Влюби меня в себя

Пролог

Соня

— Возьми меня, Роман, возьми прямо сейчас! — кричит невысокая светленькая девчонка, стягивает с себя топ и бросает в сторону вип-зоны.

— И меня, Ром, и меня, — другая ее отпихивает и бросает в вип-зону лифчик.

— Я тебя хочу, Громов, — рыдает высокая брюнетка.

Она реально плачет. По-настоящему, не прикидывается. Вытирает слезы, всхлипывает.

Я шокировано оглядываюсь по сторонам.

Боже, зачем? Она такая красивая! Да из-за нее парни сами должны рыдать и убиваться.

Что вообще происходит?

В полном шоке наблюдаю как вокруг меня извиваются, стонут, закусывают губы и призывно оглаживают себя девушки, которые еще совсем недавно вели себя вполне нормально.

Буквально какие-то десять минут назад здесь была совсем другая атмосфера. Вот эта светленькая спрашивала меня, с какого я факультета. Мы болтали, она не выглядела такой странной...

Сейчас на ее щеках пылает яркий румянец, глаза лихорадочно блестят. Губы приоткрыты, она их облизывает и улыбается тоже так... странно...

Но ведь это обычная вечеринка посвящения в студенты!

Ну, может, не совсем обычная. Сегодня приглашены одни девушки. И те не все.

Наша староста курса заверила, что такое решение было принято после пьяных выходок мажоров-старшекурсников.

— Эту вечеринку организовывает персонально Роман Громов, — объяснила она, — здесь должны быть исключены всякие эксцессы, скандалы и происшествия.

Кроме того, что на вечеринке нет ни одного парня, все организовано на уровне.

Выбран один из самых дорогих ночных клубов города. Я в первый раз попала в такое роскошное заведение, а еще с нас за вход не взяли ни копейки. Сказали, платит спонсор.

Свет режет танцпол на полосы. Резкий, неоновый, он отражается в дыму и блестит в лакированных плитках.

На танцполе извиваются полураздетые девушки. Две из них уже полностью голые.

Одна взобралась на столик, чтобы ее было лучше видно. Обхватила руками грудь, свела обе вместе. Все это смотрится как в дешевом пошлом порнофильме.

— Рома, — она кричит, но ее голос тонет в общем гуле.

Над танцполом несутся крики, стоны, вопли.

Не знаю, как это все назвать. Девчонка рядом со мной завывает, глядя вверх. А она тоже еще каких-то полчаса назад была абсолютно вменяемой.

Оглядываюсь по сторонам, ничего не понимая.

Да что происходит в этом гребаном клубе? Почему охрана бездействует? Стоят и молча наблюдают, сцепив перед собой в замок руки.

Надо куда-то звонить, кого-то позвать...

Где вообще староста курса? И другие организаторы вечеринки? Те, что на входе раздавали нам бейджики и коктейли.

Безалкогольный коктейль каждой девушке. В подарок от заведения, как и сама вечеринка...

Снова волной проносится общий крик, переходящий в стон. Мне становится неуютно, по позвоночнику ползет холодная струйка. На затылке волоски становятся дыбом.

Я чувствую на себе чей-то взгляд. Чей-то чужой и пристальный.

Поднимаю голову вверх и натыкаюсь на взгляд совершенно холодных глаз.

VIP-зона нависает над танцполом глухой черной массой. Просто прямоугольная капсула со стеклянной стенкой от пола до потолка. Внутри почти не видно света, есть только тонкая полоска тусклой подсветки вдоль основания

На краю, у самого стекла, стоит Роман Громов. Или Романо Фальцоне, так его теперь надо называть.

Он одет в светлый пиджаке, застегнутый на одну пуговицу. В руке небрежно держит бокал.

И смотрит. Прямо на меня.

— Пройдемте, с вами хотят поговорить, — слышу за спиной. Не успеваю ничего сказать, как меня подхватывают за локти и почти несут к лестнице.

— Пустите, я сама могу идти, — пытаюсь тормозить ногами.

Меня ставят на ноги, но продолжают тянуть за руки.

Я догадывалась, куда меня ведут, но все равно, когда оказываюсь лицом к лицу с Громовым, становится не по себе.

Только собираюсь спросить «Что вам от меня нужно?», как Роман с интересом обходит вокруг меня и становится напротив, пряча руки в карманах.

— Она что, не пила коктейль? — спрашивает охранника.

Меня коробит, что обо мне говорят в третьем лице, будто я безмолвная вещь. Но кроме меня это мало кого волнует.

— Пила, господин Громов, — тот разве что не кланяется. — Кира лично проследила.

Кира это староста курса. Так она за мной следила?

— При чем тут коктейль... — возмущенно начинаю, и внезапно меня простреливает. — Вы что-то им подмешали! Вы всем им что-то подмешали, поэтому они ведут себя как... как... стадо!

— Дошло, да? — наконец-то обращает на меня внимание Громов. — В коктейле был возбуждающий стимулятор.

— Ясно теперь почему в тебя трусами бросались, — говорю зло, сцепив зубы. — Ты же озабоченный ублюдок!

Глава 1

Роман

— Не знаешь, зачем Наташа нас собирает? — спрашиваю Мота. Дэн за рулем, мы с Мотом сзади.

Дэн смотрит на нас в зеркало над лобовым стеклом, и по его ехидной роже расплывается такая же ехидная ухмылка.

— А ты не знаешь? — Мот закидывает руку на спинку сиденья. Я с подозрением смотрю на брательника.

— Давай уже, говори.

— Так тебя женить будем! — он хлопает меня по плечу. — Натали тебе невесту богатую нашла.

— Идите на хер, — скидываю его руку. — Вы старше, пусть сначала вам найдет. А я молодой.

Дэн ржет, Мот тоже.

Облегченно выдыхаю. Значит, разыграли черти.

Наташа — наша бабка. Ей скоро семьдесят пять, но никто из нас не рискует так ее называть. Потому что быстро получим пиздюлей.

Для нас она Наташа с самого нашего рождения.

У нас есть родители, но мы их почти не видим. Они ученые-археологи, катаются по всему миру по раскопкам. Дома хорошо, если недели две в году бывают.

Нас всех троих вырастила Наташа. Вопрос, нахера было столько рожать и сбрасывать на бабку, остается открытым. Чтобы его задать родителям, с ними надо сначала пересечься.

А с Наташей разговор короткий.

— Иди и не еби мне мозги.

У нее один такой ответ на любой вопрос.

— Мы к ней домой или в офис? — спрашиваю братьев.

— В офис, — отвечает Дэн.

Подруливает к самому высокому в столице бизнес-центру, там у Наташи выкуплены три последних этажа.

Взлетаем лифтом на самый верх. Не Гонконг, конечно, но тоже неплохо.

Хотя у Наташи и в Гонконге есть филиал. Она обещала меня туда отправить рулить после универа. Почему меня, потому что я криптой занимаюсь.

— Если не будешь ебальником щелкать, — не забыла естественно добавить.

Это была бы не Наташа, если бы забыла. Хоть она каждый раз повторяет, что это компания Громовых. И бизнес Громовых.

Бабка говорит правду, родители в бизнес тоже бабла немало ввалили.

Офис у нас, у Громовых, охуенный. Каждый раз, как туда попадаю, челюсть с пола подбираю. Мот с Дэном, если и не показывают, явно гордятся бабкой.

Нет, Наташей. Ее лучше и в мыслях так называть, чтобы случайно не проговориться. А то потом так прилетит, мало не покажется.

— Матвей Игоревич, Данил Игоревич! — секретарша Аллуся пружиной взлетает со своего места и кидается к дверям. Видит меня и быстро добавляет: — Роман Игоревич! Я сейчас доложу Наталье Леонидовне...

— Не надо, Аллуся, так их запускай, без доклада, — открывается дверь, и в проеме появляется Наталья Леонидовна Громова.

Наша бабка.

Мы с братьями застываем как вкопанные.

— Ну что вы там застряли? — недовольно спрашивает Наталья и командует нетерпеливо. — Бегом заходите, у меня мало времени.

Мы входим в кабинет, она закрывает дверь на замок.

— Новые технологии? — первым отмирает Мот, когда мы рассаживаемся за круглым директорским столом.

— Ты опять себя апгрейдила? — интересуется Дэн. — Или это фотошоп?

— Попизди мне, — неласково смотрит на него бабка, — смотрю, наука тебе только во вред.

— Ты сама сказала, мало времени, — решаю проявить чудеса дипломатии, и на этот раз срабатывает.

— У нас проблема, — обводит всех глазами Наталья. — Но прежде, чем ее озвучить, я должна кое-что вам рассказать. Это касается вашего отца.

Мы переглядываемся.

— Что с папой? — обеспокоенно спрашивает Дэн. Мы хоть его редко видим, но все же...

— С ним все в порядке, — перебивает его Наташа, — просто со мной связалась одна... дама. У нее есть к вам предложение. Точнее, к вашему отцу, но Игорь немного в той сфере... Ладно, — теперь она сама себя перебивает. Собирается с духом. — В общем... Ваш настоящий дед не Михаил Громов. Вашего деда звали Марчелло Фальцоне. Он был главой сицилийского мафиозного клана. Мы вместе учились, когда он еще не был доном Фальцоне. Я не знала, кто он, случайно услышала, как он говорил по телефону со своим отцом. У него уже была запланирована свадьба. Я тогда сбежала домой, познакомилась с Мишей, вышла замуж. Он знал, что Игорь не его сын, но ему было все равно. Вот так.

Она замолкает. Мы тоже молчим. Перевариваем.

В шоке в полном.

Первым заговаривает Данил.

— Так что от тебя хочет эта тетка, Наташ? И кто она?

— Ее зовут Луиза Фальцоне. Она вдова, все мужчины клана отбросили коньки, ее сын инвалид, ему что-то около тридцати, — бабка тянется к айкосу, закуривает. — Короче, парни, у нее беда. У клана нет наследников. И она хочет вас.

У меня резко першит в горле, я закашливаюсь, Мот и Дэн следом за мной.

— А не пойти ли ей на хуй? — интересуется Мот.

Глава 1-1

— Бонджорно, бамбини*, — на нас с экрана смотрит худощавая женщина с идеально уложенными волосами, в которых проглядывают нитки седины.

Один ноль в пользу Натали. У нас с седыми волосами ведется непримиримая борьба. А итальянская донна видать из тех, кто предпочитает благородно стареть.

— Какие они тебе бамбини, шмара? — недовольно ворчит бабка.

— Натали! Ааааааа! — съезжаю по спинке дивана. Диван стоит перед монитором, который занимает всю стену.

Начинается видео сеанс с донной Фальцоне, о котором нас заранее конечно никто не предупреждал.

— Держи лицо, Ромалэ, — толкает меня в бок Дэн. — Камера пока на беззвучке, а Натаха еще даже не в кадре. Может себе позволить.

— И вряд ли наша донна-мадонна знает что такое шмара, — отзывается с другой стороны Мот. — Даже если бы микрофон был включен.

— Так, а ну быстро захлопнули хлебальники, — командует Натали, — включаем микрофоны.

— Наташ, на каком языке нам с ней шпрехать? — не шевеля губами спрашивает Мот. — Мы же итальянского не знаем.

— Шпрехайте на английском, — Натали входит в кадр и усаживается в отдельное кресло. — Она его неплохо знает. Или я могу переводить донне.

На этом месте бабка приветливо улыбается, затем говорит несколько слов по-итальянски. Походу, переводит последнюю фразу.

— Нам точно надо с ней разговаривать, или хватит нашего присутствия? — делает последнюю попытку спрыгнуть Дэн.

— Ладно, пока сидите с умными лицами и помалкивайте, — милостиво разрешает бабка.

— Парни, меня зовут Луиза Фальцоне, — донна переходит на английский, причем, на довольно неплохой.

Только не было у нее бабки Натальи Леонидовны Громовой, потому он у нее неидеальный. А у нас даже с акцентом сука. Будто мы все втроем прямо сейчас вышли из Букингемского дворца.

— Кто из вас Маттео, кто Даниэле, а кто Романо? — она лучится радушием, а мое настроение несется вниз со скоростью горной лавины.

Романо, сука. Романо!

Судя по закаменевшим фейсам братьев, Маттео и Даниэле им тоже не зашло.

Я так и вижу себя в парчовых обтянутых лосинах, в расстегнутой рубашке с веслом в руках и соломенной шляпой на затылке. А на спине надпись:

«Романо. Гондольеро».

Ну пиздец.

Не знаю, что там видят Мот с Дэном, но меня весь этот сицилийский гамбит начинает напрягать. Хорошо, Натали впрягается.

— Парни слегка ошеломлены такой неожиданной новостью, дорогая Луиза, — щебечет она. Мы переглядываемся.

Нихуясе, наш дед Медвед, которого мы всю жизнь считали родным и которого обожали, оказался приблудой. А наш настоящий дед какой-то левый сицилийский гангстер? Мафиозный дон?

И мы слегка ошеломлены?..

— Да, это сложно принять сразу, — печально кивает донна Луиза, — но я рада, что мы вас нашли, дорогая! И теперь мальчики смогут вернуться в родную гавань.

Они улыбаются друг другу, и эти улыбки вполне могли бы посоревноваться за призовые места на конкурсе «Пиранья года». Я даже не знаю, кому бы отдал пальму первенства.

— Они мечтают об этом с того дня, как узнали правду, — демонстрирует безупречную улыбку Натали. Как бы итальянская донна не ослепла.

Но я походу ее постоянно недооцениваю. Луиза возвращает бабке ее улыбку еще более ослепительную.

— Я уже хочу поскорее их обнять, — говорит она. — Присылайте мальчиков ближайшим самолетом. Здесь их все невесты в округе заждались. Шутка ли, сразу три холостых Фальцоне! Мы выберем самых красивых и именитых!

— Эм... дорогая... не понимаю, о каких невестах вы говорите, — видеть Натали в замешательстве так же непривычно, как и смущенной. Но это нам.

Донна Фальцоне принимает все за чистую монету. И правильно, по бабке давно и безнадежно плачет Голливуд.

— О наших сицилийских невестах, — повторяет донна. — Хотите, я пришлю вам фото с подробной биографией каждой девушки? А также истории их семей. Вы сможете их изучить, пока будете в дороге. И не сомневайтесь, все девушки чисты и невинны!

Мы с брателами переглядываемся, я сажусь ровнее.

А вот последняя фраза нас напрягла. Она явно была лишней.

Как их тогда отбирать?

Судя по выражению лиц Мота и Дэна, в их глазах застыл тот же немой вопрос. Вслух мы не успеваем ничего сказать, потому что за нас говорит Натали.

— Дорогая, мне очень жаль, но здесь вас ждет огромное разочарование.

Мы расслабляемся.

Все так, умеет Натаха найти правильные слова. Ну какие в одно место чистые и невинные, посмотрите на нас, донна, разуйте уже глаза...

— Дело в том, что у Маттео, Даниэля и Романо давно есть невесты, даты свадеб оговорены, они состоятся в самое ближайшее время. Так что к вам они приедут уже женатыми мужчинами, — выдает бабка тоном, от которого у меня на затылке волоски встают на девяносто градусов к телу.

Спина выпрямляется, позвоночник твердеет как железный штырь.

Глава 2

Роман

— Какого хера, Наташа? Что значит, в самое ближайшее время? — спрашиваю в полном шоке.

— Да, Наташ, поясни, — впрягается Мот, и я сердито смотрю на братьев.

Ну наконец-то тут хоть кто-то кроме меня пытается с бабкой сразиться. Как будто они не знают, что при желании она меня спакует нехер делать.

— Я одного не понимаю, — Натаха мотает головой и вперяет в нас внимательный взгляд, — может кто-то из вас троих мне объяснит? Какого члена я выкинула столько денег на ваше образование? Почему я не записала вас в соседнюю школу и не отдала на продленку, а сама не потратила эти деньги на рестораны и на выпивку, а? Нахерища я вбухала столько денег, чтобы вы мне сейчас такие тупые вопросы задавали?

— Потому что у нас был дед Медвед, — вдруг говорит Дэн.

— Что? — переспрашивает бабка.

— Дед у нас был Медвед, а никакой не этот Марчелло, — повторяет Данил, — он нас в садик на себе носил. И в школу возил, и в бассейн. И на борьбу. Мота на футбол.

Он подходит к бабке, упирается руками в стол. Мот подходит с другой стороны, следом и я сползаю с подоконника.

Брательники применяют запрещенный прием, но и Натаха как бы нас не сильно щадит.

Данил нависает прямо над Натальей Леонидовной, которая изо всех сил держится и пытается держать лицо.

Но у нее получается все хуже и хуже. Еще немного, и она дрогнет.

Единственное, что может пронять нашу железную леди — это воспоминания о ее Мише. И я сейчас не стебусь. Я до сих пор считаю, что это несправедливо, что нашего Медведа забрала эта дерьмовая пневмония — осложнение после ковида.

Мот дожимает.

— Давай пошлем ее нахуй эту Луизу, а, Наташ? Нечестно это по отношению к Медведу. У меня такое чувство, будто я его предаю.

Быстро обмениваемся поддерживающими взглядами.

Я с вами, пацаны.

— Да, Наташ, — говорю и я с нажимом, — давай сделаем левый тест, что Медвед наш родной дед...

Наталья поднимает на нас глаза и смотрит как на полный отстой.

— Вы серьезно считаете сицилийских мафиози такими тупыми? Они уже все давно сделали и выяснили, что Игорь сын Марчелло. Не спрашивайте меня, как.

— Но папа у нас известный археолог. Он научный сотрудник, профессор, его никакая мафия не сделает доном. При всем желании. Значит надо попробовать спрыгнуть нам, — продолжаю развивать мысль. — Мы можем выдвинуть версию, что папа не наш отец, и мама нас нагуляла.

Наташа смотрит тем же взглядом. Только теперь к нему примешивается еще и странная тоска.

— Всех троих нагуляла? — щурится она. — С четким интервалом в год и один месяц.

Мы переглядываемся и чешем репы.

Это да, мать нас рожала одного за другим. Как-то так у них с отцом походу с защитой слабовато выходило. Не дружили они видать с презервативами.

— Мне теперь еще жальче денег, которые я не проиграла в казино и не пробухала в ресторанах, — говорит она, просверливая меня насквозь, — а выбросила на ваше образование. Если вы такие тупые.

— Хорош тебе стебаться, объясняй уже, — хмуро говорит Мот. — Мы уже поняли, что наебать их не выйдет. Но зачем нам так срочно жениться? Почему нельзя на их невест посмотреть, время потянуть? Ладно мы с Дэном, но Ромалэ жаль, парень только можно сказать жить начал.

Натаха картинно вздыхает, давая нам лишний раз прочувствовать, как ей жалко выкинутых на нас денег. Но до объяснений все же снисходит.

— Милые мои. Если бы вы напрягли свои извилины, то сразу бы поняли, для чего эта мадама хочет пристроить вас в руки своих сицилийских подружаек. Вы же не просто туда приезжаете и называетесь Фальцоне. Вы подписываете документы и становитесь наследниками громадного состояния. Сечете, парни? Наследниками. Со всеми вытекающими правами. Ну и обязанностями, соответственно, — добавляет она нехотя.

По мрачнеющим аватаркам брательников вижу, что просекают.

— То есть ты хочешь сказать, наша новая итальянская подруга ссытся, что мы подомнем весь их сомнительный бизнес под себя. Поэтому хочет взять нас за яйца, женив на местных девках? — озаряет меня, и я выдаю эту умную мысль целым спичем.

— Не просто на местных, дорогие мои, — поднимает палец вверх бабка. — А на дочках остальных членов клана. Вас в два счета обуют, окрутят, обведут вокруг пальца. Папаши ваших женок быстро приберут к рукам семейный бизнес, эта шмара будет впереди паровоза бежать, чтобы им помочь, вот увидите. Вам останется только щелкать клювами и превращаться в альфонсов. Бесполезных и бесправных. Попивать коктейльчики да кофеек на набережной. В салон и на фитнес ходить.

— А когда все наше бабло обратно к ним перекочует, то и подсрачник дадут, — говорит Мот, развивая подброшенную бабкой идею.

Натаха тянется к айкосу и нервно затягивается несколько раз. Выпускает едва видный сизоватый дым, который сразу же засасывает мощной вытяжкой.

— Если бы, — бросает такой же нервный взгляд на Мота, — но боюсь, мальчики, тут подсрачником не отделаетесь. Не для того сицилийские матушки своих ягодок растили, чтобы разведенками делать.

Глава 2-1

— Ну? И что нам делать? — Мот хмуро обводит нас взглядом. — Где мы этих ебучих девственниц брать будем?

Я и Дэн нервно дергаем плечами. Типа пожимаем.

Мы заехали в бар «Срыв резьбы» сбросить напряг и обсудить сложившееся положение.

Обстановка способствует. Вайб в баре атмосферный и простой — кругом кирпич, металл, винтажные лампы и надпись неоном над барной стойкой: «Если не нажрался, значит не старался».

Все трое за рулем, так что сегодня этот слоган соблюсти нам не судьба. Закидываемся исключительно кофе.

— Зашивать, — пытается шутить Данька, но сам понимает, что шутка получается хуевенькой.

— Кого? — вперяет в него взгляд Мот.

— Ну... — разглядывает потолок Данил, — надо поискать, вспомнить... прошерстить базу...

— Слушайте, — влезаю я, — а как Наташа проверять будет? Ну, что они девственницы? Как в Средневековье? Показал простыню и досвидос?

— Не знаю, как она будет проверять, — буркает Дэн, — но связываться с девственницами это я вам скажу полный пердимонокль.

— Поддерживаю, — соглашается Мот, — Натаха нам ту еще свинью подложила.

— Это почему же? — спрашиваю у братьев. — Нет, ну я как бы понимаю, что с такой скоропостижной женитьбой нам в принципе уже пришел зверек большой и пушистый. И со всей этой сицилийской пиздобратией тоже. Но девственницы тут причем?

Братаны смотрят на меня с состраданием и даже, как мне кажется, с глухой скорбью.

— Эх, Романдос, — Мот хлопает по плечу и придвигается ближе, наклоняясь с доверительным видом, — хорошо, что ты этого не знаешь. А то растерял бы и те крохи веры в человечество, которые в тебе остались.

— Вера в человечество погибла во мне еще в зачаточном состоянии, — успокаиваю старшего брата, — так что не стремайся. Говори как есть.

Мот смотрит на Дэна. Дэн смотрит на Мота.

Они оба смотрят на меня.

— Ты слышал, что когда цыпленок вылупляется из яйца, он привязывается к тому, кого первым увидит? — спрашивает Дэн.

— Эмм... — настороженно наклоняю голову, пытаясь провести в голове аллегорию. — Не слышал.

— А вот зря, Романоид, очень зря, — цокает брательник языком. — Потому что девственницы ведут себя точно так же. Как прилипнут к тебе, хер потом отцепишься.

— Эмоциональная привязанность, — перечисляет Мот, — ты ее первый мужчина. Все, пиздец. Она хочет только тебя. Ты ее эталон. Любовь на всю жизнь. Она твой сорванный бутон.

У меня дыбом встает вся растительность, которая есть на теле.

Представляю, что стою на высоком постаменте, а на мне девственницы висят. Густо так висят, как магнитики в родительской квартире в кухне на холодильнике.

Натаху магнитики бесили, она вечно с матерью ругалась и кричала, что это портит общий дизайн кухни. А мама ей говорила, что ей чихать на дизайн, ей хочется, чтобы была память. И вообще, с ними уютнее.

Нам, кстати, магнитики тоже нравились. Мы с братьями их с холодильника снимали и в другом порядке перевешивали. Каждый раз по-новому.

Короче, я отвлекся. Итак, девственницы висят примагниченные. И что мне с ними делать, хз.

— А вы как собираетесь отцеплять? — спрашиваю братьев. Мот смотрит в сторону, Дэн в потолок.

— Надо что-то придумать, — наконец рожает Данил.

— Чтобы эти жены вроде как бы и были, а вроде как бы и не было, — изрекает Мот глубокомысленно.

— Охуенно придумал, — киваю одобрительно, — возьми с полки пирожок.

— Найти нормальную девчонку и с ней договориться? — поднимает брови Дэн.

— Нормальная сольется как только услышит словосочетание «сицилийская мафия», — ухмыляется Мот.

— Согласен, — вздыхает Данил.

У меня в голове всплывает что-то неуловимое, я пытаюсь поймать и рассмотреть, но здесь слишком шумно, чтобы я мог сосредоточиться. Мне надо остаться одному, тогда я смогу это обдумать. И оценить.

— Ладно, парни, вы тут думайте, как придумаете, маякнете, — поднимаюсь из-за стола, рассчитываюсь по куар-коду и направляюсь к выходу.

— Мы тоже уходим, подожди, — Мот с Дэном встают следом и выходят за мной.

Прощаемся с братьями на парковке, я падаю в спорткар и первым выруливаю со стоянки. Топлю в сторону выезда из города. Мне нужна скорость, тогда мозги лучше соображают.

Врубаю дежурный трек, звук на максимуме. Педаль газа выжимаю до пола.

Девственница значит. Которая потом хочет только меня. Сорванный блядь бутон.

В голове выстраивается четкая математическая задача.

Представляю брак математическим уравнением из нескольких переменных. Как сделать так, чтобы брак стал фикцией и стремился к нулю? Надо, чтобы переменные тоже были равны нулю.

Берем девственность плюс нулевое либидо — и хоп! Вот он, идеальный вариант.

У меня даже ладони потеют от напряжения. Как же все оказывается просто!