Во власти сна

- 1 -

В магическом шаре клубился белый дым и пробегали голубые молнии. Предсказательница наклонилась совсем близко и прошептала:

- Да-да, я вижу… Вижу… Совсем скоро ты встретишь свою судьбу.

Алина закатила глаза. Ну конечно. Объявление гласило “Потомственная ведьма и хранительница судеб Виолетта” – само собой, она видела в шаре именно судьбу, а не выигрышный номер в лотерею. Алина пнула Катьку под столом: подружка только ойкнула. За то, что она затащила ее сюда, к этой шарлатанке, одного пинка было мало.

- Да… - как ни в чем не бывало продолжала потомственная ведьма. - Я чувствую очень мощную энергетику. Это не просто возлюбленный – нет, нет…

- А кто? - не удержалась Алина. - Кентавр?

Теперь уже Катька пнула ее под столом и сделала страшные глаза – мол, прояви уважение.

- Про таких говорят – вторая половинка. Родственная душа. Вы были вместе в прошлой жизни, и во всех предыдущих. Вас влечет друг к другу через время и пространство.

- Ага, здорово, - хмыкнула Алина. - И когда ждать? После дождичка в четверг?

Терпение хранительницы судеб Виолетты лопнуло: она оторвалась от хрустального шара и подняла на Алину густо подведенные глаза. В полумраке блеснуло крохотное колечко в губе.

- Я понимаю, дитя, - сказала она строго. - Ты привыкла не подпускать никого близко.

“Дитя”, - раздраженно подумала Алина. “Да ты старше меня лет на пять, не больше. Сколько тебе, двадцать пять?”

- Но не пытайся скрыться от судьбы. Открой свое сердце. Судьба на то и судьба – если ты захлопнешь дверь перед ее носом, она влезет в окно.

“Ну давай, скажи “судьба” еще раз. Для ровного счета”, - подумала Алина, но вместо этого сказал:

- Ага, поняла. Буду смотреть по сторонам и все такое, - она подхватила Катьку под локоть и потащила к двери. - Спасибо за консультацию и всего доброго!

- Я не прощаюсь, дитя, - раздалось в ответ. - Ты еще вернешься.

На улице Алина дала волю злости:

- И зачем было устраивать этот балаган?

Катька, казалось, разговаривала с какой-то другой ведьмой – ее глаза блестели от восторга.

- Ты что, не слышала? Скоро ты наконец-то встретишь ТОГО САМОГО!

“Ряженого-суженного-на-голову-контуженного, как говорила бабушка”.

- Сколько можно уже всех отшивать? Парни вокруг тебя табунами ходят, а ты только нос воротишь!

Алина хмыкнула. Она действительно пользовалась популярностью среди парней. Ее стройная фигура, соблазнительная грудь и темные вьющиеся волосы действовали на них, как красная тряпка на быка. В университете разве что ленивый не позвал ее на свидание. Парни с потока, старшекурсники, младшекурсники… Даже препод по матанализу – лысеющий дядька сильно за пятьдесят – периодически откровенно флиртовал и делал недвусмысленные намеки на более близкое знакомство. Но это все – не то. Сердце не екнуло ни разу.

- Мы с тобой это уже обсуждали. Я же говорила…

- Да-да-да, тебе сразу бабочек в животе подавай, - теперь настала очередь Катьки закатывать глаза. - Знаешь, иногда бабочкам нужно время. Смотри, достукаешься. Помрешь в одиночестве древней девственницей.

- А вот это уже не твое дело, - разозлилась Алина. - Я к тебе в трусы не лезу, и ты ко мне не лезь!

Она развернулась на пятках и, кипя от ярости, умчалась прочь.

Алине повезло: ей не нужно было торчать в общаге, слушать чужие сплетни и делить одну тесную комнатушку на троих. Родители сняли ей маленькую студию неподалеку от универа – свое собственное тихое убежище.

С “общажной” Катькой можно было не пересекаться до занятий и благополучно игнорировать все ее попытки выйти на контакт. Телефон без конца вспыхивал новыми извинительными сообщениями, но Алина упрямо смахивала уведомления с экрана.

И все же слова подруги не шли из головы.

Как будто ей не хотелось близости. Как будто она не мечтала о том, чтобы сильные мужские руки прижали ее к себе; чтобы горячие губы скользнули вниз по шее… Алина устала быть одна, но разве значило это, что нужно соглашаться на меньшее? Позволять потным ладошкам однокурсников исследовать ее тело? Да Алину тошнило от того, как они смотрят на нее. Для них она была просто куском мяса, которому можно “засадить” – а потом растрезвонить об этом всем, кому не лень.

Было уже глубоко за полночь, когда Алину наконец сморил спасительный сон. Она соскользнула в уютную темноту, и…

- Наконец-то я нашел тебя.

Алина подскочила в постели. Сердце бешено колотилось в груди. Кто это сказал? Где?..

В темноте она не сразу рассмотрела темный силуэт у окна.

Чужак!

- Что вы… - она задохнулась от ужаса. - Что вы здесь делаете?!

Его фигура была окутана тенью, но даже так угадывалась мощь и стать. Воздух в комнате сгустился, наполнился пряным запахом кожи.

Мужчина шагнул ближе, и сердце Алины вдруг пропустило удар. Она пока не видела глаз, но лунный свет высветил нижнюю половину его лица – мощный подбородок, легкую небритость и чувственные губы, изогнутые в улыбке.

Улыбке, которая обещала нечто такое, от чего низ живота вдруг свело сладкой болью.

- Ты звала меня, даже не зная об этом, - сказал незнакомец. - И я пришел, чтобы забрать тебя. Полностью.

- Убирайтесь! - прохрипела Алина.

Она вдруг поняла, что в ее голосе больше не было страха – только отчаянное отрицание того, что ее тело уже отвечало на его слова.

Невозможно! Бред какой-то! В ее квартиру пробрался опасный сумасшедший, а она…

Он сделал еще один шаг. Теперь Алина смогла рассмотреть его глаза. Они оказались цвета темного, штормового неба, и в них танцевали искры – как далекие звезды. А еще в них было нечто такое, отчего Алина внезапно почувствовала себя абсолютно нагой, будто незнакомец мог видеть сквозь тонкую ткань ее сорочки.

Желание. Дикое, необузданное, страстное.

И еще… обладание. Спокойное, уверенное. Будто он знал, что она принадлежит ему. И так было всегда.

- Твои слова говорят одно, но мы оба знаем, чего желает твое тело, - его голос стал еще тише, превратился в обволакивающий шепот. - Зачем ты сопротивляешься?

- 2 -

- Прости меня, пожалуйста. Хотела как лучше, а получилось… как всегда.

Катька выглядела сконфуженной и смущенной. Алина только махнула рукой – обида уже давно отжила свое. Голова была занята другим.

- Не парься, забыли. Я понимаю, что ты не со зла.

Катька просияла, и они обнялись, а затем вместе двинулись в аудиторию.

Однокурсники медленно заполняли огромный зал. Обычно Алина сидела поближе к кафедре, чтобы точно ничего не упустить, но сегодня потащила подругу на Камчатку, на самый последний ряд. После невероятного сна она так и не смогла заснуть – то ли от возбуждения, то ли от страха – и теперь едва соображала от усталости.

- Какие люди, - присвистнул Славка – раскаченный дебил с раздутым эго и звенящей пустотой в черепной коробке. - Давай, тащи сюда свою сексуальную жопку! Тут свободно, - он хлопнул ладонью по колену.

Алина молча показала ему средний палец и села на место в противоположном конце ряда, подальше от этого озабоченного придурка. Славка беззастенчиво подкатывал к ней с первого дня знакомства, но месяц назад он расстался с девушкой, и теперь буквально изводил Алину домогательствами.

Последней в аудиторию вошла преподавательница по прикладной статистике и тут же начала монотонно бубнить лекцию.

- Я сейчас засну, - простонала Катька.

Алина чувствовала то же самое. Она честно пыталась следить за ходом мысли преподши, старательно делала записи, но буквы превращались в неразборчивые закорючки и буквально расползались по бумаге. Нудное бормотание больше напоминало белый шум. Алина на секунду смежила веки…

- Скучала?

Она вздрогнула, подпрыгнув от неожиданности.

“Что за…?”

Все вокруг будто застыли – и преподша, и склонившаяся над тетрадкой Катька, и остальные однокурсники. И этот голос…

Алина не успела сказать ни слова – красный шарик кляпа скользнул в приоткрытый от удивления рот. Кожаный ремешок обхватил голову; щелкнула застежка.

- Попалась, моя девочка, - горячее дыхание обожгло ухо.

Алина хотела вскочить с места, но чужие руки сомкнулись на ее талии – мускулистые, сильные, не дающие вырваться. Она застыла, сердце колотилось где-то в горле, дыхание сбилось. Этот голос… Этот руки…

Чужак! Тот самый, что пришел во сне!

Он прижался к ней всем телом, спиной к стулу. Широкая ладонь легла на шею и издевательски медленно двинулась ниже, в вырез блузки.

Алина рванулась, попыталась вскочить – прочь от этих обжигающих прикосновений! – но незнакомец рывком усадил ее на место. Схватил за руки, завел их за спину и… щелк!

Алина похолодела. Запястья сковывали холодные обручи наручников.

- Что случилось с моей послушной девочкой? - вкрадчивый голос ввинчивался в уши. - Сегодня ты решила стать плохой? Ты же знаешь, я могу и наказать…

Она замычала, рванулась один раз, другой, третий… Все тщетно. Она была прикована к стулу, рот распирал кляп… и все вокруг превратились в застывших манекенов!

“Какого хрена здесь происходит?!”

Его пальцы раздвинули ткань блузки, будто не торопясь, дразня. Алина зажмурилась, пытаясь отгородиться, но это только усиливало остроту ощущений.

- Вот так, - прошептал он, обводя подушечками пальцев изгиб ее груди. - Моя упрямая девочка… такая горячая.

Она рванулась снова, но наручники держали мертво. Кляп скрадывал крик, оставляя лишь глухие, жалобные звуки. А он будто наслаждался ее беспомощностью.

Широкая ладонь скользнула вниз, по животу, и Алина выгнулась на стуле, пытаясь уйти от прикосновения – но движения лишь сильнее вжимали ее в его объятия.

- Ты дрожишь, - с удовлетворением отметил он. - Не от страха… нет. От предвкушения.

Он наклонился ближе, губы почти коснулись ее шеи, оставляя на коже тень горячего дыхания. Его голос был низким, тягучим, как колдовство:

- Признайся, ты ждала меня.

И его рука пошла еще ниже, к поясу юбки.

Алина замычала в кляп, когда поняла: он комкает ткань на бедрах, поднимает ее все выше и выше… Холодный металл наручников врезался в запястья, и от этого контраста – ледяная сталь и обжигающее прикосновение – по телу Алины пробежала дрожь. Дыхание уже сбивалось, сердце било в виски.

- Чувствуешь? - прошептал он на ухо хриплым от желания голосом. - Твое тело не лжет. Оно уже выбрало меня. Как выбирало всегда.

Его ладонь уверенно скользнула между ее бедер, и Алина резко выгнулась на стуле. Она хотела думать, что это от ужаса, от злости, от бессилия… но волна жара, накрывшая ее, не оставляла места оправданиям.

Он усмехнулся, уловив, как ее тело предательски подалось к его руке.

- Вот так… Узнаю свою ненасытную девочку.

Теперь незнакомец водил ладонью по внутренней стороне ее бедер, нарочно не касаясь заветного местечка. Каждое движение было мучительно размеренным, издевательски медленным… Алина снова дернулась – на этот раз не для того, чтобы вырваться, а скорее навстречу – и сама замерла от ужаса, осознав это.

- Моя послушная девочка…

Он отодвинул полоску трусиков в сторону, и его ладонь наконец коснулась центра ее дрожи – прямо, без обходных путей. Прикосновение было резким, властным, и Алина дернулась всем телом, будто пронзенная током. Наручники звякнули, стул жалобно скрипнул, но она уже не пыталась вырваться.

Вместо ярости внутри росло что-то иное: сладкое, стягивающее, затмевающее разум. Каждый вдох превращался в стон, приглушенный кляпом.

- Вот так… - он шептал, двигая пальцами все глубже, все требовательнее. - Хватит бороться… Признай, что ты хочешь этого также сильно, как и я…

Алина знала: это момент, когда надо бы сопротивляться до конца, кричать, биться, но тело предало ее окончательно. Оно само выгибалось, само шло навстречу каждому его движению.

Ритм становился все быстрее, движения все резче. Алина выгибалась на стуле, будто ее тело вот-вот сломается, но вместе с болью приходило нестерпимое наслаждение. Крики рвались сквозь кляп – глухие, отчаянные, сладкие.