Вера для мажора. Услышь меня

1. Вера. Энтузиаст

— Мальчики, я не смотрю! — кричу, залетая в мужской туалет. — Щас быстренько пописаю и свалю.

А что поделать, если в женский — километровая очередь, а мочевой пузырь у меня один, единственный и неповторимый? Я и так терпела дискомфорт почти час.

Парни у писсуаров скалятся, выворачивая морды. Их голоса сливаются в один дребезжащий гул. Мельком читаю по губам, к кому из них я могу присесть на шесток.

Мачомены херовы.

С писькой наголо, а все туда же!

В другой ситуации я бы с удовольствием посабачилась в ответ, но я сейчас просто лопну!

Какая-то парочка энтузиастов неистово и с огоньком сосется у зеркала. Телка так приникла к эмче, что еще немного — и рыжуля покажет фокус самки богомола. Откусит бедолаге башку. Ее рука с опасно длинными красными когтищами активно шурует в районе его ширинки.

Буэ! Мерзость-то какая!

Едва сдерживаю рвотный позыв, захлопывая за собой дверь свободной кабинки.

Делаю свои делишки, а когда тяну дверь на себя, нос к носу сталкиваюсь с тем самым энтузиастом. Уперевшись руками в проем, этот выживший самец богомола преграждает мне путь.

Черт! Я его не услышала!

Быстро стреляю глазами ему за спину, но его бесноватой телки на горизонте не видать.

В ахуе несколько секунд молча пялюсь на эту оборзевшую блондинистую морду. Морда, кстати, смазливая. Черты лица хоть и крупные, но достаточно гармонично сочетаются между собой.

Я бы, может, в другой ситуации, даже признала парнишу красавчиком… но всю малину портит выражение на этой породистой морде.

Такое, знаете, скотское.

Будто он уже заранее оценил меня, купил, поимел и бросил. А я в лучших традициях бразильских сериалов еще стопятьсот серий бегала за ним, пытаясь доказать, как он мне безразличен.

Ага, щаз! Бегу и падаю!

— Привет, — гудит он, растягивая звуки.

Его голос настолько низкий, что пробивает мою тугоухость.

— Клапан прижало? — ершусь и поджимаю губы.

Богомол, покачиваясь, дергает ртом в подобии ухмылки, и из этого рта вылетает:

— Сколько?

Ну что я говорила?

Складываю руки на груди и неторопливо окидываю взглядом эту отрыжку мудака… ой, простите, мужика!

Хотя, нет, постойте. Я не ошиблась.

Одетый в моднявые шмотки пижон, благоухающий как парфюмерный бутик — и есть мудак. Наверняка у него полный лопатник денег и кро-о-охотный кривой член.

— Ты явно ошибся адресом, — говорю, смело глядя в нахальные и какие-то пустые глаза. — Я не трогаю чужие писюны за деньги.

— Филантропка, что ли? — ржет этот гад и резко подается вперед, почти втискивая меня обратно в кабинку.

Лицо обдает сивушными пара́ми. Да он же пьяный в дрова!

— Ради такого случая могу дать за щеку бесплатно.

Я успеваю прочесть эту пошлятину по губам, когда еблан сгребает меня в охапку и прижимает к своему сокровищу в штанах.

Э, какого!..

--------------------- > листаем дальше

1.1

— Пусти, урод! — рявкаю и толкаю его в грудь, отвоевывая пространство для вдоха.

От него так смердит алкашкой, что я рискую окосеть, просто надывашись ею.

— Люблю строптивых, — выдает козел и глумливо скалится. — Давай-ка, открывай ротик, у папочки для тебя есть леденец.

— Я те щас его отгрызу! — рычу, выкручиваясь из объятий.

Гандон совсем теряет берега, наваливаясь на меня. Его руки шарят по моей заднице, больно тиская. Губы шевелятся у моего уха, чувствую как его грудная клетка вибрирует, но я ни хрена не слышу, что он там говорит. Кровь долбит так, что голову ведет.

Пока мозг впадает в ахуенез, тело начинает действовать: резко двигаю коленом вверх и впечатываю его в мужской пах. В ту же секунду мудак отпускает меня и с болезненной гримасой на роже складывается пополам.

Не сдержавшись, на адреналине даю ему смачного подсрачника, отправляя поближе к толчку.

— А-а-а! — Его рев настолько громкий, что улавливается даже моими оглохшими ушами.

Повернув ко мне лицо, мудила выплевывает:

— Ты че творишь, сучка?!

Сам первый начал, вонючий песий сын.

— Показываю, где твое место. Да чтоб у тебя член отсох! — кричу напоследок и свинчиваю отсюда нахрен на пятой космической.

Руки я уже мою в женском туалете. И торчу там еще добрых двадцать минут, не рискуя попасться на глаза любителю давать всем за щеку.

Внутри все кипит от негодования. Надо было еще и нос ему сломать!

Бросаю взгляд в зеркало. Там отражается девица с разноцветным гнездом на голове — моя гулька на макушке давно растрепалась, — с глазами дикошарой кошки и свекольными щеками.

Рядом торчит расфуфыренная мадам. Бросая на меня презрительные взгляды, она вазюкает блеском по губам-пельменям. Закончив с бьюти процедурами и сморщив отпиленный нос-мухоловку, шлепает губищами. Она явно обращается ко мне, но у меня нет сил разбираться с ее пельменной артикуляцией.

И я тупо киваю:

— Ага.

Пальнув по мне взглядом на прощанье, мадам цокает на выход, а ее место занимает точно такая же мамзель. Их на одном заводе штампуют, что ли?

Прикрываю глаза, отгораживаясь от внешнего мира темнотой и тишиной.

Капец, сходила, Вер, за хлебушком…

✨✨✨

Приветствую всех в своей новинке!✨ Мои дерзкие ребята уже готовы к противостоянию друг с другом и всем миром. Будет жарко!
Мои дорогие, я буду бесконечно благодарна вашей поддержке🙏🏼 Не забудьте поставить звездочку, закинуть книгу в библиотеку и подписаться❤️

Ну что, пристегиваем ремни и погнали!❤️

2. Вера. Сделай ему больно!

Вываливаюсь вместе с толпой девиц из тубзика.

Первые пару минут дергаюсь, ожидая, что вот сейчас из темноты как выпрыгнет Энтузиаст с микрочленом, как уволочет меня на разборки из-за разбитых яиц.

Но все тихо и спокойно (если так можно сказать о клубе), и я расслабляю булки.

Народ колбасится под очередной диджейский сет. Басы резонируют мне прямо в грудную клетку, ускоряя сердечный ритм. Лучи стробоскопов режут пространство на стоп-кадры, придавая моим движениям резкости и флеш-скоростей.

Пробираюсь мимо толпы к бару. Во рту после разборок сухо, как в пустыне.

Леха — знакомый бармен — кивает мне гривой и толкает в мою сторону большой стакан апельсинового сока.

Облокачиваюсь грудью на стойку, тяну прохладную сладость, покачиваясь в ритм.

Я могла бы сказать, что музыка оглушает, но в моем случае это оксюморон. Я не слышу большую часть звуков.

Девчонка рядом, в платье, напоминающем пояс, едва справляется с координацией, пьяно моргает, а потом машет Лехе рукой.

Встречаемся с ней взглядами, и та расслабленно мне улыбается, салютуя стопкой с горящим синим пламенем. Растягиваю губы в ответ и чокаюсь с ней своим соком, ловя ее вайб.

Ауф.

Если не считать минусы, то здесь прикольно — громко, заряженно и нет нужды с кем-то общаться через рот.

Из минусов — толкотня меня бесит. Иногда я с завистью поглядываю на насесты танцорш гоу-гоу. Вот у кого есть пространство для маневра без риска получить локтем под ребра.

Второй минус — цены космос! За вот такой стакан сока я бы выложила два кэса, если бы Леха брал с меня бабки. Две тыщи рубасов, Карл! За сок, перелитый из пачки в стекло.

Но Эйфория не зря считается самым крутым клубом в городе — ценник оправдывает статус элитного заведения. Здесь, обычно, тусят всякие блогеры, сливки-ленивки и золотая молодежь, которую я называю «позоло́тка».

Интересно, мистер Яйца Всмятку чье-то золотко?

Вспоминаю его взгляд «я все папе расскажу», и аж на сердце радостно.

Какой-то мачомен оттирает меня плечом от моей пьяненькой соседки. После непродолжительного общения, подхватывает ее под ручку и бодро уводит в неизвестном направлении.

Ну или известном… это как посмотреть. Знакомая хостес рассказывала, какие здесь в тайных комнатах творятся оргии.

Да, третий минус как раз-таки касается магии вне Хогвартса.

Пафосный клуб просто кишит мачоменами. И они постоянно путают это место с рынком шкур.

Не осуждаю... Многие девушки, возможно, пришли сюда именно за этим.

Но сильно негодую! Сделайте уже отдельную проходку для «избранных», промаркируйте их, в конце концов! Выделите уголок, и пусть они там «охотятся» и не будоражат общественность.

Потому что, когда какой-нибудь резвый и оборзевший начинает тебя «снимать», это реально бесит.

Обычно, я сразу сообщаю дяде, что телка не ведется на его харизму, и посылаю на три буквы.

В тяжелых же случаях…

Да че тут рассказывать, вы уже все видели. Связка коленка-пах-ноги-в-руки работает безотказно.

А я тихонечко напоминаю, что у меня теперь есть ТГ канал, где я делюсь артами к романам, своими мыслями, устраиваю викторины и всячески стараюсь радовать своих подписчиков❤️ присоединиться просто - во вкладке Обо мне есть ссылка https://litnet.com/shrt/cyVd или просто забивайте в поиске Ника Оболенская пишет

2.1

Надеюсь, Энтузиасту моих предварительных ласк хватило с лихвой и он унес свое хозяйство в прекрасное далеко. Ну или куда после такого едут мажористые позоло́тки, размазывая сопли по лицу? Наверное, к мамке с папкой жаловаться…

В момент этих ленивых размышлений кто-то резко хватает меня за плечо и разворачивает к себе.

Какого банана?!

Вытаращив глаза смотрю… на того самого Энтузиаста с леденцом в штанах. На его ухмыляющейся роже идет какой-то мыслительный процесс.

— Попалась, зараза! — злорадно скалится. Белые зубы в свете неона выглядят крипово.

И только я открываю рот, чтобы послать дубину в пешее эротическое, как в ту же секунду горячие наглые губы запечатывают его.

Ах-ре-не-ть! Я даже пискнуть не успеваю. Тело в параличе, сознание — в шоке!

Ручищи Энтузиаста стискивают меня до боли, а хозяин этих конечностей таранит мой рот своим языком. Мерзкий слизень!

«Вера, сделай ему больно!» — ловлю мысль за хвост и резко смыкаю зубы. Во рту появляется металлический привкус.

Чувак тут же отлипает от меня. Его пальцы закрывают рот, и я не могу разобрать, что он говорит.

Да пофиг!

Хватаю свой стакан и выплескиваю сок прямо в противную рожу.

С тебя два косаря, говнюк!

Гребаный Энтузиаст жмурится, и я пользуюсь этой заминкой. Сжимаю кулак и от всей души впечатываю его в лицо мудака.

Тачдаун! Костяшки немеют, отдачей сводит плечо, но удар вышел — закачаешься! Там явно что-то хрустнуло!

Мудак хватается за нос, а я подныриваю под его руку и сваливаю отсюда нахрен. В башке панически бьется: «Если догонит, мне кабздец!»

Добравшись до дома, еще полночи ворочаюсь на простынях, гоняя в башке мысли о дважды отмудоханном мажоре.

Блин, а если он и правда меня найдет? Прилупит в нашу коммуналку с папа́ и мама́ за ручку и предъявит счет за кривую носопырку и помятые яйца? А меня нет сто тыщ миллионов! Ведь именно столько этот говнюк и запросит.

Засыпаю с трудом и подскакиваю как ошпаренная от вибрации будильника. Ба за стенкой задорно стучит клюкой по батарее. Переживает моя, что просплю и не возьму ей талон в поликлинику.

Ы-ы-ы. Шесть утра. Прибейте меня!

На работу еду разбитая и злая, пялясь в окно маршрутки на пасмурное небо.

В потоке машин замечаю красную спортивную тачку. Тюнинг, тонировка, литье — все дорохо-бохато. Зверюга, наплевав на поворотники, рыскает из ряда в ряд, ревом распугивая сонных водятлов и городских голубей. Наверняка везет чью-то богатую жопу в ее светлую жизнь.

Уныло провожаю тачку взглядом и снова вспоминаю вчерашний конфликт в клубе.

«Ну, ОМОН с утра хату не разнес, уже хорошо!» — оптимизм из меня так и прет. — «Да и вообще, Зайцева, нечего трястись как заяц»!

Точняк! Этот мудак же явно из другого мира. Ставлю хабаровск*, что он уже и забыл обо мне.

Как оказалось — нет.

* — купюра номиналом пять тысяч рублей

3. Тим. Похмелье, труп и батя

Ой, бля-я-я!

Голова раскалывается так, что, одно неловкое движение — и мозг вытечет через уши. В них уже стоит противный гул. Во рту сушняк, язык намертво прилип к нёбу и не ворочается. В нос бьет тошнотворно кислый запах перегара.

Морщусь, и тут же едва не скулю от полноты ощущений.

Ебать, как все болит!

Похмельный ад комплектации «комфорт плюс».

Че там мир?

Я приоткрываю один глаз, и свет вонзается в мозг, разбивая мою черепушку к хуям. Звон, кажется, становится громче.

Не-не-не, я еще маленько полежу. Мир подождет.

Кряхтя, как дед, перекатом ухожу на другой бок и тут же натыкаюсь на чью-то конечность.

Холодная, блядь!

В ужасе распахиваю глаза.

Рядом лежит тело. Некстати в башку лезут все сводки новостей о трупаках, найденных после вечеринок.

Ебаный ты нахуй!

Приглядываюсь к телу бабы, лежащей рядом. В розовых трусах и с копной то ли русых, то ли рыжих — то ли еще какого-то там, блядь, цвета — волос, прикрывающих лицо.

Грудная клетка медленно поднимается и опускается.

Фу-у-ух.

Скручиваю паничку до минимума и снова морщусь от звона в ушах.

До мозга медленно доходит, что это гребанный звонок в дверь. Такой настойчивый, будто за ним толпа кредиторов с полыхающими жопами.

— Идите все нахуй! — хрипло рычу я, падая лицом в подушку.

Звонок не умолкает. Он с каждой секундой, сука, становится громче.

Труп в розовых трусах что-то мычит во сне.

С трудом отдираю себя от постели и, пошатываясь, натягиваю брошенные на пол джинсы.

Прохожу мимо гостинной. Там — апокалипсис. Пустые бутылки, мусор, куча бокалов на стеклянном столе, чей-то розовый лифчик на торшере...

На часах нет и девяти утра.

Пиздец!

Только один человек способен поднять меня в такую рань.

Добираюсь до двери, щелкаю замком и распахиваю ее.

На пороге стоит отец.

В дорогом костюме и с такой свежей рожей, что аж завидно стало. Будто не он бухал месяц после того, как мать заявила о разводе.

— Какими судьбами? — Подпираю косяк плечом.

Из-за спины отца, прижимая к себе планшет, испуганно таращит глазищи его помощница. Ей я дарю похабную улыбочку.

С каждым разом они у него все моложе и моложе. Может, мать не зря потребовала развод?

Трезвый и злой как черт батя молча отстраняет меня и заходит в квартиру. Медленно скользит взглядом по картине разрухи и останавливается на моем помятом лице.

— Это что? — В его презрении можно купаться.

— Упал. — Издевательски пожимаю плечами. — Полы скользкие.

— Где ты сегодня должен был быть? — тянет отец таким тоном, что я сразу выкупаю — мне пизда.