В расчете на любовь

Глава 1. Отставка

— Моя супруга снова беременна. Целители уверяют — будет мальчик.

Я с удивлением покосилась на своего венценосного любовника. Мы почти не обсуждали ни его жену, ни детей. Не то, чтобы мне было не любопытно — еще как любопытно! Просто … сам не заводил подобных разговоров. Ну разве что спрашивал совета — что подарить молодой супруге. Или вскользь упоминал о выдающихся успехах наследника. Но сейчас государь смотрел на меня с ожиданием, и я, перевернувшись на живот и словно случайно приспустив при этом покрывало, дабы он имел возможность лицезреть мои пленительные изгибы, нахмурила брови:

— Третья беременность за три года! Не бережете вы свою жену, Ксандр.

Государь явно ждал не этих слов.

— Рядом с ней всегда лучшие целители! Ее здоровью ничего не угрожает!

По сердитому взгляду и поджатым губам я поняла: угодила в больное место. Он все и сам прекрасно понимает, но никогда в этом не признается.

После того, как первая супруга Ксандра была убита революционерами, а сын похищен, к вопросу престолонаследия государь подходил с полной серьезностью. Мальчишка нашелся, но Ксандр очень боялся, что с ним снова что-то случится, и государство останется без наследника трона.

Ксандр ненавидел революционеров, и его можно было понять.

Я ему в жены никак не годилась. Разведенная женщина — и рядом с государем? Такой плевок в душу народ не простит. К тому же мой единственный сын принадлежал к роду Снежиных, Ксандр никак не сможет с этим смириться.

Супругу он себе выбрал как племенную кобылу. Здоровую, крепкую, послушную. Она уже родила ему двух дочерей и теперь вот носила долгожданного сына. Вероятно, я должна была поздравить его величество, а не напоминать ему про то, что он в который раз жертвует одним человеком ради целого государства.

Но я сама была мать и прекрасно знала, что выносить и родить даже одного ребенка совсем не просто. Сначала тошнота и слабость, потом расплывшаяся фигура и боль в спине, дальше — роды. И даже если рядом лучшие целители — рожать-то не им!. Вдобавок я во время беременности ухитрилась сломать зуб… Нет уж, ни за что я не соглашусь на подобное испытание вновь!

Тем более, что роль фаворитки его величества меня более чем устраивала. Ксандр был щедрым и заботливым любовником, денег и нарядов на меня не жалел, в постели был ласков, каких-то особых условий, кроме абсолютной верности, передо мной не ставил. Вначале, впрочем, он требовал, чтобы я всегда была рядом, и днем и ночью готовая исполнить свою роль, но я живо ему объяснила, что собачкой у его ног сидеть не согласна. У меня может болеть голова или быть плохое настроение. Я могу уехать на Юг навестить отца или в горы к сыну. И ничего, его величество потерпит. Если уж совсем невмоготу станет, то пусть навестит жену.

Как ни странно, Ксандр согласился на такой расклад. Думаю, именно это ему во мне и нравилось: я не робела и не пресмыкалась перед ним, не боялась его в гневе. И всегда делала то, что хочу. Меня за это ненавидели женщины при дворе, а мужчины старались избегать. Друзей на Севере я так и не нашла, но на самом деле мне было плевать. Развлечений здесь хватало. В конце концов, никто не смел дерзить мне в лицо, а уж что там говорят за спиной, меня волновало мало. Грязь прилипает к тем, кто в ней копается.

… а государь продолжал смотреть на меня пристально и сердито. Я совершенно не понимала, чего он от меня хочет.

— Альмира, тебе стоит уехать на какое-то время, — наконец, соизволил он мне объяснить свое странное поведение. — Маргарет не нужны лишние волнения.

— Я ее тревожу? Вот это новость! — сев, я выпрямила спину и прикрыла грудь покрывалом. — Разве она не знает обо мне уже пять лет?

— Знает, конечно.

— Я ей так сильно мешаю?

— Не думаю.

— Тогда в чем проблема? — я все еще искренне недоумевала.

— Ты ее раздражаешь. Сейчас, когда она ждет сына, я не хочу тревожить ее ничем.

Какая гадость! Когда государыня носила дочерей, никто не собирался с ней считаться. Но наличие у ребенка отростка между ног все меняло! Не понимаю я этого лицемерия! Почему сыновья для мужчин так важны?

Теперь меня еще и выставляют прочь из государевой опочивальни, словно нашкодившую болонку! Может быть, Ксандр и подарки обратно заберет? И тот славный домик в Вышецке, где так приятно отдыхать на целебных источниках?

Унизительная ситуация, но к ней стоило быть готовой с того самого дня, как я стала фавориткой Ксандра. И без того я продержалась долгих шесть лет — даже супруги друг другу надоедают за столь солидный срок! Не понимаю только, чем я помешала Маргарет. У нас с ней нейтралитет. В конце концов, я была его любовницей еще до того, как ее выбрали женой. Если она сама не может удержать возле себя мужа — это точно не мои проблемы.

Горделиво поднявшись, я принялась одеваться. Медленно, изящно, прекрасно понимая, что Ксандр не сводит с меня жадного взгляда. Если мне придется уйти, я сделаю это красиво. И потом уже не вернусь, не прощу этого унижения. Любовника найти не сложно, денег у меня достаточно, жить есть где. В конце концов, двери отцовского дома всегда для меня открыты.

— Ник много болел этой зимой, — мягко сообщила я, прекрасно зная, что Ксандр терпеть не может моего сына. — Давно пора свозить его на воды. И самой отдохнуть не помешает.

— Признаться, я собирался просить тебя об одном важном деле, — озадаченно крякнул государь.

— Каком еще?

— Мариусу почти двенадцать. Пора искать ему невесту. В Икшаре много хорошеньких княжон. К тому же тамошние девицы отличаются покорностью и редкой плодовитостью.

— И при чем тут я? Какое я имею отношение к браку наследника?

— Присмотришься, составишь список потенциальных невест. Ты — женщина умная. Не зря же я с тобой так часто советуюсь.

Удар был точно рассчитан. Несколько лет я уговаривала Ксандра дать женщинам право распоряжаться своей жизнью самостоятельно. Покупать недвижимость, к примеру, претендовать на наследство, иметь возможность развестись с тираном-мужем, наконец! Кое-какие мои инициативы он поддержал. Теперь нужно за это платить.

Глава 2. Фаворитка

Матерью я быть не привыкла. Сыном я занималась только в его раннем младенчестве и не сказать, чтобы была к нему привязана. Кормила его молодая и крепкая кормилица — по северному обычаю. Я собиралась сама заботиться о нем, но князья Снежины уверяли, что это испортит мне фигуру и слишком сильно привяжет ребенка к матери, и тогда мне самой придется кормить его день и ночь, день и ночь… Я охотно поддалась на их уговоры, хотя на Юге так никто не делал. Кормилиц нанимали только тогда, когда у матери не было молока. А что еще делать с новорожденным Николасом, я и не представляла. Мне приносили его поутру, чтобы я подержала сына на руках, да вечером перед сном.

А потом меня пригласили ко двору, и я решила, что тащить малыша (а вместе с ним кормилиц, нянек, кучу одежки, погремушки, люльки и прочее, прочее) в столицу слишком затруднительно. Тогда я еще не собиралась там задерживаться надолго. Тем более, что вызывали меня на потеху публике: шутка ли, разведенная женщина, да еще родившая внебрачного ребенка от революционера! Хорошо еще, милейший господин Туманов обставил все так, словно я знать не знала, кто на самом деле мой соблазнитель. В его отчетах я выглядела невинной жертвой.

Меня должны были пожалеть. Сочувственно шептаться за спиной, вздыхать о загубленной молодости и красоте, указывать на меня юным дочерям и призывать учиться на чужих ошибках.

Не на ту напали! Я не собиралась играть эту роль. Вместо кающейся грешницы я намеревалась предстать не меньше, чем богиней. И если для этого мне нужно надеть платье с рискованным декольте и обнаженными плечами, я так и сделаю. И драгоценности, конечно. Я показала все самое лучшее, что было в моих и снежинских шкатулках. В конце концов, мне всего двадцать два! Я не собираюсь себя хоронить! Спрячьте свои лопаты, господа!

И присев перед королем в глубоком реверансе, я подняла глаза и поняла: он оценил. Этому самцу до смерти наскучили покорные овцы. Ему нужна волчица. Он и сам — хищник. А к хищникам у меня слабость. Ну и что, что ему за сорок? Для мужчин это вовсе не возраст. Да, он старше меня вдвое. Тем интереснее с ним подружиться.

Впрочем, я далеко не сразу осмелилась переступить границу. Сначала я просто улыбалась и разглядывала его. Потом мне предложили остаться на ужин (а комнаты во дворце, конечно, не предоставили). Хорошо, что у Снежиных свой дом в столице, где я и остановилась. А еще — они дали мне денег. Много денег, ведь от моего успеха или падения зависело будущее Николаса, наследника рода. И все эти деньги я спустила на наряды и подкуп слуг. Словно случайно мне досталось за ужином место почти напротив Ксандра. А дальше уже было просто. Пара невинных шуток, быстрые взгляды, трепет ресниц… и вот уже его величество желает услышать мнение южанки о работающих женщинах. На Юге ведь все по-другому? Там даже патент женщине-мастеру получить очень непросто.

Я же с удовольствием рассказала всем присутствующим про своих подруг и знакомых. Одна (княжна, между прочим) держит свою прачечную, причем вполне процветающую, другая открыла собственную мастерскую, третья — великолепная художница. На зимней выставке в Гридинске ее работа удостоилась большой медали. Ах, его величество знает всех этих женщин? Какой он, оказывается… внимательный к своим подданным! Да, верно, женщины способны на многое. В конце концов, среди них тоже рождаются маги. И лишать их возможности учиться и работать слишком расточительно.

Помнится, его величество возразил, что удел женщины — это быть женой и матерью, а я дерзко ответила, что не все созданы для семейной жизни. Некоторые мужчины не достойны иметь ни жену, ни детей. Разумеется, вспомнила Анатоля, своего неверного супруга, и тут же рассказала, что застала его в двусмысленном положении с горничной прямо во время свадебного путешествия.

Ксандр мне очень сочувствовал и, к счастью, не стал спрашивать, что было дальше. Мы оба с ним знали, что отец Ника отнюдь не мой супруг.

— Неужели вы так разочаровались в мужчинах, что никогда не полюбите вновь? — с любопытством спросил государь.

— Полюбить смогу, а замуж более не желаю, — отрезала я. — Хочу быть хозяйкой своей жизни.

— А как же дети?

— У меня есть сын, мне этого довольно.

Меня обсудили и осудили, разумеется, но какое мне дело до чьих-то инсинуаций? Я и сама прекрасно умею распускать сплетни. Цель же была достигнута — я заинтересовала самого государя. Дело было за малым — оказаться в его постели. А для этого требовалось просто почаще попадаться ему на глаза. Бывать в театре в тот же день, что и он (о да, я щедро платила своим осведомителям). Кататься в парке на велосипедусе (та еще мерзость, ужасно неудобная штука, я два раза с него грохнулась и рассадила ладонь до крови). Сидеть с книгою в парке, где государь любил гулять по утрам в одиночестве…

План увенчался ошеломительным успехом. Меня пригласили в государеву ложу. Помогли подняться с земли и вытерли ладонь платком (платок подарили). Сели рядом на лавочку и заглянули в книгу — что такого любопытного может читать столь незаурядная женщина? Уж не любовный же роман? Увы, именно роман, причем наипошлейший. Ах, ваше величество, как жаль, что рыцари, способные на романтические поступки, остались только в книгах! Да, потому и читаю, чтобы заполнить пустоту в разбитом сердце…

Рыбка заглотила крючок по самые жабры. Я оказалась приглашена на ужин, плавно перетекший в завтрак, уже через неделю пребывания в столице. Рекордные сроки, как потом сказал господин Туманов, вызвавший меня на приватную беседу. Между прочим, как сказал сей добрый господин, такая любовница как я не представляет проблем для монархии. Замуж меня государь не возьмет, ребенка мне сделать не посмеет. Туманов считал меня в высшей степени благонадежной особой. Ни на что не претендую, заговоры устраивать не стану. Здесь я была с ним согласна. Зачем мне эти клятые заговоры, если я могу получить все, что захочу, куда более простыми способами? А что до репутации… ну, так государю позволено все. Кто посмеет его осудить?

Глава 3. Обиды

В душе бушевала буря. Я давно уже не плакала, только натягивала на лицо улыбку, расправляла плечи и шла дальше. Пожалуй, последняя слеза прокатилась по моей щеке в детстве, когда умерла мама — и я тогда лишилась единственного человека, которому была по-настоящему нужна. Отец, конечно, меня любил, но так, как любят все мужчины: ровно до тех пор, пока я делала то, что он хочет. Тогда его кошелек был всегда открыт. А большего я от него научилась не ждать. Так проще было жить.

Я всегда понимала, что никто обо мне не позаботится, только я сама.

С мужчинами все просто: улыбнись, скажи ласковые слова, сделай что-то, что доставит ему радость, никогда не спорь, не злись и не возражай — и тогда он будет твоим. Пока еще моя метода ни разу не давала сбоя. На самом деле это очень просто, когда твое сердце холодно и спокойно.

Но сейчас внутри меня бушевал огонь. Мне было горько, обидно и тошно.

Государыня — дура. Будь у нее хоть капля мозгов, она поняла бы, что я ей не враг. Наоборот, уж лучше знакомая и лояльная фаворитка, чем разные женщины каждую неделю. Во-первых, я здорова, я постоянно проверяюсь у лекаря. Во-вторых, я ни на что не претендую. Я никогда не рожу Ксандру ребенка, потому что не хочу испортить жизнь Николаса еще больше. Достаточно уже того, что он родился вне брака. Я не требую дорогих подарков, у меня нет родственников, которым нужны от моего любовника какие-то преференции. Я не сказала государю ни одного дурного слова

про его жену, напротив, все время напоминала ему, чтобы он уделял матери своих детей достаточно внимания. Да где она еще такую верную подругу найдет?

Я была его спутницей шесть лет — а теперь она вдруг потребовала, чтобы он прогнал меня прочь. Ну что ж, сама виновата. У государя все равно будут другие женщины, уж такой он человек. Но вряд ли они напомнят Ксандру про дни рождения детей и прочие праздники.

О, я совершенно уверена, что он будет по мне скучать. Возможно, даже захочет восстановить наши отношения. Но не выйдет — я не прощаю предательства. А ощущаю я себя именно так. Преданной и растоптанной.

***

В королевском дворце у меня были свои покои. Не смежные с государевыми — это было бы чересчур дерзко. Этажом ниже, уютные, не слишком большие. Гостей я там не принимала, разумеется, разве что любовник и прислуга бывали в моей спальне. Поэтому и вещей у меня было немного: несколько платьев, кой-какая обувь, подаренные Ксандром украшения… и ничего более.

Немного подумав, я собрала все драгоценности в шкатулку, надела черный бархатный плащ с глубоким капюшоном, прикрыла лицо кружевной вуалью и вышла, намереваясь никогда больше сюда не возвращаться. Уверена, через какое-то время эти комнаты займет другая женщина. Недаром же отсюда в спальню государя можно попасть тайным проходом! Пусть она забирает себе все эти тряпки. Мне достаточно того, что есть в городском доме Снежиных. Тем более я никак не хотела, чтобы мой уход выглядел бегством — со всеми этими сундуками и экипажами. Лучше покинуть дворец незаметно и ожидать дальнейших распоряжений от государя в собственном доме.

Было еще раннее утро. Ксандр, вероятно, сейчас завтракает, и все придворные прихлебатели — рядом с ним. Это хорошо, меня никто не увидит. Гвардейцы проводили меня равнодушными взглядами: их мало волновало, кто покидает дворец. Уверена, что они меня узнали. Я — довольно заметная фигура при дворе. Не столько даже статусом, сколько ростом и красотой. Я выше на голову большинства миниатюрных северных женщин и не так бледна, как они. Многие называли меня толстухой, но это не так. Просто я — здоровая и крепкая. Настоящая южанка — темноглазая, чернобровая и румяная. Может быть, у меня не такая тонкая талия, как у некоторых девиц, но зато я не подкладываю подушечки в корсаж и не нуждаюсь в накладках на бедра.

И вообще, мужчинам нравятся женщины, которых можно пощупать, не опасаясь удариться о кости.

— Госпожа Белянская, — раздался вкрадчивый голос. Я подпрыгнула от неожиданности и едва не выронила шкатулку, которую прятала под плащом. Фу ты! Надеюсь, господин Туманов явился не за тем, чтобы обвинить меня в воровстве? Право, будет неловко.

— Георг Павелевич! Зачем же вы подкрадываетесь?

— Я вовсе не подкрадываюсь! — обиженно поджал губы Туманов. — Я несколько раз махал вам рукой, но вы, очевидно, задумались слишком глубоко!

Я закатила глаза — все равно под вуалью не разглядеть выражения моего лица.

— Извините, — выдавила из себя я. — Вы что-то от меня хотели?

— Ну разумеется! Позвольте вас проводить?

Он бесцеремонно подхватил меня под руку и потащил прямиком через сад к восточным воротам.

— Так спешите от меня избавиться? — не удержалась я. — Не волнуйтесь, я очень понятливая. Навязываться не буду.

— Ну что вы, Альмира, я бы никогда… Напротив, я восхищаюсь вашим умом и характером. Шесть лет… ни одна женщина не продержалась рядом с Ксандром так долго. Ах да… Шестьдесят тысяч золотых.

— Что “шестьдесят тысяч”? — споткнулась я, крепче ухватившись за локоть Туманова.

— Его величество открыл счет на ваше имя в Центральном Северном банке. Шестьдесят тысяч золотом.

Я совершенно простонародно присвистнула. А Ксандр дорого оценил мои постельные умения! Очень дорого. Я теперь — богатейшая женщина Севера. И отказаться бы… гордо заявив, что я не продаюсь, но… Шестьдесят тысяч! Я таких денег даже представить не могу! Можно купить себе завод! Или шахту! Или мануфактуру какую-нибудь!

Вот вернусь на Юг и выкуплю, предположим, у Долохова его фарфоровую фабрику! Впрочем, этот мне ничего не продаст. Мы с ним поссорились когда-то…

Да. С такими деньгами и домой вернуться не стыдно. И Николас там уже не будет незаконнорожденным сыном революционера. Ему будут рады во всех домах!

— Пожалуйте вот сюда, у меня тут экипаж.

— Самоходный? — невольно восхитилась я.

— Разумеется. Я тут подумываю… вы слышали, что Слуцкий и Фаертон ищут инвесторов для своих разработок? Я думаю, за подобной дрянью — будущее! Послушайте совета старого дознавателя — я знаю, вы вложились в акции железной дороги, это настоящее золото. Двигатель внутреннего сгорания принесет вам ничуть не меньше прибыли.

Глава 4. Попрыгунчики

Когда я впервые увидела Анатоля Скворецкого, земля ушла из-под моих ног. Красавец каких мало! О, эта обаятельная улыбка! Эти кудри над высоким лбом, этот гордый профиль! Высокий, статный, одетый по последней моде, он был прекрасен. Мне было семнадцать, и я влюбилась в него с первого взгляда.

Совершеннолетие на Юге наступает в двадцать. Я прекрасно понимала, что папенька никогда не позволит мне выйти замуж прямо сейчас. Откровенно говоря, он всегда мне говорил, чтобы я не спешила. Ничего нет глупее, чем выходить замуж по любви. Нет, мужчину нужно хорошенько изучить — непременно познакомиться с его родителями и банковским счетом. Узнать, кто его друзья. Выпытать все стремления и чаяния.

Я считала, что все это чепуха. Самое важное это, конечно, любовь.

Анатоль был небогат. Чей-то дальний родич, он иногда появлялся на музыкальных вечерах, свадьбах и больших приемах. Мы встречались в театре и в парке. Я беззастенчиво строила ему глазки, но представлена все еще не была. Моя кузина Минора, которая считалась уже старой девой, говорила, что “вот этот Скворецкий — весьма скользкий тип” и намекала на то, что он ищет себе богатую покровительницу. Я только смеялась — Минора совершенно не разбиралась в мужчинах! Она была тайно влюблена в Казимира Долохова, страшного, угрюмого и бородатого. Анатоль — совсем другой.

Потом нас все же познакомили… и с этого дня завязался эпистолярный роман. Мы писали друг другу письма: сначала невинные и чистые, где обсуждали погоду, книги и театр, потом — с пылкими признаниями в любви. При редких встречах Анатоль не позволял себе ничего лишнего. Иногда целовал мне руки, иногда касался плеча. Мне этого было мало, я хотела его всего, целиком. Но он говорил, что слишком меня уважает и любит, чтобы оскорбить дурным взглядом или жестом.

Сдала меня отцу, разумеется, Минора. Украла и передала письма… Наивная! В тех, что я прятала под периной, не было ничего предосудительного. Самые откровенные я сжигала, зная, что рано или поздно тайное станет явным.

Скандал был грандиозный. Папенька хватался за сердце, умолял одуматься, кричал, что не позволит мне погубить себя. Я же твердо стояла на своем: это настоящая любовь! Или он — или я уйду в монастырь. И никаких внуков!

Письма были прочитаны. Анатоль, узнав о скандале, как честный человек явился лично. Он клялся, что никогда ничего себе не позволял… и лекари подтвердили его слова. Я была невинна как майская роза. Да я даже целоваться толком не умела!

После долгого разговора за закрытыми дверями отец дал свое согласие на наш брак. Бог весть, что ему наговорил Анатоль…

Кузина Минора была категорически против. Она даже испортила мне свадебное платье, но, конечно, это меня не остановило. Таков уж характер — если мне что-то запретить, я возжелаю этого с новыми силами.

В браке я была счастлива целую неделю. Мы уехали в свадебное путешествие — в тот самый Вышецк, куда меня теперь сослал государь. В первый же день на водах у меня страшно разболелась голова, вероятно, от обилия новых впечатлений. Я ушла спать засветло. Проснувшись ночью, не увидела мужа в постели рядом с собой и отправилась его искать. Нашла его в коридоре — он увлеченно задирал юбку нашей горничной…

Я до сих пор не понимаю, почему он так поступил. Разумеется, он клялся, что был пьян, что ничего не помнит, что ушлая девка сама его соблазнила. Но мне было довольно того, что я увидела, чтобы мгновенно разлюбить. Раз и навсегда. А еще — чтобы прийти в дикую, первобытную ярость… В ту ночь я разбила о голову Анатоля вазу. К сожалению, он не истек кровью. А мог бы загладить свою вину, оставив меня честной вдовой!

Воспоминания не приносили радости. Я повзрослела и, надеюсь, несколько поумнела. Хотя последнее несколько сомнительно. Ведь вернувшись в пустой и холодный дом Снежиных, я все же расплакалась прямо в гостиной. А ведь обещала себе быть твердой и сильной!

— Госпожа, к вам с визитом князь Барги, — прервала мое саможаление горничная. К счастью, она не успела заметить слезы.

— Проси, — поднялась я с дивана. — И прикажи подать чаю с печеньем.

Андрэс Барги как всегда появился эффектно: с огромным букетом белоснежных роз, перевязанных черной траурной лентой.

— Это мне? — растерялась я.

— Я слышал, вы вновь овдовели, дорогая моя Альмира, — ухмыльнулся мерзавец. — Приношу свои соболезнования.

— Идите к черту, Андрэс. Но за цветы спасибо.

— У меня еще вино. “Северная королева”, чтоб вы знали. Лучшее, что есть в этой дыре.

Вот вино было весьма кстати. Забрав у Барги розы, я крикнула горничную и велела найти самую большую вазу. И ленту непременно оставить. Так интереснее.

— Вдова, говорите? — раздумчиво произнесла я.

— Разве вы не в черном?

Я и в самом деле переоделась в черное кружевное платье, свободное и легкое. А ведь он прав. Я будто бы овдовела… в третий раз. Иносказательно, разумеется.

— Так вы приехали меня утешить?

— Глупости. Вам не нужны утешения. Я приехал праздновать вашу свободу, моя красавица. Не желаете, кстати, стать моей любовницей?

Я невольно рассмеялась от такой наглости. Плакать больше не хотелось.

— О нет, я честная вдова! Буду держать траур. Полгода, не меньше!

— Я подожду.

— Не утруждайтесь, вы не в моем вкусе.

Это была чистая правда. Барги, на мой взгляд, некрасив. У него слишком крупный нос, слишком темная кожа, слишком черные волосы. Да, улыбка замечательная, искренняя и открытая, но и все. К тому же он слишком худой. И усы эти дурацкие, он похож на таракана с ними!

Но друг он хороший.

— Я ранен в самое сердце! — Андрэс упал на диван, притворяясь умирающим. — Немедленно налейте мне выпить.

Я снова засмеялась и достала с полки бокалы из цветного стекла — последний писк столичной моды. Сейчас такие были в каждой приличной гостиной.

Вино было отменным, я такое любила. Барги знал, как мне угодить. Мы вместе выпили, закусив печеньем и орехами в шоколаде.

Глава 5. Мальчишка

— Разумеется, Альмира, вас никто не отправит в Вышецк одну, — успокаивающе журчал Туманов, явившийся ко мне на обед без приглашения. — Я поеду с вами.

— Вот только этого мне и не хватало! — с жаром воскликнула я. — Зачем мне дознаватель в дороге?

— Вы, должно быть, знакомы с моей супругой? Она родом из Буйска, кстати.

— Не имела чести, — удивилась я.

— Ну да, конечно. У Ильяны в Буйске только что родилась внучка. Самое время навестить родню. А потом можно и на водах отдохнуть. В конце концов, я сто лет не был в отпуске!

— И при чем здесь я?

— Поедем все вместе. Вы с сыном. Я с женой и дочкой. Вместе веселее.

Я громко фыркнула. Пожалуй, легенду Туманов придумал вполне достоверную. Одинокой женщине с ребенком ехать на воды не сказать, что опасно, но принято, чтобы в дороге рядом был мужчина. А тут — попутчики.

В общем-то, на Юг я уже давно собиралась. Я очень соскучилась по отцу. Ник же познакомится не только с дедом, но и с теткой, Матильдой Озеровой. Она, пожалуй, особа еще более известная в Большеграде, чем я. Про нее болтают всякое, но достоверно мало кто знает, что она — северная княжна. И только ленивый не обсуждал, кто отец ее детей. Говорят, она подобрала в дороге двух сироток… Одно не вызывает сомнений: у нее своя прачечная и муж — княжич Озеров, который ее просто обожает.

Когда я начинаю тосковать о том, что в любимых мной сентиментальных романах — сплошь вранье и чьи-то фантазии, я вспоминаю историю моей подруги и думаю, что настоящая любовь все же существует.

— Вы совсем меня не слушаете, Альмира, — с укоризной прервал мои сладкие воспоминания безжалостный Туманов.

— Слушаю, — возмутилась я.

— Вы — женщина известная, даже скандальная. И богатая.

— Не уверена, что вы делаете мне комплимент, — вздохнула я.

— А я делаю. Так вот, в Вышецке вы станете самой главной достопримечательностью, если позволите. Все будут искать с вами встречи. У вас ведь есть там дом, верно?

— Домик, — поморщилась я. — Домишко. Две спальни и крохотная гостиная. И летняя кухня. Не думаю, что я смогу принимать там гостей.

— О нет, драгоценная, у вас там двухэтажный каменный дом. С колоннами и садом. А вы не знали?

Я растерянно поглядела на Туманова. Смеется он, что ли? Нет, серьезен. Значит, еще подарки. Или оплата за мое тело? Как-то мерзко. Я столько не стою. Впрочем, отказываться от особняка и не подумаю.

— Дом так дом, — покладисто согласилась я. — Не желаете ли погостить у меня? С женою и дочкой?

— Рад буду принять столь любезное приглашение, — усмехнулся Георг Павелевич. — Думаю, некоторые икшарские князья приедут к вам в гости со своими дочерьми. А я вам помогу с ними познакомиться поближе.

А ведь Ксандр планировал отправить меня в отставку уже давно. Мысль была горькой, но отрезвляющей. Выходит, беременность государыни лишь предлог. Она, может, и знать не знает, что я ей мешаю. Когда начали строить дом? Как давно ведется переписка с Икшаром? Почему именно я выбрана ширмой?

Благожелательно улыбнувшись Туманову, я попыталась скрыть свое смятение. Роль моя понятна. Спорить с режиссером — дело неблагодарное. Приму легко могут заменить, на подмостки любая будет счастлива попасть. Лучше уж соглашаться на все условия. Дом и деньги у меня не отберут, а икшарские князья — не такие уж и страшные собеседники.

С Барги, к примеру, мы хорошие друзья.

Во всяком случае скучно не будет.

***

Родной сын от меня шарахается, и тут исключительно моя вина. Я — неважная мать, особенно по южным меркам. Но это я и сама понимаю. Сейчас я думаю, что, наверное, можно было что-то придумать, но прошлого все равно не вернешь, и винить себя бессмысленно. Все еще можно исправить — в конце концов мы оба живы.

Николаса привезла его нянька, пожилая уже дама. С собой на Юг я ее брать не собиралась, да и в списке доверенных лиц ее не было. Он вообще был очень короткий, этот список. Я, Туманов и его супруга. Первый сюрприз меня ждал в тот день, когда приехал Ник. Няньку я сразу же отослала обратно, уверенная, что без труда управлюсь с сыном. Когда я приезжала погостить в замок его бабушки с дедом, мальчик всегда был очень послушен и ласков. Я думала, что он меня любит… Но скандал, который закатил этот поганец, слышала вся прислуга. Ник не желал ужинать. Потом — умываться. Потом — ложиться спать. И если с первым и вторым фактом я смирилась, то на третьем стояла твердо. Все маленькие мальчики должны ложиться спать в девять вечера и точка. Разве он не устал?

Нет, Ник уверял, что выспался в карете.

— Ты должен меня слушаться! — заявила я точь-в-точь как когда-то говорил мой отец. Даже тон, наверное, был похож. — Если не хочешь спать — просто полежи с закрытыми глазами!

— Не хочу лежать! — упрямо отвечал маленький наглец, сверкая темными глазами. Чего было у Ника не отнять — он ужасно хорошенький. Весь в меня. Я могла им гордиться. И характер, похоже, у него в меня.

— А придется, молодой человек! Мы выезжаем на рассвете!

— Я никуда не поеду! Я хочу домой к бабушке и дедушке!

— Мы и поедем к дедушке. Только к другому.

— Я не хочу к другому. Я хочу домой к Аве. Ава хорошая, а ты злая, как снежный демон.

— Это тебе бабушка такое про меня наговорила? — с подозрением нахмурилась я.

— Нет. Я сам знаю.

— Вот что, мой дорогой, или ты идешь спать, или я покажу тебе настоящего демона! — рыкнула я. — Заморожу и тебя, и твою Аву, и весь твой замок!

Красивые черные глаза немедленно наполнились слезами, но я была тверда как гранитная скала. Взяв сына за руку, я отвела его в приготовленную спальню, проследила, чтобы он разделся и лег, поправила подушку и погасила светильник. Вышла, постояла в коридоре, вспомнила, что нужно поцеловать Ника на ночь, вернулась… А он плакал под одеялом. Маленькое тельце дрожало. Ну что я сделала не так?

— Мне страшно, — прошептал мальчик.

— Почему? — удивилась я.

Глава 6. Возвращение в прошлое

У моей памяти есть отличное, очень удобное для здорового самочувствия свойство: я совсем не помню те неприятности, которые со мной происходят. То есть, конечно, я все осознаю и делаю определенные выводы, но страдать перестаю ровно в тот момент, как заканчиваются проблемы. И не вспоминаю о том, что было, не терзаюсь угрызениями совести, не плачу по ночам в подушку. Легко и просто я распрощалась с Ксандром, приняв, что он — мое прошлое. Отныне мы чужие люди. Впрочем, я его никогда не любила. Я вообще больше не смогу полюбить мужчину. Мое сердце давно уж окаменело.

Дорогу до Большеграда я предпочла забыть как страшный сон, едва только переступив порог родительского дома. Чур меня! Больше никогда! В следующий раз я отправлю Николаса с нянькой. А еще лучше — я останусь на Юге до тех пор, пока не запустят железную дорогу! В конце концов, что мне теперь делать на Севере? Появляться при дворе настоятельно не рекомендует Туманов, а ему я доверяю. Да и друзей у меня там не осталось.

В Большеграде же я первую неделю буду пропадать в гостях! И не думала, что я так соскучилась по живым людям! Довольно с меня ледяных статуй, скованных условностями этикета! Я хочу вкусно кушать, громко смеяться и сплетничать!

Но сначала — постель! И тряпку на лоб — голова просто разрывается от боли. Нет, целитель пока не нужен, я просто ужасно устала. Я знаю, папенька, что вы ужасно соскучились, но все разговоры завтра. Вот, позаботьтесь лучше о вашем драгоценном внуке. Ему очень нужна твердая мужская рука.

Отцовский дом за время моего отсутствия потускнел, подурнел и знатно усох в размерах. По меркам Большеграда он весьма роскошен. Но на Севере его бы назвали провинциальным и скучным. Пожалуй, я даже соглашусь. Гостиная давно просит ремонта, обои с цветочными мотивами уже не в моде, а мебель сейчас обивают плюшем нежных тонов, а не вот этим алым безобразием.

Моя же спальня была настолько приторно-девичьей, что резала глаз. Отец ничего здесь не трогал. Резной туалетный столик, беленький комод на гнутых ножках, кровать с розовым балдахином. Пушистый ковер на полу, сундучок с лентами, шкатулка с перчатками. Открою пузатый шкаф — а там мои пыльные домашние платья да пара забытых шляпок.

Спальня для юной легкомысленной особы, а не для такой как я — циничной и опытной женщины.

Но менять я бы здесь теперь ничего не стала. Так сладко вдруг вспомнить, какой я была шесть лет назад. Именно здесь я была впервые влюблена и невероятно счастлива, как только могут быть счастливы восторженные дурочки. Здесь я засыпала с именем Анатоля на губах. Здесь представляла, как мы сольемся в жарких объятиях, когда поженимся. Здесь же рыдала, когда подлая Минора испортила фамильное свадебное платье. Кстати, надо будет написать этой змее, что я ее великодушно прощаю. В конце концов, она оказала мне неоценимую услугу, окончательно рассорив меня с неверным муженьком.

Улегшись в мягкую как облачко постель, я вспоминала.

Тут же произошло и мое окончательное грехопадение.

А там, в Вышецке, был лишь жест отчаяния. Князь Снежин, чертовски обаятельный мужчина, стал моим спасителем. Не люби я так сильно эту жизнь, могла бы и руки на себя наложить, до такой степени меня уничтожило предательство Анатоля. Как? Меня, первую красавицу Большеграда, завидную невесту — променяли на какую-то потасканную горничную? Да у нее же на лице было написано, что она готова задрать юбку перед каждым, кто предложит ей пару монет! Снежин так красиво меня утешал! Говорил, что Анатоль — слепой идиот. Что был бы он на его месте — он бы моей руки не посмел выпустить, он бы ноги мне целовал, он бы обрел смысл жизни… Но увы, он беглец и искатель истины, несправедливо осужденный. Такие как я для него — все равно, что луна в небе. А я была пьяна и зла… И мне так хотелось отомстить Анатолю, хотелось сделать ему больно, унизить его… и доказать самой себе, что я желанна.

Нет, мне не было стыдно. То, что произошло между мной и Снежиным, вовсе не затронуло моей души. Это был лишь миг слабости. Очень приятный миг. Я простила себя без труда. А вот Анатоля простить так и не смогла.

Влюбилась я в Ратмира уже потом, когда он, обросший и в лохмотьях, попался мне на глаза в Большеграде. Случайность? Теперь я так не думаю. Ему нужно было спрятаться от правосудия. Я с размаху налетела на те же грабли, поверив мужчине безоговорочно. Ах, как я его жалела! Отверженный всеми скиталец, бесприютный, несчастный, потерянный, он был таким искренним, таким романтичным… Я сама предложила приют в своем доме, сама спрятала его в спальне. И в этой самой постели предавалась греховным утехам. Весьма усердно предавалась, любовником Снежин был отменным. Бедняге Ксандру, если честно, было до него довольно далеко. Ну а результат той опрометчивой авантюры, как я слышу, сейчас проверяет деда на прочность, отказываясь ужинать.

Ничего нового.

Этот мальчишка не желает делать ничего. Сначала он не хочет есть, потом скандалит, что голоден. Не хочет ложиться спать и не хочет вставать. Не хочет умываться и чистить зубы. Одеваться тоже не желает. Я умоляла Туманова позволить мне вызвать с Севера няньку Ника, но тот пообещал мне, что в Вышецке нас ждет вышколенная прислуга. Надеюсь, и нянька там найдется.

В дверь постучали. Я была не в силах пошевелиться, но все же неохотно откликнулась.

— Госпожа, я принесла вам ужин, — пискнула Павлина, верная горничная отца. — Все как вы любите: овощная запеканка, жареная курочка, творожный пудинг с малиновым сиропом. И ромашковый чай.

Принюхавшись, я решила, что все же немного голодна. А взглянув на поднос, убедилась: еще как голодна!

— Давай сюда!

Удобно устроившись прямо в постели, и прикрыла грудь салфеткой и принялась ужинать, а Павлина плюхнулась на стул и радостно, словно я отсутствовала не шесть лет, а всего пару месяцев, принялась рассказывать мне новости.

— У Матильды Озеровой, вашей подруги, снова будет ребенок. Куда же ей четвертый-то! Она еще такая молоденькая!

Глава 7. Старые друзья

Дом в Вышецке оказался замечательным. Не слишком большим — в два этажа и всего на шесть спален, с огромными окнами и просторной террасой. Он был построен из желтого кирпича на высоком цоколе, высокие башенки делали его похожими на миниатюрный замок. Мой замок. Я влюбилась в него с первого взгляда. Внутри, впрочем, было несколько печальнее. Мебели оказалось слишком мало, стены и полы не везде доделаны, не было люстр и не работал водопровод. Но жить здесь было уже возможно, тем более, что с водопроводом местный управляющий пообещал решить вопрос в течение недели.

Такому беспорядку я нисколько не удивилась: это же Юг, к тому же глубокая провинция. Чем дальше от столицы, тем легкомысленнее люди относятся к обязательствам. Разумеется, государю еще на исходе зимы отписались о полной готовности. Ну а что, кровати в нескольких спальнях стоят, в кухне есть и печь, и дровяная плита, в саду — колодец. Значит, вполне можно уверять, что в доме можно жить. К тому же почта у нас медленная, пока довезет все бумаги, часть работ уже окончится. Да и гости приедут далеко не сразу.

Убедившись, что все бумаги оформлены на мое имя и выслушав сбивчивые оправдания бледного управляющего, я кивнула и отправилась осматривать свой новый дом. Три из шести спален готовы, это хорошо. Две уборные на втором этаже полностью обставлены всем необходимым, одна пуста. В кабинете даже нет обоев, что уж говорить о какой-то мебели! Первый этаж прекрасен. Купить еще диван и несколько кресел, поставить карточный стол, оборудовать бильярдную — и можно принимать гостей. И что с того, что в столовой нет стульев? Трапезничать можно и на террасе! Так даже приятнее.

Словом, я осталась довольна, даже утешила беднягу управляющего.

— Хорошо, что спальни не готовы. В одной будет детская для Николаса. В другой — учебная комната. Сейчас же нужно разместить господина Туманова с женой и дочкой.Дети еще малы, пусть спят в одной спальне, и тогда места нам хватит с лихвой. И прикажите подать на террасу лимонад и закуски, пока готовится ужин.

Умница управляющий подал не только лимонад, но и местное фруктовое вино. Удобно расположившись в плетеных креслах, мы пили и любовались прекрасным видом на горы, которые тут были со всех сторон. Вышецк — городок маленький и хаотично застроенный. Генеральские дачи соседствуют с приземистыми домиками местных жителей. Без сомнения, мой особняк здесь — самый большой и красивый. Везде бродят коровы и куры, камнем вымощена только центральная площадь и две улицы, вдоль которых стоят лавки готового платья, галантерейные магазинчики и портновские мастерские. Вовсю идет строительство: возводят здание театра (зачем? кто в нем будет играть?) и галереи минеральных вод. Проезжали мы и мимо нового железнодорожного вокзала, еще недостроенного. Длинный и невысокий голубой домик меня не впечатлил. Скучно, господа. Если вы хотите привлечь северных аристократов, то нужно придумать что-то более интересное. Да тут, кроме минеральных ванн и прогулок по горам, и делать нечего! Театр… когда его еще откроют! Надо в первую очередь мостить улицы и разбивать парки. Да и ванны стоило бы обустроить. Когда я была тут последний раз, каменные купальни под открытым небом были отгорожены лишь простынями. Женщины, как правило, ужасно стеснялись их посещать. К тому же купели всегда были заняты военными, шумными и грубыми. Это в светских гостиных офицеры ведут себя прилично, а если собираются компаниями, то начинаются похабные шутки, непристойная ругань и даже порой драки. Южная дама и сама не прочь обронить крепкое словцо, ее никакие мужланы не напугают, а вот утонченные северные леди к такому не привыкли.

Впрочем, меня это все не касается. Пусть болит голова у местных чиновников. Здесь, кстати, головы нет, но есть наместник — генерал Ермилин, ветеран последней войны с Икшаром. И гарнизон свой тоже имеется, оно и понятно, как-никак приграничье.

— Каковы наши дальнейшие планы, Георг Павелевич? — жмурясь в теплых лучах заходящего солнца, спросила я Туманова.

— Пока обживаемся, Альмира Вионтьевна. Чудесный, право, городок, я здесь впервые. Какие виды, какая природа, а? А воздух, воздух! Его можно ложкой черпать!

Его статная рыжеволосая супруга тонко улыбнулась. Мы с ней почти подружились, хоть она и была старше меня едва ли не на двадцать лет. Очень приятная женщина, умная и терпеливая. Утонченная, я бы сказала.

— И люди замечательные. На Севере такой простоты и не встретишь.

— Да, — хмыкнула Ильяна. — Удивительная простота и непритязательность. Я заметила, что коровы во многих домах вместе с хозяевами спят в одной комнате. А куры, верно, несут яйца сразу на обеденный стол. А что, удобно.

Я хихикнула. Очень мне нравилась супруга Туманова. Удивительно, но в моей жизни встречалось куда больше достойных женщин, чем мужчин. Все подруги у меня — умницы и красавицы. Милана Озерова — дипломированный ювелир-артефактор. Ольга Пиляева обладает безупречным вкусом и помогает всем знакомым обставлять дома. Марушка Долохова прекрасно рисовала, ее работы каждый год побеждали на зимних выставках. А моя почти-родственница держала собственную прачечную.

Я всеми ими очень гордилась.

С одной стороны я всегда считала, что женщина работать не должна. За ее спиной должен стоять любящий и терпеливый мужчина, который выполняет все ее желания. Но вот беда, в наше время таких мужчин не слишком-то много, и всех их, как правило, разбирают еще щенками. И даже если женщина хороша собой, умна и прекрасно воспитана, это не значит, что она найдет того самого принца.

Увы, если уж мне достались сразу два мерзавца, то что говорить о тех, кто родился не в шелковой рубашке, а голенький да сразу в долгах? Поэтому я всегда ратовала за расширение прав женщин, а Ксандр, с гордостью могу сказать, ко мне прислушивался. За последний год женщинам было выдано патентов больше, чем за сотню лет до этого. А еще женщинам наконец-то позволили становиться опекунами своих несовершеннолетних детей и родственников, если рядом не нашлось благонадежного мужчины. Раньше детей просто забирали в приюты, а в исключительных случаях назначали опекуна от короны. И, конечно, я могла считать личным достижением тот факт, что теперь бездетные вдовы старше шестидесяти лет получали пенсию из казны. Раньше пенсию платили только вдовам чиновников или военных, теперь же — всем. Впрочем, я подозревала, что на Юге пока все не так радужно. До сюда все нововведения доходят с большим опозданием. Нужно будет наведаться в гости к генералу Ермилину и спросить, много ли бездетных вдов в Вышецке.

Глава 8. Царица

Генерал Иван Яковлевич Ермилин был женат на икшарке, женщине красивой, строгой и молчаливой. Она встретила меня у порога, обожгла странным, внимательным взглядом, коротко поклонилась и исчезла в доме. Я слышала, что она почти не разговаривает по-нашему, но подозревала, что просто притворяется.

Сам же генерал был ее значительно старше, голова его совершенно седа. Шрам на щеке от сабли, рыжеватые усы, веселые серые глаза. И вроде бы улыбается, шутит, рассыпается в комплиментах, а у меня по спине холодок от него. Сразу вспоминаются истории, шепотом рассказываемые в знатных гостиных Севера: как он безжалостно отрезал головы всем икшарским пленным, потому как какой-то икшарец похитил, изнасиловал и убил его первую супругу, а потом отправил эти головы местным князьям для вразумления. Урок был усвоен прочно: больше ни одну женщину горцы не тронули до самого конца войны. И в плен икшарцев с тех пор не брали, убивали на месте. Генерал был мстителен.

И в то же время он совершенно не держал зла на горцев теперь, когда война была окончена. Пятнадцать лет прошло с тех пор, у него и жена икшарка — Ивану Яковлевичу ее отдали в вечные служанки, а он взял и на ней женился.

В Икшаре Ермилина прозвали Бакбак-Деви, Большой Демон. Его боятся и очень уважают, и поэтому в Вышецке и окрестностях тихо и мирно. Икшарцы предпочитают не вспоминать войну. Они с огромными потерями отстояли свою независимость. Еще одна война не нужна ни им, ни нам.

Иван Яковлевич прислал мне приглашение буквально на следующее утро после моего приезда. Не ответить на него было невозможно. Да я и сама мечтала увидеть знаменитого Бакбак-Деви. Мне очень хотелось предстать перед ним в самом лучшем виде, и я полдня выбирала наряд, укладывала волосы, перебирала свои украшения, пока Ильяна Туманова с усмешкой не напомнила мне, что здесь — глубокая провинция. Воспитанная и умная женщина в наряде по северной моде будет диковинкой в любом случае. Итак, голубое муаровое платье с довольно нескромным декольте, жемчуг, гладкая прическа — и я выглядела великолепно. Интересно, удастся ли закрутить роман с бравым генералом? Я хочу, чтобы рядом со мною были только лучшие мужчины! Тем более, я слышала, что жена ему нужна только для того, чтобы заниматься детьми — старшим мальчиком от первого брака и еще четырьмя — от второго.

Но когда генерал ласково улыбнулся, я мигом передумала. Этот хищник мне не по зубам. Такого надо очень любить, а я уже израсходовала свои душевные силы. Нет, лучше останемся друзьями.

Не подозревающий о моих мыслях генерал провел меня в гостиную своего довольно скромного, построенного по икшарским традициям дома. Первый этаж, как здесь и принято, общий. На второй ведет отдельная лестница, туда допускаются только родственники и доверенные слуги. Обстановка же дома вполне современная. Паркет, диваны и кресла, буфет с интересными тарелками-картинами (я такие видела впервые), стол и стулья. Все, как в южных городских домах.

— Признаюсь, я очень соскучился за зиму по светскому обществу, — сообщил мне Ермилин. — Зимой тут — большая деревня. Купальный сезон еще не начался.

— Поэтому вы и строите крытую галерею? — догадалась я. — Чтобы можно было на воды и в холода приезжать?

— Здесь зимой очень ветрено и часто дождливо, — согласился генерал. — Развлечений никаких. Гулять противно, фрукты только сушеные. Даже снега приличного, и того не дождешься. Дождь да ветер, ветер да дождь. Источники горячие есть, но открытые. Вот и уезжают все отсюда подальше.

— Еще и гостиниц совсем мало, — кивнула я. — И дороги ужасные, просто ужасные.

Вот тут я была искренне возмущена. За мной прислали экипаж, но ехать в нем было мучением. Ямы да колдобины! Пешком и то вышло бы быстрее и удобнее!

— Улицы уже начали мостить досками, — утешил меня Ермилин. — Дней через десять вы Вышецк не узнаете. Все высохнет. Можно будет гулять без опасений провалиться в грязь. Вы ведь здесь уже бывали, верно? Сами знаете, что город летом прекрасен.

Да, тут спорить сложно. Цветущие изгороди, солнце, чистейший воздух, целебные источники — мне чрезвычайно нравилось здесь отдыхать. А вот жить… Об этом я прежде не думала.

Видно было, что Ермилин любил эти места, но он — военный. Умеет разрушать и убивать, а вот строить у него получается неважно.

— Я ведь и пригласил вас, чтобы просить о помощи, несравненная Альмира, — словно угадал генерал мои мысли. — Меня предупредили, что вы прибудете надолго, возможно, даже навсегда. Вы — женщина умная и со вкусом. Поможете мне сделать Вышецк жемчужиной Юга?

Надолго? Навсегда? Вот это новость! Я это слышала впервые, но показывать свою растерянность генералу не спешила. Тем более, кажется, он искренен со мною. Я вовсе не против дать ему совет.

— Для начала нужно как можно скорее достроить железнодорожную станцию, — сказала я. — Когда сюда будет ходить паровоз, люди поедут и с Севера. Поверьте, северяне очень хотят тепла.

— Верно, это в ближайших моих планах. Как и театр, и галерея. Еще я подумываю строить лечебницу, где целители будут выписывать не только минеральные ванны и моционы, но и лечить по-настоящему. Сейчас сюда приезжает только молодежь. От этого летом тут атмосфэра… весьма разгульная. А настоящие деньги, они ведь у стариков, Альмира. Таких, как я.

Ермилин испытующе взглянул на меня хитрыми серыми глазами. Да какой же он старик? Он — мужчина в самом расцвете сил! Уверена, и в битве лев, и в постели орел. Но возражать я не стала, прекрасно понимая, что он кокетничает, только улыбнулась вежливо. Нет, с таким зверем я связываться опасаюсь.

— Как вы устроились, несравненная? — Убедившись, что я не отвечаю на его намеки, как ни в чем не бывало продолжил генерал. — Достаточно ли у вас слуг? Нет ли в чем нужды?

— У меня самый прекрасный дом в Вышецке, — живо отозвалась я. — Благодарю, все просто чудесно. Разве что нужно нанять еще одну горничную. В доме сейчас гости, одна служанка не справится.

Глава 9. Провинция

В то время как господин Туманов засел за корреспонденцию, а Эльза и Николас принялись исследовать сад, обнесенный высоким каменным забором под строгим присмотром горничной, временно назначенной нянькой, мы с Ильяной отправились на променад. В доме остро не хватало уюта и, как это ни грустно, постельного белья. В центре Вышецка, как я помнила, имелось несколько лавок, где я рассчитывала найти все необходимое. Увы, выбор меня разочаровал. Простыни тут были, но качество мне совершенно не понравилось. Цены на долоховский фарфор заставили меня скрипеть зубами от жадности (да на Севере сервизы дешевле втрое!), столового серебра я не нашла вовсе, а чудесные домотканые покрывала и коврики местного производства расползались прямо в руках. Про лавку готового платья я и вовсе скорбно промолчу. Невольно я вспомнила необычный наряд супруги Ермилина. На ней ведь было икшарское прямое платье до щиколотки, а снизу, кажется, легкие шаровары. Но дело даже не в фасоне: в первую очередь я обратила внимание на ткань, тонкую, гладкую и яркую. Не шелк и не хлопок, но что же? Лен, быть может? Нет, лен сильно мнется и не имеет приятного блеска. В следующий раз непременно спрошу.

— Здесь, конечно же, найдется приличная портниха, — попыталась утешить меня Ильяна, так же, как и я, разочарованная посещением лавок. — Местные дамы должны где-то одеваться. Ну не здесь же! Я вообще подозреваю, что все это, — она обвела жестом Торговую улицу, — только для приезжих. А для своих совсем другие лавки и другие цены. Нам нужен проводник, Альмира.

— Думаешь? — усомнилась я. — По-моему, это как-то некрасиво.

— Ну так приезжие должны платить. Втридорога. За все. Они ведь отдыхать приехали.

— Сегодня же напишу отцу, — поморщилась я. — Попрошу выслать две дюжины льняных простыней и несколько приличных одеял. Я вообще здесь ничего покупать теперь не хочу.

— Ну, так ты тут надолго. А многие приезжают на месяц-два. Почта работает не быстро, пока твои простыни приедут… Так что, уверена, в сезон тут торговля бойко идет.

Пришлось с ней согласиться. Хорошо, что кухарка у нас местная и знает, где купить хорошее мясо и свежие овощи. Во всяком случае обед показался мне вполне приличным. Но что делать с одеждой для себя и Николаса, я пока не знала. Вероятно, придется ехать за покупками в Большеград, а это займет две недели, не меньше. В любом случае я взяла с собой не так уж много вещей.

— Кофе откуда-то пахнет, — с тоской пробормотала Ильяна, принюхиваясь. Она очень любила этот противный горький напиток, просто жить без него не могла.

Я огляделась. Солнце стояло еще высоко, было очень жарко. Не помешает освежиться. Тем более что рядом с рынком, как я помнила, имелось вполне респектабельное заведение под названием “Чайная роза”. Конечно, чай там подавали в любое время, а вот кофе на Юге не слишком-то любят. Тем не менее я была рада доставить Ильяне небольшое удовольствие и повела ее знакомыми переулками. Стоило признать, что за два последних года Вышецк похорошел, особенно здесь, в центре. Дома стали выше, окна сверкали свежими стеклами, а каменные заборы украсились белыми и лиловыми цветами. Да и мусора почти не было. К “Чайной розе” же и вовсе пристроили большую веранду, которая пока пустовала. Круглые деревянные столики, сложенные кучей в углу, выразительно намекали, что летом тут будет многолюдно. Над входом красовалась свежая вывеска.

Пока же заведение пустовало, только два бравых усатых брюнета безмятежно пили кофе за столиком возле окна. И я невероятно обрадовалась, узнав одного из них.

— Барги!

Один из брюнетов обернулся и вскочил.

— Ах, князь, простите! — усмехнулась я, изображая смущение. — Эта встреча так неожиданна!

— Драгоценная моя, за вашу улыбку я готов отдать все на свете. Признайтесь, вы рады меня видеть?

— Очень, — честно призналась я. — Как вы здесь оказались?

— Я еду домой навестить матушку. Остановился тут на отдых. А где поселились вы?

— Видели тот желтый особняк с башенками в конце Весенней улицы?

— Тот маленький замок? Неужели ваш? — в глазах Барги блеснуло искреннее восхищение. — Позволите заглянуть в гости?

— В любое время. Ах да! Позвольте вам представить мою добрую подругу Ильяну Туманову, — спохватилась я. — Или вы уже знакомы?

— Встречались несколько раз, — сверкнул улыбкой Барги. — А это мой приятель, князь Серго Авелари. Мы вместе путешествуем. Серго, это Альмира Вионтьевна Белянская и Ильяна Ильяновна Туманова, мои хорошие знакомые. Дамы, позвольте угостить вас чем-нибудь? Здесь подают прекрасный кофе. Ильяна Ильяновна, вы, кажется, любительница?

— Профессионалка, — усмехнулась моя спутница, без всякой робости опускаясь на стул рядом с незнакомым икшарским князем. — Я ведь держала в Буйске собственный ресторан. Неужели вы не знали?

— Не слышал. Альмира, вам, конечно, травяного чая? А может, лимонада?

— Лимонада со льдом, — попросила я, все же усаживаясь за столик. — Итак, Андрэс, вы тут надолго?

— На одну ночь. Завтра поутру уже уезжаем.

— Как жаль, — искренне огорчилась я.

— Я вернусь в середине лета.

— Нет, будет уже поздно, — я лукаво на него покосилась и приняла у юного подавальщика меню. — Мне, пожалуйста, еще миндальное пирожное.

— А мне блинчики с шоколадом, — заглянула в лист плотной желтоватой бумаги Туманова. — И большую чашку кофе без молока и сахара. Благодарю вас.

— Отчего же поздно? — Барги заглотил наживку с огромным энтузиазмом. — Я вам нужен именно теперь?

— О да. Я решила остаться в Вышецке на год. И у меня в доме много чего не хватает. Нужно купить приличные столовые приборы, красивую посуду, постельное белье…

— Все это в Вышецке есть.

— Но не для приезжих, верно?

Барги на миг задумался, а потом пожал плечами:

— Так попросите помощи у Ефы Ермилиной. Она здесь все знает.

— Мне она показалась не слишком дружелюбной.

— О, Ефа очень хорошая и умная. Она разговаривает на пяти языках, много читает и даже пишет стихи. Но местные женщины ее не слишком привечают. Еще бы, она же из простой семьи. Была черной служанкой, а стала генеральшей. Такой взлет! Подружитесь с ней, и все торговцы Вышецка будут у ваших ног.

Глава 10. Простыни и варенье

Стоило признать, что в столице хозяйственные дела решались гораздо проще. Там имелось достаточно лавок и мастерских. Да и вообще на Севере люди другие. Более пунктуальные, более ответственные. На Юге свободы больше, а обязательств меньше. В Вышецке же и вовсе творился бардак.

Городок этот был совсем юным. Когда-то тут стояла пограничная крепость, а рядом — деревушка. Место для жизни не самое привлекательное, ведь не было ни полей, ни охотничьих угодий, только горные склоны, пригодные лишь для пастбищ. Пастухи и солдаты, овцы и лисицы — вот и все обитатели.

Но любое государство нуждается в металле и угле, и в горах понемногу проводились исследования. Не нашли ни меди, ни железа, ни серебра — во всяком случае близко к поверхности, зато обнаружили целебные источники. Ванны из местной воды ускоряли заживление всяких ран, солдаты, что вечно страдали желудочными болями и кишечными расстройствами, свидетельствовали, что в местном гарнизоне они быстро забывали о всех болезнях. Первым оценил преимущество источников один из генералов. Он же и посоветовал государю поставить тут госпиталь и дачи для ветеранов войн с Икшаром.

Когда же Ермилин окончательно укрепился в Вышецке, к тому времени превратившемся из деревни в небольшой городок, когда был подписан мирный договор, началось грандиозное строительство. Иметь здесь дачу стало очень престижно. Летние дома тут строили, конечно, южане, и строили кто во что горазд. Никакой единой архитектуры, никакой эстетики. Кто-то хотел колонны и пилястры, а кому-то достаточно было простых стен и черепичной крыши. Вышецк расползался вширь совершенно хаотично.

На мой женский взгляд, городу очень не хватало строгого плана застройки. Следовало прекратить безобразие, проложить приличные улицы, подумать уже о школах и гостиницах. Страждущие приезжают только в теплый сезон, но есть ведь и местные жители, которые тоже нуждаются в заботе. И если уж я остаюсь тут надолго, хочется комфорта и удобства!

Все утро я старательно записывала свои мысли и идеи, попутно отмечая, что для Николаса тоже нужны определенные условия. Парк для прогулок, к примеру. Карусель. Школа, разумеется! И достойные друзья. Умные, воспитанные, из хороших семей. Одних только сыновей Ермилина недостаточно.

— Ники, мы сегодня идем в гости к местному губернатору, — сообщила я сыну. — Нужно надеть все самое лучшее. У него есть сыновья, пора вам познакомиться.

Мальчишка, услышав про сыновей, мигом захлопнул рот. Он явно хотел закатить очередной скандал, но Эльза Туманова ему уже здорово надоела, а больше дружить в Вышецке ему было не с кем. Все-таки бабушка с дедом ужасно избаловали единственного внука, а я долго добавляла масла в огонь, даже не пытаясь его воспитывать, лишь осыпая в дни приезда подарками и поцелуями. Ничего удивительного, что он вообще меня не слушается. Счастье еще, что из дома не убегает!

— А как зовут мальчиков? А сколько им лет? А они захотят со мной дружить? А чьи это мальчики? А что они умеют? А лошади у них дома есть? А у бабушки у меня был пони, мама, ты купишь мне пони?

Вопросы сыпались из Ника как зерно из рваного мешка. Я даже не пыталась отвечать — он все равно бы не услышал. От возбуждения сын даже не пообедал толком, весь извертелся. Пришлось и мне поторопиться.

Я решила отправиться пешком, ведь своего экипажа у меня не было, а просить генерала об одолжении было неловко. Тем более тут не так уж и далеко. Хорошо, что можно было не соблюдать строгие правила приличий: это на Севере знатной даме стоило выходить из дома только в сопровождении родственника, подруги или горничной. В Большеграде, впрочем, незамужние девушки тоже не гуляли одни, а вот женщины постарше уже обладали некоторой свободой действий. Впрочем, в парке, на рынке или театре считалось плебейством появляться в одиночестве. В Вышецке же нравы гораздо свободнее. Никто не смотрел на меня с удивлением. Женщина с ребенком на улице — явление вполне заурядное.

Мне повезло: заблудилась я по дороге всего дважды. Прохожие охотно показывали дорогу, и я прибыла к генеральскому дому почти даже не уставшая, довольно свежая и с чистым подолом платья. Ник, воодушевленный непривычной прогулкой, вел себя на удивление послушно.

Мне открыла сама Ефа, сообщила, что генерал отбыл в гарнизон и просил меня подождать. Нику она искренне обрадовалась.

— Какой замечательный у тебя сын, — сказала она. — Проходите же скорее! Малыш, как тебя зовут?

— Николас! — гордо ответил сын. — И я уже не малыш. Мне почти восемь лет!

— О, да ты почти уже воин! — в голосе икшарки не было и намека на насмешку. — Совсем как мой Гори. Ты хочешь пойти к мальчикам или будешь охранять маму?

— Хочу к мальчикам!

— Я тебя провожу. Альмира, я быстро вернусь, ладно?

Ефа вела себя со мной запросто, словно мы были давними подругами. Обращалась на ты, совершенно по-свойски. Пожалуй, мне это даже нравилось. Зато не лицемерит. Мне вообще всегда везло на подруг. Видимо, мы с Ермилиной славно поладим!

Устроившись на диванчике в гостиной, я с любопытством разглядывала роскошные ковры и разноцветные глиняные вазочки на полках. Что-то похожее сейчас выпускала фабрика Долохова. И цвета, и орнаменты были вполне узнаваемы. В Гридинске подобная посуда была нынче в моде. Нужно будет привезти туда и коврики. Уверена, они будут иметь успех. И когда вернулась Ефа, я тут же спросила:

— А где можно купить такие чудесные коврики? У меня в доме пока мало всего, я хочу сделать его уютным и красивым.

— О, это ткала моя мать, — живо откликнулась Ефа. — Я тоже умею, но мне теперь не положено, я ведь жена большого человека! Я подарю тебе эти, хочешь?

— Нет-нет, — запротестовала я. — Неловко. Я бы купила. Твоя матушка может выткать и для меня? Синие с красным, допустим? Или расскажи мне, где купить самые красивые.

— В Вышецке такие не найти, но можно съездить в Гюртан. Это горная деревушка неподалеку, там прекрасные ткачи. Если хочешь, я прямо завтра тебя отвезу.

Глава 11. Купальни

Старший сын генерала совершенно не похож на остальных. У него светлые волосы и серые глаза. Остальные мальчишки смуглы, черноглазы и кудрявы. К моему удивлению, к приемной матери Стефан (из всех имен я пока запомнила только его) очень внимателен, постоянно наполняет ее бокал соком, придвигает ей тарелки, подает салфетки.

— Альмира, вы ведь из Большеграда, — “вспоминает” генерал. — Стефан собирается в этом году поступать там в университет, быть может, вы посоветуете, где ему снять квартиру?

— Не нужно ничего снимать! — сержусь я. — У моего отца огромный и пустой дом. Я напишу письмо, Стефану найдется комната. И не вздумайте возражать, я обижусь. Отец будет счастлив, уверяю вас.

На породистом лице Стефана мелькает досада. Очевидно, юноша уже размечтался о свободной студенческой жизни, полной кутежей и гулянок. Отец у него явно строг, да и Вышецк — город маленький. Чихни в одном его краю, так в другом пожелают доброго здоровьица. Тут только приезжие офицеры и золотые сынки богатых родителей позволяют себе пить и хулиганить, а местным приходится блюсти честь. Ничего, мой папенька не будет особо гостя ограничивать. Уверена, они быстро найдут общий язык.

Какое-то время за столом живо обсуждали университет, выдающиеся успехи Стефана в физике и математике и его желание стать военным инженером. Потом я вспомнила, что удачно вложила деньги в акции железнодорожной монополии, и рассказала, что на Севере уже многие сменили коня на автомобиль. Стефана, как оказалось, очень интересовали и паровые машины, и двигатели внутреннего сгорания, и устройство самоходных экипажей. Он горел желанием приобрести себе автомобиль, впрочем, генерал сразу заявил, что денег не даст. Желаешь стать шофэром — зарабатывай сам. По взгляду Ефы я догадалась, что она втайне от отца непременно даст пасынку денег, но на автомобиль ей все равно не хватит. Уж я-то знала, сколько стоит это чудо инженерной мысли. Могла бы купить, конечно, но жадность задушила. Я лучше пешком ходить буду или коня с экипажем куплю!

Впрочем, нет, не куплю. В моем новом доме конюшен нет. Как-то упустил архитектор этот момент, хотя место было. Ну и ладно, зачем мне тут лошади? Пешком пока ходить буду, а ближе к осени посмотрим.

Все мужчины Ермилины отличались отменным аппетитом. Глядя на них, Николас едва ли не впервые за ужином не капризничал, а уплетал за обе щеки все, что накладывали ему в тарелку, чему я была несказанно рада.

К моему удивлению, все дети вели себя за столом очень воспитанно. Не ругались, не болтали, не хватали еду руками, пользовались и вилками, и салфетками. Ефа, как видно, отличная мать! Ник тоже меня не посрамил. Я знала, какой он может быть противный, но сейчас был сущим ангелочком.

— Мама, мне здесь очень нравится, — заявил “ангелочек”, поднявшись из-за стола. — Можно остаться на ночь? Мы с Рувимом и Гори начали строить крепость на заднем дворе, не успели закончить.

Я открыла рот, чтобы сказать, что, конечно же, нет, но Ефа меня остановила.

— Я буду очень рада, оставайся хоть на целый год! Альмира, пожалуйста, позволь! Мне будет приятно, если мальчики подружатся. Места у нас много, всем хватит.

Я растерянно поглядела на генерала, а он кивнул.

— Хорошо, но только на одну ночь. Завтра домой.

— Спасибо, мамочка, — просиял Ник. — Я так тебя люблю!

Подлетел, обнял меня, поцеловал в щеку. Я еще больше смутилась, но никто из присутствующих, кажется, не считал поведения Николаса чем-то неприличным. Наоборот, поднимаясь из-за стола, генерал потрепал по волосам одного из средних сыновей и расцеловал самого младшего. Какая же все-таки красивая семья!

За планами по благоустройству города мы засиделись до темноты. Генералу многие мои предложения не нравились.

— Пруд с уточками? Альмира, это глупость и баловство. Кому это нужно?

— В первую очередь — пожарному расчету. Ну и гулять приятно на берегу.

— Здесь лечатся офицеры. Им ваши уточки до одного места.

— Ничего, когда будет пруд, приедут и дамы с детками. И репутация у Вышецка станет совсем другой.

— Допустим, — капитулировал генерал. — Вот про крытые купальни я много раз думал. Очень здравое предложение. С раздельными залами для мужчин и женщин.

— С массажем, благовониями и цирюльником, — мечтательно протянула я. — И не спорьте даже! Цирюльник обязательно нужен!

Ермилин тяжко вздохнул и сделал пометку в толстой тетради.

— Где же взять столько денег?

— Нужно построить гостиницу! — радостно предложила я. — Хорошую, дорогую. Сейчас большинство гостей снимают домики или комнаты у местного населения, а в местной гостинице живут только одинокие офицеры. И это понятно — там шумно и довольно грязно. Девицам нечего делать рядом с солдатами. Семейная гостиница с большими номерами определенно будет пользоваться спросом, особенно, если там будут приличные уборные и собственный ресторан.

— Все это не так скоро, — сморщил нос генерал.

— Не в этот сезон, — согласилась я. — Но стройку стоит начать как можно быстрее. И слухи пустить самые радужные. И дать статью в газеты про то, как хорошо будет здесь отдыхать. Знаете, что? — моя идея мне нравилась все больше. — Я найду вам инвесторов. Одна моя хорошая знакомая из Большеграда будет рада стать совладелицей. А еще одна поможет с убранством, у нее отменный вкус. И конечно, я договорюсь с Долоховым, чтобы он сделал нам посуду с монограммами.

— Я очень счастлив, что вы приехали сюда, — торжественно заявил Ермилин. — Мне бы и в голову не пришло… посуда, интерьеры… Я больше привык к казармам. Что у нас в списке дальше? Ботанический парк? Помилуйте, это еще зачем?

***

Из кабинета генерала я вышла совершенно измученной. Как же с ним сложно! Зато можно быть уверенной: ни один строитель не посмеет его обмануть. Генерал очень внимателен к деталям…

Ефа, что выглянула меня проводить, только покачала головой:

— Иван привык сражаться. Но, кажется, ничья?

Глава 12. Икшар

Господин Туманов называл икшарцев красивым и емким словом “аборигены”. Разумеется, в ироническом смысле. Он считал их довольно отсталым народом, и я склонна была с ним согласиться. Мне не раз рассказывали, что девочек наши южные соседи отдают в жены лет в пятнадцать, да еще и не спрашивая их мнения. Разумеется, и школ в Икшаре почти нет, и живут там по старым обычаям. А любимая традиция — “око за око”. То есть кровная месть. Бывало, что и детей убивали, и ни в чем неповинных женщин.

Ермилин очень хорошо понимает менталитет наших соседей. Он умеет быть жестким. Поэтому нас сопровождают два солдата. Один из них правит экипажем, а другой будет таскаться за нами по рынку. И в то же время его супруга, хоть и носит традиционный икшарский наряд, хоть и сама готовит еду, но дама она весьма интересная. Признаюсь, я не могу похвастаться особым образованием, и меня разговор Ильяны и Ефы о современных поэтах вгоняет в тоску. Зато я могу высказать свое ценное мнение про транспорт и технический прогресс. Особенно — трясясь в открытом экипаже на горных дорогах.

— Автоматические мобили — это прекрасно, — выдыхаю я, зажмуриваясь на опасном повороте. — Но есть места, где лучше передвигаться верхом.

— Нынешние авто такие убогие, — морщится Ильяна. Она тоже держится за край экипажа так крепко, что пальцы побелели. — Ни ремней безопасности, ни подголовников. Даже зеркал нет, что уж говорить!

— У вашего супруга на авто есть зеркала, — вспоминаю я.

— Да, я потребовала их установить. Но в исходной конструкции их не было.

— И откуда ты так хорошо разбираешься в технике? — не преминула я уколоть слишком умную подругу.

— Книжки всякие читала, — помрачнела Ильяна, а Ефа поспешила нас “утешить”:

— Удобнее всего по горам передвигаться верхом. Но Ильяна, оказывается, никогда не сидела на лошади. А ты, Альмира?

— Разумеется, я — прекрасная наездница. У меня в детстве и пони был. И верхом меня учили ездить с пяти лет. Папенька считал, что женщине это полезно для правильного физического развития.

Ильяна промолчала. Я уже знала, что она из нищеты, что первый муж взял ее в дом как рабыню. Вряд ли у нее было светлое детство, но в том ведь нет моей вины? Отчего же мне стало неловко?

— Я выучилась ездить на лошади только в доме мужа, — выручила меня Ефа. — До этого недосуг было. Девочек в Икшаре не выпускают за порог дома, только если воды принести или в огороде работать. У моей матери даже теплой одежды не было, ей она была не нужна. Зимой ведь огорода нет, а за водой недолго ходить.

Прав был Туманов: дикари.

— Как же тебя замуж-то отдали? — не утерпела я.

— А меня и не отдавали. Я в семье самой бестолковой была. Слабенькая, болела много, да еще худая и высокая. У нас ценят женщин в теле. Меня и отправили к Бакбак-Деви в служанки. Ему нужен был кто-то стирать и готовить. Разумеется, и постель греть тоже, ведь одинокий мужчина всегда злой. Выбрали, кого не так уж и жалко. Бабка всегда говорила, что я рано помру, а уж детей родить точно не смогу.

Ефа усмехнулась, но не зло, а, скорее, печально.

— Иван был ко мне очень добр. Когда я заболела, целителя мне привез. Воду таскать не разрешал, солдата приставил для тяжелой работы. И всегда за ужин благодарил. И пальцем не трогал, даже не смотрел. А когда я спросила, почему так, он сказал, что я для него не рабыня, а живой человек. Если сама захочу — не откажется. А силой он женщин никогда не брал, не было такой надобности. Как было его не полюбить после этого? А когда он сказал, что возьмет меня законной женой, я и вовсе других мужчин видеть перестала.

Я невольно согласилась. Для девочки из бедной деревни стать женой генерала — отличная партия. Что уж говорить, даже для меня это не зазорно. Генералы, знаете ли, на дороге не валяются. Если бы я вдруг снова захотела замуж, то рассматривала бы военных в первую очередь. Удобные мужья — то в приграничном гарнизоне, то на службе, то на параде каком. Дома не сидят, голову не морочат. Опять же, форма красивая, выправка, усы. Люблю мужчин с усами. К тому же большинство офицеров хорошо образованны и умеют танцевать. И в постели горячи, недаром же про них столько анекдотов рассказывают!

Не так уж мне много, в сущности, и нужно. В былые времена я бы добавила еще непременное условие про финансовую состоятельность, но теперь я и сама богата. Если у мужчины есть деньги на букеты и небольшие подарки, то мне этого вполне достаточно.

Впрочем, к чему выходить замуж? Как говаривала папенькина кухарка, это все равно что покупать целую свинью ради одной сардельки. Грубо, но справедливо. Деньги у меня есть, ребенок тоже. А сомнительная репутация дает куда больше свободы, чем можно себе представить. Я — очень счастливая женщина. Большинство замужних дам мне горько завидуют.

Мы проехали пограничную заставу, где я бездумно улыбалась усатым мужчинам, аЕфа показывала бумагу на выезд и объясняла, что мы направляемся в Гюртан за покупками. Как я поняла из беседы, деревня эта была спорной территорией. Вроде бы и Уруская по всем документам, но жили-то там испокон веков икшарцы, и дома стояли икшарские. А вот разговаривали там на двух языках.

— А что, Барги где-то неподалеку живет? — вспомнила я про доброго друга.

— Андрэс Барги? — уточнила Ефа.

— А есть еще другие Барги?

— Конечно. Барги — род древний, в Икшаре их много. Но те живут в горах да в ущельях, а Андрэс — ближе к границе, в Кахарской долине. Барги всегда много воевали, одна из жен последнего нашего царя была из этого рода.

— У вас ведь сейчас нет царя? — наморщила лоб Ильяна.

— Нет. Икшаром правит совет князей. Шесть провинций, шесть советников. И все они смертельно боятся Ивана.

В голосе Ефы прозвучала нескрываемая гордость. И она имела на нее полное право. Похоже, в своем народе Ефа была очень уважаемой женщиной.

В чем мы весьма скоро и убедились.

Деревня Гюртан располагалась на живописном горном склоне. Вполне приличные дома, по большей части двухэтажные, тут лепились к скале, как ласточкины гнезда, а дорога уходила круто вверх. Место яркое, нарядное, глаз радуется: красные и голубые крыши, белые стены, разноцветные балкончики. Я отчего-то думала, что в Икшаре все убогое и печальное, но деревушка показалась мне едва ли не интереснее Вышецка. Оставив экипаж на площадке внизу, мы поднялись по улице вверх и зашли в дом, вокруг которого стояло множество разноцветных кувшинов. Трактир, как оказалось. Очень кстати, ведь я толком не завтракала, только кофе выпила с блинчиками. Очень крупная и очень громкая женщина встретила нас как дорогих гостей, обняла, расцеловала и усадила за столик. Что примечательно, солдат, сопровождавший нас, остался ждать за дверями.

Глава 13. Какого демона?

О, как мне не хватало в последние годы жгучих поцелуев и подкашивающихся коленок! Быть фавориткой короля, безусловно, приятно, но расписание его величества исключает всякий элемент неожиданности. По пятницам он всегда проводил ночь с супругой, в понедельник — заседание большого совета длилось едва ли не до рассвета. А еще Ксандр — хороший отец, поэтому он не забывал и о детях. Подобная предсказуемость меня более чем устраивала, и только теперь я поняла, насколько устала от рутины.

Ратмир Снежин всегда целовался божественно. И любовником был отменным. Неудивительно, что я растаяла как кремовое пирожное на солнце. Тело все помнило, голова сразу же закружилась, я вцепилась в широкие плечи и с жаром ответила на поцелуй.

— Я глазам своим не поверил, увидев тебя, — наконец выпустил мои губы из плена мужчина номер два. — Ты — и в этой глуши! Ты искала меня, мое счастье? Скажи, что искала! А сына привезла?

От упоминания Николаса я несколько протрезвела. Вот уж кого я не собираюсь отдавать! Будь моя воля, я бы вовсе не говорила этому прохиндею, что он стал отцом, но, как я знаю из достоверных источников, бабушка моего сына вела с Ратмиром тайную переписку.

Сообразив вдруг, что каким-то непонятным образом осталась наедине с государственным преступником, да еще в безлюдном месте, я отшатнулась и изумленно уставилась на Ратмира. Как он вообще тут оказался? А я? Почему побежала за ним, словно собачка? Это вовсе на меня не похоже. Впрочем, я всегда теряла от него голову…

— Ты что тут делаешь? — выдавила из себя я, не понимая, как нужно себя вести с человеком, который мало того что был моим любовником, так еще стал отцом Николаса.

— Я здесь живу, — развел руками Ратмир, улыбаясь. — Не в Гюртане, разумеется. В Икшаре.

— Но Гюртан принадлежит Урусу! А ты — в розыске!

— Только на бумаге, — поморщился Снежин. — Тут живут лишь икшарцы. Никому я не нужен, меня давно уже забыли.

Я мгновенно подумала про Туманова, дознавателя, что занимался поиском революционеров, но благоразумно промолчала. Нынче у меня не тот круг общения, чтобы там нашлось место предателю и убийце.

— И все же тебе лучше уйти побыстрее, — настойчиво сказала я. — Не искушай судьбу.

— Погоди, а мой сын? Я хочу его видеть. Я имею право, Альмира.

— Я… ничем не могу тебе помочь.

— Не можешь… или не желаешь? Я тебя не узнаю. Ты клялась, что будешь любить только меня. Это все ложь? О женщины, вы так непостоянны!

На его лице отразилась вселенская усталость, а мне немедленно стало стыдно. И обещала, и любила его больше всех на свете, и предала особо цинично. И… никогда не жалела об этом. А сейчас мне хотелось вцепиться в его камзол и умолять увезти меня с собой хоть в какую глушь.

Как я могла его разлюбить?

— Нельзя, чтобы нас видели вместе, — торопливо шепнула я, оглядываясь. — Со мной жена Ермилина, а ее сопровождают солдаты. Уходи.

— Ермилина? Ты общаешься с этим демоном? Он утопил Икшар в крови, он чудовище, Альмира. А его жена — демонова подстилка! Пообещай мне…

И Ратмир крепко схватил меня за плечи, заглядывая в лицо с искренним беспокойством.

— Уходи, — оттолкнула его я. — Быстрее. Слышишь, меня ищут!

Он быстро поцеловал меня в губы и кивнул:

— Я приду к тебе. Я заберу тебя и сына. Жди.

И растворился в полутьме узкой улицы.

Меня и вправду искали. Едва я сделала пару шагов в сторону рынка, как в переулок выскочили Ильяна и Ефа, а с ними — оба солдата.

— Альмира, ты так нас напугала! Мы уж думали, тебя похитили! — выдохнула госпожа Туманова.

— Я просто немного заблудилась, — вздохнула я. — Не туда свернула. Но уже шла обратно.

Они, конечно, не поверили, но Ратмир исчез очень вовремя. Никто его не заметил.

— А твои покупки? Ты оставила их возле прилавка с халатами, — сдвинула брови Ефа.

— Мне вдруг стало душно и страшно, — соврала я. — Столько народу… Запаниковала, побежала вас искать.

— Прости, это я тебя потеряла, — тут же рассыпалась в извинениях икшарка. — В толпе несложно испугаться. Поедем скорее домой, уже вечереет.

Ильяна, которая знала меня гораздо лучше, не поверила моей сказочке ни на миг. Вид у нее сделался задумчивый. Но эта женщина деликатна и молчалива, поэтому я была уверена, что лишних вопросов не будет.

Мои халаты и прочие покупки уже отнесли в экипаж. Под строгим взглядом сопровождающих военных я тоже села на свое место. Захотелось даже выпрямить спину и расправить плечи. Меня явно в чем-то подозревали, но с чего бы? Разве я успела в чем-то провиниться? Я просто заблудилась немного.

Я просто видела человека, который в Урусе осужден на смертную казнь за покушение на жизнь государя и его наследника. Человека, на руках которого — кровь десятка невинных жертв. Раньше я не верила, что он причастен к взрывам во дворце, но авторитет господина Туманова в моих глазах был непререкаем. Если уж Георг Павелевич сказал, что Снежин был одним из зачинщиков неудавшегося переворота, то у меня нет больше никаких сомнений. И все же — я вновь не могу устоять перед Ратмиром.

А что, если я позволю ему себя похитить? У меня достаточно денег, чтобы прокормить нас обоих. Троих. Только вот мои счета арестуют, как только узнают обо всем. Значит, надо срочно забрать деньги из банка! И, быть может, продать акции железнодорожной корпорации.

О чем я думаю? Я сошла с ума! Променять свободную и привольную жизнь на что… на сардельку, простите? На изгнание, на вечный страх, на отречение от родных? А Ник? Разве я имею право разрушить его будущее? Он и знать не знает своего отца, а Ратмир, кажется, и вовсе даже не помнит его имени.

Чем ближе становился Вышецк, тем быстрее рассеивался туман в голове. РазРатмир переписывался с матерью, он не мог не знать, что я была фавориткой Ксандра. А такое, извините, не прощают. Никогда Снежин не сходил по мне с ума настолько, чтобы менять свои планы. Это я готова была на все ради него, а он, как я поняла значительно позже, лишь меня использовал. А ведь я уже давно совершенно его разлюбила и очень радовалась, что Ник пошел в меня. Я не находила в нем черт отца. И тем удивительнее была моя реакция на Ратмира сегодня. Меня словно окунули в глубокий черный омут. Я была не я.

Глава 14. Принц на черном коне

— Нет, нет, я зайду попозже, не нужно ее будить! — Этот голос я услышала ближе к обеду и чрезвычайно обрадовалась. — Ну, от кофе, пожалуй, не откажусь.

Барги! Да это ответ на все мои сомнения! Вот кто мне нужен! Накинув один из новых полосатых халатов, я крутанулась перед зеркалом, убедившись, что выгляжу почти пристойно. Ну и что, что вырез на груди довольно рискован? И щиколотки обнажены. Но ведь это почти пеньюар, а значит, все в рамках приличий. И, склонившись через перила, прокричала:

— Андрэс, я сейчас спущусь! Никуда не уходите.

Святые небеса, прошла всего пара недель, как я покинула государев дворец, а все условности уже выветрились из моей головы! Ну и ладно, это же Барги! Он меня никогда не осуждал!

Снова вернулась к зеркалу, покусала губы, пощипала щеки, заплела кудри в небрежную косу, сунула ноги в тапочки на каблучке. Хотелось выглядеть красавицей, но этакой домашней, простой, без фанаберий. И бежать никуда не нужно, не хватало еще, чтобы он подумал, что я по нему скучала!

Нисколько не скучала, даже почти не вспоминала о нем.

— Как всегда великолепна! — встретил меня белозубой улыбкой икшарский князь, и я искренне улыбнулась в ответ.

— Вы тоже чрезвычайно хороши собой, Андрэс! — вернула ему комплимент я. Почти и не лукавила: ох уж эти его усы! И профиль мне нравится, и нос его орлиный.

Барги вдруг вскочил с дивана, притворно нахмурился, шагнул ко мне и коснулся губами моего лба. Ильяна Ильяновна ахнула от такого панибратства, но я только хихикнула.

— Странно, — озабоченно пробормотал князь. — Лоб прохладный. Жара нет. Тогда почему она бредит?

Я засмеялась и отбросила его руки.

— Полно, князь, не кокетничайте! Вы же смотрелись утром в зеркало!

— Раньше она называла меня уродом, — сокрушенно сообщил Барги Ильяне. — Признаться, я всегда ей верил.

— Очевидно, Альмира так соскучилась по приличному обществу, что вы многократно выросли в ее глазах, — пошутила Туманова. Ну надо же, а у нее тоже есть зубки! Я тут же пообещала себе с Ильяной всерьез не ругаться — она может стать коварным врагом. Впрочем, ее супруга я соблазнять не собиралась, а что еще может нас рассорить?

— Что же, хорошо тогда, что я приехал! — Барги плюхнулся на диван и закинул ногу на ногу. Одет сегодня он был на южный манер: в тонкую белую сорочку и широкие синие штаны, заправленных в высокие сапоги. Я с трудом удержалась от очередного комплимента — не стоит пугать беднягу еще больше. Но наряд сидел на нем очень ладно!

— Я принесу еще кофе, — взглянула на меня Ильяна. — Наверное, лучше на террасу?

— О нет, только не кофе, — взмолилась я. — Ильяночка, милая, можно мне чаю? Скажи кухарке…

— Вот еще, человека от работы отвлекать, — фыркнула подруга. — Я сама заварю, не беспокойся. Мне только в радость.

— Мне бы тоже тогда чаю, Ильяна Ильяновна, — поддакнул Барги. — Премного благодарен.

Мы прошли на террасу, расположенную так удачно, что солнечные лучи заливали ее лишь к вечеру. Сейчас же здесь было прохладно, даже свежо. Все же проектировал мой прекрасный дом очень умный человек. Все предусмотрел. Кроме конюшен, разумеется.

— Каким ветром вас занесло в Вышецк, дорогой князь? — полюбопытствовала я. — Кажется, вы собирались погостить у матушки?

— Я у нее был, но недолго. Убедился, что она здорова, послушал новости и решил вернуться к вам, драгоценная.

— Ко мне?

— Ну разумеется. Уже через пару дней прибудет первый дилижанс с отдыхающими, и вам станет не до меня. А я хочу заполучить вас целиком хотя бы на пару дней.

Я моргнула, не понимая, шутит он или всерьез. Он все же в меня влюблен? Это мне нравится. Я кокетливо улыбнулась и приспустила халат с одного плеча.

— Во-первых, — продолжал Барги, не замечая моих ухищрений, — у меня новости по “Железнодорожному кооперативному сообществу”. Парочка икшарских князей готовы вложиться в строительство железной дороги до Вышецка. Вы же помните, конечно, что из-за недостатка финансов работы должны были затянуться до следующего лета?

Я кивнула, с недовольным видом поправляя халат.

— Я полагаю, что первый паровоз прибудет в наш славный городок гораздо раньше. Вероятно — уже этой осенью.

— Это прекрасно! — обрадовалась я. — Разумеется, акции возрастут в цене?

— Безусловно. И прибыль по дивидендам превысит ожидаемую минимум втрое. Я советую вам купить еще акций.

— А во-вторых? — спросила я, с интересом разглядывая мужчину.

Он что, и в самом деле приехал ко мне для того, чтобы раздавать финансовые советы? Даже обидно, право слово!

— А во-вторых, вас видели вчера в Гюртане. И там же видели Ратмира Снежина. Вы ничего не хотите мне рассказать, Альмира?

Я замерла. Он что же, за мной следит? Зачем? Что он себе позволяет? Как посмел?

— Какой странный вопрос, — холодно произнесла я, разглаживая складки тонкой ткани на коленях. — Даже не знаю, стоит ли на него отвечать.

— Стоит, — серьезно поглядел на меня Барги. — Ваша личная жизнь мне не интересна, а вот у Снежина репутация самая отвратительная. Вы знали, что он маг, Альмира?

— Что? — растерялась я. — Ну… да, наверное. Почему нет? Сестра у него маг аж седьмого уровня, а Ратмир, кажется, гораздо менее одарен.

— Но одарен, — вздохнул Барги. — И магия его не самого приятного свойства. Он менталист, моя драгоценная. И без всякого стыда своим даром пользуется, чтобы жить припеваючи. Знаете, как он живет в Икшаре?

— Н-нет, — пролепетала я, совершенно ошарашенная.

— Месяцами гостит то у одного знакомца, то у другого. У нас говорят: гость роднее брата. Никто не выгонит человека, с которым разделил хлеб. И ведь Снежин не навязывается, князья сами его приглашают. Возможно, в этом нет ничего дурного, но как по мне, лучше бы он честно работал. Я слышал, его сестра держит собственную прачечную?

— Андрэс, — жалобно протянула я. — Но это все объясняет!

— Что “все”, моя драгоценная? Вы все же встречались, я правильно понял?

Глава 15. Будни маленького городка

— Ах, госпожа Шанская, мне очень жаль, но у меня заняты все комнаты, — лицемерно вздыхала я, обмахиваясь деревянным веером. Жара стояла удушающая, по спине катились капли пота, затылок под соломенной шляпкой был весь мокрый. И даже тень на террасе не спасала от духоты. Не иначе, как будет гроза.

— Милочка, это ужасно, ужасно! — стонала моя старинная знакомая. — Ты бы видела, какие дома тут сдают внаем! Для женщины моего положения совершенно невозможные!

Я, конечно, видела. Дома как дома. Две комнаты и летняя кухня. Соломенная крыша, деревянные стены, рукомойник и нужник на улице. И это еще не самый печальный вариант —есть и спальня, и гостиная! Еще пара недель — и приезжие будут рады даже комнате…

— А что делать? — философски заметила я. — Я говорила Ермилину, что нужно строить приличную гостиницу для состоятельных гостей, но городская казна пуста! Все ушло на питьевую галерею и крытые купальни. Их уже достраивают. А еще будет летняя сцена.

— Гостиница — это неплохо, — пробормотала Шанская. Клянусь, у нее в глазах мелькнул алчный огонек. — Денег, значит, нет?

— Денег нет совсем, — вкрадчиво шепнула я. — Но знаете, на железную дорогу тоже не было, но нашлись инвесторы…

— Инвесторы!

— Именно! Я подумывала выкупить участок земли… но у меня нет совершенно никакого опыта в строительстве.

Я точно знала, куда бить. Береника Шанская — женщина весьма предприимчивая. У нее в Большеграде несколько аптек и пара цирюлен. Кому как не мне знать, что у нее нюх на выгодные прожекты? Но в Большеграде у нее полно связей, Шанская давно и крепко дружит с моим отцом, городским головой, а в Вышецке дело обстоит несколько иначе.

— Голубушка моя, ты ведь, кажется, вхожа к Ермилину?

— О да, Иван Яковлевич ко мне благоволит, — подумала и добавила поспешно: — И с его супругой мы сдружились, она очень интересная женщина.

— Ты говоришь, и участок присмотрела?

— Да. Недалеко от новой железнодорожной станции продается пара домов. Я уже поглядела, место очень приличное. А еще я знаю, что рядом будет разбит парк. Не скоро, через пару лет. Но и стройка — дело не быстрое. Особенно, если нет мужчины, который возьмет на себя кое-какие вопросы.

На самом деле я уже выкупила этот участок, но Шанской знать о том пока рано. И мужчина у меня на примете был. Я уговорю Барги мне помочь. Он, во-первых, богат, а во-вторых, прекрасно разбирается в местных реалиях. Неоценимый союзник!

— А генерал даст разрешение?

— Мне? — вскинула я брови. — Всенепременно.

Что же, репутация у меня и без того не самая приятная. Теперь Шанская подумает, что я сплю с Ермилиным. А сплетница она знатная… Сейчас мне это даже на руку. Бакбак-Деви все боятся и уважают, а я — лицо пока еще неизвестное. Если генеральская тень меня укроет, то местные побоятся лишний раз обманывать. Мне уже пришлось рассчитать кухарку, которая воровала и деньги, и продукты. Спасибо Ефе — она прислала ко мне в помощь одну из своих многочисленных теток, которая и стала командовать на кухне. Вместе с теткой прибыли ее муж и трое детей. Пришлось поселить их во флигеле. Так что я не лгала Шанской: места у меня теперь и в самом деле не было. В оставшихся спальнях жили Долоховы, которые приехали на днях.

Казимира Федотыча я пригласила в свой дом не просто так. Мы с ним друг другу не нравились. Он считал меня вертихвосткой и пустышкой, а я его — угрюмым деспотом. Оба были в какой-то степени правы. И никогда бы он не принял приглашение, если бы не настойчивость господина Туманова и маленький, но довольно громкий скандал прекрасной художницы. Госпожа Долохова увидела мой замок и захотела там побывать. Разумеется, я была не против.

После моего прекрасного дома гостиница для офицеров показалась ей грязным притоном… Спорить с женой Казимир не стал, честь ему и хвала. Тем более, что и для его сыновей у меня нашлась отдельная спальня. И самый богатый и успешный фабрикант Юга теперь жил у меня, и об этом знал весь Вышецк. Ну а несколько новых сервизов и пейзажи, которые рисовала Марушка, оккупировав террасу — лишь приятное дополнение.

Я все рассчитала верно: в этом сезоне мой дом стал главной достопримечательностью Вышецка. Разумеется, немалую роль сыграла его архитектура. Он по-настоящему прекрасен и, как я слышала, уже получил прозвище “Замок любви” — все в округе знали, что мне подарил его государь. А вот про позорную отставку не говорили. Пока. Северяне еще не доехали до вод.

Зато прибыло несколько дилижансов из Большеграда, Буйска, Каменска и других южных городов. Конечно, в основном ехали молодые мужчины — студенты, чиновники и офицеры. Прибыл едва ли не весь курс целителей из университета: Ермилин пообещал им оплачиваемую практику. Вряд ли будут сложные случаи, но простуд, больных зубов и старых травм найдется предостаточно. Приезжали и целыми семьями, с детьми, гувернерами, няньками и собственными кухарками. Обедать каждый день в ресторане весьма расточительно, а мясо и овощи на рынке не так уж и дороги. Местные жители охотно сдавали свои дома гостям, а сами переселялись к родственникам или же уезжали в ближайшие деревни.

Все приезжие из Большеграда спешили меня поприветствовать. Они бы с удовольствием завели знакомство с генералом Ермилиным, но тот прятался в гарнизоне. Он терпеть не мог праздности и пустых бесед. А Ефа гостям даже не открывала двери, ссылаясь на икшарские традиции: если хозяина нет дома, то чужих людей на порог впускать нельзя.

А у меня было весело: играла музыка по вечерам, в саду танцевали и пили. Я сама выбирала, кого звать в гости — и пока еще никто не посмел отказаться от приглашения. Именно о такой жизни я всегда мечтала: юные офицеры, прекрасные дамы, одаренные маги (большинство из приличных семейств), икшарские князья… Да, икшарцы тоже приезжали на воды. И быстро угадывали, кто на самом деле правит бал в Вышецке. Я не покупала вина вовсе, мне его дарили целыми бочками. И всегда гостиная была заставлена вазами с букетами цветов.

Глава 16. На что способны женщины

Странное дело, я всегда проще сходилась с мужчинами, но в Вышецке стремительно обзавелась новыми подругами. Ильяна, Ефа, ужасно болтливая кухарка Ишадот, которая с удивительным упорством называла меня “деточка” и “дорогуша”, совершенно не понимая своего места. Если б она не готовила так божественно и не держала кухню в образцовом порядке, то я бы прогнала ее прочь за подобное панибратство. Но едва я попробовала тушеное мясо и грибы с сыром, как простила все на свете. Даже Ильяна оценила и попросилась к Ишадот в ученицы. Ну а мне пришлось смириться, что эта крупная черноглазая женщина чувствовала себя едва ли не хозяйкой в моем доме. Во всяком случае она запросто хлебала мое вино (ну хорошо, допивала то, что не выпили гости) и бесцеремонно усаживалась в кресло в гостиной — поболтать. Счастье еще, что мои платья не примеряла, хотя они на нее бы и не налезли.

А с другой стороны, платила я ей одной, а заполучила сразу четырех работников. Старшая дочь помогала матери на кухне, средний сын двенадцати лет бегал на рынок за покупками, а младшенький прополол весь огород. Муж же работал где-то в городе и вообще на глаза мне не попадался. Мне говорили, что у икшарцев в семьях женщина не имеет никаких прав, что она должна молчать и подчиняться. Так вот, Ишадот в своей семье явно являлась мужем. Никто ей не смел перечить, даже управляющий не связывался. И при всем этом кухарка не умела ни читать, ни писать, но деньги считала ловко. Счетные книги вел ее средний сын.

Когда я в столице ратовала за права женщин, то даже не догадывалась, что прослыву в Вышецке едва ли не революционеркой. Первую в Урусе женщину за рулем обсуждали на каждом углу. А что вы скажете про женщину-механика? Да-да! Теперь у меня в доме поселилась младшая сестра мэтра Пиляева, Лада, та самая, которую с позором выгнали из Большеградского университета.

История, конечно, случилась забавная.

Начну с того, что просто сесть в авто и поехать у меня, как ни странно, не вышло. Барги меня учить не примчался, даже на письмо не ответил, Туманов целыми днями пропадал по каким-то своим дознавательским делам, и поэтому почетная роль наставника досталась Долохову. Особым терпением Казимир Федотович не отличался никогда, а я не выносила, когда на меня повышают голос, поэтому в первый же день мы разругались вдрызг. Ну подумаешь, я перепутала педали! И рычаг не так дернула! В конце концов, Долохов успел отскочить в сторону!

— А нечего было под колеса лезть, Казимир Федотович! — рявкнула на него я, чудом затормозив в полуметре от каменного забора. — Нужно было догадаться, что я могу не туда повернуть!

— Женщина за рулем хуже медведя на велосипеде! — не остался в долгу Долохов. — Того хоть научить можно!

— Вы, пожалуй, научите! Кто кого покусает, неизвестно еще!

— Вылезайте из авто и идите вышивать крестиком! Не дано вам управлять сложной технической конструкцией!

— Да чтоб вы провалились, Долохов! Я вам докажу, что все мне дано!

Увлекшись милой беседой, я дернула рычаг, надавила на педаль и выкрутила руль, но вместо того, чтобы ехать вперед, авто помчалось задним ходом — и прямиком в канаву. Я завизжала, пытаясь остановить свихнувшуюся “техническую конструкцию”, но отчего-то визг нисколько не помог. Бумм — и колеса проваливаются в пустоту, а меня швыряет грудью на руль. Если б не широкий кожаный ремень через плечо, который настоятельно советовала приделать Ильяна Ильяновна, то я бы что-нибудь себе повредила, а так — отделалась испугом.

— Ну вот и славно, — Долохов отстегнул меня и рывком извлек из авто. — Теперь нужен ремонт. Дурная была затея, Альмира Вионтьевна. Только не плачьте, пойдемте лучше чай пить.

— Шиш вам, — отрезала я. — Я научусь, и вы мне в этом поможете.

Он выразительно закатил глаза и пошел искать подмогу, а я крепко задумалась. Предположим, я и в самом деле научусь управлять этой шайтан-повозкой. Но ведь произойти может всякое. Яма на дороге, камень под колесами, столкновение с курицей… случайное, конечно! Даже кареты ломаются, а они устроены куда проще. Инженерного специалиста по авто в Вышецке, конечно, не найти, нужно выписывать из Большеграда, а то и с Севера, но… Мне нужен собственный механик. На постоянную, так сказать, должность. Как относятся к женщинам за рулем мужчины, я уже увидела. Не каждый мастер согласится пойти ко мне на службу. Но… есть ведь не только мужчины.

И когда Долохов вернулся вместе с мужем Ишадот и длинной веревкой, я бросилась к нему.

— Скажите, а Лада, сестра Пиляева, она ведь окончила три курса университета?

— Да, — нахмурился Долохов. — Очень талантливая девочка. Только характер не сахар. Постойте, что это вы задумали?

— Мне нужен механик!

К моему изумлению, Казимир Федотович вдруг улыбнулся:

— Почему бы и нет? Ей это точно понравится. Девочка совершенно равнодушна к артефакторике, но вот в автомобилях разбирается даже лучше меня. Она уже мне чинила как-то авто. Если желаете, я напишу Ольге.

— Желаю, — обрадовалась я. — Напишите сегодня же!

Спустя две недели в моем доме появилась Лада Пиляева — вечно хмурая, коротко стриженная девица в непотребных штанах. Мне она сразу не понравилась, но не отправлять же девчонку обратно? Она такой путь проделала!

— Вот тут в сарае мое авто, — сообщила я. — Я на нем в канаву… съехала… случайно. Там сзади что-то треснуло.

— Заводится?

— Ну да. Но я не рискнула больше ездить.

— Все верно. Сначала рейки бы проверить и привод. Я все сделаю. Нужно будет только яму соорудить.

— А ты и в самом деле разбираешься? — с любопытством спросила я.

— Нет, — пожала плечами Лада. — В университете меня не подпускали к таким механизмам. Но у Казимира Федотовича я уже в авто копалась, кажется, все не так уж и сложно.

Вместо того, чтобы рассердиться, я захихикала. Ай да противная девица! Такая же гадкая, как ее братец. Но если она столь же уперта — то далеко пойдет. А я подсоблю.

— Жить будешь в южном флигеле вместе с кухаркой. Места хватит.

Глава 17. Репутация

К середине лета Долохов с семьей уехал домой, и мой дом опустел. Ильяна крепко подружилась с Ефой, Туманов целыми днями пропадал где-то с Ермилиным, а я заскучала. Мне срочно нужен любовник, ибо репутация обязывает. Все же я разведенная женщина с внебрачным сыном, а не монашка какая-то.

И без того я давненько не слышала обсуждений государевой склонности ко мне. Так, пару раз на меня северные дамы косились, но в глаза только улыбались елейно и напрашивались в гости. Вот в Большеграде — там да, там мне косточки знатно перемыли. Даже отец устроил форменную истерику, заявив, что он меня не так воспитывал. А как, позвольте полюбопытствовать? В детстве он мне позволял все на свете. Любой каприз, любое желание немедля исполнялось! Лучшие платья, мороженое на завтрак, конфеты вместо обеда — только бы я не плакала. Мои именины отмечались с размахом, причем иногда несколько раз в году, если я того желала. И то, что я захотела получить в свою постель самого главного мужчину Уруса вполне в моем характере. К тому же я не просто так с ним спала, а с выгодой.

Разумеется, после этих слов отец весьма эмоционально меня обозвал. Потом просил прощения, конечно, но я и не обиделась вовсе. Он ведь прав. Я заполучила все эти нелестные эпитеты вкупе с бумагой о разводе. Что и говорить, какую бы дичь ни творил муж — виновата в глазах общества все равно жена. Тем более что Анатоль меня не бил, в карты не играл и пьяным в парке не валялся. Всего лишь изменил. Подумаешь! Все мужчины изменяют…

Я же должна была стать изгнанницей, которую все жалеют и в то же время осуждают за нетерпимость и гордыню, но я эту роль играть отказалась. Чем я хуже Анатоля — тем, что родилась без отростка между ног? Почему мужчиной, у которого много любовниц, все восхищаются, а женщину известно как называют? Да, именно так, как меня заклеймил родной отец.

А внебрачный ребенок? Да, такое случается. Но такой, как я, все же в Урусе еще не было. Я собрала флеш-рояль. Не хватает только закрутить головокружительный роман с икшарским князем. Пусть обсуждают и завидуют.

Почему именно икшарец? Ну, во-первых, у них усы. Во-вторых, они весьма горячие мужчины. А в-третьих, это довольно скандально. Икшарцы на урусках не женятся, им нужны покорные и молчаливые жены. Замуж я не собираюсь, молчать тоже не стану. Посмотрим, что из этого выйдет.

Я все просчитала. Пусть будет Зариан. Он опытен, состоятелен и не ищет невинность там, где ее быть не может. Внешне весьма симпатичный, в общении приятен. Дам ему шанс проявить себя. Если в постели понравится — почему нет?

Цинично? О да. Расчетливо? Бесспорно. Зато честно. Ну не влюбляться же мне теперь… Влюбленности не принесли мне счастья, а вот долгий роман с Ксандром я вспоминаю с удовольствием. Поэтому решено — князь Зариан будет завтра же приглашен на ужин. И, возможно, на завтрак.

Черт тебя побери, Барги, почему тебя нет рядом, когда ты так нужен? Ты мне нравишься чуточку больше, чем Зариан…

***

Князь ответил на записку так быстро, словно ждал ее у порога. Конечно, он придет на ужин. Но у него есть встречное предложение. Как насчет прогулки в парке? Я немного подумала и согласилась. Поеду на авто. Уж больно мне нравятся испуганно-восхищенные взгляды местной публики.

Благодаря Ладе, которая спокойно и доходчиво объяснила, как управлять самоходным экипажем, я больше не путала педали и не съезжала в канавы. Даже научилась регулировать скорость, чем очень гордилась. И даже в гости к Ермилину я теперь пешком не ходила. Мне ужасно нравилось осознавать свое превосходство над всеми вокруг. Я была лучше не только женщин, но и мужчин.

Парк, в который звал меня князь, назывался так весьма условно. На самом деле это была пока еще роща с протоптанными дорожками и разбитыми вдоль них клумбами. Кое-где под высоченными кедрами стояли лавочки, а среди каштанов и акаций построили новенькие беседки. Но уже прокладывали трубы для фонтана, развешивали фонари и расчищали полянки. Днем там всегда полно народа, и нашу прогулку с Зарианом, разумеется, заметили все. Тем более что князь предложил мне локоть, а я не отказалась. Уверена, мы отменно смотримся вместе. Он высокий и статный, в коричневом икшарском кафтане, небрежно накинутом на плечи, я прекрасная и свежая в желтом платье с кружевами и соломенной шляпке.

— Кто еще будет на сегодняшнем ужине? — вопрошает Зариан, и я кокетливо наклоняю голову:

— Я. И вы. Разве нам нужен кто-то еще?

— Господин Туманов? — еще не понимает намеков князь.

— О, сегодня он ужинает у Ермилина.

— Вот как… Я принесу вино.

— Как вам будет угодно, Арам.

Мы молчим с некоторой неловкостью. Понятия не имею, о чем мне вести беседу с этим важным господином. Все же мы пока недостаточно близки.

— Ваше авто, кажется, весьма опасная игрушка, — говорит глупость Зариан. — Я слышал, вы на днях едва разъехались с экипажем Субиани?

— Глупая лошадь шарахнулась в сторону, — с досадой пробормотала я. — Но никто не пострадал.

— Чистое везение. Не все мужчины способны управлять авто, а уж женщине и вовсе не пристало…

— Еще одно слово, и мы поссоримся, — холодно осадила я князя. — Или вы не поняли, что мне никто не указ? Я делаю только то, что хочу.

— Например, приглашаете мужчин на ужин?

— И это тоже, — согласилась я. — Но вы вправе отказаться, разумеется.

— Ну я же не идиот, — хмыкнул князь, а я подумала, что уже в этом не уверена.

— Расскажите мне про свою семью, — попросила я. — У вас есть братья и сестры? Живы ли родители? А дети, какие они?

Я затронула нужную струну. Князь тут же принялся разливаться соловьем, перечисляя своих многочисленных родственников, а я сдерживала зевоту. Все мужчины одинаковые! Их так просто заинтересовать. А уж если им польстить…

— Ах, Арам, как приятно, когда мужчина любит своих детей и племянников, — проворковала я, заглядывая ему в лицо. — Вы знаете, в Урусе это редкость. Обычно дети — забота матери. Ах, но вы и сами знаете, что я воспитываю сына одна. Его отцу нет до него никакого дела!