Вкусная история Марты Берт

1

- Ну, Петровна, твоё здоровье! – улыбающийся завхоз подмигнул мне и, подлив коньяку в свой бокал, приглашающе взял его в руку.

- Благодарю, Петрович! – я ответно приподняла фужер с вином.

- Марта Петровна, присоединяемся!.. – послышалось со всех концов длинного стола.

- Друзья мои, прошу тишины! – звонко постучав вилкой по лафитнику*, слово взял Дмитрий Сергеевич – директор нашей частной, однако весьма солидной фирмы по производству мясных изысков.

Впрочем, для меня с этого момента «Деликатес с дымком» из фирмы «нашей» превращался в «бывшую». Как раз по случаю моего ухода на заслуженный отдых вокруг сейчас гудел небольшой уютный корпоратив.

- Драгоценная наша Марта Петровна! Не передать словами, как сокрушается сердце моё, отпуская вас… - продолжил тост Дмитрий Сергеевич.

Он у нас был личностью совершенно замечательной. Эдакий широкий купец с замашками барина. Говорить любил витиевато, трапезничать вкусно, а всем креплёным напиткам предпочитал «честную русскую» и исключительно из лафитника. Между тем Сергеич был очень хорошим хозяйственником и мудрым руководителем. Сам в тонкостях технологий разбирался плохо, чего не скрывал и не стыдился. Его секрет успеха состоял в том, чтобы окружить себя крепкими профессионалами и не мешать знающим людям работать.

К слову сказать, он уже, наверное, раз пятый или шестой торжественно сообщал окружающим о своей несказанной печали по поводу моего ухода. И заседатели стола его речи слушали вполуха.

Но заинтересованность на лицах ответственно сохраняли: как-никак директор глаголил!

- Марточка Петровна, дорогая моя, спасибо вам! Вы столько для меня сделали!.. – на временно пустующий соседний стул присела Лена – моя заместительница на освободившуюся вакансию технолога и моя же профессиональная гордость.

Девчонка, как казалось многим, была слишком молодой для кадровой приставки «главный», но очень перспективной. Даже талантливой. Именно я продвинула её кандидатуру на своё место, выделив это дарование среди других претендентов. А потом несколько месяцев усиленно готовила к вступлению в должность: делилась всеми секретами и личными наработками, учила обращению с персоналом и всё такое прочее. Практика показала, что в выборе преемницы я не ошиблась.

Одним словом, Леночке было за что меня благодарить, а у меня имелось, кем гордиться.

- Вот ты, Петровна, молодец! – подслушав наш разговор с Леной, в него вклинился уже немного захмелевший завхоз. – Глянь только, какую смену себе вырастила! Все свои хитрости передала – не поскупилась…

- А чего скупиться-то, - рассмеялась в ответ я. – Куда их, те хитрости ещё девать? С собой на тот свет нести? Не-ет, дорогой мой, только молодым отдавать.

- Это да. – со знанием дела кивнул собеседник.

Я и в самом деле нисколько не жалела о принятом решении. Могла бы, как тот же Петрович, сидеть на своём месте хоть до семидесяти лет, хоть дольше. Никто бы не погнал. Однако всё нужно делать вовремя. И сейчас события шли своим правильным чередом.

Талантливая молодёжь со свежими, гибкими мозгами сменяла, так сказать, «старый фонд», а я, честно, до крошки отдав свои знания, отправлялась… Ну, например, сибаритствовать куда-нибудь в загородный домик.

Я его ещё, правда, себе не завела, но уже мечтала.

А что, денег на достойное жили-были хватало, квартиру продать, накопления добавить – и, пожалуйста, наслаждайся экологией и выращиванием клумб где-нибудь в тихой гавани. Может, там ещё и какой-никакой интеллигентный дедок в соседях подвернётся, да к берегу пристанет. А то, как со своим неблаговерным ещё пятнадцать лет назад простилась, так всё недосуг озаботиться личной жизнью было.

Во-от… И станем, значит, мы с ним на веранде кофей по утрам пить, в шахматы играть да пасьянсы раскладывать. Благодать!

К слову сказать, был ещё один вариант развития наступившей вольной пенсионной жизни.

Любимая дочка уже который год звала меня к себе в Австралию. Что ни говори, а свою личную жизнь Светик, в отличие от меня, устроила замечательно. По крайней мере, издалека всё именно так и выглядело: любящий муж – весельчак и балагур, двое ребятишек и собственная ферма с ездовыми страусами и одомашненными кенгуру.

- Мамуль, бросай всё и перебирайся к нам! – каждый раз твердило моё счастливое обожаемое чадо, улыбаясь мне с экрана ноутбука. – Внуков каждый день будешь видеть, в океане купаться, и мне спокойней будет. К тому же, чтоб ты знала, хорошие технологи нужны везде! Глядишь, мы ещё развернёмся с тобой по твоему профилю.

Глядя на своё отражение в зеркале, я даже нет-нет, да и представляла себя эдакой пожилой, но всё ещё бодрой фермершей в просторной цветастой рубашке и широкополой соломенной шляпе поверх седых кудрей. Одной рукой разнимаю расшалившихся внучат, другой по особому рецепту жарю на мангале страусиную ногу. И вся эта пастораль на фоне австралийской саванны. Чем не красота?!

И всё же, нет-нет. Пока я никак не могла отважиться на такой шаг. Дело в том, что я с детства до жути, до панических атак боюсь высоты. Да у меня ещё на первой ступени трапа самолёта сердце остановится. Не то, что выдержать сколько там… ну, в общем, рот не выговаривает, какое несметное количество часов в воздухе до той Австралии.

Так что, я ещё немного подожду с решениями. К Светланке, конечно, хочется. Однако такая кардинальная смена климата, да в моём возрасте, опять же перелёт… Тут только одно спасение – радикальный наркоз. В общем, думала я, думала над своими перспективами. А пока стоило насладиться щедрым застольем с родным коллективом.

Всё это было вчера. А сегодня к вечеру я решила, что следует отметить свой первый день свободной жизни ленивым променадом по соседнему парку. Подышать свежим воздухом, познакомиться с завсегдатаями местных лавочек. Говорят, там широко практиковали азартные игры.

Кто-то, может быть, оспорит, что домино, шашки и шахматы относятся к разряду таковых. Однако, по утверждению соседки, битвы на игральных досках там разворачивались знатные. И, судя по её анекдотическим рассказам, здешние активные пенсионеры умели резаться в настольные игры с больши-им темпераментом. Стоило убедиться в том своими глазами.

2

В дверях стояла девушка годов, наверное, двадцати. Судя по тому, как нерешительно она застыла на пороге, гостья никак не могла сразу определиться, что ей делать: бежать ко мне или, наоборот, от меня.

В итоге девчонка выбрала среднее арифметическое: не сходя с места чуть-чуть отклонилась назад и, высунув голову на улицу, на весь белый свет заорала:

- Мадам Эмелина! Лиззи! Скорее сюда! Тут госпожа Марта в себя пришли!

Самым странным и даже нелепым было то, что она называла меня госпожой, а выглядела при этом лучше, чем я. Её одежда, хоть и состояла из простого комплекта в виде широкой юбки серого оттенка с чуть более светлой рубашкой, но она была чистой. То же касалось её рук, круглого лица и белого фартучка, повязанного на талии.

Русые волосы незнакомки были тщательно расчёсаны и заплетены в косу, уложенную вокруг головы кренделем. А серые глаза в обрамлении белёсых ресниц выражали и радость, и испуг одновременно. Она как будто капитально опешила, застав меня здесь за разбором чужой посуды. А уж я-то как растерялась – слов не подобрать.

Впрочем, звонко огласив внешнему миру новость о моём улучшившемся самочувствии, девушка тут же поспешила ко мне.

- Госпожа Марта, счастье-то какое! Мы уж и не чаяли, что вы подниметесь! Ой, что тут было, что тут было! Вы же как бросились в ту дымину обормота своего спасать, так мы чуть все с ума не посходили!

Лусторс, как стоял с ведром в руках, так всю воду на себя разом ка-ак ухнет, нос тряпкой зажал и за вами… - как заведённая, тарахтела рядом девица, придерживая меня за локоток и настойчиво подталкивая обратно в комнату с кроватью.

Казалось, что она сама сейчас плохо соображала, что делает. А вся эта неуёмная болтовня являлась следствием наступившего облегчения после пережитого потрясения. У девчонки определённо отпустило нервы. Со мной же происходила прямо противоположная реакция.

Поддаваясь на движение незнакомки, я молча ловила каждое сказанное слово и всё больше терялась в потоке льющейся на меня информации.

- Ну вот, значит, он вас из конюшни и вынес – мужик-то крепкий! А вы уж и не дышите почти. Так мы вас вот сюда перенесли, а то ведь в дом-то хозяйский никак нельзя. Весь дым от пожара прямиком на него пошёл. Внутри такой кошмар был, такая копоть стояла, что хоть топоры развешивай. А как знахаря, значит, привезли, так тот велел вас не трогать и с места не двигать. Ну, мы послушались, здесь и оставили. И храмовника пригласили, - голос спутницы понизился до благоговейного шёпота. – Так он вас… и того…

- Отпел, что ли? – зачем-то ляпнула я.

Ну правда! У этой тараторки сейчас был такой виновато-испуганный вид, будто меня… точнее, ту, что была здесь госпожой до меня, и вправду как-то заочно благословили отправляться в иной мир.

- Не-е-ет! Ну что вы такое говорите?! – выпучила на меня серые круглые очи девица и для пущей убедительности даже замахала руками. – Разве же такое можно! Только исповедь безмолвную принял и… и всё! Истинно говорю вам! - как-то слишком уж энергично оправдывалась собеседница, наспех осеняя себя непонятным знамением. Я этого жеста даже толком уловить не успела.

В тот момент я как раз запоздало соображала, что всё это время, которое нахожусь здесь, говорю на каком-то незнакомом, ни на что не похожем «курлыкающем» языке.

Пока беседовала с молчаливым котом, даже не обратила на этот факт внимания. А вот теперь, слушая девушку, отчётливо отметила, что её речь (и, как ни странно, моя) радикально отличается от привычной. Но при этом абсолютно понятна.

- Мат-тушки мои! – вдруг всплеснула девица, обрывая фразу на полуслове и с невыразимым изумлением уставившись на кровать.

Мы, хоть и двигались черепашьим темпом, без конца притормаживая, чтобы послушать отдельно и прочувствовать особенно горячие моменты в рассказе незнакомки, однако до комнаты всё же добрались.

- Что? – поинтересовалась я, не понимая, что именно заставило спутницу так экспрессивно реагировать на вид обыкновенной постели.

- А что же это, и обормот ваш живой?! – вместо ответа тоже спросила та.

Я проследила за её взглядом более внимательно и поняла, что «обормот», уже не первый раз прозвучавший в её речи – это как раз мой Дымок и был.

Хвостатый зверь так и возлегал на моей подушке, где я его недавно оставила. Разве только ещё развалился на ней более вольготно.

- Мы-то думали всё, сгинул котейка! – взялась пояснять своё удивление девушка. - Лусторс ведь про него даже не вспомнил, пока вас спасал. Что же он, дурной, что ли, за котами в пожар сигать?! – девчонка тут же замолкла, виновато потупила взор и даже прикрыла рот пальцами:

- Ой… простите, госпожа, само вырвалось.

Ну да, неловко вышло. Фактически та сейчас обвинила свою прежнюю госпожу в недоумии.

Я предпочла не заострять на этом внимания. Тем более что на «сцене» стали один за другим появляться новые действующие лица. Одно колоритнее другого.

- Госпожа Марта, радость-то какая! Услышал Строгорн наши молитвы! – ворвавшаяся в комнату женщина выглядела старше первой незнакомки раза в два. Габариты имела внушительные, волосы тёмные и кудрявые, взгляд сердобольный и форму одежды, больше всего подходившую представительнице поварского рода деятельности.

Ну, так мне в тот момент показалось. И к слову сказать, это первое впечатление впоследствии себя подтвердило.

- Сьюзен, ты что вот это сейчас делаешь, бестолочь?! – отвлёкшись от ощупывания и оглядывания моего тела, тётка возмущённо зашипела на первую.

- А чего? – распахнула ресницы Сьюзен.

- Зачем госпожу Марту своими россказнями мучаешь?! Только-только ведь, бедная, в себя пришла. А ну, быстро в дом! Постель готовь, воду горячую, полотенца, халат!

- Правильно, Лиззи, по делу болтушку отчитала, – в дверях появилась ещё одна дама – самая старшая и представительная из всей троицы.

Простоватую «болтушку» тут же буквально ветром сдуло.

- И за знахарем пошли! – ещё скомандовала ей вдогонку последняя посетительница и обратила всё своё внимание на меня:

3

- Мы должны сами разобраться, кто хотел погубить нашу девочку. – категорично настаивала мадам Эмелина, нервно шагая туда-сюда по холлу первого этажа.

Я свесилась над перилами и видела, как край её юбки резкими взмахами то и дело появлялся в поле моего зрения.

- Так я же всей душой за то! – горячо поддерживала собеседницу Лиззи. – Да только как? Мы ничего не понимаем в сыскном деле. А власти отказались помогать. И слышать ничего не желают про то, чтобы пожалеть нашу детку и восстановить справедливость.

Новость о том, что, похоже, никто здесь не сомневается в том, что поджог конюшни вовсе не был случайностью, оказалась крайне неприятной. Ещё хуже было осознание того, что диверсию кто-то совершил ради того, чтобы угробить молодую хозяйку этого дома. Может быть, даже кота на место пожара подбросили, чтобы заманить в него девчонку? Некто хорошо знал её характер и просчитал, что та обязательно кинется спасать своего «обормота».

Однако вместе с этими безрадостными мыслями в мою голову пришло ещё одно удивительное наблюдение. О том, что здешнюю Марту все вокруг официально величали госпожой, но при этом относились, кажется, как к общему любимому ребёнку. Вон, как ласково за глаза в её адрес звучало «наша девочка» да «детка». И в целом в обращении людей чувствовалось не только почтение, но и самая настоящая душевность.

- Интересно, а «госпожа» - это почему? – только успела озадачиться я, как мадам тут же снизу подсказала ответ.

- Это безобразие происходит только потому, что за баронессу фон Берг просто некому заступиться!

- Ого! Целая баронесса! – мысленно «присвистнула» я, тут же оставляя всякие восторги на потом, потому что в диалоге на первом этаже появилась новая полезная информация.

- А дядюшка? – неуверенно спросила Лиззи. – Может быть, уговорить её обратиться за помощью к нему?

- Дядюшка?! – в ответ презрительно хмыкнула Эмелина. – Этот сразу примчится «спасать» племянницу. Да только сама знаешь, что потребует взамен. Правильно девочка делает, что не желает идти под его опеку.

- И ведь как оно всё приключилось-то! Всё одно к одному: только госпожа Марта решилась разобраться в делах сама, как тут же случилось несчастье. – задумчиво произнесла повариха.

- Вот ты и покрутись среди своих подружек-болтушек, как на рынок поедешь. Поспрашивай между делом потихоньку, что да как, кто недоволен. – внесла конструктивное предложение старшая женщина.

- Мадам Эмелина, но вы же понимаете… - заколебалась с ответом Лиззи. – Они там все недовольные. Как один стонут и мечтают, чтобы у деревни поменялся хозяин. Но неужели думаете, что кто-то из деревенских мог подстроить… Да нет же, не-ет, в такое невозможно поверить… - поварихина юбка тоже начала нервно мельтешить под лестницей.

- А я, Элизабет, даже и не знаю, что подумать, – сердито парировала мадам. – Да только дело сделано: баронесса едва не погибла.

Я так увлечённо заслушалась деталями обсуждаемого внизу «детектива», что не заметила, как, вытянув шею вперёд, практически всем телом навалилась на какую-то тумбочку возле верхних перил. Мебель накренилась, и вазочка, украшавшая здесь интерьер, грохнулась на пол. Не разбилась, однако шуму наделала.

Пришлось выбираться из засады и обнародовать своё присутствие.

И конечно, разговор на больную тему тут же свернули.

- Госпожа Марта, вам необходимо лежать в постели. – озабоченно сообщила Эмелина.

- Госпожа Марта, мадам права, вам не стоит так рано подниматься на ноги. – обеспокоенно подхватила вторая собеседница.

- Дорогие мои, мне необходимо попасть на свежий воздух. И стоит хоть немного подвигаться. – возразила я.

- Воля ваша, – уступила Эмелина. – Быть может, приказать подать вам платье?

- Не стоит, – отказалась я. – Сейчас мне легче оставаться в свободной одежде. А вид халата, надеюсь, никого во дворе не смутит.

- Однако обязательно наденьте шляпку, на улице всё ещё жарко. И прошу вас, пожалуйста, не уходите слишком далеко. Мы ожидаем приезда Борнео.

- Да, странно, что знахаря нет так долго. – добавила Лиззи, подавая мне широкополый головной убор из соломки с завязками из тонкой атласной ленты.

Дамы разошлись по своим делам, а я отправилась на прогулку.

Вместо того, чтобы вернуться к позитивным горным пейзажам, меня отчего-то потянуло на конюшню. Там сейчас трудились трое мужчин, разгребая обугленные завалы. Все дружно согнули шеи в почтительном приветствии.

Догадавшись, что мои поклоны в ответ здесь никто не оценит, я пожелала всем доброго дня и потопала к конюху, который в сторонке чистил щёткой лошадь. Второй жеребец ожидал своей очереди на привязи у колодца.

Кстати, первый беглый осмотр окрестностей тоже навёл на одну подозрительную мысль.

Дело в том, что почти все хозяйственные постройки на территории… Усадьбы? Или как оно тут называлось? В общем, не суть. Важно, что «хозблок» этого баронского имения кучно располагался в районе огорода. А конюшня была отнесена далеко в сторону от всего остального. Очевидно, ради того, чтобы владельцам не слишком докучали неприятные запахи из конского жилища.

Так вот, почему спалили именно её? Если бы пожар организовали в любом из сараев и прочих хранилищ, урон был бы куда более серьёзным.

Складывалось впечатление, будто поджигатель старательно озаботился тем, чтобы имущество Марты не слишком пострадало.

Отсюда следовал вывод, что мадам Эмелин, возможно, ошибалась, возлагая вину за происшествие на деревенских жителей. Или что, это было такое нежное переживание вассалов за благополучие будущего владельца? Ну, того, кому в случае смерти перейдут остатки баронства. Что-то сомнительно.

Если слова Лиззи о недовольстве местных управлением баронессы правда, то жители должны быть сильно злы на неё. И коли уж решились бы на физическое устранение, то вряд ли стали бы миндальничать да печься о сохранности того же, например, дома. Сдаётся, в таком случае пожар бы устроили по принципу: «Сгорел сарай, гори и хата».

4

Мы с мадам не слишком долго засиделись в этом не очень-то уютном, как мне показалось, гулком от обилия пустого пространства помещении под названием «столовая». Просто наелась я довольно быстро, а новостей, кроме тех, что уже изложила горничная, не добавилось.

Источник сведений из мадам был ещё тот. Пленный партизан какой-то, а не информатор. Но от того, как она на меня смотрела, мне всё сильнее хотелось добраться до библиотеки. Этот взгляд выражал одну только мысль: «Я с тобой, моя девочка. Но как бы мне ни хотелось – я не могу тебя защитить».

Это как раз было понятно. Прислуга всяким там крутым баронам – не указ. Судя по оговоркам Сьюзен, не очень-то дядя Марты миндальничал с экономкой дома. Хоть возраста дама была почтенного и воспитания прекрасного. Не чета родственнику, вломившемуся без приглашения в спальню племянницы.

И оттого этот новый незнакомый персонаж уже заочно вызывал во мне глубокую неприязнь. Я бы, наверное, перестроила свои планы и прямо сегодня отправилась изучать семейный архив. Но мне опять выдали знахарское зелье, и я едва доползла до кровати.

Однако утром, проснувшись в уже действительно живом состоянии, я от сего эликсира вечного блаженного сна решительно отказалась. Хотя старик, со слов Сьюзен, настаивал на продолжении такого лечения в ближайшие трое суток.

Это, конечно, было всё замечательно. И наверняка полезно для нервов. Но дрыхнуть, пока имение атакует неуёмный дядюшка, было бы неправильным решением.

Если он действительно такой настырный и резкий на решения человек, чего доброго, мог ведь ещё взять да обвинить моих тётушек в нехорошем. Ну, мол, опаивают его кровиночку неведомыми мутными снадобьями, лишь бы ей с ним – с любимым дядюшкой не встретиться! Не иначе как преступление какое злоумышляют!

В общем, пора было приступать к активным действиям. События напирали так, что не расслабишься и не отмахнёшься.

Итак, библиотека нашлась в деревянной пристройке, составлявшей третий этаж. На мой взгляд, жутко абсурдное решение: единственная часть дома, которая действительно могла легко сгореть, хранила в себе самое важное имущество жильцов – документы.

Комнат на этой верхней площадке строения было несколько. Кроме той, что я искала, здесь обнаружились ещё два жилых помещения. Остальные представляли собой какие-то хозяйственные каморки и в целом живо напоминали грандиозный чердак с хламом, организованно разложенным по разным секциям.

Так, ну ладно, это всё малозначительные детали, с которыми вполне можно было разбираться потом.

Сама библиотека, на мой взгляд, была похожа на обыкновенный кабинет. Никаких стеллажей с книгами я в нём не нашла. Старое большое бюро со множеством выдвижных ящиков, отдельный невысокий шкаф с внутренним замком. Ключ от него – тут же на единственной полочке с двумя книгами легкомысленного содержания. Плюс очень неудобное (зато вычурное - с высокой «тронной» спинкой) деревянное кресло.

Оставив шкаф «на закуску» исследований (тем более что замок в нём капитально заржавел), я принялась за содержимое бюро. Пошла по порядку слева направо: счета и расписки, личная переписка, какие-то бухгалтерские записи, сшитые грубой нитью в тома, листы, листы – все ужасного качества и сохранности…

Родовая книга обнаружилась в самом конце и в самом удобном месте. Это вот если сесть в кресло лицом к столу, то по правую руку – верхний ящик. Почему я не начала именно с него – непонятно.

Данный фолиант разительно отличался от всего остального. Во-первых, качественный кожаный переплёт и обложка, во-вторых – внушительная толщина, и в-третьих, неплохой сорт бумаги. Если другие документы состояли из грубых листочков грязновато-серого цвета, то в именной книге они были… ну, не белые, конечно, но почти. Такого мягкого оттенка слоновой кости.

Первую бо́льшую часть записей кто-то явно обновлял по написанному. Это было заметно невооружённым взглядом. А вот где-то к последней трети бесценного хранилища информации чернила поблёкли. Очевидно, последние наследники рода не очень-то заботились о том, чтобы их потомки имели шанс что-то различить в выцветающих строчках. Или не успели завершить начатое.

- Та-ак… «Великий род баронов фон Берт возносится ко временам зарождения империи Вольнсторн. Прародителем его почитается…» Ясно. Это, конечно, познавательно и поучительно, но нам бы куда-нибудь поближе к сегодняшнему времени, - я аккуратно листала страницы, пытаясь сложить представление о том, как в этой летописи всё было устроено.

Очень даже, доложу вам, любопытно: кроме имени, полного перечня титулов, дат рождения и смерти, про каждого из членов рода здесь имелось краткое описание достижений и подвигов, свершённых человеком за свой век.

И вот какая интересная деталь: если первые жизнеописания имели довольно внушительный объём, то к концу все эти красочные эссе о героях фамилии стали ощутимо сокращаться. Последние записи и вовсе меня озадачили.

Над упоминанием о рождении Марты фон Берт располагалась информация о матери – Линнет фон Берт, урождённой фон Лусторс, благочестивой женщине, погибшей от лихорадки. Судя по всему, совсем недавно.

А ещё выше были записаны абсолютно сухие сведения об отце. Ну то есть просто барон Корнелиус фон Берт и даты. Ни строчки какого-нибудь захудалого панегирика. Помер батюшка Марты на два года раньше матушки и что?.. Ни одного доброго словечка от потомков в свой адрес не заслужил?

Рядом нашлась запись об и поныне здравствующем брате папеньки – Маркусе фон Берт, бароне, члене палаты лордов и кавалере ордена Святой Ариеллы.

- Ой-ё-ой! А дядя-то у меня важный фрукт. Очевидно, куда-нибудь даже приближённый, – тихонько присвистнула я. – И как с таким бодаться? А главное, по какому поводу?

Теперь нужно было озадачиться вопросом имущественным. Ну, чтобы хоть ориентировочно сообразить, на что мог "покушаться" Маркус фон Берг, добиваясь опеки над Мартой. Я полезла в «бухгалтерскую» часть сведений, и вот тут-то как раз и прояснилось, отчего такая скупая строчка в семейной летописи у отца девушки.

5

На том нашу встречу с Борнео пора было заканчивать и в спешном порядке возвращаться домой. Как и обещал знахарь, небо действительно стало темнеть и затягиваться тучками. Воздух густел и тяжелел, казалось, с каждой минутой. Не хотелось бы промокнуть до нитки под проливным дождём. Говорят, в горах ливни бывают необычайно мощными.

Да и Лусторс с сыном уже давно переколотили деду всё, что имелось по округе деревянного. А теперь с тревогой посматривали в небо и прислушивались к вздохам леса, по высоким кронам которого в нашу сторону нёсся ветер.

Да тут не дождём – ураганом запахло. Прощались быстро.

- Храни Строгорн, - негромко благословил Борнео, шлёпнув ладонью по крупу моего Вереска.

И наша троица припустила прочь из леса. В сторону дома двигались, прямо сказать, побыстрее, чем к избе знахаря. Кони, почуявшие непогоду, сами ускоряли ход. А всадникам теперь были безразличны неудобства лесных прогулок.

Я практически легла на шею своего гнедого, чтобы меньше получать ветками по лицу, и доверилась его инстинктам. Жеребец глухо топал подковами в строю посередине, и управлять им не было никакой необходимости.

Моим охранникам приходилось сложнее. Они по-прежнему не рисковали ослаблять бдительность и потому, согнув спины, вовремя уклоняясь от ударов растительности, успевали и за направлением следить, и головами по сторонам крутить. Хоть мне казалось, что вся живность в тайге уже давно попряталась по норам, гнёздам и логовам.

Слушая, как в преддверии атаки стихии громко начинают стучать сердца Вереска и моё, я вспоминала наше спешное расставание с дедом. И то, что напоследок он велел обращаться к нему без раздумий в любое время. Мы оба знали, что далеко не все вопросы заданы. И я была благодарна ему за приглашение.

Из леса мы успели выбраться под первые капли дождя. Вырвавшись на простор, наши кони рванули вперёд, как три стрелы. Они были сильны и быстры, но небо всё равно оказалось быстрее и мощнее. Вцепившись в поводья и оглядываясь назад, я видела, как нас настигает стена воды.

Мы всё-таки вымокли до нитки.

- Госпожа Марта, ну разве можно?! – перекрикивая рокот вселенского гнева, навстречу с крыльца сбежала Сьюзен.

Над головой девушка, как щит, растягивала плащ. А в распахнутых настежь дверях нетерпеливо «приплясывали» мадам Эмелина и кухарка. Мужчины имения торопливо принимали наших коней.

Следом в стороне бабахнуло так, что, кажется, сотряслись горы.

- Ну вот, не хватало теперь простыть, – дождавшись, когда откатится гром, а я спущусь с Вереска, горничная попыталась прикрыть меня своим импровизированным зонтиком (в чём, к слову заметить, смысла уже никакого не имелось) – В такую погоду следует сидеть дома, греть ножки у камина и пить горячий грог, - немного назидательно продолжила она.

Сложно было спорить с подобным замечанием. Я и не стала.

Признаться, в этот раз, когда я входила в эти стены, они уже не казались мне такими унылыми и блёклыми, как раньше. Сейчас здесь горели живым огнём все свечные светильники, и топилось всё, что можно было затопить. Оттого жилище приобрело более уютный вид, да и вообще… Теперь это была МОЯ крепость. Стоило полюбить её. И, если уж на то пошло: дарёному коню в зубы не смотрят. А что не нравится – возьми да переделай. Так ведь?

- Элизабет, скорее командуй нести горячую воду в ванну для госпожи Марты, – сосредоточенно-деловито раздавала указания старшая дама. – Надеюсь, её достаточно?

- Всё поспело, мадам. Как только дождём повеяло, я ж сразу все чаны на печь поставила. Как знала, что пригодятся, - уже вовсю хлопотала на кухне повариха, призывая мальчишек-помощников с вёдрами.

- Сьюзен, готовь сухую одежду и простыни! Да сама переоденься – весь пол в лужах.

На деле виновницей наступившего в доме потопа являлась как раз я. Было бы можно, так прямо на пороге стянула бы с себя длинное, отяжелевшее платье, с которого ручьями струилась вода. А так пришлось на цыпочках скакать до самой комнаты, оставляя за собой мокрую дорожку.

Вот всё-таки какие же мне замечательные помощницы в новой жизни достались. Заботливые, сердечные и предусмотрительные. Но тут ещё, наверное, опыт здешней жизни сказывался: в опочивальне на ковре уже стояла ванна и даже наполненная холодной водой. Оставалось только добавить несколько вёдер кипятка, и можно было с наслаждением погрузиться в жидкое тепло.

Рядом с ёмкостью алели раскалёнными углями две жаровн -: широкие чаши на ножках для дополнительного отопления комнаты. Камина здесь отчего-то не имелось, что было печально в перспективе будущей зимы (да, да, я уже по-хозяйски начинала размышлять о перспективах).

А потом Лиззи, поливая меня «горяченькой», в красках рассказывала о том, как приезжал барон. Конечно, ругался и пару раз в приступе гнева даже стукнул тростью об пол. На мою записку ничего не ответил. Только скрипнул зубом, прыгнул в коляску и уехал. Одним словом, непонятно было: вернётся завтра или нет.

День как-то незаметно почти закончился. А в желудке из еды с утра побывал только завтрак. Пока вели беседы с Борнео, про обед оба даже не вспомнили – не до того было. Так что к ужину я была голодна, как лютый волк.

В столовой собрались все мои соратницы. Ни одна напрямую не спрашивала, чем закончилась эта поездка к целителю. Но вся пережитая тревога за меня, все их волнения и вопросы живо отражались на лицах женщин.

- Всё не зря. Я получила ответы от Борнео и теперь готова к встрече с бароном Маркусом. – сочла необходимым и правильным сообщить я. И напряжение за столом тут же растаяло, сменившись душевным оживлением.

Мне теперь и в самом деле хотелось с ним повстречаться. Посмотреть, что за фрукт этот родственник, попытаться понять, чего от него можно ожидать. Ну и выведать, наконец, что дядюшке от меня на самом деле нужно.

***

Утром следующего дня я ожидала барона Маркуса во всеоружии. Торжественного обеда не планировала, но свежих плюшек нашу повариху испечь попросила. Как бы сложно у Марты ни складывались отношения с родственником, вряд ли стоило совсем уж пренебрегать правилами элементарной вежливости. Особенно не зная сути конфликта.