Ведьма поневоле и колдун на подхвате

Глава 1.1 Ноль без палочек

Даша.

Автобус выдохнул, натужно скрипнул дверью и уехал, подняв пыль с дороги, будто хотел задушить всякого, кто сюда забредёт. Я осталась одна посреди кукурузного поля и июльского марева. На небе плавилось солнце. Настоящее, деревенское, без фильтров и сострадания. Оно било по голове, по шее и нервам. Я натянула панамку и открыла навигатор на телефоне. Маршрут пролегал по дороге, которая вилась меж двух полей, как потрёпанный ремень.

Сеть показывала ноль палочек. На обшарпанном указателе, косо прибитом к столбу, жирно значилось: «Петушки — 1,7 км».

— Да чтоб тебя, бабка. Мир праху. И дому твоему туда же, — буркнула я.

На мне были шорты, топик и запас оптимизма на сорок минут. Этого должно было хватить, чтобы дойти до сарая, именуемого домом, сфоткать с разных сторон, отправить агенту и сбежать обратно в цивилизацию к комфорту и кондиционеру.

План был простой, как свечка. И всё бы ничего, я уже нашла агентство, которое обещало продать это неожиданное наследство, но агент был упёртый, как мой бывший: «Прежде чем оформлять, нужно осмотреть дом, сфотографировать, забрать вещи. Ну хотя бы оценить. А вдруг передумаете». Поначалу возиться не хотелось, думала, ну, дом и дом. Пусть себе стоит. Но потом вспомнила, что квартира в ипотеке, машина в ремонте, а последняя клиентка не заплатила за приворот, потому что её муж ушёл к сантехнику.

И ничто, абсолютно ничто не предвещало… всего остального.

Я шла по пыльной дороге, поля кончились, и с каждой минутой деревья становились выше, трава — гуще, а небо — насыщеннее, будто его кто-то подкрашивал. Деревня возникла внезапно, как дурной сон после шампанского. Раскинулась по холмам, лениво стекая к реке и упираясь в лес. Не такая, как я представляла. Ни облупленных сараев, ни кривых заборов, ни антенн из позапрошлого века. Напротив: аккуратные деревянные дома, резные наличники, крыши с причудливыми башенками, как в сказках. Стены — будто только что покрыты свежим лаком. Подворья утопали в цветах, вишнёвых деревьях и сушившемся на верёвках белье. Ветер донёс запах свежего хлеба, меда и речной воды.

Идиллия уровня «Мосфильм».

Живность тут была тоже при параде: вдоль дороги важно прохаживались гуси, за мной увязалась чёрная курица с видом старой учительницы, а на пригорке паслись две козы и один мужик с косой. Он махнул мне, и я машинально махнула в ответ. На нём была длинная рубаха до колен и кожаный пояс, как в фильмах про Илью Муромца.

Мимо прошли две женщины в платках и с вёдрами. Смотрели прямо на меня. Не то чтобы враждебно, но в упор, как на жирафа в метро.

— Кино снимают? — крикнула я.

Они не ответили, только переглянулись и пошли дальше. Я тоже.

Дом из бабкиного завещания, которую я ни разу в жизни не видела, стоял у самого леса, прямо у опушки. Деревянный, с резными ставнями, крыльцом и криво прибитой подковой над дверью. Я подошла ближе.

Нормально. Полный релакс. Просто место силы какое-то.

А это идея! Можно привозить сюда любителей духовной пищи. Сеть не ловит — чистый информационный детокс, природа хороша, продукты уровня «эко». А ведь и правда. Можно организовать духовные практики и неплохо заработать. Я схватилась за телефон, но потом вспомнила, что сети нет, а бизнес-партнёр меня кинул и укатил в бизнес-турне с моей бывшей подругой.

Позлившись с минуту, я не заметила, как калитка открылась сама собой без скрипа, словно ждала. Я прошла по двору, бросила взгляд на курятник, аккуратную поленницу, кусты малины вдоль забора, поднялась по скрипучим ступеням и толкнула дверь.

В доме было светло, пахло сушёной мятой, прелыми страницами и старым воском. Комната встретила меня молчаливо — в ней не было пыли, но тишина стояла плотная, как овечья шерсть. Стол. Печь. Лавка. На стене вышивка в раме. Ни проводов, ни розеток, ни холодильника…

Я выдохнула, потерла шею. Окей. Допустим. Всё тут... хм... стилизовано. Может, как следует спрятано. Ну бывает же, эко-посёлки там всякие, реконструкторы. Может, тут вообще этнопарк. Надеюсь, магазин хотя бы есть, воды купить, продуктов. Хотя по пути ничего похожего я не заметила.

Глава 1.2 Ноль без палочек

Я достала телефон и снова попыталась поймать связь. Глухо. Надо бы уточнить расписание автобусов. Я вышла из дома и пошла по деревне, прикидывая, в какой стороне может быть магазин. Или хотя бы человек, у которого можно спросить.

Солнце припекало, как на курорте. Пыль липла к ногам. Хотелось раздеться и вывернуться наизнанку. Но и это вряд ли помогло бы.

Я метнулась в тень раскидистой вишни, свернула к амбару с причудливым петушком на крыше. За ним виднелся небольшой дом с крыльцом, над которым сушились пучки трав, как в аптекарском музее. Я подошла ближе. Дверь была открыта. Во дворе — гуси, козёл, скамейка, на ней женщина лет пятидесяти, с серебряной косой, перекинутой через плечо. Глаза — чёрные, как у вороны, и такие внимательные, что мне захотелось поправить осанку. На ней был льняной сарафан, расшитый цветами, и такой же расшитый платок.

— Здрасьте, — попыталась я выдавить из себя вежливость. — Не подскажете, где тут магазин и расписание автобусов. Мне бы до города обратно…

— Авто… что? — переспросила она, глядя на меня, как на дохлого петуха на рынке.

— Автобус, — повторила я терпеливо. — Ну, транспорт. Колёсный. Людей возит.

— У нас тут не возят. Здесь не столица, девка, — отрезала она. — Сами ходим. Ноги, знаешь ли, не просто так даны.

Я моргнула. Она смерила меня взглядом снизу вверх, как портной, которому заказали погребальный саван из занавески.
— А уж в чём ты приперлась… Гляди-ка, не стыдно?

Я машинально опустила взгляд на свои шорты и кеды. И что такого?
— Лето ведь, что не так? — пробормотала я. — Все так ходят.
— Лето — не повод срам выставлять. Тут не кабак придорожный. Да и пуп прикрывают, коли уважают себя.

Я открыла рот, потом закрыла. Поразительно, как хорошо она играет.
— Вы, наверное, в образе, — попыталась я улыбнуться. — Ну, в смысле — антураж, традиции. Туризм, реконструкция… Я понимаю.

Она не ответила. Только посмотрела, словно я заговорила на незнакомом ей языке.
— Ты, видать, не отсюда, — произнесла она медленно. — Ни по речи, ни по глазу. Ни по плоти.

У меня по спине прошёл холодок.
— Да уж, не отсюда, — хмыкнула я, стараясь сохранить лёгкость. — Аж за двести километров живу. Ну правда. Где у вас тут остановка?
— У нас не останавливаются. Уходят. Когда время приходит.

И вдруг резко, почти беззвучно, она поднялась с лавки и пошла прочь — будто услышала внутри себя колокол, призывающий на что-то важнее разговора.
Я немного постояла, как забытый чемодан, с глупым вопросом, повисшим в воздухе, а потом ушла. Обошла всю улицу — и ту, что с домами как пряничные избушки, и ту, что петляла вниз к речке. Заглянула во двор к мужику с косой. Он только хмыкнул и что-то пробормотал о «луне не той фазы», поговорила с бабулькой в платке. Та указала куда-то «туда, к покосам». Постояла на перепутье и чуть не пошла следом за козой, просто потому что больше идти было некуда.

Связи не было. Ни в кармане, ни в воздухе, ни в людях.

В какой-то момент я забралась на холм. Самый высокий в округе — поросший густой травой, но открывающий вид на деревню. Достала телефон, но увидела всё тот же ноль.
Я плюхнулась на траву. И тут взгляд зацепился за вид.

С высоты деревня казалась… волшебной. Закат заливал крыши янтарём, из труб поднимался тонкий дымок, словно из чашек с чаем. Над рекой клубился туман, лёгкий, как паутина. Вишни у плетней стояли усыпанные спелыми ягодами. Всё это было слишком красивым. Ненастоящим.
Как натюрморт. Как сон. Прекрасный и слегка пугающий.

Магазина не было. Автобуса не было. Даже намёка на дорогу не было. Только тропинки, протоптанные коровами да людьми.

Солнце тонуло за деревьями. Становилось темно и прохладно.

И вот тут, где-то под рёбрами, начало нарастать ощущение неправильности. Невнятное, липкое, как когда приходишь на вечеринку, а там все в чёрном и с факелами, а ты — в пижаме и с салатом.

Я тряхнула головой, сползла с холма, снова пошла к дому. Так уж и быть, переночую, а утром свалю. Любой ценой. Хоть по карте. Хоть по звёздам.

Хоть пешком.

Визуалы 1

Даша приехала посмотреть наследство, которое получила неожиданно

Глава 2. С добрым утром!

Даша.

В доме не было ни лампочки, ни розетки, не говоря уже о чайнике. Нашла самовар. Но что с ним делать? Я человек цивилизованный, мне нужны розетки, бытовая техника и вайфай. Особенно вайфай.

Я включила фонарик в телефоне и прошлась по дому ещё раз. На всякий случай. На стене висел пучок засушенного зверобоя, пыльная икона с подозрительно прищуренным святым, а у окна мирно покачивалась занавеска, на которой был вышит кот с видом мирового заговорщика. Вполне возможно — портрет бывшего жильца.

Нашла свечку, но ни чайника, ни розетки, ни даже спичек не было. Чем тут эту свечку зажигали?

Деревянный пол скрипел под ногами, будто предупреждал: «Лишний раз не наступай, а то грохнешься в подвал с призраками прежних жильцов».

— Ну не может же быть, чтобы бабка обходилась без кипятка! — буркнула я, проверяя уже третий закуток на кухне, который вполне мог быть чуланом, а мог быть и порталом в чистилище, судя по хламу.

— Так, — подвела я итог, глядя на печку. — Или я помру тут без кофе, или начну варить его на костре из собственных надежд.

Ночь накрыла деревню, как ведро. Об уличном освещении тут тоже явно не слышали. Тьма была такая густая, что я пару раз проверила, не ослепла ли.

Спать пришлось ложиться одетой. Я бросила на постель лоскутное покрывало и улеглась.

Дом скрипел, шептался, потрескивал... но это, я решила, просто прелести деревенской тишины. И уснула.

Всю ночь мне снилось, что еду домой к вайфаю, электрочайникам и цивилизации. Разбудил утренний свет, пробившийся сквозь скудные занавески, возня на кухне и запах еды. Пахло… борщом? Я принюхалась — аромат никуда не делся. Не приснилось! В доме кто-то был! Сердце ухнуло в пятки, я вскочила, выглянула из спальни и обомлела: здоровенный медведь в тельняшке и ушанке возился у печки. Я попятилась, протёрла глаза, но видение никуда не делось.

— Борщ будешь? — не оборачиваясь проревел он и почесал зад.

Я заорала. До хрипоты, пока воздух не вышел из лёгких. Даже петух на заборе заткнулся.

— Чего орёшь, бестолочь городская? — пробасил медведь. — Слух у меня хороший. Нервы у тебя, видать, как у недоваренного студня.

Он обернулся и поставил на стол к самовару и чашкам две большие миски горячего, душистого борща и крынку сметаны.

— Я сошла с ума, — просипела я и выскочила во двор, надеясь, что меня отпустит.

Рассвет уже занялся, солнце вовсю слепило глаза. Я метнулась к колодцу, сбросила ведро, подняла и сунула голову в ледяную воду. Ничего… всё пройдёт…

— Ты смотри, не утопись в ведре в мой первый день, — донеслось из дома.

Я вздрогнула, выронив ведро обратно в колодец. Не помогло. Похоже, у меня точно галлюцинации, надышалась местным колоритом. Или… Стоп! Наверняка это актёр в костюме медведя. Но какого чёрта он делает в моём доме? Не подумал, что я испугаюсь, идиот?

Вернув самообладание, я немедленно отправилась выставлять наглеца. Медведь между тем по-хозяйски плюхнулся на лавку, взял деревянную ложку, расписанную под хохлому, и принялся хлебать горячее.

— Вы кто?! — наконец изрекла я, кипя от негодования.

— Дед Пыхто! — рявкнул медведь и расхохотался. — Магический помощник твой, кто ж ещё! Домовой то бишь.

— Очень смешно, — съязвила я, уткнув руки в бока. — Так ведь и до инфаркта можно довести! Вы бы хоть постучались. Это частная собственность, знаете ли!

— Ты мне что ль рассказывать будешь, как дом охранять? — Медведь зачерпнул ложку сметаны и ляпнул в обе тарелки. Себе больше. — Ну чего стоишь? Садись, ешь, пока дают. Голодная поди.

Все слова просто вылетели у меня из головы. Ужин я пропустила, поскольку не нашла магазин, и сейчас могла бы съесть что угодно, а борщ пах просто изумительно. В животе громко заурчало.

— Борщ на завтрак? — пробормотала я уже не так уверенно.

Медведь пожал плечами. Дескать, а фигли?

Я заставила себя сесть напротив незваного гостя, поёрзала, устраиваясь на лавке.

Медведь выглядел весьма реалистично. Должно быть, немалых денег стоил костюм. Мне было до ужаса не по себе, всё-таки не каждый день я с медведями завтракала, а если точнее, никогда.

Я взяла деревянную ложку. Лёгкая, широкая — непривычно.

— Так вот, — продолжил он, проглотив очередную порцию борща, — зови меня Михалыч. Являюсь по первому зову, борщ готовлю, на балалайке играю, бухаю за компанию. Ну и помогаю в магических делах. Всё остальное не ко мне. Свиток с расценками придёт первым зайцем, ну а первый день у нас за безвозмездно. То бишь даром.

— Зайцем? — недоумённо повторила я, будто именно это удивляло больше всего, и сунула в рот порцию борща. Борщ был отменный, сметана — божественной. Я прикрыла глаза от удовольствия. — Спасибо за тёплый приём, конечно, только не задержусь я у вас, Михалыч. Седину так и быть закрашу, а вот дом продать придётся. Вы уж поищите себе новое местечко.

— Типун тебе на язык, девка. С домовым так не шутят. Завтра поутру угощение мне оставь. Мёду или хотя бы малины в огороде нарви. Каждый день подношения нужны. А то был тут один — молоко оставлял, а сам потом жаловался, что носки пропадают.

Он ещё и условия ставит? Чем ему молоко не угодило? Почему именно малина?

День становился всё чудесатее и чудесатее. Однозначно, эту халупу надо продать. Никакого места силы мне тут и даром не нужно.

— А где тут у вас магазин и автобусная остановка? — спросила я.

В этот момент в дверь постучали, пришлось открыть, хотя мне начинало казаться, что тут проходной двор. На пороге никого не было, во дворе тоже.

— А, вот и заяц, — буркнул медведь. Михалыч. Домовой.

Я опустила взгляд и увидела крупного серого зайца. Настоящего, лесного, с большими ушами. К его ошейнику была привязана свернутая трубочкой бумага. Я протянула руку, заяц не шелохнулся. Тогда я сняла бумагу, и заяц сразу же юркнул в кусты.

— Очень смешно, — прокомментировала я и развернула листок.

О литмобе

Дорогие читатели, книга стартовала в рамках литмоба

#Попаданка_познаётся_в_быту

Волшебный мир теряет магию, и Бюро сохранения магии отправляет в него девушек из реальности — каждая уникальна и способна вернуть гармонию. Вот только попадание далеко не идеально: одной везёт с поддержкой, другая оказывается в чужих обстоятельствах и даже чужом теле против воли. Девушки обустраивают быт в новом мире, находят любовь, а у некоторых просыпается магия. Иногда их пути ненадолго пересекаются. Кто-то ищет причину исчезновения магии, а кто-то просто учится жить заново — в мире, где даже обычное рукоделие может стать волшебством.

Читайте 14 уютных историй о том, как попаданка познаётся в быту! Кстати, мир у нас один.

Расписание выхода наших книг:

15.07. «Цветочный код, или Попаданка для дознавателя»

Ольга (Ольга Михайлова)

17.07. «Попаданка-Песец, или Магия по-русски!»

Максимилиана Лэони

19.07. «Город сирот, или Попаданка детей не бросит»

Ния Рабин

21.07. «Волшебные свечи, или Попаданка по ошибке»

Лина Дорель

23.07. «Попаданка на болоте и маг (муж) на час»

Элина Амори

25.07. «Опасные булочки попаданки, или Лови Петюню»

Анна Крылатая

27.07. «Интрига для дракона»

София Дубовцева

29.07. «Из деревни с любовью, или История одной попаданки»

Евгения Валеева

31.07. «Ведьма поневоле и колдун на подхвате»

Джулия Ливингстон

02.08. «Сладкое исцеление для дракона. Кондитерская госпожи попаданки»

Галлея Сандер-Лин

04.08. «Магия красоты. Волшебные кисти попаданки»

Мира Гретли

06.08. «Волшебные шарики (для) Его Злодейшества»

Хелен Кейн

08.08. «Хозяйка травяной лавки. Целительница для дракона»

Мелиса Ригер

10.08. «Двойное замыкание. Магическая погрешность попаданки»

Наталья Игнатенко

Читать тут: https://litnet.com/shrt/PuCD

Глава 3. Добро пожаловать в ад

Даша

Теперь с порога на меня смотрела деловая женщина в строгом костюме, с кожаным портфелем, гладко зачёсанными чёрными волосами и бесстрастным лицом. Натуральная «госпожа». Плети не хватает. Хотя кто знает, что там в портфеле.

Она продефилировала в дом, отряхивая воображаемую пыль с лацкана, и захлопнула дверь. Медведь между тем словно испарился и испарил свой и мой борщ. И что, я теперь не поем?

— По-моему, вы ошиблись домом, — выдавила я сердито. — Ваших услуг я не заказывала.

— Верно. Но я к вам по делу.

Она протянула визитку, довольно искусную, в форме чёрной кошки в известной позе «кошки» из йоги. На ней значилось «Б.Д.С.М.», а ниже имя Персефона.

— Да вы издеваетесь? С меня хватит.

Я пихнула визитку ей обратно, метнулась к рюкзаку, взвалила его на плечо и направилась к двери.

— Бюро долгосрочного сохранения магии, — расшифровала она, словно читая мои мысли.

Она окинула меня холодным взглядом. Я только сейчас увидела, что её глаза — зелёные, огромные, с вертикальным зрачком. В наши дни линзы, конечно, делают очень натуральными. И спецэффекты тоже.

— Читайте мелкий шрифт, — продолжила эта Персефона. — Совет на будущее. И, опережая ваши вопросы, на которые у меня нет времени, я сразу всё объясню.

Я остановилась из чистого любопытства. Как она объяснит весь этот цирк с медведем, кошками и домом без розеток? Наверняка тут не обошлось без Артёма, этого мастера тырить чужих подруг и клиентов. Ну-ну.

— Это другой мир, — сказала она, кладя визитку на стол. — Параллельное измерение. Или Вселенная. Как хотите. Обратно не попасть. Во всяком случае пока. Случилась ошибка в системе. Не мы выбирали вас, не вы выбирали нас. Но процесс уже пошёл. Порталы нестабильны, а магические артерии — разорваны. Магия утекает, и мы не знаем куда и каким образом. Но именно поэтому вы и здесь. Пока не восстановим баланс, вам придётся остаться.

— Чего? — презрительно буркнула я. Обычно это я несу всякую чушь клиентам. — А, я поняла. Это игра. Квест. Нет, розыгрыш! Что ж, ладно. Михалыч?! Выходите, я вас раскусила.

— Нет, это не игра и не розыгрыш, — отрезала Персефона. — Всё, что происходит, реально. Но здесь вы будете в безопасности, насколько это возможно в условиях пересечения измерений. Михалыч вам в помощь. Всё остальное — в ваших руках.

— Михалыч? Вы что, издеваетесь? Вы видели какой он мне прайс выкатил? Нет. Признайтесь, что это розыгрыш. Где ведущий? Это скрытая камера? Признайтесь, иначе вызову полицию!

Спецэффекты у них на высоте, конечно. Это точно Артём. На мои же деньги развлекается. Забрал моих клиентов, подругу, теперь уже бывшую, и тихо свалил в закат. И что? Показалось мало?

Я повернулась к стене и ощупала её в поисках микрофонов, потом принялась за шторы. Подняла самовар, заглянула под стол и под лавки. На потолке камер тоже не было. Только паутина и дохлая муха.

— Телефон, — прошептала я, вытаскивая свой смартфон из кармана. — Сейчас вызову полицию.

Но сети так и не было, да и батарея окончательно сдохла. Экран мигнул и погас.

— Ч-чёрт… Я в глубокой ж… — не договорила я, потому что вернулась в прихожую, а Персефоны уже не было.

На полу валялся клок чёрной шерсти. А за окном что-то вспыхнуло и пропало — спецэффекты? Повисла тишина, как в музее, где ты единственный живой человек среди тысяч мумий.

Я вышла во двор с телефоном в руках и гляделась. Солнце стояло невысоко, в огороде спела малина, куры бродили по двору, а за забором слева начинался лес.

Надо попросить соседей поставить телефон на зарядку. У кого-то же должны быть розетки? А потом позвоню в полицию и заявлю о похищении, мошенничестве, или о чём там принято заявлять в подобных случаях?

Я сунула телефон и шнур в карман и двинулась к калитке. Она скрипнула, как старый шкаф со скелетом.

Тропа виляла между берёз, вела куда-то за холм. Я обошла несколько домов, но все на меня смотрели как на идиотку. А на телефон, как на чертовщину.

Ладно. Не паниковать. Если это вызов, то я его принимаю.

Я вернулась в дом и вытряхнула рюкзак. В нём, как и в женской сумочке, было всё, кроме чёрта. Я разложила арсенал на столе: кошелёк, косметичка, средства гигиены — предполагала, что задержусь на день или два. Смена белья, купальник, сланцы. Пригодятся. Водопровода тут нет, а речка вроде чистая и недалеко от дома. Таблетки от головы и простуды, пакетики кофе, зажигалка! Спасибо Артёму, что курил. Наушники. Пауэрбанк — почти полный — хвала небесам! Я сразу воткнула в него зарядку для телефона. Из продуктов: два шоколадных батончика, пакетик быстрозавариваемой овсянки, мюсли. Спортивная бутылка для воды. Пустая. Колода самых обычных карт. Когда-то бабка моей подруги научила меня делать цыганский расклад, и это удивительным образом работало получше всяких таро.

Что ж, пранкер хренов. Посмотрим, кто кого!

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию ещё одну книгу, участвующую в литмобе — «Цветочный код, или Попаданка для дознавателя» от Ольги Михайловой
https://litnet.com/shrt/PdJb

Визуалы 2

Михалыч

Агент Б.Д.С.М.

​​​​Глава 4. Свет, тень и драные портки

Свет

Жара стояла такая, что мухи дохли на лету. Я сидел в своей избе раздетый, потягивал прохладный эль из глиняной кружки — не ради вкуса, а чтобы заглушить мысли о том, как эта деревня забыла, кем я был. Владыкой тьмы, между прочим. Эль, правда, с задачей не справлялся: мысли не тонули в хмеле, а всплывали, как дохлая рыба — пузом вверх, с душком воспоминаний. Над очагом висел старый амулет, когда-то мерцавший синим, а теперь — кусок потускневшего железа. Магия уходила, в груди пустело… но репутация пока держалась. При упоминании моего имени селяне дёргались, как от укуса осы.

Я пнул плетёную корзину у ног. Изнутри раздался писк и шуршание. Эта кикимора с самого края Гнилого болота пыталась стащить у какой-то тётки ребёнка себе на обед, но стала моей добычей. Раньше таких тварей я испепелял взглядом — слишком ничтожны. Теперь они — единственный источник, откуда я могу черпнуть силу, которой едва ли хватит напомнить, кто я.

Я наклонился, резко распахнул крышку корзины. Существо, похожее на карлика, покрытое мокрой, землисто-зелёной шерстью, с перьями вместо волос, съёжилось, сверкнув жёлтыми глазками. От кикиморы несло тиной и страхом.

Я протянул руку, напряг остатки былой мощи и подцепил магию кикиморы. Из её спины вытянулась тусклая, словно гаснущая свеча, ниточка. Жалкие крохи, но мне хватит. Я втянул эту силу, и на миг искра внутри вспыхнула, как старый костёр. Ощущение укололо и тут же растворилось, оставив привкус гнили и азарт. Кикимора запищала, обмякнув. Я захлопнул крышку. Надо вынести, пока не завоняла.

Раньше одним чихом я испепелял целые стаи таких. Теперь выжимаю их, как сок из ягод. Пусть магия уходит, но у меня хватает знаний, чтобы добыть силу. Мои тайники — золото и артефакты, спрятанные от селянских лап, — ждут своего часа. Деревня думает, что я пал? Что они наказали меня? Пусть. Они не знают, что в моих тайниках хватит монет, чтобы заставить их деревню кланяться мне до земли.

Стук в дверь вырвал меня из мыслей. То ли гость, то ли гром, то ли сова, врезавшаяся в крышу — в этой глуши все три варианта случались чаще, чем хотелось бы. Стук повторился, упорный, с намёком «открывай, или выломаю». Я вздохнул, отставил кружку и поплёлся к двери в чём был. То есть ни в чём.

На пороге застыла знахарка Велена, женщина в уважаемом возрасте, с лицом мрачнее грозовой тучи, глазами чёрными, как угли, и взглядом, как у человека, который в жизни смеялся только раз, и то случайно, когда пиявка вцепилась в соседа. Велена единственная в деревне, кто не шарахался от меня. Но она и не кланялась, как в старые дни. В одной руке она держала узелок, пахнущий пирогом с капустой. Другой теребила оберег на шее. Её приход удивил меня так, что даже эль показался горьким.

— Свет… — Она осеклась, окинув меня взглядом. Щёки её вспыхнули, как у девицы на ярмарке. — Портки бы надел.

— Можно подумать, ты не видала мужиков без порток, — буркнул я и отступил в избу, не приглашая, но и не прогоняя.

Портки нашлись под лавкой. Я их натянул, чтобы не смущать её нежную душу. Велена вздохнула с облегчением, словно я только что снял проклятие. Она шагнула в комнату, будто переступила через собственную гордость, бросила узелок на стол — не то с досадой, не то с усилием, поправила серебристую косу и сложила руки на груди.

Я взялся за кружку, ожидая, пока она заговорит.

— Мой сын пропал, — сказала она сухо, но с тенью мольбы. — И не только он. Нужен ты, Свет.

Я замер, не донеся кружку до рта. Она назвала меня по имени. Не иродом окаянным, не колдуном проклятым, даже не язвительно владыкой тьмы, а просто по имени. Дело дрянь.

— С каких пор? — прищурился я, не сдержав насмешку. — Вы же думаете, я ем кошек и вызываю бесов по пятницам.

Она стиснула оберег так, что побелели костяшки. Неужто считала, это защитит от меня? Теперь, впрочем, и защита от меня не нужна.

— Альдрик ушёл за дровами — сгинул. Всемил проверял ловушки в лесу — пропал. Матвей пошёл за клюквой — три дня ждём. Следы ведут к одной поляне. И всё. — Она запнулась. — Только сапоги остаются, будто лес их разул и схрумкал, как леденцы.

— Похоже, ваши мужики просто от жён сбежали, — хмыкнул я. — Кто бы их винил?

Велена сверкнула глазами, но колкость проглотила.

— Это не зверь. Признаков нет, и мы не знаем, что происходит, — продолжала она. — Жёны плачут, дети спрашивают, где отцы. Я их слёзы вижу каждый день, когда таскаю отвары.

Мысль о возможной твари, похищающей мужиков, зажгла искру в груди. Тварь должна быть похитрее и ловчее кикиморы, а значит, магии в ней побольше. Это мой путь к былой силе. Поймаю, выжму, и деревня снова вспомнит, кто такой Свет, Владыка тьмы.

— А мой сын, — продолжала Велена, — пошёл на рассвете наловить птиц к ярмарке и не вернулся. Я сразу к тебе, потому что другие боятся. От всей деревни прошу.

Велена выпрямилась, посмотрела на меня не с презрением, как обычно, а будто в последний раз надеясь, что под всей этой мрачной шелухой ещё теплится что-то человеческое.

— Так уж от всей? — хмыкнул я. — Не от той ли, что каждый день подкидывает мне дохлую жабу на порог? Или от той, где шепчутся, что я детей ем на завтрак?

Я осушил кружку, грохнул её о стол. Велена шагнула ближе, упёрла руки в бока.

— Да, — спокойно ответила она. — От той самой. От той, что когда-то с поклоном носила тебе похлёбку, сдувала пыль с твоих сапог и низко кланялась, если ты случайно кашлял в их сторону. Потому что боялись, что превратишь в жабу или что похуже.

— Я жаб только жареными люблю, и то не всех, — усмехнулся я. — И вообще, я больше не у дел. Магия уходит. Я теперь как вы — простой человек, только с репутацией, от которой у вас до сих пор мороз по коже.

— Вот именно. Ты сам себя тёмным заклеймил и корону из костей примерил. Сидел тут, как барин, в своём каменном гнезде на холме, пил вино из кубка и говорил с зеркалами. А теперь, смотри-ка: кружка — глиняная, эль — тёплый, изба скрипит.

Визуалы 3

Свет


Велена

Глава 5.1. Карты, деньги и две хитрости

Даша

Проснулась я в этом чёртовом Петушковом царстве ни свет ни заря от воплей петуха, будто его по живому резали. Вышла во двор, поёжившись от прохлады. Этот пёстрый гад сидел на заборе и орал, вытянув шею. Швырнула в него тапкой, на минуту воцарилась такая тишина, что аж в ушах зазвенело. Никакого вечного фонового шума города. Лишь ветер и чириканье птиц. Красота. Вот только бабкин петушок снова взлетел на забор и заорал. Я вернулась в дом и захлопнула дверь.

Спать под петушиные вопли никак не выходило, а двойной стеклопакет с шумоизоляцией сюда вряд ли завезут. Так что я решила заняться делом. План дня был прост, как мычание местной коровы: найти цивилизацию или хотя бы ее следы. Автобусную остановку, ЛЭП, обрывок провода — что угодно! Собравшись, я проверила телефон — зарядился, хвала небесам, и воткнув в уши беспроводные наушники, отправилась на пробежку. Открыла плейлист и запустила то, что могло бы придать боевой настрой и поднять настроение — саундтрек к своему личному Аду — «Highway to Hell» от AC/DC. Что ж. В ад — так с музыкой!

Выбежала из дома, бодро трусцой направившись туда, где, по моим расчетам, меня высадил автобус. Должна же там быть хоть какая-то дорога.

Песня гремела в ушах, подбадривая: «Living easy, lovin' free...» Ха! Легко им петь не в Петушках!

Деревня уже проснулась, народ вовсю занимался хозяйством. Только я бежала, подпевая в полный голос: «I'm on the highway to heeeell!», игнорируя косые взгляды баб с вёдрами и мужика, который чуть не выронил косу от изумления. Пусть думают, что это мантры.

Пробежала километра три. Результат? Ноль. Цифровой и аналоговый. Ни асфальта, ни бетонки, ни даже накатанной грунтовки. Тропинки — да, куда ж без них. Коровьих лепёх предостаточно. Машин — нет, следов тоже. Зато телег сколько угодно. От признаков двадцать первого века ни-че-го. Ни столбов с проводами, ни ржавых билбордов, ни облупленных остановок с расписанием. Даже мусора нормального не было — ни фантиков, ни упаковок, ни пластика. Одни навозные кучи!

На реке деревянная лодка, похожая на долблёнку времён неолита. Связи, естественно, как не было, так и нет. «Hell ain't a bad place to be!» — огласили музыканты в наушниках, и я выдрала их из ушей и выключила телефон. Пауэрбанк у меня тоже не вечный. Пора признать: это всё больше походило не на пранк, а на то, что я застряла в глуши. Другой мир? Да ну, бред какой-то.

Я вернулась в «поместье» уставшая и голодная после тренировки. Оптимизм улетучивался быстрее, чем батарея телефона, пытавшегося поймать хоть какую-то сеть там, где её нет. Но сдаваться я не собиралась. Взяла себя в руки. Ещё раз прошла по дому и осмотрела чулан, обнаружив мешок с зерном и старый чугунный, но целый котелок, в котором можно было вскипятить воду. Взяла Артёмову зажигалку, снова вышла во двор, набрала из поленницы дров и соорудила костёр. Спасибо папе за походы в детстве.

Пока вода грелась, заглянула в курятник. Куры, увидев меня, подняли гвалт, будто я пришла их резать.

— Расслабьтесь, дамочки, я не палач! — буркнула я, выудив из гнезда три теплых обосранных яйца.

Помыла. Для начала сойдут и яйца. А что потом? Чем кормить кур, чтобы они кормили меня? Может, им того зерна насыпать?

Вода кипела, кофе из пакетика растворялся. Яйца варились. Завтрак под открытым небом, под пение птиц и ругань дерущихся кур. Романтика.

Единственное, чего не хватало, — холодильника. И микроволновки. И доставки. А ещё у меня дома осталась куча клиентов, долгов и вообще-то вся моя жизнь! Родители... Они в разводе и давно живут за границей. Им на меня плевать, так что панику не поднимут. Артём — тем более. Козёл.

Ну… ладно, не буду о грустном. Я ведь собираюсь найти выход отсюда. И обязательно найду.

Яйца оказались невероятно вкусными. Я даже не знала, что они такими бывают. Но ими питаться всё время нельзя, да и не выйдет. Надо бы Михалыча позвать, вот только ему же золото подавай. А где я его возьму? Он сказал «заработай». Принято! Видела я на пробежке пару девиц, глазевших на парней с косами. Тот самый девчачий «ах, он посмотрел!» взгляд. Целевая аудитория!

Я приготовила свои карты. Двух девчат нашла через три дома у плетня, все так же шепчущихся и хихикающих. Подошла с деловым видом:

— Девчули мои хорошие! Вижу, сердечные дела волнуют? — Они вспыхнули, как маков цвет. — Хотите, погадаю? Расскажу, что ждёт, что на сердце у того парня… Первый сеанс бесплатно!

Где-то под ложечкой зашевелилось беспокойство. Я ведь не местная. Не знаю, во что тут верят, а за что камнями кидаются. У себя дома я играла на публику — здесь же публика может оказаться непривычной к такому, суеверной. А вдруг нельзя гадать девкам на выданье? Или нельзя трогать карты после обеда? Или нельзя, чтоб чужачка лезла в судьбу?

Я заставила себя улыбнуться шире. Всё будет хорошо. Но карты в моих руках вдруг стали странно горячими.

Глава 5.2. Карты, деньги и две хитрости

Глаза у девиц загорелись. Они переглянулись, улыбнулись.

Через полчаса сидели в моей горнице, разглядывая пыльные вышивки на стенах. Все мои опасения оказались напрасны.

Я устроилась за столом напротив девиц, приняв вид таинственной провидицы. Главное — наблюдать и задавать наводящие вопросы.

— Ты… — кивнула я на рыженькую, — часто видишься с ним у реки.

— Да! — ахнула девица. — Как ты узнала?!

— Магия, — загадочно ответила я и посмотрела на её подругу годами отрепетированным пристальным взглядом. — А ты переживаешь, что он больше разговаривает с другой. Её имя вертится на языке, м-м-м…

— Ага! На «М», — кивнула вторая, чуть не плача. — Марья такая красивая!

— Красивая — не значит, что женится, — изрекла я мудро, вспоминая бывшую-конкурентку. — Женятся на той, что по душе.

Дальше было дело техники. Они сами, на радостях, что «магия», выкладывали все детали. Кто, что, когда сказал, как посмотрел. Мне оставалось лишь увязывать это в предсказания.

Заодно узнала кое-что о местных жителях. Например, Велена, местная знахарка — такая деловая, что даже староста её побаивается. Я припоминала её — тётка с серебряной косой, которая не знала, что такое автобус. Неприятная особа.

Я раскинула карты.

— Он думает о тебе, когда косит траву, — сказала я рыжей.

Ну как проверишь, что он там думает? Ей хватило, глаза заблестели, на щеках вспыхнул румянец.

— Ему нравится твой голос… — Он ей комплимент как-то сделал, сама проболталась. — Будет поворот, жди после полнолуния…

Полнолуние — универсальная отмазка для любых сроков, и если не говорить, какого именно полнолуния ждать, то и не придерёшься.

К концу сеанса девицы смотрели на меня как на богиню. Глаза блестели, щёки горели. Самое время для коммерции.

— Дорогие мои, — вздохнула я с деловым сожалением. — Сил на такие глубокие прозрения уходит много. Но пять золотых для следующего сеанса очень помогли бы их восстановить.

Воодушевление на лицах девиц сменилось ужасом.

— Пять?! — ахнула рыжая. — Да у нас… ну, у меня только один. На день рождения получила.

— А я весь год копила, — загрустила брюнетка.

Я сделала вид, что раздумываю. Деревня не похожа на богатую, с золотом могут быть проблемы. Было неприятно это говорить, и я чувствовала себя отвратительно, но надо же как-то выживать. Не я Михалычу расценки оформляла.

— Ох, девочки. А я так хочу вам помочь… Ладно, так и быть, сделаю вам скидку на первый раз. Только никому не рассказывайте, а то все тоже скидку захотят. А если всем скидку делать, я заболею.

Девицы чуть не расплакались от радости. Я протянула ладонь, и в неё легли две аккуратные золотые монеты.

Я сделала ещё расклад для каждой, и они ушли довольными.

Я победно сжала золотые. Первая прибыль! Монетки были точно не из жести, а правда похожими на золото. С одной стороны каждой был дракон, с обратной какой-то герб. Интересно.

Михалыч вроде говорил позвать, и я позвала.

Медведь материализовался из воздуха, и вот тут я напряглась. Если это и спецэффект, то какой-то уж слишком продвинутый. Я дотронулась — шерсть. Натурально. Но телепортацию ещё не изобрели!

Во мне всё похолодело. Это не могло быть правдой. Другой мир? Домовые медведи?

— Надо чё? — буркнул он, выдернув меня из ступора. — Малина где? Нет малины — нет Михалыча.

И исчез.

— Да чтоб тебя! А золото ты уже не хочешь?

— Малину неси! — донеслось словно отовсюду.

Ладно, будет тебе малина, говнюк мохнатый. Я взяла миску и вышла во двор. Собирала на автомате, думая о нереальности этого мира. Может, я попала в аварию? И на самом деле лежу в больнице в коме, а это всё сон?

Колючая ветка тут же отрезвила, поцарапав руку. Что там говорила эта Персефона про порталы? Раз уж я сюда как-то попала, значит, так же могу попасть обратно.

Я вернулась в дом и поставила миску на печь, как он и просил.

— Михалыч! Вот твоя малина.

Медведь появился, схватил миску и высыпал в пасть всё содержимое разом.

— А теперь говори, — произнёс он довольным тоном.

Я сунула ему монеты.

— У тебя написано «готовка еды — два золотых». Вот тебе два, будешь готовить, пока я тут. Начнёшь сегодня с обеда.

— Вообще-то имелось в виду одно приготовление любого блюда, кроме борща.

— Про «вообще-то» и количество блюд в твоём документе ничего не сказано. Так что изволь исполнить, раз золото моё уже взял.

Михалыч замер, разжал ладонь и почесал затылок. Его медвежий процессор явно завис. Он тупо смотрел на монеты, потом на меня, потом снова на монеты. Видимо, понял, что его обвели вокруг лапы юридической казуистикой.

— Хмммм… — заурчал он глубоко и неодобрительно. — Хитрая. Ладно. Сам виноват. Но малину чтобы не забывала. Без малины я не работаю, как ты без золота.

— Будет тебе малина! — весело сказала я, мысленно ставя галочку в строке «добыть пропитание».

Михалыч, ворча что-то про «нечестные городские штучки», растворился в воздухе вместе с золотом. А я, довольная как слон, подумала, что не помылась после пробежки. Поскольку в доме из удобств только сортир, и тот — будка с дыркой в земле на заднем дворе, я натянула купальник и направилась к реке.

Солнце припекало, вода манила прохладой, а в груди растеклось чувство глубокого удовлетворения.

Выживу. И дорогу домой найду. Надо только подумать как следует.

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию ещё одну книгу, участвующую в литмобе — «Город сирот, или Попаданка детей не бросит» Нии Рабин

Глава 6. Городская напасть

Свет

Пришел я к дому, тому самому, где должна обитать городская диковина. Тишина. Только куры квохчут во дворе, да ветер шевелит занавеску. Постучал. Подождал, не дождался. Осмотрелся. Никаких признаков темного ритуала, порчи или нечисти. Только следы костра и котелок, подвешенный на палке. Ведьма?

Поплелся к Велене. По пути в спину прилетело гнилое яблоко с воплем: «Получи, владыка» и радостным смехом. Я обернулся — детвора. Они сразу же удрали. Пусть тешатся, глупые. Пока.

Велена ждала на крыльце, будто чувствовала. Лицо — как туча перед градом.

— Ну что, колдун? Проверил?

— Дома нет её, — сказал я. — Может, сбежала обратно в лес?

— Не-а, — качнула головой Велена. — Мужики видели. С утра по деревне носилась, орала дьявольские заклинания на сатанинском языке! Страшное дело!

Я фыркнул. Леший побери Велену с её подозрениями. Будто у меня дел мало — кикиморы сами себя не поймают, а силы и так кот наплакал.

— Магия уходит, Велена. Заклинания не работают. Это ты знаешь.

— Знаю-знаю, — махнула она рукой. — Но факт! Орала. А потом… — понизила голос она, — к реке отправилась. И не стирать, нет! Слушай сюда: разделась полностью и легла на траву! На солнышко! Как ящерка какая-то! Точно тебе говорю: русалка! Или морская дева! Надо брать ее живьем, да выпытать, куда мужиков подевала!

Я закатил глаза. Русалка в захолустье, где до моря семь дней пути? Селяне выдумают лешего в собственном хлеву. Но она права в одном: если в деревне завелась тварь, высасывающая мужиков, то она мне нужна.

— Русалка, говоришь?

— А нормальная баба пойдёт лежать голой на траве? Даже столичные девки на такую срамоту не способны! Разве что в борделях… А эта явно мужиков соблазняет. А потом в лес или под воду тащит.

Я задумался. Всё это звучало странно.

— Ладно, гляну, — буркнул я, предвкушая силу, а заодно пироги на обед.

Мясо я могу и сам себе поймать, а вот пироги Велена знатные печёт. От одной мысли слюни текут.

На всякий случай прихватил у колодца ведро. Если русалка, надо хорошенько окатить водой, истинный облик проявится сразу. Старый, как мир, но работающий способ.

Подошел к реке тихо, как тень. И замер. Велена не соврала. Девка лежала на куске ткани, раскинувшись под солнцем. Волосы цвета спелой ржи волнами стелились по плечам, на глазах — чёрные стеклянные кругляши. Магический артефакт? Чешуя? А тело… Леший подери! Тело ладное, как из легенд. Плавные линии, кожа гладкая, ровная — золотистый персик. Грудь — наливные яблочки — под двумя крошечными лоскутками алой ткани. Ниже живота — такой же кусочек ткани, ещё больше подчеркивающий то, что должно быть скрыто. Воображение разыгралось. Я сглотнул.

В её пупке сверкнул бриллиант.

Задышалось тяжело, кровь ударила ниже пояса. Давно, очень давно не видел я женской красоты так… открыто. И уж точно не такую… совершенную. Даже в лучшие времена, когда девки сами шли в мою башню, надеясь на милость Владыки тьмы, таких не было. А эта — как иноземная диковинка. Красивая и желанная. Очень.

Русалка! Она же русалка! Я попытался заглушить нарастающий жар. Конечно русалка! Иначе как объяснить это безумие? И ее силу! Вот она как действует — одним видом сводит с ума, лишает воли! Я не дурак какой-нибудь, как Альдрик, и не пацан, как Алёшка! Я знаю их повадки!

Собрав волю в кулак и ругая свою внезапную слабость, я шагнул из кустов, занес ведро и — хлюп! — выплеснул студеную водицу прямиком на эту соблазнительницу.

Эффект был мгновенным, но не тем, что я ожидал. Хвост не появился. Вместо него раздался оглушительный, чисто девичий вопль ужаса и ярости.

— Ты охренел, что ли?! Дебил! — заорала она, вскочив, мокрая с ног до головы, с волосами, липнущими к лицу.

Алые лоскутки намокли и под ними проступили затвердевшие соски. Я замер, мысленно срывая эти несчастные куски ткани. Девка с диким воплем выхватила из моих ослабевших пальцев ведро и со всей дури замахнулась.

Мир вспыхнул звездами, боль пронзила череп, и я пошатнулся, едва не свалившись в реку. Схватился за лоб, где уже набухала солидная шишка.

Девка охнула, замерла. Гнев на ее лице сменился шоком, а потом… раскаянием?

— Божечки! Простите! — затараторила она, подбегая. — Я не хотела! Но вы же первый начали! Нельзя же так подкрадываться, да ещё и с холодной водой! Дайте я посмотрю! Может, холод приложить? Лед бы… но где тут его взять? В реку окунитесь!

Она потянула руки к моей голове, её прохладные пальцы коснулись желанным облегчением. Но торчащие соски оказались в опасной близости от глаз. Она пахла невероятно — медовым лугом, разгоряченным телом и чем-то сладко-дурманящим. Я резко отшатнулся, как от раскаленного железа.

— Уйди! — прошипел я, чувствуя, как кровь пульсирует в паху. — Сама виновата! Валяешься тут… голая! Как последняя блудница! Срамота!

Я и сам любил, чтобы тело дышало, но не так, чтобы вся деревня могла прийти посмотреть!

Она вспыхнула, открыла рот для ответа, но я уже развернулся и зашагал прочь, придерживая лоб и стараясь идти прямо, несмотря на пульсирующую боль и другое, не менее настойчивое пульсирование. В ушах звенело от удара и от ее визга.

Пока возвращался к Велене, немного успокоился. Она сразу увидела шишку. И… захихикала.

— Что, владыка? Не справился с русалкой? — пробормотала она, еле сдерживая смех.

— Не русалка она! — огрызнулся я, рухнув на лавку и осторожно касаясь шишки. — Обычная дура из столицы! Или откуда она там… Ведром в лоб! Как мужик какой!

— Ведром? — Велена расхохоталась уже в полный голос. — Ай да девка! Решительная! А ты неужто к ней полез?

— Кто я по-твоему? Водички чуть плеснул. Была бы русалкой — хвост бы отрос.

— Вот оно что! Да за такое и я бы тебя огрела!

Она встала, прошлась к колодцу, вернулась и сунула мне в руку мокрое полотенце.

— Держи, приложи. А насчёт неё… — Велена посерьёзнела. — Нечисть или нет, но с её появлением пропажи начались. Вот иди и разберись, что она за фрукт. Кто, откуда, зачем, и как всё связано. А как разберёшься, постарайся, чтобы в деревне её не было.

Визуалы 4

Глава 7.1. Аромат отчаяния

Даша

Прекрасно. Просто великолепно. Петушки превзошли себя в гостеприимстве благодаря местному гидротерапевту с манией полива. Я, конечно, ответила как истинная леди, надеясь, что его мозги встряхнутся и вспомнят, что такое этикет. Неужто трудно было крикнуть: «Девушка, у нас оголяться не принято! Даже частично!»

Теперь моё плечо вопит от боли, шея отказывается поворачиваться, а этот тип, похоже, записал меня в реестр врагов народа под графой «ненормальная с ведром». Добро пожаловать на местный курорт. Тариф «деревенское обострение»: утренний холодный душ, хамство без ограничений, и всё это — за счёт заведения.

Я вытерлась насухо, натянула футболку и шорты и отправилась к себе. Назвать эту избу домом почему-то язык не поворачивался, разве что в приступе отчаяния.

Каждый шаг отдавался в плече, будто местный кузнец вбил туда гвоздь. Кто бы предупредил, что ведра тут отливают не из легкого алюминия, а из сплава свинца и злого умысла, как тренировочный снаряд для вывиха суставов. Когда-то я уже умудрялась вывихнуть плечо в порыве игрового азарта, лихо замахнувшись теннисной ракеткой на корте. Но там был массажист и лекарства, а тут?

В избе царила тишина, как в офисе налоговой после шести вечера. Я рухнула на лавку, пытаясь не завыть от боли в шее. Где-то в глубине души теплилась надежда, что у бабки, завещавшей мне этот сарай, найдётся аптечка. Старики же запасливые, правда? Может, где-то в сундуке притаилась волшебная мазь или хотя бы просроченный анальгин.

Свалить бы домой. Но как? Через порталы? Если в этом сумасшедшем мире они правда есть. Та самая кошко-женщина с греческим именем вроде Медузы Горгоны твердила: «Застряла, порталы мертвы». Сказки? Или я правда влипла? Но ведь если магия есть — должны быть и маги? Знающие, где искать лазейки? Как оживить порталы?

Господи, Даша, ты всерьез строишь планы на базе сказок и галлюцинаций?

Вместо аптечки я нашла только сундук с травами, кореньями и какой-то мутной склянкой. Рыться в бабкиных сундуках, согнувшись в три погибели, было сомнительным удовольствием. Но лежать и хныкать — не в моих правилах.

— Михалыч! — заорала я в пустоту. — Есть тут аптечка? Или хотя бы намёк на милосердие?

— Бесплатно не работаю, — прогундосил голос из-под сундука. — Золото давай, тогда подскажу.

— Серьёзно? — Я закатила глаза. — Я тут помираю, а тебе золото подавай? Может, хотя бы намекнёшь, где бабкина заначка с мазями? Или у бабки растирка какая есть?

Сундук задрожал, и оттуда выкатилась склянка с мутной жижей.

— Ладно. Спасибо за намёк.

Я откупорила склянку. Пахло... эпично. Как если бы аптека с бодуна переспала с хвойным лесом и самогонным аппаратом. Настойка? Зелье? Эликсир бессмертия для особо отчаянных? Чем-то похожим в спортзале, куда я ходила весь прошлый год, натирался мой тренер. Ладно, рискну. Выбора нет. Консультация Михалыча обошлась бы в пять золотых — целое состояние, которого нет.

Капнула на ладонь, втерла в плечо и чуть не взлетела от жжения. Но оно быстро прошло, сменившись теплом и обманчивым облегчением. Шея, предательница, оставалась деревянной колодой. Зато аромат теперь соответствовал статусу — «Баня по-черному с нотками апокалипсиса».

Пока копалась в сундуке, наткнулась на местный гардероб. Сарафаны, рубахи — всё из такого грубого полотна, что, кажется, им можно шлифовать наковальни. Решение пришло мгновенно: ассимиляция. Если не хочу, чтобы меня снова окатили или сожгли за «непристойность», пора влиться в местную моду. Прощай, итальянский купальник, здравствуй, стиль «деревенская мешковина эпохи упадка».

Натянула мешковатый сарафан поверх шорт и футболки, и в дверь постучали. Настойчиво. Твердо. Как молотком по гробовой крышке.

Открыла.

На пороге стоял он. Первопричина моей актуальной анатомической катастрофы. Высокий, мрачный, в поношенной, но когда-то добротной одежде, с лицом, где боролись остатки былого величия и свежая обида на ведро.

И — да, признаю — с довольно привлекательными чертами, которые сейчас искажала начинающая цвести на лбу шишка. На берегу разглядывать было некогда, но факт: видный экземпляр. Жаль, с приветом.

Он стоял, чуть подавшись вперед, карие глаза под нахмуренными бровями изучали меня с холодноватой, но уже без утренней дикости, оценкой. Взгляд скользнул по моему новому аутфиту от кутюр Бабы Яги, задержался на шее, где, я знала, виднелось покраснение от растирки и бушевала бабкина алхимия. Он брезгливо сморщил нос. Ага, аромат «Отчаяние в три слоя» в действии.

— Прогресс налицо, — заметила я, кивнув на его пустые руки. — Ведро сдал в ломбард?

— Поговорить надобно, — произнёс он низким, хрипловатым голосом, без оттенка извинений.

— О, с этого и надо было начинать, а не устраивать мне душ Шарко на реке! — Я прислонилась к косяку здоровым плечом, стараясь не морщиться от боли. — Признаю, шоу было эффектное, но травма плеча в сценарии не значилась.

Он проигнорировал сарказм.

— Я должен был проверить кое-что.

— Мою реакцию на ледяной шок и неожиданность? Оценил? Ставлю десятку за оригинальность, но минус балл за травматичность.

— Здесь не принято валяться на берегах. Да ещё и без… — Он запнулся, явно подбирая слово, подходящее для описания моего бикини.

— Без чего? Купальник, между прочим, — подчеркнула я, — итальянский. Высокая мода Милана. Хотя, судя по выражению его лица, «высокая мода» прозвучало как инструкция к налогу на бороду.

Он предпочел сменить тактику, снова сморщив нос:

— От тебя несет, как от знахарки с бодуна.

— Если аромат оскорбляет твое обоняние, путь свободен. — Я махнула рукой в сторону калитки, игнорируя пронзительный укол в плече и шее. — Я не заковывала тебя в цепи и не звала на огонек. Сам припёрся, как незваный гость на деревенскую свадьбу, где уже всё съели.

Плечо и шея отзывались болью — этим досадным напоминанием о несовершенстве местных вёдер. Слишком тяжелые для самообороны. Надо будет поискать алюминиевый аналог.

Глава 7.2. Аромат отчаяния

Прямолинейно. Хорошо. Репутацию нужно поддерживать, золото само себя не заработает.

— Допустим, — ответила я, намеренно загадочно, окинув его фигуру оценивающим взглядом. — Но мои услуги стоят недёшево. — Я сделала театральную паузу. — Судя по твоему... антуражу, тебе не потянуть даже гадание на картошке у придорожной цыганки.

В его глазах блеснул азартный огонек — вызов принят. Он шагнул ближе, не нарушая дистанции, но его присутствие стало осязаемым, как грозовая туча.

— Коли ты ведьма, — произнес он с ледяным ударением на слове, — отчего не ведаешь, что настойка сабельника болотного лишь кожу спалит? Пользы — ноль. Вонь — на три деревни.

Такого вопроса я не ожидала. Кожа под слоем зелья действительно начинала зудеть и гореть сильнее. Проклятье. Он был прав.

— Эксперт по настойкам? — поинтересовалась я, пряча досаду под маской любопытства. — Или просто любишь совать нос в чужие сундуки?

— Запах, — отрезал он. — Сабельник, можжевельник... да первач крепкий. Рецепт Миронихи. Ею суставы мазали. Помогало слабо, но воняло — знатно. Как сейчас.

— Понятно, — протянула я. — Сомелье по части деревенского самогона и ядовитых бальзамов. Признаю, специализация экзотическая.

— Дивные словеса, ведьма, — прищурился он. — Откуда ты явилась, такая... пёстрая? — Взгляд его был не просто любопытным — сканирующим. Как учёный рассматривает редкий, возможно, ядовитый экземпляр.

— А ты кто, следователь по особо нелепым делам? — огрызнулась я. — С чего мне перед тобой отчитываться? Предъяви ордер от местного инквизитора!

— Селяне тебя не жалуют, — бросил он просто, будто это всё объясняло.

— Охо-хо! — фыркнула я. — А ты у них что? Глава сельсовета? Или главный по раздаче вёдер?

— Я здешний владыка. Бывший. Свет меня зовут, — буркнул он, и в его голосе мелькнула тень былого пафоса.

Ирония кольнула острее боли в плече.

Владыка? Серьёзно? Скорее тень былого величия, если судить по стоптанным сапогам и рубахе, которая кричала о дефиците стирального порошка. Светлого в нем разве что волосы, коротко остриженные, не как у прочих селян. Симпатичный. Но я на это больше не куплюсь.

— Угу, — хмыкнула я. — А я в восторге от вашего очаровательного захолустья. Ни аптеки, ни душа, даже доставка пиццы сюда не доедет. Так что входит в обязанности владыки Света? Поливать всех, кто загорает не по уставу?

— Я должен был убедиться, что хвост у тебя не вырастет. Русалочий.

Я едва сдержала усмешку.

— Убедился? На владыку маловато тянешь, — парировала я, окидывая его презрительным взглядом. — Владыки во дворцах восседают, а не щеголяют с фингалами, как после пьяных драк.

Его скулы резко обозначились, челюсть сжалась. В глазах вспыхнуло что-то темное, словно отголосок ярости. Он шагнул на меня, и я невольно отступила в сени, чувствуя, как боль в плече вспыхнула в такт учащенному сердцебиению. Я ощутила запах свежескошенной травы и чего-то дикого.

— Моя башня, — прошипел он так тихо, что я едва расслышала, но в тишине избы слово прозвучало как удар хлыста, — рухнула. Потому что магия уходит. — Он резко оборвал себя, сглотнув ярость. Его взгляд, тяжелый и пронзительный, впился в меня, словно пытаясь прощупать душу. — Моя сила уходит вместе с магией этого мира. А ты… не местная, раз не знаешь. И не простая шарлатанка. Велена права.

«Магия мира» звучало так нелепо, что я даже проигнорировала.

— Велена? — Я сделала удивленные глаза, включая режим «невинной жертвы клеветы». — Ах, вот чьи уши торчат из-за этого... дружеского визита! Она тебе нашептала, что я ведьма? А сама глаз положила на мои хоромы с видом на навоз?

Его взгляд скользнул по моей избе, потом вернулся к лицу, выискивая слабину.

— Мужики пропадают. С того дня, как ты появилась. Совпадение? — Его голос снова стал низким, контролируемым, но угроза осталась. — Велена чувствует... неладное. Так что, ведьма, — произнес он с ледяным презрением, — говори правду. Кто ты? Зачем здесь? Или боль в плече покажется тебе детской забавой.

Он не двигался, не жестикулировал. Просто стоял в дверном проеме, заслоняя свет, и этого было достаточно, чтобы по спине пробежали мурашки. Не псих с ведром, а зверь, который помнит вкус власти и ищет, на ком её отыграть. Это пугало и… впечатляло.

Но его взгляд… Не просто злость. Он словно потерял всё, как я, когда Артём, которому я доверяла всех клиентов, всю свою жизнь — просто укатил с моими деньгами и моей подругой, оставив кучу долгов.

Боль в шее пульсировала назойливо, напоминая о моей уязвимости. Кричать бесполезно, кто поможет вредной ведьме спастись бывшего владыки, чья слава, похоже, ушла на дрова вместе с его башней? Помоги себе, Даша, сама. Впрочем, как всегда. Я выпрямилась, игнорируя боль, и посмотрела ему в глаза, как на лучших своих «экстрасенсорных» сеансах, когда клиенты платили за снятие порчи и веру в чудеса.

Ладно, рискну. Сделки — мой конёк.

— Хорошо, владыка, — сказала я, растягивая слова, будто делая ему одолжение. — Ты поймал меня. Я не простая ведьма. Мои знания... глубже миров, о которых ты слыхал. Забросило меня сюда не по воле. Ищу дорогу домой. Мужиков твоих не трогала. Но... — Я выдержала драматическую паузу, его внимание замерло. — Если они пропали именно с моего появления — это знак. Знамение, что мы нужны друг другу. Возможно, я здесь затем, чтобы тебе помочь. Предлагаю сделку: я помогаю тебе найти мужиков, а ты мне информацию о порталах и, желательно, немного монет. Честно, без подвоха.

Я протянула ему руку для рукопожатия — здоровую. Жест был вызывающим, деловым и совершенно безумным в этой развалюхе, лицом к лицу с озлобленным бывшим владыкой, пахнущим полынью и угрозой. Словно предлагала партнерство в стартапе по добыче руды в аду.

В его глазах смешались недоверие, холодный расчет и то самое жгучее, хищное любопытство, что и привело его сюда. Он явно колебался.

Руку не принял. Взгляд его скользнул к моей шее, потом вернулся к глазам, выискивая подвох. Уголок его губ дрогнул — нечто среднее между усмешкой и оскалом волка, учуявшего слабину.

Глава 8. Козёл и пустота

Свет

Сумрак накрыл лес, тяжёлый и душный, как сплетни селян, что до сих пор боятся моего имени. Я стоял на краю Гнилого болота, где три дня назад сгинул кузнец Альдрик, и пялился на чёрную жижу, будто она могла выплюнуть ответы. Ничего. Ни обрывка рубахи, ни следов в грязи, кроме моих собственных, ни тени нечисти, ни горького запаха чужого колдовства, ни искры магии. Трое мужиков — здоровых, крепких — растворились, словно магия, что бурлила в моих венах. Их будто проглотила пустота, как когда-то пыталась проглотить меня. Но я не из тех, кто сдаётся.

Два дня. Две ночи. Я облазил всё, что мог. Тропы, где лешие любили пугать баб до визга, были чище, чем совесть Велены. Омуты, где русалки когда-то заманивали дураков своими песнями, — просто мёртвые лужи, воняющие тиной. Даже руины своей башни обошёл, той, где я был Владыкой тьмы.

У зарослей крапивы топтался тощий козёл с наглой мордой и рогами, кривыми, как его бывшая совесть.

— Здравствуй, Янек, всё стережёшь мои сокровища? — бросил я, прислонившись к покосившейся стене.

Козёл поднял морду, жуя пучок крапивы, и выдал протяжное: «Ме-ме-е!» Его мутные глаза уставились на меня с такой обидой, будто я украл его последнюю кочерыжку.

— Ага, бдительность, как у стражника в запое, — хмыкнул я.

Янек возмущённо заблеял, топнув копытом, как деревенский староста перед ссорой.

— Не трынди, козлина. Магии нет, и я не стану тратить крохи силы, чтобы вернуть тебе жалкий человеческий облик. Ты дважды меня предал. Жуй крапиву, она полезна для твоей козлиной души.

— «Ме-ме-е!» — возмущённо ответил он, будто понял каждое слово, и боднул воздух, чуть не свалившись в крапиву.

Я рассмеялся, но в груди кольнуло. Не виной — я не из тех, кто плачет над козлами, — а памятью о том, как я заставил эту деревню дрожать.

Вломился в зияющий пролом бывших врат, которые некогда распахивались от одного моего взгляда. Внутри ждал холод камней, пыль да паутина. Ветер выл в пустых окнах, где когда-то сверкали витражи по моему велению, а теперь — только осколки и сквозняк. Ступил на место, где стоял мой трон. Кусок треснувшего камня хрустнул под сапогом, но я лишь усмехнулся. Могила моего величия? Пусть селяне так думают. Они не знают, что у меня припрятано в тайниках — золото и артефакты, которых хватит, чтобы купить их жалкую деревню трижды. Я мог бы уехать, но это означало бы признать поражение, а я не сомневался, магия ещё вернётся, и я снова стану собой.

Я пнул каменный выступ в стене от злости. Щербатый булыжник хрустнул, и стена заскрипела, как спина старосты после третьей кружки. Потайная комната раскрылась, зевая пылью и паутиной. Селяне, конечно, её не нашли — они и собственные сапоги в хлеву теряют. Я шагнул внутрь, и эхо шагов гулко отскочило от голых стен. Пусто, как в их головах, но на полке стояла она — моя книга, старая, как бабкины сказки, с обложкой из драконьей кожи, потёртой, но всё ещё величественной. Раньше она грела ладони, шептала заклинания, от которых волосы вставали дыбом. Теперь — остыла, но я всё равно подхватил её, будто старого друга, и провёл пальцем по корешку. Память швырнула меня в детство, в ту пещеру, где всё началось.

Мне было тринадцать, я рос в тени старших братьев, которые дрались за отцовский топор, пока я путался под ногами. Отец звал меня «нагулянным», мать отмахивалась, а соседские дети в своих вычурных мантиях тыкали пальцами: «Бездарь, что в хлеву копается!» Их смех резал, как ржавый серп. Только Янек, такой же оборванец, как я, клялся, что мы станем магами, если найдём золото. Вот тогда и купим себе жизнь получше. Идиот, я верил ему.

В трактире мы услышали от колдуна про пещеру в горах, где жил древний маг-дракон, чьи сокровища ждали смельчаков. Янек подбил меня: «Золота там столько, что дракон не заметит пропажи горстки монет». Мы взяли фонари, верёвку. Он побоялся лезть, но держал верёвку, пока я спускался. Вонь плесени била в ноздри, стены сочились сыростью, а охранные заклятия шипели, как рассерженные гуси. Я дважды чуть не сгорел, обжёг спину, но набрал мешок золота и крикнул Янеку. Он вытянул добычу и удрал, бросив меня гнить в пещере.

Бродя в поисках выхода, я нашёл эту книгу на каменном алтаре, тяжёлую, как котёл с похлёбкой. Открыл, пролистал — и что-то щёлкнуло в голове, будто мир сказал: «Теперь ты мой владыка». Стены пещеры разверзлись, выпустив меня. Я выбрался из тьмы полуживой, задыхаясь от вони плесени, позвал Янека, но ни его, ни золота, конечно же, не было. Я нашёл его позже в деревне. Он седлал коня, собираясь удрать.

— Ну ты и козёл, Янек, — сказал я тогда, и книга в моих руках ожила.

Он шлёпнулся на колени, покрылся шерстью, заблеял и превратился в козла. Сначала я сам перепугался, но потом понял, что за книга в моих руках — я получил магию её прошлого хозяина. Она сделала меня сильным. Моё имя заставляло селян дёргаться, как от укуса осы. Матери пугали мной детей: «Не будешь слушаться — отдам Свету». Три лета назад я, осерчав на старосту за его «кто ты такой, чтобы мне указывать», наслал порчу на его поле. К утру рожь почернела, будто её облили смолой. Деревня три дня таскала мне мёд, топила бани и подсовывала своих дочерей, лишь бы я снял заклятье. Я снял, конечно, — рожь заколосилась пуще прежнего, но селяне до сих пор шёпотом вспоминают ту ночь, косясь на меня, как на ходячий пожар.

Теперь же магия утекла, как вода из дырявого ведра, башня без неё рухнула, но я не остался ни с чем. У меня есть тайники, связи, репутация, что заставляет селян дёргаться, как от укуса осы. Я сжал книгу, и ярость — холодная, ржавая — полоснула будто нож по старой ране. Пусть магия ушла, но я всё ещё Свет, и эта деревня ещё пожалеет, что смеет хихикать за моей спиной: «Смотри, это тот самый владыка, которому тётя ведром по башке дала!» Владыка жаб. Ха-ха! Скорее, владыка их страхов, что до сих пор живут в байках.

Я бродил по лесу, как охотник, что знает, где расставить силки. Три мужика пропали, и я найду тварь, что их утащила. Не ради них — ради силы, что я выжму из неё, как сок из яблока. Пусть магия утекает, но я всё ещё маг — хитростью, если не заклятиями.

Глава 9. Утро на грани катастрофы

Даша

Я проснулась от воплей петуха, который, казалось, орал прямо мне в ухо: «Вставай, лентяйка, утро пропустишь!»

Спала я, конечно, как на гвоздях, потому что шея болела так, будто на ней всю ночь куры высиживали яйца. Повернуть её было невозможно, а бабкиной растиркой пахло так, что даже местные вороны, пролетая мимо, начинали кашлять и ругаться матом. Вместо облегчения — одно раздражение, кожа зудит, будто я искупалась в крапиве.

Карма? Поделом мне. Маман всегда говорила: «Вечно ты всё портишь, Дарина!» Папа ушел к другой? Конечно, из-за меня. Все мужики сволочи? Слава богу, не из-за меня, но «Даша, ты ещё вспомнишь мои слова!» Об этом она орала особенно вдохновенно, размахивая пустой бутылкой, пока я прятала учебники и подруг от брызг дешевого шампанского и осколков разбитых бокалов.

«Вкалываю на двух работах ради тебя, неблагодарная!» Вкалывала она в основном на диване, между рыданиями и новым стаканом. Работала над созданием атмосферы безысходности — тут ей равных не было. А мне нужны были учебники, одежда, репетитор по алгебре и новые шторы в класс…

Тогда я ещё была школьницей и верила в чудеса. Ленка, та самая, что позже «утешила» моего Артема в лучших традициях женской дружбы, сводила меня на семинар по оккультным наукам. Я свято верила, что стоит научиться читать ауры и снимать порчи, и я силой мысли вытащу маман из алкогольного болота. Чик-чирик, ахалай-махалай — и счастливая трезвая маман печёт блины.

Я прошла два таких семинара. Клиенты появились быстро. Бабушки, мечтавшие о внуках; тетеньки, старающиеся вернуть мужей; девчонки, искавшие принцев, желательно на белом мерседесе. И вот в чём парадокс — у них действительно всё сбывалось. Люди щедро благодарили меня, в то время как маман благополучно продолжала тонуть в депрессии, по ходу притаскивая в дом сомнительных спасателей, от которых пахло известным одеколоном «Перегар».

Годы шли, я поступила на психфак и сняла квартиру пополам с Ленкой. Училась и зарабатывала, всё больше осознавая, что дело тут в психологии, а не чудесах, и что маман сама должна захотеть изменить свою жизнь. Никакая сила мысли не сдвинет с дивана того, кто прирос к нему пятой точкой отчаяния.

Чудеса таяли, как мороженое на асфальте. А потом в моей жизни появился Артём. Мы хотели детей и взяли квартиру в ипотеку. И что теперь? Ни чудес, ни Артёма, ни детей. Ипотеку я потеряю, если останусь в этой дыре без кофе и с шеей, которая трещит, как старый забор.

Но здесь хотя бы спокойно. А сдаваться и жалеть себя я не собираюсь. Найду выход, где бы он ни был.

Я поднялась с трудом, чувствуя себя старухой лет этак восьмидесяти. Пошла собирать малину — не себе на завтрак, а потому что обещала Михалычу. Поставила ягоды на печку, как он просил, и позвала этого вымогателя.

— Михалыч! Кушать подано, деловой ты наш!

Он явился без промедления, будто ждал за углом с калькулятором в лапах. Схватил малину, подцепил когтем ягодку, прожевал, кивнул каким-то своим мыслям.

Я, немного подумав, — а мозг мой, честно говоря, работал с утра так же бодро, как заржавевшая газонокосилка — спросила:

— Знаешь ли ты, кто в деревне мне может помочь? Шею не повернуть, житья нет!

— Консультация — семь золотых, — отрезал он, даже не моргнув.

— Сколько?! Раньше пять было! — возмутилась я, чувствуя, как во мне просыпается внутренний бухгалтер.

— Нет золота — нет консультации, — невозмутимо ответил этот мохнатый вымогатель.

— Слушай, Михалыч, нахрена тебе золото? Ты ж домовой, из дому не выходишь, на базаре шмотки не покупаешь! — Я уже почти кричала, пытаясь понять логику этого медвежьего бизнеса.

Михалыч вздохнул так тяжко, будто на его плечах лежала вся экономическая нестабильность этого мира. И тут я поняла — он наблюдательный, как старая ворона, которая всё видит, всё знает, но молчит, потому что говорить с людьми ниже её достоинства.

— Магия уходит, — начал он лекцию, — старые порядки рухнули. Золото — единственная универсальная валюта в этом хаосе. Наступает капиталистический век, хозяйка! Надо быть готовым к переменам!

Я открыла рот от удивления. Это что, домовой мне сейчас про экономику толкует? Да он, похоже, на Уолл-стрит карьеру делал, пока я в Москве на картах гадала!

— Ну и отлично, открой тогда для меня кредит! — предложила я, решив сыграть по его правилам.

Он задумался, почесал мохнатую башку, будто прикидывая проценты по вкладу.

— Ладно, — наконец выдал он, — но только раз. Будешь должна… Десять.

— Сколько?! — Я чуть не подавилась воздухом от такой наглости. — Ты издеваешься? А морда не треснет?

Медведь только скрестил лапы на груди и недовольно фыркнул, мол, не нравится — вали в другой банк.

Я призадумалась. В кармане у меня был только один ценный актив — моя терпелка, которая уже трещала по швам. Но делать нечего.

— Ладно, — буркнула я. — Буду должна десять.

— В деревне есть знахарка — Велена, — добавил Михалыч. — Часто сюда раньше захаживала к старой хозяйке. Училась у неё. Толковая баба, всё лечит.

Я вздохнула, вспомнив нашу первую встречу. Велена была из тех женщин, которые одним взглядом могут испортить тебе день, неделю и даже всю оставшуюся жизнь. Напоминала бывшую классуху, которая меня терпеть не могла только за то, что маман не давала денег на новые шторы и прочие нужды класса. Типа денег нет, шторы и без меня купят. Зато на водку у неё всегда хватало.

Выбора не было. Надо идти. Я прикинула, что предложить Велене за помощь. В активе — колода карт, пара яиц из курятника и огород с малиной. Решила, что малина — мой лучший шанс. Взяла лукошко, собрала ягод побольше и потопала к этой ведьме… то есть знахарке.

Велена встретила меня с подозрением, будто я пришла не за помощью, а чтобы украсть у неё фамильный рецепта борща. Я, стараясь выглядеть дружелюбно, протянула лукошко.

— Михалыч сказал, вы лучшая, — начала я, натянув улыбку. — Помощь нужна. Шею потянула, повернуть не могу.

Глава 10. 1. Партнёрство поневоле

Свет

Я торчал перед её треклятым домишкой, а мысли в голове носились, как стая облезлых крыс, в гнездо которых кто-то ткнул палкой. Припёрся к ведьме. По совету другой ведьмы. Ирония была такой густой, что её можно было намазать на хлеб вместо дёгтя, которым Велена небось заправляет свои вонючие зелья. Ну и что же? Тёмный Владыка, ныне — посмешище, вынужден вымаливать подмогу. О, судьба, ты мастерски издеваешься!

Дарина сидела на крыльце, предлагая мне малину, и выглядела так, будто она тут родилась, а не свалилась на мою голову, как черепица с крыши. Да я сам был мастером иллюзий, пока магия не начала пропадать из этого мира, оставив меня с носом. Я знал цену таким мордашкам. Сам лепил маски — грозные, устрашающие, «не подходи, а то прокляну». А её маска простой деревенской девчонки была почти идеальной. Почти. Она держала голову, будто та вот-вот отвалится, а каждый поворот за очередной ягодой сопровождался такой гримасой боли, что я невольно хмыкнул. Потянула, когда приложила меня ведром. Заслужила, между прочим. Но почему-то эта мысль не грела. Только добавила ещё одну ложку дёгтя в мою и без того переполненную чашу унижений. Ну да, Свет, ты теперь мишень для вёдер.

Велена клялась, что пропажи начались с её появления. Логично? Как то, что солнце восходит на востоке. Но Велена, эта змеюка, всегда играет в свои игры. Не нравится ей, что чужачка с местными подружиться пытается, девчонкам гадает, мужиков привлекает, в реке купается…

И тут меня накрыло: золотистая кожа, капли воды, скользящие по длинным ногам, алые лоскуты, которые ничего не скрывают... Тьфу, проклятье! Я мысленно влепил себе подзатыльник. Ведьминские чары, сто пудов! Красота — оружие пострашнее моих былых заклинаний. Особенно в руках твари, которая, похоже, таскает мужиков пачками. Ей и русалкой быть не надо — один взгляд, и ты уже в омуте, а селяне роют тебе могилу.

Она подняла глаза. Зелёные, красивые. И пустые. Ни страха, ни трепета перед Владыкой, пусть и бывшим, ни даже банального интереса. Не оценён. Это резануло глубже, чем любое проклятье. Вернуться в прошлое, в дни, когда я был никем, — мой персональный ад. Даже черти бы аплодировали такой изощрённой пытке.

Я открыл рот, чтобы рявкнуть: «Где мужики, ведьма? Куда утащила? Признавайся, или я… я…» А что я? Прокляну? Да без магии я просто мужик с шишкой на лбу. А она уже доказала, что ведро в её руках пострашнее любого меча.

Отчаяние сжало горло, как удавка. Выбора нет. Только эта… гадалка. И сделка с Веленой, от которой зависят жалкие блага моего существования.

Вместо грозного рыка вырвалось хриплое, пропитанное ядом сарказма:

— Ну что, ведьма, твои чары от боли в шее не помогают? Или они только на выманивание золота у деревенских дурочек заточены? А может, ты их на мужиков тратишь?

Гениально, Свет. Начни с оскорбления. О, ты воистину искусник в речах и уговорах. Дарина нахмурилась, и боль снова скривила её красивое лицо.

— Припёрся позлорадствовать? — бросила она, и в голосе мелькнула не злость, а усталая обречённость.

Злорадствовать? Я бы с радостью. Но для этого нужно чувствовать своё превосходство, а я сейчас не чувствовал себя достойным даже тени былой славы. И, что хуже, ощущал себя виноватым.

Глупость. Я не со зла плеснул в неё водой, а проверял на нечисть. Предупреди я её — так она бы сбежала! Да и какая дева на это согласится? «Можно я тебя из ведра оболью?» «Конечно, Свет, полей меня полностью».

Вид её мокрой, перепуганной, а теперь ещё и страдающей, царапал что-то внутри — древний, забытый инстинкт. Но больная ведьма никудышный союзник. А мне нужны ответы, а не её болезненные стоны и убийственные взгляды.

Я собрал волю и каплю магии, с трудом выжатую из плаксивой кикиморы. Расставаться с ней не хотелось. Но глядя на скрюченную шею Дарины, я понял: это не просто выгодная сделка в обмен на помощь — это способ показать, что я всё ещё что-то значу. Хоть на миг почувствовать контроль. Даже если этот контроль — всего лишь снятие боли.

— Я исцелю тебя, — выпалил я, как идиот, не дав мозгу вмешаться. — Если поможешь найти пропавших.

Вот и всё. Продал последнее. За призрачную надежду. Она фыркнула, и в её глазах мелькнуло такое неверие, что я чуть не провалился сквозь землю.

— Серьёзно? Ты? — усмехнулась она, отодвигая лукошко. — Ты же сказал, что магия уходит.

— На исцеление найдётся.

— Хм. А с чего ты решил, что мне нужна твоя помощь? Или что я вообще смогу кого-то найти, если, конечно, соглашусь искать? Гордыня во мне взревела, как раненый дракон. Да как она смеет?! Я шагнул вперёд, инстинктивно пытаясь напугать, вернуть хоть тень былого трепета.

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию ещё одну книгу, участвующую в литмобе — «Сладкое исцеление для дракона. Кондитерская госпожи попаданки» от Галлеи Сандер-Лин

Глава 10.2. Партнёрство поневоле

Но ведьма даже бровью не повела. Просто выжидающе смотрела. С каким-то ехидным интересом, будто я — ярмарочный шут, а не некогда великий маг. Я сглотнул ком унижения, чувствуя, как он царапает горло.

— Ты сама предлагала, — прошипел я. — Сказала, что твои услуги дорого стоят. Так вот моё лечение стоит дороже. Или ты думаешь, что я раздаю магию, как Велена свои зелья?

При упоминании Велены она нахмурилась, скрестив руки.

— Ты сказал, что тебе моя помощь не нужна.

Давай, Свет, признавайся, трус!

— Я… ошибался. Нужна. Поможешь — исцелю.

Каждое слово било по самолюбию. Дарина изучала меня долгим взглядом, будто я был не человеком, а диковинной зверушкой. Под этим взглядом моя напускная твёрдость таяла, и я взял себя в руки. Ведьма резко кивнула.

— Мне бы о порталах узнать, а не лечение. Лечение я и сама найду, как домой вернусь.

— Не знаю я ни о каких порталах. Либо лечение, либо я пошёл.

Она прищурилась и помолчала ещё недолго.

— Ладно, Свет. Но, честно, с твоей шишкой на лбу ты больше похож на пациента, чем на лекаря, — съязвила она, и я чуть не зарычал. — Что же ты себя не вылечишь?

— Шишка и так пройдёт, а магия нынче редкость, — огрызнулся я. — Магию сейчас добыть — всё равно что из дракона молоко выдоить.

— А побочные эффекты у твоего «исцеления» есть? Уверен, что я не заквакаю? — уточнила она с подозрением.

— Не в моих интересах тебя портить, — процедил я. — Пока ты мне нужна. Так что?

Дарина всё так же изучала меня скептическим взглядом.

— Вариантов всё равно нет, — хмыкнула она, будто делала одолжение. — Рискну.

Я медленно подошёл. Она сидела на крыльце, напряжённая, готовая в любой момент сигануть прочь или снова схватиться за ведро. Но вёдер поблизости не было. Я плюхнулся рядом, потёр друг о друга ладони. Они потеплели — последняя искра. Сердце сжалось. Прощай, сила.

Я позвал её. Запахло грозой и… безнадёжностью. Я вдохнул поглубже, собирая остатки воли для заклинания, приложил ладонь к её шее, чуть ниже затылка и ближе к плечу, где мышцы были тугими, как верёвки.

Её кожа под пальцами была тёплой, мягкой, и, чёрт возьми, пахла не растиркой, а чем-то… приятным. Малиной, утренней росой. Тело мигом отозвалось, в мыслях я уже раздвигал её длинные гладкие ноги.

Не поддавайся идиот! А то сгинешь вместе с пропавшими!

— Не верти головой, — прохрипел я, осевшим голосом. — Будет… тепло. Или горячо. Или, может, ты просто превратишься в статую, кто знает.

— Да ты… — начала она.

Но я рявкнул:

— Цыц! Сиди смирно и молчи.

Я сосредоточился, представляя, как эта жалкая искра моей былой мощи проникает в её мышцы, растворяет боль, возвращает гибкость. Не заклинание — так, жалкое подобие. Мольба. Я чувствовал, как магия утекает, впитывается в неё, словно вода в песок. Как пустею я, становясь холоднее, уязвимее. Идеальный обмен. Моя последняя сила — на услугу какой-то подозрительной гадалки. Свет, ты воистину мастер торгов, прям купец с базарной площади, торгующий магией за язвительные ухмылки.

Тепло под руками усилилось. Она дёрнулась.

— Ой! Горит, зараза!

— Не горит, а работает, — огрызнулся я, убирая руки. — Всё, готово. Не благодари. У меня аллергия на благодарности.

Она осторожно качнула головой. Лицо её озарилось удивлением, почти детской радостью.

— И правда… Я снова могу повернуть голову! И плечо не болит!

Она потянулась, выгнув спину, и издала такой довольный стон, что я чуть не подавился воздухом. Чтоб тебя, ведьма!

— Вот и славно, — буркнул я, стараясь говорить сухо, будто мне плевать на пустоту внутри. — Сделка есть сделка. Начинай искать пропавших. Завтра вернусь.

Я развернулся, держа спину прямо, будто всё ещё диктую условия.

— Эй, Свет! — крикнула она вдогонку.

Я обернулся, уже готовый к очередному язвительному выпаду или дурацкому вопросу. Она стояла на крыльце, держа лукошко с малиной в руках. Лицо было серьёзное.

— Спасибо, — сказала она.

Просто. Без насмешки. Без жалости. Как факт.

Я замер. Слово, которого я не слышал… да, кажется, с тех пор, как мир ещё боялся моего имени. Оно обожгло сильнее, чем ушедшая магия. Я резко кивнул и потопал прочь.

Глупость. Сентиментальность. Завтра она либо укажет путь, либо окажется лживой обманщицей. И тогда… что? Угрожающе потрясу кулаком? Ха-ха, Свет, ты теперь не угроза, а ходячая насмешка.

Я стиснул зубы. Проклятая девица. Она не только забрала последнюю искру моей силы. Она посеяла сомнение в мою закалённую броню недоверия. Теперь я был обязан узнать, кто она на самом деле. И это ощущение — не приказ, не клятва, а внутренняя нужда — пугало сильнее любых чар. Потому что, буди меня гром, я начинал подозревать: под личиной чужеземки прячется нечто куда более тёмное. И, может быть… гораздо более опасное.

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию ещё одну книгу, участвующую в литмобе — «Магия красоты. Волшебные кисти попаданки» от Миры Гретли

Глава 11.1. Ведьма по найму: от сомнений к самовару

Даша

Свет уходил, держа спину так прямо, будто проглотил кочергу и теперь демонстрировал миру её безупречную вертикальность. Я пялилась ему вслед, а в голове гудело, как улей разъяренных шершней после удара лопатой: магия – не выдумка! Она реальна! Не плацебо, не самовнушение — боль прошла!

Свет вылечил мою шею, и я до сих пор не верила, что этот мир правда другой, и он творит чудеса. Тут верят в русалок, в моём доме живёт говорящий медведь-домовой, который носит тельняшку и обалденно готовит… Бред. Но это всё настоящее!

Кто он такой, этот Свет? Владыка? Серьёзно? Звучит как титул из дешёвого ролевика или кличка главного петуха в курятнике. Может, деревенские его так прозвали за умение грозно хмурить брови и пугать детей до ночного недержания? Но он вылечил меня одним прикосновением.

Интересно, если он и правда был таким страшным, каким пытается казаться, почему его просто выгнали, а не закопали под ближайшей сосной, когда магия пошла на убыль? Разворотили башню, выпнули — и всё? Может, он не всегда был локальным чудовищем? Или низвергнуть его до простого человека в этой деревне и есть высшая форма мести? Живи, гад, мучайся без силы, а мы посмотрим, как ты сдюжишь — философия по-петушински. Почти как отправить злобного айтишника копать картошку клавиатурой вместо лопаты.

Эйфория от исцеления быстро сменилась ощущением, будто в желудке замёрзла ледяная глыба. Я не ведьма, у меня нет никакой силы. Как я, чёрт возьми, найду пропавших мужиков? Методом дедукции, как Шерлок? «Элементарно, Ватсон! Они пропали!»

Да я Шерлока только в сериале видела, и то половину серий пропустила. Моя дедукция в прошлой жизни сводилась к тому, чтобы разглядеть обручальное кольцо на пальце клиентки и выдать пророчество о сложностях в браке. Бинго — и деньги в кармане. Здесь в моём арсенале только платный Михалыч, который, подозреваю, больше специалист по борщу и вымогательству. Наверняка его диплом висит где-то на кухне: «Магистр Суповых Наук и Кредитного Гнёта».

Но есть же и старый добрый набор трюков экстрасенса — наблюдательность и умение заливать людям в уши убедительную чушь.

Свет поделился редкой магией, чтобы помочь, и этот его взгляд, когда он лечил меня… После такого рука не поднималась продавать ему воздух. Надо вытянуть из него информацию о пропавших и с этим работать. Или лучше признаться, что я ничего не умею? Давай, Даша, хватит врать людям и себе.

— Эй, Свет! — крикнула я, когда он почти скрылся за поворотом тропинки.

Он замер, медленно обернулся.

— Что? — буркнул он.

— Вернись, пожалуйста. Не бойся, бить не буду, — добавила я, стараясь звучать деловито. — Надо поговорить.

Он помедлил, будто прикидывал, не повернуть ли обратно в лес, но всё же направился ко мне. Я величественно распахнула дверь в бабкин «дворец». Свет вошёл, озираясь с такой настороженностью, будто ждал, что из-под кровати выскочит Михалыч и потребует пять золотых за вход.

Я указала на лавку у стола — единственное место для сидения, кроме печки, которую занимала средневековая кухонная утварь.

— Присаживайся, Владыка. Отдохни с дороги.

Он, конечно, остался стоять, скрестив руки на груди, как готическая статуя «Недоверия», отлитая из гранита, льда и сарказма. С табличкой «Трогать — опасно для жизни».

— Говори, — буркнул Свет. — Только быстро.

— Я… Мне нужна информация, — выпалила я вместо признания. — Кто пропал-то? Имена, фамилии, особые приметы, размер обуви? Как? Когда? Последние слова? Любимое блюдо? Может, они оставили прощальную записку?

Ну вот и призналась, Даша. Десять баллов за честность и минус сто — за трусость. Ну не готова, не сейчас!

— Альдрик, Матвей, Всемил и Алёшка, — отчеканил Свет как на допросе.

Я сдержала усмешку. Ну и имена. Прям сборная солянка из старославянских былин соседнего двора.

— И кто все эти люди?

— Альдрик — кузнец, Матвей — плотник, Всемил — охотник, Алёшка — сын Велены. Молодой ещё. Ловит певчих птиц, таскает на ярмарку.

Я скривилась. Помогать этой змее Велене? Да я бы скорее сама в болото прыгнула. Но я обещала помочь Свету и сделаю всё, что смогу.

— Плотник и кузнец — люди значимые в такой деревне. Охотник тоже, — задумчиво протянула я. — А тебе-то какой резон им помогать? Они ж твою башню разнесли, тебя выгнали. Я бы на твоём месте плюнула и ушла в закат.

— Ты не на моём месте, Дарина-ведьма, — отрезал он, но без злобы, скорее устало.

— Почему же свою магию на поиск не пустил?

— Мало её было. Едва на тебя хватило, — бросил он, глядя куда-то в сторону.

— Слушай, Свет. Зови меня просто Дашей, ладно? — попросила я, пытаясь смягчить его колючесть.

Он неохотно кивнул.

— Может, они сбежали? Устали от деревенской романтики и рванули в город за лучшей жизнью. У нас такое сплошь и рядом: пошёл за хлебом — и привет, новая жизнь в Таиланде.

— Я тоже так сказал, — неожиданно признался он, и уголок его губ дёрнулся в подобии улыбки.

О, неужели мы нашли общий язык и движемся к пониманию?

Я огляделась. Ну что я за хозяйка такая? Даже кофе предложить не могу, потому что тут нет кофе. И электричества. И водопровода. Это же филиал средневековья. Взгляд зацепился за тарелку на подоконнике — блины, которые напекли девчонки.

— Я бы тебе чаю предложила с блинами, но с вашими местными гаджетами я не в ладах, — призналась я.

— С чем ты не в ладах?

Я кивнула на самовар, который выглядел, как гибрид парового котла и ракеты «Союз». Медный, блестящий, с краниками, трубой — ну точно артефакт из музея «как усложнить себе жизнь». Электрического провода у него, конечно, не было, а как с ним управлялся Михалыч, я не успела разглядеть.

— Это что, на дровах топить надо? — уточнила я. — Или на заклинаниях?

Свет нахмурился, сжал челюсти, будто я попросила его взломать пароль от портала в другой мир.

Глава 11.2. Ведьма по найму: от сомнений к самовару

— Привыкла к прислуге, сама ничего не умеешь? — бросил он с привычной язвительностью, но в глазах мелькнул азарт, как у учителя, заметившего невежество ученика.

— О, поверь, я мастер выживания, — парировала я. — В своём мире обходилась без прислуги. Но там всё проще, вода течёт из крана по волшебству под названием «ЖКХ», а на чайнике нужно лишь нажать кнопку. Пара минут — кипяток готов. А тут? Топить самовар — это как запускать термоядерный реактор, только без инструкции и с риском спалить хату.

Я ждала очередной колкости, но Свет, кажется, опешил. Его брови поползли вверх, а взгляд стал любопытным, как у кота, увидевшего работающую стиральную машину.

— Ты говоришь на каком-то странном языке, — произнёс он медленно, ковыряя пальцем трещину на столе. — Это где ж такое... дивное место? Без самоваров, с какими-то «кнопками»?

— Так просто не объяснишь, — вздохнула я с тоской по своему миру, где остались все мои вещи, а Wi-Fi и доставка кофе решали половину проблем. — Скажем, там жизнь проще. За счёт технологий и научного прогресса.

Свет помолчал, переваривая. Лицо его выражало крайнюю степень недоверия, смешанную с любопытством, как если бы ему сказали, что Земля круглая, а куры умеют танцевать.

— Не слышал о таком.

— Неудивительно. У вас тут главные новости: «у Кузьмы корова отелилась, а у Марфы скисло молоко. Сенсация!», — усмехнулась я.

— Ты всегда язвишь? — спросил он беззлобно.

Я моргнула от неожиданного вопроса, но тут же натянула улыбку.

Когда растёшь с матерью, которая обвиняет тебя во всех смертных грехах, учишься не плакать. Сначала прячешь слёзы, потом находишь оружие для защиты — острые слова, которые отразят любую гадость обратно в того, кто её бросил. Стоит дать слабину — и тебя либо жалеют, либо добивают.

— Это броня, — задумчиво буркнула я. — Броня от мира, который любит бить ниже пояса.

Свет чуть повернулся, и наши взгляды встретились на долю секунды. В его глазах мелькнула тень понимания.

— Броня? — тихо усмехнулся он.

— Чтобы не дать другому человеку задеть за живое.

Он сидел на лавке напряжённый, словно давно разучился расслабляться. Это напряжение вибрировало в воздухе, и я поймала себя на мысли, что знаю это чувство — когда ждёшь, что мир в любой момент решит тебя сожрать. Просто так, по привычке.

— За что тебя свергли селяне?

— За то, что держал их в страхе, пока мог. Теперь я просто напоминание, что чудовища тоже бывают без зубов.

Я внимательно посмотрела на него. Ну да, чуть постарше меня, может, лет двадцать пять, но слишком молодой для тирана, которого можно бояться. Хотя хмурые брови — весомый аргумент.

— Ты не похож на чудовище, — вырвалось у меня.

Свет нахмурился, напрягся, будто я затронула что-то болезненное в глубине его души. Какое-то время он молчал, просто глядя на меня.

— Знаешь, Даша, чудовище — это не внешность. Это когда все вокруг уверены, что ты можешь с ними сделать что-то плохое.

Он отвернулся к окну, а я поймала себя на том, что впервые за долгое время не знаю, что ответить. Тишина сгустилась, словно у каждого из нас хватало неприятных воспоминаний. Казалось, я даже слышу, как Михалыч жуёт малину в своём параллельном измерении, или где он там пребывает.

— Научить тебя топить самовар? — опомнился первым Свет, и я чуть не подавилась воздухом от неожиданности.

Это что, услуга от бывшего владыки? Предложение уровня «Король лично показал, как завязывать шнурки!» Аромат блинов так на него подействовал? Мир определенно сошел с ума.

— Ну, давай. Урок выживания в условиях первобытно-общинного строя мне не помешает.

Хотя я надеялась начать с чего-то попроще. Например, с добычи огня трением. А тут сразу термоядерный реактор!

К моему удивлению, Свет принялся за дело. Оказалось, это целый квест! Воду из колодца тащи, щепу коли, разжигай, жди, пока закипит... Не три года, но вечность по меркам моего мира, где всё решает кредитка и приложение в смартфоне. Я стояла и наблюдала, как этот бывший повелитель тьмы колдует над растопкой. Вот она, великая магия — разжечь костер без бензина и газовой горелки. В Москве я бы уже заказала доставку, а тут… Не понадобилась даже моя зажигалка, хотя я ее держала наготове, как тайное оружие цивилизации.

Самовар зашипел, поддал пару.

— Спасибо за урок, — выдохнула я.

Свет от моих «спасиб» как-то сник и смутился, особенно когда я сунула ему в руки свою зажигалку. Он щёлкнул ею, как ребёнок новой игрушкой, пытаясь понять магический принцип работы огня из такой крохотной коробочки. «Горит без дров! Без заклинаний! Дивно!» — бубнил он, забыв на мгновение про свою владыческую суровость. Вот только после того, как он сходил за щепой для растопки, — замкнулся. На блины даже не посмотрел. И я совершенно не понимала, что вдруг случилось? Может, решил, что я их отравила?

Дорогие читатели! Представляю вашему вниманию ещё одну книгу, участвующую в литмобе — «Хозяйка травяной лавки. Целительница для дракона»

Мелиса Ригер

Глава 11.3. Ведьма по найму: от сомнений к самовару

— Мне нужна личная вещь каждого пропавшего, — перешла я к делу, убирая тарелку. — Лучше то, что они часто носили или трогали. Рукавица, пояс, нож, шапка... Что угодно.

Свет нахмурился, брови его сдвинулись.

— Личная вещь? Зачем? — спросил он с подозрением.

Ну, конечно, как же без недоверия к ведьме?

— Как зачем?! — Я всплеснула руками, изображая оскорблённую профессионалку. — Чтобы установить энергетический мост! Прочувствовать их вибрации в этом мире. Без этого — как искать иголку в стоге сена размером с Эверест! Ты ж маг, должен понимать фундаментальные законы резонанса!

— Понимаю, что в твоих словах есть истина, — отозвался он сухо, будто проглотил горсть песка. — Но достать... выше моих сил. Велена, может, ради Алёшки что-то выдаст, а остальные меня с вилами встречают. Хотя с тобой... — он окинул меня долгим, оценивающим взглядом, от которого я невольно поёжилась, — шанс есть. Мизерный. Где их дома — покажу.

— Ладно, двинули, — вздохнула я, поднимаясь и представляя, как мы обходим дома, а я очаровательно улыбаюсь и спрашиваю: «Не найдётся ли у вас носовой платочек пропавшего мужа? Для... э-э-э... научных целей?»

Вот Велена удивится. Интересно, захочет ли она найти своего Алёшку или опять пошлёт меня куда подальше?

— Сначала ты мне кое-что объяснишь, — загадочно потребовал Свет и вышел во двор.

Солнце лупило по глазам, будто мстило за будущий провал. Я направилась к калитке, но Свет резко свернул к поленнице у задней стены. Он не просто подошёл — он вломился в кучу дров, раздвинул поленья, склонился, замер, а потом выпрямился с такой скоростью, будто его током шарахнуло. В руке он сжимал что-то тёмное, бесформенное и откровенно гадкое. И не просто поднёс — швырнул это мне под ноги, как вызов на дуэль.

Комок шлёпнулся в траву, брызнув вонючей жижей. Это был кусок старой сети, пропитанный чёрной, липкой тиной. Запах ударил в нос — гниль, болотная сырость и что-то, подозрительно напоминающее тухлую рыбу с просрочкой в пару веков. А сквозь эту мерзость поблёскивали полупрозрачные чешуйки. Крупные, жёсткие, с радужным отливом, как у доисторической твари из фильмов про динозавров.

— Это ещё что за дрянь? — спросила я, стараясь не дышать носом, хотя холодный комок страха уже сдавил горло.

— Это я у тебя хотел спросить, Дарина, — произнёс Свет с ледяной вежливостью, намеренно выделяя моё полное имя, как следователь на допросе.

Он подошёл, присел на корточки, не брезгуя, ковырнул тину пальцем, поднёс к носу, глубоко втянул воздух. Лицо его оставалось каменным, но в глазах загорелся холодный, хищный азарт.

— Любопытно. Все пропавшие канули в лесу. Сухом. А тут... — он ткнул в зловонную кучу, — свежая тина. Прямо из речной заводи. И эта... красота. — Он растер чешуйку между пальцами. — Ничего не напоминает?

Он поднялся, вытирая руку о траву с преувеличенной брезгливостью, но взгляд не отрывал от меня. Весь двор вдруг сжался до размеров боксёрского ринга. В одном углу я, в другом — Свет с обвинением. И посредине — вонючее, блестящее доказательство. Но чего?

— Сеть, чешуя, — выдохнула я, чувствуя, как холодеют ладони. — Может, домовой притащил? Рыбу ловил? Или… он увлекается коллекционированием экзотической чешуи?

— Домовой? — Свет усмехнулся, коротко и беззвучно, но так, что я почувствовала себя последним лузером в классе. — Домовые к рекам не ходят. Их стихия — печь, чердак да подпол. Там они коллекционируют пыль да пауков. — Он шагнул ближе, навис надо мной, и голос его стал тише, почти интимным, но от этого только опаснее. — Эта дрянь, Даша, пахнет русалочьим гнездом. Местом глубоким, где водятся сама знаешь кто.

Он задержал взгляд на моих глазах, потом медленно скользнул ниже, к ногам, скрытым длинным сарафаном. Намёк был кристально ясен. Русалки. Серьёзно?

— Ты же лично убедился — я не из их компании, — парировала я, стараясь не дрогнуть. — Хвоста нет. Факт. Проверено твоим ведром.

— Убедился, — кивнул он с преувеличенной серьёзностью. В глазах плясали колючие искры сарказма. — Хвоста нет. Но... — он наклонился так близко, что я уловила запах древесного дыма и чего-то дикого, лесного, исходящего от него, — это не отменяет сделок с русалками. Они ведь обожают дары. Не только блестяшки. Мужчин. Крепких. Сильных.

Я сглотнула. Мои познания о русалках ограничивались мультиком про Ариэль, да и то я помнила только мотив песенки «под водой». Но его слова звучали жутко убедительно. И пахли тухлой рыбой.

— Альдрик был крепким мужиком, — продолжал Свет, словно смакуя каждое слово. — Матвей — кряжистым, как дуб. Всемил — ловким. Алёшка... молодой. Смазливый. Для русалочьих утех — самое то.

Я невольно скользнула взглядом по самому Свету. Слабаком его не назовёшь. Смазливым? Нет. Если забыть про шишку на лбу и снять это выражение «мир во зле, а я в печали», то вполне ничего... На любителя мрачной готики. Может, русалкам такое по вкусу?

— А ты будто завидуешь! — выпалила я с вызовом, пряча страх за колкостью. — Мол, все хороши, а ты... ну, так себе? Даже русалкам не нужен?

Его губы дрогнули в намёке на улыбку, но глаза остались холодными. Он открыл рот, чтобы ответить, но тут за спиной раздался визгливый, торжествующий крик:

— Я же говорила!

Я резко обернулась. Из-за угла дома, как стая гиен на запах падали, вывалилась толпа. Велена, за ней три бабы с лицами, будто их куры поклевали, и бородатый бугай с топором, который он держал так, словно уже выбирал, кого рубить первым. Как они подкрались так тихо? И почему Свет не предупредил? Он что, подельник?

— Вот, Грегор, глянь-ка! — Велена ткнула узловатым пальцем в меня, потом в зловонный ком у моих ног. Её глаза горели ядовитым торжеством. — Нечисть! С поличным! Чешуя у ней прямо в руке! Так и знала! Ишь, уж на нашего бывшего владыку глаз положила! Видно, остальных ей мало!

Я опустила взгляд. В кулаке, сжатом от напряжения, блестела чешуйка. На солнце она переливалась, как зловещее обвинение. Когда я успела её взять? И как Велена узнала, что нужно прийти именно сейчас? Не сама ли подложила? Или… я покосилась на Света. Его лицо оставалось непроницаемым, но в глазах мелькнуло что-то — то ли насмешка, то ли тревога. А что, если это его игра? Может, он с Веленой в сговоре, чтобы утопить меня в глазах деревни? Но тогда зачем он отдал мне свою магию? Чтобы заманить в ловушку? Или это просто паранойя, вызванная стрессом и запахом этой тухлой сети?