Ваше Сиятельство 5 (+иллюстрации)

Глава 1. Любовь небесная

В этот раз свечение было почти красным. Цвет его часто указывает на эмоциональное состояние бога или богини. В этом я убеждался в прошлых жизнях и в жизни этой, на примере Геры. И если бы сейчас я не был абсолютно уверен в появлении Артемиды, то мог бы подумать, что передо мной вот-вот явится разгневанная супруга Громовержца.

Когда свечение разгорелось ярче, оттенок его сместился к бледно-оранжевому, а потом оно и вовсе стало перламутровым. Обычно таким оно бывает при появлении Небесной Охотницы. Свет уплотнился, принимая форму миндального зерна. В нем проступил силуэт богини, и в следующий миг Артемида предстала в земном теле. Ее серебряные глаза сердито смотрели на меня.

- Радуйся, Прекраснейшая из прекрасных! - приветствовал я богиню по древнему обычаю, принятому на Олимпе и перенятому эллинами. Правда на их языке это приветствие звучало как «Хайре!».

- Нет причин к радости, - ответила дочь Лето, и я понял, что она в скверном настроении. Настолько скверном, каком я не знал ее никогда, даже тысячи лет назад.

Мысль подойти и обнять ее тут же отлетела сама собой.

- Полагаю, причина твоего недовольства – я? – в этот миг мне показалось, что мы здесь не одни.

Очень смутно я чувствовал присутствие еще кого-то из богов, возможно даже ни одного. Подобное ощущение я испытывал в ритуальном зале, когда вопреки стараниям Геры уничтожил поклонников Морены и «Стальных Волков». Да, да тональность этого ощущения и сейчас была очень похожа. Когда бог не проявлен, то даже самому высокому магу не всегда удается его почувствовать, тем более определить, кто именно из богов поблизости. Но сейчас я был уверен, что где-то рядом Величайшая. Возможно, она присутствовала здесь раньше, а я, занятый миссис Барнс, даже не подозревал о ее опасном соседстве. И теперь мне было как-то не слишком ясно: если сюда явилась Артемида для неприятного разговора, то каким образом здесь же прячется враждебная ей Гера? Ведь Небесная Охотница должна распознать ее раньше меня.

- Ты меня унизил, Астерий, - свечение вокруг Артемиды снова приобрело оранжевый оттенок.

- Дорогая, что случилось? Давай поговорим спокойно. Пожалуйста, уйми свой гнев, - я шагнул к ней.

- Не смей ко мне приближаться! – она выставила вперед ладонь. - И спокойно теперь не получится.

- Может ты объяснишь причину своего недовольства? – я сделал еще пару шагов и остановился.

- Ты и сам все прекрасно знаешь. Я думала, что значу для тебя больше, чем… - она замялась не в силах подобрать слова или не желая произносить их. – Я думала о тебе… А ты после нашего расставания даже не вспоминал о моем существовании. Свое истинное отношение ко мне ты проявил сейчас вот здесь, - она кивнула на диван. – Видимо, еще проявишь завтра при встрече со своей возлюбленной актрисой. Какое у тебя широкое сердце, Астерий! Любой бог позавидует! Оно вмещает всех едва приглянувшихся женщин, но в нем нет меня! Помню, как ты называл меня своей возлюбленной богиней и целовал. И знаешь, когда ты это говорил, я старалась не слышать слово «богиня», - так мне твоя речь казалась теплее, сближала бы нас. Какова же цена тех твоих слов?!

- Цена их не стала ниже. Я могу сто раз повторить, что люблю тебя и это будет от чистого сердца. Ты была и есть моя единственная возлюбленная богиня. На Небесах для меня больше нет никого. Ты знаешь, что я ради тебя я отверг Геру, я ни разу не взывал ни к Афине, ни к Афродите, хотя обе они всегда были благосклонны ко мне и между нами прежде водилась дружба. Среди богов для меня имеешь значение только ты, и я честен с тобой Арти. А то, что было здесь, это не имеет к любви никакого отношения. Ты это так же хорошо знаешь. Если я сейчас за ужином выпил несколько глотков кипрского вина, то это не значит, что это вино я люблю больше тебя. Разве не ты мне говорила, что боги не ревнуют к смертным? Какова тогда цена твоих слов? – наверное я зря повернул сейчас вопрос так – ее нельзя было упрекать. Мне и в голову не могло прийти, что Артемида будет страдать. И, собственно, из-за чего? Не из-за моей любви к Ольге, не из-за отношений с Ленской – Охотница это приняла. А из-за какого-то грубого, животного секса с англичанкой, которая уж точно не занимает ни одной частицы моего сердца. Что произошло с моей возлюбленной богиней? С чего она вдруг начала смешивать мои земные похождения с небесными отношениями?

- Да, боги не должны… - она отвернулась, потом резко повернулась ко мне. – Но всему есть предел. Ты меня жестоко обидел, Астерий. Никогда и никто из смертных не обижал меня так!

- Ты говорила сейчас с Герой? – именно такая догадка поразила меня, хотя еще недавно подобный разговор между Охотницей и Величайшей мне казался невозможным.

- Я говорила с братом! Какое это имеет значение? – в эту минуту, если бы не свечение вокруг нее, то богиня была бы похожа на обычную земную женщину. Вернее, необычную: очень красивую и очень рассерженную.

- Твой брат под влиянием Геры - ты это должна понимать лучше меня. Все, что он говорит, выгодно супруге Перуна и направлено против Лето, тебя и меня. Что с тобой случилось, дорогая моя? Что они тебе про меня наговорили? – я почувствовал энергетические волнения на тонком плане. Слишком сильные, чтобы они могли исходить лишь от одного бога.

- Без посторонних слов я сама уже все поняла: ты вспоминаешь обо мне, лишь когда я тебе нужна. Мне хочется пронзить тебя стрелой, Астерий! Хочется, чтобы десять стрел пробили тебя насквозь! Хочется, чтобы ты тоже почувствовал хоть что-то кроме своих неуемных желаний! – ее серебряные глаза стали влажными.

- Дорогая моя, я представить не мог, что Гера может повлиять даже на тебя. Иди ко мне, - я протянул к ней руки. – Ведь ты всегда отделяла земное от небесного. Зачем же сейчас ты все смешиваешь воедино?

- Не приближайся ко мне! – Охотница выставила руки перед собой. – Теперь даже не думай, что ко мне можно прикоснуться!

Глава 2. Другая дырочка

Скинув сообщение Талии, я попросил дворецкого по говорителю вызвать эрмимобиль. Сам переоделся с учетом, что мне придется провести эту ночь не дома. «Вкус жизни, блядь», - повторил я недавнюю мысль. – «Еще немного и начну говорить как Талия Евклидовна, используя маты едва ли не чаще, чем нормальные слова».

Мне просто нужен отдых. И я мог бы себе его устроить сегодня же до самого утра, заперев дверь, отключив эйхос и просто расслабившись, полностью выключив мысли. Остановка мыслей – отличная штука для нервной системы и сознания, сравнимая с перезагрузкой компьютера. Нет, пожалуй, еще и с очисткой от массы ненужных файлов.

«Артемида!.. Ну почему же так вышло?!» - мне снова стало тяжело на сердце. За последние минут двадцать, пока я скурил две сигареты и отправил Талии сообщение, мысли об охотнице терзали несколько раз. Я остановил их и просто вышвырнул из головы. Должно пройти время, схлынуть эмоции и уже потом можно будет оценить произошедшее. Сейчас мысли об Артемиде просто вредны. Они мешают моей бдительности, которая становится особо важной. Ведь я не знаю, чего мне ожидать от Геры и Аполлона. А от Громовержца знаю? Тоже нет. Он может быть опаснее всей вместе взятой банды Геры: ее самой, дурочка-Феба, Арханы и еще многих других божеств и полубожеств, которых она может привлечь. А с другой стороны, Громовержец может выступить на моей стороне, здраво разобраться и своим решением просто погасить конфликт. Перун – величина, но та величина, которая очень подвержена перепадам настроения, и, если честно, он далеко не всегда справедлив. Гера может очередной раз околдовать его женскими чарами, и он сделает, что она ему нашепчет на ухо. Итого: теперь я вообще не знаю, чего ожидать от Небесных. Единственным предсказуемым существом в этом мире среди богов была Артемида, но даже с ней не заладилось. Ладно, к черту все это. Чтобы ни произошло со мной, все это не более, чем игра в жизнь. В такие игры я играл и при более скверных обстоятельствах. И в большинстве случаев я в них побеждал. А если проигрывал, то просто начинал новую партию.

Сунув в карман «Никольские» и эйхос, я направился к выходу.

- Ваше Сиятельство, эрмик подъедет через пять минут, - доложил Антон Максимович.

Все-таки слово «эрмик» при всей важном виде старика звучало забавно, и я улыбнулся. Вот, какой-никакой позитив. А жизнь – замечательная штука, если смотреть на нее под правильным углом. Все, меняю угол зрения, улыбаюсь…

- Спасибо, Максимович, - поблагодарил я, было направился в столовую, но остановился. Достал из кошелька сторублевку и положил на тумбочку перед дворецким. – Это вам, на мелкие расходы.

- Александр Петрович! О-о! – выдохнул он и побагровел. – Благодарствую, благодарствую! – старик отпустил щедрый поклон.

Ему приятно и полезно, мне приятно вдвойне. Елена Викторовна не слишком щедра на подарки для слуг, значит надо мне не забывать это делать.

Когда я вошел в столовую, то обнаружил, что Элизабет стояла в плаще с сумочкой через плечо, явно готовая покинуть наш дом.

- Ваше сиятельство, вы же вызвали эрмимобиль? Вам не составит труда, подвезти меня до «Ноттингема»? – спросила она со своим жутким акцентом.

Я с улыбкой оглядел ее с ног до головы.

- Не вызвать же мне второй эрмимобиль? – добавила она, подталкивая меня к ответу. – Майкл остается у вас, а мне уже пора.

- Мам, я уезжаю по делам. У Талии мелкие неприятности, нужно помочь, - сообщил я, повернувшись к графине, сидевшей едва ли не в обнимку с Милтоном. И добавил: - Возможно задержусь до утра. Беспокоится за меня не надо. Ну ты в курсе – я взрослый, - после этих слов я многозначительно улыбнулся.

- Хорошо. Утром мы с тобой поговорим, взрослый, - сказала она, держа возле рта чайную чашку.

- О богах? – в шутку сказал я.

- Есть о чем, - ответила Елена Викторовна, и я заподозрил, что разговор этот может быть о сестре Майкла. Мама вполне могла догадаться, что случилось между мной и Элизабет. Или даже увидеть кое-какие следы на миссис Барнс. А такое для моей мамы почему-то оставалось событием нерядовым и даже не менее серьезным, чем разборки с богами в подвале нашего дома.

- Поговорим, - согласился я и сказал миссис Барнс: - Идем.

У порога нашего дома уже дожидался красно-бронзовый «Рысак Дельта» с включенными фарами, освещавшими угол особняка Стародворцевых. Я быстро перевел часть внимания на тонкий план, просканировал пространство в доступном радиусе на возможные угрозы. Затем сошел со ступенек, пропуская баронессу к эрмимобилю. В этот раз для гостьи из Коварного Альбиона я решил быть джентльменом, за что поплатился. Открыл ей заднюю дверь «Рысака», и миссис Барнс, ловко поймав мою руку, втянула меня на задний диван, не позволяя сесть в первой половине салона с извозчиком.

- Сначала к гостинице «Ноттингем», - распорядилась Элизабет, и прикрыла шторку, отделявшую нас от передней части салона.

- Что за самоуправство? Ты вообще свихнулась, сучка?! – строго спросил.

- А что тебе не нравится, мальчик? – она рассмеялась и положила ладонь чуть ниже моего живота. – Не хочешь выйти со мной у отеля? Не знаю, куда ты собрался, но можно снять номер в «Ноттингем», и там… - она покрутила бронзовый лимб, делая освещение в салоне совсем тусклым, - там ты мне покажешь что-нибудь из своей черной магии. Можно даже заглянуть в наш номер, но Теодор может вернуться в любой момент, - последнее сказанное я едва разобрал из-за скверного произношения англичанки.

- Нет. Во-первых, я спешу. А, во-вторых, с тебя хватит, - я почувствовал, как ее пальчики сноровисто растеривают мои джаны. Во мне шевельнулась мысль, что именно из-за нее, из-за этой сексапильной, ненасытной чеширской кошки я влип в крайне скверную ситуацию с Небесными и рассорился с Артемидой. Хотя нет - она здесь не при чем. Валить вину на кого-то - дурная привычка. Привычка, кстати, не Астерия, а Александра Петровича. Виноват я сам, и только я. И даже не виноват, просто вышло как вышло. Жизнь продолжается, и я буду дальше наслаждаться ее вкусом, даже если он будет мне иногда горьким.

Глава 3. Как разозлить короля

У меня запищал эйхос. Скорее всего пришел запоздалый ответ от Элизабет. Талия замолчала, видя, что я достал зудящее устройство связи и собираюсь прослушать сообщение. Сначала я хотел выйти в другую комнату, но потом решил, что от госпожи Евстафьевой скрывать особо нечего. Возможно, ей будет полезным послушать, что скажет чеширская стерва, и я нажал боковую пластину:

«Мой демон, мне обидно. Ты как все мужчины. Они нерешительны, даже трусливы, предпочитают откупиться, переложить проблему на женщину, а сами скорее в сторону. Я не могу поверить, что ты такой! Пожалуйста, не разочаровывай меня! Я сейчас говорю это в ванной, закрывшись от подлеца Теодора. Он ударил меня дважды по лицу за то, что я сказала ему правду! Алекс, я до сих пор плачу! Я рыдаю! Мне больно!» - Говоря это на плохом русском, Элизабет в самом деле всхлипывала и похоже это не было наиграно. Миссис Барнс звучно шмыгнула носом и продолжила: - «Мальчик мой, пойми меня правильно, я хочу развестись с этим чудовищем. Я его просто не могу его терпеть. Я ненавижу с каждым днем все больше. Я не хочу больше возвращаться в Лондон, там я просто погибну. Мне нужен сильный покровитель здесь, в России. Сам понимаешь, им точно не может стать Майкл. Он – тряпка. А ты очень сильный. Ты такой молодой, но самый сильный из всех мужчин, кого я когда-то встречала. Защити меня от Теодора. Помоги остаться здесь и разорвать этот проклятый брак. Я тебя умоляю, мой демон, спаси меня! Я готова для тебя стать кем угодно: твоей верной подругой, любовницей даже твоей шлюхой. Мне не на кого положиться в России, кроме тебя и князя Мышкина. Но князь может оказаться на стороне Теодора. Буду с тобой откровенна: я очень нравлюсь Мышкину и знаю, что он очень хотел бы того, что я с таким удовольствием дала тебе. Но я не собираюсь это делать с ним. Правда же, ты не хочешь меня отдать ему? К тому же у Теодора с ним бизнес и для Мышкина, этого меркантильного мужчины, деньги важнее женщины. Пожалуйста, сжалься мой демон…» - дальше послышались ее рыдания.

- Что за хуйня?! – Талия уставилась на меня. – Елецкий, я правильно поняла, ты трахаешь каких-то больных на голову англичанок? Тебе мало нормальных девочек? Твой хуй сам лезет в приключения или ты его туда суешь?

- Вот же сука!.. - сказал я, и меня начал разбирать смех, при чем не слишком веселый. – Как же мне надоело быть службой помощи для всяких блядей!

- Надеюсь, ты не имеешь в виду меня? – Принцесса Ночи нахмурилась.

- Нет, дорогая, - теперь я рассмеялся от души. А ведь в ее опасениях было немного правды.

Снова пискнул эйхос – чеширская блядь осчастливила меня очередным сообщением. И пора было бы заняться телом рыжего барона, ведь с каждой минутой трупное окоченение все больше сковывало его мышцы, но любопытство взяло верх, и я нажал на кнопку:

«Прости, мой мальчик, не удержалась – разревелась. Этот негодяй стоял под дверью, бил в нее кулаком и ногой, требовал открыть. Я сказала, что ты его убьешь. Трусливое животное, он, наверное, поверил, испугался, ушел. Мне пришлось хотя бы на словах прикрыться тобой. А ты знаешь, какую правду я сказала ему? Я сказала, что у меня есть любовник здесь, в России, и что я залетела от него. Да, в последнем я немного соврала. Но так лучше. Пусть это животное перебесится сразу и, наконец, оставит меня. Чувствую, мне придется просидеть всю ночь в ванной. Он так орал! Я испугалась, подумала, он в самом деле может меня убить. Завтра же сниму для себя отдельный номер. Можешь мне помочь деньгами? Все деньги у этой сволочи. Мне нужно хотя бы пятьсот фунтов. Самое скверное, что нам на днях придется вместе идти на день рождения к Мышкину. Гена не простит, если я не приду – они же меня любит…» - послышались всхлипы, она снова шмыгнула носом. – «Прости, это не имеет к нам никакого отношения. Пожалуйста, ответь. Не бросай меня. Майкл слишком слаб, чтобы я могла на него положиться. Вся надежда на тебя! Не дай мне погибнуть, мой любимый демон!».

- Демон, - передразнила Принцесса Ночи, - я могу дать ей пять тысяч, и даже двадцать пять, если она исчезнет из твоей жизни!

- Талия Евклидовна, ты великолепна! – признал я.

Ответить Элизабет я решил потом, после того как разберемся с трупом барона.

- Если магией не получится, то у меня есть великолепная идея, - глаза баронессы засияли, и я понял, что на нее снизошло очередное озарение.

- Какая же? – не найдя пепельницы, я бросил окурок в чашечку с недопитым кофе.

- Великолепная, Елецкий! Жесть, какая! Даже получше, чем твоя с магией. Здесь, - она указала пальцем куда-то вверх. – На посадочной площадке стоит моя вимана. Кстати, за место плачу аж тридцать семь рублей. Ты можешь подогнать виману прямо к окну, так, чтобы вход в виману оказался точно напротив окна. Ну и все – перетянем мертвяка на мой «Гермес Респект». Полетим куда-нибудь и выбросим рыжего в удобном месте. Можно для веселья прямо на Багряный Дворец. Или подложить его твоей англичанке, если у нее есть балкон. Ее посадят в тюрьму, а мы решим сразу две проблемы.

- Дорогая, идея, конечно, великолепная, но у «Гермеса» корпус имеет расширение над входным люком и поэтому подогнать его вплотную к окну не выйдет – получится зазор этак метра в два. А я с грузом в виде барона Семенова, если попробую перепрыгнуть этот зазор, то сам могу стать таким же как твой рыжий друг, - пояснил я.

- Жаль. Ты мне очень нужен живым, - сказала она. – Тогда давай твою магию. Это же, наверное, интересно?

- Очень. Мне потребуется твое колечко, - я указал взглядом на артефакт серого мага. – Смысл такой: с его помощью я поймаю астральное существо или создам собственное и накачаю его энергией. Потом поселю его в тело твоего Ерофея.

- Это как призвать Гарольда и засунуть его в какого-нибудь мертвяка? – предположила Талия, слушавшая меня очень внимательно.

- Нет. Твой Гарольд – несколько другое. Он из категории призываемых существ. Его тоже можно использовать, но нет такой необходимости. Астрал для опытного мага подобен сырой глине: можно вылепить что угодно для своих целей, и если в созданный объект добавить ментальное тело, то получится существо условно-разумное. А можно сразу взять живую сущность и использовать ее, - пояснил я, не уверенный, что госпожа Евстафьева меня поймет.

Глава 4. Что сказал Ерофей

Следом за рыжим бароном появилась Талия, сияющая, едва ли не хохочущая от радости. Еще бы, такую интересную игрушку получила!

- Ерофей, стоять! На месте стой, придурок! – скомандовала она и, обращаясь ко мне, в сердцах возмутилась: - Елецкий, блядь, тебе что не страшно?! А если бы он тебе в горло сейчас вцепился?

- Ой, прости, не успел испугаться. Надо было заранее предупреждать, что он идет меня напугать, - отшутился я.

- Я вот что подумала, - обойдя столик, она подошла к рыжему барону и поправила на нем ведьмин колпак, - может мне его оставить? Пусть поживет у меня. С ним интересно. Лучше, чем с Гарольдом. Гарольд постоянно исчезает, я уже устала его вызывать. И вообще, он какой-то ненастоящий.

- Нет, дорогая! – я решительно отверг ее «великолепную идею». – Во-первых, у него энергии на полчаса, может чуть больше, потом он снова станет совсем мертвым. А во-вторых, это опасно. В него могут подселиться другие сущности. Поиграй с ним еще немного. Теперь попробуй отдавать команды мысленно. Принцип тот же самый: ясно представляй, что он должен делать и как он будет это делать. Я сейчас отвечу англичанке и поведем рыжего друга на прогулку подальше от гостиницы. Все, давайте, развлекитесь в другой комнате.

- Вот ты зануда, - сердито сказала Талия и повела зомби в спальню.

Я налил в винный бокал немного «Ермака», взболтнул напиток, чтобы ярче почувствовать коньячный аромат и выпил в несколько крошечных, неторопливых глотков с удовольствием ощущая огненный вкус. Затем поднес эйхос ко рту и сказал:

«Элиз, может для тебя, живущей не первый год в браке, это новость, но я тебе открою глаза на мир. Если ты сообщаешь мужу, что у тебя появился любовник и что ты вдобавок залетела от него, а муж в ответ бьет тебя по лицу, то это нормально. Ненормально здесь другое – то, что у твоего Теодора даже в гневе оказались недостаточно сильные руки и он, не смог сломать дверь в ванную, чтобы продолжить беседу. Что касается меня… А как ты все это представляешь? Ты будешь делать всякие глупости, думая, будто этим склоняешь своего ненаглядного к разводу, а потом давить на жалость и прятаться за мою спину? Ты собираешься использовать меня, чтобы защищаться от его праведного гнева? Знаешь, на что это похоже? На попытку манипуляции мной. Ты сама создаешь проблему, а потом притворяешься несчастной, обиженной женщиной, чтобы кто-то за тебя решал твои же проблемы. Со мной этот номер не пройдет. Тем более не пройдет номер с твоей выдуманной беременностью. Не забывай, я - маг, и мне ничего не стоит распознать, беременна ты на данный момент или нет. Именно это я и сделаю, и чтобы у тебя не было больше повода говорить мне о беременности, я больше не буду радовать твою киску своим членом. Теперь не о столь скверном: пятьсот фунтов, вернее, рублей, я тебе дам – ты их вполне заработала. Можешь подъехать завтра в любое время и забрать их у нашего дворецкого – я ему отправлю распоряжение. И еще… даже после всего того, что ты наговорила, после твоих мыслей о моей матери, попытках использовать меня в своих очень неблагонравных целях, я не отказываю тебе в поддержке. Но я буду готов помочь тебе лишь тогда, когда ты на самом деле попадешь в трудную ситуацию, а не создашь ее искусственно, чтобы манипулировать мной, для решения своих целей. Если тебе взбредет еще раз разыграть какую-то хитрость и использовать в ней меня, то сначала получи одобрение от меня. Надеюсь, ты все поняла».

Я посидел на диване еще минут пять, прикрыв глаза и остановив мысли, позволяя Талии поиграть графом Семеновым подольше. Затем встал. Пора уже было решить вопрос с трупом – избавиться, надеюсь, от последней на сегодня проблемы. Пискнул эйхос. Оказывается, ответ у Элизабет созрел очень быстро:

«Да, Алекс. Все-таки ты сволочь. Мне так обидно, что ты не хочешь, чтобы между нами было больше тепла. Но черт с тобой».

Вот это куда лучше. И сразу на душе стало теплее, если не впускать в себя мысли об Артемиде.

И тут же прилетело снова:

«Может ты еще просто не понял: я не такая стерва, как ты думаешь. И я на самом деле могу быть очень хорошей любовницей. Получше, чем твоя мать моему брату. Мне за это, кстати, тоже обидно. Я даже думала, что это нас с тобой может объединить. А ты вот так со мной… Сейчас я плачу не из-за Теодора, а из-за тебя».

Вот же сука! Настырная сука! Решила зайти с другого края. Ее слова о моей матери и Майкле меня снова разозлили. Зря Элизабет это тронула. В этот раз я решил ей не отвечать, иначе это ненужное мне общение может затянуться надолго.

Я открыл дверь в спальню и сказал:

- Так, давайте на выход.

Принцесса Ночи надела куртку, поправила прическу перед зеркалом, и мы вышли из номера, пустив вперед Ерофея. Выглядел он в колпаке слишком по-идиотски, особо учитывая ссадины на его физиономии и безумный взгляд. Талии было смешно, а меня после общения с Элизабет и последних событий, этот цирк мало забавлял, но все же я старался смотреть на жизнь под правильным углом и тоже улыбался, шагая за рыжим бароном по широкому коридору гостиницы.

- Его можно научить говорить? – не унималась баронесса, полная интереса к возможностям своей страшноватой игрушки.

- Наверное, да. Не пробовал. Для начала его нужно научить дышать. Без имитации работы легких он не издаст ни звука, - я нажал кнопку вызова подъемника. – Вообще, успокойся насчет него. Спустим его вниз и распрощаемся. Если тебе так хочется питомца, заведи щенка или попугайчика – и хлопот меньше, и говорить можешь научить. Особо если по алгоритмам Краснова, - мне вспомнился основоположник принципов обучения мозга попугаев для первых интеллектуальных биомеханических систем.

Пока мы ждали подъемник, которого долго не было, Талия молчала и как-то странно сопела. Мне даже показалось, что она сердита на меня, но когда рыжий барон вдруг издал хрюкающий звук, набирая в легкие воздух, я понял в чем дело: эта чертовка давала ему ментальные команды на вдох-выдох.

Глава 5. Я теряю силы

Само начало беседы с мамой стало неожиданным для меня. Поначалу я даже понял к чему она клонит. И происходило все так: войдя в столовую, и присев на стуле напротив, графиня с полминуты молча смотрела на меня. Смотрела с явным осуждением, ее красивые карие глаза словно хотели меня спросить: «И как же ты после всего этого объяснишь свое жуткое поведение?». Затем Елена Викторовна скорбно сказала:

- Бедная Оля Ковалевская! Как я ей сочувствую!

- Чего-чего? – я в самом деле не понял смысл этих слов после столь долгой молчаливой прелюдии. Не донеся до рта кусочек омлета, я уставился на маму и добавил на всякий случай для понимания: - Если ты не в курсе, Оля не бедная – у нее все нормально с деньгами. И она счастлива, ведь у нее есть я.

- Да, она была бы прямо в восторге, если бы знала, что ты вчера сотворил! – мама тут же глянула на кухонную дверь, заговорила тише: - Ну-ка рассказывай, что ты делал в подвале с сестрой Майкла!

- Разве ты не знаешь? – я разыграл изумление и сунул в рот кусочек омлета.

- В том-то и дело, что знаю! Я все знаю! – негромко, но сердито проговорила мама.

- А зачем тогда спрашиваешь? – теперь я разыграл удивление предельное, даже глаза слегка вытаращил, в то время как из меня просился смех.

- Саша! Ты, что, снова издеваешься?! – она глянула на вышедшую из кухни Ксению и шикнула: - Сейчас молчи!

- Так молчать или рассказывать? – конечно, я откровенно валял дурака. Видя, что графиня уже слишком злится, сказал: - Мам, мы занимались магией. В чем вопрос? Почему тебя это так сильно заботит. Заботит даже больше, чем явление Артемиды и Геры. Или ты уже привыкла к появлению богинь? – упоминанием Небесных я хотел увести наш разговор от Элизабет.

- И об этом я тоже собираюсь поговорить. Чтоб ты знал, мне пришлось перед сном пить сердечные капли. Из-за тебя! Из-за этих представлений в подвале! Миссис Барнс! Боги! В нашем подвале боги и скандалы! И еще кое-что, чего нельзя терпеть! Это какое-то сумасшествие! Майкл меня весь вечер успокаивал, - Елена Викторовна дождалась пока служанка поставит перед ней тарелки с завтраком, потом сказала: - Ксения, ступай на кухню, приготовь кофе, но пока не приноси – я позову. И когда служанка ушла, сказала, погрозив мне пальцем: - Имей в виду, Майкл не догадывается, что произошло между тобой и его сестрой. Эта Элизабет, видно по всему не очень хорошая женщина, но она его единственная и горячо любимая сестра! Для господина Милтона, очень воспитанного молодого человека, будет шоком, если он узнает всю правду о вас! Не вздумай хоть как-то перед ним проявить свои постыдные отношения с ней! Взрослый, видите ли, он! Миссис Барнс старше тебя на десять с лишним лет! Ты знаешь, что у нее есть муж?! Как ты вообще мог на такое пойти!

- Сам не знаю, - я пожал плечами и будто невзначай добавил. – Кстати, ты тоже старше Майкла почти как Элиз меня.

- Саша! – графиня стукнула ладонью по столу, и тревожно зазвенела посуда: - Не смей говорить мне о возрасте!

- Прости, мам. Это так случайно вышло, что называется к слову. А Майклу я не скажу. И даже Теодору не скажу, - у меня с языка чуть не сорвалось: «Элизабет уже сама ему все сказала». Но как меня не забавляла ситуация и как мне не хотелось еще подурачиться, портить нервы графине я не хотелось. - Все, на этом вопросы по вчерашнему исчерпаны? – с надеждой спросил я и вернулся к омлету.

- Нет не все. Мне очень тревожно. Вокруг тебя постоянно что-то происходит. Тебя все время куда-то тянет, если не к самым хорошим женщинам, то в самые жуткие неприятности! Такие, что даже боги здесь появляются! Это все Астерий, который вселился в тебя! Ты таким не был! Я тебя таким не воспитывала! – она все-таки вязала вилку и нож в руки, вспоминая о завтраке. – Мне, Саша, так хочется покоя, а с тобой его нет.

- Мам я завтра уезжаю на два дня – отдохнешь, - я уже сообщал Елене Викторовне вскользь, что выходные проведу с Ольгой и ее отцом, но куда мы полетим и для каких целей, разумеется, не говорил.

- Я хочу покоя не без тебя, а покоя с тобой. Чтобы ты был нормальный, и чтобы не происходило этого ужаса вокруг, - она обернулась на звук открывшейся двери – в столовую вошел Майкл.

Тут же улыбка вернулась на лицо Елены Викторовны. И дальше наши разговоры сместились в сторону богов. Я постарался отвечать уклончиво, отшучивался, быстро выпил поднесенный Ксенией кофе и поспешил собираться в школу.

Уроки сегодня тянулись как-то особо долго, может, потому что на первых четырех не было Ковалевской. Она мне оставила сообщение, что занимается с отцом вопросами нашей поездки. Какие именно там решались вопросы, Ольга пояснять не стала, и я не стал спрашивать.

А после занятий, когда мы вышли из класса и спускались по лестнице, княгиня, прощаясь, сказала:

- Саш, до завтра. Нескучно тебе провести время с Ленской, но не слишком там заигрывайся.

- Оль, ты обижаешься? – я задержал ее руку.

- Нет… Хотя не знаю, - она пожала плечами. – Да, я ревную, если ты об этом. Но если я обижаюсь, то не на тебя, а на то, как устроен наш мир. Я уже говорила об этом. Почему он сделан в большей степени для удобства мужчин? С другой стороны, на мир обижаться глупо. Это все равно как обижаться на то, что на улице идет дождь – просто такова реальность.

- Оль… - я отвел ее в левое крыло вестибюля, где стояли огромные керамические горшки с пальмами, и обнял там, больше не говоря ни слова.

- Ладно, Саш. Я знаю, что она тебе нужна. Знаю, что ты… - она увернулась от моего поцелуя, но со второй попытки я поймал ее губы.

- «Что я»? – продолжил я ее слова, - ну говори, «что я»?

- Ты – самец, извини за вульгарно-биологическое сравнение. Матерый такой самец, - ее глубокие как небо глаза смотрели на меня с усмешкой. - И мне это отчасти нравится. Но до тех пор, пока я знаю, что я - твоя самая первая, неоспоримо лучшая. Не забывай меня радовать этим приятным знанием, подтверждай его, и я буду терпеть твою Ленскую.

Глава 6. Комната на чердаке

С небольшими остановками Родерик летел в направлении столицы всю ночь. Он так спешил, что сбился с дороги. Сбился от того, что в мыслях о баронессе Евстафьевой нырнул в облако и потерял из вида дорогу, служившую путеводной нитью. Вынырнул где-то над лесом, и пока сориентировался, пока снова нашел путь в ночи, прошло довольно много времени.

После того как серый маг покинул дом той старухи, над которой он пошутил, мысли его во многом были заняты Талией. Он очень переживал, чтобы Принцесса Ночи не сделала чего-нибудь этакого, такого, что потом у нее могли бы возникнуть неприятности с полицией или самой императорской канцелярией. Еще Родерик представлял, как она, его возлюбленная одна рядом с остывшим трупом рыжего барона, и от этих мыслей ему становилось не по себе. Конечно, призрак, сделал большую глупость, что выбрал именно это тело, непривлекательное во всех отношениях. Повелся на радостях, что подвернулся молодой умирающий барон. И все же в случившемся имелся кое-какой плюс, ведь Родерик получил важный опыт. Теперь он знает о многих нюансах вселения в чужое тело, знает такое, чего нельзя прочесть ни в одной книге, ни в одном древнем свитке. Так же он знает о еще более важных вещах: о взаимодействии с отголоском личности прежнего владельца, который остается в теле и значительно влияет на мысли, желания и привычки вселившегося. Серый маг даже придумал некоторые уловки, которые помогут значительно ослабить это влияние. Если как следует воплотить эти хитрости, то в новом теле он сможет оставаться самим собой в гораздо большей степени, чем он смог сохранить свое «я» в теле этого неудачника Ерофея.

Тем временем приближался рассвет. Позади все шире расползалась светлая полоса, местами скрытая рыхлыми облаками. А впереди… Впереди появились огни. Очень много, но пока очень далеко – столица. Теперь уже Родерик никак не мог сбиться с пути, жаль только Москва приближалась очень медленно, как он не старался.

Когда он достиг крайних высоток Перово, позади призрака показался край солнца, его рыжие лучи засверкали на стеклах Слава-Посольских башен. Родерик спустился пониже, чтобы не натыкаться на виманы, ставшие все чаще попадаться на его пути. Вершина «Божественной Высоты» появилась впереди, между пиков других башен. Призрак пересек Валовую и скоро достиг Павелецкой, облетел гостиницу справа и нырнул в приоткрытое окно. Он сразу направился в спальню и там завис, озадаченный и обеспокоенный: здесь не было ни тела рыжего барона, ни самой Талии. Разумеется, Талия ни за что бы не легла на эту постели, если бы здесь находился мертвец, но…

Он не стал размышлять дальше – просто метнулся в соседнюю комнату и там обнаружил свою Принцессу Ночи. Свернувшись калачиком, укрытая бежевым пледом, она тихо спала на диване. Ему очень хотелось ее разбудить и в то же время очень хотелось, чтобы она дальше нежилась во сне. Ведь еще раннее утро - баронесса никогда не просыпалась в это время. Родерик уплотнился и лег рядом, между спинкой дивана и своей возлюбленной. Сон призраку не требовался, но за последнее время он научился впадать в состояние похожее на дремоту, когда мысли исчезали, наступало ментальное расслабление и время пролетало очень быстро. Родерик так и сделал: обнял Талию невесомой, почти бесплотной рукой и погрузился в приятную дремоту.

Прошло, наверное, часа три или даже четыре, когда баронесса вдруг почувствовала, что она не одна. Сначала ей померещилось, будто ее кто-то обнимает во сне, а потом это ощущение стало таким реальным, что Талия тут же открыла глаза, шевельнулась и, отбросив плед вскочила на ноги.

- Родерик! – вскричала она.

Призрак тут же воспарил над диваном.

- Родерик! – она бросилась к нему и обняла, как смогла его ускользающее тело. – Больше никогда не делай так! Не смей умирать, не предупредив меня! И никуда не улетай, пока не скажешь мне куда собрался!

- Да, моя прелесть! Прости, так вышло. Нечаянно вышло, я немного поэкспериментировал и вот, в общем умер. Точнее это Ерофей умер. Ну ты знаешь, - если бы у Родерика было сердце, то без сомнений оно бы сейчас рвалось из груди. – А что случилось с телом? У тебя не будет неприятностей из-за него? Вызывала полицию?

Из серого мага начали проситься мучившие его вопросы. Их было так много, что Талия прервала его:

- Нет! Блядь, успокойся наконец! Какая, нахуй, полиция? Я просто вызывала Елецкого. Хотя он не сильно отличается от полиции, но бывает очень полезен. В общем, решили все с мертвяком. Жесть как интересно вышло! Давай мне кофе, и я все расскажу, - Талия подошла к зеркалу, разглядывая себя и отмечая, что ей следует заняться прической. Она должна быть такой, чтобы у Родерика никогда не возникло мысли улететь от нее.

- Прелесть моя, но я же опять не донесу. Чашка с кофе мне еще тяжеловата, - призрак уже имел печальный опыт, когда так и не смог донести до Принцессы Ночи слишком тяжелую для него чашечку.

- Ладно уж, - Талия направилась к кофейному автомату, сожалея, что в такой престижной гостинице нет обслуживающего робота. – В общем, Елецкий, хоть и козел, но голова у него хорошо работает. Вызвала я его, он тут же прибежал как миленький. Сначала нес всякие глупости, про полицию, потом вообще чуть ли не моему папе хотел сообщить. Я на него наорала, он тут же образумился и сделал так, что Ерофей… В общем, Ерофей сам ушел.

- Как это сам ушел?! – Родерик от такой информации даже потерял плотность и воспарил к потолку.

- Вот так. Ножками. Встал, потопал по комнате под моим контролем и пошел, пошел… Ах, да я даже с ним поиграла немного, научила его дышать и немного разговаривать, - рассмеялась Талия, вспоминая вчерашний вечер.

- Я чего-то не понимаю. Как это вообще могло быть? Елецкий сделал из него зомби что ли? - начал догадываться Родерик.

- Что ли да, - сказала баронесса и принялась рассказывать серому магу все с самого начала в подробностях, с небольшим добавлением своей фантазии.

Глава 7. Клочки и ошметки

- Проходи, Майкл, - я жестом пригласил его в комнату и добавил: - Слушай, может тебе удобнее обращаться ко мне на «ты»? Ты заметно старше, и вообще я не слишком люблю всякую церемонность.

- Вы же все-таки граф, ваше сиятельство. Я не знаю… Если это уместно, могу попробовать, - он оглянулся на дверь, которую я полностью не закрыл – не закрыл до щелчка.

- Да, попробуй. Так что там с Элизабет? – я отступил к письменному столу.

- А можно дверь закрыть? – спросил он, озираясь. - Очень важно, чтобы Елена Викторовна нас не услышала.

Странные опасения. Они для меня стали интригой. Еще бы: любовник моей мамы желает поговорить, да еще так, чтобы мама не оказалась в курсе нашего разговора. Ну-ну. Я исполнил его просьбу – захлопнул дверь и для спокойствия гостя даже повернул лимб замка.

- Не знаю, как правильно начать, ваше сиятельство… - Майкл прошел к окну, глянул вниз, словно желая убедиться, что и с той стороны нет любопытных ушей.

- Саша. Просто Саша, - поправил я его. – Или на ваш британский манер - Алекс. Кстати, именно так меня стала называть Элизабет. Мы с ней как бы немного подружились.

- Okay. Да, я заметил, Элизабет к вам как-то очень быстро прониклась дружеским отношением. Алекс, очень важно, чтобы все что я скажу, осталось в тайне. Если об этом узнает Елена Викторовна, то я не представляю, что будет со мной, - он сокрушенно покачал головой и как-то не по мужски поджал губы. – Даже думать не хочу. Скорее всего она не пожелает меня никогда видеть.

Вот это был совершенно неожиданный поворот. Поначалу я думал, что Милтон каким-то образом попытается продвинуть передо мной интересы Элизабет. Думал, что эта хитрая сучка наговорила ему чего-то, заставляя младшего брата исполнять какую-то ее задумку, а все поворачивалось совсем в другую сторону. Он исповедоваться что ли пришел? Я пока не мог уловить, что объединяет его страхи перед графиней и желание поговорить о Элизабет Барнс.

- Хорошо, Майкл, я обещаю, что от меня мама ничего не узнает о нашем разговоре. За это можешь не переживать. Рассказывай, что там за проблема, - я сел в кресло, жестом предлагая ему устроится напротив.

- Элизабет… Понимаете, Алекс, она старше меня более чем на два года. Сейчас это как бы не важно, но в детстве и юности имело значение. Она всегда руководила мной с самого начала. Насколько я это могу вспомнить, лет с пяти, наверное, или еще раньше. Она часто наказывала меня: ставила в угол и била, если ей что-то не нравилось – так было в детстве. Она заставляла делать за нее работу, которую ей поручала мать, а когда приходили ее подруги, она любила выставлять напоказ перед ними, как она руководит мной, - британец, постояв немного, присел на край кровати.

Вот и открылась для меня прежде неведомая сторона миссис Барнс. И все-таки она стерва. Стерва со своими завихрениями в голове. Стерва, которая умеет быть милой и вызвать к себе жалость. Но от этого, она не перестает быть стервой. Я возмутился:

- Странно это слышать, Майкл. Неужели ты не мог поставить ее на место? Ты же мужчина! Здесь дело даже не в физической силе, а в силе духа, воле, решительности.

- Дело в том, что лет до десяти, она была сильнее меня. Два с половиной года – это большая разница в таком возрасте, - начал оправдываться британец, явно чувствуя себя неловко. – А потом, я просто привык подчиняться ей и ничего не пытался изменить. Да и сама Элизабет, когда мы вошли в период юности, уже стала относиться ко мне иначе: она все реже пыталась повелевать мной, наверное, потому что ей до меня было мало дела – все больше она проводила время со своими подруги и друзьями. В те годы у нее было много поклонников из парней из старших классов, а я на какое-то время стал для нее как бы неинтересен. Лишь иногда она повелевала мной, когда ей что-то действительно от меня требовалось. Но то, что я сказал – лишь менее важная предыстория. Я хочу сказать вам другое. Хочу и боюсь это произносить.

- Но ты попробуй, Майкл. И не забывай, мы перешли на «ты», - напомнил я, внимательно его слушая и складывая в уме более полный образ его сестры.

- Элизабет стала моей первой женщиной, - проговорил он, после чего повисла тишина.

- Да, Алекс. Увы, увы, к моему огромному позору мы были любовниками, - Милтон нервно потянул узел галстука на шее, стараясь его ослабить. – Оглядываясь назад, сейчас мне об этом страшно думать, но так вышло… - он нервно сглотнул. - Родителей дома не было. Элизабет пришла с какой-то вечеринки, какой-то возбужденной, веселой. Она зашла в мою комнату, когда я переодевался. Вместо того чтобы выйти, подошла ко мне и попросила показать, что у меня в брюках, которые я старался спешно надеть. Разумеется, мне это показалось глупостью и я, испытывая огромное смущение, сказал, что не буду обнажаться перед ней. Она назвала меня трусом, сама расстегнула мои брюки, сунула в них руку. Достала это… в общем его, мяла, гладила, и я почти сразу кончил. Элизабет потом долго смеялась с произошедшего. Чуть позже она решила научить меня как надо обращаться с женщиной. И это между нами произошло. Позже это случалось с нами всякий раз, когда родителей не было дома достаточно долго. Даже через четыре года, когда она вышла замуж за Теодора, а у меня появилась Бриджит – моя первая девушка, Элизабет иногда приходила ко мне и мы занимались с ней тем, чем не должны заниматься брат с сестрой. Хотя, если вы не знаете, в некоторых высоких домах Британии подобные отношения иногда случаются и считаются тайным, но чем-то особо изысканным. О них перешептываются между собой молодые люди в самой верхушке нашего общества. О подобном холит много сплетен. Возможно, это одна из причин, почему Элизабет поступила именно так – она хотела быть похожей на герцогиню Луизу Глостер, совратившую брата. Элиз всегда стремилась быть самой модной, современной, и даже если в этой моде скрывался порок, то ее влекло к подобному еще сильнее.