Во власти пламени

Глава 1

— Готова поспорить на свои рубиновые подвески, что эррол Тейран победит и в сегодняшних сражениях. И, как и в прошлом году, его назовут королём турнира. Ах, Шахир, он такой… — восторженно выдохнула Лаали.

Я закатила глаза. Начинается…

— Храбрый, сильный и вообще! — продолжала петь дифирамбы своему кумиру девушка, а я тем временем боролась с желанием спихнуть Лаали с ковра на пальму, мимо которой мы сейчас пролетали.

Или, может, лучше сбросить её в фонтан на Цветочной площади? Прохладная вода однозначно пойдёт ей на пользу.

— Интересно, а какие на нём сегодня будут доспехи?

Я зажмурилась. В следующий раз пойдём пешком, а летающим ковром, как кляпом, я заткну Лаали рот. Потому что слышать по сто раз на день это имя просто невыносимо. Шахир, Шахир, Шахир! В последнее время моя подруга будто помешалась на нём. Такое ощущение, что её заклинило: Шахир то, Шахир сё. Можно подумать, самый лучший, самый красивый и неповторимый дракон на всё село. Рассветное королевство то есть.

Лично я старалась сторониться старшего сына первого советника его светлейшества. Ладно, я в принципе всех драконов сторонилась, будь то Огненные или Ледяные. Кроме одного… Но сейчас не о том!

— Лаали, милая, — я глубоко вдохнула, затем выдохнула, стараясь успокоиться, — мне кажется, не стоит так зацикливаться на одном тальдене.

— Я приму участие в отборе и выйду за него замуж! — перебила меня девушка и заявила с фанатичным блеском в глазах: — Никаких других тальденов мне надо!

Тяжёлый случай.

Может, мне лучше самой с ковра свалиться? И пусть Лаали летит на свой турнир в гордом одиночестве. Мне там вообще делать нечего. Но родители настояли, чтобы я не пропустила ни одного праздничного дня. Приманивала женихов, так сказать. Потому что быть незамужней алианой в девятнадцать лет — это конец. Света, жизни, родительских надежд. 

Покружив над ристалищем, ковёр мягко опустился в густую траву с яркими вкраплениями полевых цветов. Лаали грациозно поднялась, счастливо жмурясь на солнце и улыбаясь. Внимательно оглядела разноцветные шатры, раскинувшиеся за полем, и приступила к изучению трёх ярусов трибун, затканных развевающимися на ветру полотнами. Наверняка выискивала взглядом своего драгоценного дракона.

Поправив полупрозрачную вуаль на лице (алианам в Рассветном королевстве запрещается показываться на людях с непокрытой головой и открытым лицом), подруга задумчиво пробормотала:

— Осталось узнать, кто станет королевой турнира.

Давняя традиция — победитель в сражениях выбирал даму сердца, даруя ей что-то из своих доспехов, перчатку там или, бывало даже, шлем (конечно же, именно о таком пропахшем потом и лошадью подарке мечтает каждая девушка), после чего имел право танцевать с ней на вечернем пиршестве все танцы и даже ненадолго остаться с ней наедине.

Я с сожалением посмотрела на Лаали и, взяв её за руку, крепко сжала тонкие пальчики. Она у меня замечательная. Наивная немного, правда. Ведь знает же, кто станет королевой турнира — эта змеючка Амарелия, по которой Шахир, говорят, уже который месяц сохнет. И тем не менее Лаали продолжала себя обманывать.

— Кто бы ей ни стал, ты у нас первая во всём Жемчужном городе красавица, — ласково улыбнулась подруге.

И это была чистейшая правда. К своим семнадцати годам Лаали превратилась в очаровательную девушку. Невысокая, хрупкая, с тонкими нежными чертами и миндалевидными серо-голубыми глазами. А уж её густой тёмной копне, сейчас заплетённой в толстую косу, завидовали все без исключения алианы и простые девушки.

Кроме меня, наверное. Я вполне довольна своими волосами, которые мама в детстве, когда расчёсывала, с любовью и восхищением называла золотым шёлком.

Стоило мне ступить в траву, как коврик послушно свернулся тугим рулоном. Подскочил мальчишка в красных шароварах и распахнутом, накинутом на обнажённую грудь жилете (жара стояла неимоверная). Я бросила ему монетку и попросила позаботиться о моём любимом коврике. Мальчик низко поклонился и помчался к шатру — хранилищу волшебных половиков.

А мы, влившись в пёструю толпу, не спеша двинулись к трибунам. Сегодня было особенно многолюдно: финальный день сражений обещал быть богатым на впечатления. Простые горожане занимали места ещё на рассвете, иначе могли так и не попасть на представление. Знать, как обычно, не слишком спешила. И мы тоже, признаться, опаздывали. А всё Лаали! Которая никак не могла выбрать между платьем бледно-розовым и ярко-зелёным. Решив, что изумрудный цвет больше подходит зеленоглазой мне, чем ей, девушка остановилась на розовом варианте, а потом ещё добрые полчаса крутилась перед зеркалом, любуясь собой. Пока я не затащила её на подоконник, а с него на ковёр.

Мы поднялись на трибуны одними из последних, но волноваться было не о чем: никто бы и никогда не осмелился занять места, отведённые для дочери герцога Анвэри, моего отца.

— Риан, смотри! — радостно воскликнула Лаали, когда герольд начал называть имена победителей прошлых сражений, и те по очереди стали выезжать на поле боя под громкие рукоплескания зрителей.

1.2

Шахир от наглости незнакомца (не привык, что кто-то может быть наглее его) даже шлем с головы стащил и, раздражённо сплюнув себе под ноги, вскинул взгляд. Словно призывал отца вмешаться и упрятать этого выскочку куда подальше. В катакомбы Асмийской крепости, например, где драконов, совершивших страшное злодеяние, держали до самой казни — встречи с дольгаттами.

— Ах, — раздался справа от меня благоговейный вздох.

Это Лаали опять пожирала своего черноглазого дракона взглядом. А мне Шахира, если честно, лишний раз не хотелось даже видеть. Поговаривали, скоро первый советник объявит об отборе невест для старшего сына. Лаали этого дня ждала, как пришествия Ясноликой, и мечтала оказаться среди счастливиц. А у меня волосы на голове вставали дыбом только при мысли стать одной из избранниц Тейрана.

На протяжении долгих недель быть привязанной к нему любовными чарами — упаси меня тагры от такой напасти!

— Да будет так, — изрёк герольд, словно откликаясь на мои мысли.

Затрубили фанфары, возвещая о начале турнира.

Чтобы растянуть удовольствие и не покалечить новенького в первые же минуты боя, тальдены решили сражаться с ним по очереди.

И это было ошибкой.

Никогда не видела столько ярости и силы в одном мужчине. Зверь в обличии человека, по-другому не скажешь. Мой отец — один из лучших воинов Рассветного королевства, и я любила наблюдать за его тренировками, радовалась и гордилась им, когда он укладывал на лопатки очередного противника. Сейчас же мне было по-настоящему страшно, словно это я там сражалась. При каждой новой атаке незнакомца сердце замирало в груди вместе с дыханием.

Огненные и Ледяные один за другим бесславно покидали поле боя. Некоторых уносили. Оставалось надеяться, что всё-таки живыми.

— Как думаешь, какая у него сила? — спросила Лаали. Пальцы девушки дрожали. Она нервно теребила кончик вуали, рискуя одним неосторожным движением сорвать её с лица, ведь следующим и последним противником загадочного рыцаря должен был стать её обожаемый Шахир.

Амарелия, с видом королевы восседавшая на трибуне напротив, тоже нервничала. Не переставая, шепталась со своей свитой — подругами и ёрзала на месте, имея все основания опасаться, что Шахир Тейран так и не выйдет победителем из сегодняшнего сражения. И тогда не видать ей «короны», и не её будут чествовать на сегодняшнем торжестве.

Пусть так. Тогда Лаали не будет весь вечер страдать.

— Риан, — подруга коснулась моего локтя.

— Он Огненный, — уверенно прошептала я, как завороженная наблюдая за танцем меча, вспышками молний сверкавшего в лучах солнца, со свистом рассекавшего воздух.

Не было в этом мужчине ничего от Ледяного. Только один лишь обжигающий дикий огонь.

Его движения, продуманные и выверенные, и впрямь можно было сравнить с танцем. Иногда плавным и медленным, а иногда таким быстрым, что перед глазами начинало рябить. Он словно читал мысли противника. Предугадывал его реакцию, уворачивался, а потом снова нападал: жёстко и яростно.

Последнего соперника зрители встречали восторженными криками. Публика благоволила Шахиру. Красивый, молодой, бесстрашный дракон. Лучший выпускник Поднебесной академии.

Лучший во всём.

Два Огненных сошлись на поле боя. Латы одного отливали золотом на солнце, доспехи другого, казалось, были окутаны тьмою ночи. Мгновение, когда воины застыли друг против друга, прервалось яростным криком — Тейран первым бросился на противника. Тот, по самым скромным моим подсчётам, уже должен был едва держаться на ногах. Но он не просто держался — он двигался так, словно его тело не сковывал тяжёлый металл и это не он добрых два часа крушил на потеху публике лучших воинов королевства, в каждом из сражений показывая себя сильнейшим из сильнейших.

И это тоже не стало исключением. Несмотря на подлую выходку Тейрана — горсть земли, которую этот мерзавец, рухнув на колени, попытался швырнуть в лицо своему сопернику, он так и не стал победителем. Огненный успел увернуться и, рванувшись к сыну советника, со всей силы ударил его рукоятью меча.

В общем, Шахира с ристалища тоже пришлось уносить. Приятное было зрелище.

Для меня.

После поздравлений победителю (несмотря на настойчивые просьбы герольда, незнакомец так и не пожелал назвать своё имя), по трибунам прокатилась новая волна возбуждённого шёпота: настало время объявлять королеву турнира. И все, в особенности алианы, сейчас задавались вопросом: кто же удостоится этой чести.

— Скажу ему спасибо, если не Амарелия, — хмыкнула я. — Она и так ног под собой не чует.

— Риан, он идёт сюда! — взволнованно пискнула Лаали и замерла. Вместе с остальными алианами.

С каждым шагом рыцарь оказывался всё ближе. Я видела, как его взгляд скользит по жемчужинам нашего мира — Адальфивы. Одна, другая, третья… Он словно перебирал бусины редчайшего ожерелья. Пока не добрался до Лаали, и оказавшись в непосредственной близости к объекту его внимания, я вдруг занервничала.

Глава 2

— Знала бы ты, как я тебе завидую… Риан, ты такая счастливица! Это же так чудесно — стать королевой турнира! — переполняемая восторгом, Лаали едва не подпрыгивала до потолка.

В то время как я желала кое-кому провалиться, поглубже и подальше. Например, навестить тагров.

Это же надо было так меня унизить!

Стать королевой турнира считалось почётным. Очень. По крайней мере, до сегодняшнего дня.

Каждый участник сражений заранее уславливался с интересовавшей его эсселин, какого цвета платье она наденет или что на ней будут за украшения. Чтобы в случае победы не ошибиться в выборе.

Но я с этим… этим… драконохамом ни о чём таком не уславливалась и теперь терялась в догадках: почему я? А главное, зачем нужно было вести себя так, словно облагодетельствовал пустое место?

По традиции, сделав выбор, рыцарь поднимался на трибуну и, преклонив перед осчастливленной им девой колено, вручал ей подарок под одобрительные крики зрителей.

Но в этот раз на ристалище стояла такая тишина, что было слышно, как где-то совсем близко жужжит пчела.

— И что же ты нашла тут чудесного? — Усевшись на край кровати, я скрестила на груди руки. — Моё унижение?

Это ещё родителям не доложили, сколько я сегодня привлекла внимания. То-то они «обрадуются»…

— Ну может, он просто не знает наших обычаев, — пожала плечами Лаали.

— Зато знает, как являться в последний день турнира и всех калечить, — проворчала я, схватившись за кисточку балдахина, и нервно её затеребила.

Вспомнила, как швырнув железяку к моим ногам (хорошо хоть не в меня), тальден повернулся ко мне затянутым в доспех задом и отправился своей дорогой, то есть прочь с поля боя. Под гробовое молчание, во время которого я лишь чудом не упала в обморок от теплового удара. Так сильно лицо пылало.

— Ну ладно тебе, — присев со мной рядом, вкрадчиво сказала Лаали. — Не злись. Вполне возможно, его вообще не будет на празднике.

— Проигнорирует приглашение его светлейшества? — я усмехнулась. — Ну разве что он смертник.   

— Интересно, а сколько ему лет? Как думаешь, он красивый? — переключившись на куда более интересную для неё тему, чем моё задетое самолюбие, защебетала подруга.

— Вот совсем неинтересно, и я о нём вовсе не думаю!

Но это была неправда. До самого вечера незнакомец в чернёных латах не покидал моё сознание, хоть я очень старалась его оттуда выдворить. Но он и в этом сражении вышел победителем.

Паршивец.

Каждый год бал в честь короля и королевы турнира устраивали во дворце правителя. Не раз и не два доводилось мне бывать в белокаменной крепости с золочёными куполами. И тем не менее, вновь оказавшись там, я испытала самый настоящий благоговейный трепет. Во дворце его светлейшества, Камрана IV, всё было прекрасным: начиная с мраморных лестниц и фонтанов, белевших посреди цветущего сада, и заканчивая просторными галереями и роскошными залами. Каждый украшали цветные мозаики, а также воздушные ткани, словно вуали на лицах прекрасных эсселин.

Прислуга здесь перемещалась бесшумно. Стоило мне сойти с ковра, как слуги, низко кланяясь, распахнули передо мной двери в обитель красоты и блеска.

Гостей было много, как и света, что источали зажжённые свечи. Пламя в витых светильниках, пламя в тяжёлых подсвечниках… Пламя повсюду. Оно напоминало об утреннем унижении и глазах незнакомца: светло-карих, как древесная смола, заточившая в себе искру огня.

Оказавшись во дворце, без Лаали (подруга, как всегда, опаздывала), я было понадеялась, что на меня никто не обратит внимания. Подумаешь, получила перчатку. И перчаткой. По чувству собственного достоинства.

Но меня заметили. Гости его светлейшества стали оборачиваться, вглядываясь в моё лицо, затемнённое фиолетовой дымкой вуали. Чувствуя, как каждый нерв внутри подрагивает от напряжения, я позволяла уводить себя всё дальше. В просторную залу со сводчатыми потолками и стенами, украшенными искусной мозаикой с пущенными поверх неё вьюнками. Ими же были украшены два кресла на небольшом возвышении, для короля и королевы.

Место короля, к счастью, пустовало. 

Мне было предложено опуститься на этот импровизированный цветочный трон да там и сидеть до появления победителя, под пристальными и любопытными взглядами.

В другом конце зала, на троне настоящем, я заметила его светлейшество. Уже немолодой, но всё ещё могущественный дракон. Я опустила голову, приветствуя правителя, а когда подняла глаза, увидела приближающегося ко мне мужчину.

Лаали будет разочарована. Незнакомец был в маске, полностью скрывавшей его лицо.

Мог бы и в шлеме прийти, чего уж.

Светлый кафтан, подпоясанный широким поясом, подчёркивал ширину его плеч. Я всегда считала себя слишком высокой для девушки. Вернее, высокой для хрупкой и нежной алианы. Но при виде надвигающегося на меня дракона вдруг почувствовала себя совершенно крошечной. Песчинкой, брошенной к подножию огромной скалы.

2.2

— Я в своём праве, эсселин Анвэри, — с усмешкой заявили мне.

А как по мне, так не в своём уме. Раз позволяет себе разговаривать с алианой в таком тоне.

— Но сначала, — незнакомец расслабленно откинулся на спинку кресла, — будут чествования победителя и танцы. Надеюсь, вам нравится танцевать.

— Как вас зовут?

— Аман.

К нам приблизился слуга, в поклоне предлагая взять с подноса чеканные кубки.

— Аман? И всё?

— А что вы ещё хотите знать? — сделав глоток, лениво поинтересовался дракон.

— Кто вы? Откуда? Почему появились на ристалище в самый последний момент и… — Я замялась, прежде чем задать вопрос, который больше всего не давал мне покоя. — Почему выбрали меня?

— Вы слишком любознательны для своего возраста.

— А вы знаете мой возраст?

Аман подался ко мне и, прежде чем я успела понять, что он задумал, взял мою руку в свою и прижался к ней губами. Испуганно оглянувшись на гостей, я выдернула пленённые наглецом-драконом пальцы и прошипела:

— Да что вы себе позволяете?!

Кожа в том месте, где клеймом отпечаталось прикосновение его губ, горела, и этот жар прокатывался по всему телу. Словно несколько секунд назад я глотнула не вина, а обжигающего огня. Горела я вся под взглядом незнакомца, этого Амана, изучавшего меня с видом коневода, выбирающего для себя племенную кобылу.

— Ничего, что было бы вам неприятно, — мужчина коротко улыбнулся. — И да, Риан, я знаю о вас всё.

После его ответов вопросов стало ещё больше, и появилось желание сбежать от Огненного на край Адальфивы.

Продолжить знакомство нам не дали и, наверное, к счастью. Слово взял правитель, и гости тотчас замерли там, где стояли. Смолкли голоса, взгляды всех собравшихся обратились к его светлейшеству.  

— Наш несокрушимый рыцарь попросил не называть его имени, — зазвучал под сводами зала сильный голос правителя, — но я рад, что сын… — Он замолчал и улыбнулся, сделав вид, словно едва не обмолвился. — Я рад, что победителем стал потомок славного древнего рода Огненных!

Тут уж придворные не выдержали и возбуждённо загомонили. Уверена, многие из них готовы были отвалить не одну горсть золота, лишь бы узнать, чей именно отпрыск осчастливил своим появлением нашу столицу.

После приветствия его светлейшества последовали тосты: за правителя, за победителя, за процветание Рассветного королевства. При дворе пили много, но Аман после каждого тоста лишь пригубливал вино, да и я тоже никогда не была поклонницей подобного рода напитков.

Когда с торжественными речами и тостами было покончено, настало время развлекательной программы.  

— Потанцуйте со мной, Риан. — Аман поднялся и протянул мне руку.

— Лучше я здесь посижу, — с опаской покосилась на широкую ладонь дракона, не имея ни малейшего желания к ней прикасаться. — Что-то неважно себя чувствую и…

Я приглушённо ойкнула. Кресло подо мной вдруг самым бессовестным образом начало нагреваться. Ума не приложу, как такое вообще возможно, я ведь сидела не на печи. Однако почувствовав, как жар жалит меня в одно место, вскочила на ноги, борясь с желанием хорошенько это самое место потереть.

— Вижу, вам уже лучше, — расплылся в улыбке Огненный.

— Вы издеваетесь?!

Опасливо оглянулась, но нет: алый бархат не горел и даже не тлел, а оплетавшие трон цветы и не думали увядать.

— Риан, возьмите меня за руку, — в голосе, до этого таком мягком, зазвенела сталь. — На нас все смотрят.

Только тут я поняла, что наше общение не осталось незамеченным. Гости его светлейшества поглядывали на нас с нескрываемым интересом и, чтобы больше не давать им повода для сплетен, я протянула негодяю руку и последовала за ним в центр зала. За нами потянулись другие пары. Когда мы разошлись, чтобы встать друг напротив друга, я облегчённо выдохнула: прикосновение незнакомца обжигало не меньше его магии.

Смех и голоса приглушила музыка, в которую вплетался шелест платьев и шорох шагов.

— Вы же алиана, — проговорил Аман, стоило нам оказаться рядом. Скользящее движение рук, на короткий миг соприкасающихся локтями, и я, опустив взгляд, снова отступаю.

— Не напоминайте.

Алианы — девушки вроде меня, обладающие способностью в первую брачную ночь вбирать в себя силу своих мужей, драконов, чтобы со временем передать её своему потомству. Мы — те, кто даёт продолжение драконьему роду.

Несколько шагов назад, слишком коротких и незначительных, и вот я снова в кольце его рук, невесомыми прикосновениями очерчивающих контуры моего тела. Взгляд, от которого по венам бежит огонь, замирает на моих губах.

— Где же ваши природная кротость и застенчивость? — и снова мне слышится в его голосе насмешка, к которой примешивается упрёк.

2.3

«Больно надо!» — хотела выпалить в самодовольную драконью физиономию, но… Мне действительно не давало покоя, почему он прицепился именно ко мне. А не к Амарелии, например.

Лучше бы всё-таки эсселин Валейн сделал своей королевой.

Наше исчезновение осталось незамеченным. По крайней мере, мне очень хотелось в это верить. За минувшей день я порядком подустала от внимания окружающих, и сейчас была рада оказаться в садах Мраморного дворца.

Если бы ещё рядом не было Амана…

Обитель правителей по праву носила это название. Куда ни глянь — повсюду светлый мрамор, слабо поблёскивавший в лунном мерцании. Луна, плывущая по тёмной глади неба, выбеливала дорожку у нас под ногами, своим призрачным светом касалась лепестков цветов и заставляла искриться воду в фонтанах. Беззаботное журчание которой помогало расслабиться, а вот мужчина рядом, наоборот, лишал покоя и привычного мне душевного равновесия.

Выбивал из-под ног опору.

— Так и будете молчать?

— Красотами этих садов приятней наслаждаться в тишине, а не под аккомпанемент из требовательно-капризных ноток вашего голоса.

От такого заявления я даже споткнулась. Спокойно, Риан. Он явно тебя провоцирует. Совершенно не понятно на что и зачем, но ты ведь не позволишь ему с тобой играть.

— Говорите. — Я замерла, скрестив на груди руки.

Мы как раз подошли к храму Ясноликой — белокаменному сооружению, увенчанному отливавшим перламутром куполом. Дорога, что привела нас сюда, разветвляясь, огибала храм с обеих сторон и уводила к беседкам, прятавшимся в тени фруктовых деревьев.

Но мне было не до романтичных посиделок под фруктовыми деревьями, и прогулка эта больше не радовала. Особенно когда в глазах Амана сверкнуло пламя, и я, сама того не желая, опустила голову.

И этого я тоже за собой никогда прежде не замечала — привычки пасовать. Но при одном только взгляде на незнакомца уверенность покидала меня. Что заставляло злиться. На него. На себя.

— Что именно вы хотите от меня услышать?

— Я вам это уже говорила. Почему выбрали меня?

— Мне понравились ваши глаза. — Он шагнул ближе, а я, вместо того чтобы отступить, застыла, словно скованная по рукам и ногам его глубоким, низким голосом. — Никогда не видел такого яркого цвета. Изумруды по сравнению с вашими глазами кажутся тусклым стеклом.

И это он называет ответом?

— И имя моё, полагаю, вы тоже прочли в глубине моих прекрасных глаз?

Аман рассеянно оглядел храм и пожал плечами.

— Нет. После турнира отправил слугу побольше разузнать о вас. Как видите, ничего преступного и предосудительного. Тайна раскрыта.

Я ему не поверила, но понимала, что донимать вопросами этого тальдена бесполезно. Только зря потрачу время. Лучше вернусь во дворец и найду Лаали. В крайнем случае, если Аман будет настаивать, станцую с ним ещё пару танцев. Всё лучше, чем торчать здесь с ним наедине.

— Я нагулялась. А вы оставайтесь. Осмотрите сады, они и правда очень красивые. Подышите воздухом в беседке. В общем…

Займитесь чем-нибудь. От меня подальше.

Провожаемая не то улыбкой, не то усмешкой тальдена, я направилась обратно ко дворцу. Но не успела сделать и нескольких шагов, как услышала:

— Риан, снимите вуаль, — тихое предложение, заставившее меня сбиться с шага, а сердце в груди — с ритма. — Я хочу вас увидеть.

Я вот тоже много чего хотела. Например, повернуть время вспять и провести это утро дома. Тогда бы не было этого странного знакомства и не менее странных просьб и разговоров.

— Вам мало моих глаз? — сама не знаю зачем обернулась.

— Мало, — кивнул Аман.

Вот ведь породистый хам.

— Тогда…

«Риан, уходи!» — шептал голос разума, которому так любила противоречить строптивая девчонка, что жила во мне.

— Тогда снимите маску. Это будет справедливо.

— Согласен, — хмыкнул Огненный и одним плавным движением избавился от своей маскировки.

Я смотрела на него с недоумением, гадая, зачем вообще было прятать лицо. Вопреки моим предположениям, оно не было обезображено шрамами или болезнью. Оно было… совершенным. Этот мужчина был красив и прекрасно знал об этом. Резкие, но правильные, благородные черты, которые не способен был смягчить даже тёплый каштановый цвет волос, обрамлявших его лицо. Острые скулы, прямой нос, низко надвинутые брови, что придавало его взгляду какой-то звериной хищности. Тот же Шахир по сравнению с ним казался смазливым мальчишкой.

Вот точно породистый. И точно хам. Этого у него не отнять.

— Теперь ваша очередь, эсселин.

Оглядевшись по сторонам и удостоверившись, что мы одни, я отстегнула вуаль, и полупрозрачная ткань скользнула мне в руку.

2.4

— Моя госпожа! Его светлость вернулся! — запыхавшаяся служанка вбежала в покои княгини и замерла, опустив взгляд.

Как и все остальные слуги в Огненном чертоге, она боялась заглядывать эссель Каррай в глаза. Вдруг молва права и, если в них долго смотреть, можно сойти с ума?

— Один? — коротко осведомилась женщина, прерывая тревожные размышления девушки.

Княгиня сидела возле зеркала и медленно, раз за разом, проводила щёткой по длинным, густым волосам, в которых только начала проглядывать седина. Элесбед не боялась старости, её не пугали эти проблески серебра в прядях цвета воронова крыла. Чёрными были и её глаза — в них таилась беззвёздная ночь и непроглядная тьма.

Элесбед усмехнулась своим мыслям. Внешностью Аман полностью пошёл в отца, да сохранит Ясноликая его душу. Те же резкие черты лица, в отличие от её, мягких и утончённых. То же неистовое пламя в глазах, и сердце его тоже горело. Ненавистью, что умело взращивала в нём все эти годы её светлость.

— Один, — опуская голову ещё ниже, тихо подтвердила девушка.

Княгиня нахмурилась и отпустила прислужницу:

— Хорошо, иди.

Раздражённо швырнув на кровать щётку из слоновой кости, Элесбед поднялась. Усилием воли потушила в себе эту внезапную вспышку ярости, вернув лицу привычную маску. Спокойная и невозмутимая — такой она всегда представала перед сыном. Облачившись в лёгкое домашнее платье, брошью-камеей скреплявшееся на груди, Элесбед вышла из спальни, торопясь разыскать Амана и задать ему один единственный вопрос, что сейчас не давал ей покоя: почему он вернулся без алианы.

Князя Каррая, унаследовавшего этот титул после смерти отца, она перехватила в галерее второго этажа. Тальден направлялся в свои покои и, к досаде Элесбед, не собирался отчитываться перед ней.

— Где девушка? — окликнула сына женщина.

— Победы на турнире в Жемчужном городе вашей светлости недостаточно? — даже не думая замедлять шаг, чтобы остановиться и поприветствовать мать, бросил тальден и, наоборот, зашагал ещё быстрее.

— Аман!

— Я заберу её позже, мама. Ещё не время.

— Аман, — уже мягче проговорила женщина, уловив в голосе тальдена злость и раздражение, — мы и так ждали слишком долго. Смотри, как бы она не досталась какому-нибудь другому дракону.

— Я же сказал: ещё не время! — не сумев совладать с собой, прорычал Огненный.

— Сын, — Элесбед ускорила шаг, пытаясь его нагнать, — пойми, я ведь о тебе и Клер беспокоюсь. Ты дал клятву, и если её нарушишь…

— Я не собираюсь ничего нарушать. Девчонка будет здесь к концу месяца цветения. Просто доверься мне.

Сквозь ажурные ставни, оплетённые вьюнками с крупными алыми цветами, в галерею проникали яркие солнечные лучи. Элесбед поморщилась. Здесь всегда было слишком много света. Особенно в начале лета. Уроженка Севера, она предпочитала свету тьму, а удушливой жаре холод Сумеречной империи.

— Ты проверил: она тебе подходит? — последовала за Огненным княгиня.

— Подходит, — обронил Аман и помрачнел ещё больше, невольно возвращаясь мыслями к зеленоглазой строптивице.

Было бы проще, если бы Риан не откликнулась на его силу. Но даже короткого поцелуя оказалось достаточно, чтобы убедиться в обратном. Осознание этого вызывало в Огненном гнев и досаду. Их сочетаемость могла усложнить всё ещё больше. А может даже всё испортить.

Её светлость сосредоточенно кивнула:

— Неприятная, конечно, новость, но я об этом позабочусь.

— Я в этом не сомневался, мама, — усмехнулся тальден и остановился, чтобы окатить её столь не свойственным огненному дракону холодом. — Ты ещё что-то хотела?

Элесбед заставила себя улыбнуться:

— На этом всё. Пока что.

Развернувшись, Огненный отправился в свои покои, а княгиня Каррай осталась стоять посреди галереи и смотрела ему вслед, досадуя и хмурясь. В последнее время Аман только так с ней и разговаривал: из последних сил сдерживая раздражение, цедя слова сквозь зубы.

Успокаивало одно: он дал клятву, которую не посмеет нарушить. А если нарушит…

Элесбед тряхнула головой, отгоняя от себя нежеланную картину возможного будущего. Нет! Кто угодно, но только не её сын! Аман Каррай никогда не отступает и никогда не проигрывает. Он добьётся своего, как добивался всегда.

И Риан-Илара Анвэри не станет исключением.

Глава 3

Месяц спустя

Резкий поворот, руки взлетают к небу, отпуская на волю полупрозрачный лоскут тончайшего шёлка. Одно из многочисленных таири — лёгких, воздушных тканей, что коконом оплетают мою фигуру. Защищают от жадного взгляда моего жениха, Шахира Тейрана.

Придушить его одной из этих тряпок — моя заветная мечта.

— Продолжай, Риан, мне нравится, — звучит самодовольный голос драконогада.

Я мысленно ругаюсь и, покорная его воле, выгибаюсь в спине, кончиками пальцев касаясь бархатистой травы.

Она щекочет мне кожу, как щекочет мне нервы этот мужчина, сейчас вальяжно развалившийся в кресле с бокалом вина. Он сидит под сенью дерева, пока я извиваюсь перед ним на солнцепёке. Утешает одно — это последнее испытание, и завтра Огненный выберет себе ари. Супругу, иными словами.

— Говорят, ты лучшая танцовщица Жемчужного города, — взгляд дракона скользит по моей фигуре, замирает на груди, отдаваясь в ней неприятной тяжестью и дрожью в коленях, а потом опускается ниже.

Я продолжаю танцевать: подаюсь к Шахиру и резко в повороте отступаю назад.

Он прав. В искусстве танца я действительно первая. Вот только всё во мне восстаёт и противится танцу перед этим драконом. Да я бы лучше сплясала перед ордой тагров, чем вытанцовывала перед ненавистным Тейраном!

Ещё один лоскут, соскользнув с бедра, подхваченный ветром, уносится в чистое без единого облачка небо. Невыносимая жара. И ветер, вместо того чтобы освежать, опаляет тело. Как опаляет взгляд сидящего в нескольких шагах от меня тальдена.

Одно движение танца незаметно вплетается в другое. Совсем скоро на мне останется лишь полупрозрачная юбка и то, что язык не поворачивается назвать кофтой. Когда избавлюсь от последнего таири.

Медленно повожу бёдрами из стороны в сторону, незаметным движением пальцев отцепляя невесомый лоскут, и слышу:

— Как думаешь, на ком я остановлю свой выбор?

Надеюсь, что не на мне.

— На самой достойной. — Руки извиваются змеями, кожа блестит на солнце от бриллиантовой пыли, которой служанки покрыли всё моё тело. На радость его несравненности. — Но я не уверена, что вхожу в число достойных.

Снова прогибаюсь, запрокинув голову, а выпрямившись, замечаю, как темнеют глаза мужчины.

— Откуда столько скромности?

— Вы не будете со мной счастливы, — подаюсь к дракону, и он салютует мне бокалом.

— Угроза? — усмехается Тейран.

— Предупреждение.

— Странно, что привязка на тебя практически не действует…

Практически? Усмехаюсь мысленно.

Каждую алиану перед началом отбора привязывают к жениху любовными чарами. Вот и меня тоже привязали. И если бы не помощь моей названной матери — правительницы Сумеречной империи, императрицы Анны, все прошлые недели у меня бы мозги были не на месте. Но её хитрость сработала, и я не чувствую к сыну советника никакой симпатии.

Одну лишь стойкую антипатию.

— Видимо, то, другое чувство, что испытываю к вам, оказалось сильнее любовных чар.

Я прикусила язык, но поздно: опрометчивые слова сорвались с губ прежде, чем успела затолкать их обратно. Ох, Риан, когда-нибудь ты договоришься и доиграешься…

— Довольно! — Шахир хлопнул в ладоши, и музыка, наполнявшая цветущий сад чарующими звуками, резко оборвалась. Подскочив с кресла, тальден приблизился ко мне, тяжело дыша, словно это он тут вытанцовывал добрые полчаса, а не я. — Ты вредная, несносная девчонка! Иногда… — Он поморщился и просвистел сквозь сжатые зубы: — Иногда мне даже видеть тебя не хочется!

— Значит ли это, что я могу идти? — опускаю в ложном смирении взгляд.

Его несравненность вскидывает руку, указывая в сторону открытой галереи, белеющей изящными колоннами в обрамлении изумрудной зелени. Из неё можно попасть во дворец советника, а оттуда подняться в крыло невест.

— И чтобы больше я тебя сегодня не видел! — гремит тальден.

— Слушаюсь и повинуюсь, господин, — кротко улыбаюсь ему, ликуя в душе. Подхватив таири, алым облаком расстелившееся по траве, прикрываюсь им и убегаю во дворец.

Самое странное, каждая наша с Тейраном встреча заканчивалась одинаково: он взрывался и отправлял меня в крыло невест, хотя у него на лице было написано, что он был бы рад распрощаться со мной навсегда.

Но, как назло, не прощается! После каждого испытания отсеивались одна или две девушки, и вот к концу отбора из семнадцати претенденток на драконье сердце осталось восемь. Честно говоря, я была уверена, что вылечу если не после первой проверки (первая была на невинность, и провалить её у меня бы при всём желании не получилось), то после второй так уж точно.

Но я, как это ни обидно и досадно, по-прежнему здесь. Оставалось надеяться, что завтрашний день станет последним для меня в этой роскошной клетке, Тейран выберет себе в жёны Амарелию и все заживут долго и счастливо. Ну разве что кроме Лаали, которая под любовными чарами совсем дурная стала.  

3.2

Взбежав по лестнице, я резко затормозила — вспомнила о том, что должна была кое-куда заглянуть. Развернувшись, поспешила в необъятных размеров кухню, в которой заправляла эссель Мелинда. К слову, кухарка тоже была необъятной. А ещё у неё было большое доброе сердце и искренняя, такая светлая улыбка.

— А, Риан, девочка! Как прошло испытание? — обрадовалась моему появлению в её царстве котлов и пучков сушёных трав женщина.

Вскинула голову, на миг отрываясь от светлого кругляша теста, которое старательно месила, и приветливо мне улыбнулась.

Я помахала двум маленьким поварятам, нарезавшим овощи в дальнем углу, после чего уселась прямо на припорошенный мукой стол рядом с кухаркой.

— Эрролу Тейрану не очень понравилось.

— А ты и рада, — покачала головой Мелинда, но без осуждения. Легонько потрепав меня по щеке, назидательно проговорила: — Замуж тебе надо, эсселин Анвэри. Но ты же слишком свободолюбивая и строптивая. И в кого только такая уродилась…

Мама считает, что винить за мой характер следует её лучезарность Анну. Моя названная мать, пришелица из другого мира, против своей воли попала на отбор невест к ледяному владыке. Анна победила и обрела счастье в новом для неё мире, но ей всегда были и по сей день остаются чуждыми наши законы и традиции. Особенно те, что касаются алиан и отборов.

Наверное, я слишком часто и слишком внимательно её слушала, потому что полностью разделяю её мнение. Не хочу, чтобы выбирали меня. Я хочу выбирать сама! Выйти замуж за желанного и любимого. Будь то тальден или простой мужчина.

Тальденами в нашем мире называют могущественных колдунов, способных превращаться в драконов: ледяных и огненных. В большинстве своём это напыщенные гордецы. Мой папа, герцог Анвэри, и его великолепие Скальде Герхильд, супруг Анны, — редкое исключение из правил.

А я вообще терпеть не могу правила! И традиции.

А ещё я терпеть не могу Шахира и…

— Мелинда, дай что-нибудь поесть, а? Умираю с голоду.

— Сейчас всё сделаю, моя крошка, — вытерев о фартук перепачканные в муке руки, довольно произнесла женщина и принялась складывать в корзину мои любимые лакомства: орехи сайна, сыр, ещё тёплый хлеб, от которого так и хотелось отщипнуть корочку, фрукты. Очень много сочных фруктов, которые я просто обожаю и поглощаю в невероятных количествах.

Версия для всех любопытствующих.

— Может, здесь покушаешь? — предложила кухарка и прикрикнула на поварят, чтобы делом занимались, а не глазели на прожорливых алиан.

Те ещё быстрее принялись орудовать ножами, а я, соскользнув со стола, сказала:

— Лучше пойду к себе. Ты же знаешь, если эссель Клеври меня здесь увидит, и тебе, и мне все нервы вытреплет.

Стоило упомянуть этого тагра в юбке, как он нарисовался в проёме кухни.

— Эсселин Анвэри! — возмущённо выдохнула устроительница отбора. — Вы что здесь делаете?!

— Зашла поесть, — чистосердечно призналась я.

— Поесть? — сваха округлила глаза. — В таком виде?! — окинула мой наряд с немногочисленными уцелевшими лоскутками пытливым взглядом. — Перед мужчинами!!!

Я оглянулась на поварят.

— Так им же от силы лет десять.

Мальчишки согласно закивали, а стоило эссель свахе снова раскрыть рот, как они поспешили спрятаться в чуланчике за печью. Потому что эта дама в гневе — страшное зрелище.

— Немедленно возвращайтесь к себе, эсселин Анвэри! Скоро обед!

— Но я…

— К себе, — уперев руки в бока, прошипела мегера в платке.

Тёмно-синем, овивавшем её длинную тощую шею и скрывавшем мышиного цвета волосы, собранные в высокую причёску.

С трудом подавив желание показать свахе язык, я схватила из корзины мешочек с орешками и дёрнула к выходу, слыша за спиной раздражённое бормотание эссель Клеври:

— Очень надеюсь, что эррол Тейран поступит благоразумно и не выберет вас.

— Полностью разделяю ваше мнение, — послушно согласилась я и посочувствовала Мелинде: сейчас и ей достанется из-за меня.

На счету Бриваэлы Клеври был не один успешно проведённый отбор. Она считалась лучшей свахой Рассветного королевства, а потому от драконов, желающих пригласить её надзирать за невестами, не было отбоя.

Меня эссель Клеври жаловала не особо (вернее, не жаловала совсем), и я отвечала ей взаимностью. Не любила её, как и Шахира, совершенно искренне.

До своих покоев домчалась за считанные минуты, радуясь, что больше не встретила ни одну прогуливающуюся невесту. Особенно Лаали. После каждого общения с бывшей подругой настроение опускалось до основания дворца Тейранов, если не ниже. А у меня оно сегодня и так далеко не радужное.

Прикрыв за собой дверь, обежала спальню внимательным взглядом.

3.3

Обед в общении с невестами его несравненности прошёл нервотрепательно и энергозатратно. Но и занимательно. Вернее, занимательно было сначала, а потом стало нервотрепательно и энергозатратно.

Эльна чуть не подралась с Нерис — фигуристой шатенкой из далёкой Лейфории. За то, что последняя осмелилась обзавестись для завтрашней церемонии точно такими же драгоценностями, что и закадычная подружка Амарелии. Уж не знаю, как Нерис пронюхала о сапфирах Эльны и как Эльна узнала о том, чем украсится её соперница, но выяснение отношений проходило бурно: с криками, бранью и битьём посуды.

Не то чтобы алианы по поводу и без повода давали волю эмоциям… Обычно мы (ладно, они) тихие и кроткие. Но к финалу отбора все были на нервах. А если учесть, что в головах девушек одна сплошная любовно-магическая хмарь, то бедняжкам оставалось только посочувствовать.

Что я и делала, не забывая при этом запасаться едой для льорна. Он у меня всеядный, поэтому в салфетку, которую собиралась спрятать за длинным широким рукавом платья, шло всё: кусок пирога с дичью, песочные корзиночки с паштетом, пара фруктов. Собиралась добавить к этому многообразию ещё медовое пирожное (Чили у меня такой сластёна), когда услышала голос Амарелии, в котором отчётливо звучала насмешка:   

— А ты, Риан, всё никак не наешься.

К тому времени стражники уже успели растащить визжащих девиц по разным концам столовой, после чего под бдительным оком эссель Клеври каждую отконвоировали в невестины покои.

За столом остались я, Амарелия и ещё три девушки. Лаали, к счастью, среди них не было, она отказалась от обеда.

— Лучше бы в свою тарелку смотрела, — посоветовала я сопернице.

— А вот странно, Риан. — Алиана уже давно поела и теперь, отодвинув от себя стеклянный кубок и недоеденный десерт, сидела, подперев подбородок кулаками, и смотрела мне прямо в глаза.

И зачем, спрашивается, было садиться напротив меня…

Подражая эсселин Валейн, негласной королеве отбора, остальные его участницы повернули головы в мою сторону.

— И что тебе интересно, Амарелия?

— Ты такая тощая, хоть и ешь за троих.

И вовсе я не тощая! Высокая просто, вот и кажусь тростиночкой. Хотя лично я ничего не имею против своей фигуры, а если Амарелия что-то имеет — её проблемы.

— У меня здоровой аппетит, — пожала плечами и в качестве его демонстрации принялась уплетать политое мёдом пирожное.

Ммм, вкуснотища. Всё-таки положу одно для Чили.

— Здоровый аппетит у тебя или у твоего льорна? — расплылась в ядовитой улыбке девушка.

От такого выпада я чуть не подавилась и едва не выплюнула в довольно усмехающуюся Амарелию не до конца прожёванное пирожное. Жаль, что не выплюнула.

Заставив себя проглотить застрявший в горле кусок, вкрадчиво поинтересовалась:

— Что ты сказала?

— Что ты нарушаешь правила, дорогая. А это может быть чревато.

Травмой твоей головы может быть чревато.

— Не понимаю, о чём ты, — прикинулась я удивлённой, хоть всё внутри меня клокотало от гнева, сдерживать который с каждой секундой становилось всё сложнее.

Если из-за неё пострадает Чили…

Улыбка Амарелии стала ещё отвратительней.

— Я о малыше льорне, которого заметила моя служанка, случайно заглянув к твоей. Удачно заглянув, стоит отметить.

Месяц! Месяц мы с Хевиной его прятали и всё было хорошо. Видимо, расслабились, успокоились.

Непростительная ошибка. Моя и её.

— Полагаю, Шахир уже в курсе? — сдержанно спросила я, поднимаясь из-за стола. Платок с едой для льорна продолжала сжимать в руке, чувствуя, как ткань пропитывается жиром, точно также как моё сердце пропитывалось ненавистью к этой выдре.

Алиана откинулась на спинку стула, скрестив на груди руки.

— Ну а ты как думаешь?

Так вот, если из-за неё пострадает Чили, замуж за Тейрана будет выходить её призрак. Потому что сама Амарелия прямиком из дворца советника отправится жить к Ясноликой.

На полпути из столовой я остановилась и резко повернула обратно.

— Совсем забыла!

Стремительно приблизившись к эсселин Валейн (она даже не успела обернуться), вытряхнула всё содержимое платка на голову «королеве», и, схватив со стола кувшин, добавила к сползающим по волосам паштету и мякоти фрукта травяного напитка из кувшина.

Пусть освежится.

Амарелия замерла, явно отказываясь верить в реальность происходящего. А я философски рассудила: если уж помирать, вернее, вылетать с отбора, то красиво.

Подумала так и пошла разбираться с Шахиром.

Пусть только попробует тронуть моего Чили!

3.4

Шла я быстро. Очень. Нервно перебирая ногами и больше всего на свете опасаясь, что опоздаю. И, как вскоре выяснилось, боялась не зря. Когда до заветных дверей оставались всего один поворот и несколько шагов, из моих покоев раздался истошный визг, а следом послышалась грубая мужская брань.

Тут уж я, подхватив юбки, со всех ног рванулась вперёд. Влетела в гостиную и, увидев, что в ней творится, завопила что есть силы:

— Не сметь!

Эффекта неожиданности я добилась точно. Потому что маленькая алиана, орущая на здоровенного бугая с саблей в руках… В общем, к такому во дворце советника явно не привыкли.

На шум сбежались остальные стражники, что обыскивали мою спальню. Последним из неё выскочил пунцовый Шахир и, подражая мне, во всё горло завопил:

— Что здесь, тагры побери, происходит?!

— Вот что! — Я обличительно указала на здоровенного детину, занёсшего саблю над испуганно жавшимся в углу Чили. — Кто вам давал право размахивать этой своей железякой перед моим питомцем?!

Большие круглые глаза льорна казались больше обычного, крохотные лапки были прижаты к маленькой сплюснутой мордочке. В иное время я бы непременно умилилась этому зрелищу, но сейчас мне было не до умиления.

— Эта тварь меня обожгла! — продемонстрировал всем заинтересованным красную ладонь (целое ладонище) стражник, стремительно покрывающуюся волдырями.

— А не надо было его пугать! — Я подбежала к Чили, осторожно двумя пальцами отодвинула в сторону гладкое и наверняка острое лезвие сабли, которой мрачный бугай тыкал в моего малыша, и протянула к нему руки.

Шёрстка Чили ещё искрилась, но когда его взгляд упёрся в мои раскрытые ладони, зверёныш приглушённо укнул и, «погаснув», потянулся ко мне. Я подхватила его с пола. Горячее тельце льорна прижалось к моей груди, обдавая жаром даже через ткань платья. Лапки обвили шею, и я развернулась к тальдену.

— Буду рада услышать объяснения.

Как любит повторять её лучезарность Анна: лучшая защита — это нападение.

Святая правда!

— Что. Они. Здесь. Делают? — обвела взглядом свиту Шахира, а в ответ услышала визгливое:

— Я же запретил привозить в мой дворец животных! А значит… — Он шагнул ближе, сощурив глаза. Чёрные, что два угля, сейчас тлеющих от ярости, — в них явственно были различимы искры огня. — Будет справедливо, если я вышвырну эту тварь из своего дома. Сброшу с самой высокой башни!

Льорны очень умные создания, и иногда мне кажется, что Чили всё понимает. Стоило Тейрану озвучить свою угрозу, как малыш заплакал. По крайней мере, звуки, что он издавал, очень походили на детские рыданья.

— Только вместе со мной. — Я тоже сощурилась, пытаясь придать себе грозный и решительный вид.

— Не искушайте меня, эсселин Анвэри.

Иногда мне кажется, что я не умею бояться. Вернее, конечно же, умею, но только не тогда, когда надо. Вот и сейчас, вместо того чтобы вспомнить, кто здесь алиана, я заявила с азартом:

— Ну так пойдёмте! Где тут у вас самая высокая башня? Буду рада в неё прогуляться.

Тейран заскрипел зубами.

— Ты забываешься, Риан.

Кивнула, полностью соглашаясь с его замечанием.

— И поэтому теперь вы как всякий уважающий себя дракон просто обязаны выгнать меня с отбора.

На скулах у Огненного обозначились желваки. Дёрнулись вместе с кадыком, когда Шахир шумно сглотнул и процедил:

— Не тебе, девочка, указывать мне, что и когда делать.

У меня отвисла челюсть. Да что ж это такое-то! Если он и после этого оставит меня в невестах, то… Думаю, что сейчас самое время начинать бояться.

— Я ведь могу забрать его у тебя силой.

Шагнула к дракону вплотную, понимая, что теперь пасовать уже точно не стоит.

— А я его так просто не отдам. И получится, что вы причините мне не только моральную, но и физическую боль. Только представьте, в какой неописуемый гнев придёт мой отец.

Не в моих привычках прятаться за спину его светлости, но на кону стояла жизнь Чили. Сейчас я готова была наговорить что угодно, лишь бы Тейран отстал от моего питомца.

— Я и льорн, мы можем покинуть ваш дом немедленно.

— Что вы можете сделать, эсселин Анвэри, так это попридержать свой длинный язык. — Яростно сверкнув глазами, тальден повернулся к стражникам. — Не выпускать её отсюда до завтрашнего праздника!

И прежде чем я успела возмутиться таким самоуправством, выскочил из гостиной, в которой мы все толпились. Следом за Огненным невестины покои покинула охрана, но я не сомневалась: как минимум один из них остался снаружи сторожить непокорную алиану.

Постепенно Чили успокоился и уснул, свернувшись клубочком в изножье кровати. А вот у меня успокоиться никак не получалось. До самого вечера я металась по комнатам, не находя себе места, и всё думала о странном поведении тальдена.

Глава 4

Герцогиня Анвэри стремительно вошла в комнату, не забыв громко хлопнуть дверью. Окатила меня холодом своего внимания, после чего упёрлась взглядом в ковёр, имея все шансы прожечь в нём много-много дырочек. А заодно и во мне с Чили.

— Сойди с ковра, — проговорила тихим спокойным голосом, от которого у меня в детстве мурашки бежали по коже. Детство уже давно закончилось, но я по привычке вздрогнула. — Живо! Мне вот интересно, куда ты собралась на нём лететь?

— В Сумеречную империю, — со вздохом призналась я, потому что не признаться, глядя в эти строгие глаза, было нельзя.

Мама негромко хмыкнула и кивнула на волшебную подстилку.

— Ты на этом собралась лететь через всё королевство?

Согласна, план так себе, и я это понимала. Но лучше уж пытаться сделать хоть что-то для своего спасения, чем вообще бездействовать!

Одарив порцией недовольства летающий половик, мама переключилась на Чили.

— Шахир настучал? — спросила я кисло.

Вот ведь… настоящий мужчина.

А ещё дракон, бесстрашный защитник Адальфивы. Который бегает жаловаться на непослушную невесту её родителям.

М-да. У меня в такого при всём желании влюбиться бы не получилось.

— И как тебе только в голову пришло взять на отбор льорна?! — воскликнула герцогиня.

Прыжок, и Чили в одно мгновение вскарабкался по тревожно колыхнувшемуся балдахину, обвился вокруг резной колоны всеми четырьмя лапами и замер, старательно изображая элемент кровати.

— Обмануть меня и подбить на ложь Эйлуэн! — продолжала взывать к моей совести её светлость.

Вообще-то сестра сама вызвалась меня покрывать, заверила родителей, что будет заботиться о льорне и что в моё отсутствие он будет жить в её покоях. Представляю, как ей сегодня влетело…

— Мам, Эйли ни в чём не виновата. Ей пришлось согласиться — я настояла!

Эйли меня обожает, а я её, и сейчас мне действительно было стыдно. Не за то, что нарушила правила отбора, а за то, что подвела сестрёнку под наказание. Так просто родители этого не оставят.

— Да, на тебя это похоже, — хмуро заметила герцогиня и поманила меня к себе, чтобы одарить скупым поцелуем в лоб.

Я опустилась перед ней в реверансе и голову заодно опустила, потому что смотреть в эти строгие карие глаза было выше моих сил.

Обычно её светлость относилась ко мне с большей лаской, как и к остальным своим детям: четырнадцатилетней Эйлуэн и десятилетнему Шану. Но в последнее время я слишком часто её огорчала и, видимо, в ближайшем будущем меня лишат материнского тепла и внимания.

Как и поддержки.

Вообще мне грех жаловаться: до сих пор мне легко удавалось избегать замужества. То проверка на сочетаемость в храме Ясноликой показывала, что я не подхожу дракону, изволившему пригласить меня на отбор. То женихи сами отказывались от меня, лишь однажды со мной пообщавшись.

Но Шахир оказался маниакально настойчивым и по-ослиному упрямым в своём желании заполучить эсселин Анвэри в невесты.

Главное, чтобы не заполучил и в ари. Для меня это станет трагедией мирового масштаба.

— Показывай, — пристально глядя мне в глаза, проговорила мама.

Я напряглась и отступила на шаг.

— Показывать что?

— Риан, не строй из себя дурочку! — раздражённо вскинулась родительница. — Что тебе подарила Анна?

— Её лучезарность? — переспросила вкрадчиво, продолжая делать маленькие шажки назад.

— Да, она! — ещё более строго посмотрела на меня герцогиня. — Ты не испытываешь к эрролу Тейрану чувств, а значит, нарушить самое важное правило отбора тебе помогла Анна. Больше некому. Отдай артефакт. — Мама протянула раскрытую ладонь, на которую, по её мнению, я должна была безропотно положить подаренную её лучезарностью зачарованную шпильку. Одну из многих, что сейчас удерживали мои волосы в сложной причёске.

— Нет.

— Риан…

Как будто с чужим человеком разговариваю.

— Разве не понимаешь, как это неправильно? Неправильно чувствовать то, что чувствовать не должна!

Мама попыталась взять меня за руку, но я рванулась от неё и продолжила, захлёбываясь словами. Эмоциями, что сейчас кипели во мне, словно котелок с похлёбкой на огне.

— Ты ведь участвовала в отборе у ледяного дракона, будучи влюблённой в моего отца. Забыла, каково это? Быть привязанной к одному любовными чарами, а на самом деле любить другого!

— Но ты-то ведь ни в кого не влюблена, — совсем не прониклась моей страстной речью родительница.

Ну, во-первых, тут всё не так уж и однозначно. А во-вторых…

— Какая разница, влюблена или не влюблена? Я не животное, которое дрессируют с помощью магии, чтобы заглядывало жениху в рот и виляло перед ним хвостом!

4.2

«Валейн, Валейн!» — мысленно кричала я.

Но услышала совсем другое:

— …эсселин Риан-Илару Анвэри. Мою ари. Мою избранницу! — приговором прозвучали слова.

Смертельным. Без права на обжалование и уж тем более на помилование.

Приглашённые возбуждённо загомонили. А когда Тейран, в несколько шагов преодолев короткое расстояние, протянул мне руку, разом утихли. Стихло всё, даже шелест ветра в розовых кустах под окнами зала. Всё, кроме моего сердца, бешеными, яростными ударами отсчитывавшего секунды, минуты, часы до рокового обряда.

Сегодня я стану его ари.

Стану. Его. Ари.

С трудом удержалась от того, чтобы не влепить Огненному пощёчину. За торжествующий взгляд, которым он меня одарил. За усмешку победителя, сверху вниз взиравшего на поверженного противника.

Вздрогнула, когда пальцы дракона с силой, до боли сжали мне руку, увлекая за собой. Несколько шагов, одна ступень, другая — и вот уже стою с ним рядом. Обвожу невидящем взглядом зал, всматриваюсь в подёрнутые мутной пеленой лица и не сразу замечаю среди гостей родителей. Отец улыбается, счастливо и широко. Радуется искренне. Мама растерянно хлопает ресницами.

Не ожидала она…

А вот я так и знала! Как чувствовала, что он выберет меня.

А та, что должна была стать его ари, но почему-то ею не стала — Амарелия Валейн, застыла, не шевелясь. Руки сжаты в кулаки, губы — одна сплошная чёткая линия и столько ярости в глазах, что меня зазнобило.

От чувств алианы, а может, от слов Шахира:

— Сейчас мы будем праздновать. Пить за здоровье моей прекрасной ари и прославлять наш союз. Союз, что этой ночью будет заключён в храме Ясноликой. Вечный и нерушимый.

Вечный. Нерушимый.

Дёрнулась, но тальден лишь сильнее сжал мою руку, и ладонь снова обожгло болью. Последняя отрезвила. Я замерла, с улыбкой кивая приглашённым, подходившим к нам по очереди. Они поздравляли нас, кланялись, желали долгих лет счастья и благоденствия. А ещё много-много наследников.

От каждого такого пожелания я чувствовала, что всё ближе оказываюсь к потере сознания.

А потом подошла Лаали. Улыбнулась Огненному, присев перед ним в кротком грациозном реверансе, шагнула ко мне и обняла. А обнимая, шептала, отравляя словами, как самым смертоносным ядом:

— Ты своего добилась, Риан. Всё это время строила из себя колючую недотрогу, только чтобы он тебя заметил. Хотя знала, что я к нему испытываю. Что ж, — девушка отстранилась и горько усмехнулась, продолжив чуть слышно: — желаю тебе… воздаяния за это, Риан. Ты его заслужила.

Мой жених (чтоб ему сегодня тоже чем-нибудь отравиться!) не расслышал её слов, поглощённый разговором с моим отцом. Которому я вымученно улыбнулась, когда он обратил на меня свой родительский взор.

Затем были неловкие объятия с мамой и её неразборчивый шёпот:

— Поздравляю.

С чем — непонятно.

Прохладное общение с остальными невестами, которые хоть и заверяли, как они за меня рады, уверена, мысленно все дружно меня проклинали. Амарелия единственная не подошла нас поздравить. В какой-то момент она просто исчезла из зала, а я настолько была поглощена своими переживаниями, что вскоре позабыла и о ней, и о ядовитых словах Лаали. Обо всём, кроме одного — сегодня ночью я лишусь свободы и буду вынуждена до конца своих дней называть Тейрана мужем и господином.

— Не желаете объяснить, с чего это я удостоилась такой чести? — спросила у него, когда мы заняли места во главе стола, и гости, стремительно хмелея, начали забывать, зачем вообще здесь собрались.

На нас больше не смотрели, предпочитая уделять внимание запечённым поросятам и жареным фазанам, а ещё — вину, которое не кончалось. За этим пристально следили слуги в светлых одеждах и белоснежных тюрбанах.

— Риан, — Шахир подался ко мне и, бережно взяв за руку, словно собирался её поцеловать, продолжил вкрадчиво шептать: — я тебя видеть не желаю. Не то чтобы с тобой разговаривать и уж тем более что-то тебе объяснять.

От такого заявления я на миг онемела, а когда ко мне вернулся дар речи, вырвала руку, желая избавиться от неприятного прикосновения, и прошипела в покрасневшую рожу тальдена:

— Зачем тогда было меня выбирать?!

— А вот это ты скоро узнаешь, дерзкая алиана, — пьяно оскалился Огненный и залпом осушил ещё один кубок, до краёв наполненный вином.

Отстранённо подумала, что с такими успехами свадебный обряд придётся проводить здесь под столом.

— Я хочу знать сейчас!

Шахир криво усмехнулся и отсалютовал бокалом кому-то из гостей на другом конце стола.

— Я тоже много чего хочу. Например, чтобы тебя здесь не было.

Вот такое у нас получилось предсвадебное общение.