Виктория - значит Победа. Сердцу не прикажешь

Пролог

- Подойдите сюда, Гвискар, - голос его величества не просто холоден, а вовсе какой-то ледяной.

Эмиль никогда не был особо близок к королю, поэтому не привык ни к чрезмерному вниманию, ни к высочайшему гневу. Кажется, сейчас происходит что-то, очень похожее на тот самый гнев. Зачем вообще ему сегодня велено быть на малом приёме?

Кроме Эмиля, в зале ближние разумные люди – Саваж, де ла Мотт, и не самые разумные, вроде дю Трамбле и пары его приятелей. Но этот последний – друг детства его величества, ему можно всё. Наверное.

Ещё если уж что-то серьёзное творится, то из разумных не помешал бы Анри, герцог де Монтадор и младший брат короля, но тот отбыл с дипломатическим поручением уже три месяца как, и никто не знает, когда вернётся. С Анри Эмиль дружил, насколько это вообще возможно – дружить с братом короля. И сейчас тот мог бы замолвить за Эмиля словечко, потому что и служили короне вместе, и дела делали... Но увы.

Что случилось-то, кто разозлил его величество? Да так, что тот почти кипит, только в неповторимой своей ледяной манере?

- Да, ваше величество, - Эмиль подошёл и поклонился.

- Скажите, Гвискар, отчего ваше имя которую неделю у всех на слуху?

На слуху? Это вообще о чём? Эмиль с ходу не понял совершенно.

- Даже и не представляю, ваше величество. Полагаю, не давал к тому никаких поводов.

- Уж конечно, не давали. Если даже я – я! – то и дело слышу какие-то невероятные известия о ваших любовных победах?

Что? Какие, к дьяволу, победы, и кого вообще это касается? Все, кто бывает при дворе, то и дело с кем-нибудь встречаются, и не важно, семейные они или свободные. И если что, он-то как раз свободен!

- Только за прошлую неделю ко мне трижды обратились с просьбой удалить вас от двора. Как вы думаете, в чём причина?

- Даже и не подозреваю, ваше величество. Наверное, я кого-то обидел, но этот кто-то не рискует вызывать меня на дуэль.

Почему-то дуэль с некромантом – даже оружная, не магическая – отталкивает много кого. Странно, правда?

- Если уж вы бросаете тень на репутацию дамы, то будьте готовы к тому, что родные этой дамы вступятся и за неё и за её доброе имя, - продолжал тем временем король.

- Клевета, ваше величество, - ответил Эмиль, не задумавшись ни на мгновение.

Потому что ничьё доброе имя он не порочит. Ни с одной дамой не появляется на людях, ни к кому из них не ходит открыто. А если с кем и встречается, то это его дело. Юных девиц он своим вниманием обходит, а замужние дамы и весёлые вдовушки – почему нет? Никто ж не против, более того – все так живут.

И даже сам король Луи, богоданное наше величество, ничуть не лучше прочих. Потому что не так давно даже на придворных праздниках стал появляться не с её величеством, а с придворной дамой, супругой того самого дю Трамбле, что стоит у стеночки и глаза свои рыбьи таращит. И от того, что король ни во что не ставит свои супружеские обеты, по слухам, на востоке собирается гроза – потому что родные её величества это так не оставят. И туда же, вы бросаете тень на репутацию!

- Отчего же клевета, неужели вы не оказывали никому никаких знаков внимания?

- Случалось, - Эмиль не спорит, он помнит, что спорить с королём – себе дороже.

- И что же, вам не предлагали взять в жёны девицу, которой вы оказывали те самые знаки внимания? – продолжает допрашивать король.

Девицу? Ну уж нет, не просто клевета, а подлая клевета.

- Если вашему величеству будет угодно пригласить сюда того человека, что оклеветал меня, и выслушать здесь и сейчас, то мы увидим, чего он желал на самом деле. Никто не решится солгать вашему величеству.

И это правда, ментальная сила короля – многим на зависть. Не обманут. Другое дело, кто и что наплёл королю?

- Дю Трамбле, Дюмо, де Виль – я вас не задерживаю. Саваж, останьтесь, это ж ваш кузен. Де ла Мотт, останьтесь тоже, раз уж вы оказались в курсе всего.

Интересно, в курсе чего оказался де ла Мотт?

Дю Трамбле и прочие названные поклонились и исчезли. Саваж нахмурился и спросил:

- Что происходит, Луи? – ну да, у него есть право обращаться к королю по имени в некоторых особых случаях.

- А происходит то, что твой кузен заигрался и бросил соблазнённую им девицу, - сообщил король. – И отец этой девицы жаждет не то мщения, не то законного брака для дочери.

- Безусловная клевета, - выдохнул Эмиль. – Никаких девиц, ваше величество. Дело в чём-то ином.

- Луи, мы толком не расспрашивали ни девицу, ни её отца. Вы ни на минуту не усомнились, что вам не могут солгать. Сейчас же вы видите, что виконт де Гвискар правдив, - сказал де ла Мотт. – И не подозревает, о чём мы тут говорим.

Хоть бы уже назвали имя, что ли, он бы хоть понял, откуда ветер дует!

- Граф, скажите хоть вы – кого я там соблазнил и не заметил, - Эмиль попытался усмехнуться, глядя на де ла Мотта.

Вообще он уже дней десять как не встречался ни с кем, кроме Агнесс. Потому что… потому что Агнесс это Агнесс, единственная и неповторимая. И замечать других он начнёт только после её неминуемого отъезда, который случится уже скоро, намного скорее, чем бы ему, Эмилю, хотелось.

- Де ла Мотт, пригласите сюда отца девицы, он дожидается в кабинете, - велел король.

* * *

Жан-Франсуа де Саваж совершенно не понимал, что происходит, отчего его величество Луи взъелся на кузена Гвискара.

Строго говоря, Эмиль де Гвискар приходился ему весьма дальним кузеном. Ещё сто с лишком лет назад один из тогдашних Саважей, сын первого герцога, взял в жёны некромантку. Их дети выросли, женились и размножились, и вот как раз у потомков Мари-Изабель де Линь, в замужестве Саваж, нет-нет да и прорывалась наружу некромантская наследственность. И Эмиль был как раз из таких, и после рождения подкинул немало загадок и отцу-простецу, и прочим родным, пока не вспомнили о дальнем родстве с Саважами именно по этой линии. На взгляд самого Саважа, некроманты мало чем отличались от прочих магов, нечего их бояться, и сказки о них рассказывать тоже нечего. Однако, всем рты не закроешь, вот и собирают всякую ересь.

1. В назначенный час

- Госпожа Викторьенн, можно ли взять ещё одну скатерть?

- Госпожа Викторьенн, а если не хватит вина? Поднять из подвала ещё одну бочку? Вдруг будет мало фруктового десерта? Может быть, нужно сделать ещё?

- Госпожа Викторьенн, а гости точно поместятся?

- Госпожа Викторьенн, а магических уроков сегодня не будет?

- Викторьенн, тут приехал гонец с рудника, привёз отчёт. Вы посмотрите сейчас или уже завтра?

- Викторьенн, сядь уже и передохни! Если гости увидят тебя такой, то больше никогда к нам не придут!

Я и впрямь больше всего на свете хотела сесть и передохнуть. И наверное, так и нужно сделать. Потому что… мы всё сделали, осталось переодеться и дождаться гостей.

Старый дом на Морской улице видел всякое, но такое – впервые. Ни господин Гаспар, мой, то есть Викторьенкин, гм, покойный супруг, ни предыдущие хозяева дома не устраивали в этих стенах никакой светской жизни. Только изредка обеды с важными клиентами или партнёрами, и только. И когда я решилась открыть дом для гостей, то оказалось, что это не так-то просто сделать.

Во-первых, несмотря на немалые размеры того дома, внутри ощущался недостаток просторных помещений. В столовой можно было с комфортом разместить человек двенадцать-пятнадцать, и ещё имелась пара гостиных, тоже небольших. Бальной залы в этом доме отродясь не водилось, даже маленькой.

Зато и на втором этаже, и на третьем в нескольких мелких комнатах копились вещи – старая мебель, старые же шторы и покрывала, сундуки, в них одежда, какая-то кожаная амуниция, посуда… Когда я нашла время, чтобы пройтись с нашей экономкой Сандрин по всем этим комнатам и посмотреть, чем таким важным они заполнены, то даже почти и не удивилась. Господин Гаспар был человеком скупым и не разрешал выбрасывать вещи, если они ещё оставались хоть сколько-нибудь целы. И кажется, предыдущий владелец дома, у которого Гаспар его купил когда-то, страдал ровно той же болезнью.

Я, помню, спросила тогда:

- Сандрин, как вы думаете, из этого всего можно извлечь ну хоть какую-нибудь пользу?

Она задумалась, ощутимо задумалась. Про пользу она тоже понимала, и ещё потому понимала, что поддерживать весь этот хламовник почтенного возраста в порядке приходилось именно ей. Смотреть и командовать, чтобы протирали пыль, чтобы не заводилась моль и плесень, чтобы мебель и сундуки не рассыхались… в общем, это имущество ещё и требовало присмотра и ухода, а пользы не приносило решительно никакой.

- Я не знаю, госпожа Викторьенн, - вздохнула экономка. – Господин Гаспар всегда был против того, чтобы избавляться от этих вещей.

- Наверное, ему просто было сложно выпустить из рук хоть что-нибудь, - тихо усмехнулась я.

Сандрин услышала и усмехнулась тоже.

- Может быть, продать бедным? Есть такие люди, для кого эта почти целая мебель будет вполне годной, а ту, что уже совсем рассохлась – на дрова.

Ну да, наступала зима, центрального отопления не подвезли, в жилых комнатах было холодно и сыро. Вообще уже неделю с переменным успехом шёл дождь – мелкий и холодный, иногда с ветром. Я живо научилась нагревать собственные ладони и уже ими греть постель, и обучила тому же нашу магическую молодёжь. Девочка Камилла вечером сушила отсыревшую за день постель Терезы, кто-то из парней делал то же самое для господина Фабиана. Потому что в этой сырости простыть – как нечего делать. И дрова оказались весьма дорогим удовольствием, чаще топили углем, но тот уголь оставлял везде сажу, на стенах, на потолке, на людях, в конце концов, зачем это мне? Нужно научиться обходиться как-нибудь так.

- Знаете, так и будем делать. Пока зима, ферма и виноградники не требуют столько внимания, как летом, займёмся домом. А весной вообще бы какое-нибудь переустройство затеять.

Я постучала по ближайшей стене, а потом ещё по одной – ну да, часть стен каменные, а часть деревянные, наверное, некоторые можно разобрать. И выкроить из этого всего пару нормальных гостиных и бальную залу. Раз уж я здесь живу и дальше собираюсь жить и даже принимать гостей.

- Господин Гаспар никогда не оставался здесь на зиму, всегда уезжал в столицу, - вздохнула Сандрин.

И раньше она считала себя управляющей столичным домом, так? А теперь – провинция?

- Возможно, я тоже буду так делать когда-нибудь, - улыбнулась я. – Но пока дела мои здесь, доходы тоже здесь, и я побуду здесь. Знакомств и увеселений достаточно.

А если здесь случится что-то срочное, требующее немедленного вмешательства, а я в столице? Порталом-то пока так и не обзавелась!

На самом деле я даже поговорила с парой продавцов артефактов. Начиная с моего серебряных дел мастера Клементеля и кое-кого, рекомендованного им же. И – ничего. Большие глаза, воздетые руки, огромное изумление. Вы что, госпожа де ла Шуэтт, какие порталы, редкость это, огромная.

Редкость так редкость, значит – будем, как все. А если как все, то управлять моим имуществом отсюда намного удобнее, чем из столицы. Поэтому… пока так.

- Сандрин, распорядитесь начать сортировку мебели. Что ещё можно использовать, что мы постараемся продать, а что уже только на дрова. Дрова нужны.

- Да, госпожа Викторьенн, - кивнула она.

И вот теперь общими усилиями мы привели в порядок те две гостиных и столовую – вымыли, отчистили – где руками, а где и магической силой, где-то заменили обивку, в одной из гостиных – повесили новые портьеры.

И я решилась позвать гостей. Пока немного – тех самых полтора десятка, потому что столько я смогу разместить без ущерба для дома и для себя.

Далее следовало подумать, чем я смогу этих гостей занять. Ужин – да, конечно, обсуждение местных новостей – обязательно, а дальше? Когда круг приглашённых примерно одинаков, все давно друг друга знают, а кое-то друг другу и вовсе давно уже надоел, следовало предлагать что-то оригинальное. Конечно, зима есть зима, и люди всё равно будут ходить друг к другу и общаться, но предпочитали тех, у кого интереснее, и это понятно.

2. Мой первый званый обед

Я вошла в гостиную следом за наместником, его супругой и приведённым ими виконтом. И у меня сложилось впечатление, что этот самый виконт рассматривает мои стены – хорошо ли побелены, и ступени моей лестницы, и освещение. Кстати, сегодня освещение преимущественно магическое – в тех комнатах, которые будут доступны моим гостям. Осветительные шарики горят в люстрах, и свет сегодня на нашей магической молодёжи – должен же от них быть какой-то толк, правда ведь? Сначала я, а потом ещё и господин граф грозили им кто кулаком, кто пальцем, и объясняли, что именно от них потребуется. Вроде объяснили, но… увидим, в общем.

А пока гости обсуждали сегодняшнюю холодную, сырую и ветреную погоду. Зима каждый день подбрасывает нам темы для беседы, что уж. Только, смотрю, столичный гость стоит рядом с госпожой графиней Сегюр, и они негромко беседуют – очевидно, не о замужестве местных дев и не о видах на урожай будущего года.

Я перемолвилась парой слов с каждым из гостей, хозяйка я или кто? Расспросила, как день и как дела, и дошла до госпожи графини и принесённого ею на хвосте виконта.

- Госпожа графиня, господин виконт, - кланяюсь и улыбаюсь вежливо, говорю ласково. – Госпожа графиня, вы уже рассказали виконту о нашей нынешней зимней сырости?

- Господин виконт родом из здешних мест, - улыбнулась в ответ графиня и покачала головой. – Он знает о здешней погоде намного больше моего.

Мне уже доводилось слышать, что графиня как раз из столицы, и прибыла сюда следом за супругом без большого удовольствия. Но во-первых, когда это было, привыкла уже, а во-вторых, здесь она – хозяйка города, а в столице таких хозяек, помимо королевы и маркизы дю Трамбле – три десятка, а то и ещё поболее.

- Тогда, думаю, господину виконту здесь должно быть хорошо, - продолжаю улыбаться ласково. – Если это его родные места. Далеко ли от Массилии, господин виконт?

- Замок Гвискар, вы имеете в виду? О нет, недалеко, полдня пути в сторону на восток, - ответил он, глядя на меня в упор.

И кажется, я вообще впервые услышала его голос. Голос как голос, кстати. До того он либо молчал, либо говорил тихо и замолкал при моём появлении. Мы пересекались – ну как пересекались, находились в одной бальной зале – раза три, наверное, за те три недели, которые прошли с того бала, на котором он объявился. Его друзья уже отбыли в столицу, и один, и другой, а этот почему-то остался.

И на каждом балу, где нам с ним случалось оказаться в одной бальной зале, отчего-то он не сводил с меня глаз. И я совершенно не понимала, на кой, простите, сдалась ему, такому прекрасному. При том, что он даже ни разу не пригласил меня танцевать – в отличие от тех самых уехавших друзей. Мне довелось танцевать и с герцогом Саважем, и графом де ла Моттом, и беседовать, и это было чрезвычайно интересно и полезно. А этот вот… почему-то не приглашал.

О нет, это Тереза моя может решить, что такая дама, как я, способна сама по себе понравиться такому вот залётному моднику. А он определённо модник – и тканей у нас таких нет, если к нам такие в порт и приезжают, то не тормозя ни секундочки, бодрым строевым шагом тут же отправляются в столицу, к специальным портным, обшивающим таких вот щёголей. И кружева такого у нас нет, я и не скажу, где такое выплетают, не специалист. И вышивка тонкая. И пудра на волосах, и едва ли не румяна с белилами – отчего у него такое бледное лицо, и румянец выглядит каким-то не вполне здоровым. Или это контраст с белым лицом?

И что, Викторьенн увлеклась этим вот… этим вот? И чем же он оказался ей хорош, интересно? Или она у нас была девушка мужским вниманием не избалованная, вот и таращила глаза… на всяких придворных модников? На том единственном балу, на который ей свезло попасть, ага.

Как я понимаю, Викторьенка была бы такому моднику ровно на один зуб. И она могла смотреть на него сколь угодно восторженно и заинтересованно, да вот не выдержала бы конкуренции со столичными. Я думаю, что тоже не выдержу – всё же, не бывши при дворе ни разу, не очень-то представляю нюансы моды, тонкости общения, придворный сленг… что там ещё есть-то у них? Наверное, что-то должно быть.

- На восток я пока не ездила, не было повода, - снова гляжу ласково, говорю вежливо.

Но почему-то хочется подкусить, так, слегка. Немножечко.

- Какой же повод может погнать из города прекрасную даму? – приподнял он бровь. – Или у вас тоже владения поблизости?

- У меня владения поблизости, верно, - киваю. – И я навещаю их время от времени.

- Кто же вас там ждёт? – улыбается, он ещё и улыбается!

- Меня там ждут мои люди, мои животные, мои грядки с овощами, мои фруктовые деревья и мои виноградники, - усмехаюсь.

Он аж встряхнулся, бедняга.

- Овощи? Животные? Виноградники? – как будто не поверил.

- О да, - и смотрю так, будто это самое обычное дело для здешней женщины.

- У нашей госпожи де ла Шуэтт ещё есть рудник, так ведь, Викторьенн? – господин Орвиль уставился на меня с придыханием.

А я глянула в ответ сурово – потому что нечего тут обо мне болтать, особенно тем, кому я неделю назад через Терезку денег в долг дала без надежды на возвращение. Господин Орвиль стушевался и отступил под Терезкину защиту.

- Я изумлён, - поклонился виконт. – Оказывается, с тех пор, как я не бывал в Массилии, здесь происходит что-то невероятное.

- Отчего же невероятное? Самое обычное. Должен же кто-то это делать, отчего не я?

Я отчётливо понимала, что немного троллю нашего столичного гостя, но – не могла ничего с собой поделать. Но тут ко мне протиснулся мой страж, воспитанник и глава нашей магической молодёжи Шарло.

- Госпожа Викторьенн, - он изобразил поклон, - госпожа Сандрин велела сказать, что всё готово, можно подавать.

- Благодарю, Шарло, - киваю ему. – Господа, не угодно ли вам отправиться в столовую? Наш ужин готов.

- Позвольте? – наш виконт мигом среагировал и подал мне руку.

Так, и что делать? Скорчить козью морду? Вроде не с чего. Значит – улыбаемся и подаём руку. И с этой медовой улыбкой идём в столовую, она тут, за дверью.

3. О чем говорят слухи

Эмиль не заглядывал в Массилию с прошлой весны.

Нет, в замке-то он регулярно появлялся, но – только там, а в городе – не было повода. В этом городе его никто никогда не ждал, и сейчас вышло ровно так же. Но раз уж угораздило здесь застрять…

Он подумал – может быть, сделаться затворником? Уж наверное, его величеству понадобятся услуги виконта де Гвискара, или он соскучится, или ещё что-нибудь произойдёт, и он одумается… впрочем, у его величества Луи множество готовых услужить придворных, магов и простецов, скучать он не станет. Поэтому… нет, не сможет Эмиль стать затворником. И раз в городе сейчас граф Ренар, не попросить ли его о некоей услуге? Эмиль не представлял, чем можно заинтересовать графа, но вдруг?

И ещё у него не выйдет затвориться в замке потому, что там слишком мало обитателей. Вот навещать через день – да, с огромным удовольствием. Но каждый день видеть одних и тех же людей и только их… нет, он уже пробовал, не вышло.

Городской дом встретил сыростью, плесенью и пылью, и пришлось везти из замка людей, чтобы привели хоть несколько комнат в жилой вид. Он не собирался принимать гостей и давать балы, но вдруг какая-нибудь любовная история? Всегда нужно иметь в запасе гнёздышко, куда можно отступить, если дома у дамы встречаться нежелательно. И повара бы найти. Вообще Эмиль всеяден, но хочется жить с уютом и удобствами, как он привык.

Пока же с поваром не задалось. В замке стряпала Марта, она начала это делать ещё до рождения Эмиля, и не желала никуда оттуда двигаться. Но вдруг кто-нибудь поможет с рекомендацией?

Пока же арро утром варил камердинер Трокар, он же следил за одеждой, скуку немного разгоняли два юнца – Раймон де Монзи, официально секретарь, и Алоизий де Риньи, юный паж. Правда, сегодня они остались в замке – сказали, не хотят в город, им там не с кем встречаться, болтать и дурачиться. Так и сказали, балбесы. Кто другой бы дал по подзатыльнику и велел собираться, но Эмилю было откровенно лень. Ну и пускай остаются, только потом не просятся в город, да?

В городском доме, по крайней мере, нашлось хорошее большое зеркало, в котором человек отражался весь целиком, когда-то дед при помощи кого-то из тогдашних Саважей привёз прямо из Фаро. Можно было осмотреть себя со всех сторон, не найти изъянов в своём облике и отправиться искать место, где можно скоротать вечер-другой. И начать… с Сегюров и начать, кто лучше всех знает, куда можно с пользой сходить в этом залитом мерзким зимним дождём городе?

И теперь Эмиль сам не знал, чего ради напросился с Сегюром в гости к вдове Гаспара де ла Шуэтта. Он всего лишь заглянул поздороваться и узнать новости – а они как раз собирались провести вечер у той самой вдовы. И дёрнул же его чёрт попроситься составить им компанию!

Потому что разве может такая вот вдова занять гостей чем-нибудь интересным? Откуда бы? Конечно, сама по себе она прехорошенькая, и смотрит дерзко, и движется в танце неплохо, хоть и без истинного изящества, но вдова торговца? Или кем там был этот покойный де ла Шуэтт? Явно же купил дворянскую грамоту, или сам, или кто-то из недавних предков. И девчонку в жёны тоже, наверное, купил, как бы иначе за него отдали мага?

И теперь девчонка свободна, дерзка, и по слухам – развела какую-то очень уж неженскую и недворянскую деятельность. Хотя…

Он поспрашивал о девчонке, то есть, конечно же, о даме у некоторых знакомцев в городе. Зачем? Сам бы не мог толком объяснить. Но спрашивал. И такого наслушался…

- Вдова де ла Шуэтт? Это та, что спорила за наследство покойного супруга и блестяще отспорила?

- Она натравила принца на старого судью де ла Порта, и где теперь тот де ла Порт? Вы не смотрите, что у неё ангельское личико, на самом деле это демон в юбке! В алой юбке!

- Госпожа Викторьенн – законодательница местной моды, у неё отличный портной – никто бы не подумал, что этот Амедео способен так шить! А её браслеты? Кто только надоумил!

- А надоумил её всё это делать граф Ренар, не иначе. Потому что он бывает в её доме каждый божий день, и до сих пор не женился на ней, как вы думаете, почему?

- Вдова де ла Шуэтт? Она пытается потеснить с рынка торговые дома Курби и Брассье, и я не удивлюсь, если у неё получится!

- Она собрала к себе в дом половину беспризорников-магов из Песчаного конца, и без них не появляется на улице! Говорят, на неё не раз покушались, но больше не рискуют!

- Да там странная какая-то история, пока её муж был жив, о ней и не слыхал никто, а стоило ему отправиться на тот свет – так только о ней и говорят! Она занималась снабжением экспедиции герцога де Монтадора, она до сих пор что-то поставляет его людям, оставшимся в Массилии, она купила у Варана корабль, она торгует вином – какая она после этого дворянка?

- Муж-то её очень уж странно помер, и она как-то непонятно осталась в живых!

- А ещё в её доме помер Жак Гризо, непобедимый и неуловимый Жак Гризо! Кто он? Наёмный убийца, которого не могли поймать года три, что ли. А к ней пришёл и помер! И никто не знает, как ей это удалось!

- Она берёт на службу магов. Даже если эти маги – нищие вороватые оборванцы! У неё таких полон дом! Наша экономка болтает на рынке со служанками из дома на Морской, и приносит слухи!

Это всё… удивляло. Такая дама в столице непременно привлекла бы внимание, к ней бы непременно и непрерывно сватались – пока она не выбрала бы кого-нибудь.

- И что, она верна памяти своего покойного супруга? – не то, чтобы это имело какое-то значение, но любопытно.

И довольно долго никто не мог сказать в ответ на этот вопрос ничего определённого. Непоколебимая верность памяти покойного? Изумительно.

А потом Эмиля занесло в дом госпожи де Конти, в прошлые его приезды в Массилию именно она была центром слухов, сплетен и ценнейших сведений. Почтенная дама не подвела и здесь – оказалось, именно в её доме нашла приют изгнанная госпожой де ла Шуэтт из дома баронесса Клион-сюр-Экс, сестра покойного де ла Шуэтта. На взгляд баронессы Клион, вдова её брата – невоспитанная выскочка, поступившая с ней и её сыном бессовестно и жестоко. Правда, госпожа де Конти усмехалась и говорила, что баронесса – дама невеликого ума, не может разглядеть своей выгоды и договориться тоже не может. А ведь Палан, поверенный покойного, говорит – Викторьенн де ла Шуэтт была готова делиться. Умеренно. Но – готова же! А если у тебя за душой ничего, а в кармане вошь на аркане, то нужно соглашаться, а не драть нос почём зря и тем более – перед его высочеством!

4. Магическая авария и соло незваного гостя

Когда внезапно погас весь магический свет, все разом заговорили и заголосили, и задвигали мебель, а я едва удержалась, чтобы не приветствовать воцарившуюся тьму некими подходящими словами. Удержалась чисто потому, что приличная дама Викторьенн таких слов и знать не должна, не то, что использовать. Вдох, выдох, зажечь новый свет.

Правда, левой рукой мне все эти манипуляции удаются плохо, а правую держит господин наш незваный гость. Дёрнула – не отпустил. И более того, воспользовался темнотой и переполохом, и поцеловал, точно и стремительно, я даже не сразу поняла, что такое коснулось моей ладони. Очень уж далеко осталась моя юность со всеми этим игрищами, если вдруг выключали свет.

Кстати, какое-то невнятное хихиканье я вполне услышала, не успела только понять, это кто-то в столовой или мои паршивцы снаружи. Ну, доберусь я до вас!

И только потом наконец-то зажглись новые магические огоньки – я подчинила пальцы левой руки, господин граф поддержал меня с другого конца столовой, и де Ренель с де Люсом, и наш гость залётный тоже присоединился.

И тут уже мы увидели, что госпожа Дарьен, супруга судьи, поднимается с пола, точнее – её поднимает супруг, и ещё кто-то из девиц не удержался на ногах. Тереза с улыбкой высвобождается из рук господина Орвиля. И все разве что изумлённо переглядываются – мол, что это было?

- Дорогие гости, приношу вам свои извинения, - говорю со вздохом.

- Что вы, дорогая госпожа де ла Шуэтт, случается всякое, - улыбается господин наместник. – И с магическими практиками тоже.

Ох, и не поздоровится кому-то сегодня поздним вечером! Сколько раз было сказано – чтобы даже думать не смели, да? Ловлю взгляд господина графа – он, кажется, думает о чём-то весьма схожем. А потом кивает мне и выходит наружу, наверное – имеет неудержимое желание с кем-то там поговорить.

А мы… продолжаем.

В итоге я велела сбежавшимся на переполох слугам срочно зажигать свечи в гостиной, и подавать туда арро, вино и сладости.

- Прошу, господа, я думаю, десерты помогут нам пережить это небольшое происшествие, - улыбаюсь всем.

Кажется, событие осталось мелкой неприятностью – за недолгое время темноты никого не убили, никого не ограбили – да же, да? Не дай бог, узнаю – убью, пойдут обратно на ту улицу, с которой пришли. И в общем, всё в порядке и можно продолжать.

Правда, мой незваный кавалер так и не отпустил мою руку.

- Госпожа де ла Шуэтт, вашему самообладанию можно позавидовать, - улыбается, ещё и улыбается.

- Отсутствие света – не самая большая беда, - возвращаю улыбку. – Благодарю вас, вы не дали мне упасть.

- А вы способны упасть? – поднимает бровь.

- Все способны, - пожимаю плечами. – И право, не могу придумать другого повода держать мою руку так… основательно.

- Раз уж так оказалось, что в момент неожиданно воцарившейся тьмы вы оказались подле меня, мой долг – спасти даму и не позволить ей… рухнуть на ковёр.

- Скольких дам вы уже спасли таким образом? – смеюсь.

- Отчего же вы решили, что уже спас?

- Ваша абсолютная уверенность говорит о немалом опыте.

- Значит, весь мой опыт – к вашим услугам, дорогая госпожа де ла Шуэтт.

- Благодарю вас, - киваю ему. – Если мне понадобится столь специфический опыт – я знаю, к кому обратиться. Кстати, а долго ли вы пробудете в Массилии?

- Три дня, - отвечает, и смеётся, видя моё недоумение. – Потом отбуду в свои владения, но вскоре снова вернусь.

- А как скоро вас ожидают в столице?

- Пока не ожидают, - и тоже кланяется.

- Что ж, думаю, это отличный повод уделить внимание вашим здешним делам. Желаете арро? Или вина? Или вот пирожки с яблоками нашему повару сегодня весьма удались.

Здесь не пробовали заталкивать начинку в тесто, а потом жарить это в масле. Пироги пекли открытые, и мой повар Антуан Ру далеко не сразу взял в толк, чего я от него хочу. Первую партию пирожков испекли вчера – на пробу, и её мигом умели и мы, и обитатели нижнего этажа – понравилось всем. И сегодня уже просто приготовили ещё раз.

- Пирожки? – изумляется виконт. – С яблоками?

- И капелькой мёда, - киваю. – Фрукты у меня свои.

И нужно ещё придумать каких-нибудь десертов, чтобы угощать гостей и давать новую пищу для слухов.

Когда все разместились в гостиной, взяли себе бокалы, чашки и тарелки со сладостями, я взглянула на виконта хитро и спросила:

- Господин виконт, раз так случилось, что вы сегодня заглянули к нам, может быть, вы ещё и развлечёте нас? Расскажите нам каких-нибудь столичных новостей, будьте добры! Все мы с удовольствием вас послушаем.

- А что же, вы давно покинули столицу? – он уселся возле меня, и поглядывал внимательно.

Свечи не дают такого света, как магически зажженная люстра, и в этой полутьме можно прятать глаза, смотреть осторожно, исподтишка. Он так и делал, и прятался то за чашечкой арро, то за бокалом вина.

- В начале лета, - ответила Тереза, она села с другой стороны от меня. – И с тех пор не имеем никаких сведений оттуда. Кроме тех, что в нашем столичном доме всё хорошо, - рассмеялась она.

- Это же замечательно, что всё хорошо, - улыбнулся ей виконт. – Пожалуй, да, довольно много времени прошло. И о чём же вы хотели бы послушать, госпожа де Тье?

- О, расскажите о том, что происходит при дворе! Мы с Викторьенн всего один раз побывали на придворном балу, наверное, вы и не помните нас, а ведь вы танцевали с Викторьенн целый один танец, это был контр-данс!

О Тереза, отчего же ты такая болтливая? Зачем, зачем говорить об этом?

- В самом деле? – виконт улыбается и смотрит на меня.

Пожимаю плечами – мол, так и было. Танцевали. И что? Один танец – не повод для знакомства, судя по всему.

- Мало ли, Тереза, с кем господин виконт танцевал один танец, - тоже улыбаюсь. – Думаю, таких дам… достаточно много. Но вдруг он расскажет нам что-то любопытное? О чём и о ком говорят? Что обсуждают?

5. Итоги званого вечера

Наутро после приёма гостей я выслушала страдания Сандрин о том, что гости съели слишком много припасов, потом радость Терезы о том, что гости – это замечательно, и нам следует поскорее пригласить их ещё раз, и особенно виконта Гвискара. А к обеду пришёл господин граф, оглядел меня и спросил:

- Ну что же, Викторьенн, вы довольны?

- Чем именно? – усмехаюсь.

- Вашим званым вечером, вестимо, - граф вернул усмешку.

- Вечер как вечер. Конечно, по идее нужно придумать какое-то развлечение, на которое бы как раз приходили, но я пока его не придумала. Вчера таким развлечением стал виконт де Гвискар, но он вряд ли ещё придёт, судя по его лицу, и наши юные балбесины, которые устроили нам магическую темноту.

Пол поутру был чисто вымыт – Поль скрипел, но старался. Сандрин бурчала – мол, делать нечего, допускать этих безобразников к уборке, за ними ж всё потом придётся переделывать. Не знаю, много ли пришлось переделывать, но работу он сдавал сначала мне, я не увидела ничего страшного, и всё приняла. И отправила его читать книгу к приходу графа.

Читать умели все четверо, но любила это дело только Камилла. И то предпочитала романы – их приносила в дом Тереза, и они читали едва ли не вдвоём. Господин граф принёс несколько книг о магических искусствах, я уже успела прочитать все, и передала молодёжи с наказом читать, но увы. Парни были грамотны, все трое, но ленивы – в точности, как такого же возраста детки у меня дома. И заставить их читать можно было только сочетанием кнута и пряника.

Соответственно, провинившийся Поль пошёл читать главу об ограничениях в применении стихийной магии, и должен был рассказать её после обеда графу. Остальным я тоже раздала люлей в виде дополнительных заданий – всем читать, в общем. Всё польза.

- Нашим юным дарованиям, - граф подчеркнул это слово, - нужно просто больше задавать. И строже спрашивать с них за недостаточно прилежное исполнение заданий.

- Согласна. Я им с утра как раз назадавала всякого, будете проверять?

- Непременно, - кивнул он. – И кстати, знаете ли вы, что господин виконт де Гвискар просил меня об уроках для неких молодых магов, находящихся на его попечении?

- У него есть молодые маги на попечении? – неожиданно.

- Да, он сказал – некроманты. Правнук маркиза де Риньи и сын полковника де Монзи, как-то они оказались при виконте.

- Вы думаете, их нужно объединить с нашими юными дарованиями? – вообще в компании уроки происходят интереснее, факт.

Даже мне интереснее в компании, а что о них говорить?

- Я подумываю об этом. Но пока не придумал, как это лучше сделать.

- И вот ещё, если молодые люди – некроманты, то они не смогут выполнять ваши задания? – раз ты или некромант, или универсал, или третьего не дано, и это я.

- Они смогут знакомиться с общей теорией магии и мироустройства, - сказал граф. – И кроме того, некроманты способны сотворить всё то же самое, что и другие маги, только посредством своей силы.

- О как. Я и не подозревала. Впрочем, я тоже всё ещё недоучка.

- Ничего, вы отлично пользуетесь всеми возможностями, которые у вас есть. Итак, что вы думаете о просьбе господина виконта?

- Я думаю, что не возражаю совершенно, потому что детям нужно учиться. И как он это себе представляет? Он будет приводить сюда своих молодых людей?

- Пока не знаю. Но если будет?

- Да пожалуйста, - пожала я плечами. – Наверное, вы уже придумали, как и чему будете их всех учить.

- Подумываю, да, - кивнул граф. – А с вами мы продолжим заниматься отдельно.

О! Это хорошо. Ладно Шарло, ладно те дети, которых я пригрела. Но если детей становится больше… то я и впрямь хочу заниматься отдельно.

- Можно выделить классную комнату для таких занятий. И заклясть её хорошенько.

- Это очень хорошая идея, Викторьенн. И если вы это сделаете, я с радостью воспользуюсь вашей добротой. Опять же, заниматься с юношеством я могу с утра, пока вы заняты вашим хозяйством.

- Отлично, - кивнула я. – Пойдёмте, посмотрим на наши комнаты.

Всё равно, пока я ещё не делаю никакой ремонт. И даже когда начну – то какую-то одну из комнат можно не трогать, в смысле не ломать там стены.

Я вспомнила, что была угловая комната, не слишком захламлённая, и привела туда графа.

- Вот, смотрите, тут есть два почти живых стола и три стула, и сундуки. Сундуки можно вынести в соседнюю комнату, там их ещё несколько. А сюда добавить стульев, или лавок.

- Я думаю, что можно позвать нашу молодёжь и предложить им привести эту комнату в порядок, - заметил граф.

- О, уверяю вас, они обрадуются. Они не хотят читать.

- А читать будут по очереди. Один читает вслух, остальные работают. А я приглядываю и комментирую чтение.

- Отлично. Звать?

- Зовите.

Я взяла зеркало и строгим голосом велела всем четверым спуститься на второй этаж по ближайшей к ним лестнице. Явились мигом, мы с графом успели разве что осмотреть столы и стулья. Мебель показалась нам годной. А если детоньки её сломают… ну, будут сидеть на полу. Или пускай учатся ремонтировать. Магией. Или руками тоже, всё польза.

- Госпожа Викторьенн? – Шарло всегда шёл первым, потому что остальные думали, что ему проще подлизаться ко мне.

- Заходите и слушайте, - велела я.

И рассказала, что с завтрашнего дня мы расширяемся – новые ученики, новое помещение, но сегодня в нём нужно сделать уборку. Скуксились все, но потом Шарло сообразил:

- Так это у нас будет больше магических занятий, да?

- Да, - кивнула я.

- То, что надо, поняли? – и взглянул на остальных. – Чем больше узнаем и попробуем, тем дороже будут потом стоить наши услуги, ясно вам? – правда, тут же расплылся в медовой улыбке: - Только не для госпожи Викторьенн, конечно, потому что без неё ничего бы не было.

Я в целом была согласна с такой постановкой вопроса и велела идти за водой и тряпками. И нет, никакой магической уборки сейчас, это потом, когда приведут здесь всё в порядок. А пока – руками.

6. Тонкости обучения юношества

Эмиль проснулся утром в городском доме – совершенно один. И ночью тоже был один. И это неправильно, совсем неправильно, так ведь?

Но пока никакая прекрасная дама Массилии не привлекла его. Совершенно.

В Паризии были дамы, которых можно добиться, и дамы, которых добиваться не хочется. Его всегда привлекали недоступные, неприступные, те, к которым нужно проложить особенную дорожку. И нередко неприступность оказывалась всего лишь данью условностям, и если ему удавалось увлечь строптивую красавицу достаточно далеко, то все её бастионы рушились, и он даже видел некую связь – чем сильнее женщина поначалу отказывает, тем жарче после любит. О нет, отказами его не смутить, отказ вовсе не повод для прекращения осады.

Но кого тут можно осадить, чёрт возьми? Не графиню же Сегюр, с её ровной доброжелательной улыбкой, мягким взглядом, точными выверенными жестами – в которых только положение в обществе, радушие ко всем гостям и ни капли ничего завлекательного?

И записочка от Агнесс, переданная вместе с письмами из столицы магической почтой, только раззадорила – мол, и что же, сколько прекрасных вдовушек уже пали жертвами ваших неотразимых чар? Он даже и не ответил сразу же, потому что – нечего ему сказать в ответ. Успеется ещё.

Посмотреть поближе на вчерашнюю вдовушку, которая так забавно развлекала гостей сначала темнотой, а потом его, Эмиля, особой? Впрочем, он подозревал, что она просто мгновенно сориентировалась, и использовала все выгоды от его присутствия в её доме. Если так, то молодец.

В целом она выглядела… обычной. Обычной молодой вдовушкой. Когда стояла спиной, молчала, не двигалась. Как её родственница, вторая вдовушка, темноволосая. Та как раз юна и непосредственна, и отбить её у Орвиля ни капельки не сложно. Только вот… ну отобьёт, и что дальше-то? Что там она может и умеет, чем пополнит его копилку изумительных женщин? Смешливая простушка.

А вот её родственница… Это о ней болтают почти во всех гостиных города, стоит только упомянуть её имя – тут же детали сыплются на него, как припасы из прохудившегося мешка. Движется она, как кошка – в любой момент может подскочить и вцепиться. Смотрит… да почти как Агнесс она смотрит, или вот ещё как маркиза дю Трамбле. На губах усмешечка, взгляд… такой цепкий, недобрый, любопытствующий.

И одета не вполне так, как другие здешние модные дамы. О нет, это не придворные наряды, для того не хватает лоска и денег, но – как глоток свежего воздуха, честное слово. Какие-то оригинальные детали везде, чего только стоит один браслет с фигурками на её правом запястье – Эмиль никогда такого не видел. И вообще украшения какие-то непривычные. Зарисовать? Отправить Агнесс, пускай посмотрит и тоже даст оценку?

Нужно с ней потанцевать. Посмотреть в глаза, попробовать завлечь. А вдруг? Судя по тому, что она не дёрнулась, когда он рискнул поцеловать ей руку во внезапно наступившей темноте – не испугалась. Или ожидала чего-то подобного?

Эмиль давно не становился объектом охоты, ничьей. Просто… всегда сам перехватывал инициативу. А внимание от тех, кого он сам с ходу не заметил, обычно не сулило ничего интересного. Например, та же девица Перье – ну скажите, чем ему может быть интересна девица? Неопытностью? Ну так это быстро пройдёт. А что потом?

Вдова де ла Шуэтт – не девица. Жизнерадостная деятельная пышечка, её прекрасные формы так и просятся в руку… местами. Что же, рискнуть?

Все равно делать нечего. Его величество не дал ему никакого поручения – а мог бы. Уж наверное, здесь есть какие-нибудь нераскрытые тайны и загадки, как прошлой весной, когда нужно было найти неуловимого убийцу священников, и он ведь нашёл, и был за то весьма обласкан королём. Сейчас же его величество зол… и не подумал, что можно было бы использовать пребывание Эмиля в Массилии себе на пользу.

Значит, займём себя самостоятельно. И для этого он вчера поговорил с графом Ренаром, предложил ему перспективную молодёжь для занятий магией. Господин граф степенно кивнул – и сказал, что уже занимается с некоторыми молодыми людьми здесь, в доме на Морской.

Вот так и выяснилось, чем намазано в том доме для графа – всего лишь учениками. Король запретил ему преподавать в Академии потому, что счёл вольнодумцем, прививающим юношеству вредные идеи. И отправил в ссылку. Ему здесь точно так же скучно без любимого дела, как и Эмилю. И поэтому… два человека будут друг другу полезны, да?

В доме вдовы де ла Шуэтт Эмиль разве что договорился с графом о разговоре. И теперь велел подавать арро и одежду, и отправился к нему на Кротовую улицу. Граф уже поджидал в библиотеке, среди немалого количества разнообразных книг, и указал ему на кресло.

- Господин граф, изложу вам свою просьбу. Не возьмётесь ли вы заниматься основами магических искусств с перспективными молодыми людьми? Они кое-что могут и умеют, но бессистемно и недостаточно.

- Сколько их, какого они возраста?

- Четверо, - усмехнулся Эмиль. – Двое и ещё двое, и все некроманты. Возможно, первыми начнут те, что находятся при мне по поручению их родных. Это Алоизий де Риньи, восьми лет, правнук маркиза, и Раймон де Монзи, сын полковника, его отец отправился к османам вместе с Монтадором и Мармоном.

- А двое других? – нахмурился граф.

- С ними я ещё не договорился, - усмехнулся Эмиль.

Алоизию и Раймону он просто велит, да и все. А вот дальше… увидим.

- Я поговорю сегодня с госпожой де ла Шуэтт, если она не будет возражать, то начнём уже хоть завтра.

- А ей в этом что? – не понял Эмиль.

- А у неё четверо юных воспитанников-магов, - усмехнулся граф. – Госпожа де ла Шуэтт святая – она считает, что магов нужно обучать и воспитывать, и нет разницы, в какой семье родились те маги. И готова вкладывать в это силы и средства.

Что? Вкладываться в образование магов? Неожиданно. Ну да, она сама маг, и кажется, неслабый – насколько он вообще может оценить мага-универсала. Но большинство дам-магов ни о чём таком не задумываются, если это не их собственные дети, которые проявляют магические способности и их нужно обучить пользоваться силой. Да и вообще дамы-маги и сами-то далеко не всегда обучены хорошо и правильно, редкая семья отправит дочь в Академию. Наверное, отец госпожи де ла Шуэтт хорошо обучил её и привил ей стремление обучать других. Правильный подход, что уж.

7. Размышления о магии и незваный обед

С утра ожидалось нашествие разных некромантов в мой дом, но я бросила на это направление господина графа. Тот только рад был – сказал, сделает всё в лучшем виде.

А мы с господином Фабианом уже третий день подряд смотрели отчёты о состоянии моей разнообразной собственности – и соображали, какие ремонтные работы и прочее переустройство понадобятся нам в будущем году. Где-то сгнил забор, где-то прохудилась крыша, с рудниками и вовсе лучше кое-какие вопросы решать магическими методами – укрепление стен внутри горы, например. С тех пор, как господин Гаспар купил рудники и добавил в оснащение магии, смертность среди работников стала минимальной. И это хорошо и правильно, как я думаю.

Пока у нас тут зима, активно ездить не хочется, поля и виноградники спят, за животными ухаживают. Значит, можно заниматься разным другим.

Плюс, конечно, у меня появилось время на то, чтобы читать здешние основополагающие труды о магии. И слава всем здешним силам, Викторьенн научили читать не только на франкийском языке, но и на местном аналоге латыни. Правда, Терезу тоже учили, в том же самом монастыре, но в Терезиной голове ничего из этого не задержалось. А в голове Викторьенн – к счастью, да.

Господин граф прямо сказал, что некоторые книги, хоть их и перевели на франкийский и издали, лучше читать в оригинале. И я читала, сначала медленно и очень медленно, сейчас уже чуточку быстрее. Господин граф каждый день обсуждал со мной прочитанное, и это было прямо хорошо. Шарло тоже попытался сунуть нос в такую книгу, но не преуспел, хотя граф и принёс ему ключ – учебник древнеимперского. Тот глянул, сказал, что это очень сложно и совершенно непонятно, и был таков. Камилла даже и не пыталась, а о двоих оставшихся и говорить нечего.

И в итоге вместо одного общего занятия со всеми, как мы начинали когда-то летом, уже почти полгода назад, теперь граф проводил в моём доме практически весь день и организовывал разные магические занятия со мной и с ребятами. Я поначалу напряглась – мне-то отлично, а ему как? Не многовато ли? Не хочет ли он проводить занятия у себя дома? Правда, я уже знала к тому моменту, что домик его невелик, и три комнаты из пяти в нём занимают книги. О магии, об истории, о политике и экономике, обо всём подряд. И далеко не все из них были печатными, и далеко не все были написаны на понятных мне языках. Учись, Вика, да? Вот тебе горизонты познания?

Про горизонты познания было понятно, и я училась. Более того, я видела, что магам в здешнем обществе живётся проще, даже если эти маги не принцы и не короли. Обычные бытовые вопросы решались быстрее и легче, если магия. Стирка, чистка, уборка. И не самые обычные, но необходимые – такие, как безопасность, например.

С артефактами у меня кое-что выходило, но я подумала и не стала никому говорить об этой своей способности. Господин граф меня в том поддержал. Об артефакторике в целом знали немного, потому что больше всего в мире народилось магов-стихийников, просто стихийников. Целителей и менталистов – меньше. Артефакторов и некромантов – совсем мало. Господин граф говорил ещё о неких магах жизни, которые вообще являлись неслыханной редкостью. При том всё это переплеталось меж собой причудливыми узорами, только некроманты стояли наособицу. Скажем, обычный стихийник мог быть боевым магом, а мог и не быть. Точно так же мог сочетать в себе все стихии, а мог только какую-то одну, ну или там промежуточные варианты, от одного до четырёх наименований в разных сочетаниях. Ментальные воздействия могли быть, а могли не быть. Также и целительство. Бытовые воздействия встречались часто, но особой мощи и глубины в них, как правило, не было. А способность сцеплять силу с предметом имели единицы, и мне весьма грела душу мысль, что я оказалась из таких. Точнее, надо полагать, Викторьенн оказалась из таких, но силы её отчего-то спали так долго.

Господин граф говорил, что силы могут пробудиться в человеке вплоть до двадцати пяти лет. Чем раньше – тем проще перенести первый стихийный выброс и неминуемый откат. И отчего у Викторьенн они не пробудились – он не знал.

- Мне видится так, - говорил он однажды, накрепко закрыв от подслушивания мой кабинет, без этого теперь нельзя, потому что юные дарования стремятся узнать и услышать всё, что говорится в доме. – Викторьенн унаследовала от кого-то из родителей, наверное – от отца, приличное количество разнообразной стихийной силы. А уже вы добавили в это сочетание и ментальные воздействия, и артефакторику, и небольшое количество целительства. А вашу смертную силу я могу объяснить только известными нам обоим событиями, случившимися и с Викторьенн, и с вами. И конечно же, я заинтересован в том, чтобы вы полностью овладели всеми вашими силами.

Я поблагодарила и поклонилась – потому что без господина графа мне пришлось бы туго, чем дальше, тем больше я это понимала. И молча выполняла всё, что он мне задавал, даже если было трудно и не выходило не то, чтобы с первого, а иногда и с девяносто первого раза. И молодёжь свою строила – чтобы думали так же и делали так же.

Но молодёжь моя жизнью крепко битая, они понимают, что в обучении им великая польза. И не жужжат. Ну, почти. А если и жужжат – то тихонечко.

И вот теперь в наш устоявшийся мирок вломились, не подберу иного слова, некроманты.

Некроманты – это хорошо, они бывают нужны и полезны. Но не будет ли от них и вреда? И вот поэтому я позвала Шарло и велела всем приходить на обед – чтобы на них посмотреть. А ещё потому, что магам нужно хорошо питаться, а магам, которые только учатся и вообще ещё растут – тем более.

Пришёл господин граф, сказал, что остальные дойдут, как помоют руки, это я уже в них крепко вбила – с грязными руками к столу не подходить. Гости же… а предложил ли им кто-нибудь сделать то же самое?

В столовую осторожно проник мальчишка… младшего школьного возраста, вот. Это такой подопечный у господина виконта?

- Здравствуйте, молодой человек, - кивнула я ему. – Руки мыли?

8. И ещё один любопытный гость

И почему я решила надеть на камерный приём к господину наместнику алое платье, когда-то сшитое Амедео к отплытию принца? С тех пор я надевала его считанные разы, всего два или три, и каждый раз потом Тереза рассказывала мне, что об меня общество все глаза обломало, и вообще это слишком дерзко и неприлично, и ладно бы мне было сто лет, но мне же чуть за двадцать, и кого это я привлекаю таким платьем, и что ещё говорят в таких случаях.

Правда, теперь у меня к нему были серьги – совершенно не вписывающиеся в здешнюю реальность ажурные ромбы с подвесками почти до плеч. На шею – ажурное колье, и в нескольких местах на серебряном кружеве асимметрично расположены крохотные красные капли. Мой мастер господин Клементель сказал, что это несомненные рубины… пусть будут. Браслет с заклинанием, камею пристегнуть в центр, надеть пару колец… кстати, кольцо, подаренное Викторьенн господином Гаспаром, так и не нашлось нигде, видимо, пропало в момент покушения.

Кстати, когда я в последний раз разговаривала о том покушении с господином де Ренелем, тот помрачнел и сказал, что очень уж хорошо замели следы, не показываются. Наверное, магически замели следы. Я тут же, помнится, заинтересовалась – как это можно сделать, и получится ли у меня. Ренель посмотрел на меня, как на городскую сумасшедшую, и спасся бегством.

А сейчас я оглядела в зеркало себя, осталась довольна, потом осмотрела Терезу – тоже осталась довольна и сказала ей об этом. Тереза обрадовалась.

- Викторьенн, ты самая лучшая и добрая.

- Отчего бы мне быть недоброй, тем более – к тебе? – пожала я плечами.

В этот момент я ощущала себя едва ли не всемогущей – ну, в пределах моего маленького мирка, конечно же. Мне понравилось быть богатой, в прошлой жизни я не бедствовала, но… была всё же обычной. А тут… можно тратить честно заработанные деньги не только на важное и на развитие бизнеса, но и на глупости, и не только на свои, но и на чужие.

А пока – мы отбываем к господину наместнику. С Терезой отправилась её Франсин, а я взяла с собой Мари и Шарло – как обычно. Шарло даже сшили приличный наряд, как будто он у нас молодой человек из достойной семьи, имеющий серьёзных покровителей. Камилла тоже косилась – мол, а можно ли ей тоже будет выезжать со мной. Я заверила, что будет можно, и что красивое платье тоже сошьём.

На улице уже темно, с моря ветер и снова с дождём. Однако, нужно утеплить карету, раз уж мы в ней каждый божий день куда-то ездим, потому что кое-где есть щели, и в них премерзко дует. Летом-то было очень даже ничего, а вот сейчас – неприятно.

Можно завести себе не просто плащ, а какую-нибудь накидку с мехом. Наверное, кто-нибудь мне этот мех даже привезёт… только вот зима успеет закончиться к тому моменту. Поэтому будем как все, в плаще. А к следующей зиме уже можно подумать.

Тереза всю дорогу пыталась предположить, кого мы встретим у госпожи графини, и чем ещё она нас сегодня развлечёт. А я слушала, кивала, а сама потихоньку думала – когда звать гостей в следующий раз и чем их занимать. И не согласится ли кто-нибудь на роль первой жертвы, если я решусь-таки на что-то вроде ток-шоу.

Правда, следовало придумать, какие темы здесь и сейчас будут наиболее острыми. Деньги? Отношения? Семейные тайны? Кто с кем спит, или спал в прошлом? Нужно послушать внимательно, о чём болтают гости в доме господина наместника.

- Тереза, можешь сегодня внимательно послушать, о чём будут болтать?

- Так я всегда это делаю, - она недоумённо взглянула на меня.

- Хочу понять, какие темы и какие вопросы интереснее всего, - пожала я плечами. – Вдруг пригодится.

- Хорошо, - она весело сверкнула глазами.

И тут мы прибыли. Мраморная лестница на второй этаж, небольшая гостиная – бальная зала сегодня заперта, танцевать не будем.

- Госпожа де ла Шуэтт, вы восхитительны, - господин граф склонился к моей руке. – Госпожа де Тье, вы свежи, как роза. Прелестные дамы – лучшее украшение нынешнего вечера, не так ли, дорогая? – обратился он к супруге.

- Вы правы, - кивает ему госпожа графиня и улыбается нам обеим. – Прошу вас, госпожа де ла Шуэтт, госпожа де Тье. Располагайтесь. Сейчас подадут арро и напитки.

Арро у госпожи графини варят с пряностями, это замечательно. А ещё разносят подогретое вино – с гвоздикой и лимоном, кажется, и это отлично выглядит и ещё лучше пахнет. Мы с Терезой разом допиваем содержимое наших маленьких чашечек и берём по высокому бокалу.

- В нынешний вечер согретое вино спасёт всех продрогших и замёрзших, - возле нас располагается господин граф Ренар, и у него в руках такой же бокал.

- Верно, господин граф, - щебечет Тереза. – Кстати, Викторьенн, ты не знаешь, из какого вина повар госпожи графини делает этот напиток?

- Ты думаешь, можно из нашего? Надо будет попробовать. И поколдовать над рецептом. Вдруг у нас есть какая-нибудь особенная пряность?

- Да конечно, есть, ты придумаешь, я даже и не сомневаюсь, - сообщила Тереза.

- И в чём же не сомневается госпожа де Тье? – перед нами появляется виконт Гвискар, я даже не заметила, откуда он появился.

Не мог же вылезти из своих некромантских ходов прямо посреди залы? Наверное же, ему было нужно поприветствовать хозяев, как всем людям?

- Я не сомневаюсь, что Викторьенн справится со всем, за что возьмётся, - смеётся Тереза в ответ. – Здравствуйте, господин виконт. Конечно, мы сегодня уже виделись, но отчего бы не поздороваться ещё раз?

Тереза и виконт говорят ни о чём, это им отлично удаётся. А я оглядываю гостиную, киваю знакомым и думаю, можно ли уже подняться и пойти поздороваться.

Поднимаюсь, грожу им обоим пальцем – мол, ведите тут себя прилично, и иду через гостиную, улыбаясь знакомцам. Знакомцы местами всё те же – де Люс, де Ренель, де Пьерси… А потом входят хозяева, и с ними – мужчина лет так сорока с плюсом, одетый чуть более вычурно, чем мы все здесь привыкли.

- Господа, наш гость – герцог Жермон де Фрейсине, - громко и важно говорит господин наместник.

9. День письменности

Наутро я проснулась с ощущением, что вчера пошла во все тяжкие, хотя по воспоминаниям – вроде бы нет. Обычная здешняя светская тусовка, правда, узковата по составу, многие мои клиенты на такие вечера не попадают. Только вот странное новое знакомство – это первое, что оставило нехорошие воспоминания, и наши милые беседы с виконтом Гвискаром за столом – за них я тоже чувствовала себя неудобно.

Вообще не понимаю, с какого перепуга я на него набросилась. Можно было молча есть и улыбаться. А тут, видите ли, морские гады и всё прочее. Тьфу на меня, короче.

И надо ещё Терезу поспрашивать – каких слухов она наловила. Обычно у неё хорошо получается, и слухи эти – мне ощутимое подспорье. Интересно, слышал ли кто-нибудь кроме графа Ренара наши беседы с виконтом?

Определённо слышали слуги. Разнесут. Могла слышать госпожа де Монгран, она там с другой стороны от виконта сидела. Значит, сплетни неизбежны. Надеюсь, он меня за них не прибьёт.

Только вот что вывело меня из равновесия? Или это интерес непонятного герцога так меня взбесил? Потому что, ну… не собиралась я цеплять господина виконта, совсем не собиралась. Ладно, что уж теперь, Вика, наломала дров – выбирайся.

Для начала я выбралась из постели и позвала своих девушек – умываться и вот это всё. Одеваться, спрашивать, что нового. Нового пока ничего не случилось, а Тереза уже встала. Значит, позову её завтракать. Вчера-то вернулись ой как поздно, уже не хотелось сидеть и болтать, и о противозачаточном зелье она меня тоже не просила. Ну да, во время танцев, когда открыто больше помещений, найти укромный угол проще, чем на камерном вечере на два десятка человек.

Тереза появилась вместе с едой и с радостью присоединилась к завтраку.

- Как здорово, что ты уже встала, и что у тебя есть время поболтать, - сообщила она, наливая себе арро.

- Скажи, ты что-нибудь поняла вчера про герцога де Фрейсине? Откуда он взялся только и что ему может быть от меня надо?

- Не знаю, - честно сказала Тереза, точнее – я видела, что она и вправду не знает. – Я вчера его тоже впервые увидела.

- Значит, в наш столичный дом к Гаспару он не приходил?

- Нет, я бы точно запомнила такого видного вельможу. Но ведь Гаспар был скрытен, и если о его делах с его высочеством мы узнали только из-за завещания и поставок, то он точно так же мог скрыть и Фрейсине.

А вот это точно. Если Гаспар что-то герцогу продавал, и это было так же выгодно, как поставки короне, то он спокойно мог держать язык за зубами. Конкуренты не дремлют и используют все возможности, мы это видели. Значит, если герцог захочет возобновить контракт, то пускай приходит, поговорим.

- Он вчера весь вечер смотрел на меня так, будто я его дочь или племянница, которая ведёт себя неподобающим образом, - фыркнула я.

- У него нет дочери, у него есть единственный сын, граф, ему двадцать пять лет и он остался в фамильном замке, - тут же сообщила Тереза.

- Это ты услышала вчера в зале?

- Да, все удивлялись – что делать Фрейсине в Массилии зимой. Разве что его тоже король отправил в ссылку, как и Гвискара.

- Гвискар в ссылке? – эта информация как-то прошла мимо меня.

- Да, из-за какой-то женщины, так говорят. Его величество запретил виконту появляться в столице до весны, а то и до лета.

Я снова фыркнула.

- И он, не успев прибыть к нам, уже ищет себе женщину здесь.

- Говорят, он – галантный кавалер, - усмехнулась Тереза.

- И ты желаешь в список его побед? – усмехаюсь я.

Тереза вздыхает и даже немного бледнеет.

- Я… опасаюсь его. Он ведь некромант!

- И что? – я не понимаю.

- Ну как же, он знается с силами смерти, ходит смертной стороной мира и может утянуть туда кого угодно!

- Зачем это ему? – не поняла я.

Но страх Терезы настоящий, такое не подделаешь. Она боится некромантов? Мне тоже нужно? Или обойдусь?

- А де Люс? Он ведь тоже некромант, но ты с ним вполне танцуешь на балах, - заметила я, намазывая хлеб маслом.

Завтрак у нас или как?

- Де Люс не страшный, а виконт – страшный, - вздохнула Тереза.

- И в чём между ними разница? – нужно же понять, а я пока не понимаю.

- Де Люс… свой, домашний, что ли, - вздохнула Тереза и потупилась.

И с ним успела замутить, что ли?

- А Гвискар дикий, не приручённый?

- Наверное, он более сильный маг. Раз ему даже отдали мальчиков на воспитание.

- Это точно, если отдали – значит, может чему-то научить. И даже двоих, и из разных семейств.

И кстати, мальчики сегодня должны прибыть на занятия с господином графом, если я ничего не путаю. Я ведь могу заглянуть в классную комнату и убедиться?

- Вот, а ты смелая, раз не побоялась с ним флиртовать, - говорит Тереза, забрав с блюда последнюю маленькую булочку, мягкую и свежую.

- Да куда там флиртовать, - отмахиваюсь. – Так вышло, и я уже успела пожалеть.

- Да зачем жалеть, а вдруг? – она смотрит на меня загадочно. – Расскажешь – каково с ним. Так же, как с другими, или нет.

- Мой опыт невелик, - смеюсь.

- И кто же тебе теперь мешает сделать так, чтоб стал велик? Раньше мешал Гаспар, но теперь-то никакого Гаспара нет, ты свободна!

- Значит, нужно захотеть. Опыт ради опыта не прельщает меня нисколько.

- Почему ради опыта? Виконт весьма поразил тебя тогда, зимой, ты даже думала, не написать ли ему и не попросить о какой-нибудь мелкой услуге, и Гаспар сначала думал вывезти нас ещё на пару придворных балов, а потом передумал, - вздыхает Тереза.

- Значит, будем вывозить себя сами, - подмигиваю ей и поднимаюсь. – Так, я сейчас загляну в класс – все ли пришли, а потом пойду к господину Фабиану. Мы с ним вчера кое-что не досчитали.

- Ты ещё не соскучилась считать? – изумляется Тереза.

- Нет, и знаешь ведь – это наши деньги. Это наши платья, это наши гости, это наша безбедная жизнь.

Тереза вздыхает и соглашается. А я отправляюсь в классную комнату, заглядываю осторожно – точно, все ученики на месте, но господин виконт сегодня не пришёл, отправил своих подопечных одних. Господин граф кивает мне, я ему, и иду дальше в кабинет.