Венчур. Риск ради добычи

Пролог

Добровольцам посвящается.

Тем, кто готов рисковать жизнью,

сражаясь за справедливость.

Реальное событие

16 ноября 2015 года

Заявление Владимира Путина на совещании об итогах расследования причин крушения российского самолета:

«Убийство наших людей на Синае — в числе наиболее кровавых по числу жертв преступлений. И мы не будем вытирать слез с нашей души и сердца. Это останется с нами навсегда. Но это не помешает нам найти и наказать преступников. Мы должны делать это без срока давности, знать их всех поименно. Мы будем искать их везде, где бы они ни прятались. Мы их найдем в любой точке планеты и покараем».

Сообщение ФСБ России

17 ноября 2015 года

«В результате расследования причин авиакатастрофы самолета А-321 российской авиакомпании «Когалымавиа», выполнявшего рейс № 9268 Шарм-эль-Шейх — Санкт-Петербург, установлено, что воздушное судно потерпело крушение в результате приведения в действие взрывного устройства, что квалифицировано как теракт. Федеральной службой безопасности и правоохранительными органами Российской Федерации осуществляются меры по розыску лиц, причастных к данному преступлению.

Федеральная служба безопасности обращается к российской и международной общественности за содействием в установлении террористов. За предоставление сведений, способствующих задержанию преступников, будет выплачено вознаграждение в размере 50 миллионов долларов США».

РИА новости

8 сентября 2019 года

Броня для десанта

О начале опытно-конструкторских работ по бронеавтомобилю для ВДВ командующий Воздушно-десантными войсками генерал-полковник Владимир Шаманов сообщил в декабре 2015-го. Речь шла о десантируемой машине с колесной формулой 4х4 вместимостью шесть-восемь человек и общей массой порядка 11 тонн.

Разработкой занимался «Завод специальных автомобилей», отвечающий, в частности, за выпуск бронемашин семейства «Тайфун» и броневиков «Выстрел». Готовый «Тайфун-ВДВ» представили уже в 2017-м на Международном военно-техническом форуме «Армия» в подмосковной Кубинке.

Инженеры отказались от рамной конструкции в пользу схемы «несущий бронекорпус» с установкой всех агрегатов на его крепления. Такая архитектура позволила заметно облегчить машину. Броня обеспечивает перевозимому внутри десанту баллистическую защиту по пятому классу. Все сиденья антитравматические, между ними крепится индивидуальное оружие. По словам разработчиков, «Тайфун-ВДВ» выдерживает взрывы мощностью до шести килограммов в тротиловом эквиваленте под колесом и до четырех килограммов под днищем.

«Тайфун-ВДВ» оборудован мощным 350-сильным двигателем КамАЗ-650.10-350, автоматической коробкой передач и независимой регулируемой гидропневматической подвеской. Бронеавтомобиль с полной массой 13,5 тонны разгоняется по шоссе до 100 километров в час, преодолевает подъем крутизной 30 градусов и брод глубиной 1,9 метра. Запас хода на одной заправке — до 1200 километров. Главное достоинство машины — универсальность, способность выполнять различные задачи.

1-й день. Исходный

Ранняя осень 2019 года.

Граница между Таджикистаном и Афганистаном.

Полоса лунного света серебрится на поверхности пограничной реки Пяндж, несущей воды, собранные многочисленными притоками с памирских гор и ледников. Темный силуэт лодки, возникший из ночного сумрака, плавно пересекает жидкое серебро.

Прямо у реки на невысоком бугре оборудован замаскированный пост таджикских пограничников, над которым установлены оптические приборы наблюдения. Молодой пограничник, заметив на экране плывущее по реке пятно, медленно поворачивает объектив тепловизора вслед за ним. Убедившись, что это не коряга, а лодка, солдат по рации сообщает другим постам о нарушении границы.

Преодолевая быстрое течение, электромотор бесшумно выводит лодку к пологому участку берега, где она с легким шуршанием причаливает. По прикрепленной к борту доске съезжает мотоцикл, а моторка крутым разворотом отчаливает от берега и исчезает в темноте.

Внедорожный байк «Дукати» на малых оборотах движется по сонной долине, покрытой степной растительностью, которая в полумраке не имеет цвета. Внезапно вдалеке, разрезая мрак, вспыхивает прожектор и его ослепительный луч выхватывает из темноты нарушителя границы. Теперь ему нет смысла таиться — мотоциклист включает фару и резко газует, стремительно набирая скорость. Ночь наполняется громким треском мотокроссного мотора.

С другой стороны вспыхивает еще один сноп света — от прожектора и автомобильных фар. Яростно взревев мощными двигателями и выбросив из-под колес песок, бронемашины срываются с места, начиная преследование байка.

Мотоциклист гонит изо всех сил, но каменистая степь вынуждает его маневрировать, не давая разогнаться. Преследователи не отстают. «Дукати» выскакивает на грунтовую дорогу, получая шанс оторваться от погони. Двигатель надсадно трещит, набирая обороты. Но на пути байка включается третий прожектор, бьющий прямо в глаза, а сзади раздается гулкая пулеметная очередь. Над нарушителем со свистом проносятся пули, некоторые из них трассирующие. Притормозив, преследуемый покидает опасную дорогу и рвется к холму, — его контур едва угадывается в свете неполной луны. Три бронемашины тут же скатываются с дороги и устремляются за ним, поднимая тучи пыли. Подъехав к подножию холма, мотоциклист виляет, объезжая крупные камни, когда-то скатившиеся со склона во время землетрясений.

Бронемашины, споткнувшись о камни, тормозят, не желая рисковать подвеской. Вслед нарушителю раздраженно строчит пулемет и пули с искрами врезаются в камни рядом с мотоциклом. Удачливый беглец заезжает за спасительный холм, выключает фару и крадется в темноте, осторожно продвигаясь по каменистому плато.

Разочарованно, словно сторожевые псы, упустившие юркую лисицу, бронированные машины нехотя разворачиваются и плетутся назад. Патруль чаще ловит нарушителей границы, чем упускает, но желающих пересечь быстрые и мутные воды Пянджа не становится меньше.

Нарушитель преодолевает несколько каменистых километров, останавливает «Дукати» между холмов, глушит мотор и снимает шлем. Он всматривается в темноту и прислушивается — света фар не видно, гула машин не слышно. На беглеце нехитрая одежда таджикского дехканина, его обветренное лицо со строгими чертами и темной бородкой покрыто ранними морщинами. Установив байк на подставку, контрабандист проверяет содержимое рюкзака, привязанного к заднему сиденью и, подложив под голову камень, разваливается прямо на земле, глядя на луну и звездное небо. Но при этом, как дикий зверь, опасающийся внезапного нападения хищника, он продолжает напряженно вслушиваться в ночные шорохи, прерываемые потрескиванием стынущего двигателя…

А на востоке темное небо, наполняясь фотонами, понемногу начинает светлеть. Дождавшись, когда свет утренней зари становится явным, нарушитель отходит от скверны, лежащей в рюкзаке, и становится на колени лицом в направлении Каабы, расположенной во дворе Заповедной мечети в Мекке.

Совершив два ракаата намаза хаджат, беглец обращается к Аллаху за милостью:

— О, лучший из всех слышащих и наблюдающих, о, сводящий счеты раньше всех, о, достойнейший из всех достойных, о, милостивейший из всех милосердных! Прости грехи мои, допущенные мной ради спасения моих близких — твоих рабов. О, справедливейший из всех судей, молю, не дай случится беде, помоги мне отвести горе от моей дочери…

***

Планета медленно и неотвратимо поворачивается к солнцу другим боком, выводя из своей тени горные хребты, между которыми раскинулась холмистая долина, усыпанная островками редколесья дикой фисташки и миндаля. Светило поднимается все выше, прогревая остывшие за ночь горы и холмы, их длинные тени со стороны западных склонов постепенно укорачиваются.

Среди потемневшего за время знойного лета кустарника мирно пасется табунок из дюжины джейранов. Грациозные газели не спеша выискивают пучки жухлой травы, срывают и пережевывают эту скудную пищу.

В нескольких километрах от табунка по бездорожью вдоль бугров и холмов ползет бронированный армейский «Тигр». Его песочная раскраска маскирует внедорожник среди чахлой желтоватой растительности, а мощные колеса с хрустом ломают встречные кусты.

На вершине отлогого холма с другого края долины стоит «Тайфун-ВДВ» — новая модель бронированного автомобиля серо-зеленой камуфляжной окраски с боевым модулем. В его башне установлены автоматическая пушка, пулемет, комплекс активной защиты и оптические приборы, у кормы — антенна рации с перекрестной связью. В сторону холма летит большой транспортный вертолет Ми-26. Броневик, ускоряясь, скатывается со склона. Пролетев над ним, вертолет несется над проснувшейся долиной.

2-й день. Роковой

Сквозь пелену моросящего дождя блестят золотые купола храма, недавно воздвигнутого в Набережных Челнах. Современный город на северо-востоке Татарстана раскинулся на берегах широкой и глубокой Камы — самого крупного притока Волги. В Яр Чаллы, как называют город татары, мирно соседствуют многовековые культуры — татарская и русская, исламская и православная.

Раннее утро. В церкви царит тишина и покой. Всего несколько прихожан зашли помолиться перед началом рабочего дня. Пламя свечи, опалив поднесенный фитилек, разгорается, породив еще один огонек. Молодая женщина в накинутом на голову белом кружевном палантине, тяжело вздохнув, ставит зажженную свечку перед образом благоверного князя Александра Невского. Лена с грустью смотрит на огонь, на икону, затем, опустив раскосые зеленые глаза, крестится и шепчет, еле шевеля губами:

— Господи, обращаюсь к тебе с верою и молитвою. Позволь мне, рабе Твоей, душой принять все то, что несет мне день грядущий. Помилуй мя грешную. Повинна пред мужем моим. Утешь раба Твоего Антона, мужа моего. Вразуми и помоги ему, Господи. Дай силы ему и стойкости. Научи его, Отец наш небесный, верить и надеяться, любить и прощать. Антон у меня неверующий, хотя и втайне крещеный своей бабушкой. Он порядочный, работящий и заслуживает лучшей доли. Пошли ему помощь свою, Господи, защити его от напастей и всякого лиха. А мя, рабу Твою, накажи, ибо грешная я… Готова без ропота принять кару Твою, Боже.

Лена преклоняет голову, трижды осеняет себя крестным знамением и поднимает взгляд на святой лик Александра Невского, который большими мудрыми глазами грустно взирает на нее. Лена отходит в дальний угол, тихонько садится на скамейку, достает из сумочки батистовый платочек и аккуратно, чтобы не размазать тушь, утирает слезы. В храме все так же мирно и покойно.

Лена оказалась в этой церкви не случайно — именно здесь сохранили икону прославленного полководца, шесть раз бывавшего в Золотой Орде. Лена выбрала Александра Невского в небесные покровители мужа, потому что этого святого Антон считал дальновидным правителем, способным на компромиссы и сумевшим спасти Русь от полного разорения. Достав смартфон, Лена читает набранное в Телеграм письмо, попутно добавляя в текст новые слова и исправляя ошибки.

«Привет, Антон.

Вчера ты сказал, что твое возвращение снова откладывается. Мне снова придется передвигать дату отпуска и менять график приема врачей в клинике, опять нужно будет сдавать билеты на самолет и отменять бронь отеля. Мы не виделись уже два месяца. Я так больше не могу. Я устала. Наши отношения зашли в тупик. Я любила тебя, но ты остудил мои чувства.

Ты обещал, что надо потерпеть пару лет, что вложенные в ваш с Булатом проект занятые деньги принесут прибыль и процветание, и все будет хорошо. Но вместо этого вы разорились! Булату простительно — он молодой, холостой, перспективный. А нам уже по тридцать два. Мы с тобой уже год живем на мою зарплату. Скоро пять лет нашим отношениям, на которые я потратила свои лучшие годы. Я разочаровалась в твоих надеждах на светлое будущее и устала от твоей рациональности и вечной экономии.

Ты неделями пропадаешь в командировках, и я понимаю, что ты стараешься, трудишься, экономишь из-за ипотеки. Только неизвестно, ты это делаешь ради нашей семьи или ради своих патентов, на которые ты тратишь времени и денег больше, чем на меня. И уж точно свой броневик ты любишь сильнее меня. Смешно сказать, но ты променял меня на железо!

Ради своего изобретения вы с Булатом жертвовали благополучием близких вам людей, экономили на них, а все, что зарабатывали, тратили на свою фирму. Да еще и в долги влезли! Если бы вы вообще ничего не делали, и то было бы выгоднее. Как психиатр ставлю вам обоим диагноз: синдром сверхценной идеи, прогноз негативный.

Пора признать: мы с тобой совершенно разные. Ты ради призрачного будущего готов на жертвы, а мне нужно настоящее — здесь и сейчас. Я с сожалением вспоминаю, как в самом начале нашего с тобой знакомства мама советовала мне не связываться с атеистом. Я не послушалась и променяла молодость на призрачную надежду. За прошедший год я честно прошла все стадии принятия неизбежного — сомнение, злость, ломку, депрессию… Пришло время исправлять старые ошибки и принимать решение, пока не поздно.

Твои подозрения были не напрасны — у меня в самом деле роман. Мы полюбили друг друга. Я не могу и не хочу скрывать это и притворяться. Антон, прости, я долго терпела и играла роль любящей жены. Романтические чувства прошли. Позавчера случился выкидыш, завтра подаю на развод.

Да прибудет с тобой милость Божия».

Дочитав письмо и перекрестившись, Лена отправляет сообщение, выходит из храма, садится за руль потрепанного «БМВ», снимает с белокурой головы палантин и уезжает. В пелене моросящего дождя машина вливается в уличный поток, проезжает мимо мечети и теряется среди бесконечной вереницы других автомобилей. Горожане торопятся по своим делам. Одни едут на работу, а другие до ее начала спешат отвезти детей в школу или детсад.

Вдалеке над городом, где небо уже просветлело, появляется радуга. Проехав несколько кварталов, Лена паркует «БМВ» и заходит в трехэтажное здание с вывеской «Психодиагностика».

***

Ссутулившийся над ноутбуком Антон дописывает очередной отчет об испытаниях «Тайфуна», изредка переговариваясь с Булатом, который лежит на кровати, изучая занесенные в планшет данные тестирования бронемашины. Справа на панели задач Антон замечает значок Телеграм-канала о входящем сообщении. Он начинает читать, не веря своим глазам, в висках глухо стучит кровь. Дочитав письмо, он со стоном встает, замахивается на ноутбук и со всей дури бьет кулаком по столу.

3-й день. Лихой

С утра в номере гостиницы «Фортуна» угрюмый Антон сидит за ноутбуком и сочиняет ответное письмо:

«Привет, Лена.

Прости за напрасно потраченные на меня свои лучшие годы. Мне жаль, что ты поставила не на ту лошадь и потеряла пять лет своей бесценной жизни. Хотя я считаю, что и на этот раз недостоин твоего гнева. Да, я материалист и, в отличие от тебя, у меня нет возможности замолить грехи, поэтому стараюсь их не совершать. Я ни разу не согрешил в отношении тебя и уж тем более не изменял. В общении с людьми следую основному принципу этики — не делаю другому того, чего не желаю себе. Живу по правде, совести и справедливости.

Да, я ошибся в прогнозах по поводу своих доходов. Пока не продал ни одного патента, хотя очень надеялся на это. Ты прекрасно знаешь, что я уже четыре года отдаю четверть заработанного за ипотеку. Нам с Булатом приходилось содержать компанию и одновременно поддерживать в разных странах наши патенты, покупая для этого валюту. Эти траты и подорвали семейный бюджет. Ты права — вместо того, чтобы заработать, я оказался в долгах. Да еще и завышенные требования военных к броневику затянули сроки выполнения нашего контракта с заводом.

Раньше ты мне ставила диагноз — синдром самозванца, а теперь — синдром сверхценной идеи. Но я не обижаюсь, а благодарю судьбу за пять лет нашей любви. У нас с тобой были и счастливые дни, и бурные ночи, и яркие эмоции, и общие мечты. Надеюсь, что когда-нибудь я буду с нежностью вспоминать и тебя, и это время.

Мою долю квартиры я передам тебе, но оставшиеся ипотечные платежи будешь вносить сама. Взамен твоя супружеская доля в патентах станет моей, если их удастся куда-нибудь пристроить, конечно. Но это уже будет мой риск. БМВ тоже оставляю тебе, а гараж нужен мне — там наша с Булатом мастерская, оборудование и приборы. Если помнишь, все эти инструменты и механизмы были у меня на съемной холостяцкой квартире, куда я привел тебя в первый раз. Когда мы поженились, я перетащил все в гараж. Мои вещи и одежду можешь перевезти туда же. С нашими долгами разберусь сам.

Прости, что не оправдал твоих надежд. Прощай и не поминай лихом. Кто знает, может, больше не увидимся».

Дописав письмо, Антон вздыхает и отправляет его.

— От супружеских оков я освободился, — говорит он Булату, который лежит на кровати с планшетом. — Можно в путь.

— Дело прошлое, но ее подруга как-то проговорилась мне, будто Лена считала, что ты женился удачней, чем она вышла замуж.

***

Антон и Булат заходят в здание рядом со штабом и проходят в помещение, где проводился допрос Абдула.

Поджидающий их Тимур объясняет:

— У моего знакомого сержанта с полигона было в заначке только двадцать пулеметных патронов. Зато он согласился дать их в долг. То, что потратим, потом оплатим.

Саид и Руслан приводят Абдула, снимают с него наручники и сажают на стул напротив остальных.

Саид кладет на стол смартфон и обращается к Абдулу:

— Я правильно понимаю, что ты должен позвонить дилерам именно со своего телефона?

Руслан переводит Абдулу вопрос.

— Правильно, — отвечает тот и добавляет: — Я назову время встречи. Место они назначили раньше.

Булат поворачивается к Руслану:

— А если по телефону начнется длинный разговор, ты уверен, что абсолютно все поймешь?

— Конечно! — заверяет Руслан. — Язык пуштунов относится к индоевропейской семье, как и наш с вами.

— Таджики и впрямь что-то среднее между индийцами и европейцами, — улыбается Булат.

— Именно таджики, используя для перемещения товаров первые в мире повозки, были связующим звеном между китайцами, индусами и европейцами, — поясняет сын историка. — Благодаря такому обмену товарами древний язык ариев распространился на половину Евразии.

— Самые древние повозки на колесах со спицами обнаружили в курганах скифов на моем родном Нижнем Урале, — со знанием дела уточняет гонщик. — И вообще именно скифы первыми придумали колесницы пять тысяч лет назад. В свои лучшие времена они занимали всю Великую степь от Дуная до Китая.

— Скифы — это потомки ариев и предки русских и таджиков. В детстве папа брал меня в Куляб на раскопки, он там и познакомился с подполковником Бахромом, а я подружился с его сыном. Археологи тогда установили, что арии поселились там четыре тысячи лет назад.

— Абдул, имей в виду, — глядя на пуштуна, говорит на английском Антон, — в броневике полный боекомплект. Если что-то пойдет не так, перестреляем всех твоих дилеров вместе с тобой, понял?

— Понимаю, — невесело произносит пуштун, берет телефон, включает громкую связь и набирает номер.

Отвечает грубый мужской голос, Абдул напоминает о себе и произносит в трубку:

— Могу в час дня.

— Давай, — соглашается мужчина и отключается.

***

К чайхане на окраине небольшого поселка Сурхоб подъезжают два черных джипа с тонированными стеклами. Из них выходят трое мужчин в темной одежде, с бородами, но без усов. Оставшиеся в джипах водители с такими же бородами внимательно следят «за поляной».

4-й день. Фатальный

Полная луна в ночной тишине льет бледный серебристый свет на горное плато. Навостренные уши томящихся в неизвестности десантников начинают воспринимать долгожданные колебания звуковых волн. Слышен нарастающий стрекот вертолетного винта. Степную полутьму на мгновение пронзает луч мощного прожектора «Тайфуна», направленный вертикально вверх. Приблизившись, Ми-26 включает яркие фары; огни выхватывают из темноты пылевые вихри. Шесть мощных колес касаются земли, но винт продолжает вращаться, со свистом рассекая лопастями воздух. Створки грузового люка открываются, рампа опускается, и «Тайфун» с ходу въезжает в раскрытое чрево вертолета. Рампа и створки смыкаются, рев двигателей усиливается, и винт, рассекая воздух, вновь набирает обороты. Вертолет тяжело отрывается от земли, поднимается и, погасив фары, исчезает в темноте, оставив после себя облако пыли, заслоняющее луну и звезды.

На фоне ночного неба летящий без огней вертолет едва заметен. За окнами кабины — темнота, лишь внутри мерцают многочисленные приборы. За штурвалами — командир и пилот, перед приборами навигации — штурман, рядом с ними устроились Антон и Абдул. Руслан стоит неподалеку у открытой двери кабины. В полумраке грузового отсека на откидных сиденьях расположились Булат, Саид и Тимур. Посередине отсека застыл притянутый цепями к полу «Тайфун». Новоиспеченные десантники напряжены в ожидании поворота судьбы, после которого жизнь каждого из них станет намного лучше. Или намного хуже…

Антон выходит из кабины и раздает десантникам шесть пачек долларов. Сев рядом и подняв штанину, он с помощью пластыря приматывает пачку к ноге чуть ниже икроножных мышц. Остальные делают то же самое.

Слева по курсу забрезжил рассвет. Вертолет понемногу снижается, переходя на бреющий полет. Небо становится светлее, и уже можно различить очертания цепи холмов. Из кабины экипажа все высматривают русло высохшей реки. Увидев ориентир, штурман находит место для посадки. Вертолет опускается, пыль вихрями взмывает из-под фюзеляжа, двигатель умолкает, но лопасти винта по инерции еще некоторое время вращаются.

Антон протягивает командиру три пачки долларов:

— Вот, Петрович, на всякий случай. Не дай Бог, конечно, но вдруг мы не вернемся, а вентилятор не закрутится. Пригодятся тогда на обратную дорогу.

— Типун тебе на язык! — восклицает командир, но от страховки не отказывается.

Дождавшись, когда осядет пыль, штурман открывает дверь на выход. Антон достает из коробки пульт управления, связывает его с квадрокоптером и калибрует гироскопы. Он сходит на землю, надевает FPV-очки и запускает движки дрона, отправляя его и себя в полет. Оператор осматривает с высоты все вокруг. Ни среди холмов, ни в далеком кишлаке никакого движения не наблюдается. Антон возвращает дрон и приземляет его у своих ног.

Пилот открывает створки вертолета и откидывает рампу. Когда «Тайфун» задним ходом съезжает на землю, Антон залезает на переднее сиденье, занимая командирское место. Броневик, управляемый Булатом, маневрируя, продвигается между холмами. Присев на корточки между передними креслами, Абдул помогает выбрать место для засады. На приборной панели поблескивает бронзовая статуэтка джейрана.

Первые лучи солнца освещают вершины холмов. Пересекая длинные тени, «Тайфун» перебирается через сухое русло и подъезжает к отлогому холму рядом с узкой грунтовой дорогой. Объехав холм, броневик поднимается по склону, который не виден со стороны грунтовки, и занимает удобную для спуска позицию.

Десантники надевают бежево-серые каски и выходят из броневика. Четверо в степном камуфляже, а Руслан и Абдул облачены в национальную одежду местных дехкан — на таджике потертый подпоясанный халат и кожаные мокасины, на обутом в кроссовки пуштуне — длинная афганская рубаха, жилетка и широкие штаны. У всех шестерых под верхней одеждой бронежилет, на плече — рация. Капитан и лейтенант быстро натягивают над броневиком песочно-серую маскировочную сетку.

Антон, Руслан и Абдул, прихватив по бутылке воды, поднимаются на вершину холма, откуда внимательно изучают местность в бинокли. Солнце — справа, грунтовая дорога — внизу. Вокруг застыли бесконечные коричневатые волны лысых холмов, прорезанные высохшей рекой, по берегам которой торчат блеклые кусты. Каждую весну, когда накопившийся в горах снег превращается в талую воду, в сухие русла устремляются мутные потоки. Тогда и полынь зеленеет, и верблюжья колючка цветет, и маки краснеют. Но пока без живительной влаги земля лишь местами покрыта запыленной пожухлой травой и серыми пятнами невысокого кустарника. Далеко справа, на горизонте, виднеются силуэты высоких отрогов Гиндукуша. Грунтовка, бегущая вдоль высохшей реки, хорошо просматривается на несколько километров в обе стороны.

Булат вытаскивает из броневика три матраса в вакуумной упаковке, несет их на вершину холма и распаковывает перочинным ножом. Пока матрасы надуваются, гонщик накрывает их камуфляжной тканью. Теперь можно с комфортом лежать на матрасах и наблюдать за дорогой.

Солнце постепенно прогревает остывшие за ночь холмы. В тишине изредка раздаются возгласы птиц. Руслан снимает халат, под ним — бронежилет, а слева под мышкой висит кобура с никелированным револьвером.

В десантном отделении «Тайфуна» сложены инструменты, пакеты с продуктами, бутылки с водой, квадрокоптер и Browning — охотничий дробовик полковника. Антон берет ружье и пачку с патронами картечи, из которой четыре вставляет в подствольный магазин, один — в ствол, а остальные четыре кладет в карман куртки.

Рядом с броневиком готовится нехитрый завтрак. Капитан золоченым ножом нарезает колбасу, а лейтенант складывает в пакет самсу по-таджикски.

5-й день. Рисковый

Солнце еще не взошло над горами, но его свет уже отражается от неба и льется на просыпающиеся улицы древнего Кабула, находящегося на высоте двух тысяч метров. С минаретов пятисот мечетей муэдзины уже возвестили правоверных о наступлении нового дня и призвали к всеобщей утренней молитве. Каждый мусульманин, отдав дань Всевышнему, теперь готов заняться мирскими делами, думая о хлебе насущном.

Мимо мотеля проезжает старенькое такси, из которого фотограф внимательно осматривает окрестности. Не заметив ничего подозрительного, он просит таксиста возвратиться к мотелю и подождать. В номере пятеро гладко выбритых мужчин в новых костюмах уже готовы к старту. Чтобы сойти за афганскую женщину, Лоис нарядилась в местную одежду и густо подвела брови черной тушью. Изрядно нервничая, дерганный фотограф кладет на стол три конверта с подправленными документами. Контрабандисты внимательно изучают обновленные паспорта и остаются удовлетворены качеством подделки. Абдул отдает спецу вторую половину гонорара, и тот, забрав две пачки денег, благодарит клиентов и поспешно ретируется.

Не теряя времени, подельники усаживаются в «Навигатор» и отправляются в аэропорт Кабула. По пути они делают короткую остановку возле чайханы, где Абдула поджидает неприметно одетая Шарифа. Пуштун вручает взволнованной супруге сумку с половиной своей доли и торопливо дает последние наставления.

Когда «Навигатор» отъезжает, Шарифа прячет сумку в салоне серого потрепанного минивэна, садится за руль и трогается с места, поглядывая в зеркало заднего вида, чтобы проверить, нет ли за ней «хвоста».

«Навигатор» подъезжает к аэропорту, Пит паркует его в самом дальнем углу стоянки, предусмотрительно развернув на случай экстренного выезда. Мужчины, разделившись, направляются в зону вылета, а Лоис в синем никабе остается недалеко от входа в здание аэропорта, исподволь поглядывая на прибывающие машины.

В терминале монотонно звучат объявления о регистрации пассажиров, о вылете и прибытии рейсов. В зале с автоматическими камерами хранения Пит, осмотревшись, водружает два своих чемодана в разные секции. Встав так, чтобы американцу не были видны кодовые замки, Антон набирает комбинации цифр и захлопывает дверцы. Затем, оглядываясь, подходит к Руслану, который с двумя чемоданами уже стоит в очереди к стойке регистрации.

В это время по парковке семенит танцовщица в черном длинном платье и в черном никабе, полностью закрывающем ее лицо, лишь глаза видны сквозь узкую прорезь. Женщина проходит между машинами, перемещается в соседний ряд и, двигаясь вдоль него, скользит взглядом по каждому автомобилю. Поравнявшись с пустым «Навигатором», она внимательно оглядывается по сторонам, снимает машину на смартфон и отправляет сообщение и фото.

На заднем сиденье джипа, припаркованного неподалеку от терминала, развалился Мамед. Сигнал его телефона звучит как звон колокольчиков, на экране появляется имя контакта — Фарида — и красивое лицо чернобровой танцовщицы с серо-зелеными глазами. Лысый киллер, рассмотрев снимок «Навигатора», выходит из машины и уверенной походкой идет к зданию аэропорта. Фарида в никабе, ускорив шаг, направляется туда же.

Хафиз шныряет по залу терминала, искоса разглядывая лица пассажиров и посматривая на экран смартфона. Заметив Пита, который быстро идет к выходу, афганец сличает его лицо с фотографией и звонит шефу. Лысый, выслушав подручного Джафара, разворачивается и бежит назад на парковку; находит «Навигатор» и, прячась, осматривает его. Обнаружив в окне багажника отверстие, заклеенное липкой лентой, он рукояткой ножа расширяет дырку, раздробив стекло вокруг нее, делает крестообразный прорез в скотче, просовывает в него руку, изнутри открывает дверь и залезает в багажник.

Пит подходит к «Навигатору» и оглядывается, открыв дверь, встает на подножку, смотрит по сторонам, потом садится за руль. Неожиданно из-за спинок задних сидений вырастает Мамед, наводит пистолет с глушителем на американца и приказывает ему заложить руки за голову. Раздается выстрел. Пуля, пробив стекло багажника, врезается в киллера, и он, вздрогнув, падает на бок.

От соседнего ряда машин к «Навигатору», прихрамывая, спешит Лоис. Прежде чем выйти из машины, Пит нажимает кнопку, и дверь багажника медленно открывается. Мамед с обезумевшими глазами приподнимается с пистолетом в руке. Лоис на ходу выхватывает из плечевой кобуры револьвер и стреляет второй раз. Лысый вновь заваливается на бок. Пит вырывает пистолет из ослабевшей кисти киллера.

К «Навигатору» приближается Хафиз, держа руку в оттопыренном кармане. Лоис с револьвером Абдула и Пит с пистолетом Мамеда направляют на него стволы, и афганец, опустив глаза, проходит мимо. Пит фотографирует лежащего без движения киллера, а Лоис находит и забирает его смартфон. Вдвоем без лишних церемоний они вываливают тело из багажника прямо на асфальт и садятся в машину. «Навигатор», перескакивая через бордюры, с визгом несется прочь из аэропорта.

К Мамеду подбегают Хафиз и Фарида. Пособники стаскивают с киллера одежду и бронежилет, обнажив волосатую спину с двумя багровыми кровоподтеками. Увидев, что раны нет, они с усердием приводят шефа в чувство.

Не ведая о случившемся на парковке, Абдул, Антон и Руслан сдают багаж у стойки регистрации. Сотрудник аэропорта, разглядев наклеенные на чемоданы «лицензии», пропускает их без досмотра. Контрабандисты благополучно проходят регистрацию и пограничный контроль. В зале вылета напряженная троица с нетерпением ожидает объявления о посадке на свой рейс.

Ревущий «Аэробус», мелко дрожа, разгоняется по взлетной полосе. Антон и Руслан удовлетворенно смотрят в иллюминатор, убеждаясь, что главная опасность осталась внизу. Абдул сидит в другом ряду и грустными глазами провожает уносящийся в прошлое Кабул.

6-й день. Хмурый

Узкие окна зала завешены бордовыми бархатными шторами и шелковым красным тюлем. Дневной свет, пробиваясь сквозь них, расцвечивает помещение алыми бликами. На стенах развешено старинное оружие, в углах застыли фигуры китайских воинов в доспехах девятнадцатого века. В центре зала стоит антикварный стол из красного сандала, вокруг него — стулья с высокими спинками, инкрустированными резной слоновой костью. Девять мужчин молча пьют чай из тонких фарфоровых чашек. Во главе стола самый старший — крупный и жилистый китаец. На другом конце стола двое — таксист Сухой и коренастый Фенг, уже немолодой китаец с широким скуластым лицом и таким же, как у соседа, синим треугольником на шее, замаскированным под орнамент.

Старший, допив чай, отодвигает чашку.

Сухой, дождавшись этого движения, докладывает:

— В списке пассажиров фотографы были и визовый контроль проходили. Мы выдавали им «лицензии» на четыре чемодана. Следующие четыре должны были протащить другие бегуны. Кинолог сообщил, что собака отыскала только один наш чемодан. Другие могли остаться в Кабуле. Бывает, что афганцы распределяют товар по разным рейсам, но в этом случае фотографы должны были предупредить нас.

Старший, покачав головой, тяжелым взглядом обводит сидящих за столом:

— С утра я вынужден был сообщить моему калифорнийскому другу, уже заплатившему нам, что фрукты домой пока не завезли. Рыбак ждет от нас сообщения о доставке сюда первой четверти партии. И нам сейчас предстоит принять непростое решение, которое может привести к тяжелому конфликту с Калифорнией. Рыбак уже выразил свое недовольство и напомнил о наших трехсторонних соглашениях. Мы обещали нашим партнерам, что, если товар теряется в нашей зоне, мы сами оплачиваем пропавшую часть. Джафар утверждает, что отдал бегунам половину партии, но деньги так и не получил. Найдите этих фотографов и помогите им доставить груз. Или пусть они объяснят, почему товар не долетел до Сянгана. Если бегуны не смогли загрузиться на борт, Джафар должен будет повторить поставку за свой счет. А пока скользкий араб все застопорил, хотя без нас ему не обойтись. Джафар понимает, что такого чистого товара, как у него, Рыбаку не найти. Поэтому для нас важно уладить эту осечку мирно. Если опять случится конфликт, можем потерять канал. — Старший смотрит на коллег, те безмолвно кивают, и он продолжает: — Вы в курсах, но я еще раз напомню расклад, так как, скорее всего, разборок не избежать. Мы все должны гнуть одну линию. Рыбак передал нам четыре миллиона баксов предоплаты за четыреста килограммов товара. Из них два ляма мы сразу отправили арабам. Взамен Джафар обещал загрузить на два борта по сто кило чистого белого в каждом — это восемь чемоданов. Половину этого мы ждали сегодня в аэропорту, но так и не получили. Вторая часть должна была прилететь следующим рейсом через неделю. Если бы мы все получили, то передали бы арабу еще два ляма, а он должен был прислать сюда еще двести кило чистого. Мы же обязывались отправить эти четыреста кило в контейнере через океан. После чего Рыбаку оставалось бы перевести нам еще четыре ляма криптой — это размер нашего навара. Надеюсь, вы все это помните? — Дождавшись подтверждающих кивков от каждого из присутствующих, старший продолжает: — Если товар так и не найдется, Рыбак потребует назад два ляма, которые мы перетащили в Афган и передали людям Джафара, и еще его два ляма, которые приготовлены для оплаты второй половины партии.

— Но бегуны не наши! — замечает тощий тип в яркой шелковой рубахе. — А чей косяк, с того и спрос.

— Эту ходку делали бегуны Рыбака, но они ему по барабану, — отвечает старший. — А за товар, как только его загрузили в китайский самолет, отвечаем мы. Фотографы пропали вместе с товаром, но это не снимает с нас обязательств по выплатам за груз, исчезнувший в нашей зоне ответственности. Мне удалось добазариться с Джафаром и Рыбаком о том, что каждый из нас выделяет по сто тысяч баксов награды тому, кто поможет найти этих бегунов и вернуть товар или деньги. Все дилеры на двух берегах океана будут вынюхивать, где всплывет эта партия особо чистого. Но пока нам необходимо уладить инцидент так, чтобы мой друг по-прежнему доверял мне. Как и мы, он знает, что самый страшный враг — это бывший друг. Поэтому, если все, кроме меня, выскажутся против возврата денег, я сообщу Рыбаку, что большинство приняло именно такое решение. Тогда он не будет знать, кто лично обделил его и на кого конкретно надо злиться. В этом случае в глазах моего американского друга я останусь его союзником.

Толстый мужчина, отхлебнув чай, возражает:

— Наши разногласия в этом вопросе будут указывать на раскол и ослабление клана. Этим попытаются воспользоваться наши враги. Вспомни, когда после шторма Рыбак не смог выловить часть товара, он приехал сюда на разборку. Ты тогда принял его сторону, и по городу пошли терки о твоей странной зависимости от заморского друга.

— Если до тебя не доходит мой вариант, скажи, как надо сделать? Как было бы правильно? А если не можешь придумать ничего лучше, то и возникать нечего! Но меня коробят твои слова о моей «странной зависимости». Чтобы тебя и остальных не напрягали мои взаимоотношения с Рыбаком и чтобы вы все твердо знали, на чьей я стороне, напомню недавнее прошлое Сянгана… — Старший, увидев, что никто не против, продолжает: — Два века назад, когда Китай производил все необходимое и мало чего закупал за границей, англичане решили, что единственным способом покрыть дефицит своей торговли может стать использование спроса на опиум. Они каждый год увеличивали посевы мака в закабаленной ими Индии. Затем, действуя обманом, хитростью и подкупом, стали завозить опиум в портовые китайские города и менять его на наши товары. А когда мы воспротивились этому, Британия направила сюда свои войска. Мои предки, вооружив своих крестьян, встали на защиту нашего города. Все до единого мужчины моего рода геройски погибли, отстаивая интересы Поднебесной. За период двух войн от индийского опиума и английских пуль погибло больше миллиона китайцев, а несколько миллионов искалечили свои жизни. В результате нашего поражения Макао перешел португальцам, а Сянган — англичанам. Они на военных кораблях везли к нам заразу из Индии, а американцы — из Османской империи. Через морские порты доставлялись десятки тысяч тонн опиума! Они подсадили на эту дрянь всю страну, а тех, кто противостоял им, коварно и жестоко уничтожали. В этом зале — все, что осталось от замка моей семьи. Да англосаксы должны мне по гроб жизни!

7-й день. Беспечный