Волчья стая

Глава 1 Пашка

Обстоятельно вытирая ветошью уже, итак, натёртые до блеска руки, мастер перечислял, что подлежит замене, а что ещё можно отремонтировать. Всё это давно превратилось для меня в слитный и монотонный бубнёж. Денег нет. Да и были бы, ну не стоит колымага таких вложений.

- Ну стучит и стучит, едет же. Какого чёрта я вообще сюда припёрся? Теперь ещё и за бесполезную диагностику придётся платить!

Я забрал машину и поехал в сторону дома.

За последнее время все новости в моей жизни были с пометкой «да почему так-то», разве что жена больше не выносит мозг, напоминая о моей никчёмности - всё-таки ушла к другому, оставив квартиру в моё полное и безраздельное пользование.

На этом везение закончилось.

Почти голый оклад тренера по фехтованию и полное отсутствие подработок намекали, что из автосервиса мою праворукую япошку только на разбор отвезти. Хорошо хоть солнышко ярко светит. Если бы сейчас там, в небесной канцелярии решили, что дождик с ветром самое то, я бы точно приплыл в депрессию и к мысли о суициде. Может это он и есть - обещанный кризис среднего возраста пришёл вместе с сорокалетием, пузом и нестабильным давлением?

- Следующая полоса в жизни обязательно будет белая – с этой мажорной мыслью я покинул автосервис.

Пару раз заглох на светофоре, как оказалось, второй раз фатально. Сильный удар в корму многострадального японца опять родил в мозгу риторический вопрос «да почему сегодня…».

К левой двери, где, как правило, во всех европейских машинах располагается водитель, нетвердой походкой подошёл молодой парень, и сейчас он пытался понять, где тут собственно руль с человеком. Сделав глубокий вдох и выдох, собрав в кулак остатки своего самообладания, я вышел из машины и постарался привлечь к себе внимание:

- Здравствуйте, вы в меня врезались, давайте номер своей страховки и права, я пока евро протокол заполню – сказал я, старательно проговаривая все слова для наибольшей понятности.

Глядя на виновника ДТП, я как-то сразу сообразил, что у него самого не получиться написать.

Парнишка всё-таки перестал терзать пассажирскую дверь, уловив присутствие собеседника, как только его глаза сфокусировались на мне, он зашевелил губами, а потом бросился на меня же с кулаками и криками - «ах ты сука, тебе пиз…!».

Чисто на автомате, перехватил его руку и ответным хуком в челюсть вырубил агрессора.

- Ну зашибись, и как теперь с этим не согласным…? Придётся ментов вызывать, бумаги до вечера оформлять.

Под эти мои раздумья, из БМВ дебошира, вылезло две очень юных и не совсем одетых девицы и принялись визжать отборным матом на всю улицу, обвинять меня в убийстве сына, пиз… какого важного человека и то, что мне точно кранты, хана, вообще нигде больше не скрыться и пора ползти самому в сторону кладбища. К приезду гаишников они устали и заперлись в машине, водитель БМВ уже пришёл в себя и сейчас бешено вращал глазами, сидя рядом со своей Бэхой на поребрике.

После заполнения протокола и попытки опроса свидетелей, один из гаишников приватно поведал мне, что в меня врезалось единственное и очень избалованное чадо заместителя прокурора города. Каждый месяц, он стабильно, раза по два попадает в ДТП и ни разу его не лишили прав, а все потерпевшие всегда забирают заявления. Вот и сейчас гаишник, усталым и полным безысходности голосом, порекомендовал мне свалить, хотя бы на месяц, а лучше на год и, если получится, как можно дальше, а за это время либо отпрыск прокурорский, на радость всем, убьётся, либо его папаше станет сильно не до меня.

С трудом подавил в себе желание ударить прокурорского отпрыска сильней.

Добрался домой под вечер. Мой старый двор приветливо встретил меня свободным местом на парковке, и сейчас я просто сижу в машине, собираясь с силами. Надо совершить восхождение на четвёртый этаж в пустую квартиру, заставленную пыльными кубками и подванивающим плотно утрамбованным в ведре мусором, который давно пора вынести.

А может некуда просто спешить и можно пока наслаждаться хорошей погодой?

Мастер спорта, стабильно в призах на всех соревнованиях. Куда всё растерялось? Стоило поругаться из-за призовых с федерацией, и сразу не включили в сборную на Европу - обиделся на весь мир и забухал. Хорошо, что вспомнили старые заслуги и взяли тренером в родной клуб. Что теперь делать-то? Идти в офис, чтобы продавать какую-нибудь дичь, или напялив униформу охранять шлагбаум? Деньги сами себя не заработают, а я вроде как ничего больше и не умею. Продолжая мысленно рефлексировать, я всё-таки добрался в свою холостяцкую берлогу.

Твердо решил начать с малого и постепенно перейти к глобальному, ради этого совершил настоящий поступок, вынес спрессованный за неделю мусор и сел на диван с твёрдым намереньем позвонить другу.

Набрал Паше - однокласснику, у него жизнь в полном порядке, он как-то сразу после школы начал хорошо зарабатывать, да и вообще… завёл невероятные для простых обывателей, знакомства и связи.

- Сейчас наверно расскажет, где опять отдохнул и как от этого устал. Может хоть он посоветует, как капиталы приобрести, чтоб сразу много и не посадили? – гонял я в голове слушая гудки.

- Алее – послышалось в трубке.

- Привет, как жизнь? - всё, что сгенерировал мой измученный обстоятельствами мозг.

Общие темы сложно подобрать, разве что друзей школьных вспоминать, да спрашивать друг у друга, кто кого видел. Зато Пашка никогда не отказывал мне в общении, он всегда человек лёгкий на потрепаться.

- О, привет, спортсмен, не поверишь, вот тока-тока про тебя вспоминал. Слушай, Андрюха, со вчера на фестиваль реконструкторский собираюсь, под Ярославлем будем Викингов побеждать или Тевтонцев, короче не важно. Погнали вместе, у меня партнёр по бизнесу собирался полгода, готовились, все приблуды заказали, а он взял и слился, вот только что. За деньги не парься - всё давно оплачено, чё зря взносу пропадать. Сгоняем, мечами помашем, комаров покормим, лопухами задницу подтирать будем, жирок разгоним. Ты же как раз по этому делу чемпион, в смысле железом воевать, моих потренируешь за денежку малую – не затыкаясь, Пашка вывалил на меня хорошее, в принципе, предложение.

Глава 2 Дражко

- Дражко, очнись, ну, Дражко! Что матушке-то твоей сказывать буду? Ну, Дражко, родненький, ну пожалуйста – жалобно повторял голос девочки.

Легкие сжались в спазме и вытолкнули из себя воду, я сделал болезненный вздох и закашлялся. Меня всего, стискивала в объятьях какая-то рыжая малолетка, в слезах и улыбке во все зубы:

- Дражко, глупенький, напужал совсем.

Рядом толпилась стайка мальчишек, веселящихся и тыкающих в мою сторону пальцем

- «Златка с Мымром любится, ой не сдохни, ой, Дражко.» - орали на разные голоса.

Неожиданно в лоб мне прилетел и больно ударил, разлетаясь противными ошмётками, какой-то подгнивший плод. Собравшись немедленно всем больно надрать уши, я попробовал освободиться от захвата девочки и понял, что сил на это у меня гораздо меньше, а ещё я просто помычал вместо того, чтобы попросить отпустить меня. Тем временем девочка сама поставила меня на ноги и деловито потопала в сторону от речки, таща меня за руку: - Дражко, не слушай олухов, сами они негораздки – также торопливо, как и топала, говорила малолетняя пигалица.

На мне мешковина мокрая, а я сам шлёпаю маленькими голыми пятками за девчушкой лет десяти и росту невеликого, как и я сам. Крики мальчишек остались позади. Мы топали мимо хаотично расставленных, примитивных избушек, покрытых земляными крышами, в сторону кузницы. Характерный звон удара металла по металлу разносился и не оставлял вариантов. Я молча, как бычок на верёвочке, быстро перебирал голыми пятками стараясь успеть за девочкой. Двигались мы по какой то, очень аутентичной деревне, нас окружали срубы низеньких домов, крыши которых были покрыты травой. Обстановка вокруг, отсутствие последствий аварии в виде многочисленных переломов и порезов, меня сейчас не заботили настолько, как мой маленький размер и явно юный возраст.

- Я маленький мальчик? Может так выглядит смерть? Где тогда Пашка и мерседес? – неслись галопом мысли.

У кузницы нас встретила женщина с очень добрыми глазами в сарафане из неокрашенной ткани, и здоровущий мужик, своей волосатостью и статью походивший скорее на медведя, зачем-то надевшего штаны с фартуком. Златка, доведя меня и отвесив поклон в пояс каждому взрослому, затараторила:

— Вот, дядьку Любомир, ваш Дражко с мостков в воду свалился и потоп, думали совсем, а он просто чутка сомлевши был. Я его уж трясла-трясла, да вода вся и вышла с него.

Женщина вскинула руки и запричитав, прижала меня и заодно спасительницу к себе. Медведеподобный мужик остался безучастным, его эта новость нисколько не взволновала, он повернулся и зашагал под навес с горном и наковальней. Запах обнявшей меня женщины наполнил сердце спокойствием и чувством защищенности, губы невольно расползлись в улыбке, а в голову потекли чужие воспоминания о страхах и добрых людях, рядом с которыми можно чувствовать себя защищённым.

Я оказался в теле мальчика, не простого, а умственно отсталого с рождения, не умевшего говорить, всегда боящегося смотреть на людей, потому и уводил глаза в сторону. Вспомнилось, кто эта добрая женщина - она лекарка, мамочка моя Милава, а неприветливый мужик - то батьку мой, кузнец Любомир.

По воле кого-то непостижимого, два далёких сознания и памяти столкнулись в одной маленькой голове, застопорив сорокалетнего Андрея и десятилетнего Дражко, заставив друг друга растерянно наблюдать. Предстояло определиться, кто всё-таки возьмётся за управление жизнью. Постепенно всё происходившее ранее я начал воспринимать, как своё собственное, а вторая часть меня, уютно устроилась и начала изучать память о будущем.

Может потому, что Дражко отсталый, я не знаю какое точно, но это очень далёкое прошлое, а может тут никто не знает. Златка - соседская девочка, по доброте своей приглядывающая за беззащитным мной. Всё, что от меня требовалось - выполнять нехитрые задания матушки и сидеть тихо, не попадаясь на глаза отцу. Поэтому весь день я и проводил возле подола своей матери, держась одной рукой за него, а во второй зажимая варёную репу. За то и прозвали в деревне «Мымром», раз из дома никуда не отлучался. Когда в избе появлялась громадина кузнеца, мать скоро пристраивала меня в углу и начинала суетиться вокруг мужа. В эти минуты я неосознанно испытывал нарастающий страх, грудь сковывало невидимыми обручами, мешая дышать, сердце начинало колотиться, я падал на пол, подвывая, руки сами сжимались в кулачки, больно ударяя по голове. Отцу было неприятно от мысли, что боги наказали его бесполезным дитём. Он часто предлагал:

- Может удавить его? – зная, что никогда не получит ответ.

Приходила помогать по хозяйству соседская девочка Злата, от рук которой мне становилось спокойней. Она вроде, как в работницах была у лекарки и кузнеца за снедь и учение.

Вот уже несколько дней я старался свыкнуться с новым миром и не привлекать к себе особое внимание, чётко выполняя просьбы мамы. Отыгрывать панические атаки и аутизм, посчитал лишним, просто смотрел в сторону. Дни в селении не слишком отличались друг от друга, как правило меня таскали за собой, по очереди Мама и Златка. Иногда мне выпадала простая работа, держать или подавать, а главное — это не мешаться и не попадать под горячую руку родителя. Больше всего доставалось от деревенских мальчишек, в такие минуты хотелось плюнуть на конспирацию и обложить их трёхэтажным матом, а ещё больно врезать каждому если бы ещё и силы откуда-то взялись в тщедушном тельце.

Сейчас сижу напротив мамы, исполняя роль подставки для корзины, в которую она складывала холщовые мешочки с травами. На какую-то минуту весь процесс застопорился. Я поднял глаза и увидел уставившуюся на меня маму. У меня невольно вырвалось:

- Что случилось, ма? – сказал и осёкся.

Мама Милава расплакалась:

- Ты поправился, Дражко, я знала, столько даров богам поднесла. Сыночка мой, пойдём к отцу скорее, обрадуем его. Любомир, смотри, слава Морене заступнице, исцелился Дражко наш. Кричать это мама начала ещё из дома, благо до кузни было не далече.