Ведьмин дом и кот в придачу

Глава 1

— Помогите! — раздался жалобный плач, от которого сердце тревожно екнуло, и я не смогла пройти мимо.

Закрутив головой, осмотрелась в поисках человека, который нуждался в спасении. Не так давно я свернула с главной улицы на Калиновый переулок, чтобы срезать дорогу, и никак не ожидала, что кому-то здесь потребуется помощь.

— Умоляю, сжальтесь! — всхлипнул кто-то старческим голосом.

Бабушка учила уважительно относиться к пожилым людям, уступать место в общественном транспорте, поддерживать по мере возможностей. И я всегда следовала нехитрому правилу: бескорыстно помоги ближнему, и добро вернется к тебе многократно. Да и с самого детства я слишком жалостливой росла. То котенка полумертвого домой притащу, то птичку раненую, то еще какую-нибудь зверушку подберу на улице. Только выходили мои затеи боком. Я заботилась о животных, выхаживала, а они, едва только поправлялись, тут же исчезали неведомым образом. Я жутко расстраивалась, плакала, а бабушка успокаивала меня тем, что при себе насильно никого не удержишь. Вероятно, где-то у каждого из моих питомцев был собственный дом, где их любили и ждали. Иначе, почему они постоянно уходили?

— А как же я? Разве ему плохо было? — Когда сбежал рыжий котенок, проживший с нами целый год, я неделю плакала.

Подобрала малыша в парке совсем крохой, избитым, с едва прорезавшимися загноившимися глазками и сломанной задней лапкой. Из пипетки кормила молочком, по ветеринарам таскала, нянчилась с ним, а он просто исчез в один прекрасный день, хотя ничего этого не предвещало. Думать, что с ним несчастье случилось, я отказывалась. Сначала искала Руфа, всех соседей оббежала, соседние дворы облазила — никто его не видел.

— Ушел он, потому что с Басей не ужился, — объяснила тогда бабуля, и я отчего-то сразу поверила.

Бася — бабушкина кошка черного окраса с лоснящейся пушистой шерсткой и своенравным характером. Признавала только одну хозяйку, а на нас с мамой шипела, выгибая спину. Бывало, что и когти распускала. А уж котов по двору гоняла только так, даже на собак кидалась, если те вдруг на нее лаять начинали. С тех пор я больше никого не приносила, чтобы снова не потерять. Но помогать — всегда помогала тем, кто в этом нуждался.

Вот и сейчас, оглядевшись по сторонам, взгляд зацепился за отдельно стоящий частный дом с облупившейся краской на деревянных стенах и оконных наличниках. Прежде за домом присматривали, это было заметно, а когда некому стало заботиться, то постепенно он и пришел в запустение. Вон, еще не выродились растущие в палисаднике розы, а сквозь вездесущую траву проглядывала мощеная природным камнем извилистая дорожка, ведущая к крылечку.

Я подошла к окошку, силясь разглядеть хоть что-нибудь. Ажурные занавески частично закрывали обзор, но мне показалось, что в глубине дома промелькнул чей-то сгорбленный силуэт.

— Помогите же, заклинаю! — на этот раз голос прозвучал отчетливее, сомнений уже не возникло, что нуждающийся жил именно тут.

— Чем вам помочь? — откликнулась я. — Вы позволите войти?

— Да-да, деточка! Заходи скорее, там не заперто, — с надеждой в голосе ответила старушка. — Я так рада, что ты меня услышала. Так рада! Сил больше нет ждать.

— А какая помощь нужна? В аптеку или магазин сходить? Вы назовите что нужно, и я сбегаю, куплю. Тут магазин недалеко, на остановке.

— Да, у меня ж большой список! Поди, у тебя денег столько нет. Ты заходи, деточка, не бойся. Пенсия у меня хорошая, хватает на жизнь. Только здоровьем слаба стала, ноги не ходят. У меня тут и сумка готова, и деньги отложены. Из собеса через два дня только придет Машенька, а мне сегодня нужно.

Поддавшись на уговоры, я подошла к калитке, которая тут же распахнулась, стоило тронуть задвижку. Быстро преодолела короткий путь по дорожке и добралась до двери. Самой обычной, деревянной, с шершавой ручкой, болтающейся на одном гвозде.

Внутри царила мрачная атмосфера, какая ощущается в доме рядом со смертельно-больным человеком. Прибавить к этому запустение, отсыревшие после недавнего дождя стены, пыль по углам и паутину, и становилось печально оттого, как пожилому человеку приходилось доживать свой век. Мне иногда казалось, что такие места хиреют вместе с хозяевами, а после их смерти также гниют и рассыпаются в прах.

С порога я попала в холодные сени, где даже летом веяло прохладой, а потом в единственную комнату с русской печью, большим обеденным столом и деревянными лавками, прокинутыми вдоль стен.

Старуха лежала в спальном закутке, рядом с печкой, на металлической кровати с панцирной сеткой. В изголовье стоял пузатый сундук, окованный железом. На полу лентами вились тканые дорожки, стол украшала скатерть ручной вышивки. Кухонный угол закрывала еще одна занавесь, и только угадывающиеся в просветах полки с глиняными горшочками намекали, что и там я увижу точно такую же картину крестьянского быта. Даже удивительно, как у хозяев получилось сохранить в первозданном виде кусочек старины в центре современного города. О цивилизации напоминал выключатель, зажигающий свет единственной лампы под потолком, розетка и старая радиоточка. Ни телевизора, ни какой-либо другой бытовой техники я не заметила.

Глава 2

Просыпалась я медленно, постепенно выныривая из тягучего сна, в котором привиделся жуткий кошмар. Чуткий слух уловил разноголосые трели птиц, доносящиеся откуда-то с улицы. Дышалось легко и свободно, лежала я на чем-то мягком и теплом. Только нос щекотало прикосновение чего-то воздушного, невесомого, как будто перышко из подушки выбилось. Я пошевелила носом, рассчитывая, что приставучее перышко слетит, но оно еще больше забилось в ноздри при первом же вдохе. Тут уже засвербело сильнее, так что я не выдержала и громко чихнула. Одновременно с этим я распахнула глаза, с изумлением наблюдая, как вокруг снежным облаком опадает ворох перьев.

— Что за?.. — приподнявшись в кровати, я остолбенела. — Мамочки, где это я?

Взгляд выхватил убогое жилище с плесневелыми деревянными стенами, кривым столом и одиноким колченогим табуретом, узким оконцем с мутными стеклами и деревянным почерневшим полом, доски в котором, того и гляди проломятся, если на них ненароком наступишь.

Мне разом вспомнились недавние злоключения, подлая старуха и ее последние слова.

Это ведь не происходит на самом деле? Я же сплю?

Я зажмурилась и с силой ущипнула себя за руку. Больно! И бесполезно. Открыв глаза, уныло констатировала, что обстановка вокруг ничуть не изменилась.

Значит, это не сон? А что тогда? Где я оказалась? — Спину захолодило липким предчувствием грядущих проблем.

Подскочив с постели, опрометью бросилась к выходу, выскочила во дворик и вместо городских улочек тихого центра увидела дремучий лес. Густые кроны дубов и елей переплетались где-то над головой и мерно покачивались, обдавая легким ветерком. На разные голоса пели птички, стрекотали кузнечики и жужжали мелкие насекомые. Но это лишь приятные слуху звуки леса на фоне ошеломительной тишины, которая бывает вдалеке от города. Ни тебе гуда машин, ни пропитанного грязными парами воздуха — первозданная природа в чистом виде и величественное спокойствие.

Я попятилась, возвращаясь в дом, служивший единственным связующим звеном с родным миром.

— Пожалуйста, пусть это будет сон! Пожалуйста! — зашептала, испытывая невероятный страх, потому что не училась выживать в лесу, в одиночестве.

Но я не спала, и, сколько бы ни щипала себя за руку, не просыпалась. В голове мелькали предположения о параллельном мире, альтернативной реальности, но я была так далека от всего этого, что даже мысленно развивать подобные темы опасалась. В основном, из-за рассудка! А вдруг это особенный вид бешенства проявился? Бабкин кот заразил, когда поцарапал.

Я подошла к постели, состоящей из вороха перьев, выбившихся из подушек и матраса. Села, ощущая, как под моим весом пружинит панцирная сетка. Кровать, похоже, та самая, на которой бабка лежала. Вещи вроде все остались со мной, как и рюкзачок, с которым ходила на работу.

Надо же, недавно я расстраивалась из-за того, что меня подсидела коллега, которой я бескорыстно помогала советами. Светлану повысили, потому что она по десять раз на дню бегала к начальству, докладывая о каждом шаге. А я не видела смысла хвастать тем, что и так входит в должностные обязанности. Однако результат оказался удручающим, и мне сделалось обидно, когда другого наградили за мнимые успехи. Ведь копни поглубже, спроси что-нибудь по делу, и сразу станет понятно, кто действительно работал, а кто только создавал видимость. Теперь же эти мелочные склоки остались где-то так далеко, что я даже думать о них забыла. А вот о текущем положении следовало побеспокоиться.

Изба, печка, панцирная кровать и даже сундук — они, несомненно, те же самые. Исчезла только одинокая электрическая лампочка с потолка и выключатель с розеткой.

— Да что тут происходит, мне кто-нибудь объяснит?

— А что тут не помяютного? — раздался вдруг чей-то мурчащий голос. — Теперь ты мяустная ведьма. Принимяю хозяйство!

— Кто, я? — Развернулась, разыскивая взглядом источник звука, и недобро прищурилась, обнаружив рыжего облезлого котяру, восседающего на столе и наглым образом облизывающего собственное хозяйство. — Какая еще ведьма? А ну, брысь со стола!

Однако кот даже ухом не дернул, продолжая заниматься интимным занятием. Меня такое игнорирование разозлило. Я даже сообразить не успела, что ненормально разговаривать с котом, как ринулась к столу, полыхая желанием проучить шерстяного проходимца. При всей любви к братьям меньшим, подобной вольности я никогда не позволяла. Или это у меня так нервный стресс выплескивался? Не знаю, но прежде приступами неконтролируемой агрессии не страдала.

— Ты что, оглох? — Нависла коршуном над котярой, который продолжал вылизываться, как будто ничего не происходило.

— А в чем, мяюсобственно, мрр-дело? — воззрилась на меня наглая кошачья морда.

— Брысь со стола! Иначе, я не знаю, что с тобой сделаю! — пригрозила кошаку.

— Ну, раз не знаешь, то мяугрожать нечего, — мурлыкнула рыжая пакость.

— Ах, ты еще и огрызаешься? — Недолго думая, схватила рыжего за шкирку, отчего он недовольно мрякнул, стремительно подошла к двери и швырнула наглеца на улицу. — Вон из дома! И, пока не осознаешь свое некультурное поведение, возвращаться не смей.

Захлопнув дверь, я шумно выдохнула и схватилась за голову.

— Мамочки, я свихнулась! — не ожидала от себя, что так резко с бессловесной животинкой поступлю, которая не соображает… — Стоп! Этот котяра вовсе не бессловесная тварь. И он осознанно забрался на стол, зная, что ни одна хозяйка не потерпит подобного нахальства. Еще и препирался, думая, что я ничего ему не сделаю! Ну, все, мне пора в дурку! Коты говорящие уже мерещатся.

Глава 3

Утром я проснулась с ощущением того, что на меня кто-то смотрит. Приоткрыв один глаз, я увидела прямо перед собой дохлую крысу. Подскочив на месте, как ужаленная, я с визгом сверзилась с кровати.

— А-а-а, мамочки!

— Если б знал, что ты так обрадуешься, я бы побольше наловил, — с философским видом восседая на сундуке, заявил кот.

— Ты!.. Ты… — Если бы не захлестнувший адреналин, бешеное сердцебиение, мгновенно взмокшая от холодного пота спина и сбившееся дыхание, я бы непременно обрушила шквал пережитого ужаса на наглого котяру.

— Я старался, — рыжий подлец прищурил глаза с довольным видом и тут же состроил жалобную морду. — Знаешь, как опасно в лесу ночевать? Отвык я от вольной жизни.

Припомнив, что коты притаскивали хозяевам пойманных мышек, чтобы продемонстрировать полезность, я десять раз глубоко вдохнула и выдохнула, прежде чем заговорить.

— А кто тебя заставлял? И, вообще, зачем дохлятину в кровать тащить? — не удержалась я от упрека.

— Как кто? Сама же выгнала бедную сиротинушку на улицу! Не бережешь ты меня, хозяйка. А я, может, очень даже полезный кот!

— Ну, да, выгнала! Нечего котам на столе делать, так и знай. И убери ЭТО! — указала пальцем на крысу. — С глаз моих!

— Как? Ты разве не хочешь есть? — Котяра нехотя поднялся, перебрался с сундука на кровать, подхватил зубами добычу и посмотрел обиженно. — Шамяю жирную выбирмяу.

— Чего? — переспросила, решив, что ослышалась.

— Тьфу! — Кошак разжал челюсти, отчего трупик выпал обратно на подушку, вызывая у меня брезгливую дрожь. — Самую жирную выбирал, говорю. Ее бы с гречей да с лучком в печи запечь, да в сливочках потомить — такая вкуснятина получится, мррр.

— Послушай, как там тебя? — процедила, превозмогая рвотные позывы, которые пустой желудок сопровождал урчанием и спазмами.

— Спасибо, что спросила, а то я забыл представиться. Руфус Валерьянович Гром, фамильяр и дух-хранитель в седьмом поколении. — Котяра шаркнул лапой и изобразил почтительный поклон, но он получился смазанным, так как зверь ткнулся носом в несчастную жертву ночной охоты.

Я еще удивиться не успела столь звучному имени, как дохлая крыса вдруг шевельнулась, открыла красные глаза-бусины, узрела в опасной близости кошачью пасть, истерично взвизгнула: А-а-а, кот! — и бухнулась в обморок.

— У-и-и! Она живая! — завизжала я в унисон, потому что мои нервы подобного испытания не выдержали. — Ты что, не убил эту тварь?

— Убил, конечно! Но, видно, недостаточно. Сейчас я ее…

— Стой! — рявкнула я, едва кот занес лапу над крысой. Руфус так и замер, недовольно поморщившись. — Только не на подушке! Не смей убивать крыс там, где я сплю, ем и живу, если только они не угрожают моей жизни.

— Фу-ух, напугала. А я-то уж, было, подумал… — Рыжий наглец выдохнул с облегчением и так жахнул лапой по несчастной тварюшке, что искры в стороны посыпались.

— Караул! Убивают! — Крыса вмиг очнулась, запищала истошно и кинулась прямо на меня.

Я зажмурилась, закрыла лицо руками, не зная, как защититься от жуткой зверюги. Не то, чтобы я ее сильно боялась, но не планировала столь близкое знакомство. У меня копилка впечатлений за последние сутки так переполнилась, что я не могла спокойно воспринимать утренние сюрпризы.

— А-а-а, сними ее! Живо! — Затрясла головой, когда серая тварь прыгнула на голову и вцепилась в волосы.

Следом мне на загривок приземлился кот, и эти двое за считанные секунды превратили и без того растрепанные волосы в воронье гнездо. Еще и выдрали клок, расцарапали шею и, вообще, чуть ли не до сердечного приступа довели. Я не знала, как их угомонить. Наощупь двинулась к кухонному закутку, где с вечера стояла заготовленная для умывания вода, и опрокинула на себя полное ведерко.

Вопли и возня сразу стихли. Крыса шмыгнула под печку и Руфус спрыгнул на пол и встряхнулся, обдавая ворохом брызг.

В этот момент в ворота громко постучали.

Выглянув в окошко, я увидела, что за калиткой стоит человек. Человек! Я так обрадовалась, что нашелся хоть кто-то живой, что опрометью бросилась к двери. В последний момент опомнилась, что в мокрой майке, облепившей тело, не стоит показываться незнакомцам.

Но вещей-то у меня не было! Только старухин плащ. Деваться некуда, вернулась к сундуку, накинула на себя эту допотопную древность. Затем схватила расческу и попыталась привести себя в божеский вид. Но куда там! Зверье так спутало волосы, что неделю теперь колтуны вычесывать. Поморщившись, напялила на голову остроконечную шляпу и направилась к выходу.

У калитки, энергично нарезая круги и вытаптывая полянку перед входом, меня дожидался мужчина в черном старинном сюртуке, накрахмаленной белой рубашке и брюках с отутюженными стрелками. В руках незнакомец держал черную лакированную трость с массивным набалдашником в виде черепа, а голову украшала старомодная шляпа. Живописный товарищ! Породистое лицо с орлиным носом источало презрение. Густые черные брови вразлет, выразительные темно-карие глаза и тонкие губы, которые их обладатель нервно покусывал, придавали облику хищной притягательности.

Ох, и интересный гость ко мне пожаловал!

Глава 4

— Значит, так! — Я уставила руки в бока и посмотрела на котяру, рассевшегося на подоконнике. — Я требую объяснений! Раз уж кот ты говорящий, рассказывай немедленно, что за дичь происходит? Что за ахинею нес этот чудик из ролевых игр? И почему у меня под боком кладбище домашних животных оказалось?

— Мряю? — муркнул Руфус, уставившись невинными глазами.

— Поздно притворяться! Я знаю, что ты меня понимаешь. И говорить за пятнадцать минут не разучился. Быстро! Рассказывай! Что? Здесь! Творится? Иначе… — оглядевшись в поисках того, чем бы пригрозить рыжему нахалу, заметила валяющееся на полу ведро. — Иначе немедленно отправишься олимпийские виды спорта осваивать.

— Мурр?

— Прыжки в колодец с тройным переворотом, оздоровительное купание в ледяной воде, исследование подводных глубин без акваланга.

— Зачем же сразу угрожать? — взмутился Руфус Валерьянович. — Я бы и так рассказал, если бы ты попросила.

— Хорошо! Давай поговорим, — медленно выдохнув, согласилась я. Другого источника информации поблизости не наблюдалось.

Прошлепав босыми ногами в комнату, я сняла плащ, кинула на развороченную постель шляпу. Мокрая майка холодила тело, джинсы неприятно прилипали к филейной части. Да и, вообще, дико хотелось вернуться к прежней привычной и понятной жизни. А тут даже снять мокрые вещи опасалась. Будь рядом обычный кот, я бы без стеснения уже разделась, но с этим наглецом рискованно обнажаться. Мало ли, потом какой-нибудь принц окажется зачарованный.

— Хозяйка, а ты не желаешь сначала позавтракать? Или переодеться, к примеру? — искушающим мурчащим тоном поинтересовался котяра, как будто мысли мои читал.

— Я-то, может, и желаю, но что-то не вижу здесь ни еды, ни шкафа с нарядами.

— Тыжведьма! Наколдуй! — как само собой разумеющееся, посоветовал Руфус.

— Ага! Если б я знала еще, как это делается, — пробурчала под нос. — И, кстати, меня уже неоднократно обозвали ведьмой. Так понимаю, обижаться не стоит?

— В смысле, обижаться? Этим гордиться нужно!

— Мда? Пока я не вижу причин для гордости. — Опасаясь намочить кровать, я присела на краешек сундука и выудила из подхваченного по пути рюкзака пудреницу с зеркалом и расческу. — А-а-а! Мамочки! — в испуге швырнула пудреницу на пол. В отражении я увидела жуткую уродину. Бугристая кожа с бородавками и красными пятнами, обвислые щеки и мешки под глазами. — Что вы со мной сделали?

— Что-то не так? — Руфус уставился недоуменно и вопросительно пошевелил усами.

Как у него это так выразительно получилось, даже не спрашивайте. Один факт, что неразвитый голосовой аппарат животного спокойно воспроизводил осмысленную человеческую речь, уже опровергал теорию эволюции.

— Что с моим лицом? Про волосы даже говорить не хочу. Вы двое… кстати, ты избавился от наглой крысы?

— Лицо в порядке — тебя посмертным проклятьем ведьмы слегка зацепило. Пройдет со временем. А волосы, что? Не самая большая проблема. Насчет крысы — каюсь, недосмотрел. Давненько я в Сыроземских лесах не охотился. Откуда ж я знал, что нечисть тут расплодилась и научилась так умело маскироваться? Пока она не очнулась, я полагал, что это обычная ондатра, каких тут тьма тьмущая в прошлом водилась.

— К-каким проклятьем? Что значит, пройдет? Когда? — про крысу я моментально забыла. — Так, стоп! Давай по порядку. И лучше с самого начала. Когда я пришла к старухе, что она сделала? Что случилось потом? Где мы?

— Кхм-мряю! — Руфус тяжело вздохнул, бросил тоскливый взгляд в окно и нехотя спрыгнул с подоконника.

Я проследила взглядом, когда он протрусил через комнату, запрыгнул на кровать и с комфортом устроился в ворохе постельного белья.

— Если уж говорить о том, что было сначала, ты — родилась ведьмой.

— Кха-кха, — закашлялась. — Прости, что? Как это? С чего вдруг? Ни с того, ни с сего, и вдруг сразу ведьмой?

— Ну, а с чего бы у потомственной ведьмы в тринадцатом колене младшей внучке тоже с даром не родиться? Гены!

— В каком смысле, потомственной? Ты на что намекаешь? — Так-то я прекрасно поняла, что сказал кот, но его слова в голове не укладывались. — Моя бабушка — ведьма? И мама тоже? И тетя Лена?

— Только Марьяна Егоровна и ты, дар через поколение по женской линии передается.

— Но почему именно я? Почему не Сонька с Милой, мои двоюродные сестры? Они по характеру вредные и задиристые — натуральные ведьмы. А я что плохого сделала? — возмутилась вселенской несправедливости.

— А это уже от природы и высших сил зависит. Им виднее, кто достоин великой чести, — философски заметил Руфус.

— Если бабушка была ведьмой и знала, что я тоже могу ей стать, почему же ничего не объяснила? Не научила ничему за столько лет?

— Так уж, и ничему? — Котяра шевельнул усами. — А гербарии вы зря, что ли, составляли? Стихи разучивали, и песенки?

— Допустим! И что?

В памяти сразу всплыли яркие картинки, как однажды я целое лето провела в деревне. Мы каждый день ходили в лес за травами. Бабушка рассказывала, как они называются, как правильно их собирать и заготавливать. Вечерами мы вместе заваривали травяной чай, усаживались на веранде, и я слушала удивительные истории, которых бабушка знала великое множество. Особенно меня заворожил рассказ о редком огнецвете, который распускался только раз в году. Заполучив бутон огнецвета, человек обретал способность разговаривать с животными, а еще цветок исполнял заветное желание и давал власть над нечистыми духами. Конечно же, мне захотелось отыскать такую редкость. На следующий год я дождалась нужной ночи и отправилась в лес на поиски. Остановить меня было некому, потому что накануне бабушка куда-то засобиралась, уложила меня спать, заперла дом и ушла. Но я заранее приставила к стене лестницу на заднем дворе, спокойно выбралась через окно и отправилась на поиски. Если б я тогда знала, чем обернется прогулка! Но мне было восемь, лес, куда ходили за травами, я изучила вдоль и поперек, так что не побоялась сунуться туда ночью. Нашли меня через три дня, в сорока километрах от бабушкиного дома, замерзшую, голодную, напуганную. Мама тогда крепко поругалась с бабушкой, и больше меня в деревню не отпускала. С тех же пор у меня появилась ладанка, которую я никогда не снимала и потеряла вчера, столкнувшись с ведьмой. Позже бабушка помирилась с мамой и даже переехала к нам в город, а я постепенно забыла о происшествии и до сих пор не вспоминала о нем.

Глава 5

Ага! — я мысленно потерла ладошки. — Сейчас-то я все и узнаю!

— Как вернуться домой? — задала первый вопрос.

— «Ты дома!» — проступил ответ на чистой странице.

— Что значит, дома? — возмутилась я. — На Землю хочу! Прежнюю жизнь вернуть.

— «Перенос невозможен. Проход на Землю восстановится… — часть ответа проявилась на листе и замерла, а точки замигали, как на зависшем компьютере. — Через сто шестьдесят семь лет».

— Звездец! — вырвалось на эмоциях. — А вариантов ускорить процесс нет? Хоть какой-нибудь выход?

— «Вариант — перерождение, которому предшествует ритуальное сожжение ведьмы с высвобождением дарованной силы и возвращение души на круг сансары. С учетом преемственности дара и кармического долга пяти поколений процент перерождения в мире Земля равен десяти».

— Ну, уж нет! Это мне не подходит. Никаких ритуальных сожжений! Что за кармический долг?

— «Подавление дара. Невыполнение взятых обязательств. Грубое нарушение законов равновесия».

— И здесь чужие долги образовались, за которые мне расплачиваться? — Я тяжело вздохнула. — Отвечать не нужно. Мысли вслух.

Беседа с гримуаром о смысле бытия — интересная штука, конечно. Но на голодный желудок подобные вопросы меня мало интересовали. Вот, если бы книга подсказала, как домой вернуться, другой разговор. А с этими кармическими долгами как-нибудь потом на досуге разберусь.

— Как пользоваться даром? — озвучила следующий по значимости вопрос.

— «Изучить природу бытия и применить полученные знания, основываясь на ритуальных действиях, способствующих скорейшему достижению цели».

— Что за?.. — осеклась, интуитивно полагая, что не стоит разбрасываться словами. — А можно попроще? Если я есть хочу, что делать?

— «Приготовить!» — выпал издевательский ответ.

— Агррр! — От возмущения едва ли пар из ушей не повалил. Раздраженно посмотрела на рыжего советчика. — Не работает твой гримуар!

— Ты просто не умеешь им пользоваться. Попроси показать раздел бытового назначения. Может, так подберешь подходящее случаю заклинание, — невозмутимо ответил Руфус.

— Будь добр, покажи раздел с бытовыми заклинаниями, — тут же обратилась к гримуару.

Чистая страничка сама собой перелистнулась, открывая исписанные убористым почерком листы.

— Как почистить амбары от мышей, изгнать насекомых с участка, убрать мусор, — читая вслух названия, я по диагонали просматривала содержание, чтобы понимать, на что рассчитывать. — Как призвать неодушевленный предмет. Похоже, нашла! — воскликнула радостно и тут же зачитала. — «Силу ведьмы призываю! На себя лишь уповаю. В помощь Морока беру, все невзгоды отведу. В доме я теперь хозяйка, стол накрою самобранкой. Чтобы днем и в час вечерний, появлялось угощенье. Чтоб на каждый рот и вкус появился перекус".

Пока говорила, воображение так ярко нарисовало курочку жареную с румяной корочкой, дымящийся в тарелке супчик луковый с гренками, гарнир из толченой картошечки и запеченных овощей, ароматный хлебушек в плетеной вазочке, заварник душистого травяного чая и свежую выпечку, что рот голодной слюной наполнился. Я гулко сглотнула и зажмурилась, чтобы избавиться от навязчивого образа.

— Хмяю, недурно для первого раза! — муркнул кот, а по избе поплыл одуряющий запах жареного мяса.

Я глазам своим не поверила! Все перечисленное оказалось на столе. Причем, вместе со скатеркой, столовыми приборами, плетеной вазочкой и прочими принадлежностями.

— Это не сон? — уточнила у рыжего, на что тот резонно заметил.

— Сама проверь!

Ну, я и проверила. Первым делом руки к аппетитной курочке потянулись. Оторвала лытку и с блаженным стоном вгрызлась в нее зубами. Вкуснотища-то какая! В общем, опомнилась я, когда последний надкусанный пирожок на блюде остался. Все подчистую смела и тарелочки едва не вылизала. Впрочем, для этого кот имелся. Рыжий не сплоховал, умудрившись урвать себе кусок мяса.

— В следующий раз сметанку не забудь и потрошков отварных, а еще пшеницы отборной и морковки для нахлебницы.

— Какой еще нахлебницы? — чуть не подавилась последним куском, который все-таки запихнула в рот, не пожелав выбрасывать.

— Вон той, что на тебя голодным взглядом смотрит, — поморщившись, кот указал на печку, из-за угла которого настороженно выглядывала крыса.

— Ну, я же сказала! Гони ее прочь, откуда притащил.

— Так ведь это, тварь разумная. Говорит, служить тебе будет, ведьма, только не прогоняй, — заступился за серого грызуна тот, кто еще недавно прибить его собирался.

Я вытаращилась на кота изумленно, затем еще раз глянула на крысу. А она приподнялась на задние лапы, передние в молитвенном жесте сложила и уставилась в ответ с жалобным выражением морды, изредка моргая красными глазами-бусинами.

— И какая от нее польза? Каким образом намеревается служить?

— За порядком следить, насекомых истреблять, мышей гонять, чтобы продукты не попортили. Еще за домом приглядывать в наше отсутствие и заранее предупреждать о незваных гостях. Или же в качестве шпиона можно использовать, если необходимость такая возникнет. Шуша на все условия согласна.

Глава 6

Зарядка в волшебном зеркале быстро закончилась, или что-то другое, но изображение погасло, а я еще минут пять таращилась на собственное отражение и даже не вздрагивала при этом. Очередное подтверждение того, что я в другом мире, выбило из колеи. Спасибо рыжему прохвосту, что не позволил долго рефлексировать.

— Что, мряю, застыла, как одна из зверюшек Кошмарова? Ты ведьма, или кто?

— Мда, ты прав! — Я встряхнулась. — Просто некоторые вещи до сих пор в голове не укладываются. Магия, другой мир, разумные крысы и говорящие коты… — я вздохнула. — Что ж, пора за работу!

Значит, мне требовалась старомодная одежда, которая даже с виду жуть какая неудобная. Но проблема решалась, если взяться за нее с умом. Чего проще, если совместить привычные брюки с длинной юбкой и добавить парочку разрезов в нужных местах? Тогда и выглядеть буду прилично, и передвигаться свободно.

Используя разученное уже заклинание, я материализовала себе наряд, который увидела через зеркало на незнакомой даме, и брюки из черного шелка, замеченные на городском моднике напыщенного вида. Вещички настолько точно копировали оригиналы, что даже дорожная пыль к ним прилагалась, свежие пятнышки грязи и запахи прежних хозяев.

Фу, как будто в секонд хенде прибарахлилась! Нет, прямо так ничего надевать на себя не буду.

Сначала одежду следовало почистить, а для этого снова пришлось обратиться к гримуару. Словесную часть бытового заклинания я получила с первой же попытки, да и сообразила уже, что магия строится на правильной формулировке желания и помощи божественной силы, отвечающей за определенные аспекты жизни.

Вроде бы принцип интуитивно понятен. Но, если так, почему любой желающий не воспользуется подобным заклинанием? Хм, тогда бы люди поголовно творили волшебство. Но отчего же этого не происходит? Не в том ли истинная причина, что магия кроется в личной силе ведьмы?

Мда-а!.. — Глубокий вдох и длинный выдох через рот, призыв к спокойствию. И так еще пару раз, пока с губ сорвалось пронзительное: А-а-а-а!

Вот до чего додумаешься, когда вместо чистой одежды получишь истлевшую до ветхости ткань. И ладно бы платье расползлось на ниточки, так ведь я на любимых джинсах новое заклинание опробовала, чтобы их просушить заодно. Вот и остались на мне вместо штанов только швы, карманы и заклепки с молнией.

Как же я разозлилась! Не запомнила, если честно, как сформулировала следующую просьбу. Общий посыл был таким, чтобы в доме разом появилась одежда, которая мне только потребуется. И новые джинсы, в первую очередь!

— Сильна! — уважительно мрякнул Руфус, когда в углу с глухим стуком появился трехстворчатый шкаф.

Вот это я погорячилась! Голова моментально закружилась, и слабость такая накатила, что еле доползла до кровати и рухнула без сил. Перестаралась я, похоже, с магией.

Рыжий прохвост всполошился, забегал по комнате, причитая и охая.

— Что же ты, хозяюшка, себя не бережешь? Зачем же сразу на такие масштабы замахиваешься? Постепенно нужно, потихоньку. Тут пошептала, там поколдовала, и дело пошло. Здесь отдала капельку силы, там приобрела — вот и баланс соблюден. А ты что творишь?

— Ох, моя бедная голова! — пожаловалась Руфусу на раскалывающуюся черепушку. — Что ж не предупредил, раз такой умный? Мне откуда знать, что нельзя сразу много колдунствовать? Сам же подначивал: колдани! Тыжведьма!

— А я что? Разве ж я виноват, если у такой дылды собственной головы на плечах нет? — огрызнулся котяра, но все ж раздобыл чистое полотенце, не поленился сгонять к колодцу, намочить и положить мне на лоб. — Что, совсем худо, хозяюшка?

— Пло-охо, — пискнула жалобно. — В глазах плывет и двоится. Что мне теперь делать? Где аптеку искать? Может, аспирин наколдовать?

— Шшш! Не смей даже думать в ближайшее время о колдовстве! — зашипел Руфус. — Пока в себя не придешь, ни одного даже самого малюсенького заклинаньица нельзя использовать, если не хочешь дар насовсем потерять.

— А что, так можно? Я вернусь домой после этого? — приободрилась я.

— С чего бы? Нет, конечно! Но ведьма без магии — это, скажу откровенно, беда бедовая. Так что даже не вздумай! — поднял переднюю лапу и погрозил строго.

Ага, а я так испугалась сразу, что в обморок брякнулась. Вернее, обморок сам настиг, обдавая тело неприятными крупинками изморози.

В себя я пришла от того, что по лицу ручьями лился пот, на голову давило что-то тяжелое и возле моей тушки, которая основательно так пропарилась, будто бы копошились сотни маленьких жаровен.

— Что происходит?

Попытка открыть глаза обернулась неудачей. В нос и рот набилась шерсть, от которой так засвербело в дыхательных проходах, что я не удержалась и громко чихнула десять раз подряд. В этот момент я ощутила, как сотни крохотных существ прыснули в стороны, зацокав царапками по полу.

— А-а-а-а ну, слезьте с меня! — заорала, набирая обороты. — Я еще раз спрашиваю, какого лысого лешего тут творится? — Гаркнула в полный голос и подскочила на кровати. На улице уже стемнело, луна мягким серебристым светом вычерчивала на полу дорожку, которая шевелилась, будто живая. — У-и-и! — запоздало завизжала с испуга. — Копошение вокруг моего тела — это же не крысы были? Только бы не они! — Вопросительно уставилась на кота, переметнувшегося на сундук. — Ты зачем сюда столько тварей притащил? А ну, вон! Все — вон! Шуша, немедленно объяснись!

Глава 7

К окраинам Сыроземска я добралась к полудню. Утренняя прохлада давно сменилась на летнюю жару. Плащ я тащила в руках, по лбу противными каплями струился пот, а во рту пересохло, как в пустыне. Кошак куда-то умчался, задрав хвост трубой, оставив меня самостоятельно разбираться с проблемами. Ну, кто бы сомневался?

Увидев ближайшее подворье, решила заглянуть, чтобы попросить водички и заодно свести знакомство с местным населением. Не все же тут такие негостеприимные, как господин Кошмаров?

Остановившись у калитки, я где-то минуту разглядывала окованные железом столбы, искусную чеканку на двери и болтающуюся на ветру табличку с выбитым молотом и наковальней. Из глубины двора раздавался мерный стук такой силы, что, казалось, под ногами земля вздрагивала. При этом звук не резал слух, но отдавался ощутимой вибрацией в теле. Я даже оглянулась, прикидывая, далеко ли до следующего двора, и приуныла. Метров пятьсот пилить по жаре, да и то не факт, что меня там нормально встретят. Даже на таком расстоянии оттуда доносился истошный собачий лай, а за забором мельтешила лохматая зверюга.

Я коснулась железного кольца, приспособленного вместо дверной ручки, и служащего колотушкой одновременно. Металл был теплым, что неудивительно при такой погоде, и гладким на ощупь. Чуть помедлив, я решительно постучала. Не съедят же меня тут в самом деле?

Звуки ударов прекратились, отчего сразу как-то полегче стало, зато уже через минуту послышались тяжелые шаги. С той стороны лязгнул засов, и громоздкая с виду дверь распахнулась, являя на пороге крупного мужика, сошедшего с иллюстраций к былинным сказаниям.

Здоровый, широкоплечий, ростом под два метра, в кожаном фартуке, надетом на голый торс. Брюки, к счастью, присутствовали — рассмотрела штанины, заправленные в сапоги с высокими голенищами и толстой подошвой. В руках здоровяк сжимал громадные клещи, хватательная часть которых раскалилась до красна.

Мамочки! Что это за монстр? — Мой взгляд медленно поднимался снизу вверх, оценивая уровень опасности.

Загорелые руки и плечи, перевитые узлами мышц, лоснились от пота. Скульптурные рельефы не вызывали сомнений, что наработаны они тяжелым физическим трудом, а не раздулись от стероидов. Внешность у обладателя столь мощного тела соответствовала суровому облику. Тяжелая квадратная челюсть, крупный нос со следами давнего перелома, кустистые брови и глубоко посаженные глаза. Прищурившись на один глаз, незнакомец с интересом меня рассматривал.

От этого неожиданного интереса у меня волоски вздыбились по коже. Я не сразу сообразила, отчего так. Зато, когда поняла, так домой вдруг захотелось. Левый глаз незнакомца затянуло уродливое бельмо. Однако из-за прищура создавалось впечатление, что смотрит мужик именно через него. Беспомощно оглянувшись по сторонам и осознав, что из свидетелей нашей встречи была только брехливая соседская собака, выдохнула еле слышно.

— Здрасстье! У вас водички попить не найдется?

— Ведьма? — удивился мужик. — Давненько в Сыроземск такие личности не заглядывали. Что ж, проходи, гостьей будешь! — посторонился, пропуская меня во двор.

А мне вот совсем заходить расхотелось. Я уж не рада была, что постучалась, корила себя за поспешность. Не могла потерпеть и прогуляться лишние пятьсот-тысячу метров?

— Нет, спасибо. Я лучше пойду. — Судорожно икнув, медленно попятилась. — Как-нибудь в другой раз.

В глаза, особенно такие, я смотреть опасалась, но отчего-то прикипела взглядом к пудовым кулачищам, сжимающим жуткие клещи, которые мою тоненькую шейку запросто перекусили бы.

— Тифон, кто там пожаловал? — раздался со стороны дома басистый женский голос. — Отчего гость не проходит? Я уже самовар греться поставила.

— Как звать тебя, ведьма? — поинтересовался мужик.

— Анна Тихомировна я, О… — представилась заикаясь. — Орбод.

— А я Тифон. Малой, — назвал себя мужик. — Проходи, ведьма Анна. Никто тебя здесь не обидит. Слово даю. Жена только рада будет свести с тобой знакомство.

— С-спасибо, — выдохнула с облегчением. — Я только на минуточку. Пить уж очень хочется, — осмелела намного. Наличие у такого громилы супруги успокаивало, а то я бы не рискнула остаться с ним наедине.

Я шагнула внутрь, опасливо обогнув мужика по широкой дуге, и невольно вздрогнула, когда за спиной с грохотом захлопнулась калитка. Подворье выглядело ухоженным. Везде просматривалась надежная и талантливая рука искусного мастера. Коваными скамейками, фигурками зверей и птиц, расставленных среди цветущих клумб, залюбоваться можно.

Хозяйка дома, рослая, фигуристая, в старомодном русском сарафане выглядела не менее причудливо. Немного грубые, но приятные черты лица, смоляные волосы, коса до пояса — прямо русская богатырша, достойная пара местного кузнеца. Равана, как она представилась, развила бурную деятельность из-за моего визита. Меня провели в горницу с беленым потолком и стенами, усадили за добротный стол, на котором в течение пяти минут появились пироги с мясными и фруктовыми начинками, ватрушки с творогом и крендели с маком, варенье четырех видов, мед и даже сгущенное молоко. Еще через пять минут центральное место занял пышущий жаром медный самовар с начищенными до блеска боками.

Я еще только отходила от шока, вызванного самим фактом знакомства со столь необычным семейством, когда хозяйка уже накрыла стол и заварила ароматный чай на травах. Когда я спохватилась, чтобы предложить помощь, то все уже было готово. Даже чай разлит по чашкам.

Глава 8

Стараниями Сафрона, так и не поняла, если честно, что он за нечисть, а переспросить было неудобно, у меня получилась информативная экскурсия по городу. Достопримечательностей тут раз, два — и обчелся. По окраинам в одноэтажных домах обитали семьи среднего достатка. К каждому такому дому прилагался участок земли, отгороженный забором. Беднота селилась в хибарах и ветхих избах, жавшихся друг к другу, или же обитала в двухэтажных бараках квартала нищих, отдаленно напоминающих общежитие.

Город вырос на холме возле реки Калинки, огибающей его по дуге и теряющейся в непроходимых Сыроземских лесах. Ближе к центру и по южному склону до самой реки селились зажиточные горожане. У них и заборы были повыше, и хоромы строились в два или три этажа.

Главным местом для собраний и увеселительных мероприятий считалась Торговая площадь, по периметру которой разместилось здание Управы с золоченым шпилем и жандармерии с пожарной каланчой. Городская тюрьма и казначейство, в котором заседали клерки разных мастей, приютились по соседству. Стены-то у тюрьмы строились надежные, охрана тоже полагалась соответствующая, вот и рассудили местные градоправители, что незачем силы распылять. Пусть жандармы заодно и городскую казну охраняют.

Напротив административной Управы красовался трехэтажный особняк главы города, выделяющийся на фоне казенных зданий помпезной архитектурой и собственным фонтаном, любоваться которым дозволялось лишь избранным. Вдоль Торговой улицы, спускающейся к живописной набережной, вольготно раскинулись ресторации и кафетерии. Между ними попадались галантерейные и аптечные лавки, респектабельные гостиницы и постоялые дворы.

Мы поднялись к центру по Кузнечной улице, прогулялись по площади и спустились к реке, чтобы попасть к дому некроманта. Я полагала, жилье господина Кошмарова будет особенным, с налетом готики и мрачной таинственности. Ничего подобного! Обычная усадьба в два этажа, каких я уже насмотрелась по дороге, каменный забор и глухие ворота, скрывающие от посторонних все, что происходило внутри. Однако некромант не упустил шанса, чтобы выделиться из толпы.

Калитка, через которую посетители попадали во двор к некроманту, была выполнена из дорогого красного дерева. Массивные строгие формы, инкрустированная золотом ручка и магический узор, в центре которого располагался гигантский глаз, заполненный клубящейся чернотой. Стоило нам подойти, как в глубине глаза полыхнула зеленая молния и раздался загробный голос.

— Кто такие? Назовитесь.

— Анна Тихомировна Орбод к господину Кошмарову, — представилась я.

— По какому вопросу? — уточнила дверь. Ну, или тот, кто скрывался за ней и смотрел на нас через полог тьмы.

— По личному! — хмыкнула, не собираясь во всеуслышание озвучивать причину.

— Проходите! — Изнутри лязгнул металлический засов, послышался скрежет механизмов, и створка медленно отворилась, обдавая нас клубами белесого тумана.

Я гулко сглотнула и беспомощно посмотрела на спутников. Сафрон ободряюще улыбнулся, заранее предупредив, что нежеланный гость в доме некроманта. Да и не пропустит привратник посторонних, которые из любопытства в гости нагрянули.

— Ежели чего, кричи! — «приободрил» кот, которого также не приглашали. — Мы жандармов кликнем, кавалерию и примчимся тебя вызволять.

Ага, так я и поверила!

Набравшись смелости, я шагнула в туманную дымку, которая скрывала внутренний двор от чужаков. Тотчас пелена тумана спала, и я увидела обычный двор с мощеной дорожкой и клумбами с цветущими розами.

— Добро пожаловать, госпожа Орбод! — неожиданно раздалось откуда-то сбоку. Скосив взгляд, я рассмотрела говорящего и с визгом отскочила в сторону.

Скелет! Натуральный говорящий скелет, с белыми косточками и черепушкой со светящимися ядовито-зелеными глазами. Он был одет в черный линялый костюм, к которому прилагались цилиндр и трость.

— Не извольте пугаться, госпожа, — изящно поклонившись, произнес скелет.

Не знаю, чем он там разговаривал, но плоть на костях отсутствовала, голосовые связки — тоже. Тем не менее он двигался вполне осознанно и неплохо соображал.

— Меня зовут Модест Венедиктович, госпожа Анна. Извольте, провожу вас к господину. — Склонил голову и жестом показал, в какую сторону идти.

Собственно, дорожка, ведущая к парадному крыльцу, тут была одна. Ошибиться сложно. Я молча кивнула, что поняла, и направилась к дому. Сзади, позвякивая костяшками, зацокал скелет. Ох, даже не знаю, чего мне стоило принять невозмутимый вид и сдерживать шаг, чтобы не сорваться на бег. Присутствие нежити нервировало.

Уже у самого порога привратник прибавил шаг и обогнал меня, чтобы открыть двери и впустить внутрь. Переступив порог, я будто в другой мир попала. Снова! Милая пасторальная картинка уютного дома из белого камня и палисадника с цветущими розами, сменилась на антураж замка Дракулы. Полы из черного камня, задрапированные красным шелком стены, потолок с деревянными балками. Окна занавешивали бордовые портьеры с золочеными ламбрекенами, вместо картин стены украшали панно с магическими символами и зеркала в тяжелых рамах. С двухуровневого потолка до середины просторного холла свисала жуткая люстра, собранная из костей. Не хочу даже думать, из чьих именно. Справа и слева широкими ступенями без перил уводили на второй этаж полукруглые лестницы, которые сходились над центральной частью холла и чуть выступали вперед, образуя просторный балкон.