Ведьмины цветы

Глава 1

Петербург, 1838 год

Прекрасным майским утром, чистым и свежим, какое бывает лишь после ночного дождя, в роскошном особняке князя Тверского на Фонтанке творилось что-то невообразимое. Несмотря на то, что господа встали в этот день рано, в полдень еще не было велено подавать завтрак. Зато горничная поминутно бегала на кухню, чтобы принести княжне прохладительных напитков, а княжеский камердинер замучился набивать для барина трубку. Остальная прислуга сделалась невидимой: никто не желал попасть под горячую руку расстроенного хозяина.

Сами же господа – князь Петр Андреевич и его двадцатилетняя дочь Наталья – уже несколько часов не покидали просторной гостиной на первом этаже, из которой просматривалась улица. Петр Андреевич нервно расхаживал по комнате, попыхивая трубкой, а Наташа то и дело вскакивала с дивана и подбегала к окну. Не увидев там ничего нового, она возвращалась назад и в отчаянии восклицала:

– Боже мой, что же теперь будет?! Что будет?!

– Ничего, – хмуро отвечал Петр Андреевич, – сошлют вашего драгоценного братца на Кавказ. А то и в Сибирь – комаров кормить.

– Но это же несправедливо! – возмущенно вскричала Наташа, теряя терпение. – Из-за какого-то ничтожного человека, проходимца и клеветника, мой брат должен лишиться карьеры и расположения государя. Папенька, неужели вы так и будете сидеть сложа руки и даже не поедете во дворец? Я не понимаю вас. Такое безразличие к судьбе единственного сына…

– Безразличие? – Петр Андреевич повернулся к дочери. – Ну уж нет, сударыня, увольте! В чем в чем, а в этом вы меня упрекнуть не можете. Я сто раз предостерегал Алексея, что тот беспутный образ жизни, который он избрал для себя, до добра его не доведет. Карты, пирушки, связи с сомнительными женщинами… Но куда там! Разве вы, нынешние молодые, прислушиваетесь к родителям? А по большому счету, во всем виновата ваша покойная матушка, – внезапно заключил Петр Андреевич. – Это она, моя дорогая Зинаида Платоновна, испортила Алексея своим чрезмерным обожанием. И своим необдуманным завещанием.

– Но это же так естественно – оставить состояние любимому сыну!

– Конечно, – с усмешкой согласился Петр Андреевич. – Только она не подумала, что, сделавшись в двадцать один год владельцем доходного имения и двух тысяч душ, Алексей совершенно перестанет считаться с собственным отцом. Хотя не удивлюсь, если моя драгоценная супруга этого и хотела…

Отбросив сломанный веер, Наташа в очередной раз соскочила с дивана и подошла к отцу.

– Папенька, заклинаю вас, перестаньте, – проговорила она с отчаянной мольбой. – Сейчас совсем не время сводить счеты. Алексею грозит нешуточная опасность. В последние месяцы царь безжалостен к дуэлянтам, а здесь – поединок со смертельным исходом. Что если… государь не простит Алексея и решит… поступить с ним так, как предписывает «Патент о поединках и начинании ссор» императора Петра I?

Наташа испуганно вскрикнула, ужаснувшись своему предположению. Петр Андреевич тоже побледнел. С минуту он молча смотрел на дочь, словно был не в силах говорить, затем обнял ее и прошептал:

– Не нужно так думать, Наташенька, этого не может случиться. Все закончится хорошо. Вот увидишь…

***

А в это самое время молодой князь Алексей Тверской во весь опор гнал лошадь по петергофской дороге. Городские окраины остались позади, и дорога пролегала мимо живописных дач, окруженных тенистыми парками. Вид голубоватых и желтых изящных строений, просвечивающих сквозь нежную листву, был полон романтической прелести. Пропитанный весенними запахами воздух располагал к поэтическому настроению. Но Алексей ничего этого не чувствовал и не замечал. Перед его глазами неотрывно стояла лишь одна картина – разгневанное лицо императора.

Заметив, что лошадь начала выдыхаться, Алексей придержал поводья, затем соскочил на землю и в изнеможении прислонился к стволу цветущей яблони. Окружающая тишина подействовала на него успокаивающе, и вскоре он начал понемногу приходить в себя.

– Черт, как скверно все обернулось! – пробормотал он, проводя ладонью по взмокшему лбу.

В тот злополучный вечер ничто не предвещало беды. Как обычно, после театра Алексей с товарищами поехал ужинать в Английский клуб. По окончании застолья он, его друг Павел Несвицкий и еще несколько человек перешли к игорным столам. После разминки в «фараона» засели за покер. Примерно в середине игры место одного из четырех партнеров Алексея занял некий Дмитрий Глебов, поручик Семеновского гвардейского полка.

До этого дня Алексей почти ничего не знал об этом человеке. Известно было лишь, что Глебов недавно перевелся в гвардию из какого-то армейского полка, что он принадлежал к незначительному семейству и имел скверную привычку втираться в высшее общество. В целом поручик Глебов был довольно неприятным типом и по внешности, и по манерам, – из тех, кого сослуживцы Тверского называли «пролазами». Но здесь, в клубе, за карточным столом, это не имело значения.

Алексею уже доводилось играть с Глебовым, и по странному стечению обстоятельств тот всегда оставался в проигрыше. Так вышло и на сей раз. По мнению Алексея, проигрыш был пустяковым – какая-то тысяча рублей. Однако для Глебова, человека болезненно самолюбивого и, следовательно, очень не любившего проигрывать, это был чувствительный удар. Весь оставшийся вечер он ходил мрачный, пил вино и почти не отходил от стола, за которым играл Алексей. Прилипчивый, недоброжелательный взгляд Глебова порядком раздражал князя, но он старался не обращать на это внимания, как не обращают внимания на назойливую муху. Увы! Его высокомерное пренебрежение только распаляло злобные чувства Глебова. И в один прекрасный момент до слуха Алексея отчетливо донеслись слова:

Глава 2

– Неужели император, и вправду, так сильно разгневался на тебя?

Застыв на секунду, Алексей кивнул и снова принялся раздраженно ходить по ковру.

– Он выгнал меня – накричав, как на какого-то дворового мальчишку. Такое не могло присниться даже в кошмаре… Но это еще не самое страшное. – Алексей угрюмо посмотрел на сестру. – Гораздо хуже другое: я должен жениться на невесте убитого мной Дмитрия Глебова.

– Этого еще не хватало! Но кто же она? Надеюсь, кто-нибудь из наших?

– Как бы ни так. – Алексей жестко усмехнулся. – Нет, Натали, она не из нашего круга. Это некая Елизавета Безякина, дочка захудалого смоленского помещика. Как сообщил мне адъютант Бекешев, ей девятнадцать лет и проживает она вместе с отцом в небольшом именьице под названием Ловцы. Думаю, это название дано поместью не случайно: как видно, его обитатели весьма успешно ловят состоятельных женихов.

– Боже, какой ужас! Ты, мой брат, самый завидный жених во всем Петербурге, вынужден связать свою жизнь с вульгарной провинциалкой. Елизавета Безякина – да одна фамилия чего стоит! Алексей, я этого не переживу.

– Вздор, сударыня, сущий вздор!

Брат с сестрой обернулись в сторону двери, через которую в гостиную только что прошел князь Петр.

– И вообще, я никак не возьму в толк, с чего вы разволновались, – язвительно продолжал Петр Андреевич. – По-вашему, было бы лучше, если бы Алексея разжаловали или заточили в крепость? А что до женитьбы, то моему дорогому сыну пора остепениться – как-никак, двадцать восьмой год пошел. Другие уже семьи имеют, а он все шатается по холостяцким пирушкам да по будуарам легкомысленных замужних графинь. Кстати, если я не ослышался, имение этой девицы под Смоленском?

– Именно так, – сухо подтвердил Алексей.

– Но это же замечательно! Наше родовое Петровское тоже в тех краях. Вот тебе и карты в руки – поезжай в свое имение, устройся там да потихоньку и присмотрись к окрестным помещикам. Глядишь, эти Безякины еще окажутся приятными людьми.

– Отец, вам приятно надо мной издеваться?

– Отчего же сразу издеваться? – Петр Андреевич с деланным непониманием взглянул на Алексея. – Я просто радуюсь, что ты так легко выпутался из истории с дуэлью. А то, что невеста незнатная и небогатая, пустяки, были бы, как говорится, совет да любовь, – князь весело подмигнул сыну, который едва сдерживался, чтобы не взорваться. – Даю тебе мое родительское благословение. Поезжай в Смоленскую губернию за нашей долгожданной невесткой. Тем более что сезон закончился, и в деревне сейчас чудо как хорошо.

– Благодарю на добром слове.

Алексей саркастически улыбнулся, слегка склонив голову. Наташа, уже несколько минут нетерпеливо ерзавшая в кресле, встала и с самым решительным видом подошла к отцу.

– Я хочу поехать вместе с братом, – капризно заявила она. – Не оставлю его без поддержки в такой трудный час.

Петр Андреевич философски пожал плечами:

– Не вижу причин возражать. Небольшой отдых от столичного шума пойдет тебе только на пользу.

***

День светской красавицы графини Анастасии Белозерской начинался в уютном будуаре, куда она после совершения утреннего туалета перебиралась из роскошной спальни. Предназначенный для приемов «самых близких друзей», маленький будуар являл собой истинное олицетворение комфорта. Обитые нежно-голубым муаром стены и такие же драпировки на окнах, мебель с мягкими сиденьями, белый обюссоновский ковер с рисунком из роз – все так и располагало к ленивому отдыху и интимным беседам.

В это утро графиня полулежала на низкой фигурной кушетке и неспешно потягивала кофе. Время было самое раннее – одиннадцать часов, и Анастасия куталась в пеньюар из белоснежного муслина, отделанного тонкими кружевами и розовыми атласными лентами. Ее распущенные черные волосы украшал невесомый тюлевый чепчик с веточкой яблони. Графиня укрыла изящные ножки в белых ажурных чулках под розовой кашемировой шалью. Поза светской красавицы дышала соблазном и негой: ведь Анастасия ждала не кого-то там, а своего mon amie, что в переводе на грубый русский язык означало «милый друг».

Прелестное личико графини, подкрашенное незаметной косметикой, выглядело чуть бледнее обычного. И это имело объяснение: последние дни доставили ей немало переживаний. Ее дорогой Алекс едва не погиб на дуэли, а затем подвергся гневу императора, что было не менее опасным. Но теперь, слава Богу, все эти чудовищные волнения остались позади.

Услышав в коридоре твердые мужские шаги, Анастасия взглянула на себя в маленькое зеркальце, а затем вернулась в прежнюю непринужденно-изнеженную позу. Вскоре Алексей вошел в будуар, и, сбросив на ходу перчатки и фуражку, направился прямиком к кушетке.

– Боже, как я рада, что снова вижу вас целым и невредимым, – промолвила Анастасия, протягивая руку для поцелуя. – Это было так ужасно! Я не спала две ночи, тревожась за вашу жизнь.

– Я пришел проститься, Анастази. – Алексей невесело посмотрел на молодую женщину. – Мне придется уехать из Петербурга. Император требует, чтобы я отправился в Смоленскую губернию… за будущей княгиней Тверской.

– О нет!

– Увы, это так. Но послушайте, как было дело…

В продолжение подробного рассказа Анастасия раз десять подносила к лицу хрустальный флакон с нюхательной солью, дабы избежать обморока. Но вот Алексей замолчал, и в будуаре повисло молчание. Наконец, «преодолев дурноту», графиня грациозным движением отбросила шаль, соскользнула с кушетки и, подойдя к стоящему у окна Алексею, ласково заглянула ему в глаза.

Глава 3

Елена, старшая дочь Михаила Потапыча Безякина, только что проснулась, когда в ее спальню влетела сестра, размахивая запиской.

– Элен, дорогая моя, – с порога закричала Лиза, – ты не представляешь, какие у меня новости! До сих пор не могу прийти в себя. Вот, смотри.

Плюхнувшись на кровать рядом с сестрой, Лиза отдала ей измятый лист бумаги.

– Прочти: это официальное письмо от командира Семеновского полка, которое мне только что вручил нарочный.

Озадаченно взглянув на сестру, Елена углубилась в чтение. Дойдя до конца, она перечитала письмо второй раз, а затем отбросила одеяло и подвинулась к Лизе.

– Боже, – ее голос зазвучал взволнованно, – да, в это трудно поверить, но сомнений нет. Командир полка, в который перевелся Дмитрий, сообщает, что три недели назад тот был убит на дуэли. Так, значит, – Елена взглянула на сестру, – теперь ты свободна?

– Да! – не в силах усидеть на месте, Лиза соскочила с кровати и немного покружилась по комнате. – Я свободна, свободна, как ветер! Ненавистного жениха больше нет, и мне не придется выходить за него!

Елена осуждающе покачала головой.

– Ради бога, Лиза, прекрати. Ну что ты, как можно?! Ведь это большой грех – радоваться гибели ближнего. Каким бы плохим ни был Глебов, никто не заслуживает умереть в двадцать пять лет.

– Я все понимаю, и мне стыдно, но что я могу поделать? – Лиза опустилась на кровать рядом с сестрой. – Ты же знаешь, как я не хотела идти за него. За тот год, что мы были помолвлены, я возненавидела Дмитрия до самой глубины души. Мне ужасно думать, что если бы не смерть нашей бабушки в начале декабря, я уже сейчас была бы госпожой Глебовой. Но теперь, слава Богу, все кончилось. – Лиза глубоко вздохнула и возвела глаза к небесам. – Этот гадкий человек уже никогда не испортит мою жизнь.

Какое-то время Елена пыталась сохранять серьезность, но безудержная радость сестры была так заразительна, что она не выдержала и сама рассмеялась вслед за ней.

– Все-таки ты ужасное создание, Лиза, – ласково укорила она. – Ну кто кроме тебя способен так дерзко пренебрегать приличиями? По крайней мере, ты собираешься хоть какое-то время носить по жениху траур?

Лиза покачала головой.

– Ни за что! Я и так не выезжала зимой, а ты хочешь лишить меня летних развлечений? Сегодня первое июня, посевные работы закончились, сейчас начнутся балы и пикники. Нет уж, я намерена не пропустить ни одного из них!

– Не уверена, что отец одобрит твое поведение.

– Ах, оставь, Элен, будто ты не знаешь нашего папеньку! – Лиза усмехнулась, представив озадаченное лицо родителя, когда он узнает, что младшая дочь лишилась выгодной партии. – Да он первый меня поддержит. Вот увидишь: не успею я сообщить ему о смерти Глебова, как он тут же примется искать мне другого жениха и, конечно, не станет терять времени на траур. А ради соблюдения приличий объявит соседям, что Дмитрий умер… месяца два назад. Так что выписанные из Москвы наряды я все же обновлю. Да и тебе, – она с мягким нажимом посмотрела на сестру, – пора выбросить унылые черные платья.

Улыбка Елены угасла.

– До окончания моего траура еще месяц…

– К черту этот месяц! – в досаде воскликнула Лиза. – Элен, умоляю тебя, перестань. Долго ты еще собираешься хранить верность нелюбимому мужу? Жизнь проходит, сестричка, а тебе двадцать один год, самый расцвет женской красоты. Три года назад ты поддалась уговорам отца и вышла за скучного Зайцева. Но теперь-то ты свободная женщина, и никто больше тебе не указ.

Елена задумчиво усмехнулась.

– Тебя послушать, так я должна пуститься в безумства.

– А почему нет? Чего ты боишься? Утратить репутацию? Но что толку от доброго имени, если нет счастья! Знаешь, Леночка, – Лиза снова вскочила, – это нелегко объяснить, но известие о смерти Дмитрия словно вывело меня из какой-то спячки. Сейчас я даже не понимаю, почему слушалась отца и не настояла на расторжении помолвки. Они с Глебовым сумели подавить мою волю. Но теперь, – она задорно взглянула на сестру, – все будет иначе. Я больше не стану считаться с желаниями папеньки и приложу все усилия, чтобы выйти за человека, которого люблю с самого детства.

– И кто же этот бедняга?

– Андрей.

– Андрей Тупицын? Ты с ума сошла!

Лиза понимающе кивнула.

– Да, я знаю, что отец не любит Андрея, но ведь не ему же с ним жить. Главное, чтобы сам Андрей решил жениться на мне. И тогда папенька ничего не сможет сделать.

– Я слышала, что Тупицыны недавно вернулись из Москвы.

– Знаю, – улыбнулась Лиза. – И уже завтра постараюсь увидеться с Андреем. А тогда… посмотрим, сможет ли он устоять против моих чар!

Закрыв за сестрой дверь, Елена подошла к окну и раздвинула белые занавески. Ее спальня, как и спальня Лизы, находилась на втором этаже особняка и смотрела окнами в парк. Отсюда открывался восхитительный вид на зеленый партер просторной лужайки и огибающий ее ручей с голубым павильоном на берегу. Но мысли Елены были далеко от родного имения. Перед ее взором стояли совсем иные картины. Сказочные петергофские фонтаны, роскошные цветники Монплезира, золотисто-желтая зала Екатерининского корпуса, где, по традиции, введенной покойным императором Александром Павловичем, давали ежегодный бал для выпускниц Смольного института.

Глава 4

– Роксалана, Роксалана, ну где же ты, негодница! Да что же это такое, Господи! Что мне теперь делать?!

Наташа опустилась на траву и разрыдалась. Отъехав от имения на пару верст, она вдруг оказалась на прелестной полянке, покрытой ландышами. Желая полюбоваться цветами, Наташа спешилась и отошла от тропинки. Несколько минут спустя, собрав небольшой букетик, она хотела вернуться к лошади, но Роксаланы на месте не оказалось. Наташа начала громко звать ее, незаметно углубилась в густую чащу. И теперь с отчаянием поняла, что заблудилась. Самое обидное, во всем была виновата лишь она сама. Нужно было привязать лошадь к дереву, прежде чем оставить одну, а она забыла это сделать.

Внезапно где-то слева раздался треск сучьев, и Наташа испуганно вскочила. Медведь! Нет, слава Богу, это оказался никакой не медведь, а прелестный рыженький лисенок. Но ведь в этом мрачном лесу наверняка водятся и более опасные хищники. Нужно поскорее выбираться отсюда, вот только, куда? В какую сторону идти?

– Ну же, соберись, – сказала себе Наташа, отряхивая темно-розовую амазонку и плотнее надвигая черную шляпу с розовым пером. – Потеряться в этом лесу ты не можешь, потому что здесь на каждом шагу встречаются деревни. Нужно только идти все время в одном направлении и никуда не сворачивать.

Приободрившись, Наташа подхватила юбки и с отчаянной решимостью начала продираться сквозь заросли черемухи, бузины и молодых елей. Вскоре лес слегка расступился и перед взором Наташи предстала тропинка. Следующие полчаса княжна шла по ней, надеясь выйти хоть к какому-то жилью. Но вокруг по-прежнему был только пугающий, мрачноватый лес.

– Нет, я так не могу больше! – вскричала Наташа, снова принимаясь плакать. Однако делать было нечего и, собрав остатки сил, княжна двинулась дальше.

Она не знала, сколько прошло времени, но внезапно погода изменилась: небо заволокли тучи, подул прохладный ветер и принялся накрапывать дождь. Положение становилось совсем невыносимым. Вдобавок ко всему, у Наташи, почти ничего не евшей с утра, начала кружиться голова.

И вдруг – о радость! – она увидела в нескольких шагах от себя человека. Измученное сознание Наташи выхватило из расплывчатой картинки рыжую охотничью куртку, высокие сапоги, длинное ружье, перекинутое через широкое плечо. И смуглое лицо с печальными синими глазами. Такое знакомое, но полузабытое. Лицо человека, которого она никак не могла встретить в глуши Смоленской губернии.

«Я брежу», – успела подумать Наташа и потеряла сознание.

***

Очнувшись, Наташа не сразу поняла, где находится. Небольшая, изящно обставленная гостиная с зелеными штофными обоями, густая сирень за окном с розовой занавеской. Но вот ее взгляд встретился с обеспокоенным взглядом светловолосого мужчины, и Наташа все вспомнила.

– Как вы себя чувствуете?

В голосе мужчины прозвучало столько неподдельной тревоги, что Наташа сразу прониклась к нему глубокой симпатией.

– Благодарю вас, кажется, все хорошо, – ответила она с признательной улыбкой. – Я долго была без сознания?

– Достаточно. Но вряд ли этому стоит удивляться. Вы были так измучены хождениями по лесным дебрям, что непонятно, как еще держались на ногах.

– Откуда вы знаете, что я долго бродила по лесу?

Его губы тронула добродушная усмешка.

– Это видно по состоянию вашей амазонки и ботинок… да и по лицу тоже. Как же так случилось, что вы оказались в лесу совсем одна?

– Я поехала кататься, а когда сошла с лошади, чтобы нарвать ландышей, она убежала. – Наташа обиженно всхлипнула. – Я не знала, в какую сторону идти. Это было ужасно!

– Понимаю, – теплая мужская ладонь сжала ее пальцы. – Но теперь уже все позади. Не стоит принимать это досадное происшествие близко к сердцу. Лучше вспоминайте об этом, как о пикантном сельском приключении.

– Ничего себе пикантное приключение! – Наташа рассмеялась. – Ведь меня едва не съели дикие звери. Или чуть кабан не задрал.

– В этом лесу нет кабанов, а волки и медведи встречаются крайне редко. К тому же вы все время находились неподалеку от деревень и рано или поздно набрели бы на одну из них.

– И все-таки, мне кажется, если бы я не встретила вас, то погибла бы в этом ужасном лесу. Или простудилась и заболела.

– А вот это и впрямь могло случиться. Вы такая хрупкая и нежная… – он посмотрел на нее пристальным, словно изучающим взглядом. – Мне кажется, вы не из местных барышень. Приехали на лето к родне? Не из Петербурга ли?

– Да, я недавно приехала из столицы… к моим дальним родственникам, помещикам Безякиным.

– А, к Михаилу Потаповичу! Знаком с ним немного. У него, кажется, две дочери, такие приятные барышни.

– Вы бываете у них?

– К сожалению, нет, – хозяин дома слегка погрустнел. – Видите ли, я не так давно потерял жену и сейчас почти не бываю в обществе.

– Простите, ради бога!

– Все хорошо, – он ласково улыбнулся, поднимаясь со стула. – Вот что мы сделаем. Сейчас я накормлю вас обедом, а потом велю заложить экипаж и отправлю в Ловцы. Только не подумайте, что я хочу поскорее отделаться от вас, – шутливо прибавил он, заметив, что ее серовато-зеленые глаза наполнились огорчением. – Просто опасаюсь, что вас уже ищут.

Глава 5

Дом предводителя Кубышкина был одним из самых богатых в уезде. На первом этаже здания, выстроенного в классическом стиле, размещалась анфилада парадных комнат. В центре ее находилась просторная бальная зала, обитая голубым штофом, с полустертым от танцев паркетом, с золотистыми шелковыми портьерами на пяти высоких окошках и небольшими хорами для музыкантов.

Когда Алексей с Наташей вошли в залу, там уже собралось около полусотни гостей: десяток незамужних девиц в белых и розовых платьях, их маменьки-папеньки, несколько молодых людей в штатском и армейские офицеры, приехавшие на побывку в имения. Иван Степаныч Кубышкин встретил столичных гостей очень приветливо и тотчас перезнакомил с остальными пригашенными. В честь князя и княжны были подняты бокалы с шампанским, после чего Алексей немного расслабился и пришел к выводу, что местное общество вовсе не так ужасно.

Слушая пространные рассуждения хозяина о внешней российской политике, Алексей незаметно поглядывал по сторонам, надеясь увидеть незабвенную Феодору Поликарповну. Но пока что ее в зале не было. Не оказалось в числе представленных ему дам и Елизаветы Безякиной.

Спустя какое-то время перед взором Алексея предстал неопрятный толстяк с масляными волосами и обрюзгшей физиономией поклонника рябиновой наливки.

– Поликарп Самсонович Щеблыкин, – представил его хозяин.

На несколько секунд Алексей утратил дар речи.

– Э… очень приятно, господин Щеблыкин, – наконец вымолвил он. – А где же ваша прелестная дочь, Феодора Поликарповна?

– Феодора Поликарповна? – переспросил тот, моргая нетрезвыми глазами. – Да где же ей быть сейчас, как ни дома!

– Да, в самом деле, – озадаченно протянул Алексей. – А что же она не приехала на бал?

– Да помилуйте, ваше сиятельство! – удивленно воскликнул Щеблыкин. – Какие же танцы в ее положении?

– В ее положении?

– Ведь она всего две недели назад разрешилась от бремени.

– Простите, я не совсем понимаю…

– Две недели, как супругу своему наследника подарила. Такого, знаете ли, отчаянного крикуна.

«Вот так номер», – потрясенно подумал Алексей.

– Что ж, поздравляю вас, Поликарп Самсонович, – проговорил он, тщетно пытаясь связать образ бесстрашной амазонки с орущим краснощеким младенцем. – А что до вашей дочери, то я просто ею восхищен. Признаюсь, я еще не встречал таких женщин. Скакать на лошади через две недели после родов – на такое способны немногие.

– Что вы, князь! – искренне изумился Щеблыкин. – Моя Феодорушка отродясь не садилась в седло. Да она и к лошади-то боится подойти ближе, чем на двадцать шагов, не то что верхом скакать.

Алексей услышал смешки и ощутил, как его лицо медленно заливается краской. Он уже понял, что наглая девчонка просто подшутила над ним, назвавшись чужим именем, и это открытие привело его в бешенство. Такого конфуза с ним еще не случалось. Он, столичный аристократ, запросто общавшийся с особами царского дома, сделался объектом насмешек провинциальных дворян. И все – из-за какой-то ветреной барышни, которая наверняка и в жизни-то ничего не видала, кроме своего захудалого именьица и его окрестностей.

– Алексей, ради бога, перестань стоять с таким видом, будто собираешься кого-то убить, – встревоженно прошептала Наташа, потянув его за рукав красного кавалергардского мундира.

– Извини, – опомнился он, напуская на лицо небрежную светскую улыбку. – Я просто не могу прийти в себя. Видишь ли, Натали, не каждый день из меня делают дурака.

Наташа лукаво усмехнулась.

– Бедная амазонка. Признаюсь, мне ее жаль. Приобрести такого серьезного врага!

В этот момент в залу вошла расфуфыренная дама в сопровождении белокурого юноши лет двадцати трех. Заметив, что несколько барышень с живейшим интересом обернулись в сторону новоприбывших, Алексей тоже присмотрелся к ним. На женщине было ярко-красное платье с черными кружевами, навевающее мысли о знойной Испании, ее светло-русые локоны падали на плечи «в романтическом беспорядке», что выглядело довольно нелепо в ее возрасте. Однако дама выступала с таким важным, горделивым видом, что ее можно было принять за герцогиню. Если, конечно, не брать во внимание, что герцогиня, даже самая экстравагантная, не отважится надеть к черно-красному наряду колье из поддельных изумрудов.

Молодой человек, который приходился провинциальной франтихе сыном, был одет в светло-бежевый фрак. Из-под фрака выглядывал муаровый жилет модного лилового оттенка. Изящные руки юноши плотно обтягивали такие же модные перчатки из желтой лайки. Его лицо с правильными, но несколько неопределенными чертами трудно было не счесть привлекательным, но оно выглядело таким бледным, будто его обладателя всю зиму держали в подземелье. Вдобавок юноша имел крайне скучающий и не к месту загадочный вид. В целом же мать с сыном держались так, словно попали в это «сборище грубых провинциалов» совершенно случайно и сами не понимали, как и почему это произошло.

Поприветствовав гостей, Кубышкин подвел их к Алексею и Наташе.

– Позвольте, ваши сиятельства, познакомить вас с нашей очаровательной соседкой Клеопатрой Даниловной Тупицыной, – сказал он, посматривая на важную гостью с некоторой почтительной опаской. – Клеопатра Даниловна с сыном только что вернулись из Москвы, где провели зиму.

Глава 6

На другое утро, когда Алексей заканчивал одеваться к завтраку, в его кабинет влетела смеющаяся Наташа.

– Вот, смотри, – сказала она, протягивая ему надушенную записку. – Твой будущий тесть приглашает нас завтра на обед.

Присвистнув от удивления, Алексей внимательно прочел послание господина Безякина.

– Интересно, что бы это значило? – пробормотал он, задумчиво поглаживая подбородок. – Вот уж от кого из наших расчудесных соседей я меньше всего ожидал такого приглашения.

– Отчего же? – возразила Наташа. – Разве Михаил Потапыч глупее других, и ему не хочется выдать своих дочек за знатных женихов? Кстати, я узнала вчера, что его старшая дочь вдова. Так что в его доме целых две невесты.

– Самое ужасное, что в его доме обитает моя невеста, – с сарказмом заметил Алексей. – И с этим я ничего не могу поделать.

Наташа лукаво прищурилась.

– А признайся, что эта мадемуазель Безякина показалась тебе весьма хорошенькой!

– С чего ты взяла? – раздраженно возразил Алексей. – У вас, нынешних молодых девиц, не в меру пылкое воображение… Кстати, этот обед – прекрасный повод рассчитаться с нею за все. Так что я принимаю приглашение и еду в Ловцы… один.

– Почему?!

– Потому что твое присутствие будет меня стеснять. Не обижайся, Натали, но так будет лучше.

– Алексей, что ты задумал?

– Ничего. Просто я хочу поставить эту девицу на место. Будь добра, напиши от моего имени ответ.

– Хорошо. Но обещай, что не будешь слишком суров с этой милой девушкой.

Алексей хмуро взглянул на сестру.

– Кстати, – сказал он, желая переменить тему, – ты заметила, что графа Воронцова не было на балу?

– Конечно, заметила, – Наташа огорченно вздохнула. – Я даже решилась спросить про него у Кубышкина. И знаешь, что он мне ответил? Он сказал, что посылал графу приглашение. Но тот живет затворником и почти всегда отвечает на подобные приглашения вежливым отказом…. А давно Сергей Воронцов овдовел?

– Не меньше, чем год назад, а то и все полтора.

– Должно быть, он очень любил свою ветреную жену?

Алексей пристально посмотрел на Наташу.

– Он тебе понравился?

– Дело вовсе не в этом, – вспыхнула она. – Просто мне жаль, что человек, когда-то подававший большие надежды, вот так вот, бездарно, пропадает. Да, – спохватилась Наташа, – не забудь, что обед у Безякиных начинается не в пять, как у столичных дворян, а в два часа дня.

– Ох уж мне эти провинциалы, – протянул Алексей, с усмешкой покачав головой. – И угораздило же так влипнуть!

***

Следующий день выдался теплым и солнечным, и Алексей решил отправиться в Ловцы верхом. Вместо кавалергардского мундира, вызывавшего верноподданнический трепет у местных помещиков, он облачился в серо-голубой охотничий костюм, который был ему очень к лицу и придавал вид английского денди.

Спустя час с небольшим Алексей выехал на пригорок, с которого открывался хороший вид на резиденцию Безякиных. К его приятному удивлению, господский дом выглядел довольно прилично, хотя и был невелик: раза в три меньше петровского дворца. Каменное розовое двухэтажное здание украшали с фасада четыре белых колонны и нарядный балкон. Широкая лестница вела на просторное крыльцо.

Перед домом были разбиты пестрые цветники. С другой стороны дома расстилался огромный изумрудно-зеленый газон, окаймленный живописным ручьем, у которого высился покосившийся голубой павильон. От дома в разные стороны разбегались липовые аллеи. Широкая аллея из голубых елей вела от ворот имения к самому крыльцу, и, собравшись с духом, Алексей направил по ней коня.

«Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать», – сказал он себе и отважно вступил во владения противника.

***

Между тем, обитатели Ловцов давно подготовились к приему именитых гостей. В доме царил идеальный порядок, в вазах благоухали цветы, горничные сменили платочки и русские сарафаны на заграничные чепцы и нарядные розовые платья. Сам хозяин по такому важному случаю извлек из сундука дорогой фрак вишневого бархата, купленный в Москве лет десять назад, и повязал вокруг шеи белоснежный шелковый платок.

Что же до его дочерей, то они были одеты с иголочки. На Елене было элегантное платье из лилового шелка с кружевами такого же цвета. Лизу же, на которую делалась основная ставка, отец заставил облачиться в ее самый роскошный наряд: платье из голубой тафты, богато отделанное белоснежными кружевами, низкие кружевные перчатки и голубые атласные туфельки. В этот раз ее волосы были завиты, украшены заколкой эспри с перышками белой цапли, и в живописном беспорядке распущены по обнаженным плечам. В ушах трепетали каплевидные жемчужные серьги, изящное жемчужное колье украшало грудь, в руках Лиза держала кружевной, расшитый золотыми узорами веер.

Словом, младшая дочь Михаила Потаповича Безякина выглядела так, будто собиралась отправиться на придворный прием. Впрочем, визит князя Тверского и был для ее отца тем же самым, чем стал бы для самого Алексея приезд императора в его особняк на Фонтанке. И ударить в грязь лицом смекалистый помещик не собирался.

Глава 7

На другой день Лиза проснулась с твердым намерением встретиться с Андреем. Поэтому она наспех позавтракала, не дожидаясь пробуждения сестры, облачилась в свою эффектную амазонку и отправилась на прогулку.

Вскоре она оказалась на той самой поляне, где пять дней назад столкнулась с Тверским. Видимо, сегодня удача была на ее стороне, потому что не прошло и десяти минут, как Лиза заметила всадника на белом коне, в котором узнала Андрея.

Он тоже увидел ее и двинулся навстречу. По мере того как расстояние между ними сокращалось, сердце Лизы билось все сильней. В элегантном черном костюме, белом цилиндре и черном романтичном плаще, небрежно наброшенном на одно плечо, Андрей выглядел таким красавцем, что им невозможно было не залюбоваться. Да и ни один из знакомых Лизе мужчин не держался в седле с такой изнеженной грацией, даже Тверской.

Подъехав ближе, Андрей галантно поклонился и, посмотрев на Лизу долгим проникновенным взглядом, промолвил:

– Какая неожиданная встреча! Вот уж не думал, Элиза, что вы любите ранние прогулки.

– Отчего же не думали, Андре? – отвечала она с легкой усмешкой. – Кажется, я всегда предпочитала кататься по утрам. Просто прошлым летом у меня было слишком невеселое настроение, чтобы наслаждаться красотами природы.

– А сейчас? Разве что-то изменилось? – В его голосе послышалась горечь, и Лиза не сдержала улыбки. Андрей ревновал ее к Глебову, это было ясно.

– Очень многое.

– Уж не предсвадебные ли хлопоты сделали вас такой очаровательной и веселой?

– О нет! Как раз наоборот.

– То есть? – Андрей вскинул на нее удивленный взгляд. – Простите, но не хотите же вы сказать…

– Я больше не невеста Дмитрия Глебова, – весело промолвила Лиза.

С минуту Андрей растерянно смотрел на нее.

– Не могу поверить. Неужели вам все-таки удалось уговорить отца расторгнуть помолвку?

Лиза покачала головой.

– Это оказалось бы слишком большой удачей. Нет, Андре, все намного проще и трагичнее. Глебов был убит на дуэли, около месяца назад.

– Ну и дела. – Андрей немного помолчал, собираясь с мыслями. – Так, значит, вы теперь свободны?

Его слова, а в особенности прозвучавшее в них облегчение, вызвали у Лизы неожиданное чувство досады. Она вспомнила одну из любимых папенькиных поговорок – чужими руками жар загребать – и с легким раздражением сказала:

– Я всегда оставалась свободной, потому что отец никогда бы не заставил меня выйти за Глебова. Но мне было некуда бежать из родительского дома, вот и приходилось терпеть его ухаживания.

Бледное лицо Андрея порозовело, и он отвел взгляд.

– Что ж, ваш упрек справедлив, – тихо произнес он. – Наверное, мне следовало не сидеть сложа руки, дожидаясь, когда вас отдадут за другого, а попросту взять и… – он замолчал, не решаясь досказать свою мысль.

– Ах, Андре, что теперь говорить? – примирительно улыбнулась Лиза. – Ведь важно не то, что случилось, а то, что впереди.

– Вы правы, – он вздохнул и нежно посмотрел на нее. – И я обещаю вам, дорогая Элиза, что теперь у нас все будет иначе. Скажите мне только, вы… – он взял ее руку и поднес к губам. – Вы согласны простить меня и все начать заново?

«Да какого же лешего тут начинать, когда пора заканчивать», – с досадой подумала Лиза. А вслух мягко сказала:

– Хорошо, Андре. Я прощаю вам вашу прежнюю бездеятельность. Мы забудем все и начнем наши отношения с чистого листа.

Она надеялась, что теперь он, наконец, поцелует ее, но он лишь осыпал благодарными поцелуями ее руку. Против воли перед глазами Лизы всплыло лицо Тверского и его недоверчивый вопрос: «Вы хотите сказать, что за все ваши девятнадцать лет вас еще никто не целовал?»

«Как же, – подумала она с грустной усмешкой. – Дождешься от Андрея решительного поступка. Похоже, мне и дальше придется действовать самой».

***

Оживленно болтая, они покинули поляну. Как только их голоса затихли, из зарослей орешника выбрался высокий мужчина, закутанный по глаза в темно-зеленый плащ и, воровато поглядывая по сторонам, заспешил к опушке. Здесь он остановился, выбрал удобное место за небольшим холмом, поросшим травой, уселся на поваленное дерево и стал ждать.

Спустя примерно полчаса на узкой, малозаметной тропинке, огибавшей холм, показалась стройная русоволосая девушка в неброском светло-зеленом сарафане и белом платочке. Дойдя до холма, она остановилась, и мужчина вышел ей навстречу.

– Ну, здравствуй, Арина, – сказал он, откидывая с головы капюшон и встряхивая густыми волосами, к которым давно не прикасалась рука парикмахера. – Что скажешь, моя красавица? Надеюсь, ты не забыла принести мне то, что я просил?

– Не забыла, барин, – промолвила девушка тоненьким, обреченно дрожащим голоском.

– Так давай же, что стоишь столбом!

Арина достала из кармана небольшой узелок и подала его мужчине. Тот быстро развернул нежно-розовый батистовый сверток.

– Ее ночная рубашка, – он рассмотрел вещь со всех сторон, поднося чуть ли не к лицу. – Что ж, ты сделала мне хороший подарок. Но еще лучший ожидает твою хозяйку. Посмотрим, какие сны ей будут сниться после того, как эта рубашка побывает в руках Пелагеи.

Глава 8

В день приезда гостей Наташа встала пораньше. Нужно было проследить, чтоб обед приготовили вовремя, чтобы во всем доме был порядок, чтобы парковые аллеи тщательно вымели, цветники полили, слуги облачились в новенькие ливреи. Вдобавок, требовалось позаботиться и о себе самой – чтобы произвести впечатление на графа Воронцова, вместе с Безякиными приглашенного на обед в Петровское.

В отличие от Лизы, Наташа недолго раздумывала над выбором наряда. Она знала, что больше всего к ее черным волосам и серо-зеленым глазам идут зеленые и лазурные цвета. Таких платьев у нее было несколько, и каждое предназначалось для определенного случая. Для торжественного обеда в узком кругу лучше всего подходило зеленовато-голубое шелковое платье с длинными рукавами и декольте, отделанным черным бархатом. К этому наряду имелись украшения – аквамариновые серьги и небольшое колье из аквамаринов и бриллиантов.

Несмотря на тщательные приготовления, Наташу терзало беспокойство. Причиной его была ревность к старшей Безякиной. Стоило Наташе вспомнить, что Воронцов провел наедине с Еленой около двух часов, как досада начинала терзать ее с новой силой.

– Ты сама виновата, – заметил Алексей в ответ на ее жалобу. – Если бы ты не назвалась родственницей Безякиных, Сергею не пришло бы на ум отправиться с визитом в Ловцы.

– Но неужели эта старшая Безякина в самом деле так хороша? – Наташа надула губки и жалостно посмотрела на брата. – Лучше, чем я?

– Конечно, – Алексей лукаво прищурился. – Во всяком случае, у нее не такой капризный характер. И манеры более сдержанные, как у девушки, получившей прекрасное воспитание. Кстати, это не удивительно: ведь Елена Безякина воспитывалась в Смольном.

– Спасибо, ты меня очень утешил! – фыркнула Наташа и, возмущенно взмахнув юбками, направилась в малую гостиную на втором этаже, из которой хорошо просматривалась подъездная дорога.

Однако, оказавшись там, она направилась не к окну, а к зеркалу, чтобы еще раз посмотреть на себя критическим взглядом. Пока она поправляла локоны, дверь бесшумно открылась, и кто-то, неслышно пройдя по ковру, остановился за ее спиной.

– Алексей, послушай… – начала Наташа, но вдруг, взглянув в зеркало, в замешательстве остановилась. Это был он, человек, о котором она думала с утра до ночи все последние дни. Только сейчас Воронцов был не в мешковатом охотничьем костюме, а в парадном светло-сером фраке, подчеркивающим достоинства его славянской внешности. И выглядел настоящим красавцем.

– Господин Воронцов? – ее голос задрожал от волнения. – Очень рада вас видеть.

– Боже, это вы? – подойдя к Наташе, Сергей остановился напротив и окинул ее сияющим взглядом. – Не верится, что я все же нашел вас! Куда вы исчезли? Я приехал к Безякиным, надеясь увидеть вас там, но мне сказали, что вы не живете в Ловцах. И вдруг я встречаю вас здесь, в имении моего давнего приятеля Алексея Тверского. Как это объяснить?

– Все объясняется очень просто, граф. Дело в том, что это наше имение, и я здесь сейчас живу.

– Ваше? То есть, вы хотите сказать… – его радостное оживление угасло. – Значит, вы – жена Алексея? Не знал, что Тверской женат.

Наташа покачала головой.

– Да нет же, вы все не так поняли! Я не жена Алексея, я его… – она сделала паузу, посмотрев на Сергея с укором. – Впрочем, вы и сами могли бы вспомнить меня, если б не были настолько забывчивы.

Он хлопнул себя ладонью по лбу.

– Боже, какой я болван. Ну, конечно, я должен был сразу узнать вас… Натали! Ради Бога, простите меня. Все так глупо вышло…

– Ничего, бывает, – улыбнулась Наташа, принимаясь обмахиваться веером. – Я не сержусь на вас, только признайтесь честно… Вы совсем забыли тот бал во дворце княгини Измайловой? Это не имеет значения, мне просто любопытно.

Взгляд Сергея стал теплым, на губах проступила улыбка.

– Вы ошибаетесь, Натали, – мягко произнес он. – Я прекрасно помню тот бал. И помню, что мы с вами танцевали два раза. Первым танцем был вальс, а вторым…

– …французская кадриль! – радостно вскричала Наташа. И тут же обругала себя за несдержанность.

– Правильно, французская кадриль, – подтвердил Сергей. – Признаться, я собирался пригласить вас еще и на мазурку, но вы пользовались таким успехом, что все ваши танцы были разобраны еще в начале бала.

Наташа смущенно рассмеялась.

– Да, это был незабываемый вечер. Знаете, я до сих пор храню свое первое бальное платье и иногда достаю из шкафа, чтоб полюбоваться.

– Ваше белоснежное платье я тоже хорошо помню. Какая-то дама язвительно заметила, что к нему совершенно не подходят эти украшения, но я думаю, она просто позавидовала вашей красоте.

Он протянул руку к висячим сережкам Наташи и случайно коснулся ее щеки. Это так взволновало ее, что она тихо вскрикнула.

– Ради Бога, простите, – пробормотал Сергей, поспешно убрав руку. – Это вышло невольно. Я не хотел…

Легкое покашливание заставило их обоих повернуться в сторону двери.

– Прошу меня извинить, – немного официально произнес Алексей, – но карета господина Безякина уже подъезжает к крыльцу.

– Ах да, ведь их нужно встретить, – спохватилась Наташа. – Идемте, граф, я провожу вас в парадную гостиную, куда скоро приведу остальных...

Глава 9

«Все словно сговорились оставить меня наедине с Тверским», – сердито думала Лиза, наблюдая, как Воронцов с Наташей торопливо уходят от пристани. В самом деле, это походило на заговор. Хотя его не было. Просто и Наташе, и Елене хотелось общаться с кавалерами, а не развлекаться компанией.

Тем временем лодка, в которой были Лиза с Тверским, быстро удалялась от берега. Украдкой взглянув на Тверского, Лиза демонстративно спрятала обнаженные плечи под шалью.

– Дорогая, вам холодно? – удивленно спросил Алексей. – Или… – он коварно прищурился, – это от моих пронзительных взглядов в ваших жилах прямо стынет кровь?

– Вы очень догадливы, князь, – процедила Лиза. – Вы так пристально на меня смотрите, что мне, правда, становится не по себе. Но, конечно, вам не приходит на ум, что ваше поведение бывает порой неприличным?

– И что же такого неприличного вы находите в моем поведении? – он не удержался от улыбки, которая еще сильней разозлила Лизу.

– Ну, например, то, что вы называете меня «дорогая», – раздраженно ответила она. – Так нельзя обращаться к малознакомой девушке.

– Согласен. Но к нам с вами это не относится.

– Еще как относится! Если не ошибаюсь, мы встречаемся всего в пятый раз.

– Важно не количество, а содержание.

– Да уж, содержание наших встреч просто отменное, – усмехнулась Лиза. – В первый раз я едва не сломала себе шею, спасаясь от вашего преследования; во второй получила нагоняй от папеньки за то, что отказалась с вами танцевать; в третий вы напугали меня своим поцелуем; в четвертый заставили уступить вам… Интересно, что случится сейчас?

Оставив весла, Алексей пересел ближе к Лизе.

– Дорогая, – произнес он, не обращая внимания на ее сердитые взгляды, – ну, скажите, почему вы все время пытаетесь со мной сориться? Разве я невнимателен к вам или недостаточно терпеливо сношу ваши капризы? Вот, к примеру, сейчас… Я позвал вас покататься по озеру, чтобы вы могли полюбоваться парком и красивой архитектурой с воды. И что же? Вместо благодарности – новые оскорбления и колкости! Вы упрекаете меня в плохом поведении, а ваше поведение разве можно назвать учтивым?

С минуту Лиза молчала, задумчиво теребя кружевную отделку платья.

– Да, наверное, вы правы, – неохотно согласилась она. – Я веду себя не лучшим образом. Но я и сама не понимаю, почему так всегда получается! Нет, это неправда, – она опустила глаза. – На самом деле, мое неучтивое поведение имеет свои причины.

– Не хотите назвать их?

– Нет… Хотя да – я сейчас назову. Пожалуй, так будет лучше, – Лиза шумно вздохнула, потом виновато улыбнулась. – Видите ли, все дело в том, что я… влюблена в одного молодого человека.

«Проклятье, этого еще не хватало», – подумал Алексей. Только волевым усилием ему удалось сохранить наружное спокойствие. Он и сам не знал, почему слова Лизы вызвали у него такое волнение, но это было так.

– Это один из наших соседей, вы видели его на балу у Кубышкиных. Его имя – Андрей Тупицын.

– Как? – от изумления Алексей даже перестал злиться. – Андрей Тупицын? Тот самый томный юноша Андре, что весь вечер, как последний дурак, подпирал спиной стены?

– Если человек не любит танцевать, это вовсе не значит, что он дурак, – оскорбленно возразила Лиза. – Как вы можете судить об Андрее, если видели его всего один раз? Тупицын – прекрасный человек: порядочный, образованный, добрый. Да, я люблю его! – в словах Лизы послышался вызов. – И прошу вас больше никогда не оскорблять его в моем присутствии.

– Хорошо-хорошо, – поспешно сказал Алексей, принимая безразличный вид. – Успокойтесь, я не собираюсь третировать вашего Андре. Да, теперь мне понятно, – он перегнулся через борт и сорвал водяную лилию. – Наверное, у вас было назначено свидание с этим юношей, а мое приглашение приехать в Петровское помешало ему.

– Честно говоря, это так. Но, конечно, это не оправдывает моей грубости.

– Пустяки, Лиза…

– Нет-нет, я и правда вела себя ужасно. Пожалуйста, извините меня, князь. Обещаю, что такого больше не будет.

Алексей скептически усмехнулся.

– Как вы стали любезны… Чувствуете вину? Скажите, Лиза, а этот ваш Андре… Он-то, по крайней мере, отвечает вам взаимностью?

Лиза застенчиво улыбнулась и кивнула.

– Думаю, что да.

– Думаете?!

– Он не говорил прямо. Но, конечно, он тоже меня любит. Я уверена, что, если бы не папенька, Андрей уже давно сделал бы мне предложение.

– А, значит, Михаил Потапыч не одобряет вашего увлечения? – Алексей против воли ощутил мелочное злорадство.

Лиза грустно вздохнула и нахмурилась.

– К сожалению, папенька не считает Андрея подходящим женихом для меня. Но, мне кажется, дело не в недостатках Андрея. Просто папенька мечтает выдать меня за богатого.

«Да, она явно не стремится за меня замуж», – подумал Алексей.

Он хотел спросить, а какие чувства Лиза питала к Глебову, но, вспомнив, как она отреагировала на упоминание о нем в прошлый раз, сдержался. И так ясно, что с той помолвкой не все было гладко. Люби Лиза Глебова, она бы не увлеклась так поспешно другим…

Глава 10

Гостевые спальни располагались на первом этаже, в левом крыле здания. Комната, которую отвели Лизе, была отделана в ее любимых розовых тонах и выглядела очень красиво и уютно. Светло-розовые шелковые обои, над кроватью – такого же оттенка полог, расшитый серебристым узором. В правом углу комнаты стояло роскошное трюмо в серебряной раме, уставленное многочисленными баночками и флаконами. На мраморном столике и комоде стояли живые цветы в хрустальных вазочках. Паркетный пол застилал огромный розово-коричневый ковер.

– И живут же некоторые счастливцы! – полунасмешливо-полусерьезно повторила Лиза слова отца.

Налюбовавшись своими покоями, Лиза облачилась в ночную рубашку и скользнула под розовое атласное одеяло. Она так устала за сегодняшний день, что заснула мгновенно.

Проснулась Лиза от какого-то непонятного звука. Кто-то тихо, но настойчиво стучал в дверь. Встряхнув головой, чтобы прогнать сон, Лиза села на кровати, торопливо пригладила волосы и громко сказала:

– Да, войдите!

Ответом была тишина. Недоуменно пожав плечами, Лиза встала с кровати и прислушалась. Все было по-прежнему тихо. «Наверное, это горничная зачем-то возвращалась, но, поняв, что я сплю, быстро ушла», – подумала Лиза. Сладко потянувшись, она уже хотела снова забраться в постель, но стук неожиданно повторился. Однако доносился он вовсе не со стороны двери, а от окна. Еще больше дивясь, Лиза повернулась к приоткрытому окну и сделала в его сторону несколько шагов.

В следующий момент она почувствовала, как у нее на голове в буквальном смысле слова зашевелились волосы. Прямо из окна на нее смотрела ужасная звериная морда. Нет, не звериная… Это была омерзительная нечисть с плотоядным оскалом и торчащими в разные стороны рогами. Настоящая живая нечисть из гоголевского «Вия»…

Внезапно зловещая морда качнулась из стороны в сторону и издала приглушенный звук, похожий на рычание. К счастью, в этот момент Лиза снова обрела способность действовать. Громко закричав, она схватила со столика вазочку с цветами и изо всех сил запустила ее в нечисть. А затем, не оглядываясь, опрометью бросилась в коридор.

От охватившего ее ужаса Лиза неслась вперед, не разбирая дороги. В ее сознании билась одна-единственная мысль: оказаться как можно дальше от своей комнаты и окна, в котором торчало чудовище. Сама не зная, как, она вдруг очутилась возле лестницы, ведущей на второй этаж. В голове тотчас сработал сигнал: туда! Не позволяя себе передохнуть, Лиза подобрала длинный подол рубашки и устремилась по мраморным ступенькам. Она добежала до поворота, когда сверху на лестницу упала неясная тень, и, испугавшись сильней, Лиза с глухим вскриком упала на ковер.

– Тихо! О господи, что с тобой случилось?!

Встревоженный голос Тверского привел Лизу в чувство, и она открыла глаза. Алексей стоял рядом с ней на коленях, крепко обнимая ее дрожащие плечи, и гладил ее голову.

– Слава Богу, это вы, – вымолвила она пересохшими губами. – А я было подумала… – она не смогла договорить от волнения.

– Что подумала, Лизонька? Но не важно. Обними меня за шею, вот так. Сейчас мы во всем разберемся.

Лиза была так измучена, что ей даже на ум не пришло противиться, когда Алексей подхватил ее на руки и понес на второй этаж. Они прошли через галерею, а затем Тверской распахнул плечом какую-то дверь, и Лиза почувствовала, как он опускает ее на кровать.

– Сейчас, сейчас, все будет хорошо, – приговаривал он, заботливо укутывая ее в одеяло.

Он зажег свечи в золоченом подсвечнике, и комната осветилась мягким желтоватым светом. Потом подошел к мраморному камину, взял с него графин и наполнил хрустальную рюмку.

– Вот, выпей, пожалуйста, – сказал он, опускаясь рядом с Лизой на кровать и протягивая ей рюмку. – Это французский коньяк тридцатилетней выдержки, он поможет тебе прийти в себя.

Лиза судорожно закашлялась, когда крепкий напиток обжег горло. Но нервная дрожь, колотившая ее последние минуты, ушла. Выпрямившись, Лиза посмотрела на Тверского и торопливо рассказала о том, что произошло.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она, увидев, что он встает.

Алексей приоткрыл дверцу тумбочки и достал пистолет.

– Поднять на ноги охрану и заново прочесать все окрестности. Черт возьми, должен же он, наконец, оставить хоть какие-то следы!

– А… я?

– Ты останешься здесь, в этой комнате.

– Нет! – закричала Лиза. – Ради всего святого, не бросайте меня здесь одну! Я боюсь… боюсь, что это чудовище снова придет за мной.

Алексей подошел к ней и успокаивающе погладил по плечу.

– Лизонька, послушай меня… Никакого чудовища не существует. Это был человек, обычный человек! Когда я услышал твой крик, я выглянул в окно и увидел, как кто-то бежит в сторону озера. Я слышал, как его сапоги стучали по дорожке. А это совершенно явно доказывает, что он – не бесплотное существо.

– Но, если это и впрямь был обычный человек, а не нечисть… я не понимаю! Зачем он это сделал? Для чего ему понадобилось так сильно пугать меня?

– А вот это я надеюсь выяснить, – мрачно произнес Алексей. – Не бойся, – он окинул ее ласковым взглядом. – Я попрошу слуг дежурить в коридоре, и, если тебя опять что-то напугает, зови их.

Глава 11

Ветхая избушка знахарки Пелагеи пряталась от людских глаз в самой непролазной части леса. Место выглядело настолько зловещим, что суеверные крестьянки не решались приходить сюда в одиночку. Зато под кровом ведуньи нередко находили прибежище всякие сомнительные людишки. Поэтому Пелагея, хоть и не держала ни хозяйства, ни огорода, а в лес наведывалась только за целебными травами, сроду не нуждалась в пропитании. И одета была получше, чем иные зажиточные мещанки.

Разное болтали в народе про лесную отшельницу. Кое-кто уверял, что когда-то она была вовсе не знахаркой, а обычной дворовой девушкой, да якобы состояла в полюбовницах у одного барина, который перед своей кончиной выписал ей вольную. Но вместо того чтоб зажить в деревне да обзавестись законным муженьком, Пелагея предпочла грешную жизнь ведуньи. А может, ей было написано на роду наследовать покойной бабке, которая в свое время тоже лечила людей, снимала сглаз и порчу, а иногда и сама делала заговоры на порчу и присуху. В том, что последнее имело место, никто не сомневался: ведь неспроста же именно Пелагею выбрал барин для своих любовных утех, в то время как среди его крепостных имелись девицы и попригляднее.

На другое утро после происшествия в княжеском имении Пелагея поднялась рано – вещее сердце подсказывало, что знатных гостей нужно ждать спозаранку. И точно, не успела знахарка затопить печь, как на едва протоптанной тропинке, ведущей от заболоченной поляны к ее избушке, показался человек. И, хотя был он с головы до ног закутан в темный плащ, Пелагея узнала его сразу.

– Чтой-то ты, барин, в такую несусветную рань по лесам да по болотам шатаешься? – спросила она с кривой усмешкой. – Али не слыхал поговорку: «Не ходи при болоте, черт уши обколотит?»

– Да отвяжись ты, ведьма, со своими дурацкими присказками! – досадливо отмахнулся тот, вступая на крыльцо и брезгливо отряхивая плащ. – До того ли мне, чтоб бояться нечистого? Я и сам нынче, как черт, только без рогов.

– Ну, за рогами-то дело, поди, не станет.

Мужчина смерил знахарку предостерегающим взглядом.

– Поговори мне еще, так я тебя… Ладно, Пелагея, хватит болтать попусту. Ступай-ка ты лучше в дом да собери чего-нибудь на стол. Ух, ну и голоден же я, ей-богу, как твой черт.

– Не поминай нечистого всуе! – остерегла ведунья.

Часом спустя отдохнувший гость пересел поближе к Пелагее.

– Ну-ка, ведьма, погадай мне, – попросил он. – Что-то давненько ты для меня картишки не раскидывала.

Пелагея пытливо прищурилась.

– Да ты и без гаданий уже, поди, наворотил делов, – многозначительно заметила она. – Кто ловцовскую барышню чуть до помутнения рассудка не довел? Не ты ли?

– Все-то ты, старая чертовка, знаешь, – мужчина самодовольно усмехнулся. – Да уж, задал я им переполоху. Будут помнить.

– Ты бы лучше, не будь дурак, затаился до времени, – посоветовала знахарка. – Зря врагов своих заранее пугаешь. Теперь станут осторожничать.

– Ничего, – отмахнулся гость, – колдовство колдовством, а проучить мерзавку лишний раз не мешает.

– А из ружья для чего палил?

– И это ей известно! Что ж, признаю: погорячился маленько. Видит Бог, и в мыслях не имел стрелять по ним, но, как увидел, что он ее обнимает, не сдержался.

– Не сдержался! – укоризненно повторила Пелагея. – Тот-то и беда, что больно ты горяч. На кого ворожить-то будем? На тебя?

Мужчина ненадолго задумался.

– Нет. На себя сегодня не хочу. Давай лучше на нашу драгоценную Лизавету Михайловну.

– Как прикажешь. На-ка вот, подсними.

Вытащив из колоды засаленных карт бубновую даму, знахарка положила ее в центр стола, а затем разделила карты на четыре части и разложила их сверху, снизу и по сторонам от дамы. Несколько оставшихся карт легли на даму картинкой вниз, закрыв ей часть лица.

– Что ж, посмотрим, сокол ты мой ясный, что у твоей разлюбезной Лизы в голове, – Пелагея внимательно всмотрелась в карты. – У-у-ух! – она покачала головой. – Вижу я, твои вчерашние маневры не прошли даром. Смотри-ка сам… Червовый король со своим сердечным и деловым интересом, ближняя и дальняя дорога, хлопоты, веселое застолье… Уж не к свадьбе ли дело движется?

– К свадьбе?! – прорычал гость, вскакивая с лавки. – Да не шутишь ли ты надо мной, старая ведьма?

– Какие уж тут шутки. Так и есть, свадьба у них намечается.

– Ах, Тверской, сукин сын! И когда же он только успел? Проклятие! Да ведь он еще и двух недель здесь не прожил!

– Тише, сокол, тише! – знахарка замахала руками, призывая гостя к спокойствию. – Ишь, разбушевался, того и гляди избу разворотит. Дальше слушай, – она снова склонилась над столом. – Что было… А были у нее все неприятности да слезы из-за крестового короля… Хорошее известие… Хм-хм!

– Да ты о будущем, о будущем говори, прошлое я и без тебя знаю!

– Что в ногах… Батюшкины наказы да сестрины советы. Не слушает, значит, никого, сама об себе думает. На сердце… – Пелагея перевернула карты, лежавшие на даме и, сложив их веером, показала гостю. – Сам домыслишь аль растолковать?

– Бубновый король, – с презрением бросил мужчина. – Красавчик Андре Тупицын. Ну, с этим тюфяком я как-нибудь справлюсь, он мне не помеха. Дальше-то что?