Великий Фильтр

Глава 1

2059 год.

Телескоп «Кронос», гигантский интерферометр на обратной стороне Луны, уже десять лет ловил сигналы из космоса. Голоса звезд и комет, непонятные шифры, повторяющееся ритмы. За годы своей работы операторы собрали целую симфонию вселенной, но все было не то.

Томпсон заварил себе кофе и сел перед экраном. Поздняя ночь и одна и та же картина смены частот усыпляла, веки казались тяжелыми, а работа неблагодарной. И вот, когда он снова начал прокручивать в голове план по увольнению, из динамика прозвучал сигнал.

Странный, повторяющийся сигнал из туманности Лебедя. Не математическая константа, не простой маяк. Это был… вопрос. Сложный, многоуровневый, переведённый на все языки Земли и вложенный в эфир.

«Опишите себя.»

Сообщение крутилось на повторе, языки сменяли друг друга. Томпсон вскочил и трясущимися руками открыл коммуникатор:

«Контакт! Адам Томпсон сообщает о контакте! Блок номер А450, Лаборатория 4! Контакт! Срочно!» – он повторял одно и то же, не сводя глаз с диаграммы, которая отражала волны сообщения. Четко, красиво, архитектурно.

Уже через двадцать минут лаборатория гудела, люди копались в шифрах, пытались дать ответ, звонки и ликования, слезы волнения и объятия. А к утру гудел уже весь мир.

Человечество ликовало. Контакт! Спустя столетия поисков и попыток отклик. Сразу же «Кронос» перестал быть просто дорогостоящим инструментом, который критиковали за пустую трату денег налогоплательщиков. Он стал единственным порталом, операционной, где проводилась операция под названием «Ответ».

Астроинженеры и операторы связи работали в режиме реального времени, управляя сложнейшей конфигурацией антенн-тарелок «Кроноса», раскинутых на 50 километров лунного грунта. Они пытались удерживать стабильный луч, настроенный на точные координаты в Лебеде, и обеспечивать безупречный канал передачи данных. Малейшая вибрация, сбой в системе ориентации, и связь могла прерваться на десятилетия. Они не думали о смысле сигнала. Они думали о гироскопах, температурных режимах и потоках чистых данных.

Криптографы и лингвисты-когнитивщики сидели в глубоком бункере под центром, подключённые к «Кроносу» через квантово-защищённые линии. Они лихорадочно расшифровывали, разбирали структуру сигнала, пытались понять принцип «языка-зеркала», который подстраивался под любое мышление.

Специалисты по этике и психологи, набранные из отставных разведчиков и лучших переговорщиков, составляли протоколы ответов. Они решали, что можно говорить, а что нет. Как преподнести войны? Искусство? Научные прорывы? Они пытались угадать, что хотят услышать Неизвестные.

Сигнал был послан. Ответ начался. И никто, даже самые проницательные из специалистов, не понял, что «Кронос» – это не средство связи. Это стержень, вбитый в тело человечества, по которому скользит холодное лезвие диагноста.

А затем пришла вторая часть послания. Не инструкция, не приветствие. Список. Он пришёл тем же каналом, безошибочно дешифруемый. Тысяча строк. Конкретные имена и фамилии, даты рождения, профессии, последние известные места работы:

«№1 Анжела Вонг, молекулярный биолог, г.р. 12.04.2035, Шанхайский технополис.

№2 Майкл Рид, инженер-экзогеолог, г.р. 05.11.2028, база «Коперник», Луна.

№3 Клара Шульце, композитор-алгоритмист, г.р. 30.07.2041, Веймар.

№4 Рашид Алиев, полевой хирург, г.р. 18.09.2030, мобильный госпиталь №7, Центрально-Африканский пояс…»

Список тянулся и тянулся. Учёные, художники, солдаты, фермеры, программисты, рыбаки, монахини, бывшие заключённые. Полный срез вида. Безупречный и беспристрастный. Неизвестные сами выбрали тех, кто сможет дать им ответ.

Сигнал расколол время на «до» и «после». Мир, который жил в трепетном ожидании, неведении и теориях взорвался. Сразу появились два лагеря: те, кто называл этот сигнал новой эпохой, Великим Фильтром, новой вехой в эволюции и шагом во Вселенную.

Другие боялись, негодовали, кричали об угрозе. Они бунтовали и призывали готовить оружие для обороны. Они сразу назвали людей из тысячи предателями и объявили охоту. Мир погружался в хаос.

СМИ превратились в единый гудящий улей. Телеканалы круглосуточно показывали симуляции «Кроноса», интервью с астрофизиками, которые ничего не знали наверняка и психологами, которые гадали на кофейной гуще.

«Космо-шоу» с участием актёров, изображавших инопланетян, били рейтинги. Таблоиды вышли с заголовками: «Они просят рецепты! Какую кухню послать в космос?» и «Анализ сигнала: пришельцы хотят заключить с нами торговый договор?». Серьёзные газеты публиковали манифесты философов и богословов, которые спорили, является ли Вопрос Божьим промыслом или испытанием от безбожного разума. Социальные сети были завалены мемами, теориями заговора «Сигнал подделали, чтобы ввести единое правительство!» и паническими постами о скором вторжении.

Обычные люди реагировали по-разному, кто-то впадал в эйфорию, на первый план вышли уфологи, которых раньше все критиковали и громко называли чокнутыми. Кто-то боялся, лихорадочно запасаясь продуктами и предметами первой необходимости, полки магазинов пустели. Вырос спрос на книги: этика и хорошие манеры, выживание и строительство, теории инопланетной жизни и романы о космосе.

Одновременно начался истерический патриотизм: какие наши фильмы, песни, картины достойны стать «лицом человечества»? Это вызвало новые волны споров и конфликтов. А на периферии этого праздника-истерики тихо росли апокалиптические культы, проповедующие, что «Вопрос» – это последний экзамен перед Судом, и человечество его уже провалило.

Тысяча избранных давали интервью, кто-то толкал воодушевляющие речи, кто-то был равнодушен, а другие выглядели испуганными. Они съезжались со всего мира в одну точку, на космодром, готовясь к своей миссии.