Варвары

Глава 1. Знакомство

— И вот чего мне дома не сиделось? — Дарайя устроилась на высокой табуретке как воробушек, нахохлившись и поставив ноги на нижнюю деревянную перемычку. — Рискнула, называется. Дома бы сейчас огород поливала да малину с куста ела. Так нет, попёрлась к магу. Тьфу на него.

— Будто ты не знала, на что шла, — ученица мага, что сидела над каким-то заданием, насмешливо посмотрела на Дарайю.

— Знала, — тяжело вздохнула девушка. — Но всё же желание овладеть даром было сильнее страха.

— Вот тогда и не ной, — ученица вновь оторвалась от своего занятия, откладывая перо. — И вообще, чего ты переживаешь? Ты — симпатичная, вполне может быть и самому князю глянешься, тогда и не придётся надрываться, работая в его тереме.

— Вот ещё! — вздёрнула нос Дара. — Уж лучше я ему нагрублю, чтоб точно в его кровать не попасть.

— Ну рискни, глупая, — ученица мага смотрела снисходительно. — Только учти, что самым строптивым выпадает не роль поломойки, а куда худшее. Последнюю неудачницу отдали на откуп приезжему послу от князя южных земель. А он даже на вид был грозным. Наверняка ещё и жестоким оказался. Вот уж кто не будет сносить дерзости — запорет до смерти, или голодом заморит, чтоб «подарок» посговорчивее стал. А может и своим охранникам отдаст, на воспитание. Вон, как раз варвары прибыли. Может тебя им отдадут?

Дара не нашлась с ответом. Да и что тут сказать? Про то, что варвары прибыли, она тоже слышала, пока её на кухне с дороги кормили по приказу мага. Кажется, это была единственная хорошая вещь, которую Дара от него видела. Потому что потом, на испытании и после него, он только и бранил её, высмеивая потуги и глупость явиться к нему с таким, прямо-таки крайне незначительным даром.

— Пошли, бестолковая, — маг нетерпеливо поманил Дару рукой, подождав, пока она свою котомку схватит, а потом больно схватил за локоть и потащил за собой по ступеням вниз, из своей башни. Дара еле успевала ногами перебирать, но, к счастью, ступеньки кончились и её бесцеремонно втолкнули в приоткрывшиеся створчатые двери. Магу даже трогать их не пришлось, даром своим воспользовался. По дороге он напомнил, чтоб она помалкивала и единственный звук, который от неё сейчас ждут, это приветствие князю и его гостям, а уж потом останется молча принять волю князя.

— Доброго дня, князь, кьяры, — Дара, как положено, поклонилась. Князь кивнул, принимая приветствие.

— Подойти, дитя, — кисть с толстыми пальцами, унизанными золотыми перстнями, согнулась, вторя словам князя. — Встань тут и посмотри на наших гостей заморских, викингов. Хороши?

Дара не смела высказывать своё мнение, лишь кивнула в ответ. Трое высоких, широкоплечих викингов, которых простые люди иначе чем варварами и не называли, стояли напротив трона князя стеной. Их длинные волосы были заплетены в множество тонких косичек, которые, в свою очередь, сплетались между собой. Вплетённые в них цепочки, колечки и шнурки делали причёски непривычными, но интересными. Бороды у них были коротко подстрижены, что придавало чертам лица некую суровость и подчёркивало мужественность. Одежда была примерно одинаковой: штаны из кожи, шерстяные рубахи, из-за ворота которых на шею вылезали черные вязи татуировок, жилетки на меху и мягкие сапоги из кожи. На проклепанных металлом кожаных же поясах висело оружие. Чем-то все трое были схожи, вот только взгляды были очень разными. Тот кьяр, что по виду был самым молодым, смотрел заинтересованно, но с какой-то претензией, как на слегка бракованный товар. Тот, что стоял в середине — улыбался, но только губами, а вот глаза излучали леденящий холод расчётливости. А третий кьяр вообще хмурился, но смотрел Даре прямо в глаза, и в его взгляде не было ни холода, ни заносчивости, ни высокомерия, всего лишь вежливый интерес и какое-то спокойствие, надёжность, основательность.

— Так вот, Дарайя, — то, что князь знал её имя, заставило девушку бросить на него удивлённый взгляд, повернув в его сторону голову. Но вслух она, разумеется, ничего сказать не посмела. — Я решил одарить тебя милостью. И из всех возможных вариантов, дарую тебе судьбу хранительницы очага, — так называли замужних женщин в дальнем, но всё же соседнем княжестве. Заметив на лице девушки непонимание, князь тяжело вздохнул и снизошел до более простых объяснений. — Ты станешь женой одного из наших дорогих гостей.

— Которого из них, светлый князь? — растерянность в голосе девушки позабавила князя. Но не успел он ответить, как слова попросил средний варвар:

— Пусть сама выберет, чьей станет.

— Будь по-вашему, — усмехнулся князь, подтолкнув девушку в направлении гостей.

Дара прошла три шага, по инерции от толчка князя, и остановилась. Ходить между мужчинами и разглядывать их, показалось ей неприличным. А злить викингов, от которых неизвестно чего ожидать потом, тоже не хотелось. Поэтому Дара лишь переводила растерянный взгляд с одного кьяра на другого. Тот, что казался младшим, и тот, что стоял посередине, переглянулись между собой и с явным самодовольством стали ожидать вердикта девушки.

«Ах, так?!» — внутри Дары вскипело негодование. Да как они смеют так на неё смотреть? Она им не товар, а вполне даже живой человек.

— Вот для этого кьяра я хотела бы стать женой, — объявила Дара, подойдя к третьему, хмурому викингу, дерзко задрав свой носик и поворачиваясь к князю лицом.

— Вот и отлично! — хлопнул в ладоши явно довольный князь. — Забирайте её. Вопрос же решён?

Глава 2. Откуда подул ветер

Дарьял, ярл острова Портуа и одноимённого клана, смотрел на исчезающее на горизонте судно, тяжело вздыхая.

С жителями острова Портуа приключилась напасть. Они стали замечать, что как только мужчины достигали 30-летнего возраста, начинали чахнуть, постоянно болеть, становились обузой своему клану. Догадавшись, что это неспроста, ярл [вождь клана, управляющий островом] снарядил корабль и сам собирался отправиться на дальний остров, где, по слухам, жила ведунья. Но проблемы со здоровьем коснулись его столь сильно, что он не смог даже подняться на борт корабля. А быть обузой в длительном путешествии — хуже для викинга и придумать сложно. Поэтому отправились его сыновья. Именно их судно он провожал взглядом, когда другие люди уже разошлись по домам да по делам.

***

— Долгих лет жизни тебе, кьяра Арма, здоровья и достатка.

Трое молодых викингов, вежливо постучав, отворили дверь избушки ведуньи. Кроме неё в округе никто не жил, так что ошибиться с хозяйкой дома было невозможно.

— Нечего стоять на пороге, проходите. Заждалась я вас уже. Но за пожелания, молодые кьяры, спасибо. Ведаю зачем пришли вы ко мне. Да помочь могу только советом, — древняя сухонькая старушка поднялась навстречу гостям, указывая на лавки, где гости могут расположиться. А сама засеменила к очагу, чтоб чаем их угостить. Знала точно, что дорога до неё не близкая была.

— Сперва бы узнать, отчего напасть наша приключилась, — произнёс Харольд, самый старший из троих гостей.

— Правильные вопросы задаёшь, молодой кьяр. Заметили, что от недуга только мужчины ваши страдают? До тридцати лет — суровые, сильные воины, а как старше становятся, то и силу, и здоровье своё теряют — обуза клану. А всё потому, что сами мужчины и виноваты. Обидели девушку с даром. Двое обидели, а третий — отец ваш, кьяры, закрыл на это глаза. У девушки той дар почти раскрылся, но не совсем, вот и не смогла постоять за себя. Зато сил на проклятье хватило. Молодая была, глупая, не ведала силы своих слов, сгоряча проклятье выкрикнула, но теперь уж не исправить содеянное и не воротить сказанное.

— Неужто ничего нельзя сделать? — уточнил младший, Бьёрн, с благодарным кивком принимая кружку с горячим травяным напитком.

— Отчего ж нельзя? Можно, — старушка не торопилась, делая всё медленно. Некуда ей было спешить. А вот речь у неё была живая, как и взгляд не по-старчески ясных глаз. — Только потрудиться придётся.

— Работы мы не боимся, кьяра Арма, — горячо заверил её Торд, расположившийся посредине, между своими братьями.

— Работа разной бывает, кьяры. Было у меня видение, оттого и знаю, о чём говорю. Придётся вам искупить вину перед женщиной с даром.

— Где уж теперь найти ту самую женщину, что обидели наши мужчины? Подскажи, кьяра Арма, — не унимался Торд.

— В моём видении девушка, которую вам предстоит найти, была молоденькой. Стало быть — не следует искать ту, из прошлого. Найдите в настоящем.

— Из наших женщин я не знаю никого с даром, — негромко проговорил Харольд.

— Ну, коль слепы вы настолько, чтобы не увидеть то, что под носом, ищите тогда подальше, — заявила старушка, сверкнув гневным взглядом на трёх упрямцев.

— Люди с даром ценятся на вес золота. А то и дороже. Кто же отдаст нам своё сокровище? — стал рассуждать вслух Торд.

— А это смотря что предъявите, кьяры, — хмыкнула ведунья. — Ищите и искупляйте вину.

— Это что ж, нам перед незнакомой девчонкой поклоны бить незнамо за что? За то, что даже не мы когда-то сделали? — поддался на провокацию Бьёрн, мгновенно вскипев от взгляда ведуньи, подскочив на ноги. Но тут же Торд схватил его за руку и рывком усадил на место.

— Молод, горяч, глуп, — припечатала ведунья. — Искупать вину — не значит бухаться на колени о чём-то молить. Достаточно сделать её счастливой, девушку эту. Ещё подскажу: пусть отец ваш вспомнит о долге перед ним. Это и поможет. И ещё, кьяры, запомните, силой можно меряться только с мужчинами. С женщиной — только мирно, уговорами ли, лаской, можете что-то посулить ей, но не давите силой, не принуждайте — хуже будет только вам самим.

— Благодарим за гостеприимство и за советы, — Харольд поднялся со скамьи и слегка поклонился ведунье. — Чем отблагодарить тебя?

— Да вот, крыша у моего дома прохудилась, — вздохнула старушка. — Подлатать бы её. Да дров наколоть. Этого было бы достаточно.

— Сейчас всё сделаем, кьяра Арма, — кивнул Торд, вставая вслед за братом и тоже кланяясь старушке. Оба брата вышли из избы, собираясь разобраться с проблемой крыши дома ведуньи.

— Может я и горяч, и глуп, кьяра, — Бьёрн смотрел прямо в глаза старушке, — но не понимаю, как мы втроём сможем сделать счастливой одну девушку. Если один из нас станет ей мужем, то он и будет этим заниматься. А двое других — волынить?

— Молод, горяч, глуп, — повторила своё мнение ведунья о самом молодом из тройки кьяров. — Сразу видно, что в доме давно нет женщины, без матери выросли. Пример вам взять неоткуда. Тяжело вам будет рассмотреть дар девушки, — кьяра Арма расстроено покачала головой. — Но всё же отвечу тебе, раз спросил: вы все трое будете трудиться, чтобы сделать девушку счастливой, но каждый по-своему. Ведь сделать приятно ей может не только муж.

Выполнив то, о чём попросила ведунья, трое кьяров отбыли восвояси, а старушка печально улыбалась, всматриваясь в огонь очага. На вопрос младшего кьяра стоило промолчать. Но ведунья предпочитала отвечать на заданные вопросы. Не все могли верно понять её слова, но правду она не умалчивала, чтобы совесть не мучила. Для этого у неё были видения.

Глава 3. Правда за правду

Харольд сидел на корме драккара, точил меч и рассматривал свою неожиданную жену. Ещё стоя перед князем, когда основные вопросы были решены, Харольд потребовал, чтобы был проведён обряд по традициям княжества. Чтобы он увёз девушку — женой, и никто не помыслил о ней дурного, что забрали её как рабыню, или того хуже, как беспутную девку.

Так как кроме лёгкой котомки и пары монет у девушки ничего не было, братья озаботились приобретением для неё вещей, особенно тёплых, ведь их дом был сильно севернее, и добираться до него предстояло на драккаре долго. Да и для обряда следовало бы Дарайе купить красивое платье, да только не вышло. Церковник, дьяк, как только услышал, что девушку в мужья берёт язычник, венчать их отказался. Но в книгу свою храмовую, толстую, их всё же вписал, под нахмуренным взглядом князя, перечить ему полностью не посмел. Так что платье Дарайе хоть и досталось, но просто в подарок — тёплое и очень красивое. Ещё одно, светлого оттенка, Харольд купил, пока братья водили девушку в лавку за обувью. В её лёгкой обувке на их острове только в жаркие месяцы ходить можно. А они уже почти окончились в этом году. В обряде венчания тут им отказали, значит он будет проведён в клане. Вот платье и пригодится. А пара шёлковых нижних платьев сойдёт за подарок молодой жене.

Сам Харольд не хотел создавать семью. Два года назад он долго ухаживал за берой с острова Тьяли и девушка его ухаживания принимала как должное, от подарков дорогих не отказывалась. А когда Харольд сделал предложение стать его женой и приехал на обряд, она рассмеялась и, колко указывая на его, по её мнению, недостатки, отвергла, выставляя перед двумя кланами, своим и его, на посмешище. Разумеется, клану бессовестной беры не поздоровилось, но с тех пор Харольд на девушек старался не смотреть. Слишком сильно его задел тот отказ оборотницы с острова Тьяли. Поэтому, когда девушка, которую князь решил отдать в качестве платы за старый сговор, вошла в зал, Харольд вёл себя молчаливо, отстранённо и много хмурился, чтобы уж точно не привлечь её внимание. Но получилось так, как получилось, и что теперь со всем этим делать, Харольд совершенно не знал.

Там, у князя, Торд — средний брат, озвучил их общее, заранее оговоренное решение, что девушке надо дать выбор. Ведь видно было, что она и так сильно, и не сказать что приятно, удивлена, из-за того, что её, как вещь, князь отдаёт викингам. Или, как их обычно называют в тех краях — варварам. Так что хоть как-то смягчить ситуацию следовало. Потом уже Харольд взял всю заботу о девушке на себя и старался её хоть немного порадовать подарками и вкусными угощениями. Девушка молча со всем соглашалась, от подарков не отказывалась, но как-то сторонилась мужа и его братьев, почти всё время молчала, а от прикосновений вздрагивала. Вот и сейчас Харольд уже несколько часов за ней наблюдает, а она всё сидит у правого борта и рассматривает всё, что проплывает мимо, будь то крупная рыба, мелкие острова, и даже птиц, что летят в небе. На всё смотрит с интересом и затаённым восторгом. Но стоит кому-то из команды к ней подойти, сразу же нахохливается, как пичужка, и прижимает руки к телу, будто боится удара. Но пришло время ужина и Харольд надеялся получше её накормить и попробовать разговорить. Ведь за весь день она съела только пару булочек и несколько яблок. Да и то, одно из них припрятала в карман платья, пока, как ей показалось, никто не видел. Но от зоркого взгляда Харольда это не укрылось.

— Я не хотела никуда ехать, — тихо сказала Дара, когда за ужином кьяр, так стремительно и неожиданно ставший ей мужем, поинтересовался, отчего она грустит.

— А раньше почему смолчала? — Харольд сел рядом с Дарайей, но так, чтобы не касаться её лишний раз и не нервировать прямым взглядом, подкладывая из общей миски самые вкусные кусочки мяса и овощей.

— Потому что не имела права голоса, — тихо ответила Дарайя, остановив раскрытой ладошкой руку Харольда, не давая добавить ещё кусочек мяса. Видимо больше она уже не хотела.

— Как так? — Харольд не стал настаивать, забрав наколотый на нож кусок себе в миску. — Рабства, насколько знаю, в княжестве нет.

— Причина была другая. Но не намного легче, — девушка грустно улыбнулась.

— Расскажешь? — Харольд и тут не стал давить, предлагая выбор. Наверно именно это и сработало.

— Если тебе интересно, расскажу. У меня есть слабый дар к магии, как сказал староста, и я очень хотела его развить, чтоб тоже приносить пользу. Староста нашей деревни дал мне письмо к магу нашего князя, которого ещё волхвом кличут, мол, иди, просись к нему в ученики. Может он сможет раскрыть твой дар или хотя бы научить толком его использовать. Вот только все знали, что кандидаты в его ученики проходят проверку. И если, по мнению мага, ты не подходишь, то он отдаёт твою судьбу в руки князя, а уж тот решает — кем ты дальше будешь: служанкой ли на побегушках, кухаркой, постельной грелкой самого князя, или поломойкой. Как скажет, так и будет. И не прошедший испытания мага потом права голоса не имеет, молча повинуясь воле князя.

— Понятно, — кивнул Харольд, стараясь взять себя в руки, но ходящие на лице желваки говорили о том, что пока ему это не удаётся в полной мере. Однако голос был спокойным и ровным. — У тебя там кто-то из родных остался?

— Нет, я — сирота, — отрицательно помахала головой Дарайя. — Семь лет назад моих родителей зверь задрал в лесу. После этого за мной приглядывал староста деревни. К себе в дом сперва хотел взять, но жена его не позволила, у них самих детей много, чтоб ещё и я поместилась. Так что жила сама, а старосте с женой помогала вести хозяйство. Только вот кроме как с животными и огородом я ничем не занималась, потому и не умею почти ничего другого. Но за это они меня подкармливали, когда совсем тяжело было.