Волчья невеста

Глава 1

Мари не помнила, чтобы её бабушка так громко кричала.

— Варин, остановись! Все, кто уезжает в этот город, они… не возвращаются!

Она убеждала отца Мари, что нельзя везти семью в Валд — мрачный городок посреди леса.

— А почему, а? — раздражённо спросил отец. — Объяснишь уже, чём дело, старуха?

Он закинул в телегу очередной мешок с вещами и повернулся к тёще. Высокий и грозный, с густой рыжеватой бородой, он с вызовом взглянул на неё, скрестив руки на груди.

— Если там так опасно, то давай, расскажи мне всё! Или умолкни уже с концами.

Мари не знала, что именно должна рассказать бабушка, но молилась, чтобы та поскорее это сделала. Её изрядно пугала идея переезда в город, который вызывает такой отчаянный страх.

Но бабушка молчала. Она открыла рот, явно собираясь что-то сказать, но захлопнула его снова, и ни звука не сорвалось с дрожащих губ. Остался только молчаливый ужас.

Отец победно усмехнулся.

— Как я и думал. — Он повернулся к телеге. — Мари, убедись, что матери удобно.

Девочка бросилась проверять, достаточно ли у мамы тёплых одеял. Отец укрыл её на славу, и до приезда в Валд Амалия точно не должна замёрзнуть.

Варин продолжал бормотать себе под нос что-то о глупых суевериях и сказках. Даже в предрассветном сумраке было видно, как его лицо исказилось отвращением. Мари это не нравилось, как и не нравилось то, что они уезжают так рано. Ей хотелось ещё раз увидеть родную деревню в лучах утреннего света, а не в мрачном мерцании факела.

— А я знаю, — сердито продолжила бабушка, — знаю, почему ты уходишь сейчас. Хочешь сбежать, пока мой муж на охоте. Задумал ускользнуть, как вор в ночи!

— Вор? — Варин подскочил к Ильзе и навис над ней, выдыхая ярость в лицо. — Мы узнали про целительницу, которая может вылечить твою дочь! Но когда я пытаюсь отвезти её к ней, ты называешь меня вором?!

Его лицо покраснело от гнева, а каждое слово врезалось в сердце Мари, как заточенный нож. Она хотела умолять его остановиться. И правда, почему они не могут подождать дедушку? Он знал лес гораздо лучше, чем отец. Разве не правильно будет расспросить его?

Но девочка держала рот на замке. Она точно знала, что просьбы и мольбы только сильнее разозлят отца.

— Мари! — рявкнул Варин, не сводя глаз с Ильзе. — Едем!

Он развернулся и забросил последний свёрток в шаткую телегу. Потом запрыгнул в неё сам и щёлкнул кнутом лошадь. Мари в растерянности застыла. Ильзе, не говоря больше ни слова, кинулась в дом.

— Бабушка! — взвизгнула Мари.

Она даже не попрощается? Невозможно!

Девочка приросла к тому месту, на котором стояла. Телега отца проехала совсем немного и со скрипом остановилась. Через несколько мгновений Ильзе выбежала обратно, прижимая к груди большую красочную книгу в потрёпанном кожаном переплёте. Бабушка сунула её в руки Мари.

— Что бы ни случилось, — яростно прошептала она, — ты должна убежать из этого леса!

Большие руки Варина сомкнулись на талии дочери. Он подхватил её и забросил в телегу, словно ещё один мешок. Они начали отъезжать, и Ильзе побежала вслед.

— Вернись несмотря ни на что! — прокричала бабушка.

Слёзы текли по лицу Мари, пока она наблюдала, как расстояние между ними увеличивается. Книга в её руках казалась тяжёлой, как камень, и девочка крепко прижимала её к груди, чувствуя, что сердце бьётся всё быстрее от недоброго предчувствия.

Глава 2

Когда первые лучи окрасили небо, Мари осознала — её родная деревня у подножия горы осталась позади. Телега отца катила не по зелёным холмам, а по бескрайним плоским полям. Знакомые виноградники сменились золотым морем пшеницы и ячменя, которое тоже вскоре исчезло за линией леса.

Таких огромных деревьев Мари никогда не видела. Конечно, возле фермы бабушки и дедушки тоже встречались небольшие рощицы, но они не шли ни в какое сравнение с этим лесом.

Здесь сосны и ели были такими высокими, что неба не разглядеть. Под густыми ветвями не росло ни травинки, ни цветочка, ни даже кустов — казалось, что мрак и тень задушили любую жизнь под колючим пологом.

Мари стало страшно. Каждый раз, когда колёса телеги ломали сухие ветки, и хруст эхом разносился по лесу, по её спине пробегал холодок. Ей постоянно казалось, что ещё немного, и они с отцом потревожат какого-нибудь призрака. А в том, что в таком лесу обязательно живут призраки, Мари даже не сомневалась.

Больше всего на свете ей хотелось повернуть обратно. Чтобы отец признал ошибку и вернулся в безопасную деревню, к милой ферме. Мужество почти покинуло её, слёзы подступили к глазам, но она вспомнила о причине их переезда.

Её мать, Амалия, неподвижно лежала под плотным слоем одеял. Мари бережно поправила выбившуюся прядь её светлых, почти белых волос — таких же, как у неё самой. Глубоко вздохнув, чтобы отогнать тяжёлые мысли, девочка достала книгу бабушки. Она была настоящим сокровищем Ильзе. Та хранила её как зеницу ока, будто страницы были сделаны не из бумаги, а из чистого золота.

— Чтение — это привилегия, Мари, — строго говорила бабушка, когда внучка пыталась протестовать против уроков. — И большинство людей вроде нас такой привилегии не имеют. Но поверь мне: в какой бы передряге я ни оказывалась, чтение всегда становилось ключом к разгадке самых чудесных тайн.

Теперь Мари начинала понимать эти слова. Она перелистывала страницы, будто это могло отогнать сгущающуюся тьму, вчитываясь в аккуратный почерк бабушки. Разглядывала картинки, которые нарисовал дедушка. В этой книге они записали все приключения, пережитые в молодости.

Мари пыталась убедить себя, что её собственная поездка — это тоже начало доброго приключения, но странные звуки из-за деревьев то и дело заставляли её вздрагивать. Притворяться оказалось сложнее, чем она думала.

Они ехали весь день, но о наступлении ночи Мари догадалась только потому, что отец остановился и начал разводить огонь. Варин, тихо ворча себе под нос, возился с трутом, а когда огонь наконец разгорелся до приличных размеров, принялся жарить солёную рыбу, которую они взяли в дорогу.

Мари снова проверила мать — точнее, то, во что Амалия превратилась за год беспрерывного сна. Болезнь началась так внезапно, что девочка до сих пор с трудом могла в это поверить.

В тот день они вместе с мамой трудились в маленьком саду.

— Поработай пока с полынью, хорошо? — сказала Амалия, медленно поднимаясь на ноги. — Кажется, я перегрелась. Пойду прилягу на пару минут.

Неуверенной походкой она направилась к дому.

— Мама, всё в порядке? — встревоженно спросила Мари.

Амалия махнула рукой.

— Да, всё хорошо. Просто немного отдохну.

На пороге она обернулась и тепло улыбнулась дочери. Мари ещё не знала, что это была последняя улыбка матери, которую она увидит. Через минуту из дома донеслись глухой удар и звон разбитой глиняной посуды.

Девочка вбежала и увидела мать без сознания на полу. В голове промелькнуло страшное: «Мама умерла», но Амалия всё же прерывисто и неглубоко дышала. Тогда Мари выбежала на дорогу и закричала:

— Позовите целителя!

Она вопила, пока горло не начало саднить, пока голос не превратился в хриплый шёпот. На её крики сбежались все соседки, пытаясь успокоить Мари и выяснить, что случилось. Когда прибыл целитель, всякая надежда на быстрое выздоровление Амалии оказалась потеряна.

— Сонная болезнь, — вынес вердикт седовласый лекарь.

Неизлечимая болезнь. Мари казалось, что она сама вот-вот потеряет сознание, глядя на мать, лежащую белой, словно снег, и неподвижной, как стекло. По совету врача и друзей Варин перевёз жену в дом её родителей, и оттуда бабушка с дедушкой разослали мольбы о помощи во все ближайшие и дальние города.

За исцеление дочери они обещали щедрую награду, ведь они были зажиточными фермерами, и на зов откликнулись многие. Лекари приходили и уходили, сливаясь в сознании Мари в образ одного хмурого человека, который неизменно качал головой и бормотал, что ничего нельзя сделать. Постепенно надежды у семьи почти не осталось.

— Мы уже видели такое раньше, — однажды услышала Мари шёпот бабушки, обращённый к отцу.

— Да, да, я знаю, — буркнул Варин. — А потом волшебница исцелила прекрасную девушку, и все они жили долго и счастливо.

В его словах звучала издёвка, за которой скрывалась боль.

— Но это правда! — настаивал дедушка. — Если бы ты пошёл к ним и попросил волшеб…

— Хватит! — прогремел Варин. — Я не собираюсь гоняться за фантазиями, пока моя жена испускает последние вздохи! Мы закончили с этим. Никакой магии!

Этот взрыв упрямства не удивил Мари — нечто подобное она слышала от отца и раньше. Бесчисленное количество раз он отмахивался от бабушки с дедушкой, предлагавших собственный способ исцелить Амалию.

Глава 3

— Мы почти у цели, — прошептала Мари, целуя холодную щёку матери, словно та могла услышать. Тихо пожелав ей спокойной ночи, девочка уснула с мыслью, что в чём-то отец был прав — стоило попытаться показать Амалию необычной целительнице.

На следующее утро они поднялись с подобием рассвета и продолжили путь. Дорога час от часу становилась всё более гнетущей. Света стало совсем мало, а лес вокруг как будто болел — деревья казались истощёнными, их кроны нависали слишком низко. Мари взглянула на свой красный плащ и невольно обрадовалась его цвету — в этом унылом месте она казалась единственным ярким пятном.

В город они въехали ближе к вечеру, хотя, возможно, это была просто вторая половина дня — здесь время словно остановилось. После мрачной дороги Мари радовалась любым признакам жизни и искренне улыбалась всем, кто попадался им на пути.

Жители города — мужчины, женщины и дети — выходили из хижин с соломенными крышами, чтобы поглазеть на приезжих. Однако никто не отвечал на улыбки Мари. Только один мальчик отважился помахать рукой, но мать тут же грубо оттолкнула ребёнка, спрятав за своими юбками.

Постепенно деревянные дома сменились каменными постройками. Здания становились выше, теснее прижимались друг к другу. Телега медленно продвигалась вперёд, пока перед Мари не открылась просторная рыночная площадь.

— Отец, — задумчиво произнесла она, — как-то не похоже, что здесь недавно была лихорадка.

— Что ты имеешь в виду? — спросил Варин, не отрывая взгляда от дороги.

— Все эти люди… Мастерские переполнены, на площади тоже много народу.

— Ставлю на то, что они такие же как мы.

Варин пожал плечами, но его беспечное объяснение не успокоило дочь. И всё же Мари заметила, как он, несмотря на свои слова, начал внимательно осматривать окрестности, нахмурив брови. Однако вслух он больше ничего не сказал.

Когда они подъехали к колодцу в центре площади, Варин остановил лошадь и приказал Мари оставаться с матерью. Он поднялся по ступеням самого большого здания и исчез за дверью. Но уже через пару минут Варин выбежал, а за ним спешили Айзек и какой-то пухлый мужчина.

— Но вы должны стать нашим новым кузнецом! — воскликнул Айзек, хватая Варина за рукав.

— У вас уже есть один, я видел кузницу, — ответил тот, пытаясь освободиться. — Вы говорили, что болезнь выкосила город. Как-то не похоже!

Мари не смогла сдержать улыбки, услышав это. Пока Айзек подбирал ответ, вперёд выступил запыхавшийся толстяк.

— Наш кузнец молод, буквально мальчишка, и нам нужен ваш опыт, — проговорил он, раскрасневшись.

— А вы вообще кто?

— Я Отто, бургомистр…

— Что ж, Отто-бургомистр, мы здесь, чтобы увидеть вашу целительницу!

Заискивающая улыбка на миг исчезла с лица Отто, но тут же вернулась, словно приклеенная.

— Полагаю, вам бы хотелось сначала увидеть ваш новый дом…

— К целительнице! Или мы уходим.

Отто выглядел растерянным, но быстро собрался. Он махнул рукой в нужном направлении, Варин запрыгнул в телегу и тотчас же тронулся с места. Через пару поворотов они оказались у нужного дома. Айзек и Отто едва поспевали за ними.

Хижина целительницы мало чем отличалась от других домов, если не считать травяного сада вдоль дорожки к двери. Мари почувствовала тревогу, заметив, что все растения выглядят чахлыми и больными. Видимо, сказалась серость, царившая в городке — солнца здесь было не больше, чем в густом лесу.

На пороге появилась высокая худая женщина, совсем не похожая на восточную чужестранку. Как и у большинства горожан, которых успела заметить Мари, у неё была землистого оттенка кожа и серые круги под глазами. Тусклые волосы небрежно собраны под неопрятным синим чепцом.

Пока Варин бережно вынимал жену из телеги, бургомистр подскочил к женщине и начал что-то горячо шептать ей на ухо. Её глаза расширились, и Мари не понравился этот взгляд. Паника, мелькнувшая на лице целительницы, едва не заставила паниковать её саму.

Комната, куда Варин перенёс Амалию, оказалась тёмной и холодной. Единственная свеча горела на длинном узком столе, создавая дёрганные тени. Света едва хватало, чтобы разглядеть обстановку, но даже так Мари заметила лишь одну полку с жестяными банками, большинство из которых покрывала многолетняя пыль.

Её беспокойство нарастало. Однажды Мари довелось побывать в доме одного старого целителя в родной деревне, и там у неё глаза разбегались от множества мисок, кастрюлек, склянок и вёдер, до краёв наполненных сушёными травами. Здесь всё было решительно не таким.

Бургомистр расчистил стол, чтобы Варин мог положить на него жену.

— Что… — начала было целительница, но Айзек её перебил.

— Помнишь, Ленни, я говорил тебе о женщине с сонной болезнью?

— О-о… — Она уставилась на него, на мгновение потеряв дар речи. Затем кивнула. — Да, я помню.

Ленни поставила кипятиться воду, потом подошла к полке с пыльными банками и взяла четыре из них. Затем, нервно схватив ступку, она начала смешивать травы.

Мари внимательно наблюдала за её действиями, пытаясь понять состав будущего отвара. Амалия научила её немного разбираться в свойствах некоторых трав, и поэтому происходящее нравилось девочке всё меньше и меньше. И дело было даже не в том, что смесь казалась слишком простой для такой сложной болезни, просто... Ужас охватил Мари, когда она увидела, что именно Ленни достала из очередной банки.

Глава 4

Семья в сопровождении Айзека и Отто прибыла к новому дому — маленькому одноэтажному строению на самом краю городка. За ним простирался лес.

— Здесь раньше жил портной, — с заметным оживлением рассказывал бургомистр. — Он скончался три года назад, так что теперь дом ваш.

Айзек и Отто помогли Варину уложить Амалию на узкую кровать, продолжая болтать о том, как замечательно теперь заживётся семье кузнеца. Мари наблюдала за ними невидящим взглядом. Когда эти двое ушли, она присела рядом с матерью и взяла её холодную руку.

Варин занимался разгрузкой телеги.

— Ну как? — спросил он, занося в дом последний мешок. — Она уже подаёт какие-нибудь знаки?

Мари едва сдержалась, чтобы не закричать, что он прикончил жену своей глупостью, но лишь молча покачала головой.

— Ладно, — сказал отец. — Тогда я к мяснику. Скоро вернусь.

Мари до глубины души возненавидела его вселяющий надежду тон.

Вскоре после его ухода девочка заметила, что дыхание Амалии стало более редким, а руки — ещё холоднее. Но вдруг, сквозь пелену слёз, Мари увидела то, о чём молилась весь последний год. Серо-голубые глаза Амалии, такие же, как у неё самой, медленно открылись и встретились со взглядом дочери.

— Моя девочка… — Её хриплый голос дрожал. Рука медленно поднялась, чтобы коснуться лица Мари. Та схватила материнскую ладонь и прижала к своей щеке.

— Мама, — вырвалось рыдание, — я пыталась их остановить, но они не слушали! Отец не хотел слушать!

Амалия слабо улыбнулась. В этот момент Мари пронзила мысль: может быть, она зря кричала на целительницу? Ведь мать открыла глаза — разве это не признак улучшения? Неужели отвар действительно помог?

— Знаю, милая, — тихо произнесла Амалия. — Я не могла тебя видеть, но слышала всё.

Мари удивлённо нахмурилась.

— Ты могла слышать?

Амалия коротко кашлянула.

— Да, могла.

— С самого первого дня?

Мать закашляла сильнее, морщась от боли, и кивнула.

— Но сейчас тебе лучше? — с надеждой спросила Мари.

Она молилась услышать заветное «да», но ответом стал новый приступ кашля.

— Нет, милая. Я скоро уйду. — Амалия сделала глубокий прерывистый вдох. — Создатель дал мне эти минуты, чтобы попрощаться.

Мари протяжно взвыла, не в силах сдержать слёзы. Мать погладила её щёку ледяными пальцами.

— Не трать время на горе, — с нежной укоризной сказала Амалия. — Отец нуждается в тебе. Без твоей помощи ему не справиться. А ты… — Она осторожно потрогала кончик носа дочери. — Ты у меня такая красавица. Мужчины это быстро заметят. Не все они те, кем кажутся.

Амалия судорожно вздохнула и снова погладила лицо Мари.

— Я люблю тебя, доченька.

С этими словами она закрыла глаза — на этот раз навсегда.

Глава 5.1

Мари не знала, как долго просидела неподвижно. Она, казалось, даже не моргала, глядя на лицо матери — пепельное, мёртвое. Часть её не могла принять, что всё закончилось вот так. Мамина жизнь оборвалась так просто.

Постепенно звенящая пустота в голове Мари начала наполняться голосами. Сначала громче всех звучали последние слова Амалии. Но были и другие звуки — вроде жёстких слов отца и невнятного бормотания целительницы, а в итоге самой громкой стала команда, заглушившая всё прочее: «Что бы ни случилось, ты должна убежать из этого леса!»

Бабушка была права. Теперь Мари в этом уверилась.

Они приехали сюда, и мама сразу умерла. Целительница либо вовсе таковой не была, либо отравила Амалию специально. Вся эта ложь про лихорадку, хмурые взгляды, которыми люди обменивались, стоило телеге Варина пересечь черту Валда… С этим городом что-то не так. Но ей было плевать, что именно.

Мари сорвалась с места и выбежала из дома. Она побежала так быстро, как могла, и скоро позади осталась городская площадь. По бокам начали мелькать соломенные крыши, а потом показался лес.

Девочка не совсем понимала, что делает, но это не имело большого значения. Стояла ночь, но это было не важно — Мари знала, в каком направлении двигаться. Она примерно представляла, где находится ферма, и не собиралась останавливаться, пока не доберётся туда.

Она не видела дальше собственного носа, у неё не было запасов еды, но всё, о чём Мари могла думать — ей нужно домой. Она упадёт в объятия бабушки и наплачется вдоволь, когда покинет проклятый лес.

В лесу стемнело ещё сильнее. Юбка зацепилась за низкую ветку, заставив Мари споткнуться, сухие сосновые иглы расцарапали руки в кровь, нога ударилась о камень. Влажная земля липла к лицу, когда она попыталась подняться. Но кое-то заставило её замереть на полпути, и ледяной ужас сковал её тело.

Мари изо всех сил старалась успокоить прерывистое дыхание и напрячь слух. Она была почти уверена, что слышала ещё одно, другое дыхание — не своё.

Она была здесь не одна.

Медленно, не вставая на ноги, она повернула голову и чуть не лишилась чувств.

Существо стояло рядом, отбрасывая тень даже во тьме. Оно рычало, но звук был настолько приглушённым, что Мари не могла сказать точно — действительно ли она это слышит, или это лишь воображение. Но разбираться не было времени. Она вышла из оцепенения и рванулась вперёд.

Мари бежала что есть сил, забыв о грязи и ссадинах на руках. Тихий голос в голове недоумевал: что она вообще здесь забыла — одна, в лесу, в кромешной темноте? А потом голос взвизгнул: умные девочки тринадцати лет сидят дома с отцами, а в лес не сбегают, и она поступила как полная дура, ДУРА.

Но Мари проигнорировала этот крик и побежала дальше.

Через пару шагов или пару миль, не дав ей понять, как далеко она убежала, существо прижало её к земле. Тяжелая лапа толкнула в затылок, заглушив отчаянный вопль.

Когда морда с белыми зубами опустилась к её лицу, Мари поняла — она умрёт прямо сейчас. Не то чтобы ей хотелось, но сквозь панику она задалась вопросом: не в этом ли милость Создателя? Может, он решил избавить её от жалкой жизни в городе, где даже цветы не растут?

Однако были и другие вопросы, волновавшие её куда больше. Например, сколько боли несут эти ужасные зубы? И с какой части тела они начнут её грызть? С ног? Шеи? Правого бока?

Тёплая боль в руке заставила Мари вздрогнуть. Превозмогая страх, она посмотрела на предплечье, ожидая увидеть худшее. Неужели руки больше нет? А то, что она её чувствует — это с непривычки?

Кровь струилась из укуса — большого, но не смертельного.

Мари удивилась, и это чувство стало ещё сильнее, когда животное не продолжило атаку, а отошло на несколько шагов назад. Его низкое рычание заставило воздух вибрировать, усиливая мрачность леса.

Девочка разглядела очертания существа, которое её укусило, и наконец поняла, что это был волк. Самый огромный из всех, что она когда-либо видела. Конечно, она видела их не так много, но размер этого всё равно поражал воображение, казался ненормальным.

Его шерсть отливала серебром и тускло сияла в серой дымке, окутывающей лес. Когтей почти не было видно, но фантазия Мари дорисовала их сама и сделала огромными, как кинжалы.

Новая волна паники грозила поглотить её целиком, но тут девочка встретилась с волком взглядом. Она могла поклясться чем угодно, даже собственной душой, что глаза, смотрящие на неё — это глаза человека. Осмысленные. И даже… немного заинтересованные?

Но размышлять об этом ей не пришлось. Волк пристально смотрел на Мари, словно любуясь своей работой, а в следующее мгновение уже лежал на земле со стрелой в сердце и издавал последний крик. Мари с ужасом наблюдала, как закрываются человеческие глаза.

— Эй! С тобой всё в порядке? — окликнул её мужской голос.

Мари вдруг поняла, что хочет, но не может ответить. Не может даже пошевелиться — она словно приросла к земле. Всё, что ей оставалось — это лежать и дрожать, бесконтрольно моргая, ожидая, когда отступит ужас.

Тяжёлые шаги приблизились вплотную.

— Неприятная рана, — спокойно произнёс голос. Сильные руки подняли Мари и убаюкали, как ребёнка. — Ты из Валда, да?

Глава 5.2

Мужчина много говорил, пока нёс Мари до города, и его спокойный голос успокаивал её, как колыбельная.

Оказалось, что его зовут Йен, и он охотником. Он живёт с другой стороны леса, у самых холмов, со своей большой семьёй. И у него даже есть дочь примерно того же возраста, что и Мари. Обычно Йен не заходит так далеко на запад, ведь здесь нельзя охотиться, но самец, за которым он гнался, вывел его за пределы привычной зоны.

Йен поведал, что не любит надолго оставлять жену и детей, поэтому старается не уходить далеко от дома…

На этой части рассказа Мари задремала.

— Эй! — окликнул охотник другого мужчину, когда подошёл к окраине Валда. — У меня тут девочка, ей плохо! Не знаешь, где найти её семью?

— Что за девочка?

Глаза Мари были закрыты, но в коротком ответе она узнала голос отца — не грубый и упрямый, как обычно, а хриплый и надломленный. Внутри неё шевельнулась жалость, но это чувство тут же сменилось яростью.

Это он притащил их сюда. Он стоял и смотрел, как в его жену вливали отраву. Он удерживал Мари, пока Амалию ещё можно было спасти. И, судя по его голосу, он всё это прекрасно понимал.

Отцу больно? Очень. Так ему и надо.

— Я нашёл её в лесу, — сказал охотник. — На неё напал волк…

— Что за девочка? — повторил Варин. — Я свою несколько часов назад потерял, после того как нашёл дома жену… Мёртвой.

— Я, кхм… сочувствую твоей утрате. Может, посмотришь? Вдруг твоя?

Мари услышала быстрые шаги.

— Да, моя. Не знаю, о чём эта дура думала, когда потащилась в лес.

Его резкие слова звучали почти нежно, как признание в любви. Знакомые руки оторвали Мари от охотника. Ей очень хотелось обрести голос, чтобы поблагодарить Йена за его доброту, но язык до сих пор не слушался.

Варин не уложил Мари в постель, потому что там всё ещё лежало тело Амалии. Вместо этого он пронёс дочь к стулу в углу комнаты, прижал к себе и начал укачивать, как младенца.

Последний звук, который Мари слышала перед тем, как провалиться в сон — тихие рыдания отца. А её последней мыслью было отчаяние. Она так и не сбежала из леса.

Глава 6.1

Месяц спустя

— Хватит читать, — проворчал Варин, застыв в дверном проёме. — Ты уже месяц сидишь с этой проклятой книгой. Мы оба сойдём с ума, если ты не будешь выходить на улицу.

Он покачал головой и прошёл в дом, а Мари молча сидела, пытаясь подобрать ответ. Это оказалось непросто. Несмотря на вспышку отцовской любви в ночь смерти Амалии, весь последующий месяц они с отцом почти не разговаривали.

Варин даже не спросил у неё про волка. Просто принял на веру слова охотника и продолжил жить как ни в чём не бывало. И нападение зверя, и смерть Амалии, и даже его новая работа — всё это, по мнению Мари, заслуживало больше слов. Она понимала, что отец горюет, но его скорбь мало что меняла в её душе.

Варин так и не признал, что совершил ошибку, которая лишила её матери, а его самого — любимой жены.

Похороны Амалии прошли скромно, присутствовали только скорбящие муж и дочь, священник и отстранённый бургомистр. Мари до сих пор не могла понять, зачем там оказался Отто. Чувствовал ли он свою вину? Вряд ли. Он так часто зевал, пока её мать закапывали, что Мари хотелось зачерпнуть горсть земли с могилы и затолкать ему в рот.

Неуместное поведение бургомистра снова напомнило ей, что нужно покинуть Валд. На следующий день после похорон Мари начала умолять отца отвезти её домой.

— Ты сам можешь вернуться сюда, если хочешь, — рассуждала она, следуя за Варином, который обустраивал крохотное стойло для их лошади. — Я буду жить с бабушкой и дедушкой, они точно…

— Довольно! — оборвал её отец, остановившись. — Мы не поедем обратно. Это решено.

— Но…

Он повернулся к ней и наклонился почти вплотную.

— Ещё раз заговоришь об этом, и очень сильно пожалеешь.

— Ты думаешь только о себе, — прошипела Мари, не в силах сдержать гнев.

Чтобы успокоить бушующий в душе ураган, она впервые решилась прогуляться по городу.

Несмотря на небольшие размеры Валда, на улицах было полно людей, суета царила повсюду. Как рассказывал Отто, местные жители не могли всерьёз заниматься земледелием из-за постоянной нехватки солнца, поэтому были вынуждены искать другие способы заработка. Они обслуживали путников, которые шли через лес по кратчайшему пути в столицу королевства.

Вместо того чтобы выращивать собственную пищу, горожане закупали её в более солнечных краях. Поначалу это казалось Мари невероятным расточительством, ведь такие поставки должны обходиться в целое состояние. Однако вскоре она поняла, что многочисленные гостиницы приносили валдийцам неплохой доход. Они брали плату за стойла для животных и доступ к колодцу, а сколько золота оставалось в тавернах — одному Создателю известно.

Мари прошла мимо двух пекарен, храма, оружейной лавки и магазина с тканями, и вышла на центральную площадь. Это должна была быть приятная дневная прогулка, но вскоре девочка заметила неладное. Все прохожие смотрели на неё: кто с презрением, кто с опаской, а дети — с неподдельным любопытством, но стоило ей поднять глаза, как люди тут же отводили взгляд.

Мари почувствовала, как кровь приливает к щекам. Что происходит? Как им удаётся одновременно смотреть и не смотреть на неё? Неужели так встречают всех новеньких?

Под этими странными взглядами она вернулась домой и больше не выходила. Лишь изредка позволяла себе сходить за водой или собрать растопку для очага. Книга бабушки стала её единственным утешением — только с ней Мари могла вспомнить, каким был её прежний мир. Варин запрещал ей читать по вечерам, чтобы не тратить драгоценные свечи, но днём книга была её настоящим другом, которого теперь отец собирался отнять.

— Почему бы тебе не прогуляться? — снова нахмурился Варин.

Мари многозначительно приподняла бровь и указала взглядом на заживающий укус. Отец фыркнул.

— Теперь будешь всю жизнь бояться волков? Это сложно, когда живёшь в лесу. Иди гулять, кому говорю! Тебе нужен свежий воздух, а мне — хотя бы час одиночества.

Внутри Мари закипало раздражение. Ей хотелось съязвить или выдать какую-нибудь грубость, и пока не наговорила лишнего, она резко захлопнула книгу, схватила красный плащ и выбежала наружу. Спорить с отцом было бесполезно, когда он в таком настроении.

Мари спустилась по узкой тропинке, ведущей к главной дороге. Но гулять по Валду она не собиралась — те взгляды заставляли её чувствовать себя прокажённой. Вместо этого она пошла в противоположном направлении, пытаясь унять раздражение на отца.

Вскоре Мари оказалась у кромки ненавистного леса, и то, что она увидела среди плотного полога ветвей, заставило её замереть от восторга.

Тонкий солнечный луч, как золотистый столб, мерцал на лесной опушке. Маленькие пылинки и мошкара кружились внутри него в беспорядочном танце. Луч был совсем близко, почти у самого края леса. «Ничего страшного не случится, если подойти», — подумала Мари, хотя внутренний голос шептал, что это плохая идея. Но после долгого месяца в бесцветном городе ей так отчаянно хотелось чего-нибудь яркого, что она его не послушала.

Мари приблизилась к лучу с осторожностью, будто боялась спугнуть. Постояв немного рядом, она стиснула зубы и слегка приподняла юбки. Аккуратно, словно пробуя воду, подставила лодыжку свету. Лесная почва под лучом была усыпана сухими сосновыми иглами и мёртвыми ветками.

Глава 6.2

Когда Мари вернулась домой, Варин сидел на пороге и натягивал сапоги.

— Я забыл взять муку. Пойдём со мной в лавку, скажешь, что нам ещё нужно.

Как бы Мари ни сердилась на отца, она почувствовала укол жалости. Раньше, ещё до болезни, за покупками всегда следила мама. Варин во многом зависел от Амалии.

Они вышли из дома и направились к лавке. Мари решила пока не рассказывать отцу о странном лесном мальчике.

Горожане по-прежнему странно смотрели на неё, но с рядом с отцом было легче это переносить. Или, может, когда она не одна, они не пялились так уж откровенно?

На одной из улиц недалеко от площади с ними поравнялся Отто. Его присутствие сразу испортило Мари настроение. После пары дежурных фраз бургомистр устремил на неё пристальный взгляд.

— Итак, девочка, — вкрадчиво улыбнулся он, — у тебя появились друзья?

Сердце Мари подпрыгнуло. Как он узнал? Следил за ней? Дом бургомистра находился на другой стороне Валда — случайно увидеть их он не мог.

Заметив её смущение, Отто рассмеялся.

— Твоё лицо, милая девочка, говорит обо всём без слов. Выглядишь так, будто у тебя появился новый друг в наших краях.

Теперь Мари окончательно уверилась — он действительно за ней следил. Она хотела отмахнуться, но, к несчастью, отец выбрал именно этот момент, чтобы проявить интерес к её жизни. Варин бросил на дочь долгий взгляд, требующий объяснений. Мари обречённо вздохнула.

— Я встретила мальчика, но на самом деле я даже не знаю, как его зовут.

Только произнеся эту фразу, она осознала, что действительно не спросила его имени, хотя и открыла своё. Ей в голову пришла идея, как использовать любопытного бургомистра в своих целях.

— Этот мальчик примерно моего возраста, может, чуть постарше. У него карие глаза и волосы цвета мокрой коры. Он худой и довольно высокий. И подстрижен неаккуратно. Вы его знаете, Отто?

Ей не терпелось узнать имя своего нового знакомого.

— О, а ещё он сказал, что живёт в лесу, — добавила она, дополняя портрет.

Варин нахмурился.

— В лесу? Что-то не так с его семьёй?

— Нет-нет, что вы! Семья Курта очень милая. — Отто энергично замотал головой.

Мари позволила себе лёгкую улыбку. Итак, мальчика зовут Курт. Она решила, что ему подходит.

— Так почему же они живут отдельно ото всех? — всё так же хмуро спросил Варин.

— Они охотники, — ответил Отто.

— Вы же говорили, что рядом с городом охота запрещена.

— Да, но… Семья Курта живёт здесь с незапамятных времён. На самом деле им принадлежит большая часть земли вокруг города. Так что лучше оставить их в покое.

Варин покачал головой.

— Мари, я не хочу, чтобы ты…

— Нет-нет-нет! — перебил его Отто. — С ней всё будет в порядке! Эта семья просто немного замкнутая, вот и всё. Но мальчику тоже нужен друг. Курт хороший мальчик, правда. Мари будет идеальной подругой для него.

Удивлённая тем, что получила неожиданного союзника в лице Отто, Мари затаила дыхание, глядя на отца. В её голове промелькнула мысль: даже если он запретит ей общаться с Куртом, она всегда сможет ходить в лес тайком…

Хотя обычно Мари не ослушивалась прямых родительских приказов, она понимала — если не будет ни с кем общаться, рискует окончательно утратить рассудок в этом сером городе.

После нескольких долгих секунд Варин нехотя кивнул.

— Хорошо, — буркнул он. — По крайней мере, ты начнёшь выходить из дома.

Отто тут же распрощался с ними и отправился по своим делам. А Мари усмехнулась про себя. Да, отцу удалось оторвать её от любимой книги, но это ненадолго. У неё появилась идея, так что наследие бабушки с дедушкой ей ещё пригодится.

Глава 7

Всё следующее утро Мари не находила себе места, пока выполняла работу по дому. Её терзал вопрос: «А вдруг Курт не придёт?» Он, конечно, был странным, но ей так хотелось увидеть его снова.

До смерти матери она даже не подозревала, что такое настоящее одиночество. В деревне её всегда окружали соседские дети, а когда Амалия заболела и семье пришлось переехать на ферму, рядом были бабушка и дедушка с их увлекательными рассказами.

И теперь, в Валде, она не понимала, как сможет прожить без друга. А если сможет — стоит ли это называть жизнью?

Мари молилась про себя, чтобы Курт пришёл. И, к её огромному счастью, когда она пришла к лесной опушке, он действительно стоял там, где они вчера расстались. Курт задумчиво рассматривал солнечный луч, пробивающийся сквозь ветки.

— Ты говорила, что на твоей ферме было много света, — сказал он вместо приветствия. — В мире есть и другие такие места, да?

— Конечно, — ответила Мари, подходя к нему.

Она тоже посмотрела на луч. Курт кивнул, не оборачиваясь.

— Я так и знал. Отец ошибался. А знаешь, как я это понял? — Он наконец повернулся, и его золотисто-карие глаза зажглись азартом. — Пойдём, я тебе покажу!

Не дожидаясь ответа, он крепко схватил Мари за запястье и потащил вглубь леса. Она позволила себя вести. Возможно, бродить по лесу с едва знакомым мальчиком — не самая блестящая идея, но Курт выглядел настолько воодушевлённым, что Мари не решилась его расстраивать своими опасениями.

Они шли молча несколько минут, пока Мари не услышала шум воды. Курт вывел её на поляну у лесного водопада, и она не смогла сдержать восхищённого вздоха при виде открывшейся красоты.

Водопад был небольшим — чуть больше городской церкви, — но довольно мощным. А главное — над ним раскинулся участок чистого неба! Не серого, не затянутого тучами, а именно того самого, голубого. Настоящего.

Солнечные лучи падали на воду, заставляя её искриться, как стёкла в волшебных дворцах. Потоки с грохотом обрушивались в сверкающее озеро, которое по ширине было раза в три больше нового дома Мари.

Она застыла, впитывая свет и краски, и спросила, перекрикивая шум воды:

— Что это за место?

Курт подвёл её к бревну на другой стороне поляны, где можно было разговаривать, не крича.

— Я нашёл его, когда был маленьким, — с гордостью ответил он. — Мама рассказывала о местах, где небо голубое, и я мечтал увидеть такое сам. Отец говорил, что это просто сказки, но я не верил. — Его глаза горели неподдельным любопытством. — Расскажи мне! — Он снова схватил её за руку и подался вперёд. — Расскажи мне обо всех тех других местах, где есть солнце!

— Что ж. — Мари задумалась. — На самом деле, я не так много где была, видела только свои родные холмы. Но бабушка с дедушкой рассказывали мне удивительные истории…

Курт нетерпеливо закивал, впитывая каждое её слово.

— В одном королевстве всегда светило солнце, — продолжила Мари, — и там жил могущественный король. Но он совершил ужасную ошибку, ещё будучи принцем, и за это всю его страну обрекли на тьму. Его подданные погибли бы, если бы не прекрасная девушка, вернувшая волшебство силой доброго сердца…

— Подожди, это была добрая магия?

— Да, конечно. А потом король и девушка поженились и отправились…

Курт фыркнул.

— Доброй магии не бывает.

Мари закатила глаза.

— Ты что, волшебник?

— Нет, — поморщился Курт.

— Тогда почём тебе знать, что доброй магии не бывает? И вообще, ты собрался слушать или перебивать?

Он поднял ладони вверх в знак примирения. Мари уселась на бревно, а Курт устроился на песке рядом с её ногами. Он лёг, закрыл глаза и положил руки под голову.

Она продолжила:

— Есть ещё одна история, одна из моих любимых. И она, кстати, произошла в нашем королевстве! Давным-давно в тёмной башне у озера жил колдун, который превращал девушек в птиц. Человеческий облик возвращался к ним только ночью. Но однажды одну из девушек увидел принц, и они вдвоём разрушили проклятие силой своей любви, скреплённой крепким поцелуем…

Курт нахмурился, и Мари испугалась, что ему не понравилась эта история. Слишком девчачья? Она быстро сменила тему.

— А ещё говорят, что в северных королевствах, там где океан встречается с острыми скалами, на сушу иногда выходят странные девушки — наполовину они люди, а наполовину рыбы…

Курт резко распахнул глаза и вскочил, стряхивая песок с растрепанных волос, который тут же просыпался за ворот рубашки. Но мальчик был настолько взволнован, что, казалось, ничего не замечал.

— Никогда про такое не слышал! Расскажи!

— У меня бы получилось рассказать лучше, если бы я взяла книгу своей бабушки, — ответила Мари. — Там истории и рисунки о том, как они с дедушкой путешествовали по миру. Если хочешь, я принесу книгу завтра, и ты сам всё увидишь. А если не сможешь прочитать…

— Я умею читать, — усмехнулся Курт.

Мари почувствовала себя виноватой, и не только потому, что усомнилась в его способностях. На самом деле она немного приврала. Все истории из книги она давно уже знала наизусть, но не была уверена, что Курт захочет увидеться с ней снова, если она сегодня же ему всё расскажет. Пообещав принести книгу завтра, она как бы купила себе ещё одну встречу с ним. И с надеждой на эту встречу Мари подняла лицо к небу, позволяя тёплым лучам коснуться её щёк и закрытых век.

Она не могла вспомнить, когда в последний раз была так восхитительно счастлива. Этому чувству не мешали даже вопросы, роившиеся у неё голове. Мари не хотела их задавать, чтобы не испортить момент, но от одного всё же не удержалась:

— А если твой отец так уверен, что в мире нет мест с чистым небом, почему бы ему просто не покинуть лес? Пусть выйдет и сам во всём убедится. До ближайшей деревни всего полтора дня пути.

— У него много дел здесь. Забота о семье и всё такое. Отец никогда не покидает лес.

В его голосе прозвучала тревога, и Мари решила сменить тему.

Глава 8

Курт вернулся и на следующий день. А потом ещё раз, и ещё. Так продолжалось неделю, и Мари пребывала в восторге. Эти дни казались лучшими с тех пор, как они с отцом переехали в Валд. И хотя Курт отличался от всех мальчишек, которых Мари когда-либо видела, она чувствовала себя рядом с ним в безопасности. Её почти перестали смущать его диковатые повадки и странная манера передвигаться по лесу — он всегда выбирал пути, невидимые для её глаз, а по дороге часто останавливался, прислушиваясь к звукам, недоступным её уху.

И всё-таки он был добр, обходителен и вежлив, даже несмотря на не очень опрятный вид. А ещё осторожен в словах — Мари видела, как тщательно он оценивает мысли перед тем, как произнести их вслух. Но самым лучшим было то, что каждый день Курт неизменно спрашивал, увидятся ли они снова. Так и в этот раз: он спросил, она ответила «да», широко улыбнувшись, а он покачал головой и вернул ей книгу.

— Ты не смогла бы выделяться ещё больше, даже если бы сильно захотела. Девочка в красном плаще, идущая по лесу одна с книгой в руках, просто напрашивается на неприятности.

Мари гордо вздёрнула подбородок.

— Не то чтобы девочка. Мне сегодня четырнадцать!

— Прошу прощения, миледи. — Он отвесил ей шуточный поклон. — С днём рождения! Разрешите мне отпустить вас домой?

Она рассмеялась, присела в неглубоком реверансе и попрощалась с другом. Дорога обратно была чудесной, но, подойдя ближе к дому, Мари быстро поняла: что-то не так.

Когда из-за слегка приоткрытой двери раздался протяжный вой отца, её хорошее настроение вмиг улетучилось, сменившись гневом. Варин опять это сделал? Даже в её день рождения? Он уже третий раз за последние семь дней возвращался домой в невменяемом состоянии.

Когда Мари вошла, раздался ещё один вопль:

— Ты где была? Я тебя битый час зову. Помоги мне.

Она прошла мимо отца и положила книгу в шкафчик. Варин растянулся на полу и стонал, размахивая руками. Резкий запах перегара ударил в нос — Мари учуяла его даже на расстоянии нескольких шагов. Её лицо покраснело от злости.

— Тебе бы не пришлось меня звать, если бы ты не ходил в трактир, — процедила она, а потом ухватила Варина за руки и, пыхтя, потащила к кровати.

— Не дразни меня, дочка! — прокричал Варин и попытался указать на Мари пальцем.

Едва не пьянея от его дыхания, она помогла ему улечься на соломенный матрас и стянуть сапоги. Однажды мама говорила ей, что многие мужчины не знают меры в выпивке. Это было, когда Варин задержался по какому-то радостному поводу с друзьями.

— Твой отец не из их числа, — сказала тогда Амалия.

Очевидно, она ошибалась. С другой стороны, пока она была жива, отец не часто заходил в таверны — только по самым важным поводам.

Когда он наконец замолчал и уснул, Мари выдохнула и нарезала себе несколько ломтиков хлеба и сыра. Она села за стол, и в груди у неё больно сжалось от вида своей скромной трапезы. К горлу подступил ком, но Мари стиснула зубы и решила, что не будет плакать. Если слёзы сейчас польются, они никогда не остановятся.

Чтобы не поддаваться печали, она решила вспомнить о доме, настоящем. Если бы Мари сейчас была там, а её мама была бы живой и здоровой, то на завтрак они бы ели пирог с черникой, а днём пошли бы к торговцу тканями и заказали бы новое платье. На ужин бабушка испекла бы сладкий хлеб, и они бы ели его и слушали дедушкины рассказы о храбрых принцах и прекрасных принцессах. Перед сном, когда Мари пошла бы в кровать, на покрывале лежала бы пара новых туфель или какая-нибудь безделушка, которую отец раздобыл у бродячего купца.

Вместо того чтобы заставить Мари чувствовать себя лучше, эти воспоминания сломили её окончательно. В этом году не будет ни черничного пирога, ни сладкого хлеба, ни платья, ни туфель. Мама никогда не улыбнётся, а солнце никогда не взойдёт над этим проклятым городом, где все шарахаются от Мари.

Рыдания сотрясали её полночи, пока она пыталась заснуть под оглушительный храп отца.

Утро тоже не выдалось добрым. Её голова раскалывалась, а веки опухли от слёз.

— Не рассказывай никому, что было вечером, — сказал Варин. — Мужчина имеет право выпить, когда ему плохо.

Мари хотела съязвить, что даже если бы она хотела кому-то рассказать, никто не стал бы её слушать. Но отец собрался и ушёл, не сказав ни слова про её день рождения. Почему она вообще надеялась, что он про него вспомнит?

Остаток утра Мари провела за уборкой, изо всех сил хлопая дверцами и швыряя тряпки на пол. После бессмысленных громких протестов ей стало немного лучше, но всё ещё недостаточно, чтобы назвать это нормой.

Даже предстоящая встреча с Куртом её не радовала. Всё в том же отвратительном настроении она отправилась в лес и лишь на подходе к месту их встречи поняла, что забыла книгу. А без волшебных историй Курт не захочет иметь с ней ничего общего — в тот момент она в этом не сомневалась.

Мари замедлила шаг, отшвыривая камни и ветки ногой. Она не заметила, как прошла их с Куртом любимое место. Даже не понимала толком, куда идёт, и что лес вокруг становится всё гуще, а деревья — темнее и выше…

— Вот ты где! — голос Курта нарушил тишину, когда Мари пинала очередной камешек. — Ты куда пропала?

Глава 9

Три месяца спустя

— Меня не волнует, насколько свирепы князья Новигарда, — покачала головой Мари, указывая на карту. — Быть узником на Утлагосе в сто раз хуже.

Курт перевёл её палец на другой раздел страницы.

— Ты, видимо, забыла про пустошь Борела. Бабушку плохо слушала?

Пока он говорил, Мари украдкой наслаждалась теплом его ладони, заливаясь нежным румянцем. Чтобы Курт не заметил её смущения, она резко отдёрнула руку и вскочила. Попыталась выхватить книгу, но он оказался проворнее — молниеносно подпрыгнул и поднял её над головой, тряся раскрытыми страницами. Он хохотал, наблюдая, как Мари пыхтит, тщетно пытаясь дотянуться до книги.

— А что вы тут делаете? — раздался вдруг любопытный голос.

Мари застыла с протянутыми руками, а Курт напрягся, но тут же расслабился, обернувшись. За его спиной стоял мальчик лет двенадцати, может, чуть старше. Его первый вопрос был обращён к Курту, как и следующий:

— Это она?

— А кто же ещё? — язвительно ответил Курт.

Мальчик перевёл изучающий взгляд на Мари, и она ответила ему тем же. Его волосы, чуть светлее, чем у Курта, были так же небрежно подстрижены, а черты лица — столь же остры и угловатые.

— Мари, это Криган, мой брат, — представил Курт. — Криг, это Мари.

— Привет, — сказала она.

Мальчик медлил с ответом, продолжая её разглядывать, но всё же заговорил:

— Зачем вы смотрите на карты?

Мари уже открыла рот, чтобы ответить, но Курт опередил её:

— Мари не местная. Ей интересно смотреть на родные места.

Это была правда — они рассматривали не только далёкие страны, но и её родные холмы. Но почему Курт не дал ей самой ответить?

Криган помолчал ещё немного, а затем тихо заметил:

— Отцу не нравится, когда ты здесь.

— А кто ему расскажет? — сурово бросил Курт.

В его голосе прозвучал явный вызов. Братья скрестили взгляды, пока младший наконец не отвёл глаза.

— Я просто хотел напомнить, что сегодня тебе нужно быть дома пораньше, — пробормотал Криган, опустив глаза.

— Я не забыл, — холодно ответил Курт.

Криган осторожно поднял глаза, мимоходом ещё раз взглянув на Мари, а затем внезапно заскулил:

— Можно я с тобой останусь, Курт? Пожалуйста! Дядя Руперт обещал найти мне работу, когда я вернусь.

На этот раз ответ прозвучал мягче, почти ласково:

— Мы уже говорили об этом, Криг.

Братья обменялись долгими, многозначительными взглядами, и в итоге Криган угрюмо кивнул. Не проронив больше ни звука, он, шаркая ногами, побрёл прочь.

— Зря ты с ним так строго, — с лёгкой улыбкой заметила Мари. — Кстати, мне тоже пора.

Она протянула руку за книгой, и Курт неохотно отдал её.

— Уже? Так рано?

— Утром отец вдруг вспомнил про мой день рождения и выделил деньги на новые платья и плащ. Старые уже маловаты.

Курт презрительно скривился:

— Три месяца прошло. Что-то он припозднился с подарками.

— Да, но это лучше, чем ничего.

Пока Курт провожал её до опушки леса, Мари мысленно возвращалась к утреннему разговору с отцом. На самом деле она немного приукрасила ситуацию. Отец не «вспомнил» про её день рождения сам. Он ворвался в дом, взбудораженный и взволнованный, едва не опрокинув стул.

— Мари! — воскликнул Варин, пока она готовила кашу. — Нам нужно поговорить.

Он начал рассказывать о приближающемся Осеннем празднике. Мари, конечно, уже слышала о нём. Последние недели весь Валд только об этом и говорил — пусть и не с ней напрямую. Из обрывочных разговоров она поняла, что праздник состоится после богослужения в канун Дня всех святых.

— Танцевать тебе ещё рано, — сказал Варин, — но на сам праздник я тебя отпущу, тебе ведь скоро четырнадцать. И мы можем себе позволить…

— Мне уже четырнадцать, — отрезала Мари стальным голосом.

Она думала, что простила отцу забывчивость, но гнев вспыхнул с новой силой, накрывая волной обиды.

— Уже? — растерянно прошептал Варин. — Когда же…

— Три месяца назад, — ответила Мари, заканчивая нарезать хлеб. Она подняла глаза на отца, который стоял с открытым ртом.

— А почему я пропустил? Что я…

— Ты пил.

Обед прошёл в звенящей тишине. Варин бросал на дочь виноватые взгляды, но она не отвечала. Боялась, что не сдержится и разразится криками и обвинениями. Перед тем как уйти обратно в кузницу, отец положил рядом с её тарелкой кошель с монетами.

— Сходи к портному, — тихо сказал он. — Пусть сделают несколько платьев, которые понравились бы матери. И плащ. И вообще купи всё, что тебе нужно.

Когда Мари открыла кошель, её поразило количество монет.

Глава 10

Впервые прогулка по городу наполнила Мари приятным трепетом. Хотя ей всегда было грустно прощаться с Куртом, предвкушение примерки новых нарядов скрашивало ожидание новой встречи.

Она была благодарна отцу за щедрый подарок. Поначалу сумма её смутила, но теперь Мари решила, что действительно её заслуживает. Монеты лучше потратить на портного, а не отдавать их трактирщику.

Мари, хоть и не отличалась высоким ростом, умудрилась вырасти из всех платьев, купленных бабушкой год назад. А туфли и сапоги стали настолько тесными, что причиняли боль при ходьбе.

По пути она пыталась сосредоточиться на выборе одежды, но мысли постоянно возвращались к недавнему разговору с Куртом. Мари не могла понять, что заставило её спросить его о празднике. Она не планировала этого, но вопрос сам собой сорвался с губ. Теперь желание увидеть его на танцах переполняло её, и она ничего не могла с этим поделать.

Какой-то тихий, настойчивый голос в голове шептал, что дело не только в смущении перед жителями Валда. Ей просто нужен был Курт.

Эти мысли помогали ей не встречаться взглядом с прохожими, пока она не дошла до мастерской портного. Маленькое двухэтажное здание с соломенной крышей встретило её теплом. Здесь были деревянные полы, в отличие от каменных в других домах города. Скрип половиц безошибочно предупреждал хозяев о новых посетителях.

Мари окинула взглядом полки, уставленные рулонами тканей. Выбор был не таким богатым, как в мастерской старого города, куда она ездила с бабушкой, но здесь определённо найдётся то, что ей нужно.

— Здравствуйте! — приветливо обратилась она к портному.

Он отвечал Мари дружелюбной улыбкой ровно до тех пор, пока не узнал её.

— О… — пробормотал он что-то невнятное. — Эм… Чем я могу помочь?

Мари оценила его попытку сохранить вежливость, но ей уже стало не по себе.

— Мне нужно два новых платья, — сказала она, стараясь говорить уверенно, — и плащ.

У неё было достаточно денег на три-четыре платья, но она решила не мучить ни себя, ни портного дольше необходимого. Двух платьев будет достаточно.

— Понял вас, — кивнул портной. — Минуточку, я позову жену. Милли!

Женщина, спустившаяся по лестнице на его зов, выглядела такой же растерянной, как и её муж. Однако она справилась с шоком лучше и сразу начала расспрашивать Мари о фасоне платьев и предпочитаемых тканях. И всё же Мари заметила, что жена портного тоже старалась говорить с ней как можно меньше.

Когда дело дошло до снятия мерок, Мари сто раз пожалела, что матери нет рядом. Амалия точно знала бы, как успокоить этих людей, что бы их так сильно ни тревожило.

Выбрав ткани, Мари покинула мастерскую как можно скорее. Она направилась к сапожнику, но и там визит оказался не лучше. Пока тот измерял её ноги, то весь извёлся, а ей хотелось кричать от досады и отчаяния. Что она сделала такого ужасного, что все эти люди её так боялись?

Только на площади, выбирая ленту, она встретила искреннюю улыбку.

— Что ищешь? — спросил коренастый мужчина с обветренным лицом.

«Приезжий торговец», — поняла Мари. Из местных никто не улыбался ей так открыто.

Она была так удивлена его дружелюбием, что едва не забыла улыбнуться в ответ.

— Я… Мне нужна ленточка.

— А, на танец с лентой, да? — Мужчина просиял и подмигнул ей. — Ты точно выиграешь, дорогая. Настолько уж ты хорошенькая, сил нет.

— Спасибо. — Мари покраснела. — Но, по правде говоря, мне ещё нельзя танцевать. Но в следующем году будет можно.

Она решила выбрать ленту заранее, чтобы не обрекать себя на унижения в будущем. Да и ленточки сами по себе ей нравились.

— Выбирай, что пожелаешь, у меня ленты на любой вкус! — радушно предложил торговец.

Он указал на свою тележку, заваленную безделушками из разных стран и украшенную разноцветными лентами. Мари потянулась к синей и только тогда осознала, что забыла у портного перчатки, которые обычно носила на людях, чтобы скрыть свой шрам от волчьего укуса. Рукав её рубашки задрался, обнажив его. Она бы не обратила на это внимания, если бы не резкий вопрос торговца:

— Откуда это у тебя? — Его голос внезапно стал холодным.

— Я… меня… — Она не могла заставить себя произнести ни слова.

Но по гримасе ужаса на лице торговца было ясно, что он уже всё понял.

Внезапно выбор ленты показался Мари глупой затеей. Ей хотелось только одного — поскорее вернуться домой и забиться в угол. Может быть, даже поплакать там в одиночестве.

— Я пойду, — прошептала она, пытаясь отдёрнуть руку.

Но торговец схватил её за локоть и притянул к себе так близко, что Мари почувствовала его кислое дыхание.

— Беги отсюда! — яростно зашептал он. — Не просто из города — тебе нужно убежать из леса! — Он сжал её руку так сильно, что стало больно. — Ты не представляешь, в какой опасности находишься!

Мари испугалась его напора и оглянулась по сторонам.

— Они тебе не помогут, — продолжил торговец. — Они не могут говорить об этом!

— О чём? И почему?

— Не знаю. — Он быстро замотал лысеющей головой. — Они словно становятся немыми, когда их спрашивают.

— Тогда вы расскажите мне! — воскликнула Мари. Ей до смерти надоели все эти загадки. Сначала бабушка, теперь этот незнакомец. — О чём вы говорите? Почему мне нужно бежать?

— Я не могу рассказать, — прошептал он.