Ведьма из провинциального городка

Глава 1

За окном орал василиск. Мерзкая наглая тварь, чей пронзительный, многослойный крик может разбудить и мертвецов. Впрочем, мертвецов в этом городе, Вечном Граде Аэтрии, может разбудить что угодно, включая неправильно проделанный ритуал или нечаянно пролитую на древнюю мостовую каплю крови. Но василиск… его отвратный, вибрирующий на самых глубинных уровнях сознания ор не спутаешь ни с чем. Он орет так, будто по стеклу режут раскаленной пилой, да еще и в унисон с скрежетом зубовном. Уши закладывает, а в висках тут же начинает отзываться тупая боль. Так и думаешь о хорошем лекаре-целителе, ну или о восковых пробках в ушах. И последнее надо бы раздобыть поскорей, пока я окончательно не оглохла.

- Чтоб вас всех разорвало на магические частицы, - мрачно выругалась я, неохотно поднимаясь с постели и с ненавистью глядя на оконную щель, из которой просачивался этот звук. – Нашли живой будильник, совсем с катушек слетели. Кто вообще придумал зачаровывать этих пернатых тварей на время?!

- Прабабка твоя, Артонида Могущественная, – насмешливо отозвалось пространство густым, чуть хрипловатым голосом Дашки, моей домовушки. – Это ее фирменное заклятье, к ней все претензии. Говорят, она их отлавливала лично, в пещерах Утреннего Ужаса.

Я выругалась, смачно, на русском народном, используя такие обороты, от которых мог бы завянуть свежесорванный мандрагоровый корень.

Моя прабабка, Артонида Могущественная, была дамой не просто властной, а вселенского масштаба деспотичности. Она уже лет двадцать как облюбовала себе резной домик цвета морской волны на самом краю Острова Ведьм, жила там почти безвылазно, на материк, считай, не выезжала (короткие ночевки у меня в гостях раз в несколько месяцев – не в счет, да и те больше походили на инспекционные проверки). Предъявлять ей претензии не решался даже местный император Аврелий Четвертый, чтоб ему икалось до конца его дней, гаду продажному такому! Я у Артониды тоже старалась ничего не спрашивать, не пыталась предъявлять те самые претензии и вообще вела себя как можно тише воды, ниже травы в ее присутствии, впитываясь в стены. Мало ли, вдруг психанет, назад на Землю отправит, да запрет там, в каком-нибудь захолустном городишке вроде родного Муромска, без права возврата.

Мне, ведьме в тридцатом поколении, наследнице древнейшего рода, было гораздо удобней и естественней жить здесь, в магическом мире, где по улицам расхаживают василиски, а в небе вместо голубей кружат крылатые змеи, пусть и приходилось терпеть этого пернатого урода в качестве будильника.

Наконец-то, с силой налегая на раму, захлопнув окно, я блаженно выдохнула. Крик василиска уменьшился, превратившись в приглушенный, но все еще противный гул, пусть и не намного. Можно было выдохнуть и почувствовать, как боль в висках отступает.

Ну и позавтракать нормально, с чувством, с толком, с расстановкой. Сегодня у меня ожидался трудный, суматошный день, полный подводных камней и обязательств.

- Дашка, есть давай, и поживей! - скомандовала я, выходя из спальни в длинный, завешанный старинными гобеленами коридор и шлепая босыми ногами по мягким ворсистым коврам с причудливыми узорами на полу. – Я голодная, как дикая русалка после зимней спячки.

- Вот девка-то дурная, необразованная, – хмыкнула Дашка, и в воздухе запахло свежесваренным кофе и теплой сдобой. – Не бывает диких русалок, они все дикие. И спят зимой только в земных сказках.

- Пофиг, - проворчала я, заходя в просторную, залитую утренним светом столовую с огромным дубовым столом и плюхаясь на привычный стул у его головы. – Я хочу есть до умопомрачения.

- Ты ж вчера плотно поужинала: жареный грифон, тушеные коренья, полтора пирога с морошкой…

- И что? Я потом во сне летала. На своей новой метле, «Вьюге-невидимке». Знаешь, сколько магических сил на такие полеты надо? Весь запас энергии сжигается в ноль.

- Знаю, что бабка твоя, Зарина, против этих ночных гонок. Говорит, это неблагородно.

Ну, то, что бабка против, еще не означает, что я брошу тренироваться. Зарина не Артонида. Ее, в отличие от прабабки, можно уговорить, успокоить, задобрить коробкой засахаренных анемонов, в конце концов.

Меня, Викторию Андреевну Марсову, родили и вырастили на Земле. Моя мать, Дарина, терпеть не могла все то, чем занималась ее мать, Зарина, и тем более — бабка Артонида. Оттого они вечно ссорились, кричали друг на друга через магические зеркала. И в конечном итоге Дарина сбежала, уже беременная мной, запечатав свой дар и оборвав все нити. Обосновалась в небольшом сером городке на Земле, через некоторое время, еще до родов, вышла замуж за простого, но доброго человека. Отчим, Андрей Марсов, меня и вырастил, как родную, никогда не делая различий между мной и своими кровными сыновьями. Кроме меня, у них был еще трое мальчишек. Мать, хоть и имела ведьминский дар, им не пользовалась, всячески его подавляя таблетками и силой воли. Ну и меня воспитывала в строгости, в отличие от мягкого отчима, практически все мне запрещая: гулять после девяти, носить короткие юбки, краситься.

- Да что ты дочери дышать свободно не даешь, - ворчал отчим, заступаясь за меня. – Ничего с ней не случится страшного, если придет домой не в девять, а в десять вечера. Ей уже почти семнадцать, пора бы и крылья расправить.

Мать огрызалась, кричала что-то про опасности и свою испорченную юность, но меня все же иногда, со скрипом, отпускала на час позже.

А когда мне исполнилось восемнадцать, я поступила в местный политехнический вуз на программиста и там впервые по-настоящему поцеловалась со своим однокурсником Сережей после пары по высшей математике.

Глава 2

В тот раз все обошлось малой кровью, если не считать разбитой вазы эпохи модерн и трещины в потолке от неконтролируемого выброса моей энергии. Поругавшись до хрипоты, мать с бабушкой, к всеобщему удивлению, нашли хрупкий, но работающий компромисс. Пока я учусь в земном вузе, я буду жить здесь, на Земле, в отчем доме. Мать категорично заявила, что даже самая могущественная ведьма должна иметь «нормальное», высшее образование, чтобы было куда отступать, если с магией «не сложится». И тут ее неожиданно поддержал отчим.

- Магия магией, это, конечно, здорово, летать на метле, – рассудительно заявил он, попыхивая своей вечной трубкой. – А диплом программиста всегда в жизни пригодится. Мир ведь к технологиям идет, а не к колдовству.

Но при этом все каникулы – зимние, летние, весенние – я обязана была проводить с бабушкой в магическом мире. И она уже станет учить меня азам магических наук, чтобы я, по ее словам, «не устроила второй всемирный потоп от чихания». Ну а пока, чтобы я случайно не разнесла родной город на атомы от первого же сильного переживания, мне надели на шею массивный серебряный амулет с черным обсидианом в центре, сдерживавший мои силы до безопасного уровня.

Так и жили все пять долгих лет моей учебы. Братья отчаянно мне завидовали, особенно когда я демонстрировала им летом простенькие фокусы вроде левитации яблок или изменения их цвета. Им-то магия не досталась, наш род был строго матриархален. Отчим относился к моим новым умениям со здоровой, спокойной долей пофигизма. Он в магию принципиально не верил, списывая все на «массовые гипнозы и продвинутые технологии».

- Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало, – философски отвечал он, когда мать, хмурясь, начинала возмущаться моими успехами в телепортации чашек с чаем. – Не доставай ее. Ты же в свое время жила, как сама хотела. Вот и она пусть так же живет. Вырастет – сама во всем разберется.

Мать возмущенно фыркала, крепче сжимая в руках свою кружку с утренним кофе, но не спорила. Она знала, что в главном – в моей безопасности – он был непоколебим.

Ну а я… Я потихоньку, шаг за шагом, становилась ведьмой. Познакомилась со своей многочисленной, пестрой и шумной родней, в том числе и с грозной прабабушкой Артонидой, узнала много нового о тех мирах и реальностях, в которых веками жили все мои родичи. Увидев в первый раз настоящего, мохнатого домового, ворчащего на свою хозяйку, я визжала от умиления, чем вызвала у того приступ глубочайшего презрения.

В общем, я жадно познавала новую, доселе скрытую от меня жизнь.

Мать так и не сказала, кем был мой родной отец. Бабушка, как выяснилось, этого тоже не знала, хоть и поглядывала на меня частенько с опаской, как на обезьяну с гранатой, чью чеку вот-вот выдернут.

Мне, собственно, было почти все равно, кем являлся мой биологический родитель. Я всей душой любила отчима, считая его единственным и родным отцом. Но бабушка мрачно утверждала, что ведьме всегда передается частичка силы и от второго родителя. И чтобы правильно развиваться, контролировать все аспекты своей мощи, мне необходимо знать, от кого, а главное – от представителя какой именно расы или вида, была рождена.

Я лишь плечами пожимала, пропуская эти речи мимо ушей. Мне это было неинтересно. До жути хотелось поскорее стать самостоятельной, выбрать себе верного фамильяра, обустроить свой собственный дом где-нибудь на окраине магического квартала, пригласить туда бойкую домовушку вроде Дашки, заняться, наконец, настоящим ведьмачеством – принимать заказы, варить зелья, исследовать забытые руины. В общем, я отчаянно хотела вырваться из-под двойной, удушающей опеки матери и бабушки.

И на этом фоне все гадания о моем загадочном происхождении уверенно отходили на второй, а то и на третий план. Отец, кем бы он ни был, никак не участвовал в моей жизни. Так что пусть себе пребывает в небытии. Я же стремилась встать на собственные ноги, причем в самом что ни на есть прямом, а не переносном смысле этих слов – отстоять свою независимость.

В двадцать три я наконец-то закончила вуз, получила заветный диплом программиста. И ровно через два дня после шумного выпускного, даже не доев домашний торт, уже переезжала к бабушке, в магический мир, навстречу новой, настоящей жизни.

Вернее, как выяснилось почти сразу по приезде, миров было множество. Целые созвездия реальностей, переплетенные тончайшими нитями магических коридоров. Магических и немагических – примерно поровну, и они существовали в хрупком, вечном равновесии. Бабушка жила в одном из самых развитых и, что важно, больше всего по своим базовым характеристикам похожем на Землю.

Назывался этот мир Астарай, что в переводе с вымершего языка древних местных народностей дословно означало «подарок богов» или «божественный дар». Старинные легенды гласили, что боги-творцы создали этот мир исключительно для самих себя, как личную обитель для отдыха, чтобы наслаждаться в нем идеальной природой, спокойствием и благодатным одиночеством. Но очень скоро оказалось, что даже боги, в полном уединении, начали испытывать невыносимую скуку. И потому они собственными руками открыли первые межмировые врата, позволив самым разным расам и существам из других реальностей постепенно населить этот дареный мир, наполнив его шумом, страстями и жизнью.

В Астарае теперь жило и процветало невообразимое множество рас: изящные вампиры, яростные оборотни, приземленные гномы, могущественные ведьмы, молчаливые горгульи, простодушные тролли, воинственные орки, загадочные русалки… Всех просто не перечислить. Были целые автономные области, населенные, к примеру, одними лишь орками или вампирскими кланами. Бабушка же обитала в величественной столице Империи Драконов, городе Аэтрионе, который хоть и принадлежал формально древним драконам, но был населен пестрым, шумным калейдоскопом представителей всех мыслимых рас.

Глава 3

Дашка, моя домовушка, готовила просто шикарно, с тем самым домашним, душевным вкусом, который не воспроизвести ни в одном дорогом трактире. Она появилась у меня на третий день моей самостоятельной жизни в этом доме, словно просочилась сквозь щель между мирами. Ее никто специально не звал, никакие магические контракты с ней не заключал. Она просто возникла из воздуха в центре гостиной, осмотрелась критическим взглядом, проворчала что-то нелестное насчет молодости и неопытности хозяйки, то есть меня, и молча принялась за уборку и готовку, будто так и было заведено испокон веков.

Я была только рада такому повороту. Домовые, особенно такие умелые, считались вымирающим видом полезной нечисти и имелись далеко не у всех, даже у весьма состоявшихся ведьм. Считалось, что приходили они по зову крови только к самым большим везунчикам или к тем, кто особенно остро нуждался в опеке. «Или к самым большим неумехам, которые сами ложку ко рту донести не могут», - ворчала обычно Дашка, громко переставляя горшки на плите. Я с ней никогда не спорила. Даже не пыталась. Иначе сразу рисковала остаться без ее воздушных блинчиков с малиновым медом и без той самой согревающей душу каши с лесными орехами.

Вот и теперь, сидя за столом, я уминала за обе щеки три толстых блина с мясной начинкой, порцию пшенной каши с маслом и пару румяных сырников. Запивала все это прохладным вишневым компотом и еще и причмокивала от удовольствия. Жизнь, особенно на сытый желудок, была прекрасной и не такой уж сложной.

- Завтра Ярин день, не забыла, птаха? – напомнила Дашка, появляясь из ниоткуда и вытирая руки о клетчатый фартук. – Алтарь-то прибрала? Свечи запасла?

Я только рукой махнула, с трудом проглатывая очередной кусок. Помню, помню. Хотя от всей души лучше б и забыла.

В этом мире было пять основных, верховных божеств, составлявших основу пантеона. Зарай – бог всего сущего и самой жизни, демиург и создатель. Яра – его вечная супруга и покровительница жен, матерей, хранительниц очага всех рас без исключения. Их дети-близнецы, Жанас и Оркис, боги растений и животных соответственно. И брат Зарая, мрачный Харан, бог смерти и перехода в иные миры. Все остальные божества, а их было множество, считались второстепенными, местными. Им поклонялись не так активно, подарки на их скромные алтари клали реже. А вот первая пятерка… Их чтили все, от мала до велика, от диких орков до мудрых драконов.

И завтра должен был состояться один из главных праздников в честь Яры – Ярин день. Все женщины, от мала до велика, в этот день от мала до велика молили Яру о милости, творили особые, древние обряды, просили о крепкой семье, здоровых детях, спокойной и сытой жизни.

Я, как местная ведьма, единственная на весь Дримхолм, должна была руководить теми обрядами, быть проводником между жительницами и богиней. А это значило что? Правильно, сегодня мне нужно было потратить весь свой день на подготовку – перечитывать старинные, запыленные талмуды с ритуалами, мастерить обереги для участниц, перебирать и измельчать особые травки и коренья в своей аптечке. В общем, покой мне только снился, угу. Ни о какой ворожбе или варке зелий для себя речи уже не шло.

Была б моя воля, я бы с превеликим удовольствием забила и на сам Ярин день, и на всю эту суетливую подготовку к нему. Лучше б зелья поварила на продажу – денег бы заработала. Ну или на картах Таро погадала бы, разучила бы новый вид пасьянса… Да что угодно, лишь бы это приносило хоть какую-то практическую пользу! Но только не эти бесконечные, утомительные обряды в честь Яры!

И не потому что я не верила в силу богини. Еще как верила! Я все же ведьма, я могу видеть и чувствовать то, что другие не замечают. Но я искренне считала, что молитвы и просьбы к богам – дело глубоко личное, интимное. И тут каждый должен стараться сам, вкладывать свою душу. А то получается так: пришла к ведьме, нагрузила ее своими проблемами, бросила монетку. И пусть она за тебя отдувается, с богами разговаривает, энергию тратит. А ты сама вроде как и ни при чем, чиста и невинна.

Ну чушь же полнейшая!

После сытного завтрака я пошла мыться. Под самым что ни на есть натуральным душем, в душевую кабину, установленную здесь же, в доме, в небольшой, но удобной ванной комнате. Каюсь, был у меня один грешок – я страстно любила земной уют и комфорт. И потому, как только подучилась магии достаточно, чтобы поддерживать сложные заклятья, я собственноручно установила в своем доме некоторые вполне земные удобства, работавшие от магических амулетов и кристаллов, вшитых в стены. Душевая кабина была в их числе.

Я стояла на теплом каменном поддоне, наслаждалась лившимися на меня прохладными, бодрящими струями воды и чувствовала себя практически счастливой, закрыв глаза. Шум воды заглушал все посторонние мысли.

Вымывшись с ароматным мылом, пахнущим хвоей и мятой, я вытерлась большим пушистым банным полотенцем, переоделась в удобные мягкие шорты и просторную хлопковую майку и направилась в свой кабинет – работать. Волосы, собранные в мокрый хвост, прохладно касались шеи.

Преимуществом ведьм, и я этим вовсю пользовалась, была почти что полная свобода в действиях и внешнем виде. При желании я могла появиться в джинсах и косухе даже на аудиенции у самого императора (и появлялась однажды! Чего мне до сих пор не могла забыть и простить бабушка!). И никто мне слова не сказал бы. Как же, ведьма, своя собственная голова на плечах.

Дома я тоже ходила, как хотела, в чем было удобно. Благо, кроме близких родственников да редких гостей, здесь больше никто не появлялся. Для контакта с клиентами и окружающим миром у меня имелось отдельное, специально обустроенное здание во дворе.

Глава 4

Рыбный суп с дымком, свежий салат из сезонных овощей с душистыми травами, пышная булка с изюмом и стакан прохладного яблочного компота – все это влезло в меня без проблем и почти без остатка. Я проглотила последний кусок и только тогда почувствовала, как по телу разливается приятная теплота, конечности наконец-то начинают слушаться, а спина перестала напоминать деревянную доску.

- Жизнь, определенно, прекрасна, – я блаженно улыбнулась и сладко потянулась, отложив в сторону деревянную ложку. – Даш, а Васька с Тимкой где?

Васькой звали моего рыжего бесстыжего кота, который появился в этом мире вместе со мной с Земли, зацепившись за подол платья во время первого перехода. Тимкой я окрестила огромного сторожевого пса, подаренного мне прабабушкой Артонидой еще щенком. Поговаривали, будто в его роду были сами демоны Теневых пустошей, отчего взгляд у него был пронзительно-желтый и слишком умный для животного.

Васька с Тимкой терпеть друг друга не могли, постоянно шипели, рычали и грызлись, но к серьезным боевым действиям никогда не приступали, памятуя о моем справедливом, но жестком гневе.

- Рыжий шляется где-то, – равнодушно ответила Дашка, собирая со стола пустую посуду. – Со вчерашнего дня его морда здесь не появлялась. А черный твой сторожит какого-то бедолагу, прямо посреди двора. Уже который час не сходит с места.

Доходило до меня долго, секунд десять, пока мозг переключался с ритуалов на бытовуху.

- Дашка! – возмутилась я, быстро поднимаясь с дубовой лавки. – Это же наверняка клиент, между прочим. И он платит за мою работу, за свет в доме и за твои деликатесы!

- Судя по его затрапезному виду, платить ему нечем, кроме горсти медяков, – проворчала меркантильная Дашка, громко звякая тарелками. – Одним запахом лука весь дом провоняет.

Я вместо ответа лишь раздраженно щелкнула пальцами, накидывая на свой домашний вид быстрый морок. Теперь всем, кроме очень сильных и внимательных магов или ведьм, было видно не мои потертые шорты, а скромное, но опрятное серое платье с высоким воротником и длинными рукавами – образ респектабельной знахарки.

Удобно, но не всегда практично, ведь иллюзия была чисто визуальной. И потому мороком я пользовалась только в экстренных случаях, когда не успевала переодеться в нечто более подходящее. Например, как сейчас.

Сунув босые ноги в стоптанные домашние тапки, я потопала через кухню во двор – смотреть, кого же там принесла нелегкая.

Тимка, угольно-черный пес, в холке достававший мне почти до груди, лениво разлегся посередине вымощенного камнем двора, положив массивную голову на лапы. Между его огромными, с большими острыми когтями лапами, стоял и мелко трясся какой-то деревенский мужик в потертом кафтане, заплатанных штанах и плетеных лаптях. Самый что ни на есть обычный человек, довольно редкая и небогатая здесь раса. Ну, и что такому понадобилось от местной ведьмы?

- Тима, фу, отпусти, – скомандовала я, подходя ближе.

Тимка негромко, почти с сожалением тявкнул, поднялся, лениво потянулся и нехотя потрусил к своей просторной будке в другом конце двора, откуда продолжил наблюдать желтым прищуренным глазом.

Я выжидательно, слегка свысока посмотрела на перепуганного мужика.

- Ну? Кто ты такой? И что тебе надо от ведьмы?

- Смилуйся, матушка ведьма, – выдал мужик скрипучим голосом, не пытаясь сделать и шага вперед. – Беда на меня приключилась, проклятие тяжкое. Помираю я, заживо сгниваю! Излечи, прошу, помоги сироте горемычному! Я все, что смогу, заплачу!

Проклятым и умирающим мужик, однако, не выглядел ни разу. Здоровый, румяный, можно сказать, цветущий вид, ясный, ничем не затуманенный взгляд. Руки если и трясутся, то явно от переизбытка дешевой наливки, а не от магической порчи.

Но долгая жизнь на Земле, в мире, где каждый клиент был на счету, приучила меня не пренебрегать ни одним обратившимся, если он хотя бы теоретически был готов заплатить пусть и медяками, но за работу.

- Ладно, пойдем, – я кивнула в сторону аккуратного флигеля из темного дерева неподалеку, в котором и обустроила свой приемный кабинет. – Посмотрю, что там у тебя за напасть и можно ли тебя вообще вылечить.

Мужик заметно оживился, лицо его просветлело, и он засеменил за мной, стараясь не отставать.

Свой рабочий кабинет, да и вообще весь флигель, я обустраивала, активно используя земные знания по психологии и созданию нужной атмосферы. Ну и технику – немного, пусть даже неработающую, но добавляющую колорита.

В небольшом холле флигеля на стенах висели кривые зеркала в причудливых рамах. Я зачаровала их особым образом, чтобы каждый, кто в них смотрится, видел не свое отражение, а собственные самые потаенные страхи и самые сокровенные, часто даже не осознаваемые желания.

В длинном, слабо освещенном коридоре, который вел от входной двери прямо к моему рабоему кабинету, у стен стояли неподвижные, но говорящие статуи – каменные изваяния различных мифических существ. Проходишь мимо них – каждая статуя вспыхивала изнутри тусклым, разным по цвету светом и произносила тихое, леденящее душу приветствие. Красота! Хотя у некоторых особо нервных и впечатлительных существ случались настоящие истерики. Кто-то даже пытался развернуться и бежать назад, во двор, судорожно дергая за массивную ручку входной двери, которая, конечно же, не поддавалась. Наивные.

Глава 5

Я едва заметно ухмыльнулась про себя, сняла со стены один из многочисленных амулетов – темно-синий, отполированный до блеска камушек лазурита в позолоченной оправе на тонком кожаном шнурке – и начала неспешно, ритмично водить им перед лицом мужика, следя за отблесками света на его поверхности. Тот завороженно следил за каждым движением камня, глаза его стали стеклянными, дыхание замедлилось.

- Нет на тебе ни сглаза, ни порчи, ни проклятия, ни чего-то еще гадкого и постороннего, - уверенно и твердо заявила я через несколько минут, прекращая водить амулетом и замирая с ним в руке. – «Чистый» ты, как слеза младенца. Спроси-ка лучше у своей жены, что она тебе последнее время в еду или питье подмешивает. Может, травки какой успокоительной, чтобы меньше буянил.

Мужик буквально расцвел прямо на глазах. Морщины на лице разгладились, в глазах аж блеск появился, будто с плеч гора свалилась.

- Спасибо тебе, матушка ведьма, низкий поклон! – подскочил он со своего места, начал кланяться чуть ли не до самого пола, чуть не задевая лбом краешек стола. – Выручила, обнадежила!

Затем он залез глубоко за пазуху своего кафтана, порылся там и вытащил две протертые до дыр, но вполне полноценные серебрушки, аккуратно положив их на край моего кресла.

Плата была более чем адекватной за такой «диагноз». И мы с мужиком расстались, вполне довольные друг другом. Я проводила его до самой калитки, чтобы Тимка по старой памяти не решил с ним «поиграть», и вернулась в дом. Серебрушки, как и любую другую плату, чуть позже приберет Дашка. Она у меня была не только поваром и уборщицей, но и главным казначеем. Считалось, что от личной силы ведьмы напрямую зависят умения и возможности ее домового. Судя по тому, что Дашка могла сделать почти все на свете, от материализации предметов до управления элементами, я была очень и очень сильной ведьмой.

Зайдя в дом, я с облегчением плюхнулась в свое любимое кресло у обеденного стола в столовой.

- Даш, а Даш… – протянула я устало, смотря в потолок. – Пирожков хочу. С малиновым вареньем. У нас же в подполе стоят те самые баночки, да? С прошлого лета.

- Талию беречь надо, а не на ночь пирожками объедаться, – тут же прозвучало из ниоткуда слегка насмешливым голосом Дашки. – И зубы испортишь.

- Ну Даш, родная, ну пожалуйста… – заныла я, как маленькая. – Один всего. Ну два. Я же сегодня хорошо поработала, клиента исцелила!

Я, конечно, могла бы и сама себе наколдовать хоть десяток пирожков. Дело-то нехитрое. Но мне отчаянно хотелось именно домашних, настоящих, пахнущих древесной печью, приготовленных без единой капли моей собственной магии, с той самой любовью, которую умела вкладывать в готовку только Дашка.

Дашка поворчала еще немного о моем непомерном аппетите, но в итоге пообещала к вечернему чаю все приготовить.

И я уже с чистым сердцем и предвкушением собиралась отправиться вздремнуть, чтобы отдохнуть от трудов праведных, как вдруг услышала голос домовушки, на этот раз более собранный:

- Вика, к тебе Лиска подходит. У калитки уже.

Лиска была моей кузиной. Причем то ли четвероюродной, то ли пятиюродной – я уже и не помнила. Вроде бы не самое близкое родство. Но для ведьм с их клановостью и культом крови это значило очень много. Они даже своих десятиюродных племянниц встречали с распростертыми объятиями и искренней радостью. Как же, родная кровь, пусть и сильно разбавленная, но все же своя.

Мы с Лиской были во многом похожи. Обе шатенки с вьющимися волосами, высокие, стройные, примерно одного возраста. Только у меня были глаза цвета весенней листвы, а у нее – глубокие синие, как омут. Да и замужем Лиска была уже несколько лет и растила троих озорных «спиногрызов», как она сама их с любовью называла.

Раз в полгода она обязательно наведывалась ко мне в Дримхолм, обычно – одна, без мужа и детей. Официально – поддержать молодую и неопытную родственницу, живущую вдали от большого семейства. Неофициально – чтобы в тишине и покое как следует отдохнуть от своей большой и шумной семьи.

Вот и теперь она ворвалась в дом ураганом, с грохотом распахнув входную дверь, сжала меня в своих цепких объятиях так, что ребра захрустели, и довольно, с победным блеском в синих глазах заявила:

- У меня есть два билета на «Архов»! На самый что ни на есть серединный ряд!

Я застонала, громко, нарочито драматично, закатывая глаза к потолку. Лиска заржала, как табун диких коней, и отпустила меня, похлопав по плечу.

- И не пытайся придумать отговорку, сестренка! Я их через тетушку Зинаиду доставала, чуть ли не в драке! Концерт послезавтра, в Полночный зал.

- А завтра, на минуточку, – Ярин день, – уныло напомнила я, потирая зажатые ребра. – Целый день на ногах, обряды, молитвы… Я к вечеру как выжатый лимон буду.

- И что? – фыркнула Лиска, скидывая с плеч легкий плащ и разбрасывая его по ближайшему стулу. – Как это помешает тебе насладиться божественной музыкой и оторваться по полной?

Ответа у меня, конечно, не было. Да и все отговорки я выдумывала исключительно для собственного успокоения. Прекрасно знала, что в итоге пойду развлекаться вместе с Лиской. Устоять перед ее напором было невозможно.

«Архи» были культовой музыкальной группой смешанного состава. Вампир-вокалист с баритоном в пять октав, оборотень-барабанщик, орк-гитарист и полугном-получеловек на клавишах. Жгучая, взрывоопасная смесь, в общем. Пели они что-то мощное, напоминавшее земной хард-рок, но на древних языках, от которых стыла кровь в жилах. Попасть на их концерты мечтали абсолютно все, от уличных дворников-орков до изнеженных принцев-драконов.

Глава 6

Мы с Лиской засиделись в моем кабинете до самого вечера, увлеченно болтая о всякой всячине. И сидели бы, наверное, до полуночи, если бы Дашка самолично не появилась возле нас с огромной метлой наперевес, стуча древком по полу.

- Ужин стынет! А я не намерена разогревать его по десять раз на дню! – рявкнула она таким грозным голосом, что по стенам пробежала легкая дрожь.

Ну кто ж станет спорить с разозленной домовушкой, в руках у которой оружие? И потому мы покорно, как провинившиеся школьницы, переместились из кабинета в столовую. И застали там одну наглую рыжую морду, уже успевшую устроиться на моем месте и с интересом обнюхивающую миску с жареной картошкой.

- Васька, ты где это шлялся? – спросила я, не без труда вытесняя кота со своего законного места у стола. – Два дня тебя ни слуху ни духу.

- Ах, вот как? Тебе обязательно все расскажи, где был, что делал? – проворчал он, нехотя спрыгивая на пол и с достоинством распушив усы. – Покорми лучше несчастного, голодного котика, а не допрос с пристрастием устраивай.

- Несчастный голодный котик скоро станет идеальным пушистым шаром и не вкатится ни в одну дверь, – парировала я, садясь и накрывая салфеткой колени. – Вот кому бы талию беречь надо, а не мне в пирожках отказывать.

Васька фыркнул и надулся, его рыжий хвост нервно забил по ножке стула.

- А тебе, что, жалко? Жалко немного еды для своего Васеньки, который тебе душу отдает?

- Ты хоть всех мышей в подполе выловил для начала? – невозмутимо поинтересовалась я, накладывая себе картошки. – Или опять только на диване валялся?

- Какие мыши?! Какие еще мыши?! – раздраженно завопил Васька, подпрыгивая на месте. – Я – благородный кот, потомок древних магических кровей! Мне свежей сметанки с колбаской и нежного мяска подавай, а не с этими серыми тварями возиться!

- Лиска, а Лиска, – я с самым задумчивым и невинным видом повернулась к кузине, которая уже вовсю уплетала ужин. – Твои мелкие, кажется, как раз кота просили? Не хочешь приютить этого милого, но очень наглого обормота? На недельку? Они будут в восторге.

Весь гонор у Васька пропал сам собой. Вместе с самим Васькой. Он уже был как-то знаком с детьми Лиски и предпочитал больше никогда их не видеть. Его нежная кошачья психика не вынесла и часа общения с гиперактивными молодыми ведьмочками, таскавшими его за хвост и пытавшимися нарядить в кукольные платья.

Лиска хитро ухмыльнулась, с жадностью поглядывая на сочный ростбиф, но не отрываясь от еды.

- Злая ты, Вика. Совсем свою живность не жалеешь. Бедного котейку в лапы к этим сорванцам отдать готова.

- Я свои собственные нервы жалею, – проворчала я, наливая себе компот. – Этот пушистый обормот обожает их трепать и мотать без всякой причины.

Васька лишь недовольно фыркнул из своего дальнего угла, куда он ретировался, но отвечать побоялся. Он прекрасно знал, что я в сердцах могу в любой момент раскрыть небольшой портал прямиком к Лиске домой. И вытолкнуть его туда. Прямо в детскую. Вот счастья-то у мелких будет – живая игрушка на целую неделю.

- То есть, я так понимаю, вы не голодные? И всю эту еду можно спокойно убирать обратно? – внезапно ворвалась в нашу перепалку Дашка, материализовавшись у стола со скрещенными на груди руками.

Мы с Лиской мгновенно забыли обо всем на свете и дружно вооружились ложками и вилками. Очень уж не хотелось лечь спать с урчащими животами. А Дашка, зная ее характер, могла запросто выполнить свою угрозу. С нее сталось бы.

Объевшись до самого пупа, мы с Лиской наконец разбрелись по своим спальням. Завтра мне предстояло вставать с рассветом, так уж точно. Еще и Тимку нужно было загнать в будку и запечатать ее магическим замком, чтобы он ненароком не распугал моих нервных клиенток своим внушительным видом. В общем, куча дел, требующих ясной головы. И до всего этого надо было как следует выспаться. А то натворю такого на Ярин день, что потом прабабка Артонида лично приедет разбираться. А я такое точно переживу без последствий…

Уснула я на удивление быстро, едва голова коснулась прохладной льняной подушки. Снилась мне Земля – мать, отчим, братья. Они жили своей обычной, такой знакомой и далекой теперь жизнью, пользовались благами цивилизации, общались, как ни в чем не бывало. Изредка даже вспоминали обо мне за семейным ужином. Макс, старшенький из братьев, инженер-строитель, как раз собирался жениться. Его невеста, Жанна, была длинноногой моделью с ногами от ушей и голливудской белозубой улыбкой. Родители, особенно мать, были не в восторге от его выбора, ворча, что «красота не вечна». Но свадьбу все же организовывали, скрепя сердце.

Никита, или просто Ник, недавно получил очередное звание, стал майором. Вот уж любитель горячих точек и экстрима. И никакой намеченной личной жизни, одна работа.

Ну а Эдик, младшенький, заканчивал аспирантуру по биохимии. И тоже без жены, без детей, целиком погруженный в науку.

В общем, сплошное расстройство для нашей матушки, так мечтавшей, чтобы у ее деток было все «как у людей» – семьи, стабильность, и именно так, как она того хочет.

Проснувшись утром от привычного внутреннего будильника, я сладко зевнула и первым делом прислушалась. За окном стояла непривычная тишина.

- Дашка, а василиск где? – ворчливо спросила я, чувствуя, что что-то необычное в этом утре все же было.

Глава 7

На Ярин день посетителей у меня бывало всегда много, целая вереница. В основном – женского пола, всех возрастов и мастей. Гномки в своих лучших кожаных фартуках, вампирши в шелках и бархате, человечки в скромных платочках, величественные драконицы в доспехах из драгоценных чешуек, яростные оборотницы с наколками-тату, изящные эльфийки, мощные орчанки, непробиваемые трольши – все они, перебарывая свой врожденный страх перед ведьмой, появлялись в моем кабинете со схожими, до боли знакомыми проблемами.

- Помоги, матушка ведьма, – била поклоны вампирша, Рональдина Артанская, дочь местного барона, высокая, плотно сбитая дама средних лет в бархатном платье, – дочь старшую, Анжелику, никак замуж не отдам. Скоро уже сороковник стукнет, а она все в девицах ходит! И так старой девой за спиной все кличут, в лицо ей и мне смеются, шепчутся!

- Выручи, матушка ведьма, – вторила ей гномка, тетушка Агнесс, небольшого росточка, как и положено гномам, с аккуратно заплетенной бородой и усами, – внучка моя, Гретхен, ой высокая получилась, все отцовская эльфийская кровь играет. Кто ж ее, дылду такую, в жены-то возьмет? Все женихи ей по пояс! Срам один!

Матушка ведьма, жениха бы мне, да познатней, да побогаче, – хлопала длинными ресницами молодая оборотница Жаранетта горт Щассар, плотная брюнетка среднего роста в дорогом кожаном убранстве. – Отец-то мой, сам знаешь, министр торговли. А ко мне сплошь купцы третьей гильдии сватаются, выскочки! Недовольно мое семейство, позор на весь клан!

Я закатывала глаза к самому потолку, тяжело, с шумом вздыхала и раз за разом, стиснув зубы, начинала творить свою волшбу – чертила на полу сложные знаки мелом и углем, раздавала заранее заготовленные амулеты и склянки с зельями, читала наговоры и традиционные молитвы Яре, вкладывая в них толику своей силы.

Лиска сидела на жестком стуле возле двери, внимательно, как учительница, следила за моей работой и зорко проверяла, чтобы каждая из тех, кто просил моей помощи, исправно платила в общую казну, опуская монеты в специальную железную шкатулку с замком.

Они платили. Не скупясь, отдавали и золотые короны, и серебряные талеры, и медяки. И каждая была свято уверена, что именно ее дело – самое важное, самое срочное, и мне просто обязана уделить больше всего внимания и сил. Да и вообще, как это – ведьма и принимает кого-то еще, кроме нее, единственной и неповторимой!

К обеду, когда поток немного схлынул, мне уже хотелось орать от бессилия и легкого раздражения. Все эти надуманные проблемы моих посетительниц зачастую не стоили и выеденного яйца. Вампирше Рональдине надо было всего лишь накрасить дочь поярче, да стрижку ей сделать помодней, а не закатывать истерики. Гномка Агнесс вообще могла не заморачиваться ростом внучки – в этих краях ценились умение вести хозяйство и характер, а не рост. При мне и не такие «дылды» замуж удачно выходили. А оборотница Жаранетта… Ну что, в сущности, плохого в женихе-купце, если он статен, красив, умен, богат и готов носить жену на руках во всех смыслах этого слова?

К вечеру я уже откровенно рычала в ответ на каждое новое заявление просительниц. Их бесконечный поток, казалось, не кончался никогда. А я, по неписаному правилу, не могла вернуться домой и закрыть дверь, пока не уйдет самая последняя, самая настойчивая клиентка. И в глубине души я уже готова была убивать, причем самыми изощренными и мучительными способами!

Каждой из них надо было во что бы то ни стало устроить личную жизнь – если не свою, так дочерей, внучек или племянниц. Собственные интересы и желания этих самых дочерей и внучек в расчет, естественно, не принимались. Главное – поскорее сплавить их замуж, а потом с важным видом хвастаться перед соседками «удачными» зятьями.

Ближе к полуночи я все же, на излете сил, закончила разбираться с последними клиентками (да они и сами, наконец, иссякли), выпустила оголодавшего и обиженного Тимку из его заточения и, почти не чувствуя ног, кое-как доковыляла до собственной спальни. Спасибо Лиске, что та, видя мое состояние, нашла в себе силы поставить на весь дом усиленный защитный купол. Благодаря ей мы всем домом – я, Лиска, Дашка и даже вечно недовольный Васька – продрыхли до самого позднего утра. И никакая полупетушиная тварь за окном не будила нас своими душераздирающими криками.

Ночью мне, слава местным богам, ничего не снилось (а если и снилось что-то, то я абсолютно ничего не запомнила). Проснувшись уже почти в обед, я сладко потянулась, чувствуя, как силы потихоньку возвращаются, и блаженно выдохнула. Счастье-то какое, что Ярин день бывает всего лишь раз в году. По своему опыту я точно знала, что следующие сутки-двое, а то и дольше, меня вряд ли кто-то потревожит. Разве что совсем уж случайный, заблудившийся путник забредет. Все, кто ждал помощи или совета от ведьмы, уже пришли вчера, выжав из меня все соки.

В столовую, к накрытому столу, я вышла, довольно улыбаясь. Лиска и Дашка уже были там. Васька, кстати, тоже. Что-то усиленно жевал, сидя в своей любимой позе под столом.

- Я надеюсь, это хотя бы мышь, а не опять колбаса со стола стащена? – с неподдельным удовольствием сказала я гадость, садясь на свое место.

Васька от неожиданности поперхнулся своим лакомством. Лиска, как раз откусывавшая кусок румяного блинчика, тоже подавилась и закашлялась. И словно в отместку мне, ехидно напомнила.

- Ты же не забыла? Мы сегодня на «Архов» идем. Билеты-то у меня.

Я громко, на весь дом, застонала, уронив голову на стол. Васька под столом удовлетворенно фыркнул.

Глава 8

На «Архов» мы все же пошли, хоть я и отчаянно внутренне сопротивлялась. Пробездельничали весь день, валяясь, как тюлени, на солнышке в саду, и пошли. Правда, Лиска громко называла наше ничегонеделание «подготовкой к культурному мероприятию», но тут я была с ней категорически не согласна. Подобрать подходящую одежду и накраситься можно и за час максимум. Я уж точно, с моим опытом, без проблем смогла бы уложиться и в полчаса.

Поужинали мы задолго до начала концерта, переоделись в длинные, струящиеся платья черного и темно-фиолетового цветов, сильно напомнившие мне одежду готов с Земли, и ровно в нужное время открыли небольшой, но стабильный портал прямо из моего сада.

- Выглядим как самые что ни на есть настоящие, классические ведьмы, – довольно заметила Лиска, когда мы вышли на оживленную площадь и смешались с пестрой, шумной толпой. – Никто и не усомнится.

Я огляделась, оценивая обстановку. Да, похоже, так оно и было. Каждая раса как будто нарочно стремилась выделиться из общей массы, подчеркнуть свою принадлежность. Эльфийки – нежные девочки-цветочки в пастельных тонах, вампирши – сплошь в алом и черном, с алыми же губами. Оборотницы – в грубоватых шкурах своих тотемных животных. Гномки – в практичной зелени и коричневом, с обязательными украшениями из камня и металла. Ну а ведьмы – наше все: черное, мрачное, часто с остроконечными шляпами, часть – и правда с метлами, для антуража. Хорошо хоть, все расы перемешались и не стали кучковаться отдельно. Я не выдержала бы долго в плотной толпе одних только черных, мрачноватых дам.

Как нелюбительница больших скоплений народа, я старалась держаться поближе к Лиске и не терять ее из вида в этом людском море. Ну и заодно потихоньку активировала свой личный аварийный амулет, как его называла Дашка, – небольшой серый, почти невзрачный камень на прочном серебряном шнурке под платьем. Если со мной что-то случится, что-то действительно нехорошее, то я мгновенно перенесусь или домой, или прямиком к бабушке Зарине – в зависимости от степени серьезности проблемы. Если будет совсем худо, амулет сработает на полную и перетащит мою бесчувственную тушку прямиком к прабабушке Артониде. А уж та всегда найдет способ и воскресить, и на ноги поставить.

У Лиски, кстати, имелось то же самое украшение-защитник. И она перед самым переносом клятвенно заверила меня, что все активировала и проверила.

И вот теперь мы стояли в самой гуще просторной площади, в толпе разгоряченного, возбужденного народа, и готовились слушать долгожданный концерт.

Группа появилась эффектно – прямо в воздухе, в клубах малинового дыма, и зависла над нами на невидимой платформе. Поклонники, в основном женского пола, дружно завизжали от восторга.

Я только усмехнулась про себя: простой магический трюк с левитацией и пиротехникой. Было бы, чему удивляться. Ну или из-за чего так истошно визжать.

Но народ вокруг уже вовсю заводился, включая мою не в меру активную кузину Лиску.

Музыканты немного попиликали на своих инструментах, демонстративно настраивая их перед толпой. Затем над площадью грянули мощные, низкие аккорды первой песни. Баллада о несчастной любви и вечной разлуке, не иначе. Пели в основном вампир с его бархатным баритоном и орк, подвывающий хриплым басом. Оборотень на барабанах и смесок на клавишах изредка, для гармонии, присоединялись к ним.

Народ волновался, песни шли одна за другой, все громче и агрессивнее. Я почти ничего не понимала в текстах на древних наречиях и откровенно скучала, поглядывая на часы.

Была б моя воля, я бы сейчас сидела дома, в своем уютном кресле, с интересной книжкой, с большим стаканом горячего какао или крепкого кофе и, может, даже с плеером в ушах – слушала что-нибудь спокойное. Да, контрабанда земной техники в иные миры особо не приветствовалась Старейшинами. Но я же ведьма! И вполне могла бы позволить себе такое маленькое отступление от правил!

После первой песни сразу же, без паузы, началась вторая, затем третья… Певцы сменяли друг друга, выкрикивая хриплые реплики на непонятных мне языках. Народ вокруг довольно ревел, подпевал, раскачивался в такт. Я продолжала скучать, чувствуя себя белой вороной. Стояла, считала про себя минуты, с надеждой поглядывая на огромные магические часы над сценой, и ждала, когда же все это безумие наконец закончится.

Ну и заодно мысленно, смачно матюкала всех, на кода хватало фантазии: начиная от Лиски с ее дурацкими билетами, заканчивая прабабкой Артонидой, не пожелавшей приютить у себя на острове излишне активную и шумную родственницу. А ведь могла бы! Когда у нее возникает «жизненно важная необходимость», место у нее всегда находится! А в остальное время – лесом-полем, дети! Сами себя развлекайте, я вам не нянька!

В общем, я успешно накрутила себя до состояния кипения. И едва последние аккорды оглушительно прозвучали и концерт официально завершился, я вздохнула с таким облегчением, будто с плеч свалилась гора. Еще немного, и я готова была бы сама разрушить эту дурацкую площадку вместе со всеми музыкантами!

- Ах, какая же это была прелесть! Вика, ты слышала, как они играли ту самую балладу о солдате, раненном в бою прямо сердце? – без перерыва трещала Лиска, пока мы, толкаясь локтями, выбирались из плотной, медленно расходящейся толпы и искали относительно тихое место, где можно было бы открыть портал домой, не привлекая лишнего внимания. – Какие сочные, бархатные баритоны у Дитора и Патраса! Просто мурашки по коже!

Кто из четверки музыкантов был Дитором, а кто – Патрасом, я понятия не имела. И просто пропускала все ее восторги мимо ушей, кивая и мыча что-то невразумительное в ответ.

Глава 9

Меня никто не трогал ровно двое суток. Полное, абсолютное блаженство, самое настоящее отдохновение. Клиентов не было, Лиска мирно ела, спала, болтала с Дашкой о кулинарных рецептах. Даже вечно враждующие Васька с Тимкой, казалось, осознали, что в моем нынешнем состоянии лучше друг друга не задирать, и старательно, хоть и немного комично, делали вид, что они чуть ли не лучшие друзья, неразлучные компаньоны.

Через два дня я наконец-то более-менее оклемалась. Может, не полностью, до былой бодрости было далеко, но по крайней мере смотрела уже на мир вокруг без непреодолимого желания прибить на месте любого, кто попадется мне под руку. И, конечно, Вселенная, Мироздание, местные боги, кто там еще за всем этим следит, это мгновенно почувствовали.

И у меня появился клиент.

Мужчина.

Не сказать, чтобы ко мне приходили исключительно одни женщины. Мужчины тоже бывали частенько. С просьбами снять приворот, улучшить дела в торговле, погадать на удачных женихов для дочерей.

Но здесь, судя по первым секундам, был совершенно иной случай.

Красавец мужчина, ухоженный шатен с тонкими, почти аристократическими чертами лица, лет примерно моих, заявился ко мне, что называется, с порога – с огромным букетом цветов. Лилии. Белые лилии. А я их терпеть не могу! Их приторный, удушливый запах, их похожесть на восковые муляжи! Особенно белые!

Едва этот клиент вошел в калитку, Тимка, обычно ленивый, мгновенно приподнялся со своего места на крыльце и предупреждающе, низко зарычал, оскалив клыки.

- Хозяйка! Есть кто дома? – проигнорировал явный знак клиент, его голос прозвучал слишком громко и самоуверенно для приличного визита.

- Он что, бессмертный, что на пса не реагирует? – тихо хмыкнула Лиска, наблюдавшая за ним из гостиного окна, стоя рядом со мной.

Я только плечами пожала. Бессмертный или просто наглец, но этот тип мне заранее, с первых секунд, не нравился. Слишком уж развязно и дерзко он себя вел.

Но внутренний кодекс ведьмы, вбитый бабушкой, требовал ответить на обращение любого возможного клиента. Вежливость и клиентоориентированность превыше всего, угу. Как же.

Так что я, сдерживая внутренний вздох, вышла из дома в простеньком рабочем платье и с самого порога хмуро, без приветствия, уставилась на незваного гостя. Обычно такие ледяные взгляды способствовали быстрому пониманию, что тут не рады и надо уносить ноги.

Но не в этот раз.

- Несказанно рад встрече, прекрасная леди, – неестественно широко расплылся в улыбке клиент и с нарочитой галантностью протянул мне охапку лилий. – Позвольте представиться: Ричард лорт Шартан. Имел удовольствие увидеть вас на концерте «Архов» недавно и был буквально очарован вашей утонченной красотой.

Оборотень. По запаху крови – да. Да еще и столичный, судя по приставке «лорт» в имени. Боги, да чтоб вас всех! За что мне такое испытание?!

Оборотней я не любила в принципе, а столичных – тем более. Наглые, зарвавшиеся умники, уверенные, что им все позволено, просто потому что они родились в нужной семье и носят дорогую одежду!

Пожив немного у бабушки в столице во время обучения, я стала всеми силами избегать оборотней как огня, особенно тех, кто воспитывался в семьях аристократов и был пропитан спесью и самовлюбленностью с пеленок.

И стоявший передо мной клиент здесь и сейчас не вызывал у меня ровно никаких других желаний, кроме как немедленно захлопнуть дверь перед его самодовольным носом. И как можно быстрее!

- Я, знаете ли, не люблю лилии, – включила я на полную катушку стервозность и как бы ненароком повернулась спиной, демонстративно глядя на ворота. Мол, вали, откуда пришел, не задерживайся.

Не подействовало. Этот Ричард, похоже, вообще не понимал намеков. Или делал вид, что не понимает.

Он легко щелкнул пальцами – и на месте охапки ненавистных лилий появился огромный букет ярко-красных, почти алых роз. Простейший магический фокус, иллюзия для впечатления. Я так тоже могу, и получше. Привет, базовые заклинания.

- Прошу простить мою неосведомленность, – между тем продолжил сладко улыбаться этот наглец. – Уверяю, я запомню все ваши вкусы и предпочтения.

Запомнит? Все мои вкусы? Он что, собрался тут поселиться?! Или думает теперь преследовать меня?! Что вообще значит эта фамильярность «запомню»? Нафига он мне вообще нужен?!

Я бы высказалась ему, ой как высказалась бы. И попробуй меня кто останови в моем же доме.

Но тут совершенно не вовремя, с характерным хлопком искаженного воздуха, открылся портал. Прямо посередине моего двора, да. И к моему крайнему удивлению, из него вышли… и бабушка, и прабабушка. Мои, чьи ж еще? Ну, и вот что они обе тут забыли в такой час?

А я смотрю, граф, вы уже тут, – довольно, по-лисьи осклабилась прабабушка. И вышло у нее это на редкость зловеще. Такой же хищный оскал она обратила и на меня. – Вика, милая, не стой столбом, зови нас в гости. Нечего почтенным дамам во дворе на сквозняке прохлаждаться.

Я удивленно вскинула брови.

Это кого это «нас»? Я не собиралась звать никого из посторонних в дом! Хочется ему болтать – пусть стоит с Тимкой во дворе! Могу еще и Ваську прислать, для разнообразия компании!

Глава 10

На Лиску вся вновь прибывшая компания отреагировала с полнейшим, почти оскорбительным безразличием. Ну есть она и есть, кузина. Не стесняться же ее присутствия. Можно и при ней разыграть этот фарс, в сватов поиграть, попытаться одну свободолюбивую и непокорную ведьму в угол загнать.

Мои старшие родственницы с привычной легкостью усадили незадачливого «жениха» за уже накрытый Дашкой стол, сами устроились по обе стороны от него, словно почетный караул. Мы с Лиской – напротив, как на скамье подсудимых. Ну, и что за унизительное шоу здесь и сейчас начнется? А самое главное – почему меня, хозяйку этого дома, никто не предупредил?! У ведьм, вообще-то, превыше всего ценится личная воля и свобода выбора! Или это правило действует не в моем случае?!

Я, конечно, давно знала, что обе дамы из моей семьи давно и безуспешно пытаются меня сосватать, побыстрее сбыть с рук «залежалый товар». Но не так же нахраписто и бесцеремонно!

Но ладно, сижу, молчу, стиснув зубы до боли, и угрюмо наблюдаю за этим спектаклем.

- Как вам, в целом, нравится в нашей скромной провинции, граф? – начала светскую беседу бабушка, наливая гостю чай.

- О, здесь невероятно мило и… душевно, – с показным, наигранным простодушием ответил тип, назвавшийся Ричардом.

О да. Мило. Всего лишь. А еще здесь тихо, спокойно, легко, пахнет лесом и свободой! И мне этих простых слов вполне хватает! Никакой шумной, душной столицы мне не нужно дольше, чем на сутки! И уж точно никакого столичного жениха-оборотня! Я как-нибудь сама, местными кадрами обойдусь, когда сама решу, наконец, что пора создавать семью!

- Вика, детка, я ведь помню, как ты когда-то хвалила столичные балы и приемы, – сладким, ядовитым голосом повернулась ко мне прабабушка.

И бровки домиком поставила. Мол, попробуй только правду сейчас сказать, попробуй отказаться. До конца своей долгой жизни жалеть будешь.

Сволочи! Все кругом сволочи! Ненавижу, когда меня к чему-то принуждают! И тем более – навязывают кого-то!

- О да, конечно, – приторно, до тошноты сладко улыбнулась я, да так, что у кого угодно зубы могли заболеть от одной моей улыбки. – Там очень ярко, шумно и… весело!

Всегда и везде. И лично мне от того «веселья» всегда хочется сбежать куда подальше как можно быстрее!

Прабабушка удовлетворенно кивнула, приняв мою ложь за чистую монету.

Я же мысленно, со всей силы, скрутила фигу всему своему настырному семейству. Так, на всякий случай, для собственного успокоения.

Это унизительное издевательство под названием «сосватай упрямую ведьму» продолжалось еще как минимум час. Потом от меня наконец-то отстали все, включая внезапно смутившуюся Лиску. Она сбежала тем же порталом вместе с прабабушкой. Граф ушел чуть раньше, в сопровождении бабушки. Тоже через портал, угу.

Я осталась в доме одна, в гробовой тишине, за исключением невидимо присутствующей Дашки. Даже Васька, трусливая тварь, предпочел улизнуть куда подальше, почуяв неладное.

Я сидела за столом, уставившись в пустую тарелку взглядом разъяренного инквизитора, готового отправить на костер половину мира. И материлась. Громко, отчетливо, не стесняясь в выражениях. На богатом русском народном.

Столичный женишок мне с первой секунды не понравился! Его наглая самоуверенность, дешевые фокусы и слащавые улыбки вызывали тошноту! И замуж за него я не собиралась никогда! Вот только попробуй объясни это всевидящей и всеслышащей прабабушке!

От внутреннего раздражения и кипящего негодования меня привычно, как по заказу, отвлекли клиенты.

Дарса, высокая, невероятно плотная тролльша, с трудом протиснувшаяся в дверной проем моего рабочего кабинета, причитала громовым, раскатистым голосом, от которого мелко дрожали и трескались стекла в окнах.

- Так он же на оборотнице женится, сынок-то мой, непутевый! Ну вот где мы, почтенные тролли, и где эти вертлявые оборотни? Дай отворотное средство, матушка ведьма, всеми богами молю! Детки-то ведь на кого похожи будут? Никто ж их потом в мужья/жены не возьмет, с такой-то кровью! Помоги, матушка ведьма, прошу!

Я тяжело вздохнула, смотря на ее заплаканное, разволновавшееся лицо, и развела руками в бессильном жесте.

- Отвороты-привороты, Дарса, строго запрещены без ведома и согласия обоих членов пары. Твой сын знает, что ты ко мне за отворотом пришла? Нет? А невеста его? Тоже нет? И что ты тогда здесь делаешь? Не дам я тебе такого зелья. Хочешь – к лесным травницам иди, в ближайшую чащу. У них правила не такие строгие, как у дипломированных ведьм. А я – не дам и точка.

- Так и травницы-то все отказались, – простонала Дарса, и ее вопль достиг такой силы, что со стола упала склянка. – Была я у них уже, всех обошла! Сказали, мол, там любовь сильная, чистая, не разольешь.

- А, то есть они с женихом и невестой знакомы, видели их вместе? – прищурилась я, чувствуя, как нарастает раздражение. – А мне ты тогда зачем мозг паришь, если специалисты уже все сказали? Смотри, я ж на тебя порчу наведу за беспокойство. Доведешь же своими причитаниями.

Дарса побледнела, затем покраснела, потом и вовсе позеленела. Хорошо хоть не посинела. С ее природным серо-зеленым цветом кожи это смотрелось бы особенно пугающе и неестественно.

- Прости меня, глупую, матушка ведьма, – пробормотала она, заполошно оглядываясь по сторонам и явно пытаясь найти скорейший выход. – Я ж не со зла. Я ж только по глупости своей, по материнской заботе. Я… Я лучше пойду, матушка ведьма. Не серчай на меня, молю.