Волчья империя

ПРОЛОГ

— Я собрал вас, благородные пэры, для того, чтобы выработать единую стратегию по решению вопроса судьбы колонии Радаваст, координаты портального выхода 548643WQJ2980yOKL. Несколько часов назад связь с администрацией колонии окончательно прервалась, портал связи отключен. Все попытки восстановления связи оказались безуспешны. Поэтому вопрос колонии Радаваст считаю первоочередным, откладывать его до будущей сессии Парламента Содружества Рионики преступление. Вопрос попадает под действие пункта 4 Уклада о Чрезвычайных Ситуациях.

Пар Кларис Даврин обвел взглядом Зал Собраний, убедился, что все взгляды прикованы к нему, поправил заколку на галстуке, взял в руки пульт управления и включил голографический экран.

— Дадим небольшую историческую справку относительно колонии Радаваст. Впервые на нее натолкнулась исследовательская экспедиция Академии Внеземной Жизни две с половиной тысячи лет назад. Был установлен рабочий портал, через который были переправлены модули для устройства базовой колонии, которую построили за два года на естественном спутнике планеты Радаваст.

По мере того как Кларис Даврин рассказывал, на голографическом экране появлялись и исчезали иллюстрации к его докладу. Несколько десятков заинтересованных лиц внимательно слушали его, время от времени делая пометки в рабочих планшетах. На заседании Чрезвычайной комиссии присутствовали представители ихоров и курузов. Народ ихоров, так исторически сложилось, давал Содружеству Рионики лучших мыслителей и ученых, управленцев всех категорий и мастей, офицерскую элиту, учителей и врачей, инженеров и операторов управляющих сетей. Их часто еще называли «белая косточка». Ихоры никогда не пользовались космическими перелетами, предпочитая твердую землю под ногами. Для перехода из колонии в колонию они использовали разветвленную сеть порталов. Это сильно отличало их от народа курузов, которые испокон веков любили путешествовать от одной солнечной системы к другой, за что их на заре времен прозвали «звездными кочевниками». Именно они прокладывали портальные пути из колонии в колонию, доставляли зародыши для будущих колониальных баз и баз наблюдений. Именно они в случае обрыва связей с удаленными колониями обеспечивали их восстановление. Представителей третьего народа Содружества Рионики гайяанов на заседании не было. Пораженные в правах, задействованные на самых черных и неблагодарных работах, они не имели права участвовать в общественно­политической жизни Содружества, несмотря на то что они составляли большинство населения Содружества Рионики.

— Как вам должно быть известно, уважаемые пары, согласно Системному Отчету Интитута Исторического Прогноза (СОИИП) звездной системе Радаваст была присвоена самая высокая позиция в рейтинге — три единицы, что говорит о том, что Радаваст при планомерном естественном историческом развитии несет потенциальную угрозу для Содружества Рионики. Эти данные несколько раз были перепроверены. Были также просчитаны варианты развития событий при полном уходе Контролирующих структур и Групп Наблюдателей из Системы Радаваст. Даже при таком развитии событий, возможность столкновения с Содружеством Рионики необычайно высока, степень возможного ущерба от такого столкновения также истолковывается во внушительных цифрах.

Пар Кларис Даврин перевел дыхание, отпил воды из стакана и продолжил.

— На Заседании Чрезвычайной Комиссии в 2013 году от образования Содружества Рионики был принят Специальный протокол, решающий судьбу колонии Радаваст, самоназвание Земля, Солнечная система. На основании СОИИП был разработан документ, регламентирующий работу Групп Преобразования, которые были сформированы из лучших специалистов. Согласно этому документу на Земле была запущена программа Отката. Наши специалисты работали по шести главенствующим магистралям исторического развития: политика, экономика, религия, социальное развитие, экология и, наконец, наука. Путем точечного последовательного воздействия нам удалось в кратчайшие сроки совершить откат цивилизации Земли от эпохи зари компьютерных технологий до условно средневекового уровня. На Земле была огорожена большая территория, где была выстроена наша колония. Она бесперебойно функционировала и приносила стабильный доход семьсот двадцать четыре года. Теперь связь с колонией окончательно утеряна.

Пар Кларис Даврин умолк, обвел взглядом зал. Дальше по плану он должен был рассказать об убытках, которые понесет Содружество, если в ближайшее время не будет восстановлена связь с утраченной колонией. Но он не успел ничего сказать.

В первом ряду поднялся куруз Чжай Кроу. Высокий, крепкий мужчина средних лет в традиционных курузских одеждах. Черное кожаное пальто, украшенное стальными шипами и богатой золотой вышивкой, по которой сразу же становилось понятно, что он принадлежит к богатейшему курузскому дому Сатареев, черные кожаные штаны, покрытые стальными заклепками, большие сапоги и роскошный берет с кокардой — меч, пронзающий голубую планету. Длинная борода куруза была заплетена в косу и спускалась на большой живот, выглядывающий из­под пальто. Его руки украшали золотые кольца. Курузы всегда славились тягой к разного рода украшениям, отчего ихоры про себя часто называли их то «попугаями», то «пиратами».

— Благородное собрание недоумевает. Если колония настолько богата, то как же так получилось, что мы ее упустили. Кто виноват? И что же нам с этим делать?

— Несколько лет назад из лабораторий колонии произошла утечка. Модификанты, местные жители, которым были вживлены чужие психоматрицы, совершили побег. Почти всех изловили. Кого пустили в расход, кого поправили, но один человек пропал. Постепенно изначальное сознание вместе с памятью оказалось стерто. Прежнюю личность заместила новая.

Пар Кларис Даврин посмотрел вниз на лежащий перед ним планшет.

— Этот человек был убежден, что его зовут Сергей Одинцов, и он выходец из другого мира. Вернее сказать, из далекого прошлого планеты Земля.

— И что? Богатой колонии может помешать какой-то несмышленыш, пускай даже и модификант? — удивленно развел руками куруз Чжай Кроу. — Мне это только кажется, или наши спецслужбы даром хлеб едят, да к тому же совсем размякли?

Глава 1 ОДИН НА ОДИН

А день так хорошо начинался, и черт его дернул зайти в этот трактир. Решил перед возвращением с увольнительной хлебнуть свободы полным ковшом, вот и хлебнул, так что теперь не расхлебаешь. И ведь в Академию докладную настрочат, да и до отца слух дойдет, этого точно не избежать, и надо ему все это было. Сидел бы за столом тихо, мирно потягивал бы темное «Волчье», любимое пиво всех столичных. Говорят, первоначально его варили специально для стола великого князя, а тот, попробовав, приказал варить для всех, чтобы каждый житель княжества мог насладиться превосходным вкусом. Правда, стоило оно в три раза дороже, чем обычное пиво, подаваемое в трактирах, но пользовалось стабильным спросом. А под «Волчье» он заказал себе свиную рульку с квашеной капустой, фирменное блюдо таверны «Три сосны».

Марк так и не дождался мяса, успел только сделать несколько глотков из высокого бокала, заполненного черной ароматной горечью, когда шум в дальнем конце зала привлек его внимание. Нехотя он скосил глаз и посмотрел, кто это там расшумелся. Сегодня у него было на редкость миролюбивое настроение, хотелось просто посидеть, отдохнуть. Впереди его ждала практика на Лунной базе, а это серьезное мероприятие, к нему нужно подойти со всей ответственностью и желательно хорошо отдохнувшим.

Марк Один заканчивал третий курс военно­космической Академии. Впереди у него трехмесячная практика на Лунной базе, после чего годичная стажировка на одной из орбитальных боевых станций. По окончании стажировки ему предстояло пройти аттестацию и в случае успешной сдачи его зачисляли в состав Солнечного патруля, сторожившего границы Солнечной системы.

Из ста выпускников Академии только десять добирались до пилотских кабин штурмовых звеньев. Но Марк не сомневался в своем успехе. И тут дело было не в его высоком происхождении. Отец палец о палец не ударит, чтобы помочь сыну пройти весь тернистый путь курсанта. Да и Марк ни за что бы это ему не позволил. Если уж чего­то добиваться, то только самому. И никаких подачек, никаких высоких договоренностей, никаких натяжек. Только сам, только своими мозгами, только своими руками он должен построить свое будущее. Как когда-то отец.

Марк уже почти допил бокал пива, оставался последний глоток, мясо так и не принесли, когда шум в дальнем конце зала повторился. Послышался шум передвигаемой мебели, гневные голоса, женский вскрик, а затем плач.

Все это Марку очень не понравилось. Вмешиваться в разборку не хотелось, но полюбопытствовать, насколько все далеко зашло, придется. Он себя хорошо знал. Потом спать не сможет, будет думать о том, мог ли он хоть что-то изменить, кому-то помочь, не прошел ли он мимо чьего-то горя.

Марк тяжело вздохнул, отставил от себя пустую кружку и отодвинулся от стола. В этот момент рядом с ним оказался официант и поставил тарелку с ароматным мясом. От одного только вида слюнки потекли, но он переборол себя. Встал и направился к источнику шума. Надо разобраться, что мешает его нормальному тихому ужину.

Привычно придерживая висящую справа на боку шпагу в ножнах, он приблизился к шумному столику и остановился в нескольких шагах, оценивая ситуацию. Высокий бугай, явно не блистающий умом и сообразительностью, о чем­то яростно спорил со щуплым мужичком, одетым дорого, но неброско, за спиной которого безуспешно пыталась скрыться приятная юная барышня. Видно отец привел дочку отужинать, и тут она попалась на глаза пьяному мерзавцу, вскружила ему голову, замкнула последние трезвые извилины в тугой не распутываемый клубок.

— Ты это… с бабой дай мне потанцевать… чего, блин, встал на пороге, жизнь али недорога, — набычившись, бурчал бугай, пытаясь обогнуть щуплого.

— Успокойтесь, молодой человек, вернитесь на место. Потом же сами жалеть будете, — пытался увещевать щуплый. — Если вы не успокоитесь, я вынужден буду позвать полицию.

— Ты чего это, дрыщ, угрожать мне вздумал? — с угрозой в голосе заявил бугай, замахнулся, но потерял равновесие, качнулся, ухватился за стол и с резким скрежетом продвинул его по полу, вызвав волну возмущения сидящих за ним людей.

— Эй, увалень, тебе же сказали, вали подобру, поздорову, пока все кости целы, да в кутузку не загремел, — громко и отчетливо произнес Марк.

Тут же он почувствовал пару благодарных взглядов: от щуплого и барышни, которую он пытался оборонять.

Вот что за люди. Полный зал народу, вон и солдаты сидят, и гвардейцы, а никто не вступится, никто на подмогу не придет. Что за люди пошли? Подумал про себя Марк, предчувствуя, что потасовки все­таки не избежать. Правда,
бугай на долгий бой явно не способен, так что в любом случае все быстро закончится.

Напрочь забыв о своих первоначальных намерениях, бугай оторвался от стола и обернулся к обидчику. В его глазах застыло тупое недоумение. Кто это посмел против него голос поднимать? Покажите этого самоубийцу. Он увидел напротив себя молодого паренька при шпаге лет двадцати, крепкого телосложения, чернявого, гладко выбритого, с яркими зелеными глазами, в которых играл азарт.

Впрочем, последний элемент бугая совсем не смутил. Он и сам происходил из древнего дворянского рода Радовичей, которому ранее принадлежали обширные богатые земли. Да вот только лет пятнадцать назад они потеряли все, когда князь Волк оккупировал их территории и присоединил их к своему строящемуся государству.

Серг Радович cлужил в Серых бригадах, бывшей личной гвардии барона Казимира Добрынского, возглавлявшего Департамент иностранных дел, при князе Волке, и славился своей горячностью и крепкими кулаками. Дослужившись до сержанта, он имел столько выговоров и нареканий с занесением в личное дело, что оно больше напоминало красный праздничный платок крестьянки. Наказания сыпались на него все больше за пьянку, да за махание кулаками по делу и без дела. Как только его еще в Серых бригадах терпели, оставалось загадкой даже для самого Серга Радовича.

Серые бригады содержались на личные средства Казимира Добрынского. По сути это была личная армия влиятельного государственного мужа. До поры, до времени князь Волк закрывал глаза на ее существование, хотя барон Добрынский несколько раз вызывался в Департамент Государственной Безопасности, где допрашивался по вопросу Серых бригад. Он утверждал, что гвардейцы нужны ему для охраны своей персоны и имущества.

Глава 2 СТЕНКА НА СТЕНКУ

Пора уходить, пока какой­нибудь доброжелатель не вызвал полицию. Во владельце таверны можно не сомневаться. Марк его знал очень хорошо. Старый Вурм Жыверь часто закрывал глаза на проделки курсантов, которые заглядывали к нему на огонек. Не терпел только излишней наглости, но даже в таком случае старался справиться своими силами. Бывший наемник, несмотря на свой возраст, был еще весьма крепок, и мог при надобности любого курсанта в бараний рог свернуть. Так что в нем можно было не сомневаться. За черномундирниками не побежит, в отличие от какого­нибудь не в меру ретивого посетителя, которому случайная драка могла испортить аппетит.

Марк бросил на ближайший неперевернутый столик несколько монет, расплатился за ужин, убытки от драки пусть покрывает проигравшая сторона, и направился на выход. Он сделал всего несколько шагов, как позади раздался шум передвигаемой мебели. Властный хриплый голос заявил:

— Куда направился, салага?

Кажется, уйти просто так не удастся. Марк, в который раз пожалел, что зашел в «Три сосны». Можно было и без ужина спокойно обойтись. Не очень­то и хотелось.

Он продолжил путь, сделав вид, что ничего не слышал. Пусть ребята понервничают. Это полезно для расшатанной системы, больше ошибок наделают. А ему это на руку.

— Эй, ты что, оглох! Подь сюды, торопыга, мы тебе мигом уши отрежем за ненадобностью, — все тот же хриплый голос.

Марк дошел до своего стола, остановился, не оборачиваясь, он взял кружку с недопитым пивом, осушил ее и медленно поставил на стол.

Судя по говору, противников у него несколько. Помахать кулаками придется. Просто так его не отпустят. А драться ой как не хочется.

Марк резко обернулся и смерил взглядом поле грядущей битвы. Четверо верзил под стать первому заваленному борову играли мускулами, явно намереваясь хорошо подраться. И если с одним гигантом он справился играючи, то вот эта четверка ему явно не по зубам. С каждым по отдельности еще какие­то шансы есть, но если все вместе навалятся, то быть ему битому. Тут и к гадалке не ходи. Картина ясная. Но отступать перед зарвавшимся жлобьем как­то не хотелось, гадко становилось, стоило об этом подумать.

Марк окинул взглядом питейный зал. Народу заметно поубавилось. Можно попробовать поиграть в догонялки, только после этого Вурму Живерю как бы таверну перестраивать не пришлось. Тут же камня на камне не останется, стены по бревнышку раскатают, чего уж говорить о мебели.

— Если чего надо, то сами идите. А то ноги­то не казенные за всякой швалью гоняться. А мои уши вам не по зубам. Так что на первый раз прощаю, идите своей дорогой, господа хорошие. А то как бы беды ненароком не случилось, — насмешливо произнес Марк, внимательно наблюдая за громилами.

Его речь им явно пришлась не ко двору. Они изменились в лице.

— Сопляк, не много ли ты на себя берешь? — рявкнул один. — Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь?

Огромная голова, злой взгляд, кустистые брови, сросшиеся на переносице.

— Ровно столько, сколько смогу вынести. А происхождение отбросов меня не интересует.

— Братва, чего мы тут с ним разговариваем. Давайте порвем его на лоскуты. Мясу слова не давали, — рыкнул хрипатый.

Сейчас завертится карусель. Уцелеть бы в ней. Только все косточки переломают, от этого не уйти.

Марк напрягся, ожидая начала боя. Но он неожиданно получил отсрочку.

— Тогда чего вы из своей вонючей норы выползли, мясо? — раздался позади Марка насмешливый грубый голос.

— Вероятно, они просто заблудились по дороге на свою помойку. Может, стоит помочь болезным да верную дорогу показать? — поддержал его второй голос, наполненный предвкушением хорошего веселья.

Марк обернулся. Позади него стояли двое юношей его возраста. Он их много раз видел в Академии, они учились на одном с ним курсе и тоже на летном отделении, только в параллельном звене. По учебе им не приходилось ранее пересекаться, да и в столовой тоже сидели за разными столами. Но он их помнил. Кажется, вон того справа, высокого светловолосого с большими ручищами звали Марс Ветер. Причудливое имечко дали ему родители. Его напарника, чуть пониже ростом, черный, коренастый, может даже чуть полный, с аккуратными усиками и маленькой бородкой, звали Лумир Борсен. Ребята все время ходили втроем, и были весьма известными личностями в Академии. Любители покутить, влипнуть в приключения, но при этом показатели по целевым предметам весьма высокие. Как говорится, и за столом, и в деле всегда первые. Двух парней Марк видел перед собой, не хватало третьего — Яна Довчека, высокого красавца с кудрявой шевелюрой и выразительными зелеными глазами. По нему сохли все девчонки в Академии, только он всегда держался учтиво, но несколько отстраненно. Никто не знал, с кем он и что.

Стоило вспомнить о недостающем элементе в мозаике, как он тут же нарисовался. Открылась дверь уборной, и Ян вышел за спинами громил. Он тут же увидел напряженно замерших друзей, окинул оценивающим взглядом спины верзил и стал засучивать рукава.

— Это не ваше дело. Проваливайте, пока не огребли, мелкотня, — не очень уверенно заявил хрипатый.

Все­таки теперь расклад сил на игровом поле несколько уравновесился.

Из­под стола рядом с ними донеслась какая­то возня, словно медведь пробудился после зимней спячки в своей берлоге. Это Серг Радович, с которого все и началось, очнулся и пытался встать.

— А мы огрести не боимся, было бы от кого, — заявил Марс Ветер, отцепляя от пояса шпагу, которая в пылу кулачного боя могла помешать.

— Ребята, вы не обязаны за меня вписываться, — тихо, так чтобы только свои услышали, произнес Марк.

— Не суетись, звездолетчики своих не бросают. Да и засиделись мы чего­то, скоро в камень превратимся, точно гоблины какие­то, — пробурчал Лумир, укладывая свою шпагу поверх шпаги друга.

Тотчас к ним присоединилась третья шпага.

Кулачный бой это одно, а пустить кровь в таверне дело другое. За такое можно и в холодную угодить на неопределенный срок, в зависимости сколько крови осталось в теле противника.

Глава 3 ЧЕТВЕРО

На углу Садовой и Яблочной улицы стоял уютный трактир «Счастливая подкова», куда с новыми друзьями зашел Марк Один. Пропустить по кружечке пива за знакомство, да поговорить по душам, а то в «Трех соснах» было слишком шумно. Они расположились за столом в самом темном углу, откуда открывался хороший вид на входные двери, и сделали заказ. Пива ждать долго не пришлось. Вскоре перед ними высились четыре кружки с пенными шапками. Марк почувствовал, как в желудке призывно заурчало. Все­таки нормально покушать в «Трех соснах» ему не удалось. Вмешался то ли злой рок, то ли добрая судьба, сведшая его с новыми товарищами.

Он сделал глубокий глоток, наслаждаясь вкусным ароматным пивом, и в то же время не сводил взгляд с трех курсантов. Они не спешили начинать разговор, казалось, что каждый из них думает о своем, вспоминает предыдущие события вечера и размышляет о возможных последствиях для себя.

— Давайте знакомиться, — первым предложил Марк. — Меня зовут Марк Один.

— Мы это знаем, — перебил его тут же Марс Ветер.

— Откуда это? — удивился Марк.

— Сложно не обратить внимание на одного из лучших курсантов на потоке. К тому же о твоих похождениях байки рассказывают. А уж о том, как ты утер нос самому старому Доку Смиту в теории орбитальной навигации, так это уже ле­генда...

Док Смит был их преподаватель по навигации и штурманскому делу. Старый хрыч знал толк в предмете, но очень любил нос задирать и ни во что не ставил своих учеников. Вот однажды Марк и блеснул знаниями, так что старик забыл о лекции, которую должен был читать, об обеде и прочих прелестях жизни, и несколько часов провел вместе с юным курсантом возле учебной доски, разбирая примеры навигации и решая особо сложные задачи. Помнится, тогда поглазеть на умников сбежался чуть ли не весь курс, некоторые курсанты даже сорвали занятия по другим предметам, чтобы увидеть невиданное.

— Приятно, конечно, ребята, но я не уверен, что вы знаете хоть что­то обо мне...

— Слышь, парень, ты это, не умничай. Это, знаешь ли, очень вредно для здоровья, — перебил Одина Лумир Борсен. — Мы, конечно, не звезды курса, но тоже не пальцем деланные, и на лекциях не в носу ковыряемся.

— Я не хотел вас обидеть, ребята, просто хотел сказать, что слухи обо мне несколько преувеличены. Просто у старика Смита в тот день случилось временное помрачнение рассудка, вот и пришлось ему напомнить несколько простых истин.

Марк хотел пошутить, только вышло у него несколько топорно. Он сразу почувствовал эту неловкость, но сказанного назад не воротишь.

Шутка явно курсантам не понравилась. Лица у них были мрачно непрошибаемые, словно высеченные из скалы. Если все будет продолжаться в том же духе, то, пожалуй, о дружбе можно забыть, как бы ненароком себе новых врагов не нажить.

— Ладно. Ты вроде парень неплохой, хотя, может, и сильно задираешь нос. Но это время покажет, разберемся. Только кроме как о твоих внушительных способностях, мы о тебе больше ничего и не знаем. Кто ты? Откуда родом? Кто твой отец и мать? — сказал Марс Ветер.

— Сам понимаешь, человек без роду и племени очень подозрительным выглядит, — добавил Ян Довчек, прихлебывая пиво.

— Да я о вас, ребята, тоже ничего толком не знаю. Видел на курсе, слышал про вас, да вот и все вроде... — развел руками Марк.

— Так, может, время познакомиться. Мы никуда не торопимся. Ты вроде тоже никуда не опаздываешь. Впереди полно времени. И у нас вкусное пиво. Есть о чем поговорить, — сказал Марс Ветер и пристально посмотрел на Одина.

Марк замялся. Парни ему откровенно нравились. Он хотел бы с ними подружиться, только вот рассказывать им все о себе не имел права. Если он это сделает, то нарушит свое же правило, на соблюдении которого настоял. Отец противился его решению. Он не хотел скрывать сына, но Марк настоял на противном, а теперь на попятную. Нет, время еще не пришло. Значит, надо рассказывать придуманную дядькой Лехом, а им скорректированную легенду, а это значит врать. А врать парням, которые вовремя вмешались в драку и спасли ему шкуру, очень не хотелось, но выбора нет.

Марс Ветер увидел его колебания.

— Что ж, раз тут такая пьянка­гулянка, то позволь я первым о себе расскажу. Как ты знаешь уже, наверное, зовут меня...

И он рассказал.

Марс Ветер происходил из древнего вестлавтского рода, богатого и знаменитого. Еще лет десять назад, когда Вестлавт был самостоятельным княжеством, Ветрам принадлежали земли в нескольких десятках километров от Краснограда, где стоял их родовой замок, окруженный со всех сторон густыми лесами, богатыми дичью. Ветры находились в далеком родстве с князем Вестлавтом, но никакого участия в общественной и политической жизни княжества не принимали. Издревле они занимались мехами и выделкой шкур. На их землях стояла фабрика, выпускавшая одежду из кожи и меха, пользующуюся большим спросом не только в Вестлавте, но и во всех окрестных княжествах.

Семья процветала и богатела. Марсу прочили место во главе семейного предприятия, никто и подумать не мог, что в одночасье они могут лишиться всего. Князь Вестлавт был убит в результате заговора. Во всем обвинили сотника Волка, который ранее получил из рук князя замок Дерри и все окрестные угодья, но преступный сотник бежал, и за ним последовали мятежные отряды наемников.

Как выяснилось позднее, сотник Волк был оклеветан. Истинным заговорщиком был сын убитого князя, который не разделял его взглядов на политику и экономику, ел, можно сказать, из рук магиков, группы людей, владевших всеми достижениями научно­технического прогресса, и державших на голодном пайке весь остальной мир. Но отцеубийце не долго довелось восседать на княжеском престоле. Народ прознал про его деяния и взбунтовался. Началось восстание, которое возглавил воевода Кузнец. Вскоре мятежный сын князя был схвачен и казнен, а на княжеский престол народ Вестлавта усадил воеводу Кузнеца, которому больше всего доверял.

Все это Марк Один знал из школьной программы по истории. Многое он слышал от отца и дядьки Леха, который любил рассказывал о делах давно минувших дней. Только вот Марк не понимал, зачем Марс рассказывает ему об этом.

Глава 4 ЛЕХ ШУСТРИК

— И как это у тебя получается все время влипать в какие­то неприятности? — нервно расхаживал из стороны в сторону по своему кабинету дядя Лех, известный всем как всемогущий Лех Шустрик, правая рука князя Волка.

— Я не виноват. Эти кабаны мешали благородным людям ужинать, я решил им объяснить, как правильно себя вести в приличном обществе, но как выяснилось, они не понимают простых слов, — попытался состроить невинность Марк, но у него это плохо вышло.

— Нет, конечно, то, что ты вступился за мирных граждан и не дал негодяям испортить им ужин, это похвально. Благородный порыв должен быть поощрен, я так считаю, но только скажи на милость, чудак­человек, зачем при этом было разносить весь трактир. Вроде хорошее заведение, или тебе не понравилось, какую еду они там подают, или пиво прокисшее было?

Лех облокотился о спинку кресла, в котором сидел Марк, и заглянул ему в глаза.

— Что можете сказать на это, сударь?

Марк увидел в глазах Леха веселые искры. Похоже, дядька ругается, да только в душе поддерживает своего воспитанника. Марк всегда знал, что кто­кто, а Лех Шустрик всегда его поймет.

— А вот трактир этот не я разнес, тут уж не ко мне вопросы. Там, пока мы с этими хамами разбирались, еще народ бунтовать начал. Может, им пиво кислое попалось, или еда невкусная, откуда я могу знать.

— Еда, говоришь, невкусная... — задумчиво произнес Лех. — И что ты теперь намерен делать? Старик трактирщик очень недоволен. Он уже успел накатать жалобу и принес ее в канцелярию княжескую. Хорошо, что секретарь Волка еще не успел проглядеть поступившую корреспонденцию, а то донос мигом бы попал на стол к твоему отцу, а уж какой Серега в гневе, ты себе и сам можешь прекрасно представить. Бумажку мы эту перехватили и уничтожили. Но с трактирщиком что­то делать надо. Мужик из­за вас необоснованно пострадал, на грани разорения. А ему семью кормить, между прочим. Две дочки и целый выводок внуков. Один из них служит в городской полиции. Надежный, кстати, парень.

— Я готов за все заплатить, — понурив голову, ответил Марк.

— Интересно, из каких денег ты собираешься сделать столь щедрые выплаты? Опять отцу в кошелек залезешь? — ехидно осведомился Лех Шустрик. — Это, конечно, можно, только вот сам напортачил, самому и отвечать, я так считаю.

— Ты прав, дядя Лех, я где­нибудь найду деньги и расплачусь с трактирщиком, — сказал Марк.

Побыстрей бы уже закончился этот разговор. Итак, все понятно, дядя его не выдаст, а с трактирщиком они найдут общий язык. Что­нибудь придумают.

— Расплатится он. Ладно, ты об этом не думай. Вопрос с трактирщиком я беру на себя. Заплачу лично из своего кармана, но только учти — эти деньги все­таки придется отработать. Это раз. Два — тебе предстоит еще разговор с Крушилой. Ты что думаешь, ему, как директору Академии, не доложат, чем занимаются его подопечные, пока находятся в увольнении? Вот то­то и оно. Крушила мне уже звонил. Интересовался, как с тобой быть. Сразу отчислить, или сначала выпороть. Но это он не со зла, ты же знаешь дядьку Крушилу. Погневается, потом отойдет. Пока доедешь, уже полегче будет.

— Я все сделаю, дядя Лех, — покорно согласился Марк.

— Это как раз понятно, что сделаешь.

Лех Шустрик вернулся к себе за рабочий стол и уставился на Марка, словно очнувшаяся от спячки сова на добычу.

— Какие планы на будущее, сынок?

— Так. Закончить Академию, пройти практику и пойти служить на благо Родины.

— Это, конечно, ты правильно все сказал. Только я спрашивал про планы на ближайшие пару часов.

— Вернуться в Академию, поговорить с дядей Крушилой... — неуверенно начал Марк, чувствуя, что в вопросе явно скрывался подвох.

— Вот дурак­человек. Ты, когда в последний раз мать с сестрой видел, а братика меньшого на руках держал? С отцом когда разговаривал? — напал на него Лех Шустрик. — В общем так, слушай мою команду. Берешь ноги в руки и в обход по родным. Чтобы никого не пропустил. Когда еще тебя лихим ветром занесет в наши края. Хотя, да, я даже догадываюсь, когда... Это тебе снова надо какой­нибудь трактир по бревнышку разнести. Только убедительная просьба. Запомни одну простую истину. Снаряд два раза в одно и то же место не падает.

Лех Шустрик явно наслаждался ситуацией.

— Можно только не сегодня, а то поздно уже, — сказал Марк, покосившись на большие настенные часы с маятником.

— Это ты прав. Это точно поздно. Совсем меня заболтал. Вот что у тебя за талант такой. Бу­бу­бу, прямо не остановить, прямо как из пулемета.

Лех склонился над столом и зашарил руками. Через минуту он вытащил бутылку, судя по этикетке — это был дорогой коньяк.

— Раз ты все понял, предлагаю закрепить понимание рюмкой­другой этого божественного напитка. Ты же не откажешь старому дядьке в удовольствии и составишь ему компанию. Ты же мне всегда как сын...

Лех вытащил откуда­то из­под стола пару коньячных бокалов.

И хотя Марк чувствовал, что на сегодня с него хватит горячительных напитков, но отказать не мог.

Лех разлил коньяк по бокалам. Марк взял свой и посмотрел выжидающе на дядю.

— Давай выпьем за тебя, мальчик. Ты у меня на глазах растешь, и я надеюсь, что ты пройдешь свой путь с достоинством. Но помни, что выбранная тобой стезя — это только подготовка к более ответственному и значимому пути. Тебе предстоит возглавить наше княжество. Пока твой отец в силе, и еще долго он будет у руля. Но это большая ответственность, и настанет день, когда отца надо будет сменить. Взять у него бразды правления. Помочь в управлении. Он будет помогать тебе словом и делом, но во главе встанешь ты. И я уверен, что тут тебе поможет твоя воинская подготовка. Так что давай за тебя.

Лех поднял бокал и залпом его осушил.

Марк повторил его подвиг. Оставалось надеяться, что Лех Шустрик не поставил себе целью опустошить всю бутылку коньяка.

Коньяк был превосходен. Другого ожидать от столь могущественного человека и не стоило.

Глава 5 СЕМЬЯ

Марк выехал из замка отца рано утром. Он должен был вернуться в Академию после ужина, но перед этим ему предстояло замести следы. Будет неправильно, если кто­нибудь случайно обнаружит, что один из курсантов ночевал в доме князя. Потом объясняй, каким ветром его туда занесло. Для этого он должен был выехать за пределы Вышеграда, где в одном из тайных домов, принадлежащих Леху Шустрику, он должен был пересесть на другой автомобиль и вернуться в город. Марку давно уже надоело шифроваться, но пока что он не мог себе позволить другую жизнь. Вот когда закончит Академию и сможет встать рядом с отцом, как равный, достойный, вот тогда можно будет снять маски и показать истинное лицо.

Вчерашний день выдался напряженным. Первым делом он навестил маму. Айра встретила его с распростертыми объятьями. Они общались несколько часов. Она расспрашивала его обо всем на свете, начиная от цвета занавесок в его спальне в общежитии Академии, заканчивая успеваемостью и товарищами по учебе. Что они собой представляют, желательно с краткими психологическими характеристиками. Марку иной раз казалось, что он оказался на допросе у опытного следователя, который всеми правдами и неправдами, применяя различные методики, пытается выяснить у него какую­то ужасно важную тайну. Только вот какую, ему было непонятно, иначе, наверное, сразу бы рассказал. Оставалось удивляться, откуда у мамы такие навыки. Хотя Айра с отцом с самого начала, есть у кого учиться.

После того как матушка изволила его отпустить, он навестил сестру Майру. Он не видел ее больше года. Ровно столько он не переступал порог отцовского дома. Последний курс в Академии давался нелегко. За это время она сильно изменилась. Из девочки превратилась в очаровательную девушку, за которой теперь нужен глаз да глаз, иначе налетят красавчики на сладкое, будут голову дурить. Правда, такие шутки прошли бы с любой другой девушкой, но только не с Майрой. Во­первых, она под надежным присмотром отца. Во­вторых, по уму и хитрости она могла бы дать фору даже самому Леху Шустрику. Вот только опыта ей не хватало. Но уже сейчас Майра не в игрушки играла, да не готовилась к роли матери и жены. Она изучала политику, социологию, дипломатию, историю, медицину, занималась боевыми искусствами, благо учителей хватало. Всеми занятиями руководил Лех Шустрик.

Их разговор в основном сводился к учебе. Майру интересовало, как проходят занятия в Академии, чему Марк учится, как работают преподаватели. Доводилось ли ему бывать в кабине пилота космического корабля, сколько очков он выбивает в тире. И прочие нестандартные вопросы. Простую девушку такие подробности интересовать бы не стали, но Майра тоже хотела проходить учебу в Академии, чтобы потом служить в космических войсках. До поступления ей оставалось еще два года. В шестнадцать лет в Академию не принимают. Но отец и мама были против.

В первую очередь, конечно, Айра. Ей не нравилась сама мысль, что ее дочь будет летать в компании мужчин. Не женское это дело. На ее сторону встал отец. Сергей Волк категорически отказал дочери в ее просьбе. Ей не место в армии, об этом и речи быть не может. Всё. И точка. Больше он ничего не захотел объяснять.

Марк знал характер отца. Если уж он что сказал, значит, так и будет. Только вот и у Майры характер несладкий. Она если упрется в какую­то идею, то обязательно своего добьется. До поступления в Академию оставалось еще два года, но Марк с большим интересом, когда у него было на это время, наблюдал за этим противостоянием. Любопытно было, кто кого переборет. Это как наблюдать за сражением двух скальных гигантов. Силы были равны, так что схватка будет очень интересная.

Наконец, ему удалось вырваться от Майры. Сперва он заглянул в детскую, подержал на руках маленького братишку Дорина. Ему недавно исполнилось два года. В последний раз когда он его видел, Дорин только­только научился ходить, а сейчас уже вовсю разговаривал, правда большую часть того, что он щебетал, Марк не мог понять. Для этого ему явно требовался переводчик. Но когда он смотрел на Дорина, то на душе становилось теплее. Уходить от мальчишки не хотелось. Брат взял его за руку и водил по детской, показывал игрушки, хвастался, просил поиграть с ним. Так что быстро освободиться ему не удалось. Пока во всё не переиграли, а заботливые няньки не намекнули на то, что Дорину пора обедать и спать, уйти ему не удалось.

Покинув детскую, он направился на поиски отца. Его оказалось не так уж просто найти. Князь Сергей Одинцов, по прозвищу Волк, занимался делами государственной важности, поэтому на все расспросы слуг и стражников никто Марку ничего толком сказать не мог. Отговорка у всех была одинаковая. Тогда он решил действовать по­хитрому и отыскать то место, где отец мог бы заниматься этими государственно важными делами. Марк последовательно заглянул во все известные ему места, начиная от кабинета, заканчивая залом для совещаний, но нигде отца не было. Тогда он решил раздвинуть границы поиска и отправился в тренажерные залы. Там он и нашел отца.

Сергей занимался фехтованием одновременно с тремя противниками. Неподалеку от него в удобном кресле сидел Лех Шустрик и зачитывал выдержки из документов, которые необходимо было обсудить. Время от времени Сергей делал какие­то замечания, высказывался по тому или иному вопросу. Лех старательно заносил его ремарки в специально созданный на планшете электронный документ.

Увидев сына, Сергей прервал занятия и заявил Леху, что пора сделать паузу. Шустрик довольно улыбнулся, внимательно посмотрел на Марка и сказал:

— Не имею никаких возражений. Пожалуй, я оставлю вас наедине. Вам есть о чем поговорить.

Сергей утер пот со лба, поставил рапиру в специальную стойку и направился к сыну. Он смерил его внимательным оценивающим взглядом, затем взял за плечи, притянул к себе и обнял.

Они долго разговаривали на разные темы. Отца интересовало все, но в основном он концентрировался на учебе и друзьях сына. О них он хотел знать все подробности. Откуда, из какой семьи, что собой представляют. Марк рассказал о своих однокурсниках, но умолчал о новых друзьях, с которыми он недавно познакомился. Пока все проблемы с трактирщиком не утрясены, лучше вообще о них не упоминать. Он отца знал, еще начнет раскапывать, кто из них кто, и сам на потасовку выйдет, тогда уж точно неприятностей не оберешься.

Глава 6 СТАРЫЕ ДРУЗЬЯ

Объединенное княжество Нортейн со стороны выглядело стабильным и процветающим. Выдержавшее за последние двадцать лет несколько опустошительных войн, которые привели к объединению под стягами Нортейна большей части срединных государств, княжество богатело, развивалась торговля, строились новые заводы, подготавливались специалисты для работы на них, выпускалась новая высокотехнологичная продукция. Всего за каких­то двадцать лет страна шагнула из средневековья в космическую эру, и это только благодаря выкраденной из страны магиков и ихоров технологии работы с психоматрицами. За эти годы удалось вырастить целую армию специалистов во всех областях науки и техники.

Казалось, ничто не может нарушить стабильность здорового работающего организма. Но только два человека во всем государстве знали истинное положение вещей. К ним стекалась со всех сторон разведывательная информация, по крупицам они собирали мозаику, тем самым восстанавливая целостную картину мира.

Этими людьми были великий князь Нортейна Сергей Одинцов, по прозвищу «Волк», и его правая рука Лех Шустрик.

Сергей трудился не покладая рук. Мало кто в княжестве мог представить, какую нагрузку он испытывал каждый день, сколько неотложной работы проходило через него. Он вставал в шесть утра, обязательная зарядка в тренажерном зале, после чего легкий завтрак, и сразу за работу. Просмотр утренней почты, свежих отчетов по финансовым, политическим и социальным направлениям, сводок новостей со всего мира, затем прием представителей из разных служб и управлений княжества, заслушивание докладов, совещания с главами департаментов. Очень часто ему приходилось летать в командировки, в те края государства, где требовалось его личное присутствие. Ложился он спать рано, часов в одиннадцать, но случалось засиживаться допоздна, если дело не терпело отлагательства, решение нужно было вынести немедленно.

Часто Серега вспоминал те счастливые времена, когда он был простым сотником Волком. Ему не нужно было зарываться в горы бумаг, внося свои указания и коррективы. В те времена, когда его основная задача была уничтожить врага и выжить, когда он с друзьями по Волчьему отряду искал на свое мягкое место приключений и обязательно их находил, когда ему каждый день приходилось махать мечом, а не подмахивать ручкой указы, приказы и распоряжения. В те годы он был беззаботен и счастлив, впрочем, и сейчас Серега испытывал удовольствие от того, что делал. Он был полон сил и энергии, работа на благо государства хоть и сосала из него все соки, но, казалось, даже омолаживала его. К тому же у него были верные помощники, на которых он в любой момент мог опереться, и в первую очередь это была его жена Айра и верный друг Лех Шустрик, с которым давным­давно свела его судьба в тюремной камере князя Боркича. Могли ли они тогда вообразить себе, каких высот достигнут.

Сергей работал у себя в кабинете над очередным отчетом Дерека Ральфа, главы управления Внешней разведки. Он собирался уже закончить. Время близилось к полуночи, когда в дверь раздался стук.

Серега отложил доклад в сторону, нажал кнопку на столе, разрешая посетителю войти, и удобно откинулся в кресле. Кому это он потребовался в столь поздний час?

Дверь открылась, и вошел Лех Шустрик. Выглядел он уставшим и встревоженным.

— Привет, старый пень, совсем, наверное, зачах в своем кресле? — заговорил он с порога.

Если бы кто услышал эти слова, адресованные князю Волку, решил бы, что их автор совсем свихнулся, и жизнь ему недорога. Сейчас последует вспышка гнева и скорая казнь нахала, но Серега лишь улыбнулся и протянул руку, указывая на свободное кресло.

— Садись давай, старая лиса. Чего так поздно? До утра подождать не мог? Меня Айра совсем заждалась. Я ее уже два дня не видел. Как вчера с Марком попрощался, улетел сразу, сегодня вот к вечеру вернулся и сразу за работу.

— А ты что думаешь, я не в курсе? И что там в Краснограде? Зачем ты потребовался? — спросил Лех, погружаясь в кресло. — А у тебя есть что­нибудь для души и тела?

— Если ты про прохладительные напитки, могу предложить вино или пиво. Темное? Клеманское. Свежий урожай.

— А давай по кружечке темного. Клеманское я люблю, — согласился Лех. — Смотрю я, ты совсем Волчье пиво перестал жаловать. Давно у тебя на столе его не видел. Оно в принципе и правильно. Надо пробовать новые вкусы, а то можно и зачахнуть со скуки.

Серега выбрался из­за стола и направился к бару, замаскированному в книжном шкафу. Он выбрал два небольших бокала, достал непочатый глиняный кувшин с пивом, распечатал его и наполнил бокалы.

— И все­таки что тебе не спится? Завтра, насколько я помню, нам предстоит поездка в Инкубатор. А ты на ногах? — спросил Серега, возвращаясь к себе.

— Думаю, что поездку в Инкубатор придется отложить, — заявил Лех и сделал глубокий глоток. — И впрямь вкусное клеманское. Давно такое не пил.

— Почему это отложить? Мы давно уже не были в гостях у Шарифа… — насторожился Сергей.

Инкубатором назывался научно­исследовательский институт, занимающийся вопросами психоматрицирования. Если говорить простыми словами, сотрудниками Инкубатора создавались слепки человеческого сознания, которые можно было пересадить на любой другой носитель. В самом начале развития княжества Нортейн именно эта технология позволила быстро развить науку и технику. Инкубатором руководил академик Шариф, когда­то служивший ихорам, но выкраденный и перевербованный Одинцовым.

— Что­то тревожно мне, Серега. Думаю, мы упускаем что­то очень важное. Мои люди докладывают, что на Севере заметно какое­то движение. Стужа начала оживать, и это очень сильно меня беспокоит.

— Мы много раз пытались наладить контакты с так называемыми великими магами Севера, или, как они себя именуют — Стужей, но нас просто игнорировали. Мы отправляли к ним посольства и экспедиции, но они возвращались ни с чем. Ни один человек срединных государств не добрался до Стужи. Ходил по краю, видел северных витязей, но не мог даже заговорить с ними. Северные земли оказались закрыты для нас, как в свое время Железные. Но если магики и ихоры пытались вмешиваться в нашу жизнь, то Стужа просто нас игнорирует. Так почему ты считаешь, что что­то изменилось?

Глава 7 СЕВЕРЯНИН

В маленький городок Подвязье они прилетели на рассвете. Большую часть дороги Серега спал, вернее пытался поспать. Выбора у него все равно не было, если не в вертолете, то тогда уж точно весь следующий день пройдет без сна.
Постоянная тряска и неудобная для сна поза сделали свое дело. Теперь у него болели все части тела, казалось, он чувствует каждую косточку в своем организме, а сам он словно побывал между жерновов мельницы. Выжил, но к строевой службе непригоден. Оставалось только удивляться, откуда в Лехе Шустрике только силы берутся. Работает он столько же, нагрузки те же, быть может даже и больше, а вон сидит напротив бодрый и веселый, словно всю ночь на перине с молодухой провел.

Вертолет опустился за городом на маленькой взлётно-посадочной площадке, пребывавшей в запустении. Когда ее строили, никто и подумать не мог, что князь лично почтит их крохотный захудалый городок визитом. А вот как судьба повернулась.

Первыми борт вертолета покинул отряд в десять человек из Волчьей гвардии, особого подразделения, отвечающего непосредственно за охрану князя. Возглавлял его полковник Дверич, сурового вида дядька с большими усами и чуть припухлыми глазами, отчего казалось, что он все последнее время предавался беспробудному пьянству. Однако полковник Дверич никогда не пил и был очень надежным офицером, отлично себя зарекомендовавшим за двенадцать лет беспорочной службы.

Серега выбрался из вертолета вслед за Лехом, и обнаружил, что их встречают. На взлетно­
посадочной площадке стояли три бронированных внедорожника класса «Витязь», возле которых застыли статуями четверо господ, одинаковых с виду. Они были одеты во все темно­серое: камзолы с вышитыми справа гербами Тайной службы Нортейна, вотчины Леха Шустрика, высокие черные сапоги, из которых выглядывали аккуратные брюки, на головах плотно сидели черные меховые шапки. По случаю прибытия князя надели парадную форму, которую, вероятно, до этого даже из сундуков не доставали.

Серега усмехнулся в бороду да пожурил Леха:

— Твои­то, молодцы, вырядились, как на парад.

— Не каждый день их работу лично князь оценивать прилетает. Так что у них сегодня по­любому праздник, — ответил Лех.

Они проследовали к черному внедорожнику в центре. Гвардеец открыл перед ними задние двери, и Серега с Лехом разместились в машине. Место рядом с водителем занял один из Тайных.

— Как долго нам ехать? — поинтересовался Серега у Леха.

Шустрик переадресовал этот вопрос своему подчиненному, и тотчас получил отчеканенный ответ:

— Полчаса.

— Это хорошо, а вас, голубчик, как простите зовут? — спросил ласково, по­отечески Одинцов у Тайного.

Тот заметно смутился, но все же совладал с собой и ответил:

— Миклош Рубин, с вашего позволения.

— Так вот, Миклош, спросить вас хочу. Как поживает Рыцарь Севера, есть ли какие­то изменения в его самочувствии?

— Никак нет. Самочувствие дрянь. Лежит, сам на себя не похож, — отрапортовал Тайный.

— Да не тянитесь вы так, не на докладе. Кто занимался допросом Северянина?

— За него… так я и отвечал за допрос… — растаял Миклош Рубен, он больше не походил на живого робота, — сначала у нас все хорошо шло. Пока мы разобрались, что к чему, вроде все нормально. Потом он нам картинки показывать стал, живые такие, и все в них узнаваемо.

— Что вам показывал северянин? — поинтересовался Серега.

— Да все больше непонятно, — признался Миклош.

— Это, простите полюбопытствовать, как так получилось. Только что сказали, что узнаваемо, а теперь непонятно?

— Это как раз просто. Он транслировал нам в разум вереницу картинок. Вот каждая картинка сама по себе понятна, а если попытаться связать их воедино, глупость несусветная получается, в которой ни смысла, ни совести нет.

— Попробуйте припомнить, что там было?

— Леса в снегу, люди с оружием, много людей с оружием. Потом космос, звезды, корабли летят, затем какие­то огурцы, только как бы из железа. Потом и вовсе что­то непонятное. Только он это, батюшка князь, только вначале показывал, потом, видно, понял, что мы ничего не понимаем, и решил сделать нам попонятнее. Вот тогда он и выдал ряд картинок, в которых мы разобрались. Он сам из Стужи, это слово как бы само у нас в голове зародилось, когда он показывал свою родину. Дома все больше двух­трехэтажные, из дерева, охраняются. Потом его призвали куда­то в центр, он долго ехал на каком­то летательном аппарате, вроде и самолет не самолет, и на вертолет не похож. Но летает быстро. Его встретили в большом каменном городе, какая­то женщина в белых одеждах, она приказала ему найти что­то. Тут непонятно. Мы сами не поняли. Вроде как камень какой­то, только не камень, а будто живое существо. И находится этот предмет на Проклятых землях, вот тут как раз понятно, это они так наши земли называют. В поход он отправился не один. Было еще три человека, если их можно людьми называть, но вроде ничем особо не отличаются. Как я понял, один из них погиб при переходе. Их земли накрывает нечто вроде защитного купола. Со вторым мы так и не разобрались. Он и сам не знает, где второй.

— Итак, их отправили искать некий артефакт непонятного происхождения. Это ясно. Что он хотел от нас? — спросил Лех Шустрик.

— Вроде как помощи. Он все время показывал нам изображение этого предмета, но нам он незнаком. Где его искать? Непонятно. Тогда он начал собираться, хотел уйти. Вот тут я его и задержал.
Вернее, это было сделано по­моему приказу. Он до этого несколько дней жил у нас в избе, под присмотром, но мог свободно перемещаться. А тут мы его надежно заперли, чтобы не исчез.

Лех Шустрик покачал осуждающе головой, но Миклош Рубин не хотел признавать за собой ошибки.

— А что вы мне прикажете делать? Вот ушел бы он незнамо куда? А вы потом спросили бы у меня, где, мол, пришелец с Севера? Почему не уследил? И что я вам на то скажу? Вот так­то. Считаю, что все правильно сделал. Тем более мы его в карцер не сажали, ничего такого не делали. Он свободно передвигался по избе, только за двери не мог выйти без нашего присмотра. Он пытался уйти, тогда мы ему четко объяснили, что нельзя. Кто же мог подумать, что он после этого так распереживается, что заболеет, а теперь вот и вовсе не встает. Лежит все время, ни с кем не разговаривает. В одну точку смотрит. Словно решил нам назло взять да помереть. Сам бледный, не ест. До этого он питался, у него маленькие такие баночки серебристого цвета с собой.