Вечность без права любить. Клетка

Глава 1

 «Моральный гнев -  самый вероломный вид мести».

Ф. Ницше

Пролог

Ночь опустила свой полог на Фигерас и его окрестности.  Безлунная, наполненная поразительными звуками, она скрывала то, что было не предназначено для глаз простого смертного. В глуши, далеко от шумного города с его бесконечным потоком туристов и суматошным ритмом жизни, встретились двое.

Полуразвалившееся здание, притаившееся глубоко в лесной чаще, не бросалось в глаза туристам. Местный люд предпочитал обходить его стороной, искренне полагая, что в нем водится нечистая сила.  Но оно не всегда было таким…

-  Дона! – раскатистое эхо пронеслось под сводами маленькой часовни, ударяясь о старые каменные стены и возвращаясь обратно к владельцу громоподобного голоса.

Вслед за этим послышался оглушительный стон, внезапно оборвавшийся и перешедший в хриплое звериное рычание. Лишь одна пара, горящих жаждой мщения и скрытой болью, глаз пристально следила за  гостем.

Высоко, у самой крыши с ее практически отсутствующей кровлей, цепляясь за полуистлевшие брусья ногами и руками, образуя букву Х, застыло тело женщины- вампира. Ее удлинившиеся, превратившиеся в плотные  и заостренные лезвия, ногти удерживали гибкое тело, облаченное в черный кожаный комбинезон. Волосы цвета вороного крыла были туго завязаны мягкой кожаной лентой, которая оплетала хвост спиралью, превращая густые локоны в плотный, сбивающий с ног, жгут.  На этот раз такое неожиданное оружие женщины было аккуратно уложено кольцами на затылке.

Треск разрываемой одежды прозвучал слишком громко в воцарившейся неожиданно тишине, но вампирша даже не шелохнулась. Она выжидала, наблюдая, как ее соперник, ее кровный враг, которого она сама позвала, быстро трансформируется. Красивое лицо с волевым подбородком, прямым носом, и чувственными губами вытягивалось в длинную и мерзкую звериную морду. Выгнувшись дугой, тело оборотня словно трещало по швам, разрывая в клочья человеческую оболочку, и приобретая очертания огромной туши, покрытой длиной темно- серой шерстью. Голова чудовища больше напоминала голову волка, только с длинными заостренными и прижатыми близко к черепу, ушами. Глаза, еще при жизни, бывшие небесно- голубыми, теперь напоминали две узкие щели, в которых плескалось песочно-желтое желание уничтожать. Когти оборотня, как и когти вампирши, представляли собой десять острейших изогнутых ножей.

Увеличившись в полтора раза, противник с нетерпением осматривался по сторонам, выискивая свою жертву. Ноздри чудовища расширялись и снова спадали, когда он принюхивался, пытаясь найти вампиршу по запаху. Она, определенна, здесь была. Он не сомневался в этом.

Там, где все началось, все должно и закончиться.

Легкий шелест воздуха, пока тело бессмертной спускалось с высоты на каменный пол, дал знать оборотню, что его цель совсем рядом. Он обернулся на звук, и встретился глазами с горящим взором женщины. Она упиралась одной рукой в  пол, присев на правое колено. Как всегда этот маневр прошел практически беззвучно, и если бы не способности оборотня, он бы не смог распознать ее приближение.

-  Донайра, -  прорычал мужчина в волчьей шкуре.

У него это получилось едва различимо, но та, к которой он обращался, услышала и поняла его.

-  Дамиан, - вслед за ним позвала его вампирша.

Глаза в глаза… Ярость, жажда крови, дикое сочетание ненависти и безумного желания обладать телом друг друга – все это витало в воздухе, раскаляя его до предела.

- Вот и свиделись, - мягко, словно обдав дуновением ветра, зазвучал голос женщины.

В ответ раздалось негромкое рычание. Оборотень переступил с лапы на лапу, готовясь к любому неожиданному повороту событий. Если бы не жажда крови, отражавшаяся в его желтых глазах, Донайра смогла бы увидеть в них затаенную грусть. Но она не увидела, а он ничего не сказал. Их союз, обрекший их обоих на долгие мучения, остался в прошлом. Едва ли тем чувствам, горевшим в их живых сердцах, удалось бы сейчас воскреснуть. Между ними было больше ненависти, чем желания. И лицо Ксимены, искаженное маской смерти, встало перед внутренним взором Дамиана.

-  Ксимена, -  раздалось очередное рычание.

- Она получила то, что заслужила, -  было ему ответом. – Слишком долго я к этому шла.

Глаза женщины горели ненавистью, и Дамиан видел это. Он взвыл, словно его пронзили в самое сердце, и протяжный звук огласил округу.

Время подошло. Вампирша мотнула головой из стороны в сторону, и волосы, оплетенные кожей, упали ей на спину тяжелым кнутом, достигая копчика.

Их смертельная дуэль началась…

Часть I. Только начало

«Первое условие бессмертия — смерть».

Лец С. Е.

Глава 1. Жак

Я узнала о его появлении еще до того, как он обнял меня сзади, привлекая за талию к себе. Только ему одному позволено вот так бесцеремонно проникать  в мой кабинет, и отрывать меня от насущных дел. И он прекрасно знает, что за этим может последовать.

-  Ты опять нарушаешь мое распоряжение, -  негромко, прикрывая от удовольствия глаза, сказала я.

Его ладони уже успели обхватить мои груди, и ловкие пальцы ласкают меня через тонкую ткань блузки.

-  Ты же знаешь, моя Богиня, что ради встречи с тобой я пойду на многое. Не хотел тратить время на пререкания с Хло, пока она выделит время для визита к тебе, -  мягкий тембр его голоса соблазняет, пока он нашептывает это мне в самое ухо.

Да, я знаю. Моя верная помощница Хло…  Она не сделает исключение даже ради Жака.

-  А ты бы хотел проходить сквозь стены, чтобы попасть в мою постель? – позволяю я себе поддеть его.

Глава 2

Глава 2. Обращение

Мортидор, Испания, 1640 год.

Пробуждение было ужасным. Еще до того, как открыть глаза, я ощутила невероятную, разрывающую тело на части, боль. Она проникала в каждую клеточку моего организма. Но худшее было впереди. Я все вспомнила. Воспоминания начали наполнять голову, как жидкость наполняет сосуд. Нет, не мгновенно, как это описывают, а постепенно. И последним кадром, вспыхнувшим в воспаленном мозгу, было безвольное тело любимого, распластанное на каменном полу старой часовни.

Крик душевной боли вырвался из груди, но я услышала только сдавленный звук, похожий на бульканье.

- Тише, девонька, тише, -  раздался голос, напоминающий шипение гадюки, у самого уха.

Глаза распахнулись в это самое мгновение. И ничего… Только мрак. Но это только вначале. На самом деле, уже через несколько долгих, как мне показалось, тянущихся вечность, мгновений я различила тусклый свет где-то очень далеко. Гораздо ближе, практически в шаге от меня, послышался шорох, словно кто-то скреб камень.

- На, вот, глотни, -  все тот же голос продолжал преследовать меня.

Я уже было подумала, что это разум шутит со мной, но губ, действительно, коснулась влага. Только в тот момент я поняла, как же сильно она мне нужна. Я пила жадно, делая частые глотки, но невидимый спаситель дозировал воду, не позволяя проглотить много.

- Не спеши, девонька. Нельзя тебе, -  снова зашипел голос возле уха.

Сложно было определить, кому он принадлежит – мужчине или женщине. Но немножко придя в себя, я поняла, что говорила женщина.

Глаза стали привыкать к полумраку, и я различила очертания помещения, в котором оказалась по воле Рока. Это была камера – огромная, с, казалось бы, бесконечными стенами, уходящими куда- то высоко, к самому небу. Но ни потолка, ни неба не было видно в этой тьме. Хотя бы проблеск луны, или свет звезды. Но мои попытки вглядеться в это подобие провала не увенчались успехом.

- Где я? – хрипло прозвучал мой голос.

- В пасти самого Дьявола, -  было ответом. – Это он развлекается, приглашая нас на свое пиршество. Скоро дойдет очередь и до нас.

Ответ мне более чем не понравился. Но я вспомнила другое, что вызвало эмоции куда сильнее. Тело моего  Лино… Бездыханное тело, и мерзкое животное возле него, которое к моему ужасу превратилось в обнаженную девушку.

Сдавленные рыдания вырывались наружу, но хозяйка шипящего голоса прикрывала мне рот своей костлявой рукой.

- Тише, глупая курица, тебя услышат. Вот тогда нам всем не поздоровится. Не нужно кликать смерть раньше времени. Еще успеешь порыдать.

Но что мне были ее слова? Я не хотела жить. Боль, сильнее физической боли, разрывала сердце. Я молила Всевышнего только об одном – чтобы эти мучения прекратились. И мне было все равно, каким образом это произойдет.

- Пусть меня убьют. Я хочу умереть. Мне нет жизни без Лино. Зачем? – сквозь ладонь женщины пробивались мои слова.

- Вот глупая. Ну, точно, курица. Не проси, смерть тебя уже сама нашла. Потерпи немного, и все увидишь. Всякий, кто отсюда выходил, назад не возвращался. Их вообще больше нет в нашем мире.

Справа от меня послышалось непонятное бормотание на неизвестном языке.

- Болобочет, окаянный. Уже сил нет терпеть. И откуда они только его притащили?

Я не слушала старуху. В темноте я разглядела рваное тряпье, одетое на ее худое тело, но мысли мои были далеко от нее. Я оплакивала  то, что оказалось потеряно безвозвратно. Моего Лино убило это мерзкое животное, которое превратилось в удивительной красоты женщину. Он умер, а я осталась жить. Это не справедливо!

- Только меня смерть все никак не приберет к рукам, -  между тем, продолжила моя неожиданная собеседница. – И, правда, кому нужна такая старуха, как я? Молодые да красивые здесь долго не задерживаются.

Я отвернулась от женщины, вглядываясь во мрак нашей темницы, продолжая беззвучно плакать.  И неизвестно, сколько бы это продолжалось, если бы где- то в отдалении не послышалось лязганье метала об металл. Старуха тут же отпрянула от меня, забиваясь в тот самый угол, который я только что рассматривала невидящим взором. Я же даже не шелохнулась.

Мне было все равно, что совсем рядом с характерным металлическим звуком в замке провернулся ключ, и чьи- то бесцеремонные руки оторвали меня от каменного пола. Даже когда адская боль от смены положения прошила тело, я только сдавлено застонала. Какая разница, куда меня тащат, если мне суждено умереть?

«Поскорее бы».

Если бы во мне было больше сил, я бы умоляла, чтобы меня как можно быстрее лишили жизни. Так я могла оказаться рядом с Лино. Наверняка, тот другой мир, в который люди попадают после смерти, прекрасен. И я хотела попасть туда, чтобы забыть о потере.

Но Судьбе в ту ночь было угодно распорядиться моей жизнью  иначе. Меня вынесли из темницы, и за нами закрылась решетчатая дверь. Где-то в глубине той камеры осталась ночная незнакомка. Но я не жалела. У меня в голове вообще не было ни одной связной мысли. Я просто покачивалась на плече огромного мужчины, который нес меня длинными коридорами в неизвестность.

Постепенно в голове начал нарастать гул. Я не могла понять, откуда он взялся, но бороться с этим новым проявлением безумства не стала.

Мы слишком быстро достигли света. Помещение, в котором меня бросили на жесткий соломенный тюфяк, мало чем отличалось от прежней темницы. Только здесь горели факелы, и над головой был потолок.

- Приведи ее в порядок, -  услышала я приятный мужской голос где-то рядом с собой.

Оборачиваться и смотреть на его обладателя мне не хотелось, но разговор, тем не менее, я слушала.

- Она будет следующей. Сайрус вызвал на поединок этого пса Фолка. Наконец-то этот кусок собачатины сдохнет. За такую победу мы отдадим эту девицу.