Воин-Тень

Часть 1. Во дворце Тайро. Глава 1

Мир Японии Описан любителем, а не историком некоторые события и персонажи могут не совпадать.

День мчался во весь опор, заставляя слуг сбиваться с ног. Сегодня в замке был праздник – на трон возвели восьмилетнего императора Антоку, конечно при регентстве Тайро, как может быть иначе?

Уже надвигалась ночь, а гостей меньше не становилась. Ловко лавируя между знатью, я предлагала напитки молчаливым жестом, поднос уже почти опустел через четверть часа, мне оставалась найти последнего страждущего, и можно было отправиться помогать на кухне. Я глазами искала того, кто меня избавит от ноши. Приметив господина, допившего саке, я поспешила к нему, чтобы предложить замену, когда ко мне наперерез двинулся молодой князь развязной походкой, кимоно вульгарно было распахнуто, что было видно его волосики. Я попыталась скользнуть мимо, он ускорил шаг и взял последнюю рюмку с напитком.

– Куда спешит такая красавица? – насмешливо спросил он и сделал маленький глоток из рюмки.

– На кухню, господин, – пролепетала я в надежде, что этот нахал отстанет.

Вот только не тут-то было.

– Мне скучно, не желает ли такая красавица развлечь господина? – приподнял он бровь.

– Простите, но я не владею навыками гейши, – немного виновато сказала я и бросила косой взгляд на гейш, которые смеялись, играли на инструментах и вообще развлекали гостей.

Князь бросил пренебрежительный взгляд на пленительных красавиц.

– Эти недотроги только умеют чесать языками, – фыркнул он и, наклонившись, жарко прошептал: – Когда я ищу развлечение немного другого характера.

И он пристально посмотрел на мои вишневые губы.

– Я не могу, – промямлила я и мстительно наступила на ногу господину.

Он зашипел, а я юркнула в сторону кухни. Вот только сделала еще хуже, оказавшись в коридоре, ведущем на кухню. Меня нагнали и больно схватили за волосы, наматывая их на руку.

Вскрикнув, я сказала сквозь слёзы:

– Вы делаете мне больно.

– А сделаю еще больней, если ты, маленькая дрянь, прямо сейчас не извинишься! – прорычал он, а голова уже запрокинулась, и глаза стали жабьи. – Пойдем, ублажишь господина, и тогда я, может, прощу твою дерзкую выходку, – великодушно сказал он и прошептал в ушко: – Всего лишь поработаешь ротиком. Губки так и просят, чтобы обласкать мою катану.

Я пнула его ногой, впечатав стопу в его щиколотку. Он охнул, выпустил волосы, кинув поднос в лицо мужчины, я рванула на кухню. Здесь, отдышавшись, оглянулась, не решиться ли он войти на кухню, и убедившись, что в безопасности, подошла к тазику с водой, помыла руки в ледяной воде, зашла в каморку, где лежат все фартуки и чепчики, сняла ближайший фартук и надела его. Собрав волосы в узел, чтобы не мешали, надела головной убор и, выйдя из каморки, помыла еще раз руки и принялась помогать поварам стряпать пироги, внимательно прислушиваясь к разговорам.

– Говорят, что Тайро недолго осталось править. Что казна пустая, а у нашего врага Минамото много земель, которые он раздает с легкой руки.

– Глупости, господин что-нибудь придумает, – возразила повариха, с какой-то яростью меся тесто.

– А еще говорят, что это очень удачное время, чтобы подослать к нашему господину убийц, – сказала девчонка, воровато оглянулась, передернув плечами.

Она обладала задорным взглядом и курносым носиком. Кудрявые густые волосы всё время норовили вылезти из-под ее шапочки.

– Юцуна, а правда, что вы с господином любовники? – вдруг ко мне обратилась тощая девчонка с худым и плоским лицом, как тело камбалы, и водянистыми глазами с россыпью черных точек на лице.

– Враки, – фыркнула я и продолжила лепить пирожки.

– А он на тебя заглядывается, – со вздохом сказала черноволосая девчонка с курносым носиком.

– Я тоже не прочь с ним позаигрывать, он в целом видный мужчина, – сказала я, понизив голос.

– И на что надеешься?! – высокомерно уточнила девушка-камбала, как я про себя назвала ее.

– Стать его наложницей, – сказала я это, как само собой разумеющиеся.

– Так тебе и позволила его жена.

– Вот еще! Ее позволения спрашивать, – я фыркнула и, слепив последний пирожок, сказала: – Пойду прогуляюсь, а то жарко.

И я, помыв руки, вошла в каморку, сняла чепчик, фартук и выскользнула через черный ход на прохладную улицу, зябко повела плечами. Холодок приятно освежал нагретую кожу. Я двинулась вдоль сада и замерла за деревом, услышав мужские шаги, вскоре на дорожке показалось двое мужчин: один князь, что недавно домогался меня, а рядом с ним самурай, которому я на днях строила глазки, пока господин не видел.

– Что охота не удалась? – насмешливо спросил самурай.

– Она еще пожалеет о своей выходке! – зло проговорил молодой князь.

– Войска готовы к выходу, пока враг думает, что мы расслаблены, надо нанести удар, – сказал высокий мужчина в форме самурая с черными спутанными волосами.

– Угу, через четверть часа выступаем. Повезло сегодня ей, – буркнул князь.

И они скрылись за поворотом, а я выдохнула. А еще нахмурилась, значит, Тайро не просто так устроил этот показушный праздник.

Ветер беззастенчиво проник под кимоно и прогулялся ледяными жалящими цветами по коже. Он, словно комар, выпивал тепло. Убедившись, что шаги стихли, я выскользнула из укрытия и оказалась в чьих-то руках, широко раскрыв глаза.

– Джинго! – Он приложил к губам два пальца и осторожно повел по саду.

Когда мы отошли на приличное расстояние, спросил:

– Много услышала?

Он хмурился, а мое сердце забилось в истеричном ритме.

– Вы о чём? – сделала я невинный взгляд и прикусила нижнюю губу, бросив томный взгляд из-под ресниц.

– Вы мне вчера обещали поцелуй? – я напомнила самураю.

– Не увиливай от ответа.

– Они через четверть часа выступают. А что, это запретная информация? – и я сделала максимально глупое выражение лица.

– Нет. И хватит изображать блаженную.

– Ты тоже уходишь? – с грустью спросила я.

Глава 2

Она ничего умнее придумать не способна. Я вышла из комнаты и, зайдя в ее покои, положила так шкатулку, чтобы не сильно бросалась в глаза, и ушла, помогать на кухне. Я мимолетом заглянула в свою комнату, увидела самураев, обыскивающих мою комнату с таким рв ением, словно были уверены, что это я украла.

Через два часа спустилась вниз, заглянула в спальню господ, младенец спал. Подошла к люльке, склонилась над ней, погладила его по головке и вышла. Я вернулась в комнату, она была перевернута вверх дном. Я нашла нужное кимоно и, переодевшись, пошла к месту встречи. Меня ждал мой господин.

Он по-хозяйски обнял меня, и мы отправились гулять по городу. Он купил мне цветы и колечко.

Вечер я провела великолепно, и уже спешила на новую встречу с Джинго. Мы увиделись в саду.

Он ждал меня в беседке и встал с места при виде меня. Я приблизилась к нему и обняла, повиснув на шее. Он обвил руки вокруг моего стана.

– Я уже думал, что ты не придешь.

– Как видишь, пришла.

Он взял меня за руку и мягко коснулся запястья. Я смущенно отвела взгляд.

– Я не княгиня, чтобы целовать мне руку, и мы не в Европе, – я подпустила нотки раздражения в голос.

– Какая вы суровая, – шутливо сказал он.

– Куда мы пойдем на этот раз? – поинтересовалась я кокетливым голосом.

– Узнаете, – заговорщицким шепотом сказал он.

Мы направились к воротам и покинули дворцовый комплекс.

Мы шли к прибою. Я уже потеряла интерес к происходящему, увидела, как на волнах покачивается корабль, и с восхищением уставилась на самурая – это был безумно дорогой подарок.

– Это Идзакая – цветение сакуры.

Он довольно улыбнулся

– Я знал, что вам понравится. Что я вам там обещал два дня назад?

И я смущенно отвела взгляд, щёки запылали, а сердце забилось в предвкушении. Он бережно повернул к себе лицо и мягко коснулся губ. Он осторожно углублял поцелуй, и я отвечала, не скажу, что я люблю поцелуи. Но это самое интимное, и как пришло осознание, я запротестовала и попыталась вырваться.

Он отпустил, а я уперла руки в грудь.

– Что вы себе позволяете?! Были бы мы одни! – и я затравленно осмотрелась.

Народ неодобрительно оглядывался на нас.

– Простите, не удержался! Чем я могу загладить свою вину.

Я, не отвечая, развернулась к кораблю и поднялась на палубу. Вдруг он сильно качнулся, и я едва не потеряла равновесие, но мне не дал упасть Джинго. Прикосновение его горячих рук сводило с ума, и по коже раскалёнными прутьями побежали мурашки. Он отпустил меня, но ему тут же пришлось меня поддержать, чтобы я не упала. Я, наконец, смогла поймать равновесие.

Он повел меня в каюту. Там был накрыт столик на двоих. Только закат освещал каюту, придавая всему красноватый оттенок.

– Присаживайся.

Я присела за стол.

Вскоре подошла подавальщица, девушка, одетая в легкое красное полупрозрачное кимоно, и спросила:

– Чего желают господа?

– Чай поэр с вишневым соком.

Подавальщица округлила глаза, но ничего не сказала.

– Еще чего-то?

– Namanare, мисо, мясо кабана и оленя, мушмулу, яблоки, хурму и персики.

Заказала и взглянула на Джинго, он кивнул. Я выдохнула – не жадный вроде.

– Мне саке и всё то же самое, – кивнул он, глядя на меня.

Подавальщица упорхнула подобно сорванному листу с дерева. Пока девушка нам собирала ужин, Джинго решил поговорить и сделал какой-то жест. Я улыбнулась, и откуда-то полилась мягкая, красивая, нежная музыка, на душе стало так легко и тепло.

– Расскажи что-нибудь о себе.

Расслабленность смыло словно приливом. Я внутренне подобралась, вспоминая легенду, помедлила несколько секунд и потом, хитро глянув, сказала:

– Не поверю, что у вас на меня нет досье?

– У меня?! – приподнял он бровь и добавил: – Если только у разведки. Или вам есть, что скрывать?

Я рассмеялась и покачнулась, расслабляясь.

– Выросла я в этом городе. Отец умер, когда мне было два-три года. Мама, сколько могла, тянула семью, но поняв, что не справляется, продала меня в школу гейш, с тех пор я ее больше не видела.

В этот момент вошла подавальщица с подносом и расставила перед нами кушанья, дав мне так необходимое время на передышку. Я немедленно пригубила напиток, от волнения в горле пересохло.

– Ну, потом всё проще, я максимально дорого продала свою невинность, оплатила обучение и, выкупив свою свободу, решила попробовать счастье во дворце. Как я вам уже говорила, у меня нет желания ублажать мужиков с толстыми кошельками.

Он хмыкнул и задумчиво смотрел на меня.

А я, более не обращая внимания, принялась за еду и продолжила:

– Один раз я пыталась сбежать, чтобы найти маму и попросить меня забрать, но я упала, сломала руку, и в итоге мой побег ничем не закончился, и меня перевели в обычные служанки. Тогда я была счастлива, пока не пришла одна яркая, эффектная женщина и не спросила, хочу ли я обрести свободу или нет. Я задумалась, хочу ли я всю жизнь работать на дом гейш, подчиняться маме, и поняла, что нет. Она уговорила меня продолжить обучение, пообещав вопрос с мамой решить. И решила, я восстановилась в статусе Майки, и мы ходили по чайным домам, развлекали гостей, но чем больше я погружалась в эту светскую жизнь, тем больше понимала, что я не на своем месте. И уже с нетерпением ждала, когда можно будет дорого продать свою невинность.

И этот день настал, не скажу, что мне понравилась, но тогда я была самой счастливой на свете, так как, наконец, обрела свободу. А с той гейшей потом случилось несчастье, она попала под копыта лошади, и всё.

Я отпила поэр с вишневым соком, чтобы запить горечь на душе. Самурай наконец-то принялся за еду.

– Сочувствую вашей потере.

– А еще я мечтаю найти маму. Надеюсь, она жива, – и на глазах блеснули слёзы.

Вот в чём-чём, а в этом я была искренней.

– Я обещаю, что помогу вам найти маму, – торжественно сказал он и, повысив голос, попросил сыграть что-то более веселое.

Глава 3

Я нанесла удар локтем, кто-то ойкнул, а я вскочила на ноги, прихватив из-под подушки кинжал, замахнулась и остановилась. Юная девушка смотрела на меня с ужасом. Я выдохнула и убрала оружие, хотя сейчас мне предстояло решить оставлять ли эту безрассудную девицу в живых, ведь убить могу и руками. Я присела на корточки перед девушкой, на руках у меня были боевые кольца, сделанные под украшения.

Незнакомку трясло от пережитого ужаса, и она залепетала:

– Я никому не скажу, только не убивайте меня, госпожа!

Большие карие глаза, передо мной фактически сидел ребенок лет пятнадцати. Я дотронулась до ее волос, и та вся сжалась. А я, смотря в испуганные глаза, не могла решить, что делать. Вот мои руки соскользнули к ее шее…

– Это ты меня прости. Я испугалась, – говорила я, приобнимая девушку.

Она, не веря, уставилась на меня.

– Вы правда меня не убьете? Я никому не расскажу, что у вас есть кинжал. Честно-честно, у меня осталась младшая сестра, ей семь лет, и если я умру, она останется на улице, – на глаза навернулись слёзы.

Она казалась мне вполне искренней.

Но могу ли я на нее положиться, или она всё выболтает первому встречному?

– Хорошо, я поверю тебе на слово.

Я поднялась.

Она не поверила своим ушам, вскочила на ноги и горячо затараторила:

– Спасибо!

– Всё, иди! Пока я не передумала.

Я схватила ее за плечи, развернула к выходу и толкнула к двери, она подчинилась.

– Подожди!

Девушка замерла, леденея от страха.

Я достала простую шпильку из тумбочки, без украшений, и, подойдя к ней, сказала:

– Это мой подарок как напоминание об уговоре. Позволишь вдеть тебе ее в волосы?

Она кивнула, а я воткнула в ее волосы, надавив чуть сильней, чем надо. Она ойкнула.

– Извини.

– Ничего страшного.

– А можно я ее сестре отдам, просто у меня есть такая же.

И она достала из волос полную копию моей шпильки.

– О, давай поменяемся, ты мою возьмешь, а я твою.

И она радостно мне ее отдала.

– Кстати, как тебя зовут? – спросила я с любопытством и продолжила: – Ты у нас первый день, я могу помочь освоиться.

– Мне старшая горничная всё показала, – смутилась она и добавила, представившись: – Азуми, а тебя как звать?

– Юцуна. Давай дружить, я тоже здесь не так давно, а новеньким вместе проще выживать.

Я подмигнула.

Она на миг нахмурилась, а потом, понизив голос, спросила шепотом:

– А ты научишь меня пользоваться кинжалом?

Я приложила пальцы к губам.

– Тише, у стен тоже есть уши. Тебе зачем?

В глазах японки блеснуло сомнение, она закусила губу.

– Один старик домогается моей сестры, а я не могу ее защитить. Что он ее… – она договаривать не стала.

– Пока нет, она говорит, что он ее украдкой целует. Я ей сказала, избегать его, но боюсь, что случится страшное.

– Хорошо, я могу с ним поговорить.

– Думаешь, сработает? – удивилась она.

И такой открытый взгляд, что мое сердце, закаленное льдами, дрогнуло. Я уже начала жалеть, что судьба нас свела вместе при таких обстоятельствах.

– Вот и проверим, подождешь меня, пока я оденусь.

Та кивнула, и я, сменив одежду, вместе с новой знакомой вышла.

– Горничная велела нам идти на кухню работать, помогать посуду мыть, а то они не успевают, – она широко улыбнулась, и мы двинулись на кухню.

Благо нас поставили рядом, и мы, весело переговариваясь, мыли посуду. Я частенько украдкой поглядывала за ней. Лицо девушки приобрело бледность, на лбу выступил бисеринками пот.

– Что с тобой? Ты какая-то бледная? – это заметила повариха, проходя мимо.

– Всё нормально, – выдавила она.

Азуми измученно улыбнулась, та серьезно посмотрела на нее. Юцуна видела, как в глазах женщины возникли сомнения, но допытываться она не стала. Мы продолжили работать как ни в чём не бывало.

Я спросила громким голосом:

– С тобой точно всё хорошо? Может, домой пойдешь?

Азуми упрямо замотала головой и сказала:

– Я не могу потерять эту работу, – и она продолжила мыть посуду.

Многие оглядывались на новенькую, одна даже воды принесла. Та выпила, но лучше не стало, и вскоре Азуми выронила тарелку, та разбилась, а сама девушка упала, изо рта пошла пена. Я бросила мыть посуду.

– Врача! – закричала я.

И, взяв ложку, попыталась приоткрыть рот, это было похоже на одну болезнь. С трудом разомкнув губы, я попыталась поймать язык. Когда врач пришел, она уже умерла. Все на кухне смотрели на меня, как на прокажённую, словно я могла их заразить припадком. Девушку унесли с кухни, всех выгнали и начали всё обрабатывать, чтобы не дай Будда господа чем-то заболеют.

Я выдохнула мысленно, она точно ничего теперь никому не расскажет. Когда работа возобновилась, начался бал, и мы с ног сбивались, нося подносы с напитками и закусками танцующим.

А где-то во дворце Минамото шел штурм. Господин улыбался всем гостям, они пили, смеялись. Каждый раз, когда мне удавалась с ним встретиться глазами, я улыбалась ему и строила глазки. Я видела, как в очах Тайро постепенно загоралась похоть. А мне больше и не надо.

У меня на подносе оставалось два напитка и ролл, когда подошел регент, я сделала реверанс, он взял с подноса напиток, смотря мне в глаза, отпил и, наклонившись, сказал, что ждет сегодня вечером в свой спальне.

Это была не просьба, а приказ.

Я округлила глаза:

– Я не могу, ваше величество.

Глаза правителя сузились, у меня мороз по коже пробежал.

– Тогда с сегодняшнего дня можешь искать работу в другом месте, – холодно сказал он и двинулся прочь.

Я замерла, как дерево, вросшее в землю.

У меня получилось. Я выдохнула и пошла прочь из зала, сердце билось, как бешеное.

Глава 4

– Эй, Юцуна, что ты такая счастливая? – спросила одна из девушек из кухни.

Надо было брать себя в руки, эмоции – это хорошо, но я лёд.

– Да так, – сказала я.

Отмахнулась, не желая спугнуть удачу, и уже шла дальше по коридору с привычным для меня холодным безэмоциональным выражением лица. Я делала вдохи и выдохи, стараясь унять сумасшедшее сердцебиение.

Отнесла пустой поднос на кухню и тут же подхватила новый, когда меня остановил окрик поварихи:

– Даже не спросишь, что с твоей подругой случилось?

– Подругой? – я непонимающе посмотрела на повариху.

Это была одетая в кимоно цвета лазурного неба достаточно миниатюрная женщина с бледной кожей, черными волосами и родинкой над губой в виде сердечка.

– А, вы про новенькую? Мы не были друзьями, я просто вызвалась ей помочь, всё-таки она первый день, сама помню, как терялась, – я печально глянула на женщину. – Жаль, что она оказалась больна.

– Не понимаю, куда смотрела экономка, когда брала ее, – зло проговорила она. – А если бы она мор принесла во дворец? Сейчас война идет, и это самый простой способ победить.

– Поверьте, этого недостаточно будет, хотя серьезно подкосит армию правителя. Но солдаты у него не только во дворце.

– А то, что сам регент может заболеть или только что родившийся наследник, ты об этом не подумала. Да супруга регента слаба после родов.

– Простите, не подумала, вы мудры. Хорошо, что она только посуду мыла. Надеюсь, ее выкинули рабы.

– Конечно, хотя жаль было фарфор. Ладно, иди работать. Девочка умерла.

– Мне очень жаль, она мне сказала, что у нее сестра младшая осталась, можно как-то о ней позаботиться?

– Ты знаешь, где она живет?

– Нет. Слишком мало мы общались.

– Хотя нет, нам она здесь не нужна, вдруг она тоже болеет.

– И что теперь, оставить ее умирать?

– Ну да, нехорошо. Но во дворец ее тащить нельзя. Я спрошу про новую, что можно с этим сделать.

– Может продать в дом гейши, там она хоть получит шанс на хорошую жизнь.

– Для этого ее еще надо найти, – отмахнулись повариха и прикрикнула: – Всё, иди работать!

– Да, госпожа.

И я выскользнула в коридор, а из него прямо в бальный зал. Мне хотелось еще раз поймать его взгляд и убедиться, что у меня всё еще есть шанс его порадовать. Но, увы, за вечер и ночь мне больше этого не удалось, словно он меня избегал.

Глава 5

Я раздала последний поднос, бал подходил к концу. Мои ноги гудели от усталости. Наконец, можно было покинуть шумный бал. От музыки, запаха алкоголя у меня болела голова. Я остановилась посередине коридора, сестра покойной служанки у меня не выходила из головы. Я вспомнила, что она говорила, что до нее домогается один старик, и мою душу затопило темными водами бушующего моря.

Что будет с ней?

Сестры теперь нет, чтобы за нее заступиться. Мое сердце сжалось, хоть я и была повинна в смерти старшей сестры, но не могла бросить девочку на произвол ветра судьбы. Это то же самое, что подобрать замерзшего птенца и выкинуть в сугроб или ледяную воду. Я передернула плечами, вспомнив, как я подобрала выпавшего из гнезда птенца, выхаживала его несколько недель, и когда птенец встал на крыло, мне учитель приказал свернуть синичке шею. Мое сердце разрывалась от боли, он сидел у меня на руке и смотрел так доверчиво. А сенсей не сводил с меня взгляда. Я, рыдая, исполнила приказ и склонила голову. Он велел избавиться от трупа, и я, утирая слёзы, похоронила его под деревом. Еще несколько дней я горевала, а потом столько было занятий, что про птенца я забыла. Дальше был котенок белый, пушистый, два года он жил со мной, и я радовалась ему, как празднику изобилия, пока мне не приказали его пытать. Тогда я впервые задумалась о побеге, я слишком любила зверя, но мама не дала совершить глупость, сказав, что котят у меня в жизни еще будет много, а такую работу ты не найдешь, где хорошо платят, и есть некая свобода. Тогда я ее не поняла, но решила послушаться и пытала котика, он смотрел с такой болью и недоверием, его вопли мне по сей день снятся. И с тех пор я зареклась не заводить больше животных. Я очень любила Снежка, по сей день у меня встает перед глазами взгляд полного непонимания – за что ты меня предала.

Я прогнала воспоминание и приняла решение, нашла кабинет экономки и постучала.

Из-за двери раздался недовольный голос:

– Что еще случилось?!

Я вошла и посмотрела на женщину с седыми волосами, она потела обильно, а желтое кимоно ее уродовало.

– Что надобно?

– Я хотела бы взять отпуск на неделю.

Та прищурилась и сказала:

– Если ты так думаешь избежать внимания правителя, то это очень глупо. Он запретил тебя выпускать из дворца.

Я сжала кулаки, холодная ярость обожгла мне кровь. Но я сдержала эмоции.

– Я ничего такого не думаю, помните служанку, которая умерла сегодня от приступа? – спросила я.

Женщина нахмурилась, вспоминая.

– Азуми Юкоми?

– Фамилию я ее не знаю. У нее осталась младшая сестра, и до нее домогается старик, девочке семь лет, я ее заберу и вернусь во дворец.

– А вдруг она больна?! – она поджала пухлые губы.

Я видела, что она откажет, и бросилась на колени, обняла ноги экономки и зарыдала:

– Вы понимаете, что он с ней сделает? Она же ребенок, я быстро и, если увижу признаки болезни, тут же уйду.

Она наклонилась, подняла меня с ног, она всё еще сомневалась, но всё-таки жалость взяла верх. Она отцепила от пояса ключик. Я видела, как в ее глазах борются страх и желание спасти ребенка. Она покусывала губы. А солнце беспощадно всходило.

– Пойдем я проведу тебя через тайный ход, – сказала она и сама испугалась своих слов.

Я удивленно воззрилась на нее.

– Что ты уставилась? Ты хочешь спасти девчонку или нет?! – рассердилась она и добавила уже сурово: – Не дай боги, если ты хоть кому-то проговоришься.

– Клянусь, я унесу тайну в могилу! – пообещала я.

И экономка, отогнав сомнения, решительно тряхнула головой.

– Даю тебе два часа.

– Моя смена окончилась, я приду вечером.

– Ты не слышала меня?! – рассердилась экономка. – Регент приказал не выпускать тебя из дворца! Так, чтобы через два часа была здесь! И попробуй только сбежать! Я нашлю на тебя демонов, – пригрозила женщина, и мне на миг показалось, что ее зрачки почернели.

– Не-не н-н-а-до-о демонов! – в глазах моих плескался ужас. – Через два часа я буду во дворце.

– Вот и славно. Сейчас… – она не стала договаривать.

И мы покинули ее кабинет. Она уверенно двигалась только в понятном ей направлении, слуги уступали дорогу, а еще успевала покрикивать на меня, чтобы я не отставала. Мы зашли в казармы.

– Дальше нельзя! – перекрыл ей дорогу юный самурай.

Экономка сдвинула брови к переносице и заявила:

– Я к главному!

Парень посмотрел с сомнением. В этот момент из комнат вышел Джинго.

– Джинго! – окликнула я.

И он, вздрогнув обернулся, подошел ближе. Благо рангом он был выше.

– Что происходит? – холодно спросил он.

– Они хотят пройти к сёгуну.

Джинго нахмурился.

– Юцуна, что происходит?

Я мысленно выругалась, если скажу правду, то он всё поймет. Пока я соображала лихорадочно, что сказать, вышел сёгун и широкими шагами подошел ближе. Экономка делала какие-то жесты, мужчина хмурился.

– Юцуна сказала, что вы желаете ее видеть, девочка так испугалась, что попросила меня сходить с ней. Хотя я вам уже говорила, что она не виновата в смерти служанки, – пришла на помощь экономка.

Юцуна молилась Будде, чтобы он быстро сообразил.

– Пройдемте, – приказал он, решив с выходками любовницы разбираться потом.

Юноша отступил, а мы, выдохнув, последовали за главным сёгуном.

– Джинго, у вас работы мало? – на миг остановился мужчина, глянув холодно на подчиненного. Он знал о чувствах самурая к этой горничной и сильно сочувствовал ему.

– Разве вы не должны уже быть в городе?

Тот вытянулся.

– Исправлюсь, – отчеканил Джинго и покинул казарму.

А Юцуна выдохнула. Одной головной болью меньше.

Они вошли в кабинет главного сёгуна, это была комната, огороженная толстыми стенами, обстановка была домашней, на полу татами, на стенах висели живые цветы, на полу стояли кадки с карликовыми деревьями. В центре низкий стол, заваленный документами.

Глава 6

Я вошла в покои, закрыв двери, встала на колени и спросила:

– Мой регент, вы меня звали?

Правитель оторвался от дел и кивнул в сторону постели. Во взгляде не было ничего, кроме холода.

«Да, нежности не предвидится», – подумала я про себя и, поднявшись с колен, подошла к ложу правителя.

– Снимай кимоно, – холодно велел он и углубился снова в чтение документа, а меня распирало любопытство, хотя по раздраженному лицу было всё понятно.

Он отбросил документ:

– Щенки! За что я им только плачу?! – проговорил он.

Я сняла утикакэ, Скинула Косодэ, спустила Хакама, он быстро развязал свои подвязки и, не церемонясь, грубо вошел. Жесткие пальцы до боли сжимали бёдра, и двигался он грубо, словно намеренно ломая лепестки сакуры.

Он излился через пять минут и повелел:

– Убирайся!

Я кивнула, сжимая коленки, по ногам неприятно потекло, но я оделась, обмоюсь в собственной комнате.

– Благодарю вас.

Он бросил на меня взбешённый взгляд.

– Я велел убираться!

Я на миг задумалась, как попытаться что-нибудь выведать, но, похоже, из этого ничего не выйдет.

– Я не смогла вас удовлетворить в постели, мой повелитель? – я всхлипнула.

Вот только слёзы его привели еще в большее неистовство, он в два шага приблизился, схватил меня за волосы.

– Я непонятно выразился? – от его тона пробрало до жути, любая служанка бы умерла от страха.

– Понятно, – пискнула я и осмелилась спросить: – Может вам саке принести?

Он запрокинул мою голову и холодно поинтересовался:

– Мне интересно, ты такая глупая или бессмертная?

– Простите! – пролепетала я.

Вот только увидела, как у него встал, по ходу моя дерзать с безрассудной глупостью пробуждала желание.

– Ведьма!

Он отпустил мои волосы и снова толкнул к кровати, сорвал с меня верхнюю часть кимоно, мои штаны я помогла ему снять, и он снова брал меня жестко, беспощадно, а я выгибалась ему навстречу, терпя боль. Когда он закончил, я посмотрела на него как восторженная дурочка.

Он самодовольно улыбнулся и немного смягчился, достал из бара алкоголь и поставил на стол, затем достал пару бокалов, разлил напиток. Один он протянул мне.

– Я не смею, регент, пить вместе с вами, – отказалась я от сомнительной чести.

– Теперь ты наложница, а значит, смеешь! – сказал он.

И мне ничего не оставалось, как принять бокал и сделать глоток. Саке было мягким, приятно перекатывалось на языке. Хотя Тюхай мне нравился больше. Я сделала еще один глоток из своего бокала и посмотрела на потолок. Захотелось сочинить стих. Вот только от служанки не ждут изысков, но не от бывшей гейши. Вот только муза отказывалась работать на этого грубияна.

– Ваши ласки подобны северным, злым ветрам.

Он напрягся, а я усмехнулась и продолжила:

– Ваши пальцы сминают, как ураган,

Заставляя расцвести на теле сливы.

Ваша страсть сметает плотину

И охлаждает землю.

Я сделала еще несколько глотков, смотря на мужчину, поймет или нет.

– А вы любите легкие волны,

Мягко омывающие берега,

И чтобы плавно качались лотосы,

Аромат наслаждения даря.

Понял, надо же, а я всегда считала регента тупым солдафоном.

– Я люблю легкую пену на волнах. И нежные поцелуи сакуры, но если господин любит сливы, кто я такая, чтобы запрещать ему наслаждаться? – сказала я регенту и стала наблюдать за его реакцией.

На губах правителя промелькнула усмешка, и он кивнул на стол.

– И допей уже свой напиток, – холодно велел он.

Я кивнула, на ходу пригубила саке и двинулась к рабочему столу. Не дойдя один шаг, потеряла равновесие и в попытках его сохранить выпустила бокал саке из рук, он разбился об стол, залив часть документов. Моя попытка ухватиться за стол ничем не кончилась, и я упала, смахнув несколько свитков со стола.

– Простите! – я с ужасом смотрела на регента.

– Негодная девчонка! – он бросился к свиткам.

– Простите! Простите.

Я вскочила на ноги, запуталась в них и снова упала.

– Убирайся! – рыкнул регент!

Я вскочила, прихватив с собой пару свитков, и рванула к своей одежде, пока он спасал бумаги… накинула кимоно, скрыв свою ношу, подняла штаны и рванула в ужасе прочь из покоев Тайро.

В своей комнате я выдохнула. Благо в моих покоях никого не было. Я достала свитки, мельком глянула содержание. Да, мне не показалась, что это была часть плана нападения. Сейчас будет самое сложное передать их незаметно торговцу, а для этого мне надо покинуть дворец. Я спрятала свитки в своем нижнем белье, там точно никто рыться не будет. Осталось дождаться вестей о девчонке и под предлогом, что мне надо ее устроить у себя дома, покинуть дворец.

Я задумчиво смотрела в одну точку, когда двери открылись, и вошла экономка, ведя маленькую девочку. Она была одета в простенькое кимоно без рисунков. И как две капли воды была похожа на свою старшую сестру.

– Привет, мне сестра просила о тебе позаботиться, если с ней что-то случится.

Девочка всхлипнула. Я подошла, обняла ее.

– Она ушла на круг Сансары?

– Увы, да она отправилась в новую жизнь. Не плачь, ведь она родится заново.

– Смотри, чтобы она по дворцу не бегала, – предостерегла экономка.

– Да.

Экономка ушла. А я спросила:

– Тебя никто не обижал?

– Нет. Но я не верю, что она умерла не от болезни, когда она выходила сюда на работу, то была здорова. Ее убили те, кто хотели занять ее место!

– Может она скрывала от тебя свои приступы?

Девочка нахмурилась, сердитые складки собрались на лбу.

– Может и скрывала, – задумчиво сказала она.

– Эта женщина сказала, что вы продадите меня в дом гейши.

– А ты не хотела бы?

– Нет.

– Почему? Там можно хорошо заработать.

– Сестра говорила, когда я подрасту, она меня устроит во дворец работать. А вы хотите за меня деньги выручить? Да?

Глава 7

Я собрала рассыпавшиеся цветы, неодобрительно покачала головой. Некоторые только на выброс. За окном садилось солнце, и почему-то мне захотелось вознести молитву богине Аматэрасу. Я прикрыла глаза и начала читать молитву, закончила я, когда солнце скрылось за горизонтом. Я перенесла девочку в комнату для служанок и задумалась, как ее возле себя оставить.

Какую во дворце можно ребенку поручить работу?

Но мысли отказывались выстраиваться во что-то полезное, и я тоже отправилась спать. Утро наступило неожиданно, впервые я могла спать столько, сколько мне хотелось. Потом вспомнила про бледно-зеленые отрезы ткани и полная сил вскочила на ноги, это мечта каждого человека, чтобы носить цвета императорского дома. Мое настроение настолько взлетело до небес, что я про всё на свете забыла. Я напевала песню, крутясь, потом бережно достала из сундука бледно-розовый рулон ткани. Шелк приятно холодил кожу. Я достала еще из одного сундука нитки с иголкой и задумалась, чего бы такого вышить. В итоге я всё утро посвятила вышиванию. И начала голубыми нитками с озера. Я настолько с головой ушла в работу, что не заметила, как ко мне подошли, чего за мной не водилась.

– Тетя!

Я выронила иголку и недовольно глянула на девчонку.

– Простите, я не хотела вас отвлекать, но я хочу есть.

Она потупилась. Я хлопнула себя по лбу, да и мой живот заурчал, подтверждая, что он тоже голоден.

– Где эти горничные запропастились?! – выругалась я и выглянула в коридор.

Самураи продолжали нести свою службу.

– Горничные не приходили?

– Нет.

Я окликнула пробегающую служанку:

– Эй, позови сюда Мэзуки и Асуку! – повелела я ледяным голосом.

Девица скривилась, это была Камбала.

– Кто ты такая, чтобы мне приказывать? Или думаешь, что провела одну ночь с регентом, и тебе всё можно? Я вообще-то кухарка, жди своих горничных, – высказалась она и одарила меня злобным взглядом.

– Тогда принеси еду! Это по твоей части, и, надеюсь, у тебя хватит ума меня не отравить, – предупредила я злобную камбалу. – Завтрак на двоих.

Она бросила взгляд, полный ненависти.

– Как скажете, – огрызнулась она и отправилась на кухню.

Я выдохнула.

Вообще, я хотела в город, стены дворца давили на меня. Я скрылась в своей комнате. Девочка сидела на полу и пыталась собрать композицию икебаны, но получилось неказисто.

– Какой смысл ты хочешь вложить в букет? – я решила ей помочь.

Она непонимающе посмотрела на меня.

Я вздохнула и напомнила:

– Помнишь, я вчера говорила, что каждый цветок о чём-то говорит? Что у цветов свой язык, и пока ты его не выучишь, ничего дельного не выйдет. А будет бессмысленный набор цветов. А это полная безвкусица. Кстати, как тебя зовут?

– Джанка, – буркнула она и насупилась.

– Ну и что ты надулась? Икебана это целое искусство, ему годами учатся.

Она всхлипнула. Я обняла ее, стала поглаживать по волосам, черным и густым.

Наконец, в комнату, хихикая, зашли близняшки с подносами. Они поставили их на стол.

– Простите, мы проспали! – сказала Мэзуки.

– Я-то вас прощу, а экономка может и уволить, – сказала я, потягиваясь.

– Пошли, Джанка, есть.

Она утерла нос рукавом, я неодобрительно посмотрела на нее.

– Так некрасиво делать, для этого есть платок, – строго сказала я.

– Простите.

Она шмыгнула носом.

– Ополосни руки в воде, – велела я и первая подала пример.

Она послушно помыла руки. Мы расселись вокруг стола. На подносе стоял омлет из тофу, Мисо-суп с тофу и лососем, соевые бобы и шарики с рыбой. А еще рисовые пироженки и чайник с горячим чаем.

Мы поблагодарили богов за еду и принялись за трапезу. Близняшки нетерпеливо переминались и перешептывались. Им явно не терпелось расспросить о моих отношениях с регентом.

– Говорят, супруга регента рвет и мечет.

– Икринки, что ли? – усмехнулась я.

Близняшки захихикали. Но стоически молчали, хотя по глазам было видно, как их распирает любопытство.

– Регент любит оставлять сливы, – сказала я.

Они недоуменно хлопнули ресницами.

– Какие сливы?

– Ну, такие наливистые, фиолетовые, расцветающие весенними цветами на коже.

До горничных дошло, и они округлили глаза.

– Быть не может. Все говорят, какой он нежный.

– Видимо, я не достойна его нежности, – ответила я.

Когда мы покончили с едой, я разлила чай по фарфоровым кружечкам. На керамической посуде были изображены заяц и лиса среди сугробов.

– Ужасно! – воскликнули близняшки.

А я невзначай поинтересовалась:

– Не знаете, мне всё еще запрещено покидать дворец?

Близняшки задумались и замотали головами.

– Не знаете или не запрещено? – не поняла я их синхронное мотание.

– Не знаем.

– Ясно.

Я отпила горячего чая.

Когда закончили с десертом, я решила попытать счастье и покинуть дворец.

– Что, Джанка, пойдем гулять?

– Ведь тебе нельзя? – недоверчиво сказала она.

– Ну, как хочешь, можем продолжить заниматься.

– Нет, я хочу в город, – тут же пошла на попятную девочка, у нее уже голова пухла от новых сведений.

Я выглянула и поинтересовалась:

– Мальчики, я могу покинуть дворец?

– Можете, но в паланкине и в сопровождении самураев.

– А если я хочу размять ноги?

Один из самураев подмигнул.

– Договоримся.

Я кивнула, эх, всё решают деньги.

– Одевайся, пойдем гулять, – сказала я Джанке.

Она кинулась к сундукам, а потом растерянно осмотрелась.

– У меня нет одежды.

Она виновато потупилась.

Я выдохнула. Это была проблема, из своих одеяний я ничего не могла дать. Она была одета в потрепанное косодэ. Вот только меня такой расклад не устраивал, я закусила губу.

Близняшки посмотрели на мое озадаченное лицо, и Асука предложила:

– У меня есть отрезок ситцевой ткани.

– О, это замечательно, я отдам тебе монетами.

Глава 8

Пока мы не подошли к самураям, я остановилась и шепнула девочке:

– Я хочу поручить тебе ответственное задание, помнишь те свитки, которые ты в рукав спрятала?

– Да.

– Передашь их продавцу с фруктами, мы должны были с ним пожениться, – я сделала максимально печальное лицо.

Но Джанка была неглупой.

– А вы наложница регента! Нельзя с другими мужчинами переписываться, – тихо возмутилась девочка.

– Понимаешь, я очень его люблю, но регент решил, что я должна ему принадлежать, – я всхлипнула едва слышно, чисто для того, чтобы только девчонка услышала.

– А теперь я порченая и должна сказать ему, что не смогу стать его женой! Там мои стихи, посвященные нашей любви. Но только не проболтайся никому, ладно? – я подмигнула девчонке, и та серьезно кивнула.

Тяжёлый вздох сорвался с моих губ, и я понизила голос:

– Не представляю, как буду без него жить! И письма не передаешь через посыльных, псы регента всё будут проверять.

– Я могу передавать письма, меня они обыскивать не будут, только мне надо во дворце на работу устроиться. Только вы не грустите, регент злой, ведь нельзя разлучать возлюбленных!

– О! Ты моя спасительница! Я придумаю что-нибудь!

Мы приблизились к моему сопровождению.

– Мне приказано сопроводить вас на рынок, – холодно, но учтиво сказал он, поклонившись.

– А без вас никак? Я всё-таки не императрица, чтобы меня сопровождать!

– У нас однозначный приказ следовать повсюду за вами.

– Вот не было беды, ну раз приказ, так идем. Как будто я камикадзе, чтобы идти против воли регента! – пробурчала я и двинулась к вратам.

Самураи расступились, и я двинулась вперед. На улице стоял легкий мороз. Улица Сакуры мне всегда нравилась, весной по краям цвели вишнёвые деревья, еще росли дубы и ясени. Прохожие спешили по делам, мальчишка зазывал покупателей газет. Жизнь шла своим чередом.

Джанка шла с гордо поднятой головой, наверняка чувствовала себя принцессой, ну еще бы, личная гвардия регента охраняет. Бойкая девчонка. Мы свернули несколько раз, и наконец-то в нос ударил запах водорослей, рыбы, пряностей, аромосвечей. Продавцы наперебой предлагали товар, но в основном было очень много рыбы.

Кто-то с интересом рассматривал меня. Я тоже разглядывала людей.

Наконец-то показался прилавок с овощами и фруктами, я еще немного прошла вперед и сказала:

– Джанка, сходи к тому продавцу, купи персиков и черной малины, ну и себе можешь что-нибудь взять. А я пока пойду ткани новые подберу.

– Вам же регент подарил прекрасную зеленую ткань.

– И что? Я хочу, может, серебристую еще и желтую.

Девочка фыркнула и убежала к торговцу, а я повела самураев к прилавку. Вообще-то наложницам не полагалось шататься по рынкам и другим непонятным местам, это удел простолюдинок, но благо регент понимал, что за один день меня не перевоспитать. За прилавком с тканями стоял мужчина щегольской внешности с хитрыми глазками.

Глава 9

Джанка переживала, она медленно шла к прилавку, ожидая, когда госпожа скроется со своей свитой. Она решительно направилась к указанному прилавку, отпихнула тетку.

– Воровка!

– Сами воровка, а я личная служанка наложницы Регента! – фыркнула девочка.

И тетка, побледнев, попятилась назад.

– Простите!

Та величественно кивнула и, подойдя к торговцу, стала с интересом его рассматривать. Полный мужичок с черными волосами, в которых поселилась седина, серые глаза. И, несмотря на то, что мужчина тепло улыбался, в очах стояла смерть, ее пробрала дрожь.

Сердечко быстро забилось, она достала монеты, которые сунула ей госпожа для покупки, и сказала:

– Мне персики и черную малину!

– Вы уверены, что черную малину.

– Да, – твердо ответила она.

На миг на лице мужчины промелькнуло сомнение, но всё же.

– Пройдемте за прилавок, – сказал он.

И девочка шмыгнула внутрь, они скрылись в домике.

– Выбирайте на любой вкус.

Перед ней стояло лукошко с ежевикой. Она открыла рот от удивления, но всё же вспомнила о своей важной миссии.

– Мне велели вам передать.

Она достала из рукава свитки и протянула мужчине.

– И вы сильно не расстраивайтесь, у нее не было выбора, – сказала Джанка и посмотрела с сочувствием.

Он сильно удивился, но когда раскрыл свиток, его пробрал смех. Он понял, что она ей наплела. Девочка нахмурилась, и ей овладело сомнение.

– Что смешного? – не поняла она.

– Прости, малышка, просто она глупая, если просит прощение за то, что стала наложницей регента. Хоть мне и больно это осознавать, но в гареме правителя ей будет лучше. Хотя мое сердце воткнули шипы от розы, кто любит, всегда будет желать счастья своей половинке. Но мы хотя бы сможем иногда переписываться?

– Конечно, я буду передавать послания от госпожи. Она пишет великолепные, наверно, стихи!

– Это да, столько души! Вот одно из них.

Он открыл свиток и сделал вид, что читает стих:

– Моя хризантема цвела,

Пока ветер шептал мне нежные слова.

Но содрогнулась земля,

Набежали ветра,

Лишили опоры цветок.

А властный, могучий ветер сорвал невинный лепесток.

И стала душа грязна,

Не тому она цветение отдала.

Если сможешь, прости меня, – закончил на ходу выдумывать продавец.

– Ох, как пронзительны слова. Видно, что она в спешке писала эти строки, – сказал спустившийся со второго этажа мужчина.

Джанка попятилась, такой силой и властью от него веяло, а еще пол скрадывал шаги, а он был похож на смертельный вихрь, одетый в погребальные одеяния.

– Азэмо, прекрати пугать ребенка, – сказал торговец, потом посмотрел на Джанку и предложил: – А ты бери фрукты.

Она в нерешительности остановилась. Торговец закатил глаза, а Азэмо стоял, скрестив руки, не сводя стального взгляда с девочки. Она разозлилась и с вызовом посмотрела в опасные глаза. Правда ее хватило на несколько секунд, но Азэмо одобрительно улыбнулся.

– Передай своей хозяйке, что я рад буду новую помощницу видеть в ученицах.

– Что? – девочка округлила глаза.

Азэмо усмехнулся и поднялся обратно наверх, только пепельные локоны взметнулись, и остался шлейф от духов. Он пах морозной свежестью, мускатом и немного елью. Джанка передернула плечиками. Продавец отдал ей лукошко с ежевикой, персиками, и девочка еще прихватила яблоки. Она, расплатившись, вышла с покупками, теперь ей предстояло найти госпожу. А тот мужчина всё не выходил у нее из головы. Она шла в полной задумчивости, пока у нее какой-то воришка не попытался стянуть кошелек, она дернулась и зря, вор схватил добычу.

– Держите вора! – завопила она.

Она побежала за подростком, люди оборачивались, кто-то попытался схватить мальчишку, но тот ловко избежал чужих рук и скрылся в толпе. Джанка сама себя отругала мысленно, сколько раз сестра говорила не летать в облаках.

«Теперь перед госпожой оправдываться», – с раздражением подумала Джанка, а еще она боялась, что та ее прогонит, и на глаза невольно наворачивались слёзы. Она из-за них ничего не видела и вздрогнула от знакомого голоса.

– Джанка, что случилась? Почему твои очи орошает роса?

Она упала в ноги, выронив лукошко.

– Простите меня, госпожа, я недостойна вашего доверия, – всхлипнула девочка.

Юцуна стояла над ребенком, и слёзы вызывали раздражение. В голове возникали самые страшные картины, что девочка провалила задание.

– Я позволила у себя украсть кошелек, вы можете меня наказать бамбуковыми палками.

Юцуна выдохнула.

– Мелочи, там были медяшки, – отмахнулась она.

И Джанка не поверила своим ушам. Она даже осмелилась поднять взгляд:

– Вы не сердитесь?

– На что мне сердиться, на то, что ты не заметила кражу?

– Я заметила, но он был сильней, – шмыгнула она носом.

– Он тебя не обидел?

– Нет.

– Ну и всё, тогда прекращай слёзопад. Идем новые ткани смотреть во дворец, и поднимись с колен, – раздраженно сказала Юцуна.

Джанка не могла никак поверить, что ее даже не побьют. Она встала как во сне и глубоко поклонилась:

– Вы самая милостивая, госпожа!

– Не всегда. И если ты дальше будешь лить слёзы, я приду в дурное расположение духа. Ты купила черную малину?

– Да, целое лукошко.

– Вот и славно, пошли домой, а то меня уже от всех этих запахов мутит, – капризно заявила она.

– Идемте, – обрадовалась девочка.

И они направились обратно во дворец.

Глава 10

Я искоса посматривала на Джинго, по нему было видно, что он недоволен чем-то, хотя знала чем. Он явно решал для себя непростую дилемму. А я понимала, что бегать от него не получиться долго, всё равно нам понадобится разговор, тем более он же сам намекал на мою связь с господином. Пусть распустит лепесточки как сакура и возрадуется своей проницательности. Хотя Джинго был из меньших моих проблем, тем более я ему ничего не обещала. Меня не покидало смутное беспокойство, что Минамото просто так не оставят выходку Тайро, я даже не сомневалась, надо же было возвести на трон Антоку, младшего сына императора – восьмилетнего ребенка. Это очень смело, и малыша жаль, ему навряд ли дадут долго прожить. Но это не мои заботы. Я ждала когда он решиться на что-то, помогать я ему не собиралась, пусть проявит сноровку и сам меня поймает для объяснений. Наконец-то показались ворота дворца, и я не слышно выдохнула, разговор откладывался неопределенное время. Я со своей подопечной, довольная, вошла во дворец.

Но только я рано расслабилась. Джинго на что-то решился, посмотрел с сомнением на меня, но, всё же склонившись, сказал:

– Позвольте с вами поговорить, госпожа?

– Я то не против, вот только вам прежде надо получить дозволение того, кому я принадлежу, – ответила я учтиво.

Зачем я его дразнила, не знаю, но самурай свел брови, в глазах взметнулась ярость. Я быстро скользнула за своей подопечной, настроение сегодня себе портить не хотелось, да, честно, я опасалась разговора с Джинго.

Когда я пришла в свои покои, и слуги занесли покупки, вместо того чтобы пойти освежиться, мы стали разбирать их. Да и размышлять это помогало, монотонная работа всегда помогала сосредоточиться.

Тайро сделал свой шаг конем, и в ближайшее время юный регент должен посетить все почитаемые святыни, поскольку император Антоко был марионеткой Тайро, ему предстояло отправиться в Ицукусима – любимое святилище рода Тайро. И глава клана Минамото будет дураком, если не воспользуется такой возможностью, чтобы щелкнуть по носу Тайро, ощутившего вседозволенность. Ну и конечно, будет удивительно, если в игру не вмешается принц Мотохито. Экс-принцу сильно не везло, во второй раз обошли в наследовании власти, и навряд ли Тайро сохранит ему жизнь, у него один выход – бежать.

«Подтолкнуть его, что ли, к этому, он определенно еще может пригодиться», – я задумалась, мысль была неплохая, только надо просчитать все риски.

– Юцуна! – позвала меня малышка, я посмотрела на нее вопросительно, она в руке держала розовую ткань.

– Можно мне из него сшить кимоно? – попросила она и нервно затеребила локон.

Я забрала из рук ткань и покачала головой. Она всхлипнула. Мое сердце таяло от боли, и я, присев, обняла ее.

– Ты же понимаешь, что этот цвет очень близок к правящим цветам? – спросила я ее.

Она перестала всхлипывать и возмущенно сказала:

– Он не похож на красный!

– Ты знаешь, какие краски смешивают, чтобы получить такой цвет? – поинтересовалась я.

– Нет.

И она с любопытством посмотрела.

– Белый с красным.

Девочку передернуло.

– Это похоже на проклятие, смерть и правящий дом, – испуганно сказала она.

С этой стороны, Юцуна на это не смотрела, хотя в этом что-то было.

– Вы желаете смерти регенту? – изумилась она.

– Ни в коем случае! Кто тогда мне будет драгоценности дарить? —С насмешкой ответила я.

Джанка хихикнула.

– А я о чём! – наставительно сказала я и убрала розовый цвет подальше.

«И правда, на похороны Тайро одену», – злорадно подумала я, хотя было у меня подозрение, что его не уничтожат. Но это не моего ума дела, моя задача передавать сведения. В итоге я стала учить ее вышивать, чтобы чем-то ребенка занять, но терпения у нее надолго не хватило, и я отпустила ее гулять в сад камней. Вообще-то откровенно говоря, становиться наложницей регента не было никакого желания. Все эти вышивания, светские приёмы и борьба за его внимание мне были неинтересны. Но только кто меня спрашивает, и я решила, чтобы не сойти сума от скуки, попросить Тайро мне открыть собственную чайную. Хотя и во дворце, наверно, дел хватает, если так подумать. Вот только я настолько не хочу вливаться в интриги жён и наложниц, что честно предпочту сидеть в чайной, там много любопытного можно подслушать.

Мечты-мечты…

Меня учитель убьет, если я провалю задание, даже не так, я сама себя убью, если не справлюсь с поставленной задачей.

В комнате было душно, и я решила выйти подышать в сад с фруктовыми деревьями, да и оно менее популярное место, нежели сад камней.

Я только собралась покинуть свои покои, как увидела регентшу.

– Ты всё-таки пробралась в постель моего мужа, – прошипела она гадюкой.

– Я? Нет, мне приказали, я исполнила волю. Кто я такая, чтобы идти против того, кто держит всю Японию в кулаке? Если вы уговорите своего супруга оставить меня в покое, я буду вам весьма признательна, – проникновенно сказала я.

Она широко раскрыла глаза и пока не пришла в себя, я проскользнула мимо и вышла в сад. Приятная прохлада освежала, всё-таки я привыкла на природе больше времени проводить. Я побежала рысцой по дорожкам сада, чтобы хотя бы немного поддержать форму. Когда я зашла на второй круг, мне пришлось остановиться, путь мне перекрыл Джинго.

– Что вы делаете в саду? – удивилась я, изображая легкую одышку якобы с непривычки.

– У меня к вам такой же вопрос, что наложница регента делает вечером в саду без сопровождения служанки? – холодно поинтересовался он.

Я мысленно выругалась, а вслух сказала:

– Бегаю.

Он с сомнением осмотрел меня и спросил:

– Зачем наложнице утруждать себя бегом?

– Ну, знаете, я вам поведаю по секрету, что очень люблю булочки, и немного поправилась. Вот решила сбросить вес, – невозмутимо заметила я.

– Танцы тоже неплохо сжигают жир.

– Ну, это танцы в душных помещениях, если вы понимаете, о чём я, – немного шепотом сказала я.

Глава 11

Меня трясло изнутри, я прошлась по краю лезвия.

И с чего он взял, что я не Юцуна?

Я, более не оборачиваясь, двинулась вглубь сада, чувствуя лопатками его внимательный взгляд.

«И почему у меня такое чувство, что я допустила ошибку? Может, стоило всё-таки его приласкать, дать надежду? – думала я про себя и корила себя за несдержанность. – Зачем я решила показать свой характер? Что мне стоило разыграть слезливую даму и тем самым перетянуть его на свою сторону?! Эх, глупая я всё-таки, если я провалю это задание так мне и надо!»

Я нащупала за щекой языком капсулу с ядом и выдохнула, всегда успею себя убить. Пара у меня в заколках в сердцевине цветка, если они поведут меня на казнь, навряд ли снимут заколки, хотя это не самое надежное хранилище, во рту куда безопасней, ну или в нижней одежде хранить. Уж голой меня они в первый день не оставят.

«Так отставить панику», – скомандовала я сама себе мысленно.

Наконец, в глубине сада показалась моя любимая беседка, я начала делать дыхательные упражнения вдох-выдох, заткнуть одну ноздрю – вдохнуть, и выдохнуть через другую, и так несколько раз. Это упражнение всегда помогало привести мысли в порядок. Я зашла в беседку и села на скамейку.

Что мы имеем? Влюбленного самурая Даймё Джинго, похотливого старика и маленькую девочку. Вообще, Джанка достаточно смышленая, ее вполне можно было бы пристроить в клан, вот только хочу ли я, чтобы она жила в вечном страхе? Хочу ли, чтобы эта чистая душа запятнала себя кровью?

А какие у нас, помимо моего клана, есть варианты?

Отдать ее в дом гейш, она сама сказала, что не хочет, и не так там сладко, как многие представляют. Пристроить ее работать служанкой, дать образование, чтобы она могла работать на господ. Это на первый взгляд кажется, что много ума не надо, а на самом деле служанкой в доме господ не так просто работать. Там хватает интриг, и это я еще молчу про то, что женщины куда жестче обращаются со слугами. Например, заставить сопернице подлить яду. Или выкрасть что-то и так далее. Слуги имеют полный доступ к еде, постели, вещам, а что уж проще подбросить вещичку, пока прибираешься, или смазать одежды госпожи ядом, ну или, вообще, заставить убить кандидатку в наложницы или жёны. Плюс, если что случится, она последует за своей госпожой, но это с одной стороны, а с другой – у нее будет собственное жилище, неплохой оклад, и она ни в чём не будет нуждаться. Да, эта работа сопряжена с рисками. Хотя в доме Гейш поспокойней будет, тем более они только-только популярности набираются, там не такая высокая конкуренция. Ну или просто закончить с заданием, удочерить ее и выдать замуж за хорошего человека. И пусть хозяйство ведет да детишек рожает, с ее спокойным нравом это самое то, хотя не скажу, что она нелюбопытная, и с моим заданием справилась легко. По сути, я уже ее втягиваю в свой мир, даю поручения, которые нам обеим могут стоить жизни.

Я прогнала мысли, время еще есть, хотя это не отменяет сам факт, что ее куда-то на время моего задания надо пристроить. Ладно, решено, поговорю завтра с кухаркой.

Вот что делать с Джинго?

Он просто так это не оставит. Может быть, сделать вид, что я осознала, какие наговорила глупости, и попросить прощения?

Вот только поведется он или нет?

Поверит он в мое раскаяние после того, что я наговорила? Да и с Тайро лучше не играть, если не дай Будда ему кто-нибудь доложит, что я встречаюсь с мужчиной, тогда мне несдобровать будет, слава святым персикам, что он, вообще, позволил мне покинуть дворец.

Я поёжилась, уже ощутимо похолодало, когда меня нашел самурай средних лет и сказал:

– Госпожа, можно простудиться, да и регент желает вас видеть.

– Хорошо, иду, – сказала я, поднимаясь.

Он проводил меня до дверей женской половины, и я вошла внутрь.

Стояла гулкая тишина. Я осторожно двинулась, меня обхватил какой-то неясный страх, больше половины ламп были погашены. Я не успела понять, что происходит, когда тело само отреагировало, я чуть-чуть дернулась в сторону, и рядом просвистел сюрикэн и вонзился в стену. И тогда-то я заметила его, как он убегал.

«Ну нет, от меня просто так не уйдешь!» – подумала я и скользнула следом.

Мне стало интересно, кто это и кто его заказчик?