Ведьма на выданье

Глава 1. Проблемы с головой

— Девушка, это ваше?

Статный черноволосый мужчина в тёмном костюме протягивал мне на раскрытой ладони летучую мышку. Прехорошенькую, из серебра и с глазами-гранатами.

Я хотела было уже сказать нет, но какая-то внутренняя сила подтолкнула прямо к незнакомцу, будто немо приказав забрать хорошенький кулончик. Пальцам тут же стало горячо. Тоненькая цепочка обвила их словно змея.

— Нет, не моё… — всё же начала я.

— Ваше. Я видел, как выпало из сумочки, — настойчиво сказал мужчина, и от меня не укрылось, как в карих глазах мелькнули красноватые искорки. На мгновение дышать стало тяжело, краски померкли — остался только этот гипнотизирующий взгляд.

— Алина! — кто-то крикнул сзади.

Наваждение развеялось, я быстро обернулась. Кому я понадобилась? В нескольких метрах резвились дети, и оказалось, что обращались вовсе не ко мне, а к девчонке с тоненькой русой косичкой, перехваченной розовой лентой.

— Это не моё, — сказала я, вновь возвращаясь к незнакомцу, и… потеряла дар речи. Мужчина исчез. Так, словно никогда и не было.

Я озадаченно хлопнула ресницами, потом зажмурилась. Нет, ну не может быть, чтобы привиделось! Кулончик-то вот он! А куда так можно было деться на игровой площадке, через которую я решила сократить путь, шагая с работы?

Покрутив головой, я поняла, что собеседника не найти. Ну и ладно. Снова глянула на мышку. Гранатовые глазки завораживали. Да и мордашка была хорошенькая. Кто бы ни делал этот кулончик, толк в хулиганистых зверьках знал.

— Ладно, разберемся, что с тобой делать, — тихо пробормотала я, отправив мышь в карман приталенного пиджака.

Сделала несколько шагов, чтобы перейти дорогу, как тут же раздался визг тормозов. Белый джип несся прямо на меня. Я вскрикнула, попыталась рвануть к тротуару, но ноги будто приросли к асфальту.

Паника захлестнула, сильный удар принес неописуемую боль, и меня тут же поглотила тьма.

***

— Ох, что же это кровиночку нашу так угораздило, а как же мы теперь? Алиночка, что ж ты так… О-о-ой… Девочка бедненькая… Да что же это такое, как мы будем-то…

Голос был женский. И совершенно незнакомый. Но страдал так искренне, что я даже сквозь пелену тумана и шума в голове насторожилась.

Хотя бы по той причине, что назвать меня кровиночкой банально некому. В интернате как-то это не очень принято, знаете ли. Ближайшей родни никогда не было, пара-тройка друзей-знакомых, но голоса у них совсем на этот не похожи. Да что там, даже соседка теть Зина так не умеет.

Я попыталась шевельнуться. Красная вспышка боли тут же прокатилась с ног до головы.

— Ох… — сорвалось с губ.

— Пан лекарь, она приходит в себя! — теперь в голосе слышалась радость. — Счастье-то какое!

«Ну, допустим», — мысленно отметила я и осторожно приоткрыла один глаз.

Яркий свет тут же заставил зажмуриться и выругаться. Боль оторопела от такого поворота дел и даже ушла на задний план.

— Тише-тише, — проговорил кто-то приятным бархатистым баритоном.— Дорота, вы её напугаете.

Прохладные пальцы легли на мои виски. Миг — словно из ниоткуда полилась сила, мягко стирающая весь дискомфорт.

— Алина, посмотрите на меня, — сказал он мягко, и в то же время я поняла, что не ослушаешься.

Чуть приоткрыла глаза. На этот раз такого яркого света не было, и я сумела разглядеть, что надо мной склонился потрясающе красивый мужчина.

Возраст где-то тридцать-тридцать пять лет. Удивительно чистые голубые глаза, вот просто лазурное небо.

Мужественные черты лица, такие… правильные, но в то же время ни капли не слащавые, как у нашего зама по маркетингу, на которого вешается половина отдела (та самая половина, которая женского пола). Светло-русые волосы такого тёплого, почти солнечного оттенка. Удивительно ласковые и в то же время сильные руки. А ещё белая одежда: халат как врачебный, только с какой-то неизвестной мне эмблемой на воротнике.

И пахнет от него здорово: хвоей и какими-то травами. Как-то так успокаивающе, что хочется расслабиться, прикрыть глаза и свернуться клубочком.

Так, стоп! Никаких клубочков!

— Как самочувствие? — спросил он, неотрывно глядя на меня.

— Нор… мально, — ответила я слишком хрипло, и тут же ужаснулась, потому что как этот скрипучий ужас может быть моим голосом?

— Ну, про нормально это вы, моя панна, загнули, но прогресс на лицо, — улыбнулся он.

— Алиночка, солнышко, мы так волновались, — затараторила стоящая рядом седоволосая женщина. — Уж всю надежду потеряли! Час-два-три… весь вечер, потом ночь, а ты всё лежишь и лежишь, бледная да, считай, не живая. Уж Вислава-то, проходимка этакая, разнадеялась, что ты в себя не придешь! А сестрицы её желтоглазые так на твои сокровища и смотрят, чуть ли зубами не клацают!

Вислава… Сестрицы… Дорота… Так, определённо я этих людей не знаю. Но они знают меня. И даже по имени называют. Я чуть нахмурилась, пытаясь вспомнить, что произошло.

Боже, меня же сбила машина! Но… место, где я нахожусь, на больницу совершенно не похоже!

— Уж если бы не пан Шаленый, спасибо ему, то мы бы и не знали…

— Дорота, тише-тише, — мягко остановил её мужчина. — Кажется, Алина хочет что-то спросить.

Две пары глаз внимательно посмотрели на меня.

— Да, — хрипло подтвердила я. — А вы, собственно, кто?

Дорота охнула, прижала руки к щекам. Потом посмотрела на лекаря. В её глазах плескались лёгкая паника и страх. Шаленый чуть нахмурился, сложил руки на груди. Я переводила взгляд с одной на другого. Так, от меня явно ждали другой реакции. Но что есть, то есть. Внезапная амнезия может спасти вам нервы, а временами и жизнь. Главное, хоть чуть-чуть разобраться, что происходит вокруг.

— Пан Шаленый, как же так… — тихо начала Дорота. — Что же с нашей девочкой произошло? Неужели эта змея Вислава…

— Тихо, Дорота, — чуть нахмурился Шаленый. — Не переживайте раньше времени. — Потом посмотрел на меня: — Алина, что вы помните последнее?

Глава 2. Родовое гнездо Каторжинских

Утро началось с ласковых солнечных лучей и пронзительных женских криков Виславы. Прислушавшись, я поняла, что родственница крайне взбешена.

— Вы не имеете права держать меня здесь! Я должна её видеть! Немедленно!

Ей что-то ответили, но что именно — не разобрать. Интересно, какой ещё подарочек приготовили милой тётушке, что её с утра прямо так принесло… в гости?

— Я на всех буду жаловаться бургомистру! — взвизгнула она. — Вы у меня ещё попляшете!

Хотелось метнуться к двери и выглянуть в коридор, но я здраво рассудила, что своей всколоченной шевелюрой и заспанной физиономией никого не впечатлю. Поэтому тихонько выглянула в окно. Вислава не появилась. Хм, побежала жаловаться?

В дверь постучали.

— Войдите! — крикнула я.

В помещении появилась симпатичная пухленькая женщина в белом халате. Присмотревшись, увидела, что на вороте был вышит тот же символ, что и у Шаленого.

— Доброе утро, панна Каторжинская. Как вы себя чувствуете? — спросила она звонким голосом.

«Что-то вроде медсестры», — мелькнула мысль.

— Хорошо, — ответила я.

— Тогда… — Она подошла ко мне, в руках оказался пакет с вещами и гигиеническими принадлежностями. — Давайте в купальню, а потом подготовим вас к выписке.

Накинув приготовленный медсестрой халат, я последовала за ней. Пока шли, с интересом осматривала коридор. Ничего, в общем-то, особенного. Светло, просторно, пахнет травами и хвоей. Вроде бы и похоже на больницу, но в то же время как-то уютно, что ли. Вот чувство, что, попав сюда, непременно станешь здоров.

Меня подвели к купальне, медсестра щелкнула пальцами, и бледно-зеленый огонек пробежал по дверям, которые тут же открылись.

— Если что, я рядом, — сказала она.

— Хорошо, — кивнула я и, подхватив пакет с вещами, зашла внутрь.

Слева висело зеркало в массивной раме с львиной мордой сверху. Только вот оно почему-то отражало не меня, а какую-то серую невзрачную девицу.

Худая как палка, кожа бледная, волосы мышиного цвета. Черты лица мелкие и не особо привлекательные, глаза желто-зеленые, нос курносый, губы тонкие.

Пакет выпал из моих рук.

А тело… Привлекательный изгиб талии стал какой-то угловатой линией. Бедра усохли, ноги стали короче. Грудь из аппетитного третьего размера превратилась в стыдливую полторушку. Ладони судорожно скользнули по телу.

Где…

— А где-е-е-е? — заорала я и бухнулась в обморок.

Пришла в себя от того, что лба касалось что-то холодное. Приоткрыла один глаз и увидела обеспокоенное лицо склонившегося надо мной Шаленого.

— Алина, что произошло?

— Я… — голос ослушался, кашель начал душить изнутри.

Мне помогли сесть. Медсестра была белая и расстроенная, она явно не ждала, что пациентка грохнется сразу, едва её оставят без наблюдения.

— Плохо выгляжу, — пробормотала первое, что пришло в голову.

— В лекарне не бывает красавцев, — хмыкнул Шаленый.

Красавцы — это одно. А отражение… Оно не моё! Мне не надо, заберите назад!

Шаленый прикоснулся к моему плечу.

— Алина, встать сможете?

— Дайте руку, — не растерялась я.

Он удивленно приподнял брови, но не задал лишних вопросов и помог мне встать. Слава богу, не было ни головокружения, ни слабости, ничего из того, что могло бы появиться после падения.

Жалко только, что из зеркала на меня снова смотрела та же страшненькая девица. Ужас. Мало того, что я проснулась в каком-то параллельном мире, так ещё и в чужом теле.

Паника снова начала затапливать с ног до головы, но я взяла себя в руки. Так, стоп. Сначала водные процедуры, потом — вопли. И вообще, если буду страдать и теряться, то золотце Вислава съест меня раньше, чем успею обернуться.

Мысли о желании поджарить родственницу придали сил.

— Одну купаться не пущу, — вдруг заявил Шаленый.

Я даже забыла, что еле стою, и с интересом уставилась на лекаря. Он по идее должен был бы смутиться, но нет, смотрел на меня тоже прямо и всем видом показывал, что ни за что не отступится от своего.

— Хотите со мной? — поинтересовалась я, невинно хлопнув ресницами.

Правда, тут же расстроилась. Такой внешностью только соблазнять симпатичных мужчин, эх…

Шаленый улыбнулся уголком губ.

— Алина, не знаю, что там у вас вчера было, но оно явно пошло вам на пользу.

После этого меня отправили на водные процедуры вместе с медсестрой. М-да, нет в жизни счастья.

Я была уже причесана и одета, когда пришла Дорота.

Она, как и обещала, принесла блинчики. Тоненькие, кружевные, золотистые. Только при виде их желудок уже повязал слюнявчик и вооружился вилкой и ложкой. К тому же к ним прилагались клубничное варенье и свежие сливки. Объеденье! Да ещё вместе с кофе. Вот за что я была готова расцеловать свою благодетельницу, так это за него! Душу продам за чашку крепкого черного кофе!

— Нравится? — осторожно поинтересовалась Дорота, глядя на меня.

— Безумно! — ответила я с набитым ртом. — Превосходно!

— А аппетит у неё лучше прежнего! — неожиданно донесся чей-то веселый голос.

Мужской. Незнакомый.

— Кто здесь? — заозиралась я.

Раздался тихий смешок, дверь раскрылась, и вошел статный широкоплечий красавец. Я даже забыла про блинчики, глядя на него. Высокий зеленоглазый шатен с ослепительной улыбкой. Немного небрит, очаровательно небрежен и смотрит тепло и задорно.

— Лешек, нехорошо подслушивать, — укорила его Дорота.

Он развел руками.

— Дорогая, я просто шёл мимо. Кстати, машина уже подана, поэтому давайте, прекрасные пани, не будем задерживаться.

Я только моргнула. Так, очень интересно. За нами приехали, да ещё и такой вот… красавчик. Обычно это мой типаж, люблю балагуров, которые умело играют эту роль, а на самом деле толковые и надежные товарищи. Только вот как так получилось, что его голос звучал в комнате, когда самого Лешека тут не было?

Он приблизился:

— Привет, Алина. Только не говори, что не узнаешь меня.

Глава 3. Скандал — дело семейное

Ждали все.

Я, что Вислава начнет говорить, Вислава — что я начну оправдываться.

Она, кстати, чудесно выглядела: замечательный пиджак и юбка-карандаш цвета сливы идеально подчеркивали фигуру (в отличие от тела Алины, у Виславы с этим был полный порядок). На золотистых локонах была изящная шляпка, серьги и бусы в виде фиолетовых ягод с капельками росы украшали и освежали как нельзя лучше.

Вообще, прекрасный костюм! И совершенно не прекрасная Вислава.

— Чаи распиваете, — хмуро прокомментировала она. — Пока мы убиваемся там, не знаем, как всё организовать, она прохлаждается.

— Мы? — деликатно уточнил Лешек.

Вислава перевела на него взгляд, глаза округлились. Охо-хо, а он же так сидит, что сразу и не заметишь, вот она и удивилась.

— О, Лешек, добрый день, — в голосе тетки тут же появились мурлыкающие нотки. — Рада видеть в нашей скромной обители.

Так-так, это уже интересно. Неровно дышим к симпатичному соседу, тётушка? Только вот что-то он совсем не в восторге от встречи. Да и старовата ты…

— Так что там за мы-организовываем? — невинно уточнила я. — Хотелось бы быть в курсе, что там происходит за моей спиной.

Я думала, что Вислава отмахнется или фыркнет, но та неожиданно побагровела, будто уличили в чем-то подсудном.

— Если бы ты хоть чем-то интересовалась, Алина, то и знала бы! Вечно от всего сбегаешь в свою нору! А мне только и остается, что писать письма князю и умолять не бросать наш род!

Я уже раскрыла было рот, но почувствовала, как Дорота сжала мою руку под столом. Так, что это? Знак молчать? Ладно.

— Да что ты с ней панькаешься, — раздался грудной женский голос, и на кухню вплыла впечатляющих женских… э-э-э, достоинств брюнетка. Вся в красном, хоть зови быка и тореро. — Алина никогда особо умом не блистала, а теперь и последний потеряла после вашей ссоры.

— Вислава, ты же её по голове ничем не била? — Из-за плеча брюнетки выглянула востроносая рыжуха в желтом костюме. — А то сама понимаешь, Доротка и предъявить может!

Так… это что ещё за золотой состав «Виа Гры»? Интересно, а Меладзе будет?

Троица противно засмеялась, будто услышали шикарную шутку. Дорота побледнела, а Лешек как-то очень уж внимательно смотрел на горшок, который стоял на одном из кухонных шкафчиков. Что-то подсказало: ещё немного, и горшок под его взглядом спикирует прямо на голову Виславы. А труп на кухне — это неэстетично, непрактично и совершенно непедагогично.

Поэтому я очень аккуратно положила вилку рядом с блюдцем с вареньем. Потом допила кофе, аристократически оттопырив мизинчик.

— Ей хоть бы хны, Вислава, — хмыкнула брюнетка. — Думает о том, лишь бы пожрать. Смотри, не стань колобком, Алина.

Чашка молниеносно полетела в её голову. Брюнетка взвизгнула и присела, утащив за собой рыжую. Осколки со звоном разлетелись по полу.

Повисла тишина. Вислава на меня смотрела во все глаза, Лешек был крайне озадачен, а Дорота разве что не перекрестилась. Бецик тоже замер, переводя взгляд с меня на разбитую чашку.

— Во-первых, к управляющей домом Каторжинских следует обращаться «пани Дорота». Хотя бы потому, что она старше и мудрее, — тихо начала я, жестко контролируя каждую эмоцию и следя за тем, чтобы мой голос не повышался. — Во-вторых, ещё раз позволите подобные выражения в мой адрес, и встретитесь уже не с чашкой в полёте, а кое с чем посерьёзнее.

Ведьмы словно язык проглотили. В том, что это именно ведьмы, я теперь была уверена. Вспомнились слова Дороты про «сестриц желтоглазых». У всех действительно были глаза цвета солнечного янтаря. Камень красивый, а вот бабы — не очень.

— В-третьих, — продолжила я. — Как знаете, после некоего инцидента память у меня ещё не восстановилась, поэтому не лишним будет, если вы представитесь.

Рыжая фыркнула, задрав нос. Господи, не нос, а утес. Что-то внешность у неё не ахти, хотя… может, она считает это изюминкой?

— Вот ещё! — заявила она. — Делать больше нечего! Даже не стыдится своей ущербности!

— Анна.

Всего одно слово от Лешека, но рыжая резко заткнулась и опустила взгляд. Ага, ещё одна жертва крепкого торса, тьфу, красивых глаз. Хотя, думаю, торс у него тоже ничего, судя по фигуре.

— Мы потом поговорим, — буркнула Вислава и быстро вышла из кухни.

За ней последовала Анна и брюнетка, напоследок криво усмехнувшись.

— Всегда поражался, — задумчиво произнес Бецик, — что не могу определиться, кто из них самая противная: Вислава, Анна или Надия?

— Как по мне, все сразу, — мрачно заметил Лешек, допивая кофе. — Алина, с чашкой ты хорошо сработала, молодец. Они настолько не ожидали, что даже не успели кинуть защитное заклинание.

«Ну и дуры», — подумала я, однако вслух выдала совсем другое:

— Так, серьёзный вопрос.

Лешек и Дорота настороженно посмотрели на меня.

— Где здесь приличный магазин женской одежды?

Конечно, бороться с тремя драконами на каблуках — это прекрасно. Но прежде всего стоит раздобыть доспехи, в которых это будет удобно делать. Я сейчас не могу воевать против всего мира, поэтому стоит хорошенько всё обдумать.

Лешек вызвался отвезти меня. И пусть он был удивлен не меньше Дороты, кажется, моё желание заняться женским шмотовническим делом его прилично повеселило.

А вот Дорота поднялась за мной следом в комнату и молча наблюдала за попытками выбрать из гардероба что-то более-менее симпатичное. М-да, с таким же успехом можно попросить Виславу быть милой и ласковой, тьфу! Что ж ты за женщина была, Алина, что всё так запущено?!

Нет, я не имею ничего против пацанского стиля или интеллигентной сдержанности. Но тут и правда катастрофа. Ощущение, что ей просто было всё равно, что носить. Хотя нет… Всё-равно-что, не привлекающее внимания.

— Алиночка, ты… сегодня такая храбрая, — наконец-то произнесла Дорота, глядя, как я отшвырнула очередную тёмно-серую юбку. — Эти змеи так просто не смолчат.

— Эти змеи тут на каких правах, кстати? — поинтересовалась я, рассматривая коричневое платье в клетку. Ну чуть лучше, чем остальное, надену это.

Глава 4. Первый жених… пошёл!

Конечно, можно было придумать что-то попроще, чтобы переключить внимание Лешека с моего посещения магазинчика, но умная мысля приходит опосля.

Поэтому ничего не оставалось, как невозмутимо отдаться в руки мастериц и велеть выкрасить себя в огненно-рыжий цвет. С одной стороны, это прежний цвет моих волос, с которым привычно и хорошо, с другой… Вислава хлопнется в обморок от неожиданности. И это замечательно!

На все ушло часа два, при этом парикмахерша оказалась премилой девочкой и всё щебетала, что использовала и лучшие отвары для ополаскивания, и закрепляющее цвет зелье.

— Продержится год, а то и дольше, вот увидите. Я закончила курсы в Краковаре. А ещё вам с собой заверну бутылочки с бальзамом. Мы его сами варим для наших клиентов.

С собой, так с собой. Уже не первое заведение, откуда я выйду с полными руками.

В этот раз расплатившись самостоятельно, я вышла уже куда бодрее, чем от пани Валевской.

Так, где там припарковался мой замечательный сосед?

В голову вдруг закралась совершенно неразумная и непрактичная мысль. А что если всё же позвать его как-то на чай? Ну там… чисто по-соседски, ничего такого.

«Алина, думай о насущном, — тут же возмутился внутренний голос. — Ты в полной, кхм, пятой точке, а думаешь о симпатичном мужчине!»

М-да, что есть, то есть.

В этот момент я увидела, что черный кабриолет стоит недалеко от парикмахерской, просто надо немножко пройти.

Лешек листал свой ежедневник и что-то говорил парящему рядом Бецику. Кстати… это же чудовище летучее должно днем спать. По логике. Правда… он всё же не совсем натуральная летучая мышь. Может, фамильярам положить на время суток? Надо разобраться.

Машина была развернута к парикмахерской так, что они меня не видели. Поэтому, тихо приблизившись, я услышала обрывок фразы:

— Пока она не видела, я всё-таки взял эти кружевные чулочки! Ты не представляешь, сколько труда…

Лешек усмехнулся и встретился со мной взглядом. Зелёные глаза ошарашенно округлились. Ему уже было всё равно, что болтал Бецик. И что рядом проезжает ещё кто-то. Всё внимание перенеслось на меня.

— Алина? — хрипло сказал он.

— Где? — подпрыгнул Бецик. Потом обернулся и заорал: — А-а-а-а!

— А вы ценители женской красоты, мальчики, — фыркнула я, снова занимая своё место. — А чулочки будешь сам носить, понял?

Бецик сглотнул и тут же спрятался под сиденьем. Видимо, решил, что так безопаснее. Лешека это не смутило, но он рассматривал меня так, словно впервые увидел.

Я повернула к нему голову.

— И? — спросила с намеком.

Нет, безобразие какое-то. На работе вечно мужская часть коллектива приходила в восторг от моей пламенной шевелюры, а тут… Прямо обидно.

— Тебе идет, — сказал он совершенно серьёзно. А ещё посмотрел так, что сердце почему-то пропустило удар.

— Спасибо, — буркнула я.

Со стороны казалось, что недовольно, но на самом деле немного смущённо. Потому что комплименты так не делают. И не смотрят так, будто вдруг разглядели что-то безумно важное.

Лешек чуть нахмурился, но больше ничего не говорил. Домой мы доехали в молчании. Даже неугомонный фамильяр мудро помалкивал.

И только когда вышли, Лешек всё же забрал все мои пакеты, не дав утащить награбленное, тьфу, накупленное самостоятельно.

Уже стоя возле двери, я брякнула совершенную глупость:

— Зайдешь?

Во-первых, он и без этого собирался зайти, чтобы занести вещи. Во-вторых, как-то и не особо и смущался. С прежней Алиной явно был если не в близких отношениях, то в крепких дружеских, потому и спокойно входил в дом. Без лишних приглашений.

Тем не менее подкалывать или говорить что-то ехидное не стал. Просто кивнул.

Мне стало неловко. Спешно распахнув дверь, я вошла в коридор. Тьма тут же рассеялась светом. Я моргнула, не поняв откуда он, ведь я ещё не успела ничего включить. Повертела головой и заметила, как в зеркале отразилась… свеча. Так-так, а это ещё что?

Из гостиной вдруг донесся взрыв хохота. Ага, Вислава ржет аки лошадь. И сестрички, судя по всему, ей помогают.

— И вот так, прекрасные пани, оно и было на самом деле, — произнес чей-то бархатистый баритон. — Клянусь угольными артефактами моего дражайшего предка.

— Ох, Алиночка… — Дорота выскочила из кухни. — Тут жених пришёл, а вы… Ой!

Последнее было явно связано с тем, что она разглядела мои волосы и одежду.

Лешек оказался рядом и успел поддержать её, не дав осесть.

— Вам плохо? — обеспокоилась я, закусив губу.

Может быть, тут нельзя красить волосы ведьмам на выданье? Или ещё что…

— Нет-нет, — мотнула головой Дорота. — Порядок. — Потом распрямила плечи и аккуратно высвободила свой локоть из пальцев Лешека. — Просто я не ожидала. Но ты выглядишь просто волшебно, милая.

А потом вдруг подошла ко мне и крепко обняла, как потерянную и вновь обретенную родственницу. Я охнула от неожиданности, не ожидав такого проявления чувств.

— Пустецкий с вами, прекрасные пани. Что это ещё такое видят мои глаза? Почему мою невесту уже кто-то обнимает? — жестко прозвучал ранее слышанный мною голос.

А я и не сразу поняла, что в коридоре мы не втроем, а вчетвером.

И этот четвертый стоял в дверном проеме. Высокий, широкоплечий, в черной одежде. Вроде бы и ничего такого, а чувствуется, что всё шила мастерица своего дела.

Ему где-то под сорок лет. Кожа бледная, а волосы чернее угля. И глаза такие же, смотришь — и будто падаешь куда-то в бездонный колодец, из которого уже никогда не суждено выбраться.

Высокий лоб, нос с горбинкой, короткая черная борода, будто только что вышел из барбершопа. Она, кстати, лишь частично скрывает косой белый шрам, пересекающий щеку.

Я вижу этого человека в первый раз, а уже хочется вцепиться в Дороту и сказать: «Дядечка, вы меня с кем-то перепутали, я вообще девочка-одуванчик, прыгала на батуте и потерялась».

Вислава выглянула из-за плеча незнакомца. Глаза тетушки тут же округлились, уподобившись блюдцам из магазина китайской посуды.

 Глава 5. Пани Валевская

Что сказать про вечерний Львовиш?

Он был прекрасен. Фонарщики зажигали фонари, горожане прогуливались по старинным улицам. Из кофеен и кондитерских доносился изумительный аромат кофе и шоколада.

Золотистый свет заполнял всё вокруг, придавая домам какой-то особенный шарм. Я шла, едва ли не с раскрытым ртом рассматривая всё вокруг.

Вот аптека, где из поколения в поколение изготавливают лекарства, зелья и, если верить вывеске, то могут вернуть и молодость. Вот фонтан с Посейдоном, опирающимся на трезубец и важно взирающим на проходящих мимо людей. А чуть дальше — милый паровозик, который стоит возле магазина сладостей «Свитотч». Если не ошибаюсь, на нем можно прокатиться по городу, а забавный полненький человечек в красной форме будет рассказывать в это время о достопримечательностях города. Вместо колес у паровоза танцует мягкое золотистое пламя.

А ещё с каждым шагом я понимала, что чувствую себя здесь как дома. И это было так… здорово.

Пани Валевская уже ждала меня. Оказалось, что магазинчик расположен и на первом, и на втором этажах. Хозяйка провела меня на уютный балкончик, увитый розами. Круглый столик, на котором стояли кофейник и две чашки, невольно привлек внимание. Помню… Я за ним уже сидела. И пила прекрасный крепкий кофе без сахара, закусывая тафлями из молочного шоколада. Тафли – это тоже шоколад, но попробовать его можно только во Львовише. Дул прохладный ветерок, и розы пахли так, что голова шла кругом.

Я моргнула, отгоняя наваждение.

— Смелее, моя дорогая. Присаживайся.

Я опустилась на стул, осмотрелась. Вещей минимум, но все равно есть ощущение какого-то уюта. А ещё я искренне надеюсь, что Бецик спрятался где-то на карнизе и будет внимать каждому сказанному тут слову.

— Почему такая тайна, пани Валевская? — осторожно поинтересовалась, стараясь не думать, что от аромата кофе и роз хочется прикрыть глаза и расслабленно откинуться на спинку. А потом просто смотреть на площадь с зажжёнными фонарями и прогуливающимися парами.

— Мария, — вдруг мягко поправила она, усаживаясь напротив. — Потому что, Алина, ты сама так захотела.

Сундучок с секретами эта Алина, а не девушка. Ладно, будем разбираться.

Мария тем временем взяла кофейник. Задумчиво посмотрела на меня, чуть улыбнулась:

— Покрепче и без сахара?

Я машинально кивнула. Люблю черный кофе, такой, чтобы аж горчило. Потому что его так замечательно закусывать чем-то воздушным, сливочным, сахарным. Или же шоколадным и трюфельным.

— Вкусы у тебя не поменялись, — заметила она, наливая кофе. — Ну же, не стесняйся, задавай вопросы.

Их было так много, что сразу даже было неясно, за какой ухватиться первым. Поэтому, молча взяв фарфоровую чашечку, я сделала глоток. М-м-м, божественно.

И вместе с этим будто открылась какая-то потайная дверца к спрятанным воспоминаниям. Я вдруг осознала, что меня и на самом деле зовут Алина Каторжинская, только я никакая не ведьма и не наследница состояния в сто тысяч злотишей. А обычная девушка из города Херсон, который находится на юге Украины. Там нет ни волшебства, ни машин с огнем вместо колес, ни говорящих летучих мышей. Кстати, о машинах…

Незнакомец в темном костюме, кулон в виде мышки и автомобиль, который меня сбил. Чашка чуть не выпала из моих пальцев. Но тут же вихрь из сиреневых огоньков закружился вокруг неё, не давая упасть.

Сердце застучало как бешеное, пальцы заледенели. Я зажмурилась. В один миг нахлынуло столько эмоций, что одновременно хотелось плакать и смеяться. Я… умерла. Но в то же время жива. Я потеряла всё, что имела. Но в то же время есть те, кто не хочет меня терять.

Хорошо это? или плохо? Не знаю, мамочки…

— Тише-тише… — Мария оказалась рядом, мягко приобняла меня, обдав фиалковым ароматом. — Это сложно принять, милая, но думать и страдать будешь потом. Сейчас нужно решить очень важные вопросы.

— Вопросы, — эхом отозвалась я. — О чем вы говорите? Я только сейчас осознала, что умерла сутки назад! Или не сутки…

— Глупости! — тут же уверенно заявила она, заставляя обхватить чашку ладонями. — Ты дышишь, ты разговариваешь, ты пьешь чудесный кофе. Разве может таким заниматься мертвец?

Замечание было здравым. Правда, чтобы осознать его нужно было время. Это вам не прическу сменить и стиль одежды. Это…

Я принюхалась. От кофе пахло чем-то травяным. Подняла вопросительный взгляд на Марию, та улыбнулась.

— Я добавила бальзам. Пей. Успокоишься и будешь спокойнее воспринимать всё, что я скажу.

— Что это за бальзам? — подозрительно поинтересовалась я.

Однако потом решила, что хуже не будет и попробовала. По гортани тут же растеклось тепло, а способность мыслить стала куда четче.

— На травах, мой личный, — хмыкнула Мария. — Видишь ли, так получилось, что я не только парфюмер, но и прекрасный зельевар. Ты… точнее, Алина Каторжинская об этом знала. И однажды, переступив порог этого магазина, просто сказала…

— Помогите мне.

Мария оторвалась от изучения списка ингредиентов для нового аромата и с изумлением посмотрела на внезапную гостью.

Худенькая, серенькая, с бесцветным взглядом и упрямо сжатыми губами. Мария никогда не рисовала, но почему-то именно в этот момент захотелось взять лучшие краски из соседнего магазинчика и разрисовать девчонку.

Так хоть бы смотреть стало приятно, а то… Ощущение, что вся ведьмовская сила куда-то вышла в распахнутую дверцу, оставив пустую оболочку.

— Конечно, панна, — тем не менее ответила Мария и указала жестом на стеклянные витрины. — К вашим услугам все ароматы «Пани Валевская». Если не сможете подобрать что-то по душе, то мы можем смешать нечто индивидуальное.

Девчонка закусила губу, потом мотнула головой. Пепельная прядь выбилась из собранных в пучок волос.

— Нет, я имею в виду не духи. Мне нужна ваша помощь как зельевара, пани Валевская. Те самые умения, из-за которых вы покинули сначала Краковар и переехали в Паруж.

Глава 6. Опасное утро для маленькой ведьмы

— Войцех, нельзя было как-то поаккуратнее? — мягко укорила Дорота, подливая мне кофе.

Замечательный кофе, кстати. В маленьком френч-прессе, с корицей, кардамоном и гвоздикой. Такой сказочный аромат, что хочется позабыть обо всем на свете, возлечь на ковер и наслаждаться плодами трудов чернокожих невольников.

Но…

— Я и аккуратно, — раздался очень низкий голос рядом. — Кто ж знал, что она так занервничает?

— То есть висящая в воздухе рука — совершенно ни разу не повод нервничать? — проворчала я, допивая кофе.

Кажется, за время нахождения в Львовише я выхлебала его больше, чем за последнюю неделю. Но что поделать, если он сумасшедше вкусный, совершенно не похожий на растворимую лабуду, которую приходилось пить на работе и дома.

Войцех фыркнул. Свеча оказалась перед моим носом. Невольно дернувшись, я высказала всё, что думаю о призраке-дворецком.

Только на этот раз он громко расхохотался, а Дорота смущенно уточнила:

— Не призрак, Алиночка, а блуждающий огонек.

Учитывая, что Войцех бородат, широкоплеч и ростом под два метра, «огонек» из него так себе. Если такого встретишь в подворотне, то потом всю жизнь будешь жалеть, что не сидел в тот вечер дома.

Хоть на улице было чудесное утро, шторы пришлось задернуть — на свету Войцеха не было видно.

Оказывается, блуждающий огонек виден только в темноте. Во всяком случае, в относительно человеческом виде его можно разглядеть в полумраке. Здесь он служил дворецким уже добрых двадцать лет. Всю биографию я пока не переварила, но уяснила, что Войцех — нечто вроде местной нечисти и прекрасно видит всё, что происходит в доме. Поэтому мой побег не остался незамеченным.

Он сидел на диване, в темных глазах плясали смешинки.

— Прекрасная панна, ты же меня видела два раза только за вчерашний день. Когда в коридор вышел Горневич и перед выходом из комнаты. Чему так удивилась?

— Память у меня дырявая, — буркнула я. — И это не фигура речи.

А ведь и правда видела. Да и упоминался он уже: то ли домоправительницей, то ли Бециком ещё в лекарне.

Дорота покачала головой и сделала какой-то жест. Войцех тут же нахмурился.

— До сих пор никак не придешь в себя? — наконец-то уточнил он.

Я пожала плечами. Стоит ли им рассказывать про пани Валевскую?

С одной стороны, кто его знает, как они отнесутся к услышанному. С другой… мне позарез нужны сообщники против той же Виславы и её сестринского клубочка змей. Поэтому выложила всё, что было известно.

Некоторое время оба молчали. Дорота только коротко ахнула, когда история была озвучена.

— Какой кошмар, бедная девочка…

— Думаю, она что-то знала, — пробасил Войцех. — Неспроста это всё.

— Конечно, неспроста, — мрачно заметила я. — Человек решил покинуть этот мир. Такие решения не принимаются из-за того, что укусил комар.

— А комары тут большие, — подал голос Бецик, наворачивающий сочную грушу.

И где только раздобыл? Кошмар, этот фамильяр всё время что-то жрёт! С ним нигде нельзя появиться! Правда… не оставит меня голодной, если что. А полный желудок с моей точки зрения куда важнее солидного общества.

— Мне не нравится Горневич, — вдруг произнес Войцех, сложив руки на массивной груди. — Он умен, опытен, расчетлив и жутко самоуверен. К каждому пальцу у него привязан поводок с любовницей. Женским вниманием не обижен. И тут явился по первому зову…

Я задумчиво глянула на Войцеха. В темных глазах ничего не прочесть, только сердцем чувствую: переживает за меня. Как и Дорота. Вот просто по-человечески, как за неопытную девчонку. А то, что Войцех ни разу не человек, так это не играет роли. Тут ещё, кстати, вопрос: человек ли Дорота?

— А кто нравится? — брякнула я.

И тут же прикусила язык. Если Алина тайно от них провернула дело с перевоплощением, то вряд ли делилась впечатлением о женихах. Этот красивый, этот не очень, а этот дурак полный. Не её стиль, в общем.

Дорота и Войцех переглянулись. Так, что такое? Чего таинственно умолкли?

Что-то я начинаю нервничать, не нравится мне всё это.

— Алина… прежняя, — тихо сказал Бецик, выкинув хвостик от груши, — очень нервно реагировала на обсуждение всего этого отбора женихов. Поэтому старались не говорить о них.

— Ну-у-у, — протянула я. — Пока что на отбор не очень похоже, я только одного кандидата нашла. Точнее, он сам явился. А можно всех посмотреть?

Бецик шумно сглотнул. Дорота прижала руки к щекам, у Войцеха округлились глаза.

Так, опять что-то не то. Почему у всех реакция, будто я спросила: в какой оргии мне участвовать сначала?

Войцех поднялся и хлопнул широкими ладонями по бедрам.

— Кузяк с ними всеми! Мне нравится эта девчонка! Не боится ни тьмы, ни осуждения, ни Князя Претемных!

— Ни растолстеть от булочки на ночь, — хмыкнула я.

— Пошли, — решительно сказал он и протянул руку.

Почему-то не колеблясь, я вскочила и вложила свою ладонь в его. Откуда ж было знать, что меня там ждет!

***

— А разговоров-то было! — закатила я глаза.

— Нет, а что? — начал оправдываться Войцех. — Ты библиотеку терпеть не можешь! И вполне разумно её опасаешься после того, как пан Анджей наложил несколько проклятий.

Я чихнула несколько раз подряд. Уж не знаю, как проклятий, а пылищи тут тьма!

— Дорота! Надо выделить день и прибрать тут! Нельзя, чтобы библиотека… а-апчхи!

— Будь здорова, — буркнул Бецик, протискиваясь между мной и стенкой.

Так вышло, что я ещё стояла в дверях — только свеча в невидимой руке Войцеха парила посреди библиотеки, освещая шкафы, забитые книгами, стол и два кресла.

— Нам надо это! — Бецик ткнул в стопку кожаных папок на столе. — Здесь твой батюшка собирал досье на всех женихов.

— Э… — растерялась я. — Так его же десять лет нет уже.

— Он рано начал, Алиночка, — тихо сказала стоявшая за спиной Дорота. — А после того, как отец твой сильно поссорился с Князем Претемных и выпускал тут излишек силы, ты вообще заходить отказывалась. И велела запереть библиотеку на ключ.