Волчья ягодка

Глава 1

Мария Красовская

Вы когда-нибудь напивались до беспамятства?

Ну вот чтобы в один момент ты танцуешь и веселишься, а в следующий просыпаешься, дай Бог, чтобы у себя дома. Лежишь такой на кровати, пялишься в потолок и судорожно пытаешься вспомнить – кто ты, где ты, с кем ты и, самый главный вопрос, зачем ты так напивался?! На некоторые вопросы, между прочим, ответ так и не находиться.

Со мной, видимо, произошло именно это.

Последнее, что я помню – ночной клуб в усадьбе «Кости». Мужик какой-то в коридоре, с совершенно диким взглядом, ну подумаешь, толкнула… а затем… все. ПУСТОТА.

И теперь я здесь… где именно – не понимаю. Голова трещит, будто внеземной жизни в моей черепной коробке вдруг стало очень тесно и она, как тот чужой, пытается продолбить себе выход на волю. Прямо через мои виски, с двух сторон сразу.

«Еще и свет кто-то додумался врубить».

Со стоном поднимаю тяжелую руку, прикрывая глаза.

Кожу холодит прохладный ветерок, и я понимаю, что уж точно не лежу на кровати, слишком… холодно и твердо.

«Ну, Красовская, дожились. На полу ты еще не спала! Бля! А если кто-то успел сфоткать мой позор и выложил в сеть?!»

Стону в голос, не раскрывая глаза шаря вокруг, в надежде таки найти смарт.

Пальцы ерошат…траву и мелкие ветки. ТРАВУ?!

Поворачиваю голову на бок, щурясь, как подслеповатый крот, открываю глаза. Пытаюсь навести фокус и… в голове, хрустальным голосом из старого фильма всплывают строки, которые я тихо начинаю подвывать вслух, чтобы не скатиться в широкоформатную истерику:

Осенью, в дождливый серый день,

Проскакал по городу олень.

Он летел над гулкой мостовой,

Рыжим лесом пущенной стрелой...

Вернись, лесной олень,

По моему хотению,

Умчи меня, олень,

В свою страну оленью,

Где сосны рвутся в небо,

Где быль живёт и небыль,

Умчи меня туда, лесной олень.

(Муз. - Е.Крылатов Сл. - Ю.Энтин песня из кинофильма «Ох, уж эта Настя»)

-Лесно-ой о-оле-ень, - подвываю я, с опаской садясь.

«А вдруг это все подстава и скрытая камера? О Боже, пусть это будет подстава! И скрытая камера! Пусть за кустами прячутся какие-нибудь фанаты или друзья идиоты…»

А у тебя есть друзья, Маша?

Вздыхаю. Ясен пень, что нет у меня никаких друзей. Одни сплошные прилипалы и те, кому выгодно околачиваться рядом. Конечно, блогер миллионник в наше время почти что голливудская кинозвезда.

«Но пусть даже и они. Вот чисто ради поржать, потому что… если не они, то я не знаю где я и как вообще здесь оказалась».

В соседних кустах слышится шорох и мое сердце ухает в пятки.

С небывалой для себя прытью, позабыв долбящих мозг инопланетянах и возможной съемке, вскакиваю, остервенело оглядываясь, в поисках хоть чего-то, чем можно было бы отбиться. Ради отвлечения возможного противника и дабы усыпить бдительность, продолжаю протяжно напевать:

Говорят, чудес на свете нет,

И дождями смыт оленя след...

Только знаю, он ко мне придёт,

Если веришь - сказка оживёт!

У соседнего дуба замечаю нечто, смахивающее на дубинку.

«Господи, спасибо тебе, неизвестный Добрыня Никитич!»

Подскакиваю к палице, обхватываю двумя руками.

«Тяжёлая, зараза»

Высунув язык от усердия, поднимаю ее над головой и прижимаюсь всем телом к стволу дерева.

«Ну-у дава-ай, - подначиваю себя, - давай, выходи. Я тебя не боюсь! И не с такими справлялась. Ты еще баб на распродаже в Виктория Сикрет не видел. Похуже любого насильника или зверя!»

Вновь слышится хруст ветки.

«Кто ж так подкрадывается, в самом деле… идиот какой-то… Тут специально захочешь, так не нашумишь»

Из-за дерева на землю падает тень. Сердце замирает и мое дыхание вместе с ним.

Боковым зрением отмечаю, что это точно мужик, выше меня и он в одних джинсах, да еще и с похабно расстёгнутой ширинкой.

«Может он просто в кусты ходил отлить, - неуверенно мелькает мысль, а за ней следом обвинительно, - или собрался снасильничать мое бездыханное тело».

Он замирает, ступив аккурат на шаг дальше меня. В тот момент, когда мужик издает удивленное «какого хера» и оборачивается в мою сторону, словно учуяв, встречаясь глазами с пронзительным и смутно знакомым взглядом, не давая себе больше времени на размышления я приземляю дубинку ему на голову.


Что ж, приветствуем вас в новой серии цикла "Навье Царство" В этой истории будем наблюдать за приключениями Маши!
Это вторая книга цикла, читается отдельно от первой. Полностью самостоятельное произведение, но, если вам захочется окунуться в мир Нави пока мы пишем здесь - добро пожаловать в историю современных Бабы Яги и Кощея
найти можно вот здесь
https://litnet.com/ru/reader/kosti-nave-carstvo-b459490?c=5324188

Еще одна книга цикла "Ведьмина Ласка", которую можно читать отдельно, но и старых, полюбившихся героев повстречать вот здесь
https://litnet.com/ru/reader/vedmina-laska-b459484?c=5324060

эта история выкладывается на портале абсолютно БЕСПЛАТНО!

А мы продолжаем :)

Сергей Волков

Втянул носом воздух.

“Будет дождь”.

Нагуляет грозу к утру, а то и раньше. Всегда перед ливнем так пахнет лес: терпко, тяжело и насыщенно, как уставший от жары и теперь выталкивающий ее из себя через почву и мох.

Прикрыв глаза, замер, едва отошев метров на пятьсот от "Костей".

Тихо.

В Навьем лесу не бывает абсолютной тишины ночью – многие здесь не дневные жители. Волки, например. Живность притаилась, чуя хищника. Их не обманешь человеческим обликом, ботинками и кожаной курткой. Все мы доверяем чутью больше, чем глазам и ушам.

Темнота и прохлада июльской ночи успокаивают. Гнев внутри все ещё бурлит шумной рекой раскаленной лавы. Стискиваю руки так сильно, что стонут слабым треском суставы.

Глава 2

Мария Красовская

Знаете, что такое спортивная ходьба?

Я тоже только по телевизору видела, а вот теперь могу подаваться на мастера спорта, потому что, именно так и ухожу - летящей спортивно-беговой походной, быстро - быстро кивая пятами, иногда срываясь в мелкий бег, с вороватыми оглядками назад. Мужик хоть и упал, но признаки жизни и движения продолжал подавать… Красивый, зараза… все его выпуклости и впуклости рассмотреть успела, да. Как и смазливое лицо. Такое мой мозг, заточенный на оценку физических данных и как будет смотреться в кадре, отметил автоматом.

“Не уверена, что когда очухается, будет рад меня видеть…”

Странный лес… Оглянулась по сторонам, виляя по вытоптанной тропинке между деревьев. Вот только что было солнце, а за поворотом уже противно подвывает ветер и темно, хоть глаз выколи! Небо разрезало на сизые половины молнией, окатило раскатистым громом. Боже, да тут скоро гроза начнется!

“Хоть бы оклемался, в самом деле… вдруг прибила? Намокнет же, под дождем-то…”

От мысли даже притормозила, развернувшись туда, откуда пришла.

“Может вернуться, там и по погоде повеселее было… Нет, Маша! Вперед топай, вот попадешь назад, в цивилизацию, к телефону и телевизору, вызовешь полицию, скорую даже и пусть уже реанимируют. Ну чем ты ему поможешь, вуайеристу этому?”

Кивнув, соглашаясь с собой, резко крутанулась на месте тут же больно клюнув носом аккурат в мощную и приятную пахнущую грудину. Рельефную такую, в обтягивающей черной футболке.

-Ай! - от острой боли выступили слезы. Схватившись за нос, зажмурилась.

-Простите, ради всех Богов! - приятный, с хрипотцой голос, заставил замереть на месте.

Все еще держась на нос, уставилась на стоящего, пожалуй, слишком близко, мужчину: пронзительно голубые, бездонные глаза, идеально очерченные пухлые губы, рельефные скулы и прямой нос, а волосы с заплетенными в мудреную прическу косами вообще заставят слюной от зависти капать любую из моих знакомых. Да и меня в том числе!

“Чудно-о, - видать, безудержное ночное веселье с отшибом памяти и на мозг повлияло, потому как думалось о том, что здесь у них за каждым кустом по мужику. Еще и сексуальному… Не об опасности думалось, между прочим!”

-Э-э-э… Богов? - вычленила странное из всех возможных странностей.

Красавчик едва заметно нахмурился, а затем расплылся в такой шикарной, обезоруживающей улыбке, на что ничего не смогла сделать, как улыбнулась в ответ.

-Я Сева, со мной на “ты”, - приветливо протянул руку.

-Маша, - пожала в ответ, - и со мной тоже можно на “ты”.

-Приятно познакомиться, Маша. Как ты здесь оказалась?

-О, самый сложный вопрос из всех возможных, - передернула плечами, воровато оглядываясь. - Скажи, Сева, а ты здесь сам? В смысле… у тебя друг, случайно, не отлучался в кустики пописать?

Брови мужчины взлетели вверх, новый знакомец чуть отогнул голову влево, устремляя взгляд мне за спину. А затем он хмыкнул, качнулся на носках, на долю секунды притронувшись носом к волосам, оказавшись ко мне в чудовищной близости и… натурально принюхался!

“Ну как не стыдно! - от обиды поджала губы. - Да, может в данный момент я и не пахну ароматами Франции и Лондона, но уж и не подваниваю, чтобы меня так обнюхивать, в самом-то деле!”

Правильно расценив мою недовольную гримасу, Сева замахал руками, поспешно извиняясь:

-О, прости, это не то, чем могло бы показаться. Грозой пахнет, вот-вот польет. И, нет, я здесь один, вернее, - смущенно оглянулся за спину, как раз в ту сторону, куда я шла, - скорее всего ты встретила кого-то из нашей деревни, и он…

-Деревни? Я думала это дорога в “Кости”.

-Усадьба Кощеевых?

-Она самая! - обрадовалась я, от волнения затарахтев, выдавая без устали. - Знаешь, как туда вернуться? Покажешь дорогу? Мне вот прям сейчас, позарез, надо! Проводи пожалуйста! У меня там номер, и телефон, и стримминг, хорошо хоть в отложке посты наперед стоят! Представляю, что было бы, не заполни я контент на всю неделю! Я вообще в шоке, как здесь оказалась! Ни чёрта не помню! Один раз до такого напивалась, по малолетству еще, но я ж не пью, почти… я за ЗОЖ!

-ЗОЖ?

-А, - расслаблено махнула рукой, потому что все беды и страхи отступили перед аппетитным, и самое главное, знающим где ночной клуб, Севой. Уж он - то мне обязательно поможет. - Честно говоря, я и бургер слопать могу и картошку фри, только это большой секрет. Почти что эксклюзив тебе озвучила. А еще я обожаю мясо!

-Я тоже, - улыбнулся он.

-Так я угощу! - протянула руку, для закрепления сделки. - Дойдем до усадьбы, ужин в ресторане за мой счет, в качестве благодарности за спасение.

Он тяжело вздохнул, и я поняла, что не будет так просто. Поняла разом и прямо всей кожей ощутила. И не был это холодок от усиливающегося ветра, нет! И не от холодных, пока еще редких, тяжелых капель дождя. Во взгляде Севы плескалась грусть и тоска. Я видела уже такие взгляды. У помощников высоких чинуш, которым предстояло высказать вслух говняную новость.

-Ну давай, - поторопила знакомца, - руби правду-матку, чего кота за яйца тянуть, в самом деле. У вас, в деревне вашей, тачек нет что ли? Или связи, такси вызвать?

Он сокрушенно покачал головой.

-Нет.

-В смысле? Ни первого, ни второго?

-Автомобили есть, связи нет.

-Дурдом… так еще где-то живут?

На меня начала накатывать истерика. А когда я нервничаю или мне страшно, из меня, как из рога изобилия, сыпет цитатами, фразочками, выражениями из фильмов, книг, песен да просто из жизни, когда кто-то что-то смешное ляпнул! Не знаю, как мозг фильтрует эту информацию и почему выдает только в экстренных случаях. В этот раз меня так же понесло:

-Посылаем запрос в космос: «Так, мол, и так! Как, мол?», - всплеснула руками и оглянулась. На том месте, что мы с Севой встретились, тропинка неожиданно расширялась, чтобы дальше раздвоиться змеиным языком на две половинки. - На право пойдешь, - пробубнила я, вспоминая старую сказку, переиначивая, - приключения на жопу найдешь, на лево пойдешь - в глухомань попадешь. Возле правой тропки, как по заказу насыпал кто внушительную горку земли. Как будто вез тачку да не довез, так и решил бросить. Чтобы хоть чем-то занять себя и как следует все обдумать, решила на нее взобраться, посмотреть, далеко ли до деревни этой странной.

Глава 3

Сергей

– Интересная у тебя компания. Всеволод, не представишь нас? – Мы, конечно, уже знакомы, но что-то мне подсказывает, что девица едва ли свои подвиги помнит.

Я потому к ней и подошел, что видел – на всё готовая, можно брать, хоть прям со стола и при всех. Давно уже отработанный маршрут: не заводить долгих романов, брать, что предлагают и сваливать задолго до пробуждения и вопросов про телефон, и следующий раз. С этой бы так же было, не устрой Кощей побоище в самый разгар веселья.

– Сергей, – не дожидаясь, ответа от своего шамана, коротко киваю. – В это время в лесу небезопасно, знаете?

– Как раз собирался проводить девушку в поселок, - правильно расценив напряжение в воздухе, наш белый рыцарь тут же кинулся грудью на защиту дамы.. Намеренно сдерживаю силу альфы. Не хочу без надобности давить. Верность сломленной волей не заслужить.

– Домой проводи, – голос сам собой наливается сталью.
Сева замирает, сощурившись, всматривается в глаза.

–Утро вечера мудренее, Сергей.

– Вот и не мудри, чтоб голова не разболелась поутру-то, – не место ей у нас.
Где она – так проблемы, вот уж точно поговорка о бабе на корабле в живую. Мало, что Кощей со Змеем эту болонку ищут, так у нас молодняка четверть стаи. Только грызни за нее не хватало.

– Гроза будет.

– Не мешаю вам, мальчики? Скажите, в какую сторону, сама дойду! – А моська-то смелая до глупости. На хищного зверя тявкает!

“Не ведаешь, куда попала, домашняя девочка”.

Учить таких надо. Жизнью.
"Может пустить в малинник? Пусть ее разделят на пятерых?"
Не нравится мне эта мысль…
Потом самому же разбирать последствия. А я устал, как пес дворовый, будто два гектара леса без перерыва окаривал (прим.автора: так плотники называют процесс снятия коры со свежесрубленных бревен).

Поморщился – не люблю доступных баб. Тех, что цены себе не знают особенно не люблю, а тех, что никак не сложат – просто на дух не переношу. Как раз такой экземпляр. Из серии сунул-вынул и пошел.

Только на то и годные.

Втянул носом воздух. К разряженному озону примешивается запах шамана, терпкость мха, навоза.
Боюсь даже предположить, что такое могло приключится с ней и как успела вляпаться. Внешне никаких признаков, что похитили.
"Сама ушла за приглянувшимся мужиком? Не за Севой же? Или за ним?"

Шмотье явно с его плеча. От кого меньше всего ожидал, так от него. Хотя, чего скрывать, понять могу. У самого штаны торчком. Мужик есть мужик – видит согласную, готовую бабу, кровь сама от мозга отливает. Решаю проверить, поддев шамана:

– Девушка явно любит мужское внимание, – не скрывая своего отношения медленно изучаю наряд и намеренно выставленное на показ тело. – Ей у нас понравится.

Смотрю на рожу Севы, задело? Если кинется, то все – пиши пропало. А если сдержится, то так – на разок понадкусывать взял. Пусть тогда возвращает, где было. От гостей незваных и головной боли подальше.

Начало накрапывать, задрал голову вверх и несколько холодных капель шлепнулись на лоб. Стер предплечьем с рожи воду, поджав губы, перевел взгляд на Всеволода.

– Под твою ответственность, – усталым вздохом проветрил легкие. Не ожидал от тебя, Сева такой глупости. – Ночует у тебя. Сам и следи, чтоб соседские коты сметану твою не пожрали.

***

Маша

Грубиян-Сережка казался смутно знакомым… хотя видеть я его не могла нигде, разве что в “Костях”, но весь вечер был словно стерт из памяти. Как ни старалась - ни черта не могла спомнить!

Вот шагает он рядом, насупленный весь, хмурый и недовольный. Неприязнью и брезгливостью в мою сторону так и разит, а все равно, странное дело, кажется… близким. Как тот кот-ворчун, которого если взять на руки, обязательно поцарапает и укусит, а ты его, заразу, все равно любишь нежно.

“Та-ак, сбавляй обороты, Машка, - осадила саму себя, - ща тебе и соседний куст японским комфортабельным туалетом покажется, только потому, что деваться некуда”.

Но, как бы я не старалась внутренне себя “настроить” на воинственный лад, странное, необъяснимое томление и внутренняя дрожь будоражила тело весь этот неприятный разговор и вынужденная пешая в общей компании.

“Девушка явно любит мужское внимание, - кривлю интонацию и манеру речи в голове, - Каков… нахал!”

Я, конечно, могу и поматерее ввернуть, но усталость и перенапряжение дают о себе знать. Да и о хамоватом мужике думать сейчас хотелось меньше всего, меня очень беспокоили ноги. Прилипшая корка навоза ужасно раздражала кожу, под ней, буквально, все зудело и жглось. Чем ближе мы подходили к деревне, тем больше я начинала чесаться.

-Почти пришли, - Сева кивнул на срубы, а я сглотнула.

-А у вас и света нет, что ли?

-Почему нет? Есть.

-А связи нет?

-Как бы тебе обяснить, - нахмурился, уставился на Сережку-паршивый характер, словно ища поддержки или чтобы он объяснил.

-По щучьему велению, по моему хотению? - хмыкнула я, выдавая очередной раз перл из сказки. Поёжившись, обняла себя руками. Дождь уже пустился во всю и бил кожу холодными каплями.

-Именно! - подмигнул Сева, так и не дождавшись от нем как рыба-Сержа подмоги, - видишь же, кабелей нет.

Угу, нет. Ни кабелей, ни нормальной дороги, сплошные домики и терема, то ли как у староверов, то ли как у обрядовцев каких-то. По коже пробежал липкий холодок страха.

“Они ж чокнутые все, сектанты эти, по телевизору показывали как-то”.

– Зато кобелей хоть отбавляй, – зло рыкнул Сережа-вечно не в духе.

-Все не так страшно, как может показаться, - словно мысли прочитал, добавил Всеволод. - Электричество есть, горячая вода тоже, чайники, плиты, все предметы быта.

-Угу, а телефонов, значит, нет?

-Чего нет, того нет. Аномальная зона, не ловит ничего.

“Где-то вы меня, Всеволод, наебываете, но не знаю где”, - голосом Штирлица прошелестела подозревака-мысля.

Глава 4

Братья Волковы

– Я тебя слушаю, – на ходу застегиваю рубаху, выходя из ванной босым.

Брюки натянул сразу там. В отличие от Олега у меня нет привычки ходить по дому в полотенце – вдруг зайдет кто, а вожак без порток. У нас в поселке двери закрывают только гости. Свои – никогда. Никто не возьмет без спросу чужого и не напакостит. Может, поэтому и не жалуют в стае чужих – от этих никогда не знаешь, чего ожидать. Даже к приведенным истинным всегда относятся с холодом и недоверием, пока те не дадут клятву у Лика Богини. Всякое бывало, а у волков хорошая память.

– А я собирался что-то сказать? – в привычно наглой манере, раздолбай-Олег прикладывает какую-то заморозку к башке.

– Например, как вышло, что бету моей стаи вырубила хлипкая девчонка, на которую и дышать-то страшно – того гляди переломится.

Удивленно-насмешливый взгляд ужасно бесит, привычно гашу в себе волну ярости.

«Вожак не должен поддаваться эмоциям. Вожак живет логикой и думает о благе стаи в первую очередь».

– Положи, где взял, – заметив, как Олег потянулся к моей кружке уже откровенно рычу. Знает же, как ненавижу, когда трогают мои вещи. Специально дразнит, нарывается. Ясно, откуда ветер дует.

– Ну, видно зря батя говорил, что худая жена – хуже худой кастрюли, – демонстративно ополоснув кружку, Олег смеется и продемонстрировав мне, ставит на полку, на место ставит, надо же.

– Когда ты повзрослеешь? Тебе сколько? Пятнадцать? Какого лешего ты вытворяешь? – не нужно было столько времени ему спускать все с рук.

Да, парень рано потерял отца и остался без твердой руки, да я виноват, что не справился и не стал тем, кто сожмет его тисками воли до хрипоты, чтобы переломить эту дурь. Все ждал, что перебесится и повзрослеет, а выросло вот…

Шумно выдохнув сквозь зубы, наливаю себе узвара Полины. Хороший напиток и сама Полина хорошая девка. Жаль, мне такой боги не выделили…

– Я в своем праве, – наконец выдает он. От наглости тона аж до нутра пробирает.

Медленно отставляю пустую тару, и тут же резко оборачиваясь, сношу брата к стене, впечатав спиной в сруб.

– Ты последние мозги прокурил?! Хоть бы подумал, что ставишь под угрозу стаю! Или, может, у нас много лишних волков?

Ненавижу безответственных! Поубивал бы к чертям! Разве так трудно сначала думать, а потом делать?!

– Кощей найдет. И придет сюда! Давно не видели его? Забылось?

– Остынь брат, не вижу причин для паники. Сказал же, я в своем праве.

Едва сдерживаюсь, чтоб не приложить его теперь собственноручно дурной головой о стену. «Молодец болонка, правильно огрела. Только мало, видать».

– Да что ты? Еще скажи, что ты учуял ее. В полном перегара, дыма и парфюмов баре?

Запахи разврата, смешанные с духами, алкоголем и потными телами напрочь любому нюх отобьют. Где уж в этом коктейле уловить чистый запах истинной! Перебито все дрянью разномастной.

– Не мне тебе рассказывать, что, если бы все было так просто, все волки давно б ходили с брачной связью! – тьфу! Смотреть противно: отвел глаза, зараза. – Верни назад завтра же. Извинишься лично. И перед девкой, и перед Киром.

– И не подумаю. Она останется здесь на две недели, как положено. Тринадцать дней, брат.

Апперкот и голова Олега дергается, ударяясь-таки затылком о стену.

«Довел, идиот!»

– Я. Сказал. Извинишься перед девушкой. И вернешь, откуда взял. ЛИЧНО.

– Нет, – отирая рожу от крови, Олег напрягается, явно готовый дать отпор. Давно мы не дрались. С детства считай.

– Не заставляй меня использовать силу. Пока еще Я решаю в стае судьбу чужаков. И девчонка утром вернется в “Кости”. Твоими стараниями. Это последнее слово, Олег. Или ты сейчас же заявляешь на нее права, или даже рот не открывай.

– Я не себе.

Да чтоб тебя! Скрутив идиота пополам, окунаю патлатой головой в раковину, на всю открутив вентиль. Брызги холодной воды летят мне в лицо и на рубаху.

–А теперь скажи мне, с каких пор мы чувствуем чужую пару и воруем для друга? Да что с тобой, Олег! – отпустив напряженную шею, отхожу к окну, ища успокоения в легкой качке берез во дворе.

Внутри все горит пожарищем. Другого бы давно выгнал к чертям из стаи. А этот… брат же. Нет больше ни у него, ни у меня никого на свете. Пропадет он один. Да и не смогу я. Сдохну – до последнего буду прикрывать. Я ж его в колыбельке помню!

– Это ты у нас слепой и дурной, Серый. Сколько будешь зализывать свои раны? Я ВИДЕЛ тебя, брат, там, в «Костях», вместе с ней. Можешь хоть убить меня на хер, правды это не изменит.

– Когда я дал тебе повод думать, что позволю вмешиваться в свою ЛИЧНУЮ жизнь? – холодный тон заставляет Олега замереть.

Все так. Хорошо знает меня.

Дошло наконец, что в этот раз шагнул слишком далеко. Когда я уже почти потушил в себе пожар бешенства, уверенный, что этот дурила признал свои ошибки, брат размыкает губы:

–Она останется здесь на положенные тринадцать дней. Даже если мне придется публично обвинить своего Альфу в трусости и вызвать на поединок.

Прикрыв глаза, тру рукой шею, медленно считая до десяти.

Восемь, девять…

– У меня уже была истинная, Олег. Может ты забыл? – не открывая глаз, как ребенку разжевываю очевидное.

– Разве можно забыть, когда твой брат ушел за грань. Повторения я не хочу.

– Тогда уведи ее отсюда завтра же, – стиснув голову руками, устало цежу в ответ.

– Поздно, Серый. Уже поздно.

Зверь рвется наружу, нечеловеческий рык – подтверждает начало оборота. Впервые за долгие годы не могу сдержать в себе волка.

– Она. Не. Моя. Пара, – едва шевеля челюстью, из последних сил держу в себе человека.

– Все-таки мой Альфа трус, – так же зло рычит Олег. Вылетаю из сруба за секунду, просто чтобы два волка не сцепились прямо в доме. Добром эта стычка не кончится.

Глава 5

Маша Красовская

Неуверенно топчусь на пороге.

-Снимай носки, - советует Сева, продолжая с извиняющими нотками в голосе, - женских вещей у меня в доме нет, но Поля кое-что приготовит, уверен. Сейчас захвачу шампуни и отведу тебя к ней.

-Хорошо, - поежившись, с любопытством оглядываю дом.

Внутреннее пространство дома оформлено со вкусом, выдержано в скандинавском стиле. С того места, где стою, видно край внушительного камина, а на полке над ним куча разномастных деревянных фигурок волков.

“Уютно и тепло”.

- А что, у нее… помывочных средств нет? - кричу в глубину дома.

-Есть, - он возникает передо мной резко, вообще не слышала как передвигается по дому, - но у Полины короткая стрижка, а у меня есть куча средств для такой густой шевелюры, как у тебя.

Я понятливо хихикаю. Да уж, его волосам позавидует любая девушка.

-Пойдем?

-Угу… - пока мы виляем между домами, интересуюсь, - а это нормуль? Ну, заявится к ней и вот так… баня, все дела.

-Мы все здесь как одна семья, Маша.

“Звучит о-очень подозри-ительно-о”.

-А ты знал, - решаюсь озвучить вслух бородатую шутку, - В Швеции говорят, что не каждая шведская семья - группа, но каждая шведская группа точно семья!

-Э-э… - смущенно тянет он, - все не совсем так.

-Да ла-адно, - смелею настолько, что пихаю его локтем в бок. - У каждого свои причуды.

-Нет, - Сева внезапно становится предельно серьезен. - У нас здесь нет никакой похабщины, мы не делимся…

-О, прости, - спешу извиниться, - я не хотела обидеть.

-Мы живем уединенно и чужаки редкие гости. Все друг друга знают, помогаем и поддерживаем… беспокоимся. И… мы собственники, ужасные, пожалуй. Это что касается пары…

-Жены? - переспрашиваю я.

-Девушки, жены, женщины… Для каждого из нас - его женщина - только его. Даже просто заинтересованный взгляд другого мужчины может заставить слететь с катушек.

-Ого. Это у вас такие правила? Первое правило бойцовского клуба, - шепчу заговорщицки, - или передается воздушно-капельным?

Сева смеется.

-Скорее, в крови. Поэтому, нет, никаких шведских семей.

-А что на счет котов мартовских и сметаны?

К дому пока что неизвестной Полины подходим под тихие всполохи молнии.

-Странная погода, - замечаю я.

Всеволод хмуриться, оглядываясь в сторону леса.

-Как будто ребенок выкручивает тумблер то в одну сторону, то в другую, - продолжаю разглагольствовать.

-Нас ждут большие перемены, - шепчет он, - и нежданные гости.

-М-м?

-Да, это я так, - стучит в дверь и тут же открывает.

Поднимаю изумленно брови, а вдруг там не одеты?

-А о котах, - спохватывается он, - не бери в голову. Я постараюсь тебя на долго нигде не оставлять, так что не о чем беспокоится.

-А вот и она-а, - громогласно извещает хозяйка дома.

-Откуда она знала, что мы придем? - вцепившись в локоть Севы, шиплю ему на ухо.

-Так это, - он растерянно переводит взгляд с меня на Полину.

-Ой, да у нас о тебе уже вся деревня шепчется, - она машет рукой, словно в этом нет ничего странного. - Вы же со стороны поля шли, а там обзор большой. Сперва малышня заприметила, а там уже новость волной по поселку пошла. -Батюшки! - оглядела меня с ног до головы, - все разговоры потом! Сперва мыться! За ужином уже раззнакомимся и погуторим.

Спорить с таким заманчивым предложением не стала.

-Через сколько мне зайти, Поль? - уточнил Сева.

-Да часа через три, не меньше. Пока разморится, пока просохнет.

-Хорошо, - синие глаза смотрят с тревогой. - Ты здесь в безопасности.

“А ведь и правда, не чувствую зла. Ни от него, ни от бабы этой”.

-Спасибо.

-Ну, я пошел?

-Да-а.

-И нам пора, - совершенно не обращая на изгвазданные в навозе ладони, Полина взяла меня за руку, ведя за собой. - Почти при каждом доме у нас баньку-то выстраивают. Но у меня - наилучшая, - хвастает она. - А как иначе? Баня, она ж и не своя, как дом, и не чужая, как навий лес. Да и с участком мне свезло, аккурат на границе между лесом и речушкой построили.

-Это так важно? - спросила чтобы поддержать разговор. Невооруженным глазом видно, что парной своей Полина гордится очень.

-Конечно, милая. Баня она ж… как место перехода, - она замялась, впервые неуверенно скосив взгляд в мою сторону, но все же продолжила, - место, где дверь в тонкий мир духов всегда приоткрыта, а значит, и энергии здесь могут быть совсем не из нашего мира, понимаешь?

-Ну так себе, - честно призналась я. Особо верующей я себя назвать не могла. А уж в подобную чепуху и вовсе не верила.

-А вот поверь, - Полина прошагала к тазу с замоченным в нем веником. Перевернула его несколько раз. Потянувшись к полочке, достала небольшой флакончик, встряхнула и, открыв, капнула несколько капель в воду. Вновь пошевелив веником, распространила тонкий травяной аромат по всему предбаннику.

- В бане соединяются все стихии: огонь, вода, земля, воздух. Про огонь понятно, - она открыла дверцы приземистого комода, достала несколько льняных простыней и пушистые полотенца, - с водой и воздухом тоже вопросов нет, а вот земля раньше была доступнее, ближе, когда полы земляные были. Сейчас к земле можно отнести разве что камни в каменке ну и дерево - сам сруб, дрова в печи, лавки, веники. Ты бы раздевалась уже… ой, - спохватилась она. - А я же имя так и не спросила!

-Маша, - потянулась к пуговкам на шортах.

-Хорошее имя, - одобрила Полина, а я улыбнулась. Мне оно тоже очень нравилось. Терпеть не могла, когда некоторые мажорные сучки пытались на иностранный манер называть “Мари”.

-Так вот, Машенька, сейчас мы с тобой ладки-правки проведем, и ты сама все прочувствуешь.

Так и замерла с заведенными за спину руками, расстегнув уже крючки лифчика, но так и не рискнула его пока снять.

-Это еще что за фигня? - поджав губы, решила все же уточнить? - Полина, вы староверы? Или обрядовцы какие-то? Не знаю, как правильно назвать, - всплеснула руками, - и бюстгалтер с радостью выпустил мою грудь на волю, подпрыгивая к подбородку.

Глава 6

Сергей

"Остыть".
Мне срочно нужно остыть. Едва сдержавшись, чтобы не спустить собак на брата, выхожу из сруба, на ходу скидывая рубаху. Гнев распирает жаром грудь настолько, что хочется избавиться от всего лишнего.
Останавливаюсь, медленно тяну носом воздух, наслаждаясь прикосновением прохлады вечера к груди. Перекидываю рубаху через резные перила, что сам делал.

Озеро! Поплавать, и пробежать по лесу, чтобы обуздать огонь внутри.
Альфа не должен поддаваться эмоциям.
Альфа должен всегда быть холодным и расчетливым. Все контролировать...
Себя в первую очередь.

– Контролируй себя, Сергей! Ты ж не дуболом, как братец! – отец зло рычит в лицо шестнадцатилетнего мальчишки, – Ты будешь Альфой! Все эти бабы и дети зависят от тебя. Ты не имеешь права опираться только на инстинкты, слушать чувства и жить сердцем. Холодный расчет – вот твой главный советчик. Понял?

Наставления звучат в голове жестокими, хлесткими фразами.

Уж сколько лет прошло, а все равно его недостает. Он был жестким человеком, но хорошим отцом. Пусть и любил нарушать свои же правила. Это его и сгубило.

Жмурюсь, тряхнув головой. В уши врывается столько звуков, что голова звенит: гомон молодежи у костра, сверчки стрекочут, гром где-то вдали. Дождь покапал и затух, но запах все еще грозовой. Ливанет ночью – к бабкам не ходи. Просто передышка.
Мне тоже нужна передышка. Тишина. Без звуков, запахов и без людей. Побыть наедине с собой. Подумать. Обуздать гнев.

Сбегаю с террасы, перепрыгнув через брошенную кем-то из детишек игрушку, замечаю поодаль костер.
Не сегодня, пусть и люблю трескотню огня, поедающее дерево, запах дыма и пляску пламени. Успокаивает.

Уже собираюсь отвернуться, как до ушей доносится смех: невеселый, нервно-напряженный. Делаю несколько шагов вперед, чтобы убедиться, что не показалось.

"Как я и думал. Не уследил просвещенный наш. Где носит?!"
Сухими щепками в костер внутреннего пожарища злости влетает тупая, уровня средней школы шуточка кого-то из молодых щенков. Скабрезная. И пусть размалеванная эта сама нарвалась одним видом, все равно бесит. Не люблю хамства. Тем более к женщинам. Мужик должен держать себя в руках, на то и мужик.

Ветер приносит с их стороны запах дыма и чего-то такого дурманяще сладкого, что… Не осознаю, как оказываюсь рядом. Моргнул и вот стою здесь, как одуревший.

Иван рисуется перед болонкой, хвалится мускулами. Хороший парень – крепкий, но бестолковый еще, дури много в голове. Олега по юности напоминает, может, поэтому взял его учиться плотничеству. Все под присмотром и дурь в нужное русло.

Удивительно, но гостье явно не нравится назойливое внимание наших ребят. Замечаю недовольство и напряжение по тому, как дернулись плечи, напряглась спина. Отворачивается, порываясь увеличить дистанцию. Все это как-то не вяжется с образом легкодоступной ветреной любительницы приключений. Сарафан ей к лицу, стоит признать. Совсем другая в нем. Без этого боевого раскраса ушла пошлость с лица, теперь будто совсем ещё юного. А так-то, в "Костях" показалось, что пробу уж негде ставить. Поди пойми, где правда.

Новый порыв ветра, ударяет прямо в лицо, принеся с собой пьянящий аромат, который ни один волк ни с чем не спутает.

Перед глазами плывет, земля шатается.

НЕВОЗМОЖНО.

Этого. Не может. Быть.

Просто не может.
В голове стучат недавние слова брата.
Не хочу, чтобы это было правдой. Не надо мне больше. Наелся по самые некуда.
Я ведь в "Костях" когда почуял, думал – померещилось. В той-то мешанине ароматов не мудрено.

Пытаясь выплыть из вязкого одурения в голове, делаю шаг назад. Увеличить дистанцию, протрезветь и все взвесить. Должно быть какое-то объяснение. Логичное. Правильное.

– Эй, детка, ты куда? – расценив, очевидно, попытку уйти за желание набить себе цену, Иван хватает тонкое запястье блондинки своей лапищей. Перевожу взгляд на сцепленные руки. Пальцы впиваются в кожу. Под ними проступают красные следы. И вместе с этим у меня перед глазами тоже расходятся красные круги вспыхнувшего бешенства.

– Руки убрал! – едва сдерживая клокочущий в груди рык, прихожу в себя, от осознания, что сминаю локоть щенка до неприятного хруста. Еще немного и сломаю кость. Обернувшись, резко и удивленно, Иван ошарашенно выпускает запястье девчонки из пальцев. Краем глаза замечаю следы.

ЧУЖИЕ СЛЕДЫ

на ее коже

УБЬЮ.

– С-сергей Захарыч, я ж… я не знал… – втянув голову в плечи, парень, заикаясь, отводит глаза. Медленно выдыхаю, играя скулами. Оборачиваюсь, остальные отступили назад чуть не на метр. Сила Альфы придавила их так, что сгорбились, разом растеряв всю спесь и борзость.

– Разошлись, чтоб я вас больше не видел! – осознание произошедшего жжет в голове красной лампочкой предупреждения. Выпускаю руку мальчишки, медленно оборачиваюсь к болонке. Не сбежала, надо же. Втягиваю воздух. Мне нужно убедиться. Убедиться, что это ошибка!

Боги, какая вкусная! Не может быть.

НЕТ! Нет-нет. Я не-хо-чу.

НЕ ХО ЧУ!

Глава 7

Маша Красовская
“Мне нечего носить, мне нечего носить! Ой, Моня! Я тебя умоляю! Возьми мешок картошки и носи на здоровье!”

Мотаю головой.

Бр-р, что за мысли в голову лезут?! Как только хозяин гор, степей и леса предложил альтернативу: или ногами, или мешком картошки на плече, в мою голову, как всегда, заполонили странные фразочки.

Можно было, конечно, вот прямо сейчас так и сказать: “Не мешок я вам, Сергей Захарович, чтобы на плече таскать…”

Но, не сказала.

В мире шоу бизнеса, где вот такие скандалы могли быть продуманным пиар ходом, нацеленным на просмотры и лайки, возможно бы и стоило… подкинуть дровишек колкой фразой, встать в позу и таки дождаться, чтобы перекинул и отнес. Было бы… эпично. Точно хайпанули бы и заставили бы телочек экраны своих смартов облизывать.

Это я как профи заявляю!

А как иначе, все эти…м-м-м…кубики пресса приковывали взгляд. Директор наш, вдобавок, то задерживал дыхание, то слишком глубоко вдыхал, заставляя мышцы фактурно сокращаться. Я аж зависла… хотелось разрядить обстановку и ляпнуть что-то из серии, что у председателя нашего кооператива даже мышцы директорские и что всё тело его - мотор, а руки - рычаг зажигания и сейчас вот он ой как зажжет… но в данном случае, напряженная, наэлектризованная атмосфера и какая-то животная энергетика исходящая от мужчины заставили прикусить язык.

Спорить, на людях, не хотелось. К тому же, я совершенно чужой пирожок на их праздничном столе, кто знает, может не в свою очередь, в подачу блюд влезла?

Лучше притаится и делать так, как сказал директор.

-Спасибо за приглашение, Сергей Захарович, с удовольствием воспользуюсь вашим гостеприимством, - чопорно расправила складки на сарафане, поежилась, потому что глаза мужчин скрестились на мне. Севы - вопросительный, директора - злющий. - Я так понимаю, мне туда? - киваю на председательский дом. Не дожидаясь, разворачиваюсь, шагая к срубу.

“Ну, Машка, ты и попала… Как попаданки из фэнтези. Только ж с моим везением фиг тебе, а не замок, получай подозрительную глухую деревню, доверху напичканную красавчиками. И даже властный властелин, одна штука, имеется!”

Идет вон, дышит в спину…

“А может ты не в фэнтези попала… ща как прикует к батарее и будет хоррор”.

- Это я заберу. Тебе не идёт, – волос касается ладонь, дергает за хвост кожаного шнура, которой Сева заплел волосы.

От неожиданности я, как ошпаренная кошка, подпрыгиваю на месте, тихонько вскрикиваю, хватаясь за сердце.

-Зачем так пугать, товарищ директор! -Сердце стучит, кажется в самом горле.

“Да, я умею себя накрутить, за минуту причем!”

–Тебе нечего боятся. Дом большой. Кроме меня и брата никого нет здесь.

Звучит не очень.

“Плохо вы успокаиваете, Сергей Захарович”.

Когда он стоит вот так, близко - близко, мне почему-то не по себе. Смущение и какое-то странное, совершенно неуместное предвкушение, вибрацией расходится по телу. Смутные воспоминания его рук на моей коже… танец в “Костях”... неужели знакомились?

НЕ ПОМНЮ!

Но тогда бы он не представлялся заново в лесу… Тем временем он расценивает мою задумчивую и хмурую гримасу по-своему.

- Он приставать не будет. Я тем более.

- Хорошо, спасибо, - отхожу от двери.

– Ты ела хоть? Или после заката религия не позволяет? – открыв дверь, подхватывает с перил рубаху, поспешно накидывая на плечи. Наконец-то прикрывает всю свою живописность, и я тихонько перевожу дыхание, облегченно выдыхая. Прекрасный, волнующий вид, аж потрогать хочется… Хорошо, что спрятал. А то еще точно пальцем тыкну, проверить рельефность на ощупь… или скажу чего не то.

Жестом пропускает меня вперёд:

– Мясо хоть ешь? Или из новомодных, тех что за права бедных и пушистых? Входи.

-О, мясо я очень люблю и не откажусь, спасибо.

Снимаю сандалии. Неуверенно ступаю босыми ногами по идеально отшлифованному полу. Внутри светло, лаконично, аккуратно. Как и у Севы, дом украшен резными деревянными фигурками. В основном звери и птицы: волки, совы, медведи, есть парочка неописуемо красивых, изящных косуль… или олених. Или я не знаю… коз? Не разбираюсь совершенно во всем этом животном мире.

– Красивый сарафан, - летит неожиданный комплимент. - Тебе, когда вещи твои вернут, подумай, не приберечь ли до города. Здесь в них ходить себе дороже, думаю, уже поняла.

“А я красивая или только сарафан?” - вновь спрашиваю только у себя в голове.

Вместо этого молча киваю, неуверенно разворачиваясь к нему лицом. Мы зависаем в моменте, смотрим друг на друга и я вдруг понимаю, что глаза у него волшебные: не скучно карие, а словно кора дерева, с вкраплениями темного и светлого оттенка… вдобавок как будто подсвечены изнутри янтарем.

– Пойдем, комнату тебе покажу. - Отвисает он первым.

Проводит по дому, рассказывает что и где находится. Выдает полотенца.

- Ванная одна, но есть замок. Работает.

-М-м, спасибо, - заправляю непослушные волосы за ушко. - А зубной щётки запасной нет, случаем? Мне Полина выделила, но я ее с собой не захватила.

-Есть, - открывает комод, над которым висит большое зеркало в ажурной раме. - Кладет упаковку на раковину.

-Благодарствую, - цепляюсь в щетку, как в защитное копье.

-Что ж, ужин будет поздним. Пойдем, покормлю тебя.

Ну и вот как тут начать разговор о том, что было у костра? Почему он там вел себя как с цепи сорвавшийся пёс, когда вот сейчас очень внимателен?

“А никак и не начинай, Машка. До утра дотерпеть и свалишь по-тихому. Пусть себе сами выясняют отношения. А ты в Кости, к родному телефону и домой”.

Директор на своей территории предельно учтив. Сервирует стол на одну меня.

“Брат есть, но похоже и нет”

-А вы уже ужинали? - присаживаюсь на стул.

Наш председатель морщится.

-Давай без выканья, идет?

-Хорошо, - пожимаю плечами.

-Я ужинал и сейчас мне надо уйти, так что, извини, компанию не составлю.

Глава 8

Сергей Волков

– Что хотел? – присутствие гостя ощущалось ещё в доме, но приглашать его пройти сегодня я точно не планировал. Выйдя на улицу скрестил руки на груди, ожидая, что надумал этот дурень за тот час, что размышлял над своим поведением. – Рука цела?

– Цела, – понуро подтвердил мальчишка, теперь уже совершенно не походивший на бравого жениха.

Когда обретёт полную силу не оберемся проблем, чую нутром. Иван – сильный волк. Не ровен час, психанет и уйдет из стаи. Мне бы не хотелось потерять его. Если удастся в нужное русло, будет у нас отличный боец и защитник стаи.

– Я это… извиниться пришел, – а сам мнется, как девка на первом свидании.

– Запомни Иван, извиняться тоже надо по-мужски. С достоинством, а не как побитый пёс. Ценность извинений не в том, чтоб прогнуться, а в том, что у тебя достаточно силы и храбрости признать неправоту, – поднял взгляд. Молодец. – И взять ответственность за последствия, что самое главное.

– Так ведь вы…

– Что я? Разве давал хоть раз повод считать самодуром без царя в голове? – расслабившись под шутливым тоном, мальчишка тоже хмыкнул.

– Да что вы, Сергей Захарыч.

– Что б ты знал, извиняться надо перед тем, кого обидел. Так что завтра придёшь, как человек днём и извинишься по-божески.

– Так ведь перед вами… я ж не думал…

– Вот это зря, Ваня. Ты ж мужик, а не полено. Думать надо всегда. Сначала думать, потом делать. Запомни.

Насупился, дышит тяжело, сипло. Я тоже в свое время жуть как нотации отцовские не любил, все думал – лучше других жизнь знаю.

– Чтоб завтра в пять утра был на делянке. И дружкам передай. Будем учиться пар спускать, раз дури скопилось аж с ушей дымит.

– Валить? – голос парня просел.

Ну да, кому хочется спину гнуть, да ещё ни свет, ни заря.

– Окаривать, Иван. Свадьба скоро. Нужно сруб доделать. Наличники не готовы, крыльцо – только ноги ломать. А бревна кончились. Или ты мне предлагаешь для короедов дом возводить?

Смеётся, тихо но искренне.

Ну вот и поговорили. По глубокому выдоху чувствую, что эту битву не проиграл. Все ещё держу его. Не на силе держу, на уважении. С такими иначе нельзя. Чуть надавишь и потерял парня. Он же пропадет потом один. Жалко. Хороший будет волк лет через десять.

– Будем как штык, Сергей Захарыч.

– Иди уж, штык, – махнул рукой, отпуская своего подмастерье. А сам, оглянулся на дом, вздохнул и пошел в сторону святилища Дивии – богини Луны.

Высокий деревянный тотем богини высился в центре ритуального зала. Кто из наших предков вырезал из дерева ее лик, покрытую платком голову, лунницу на груди?

«Сколько волков до меня получили второй шанс? Никогда прежде не слышал ничего подобного».

Поклонившись, сел у стены, разглядывая безучастный образ божественной девы. Тяжелые мысли роились в голове и выкурить их оттуда никак не получалось.

– Пришел значит, – не оборачиваясь на голос, я усмехнулся. Шаман. Конечно.

– Собирался посидеть в тишине, – если Всеволод и уловил намек, то сделал вид, что не заметил.

Уселся рядом, будто не очевидно, что говорить с ним я не жажду совершенно.

– За гостью свою боишься?

– Мы оба знаем, что гостья не моя, – спокойный, ровный тон.

Я знал Севу с детства. Уже тогда он был зрелым волком, примерно одного с отцом возраста, и уже тогда всегда пытался войти в положение старшего.

– Когда я умру, ты займешь мое место, Сергей, – говорил отец, в очередной раз выдавая порцию наставлений о том, каким должен быть альфа.

– Почему я, а не Всеволод? Он старше и мудрее, – тогда мне казалось, что мудрость – мерило всему.

– Он сильный волк, хороший шаман, но Альфой ему не стать, – в голосе отца слышалось сожаление, как будто он и в самом деле желал бы возложить эту участь не на мои плечи, а на шаманские. – Вожак – это не только защитник (в этом Всеволоду нет равных, тут не поспоришь) но часто Альфе нужно принимать неприятные решения, идти на сговор с совестью ради блага большинства. Это тяжкий груз, сын. Не каждый готов скрепить сердце и наступить себе на горло ради благополучия стаи.

Позже, став Альфой, я понял глубину отцовских наставлений, и почему Сева даже не претендовал на главенство тоже понял.

– Я ее не приглашал, - вынырнув из воспоминаний, достал из кармана брюк нож, небольшой деревянный брус и принялся строгать, чтобы занять руки и отвлечься.

– Но очень хочешь отправить ее назад, – грустно заметил Всеволод, тоже не глядя на меня.

– Ей здесь не место.

– Не каждому дается второй шанс, Сергей.

– А я и не просил.

– С каких пор ты записался в эгоисты? На кого останется стая, если она уйдет? – нож соскользнул и в мягком дереве появилась некрасивая зазубрина.

Поморщившись, принялся исправлять:

– Когда, Всеволод. Когда она уйдет.

– А ведь они похожи чем-то…

«И ведь правда, похожи. Обе блондинки, обе городские, весьма свободных взглядов».

Тогда мне, ослепленному зовом истинной, казалось, что это ничего. Что главное – найти своего человека, а остальное всегда можно пообтесать, как шероховатости на брусе.

– Боги просто так ничего не делают, вожак, - тихо добавил Сева.

– Верно. Боги забирают то, что принадлежит им. Кир нарушил ход жизни. Мой век должен был закончиться еще тогда, и теперь Чернобог вернет свое.

– А если нет? – вместо ответа я обернулся, глядя на профиль, чуть смазанный тенями.

– Бегать не за кем не стану, свое отбегал. И навязываться тоже не буду. Гостья четко обозначила свои желания – утром она хочет вернуться в Кости. Олег ее проводит. Девушка сделала свой выбор.

– Выбора ей никто не предлагал! – Сева поднялся, голос его стал заметно тверже.

–Мне тоже, – глядя снизу-вверх, не поддался порыву волка, даже позу не сменил, только попробовал пальцем, остра ли вышла шпилька.

Глава 9

Так сладко спалось мне разве что в детстве: чтобы слюни, тонкой струйкой, на подушку, чтобы беспробудно и без сновидений. Глубоко.

Блаженно потянувшись, не открывая глаз, тянусь рукой за

телефоном, который должен лежать на тумбочке.

"Странно, что будильник не сработал…"

Неказистый предмет мебели оказывается на своем месте,

хотя спросонья кажется выше, а вот телефон нащупать не могу. Пошарив рукой

смарт так и не нахожу, зато пальцы натыкаются на неопознанный лежащий объект.

Сцапав находку, причмокивая, разлепив глаза, отодвигаюсь

от важного пятна.

"Надо же было так заслюнявить!"

Прищурившись, смотрю на… заколку.

И разом, в одночасье все, что случилось вчера тюкает

кувалдой в голову.

"Твою-ю ма-ать! Уж лучше бы приснилось!"

Обречённо вздохнув, разглядываю вещицу. Её точно вчера

здесь не было, а значит… бросила удивлённый взгляд на двери.

“Это что же…пока я тут дрыхла, кто-то зашёл и

подсунул…что? Подарок? Подношение? Взятку, чтобы быстрее смылась?”

Провела пальцами по невероятно тонким, ажурным завиткам

на декоративной части украшения.

-Красиво, - шепчу вслух.

Память услужливо воспроизводит эпизод с шнурком, мои

волосы, что рассыпаются по плечам и постоянно мешают.

“Да ну ла-адно?”

Не верю… И одновременно очень хочу верить.

-Что ж, Машка, - решительно вскакиваю, - единственный

способ узнать - спросить прямо.

Подхожу к двери, опасливо приоткрываю и высовываю нос в образовавшуюся

щелку.

Прислушиваюсь.

Похоже, дом пуст.

“Хм-м, а хозяева не часто дома бывают” - мельтешит мысль

на задворках сознания.

Жаль. Хороший дом. Уютный, просторный. Он как будто

создан для большой и дружной семьи. Чтобы детей полон двор, смех, радость и

счастье.

Горько усмехаюсь.

“Это в тебе детские травмы говорят, Маша. Ну в самом

деле, какая семья?!”

Умывшись и приведя себя в порядок, свернула волосы в аккуратную «ракушку» зафиксировав неожиданным подарком. Затем, воровато залезла в холодильник, совершенно не ППшно сожрав на завтрак бутерброд с маслом, колбасой и сыром… два.

Выбрав самый сочный и большой помидор «воловье сердце» вышла на крыльцо. Сыто потянувшись, обвела взглядом деревню.

При свете дня она казалась еще более сказочной. Аккуратные домики, каждый со своим пространством внутреннего двора, но, что удивительно, совершенно не огороженные забором. Везде природа, цветы и зелень.

-Эх! Красота-то какая! – откусила сочный бочок помидора, - лепота-а!

«Ну и что теперь делать?»

Взглянула на небо. Хмурое, серое, тяжелое. Вот-вот вновь пуститься дождь или , не дай Бог, гроза.

-Надо успеть свалить отсюда, в перерыве.

Только, как мне найти Севу или директора?

Спустившись по ступеням, медленно побрела по широкой улочке. Немного в стороне приметила детскую площадку с резвящимися на ней детьми.

Губы, сами собой, сложились в улыбке.

«А вот и мои шпионы!»

Подойдя к площадке, тихонько примостилась на пустующей лавке рядом, обозначая свое присутствие.

«Пусть привыкнут ко мне».

Три паренька и четыре девчушки сперва насторожились, бросая косые взгляды в мою сторону. Я же, помахивая ногами, беспечно доедала сочный томат. Когда дети вернулись к игре, решила присоединиться.

Отряхнув ладони, подошла к разношерстной компании.

-Можно с вами?

Семь пар глаз с недоверием уставились на меня.

-А не стлафно? – спросила кучерявая малышка, с пронзительными зелеными глазами.

-Не-а, - постаралась не показывать волнения, бросила взгляд на горку. Она и правда была высокой.

«В самом деле, ну кто так делает?! Это же дети, обычные, человеческие, а не потомство Халка! Тут высота со второй этаж!»

-Ну, полезай! – подбоченившись, самый старший нагло кивнул в сторону ступеней.

«Такс, чтобы стать вожаком этой стаи мне надо проявить характер и силу духа!»

-А если съеду, покажите, где ваш председатель прячется? – ладонями уже схватилась за перила.

-Это кто? – спросил другой мальчик.

-Дядя Сережа, - мило улыбнулась.

-А-а-а, - как-то многозначительно протянул малолетний главарь.

Я нахмурилась.

-Что?

-Фто? – повторила девчуля.

-Ничо, - главарь улыбнулся во все зубы. Один, передний, отсутствовал.

-Тили-тили-тесто, жених и нефеста, - заскандировала девочка.

«Ага, ясно-понятно. Не проймете, упыри!»

Демонстративно закатив глаза к небу, начала подъем по горке.

-Ну так что, упыри, пока…

-Тьху, - сплюнул другой малыш. – Никогда не сравнивай с ними.

-А с кем? – улыбнулась я.

-Волколаки мы, - гордо буцнул себя кулаком в грудь.

-Ага-а… окей…. Ну так что, доблестная стая волколаков, ща я съезжаю с этого хребта дракона, а вы сдаете мне все явки и пароли где найти дядю Сережу, идет?

***

Точно что, волколаки! Загоняли меня, словно олениху, стаей на одну.

Запыхавшись, прячусь с Агнией за небольшим домиком.

-Это избуфка Бабы Яги, - шепчет она, пролезая внутрь. Ползу на ней следом, протискиваясь в узкий проход. - Мама говолит, что сколо она сама сюда плидет. Но не сталая, а молодая.

-А их несколько чтоль? - округлив глаза, делаю страшно заинтересованное лицо.

Она аккуратно выглядывает в окошко:

-Оказалось, что да, - серьезно кивает. - За ней Кощей потом плискачет.

-На костяном коне?

Агния разворачивается и смотрит на меня, как на дурочку:

-Такая большая, а в сказки велишь! Полталом плидет.

-Угу, - мычу, чтобы не улыбнуться. Порталом. Вот тебе и новомодные веяния в глухой деревне.

– Ну раз порталом, то конечно. А чего придет-то?

-Любовь у них, - мечтательно тянет малышка, – внеземная.

«Кака така любов?» - хочу спросить, но деликатно молчу. Всем же известно, из сказок, что эти двое вроде как на одной стороне, но вечные соперники. А тут - любовь…

Глава 10

Серёжа Волков

– Не халтурь, орел! – проходя мимо, заметил, что подмастерье мой ленится откровенно.

– Так ведь шесть утра, Сергей Захарыч! Глаза еле разлепил, - пожаловался парень, но приладился плотницким топором к бревну.

– А нечего ночами на луну выть, – хотя, чья б корова мычала.

Сам за ночь не сомкнул глаз. Так и просидел до рассвета на крыльце – зашел в дом, только чтобы аккуратно на тумбочку гостье заколку положить. Приоткрыл тихонько дверь, еще за нею набрав полные легкие воздуха.

«Просто не дышать и не смотреть».

Мазохист я что ли? Как потом уйти, не протянуть руку, не коснуться ее сонной. А я обещал. Ей и себе обещал - что пальцем не трону. Хочет она назад – пусть идет. Второй раз на одни грабли не наступлю.

Я все понимал, конечно, что зверь уже ее учуял, что назад для меня пути нету и после ее ухода начнется невыносимая ломка. Я помнил ее хорошо. Тягучую, обволакивающую тоску, нежелание даже выходить из сруба. Да и обращаться человеком тоже. Только бежать куда-то, не разбирая дороги, пока не отнимутся от усталости и онемения лапы… Приступы злости, яркие, неподвластные контролю вспышки гнева обиженного, брошенного зверя. Дикого, совершенно при этом не созданного жить одиночкой…

Это только в сказках серый волк всегда один. Сильный молодняк, вроде Ивана, бывает, отбивается от стаи, но не чтобы коротать век бобылем, а найти более слабых и стать там вожаком.

Волк не выживает один. Просто не создан для этого. И я понимал уже сейчас – что осталось немного. Хороший урок мне преподали боги. Всегда говорил этим дурням, что судьбу не обманешь. Это ведь Олег с Киром договорился, когда за грань ступил. Я, намучившись, уже тогда был готов принять данность. Себя не жалел - только стаю. На том и вернул меня Кощей - чувством долга поманил. Нет у меня пока вожака на замену, кому не страшно оставить баб да детей на попечение. Тогда не было и сейчас не появился. Ване еще не хватает опыта. Ему бы годков десять пятнадцать еще… Но у меня нет этих десяти. А Олег… Да за ним самим глаз да глаз. Защитник он хороший, а Альфа – как дойная корова из верблюда.

Сняв с плеча балку для балясины, пристроил на двух пеньках, чтоб удобнее работать, достал из-за уха простой карандаш, размечая будущий резной лист.

– Как вы рисуете красиво, Сергей Захарыч, – перегнувшись через плечо, присвистнул Макарка – племянник Полины. – Научите, а?

Хмыкнул. Да не учился я никогда. Само как-то...

– Ты по сторонам смотри, Макар. И запоминай. А потом, что вижу – то пою, – вернув карандаш на место взялся за фрезу, чтобы снять фон, попутно объясняя парню, что почем. – Фон снимай в несколько этапов, иначе сломаешь фрезу. Вот тут дерево мягкое, фреза тонкая. На такую глубину очень рискованно нахрапом брать.

Люблю работать руками и с молодняком тоже люблю возиться. Сразу дурные мысли из головы на второй план уходят. Руки заняты делом, в голове светлеет.

Отложив инструмент, сел на пень, зажав балясину между ног, чтобы удобнее работать стамеской и топориком.

– А теперь руками уже. Тут работа не быстрая, главное не торопиться. – Макар сел на соседний пень, взяв себе кусок древесины для тренировки.

– Да тише ты, ну, – пришлось отложить работу, глядя, как с молодой удалью парень жахнул по деревянной ручке стамески молотком. – А все туда – женишься. Даже с бревном и то бережно не научился, куда вам девок портить такими медвежьими захватами. Нежней, Макар. Не железо гнешь.

Привыкший к моим комментариям, парень засмеялся. Мы сразу, еще в начале, условились – без обидок и дутых губ. Не люблю я этого жеманства.

– Так и девки не бревно, Сергей Захарыч, с ними-то я точно не так. Они хоть шевелятся, а это! – Макар потряс своим поленом, демонстрируя его безжизненность.

– Макар, под хорошим мужиком и бревно шевелится, – качнув головой, что хватит лясы точить, не старухи на скамейке семечки лузгать уселись.

– Работаем, орлы! Погода портится, не ровен час, польет – домой поплывем, а не побежим.

Кто-то из мальчишек принялся напевать что-то под нос. Подтянулись шелестом деревья, влились щебетом птицы. Вместо ударных – мерный стук молотков да топориков плотницких.

–Сергей Захарыч, ну? – Макар обернулся, явно в ожидании.

– Не понукай, не запряг, – отшутился, отвернувшись.

Давно уж не лежит душа петь. Что там от той души осталось-то. Хотя, осталось, видно, раз опять саднит, зараза.

Стоило вспомнить о причине, как сразу заныло в грудине. Здравствуй тоска зеленая, давно не виделись, милый друг.

С час мы работали каждый над своим, время от времени прерываясь на шутливую перебранку. Я ребят никогда скобами не давил – под веселье работа быстрей идет и лучше результат, потому как с душой сделано.

– Точно ливанет скоро! – протянул Макар. Ветер посвежел, небо уже подзатянуло серыми облаками. Втянул воздух подольше, чтоб и изнутри подостыть, тут – ножом под ребро. Неожиданно, аж закашлялся. Уж где не ждал подставы, так здесь. Поднял голову от работы, озираясь.

«Где? Точно знаю, что рядом где-то».

И правда – она. Во-он бредет с той стороны поселка. Мы-то ребятам дом построили на расчищенной делянке, от нашего, главного сруба прилично идти, минут пятнадцать легким шагом. Борясь с желанием бросить все к чертям и нестись навстречу, как ждавший весь день хозяйку пес, сглотнул, вернувшись к балясине. Хоть руки займу, раз мысли заняты дурью этой. Какой-там! Не слушаются. Стамеска соскальзывает, как у вчерашнего школяра. И запах ее ветром так и бьется в самую рожу. Прикрыв глаза размял пятерней шею, вздохнул, поднялся и, прихватив футболку, пошел-таки навстречу, попутно одеваясь.

– Доброе утро, Мария. Как спалось? – как ей платье простое идет, будто сама Лада спустилась на нашу грешную землю. Снизошла до непутевых детей своих.

Скользнул быстрым взглядом, заметил, что заколола волосы шпилькой и, каюсь, не сдержал улыбки. Понимаю, что выбора у нее не было особо, а греет душу, весенним солнцем, что не побрезговала подарком. Да какой подарок. Всем ведь сразу ясно, откуда безделушка эта в ее волосах. Пока запах свой на ней не оставил, хоть такое клеймо пусть носит.

Глава 11

Злюсь на себя, на нее, хочется прям рукой рот ей закрыть, чтоб не договорила. От мысли, что губы ее, обласканные преддождевым ветром станут биться о мои пальцы живот идет рябью судороги. Под свободной футболкой, не заправленной в штаны, конечно, не заметно. И то радость. Не хватало еще дать ей прямо в руки знание, как много власти хрупкое ее тело имеет над волком.

— … чтобы узнать на счет отъезда, – внутри все дыбом встает и противится, но я твердо для себя решил не держать.

«Хватит, наелся по самую горловину! Проходили уже».

Все одно – мучиться, так лучше сразу рубить, чем медленно сдирать с себя шкуру, позволив нырнуть в заманчивый обман вероятности.

«Нет никаких вероятностей, Серега. Она такая же…»

Ей нужно в город. У нее там семья, небось. Карьера. И, может статься, даже мужик. Это у тебя от одного взгляда на нее мир вокруг шатается, а она человек. Она ничего этого не чувствует. Влечение сильнее привычного, интерес – не более. Уедет и будет счастлива в своем городишке… Юля же уехала. А ты чуть не сдох потом.

От мыслей, что она будет там счастлива с кем-то, звериная ярость сминает все доводы безжалостными тисками почти физической боли. Там, в своей красивой городской жизни, она будет улыбаться кому-то и этот кто-то станет жадно сминать проклятый растрепанный пучок на затылке, вбивая язык в ее ладный рот.

«Я могу ее не отпустить. Имею полное право и… Нужно ее отпустить. Выставить прочь. Сегодня же».

Мария вздрагивает, едва не подпрыгивает от оглушительного грохота.

Будто само небо взбунтовалась вместе с нутром. На плечи падает стена воды, как из ушата окатили. Маша испуганно взвизгивает, ежась.

Дождь холодный, больно хлещет по плечам, в миг намочив всю одежду. Небо, почерневшее за секунды, плавится яркой вспышкой молнии. Тяжелое покрывало туч разрывает на клочья бело-желтым разрядом электричества. А кажется, что внутри меня вот так все расползается на ошметки от мысли, что сегодня она уедет. И все.

Опомнившись, хватаю намокшие, холодные пальцы и тяну за собой к недостроенному срубу.

– Бежим, ну!

И так ладно, так правильно ощущается ее узкая ладонь в моей натруженной, наверняка шершавой и мозолистой от каждодневных физических работ руке, что неожиданно для себя самого смеюсь, отплевываясь, от текущих по роже капель дождя. Дикий, гортанный звук заглушается раскатом грома.

– Скорее! – до нитки промокли уже. Крыльцо-то недостроенное – только ноги ломать. Подхватываю ее, растерянно остановившуюся у преграды, за талию. Мокрая ткань холодит руки. Опускаю на высокий настил небольшой террасы, а разжать пальцы не могу. Только смотрю, как ходит ходуном от бега ее грудь, облепленная тонкой тряпицей платья и хоть ты режь – не могу себя заставить отвести взгляд. По навесу гулко бьет дождь, а в ушах в такт пульсирует кровь, перекрывая другие звуки. Так и заталкиваю Марью в проем открытой двери, заставляя пятиться и держа за изгиб бедра. Пнув ногой дверь, слышу, как стучит о косяк, закрывая нас в темном срубе. Вспышка молнии через незанавешенные еще окна ярким отсветом блестит в полумраке на промокшей, вздыбленной груди.

“Не бойся, приставать не стану”, – вдруг тихо шелестит где-то глубоко под ватой накрывшего меня дурмана. С тяжелым вздохом разжимаю руки, отступая назад, огибаю ее по дуге.

«Ну что ты молчишь, Мария! Осади меня. Что ты как зачарованная?! Что воля, что неволя все одно?»

Я злюсь на себя, что не могу сдерживаться с ней рядом перенося и на нее отголоски раздражения. Всего себя теряю: и волю, и выдержку и мозги последние.

На сколоченном мною же стуле сиротливо висит брошенная поутру рубаха.

– Вот переоденься, мокрая ж вся до трусов, – а в голове ярко себе тут же представляю ладный зад, обтянутый тонким кружевом. Наверняка же не с единорогами трусы у нее. Пальцы сильней сжимают ткань рубахи: – Моя это. Беру с собой всегда, чтоб переодеться после работы. Не чучелом же назад идти детей пугать? – зачем ей ненужная эта информация?

– Не побрезгуешь?

Молчит. Смотрит, как заколдованная и не отомрет никак. Буквально впихиваю ей одежку в руки.

– Смотреть не буду, не бойся.

А хочется. И смотреть хочется, Маша, и трогать. Везде. Вот прямо сейчас не понимаю, зачем предложил тебе замену, когда больше всего на свете желаю содрать с тебя все вот это. И тебя потом драть голодным зверюгой. Вот хоть прям у этой стены! Слизывать капли дождя с ключиц и чтоб ты стонала подо мной, прося еще.

Отворачиваюсь, подхватив на загривке свою футболку, одной рукой стягиваю с себя и бросаю на лавку. Звонкий чавк хлестко разрывает тишину между нами.

Вязкую, липкую тишину.

«Да что ж ты молчишь все?! Все б в мире отдал, чтоб узнать, что в этот момент в голове у тебя творится».

Никогда не любил лишний раз воздух трясти, а сейчас прям наждачкой по нервам это молчание.

Выглядываю в окно. Не видно даже крыльца – стена воды и все.

– Сегодня ты никуда не поедешь, – заключаю, не оборачиваясь.

Очень слышно облегчение в голосе, да?

– Приплыли, – а зубы стучат уже.

– Околеешь, если не переоденешься, – не поворачиваясь, напоминаю ей, а сам слышу шелест одежки, давя руками выступ подоконника, всматриваюсь в серое марево дождя и спрашиваю себя, какого хера, спрашивается держусь за данное обещание?

Потому что с детства привык словами не кидаться? Не мусор на ветру. Дал слово - назад не заберешь. А тут…

Кто тебя за язык-то тянул, Волков?

– Готово, – зачем-то сообщает Марья из-за спины, явно намекая, что можно уже и обернуться. А я слышу, что хочу.

«Готова она, хоть бы думала, что ляпнула».

Оборачиваюсь, медленно скользя рукой по гладко полированному дереву выступа под окном. Знаю, что увижу, а все равно задыхаюсь.

Рубашка моя едва прикрывает трусы. Не с единорогами. Спускаюсь взглядом от лица по борту не застёгнутого до конца ворота, к самому краю, где с изнанки топорщится пришитая про запас пуговица, оглаживаю стройные ноги. Стоит, как девчонка пальцами ног друг за друга цепляется…