Вернуть нельзя, забыть невозможно

Пролог Виктория

1 книга "Девочка из прошлого" (Можно читать отдельно) https://litnet.com/ru/reader/devochka-iz-proshlogo-b374717?c=3941762&p=1&_lnref=Nw0sTO8i

Неделя без Ивана тянулась бесконечно долго. Я не находила себе места. От звонка до звонка считала минуты и не могла дождаться, когда же он наконец вернется. Ночные разговоры по телефону немного смягчали ситуацию, но стоило повесить трубку, как тоска возвращалась и с новой силой терзала сердце. Соскучилась невозможно и вся извелась, пока он наконец не позвонил и не сказал, что уже в аэропорту и через несколько часов будет дома. Ему удалось все завершить раньше, и он успевает на другой рейс.

С этого момента время будто взбесилось. Минуты летят с космической скоростью, и я просто ничего не успеваю. Бегаю по дому, как ужаленная, и готовлюсь к встрече с мужем. Дочка в школе, а Галина Федоровна в отпуске. Я одна, а еще столько всего надо сделать.

Но главное — мой подарок. Достаю заботливо упакованную коробочку и открываю ее. С улыбкой смотрю на положительный тест на беременность и малюсенькие голубые пинетки. Представляю, как обрадуется Ванечка, когда я расскажу ему, и сама едва не пищу от восторга. Он так мечтает о сыне, и вот наконец у нас получилось.

Нас скоро станет четверо. Это волшебно и невероятно. Срок совсем еще маленький, но я уже так сильно люблю этого малыша.

Забираю подарок с собой и спускаюсь на кухню. Нехорошее предчувствие внезапно накрывает. Сердце тревожно колотится в груди и практически дезориентирует. Стараюсь дышать глубже, чтобы как-то снять этот необоснованный приступ паники.

Пора начинать готовить обед, чтобы успеть к приезду Ивана. Достаю необходимые продукты и включаю радио, чтобы хоть немного отвлечься. Но тревога никуда не уходит, а наоборот, набирает обороты. В груди неприятно колет, а сердце, как сумасшедшее, лупит о ребра. Да что такое?

Наливаю себе воды и выпиваю пустырник. Руки мелко дрожат, а в душе творится настоящая паника. Становится страшно. Может, скорую вызвать? А что я им скажу? Я боюсь сама не зная чего? Бред…

Присаживаюсь за стол, подпираю голову на руки и прикрываю глаза. Думаю о хорошем, стараясь направить мысли в позитивную сторону. Дышать становится легче, но сердце все так же колет и болит.

Телефонный звонок заставляет вздрогнуть от неожиданности. Рефлекторно смотрю на часы — Иван еще приземлиться не мог. На дисплее высвечивается неизвестный номер, и у меня внутри все обрывается. Дрожащей рукой провожу по дисплею, чтобы принять звонок, и подношу телефон к уху.

— Слушаю. — Мой голос звучит как-то странно, словно со стороны.

— Здравствуйте, мне нужна Козырева Виктория. — В динамике незнакомый мужской голос.

— Это я.

— Мы обычно не сообщаем раньше времени, но вам приказано сообщить…

— Что? — Сердце истерично дергается и ухает вниз. Тело застывает, словно сковывается толстой коркой льда, даже каждый вздох дается с большим трудом.

— Самолет, на котором летел ваш муж, Козырев Иван, исчез с радаров.

Внутри все обрывается от ужаса происходящего, но мозг отказывается воспринимать эту информацию. Она отталкивается от меня и отлетает.

— Как исчез? Что это значит? — бормочу на автомате, пытаясь выяснить хоть какие-то подробности. Увериться, что надежда есть.

— Больше пока никакой информации нет. Оставайтесь на связи, мы вам перезвоним.

— Подождите, — кричу в пустоту, звонок обрывается.

Смотрю в одну точку и пытаюсь осмыслить происходящее. Что мне делать? Как реагировать? Где искать мужа? Но пока не понимаю. Внутри пустота. Внутри ничего больше нет. Лишь леденящий душу ужас и липкий, парализующий страх больше никогда не увидеть Ивана.

***

С момента звонка спецслужб время как будто остановилось. Замерло в одной точке и не желает двигаться. Хотя прошло часа три, не меньше. Новостей нет. Какой-то информационный вакуум. Или просто мне ничего не говорят. Единственное, что я знаю — что самолет, в котором летел мой муж, пропал с радаров. А дальше сплошная и непроглядная неизвестность… она пугает, наверное, больше чем смерть. Хотя и дает слабую надежду.

Господи, я даже не представляю, что будет, если Ивана не станет. Я так люблю его… не смогу жить без него. Не хочу думать об этом, гоню от себя дурные мысли. Но они, словно стая волков, постоянно догоняют и грызут меня.

Мечусь по пустому дому, словно зверь в клетке, и тихонько подвываю. На душе тяжело и больно, сердце бьется медленно и как-то натужно. Изо всех сил стараюсь держаться, чтобы не скатиться в истерику. Мне нельзя волноваться, это может навредить ребенку, что я ношу под сердцем. Пусть срок совсем маленький, но именно на нем чаще всего случается выкидыш. Да и дочка скоро вернется из школы, нельзя, чтобы моя нервозность передалась ей. Ведь пока еще ничего не ясно. Отсутствие плохих новостей — это же тоже хорошо…

Трель дверного звонка разрезает звенящую тишину. Чашка из рук летит на пол и разбивается на множество осколков. Сердце вздрагивает в груди и ухает куда-то вниз. Нехорошее предчувствие расползается по внутренностям, подобно лесному пожару. Понимаю, что сейчас все узнаю, но не хочу этого. Лучше останусь в счастливом неведении и буду терпеливо ждать. Боже, пожалуйста, не отнимай у меня надежду…

Звонок настойчиво повторяется. С большим трудом беру себя в руки и на негнущихся ногах иду к двери. Набираю в легкие побольше воздуха и открываю замок.

На пороге стоит брат моего мужа Павел. На нем лица нет, бледный, как полотно, а под глазами темные круги.

— Прости, я только с самолета и сразу к тебе, — виновато улыбается, а в глазах столько боли, что у меня сжимается сердце и перехватывает дыхание.

— Есть новости? — Мой голос кажется чужим и звучит неестественно.

— Боюсь они тебе не понравятся, — отводит взгляд, но я без слов уже понимаю, что все плохо.

— Проходи.

Ухожу на кухню, наливаю стакан воды и залпом его осушаю. Не готова я к его новостям. Да разве можно к такому подготовиться? Несколько секунд — и решится судьба, точнее, жизнь под откос…

Глава 1 Иван

Грудь сдавливает, а меня словно выталкивает наверх из-под толщи воды. Дышу часто и рвано и морщусь от боли во всем теле. Болит каждый сантиметр. Как-будто меня перемололо в мясорубке и выплюнуло.

Голова кружится, и немного мутит. Слышу какие-то звуки вокруг, но не понимаю, что это. Дикая слабость сковывает так, что не могу даже пошевелиться. С большим трудом разлепляю веки и пытаюсь понять, где нахожусь. Все какое-то темное, ветхое и жуткое. Избушка на курьих ножках прямо. Что это за нафиг? Как я здесь оказался?

Пытаюсь поднять голову, но боль сдавливает виски с такой силой, что не выдерживаю и со стоном отпускаю обратно. Пробую сфокусировать взгляд, но тщетно — картинка плывет, сливаясь в одно безобразное пятно, и мутить начинает сильнее. Вновь закрываю глаза и дышу глубже через нос.

— Очнулся наконец. — Скрипучий голос раздается откуда-то сбоку, но я не могу даже повернуть голову. Распахиваю веки и вздрагиваю всем телом, увидев вблизи морщинистое лицо какой-то бабки. Зажмуриваюсь от ужаса и боли, пронзающей каждую мышцу. Очень надеюсь, что мне привиделось.

Опасливо приоткрываю глаза и облегченно выдыхаю. Никакой Бабы-Яги нет. Привидится же такое.

— Раз в себя пришел — может, и выживешь, — вновь слышу этого голос и титаническим усилием воли заставляю себя повернуться. Неподалеку стоит стол, заставленный какими-то баночками, и небольшого роста старушка ловко перебирает их. Что-то смешивает в большой кружке и недовольно ворчит себе под нос. — Надоело до чертиков тебя выхаживать.

Все интереснее… но я не помню ее. А самое стремное, что я не помню себя. Сказка какая-то, причем совсем не добрая.

— Кто вы? — хриплю и совершенно не узнаю свой голос.

— Анисья, — отмахивается бабка, но мне это ни о чем не говорит. Но не Яга, что уже неоспоримый плюс.

— Исчерпывающе…

— Какая тебе разница? — фыркает она. — Скажи спасибо, не окочурился.

— Спасибо, конечно… А я хоть кто?

— Понятия не имею. — Анисья пожимает плечами и протягивает мне кружку с дымящимся напитком странного цвета. — На вот, выпей лучше.

Благоразумно решаю не спорить и делаю глоток. Мерзкая жижа попадает в рот, обжигает и вызывает тошноту.

— Какая гадость, — неприятно морщусь от вкуса и запаха. — Что это?

— Сколько от тебя ненужных вопросов, — хмурится бабка, отчего ее лицо становится еще более сморщенным. — Пей молча!

Вдыхаю побольше воздуха, задерживаю дыхание и мужественно вливаю в себя это горькое и вонючее нечто. Желудок недовольно урчит, но больше не пытается выплюнуть эту гадость.

— Вот и славно. Глядишь, и правда очухаешься. — Анисья окидывает меня каким-то странным взглядом и забирает кружку. — Я-то уж думала все…

Очень жизнеутверждающе. Да и вообще старушка такая «позитивная».

Через пару минут чувствую, как боль немного отступает. Пробую пошевелить руками и ногами — получается. Значит, цел. Уже неплохо. Осталось только выяснить подробности. Раз больше вариантов нет, придется пытать бабку.

— Как я здесь оказался? — кричу ей. — Да и где здесь?

— Внучка моя, Настюшка, привезла на санках, когда за хворостом ходила. Откуда — знать не знаю. Да и не интересно мне это.

— А где она сама?

— Так в городе. На каникулы теперь уже приедет.

— Ясно.

Никаких зацепок. Ничего выяснить не удалось. И в голове пустота. Абсолютная. Словно белый-белый снег.

— Ты давай спи, — настоятельно рекомендует Анисья. — Надо сил набираться, а то высох вон весь.

— Сколько я был без сознания?

— Не считала. Неделю-то точно, — равнодушно пожимает плечами и идет к выходу. Дверь негромко хлопает, и слышны хрустящие по снегу шаги. Зима, значит…

Прикрываю глаза и пытаюсь вспомнить хоть что-нибудь, но не получается. В голове словно стоит стена, которая мешает мне увидеть прошлое, но я чувствую, что оно рядом. Вот буквально пара шагов — и я схвачу его, но оно уплывает, оставив лишь легкий шлейф из неясных образов.

Проваливаюсь в какое-то полузабытье. Вроде сплю, но и не сплю одновременно. Все слышу, чувствую и могу контролировать. Иду по снегу, шаги монотонно хрустят. Очень спешу, но куда, пока не понимаю. Тянет, и я не сопротивляюсь. Сердце начинает биться быстрее, чтобы подстроиться под ритм шагов. Его гулкие удары эхом разлетаются в сознании и перемешиваются с хрустом снега.

— Ванечка! — Женский крик врывается в мое сознание и от неожиданности выдергивает меня в реальность.

Сажусь на постели и часто дышу, пытаясь понять, что это было. Холодные мурашки курсируют по коже, а по спине струится пот. Меня всего трясет от волнения. Я знаю этот голос. Я помню его. И Ванечка — это, вероятно, я…

***

Если вам нравится эта книга, очень прошу, не забывайте ставить "нравится". И добавляйте в библиотеку, чтобы не пропустить продолжение.

Глава 2 Виктория

Еще одна бессонная ночь подходит к концу. Завернувшись в теплый плед, стою у окна и встречаю рассвет. Прошел почти месяц, но об Иване по-прежнему нет никакой информации. Он просто исчез. Испарился, как будто и не было никогда.

Очень тяжело принимать такую реальность, когда раскуроченное сердце кровоточит. Но слез уже нет. Их просто не осталось. В душе пустота, выжженная напалмом горя. Жить не хочется, но я должна. Ради детей. Только они заставляют меня существовать.

А еще зыбкая надежда на чудо. Все, что есть во мне рационального твердит, что шансов нет. Ивана уже не найдут, тем более живым. Слишком много прошло времени. Но глупое сердце не желает соглашаться с этим вердиктом. Упорно бьется в груди и верит в невозможное.

Уже привычно опускаюсь на колени, прикрываю глаза и молюсь. Раньше не умела, а теперь научилась. Становится легче и как-то спокойнее. Отчаянно прошу господа вернуть мне мужа. Потому что не могу без него. Без него меня нет.

Днем еще получается как-то держаться, но, как только дочка засыпает, я остаюсь совсем одна со своим горем и уничтожающими мыслями. Почему не отговорила Ивана от этой поездки? Ведь чувствовала, что что-то случится. Зачем отпустила?

Телефон вибрирует на тумбочке и выдергивает меня в реальность. Поднимаюсь на ноги и отключаю будильник. Пора дочку будить. Сегодня бабушка заберет ее на выходные. Хорошо это или плохо, не знаю. Я вообще уже ничего не знаю и ничему не сопротивляюсь. Просто хочется лечь пластом и не шевелиться. Тяжело и больно. Неизвестность выматывает, с каждым днем надежды все меньше, а нервы тоньше. Еще чуть-чуть — и лопнут.

Привожу себя в порядок, замазываю синяки под глазами и иду будить Нюсю. Она ничего не знает, решили не сообщать до последнего. Пока есть хоть крохотная надежда. Но Нюся словно чувствует, что что-то не так, и постоянно спрашивает про папу. Я уже не знаю, что отвечать…

— Нюсенька, просыпайся, — мягко глажу ее по голове и спине.

Улыбается и сладко тянется. Зевает и открывает глаза.

— Доброе утро, мамочка, — обнимает за шею и целует в щеку.

— Доброе утро, — улыбаюсь ей.

— А папа уже вернулся? — отстраняется и взволнованно заглядывает в глаза.

— Еще нет, — нервно сглатываю и отвожу взгляд. Внутри просыпается тихая паника. Боюсь, что не справлюсь с ней, разревусь и напугаю дочь.

— А когда уже? — Нюся капризно надувает губки и слава богу не замечает моего состояния.

— Я не знаю… — поднимаюсь на ноги и достаю из шкафа заранее приготовленную одежду. — Давай собираться? Скоро бабушка за тобой приедет.

— Ура!

Нюся подскакивает и несется в ванную. Пока ее внимание еще можно переключить, но что будет дальше, даже подумать страшно.

Тяжело вздыхаю, заправляю кровать и кладу на нее одежду. Затем спускаюсь, чтобы приготовить завтрак.

Тошнота привычно подступает к горлу. Токсикоз жуткий, особенно по утрам. На еду вообще смотреть не могу. Но дочку-то надо кормить. Беру себя в руки и начинаю варить кашу. От запаха мутит все сильнее. Отхожу на пару шагов, опираюсь обеими ладонями на столешницу и глубоко дышу. Отвратительно себя чувствую. От голода мутит, а от еды воротит. Замкнутый круг.

Трель дверного звонка разлетается по дому. Отставляю кашу с плиты и иду открывать. Людмила Петровна в черном платке и очках. Траур. Мне кажется, она уже мысленно похоронила сына. Смирилась, как и его братья. Только я одна не могу принять это.

— Проходите, — натянуто улыбаюсь. — Кофе будете?

— Нет, спасибо.

Возвращаюсь на кухню, а свекровь следует за мной.

— У тебя все нормально? — неожиданно интересуется, присаживается за стол и снимает темные очки.

— Относительно, — равнодушно пожимаю плечами и оборачиваюсь к ней. Только сейчас замечаю, как она изменилась, словно постарела сразу на несколько лет. Горе никого не пощадило.

— Ты сама на себя не похожа, — хмурится Людмила Петровна. — Похудела, мешки под глазами. Может, врачу показаться?

— Со мной все в порядке, — упрямо повторяю. Такая забота сейчас совсем не уместна. Я не готова принимать ее от этого человека. Предубеждение. Постоянное ожидание какого-то подвоха.

— Вик, это не шутки… — качает она головой. — У тебя дочь, она не может потерять обоих родителей.

— Не говорите так! — повышаю голос, вспыхивая в секунду. — Иван жив и вернется к нам!

Людмила Петровна поджимает губы и сканирует меня взглядом. Становится не по себе. Зябко веду плечами.

— Ты думаешь, я этого не хочу? — горько усмехается она. — Неужели ты до сих пор меня считаешь таким чудовищем?

— Я этого не говорила…

Шумно выдыхаю. Не хотела касаться этой темы. Мы давно закрыли ее и договорились больше к прошлому не возвращаться. Но, видимо, не одной мне оно не дает покоя.

— Говорить и не обязательно. Я и так чувствую и понимаю, что ты меня никогда не простишь.

— Неправда, — горячо возражаю. — Я вас давно простила.

И это истинная правда. Я не держу зла. Что было, то прошло. После воссоединения нашей семьи мы забыли все разногласия и начали жизнь с чистого листа.

— Это мой грех, и я правда пытаюсь его искупить.

На глаза наворачиваются слезы. Едва сдерживаюсь, чтобы не расплакаться. Гормоны, наверное, шалят.

— Я знаю, — судорожно вздыхаю. Свекровь и правда старается стать хорошей бабушкой и даже ни разу не нарушила наш с ней нейтралитет. Мне не в чем ее упрекнуть. — Простите меня, я на нервах.

— Мы все на нервах, но… — Ее голос срывается, а взгляд становится пустым и отстраненным. — Прошел месяц. Надо смириться и поставить точку.

— Что вы хотите этим сказать? — Внутри все обрывается, а сердце замирает в груди. Дышать становится тяжело, и я хватаюсь рукой за горло.

— Хочу, чтобы ты его наконец отпустила, как сделала это я. Нужно устроить похороны. Да и ребенку пора рассказать правду.

Смотрю на нее и не понимаю. Сдалась? Почему без боя? Ведь еще ничего не ясно. Ведь еще все может быть. Надо только верить. Но Людмила Петровна потухла. По глазам вижу, что ее надежда умерла.

Глава 3 Виктория

Промаявшись весь день, мне наконец удается уснуть. Видимо, усталость просто взяла свое, и я отрубилась прямо в гостиной на диване. Но сны опять неспокойные. Куда-то бегу, плутаю и как сумасшедшая ищу Ивана. Чувствую, что он где-то близко, но так и не могу отыскать.

Настойчивая трель дверного звонка проникает в сознание, выдергивая меня в реальность. С большим трудом продираю глаза и пытаюсь прийти в себя. Голова тяжелая, а тело ломит от перенапряжения.

Звонок повторяется. Поднимаюсь и иду на звук. Чужих на территории не бывает, охрана бдительно следит за этим, поэтому, не глядя в глазок, распахиваю дверь. Павел стоит на пороге с двумя сумками и переминается с ноги на ногу.

— Давай быстрее, сестренка. Тяжело же, — решительно входит в дом и сразу сворачивает к кухне.

— И тебе привет, — озадаченно следую за ним.

— Да-да, привет.

Ставит сумки на пол, поворачивается ко мне и сгребает в медвежьи объятья. Павел немного крупнее Ивана, и в его руках я тону еще больше, чувствуя себя маленькой девочкой. За спиной такого мужчины не страшно. Уверена, что его жена будет чувствовать себя, как за каменной стеной. Он правда очень хороший и добрый. Но для меня лишь друг. Брат. Не больше.

— Что это за непонятная акция? — киваю на пакеты, выбираюсь из его объятий и внимательно рассматриваю содержимое. — Я вроде не просила…

— Гуманитарная помощь, — хмыкает он и, чуть помедлив, добавляет: — Маман просила все это купить и доставить.

— Все интереснее и интереснее…

— Покормишь меня? — расплывается в улыбке и включает воду, чтобы помыть руки.

— Даже не знаю, — открываю холодильник и с ужасом для себя понимаю, что у меня нет еды. Совсем. Как я упустила этот момент?

— Негусто, — бормочет Павел, заглядывая мне через голову.

— Да уж. Но, может, в пакетах есть что-то съедобное? — виновато улыбаюсь и начинаю доставать еду. — Выбирай.

— Давай поищем.

Паша помогает мне разобраться с продуктами. Он достает, а я раскладываю по местам. В конце концов на столе остаются овощи и кусок мяса.

— На вот тебе, порежь, — подвигает ко мне лоточки с помидорами и огурцами, а себе достает широкий нож. — А я мясо пожарю.

Даже не собираюсь спорить, тем более от предвкушения этого блюда рот заполняется слюной, а желудок жалобно бурчит. Я, оказывается, очень проголодалась, а осознала это только сейчас.

Быстро нарезаю салат, сажусь за стол и наблюдаю за Павлом. Он ловко управляется с мясом и отправляет его на сковороду. Увлеченно что-то мне рассказывает и, не переставая улыбаться, переворачивает. Я даже не слышу слов, просто голос такой похожий на Ванечку. Прикрываю глаза, и мне неожиданно становится легко и спокойно. Словно груз, давивший на плечи в последний месяц, ненадолго отступил.

— Рота, подъем, — вздрагиваю и распахиваю веки. Неужели уснула? Неудобно как-то…

— Прости. Устала что-то…

— Ничего страшного. Поешь и спать ложись. А мне тоже пора уже.

На столе появляются две тарелки с мясом и соус, а также заправленный салат и хлеб.

— Приятного, — подмигивает мне Павел и принимается за еду.

— Взаимно, — улыбаюсь ему и тоже начинаю есть.

В кои-то веки не чувствую тошноты. Даже удается съесть половину куска и несколько ложек салата. Определенный успех в этом направлении.

— Вик, мне надо уехать на некоторое время, — говорит Павел, а я невольно напрягаюсь, слыша в голосе знакомые нотки волнения.

— Куда собрался? — стараюсь говорить беззаботно, но голос предательски вздрагивает и звучит как-то иначе.

Паша отставляет тарелку и смотрит на меня долгим взглядом. Словно пытается решить, стоит говорить правду или нет. Задерживаю дыхание, не представляя, чего ожидать. Какой сюрприз еще мне преподнесет судьба?

— На место происшествия… — Паша опускает глаза и говорит немного тише. — Спасатели хотят завершать работу, надо быть там…

Внутри все обрывается. Ведь это означает конец поискам. Этого не может быть.

— Как завершать? — вскрикиваю возмущенно. — Но Ивана же еще не нашли!

Павел накрывает мою кисть своей ладонью и несильно сжимает. Тяжело дыша, поднимаю на него глаза.

— Вик. Его не найдут, — сокрушенно качает головой, а во взгляде столько боли, что мне становится дурно. — Чудес не бывает. Услышь меня, пожалуйста.

— Нет. Это неправда! — выдергиваю руку, вскакиваю на ноги и начинаю метаться по кухне. Меня разрывает на части от неотвратимости принятия этой ситуации. Головой все понимаю, но не могу согласиться. Это не каприз, я реально верю в то, что мой муж жив. И точка. Я буду его искать во что бы то ни стало.

— Я понимаю, что ты чувствуешь. — Паша перехватывает меня, заставляя остановиться. — Мне тоже больно от этой ситуации, но такова жить. Надо смириться…

— Я не хочу смиряться, — цежу сквозь зубы. — Потому что чувствую, что он жив. Я знаю это, понимаешь!

— Успокойся…

Я не слышу его. Меня переполняют эмоции. И какая-то странная решимость начинает зарождаться в душе. С каждым вздохом растет и стремительно разлетается по организму, заряжая его энергией для борьбы.

— Возьми меня с собой, — отчаянно шепчу, хватаясь за Павла обеими руками, как за спасительную соломинку. Еще сама не понимаю, зачем мне это нужно, но твердо знаю, что хочу быть там и собственными глазами увидеть, где пропал мой муж.

— Что? Ты с ума сошла? — Паша недоуменно смотрит на меня, как на умалишенную.

— Нет, со мной все в порядке, — качаю головой, пытаясь найти аргументы в свою пользу. — Просто возьми меня туда, на место аварии. Я хочу увидеть все своими глазами.

— Это невозможно, — отрезает Павел, но голос его звучит не очень уверенно и дает надежду.

— Почему? Ты же говоришь что спасатели завершают работу. Значит, и оцепление снимут…

— Вик, это дурь. Тебе там нечего делать. Там очень страшно.

— Ну и что? Я справлюсь, — умоляюще смотрю в глаза. — Правда.

— Я не хочу брать на себя такую ответственность.

Глава 4 Иван

Сквозь сон чувствую, как тонкие пальчики скользят по моему лицу. Очерчивают линию бровей, скул, спускаются к губам. Женские пальчики… Прикосновения легкие, едва ощутимые, но есть в них что-то до боли знакомое и родное.

Замираю, боясь пошевелиться и спустить внезапное наваждение. Воображение быстро дорисовывает детали. Нежная улыбка, аккуратный носик и потрясающе-красивые голубые глаза. Я точно знаю ее, но никак не могу вспомнить. Кто она?

Чувствую, что ответ где-то очень близко. Сердце получает ударную дозу адреналина и срывается в галоп, а мозг начинает работать с удвоенной силой. Тяжело дышу и проматываю в памяти те крохи, что удалось собрать. Обручальное кольцо. Я Иван. Я женат на?..

«Очень-очень тебя люблю» — хриплый шепот вспыхивает в сознании и разливается по телу мурашками, вздыбливая каждый волосок. Целую сладкие губы и ощущаю, как напряжение внутри нарастает, а разгадка становится ближе. Чувства переполняют и захватывают меня целиком. Неясные образы становятся все четче, а видения реальнее. Сердце замирает на мгновение и вместе с шумным выдохом начинает колотиться еще быстрее. Моя!

— Вика! — распахиваю глаза и подскакиваю на кровати, ожидая увидеть именно ее, но в сторону шарахается совсем другая девушка. Смотрю на нее и недоумеваю. Это не Вика из моих снов…

Энергично растираю лицо ладонями, пытаясь отогнать видение, но ничего не меняется. Девушка не исчезает. По-прежнему стоит неподалеку и с интересом рассматривает меня, а я ее. Черные волосы заплетены в тугую длинную косу, темно-карие глаза с немного восточным разрезом и пухлые губки вишневого цвета. Красивая и очень молодая. Сколько ей? Восемнадцать-то хоть есть? Хотя какая разница.

— Ты кто? — спрашиваю наконец нарушая напряженную тишину, повисшую в воздухе.

— Настя, — дерзко улыбается она, а я сразу вспоминаю рассказ бабки.

— Внучка Анисьи и моя спасительница?

Настя кивает и подходит ближе, видимо решив, что я не опасен.

— Спасибо тебе.

— А тебя как зовут? — Она присаживается рядом со мной на кровать.

— Иван… наверное, — неопределенно пожимаю плечами. Сам не до конца в этом уверен, но других зацепок пока нет. А вот Настя вполне может помочь мне их найти.

— Почти все зажило, — кивает она на шрамы на моем животе. Черные глаза загадочно вспыхивают, и мне становится как-то не по себе. — Бабуля сказала, что ты не помнишь ничего.

— Почти, — поднимаюсь на ноги и натягиваю на себя рубашку, выданную бабкой. Не нравится мне этот прямой взгляд. — Документов моих не осталось?

— Я не видела. — Настя пожимает плечами и откидывается на стену. Смотрю на нее и пытаюсь угадать, о чем она думает. Есть в ней что-то такое бесноватое, опасное. Может, врет? Но для чего ей это?

— А где ты меня нашла?

— Здесь недалеко, около реки, — усмехается и машет рукой в нужную сторону. — Думаю, тебя к берегу прибило.

— Откуда?

— Понятия не имею.

Надо обязательно обследовать тот район, возможно, удастся найти хоть что-то, что бы помогло установить мою личность. Возможно, подняться вверх по течению реки или еще какие-то варианты придумать на месте.

— Сможешь отвести меня туда?

— Думаю, смогу, но не сегодня, — демонстративно разминает затекшие плечи. — Я так устала с дороги. Просто с ног валюсь…

— Отдыхай, пойду дров принесу.

Выхожу из дома, оставив Настю одну, и иду колоть дрова. Слабость во всем организме еще ощущается, но постепенно сила возвращается ко мне. Совсем недавно я еще не мог твердо ходить, сейчас же почти не штормит. Нога немного побаливает, и остается небольшая хромота, но не критично, и в целом чувствую себя вполне сносно.

Беру дровину, ставлю на пень и колуном разрубаю на несколько частей. Мышцы отзываются приятной болью, хорошая зарядка, чтобы прийти в форму. Ставлю следующую дровину и снова замахиваюсь.

Из головы не выходит образ Вики. Теперь я уверен, что не один. У меня появился ориентир, к которому надо стремиться. Я должен все вспомнить и найти свою жену. Должен вернуться, потому что она меня ждет. Я уверен, что ждет.

Чувствую на себе пристальный взгляд и оборачиваюсь. У окна никого уже нет, но занавеска колышется. Недовольно хмурюсь и с силой втыкаю колун в пень. Не нравится мне поведение этой Насти. Странная она какая-то. Надо быть начеку.

Сгребаю охапку дров и несу к дому. Надо печь растопить, а то скоро бабка вернется. Мерзнет, старая. Возраст уже, наверное. Помогаю чем могу, оплачивая свое лечение и содержание.

***

— Просыпайся, — слышу хриплый шепот и распахиваю глаза, не понимая, что происходит.

Настя склоняется надо мной, едва касаясь волосами лица. Вздрагиваю от неожиданности и резко отодвигаюсь. Пальцами тру глаза, чтобы окончательно проснуться.

— Чего тебе?

— Ты хотел сходить туда, где я тебя нашла, — выпрямляется и быстро заплетает косу.

— Сейчас? — уточняю на всякий случай. За окном еще темно, не самое подходящее время для прогулки.

— Скоро рассвет, — пожимает она плечами. — Бабуля просила еще трав насобирать. Как раз к обеду вернемся.

— Ну хорошо, — озадаченно киваю. — Сейчас соберусь.

Настя накидывает куртку и небольшой рюкзачок и уходит за дверь. Странная она, хотя и бабка не лучше. Но выбора особого нет. Пока идти мне все равно некуда.

Быстро собираюсь и выхожу из дома. Прохладный ветер сразу же проникает под куртку и заставляет поежиться. Да уж. Свежо и бодрит, ничего не скажешь.

Солнце только-только начинает подниматься из-за горизонта и окрашивать верхушки деревьев. Красота нереальная. Набираю в легкие побольше воздуха и шумно выдыхаю.

— Хватит любоваться, пойдем. — Настя хлопает меня по плечу и проходит вперед, указывая дорогу.

— Ну пойдем.

Беру свою палку, с которой передвигаюсь в последнее время, и иду за ней. Вокруг сплошной лен. Тропинки не видно, но Настя уверенно двигается вперед. Куда меня ведет, понятия не имею, но послушно следую по пятам. Выбора все равно нет.

Глава 5 Виктория

Сквозь сон слышу негромкий стук в дверь и распахиваю глаза. Осматриваюсь и вспоминаю, что нахожусь в гостинице, в которую мы с Павлом заселились ночью. Если это место можно так назвать. Но других вариантов в этом богом забытом месте не оказалось.

— Вик, у тебя все нормально? — Взволнованный голос Павла разносится по комнате.

— Да. Сейчас.

Отгоняю остатки сна и сажусь на кровати. Была совсем без сил, уснула прямо в одежде и со светом. Разминаю затекшую от неудобной позы шею и поднимаюсь на ноги. Подхожу к двери и распахиваю ее.

Оперевшись рукой о косяк, Павел внимательно смотрит на меня. Его взгляд такой тяжелый, что становится не по себе.

— Что-то случилось? — передергиваю плечами и пропускаю его в комнату.

— Нет. — Павел проходит к окну и отворачивается от меня. — Ты просто на звонки не отвечаешь, решил проверить.

— Звук, наверное, забыла включить…

Нахожу свой телефон и проверяю: десяток пропущенных от Павла, еще столько же от Людмилы Петровны. Как же так? Быстро включаю звук и пишу свекрови смс, что со мной все в порядке. Отправляю и просматриваю другие события, стоящие внимания.

— Может, не поедешь? — Тихий голос взрывается в моем сознании и заставляет вздрогнуть от неожиданности. — Останешься в номере и подождешь меня?

— Паш, ты опять? — укоризненно качаю головой. Мы же уже обо всем договорились. Зачем ненужные дебаты?

— Что опять? — резко разворачивается и впивается в меня сердитым взглядом. — Мне до сих пор не нравится эта затея!

— Я все равно поеду. Именно для этого я здесь, — повторяю упрямо и складываю руки на груди, демонстрируя твердость своей позиции. — Ничего со мной не случится.

— Ладно, — смягчается Паша. — Вижу, спорить с тобой бесполезно. — На его губах появляется слабая улыбка.

— Именно, — однозначно киваю и улыбаюсь в ответ. Надеюсь, это последний наш спор на эту тему.

— Собирайся и спускайся тогда. Я пока организую нам завтрак.

Павел признает полную капитуляцию и идет к двери.

— Я не голодна, — кидаю ему в спину. Есть действительно совсем не хочется, да еще и мутит неприятно.

— Нет, Вика, — резко останавливается и разворачивается ко мне. — Ты поешь. И это не обсуждается, — говорит не терпящим возражений тоном. — Я не знаю, когда мы вернемся, поэтому давай без выпендрежа.

— Хорошо. Завтрак так завтрак, — примирительно поднимаю руки. Придется уступить такому напору. Тем более он, скорее всего, прав. Надо набраться энергии и сил.

— Вот и молодец.

Выходит и прикрывает за собой дверь. Привожу себя в порядок, собираю в небольшой рюкзачок все, что может пригодиться, и спускаюсь в столовую. Паша сидит за столом и разговаривает по телефону. Увидев меня, завершает разговор и поднимается навстречу.

Присаживаюсь на стул. На столе уже стоит овсяная каша и яичница.

— Шведский стол? — усмехаюсь, кивая на такие разносолы.

— Угу, практически, — смеется Паша и многозначительно подмигивает. — Тактическая хитрость.

— Не поняла, — озадаченно поднимаю на него глаза, ощущая какой-то явный подвох.

— Попросил накормить мою беременную жену, — неопределенно пожимает плечами и отворачивается.

— Паша, — укоризненно тяну я и невольно напрягаюсь. Он не должен был этого говорить, не посоветовавшись со мной.

— Так безопаснее, — устало выдыхает и кивает на персонал, стоящий неподалеку. — Не нравится мне все это.

— Они же знают, что мы же живем в разных комнатах.

— Ну и что? Фамилия же у нас одинаковая. А там мало ли какие у нас причуды.

— Ну хорошо. Возможно, ты прав, — вынужденно соглашаюсь. В его словах есть логика. Может быть, действительно лучше, если для окружающих я буду женой такого медведя, как Павел. Вряд ли кто-то в здравом уме захочет с ним связываться.

Придвигает ко мне тарелку с кашей. Смотрю на нее, пытаясь отыскать хоть жалкие крохи аппетита, но тщетно. Есть не хочется совсем. Тяжело вздыхаю и поднимаю на Павла глаза, умоляю об амнистии. Но он лишь качает головой.

— Ешь и поехали. Я корыто арендовал.

— Почему корыто? — нехотя набираю ложку и заталкиваю в рот. На вкус это еще хуже, чем на вид.

— Потому что машин нормальных здесь тоже нет.

— Так не Москва все-таки, — безразлично пожимаю плечами. Странно в такой глубинке искать комфорт. У людей на это просто нет денег. — Нам далеко ехать?

— Пару часов по трассе, а потом еще по полю неизвестно сколько.

Решив, что кашу я в себя не протолкну, отодвигаю тарелку и беру яичницу. Она хотя бы выглядит более съедобно. Аккуратно отрезаю вилкой кусочек и кладу в рот. Вполне вкусно, и рвотный рефлекс не появляется. Останавливаюсь на этом блюде.

— А ты почему не ешь?

— Я уже позавтракал. Мне надо отойти на пару минут.

— Конечно.

Павел поднимается на ноги, берет телефон и выходит из столовой. А я нехотя жую яичницу и думаю. Может, Паша прав? Зачем я сюда приехала? Чего хочу добиться, чего найти, а главное как? Ведь спасатели, вероятнее всего, прочесали каждый сантиметр земли.

Головой понимаю, что эта затея полный бред, но ничего не могу с собой поделать. Меня тянет сюда со страшной силой. Я должна быть здесь и увидеть все своими глазами. Даже не представляю, что будет, если подтвердится, что Иван погиб. Я не готова к этому. Не хочу принимать такую правду. Мне очень-очень страшно. Но и неизвестность не дает защиты, лишь погружает меня в беспросветную депрессию.

***

Павел уверенно ведет машину по трассе. Громкий гул дороги неожиданно успокаивает. Смотрю в окно на проплывающие мимо одноэтажные домики и пытаюсь ощутить энергетику этого места. Обычные деревни, местами заброшенные, но ничего сверхъестественного.

Паша сверяется с навигатором и сворачивает на проселочную дорогу. Еще совсем немного, и мы прибудем на место. Нервничаю, но всеми силами стараюсь держать эмоции под контролем и не показывать, как мне страшно. Прикрываю глаза и глубоко дышу. Помогает. Паника ненадолго отступает, и даже удается задремать.

Глава 6 Иван

Вокруг тишина, слышно лишь пение птиц, шум ветра и реки. Хорошо и спокойно. Прикрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на своих воспоминаниях. Перед глазами вновь возникает образ жены. Четкий, ясный, до боли родной. Я смог восстановить ее лицо до мельчайших подробностей, каждую черточку, каждую веснушку. Сердце сжимается от тоски и желания увидеть ее, но мозг отчаянно сопротивляется и не выдает мне информации. Лишь жалкие обрывки, которые я никак не могу сложить в общую картину.

Откуда-то издалека до меня доносится женский голос. Пульс подскакивает до небес, а кожа покрывается мурашками. Вика? Вика! Это она зовет меня!

Распахиваю веки, оборачиваюсь и лихорадочно ищу источник звука. Но ничего необычного не вижу. Мне же не могло показаться? Опираясь на палку, поднимаюсь на ноги и делаю несколько шагов против течения реки.

— Вань, ты куда? — догоняет меня голос Насти. Вздрагиваю от неожиданности и разворачиваюсь. Откуда она взялась? Несколько секунд назад я был совершенно один.

— Ты это слышала? — хмуро смотрю на ее беспристрастное лицо.

— Что? — невинно хлопает глазами.

— Кто-то кричал.

— Может, птица, — равнодушно пожимает плечами, чем только выводит меня из себя.

— Я слышал! Женщина кричала, — упрямо объясняю, хотя в принципе уже понимаю, что ничего не добьюсь. Настя или правда не слышала, или у меня уже едет крыша.

— Вань, тебе показалось. Пойдем завтракать, — берет меня за локоть и тянет в обратную сторону.

— Я не хочу, — решительно выдергиваю свою руку. — Далеко до моста?

— Далеко. — Настя отходит к дереву, на котором я недавно сидел, и достает из рюкзака еду. — Километров десять…

— Мне надо туда.

— Ты не дойдешь, — протягивает мне бутерброд. — На, перекуси.

— Да не хочу я, — небрежно отмахиваюсь и от бессилия впечатываю кулак в ствол дерева. Бесят эта ситуация и собственная беспомощность. Но Настя права — я не осилю десять километров по пересеченной местности.

— Чего ты так распереживался-то? — Ее ладони ложатся на мои плечи и мягко массируют напряженные мышцы. — Пойдем.

Осторожно высвобождаюсь и иду обратно. Сажусь на дерево и закидываю больную ногу на здоровую.

Настя суетится вокруг, делая себе бутерброд и наливая чай из термоса. Протягивает мне одну чашку. Беру и делаю глоток. Горячий напиток стекает в желудок и приятно бодрит.

— А тут часто люди бывают? — спрашиваю я.

— Вообще не бывают. — Настя садится рядом. — Охотники изредка да браконьеры.

— И вы с Анисьей…

— Ну да, — выдавливает из себя улыбку. — Тебя что-то смущает?

— Нет, — с деланным равнодушием пожимаю плечами. — Просто интересно…

— Не доверяешь? — Она хитро прищуривается.

— Сложно доверять, когда сам себя не помнишь.

Отчасти говорю правду, но в то же время не собираюсь откровенничать. Нутром чувствую, что вокруг происходит что-то странное, но что конкретно, пока не могу уловить.

— Вспомнишь, куда ты денешься, — хмыкает и отворачивается, начиная копошиться в рюкзаке.

— Надеюсь.

— Ты совсем ничего не помнишь? — вкрадчиво интересуется Настя. Интонация сбивает с толку. Не могу объяснить почему, но говорить правду язык не поворачивается.

— Совсем, — отвечаю уверенно, умышленно скрывая свои куцые воспоминания.

— Хорошо, — тянет она задумчиво. — То есть плохо, — сразу же поправляется, но слишком поздно. Успеваю услышать главное. — Но ничего, бабуля травки тебе заваривает, скоро вспомнишь.

Делаю для себя определенные выводы и наблюдаю за тем, как Настя нервно начинает собираться. Поспешно складывает провиант в рюкзак, роняет его, не с первого раза надевает на плечи.

— Идти можешь? — кидает на меня быстрый взгляд.

— Могу.

— Тогда пойдем?

— Пойдем.

Обгоняет и идет вперед. Озадаченно двигаюсь следом и проматываю наш диалог в памяти. Где-то тут подвох. И я должен его найти как можно быстрее.

Лес постепенно редеет, и на опушке показывается дом Аксиньи. Мне кажется или обратно мы шли гораздо быстрее? Чертовщина какая-то. Или Настя меня специально по лесу кругами водила? Не нравится мне все это… но высказывать свои предположения я не собираюсь. Надо понаблюдать за ситуацией и попытаться во всем разобраться.

— Что-то вы долго, — ворчит Аксинья, встречая нас у забора. В ее глазах читаются недовольство и немой укор. Но направлены они на внучку.

— Заблудились немного. — Настя как ни в чем не бывало пожимает плечами и проходит в дом.

Аксинья шаркает за ней, а я остаюсь на улице. Надо немного перевести дух и восстановить силы после «прогулки». Из головы не выходит тот женский крик, что я слышал. Точнее, я уже больше склоняюсь к тому, что физически ничего не слышал. Слишком дикие места в округе. Но эмоционально почувствовал. Это была моя жена. Она звала меня. Черт, как разобраться во всем?

Умываюсь холодной водой, чтобы немного прийти в себя, и присаживаюсь на хлипкую скамейку у дома под окном. Вытягиваю больную ногу, растираю напряженную мышцу и прикрываю глаза. Мысли улетают куда-то далеко. То ли в воспоминания, то ли в фантазии. Вика. Лукаво улыбается и взмахивает шелковистой шевелюрой. Та волнами спадает на обнаженные плечи. Красиво и волнительно, аж дыхание перехватывает. Хочу дотянуться, но она игриво бьет меня по рукам и качает головой.

— Папа, ты обещал! — Недовольный детский голос взрывается в уставшем мозгу, словно ядерная бомба.

Вздрагиваю от неожиданности и распахиваю веки. Тяжело дышу и лихорадочно мечусь взглядом впереди себя. Девочка. Дочь. У меня есть дочь. Лица не помню, но этот голос… капризный, требовательный. От него сердце взволнованно трепыхается в груди, а улыбка появляется на губах.

Моя семья где-то там. А я черт-те где! Пора выбираться из этой западни и искать их.

Хочу подняться на ноги, но в приоткрытое окно слышу голоса и замираю, превращаясь в слух.

— Ты что творишь, бестолочь? — отчитывает Настю Аксинья.

Глава 7 Виктория

Темно. Страшно. Холодно. Лечу куда-то вниз, в неизвестность, и никак не могу остановить этот жуткий процесс. В голове бьется лишь одна мысль: «Его больше нет.» Отталкиваю ее всеми силами, но она настигает вновь. Пугает своей неотвратимостью и ясностью. Этого не может быть. Не может. Иван не мог вот так просто бросить меня.

Резкий толчок словно выталкивает меня на поверхность из-под толщи воды. Делаю глубокий вдох, легкие наполняются кислородом, но в груди все равно неприятно ноет.

— Вик, Вика, ты чего? — слышу взволнованный голос Павла, но сил открыть глаза просто нет. — Очухивайся, мать твою.

Меня снова подкидывает. Титаническим усилием воли заставляю себя открыть глаза. Вижу перед собой перепуганное лицо Павла. Белый, как полотно. Видимо, сильно испугался за меня.

— Я в порядке, — шепчу непослушными губами.

— С ума сошла так пугать, — облегченно выдыхает и качает головой.

— Я же не специально…

— Все нахрен, завязываем с твоими поездками, — рычит грозно. Подхватывает меня на руки и куда-то несет. — Домой! Первым же рейсом!

— Нет, Паш, — пытаюсь возразить, но сил отстоять свою позиции попросту не осталось. Я как выжатый лимон.

— Я все сказал. — Его губы превращаются в одну линию, а между бровей появляется складка. — Изначально была идиотская затея.

— Мы же ничего не выяснили, — слабо возражаю, хотя уже понимаю, что приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

— Мы выяснили достаточно. — Паша опускает меня на ноги около машины и распахивает заднюю дверь. — Залезай.

Послушно исполняю. В руках оказывается бутылка с водой. Благодарно киваю и делаю несколько жадных глотков.

Павел садится за руль и заводит двигатель.

— Тебе сейчас нужно думать о ребенке. Ты его угробить решила? — Через зеркало заднего вида в меня летит возмущенный взгляд.

— Конечно нет, — опускаю глаза. Он прав. Тысячу раз прав. Я не имею права подвергать риску своего малыша. Все это слишком тяжело для беременной женщины.

— Ну и все. Домой.

— Хорошо, — со вздохом соглашаюсь.

Дожидается, пока я закрою бутылку, и нажимает на газ. Машина плавно трогается с места, но начинает качаться и подпрыгивать на кочках и ухабах.

Отворачиваюсь к окну. Не хочу больше разговаривать. Не могу. На душе очень неспокойно. Едва сдерживаю слезы. Вроде все понимаю и в то же время не хочу принимать.

Не получается считать Ивана мертвым. Ну никак. Я чувствую, что он жив. Это необъяснимо и непередаваемо. Но мое сердце словно находится в острых тисках ожидания. Это сумасшествие. Как я могу помочь ему или себе? Да никак. Я больше ничего не могу, кроме ждать, надеяться и верить в чудо. И я буду верить. Всегда.

***

Возвращение домой и возвращение к нормальной жизни не одно и то же. Стараюсь держать себя в руках и прячу боль поглубже внутри. Последние надежды рухнули, ищу смысл жизни в этих руинах. Тяжело. Больно. Страшно. Но у меня есть дети, ради которых я обязана справиться с утратой и научиться жить дальше.

Как ни странно, семья Ивана стала для меня поддержкой и опорой в эти непростые времена. Людмила Петровна очень помогает с дочкой, а братья Ивана не дают скучать. Особенно Павел. Часто звонит, чтобы узнать, как у меня дела. Приезжает и проводит со мной время, стараясь выдернуть в реальность. Я улыбаюсь и подыгрываю ему, делая вид, что получается, но стоит остаться одной, как тоска и безысходность набрасываются с новой силой.

Прошел уже целый месяц. Месяц без Ивана. Месяц бесконечной пытки и страданий. Больше не могу так. Медленно схожу с ума. Но смириться с гибелью мужа не получается. Не могу себя заставить в это поверить. Что-то не сходится в моем сознании. Для меня Иван по-прежнему жив, просто в командировке и без связи. Нужно просто потерпеть, и он вернется…

Наверное, я схожу с ума. Людмила Петровна предлагает сходить к психиатру, может, и правда дело в моей голове? Может, пора отпустить его?..

Трель дверного звонка разносится по дому и выдергивает меня из гнетущих мыслей. Отставляю давно остывший чай в сторону и поднимаюсь со стул.

— Мама, там дядя Паша приехал. — Нюся бежит вперед меня, но послушно останавливается около двери и ждет, пока я проверю. Она сильно изменилась за это время, будто повзрослела. Мне очень жаль ее, но сил, чтобы обеспечить беззаботное детство, просто не осталось.

Смотрю в глазок и действительно вижу Павла, что странно. Он не говорил, что сегодня заедет. Распахиваю дверь.

— Привет, — выдавливаю из себя улыбку. — Ты как здесь?

— Да вот мимо ехал, дай думаю заскочу… — хитро прищуривается и расплывается в улыбке.

Не верю ни единому слову. Складываю руки на груди и качаю головой.

— Неубедительно…

Павел лишь смеется и кивает на дверь.

— Пустишь?

Отхожу в сторону, освобождая проход и закрываю за ним дверь.

— Дядя Паша. — Нюся сразу же кидается к нему на шею.

Павел подхватывает ее на руки, подкидывает над собой и ловит. Нюся звонко смеется. Ее смех так странно звучит в нашем ставшем похожим на склеп доме и буквально отрезвляет меня. Приходит понимание, что я совсем закопалась в себе и своих переживаниях. А дочери нужна мать…

— Здравствуй, моя принцесса. — Павел звонко целует ее в щеку. — Как у тебя дела?

— Отлично. — Нюся расплывается в довольной улыбке, наклоняется к его уху и шепчет: — Ты мне купил?

— Конечно, — достает из грудного кармана новые разноцветные бусы из стекляруса. — Держи.

Дочка едва не взвизгивает от радости и просит сразу же их надеть.

— Паша, Паша… — укоризненно качаю головой, но улыбка все равно появляется на губах.

— Что? — невинно смотрит на меня. — Я же обещал.

Помогает Нюсе закрепить замок.

— Спасибо. — Она чмокает его в щеку и убегает наверх.

Смотрю ей вслед и тяжело вздыхаю. Как мало надо ребенку для счастья.

— Чай? Кофе? — обращаюсь к Павлу.

— Кофе, работать еще… — снимает пальто и ботинки.

Глава 8 Иван

За окном занимается рассвет, а я так и не смог уснуть. Всю ночь пролежал, глядя в потолок. Опять. После того, как перестал пить эту гадкую траву, что заваривала мне Анисья, тревожное состояние вошло в привычку. Не могу спать, мрачные мысли сжирают заживо. А еще воспоминания. Пусть не ясные и четкие, а обрывочные, но они есть. Их много. Каждое я проживаю заново и пытаюсь развить в своем сознании.

Тяжело, но дело идет. И чем больше я вспоминаю, тем сильнее зреет уверенность, что пора выбираться из этого проклятого места. Все равно куда, главное, к людям.

Поворачиваю голову к окну и наблюдаю, как встает солнце, окрашивая все вокруг яркими красками. Красиво, но не цепляет. Столько их уже мной встречено за последнее время, что приелось. Надоела мне эта природа, хочу в цивилизацию.

Тем временем давно наступила весна, а я совсем потерялся во времени. Уже не понимаю, сколько нахожусь в этом доме, где нет ни часов, ни календаря. Каменный век какой-то. Единственное средство связи у Насти, но она опять уехала учиться, а когда вернется, неизвестно.

Вздыхаю и прикрываю глаза, пытаясь все-таки уснуть хоть на пару часов. Надеяться можно только на себя. Прекрасно это понимаю, именно поэтому ежедневно истязаю себя упражнениями, чтобы поскорее вернуться в форму. Я должен сделать рывок и выбраться отсюда. Ради своей семьи должен.

Сквозь плотную пелену дремоты слышу, как Анисья шаркает по дому. Проснулась ведьма. Сам же не спешу открывать глаза. Выучил все ее действия и выработал безопасную схему. Сейчас она приготовит отвар и уйдет кормить кур.

Так и происходит. Как только Анисья выходит из дома, я быстро подрываюсь с кровати. Одеваюсь и выплескиваю отраву в ведро с помоями. Вместо нее залпом осушаю стакан воды и иду на пробежку.

— Куда собрался? — слышу скрипучий голос за спиной. Неприятные мурашки покалывают кожу, но я не придаю этому значение.

— Прогуляться, ногу размять, — вру я и демонстративно хромаю к забору. Нога почти не болит, и хромоты практически незаметно, но Анисье об этом знать необязательно.

— Лекарство выпил? — Она недовольно поджимает губы и пронзает меня тяжелым взглядом.

— Конечно, как и всегда, — усмехаюсь уголками губ.

Она не верит, но в открытую ничего не предъявляет. Я стараюсь быть осторожным, чтобы не давать повода и не выдать себя.

— Долго не шляйся, не окреп еще, — не дожидаясь ответа, разворачивается и уходит в дом.

Провожаю ее взглядом и медленно хромаю по тропинке в лес. Как только избушка становится не видна за кронами деревьев, ускоряю шаг и перехожу на бег. Выучил этот лес, как свои пять пальцев, потому довольно быстро оказываюсь около реки.

Останавливаюсь, чтобы отдышаться, и смотрю в сторону моста. Далеко, не потяну, но так хочется рискнуть. В прошлый раз почти получилось. Но почти не считается.

Адреналин подскакивает в крови и толкает вперед. Решаюсь и стартую с места. С каждым километром запас сил стремительно кончается, а нога начинает ныть, но я уже вижу этот чертов мост и не останавливаюсь.

— Эй, парень, куда спешишь? — слышу незнакомый мужской голос и останавливаюсь, но меня по инерции проносит вперед. Возвращаюсь обратно на несколько шагов и едва не врезаюсь в старика. Внимательно смотрит на меня, а я на него.

— Потерял чего? — загадочно интересуется дед.

— Н-нет, — хмурюсь, раздумывая, что сказать. — Бегаю…тренировка.

Прежде не встречал здесь людей, да и Настя говорила, что никто сюда не ходит, кроме охотников.

— Вы охотник? — осторожно спрашиваю и внимательно его рассматриваю, ища подтверждение своим словам.

— Я? Да бог с тобой, — отмахивается он и тянет язвительным тоном. — Гуляю просто.

— В лесу? Один? — с сомнением хмурюсь. Не верю ни единому слову, но проверить-то невозможно. Да и вообще странный он какой-то.

— Ну почему же один, — криво усмехается, засовывает пальцы в рот и громко свистит. — Рекс, ко мне.

Не успеваю даже отреагировать, как слышу злобное рычание за спиной. Оборачиваюсь и вижу здоровенную собаку.

— Э, дед, ты чего? — пораженно вскрикиваю, но не двигаюсь с места. — Убери псину.

— Иди давай отсюда, — едко шипит. — Нечего здесь бегать.

— Ты сдурел, что ль?

Тяжело дышу и смотрю в глаза собаке, та скалится. Страха я почему-то не чувствую, словно знаю, что не нападет. Сердце мерно бьется в груди, а изнутри поднимается горячая волна, накрывая меня воспоминаниями.

— Папочка, а Лекса пола колмить? — Дочка виснет на моей шее, мешая работать.

— Нет, еще рано, — отвечаю, не отрываясь от ноутбука.

— Почему? Мы же пообедали, — берет ладонями мою голову и поворачивает к себе, заставляя смотреть на нее, а не в экран.

— Собаки едят два раза в день. Иначе станут толстыми и не смогут с тобой носиться.

— Бедненькие… а гулять пойдем?

— Обязательно, — улыбаюсь маленькой хулиганке. — Сейчас я закончу и пойдем.

— Куда собрались? — Вика присаживается на подлокотник и мягко обнимает меня за шею. Целую ее в плечо.

— С собаками гулять. Пойдешь с нами?

— С этими монстрами? — в притворном ужасе округляет глаза. — Нет уж, без меня.

— Трусиха, — заваливаю ее к себе на колени и начинаю щекотать.

Наш звонкий смех перемешивается и превращается в один сплошной гул. От огромного объема информации мозг будто распухает и начинает давить изнутри. Виски нещадно ломит, стискиваю зубы и сжимаю голову руками.

— Эй, парень, ты чего? — Рука деда ложится мне на плечо.

Резко дергаюсь в сторону, но не могу сделать и шага. В глазах темнеет от боли так, что устоять на ногах оказывается невозможным. Падаю на колени и оказываюсь лицом к лицу с собакой. Упрямо смотрю на нее, не давая картинкам, заполонившим мозг, исчезнуть. Терплю, лишь бы поток информации не прекращался. Пока, наконец, не осознаю, что вспомнил все. Почти все. Теперь я точно знаю, кто я.

Глава 9 Виктория

Очередной рабочий день подходит к концу. От переработанной информации голова гудит, как осиный улей, а я чувствую себя выжатой, как лимон, но в то же время удовлетворенной. Благодаря Марине разобраться с многочисленными бумагами оказалось по силам и даже немного вникнуть в специфику бизнеса Ивана. Конечно, я не строю напрасных иллюзий и не жду сиюминутного результата, но осознание, что начало все-таки положено, приятно греет душу.

Откидываюсь на спинку и буквально растекаюсь по креслу. Устала с непривычки так, что глаза слипаются.

— Виктория Николаевна, можно? — Марина заглядывает в кабинет.

— Конечно, проходи.

Выпрямляюсь и улыбаюсь ей.

— Ваш чай с лимоном.

Ставит на стол передо мной чашку с ароматным напитком и долькой лимона. Даже не сомневаюсь, что он именно такой, как мне нравится. Ивану очень повезло с секретарем. Они были добрыми друзьями, и я очень надеюсь, что и у нас с ней проблем не возникнет.

— Спасибо, это то, что нужно, — разминаю затекшую от долгого сидения в одной позе шею и делаю небольшой глоток. Горячий чай проходит по пищеводу и приятно согревает изнутри.

— Рабочий день давно закончен… — осторожно замечает Марина и начинает собирать документы на моем столе в аккуратную стопку.

— Да, я знаю, — бросаю беглый взгляд на часы и тянусь к отложенным папкам. — Но хотела бы еще посмотреть несколько договоров…

— Завтра посмотрите, — мягко отбирает у меня бумаги и откладывает в сторону. — Езжайте домой, дочка ждет.

— Может, ты и права, — пальцами тру глаза и выключаю монитор. — Устала я что-то.

— Конечно права. В вашем положении надо себя беречь. Кстати, сколько уже?

— Шестнадцать, — отвечаю и сама поражаюсь цифре.

Шестнадцать недель. Четыре месяца беременности. А отец малыша еще даже не знает о его существовании. Опять. Привычная тоска опутывает сердце и сбивает с ритма. Как же я соскучилась, не могу больше без него…

— Время летит… — качает головой Марина. — Кто там, еще не узнавали?

— Нет… — огорченно выдыхаю, едва сдерживая слезы. — Хотела с Иваном сходить, а теперь уже и не знаю… На плановое пойду через пару недель там и узнаю.

— Все будет хорошо. — Марина ободряюще сжимает мои плечи. — Ванька вернется, вот увидите.

— Не сомневаюсь и жду его, — слабо улыбаюсь, пытаясь найти в себе стойкую уверенность в своих словах, но не нахожу. Больше не нахожу, все так неоднозначно и зыбко. Паника дрожью проходит по телу. Закусываю губу и зажмуриваюсь. Нет, не хочу его терять, не хочу сомневаться. Ни за что не сдамся.

— Спасибо за поддержку, — выдавливаю из себя и решительно поднимаюсь на ноги. Я просто устала. Нужно отдохнуть и привести мысли в порядок.

— Не за что. Машина уже ждет.

— Ты со мной?

— Нет, за мной муж скоро заедет. — Марина помогает мне надеть плащ и подает сумку и телефон. Осматриваю стол — вроде ничего не забыла.

— Тогда до завтра? — уточняю с улыбкой. Из нас получилась неплохая команда. Иван бы нами гордился. Даже Павел отмечает, что у нас неплохо получается, но спор выиграть пока не выходит.

— До завтра.

Провожает меня до приемной, закрывает кабинет на ключ и отдает его мне.

Спускаюсь и выхожу на улицу. Глубоко вдыхаю свежий воздух и подставляю лицо последним лучам закатного солнца. Весна уже плотно обосновалась в городе. Хочется прогуляться, но не решаюсь. Марина права, Нюсенька ждет и скучает, совсем маму не видит в последнее время. Надо ехать домой.

Подхожу к машине, водитель распахивает заднюю дверь. Сажусь в салон и пытаюсь расслабиться. Автомобиль плавно трогается с места, доезжает до шлагбаума и резко тормозит. От неожиданности подаюсь вперед, но по инерции успеваю упереться рукой в пассажирское кресло и не ударяюсь.

— Вот дура, — ругается мой водитель и нажимает на сигнал.

Выглядываю в лобовое стекло и вздрагиваю от неожиданности. Уперевшись двумя руками в капот, перед машиной стоит Карина, бывшая девушка Ивана, и смотрит мне прямо в глаза.

— Это ты виновата, тварь! — долетают до меня ее оскорбления. — Если бы он с тобой не связался, был бы жив! — нервно сглатываю и стискиваю руки в кулаки, стараясь не выказать эмоций. — Ты убила его! Как теперь жить с этим будешь?

Охрана быстро хватает Карину за талию и оттаскивает от машины. Водитель трогается с места и выруливает на шоссе. Откидываюсь на спинку и отворачиваюсь к окну. Тело сотрясает мелкая дрожь, а сердце сжимается от боли и отчаяния.

— Виктория Николаевна, все нормально?

Слышу взволнованный голос водителя и неопределенно киваю. Горячие слезы застилают глаза, ничего не вижу. Раз за разом проматываю в голове отвратительную сцену, устроенную Кариной. Она сказала то, о чем я боялась даже думать, не желая признавать. Но она права. Если бы не я, может, с Иваном бы ничего и не случилось. Я виновата… Живот начинает неприятно потягивать, и это явно нехороший признак. Глубоко дышу, стараясь успокоиться, и глажу едва округлившийся животик. Нельзя нервничать, нельзя волноваться. Все будет хорошо…

Закусываю губу и прикрываю глаза, пытаясь увести мысли в другую сторону и думать о чем-то хорошем. Вспоминается Ванечка. Наше первое свидание… как боялась его. Он казался мне таким взрослым и серьезным, а на деле был озорным мальчишкой. Мы всю ночь гуляли по городу, ели мороженое и смеялись. Потом Иван проводил меня до общежития и даже не напросился на чай.

Как же он красиво ухаживал, покорял и завоевывал. Я влюбилась без памяти и уже через неделю наших встреч не представляла своей жизни без него… Ничего не изменилось. Я по-прежнему люблю его, даже сильнее, чем раньше, и не представляю, как жить без него. Это невозможно. Мы одно целое, и никак иначе.

Машина останавливается. Открываю глаза и вижу, что мы подъехали к дому. Водитель подает мне руку и помогает выйти. Благодарно киваю, оборачиваюсь к дому и застываю в недоумении. Вместо окон на втором этаже белые плакаты с яркими надписями «Убийца» и «тварь».

Глава 10 Иван

Нервно расхаживаю из стороны в сторону и жду деда. Неделю назад он ушел, чтобы отправить письмо о своей внучке моему адвокату, и с тех пор пропал. А я, как идиот, каждый день прихожу на эту чертову поляну. Куда подевался этот старик, не понимаю. Договаривались же… Может, что-то случилось? А как узнать, неясно. Не нравится мне все это.

Плюхаюсь на траву и опираюсь спиной на ствол дерева. Что делать, ума не приложу. Другой связи с внешним миром нет. Ждать дальше не имеет смысла, и так столько времени потерял. Надо идти в деревню и на месте уже все решать. Пора сваливать из этого болота, в конце концов. Я достаточно восстановился и окреп. Силы есть, мотивации хоть отбавляй. Не пропаду уж точно. Завтра на рассвете, пожалуй, отправлюсь в путь, главное, чтобы Анисья не заподозрила о моих планах. Она рано ложится, должно получиться.

Пора готовиться. Решительно поднимаюсь на ноги и иду в сторону дома Анисьи. Слышу топот за спиной и инстинктивно оборачиваюсь. Черная псина несется прямо на меня.

— Рекс? — с сомнением говорю сам себе.

Тот радостно виляет хвостом, с разгону напрыгивает на меня, едва не сбивая с ног, и начинает облизывать.

— Где твой хозяин? — улыбаюсь и треплю его шкуру.

Рекс хватает меня за штанину и тянет куда-то в обратную сторону. Быстро соображаю, что надо следовать за ним, и поддаюсь. Через несколько сотен метров замечаю Макара, стоящего у дерева. Спешу к нему.

— Что случилось? — всматриваюсь в бледное морщинистое лицо.

— Спешил к тебе, едва успел, — выдавливает из себя и качает головой.

— Где ты был столько времени?

— Сейчас отдышусь и расскажу. Не мальчик уже, чтоб так бегать.

Помогаю ему усесться на траву и терпеливо жду. Закрывает глаза, приваливается к дереву и часто дышит. Через пару минут приходит в себя, лезет в карман и что-то достает.

— Вот, держи, — протягивает мне небольшой кнопочный телефон.

— Что это? — недоверчиво рассматриваю видавший виды гаджет. Сколько лет этому раритету?

— Телефон, ты же просил. — Макар недовольно поджимает губы.

— Где ты его взял? — с сомнением смотрю на него.

— Это важно?

— Проблем не будет? — уточняю на всякий случай.

— Нет.

— Тогда, в общем, все равно, — усмехаюсь я.

В сущности наплевать, откуда он взялся, лишь бы работал. Пытаюсь вспомнить, как разблокировать телефон. Не с первого раза, но все же получается. Связь хоть и очень слабая, но есть. Это радует.

— Не так-то просто найти, знаешь ли, — ворчит Макар. — Особенно без денег.

— Дед, ты его украл, что-ли? — смеюсь я, поражаясь его находчивости.

— Почему сразу украл? — обиженно возмущается он. — Я не вор. Взял во временное пользование…

— Ну ты даешь, — качаю головой. Недооценил я этого деда. С ним, пожалуй, не пропадешь.

— Ты звонить будешь?

— Буду.

Устраиваюсь на траве рядом с Макаром и зарываюсь пальцами в волосы. Надо позвонить, но кому? Все оказывается не так просто. Я не помню никаких номеров. Имена-то с трудом всплывают в памяти. Жизнь без интернета дико неудобная и совсем не радужная.

Пытаюсь понять, кому я вообще могу доверять. Мама, братья, Вика — все это не то. Если меня ищут, то их я подставлю в первую очередь. Нужен такой человек, кто мне сможет помочь и не станет трепать языком.

Марина! Идеальный вариант. Сотового я, конечно, не вспомню, а вот офисный вполне себе могу воссоздать в памяти. Опасно все это, меня могут вычислить, если стоит прослушка, но есть ли другой выход?

— Макар, — толкаю его плечом. — Звонить будешь ты.

Быстро набираю номер, очень надеясь, что не напутал цифры, и протягиваю ему телефон.

— Нажимаешь на кнопку и ждешь ответа. Тебе нужна Марина, как только она подойдет, попросить ее выйти и перезвонить с мобильного на этот номер. Дальше я поговорю сам.

— А если она откажется? — хмурится он.

Да, она может и послать левого человека. Надо как-то дать ей понять, что это я. Закрываю глаза и откидываюсь на ствол дерева. Роюсь в памяти, ища хоть что-то стоящее, но все воспоминания какие-то расплывчатые. Твою ж мать, должно быть что-то. Должно! Попадается яркий кадр, что вызывает улыбку. То, что надо.

— Скажи ей, что вспомнил ее фотосессию в красном бикини.

— Чего?

— Неважно, она поймет.

Дед пожимает плечами, нажимает кнопку на телефону.

Шах и мат. Марина не сможет не отреагировать. Когда-то давно, еще до ее замужества, я случайно перепутал папки на ее экране и открыл не ту. Там оказалась очень откровенная фотосессия в нижнем белье. Марина тогда спалила меня и пришлось пообещать, что все забуду и никому ничего не скажу.

— Але, здравствуй, дочка, — слышу скрипучий голос Макара и забываю, как дышать. — Как бы мне услышать Марину? Это ты? Отлично, — пока все идет по плану. Жаль, не слышно, что она отвечает. — Тебе нужно выйти на улицу перезвонить на мой номер со своего мобильного… Куда пойти? — едва сдерживаю смех, Марина в своем репертуаре, но и дед не промах. — Ах, туда! Тогда придется вспомнить фотосессию в красном бикини. Не может быть? Может, а как иначе? Давай, дочка, я жду.

Сбрасывает звонок и отдает мне телефон.

— Все получилось, — шепчу я и облегченно выдыхаю. — Она позвонит.

— А если нет? — с сомнением тянет Макар.

— Уволю, — расплываюсь в улыбке, ощущая, как телефон призывно вибрирует в ладони.

Смотрю на дисплей, пытаясь воскресить в памяти входящий номер, но тщетно — цифры мне ни о чем не говорят. Ладно, черт с ними. Нажимаю на кнопку и прикладываю допотопный гаджет к уху.

— Алло, — орет в динамике голос Марины, а я улыбаюсь, как идиот. Как будто звонок из прошлой жизни. Только сейчас осознаю, насколько соскучился по своей реальности.

— Рад тебя слышать, — выдыхаю я и прикрываю глаза. Воспоминания яркими вспышками мелькают в сознании восполняя недостающие фрагменты.

— Не может быть… — ошарашенно шепчет она.

— Не произноси моего имени, — спохватываюсь я. — Ты одна?

Глава 11 Иван

Подхожу к дому Анисьи и интуитивно ощущаю, что что-то не так. Все вроде бы как всегда, но чутье меня никогда не подводит. Настораживаюсь и замираю, внимательно сканируя территорию взглядом. Замечаю следы ведущие к дому. Явно мужские и не мои. Что еще за хрень? Нахмуриваюсь и осторожно двигаюсь к входу, стараясь не попасть под обзор. Добираюсь до стены, влипаю в нее и медленно крадусь к открытому окну.

— Еще раз спрашиваю, где он? — слышу, как рычит незнакомый мужской голос. Сразу догадываюсь, что речь идет обо мне.

— Я же сказала, гуляет, — отвечает Анисья совершенно спокойно.

Нервно сглатываю и дышу через раз, чтобы не дай бог не выдать себя.

— Как он может гулять после таких травм?

— А я по чем знаю? Оклемался…

— Ты же говорила не оклемается, — мужчина явно недоволен и раздражен. Но его голос не кажется мне знакомым.

— Жить видимо хочет, — отмахивается Анисья. В этом она права. Очень хочу.

— Он что-нибудь вспомнил?

Как же мне разглядеть этого человека? Может вспомню и тогда все встанет на свои места.

— Нет.

— Уверена?

— Я что доктор что ли? — слышу, что Анисья постепенно начинает терять терпение и осторожно заглядываю в дом. Мужчина стоит спиной, а бабка бросает на меня пронзительный взгляд, но даже не меняется в лице.

— Ясно, самому все придется делать.

— Что ж ты один пришел-то?

Игра какая-то или реально хочет помочь?

— Много чести за инвалидом толпой таскаться. Тем более одному сподручнее.

— Зачем он тебе? — недовольно ворчит Анисья. — Отстань уже от парня.

— Хозяин велел забрать и привезти…

— Как собака, — хмыкает она. — И хозяин-то у тебя есть…

— Заткнись, не то хуже будет, — рычит на нее незнакомец.

— Куда уж хуже?

— Не найдешь, Настьку твою заберу, — угрожает он. — Давно пора объездить эту кобылицу.

— Не смей, — шипит Анисья угрожающе. — Со свету сживу.

— Да ладно-ладно, — идет мужчина на попятную. — Иди позови его.

— Да где ж его звать-то?

— Если хромой далеко же не ушел.

Тишина на несколько секунд повисает вокруг. Дышу через раз, пытаясь понять, что происходит в доме и как мне действовать дальше. Никак не ожидал, что попаду в такую засаду.

— А вон он, — вскрикивает Анисья, а я вздрагиваю от неожиданности. Что она делает?

— Где? — незнакомец подходит к окну, а я вжимаюсь в стену.

— Да тень мелькнула возле дерева…

— Ну бабка, если обманула… — предупреждает он и идет к выходу. Вот же блин попадос.

Быстро осматриваюсь в поисках чего-нибудь подходящего. Взгляд падает на внушительных размеров камень. То, что надо.

Дверь открывается, я замахиваюсь и жду. Мужчина делает шаг во двор, а я решительно приземляю на его голову свое орудие. Не успев даже вскрикнуть, падает, как подкошенный. Выбрасываю камень в сторону и проверяю пульс на сонной артерии. Живой вроде, а то так хорошо приложил…

— Справился? — следом выходит Анисья. Как все мастерски рассчитала, хитрая бабка.

— Он один? — спрашиваю ее.

— А черт его знает, — пожимает плечами и хмурится, осматривая неподвижное тело. — Куда теперь его?

— В баню давай, — хватаю за грудки и везу по земле к небольшой постройке. — Принеси чем руки можно связать.

Вычищаю все карманы незнакомца, складывая немногочисленные пожитки на небольшой стол. Крепко связываю его тело и усаживаю на лавку. Внимательно рассматриваю лицо и не могу вспомнить. В первый раз вижу этого человека. Но, именно ему придется ответить на все мои вопросы.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — обращаюсь к Анисье, которая мрачно наблюдает за моими манипуляциями.

— Вспомнил, значит? Ну слава богу.

— Анисья, — тяну многозначительно, ожидая ответа.

— Да нечего, — равнодушно пожимает плечами. — Привезли и оставили. Пригрозили, что внучку заберут если ослушаюсь. Куда мне было деваться?

Вздыхаю и качаю головой. Чертовщина какая-то. Но сути по-прежнему нет. Кто привез? Зачем оставил? Почему не убили?

— Что ж не сдала?

— Жалко тебя стало. Ты вроде не плохой парень…

— А внучка не настоящая? — кидаю на нее хмурый взгляд.

— Подкидыш, — Анисья недовольно поджимает губы.

— Значит дед не врал, — бормочу себе под нос. Ну и что мне делать со всей этой Санта-Барбарой?

— Какой еще дед? — настороженно прищуривается она.

— Потом расскажу. Сейчас надо с этим разобраться, — киваю на связанного.

— И, что ты хочешь с ним сделать?

Хороший вопрос. Но выбор в принципе невелик.

— Для начала узнать, кто меня так жестко заказал.

— Думаешь, скажет? — с сомнением тянет Анисья.

— Куда он денется. Мне-то терять нечего, а вот ему…

Набираю воды в ковш и плещу ему на лицо. Мужчина кряхтит, морщится и приходит в себя.

— Что за херня? — рычит злобно и осматривается.

— Говорят, ты меня искал, — криво усмехаюсь, наблюдая за его бесперспективными попытками вырваться.

— Сука, обманула, — кидает разъяренный взгляд на Анисью. — Пощады не жди. Сдохнешь, а девку твою в бордель увезу.

Затылком чувствую, как напрягается Анисья. Как бы не выкинула чего со страху.

— На меня смотри, — грубо поворачиваю его голову на себя. — Кто твой хозяин?

— Ага, так я тебе и сказал, — хмыкает он и скалится.

— Можешь не говорить. — Моя ухмылка становится шире. — Я все равно узнаю, а вот ты сдохнешь здесь.

— За мной скоро приедут, — уверенно отвечает, и я даже склонен ему верить, вот только все это в мои планы не входит. Мне нужна информация.

— Правда? — приподнимаю выразительно бровь. — А я думаю, тебя просто не найдут.

— Посмотрим.

Черт. Придется импровизировать. Фантазия, как специально, разгулялась не на шутку.

— Анисья, принеси сыворотку правды, — оборачиваюсь к ней и незаметно подмигиваю. — Пока ждем гостей, заодно и пообщаемся.

— Ту, что со слабительным эффектом? — неожиданно быстро схватывает она и включается в игру.

Глава 12 Виктория

Мечтательно улыбаюсь и кружусь по кухне, готовя обед. Малыш активно пинается в животе, а настроение на удивление очень хорошее, на душе как-то легко и спокойно, словно тяжелый груз свалился с плеч. Только побывав в больнице, пролежав там месяц, как под дамокловым мечом с угрозой выкидыша, я научилась ценить то, что имею.

Ванечку я не забыла и не отреклась от него. Он по-прежнему живет в моем сердце и мыслях, но я больше не плачу по нему. Смогла собрать себя воедино и принять эту непростую ситуацию как данность, как выпавшие на нашу долю испытания, которые придется пережить.

А может, общение с психологом, на котором настояла моя врач, пошло на пользу. Он помог мне переосмыслить ценности и собраться. Взглянуть на все под другим углом и научиться просто жить, не держась за горе, не множа негатив внутри себя. И мне стало легче. Я успокоилась и смирилась со своим положением и состоянием. Беременность и предстоящие роды вышли для меня на первый план. Главное, сохранить ребенка. Нашего с Иваном сына.

Мелодичная трель дверного звонка разлетается по дому. Мягко улыбаюсь и спешу в коридор. Это, вероятно, Павел, приехал, чтобы отвезти меня сначала за Нюсей, а потом в парк. Дочке так меня не хватает, она скучает, а я пытаюсь проводить с ней как можно больше времени. Сегодня мы решили провести выходной вместе и покататься на лодке.

Не ощущая подвоха, распахиваю дверь и замираю в немом изумлении. Перед мной стоит Лютаев собственной персоной и гаденько ухмыляется. Улыбка медленно стекает с моего лица, а сердце начинает метаться в груди и искать себе место.

— Ну здравствуй, дорогая. — От его взгляда по коже ползут неприятные, колючие мурашки, а дыхание застревает в горле.

— Не может быть, — закрываю рот ладонью, чтобы сдержать крик, рвущийся наружу, и по инерции пячусь, сама того не осознавая, открываю ему проход в дом. Чем он сразу же и пользуется.

— Только не говори, что не рада мне…

Михаил решительно наступает на меня, а я упираюсь в стену. Нависает, словно скала, и словно придавливает, мешая нормально дышать

— Что тебе нужно? — выдавливаю из себя и нервно сглатываю. Бежать некуда и помощи просить не у кого. Я одна. Ивана больше рядом нет, чтобы защитить меня.

— Я же обещал, что вернусь за тобой, — хмыкает он и довольно щурится, упиваясь своим превосходством. — А я всегда держу слово.

Скользит по моему лицу одержимым взглядом и скалится.

— Я так скучал все это время, не имея возможность прикоснуться к тебе… — пальцами проводит по щеке, а меня передергивает от омерзения. — Я с ума сходил и ждал, когда все наконец изменится…

— Господи, что ты говоришь, — затыкаю уши и качаю головой, не желая слушать весь этот бред.

— В глаза мне смотри, — рявкает Михаил, сжимает мой подбородок пальцами и поворачивает мою голову к себе. Дрожу, не в силах справиться с собой. — Ты будешь принадлежать мне, иначе… — Его ладонь сходится на моей шее и несильно сдавливает. Начинаю задыхаться, но не от нехватки кислорода, а от страха. — Я ни перед чем не остановлюсь…

Чуть наклоняется и вдыхает воздух рядом с моим ухом. Так мерзко и гадко, что меня два не выворачивает наизнанку. Но я не хочу быть легкой добычей. Не собираюсь идти на поводу у своего страха и подчиняться этому ничтожеству.

— Этого никогда не будет, — цежу сквозь зубы и, собрав все силы, отталкиваю его от себя. — Убирайся из моего дома, не то я вызову полицию.

Михаил на доли секунд застывает, а зачем начинает звучно хохотать. Поджимаю губы и складываю руки на груди, инстинктивно пытаясь защититься от его похотливого взгляда.

— И что ты им скажешь? Повздорила с любовником? — язвительно предполагает.

— Мы не любовники! И никогда ими не были! — возмущенно кричу, ощущая, как внутри зреет настоящая буря.

— Да? А твой покойный муж считал, что были. — Кривая усмешка искажает его лицо, а мое сердце пропускает удар. — Я ему все рассказал в мельчайших подробностях. И полиции расскажу то же самое…

Не может быть. Не верю в то, что Иван думал так про меня.

— Он тебе не поверил! — заявляю решительно. Не хочу сомневаться. Не будет этого!

— Уверена? Тогда почему не спросил у тебя?

Плевать уже на все. Это прошлое, и оно меня не интересует. Вот когда Иван вернется, я у него обязательно спрошу, а сейчас…

— Вон отсюда! — кричу я и указываю пальцем на дверь.

Но Михаил не собирается подчиняться. Хватает меня за шею и резко притягивает к себе. Наши лица так близко, что я чувствую его дыхание. Меня колотит изнутри и сохранять спокойствие не получается.

— Сейчас я уйду. — Он тяжело дышит, а в глазах пылает безумие. — Но скоро вернусь. Теперь мы будем часто встречаться.

— Нет, — пытаюсь вырваться, но не получается. Михаил значительно сильнее меня, мне с ним просто не справиться.

— Твоя дочь ходит в восьмую школу, не так ли?

Замираю от его вопроса, прекрасно понимая, на что он намекает. Кожа покрывается мурашками, а сердце болезненно сжимается.

— Только попробуй… — сжимаю кулаки что есть силы и грозно рычу. — Я уничтожу тебя собственными руками.

— Твой муж уже пытался. — Михаил откидывает голову и зловеще смеется. — Царство ему небесное.

Резко отстраняется и идет к двери. С ужасом смотрю на его спину и заставляю себя дышать ровнее. Не понимаю, что мне делать. Куда бежать. Где искать защиту. Все внезапно изменилось.

Захлопываю за ним дверь, закрываю на все замки и сползаю на пол, едва сдерживая истеричные рыдания. Нельзя нервничать. Нельзя переживать. Я справлюсь. Найду выход. Все обязательно будет хорошо.

В дверь снова звонят. Вздрагиваю и закрываю уши руками, чтобы не слышать этого пронзительного звука. Боюсь, что это вернулся Михаил. Хватит. Какой-то кошмар наяву. Что теперь делать? Как защитить себя и детей от этого чудовища?

— Вика! С тобой все в порядке? — доносится до меня взволнованный голос Павла. — Открой! — начинает колотить в дверь.