Ведьма, мы-же-на-ты!

Глава 1

«В роду черных магов на откровенный вопрос можно в ответ услышать лишь откровенную ложь», – утверждает народная молва. И она отчаянно врет!

Потому как в нашей маленькой семье мы друг другу не лгали. Никогда. А вот другим… Тут уж правила хорошего тона среди темных обязывали. Так что, когда у отца возникли небольшие проблемы на работе, он маме так и сказал:

– Дорогая, нам нужно развестись, чтобы спасти нашу семью.

– Интересный способ сберечь отношения, – процедила разом потомственная, врожденная и вылитая ведьма Фелиция Истрис, вставая с кресла.

Заикаться о разводе и при менее опасных обстоятельствах для мужчин бывает чревато, а уж при темной-то колдовке – и подавно.

Но лучшему наемному мастеру плаща и кинжала Немира (да что там столицы – всей империи!) было не привыкать смотреть в глаза смерти. Даже если та сейчас очень уж напоминала обликом горячо любимую жену, характер у которой был отнюдь не подарок. Да и папа – не именинник. И не бессмертный.

О последнем порой жалел не только он, но и я, его дочь, и мама… Все же работа в гильдии убийц порой связана с рисками. Правда, обычно таковые были вне стен дома. Но сейчас опасный момент должен был случиться как раз здесь.

В ладони ведьмы вспыхнула воронка первородной тьмы, грозя минимум – быстрой кончиной. Но мама была максималисткой…

Отец же, бесстрастно глядя на заклинание в изящной женской руке, произнес:

– Да, сберечь и отношения, и, главное, жизни. Всех нас.

После этих слов Фелиция замерла. А тьма в ее руке начала таять. И она, поджав губы, процедила:

– А поподробнее? – И, обернувшись к едва приоткрытой двери, у которой я и шпионила, бросила: – Изи, входи уже! Похоже, намечается интересный разговор.

Я же, поняв, что обнаружена, вынужденно выпрямилась и, толкнув створку двери, вошла в гостиную, чтобы узнать, что мы крупно влипли. Все.

Отец умудрился дожить до своих лет и завести семью при столь опасном ремесле лишь по одной причине: он всегда был осторожен, соблюдал кодекс наемников и помогал уйти за грань лишь тем, кто этого заслуживал, – торговцам людьми, чернокнижникам, кравшим дар, а с ним и жизнь у магов, торговцам разрывными амулетами…

Вот только, работая, папа нажил себе не только состояние, но и врагов. И сейчас один из них поклялся изничтожить не только отца, но и весь род Истрис.

– Поэтому-то я и хочу вывести вас из него, – подытожил папа, проводя рукой по абсолютно седым волосам, собранным в короткий хвост. – Ты, дорогая, после разрыва брачных клятв вернешься в свой род. А Изи вошла в род мужа…

– Ты сказал «вошла»? Не войду? – уточнила я, чувствуя, что здесь не просто труп зарыт, а целый дохлый дракон. – Но я не помню, чтобы стояла у алтаря…

– Я за тебя постоял, – заявил темный маг как само собой разумеющееся. – Согласно древнему закону Исконных Земель, отец при особых обстоятельствах до достижения дщерью или сыном двадцати трех лет от имени своего отпрыска может заключить за него брак. А тебе еще шесть месяцев до этой даты. Так что я этим правом и воспользовался.

– И за кого ты… То есть я вышла? – сглотнув, уточнила у отца.

– За доходягу из центрального лазарета. Туда сегодня много кого телепортировали. На границе был прорыв тварей. Их, конечно, порубили, но, говорят, приграничный гарнизон без сотни императорских паладинов не справился бы… И не все после этого боя остались целы. Так что после сражения всех переправили в столицу и… Я пошел сегодня в лазарет, выбрал того, кто в полубреду вот-вот уйдет за грань, и… вывел тебя из рода, – просветил меня отец. И добавил: – Так что ты теперь не Истрис, а Дэйрис.

– Дэйрис? – уточнила я, напрягая память. Казалось, где-то когда-то я слышала эту фамилию. Или подобную? Может, так звали булочника на соседней улице? – А имя у моего супруга есть?

– Уже бывшего, полагаю, супруга, – поправил меня отец. – Парень был так плох, что до заката он точно не дожил…

– Какого дохлого тролля…

– Как тебе вообще это удалось?

Выпалили мы с мамой почти одновременно. Но отец, как мудрый политик, предпочел ответить на удобный для него вопрос – мой.

– Подкуп целителя и служителя из ратуши. Последний взял, к слову, в два раза больше, но обвенчал быстро и как положено. Даже чашу для омовения рук новобрачных приволок. Да ты сама можешь убедиться: на родовом древе исчезло твое имя. Осталось только мое и Фелиции.

– Ну уж нет, дорогой, от меня ты так просто не избавишься. Я клятву давала, что с тобой и в болезни, и в здравии, и под прицелом арбалета…

Я тоже была категорически против того, чтобы оставить папу одного. Но… он умел виртуозно приставлять к горлу противника не только клинок, но и железные аргументы. И главный из них: отцу проще будет разобраться с врагами, если он будет уверен, что мы в безопасности.

И мы с мамой это приняли. Как всякие темные, которые умеют смирить эмоции и взять их под контроль разума. Вот только Фелиция Истрис заявила, что хоть и даст развод супругу, чтобы оборвать любые родовые поисковые заклинания, но в свою семью не вернется. Уж лучше сразу на погост.

Мне сразу стало как-то жаль умертвий на том кладбище, куда переедет мама.

– Я что-то подобное предполагал, так что подготовился, – произнес папа и достал два конверта, которые и вручил нам с мамой. – Фелиция, урожденная Майлик, у тебя обнаружилось наследство от тетушки – небольшой домик на побережье Рунвирского залива. А у тебя, вдова Дэйрис, были небольшие сбережения после кончины супруга, и на них ты приобрела трактир в Вудленде.

– А почему я не вместе с Изи? – негодующе уточнила мама.

– Двух будут скорее искать, – был ответ отца.

Вот так я и оказалась в Вудленде. Правда, до этого был один портальный переход до Джокса и… дальше своим ходом – на метле. Ибо в такую глушь можно было добраться только так. Ибо дорог здесь не было, только направления. А вот чего было в изобилии – это звериных троп. Их я то и дело замечала, пока летела над пестрым лоскутным одеялом из полей и лесов, покрывавшим холмы. Подо мной пестрели, окрашенные в тысячи – нет, в сотни тысяч – оттенков медового, рыжего, зеленого, коричневого деревья и травы, праздновавшие перелом осени. Природа уже готовилась к зиме и отчаянно не хотела прощаться с летом.

Глава 2

На следующее утро, еще только-только рассвело, в двери трактира постучали с выгодным предложением обеспечить меня теплом и светом до конца жизни. А если точнее – прогуляться до костра. А что? Все логично: дай ведьме огня, и она будет согрета, пока у нее не кончатся дрова. Сожги ведьму – и ей будет жарко до самой смерти. Скорой. Но это уже детали.

Столь щедрое предложение высказал местный преподобный – молодой еще парень. Мой ровесник, если не младше. Конопатый, точно это у него, а не у меня в роду ведьмы были! Вот ведь не повезло ему с рыжиной!

– Знаете, я, пожалуй, откажусь, – вежливо ответила я и невежливо хлопнула дверью по самому носу стоявшего на пороге слуги богов.

Но если я думала, что после этого мой гость уйдет, то я не знала местных служителей. Точнее, одного-единственного, как выяснилось позже, на весь Вудленд.

– Ну, может, хотя бы на исповедь придете, раз аутодафе вам не по душе, – из-за двери прогнусавил (после разбитого-то носа) дланник.

Меня такое упорство, признаться, заинтересовало, и я с любопытством приоткрыла дверь, чтобы увидеть державшегося за распухшую гулю жреца вышних. Преподобный же не иначе как решил, что я передумала, и, отняв руки от носа, возвестил:

– О, дочь моя! Ты все же решила искупить свои грехи и встать на путь истинный, благословением снискать путь к спасению.

Я, прислонившись к дверному косяку, скрестила руки на груди и с иронией в голосе ответила:

– Знаете, на этот ваш истинный путь даже вставать неудобно, не то что по нему идти: одни ямы, рытвины, лужи. Я уж лучше по привычному, темному и порочному… Могу и вас провести. Надо?

Теперь уже начал отказываться от предложения жрец, словно я пыталась затащить его в силки разврата прямо на пороге. А я-то всего-навсего хотела предложить оскоромиться колбасой, которая у меня была…

– Ну хотя бы в храм зайдите! – простонал с мольбой проповедник. – А то иначе меня самого горожане на костер отправят.

– Вас-то за что? – удивилась я.

– За неисполнение служебных обязанностей! У меня среди местных жителей и так нет… как его… авторитета! Вот. А этой ночью ко мне… – тут парень сглотнул и пояснил: – Я живу в домике рядом с храмом. Пришли горожане. С вилами, факелами и требованием изничтожить ведьму, которая прилетела в город. А уничтожитель из меня… – он замолчал, оборвав себя на полуслове интонацией смертельно раненной дворняги.

Но папа учил, что тех, кто уже не жилец, нужно добивать, чтоб не мучились. Ну я и добила словом:

– …так себе.

– Ты умеешь поддержать, – саркастически заметил храмовник.

– Всегда обращайся, – великодушно разрешила я.

– В кого? – сморгнув, спросил рыжий, замерев, даже о распухшей гуле своей забыл.

– К кому, – вздохнув, пояснила я. Все же не нужно было так сильно дверью его прикладывать. Видимо, створка не только нос отшибла, но и мозги.

– А-а-а-а, – выдохнул рыжий и тут же воспользовался предложением: – Тогда обращаюсь с предложением посетить сегодняшнюю мессу.

– Боюсь, если я приду, будет хуже, – приподняв бровь, ответила я и пояснила: – Досточтимые горожане будут разочарованы, что богомерзкая колдовка не только вошла в храм, но и вышла из него живой. И ваш авторитет упадет еще ниже. И богов, кстати, тоже.

– А вы точно выйдете живой? – с печалью вопросил дланник.

– Если меня не будут пытаться поднять на вилы, а станут уповать исключительно на кары богов, то да, – заверила я.

Преподобный опечалился еще сильнее, горестно вздохнул, но таки согласился, что непогрешимостью веры рисковать не стоит, и отчалил. Правда, перед этим попросил залечить ему раздувшийся нос.

Я же, глядя на красную, распухшую гулю, сжалилась и, лишь ехидно поинтересовавшись, к какой категории грехов относится просьба духовника к ведьме о помощи, призвала магию.

– Быть здоровым не грех, а естественное желание человеческое, его природа, – возразил рыжий и, плутовски глянув на меня, добавил: – К тому же я учился в столичной духовной семинарии, а там отношение к магам куда проще…

Я лишь усмехнулась на это заявление. Ну наглец… Но за нос таки взялась. Как говорится, сама сломала, сама вылечила…

О том, что так поступила, поправ правила ведьминского кодекса, я пожалела уже к концу седмицы. Но до этого момента в таверне случилось кое-что еще. Вернее, кое-кто.

Побудка жрецом вышла ранней, так что я решила доспать и, как истинное зло, пробудилась ближе к ночи. И под вечер решила позавтракать отвергнутой дланником колбасой, а затем и начать уборку.

Бытовые заклинания не были моим коньком, но навыков, чтобы навести хотя бы подобие чистоты, рассчитывала, что хватит.

Встав в центре зала на первом этаже, я размяла пальцы и собрала их в щепоть, призывая дар. Простенькая матрица заклинания сорвалась в свой полет. Столы и стулья начали светлеть, у пола, покрытого многолетним слоем грязи, стало можно различить отдельные доски.

А в центре, между двумя столами, стал расти серо-бурый ком. Да такой, что мне после понадобилась лопата, которой я, действуя на манер лома, выкатила этот шар во внутренний двор. Применять чары к и так уже собранной магией грязи побоялась: все же заклинания хоть и простые, но предел прочности у них небольшой. Если одно из них случайно заденет второе – начинай все сначала. Да и резерв у меня не бездонный. А окна опять же сами себя не помоют… но уже завтра.

А новый день начался уже традиционно – со стука.

Зевая, я спустилась в зал, когда в дверь истошно колошматили. Неужели преподобный что-то забыл? Или вновь решил попытать счастье? Авось на этот раз соглашусь погреться…

С сомнением я открыла дверь и увидела на пороге новое, еще не поправленное дверью лицо. Оно было одутловатым, с бисеринками пота на висках и смотрелось в центре пышного воротника-горгеры словно кочан капусты, лежавший на тарелке.

– С кем имею честь? – пройдясь по фигуре нового гостя критическим взглядом, иронично вопросила я.