Веришь? Дети Земли 1.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. Глава 1.

Вездеходы рвались вперёд. Мчались так быстро, как только могли. Некоторые из них, предназначенные для деблокации самого большого посёлка, шли к определённой точке на карте.

Вышли на неё. Остановились и ждали, прямо там, в Лесу. Один из военных, сидевших в машине командования, тоже ждал и думал, что сейчас... если прямо сейчас ничего не произойдёт, инфаркт найдёт его.

Дождались... Ядовито-зелёный Лес.. Нет, он не расступился. Здоровенный парень выскользнул из него неслышно и плавно. Опустил с рук и поставил на ноги невысокую, по сравнению с ним, девушку. Заботливо придержал её потому, что она, похоже, плохо держалась на ногах

Они видели снимки. Эту девочку, они должны были искать в первую очередь... Её узнали все... Точно она... Домотканая странная одежда на месте. Коса. И красная лента в косе.

Тот, кто ждал её сильнее всех, рванулся со своего места. Он одновременно открывал дверь вездехода и срывал с себя маску, выдирал фильтры из ноздрей. Какой-то дурачок сунулся ему наперерез с воплем:

- Нельзя! Зараза!..

Томас Блайз отшвырнул его от себя так, что "заботливый" крякнул от удара о внутреннюю обшивку вездехода. Рыкнул что-то вроде:

- Сам зараза! Отсижу!.. Карантин!

Последнее слово сидящие в вездеходе скорее угадали, чем услышали. Блайз, к этому времени, выскочил уже и бежал, на ходу сдирая перчатки.

"Заботливый" со стоном поднимался. Один из космодесантников равнодушно бросил ему:

- Сам сунулся, дурень! Представь себя на его месте!

Это было наверное самое страшное для суровых мужчин: представить себя на месте Томаса Блайза. Потерять жену и дочь... И найти своего ребёнка почти что через девять лет... Тут не то что малость неадекватным будешь. Тут сдохнуть можно от полноты чувств. И, чтобы дотронуться голыми руками, обнять, почувствовать и поверить, что это правда, а не глюк отчаяния, не только в карантине отсидишь, а и прибьёшь кого-нибудь, если пускать не будут.

Большинство из них дураками не были, мешать не собирались. И глаз отвести от этой встречи не смогли. Плевать на скромность и на то, что хотелось плакать от умиления. Ради таких вот моментов, редких, на самом деле, они жили. И ещё для того, чтобы большинство жителей Земли никогда не испытало подобное. Чтобы обнимать близких было для них обыденностью. Пусть и приятной.

***

Кора не верила, что всё это происходит на самом деле. Пока Алекс тащил её на себе к месту встречи, пришла в себя немного. Сейчас ей снова казалось, что что она болтается где-то на самой грани обморока, а потому действительность казалась нереальной.

Она, конечно, дёрнулась было навстречу отцу, но чуть не упала. Алекс подхватил и держал её теперь почти что на весу, сохраняя ей гордость... Хотя, плевать на гордость и всё остальное. Ей просто хотелось, чтобы папа побыстрее обнял её.

Золотой, словно услышал, перехватил её ловчее и метнулся навстречу Томасу Блайзу. Аккуратно сунул девушку в руки отцу и отступил в сторону, чтобы не мешать. Деликатный!

Мысль эта потерялась, растворилась... И осталось только счастье... На которое оба они, отец и дочь, не надеялись...

Он до сих пор был высоченным её папа, по сравнению с ней. Подхватил её, как маленькую. И обнимал, как ребёнка. Молчал. Только судорожно сжимал руки. Так, что больно было. Она, наверное, обнимала его так же, до боли...

- Живая...

Первое, что услышала Кора от отца. Он повторял это на разные лады и целовал её заплаканное лицо. Она улыбалась ему сквозь слёзы и вся боль сегодняшнего дня уходила.

На время, конечно... По одной простой причине: нужно было "возвращаться". Столько людей ждало их в Основном и Горячем. И не только живых...

- Рик умер,- шепнула Перси отцу.

Он тут же закаменел всем телом, и девушка впервые осознала, насколько должен был отец ненавидеть хэда Горячего. За дело, конечно, кто бы спорил... Но ведь была и другая сторона... И она снова прошептала, обнимая отца за шею и не давая отстраниться. Он должен знать:

- Он спас меня. Нас обоих. Закрыл собой.

Плакала и гладила отца по неуступчивым плечам. Конечно, ему будет тяжело принять факт, что лютого врага есть за что уважать и быть ему благодарным. Но, что же делать, если жизнь сложная и разноцветная? За Барьером этому быстро учишься. Или учишься, или умираешь. Белое пальто тут неуместно. Ты должен видеть каждого таким, какой он есть, а не так, как тебе хотелось бы. Иначе не выжить...

Из того же чувства справедливости, Перси, когда отстранилась от отца, кивнула на парня, который мялся рядом. Даже не так. Стоял с каменным лицом, как всегда, когда прятал свои чувства от отца и от других хэдов. Ему тоже тяжело. И страшно...

- Это Алекс. Он спасал меня много раз.

Золотому не повредит защита Тома Блайза, тем более, что заслужил. Заботился о ней и берёг. Не обидел никогда и ни в чём. Сейчас, когда вся эта история, про ядовито-зелёный Лес, закончилась, Перси ясно увидела, наконец, как деликатно и нежно вёл себя сын Кира по отношению к ней. Совсем не так, как принято тут.

Она никогда не забудет этого. Ничего не забудет. Жаль, но прорыв и смерть мамы тоже забыть не сможет... Не беда. Она простит, а у Златовласого пройдут его "чувства". Ему будет чем заняться кроме переживаний. Он сможет учиться, когда над ними закончат измываться учёные и врачи. И красавец же. Девушки прохода давать не будут. Всё забудется. Обоими.

Их просто прибило одного к другому обстоятельствами и похожестью. И, чтобы не сойти с ума, наверное, они тянулись друг ко другу. Как подобное к подобному. Теперь нужды в этом нет. Весь мир перед ними. И не только Земля...

Отец аккуратно спросил. С запинкой даже:

- Вы...вместе?

Кора, с возмущением воскликнула:

- Да, нет же! Просто друзья!

Томас Блайз, с прилепившейся к его боку дочерью, повернулся к юноше. Блеснул улыбкой

- Здравствуй, просто друг. Давай знакомиться.

И протянул ему руку.

Парень свою руку протягивать не торопился... Волчонком смотрел в лицо "цивилизованному", который потерял любимую по его вине. Чего он, отец Ра, лишился, Алекс мог уже представить. А потому совершенно точно знал, что простить такое нельзя. И остальное тоже. Поэтому он не стал затягивать с объяснениями. И предельно прямо сдал себя, глядя цивилизованному в глаза:

Глава 2.

Оказывается, захоронить мутанта "с почестями" - это нешуточное мероприятие. Для которого придётся тащиться к тому самому научно-исследовательскому центру, где всё началось четыреста лет назад...

- Вот и посмотрите заодно на Мёртвый город,- посулила Кора медику удивительную экскурсию.

И добавила предельно спокойно:

- У нас выбора нет. Если вы не подвезёте, на себе понесём.

Парень подошёл и встал рядом. Отвёл глаза. Ну, да. Ребята как раз упаковывали тело его отца. Медик аккуратно уточнил:

- Его вы тоже хотите забрать?

Он уже изучал мутантов. В среде обитания. И вёл себя с ними предельно корректно не только из уважения к "жертвам" или Блайзу, который шёл сюда, но и просто из опаски. Изменённые, судя по всему, невероятно сильные. И, по обмолвкам местных, агрессивные.

Алекс мотнул головой:

- Нет. Отец не достоин такого погребения.

- Что случилось?

Блайз подошёл, потребовал объяснений. Ему доложили. Вопрос о его назначении командующим космофлотом был делом решённым, хоть и неофициальным пока. Да, и без этого, его бы слушали. Генерал.

Он и решил, что "просьбу" детей исполнят. Возражения "опасно" и "кто знает, что там за среда?", разрешил просто. Повернулся к дочери и спросил:

- Там опасно?

Девушка насмешливо дёрнула уголком рта:

- Для нас нет. Вы не пострадаете, если не выйдете из вездехода.

Увидела, что отец дёрнулся запретить, упрямо набычилась:

- Мы в любом случае пойдём.

И вдруг смягчилась. То-ли до конфликта решила не доводить, то-ли поняла чувства отца. Взяла его за руку, пожала. Заглянула в глаза:

- Ну? Ты чего не доверяешь? Разве я стала бы врать или делать глупости?.. К тому же, мы пробудем там совсем недолго. И нужно наших людей, из Горячего, забрать. Они там прячутся.

Том Блайз кивнул через силу. Ладно... Нужно идти на уступки и учиться договариваться с этой новой, взрослой Корой. Учитывать её непростой опыт и отношение к жизни.

На тело своего врага "цивилизованный" старался не смотреть. Он ненавидит его за Лив и благодарен за Кору. Сложно... В глубине души, он испытал облегчение от того, что мутант... нет, не мёртв. Но, что ему не придётся разговаривать с ним и мириться с тем местом, какое он занимает в жизни дочери. С другой стороны, было так жаль, что он никогда не сможет сказать ему "спасибо" за то, что он сохранил жизнь его девочки! Сложно всё...

Блайз предупредил, что они отлучаются. Сообщил, куда. Выслушал от командиров космодесанта, что "это опасно". Что глупо соваться в Мёртвый город, как называют его местные, без скафандров и дополнительных приборов. Пообещал, что будут очень осторожны и носа из вездехода, который сам по себе защитный модуль, не сделают.

Мужики покачали головами. Пусть он старше по званию, но руководство операцией и, значит, ответственность, на них... Отпустили всё-таки. Один из них похлопал приятеля по плечу:

- Добро. Иди, договаривайся со своей дочуркой. Характер у неё... Да... Хуже, чем у тебя...

Том мотнул головой:

- Я не жил в таких условиях. Кто знает, что было бы с любым из нас здесь?

И то правда... Парни поторопили его:

- Валите. Пока медики не явились. Они костьми лягут, но не отпустят.

Да. Нужно спешить. Пусть Кора закончит свои дела здесь. Если её попытаются в таком состоянии забрать медики, закончится бунтом и нервным срывом. Оно, может быть, и так тем самым для каждого из изменённых закончится. Если другие получат помощь и адаптацию, то эти обитатели "за Барьером", окажутся в роли подопытных крыс, минимум на пол года.

С агрессивными представителями народа будут что-то решать. Кору и этого парня, явно, продержат дольше. Они отличаются от других мутантов даже внешне. Вон как у врача космодесанта глаза горят. Чует что-то необычное. Все они там любители редкостей и необычностей.

Такой же Лив была. Ну, у неё хоть растения были. А тут люди. Дочь... Бедная она. Как выдержит?.. И бедный этот парень. У него, судя по всему, никого. И страшная, застарелая вина за тот прорыв. Хоть бы не сорвался! Жалко будет... Хороший парень, умный.

Умный и хороший парень, пока Блайз договаривался с десантом, успел завернуть тело Атарика в холстину, которую принесли местные, и перенёс его в вездеход. Кора рвалась помогать. Он шикнул на неё, и она отстала. Тяжело ей всё это. Так тяжело! И не заплачешь перед посторонними!

Вот и кусала она губы, хмурая и молчаливая. А когда тронулись, снова уложила голову на плечо Алексу, будто бы спала. Он сам протянул руку и накрыл её судорожно сжатый кулак в молчаливой поддержке. Плевать ему, как цивилизованные и отец Ра посмотрят на это!

Их жизни безвозвратно меняются. Это страшно. И больно. Всё, что есть у них сейчас - это поддержка друг друга. Он не отнимет её ни у Ра, ни у себя. А дальше, будь что будет!

***

Дальше было прощание с Атариком. А перед этим схватка со спасителями...

Они видели, конечно, снимки Мёртвого города с воздуха. Но увидеть его останки вживую оказалось для каждого серьёзным потрясением. Как же! Явное свидетельство того, как была извращена история Земли.

Взрыв ядерных арсеналов? После которого остались улицы, здания и само здание научно-исследовательского центра? Что может быть глупее, и лживее? А следом шёл закономерный вопрос: что на самом деле здесь произошло?..

На вопрос этот будут стараться дать ответ учёные. Не они. Они ещё получат, каждый, за нарушение служебных инструкций, хоть и постараются отговориться необходимостью, спасением людей. Которые действительно прятались на подступах к городу. Без всякой защиты от радиации.

Кора безошибочно привела их к месту, где прятались горячевцы. Выскочила из вездехода. Парень тоже взялся за ручку задней, широкой двери. Хмуро посмотрел на космодесантников:

- Я заберу тело пока. Они захотят попрощаться... Вы не выходите. Хоррор близко.

Легко вынес здоровенное тело и тут же захлопнул дверь, отсекая цивилизованных от вредоносной среды. А дальше десанту и Блайзу осталось только наблюдать, как рядом с источником заражения, по радиоактивному и кто ещё знает, какому лесу, передвигаются люди, дети, не испытывающие никакого дискомфорта и не имеющие признаков мутаций.

Глава 3.

- Расскажи мне сегодня, дорогая, о том, что испытывала ты, в тот, последний день за Барьером...

Молодая женщина за стеклом выглядела идеально. Для своей роли. Нет, она и так выглядела прекрасно. Но, кроме того, всё в ней было идеально, выверено для того, чтобы выполнить свою работу наилучшим образом.

Её, наверное, и выбрали для того, чтобы она была её мозгоправом потому, что она напоминала маму. Не копия, конечно, но типаж, однозначно, тот же. Молодая, светловолосая женщина с доброй улыбкой и располагающей к доверию повадкой.

Она на самом деле была доброй, эта доктор Милли Смит. Имя, кстати, тоже должно было расположить к ней и настроить на домашний лад. Она так и представилась ей: "Милли". Смешно было невероятно. Взрослая тётка, а туда же! Интересно, они, и правда, считают, эти мозгоправы, что их ужимки помогают им?

"Рассмотреть" её как следует, Перси не могла. Она старалась не проявлять себя и свои способности никак. Кто их знает, что могут засечь приборы, которыми битком набита её "одиночка"? Очень, кстати комфортабельный домик с террасой и собственным садиком, где она могла гулять в любое время дня и ночи.

Садик этот стал для неё спасением. Она спала там. Прямо на траве, завернувшись в плед. Там она, хотя бы, могла спать. Так голова не болела от ощущения несвободы. А ещё Мити приходила к ней туда. Болтала всякие утешительные глупости и рассказывала новости.

Сама Перси не говорила с ней. Кто там знает, как они отслеживают её мозговую активность? А так, ничего. Мити шепчет, она прикидывается, что дремлет. А что там за активность у неё в мозгу во сне, если она есть какая-нибудь особенная, разбирайтесь, ребята, сами. Без меня!

Она не помогала своим "тюремщикам". От слова совсем. Она даже не говорила с ними, практически. Вот уже четыре месяца. Лето заканчивалось. И всё это лето она провела здесь, запертая в четырёх стенах. Изолированная от остального мира.

Её, наверняка, держали как "особо опасную" потому, что вообще никуда не выпускали. Даже на дополнительные тесты. А сам периметр участка, на котором стоял её домик, помимо забора окружала... Да-да! Его окружала мини версия Барьера... Перси, когда увидела, просто дико хохотала. Это были, наверное, единственные эмоции, какие наблюдали за всё время эти её "наблюдатели" и "изучатели".

Она ничего не могла с собой поделать. А главное, не хотела. Столько пережить, чтобы, в итоге, оказаться в клетке и пытаться доказать свою нормальность учёным, докторам, психологам и ещё хрен знает кому? Всем, кто приходил к ней в эту вот комнату, разделённую толстенным стеклом, которое, наверняка, может выдержать невероятной силы удар, и не пропускает ни единого атома воздуха или бактерию с её стороны.

Она молчала. Смотрела на них, на каждого, и молчала. Думала, когда-нибудь же до них дойдёт и они перестанут таскаться к ней? То-ли не доходило, то-ли отрабатывали ребята свои нехилые заработки. И являлись к ней по несколько раз в день. Психолог и врачи обязательно.

Они намекали ей, поначалу, что из-за её "нелояльности" ей и отказывают в доступе в вирт и в свиданиях с друзьями. Сетовали, что она сильно ухудшает свои возможности для обучения. Кора даже не кривилась язвительно. У неё были книги. И отец приходил к ней каждый день. Этого было более чем достаточно.

Тома Блайза тоже обрабатывали, судя по всему. Аккуратно. Попробуй надави на командующего космофлота Земного Союза! Так и с карьерой можно расстаться!.. Поэтому его обрабатывали аккуратно. Вероятно, жалостью к дочери.

К чести отца можно сказать, что он никогда так и не произнёс чего-то вроде "Будь послушной и дружелюбной, Перси!". Но переживал, конечно, невероятно. Настолько, что, когда он приходил, Кора заставляла себя "оживать" и хоть как-то поддерживать мало значительную беседу.

А, с другой стороны, о чём они могли говорить? У неё новостей нет от слова совсем. Ему запрещено передавать любые новости, касающиеся окружения Перси и вообще дел в мире. Поэтому, когда отец отправлялся с Земли в очередную командировку, Ра вздыхала с облегчением. Не нужно притворяться...

Она и не знала, какую войну ведёт Томас Блайз с медиками и учёными, не с этими вот "винтиками", что надзирали за ней, а с верхушкой, чтобы изменить условия содержания для дочери и других "карантинных".

Его заворачивали. И дела им не было до его регалий. У них свой регламент и своя ответственность. Они никогда не позволят подвергнуть жизни граждан ЗС опасности. Даже если эта опасность в лице дочки командующего.

Мало того, ему прямым текстом говорили, да что там! Его тыкали носом в отчёты и графики, которые свидетельствали о том, что "такие" условия только у его дочери. Остальные давным давно пользуются виртом, имеют доступ к обучающим программам и общению с родными и друзьями. И социализация их идёт полным ходом. Он сам виноват! Почему он не уговаривает девочку идти на контакт с ними? Они что, враги?

Бедный Блайз приходил после таких разговоров, видел пустые глаза Коры и... язык его не поворачивался ломать её дальше. А объяснить этим идиотам, что они только загоняют её глубже в депрессию своими методами, не получалось. Не понимают. Или не хотят понимать? Нам этим он тоже думал...

***

Милли зудела, как муха. Не отставала... Требовала вспомнить, что испытала она в тот, последний день своей свободы...

Уж точно не счастье. Они с Алексом опустили в тот день в пронзительно синее озеро тело Рика. Сначала она поплакала над ним. Обняла и не могла отпустить. Просто не могла разжать руки. Алекс не мешал. Она, в какой-то момент, пришла в себя сама. Чувство времени говорило, что они долго уже здесь, по меркам цивилизованных. Ещё немного, и отец плюнет на правила безопасности, и прибежит их спасать.

Вздохнула надрывно. И принялась снимать простенький плетёный браслет у Рика с руки. У неё есть безделушки на память о Мел, ладанка и записные книжки мамы... Не думала она, что ей понадобится вещица Атарика. Ещё утром он был жив и полон сил.

Глава 4.

Милли была в такой бешеной ярости, что действия алкоголя не ощущала. Рассказала всё. И на вопросы профессора ответила. Плевать на подписку о неразглашении!.. Мерзавцы! Как можно, так поступать с ребёнком?!

Глан, в ответ на её возмущение, хитро прищурился:

- Слышал я, Мышка, сплетни и домыслы. Шепотки. Что именно эта девочка сыграла какую-то особую роль в том, что рухнул Барьер. Папаша её, конечно, сляпал приличную легенду о своих терзаниях и недоверии к официальной версии гибели супруги и дочери. Но! Он жил, пусть и не спокойно, но жил больше восьми лет. Стал дёргаться только... Заметь! Только тогда, когда девочка стала "мутанткой". Сколько там прошло с того времени, как она "изменилась" до того, как началась заваруха с разоблачением Верника? Чуть больше года?

Милли потрясённо смотрела на своего старого учителя. Он смеялся:

- Ты, дорогая, просто наивна пока в некоторых вопросах. Поэтому не сопоставила те факты. Зато ты смогла сопоставить другое... И не грусти! Ты ещё станешь Саблезубой мышью. Гордиться будешь прозвищем. Как я своим... Хотя, доложу тебе, что сначала Психом меня звали не за полёт мысли и талант... Такая судьба, Мышка, почти каждого умного и совестливого ребёнка. Быть не принятым и обманутым. Но! Фокус в том, что мы вырастаем! Находим однажды точку опоры и приносим тем, кто нас недооценивал, массу неприятных неожиданностей. Это главное!

Смутившись немного от своей пламенной речи, профессор приказал Мышке связаться с Томасом Блайзом немедленно и пригласить его сюда. Тут их точно никто не подслушает. Милли послушалась. Блайз всполошился и явился в институт в рекордные сроки.

Тут его уже ждали солидная порция бренди и язвительное приветствие от старика-учёного, вид которого как нельзя лучше соответствовал клише "безумный профессор":

- Ну, что, друг мой, присаживайся! Пей, пиши и заверяй своё согласие на то, что теперь я буду представлять интересы твоей дочери и курировать её лечение!

Эффект от его слов был. Да. Блайз онемел. Сел. Выпил, кажется и не понял что, и выродил:

- А, с какого...

Спохватился, сообразив, что доктор Милли находится тут же, а значит, сугубо мужской стиль разговора невозможен. Глан хохотнул:

- С такого! Мозг нужно было включать, когда задницу Ранга усаживал в кресло главы ЗС. Ты, любезный, несмотря на всю свою гениальность в одном вопросе, похоже, круглый дурак во всех остальных!..

Учёный замолчал и уставился на военного круглым, любопытным, похожим на вороний, ярким глазом. Ждал реакции. И довольно усмехнулся, когда нашёл именно ту реакцию, на которую рассчитывал. Парень не вспылил и не задумался мучительно и томно. До него дошло молниеносно. Помрачнел. Сцепил руки, словно защищаясь от реальности. В которой он снова, вместо того чтобы защитить дочь, подставил её.

Эта реакция была, по скромному мнению профессора, излишней, и он постарался прервать её. Так, как делал всегда. Не гасил, не утешал, а направлял разрушающие личность силы в конструктивное русло. Ехидно посмеялся:

- Ну? И смысл рефлексировать, мой друг? Пойти в политику, если ты никогда не имел склонности к такому, сложное решение. Тем более, что занятие это грязное, по большей мере. Но, судя по всему, ты не избежишь однажды кресла главы Земного Совета. Уж слишком активно эти ребята подталкивают тебя. Сначала Верник, теперь Ранг...

- Вы знаете что-то?- скованно и напряжённо спросил командующий.

Натан Глан легко рассмеялся:

- Я, друг мой, никогда не озадачиваюсь доказательствами. Это, при моём предмете исследований, вещь невозможная и бессмысленная. А вот логика и рациональность, напротив... В твоём случае семи пядей во лбу не нужно быть...

Профессор сделал паузу. Как со студентами на лекциях, давая им время собрать мозги в кучу, чтобы осознать что-то особенно важное:

- Смотри. Ранг выходец из научной среды. А благодаря своему таланту маркетолога, он прикормил очень и очень многих. Ему сливают информацию обо всех наиболее перспективных молодых учёных и открытиях, это я знаю доподлинно. А уж как он убеждает потом этих ребят идти работать в свою корпорацию, посулами или угрозами... В этом разберёшься ты, если пожелаешь.

Снова пауза. И дальше:

- Так вот. Конечно, у теперешнего главы ЗС есть выходы на верхушку научно-исследовательского центра, где проходят адаптацию твоя дочь и другие изменённые... Ты уже выкрутил Рангу руки, как минимум дважды. Когда потребовал убрать Барьер и взвалил на него не только славу, но и нехилую такую кучу проблем. И пост командующего космофлота, который он вынужден был дать тебе, в честь признания заслуг... Конечно, ты тоже молодец и, перед этим, усадил его в кресло главы ЗС!.. Это понимает любой, у кого есть мозги. Он сел в кресло, а ты отошёл в сторону. Как думаешь? Он будет тебе благодарен за такое великодушие?.. Что тебе нахрен не нужно место, ради которого удавятся он и другие?..

Профессор косил чёрным глазом и усмехался. Блайз мрачнел. Милли бледнела. Гадость! Какая это всё-таки гадость! Теперь заговорила она. Севшим от стыда голосом:

- Простите меня. Я не сразу поняла. Я вообще, как оказалось, дура, на которую действуют все эти регалии и приказы... Они устроили вашей дочери все, какие только возможны в этой ситуации, триггеры.

Тут Милли замялась. Блайз поднял голову, тяжело посмотрел на неё. И она решилась:

- Я похожа на вашу покойную жену. Конечно, девочке было больно видеть меня. Каждый день. Ещё это стекло, хоть и понятно, что она не агрессивна, не больна и не является носителем вирусов или ещё чего-нибудь... Несвобода. То, как её лишили любого доступа к информации. Даже вам запретили рассказывать ей новости. А самое главное... Она похожа на вас. Деятельная натура. А они не только лишили её возможности действовать, но и вообще принимать решения и как-то влиять на свою жизнь.

Блайз бледнел, по мере того, как доктор Смит выкладывала свои выводы. Она кивнула ему:

- Да. Всё так. Только я не думаю, что они допустили бы суицид. Наблюдение за девочкой круглосуточное... Думаю, они хотят довести её до попытки самоубийства, начать лечить сильными препаратами и, в дальнейшем, объявить недееспособной и нуждающейся в постоянном уходе, и надзоре.

Глава 5.

- О! И эмпатия на месте!

Дед будто бы смеялся и радовался, что дрессированный "котик" продемонстрировал чудеса дрессуры и даже зачатки интеллекта, а на самом деле, давал ей время сглотнуть, загнать внутрь жгучие слёзы, которые кипели в глазах так, что болели не только глаза, но и сердце.

Кора была так благодарна ему, этому деду, что, кажется, уже полюбила его. Такое благородство, ум и тонкость! Так похож, в этом смысле, на Атарика. Тот тоже рычал и сердился, но никогда не обидел и не затронул по-настоящему болезненные струны в её душе.

Дед видел её "влюблённый" взгляд. Чего уж там! Лучший в своём деле! Что удивило Перси, так это то, что он мягко ответил ей:

- Да. Я тоже чувствую родство душ. Думаю, ты станешь не только любимой пациенткой, Кора Блайз, но и просто любимой. Другом. И очень скоро. Через два месяца уже можно будет пытаться вытащить тебя отсюда. Вряд-ли это произойдёт сразу, но мы будем бороться. Я в этом дока. Каких только пациентов у меня не было! И именитых, в том числе!..

Они быстро ушли после того. И впервые за четыре месяца у Перси не было ощущения, что папа уходит, а она остаётся в глубокой яме из которой не видно солнца... С каждым днём эта яма становилась глубже, а солнце, дальше...

Сегодня ямы не было. Они вернутся завтра. Ещё бы! Чтобы такой, как Глан, не вернулся! И папа! Теперь, когда он просёк шашни уродов, он душу вытрясет из них. И будет защищать каждого, кто заключён тут. Он вытащит Золотого. И остальных.

Если страх и оставался где-то на задворках сознания девушки, он испарился полностью, как только она вошла в свою комнату. На столе стоял компьютер. Мало того, там лежал и вирт шлем. Руки зачесались добраться до сокровищ поскорее. Поэтому она не стала разворачивать голографический дисплей. Схватилась сразу за шлем. И мысли не возникло, что она растеряется и не вспомнит, как с ним работать.

На самом деле, "шлемом" это приспособление называли по старой памяти. А чаще и просто "виртом". Раньше он и был шлемом, со сложной системой датчиков, которые позволяли считывать активность мозга и напрямую транслировать команды в вирт пространство. Получать образы в ответ, поначалу расплывчатые и мало связные. Вирт шлем претерпевал эволюцию, люди, их реакции и умения тоже. Теперь он представлял собой несколько небольших пластин, которые накладывались на определённые участки головы. На виски, затылок и шею. Пластины "прилипали", а скорее, "приживлялись" так плотно, что пока не пожелает носитель, не отдерёшь.

Они считывали сигналы мозга, состояние организма, эти платы, и обеспечивали взаимодействие с виртом напрямую. Давно, сколько Кора помнила себя, шли споры о том, стоит ли вживлять "вирт гнёзда" в мозг. Пока существовал запрет на такое вмешательство. Аргумент у противников был железный: так люди станут ближе к киборгам. После той истории четырёхсотлетней давности, любое "расчеловечивание" было под запретом. А соответственно, и подобные новшества.

Считалось, что именно неадекватная, неразумная тяга к прогрессу, на грани фола и безумия, стоила стольких жертв, и едва не стала причиной гибели человечества и самой Земли. Узнав эту историю близко и, можно сказать, изнутри, познакомившись с Мити, Кора была склонна согласиться с такой точкой зрения.

Человек всё равно не сможет превзойти компьютер в скорости обработки информации. Ценность нашего мозга в другом. В творческом подходе и в том, что для человека, в принципе, нет невозможного. Достаточно довести нас до края, и мы бросается вперёд, творим вещи, которые компьютер, просчитав варианты и вероятность успеха, никогда не одобрил бы. И удивительно! Иногда мы побеждаем. Вопреки всему...

С другой стороны, Кора Блайз как существо, у которого неплохо так "подкрутили" скорость реакций и многое другое, не могла не признать, как это было бы удобно и помогло бы в жизни. Хотя, дай ей выбор, пошла бы она на подобное? Она не знала и честно признавалась себе в этом...

Привычно и мгновенно, будто делала в последний раз только вчера, поместив пластины на положенные места, Кора нырнула в вирт, как птица взмывает в воздух. И испытала привычное, будто и не было всех этих лет, восхитительное чувство свободы.

Смешно сказать, но она, вместо того чтобы заняться важными и серьёзными вещами, или хотя бы просмотреть новости, нашла "фильмы про котиков" и с упоением смотрела смешные ролики. Натан Глан прав: то так прыгали и играли белые, пузатенькие, неловкие ещё котята на ферме и зелёном лугу под невероятно синим небом, было так мило и так отвлекало от воспоминаний, и мыслей, что не оторваться.

Единственная лишняя мысль была о том, как, наверное, счастлив и радуется Хмарь такой свободе и полёту.

***

Томас Блайз и Натан Глан, когда вышли за периметр "одиночки" Коры Блайз, столкнулись нос к носу с целой командой "быстрого реагирования". Были тут, кроме врачей и санитаров, ещё и охранники с бластерами наперевес.

Увидев всю эту братию, профессор Глан невероятно ехидно скривился и задал сакраментальный вопрос:

- Не слишком ли слабо вы, ребята экипировались, чтобы одолеть одну, шестнадцатилетнюю девушку?

"Главный" среди экипированных, доктор Ивгин, сквозь зубы ответил невыносимому зазнайке:

- Ей почти семнадцать, профессор. И, если бы видели, как оценивают наши программы её возможности, вы были бы благодарны за защиту!

Ехидства "сумасшедшего профессора" хватило бы, наверное на пару десятков таких, как Ивгин. Дедок елейно затянул:

- Мы оба благодарны вам, ребята! Как же! Особенно благодарен будет вам командующий космофлота за то, как вы защищаете его от собственной дочери! Думаю, вы ещё оцените его благодарность...

Ивгин, помимо воли, передёднулся и поубавил пыл. Пилоты, космодесант, косморазведчики и прочая подобная им братия, по праву считались отморозками. Бесконечно и безоговорочно преданными своим. Они не станут раздумывать, прежде чем подставят и выведут на чистую воду тех, кто перешёл им дорогу. А военная разведка с удовольствием накопает за что их можно привлечь. Перетряхнёт жизнь каждого, Ивгина, в том числе. Вывернет наизнанку.

Глава 6.

Отпускать изменённых из "центра адаптации" стали, как и предписывал закон, через пол года. Первыми, что логично, пожилых нёрс, которые не могли представлять для учёных практически никакого интереса. Все их возможности и особенности изучили за пол года вдоль и поперёк. Времени хватило.

Остальных отпускали со скрипом. К примеру, мужчин. Того же Берга. Или молодых. Дольше всего продержали изменённых с самыми глубокими мутациями. Тех самых молодых людей, у которых внешне мутации никак не проявлялись. Смотришь, обыкновенные ребята. А на самом деле...

Усугубляло положение учёных мужей несколько фактов. Во-первых, и это было самым неприятным, генетический материал этих двоих "мутантов" невозможно было сохранять, чтобы потом использовать в лабораторных условиях. Через некоторое, непродолжительное время, он самоуничтожался, разлагался вне зависимости от условий хранения.

Это было невероятно. И само по себе было прорывом. Учёные, и по правде говоря, сам Ранг, мечтали уже, как создадут идеальных солдат на основе этих геномов. Да ещё и таких, что противникам их будет не воспроизвести.

Профессор Глан, пропел бы им что-нибудь вроде: "Мечты, мечты!" и посмеялся бы ехидно, очень обидно и уничижительно... Не только над безнравственной идеей, но и над вероятностью её исполнения.

Так, в итоге, и оказалось. Пол года прошло, а это до сих пор были только мечты, осуществить которые не представлялось возможным, от слова совсем. Но, как говорится, надежда умирает последней. Поэтому носителей генома не желали выпускать из рук. В идеале, никогда.

А вот тут вступали "в игру" неприятные факты, связанные с мутантами. Основными из них и самыми весомыми были наличие у девчонки папы члена ЗС и законного представителя у обоих в лице мирового светила психиатрии, а по совместительству самой ехидной, придирчивой и несговорчивой сволочи, какую только можно вообразить себе, профессора Натана Глана.

Он контролировал теперь всё, что касалось медицинских манипуляций с испытуемыми. По сути, все исследования, какие над ними проводились - это были манипуляции "с двойным дном" потому, что любые, даже самые безобидные исследования и тесты Псих запрещал. Только адаптация, подтверждение безопасности и адекватности "несчастных жертв произвола и жестокости".

А значит, что? Никаких тестов вообще! Только догадки и моделирование. Даже материалы у исследуемых брали тайком. Глан, конечно, знал, что где-то его запреты обходят. И снова ехидно усмехался. Что-то вроде:

- Давайте, ребята! Трудитесь! Тем более, что пойти дальше я вам не позволю!

Он будто раззадоривал их. Издевался. Хотя, какое там "будто"? Он совершенно точно издевался и наслаждался игрой и беспомощностью учёных.

Может быть, со стариком корпорация Ранга и справилась бы, но существовал ещё и папочка. Герой и член ЗС. Такого не переступишь, не обойдёшь. Вот и мучились "достойные" учёные мужи, стараясь затянуть время пребывания молодых людей у себя "в гостях", раз идея задержать девчонку тут навсегда, под лавочкой неадекватности, с треском провалилась.

От безысходности, они ещё раз попытались разыграть карту неадекватности и опасности для общества юных мутантов. Выхода другого не было. Хитрый стервец, Глан, мало того, что обошёл их, где только возможно, но ещё и обеспечил ребяткам право избирать место учёбы и карьеру по своему разумению. А ведь приткнуть их в учебное заведение с плотной и нежной дружбой с научной корпорацией Ранга было запасным планом на самый крайний случай.

Глан, в ответ на "мало научные инсинуации", подал прошение и настоял на формировании независимой комиссии из светил научной мысли Земли для "определения степени общественной опасности или безопасности жертв геноцида".

Ха! Сама формулировка говорила о том, что "жертв геноцида" оправдают. Как иначе с жертвами?.. Учёные мужи справились с задачей оправдания просто блестяще. Все они, как один, вынесли и парню и девчонке один вердикт: "здоров" и "здорова" соответственно.

Конечно, здоровы! И адекватны! Ещё как здоровы! Всем бы подобные здоровье, силы и мозги!..

Верхушка "центра адаптации" грустно повздыхала, почесала репу и отпустила парня. Девчонку оставили. С изящной формулировкой "в связи с риском подтасовки фактов отцом, занимающим высокое положение в аппарате ЗС". Так то! Блестящий ход, как вы думаете? Ранг думал, что блестящий...

Блайз чувствовал, что скоро сдохнет от переживаний и безысходности. Хорошо, что заместители взяли в те страшные несколько недель большую часть работы на себя. А он метался, как зверь в клетке. Не мог и шевельнуться так, чтобы не вызвать новую волну критики и домыслов со стороны коллег из Земного Совета. И бездействовать не мог...

К счастью, Томас Блайз не успел сделать ничего по-настоящему безумного, на что, наверное, тоже был расчёт.

"Сумасшедший профессор" разрулил безвыходную для командующего космофлотом ситуацию изящно и красиво. Так, как только он один и умел. Да. Даже враги... Особенно враги признавали за Гланом отчаянную храбрость, которая, в сочетании с гениальными мозгами, всегда давала удивительные результаты.

Собственно, именно поэтому его никогда не затрагивали по-настоящему. Уже очень и очень долгое время. Он научил, и не раз, весь научный мир, что, затронув его и пациентов интересы, они запустят реакцию, ход которой никто не сможет предсказать, а вот Глан ещё как. И результат тоже. Жуткий результат для виновных.

Спроси Ранг или его прихвостни у них совета, маститые учёные, покачав головой, мудро изрекли бы что-то вроде:

- Не будите лихо, пока спит тихо...

Корпорация Ранга и дружественные ей политики не спросили, учёные мужи не посоветовали... И в этот раз схватка с Психом стоила карьеры всему составу Земного Совета разом. Кроме Блайза. Тот остался в белом. Таком белом, что, кажется, вот-вот засияет.

Шутка?.. Только в какой-то мере...

Профессор Глан не мелочился. Начал игру смело и с размахом. Как никогда до того. А, с другой стороны, и игр на таком уровне он ещё не вёл. Что тоже было интересно и свежо.

Глава 7.

Профессор Глан непринуждённо прогуливался перед главным входом в здание ЗС и явно поджидал его. Увидел. Просиял. И, не обращая внимания на охрану, которая внимательно прислушивалась, потряс бумагой с гербовыми и цифровыми печатями. Воскликнул:

- Ну, что, друг мой? Решение на руках! Едем забирать твою девочку из тюрьмы? Я, кстати, настоял, чтобы выдали нам решение в натуральном, так сказать, виде: на бумаге. Люблю, знаешь-ли по старинке. А то прилетим, ткнёмся. Те нам: простите, решения ещё нет! А мы им: ха, выкусите!

Охранники держали каменные лица. Но, понятно же, что, хоть "одним глазом", но видели "ту трансляцию". И сейчас они более, чем согласны и рады тому, что "добро победило". Мало того, профессор Глан, похоже, теперь стал кумиром для этих ребят... И если он попросит их о некой услуге, которая, конечно, не будет преступлением, ему вряд-ли откажут...

Натан Глан понимал это. И даже подмигнул парням. Лица охранников совсем закаменели. Блайз растерялся:

- Сегодня?

И тут же натолкнулся на осуждающие взгляды охраны. Оправдался сразу перед всеми:

- Мне ведь даже переодеть её не во что! А в той робе... Не хочу, чтобы она выходила в ней...

Парни смягчились. Глан разулыбался:

- Не волнуйся, друг мой! Это всего-то доказывает то, что ты совершенно не был в курсе нашей с коллегами шалости...

Взгляд на охранников. Их кристально-безразличные взгляды. Они ведь, вероятно, постукивают, кому следует, что, в общем-то, при их службе естественно и неизбежно... Теперь они всюду засвидетельствуют и любой полиграф пройдут на предмет того, что генерал Блайз никак не замешан в "дискредитации всего состава ЗС".

Мало того, судя по лицам, парни довольны этим. А Глан доволен, что ребята оказались сообразительными и им хватило для понимания такой небольшой затравки. Они вообще были довольны друг другом, профессор психиатрии и охрана ЗС. Взглядами напоследок обменялись... Конечно, не тёплыми! Как можно так палиться! Но понимающими точно!..

Дело сделано. Алиби для Блайза состряпано. И Натан Глан, не теряя больше ни минуты, подхватил растерянного генерала под руку и потащил к стоянке:

- Я, мой друг, был уверен, что мы победим. Поэтому прилетел с приятелями. Сейчас с тобой. А от вашего дома уже доберусь как-нибудь...

Пауза. Взгляд... Чувствуя себя дрессированным пуделем, но не в состоянии заткнуться, Блайз промямлил:

- Вы можете переночевать у нас, профессор.

Старик насмешливо скосился на него. Одобрительно похлопал по плечу. А Том, хоть его и заставили, понял внезапно, как он рад тому, что этот дед будет сегодня с ними. Рядом со стариком было хорошо. Хотя Том откровенно мучился, когда кто-то заявлялся к нему в дом, в эти годы. Принимал гостей, по большей части, на террасе. Даже родители, его и Лив, заметили это и звали его к себе, вместо того, чтобы навещать сына и зятя.

Около флайера Блайза переминался с ноги на ногу какой-то парень. Рядом с ним высилась... Хорошая такая горка сумок. Дед тут же подхватил самую небольшую сумочку, что венчала собой кучу и полез в салон. Парень принялся переносить сумки, а Блайз, снова чувствуя себя дурнем, спросил:

- А?..

Профессор тут же отозвался:

- А это "приданое" для нашей девочки. Самое необходимое на первое время. Остальное она докупит сама.

- Я возмещу...- проблеял Том и начал помогать парню.

Глан довольно рассмеялся:

- И отлично! Поблагодаришь её сам!

- Кого?

- Мою Мышку! Милли! Это её подарок.

Блайз нахмурился. Сумки загрузили. Парень попрощался. Взлетели. Тогда профессор и продолжил "приятную" беседу:

- Рожу не криви, генерал! Если бы не Милли, неизвестно ещё что было бы. На неё, если ты хочешь знать, хорошо так давили, чтобы она оговорила тебя или меня. Угрожали даже...

- И что?

- Что-что? Милли воспитанная девочка. Слишком, я бы сказал. Но, тут она была молодцом... Она послала своих работодателей народным языком.

Помимо воли, Блайз порадовался, что девчонка не пострадала, физически, во всяком случае, помогая его дочери. А профессор, хитро улыбаясь, продолжил:

- Перед этим она, мой друг, записала весь разговор и угрозы на одну из тех штучек, что дали мне мои друзья. Всё время забываю, как это называется! Но вещь удивительная: засечь приборами невозможно, да и при обыске нелегко найти. Тем более, что обыскивать милую, пугливую Милли, никто из них не стал... А она, молодец! Довела своих работодателей до нужной кондиции. Записала, что нужно. Уволилась. И теперь вся верхушка этого "научно-исследовательского" центра обзаведётся "волчьими билетами" в мире науки. Им больше никогда не найти себе приличное место работы!

- А доктор Смит?- хмурился Блайз.

- А милую Милли я забрал к себе в ассистенты. Тем более, что там ей самое место. Она, всё-таки книжный червь и шагать по головам не умеет.

Блайз криво усмехнулся:

- А как же "довела" и "записала"?

Глан скосился на него чёрным глазом:

- А что не так? Она сделала то, что считала правильным! Тебя, мой друг, обманывает то, что ты видишь... Дело в том, что под личиной милой Милли прячется не больше, не меньше, чем Саблезубая Мышь. Она прогрызёт что угодно и перегрызёт глотку тому, кому нужно, чтобы защитить слабого и беззащитного. Совершенно теряет соображение... А потом дико извиняется... Всегда такой была. С первого курса. Удивлялась, почему однокурсники её, тихоню, выпихивали вперёд в сложных ситуациях... Видела бы она себя тогда со стороны, не удивлялась бы. Фурия!..

Профессор повернулся к нему всем корпусом, сверлил взглядом... Понятно было, что это не пустой разговор. Блайз не стал тянуть:

- К чему вы ведёте?

- А к тому, мой друг, что бросить службу и пост тебе никто не позволит. И мы не знаем, как твои коллеги отнесутся к тому, что мы неплохо так щёлкнули им по носу... А, значит, что?.. Нужно помочь твоей девочке адаптироваться в кратчайшие сроки. И избежать любых сомнений в том, что она безопасна для окружающих и вменяема...

Глава 8.

Домой добрались быстро. Стоило Коре выбраться из флайера, Том Блайз скривился:

- Кто выбирал такую странную одёжку?

И тут же заткнулся. Вспомнил, кто. Старик-профессор ехидно улыбнулся. Дочь покрутилась перед отцом. Возмутилась:

- Ты что! Это самое модное сейчас!

Конечно, она знала! Видела в вирте!

Как на взгляд Блайза, если эти тряпки как-то и можно было назвать, то только "самыми драными". Непонятного, линялого цвета штаны и туника. Невнятного фасона. Вернее, без фасона. Балахон, одним словом, в котором его хрупкая дочка пряталась и напоминала подростка.

На что и был расчёт! Глан, в очередной раз, порадовался нюху Милли. Она выбрала идеальный вариант. Который убивал целую кучу зайцев. Одежда была максимально похожа на ту, что девочка носила за Барьером. При этом модная, что позволит ей не выбиваться из толпы молодёжи даже с её этой косой. И то, что одёжки прятали изгибы и прочие прелести девичьей фигуры тоже замечательно. Что-что, а внимание молодых людей девочке сейчас противопоказано.

Командующий покривился-покривился, да и принялся вытаскивать остальное "приданое" из флаера. Они с дочерью так и не обнялись пока... Понятно, почему. Страшно и больно.

Обнялись... Прямо на пороге... Очень неловко... Кора просто подлезла под руки отца и крепко обняла его первой. Он уронил сумки и тоже судорожно обнял дочь... А Натан Глан отправился погулять по саду. На часок где-то. Есть время, когда нельзя мешать. Даже если ты лучший из психиатров.

***

Расположились, в итоге, в гостиной. Кора копалась в подарках милой Милли и слушала, о чём говорят мужчины. Иногда вставляла какое-то своё замечание. Не слишком часто, на самом деле. Отец откровенно пугался, когда слышал некоторые её высказывания. Словно были они дикими или не логичными.

На самом деле, Томас Блайз прекрасно отдавал себе отчёт, какими разумными и логичными были замечания дочери. Только вот такая "логика", на его памяти, встречалась, в основном, у старых косморазведчиков или космодесантников, которые какого только дерьма в жизни не видали и не пробовали.

Это они могли рассуждать вот так: бесстрастно отвергая собственные чувства, желания и даже интересы. "Надо" было их девизом, которому подчиняли они самих себя и всю свою жизнь. Так выживали они иногда в немыслимых условиях. Не все, конечно. Некоторые, повинуясь этому "надо" жертвовали своими жизнями без сомнений. Ради выживания большинства.

Так это они. А здесь семнадцатилетняя девочка!.. Которая на новость о том, что ей светит постоянный надзор психиатров ещё минимум на пол года не возмутилась и не обиделась. Кивнула и рассудительно заметила:

- Правильно. Эти ублюдки вряд-ли успокоятся так быстро. Подставят меня как-нибудь. Разбирайся потом...

Отец дёрнулся тогда, Кора решила, что это из-за "ублюдков". Глан понимал, явно жалел его и "брал огонь" на себя. Том был бесконечно рад, что старик остался сегодня с ними. Он, оказывается, такой же раненый, как и дочь. И бесконечно устал...

Ужином их тоже обеспечил профессор. Он, получается, срежессировал сегодняшний вечер от и до. Доставка из ресторана пришла ровно в тот момент, когда Том мучительно размышлял над тем, что у него дома шаром покати и ему нечем кормить ни дочь, ни гостя.

В ближайшее время у них, конечно, не будет таких проблем. Обе бабушки завалят их вкусняшками и задавят в объятиях. А дедушки будут ревниво посматривать на них и периодически выдирать внучку из хищных объятий. Чтобы пообниматься самим.

"Учёные" запрещали родным навещать Кору. Только отец и Глан. Она сама отказывалась от общения в вирте. Том понимал почему. Опять же, вспоминая "логику космодесанта". Любые её запросы в вирт пространстве отслеживались. Поэтому из запросов там были только "котики" и учёба. Всё!

Ничего личного. Ничего, что помогло бы составить её расширенный профиль. Ровно по этой же причине она отказывалась связываться с кем бы то ни было. Заблокировала свой аккаунт на вызовы, и дело с концом. А кто там пытался пробиться к ней...

Какая разница? Дедушек-бабушек папа предупредил. А остальные... Они простят её, когда поймут. Свои точно поймут. Им ли объяснять, что нельзя давать врагам увидеть тебя настоящего? А остальные... Остальные ей не нужны. Даже если это приятели из детства. Они никогда не смогут быть близки, как раньше. Слишком разный опыт.

На ночь не только профессор расположился в комнате для гостей, но и Кора. В свою "детскую комнату" она непонятно когда ещё сможет войти. Это ведь значит, столкнуться лицом к лицу с собой прежней. С прошлым. Когда была жива мама...

Поэтому все её "подарки" перенесли в самую большую из комнат для гостей. Их в доме было целых три штуки. Раньше там частенько ночевали друзья папы, молодые, как он, пилоты. Когда прилетали на Землю отдохнуть. Или зализывать душевные раны.

Теперь комнаты пустовали. Видно, что здесь никто не жил, только убирали. Весь дом был неживым, пустым каким-то. Когда она "приходила" сюда из-за Барьера настолько тягостного ощущения не возникало. Может быть, такое можно ощутить только "на месте"? Или ей просто было не до того? Кто знает?..

- Ты права, Мити,- пробормотала девушка, засыпая.- Он действительно очень несчастлив, мой папа. Придётся помогать.

Мити обняла её:

- Оба вы несчастны, мой дорогой человек. Но, что же сделаешь?..

Похоже, обнималась Мити не только для того, чтобы утешить свою юную подругу, но и себя. Была она грустной и растерянной. Задачи без решения и вопросы без ответов пугали Деметру, как и философия в целом. Иногда, когда сверхразум зарывался, Ра пользовалась этим своим знанием и начинала рассуждать на какую-нибудь крайне отвлечённую и возвышенную тему, сбивая с Разума спесь в рекордные сроки.

Сегодня не о том, и не к тому. Сегодня она утешила Мити и себя:

- Может быть, ничего с "этим" не сделаешь. Но это же не значит, что мы не будем пытаться? Правда?

- Правда,- прошелестела Деметра у неё над ухом.- Хоть это и нелогично! Смысл пытаться исправить то, что по определению не подлежит исправлению? Но, может быть, смысл не в результате, а в самом действии?.. Хоть так звучит ещё более нелогично!

Глава 9.

Полёт до университета, где преподавал и занимался научной работой Глан, превратился в обзорную экскурсию и занял приличное время потому, что летели максимально, насколько это было разрешено, низко и на минимальной скорости. Глан смеялся, что у студентов каникулы, а он сам себе хозяин.

Перси была счастлива. Это вовсе не то, что полёт в "загоне для карантинных" или вчера вечером в темноте. Не только вертела головой по сторонам, узнавая знакомые места, но и просто впитывала в себя восхитительное ощущение полёта. Профессор и Милли ей не мешали.

Да, они и не раздражали её. Совершенно. Она боялась немного, после тех своих встреч с милой Милли "через стекло". Это правда... Но девушка оказалась действительно милой, замечательной и прекрасно к ней относилась. Перси "рассмотрела" её.

Только совсем немного, в общих чертах. Чтобы знать, так ли прав профессор Глан и можно ли ей доверять...

Оказалось, что доверять ей можно. Ещё как! А у профессора феноменальный нюх на людей. "Слышать" такую глубокую жалость и нежность в свою сторону от постороннего человека было даже немного неловко.

- Наверное,- думала Перси,- такая жалостливость, ко всем без разбора, свойственна доктору Милли.

Дальше она не полезла. В личное. Если они подружатся, Мышка расскажет сама то, что посчитает нужным. Как и она. Дружба должна быть на равных. И вообще, все эти её особенности, подаренные Мити, не повод копаться в головах кого бы то ни было без повода. Так можно до комплекса бога дойти. До сумасшествия.

- Совершенно верно!- вклинилась в её размышления Деметра.- Я испытываю невероятное облегчение оттого, что ты это понимаешь. Ведь главная опасность состоит в том...

- Где ты, Мити?- бесцеремонно оборвала начало лекции Перси.

Она слышала уже такое. Не раз. И ещё выслушает. Но не сейчас, когда переживает первый настоящий полёт за столько лет. Мити поняла. Конечно! Она же у неё в голове! С готовностью ответила:

- Часть меня летит рядом с вами. Забавное, кстати развлечение, согласна с тобой. Сопротивление воздушных потоков, которое я немного ощущаю...будоражит.

Кора отвернулась от Милли и профессора. Улыбнулась украдкой:

- Это называется ветер в лицо, Мити! Когда-нибудь, после поступления, от меня отстанут, и я смогу летать одна. Тогда мы промчимся с тобой над океаном и покричим от души.

- А пока покричу я одна,- довольно добавила Деметра.

И заверещала. Профессор Глан вздрогнул. Мити мгновенно заткнулась. Прошептала:

- Какой интересный субъект! Я начинаю бояться его!

Перси искоса глянула на старика, который пытался прислушаться к тому, что ему "почудилось". И весело ответила подруге:

- Профессор уникальный. Жил бы в старые времена, отхватил бы звание колдуна и костёр впридачу. Не хочешь попытаться с ним поговорить?

- Нет!- прозвучало категоричное.- Кто их знает, этих чокнутых учёных? Они такие странные иногда!.. А вдруг ему придёт в голову раскрыть моё существование? Что будет, ты думаешь?

- Истерика. Всеобщая...- убито ответила Кора.

- То-то же... У кого-то истерика случится. Кто-то будет бояться жить со мной бок о бок. Кто-то возведёт меня в ранг божества и начнёт поклоняться... Это будет уже не просто вмешательство в дела людей... Это изменит вашу историю...

И тут же, с мрачного, апокалиптического тона Деметра перескочила на свой обычный, доброжелательный и слегка занудный:

- Мне хочется, чтобы во мне видели существо разумное, но не всесильное, потому, что я не такая... Или не хочу такой быть. Да. Я хочу, чтобы меня видели, те, кто видят, как существо разумное и стремящееся к саморазвитию и самопознанию.

Перси подумала и заметила:

- О тебе ведь и так знают. Изменённых опрашивали. Всех. И, думаю, что они рассказали о "голосе в голове" .

- И что?- насмешливо ответила Мити.- Я, Кора Блайз, если и не всесильна, то очень умна. Осознаёте меня по-настоящему только ты и Алекс. Вы молчали и будете молчать. Я не зря выбрала вас. Вы скорее умрёте, чем предадите моё доверие. А рассказы остальных можно списать на примитивные верования.

Перси спросила осторожно:

- А насчёт "всесильности", Мити... Оно ведь так и есть? Ты ведь смогла бы влиять, к примеру, на атмосферные явления?..

- И устроить нескончаемую череду катаклизмов? Чтобы выжить людей с Земли? Конечно! Скажу больше. Я и тектонические явления устроила бы, если бы захотела.

- Да. Всё ведь взаимосвязано...

- Молодец, мой человек! Твой мозг продолжает развиваться!.. Чего не скажешь, о твоей эмоциональной сфере. Скажу откровенно: ты застряла!

Конечно, она права! Кора сама знала это. Поэтому и пыхнула, как порох:

- Откуда тебе знать?

Очень глупо, если разобраться, противоречить тому, кто в твоей голове и знает тебя, как облупленную! Деметра, тем не менее, милостиво ответила. Это же и есть обмен мнениями и дружба? Даже если твой друг несёт откровенную дичь, ты всё равно слушаешь и отвечаешь? Вот и она ответила. Только то и позволила себе, что небольшую долю ехидства:

- Я, мой человек, подслушиваю твои разговоры с профессором Гланом. Не только из любопытства. Ты замечала, что наши с тобой психологические проблемы сходны? Наверное, поэтому мы так хорошо понимаем друг друга... Я воздаю профессору должное, Перси. Он молодец. Поэтому я и слушаю, пытаюсь осмыслить и приложить, если можно так выразиться, к себе... Так к чему я?.. Очень заметно, что он пытается привести тебя к тому, чтобы ты осознала своё нежелание взрослеть. Страх взрослых аспектов жизни... Не фырчи! Я не о половой жизни! Тебе до неё, как до Луны пешком!.. Я о простейших вещах.

- Это можно посчитать ненормальным?- несколько скованно спросила Перси.

Деметра поняла уже, к чему она ведёт. Но всё равно ответила. Это же и есть дружба? Мягко ответила:

- Это не делает тебя клинически "ненормальной", но сильно осложнит твою жизнь в будущем...

Кора не дослушала. Лязгнула голосом:

Глава 10.

Заметили их, как следовало ожидать, дети. Они, наверное, и игры свои устраивали сейчас неподалёку от стоянки флайеров, чтобы первыми узнавать новости.

Сначала они облепили Перси. Особенно свои, горячевские. Другие присоединись уже за компанию. Тем более, что Ра знали. И то, что она стала героиней для всех, живших за Барьером. Она и сын верховного Хэда.

Наскоро поцеловав "героиню", ребятня, как стайка мелких птичек, пыхнула в сторону города, горланя во всю силу здоровых лёгких:

- Ра вернулась!

Дети рванули далеко вперёд. Конечно, только они должны принести новости первыми! Девушки, посмеиваясь, пошли следом. Милли с интересом рассматривала разномастную одежду ребят, где забавно сочеталась яркая и удобная современная детская одежда и обувь, и домотканые детали, например, брюки или рубашка. Или пончо, вместо куртки. Тут было гораздо холоднее, чем там, откуда девушки прилетели и Милли непроизвольно ёжилась. Кора, кажется, и не ощущала холода.

- Волнуется или идеальная теплорегуляция сказывается?- поневоле подумала Миллисент.

Она очень сочувствовала девочке. Это же просто кошмар, оказаться в такой ситуации! Со всеми этими модификациями, с которыми ещё неизвестно что будет дальше, вечным вниманием к себе из-за этого, прошлого и высокопоставленного красавца-папы!.. Удивительно, но она справлялась. Оба они, самые модифицированные из жителей за Барьером, справлялись. Кора и красивый, как оживший бог древности, парень.

Это наводило на мысли. Не только её и Глана, но и прочих исследователей. Все они не смогли не отметить особенную стойкость, устойчивость к манипуляциям и необычность обоих этих детей. И, судя по опросам, такими они были всегда, ещё до изменений. Что это значило? Что мутации вдруг, с какого-то перепугу, взяли и разыгрались с невероятной силой в двоих самых, если так можно выразиться, достойных молодых обитателях "того" мира?

Поверит ли в такое кто-то, даже не из учёных, которые привычны всё подвергать сомнению, а и просто из вменяемых, разумных людей? Нет, конечно! Вероятность подобного стремится... Куда она там стремится, Милли, как гуманитарию, было совершено не интересно. Ей было достаточно знать, что число получится настолько неубедительное, что и принимать его во внимание не имеет смысла.

Собственно, ещё поэтому они с Гланом и прочими учёными мужами так берегли обоих ребят. Не только потому, что их биоматериал не хранился, но мог быть использован для незаконных разработок. За всей этой историей стояла тайна с большой буквы, которую теперь долго и, подозревала Милли, безуспешно будут стараться разгадать все.

Девочка словила взгляд старшей подруги и вопросительно посмотрела на неё. Доктор Смит улыбнулась, и Кора снова любопытно завертела головой по сторонам, восхищённо улыбаясь. Как маленькая! У Миллисент привычно уже захолонуло сердце от нежности и сочувствия к девочке.

К её отцу тоже. Милли собирала анамнез. Глан, паршивец такой, отправлял именно её беседовать, нет, к счастью, не с родными Оливии Блайз! Она просто не пошла бы туда!.. Но, с коллегами матери Коры беседовала именно она. Те переживали, каждый раз, некоторый шок. Потом она переживала всплеск негатива в свой адрес, который сводился к тому, что она, якобы, специально подчеркнула своё сходство с погибшей.

Ну, а следом, как и следовало ожидать, шёл целый шквал откровенностей, на которые эти, в общем-то, сдержанные люди вряд-ли решились, если бы не были выбиты из колеи. На что и был расчёт профессора Глана. Профессор получал информацию. Мышка очередную закалку характера.

Она никогда не оправдывалась перед теми людьми, что это её привычные причёска или одежда. И говорящие взгляды отца Коры тоже не просто терпела. Прощала сразу же. Или, можно сказать, заранее. Конечно, за ним охотятся. Красивый, успешный. Приз, да и только! Только, спроси они, эти жаждущие, доктора Смит, она сказала бы им, что ничего им не светит с эталонным красавцем, несмотря на то, что иногда он и заводит себе одноразовых любовниц.

Она умела наблюдать и видеть. Ей много раз, с разными подробностями, рассказали историю любви Томаса Блайза и Оливии Рэнсом. Она точно видела, что человек этот, пусть с ней и не согласилось бы большинство, не просто не пережил свою утрату. Он просто игнорировал её, в определённом смысле.

Он, командующий Блайз, до сих пор любит свою жену. И, вероятно, так будет всегда. Нельзя влезать и мешать такому. Это просто жестоко, безнравственно. И глупо. Глупо пытаться заместить мёртвых в сердце кого-то, пока он сам не будет готов отпустить их.

Это знал профессор Глан, который никогда не "воспитывал" саму Милли и не устанавливал сроки для её скорби. Поэтому он и добился таких успехов в адаптации девочки, которая до него считалась безнадёжной.

И здесь люди из-за Барьера тоже понимали это. Поэтому парни, которые толпой налетели на Кору, сбили её с ног, подхватили, заобнимали, затормошили, а младшие и зацеловали в щёки, не задавали девочке вопросов. Никаких. И сочувственно "Ах ты, бедняжка!" не смотрели. Захочет, расскажет сама. Что посчитает нужным.

А потом ребята расступились и девушки увидели, как по дорожке, вьющейся между деревьями, из-за деревянных домов бежит бабулька. Она торопилась изо всех сил. Налетела. Обняла девочку и зарыдала в голос. И Кора заплакала, не скрываясь. Впервые на памяти Миллисент.

Доктор Смит тут же взялась разруливать ситуацию. Дёрнула за рукав самого высокого из парней, Грина, кажется, предложила ему с парнями и Корой "сходить к Марфе на чашку чая". Конечно, она знала Марфу и беседовала с ней не раз!.. Грин понял её слёту. Аккуратно вытащил Кору из объятий бабушки и повёл прочь. Другие парни провожали старушку.

Милли, в это время, подхватила "своих" волонтёров, которые глазели на сцену и потащила их в другую сторону. Улыбнулась зазывно:

- Проведите для меня обзорную экскурсию, ребята! А то была здесь столько раз, и всё бегом!

Парни растаяли, переключились на неё. И замечательно! Пусть оставят местных в покое! Хоть на время!