Век рубиновой стали

Пролог

Камышовый кот пристально наблюдал из зарослей осоки, как человек вышел на берег, присел на корточки и закурил. Дымные клубы вырывались из пасти этого уродливого двуногого существа и отравляли воздух, перебивая окружающие запахи. Кот невзлюбил людей почти сразу. Шумные, суетливые создания, нарушившие тишину леса. Он не первый год жил на свете, и видел, как громадная железная нора прилетела с неба и опустилась на поляну неподалеку от озера. Земля тогда загудела, и кот со всех лап кинулся прочь от опасности. Когда позже, набравшись смелости, он подобрался к поляне, то увидел, как из норы выбираются невиданные создания вместо головы, у которых, был серебристый шар. Впрочем, потом оказалось, что под шаром все-таки пряталась абсолютно лишенная шерсти плоская морда. Уродцы, да и только. Но двуногие были не единственными обитателями большой норы. Ползающие и летающие звери с прозрачным брюхом то и дело вылезали из темных недр норы. Внутри чудовищ сидели проглоченные люди. Они почему-то оставались живыми, и чудовища, к удивлению кота, выплевывали их целыми и невредимыми.

Людей кот различал только по запаху, слишком уж одинаковые они были. Даже самок почти не отличить от самцов. Человек у озера пах горелой травой и кислым потом. Копна рыжей шерсти на голове выделяла его среди остальных жителей железной норы. Людей кот боялся. Однажды, он угодил в ловушку, и едва не оказался в пасти чудовища с прозрачным брюхом. И только чудо спасло кота от погибели. Человек с рыжей шерстью на голове приходил к озеру каждый день. Он был не агрессивен, не ставил ловушек, но кот уже уяснил самое главное о людях - они опасны и попадаться им на глаза не стоит. Потому, тихонько прижимаясь к земле, поспешил удалиться.

Полуденное солнце невыносимо пекло и даже тень могучего вяза не спасала от палящих лучей. Айлисс Квинн чувствовал, что ткань рубашки под комбинезоном насквозь промокла от пота, но раздеться не решался. Он лишь немного расстегнул молнию и вытер перчаткой стекающие по шее капельки влаги. Ремень, к которому был пристегнут гравитационный пистолет, сдавливал и натирал бедро, но уходить от лагеря без оружия капитан не разрешал.

В метре от Айлисса искрилась изумрудная вода лесного озера. Над ее поверхностью то замирая, то стремглав уносясь вперед суетились стрекозы. Они обладали завидным бесстрашием и деловито трепетали прозрачными крылышками возле самого носа. Берега озера густо поросли камышом и осокой. Чистой оставалась лишь небольшая песчаная коса, от которой к лагерю вилась еле заметная тропа.

Айлисс лениво потянулся к мигающему на руке браслету. От прикосновения черное стекло ожило, и по поверхности побежали волны, точь-в-точь, как круги по воде лесного озера. Тишину знойного дня нарушили возбужденные голоса.

“Подними манипулятор выше… Держите ровнее, ребята. Нужно все это отснять…”

В общем канале было оживленно. Звездой эфира вот уже несколько месяцев была Афина, группа которой во время геологической разведки обнаружила древние руины. Да, руины! На планете, где никто не надеялся найти жизнь вообще. На планете, которая должна быть голой пустыней. В это было трудно поверить, но руины оказались реальны. Почти погребенные до основания под слоем песка дворцы и храмы. Но не это поражало. На найденных на месте раскопок разбитых, стертых временем и обгорелых фресках были изображены люди. Люди, к Рахсу всех в пекло! Точно такие же, как исследователи. Мужчины и женщины.

В кают-компании долго стояла мертвая тишина и только капитан, казалось, облегченно выдохнул и поспешно удалился к себе. Парадоксы начались, когда “Антер”, научно-исследовательский корабль с планеты Талеон, вышел на орбиту Земли. Прежде чем совершить посадку, судно неделю дрейфовало в космосе. Пока геофизики анализировали показатели, полученные от зондов, Айлисс разглядывал через стекло иллюминатора чужую планету, которая так походила на родной дом. Память угодливо подкидывала образы прошлого: присяга и лучащиеся мягким светом глаза молодой императрицы; удаляющийся диск Талеона и темный неприветливый космос. Дома Айлисс всегда любил рассветы, но не думал, что утренняя заря над планетой так по-особенному прекрасна. Сначала тонкая полоска облаков вспыхивала на восходе, и пока всплески теплого света растекались над одной частью Земли, другая оставалась под покровом тьмы. За бортом же корабля неведомое побережье и далекое море купались в лучах восходящего солнца, а облака отбрасывали длинные тени.

Моря… На Земле были моря… На Земле была вода… На Земле была жизнь, а континенты утопали в зелени. Когда “Антер” приземлился в средних широтах планеты, все убедились, что записи с зондов оказались правдивы. Над голубеющими головками цветов порхали бабочки, возбужденные стайки птиц проносились мимо иллюминаторов корабля, а прямые стволы сосен тянулись колючими лапами к солнцу.

“Все было бы хорошо, если бы не было так плохо” — произнесла тогда крылатую фразу Агата Мирабо, главный инженер и конструктор “Антера”. И действительно, все было прекрасно и одновременно не так, как должно быть. У Земли нашлось пять причин ее бояться. Пробы воздуха показали совпадение с газовым составом атмосферы Талеона более чем на девяносто процентов. Гравитация планеты также не сильно отличалась от привычной исследователям. Потом постарались микробиологи и подкинули почву для размышлений, заявив, что нашли бактериальную флору и какую бы вы думали? Талеонскую! Уже после этого было достаточно поводов истерически хохотать, но после первых снимков с поверхности планеты хохотать как-то перехотелось. Леса и поля, джунгли и пустыни мерцали из голографических проекторов. Экипаж ходил задумчивый, капитан напряженный. Он каждый день закрывался в каюте, записывая длинные отчеты. Все думали, что животные станут финальной точкой в череде совпадений. Но нет. Теперь вот еще и люди нарисовались в прямом смысле этого слова.

Великая Жрица

Замок Россен, Талеон.

В десяти световых годах от базы «Земля», обитатели замка Россен прощались с угасающим днем. Закат еще пламенел, заливая небо пурпуром, но вскоре последние лучи солнца вспыхнули золотой короной над вершинами горного хребта и погасли. На темнеющее небо неспешно выплыл щербатый диск Йоли, и будто испугавшись сурового взгляда малого спутника Талеона, замер в безмолвии старый сад. Среди деревьев замерцали мотыльки и, казалось, что кто-то неведомый рассыпал по земле звезды. В окнах замка - то тут, то там - загорались огни. Служительницы неспешно обходили внутренний двор, прикасаясь длинными посохами к пухлым бокам ночных ламп, от чего те начинали испускать синее туманное свечение.

Великая Жрица Хоррен сидела в высоком кресле, чуть подавшись вперёд к окружающим ее ученицам. Титулов и имен, принадлежащих этой женщине было не счесть. Послушницы звали ее Наставницей, при дворе к ней обращались Хранительница Знаний. Для своих служительниц она была просто Великая, а для нуждающихся во врачевании Целительница. Когда-то давно ее знали, как Иоланту Тенье, сейчас же она носила имя Хоррен, что на почти забытом языке древних означало Солнечная.

В просторном кабинете, где Жрица проводила урок было полутемно, и только пучок ярких лучей, идущий из линзы голографического проектора, освещал помещение, превращаясь в объемное, движущееся изображение. Хоррен задумчиво гладила по голове, прижавшуюся к ее колену девочку. Длинные каштановые волосы Жрицы были распущены, скрывая и без того едва различимые в полумраке черты лица.

Учениц было немного. Все примерно одного возраста: девочки лет двенадцати-четырнадцати. Они сидели на мягких подушках вокруг проектора. В сумраке одинаковая форма послушниц делала их удивительно похожими друг на друга. На простых белых платьях свет и тень от голографических лучей вели свою вечную борьбу за существование. Пока все внимание подопечных было обращено на запись, Хоррен слушала. Однако, не голос комментатора интересовал Хранительницу, она прислушивалась к мыслям. Своим и чужим. Стоит заметить, что Великая Жрица была необычной, если не сказать мистической женщиной, и способность заглядывать в тайны разума других людей являлась одним из ее многочисленных талантов. Хоррен родилась с этим даром и долгое время считала его проклятьем и злой шуткой Богов. Но именно эта уникальная особенность привела ее в орден, который спустя годы она возглавила.

Сейчас, когда девочки сосредоточенно просматривали запись, в их мыслях проскальзывали тени эмоций от увиденного. Для Хоррен все выглядело так, будто она различала яркие, сотканные из нитей света ореолы вокруг послушниц. Стоило чуть пристальнее задержать на каком-то одном внимание, как тут же начинал звучать голос. Он отличался от обычного человеческого. Так звучит душа, считала Хранительница. С идеальными интонациями и тембром. И голос этот порой говорил об обладателе куда больше, чем сами мысли.

Что услышала Жрица, так и осталось загадкой. Она то улыбалась, то недовольно качала головой. Когда же взор Хоррен обратился к худенькой светловолосой девочке, она нахмурила брови. Агнета. Опять. Послушница была на особом счету у Жрицы. Через несколько лет, девочка, в отличии от большинства собравшихся в кабинете, станет служительницей ордена. Хоррен знала это, как знала и то, какую роль Агнете предстоит сыграть в грядущих событиях. Путь ее Жрица видела до самого конца, до того момента, когда сама проведет обряд отпускания Души в храме Рахсу.

Стать воспитанницей Хранительницы Знаний считалось великой честью, однако не все отваживались встретиться с Жрицей и пройти отбор. Причин тому было немало. От запрета всем служительницам иметь детей, до строгого орденского быта. Но все же, самой главной причиной являлась сама Хоррен. Встреча лицом к лицу с личной провидицей императрицы, одной из самых влиятельных женщин в империи, читающей людей, как открытую книгу, была испытанием силы духа, и не все его выдерживали. Ходившие же о Хоррен противоречивые слухи лишь подогревали страх перед ней. Да и попасть в орден было сложно. Критерии отбора не поддавались никаким логическим объяснениям. Великая Жрица выбирала только тех, кто, по ее мнению, мог быть полезен в осуществлении некой загадочной цели, о которой никто не имел представления. В большинстве случаев Хоррен появлялась каким-то магическим образом на пути будущей послушницы, словно зная, что ее присутствие необходимо именно здесь и сейчас. Место же в замке нельзя было купить ни за какие деньги. Порой Жрица категорично отказывала претендентам, совершенно не объясняя свое решение. Но в одном случае она безропотно подчинялась - когда речь шла о наследниках трона. Хранительница Знаний уже много лет давала уроки философии и религиоведения детям из правящего дома Тораэль. Впрочем, делала она это с радостью, полагая что ее знания идут на благо Талеона.

Сейчас Хоррен почти не обращала внимания на запись. Это не имело смысла. Жрица видела ее сотни раз и помнила содержимое наизусть. Почти вся голограмма была искусственным воссозданием исторических событий, кроме небольшого отрывка тысячелетней давности. Именно его и ждала Хранительница.

Спустя пару минут Жрица прервала запись. Проектор щелкнул, и картинка остановилась. Хоррен бегло оглядела развернувшуюся перед ней площадь, заполненную пестрой толпой. Багровый закат пламенел на горизонте. В небе над людьми, как грозовые тучи, висели гигантские чёрные корабли, ощетинившись многочисленными стволами орудий. Их остроконечные силуэты напоминали кристаллы горных минералов, преломляя лучи закатного солнца.

Посреди площади, возле руин снесенного почти до основания здания, находился помост из черных базальтовых плит. Семь огромных белоснежных статуй возвышались на нем, и любой талеонец без труда бы узнал в них верховных Богов, протягивающих друг другу руки. Все статуи связывали мерцающие теплым светом огоньки, образуя семиконечную звезду. В центре помоста, обратившись к лику Великой Матери, стоял на коленях обнаженный по пояс мужчина, а перед ним, будто живое воплощение богини высокая женщина. Ветер играл с ее удивительно светлыми волосами, развевал полы длинного белого платья, от чего она казалась птицей вот-вот готовой взмыть в небо. На спине мужчины можно было заметить сильный ожог. Возле пары застыли две фигуры в черном. Было в них что-то странное, будто они не принадлежали этому миру. Кожа с неестественным землистым оттенком, впалые глаза, от взгляда которых по телу бежали мурашки, и обвисшие щеки. Эти люди казались стариками, но были молоды. Однако, несмотря на необычный облик, они как бы терялись на общем фоне.