Волшебная няня, или История о том, как я женился на ведьме

1.

Внимание!

Если у вас не открываются главы, после покупки книги, пустые страницы, нет эпилога и прочее, попробуйте следующее:

– Зайти с ПК

– открыть литнет через браузер

– выполнить в приложении синхронизацию данных

– перезагрузить телефон

Если ничего не открылось после этих манипуляций, напишите, пожалуйста, в техподдержку, «кнопка» для связи с ними есть внизу сайта.

Больше ничем помочь не могу, надеюсь, на ваше понимание.

Пролог

– С меня довольно! – из столовой выскочила взбешённая миссис Леман, на ходу развязывая передник. С её тронутой сединой головы свисали длинные, словно белые черви, спагетти.

Аш посторонился и, обречённо вздохнув, полез во внутренний карман за портмоне. Отсчитал недельное жалование и протянул хрустящие новенькие купюры негодующей гувернантке.

 – Это не ребёнок… – краснея от сдерживаемого гнева, процедила она, остановившись рядом. – Это сущий дьявол! – выхватила деньги, сложила пополам и убрала в карман коричневого форменного платья. Сняла с макушки остатки спагетти в сливочном соусе и вложила в руку Аша. – А это вам. Всего хорошего! – и промчалась мимо, едва не сбив дворецкого с подносом в руках. Остановилась у витражных входных дверей и выкрикнула: – Мои вещи сложите в сундук и отправьте с посыльным. Мой адрес вам известен! Расходы за отправку на вас, граф Уокер, будем считать это компенсацией за моральный ущерб! – и выскочила на улицу, бесцеремонно хлопнув дверью. А ведь образованная женщина, с рекомендациями…

– Ваша газета, сэр, – дворецкий поклонился и протянул утренний выпуск «Времени».

Аш аккуратно, словно это какая-то ценность, положил на поднос макароны, вытащил из нагрудного кармана фрака дворецкого белый платок и вытер им руку. После чего взял газету: она была идеально разглаженной и пахла типографской краской, свернул трубкой и вошёл в столовую.

Марк невозмутимо ел пасту руками, болтая под столом ногами в коротких гольфах и начищенных башмачках.

 Спагетти были везде. Даже не люстре…

 Хорошенькое лицо сына было выпачкано соусом, в каштановых, как у его матери, волосах тоже торчала парочка длинных «червей». Марк, с явным наслаждением, облизывал длинные музыкальные пальцы и, в целом, казался счастливым ребёнком.

Аш невозмутимо прошёл за стол, развернул газету и произнёс:

– Доброе утро, Марк.

Ребёнок в ответ лишь недовольно наморщил свой маленький, но уже аристократический, носик.

Аш перелистнул шуршащую страницу и благодарно кивнул лакею, который снял металлическую крышку с блюда с ароматно-дымящимся завтраком и деликатно отошёл.

– Ты не можешь есть одни спагетти, Марк. Это вредно. Растущему организму нужны…

– Но это вкусно! – горячо перебил сын, спрыгивая со стула и одновременно вытирая руки о длинный край белоснежной скатерти. – А каша нет! – и умчался прочь, даже не дослушав.

… в столовую бесшумно скользнула горничная и начала убирать последствия «макаронного обстрела».

Аш осмотрел стол, на котором помимо овсянки был сыр, овощи, орехи, свежие ягоды и жареный бекон с глазуньей, коротко вздохнул и снова уткнулся в газету.

– Скоро прибудет учитель математики, сэр, – произнёс вошедший в столовую дворецкий.

– Марк, скорее всего, в саду. Вчера я видел, как он ловил в пруду лягушек и чуть не свалился в него. Присматривай за ним в моё отсутствие.

– Да, сэр, – чинно отозвался дворецкий.

– И Чарльз… – Аш отстранил газету и взглянул на дворецкого через плечо. – Нам снова нужна гувернантка.

– Сэр, боюсь в агентстве по найму больше не осталось желающих работать на вас…

– Совсем? – нахмурился Аш. – Другие агентства? Объявления, в конце концов? Во всём Лондоне не осталось ни одной гувернантки?

– Не осталось гувернантки подходящего уровня, чтобы работать в этом доме, – деликатно уточнил Чарльз и кашлянул в кулак.

– Плевать на уровень, – глухо отозвался Аш, сворачивая газету. – Плевать на рекомендации. Они ничего не стоят, как мы могли убедиться. Я хочу толкового человека, способного справиться с моим неуправляемым сыном. Ищите.

– Сэр, может вам самому стоит больше времени проводить дома? – осторожно предположил Чарльз с самым невозмутимым видом.

Аш отложил приборы, которые только взял в руки, так и не коснувшись завтрака, и с шумом отодвинул стул.

– У меня дела. Гувернантка должна быть к утру. Марку… передайте, что я люблю его и буду вечером, – и, прихватив с собой газету, покинул столовую…

Только сидя в машине на заднем сиденье, Аш смог спокойно углубиться в чтение новостей.

– Трогай, – велел водителю, и машина, шурша гравием, медленно покинула поместье Уокеров.

Среди громких заголовков о «промышленной революции», «технологическом прогрессе» и взлёте акций на бирже мелким шрифтом выделялось коротенькое объявление. Странно, что Аш его вообще заметил.

«Волшебная няня для трудного ребёнка. Воспитаем даже демона…»

Перечитав объявление несколько раз, Аш подумал, что, наверное, только ведьма могла бы справиться с его сыном, и благополучно забыл об этом.

А уже утром порог особняка графа Уокера переступила загадочная молодая женщина в шляпке, с зонтиком в одной руке и чемоданом в другой.

От незнакомки веяло прохладой и… переменами.

Глава первая

Ворон каркнул пронзительно.

Глория сонно завозилась, вытащила из-под подушки руку и щёлкнула пальцами.

Птица взмыла в воздух и, если бы могла, округлила от ужаса глаза. Крылья растопырились, перья встали хохолком… Волшебным потоком невидимой силы ворона несло к окну: створки распахнулись и птицу вышвырнуло на улицу.

– Кар! – прокричал ворон обиженно и, описав над домом ведьмы круг, полетел в сторону леса. Вот так и делай людям добро, буди по утрам…

– Хорошо говорить его разучила… – пробормотала Глория, садясь на кровати. Приложила руку к голове, пытаясь понять, что нашло на дурную птицу.

2.

Глава вторая

Поезд-экспресс прибыл на станцию ровно в шесть. У Глории было время ознакомиться с личным делом мальчика, которое так любезно предоставило ведомство. Что любит, чем увлекается, привычки и особенности характера. По всему выходило, что Марк очень смышлёный ребёнок, но также сильно озлобленный на весь мир, недоверчивый и замкнутый.

 Поезд дёрнулся, останавливаясь, и выпустил пар. Вместе с другими пассажирами Глория решительно сошла на платформу, держа в одной руке чемодан, в другой зонтик, длинный, словно тросточка, и острый на конце.

Прохладный воздух, пропитанный серостью и унынием, навевал воспоминания. Неуместные воспоминания.

Приободрившись, Глория расправила плечи, напустила на себя строгий вид и направилась в сторону выхода с вокзала, где её должен встречать водитель графа Уокера.

– Мадам, позвольте помочь? – услужливо предложил носильщик, катя перед собой тележку.

– Благодарю, мне не тяжело, – старческим голосом отозвалась Глория, легко приподнимая чемодан.

Носильщик проводил «старушку» удивлённым взглядом и отправился дальше предлагать свои услуги только что прибывшим в Лондон.

Лондон… в этом старинном городе с улочками в викторианском стиле, родилась и выросла бабушка…

Глория тепло улыбнулась, отмахиваясь от грустных мыслей, и приветливо кивнула мужчине в форме шофера, фуражке и с забавными усиками на серьёзном лице. Мужчина держал табличку с её именем и стоило приблизиться распахнул дверцу черно-белого элегантного автомобиля.

– Ваш багаж, мисс, – любезно произнёс шофёр, забирая чемодан.

И это «мисс» должно было насторожить, но Глорию привлёк запах натуральной кожи, которой был отделан салон. Наверное, машина совсем новая. Не каждый, даже в Лондоне мог себе позволить такое дороге удовольствие.

Скотленд-Ярд до сих пор патрулируют улицы, передвигаясь на лошадях, да и встретить возницу не такая уж редкость. Поэтому, смело можно утверждать, граф Уокер неприлично богат.

Глория вздохнула и перевела взгляд в окно.

… бабуля тоже родилась в обеспеченной семье.

Но это не спасло её от печальной участи. Собственная мать сдала её в психлечебницу, когда пробудился ведьмовской дар. А в карте написали, психоз. Расстройство личности и паранойя.

Глория потёрла пальцами переносицу и сглотнула. Лондон она не любила. Её матери дар от бабушки не передался, потому что та… вышла замуж за человека. Наверное, по этой причине и ещё многим другим «волшебное» сообщество против союзов с людьми. Они… не понимают. Злые. Завистливые. Тщеславные. Если бы не бабушка, Глорию ждала бы та же участь. Психлечебница. И если бы не волшебное сообщество не было бы бабушки…

… с детьми проще.

Они верят. Непредвзяты, искренне восхищены, не умеют затаивать обиду и мстить. Но главное верят. А им нет.

Глория погладила зонтик, который устроила рядом и приободрилась. Сейчас будут проезжать Тауэрский мост прямо над Темзой…

Машина медленно проехала кованые ворота совершенной формы и красоты, которые, судя по всему, служили визитной карточкой хозяина поместья. Глория, не скрывая восторга, припала к стеклу. Пока никто не видит можно чуточку поддаться эмоциям…

Территория поистине поражала воображение. Да её и за весь день не обойти! Великолепный вишнёвый сад, ухоженная алея для утренних пробежек, радующие глаз цветущие клумбы. Фигурно остриженные кусты. Садовник постарался на славу. Хотя, если ему платят хотя бы половину из того, что обещали ведомству за услуги няни…

Потрясла головой и слегка похлопала себя по щекам. Пора настраиваться на работу и, пусть силы восстановились не полностью, Глория ощущала волнующее предвкушение…

Стоило автомобилю остановиться прямо напротив белокаменного закруглённого крыльца, из особняка вышел лакей. Он поспешил к машине, достал багаж и собирался его унести, но Глория остановила.

– Молодой человек, – произнесла бесстрастно, но вдруг осеклась, недоумённо моргнув.

«Что с голосом? Почему он звучит нормально?»

– Да, мисс, – лакей приблизился и учтиво склонил голову.

Глория испуганно обернулась и уставилась на себя в отражении лакированной сверкающей дверцы автомобиля.

– Проклятье… – выдохнула обречённо.

– Простите? – озадаченно переспросил лакей.

– Ничего, – собравшись, произнесла и протянула руку. – Позвольте мне самой позаботиться о своём чемодане? В нём очень… хрупкие и важные для меня вещи.

Лакей на секунду замешкался, но после кивнул и протянул чемодан обратно.

«Проклятье! Проклятье! Как такое вышло?» – мысленно сокрушалась Глория.

… над особняком парил Герман.

Лакей услужливо распахнул массивную дверь и пропустил Глория в дом.

«Поздно переживать и тревожиться…»

Только странно почему заклинание старения вдруг перестало действовать? Такого никогда не случалось…

В холле встречал дворецкий. Высокий, подтянутый мужчина, с аккуратно уложенными назад светло-русыми волосами. Под прямым немигающим взглядом, хотелось вжать голову в плечи. Вспомнился преподаватель по заклинаниям высшего порядка. Просто мороз по коже…

– Мисс Сандлер, – учтиво поприветствовал он, глядя в глаза. Руки сложены за спиной, прямая осанка, широкие плечи…

– Ваша военная выправка впечатляет, сэр, – произнесла Глория, озираясь.

Смотрящие с потолка гипсовые ангелы немного пугали.

– Я служил всего два года, был ранен и отправлен в отставку, мисс, – бесстрастно отозвался дворецкий и жестом пригласил следовать за ним. – Я провожу вас в вашу комнату и расскажу о правилах этого дома.

– Вы очень любезны, – улыбнулась Глория и последовала за дворецким.

Откуда-то из глубины дома раздался крик.

– Я не буду это есть! Не буду! Не буду!.. – и быстрый топот башмачков по мраморной плитке.

В холл выбежал Марк. При ближайшем рассмотрении он выглядел старше своих восьми лет. А мрачный взгляд казался ещё мрачнее, карие глаза практически чёрными.

3.

Глава третья

Приготовив необходимое, Глория сложила всё на поднос, накрыла полотенцем и торжественно вошла в столовую под звенящую тишину.

Мальчишка сидел насупившись, и ковырял пальцем ажурную скатерть. Граф читал утреннюю газету всем своим видом демонстрируя недовольство.

Стуча каблучками дорожных туфлей на ремешке, Глория подошла к столу, поставила перед Марком поднос и жестом фокусника сдёрнула полотенце.

– Та-дам!

– Что это? – скептически отозвался мальчишка, вытягивая тонкую шею и опасливо заглядывая в содержимое тарелки.

– Спагетти, – улыбнулась Глория, ставя тарелку перед ребёнком. – Спаржа на пару, ломтики черри, фасоль и брюссельская капуста. Кстати, для спагетти я приготовила соус бешамель. Знаешь из чего он готовится?

Марк отрицательно мотнул головой и скрестил руки на груди.

– Нет. И знать не хочу, – буркнул недовольно. – Спагетти должны быть белыми, а эти коричневые.

Граф шумно сложил газету.

– Вы тратите моё время, мисс Сандлер. Я говорил, ничего не выйдет, а вы…

– Пару минут, сэр, – бесстрастно отозвалась Глория, собственно, не заметив, что перебила заносчивого и вредного графа. – Я знала, что Марк откажется. Но согласится сыграть в игру.

Мальчишка с опаской и тщательно скрываемым любопытством взглянул исподлобья. Глория взяла со второй части подноса приготовленное игральное поле, «кости» и фишки.

Разложила картонную простую игру, на которой были изображены моря, острова и крестиком помечены сокровища.

– Я знаю такую игру. Она скучная, – разочаровано отозвался Марк и снова насупился.

– Такую не знаешь, – улыбнулась Глория и стала раскладывать по контрольным точкам-островам бельгийские шоколадные конфеты, зная из личного дела, что мальчишка до безумия их любит. – Кто первый доходит до точки, тот и забирает конфету, всего десять точек. Кто победит – забирает все призы, а кто проиграет – съедает спагетти с овощами.

… граф раздражённо вздохнул. Можно было даже расслышать звук закатывания глаз.

– У Марка будет аллергия, если он съест столько сладкого.

– Я знаю отличное средство от аллергии, – беспечно отозвалась, беря в руку «кости». – Полынь горькая, чертополох и кровохлёбка лекарственная, – со знанием дела произнесла Глория, на деле перечислив первые травы, что пришли на ум. – Но ведь Марк не станет есть все конфеты сразу. Да, Марк?

Мальчишка интенсивно закивал, вид имея испуганный.

– Гм, – подавив смешок, Глория бросила «кости». – У кого больше выпадет, тот и ходит первым. О, восемь. Тебе сложно будет выкинуть большее число.

Марк взял кубики в свою маленькую ладошку и, прищурившись, произнёс:

– Обещай, что не станешь колдовать?

Граф скептически хмыкнул, а Глория серьёзно заверила и протянула мизинец.

– Клянусь, – ребёнок в ответ протянул свой и, после скрепления сделки, кинул «кости».

– Девять! – радостно воскликнул он, снова хватая «кости». – Девять-девять-девять! Я первым хожу!

– Прошу, – великодушно произнесла Глория, хитро улыбнувшись. Она и, правда, не собиралась колдовать, но выиграть обязана, но так, чтобы у ребёнка осталась полная уверенность, что победа почти была у него в руках и в следующий раз… в следующий раз он обязательно выиграет и заберёт все конфеты.

– Ваши вопросы, мисс Сандлер, – сдержанно напомнил граф. – Или вы планируете мучить меня ожиданием до самого утра?

– Любая игрушка вашего сына? – наблюдая за тем, как ходит Марк, произнесла она.

– Эм… у него много игрушек, – туманно изрёк граф, сцепив пальцы в замок.

– Неверный ответ, – отозвалась иронично, беря кубики. Марк выкинул двенадцать, просто нереальное везенье, и почти добрался до первой контрольной точки. Но если попадёт «в водоворот», его откинет на пять клеток назад.

– Любимая книга?

– А-а… Винни-пух?

Глория бросила кубики и выразительно посмотрела на Марка.

– Какая твоя любимая книга?

Ребёнок поднял взгляд, в котором читалась грусть и произнёс:

– Мэри Поппинс. Но ты не она… – добавил тихо.

– Конечно, – легко согласилась Глория. – У Мэри Поппонс никогда не было скелетов в шкафу и говорящего чайника. О, мой ход! – воскликнула обрадованно и походила своей фишкой.

Мальчишке феноменально везло. Он уже прошёл две контрольные точки и жадно придвинул к себе трофей, явно не намереваясь ни с кем делиться заветными конфетами. Нужно было срочно что-то делать.

Глория задумчиво перекатывала между пальцев «кости», замечая, как ребёнок заинтересовался. Наверное, он любит фокусы.

– Что Марку нравится больше зоопарк или цирк?

Граф мучительно выдохнул и потёр пальцами уголки глаз.

– Не знаю, кажется, он вообще не любит выходить из дома.

– Без вас не любит, – снисходительно улыбнулась и потрясла в зажатом кулаке кубики. – Марк, я попрошу тебя подуть.

Мальчишка недоверчиво прищурился, но дунул на кулак, сразу отстраняясь. Глория разжала руку и продемонстрировала совершенно пустую ладонь.

– А что это у нас здесь? – потянулась через стол к графу, но тот отпрянул, едва не свалившись со стула.

– Что вы себе позволяете?!

– Лезу в ваш карман, – невозмутимо отозвалась и похлопала ресницами для убедительности. – Марк, не хочешь проверить внутренний карман папиного пиджака?

Ребёнок неожиданно издал тихий смешок и кивнул.

– Хочу.

Вопреки ожиданию, граф не стал упрямиться, а расстегнул пуговицы и распахнул полы пиджака, позволяя сыну запустить руку в карман. Марк соскочил со стула, подбежал к отцу и достал наружу… маленькое перепелиное яйцо.

– Ой, перепутала карманы! – невинно воскликнула Глория, наблюдая как стремительно бледнеет граф. Он-то и не догадывался, что носит яйца в карманах. – Проверь в нагрудном.

Мальчишка оживлённо сунул руку в другой карман и вынул пару замечательных игральных костей.

4.

Глава четвёртая

Мальчишка быстро потерял интерес к птице. Ну или успешно делал вид, что потерял. Он старательно пытался отгородиться, словно стоит ему хоть немного открыться, и проклятая нянька заберёт у него самое ценное. Единственного дорогого и близкого человека. Отца. Встанет между ними нерушимой стеной и папе уже не будет нужды беспокоиться о нём, о своём сыне, ведь теперь есть человек, на которого можно переложить всю ответственность.

Глория понимала. Сочувствовала и всегда искренне жалела несчастных детей, но жалости не показывала. И занималась не только воспитанием обиженных на весь мир маленьких человечков, но и самой главной своей обязанностью, воспитанием родителей. А это, пожалуй, намного труднее.

Стоило вспомнить мрачное, вечно недовольное лицо Аша Уокера и хотелось передёрнуться. По спине пробегал озноб и волоски на затылке шевелились. Сколько высокомерия во взгляде и вместе с тем затаённой обиды и одиночества…

… Марк подобрал камушек и нацелился из рогатки на ничего неподозревающих голубей. Голуби неспешно курлыкали и клевали семена на зелёной лужайке под мрачным небом Англии.

– Что ты собираешься делать? – отпустив Германа, поинтересовалась Глория. Уткнула зонт острым носом в землю и опёрлась на него.

– Стрелять, – буркнул мальчишка, прицеливаясь.

– Зачем?

– Ты что, глупая? Затем! – вспылил он. Птицы испуганно вспорхнули и разлетелись, осев на ветках соседних деревьев.

– Им будет больно. Разве ты садист, чтобы причинять другим боль и получать удовольствие от этого? – поинтересовалась философски.

– Им не больно, – Марк рассерженно сковырнул носом ботинка землю, а потом спохватился и полез в карман за платком. – И я не садист…

– Почему ты решил, что птицам не больно? Они же живые. Как и ты… – поинтересовалась Глория, наблюдая, как ребёнок пытается очистить башмачок.

– Они не говорят. И не плачут. Значит им не больно…

– Хм… – задумчиво протянула и опустилась рядом так, чтобы видеть глаза мальчишки. – Давай представим, что тебе… заклеили или завязали рот так, что ты ни словечка вымолвить не можешь.

– Зачем мне это представлять? – из-под нахмуренных бровей поинтересовался Марк.

– Просто. На минуточку, – улыбнулась Глория. – Так вот. Ты не можешь говорить, а в тебя бросают камнем или шлёпают ремнём. Что ты почувствуешь?

– Ты глупая? – искренне недоумевая поинтересовался мальчишка, засовывая испачканный платок в карман. Хорошо на землю не бросил. – Мне будет больно.

– Почему?! – притворно непонимающе воскликнула. – Ты ведь не можешь говорить, у тебя заклеен рот, так с чего ты уверен, что тебе будет больно, а птицам, тоже не умеющим говорить, нет?

– Я… – мальчишка запнулся, взгляд растерянно метался.

Глория протянула руку и провела по светло-каштановым волосам.

– Всё живое на земле, Марк, чувствует боль. И деревья, которые ломают, и даже трава и жучки, по которым мы ходим. Да, есть вещи, которые мы не в силах избежать. Такие, как хождение по этой самой земле, населённой живыми существами, но есть вещи, которые нам под силу предотвратить. Например, специально не стрелять по птицам, не убивать животных ради развлечения, не срывать цветы просто так. Понимаешь?

Мальчишка дёрнул головой, отстраняясь и тихо произнёс:

– Но мне скучно… и я люблю стрелять из рогатки.

– Отлично, – ободряюще поднялась и отряхнула зонт. – Давай стрелять по моей шляпке?

– А ей не будет больно? – настороженно прищурился ребёнок.

«Мне нравится ход твоих мыслей…» – улыбнулась Глория и сорвала с головы шляпу, она ей всё равно никогда не нравилась.

– На счёт три, наша мишень повиснет в воздухе, а ты приготовишься и выстрелишь, но за черту не заходить. Хорошо? – прочертила на земле каблуком линию и щёлкнула пальцами, отправляя шляпу в свободный полёт.

Карие глаза мальчишки наивно распахнулись, а рот слегка приоткрылся. На розовых губах застыло немое восхищение.

«Как же просто тебя удивить…» – усмехнулась Глория и хитро прищурилась.

– Если попадёшь с первого раза, дам тебе конфету, но съешь ты её после обеда, который мы приготовим вместе. Договорились?

– А если не попаду, могу съесть конфету просто так? – невинно поинтересовался Марк, рассмешив.

Прикрыла рот ладонью, скрывая смех, и прочистила горло.

– Нет, милый мой, если не попадёшь, съешь то, что приготовит кухарка. Ну как?

– То есть, есть придётся в любом случае? – скептически отозвался он, рассуждая совсем как взрослый. Наверное, ранний уход матери и общение с отцом сказалось.

Глория деланно задумалась,

– Да.

– В чём тогда моя выгода?

– В конфете?

Марк тряхнул головой, поднимая рогатку и целясь.

– Лучше уж тогда то, что приготовишь ты… – буркнул едва слышно, выстрелил и…

– Попал! – радостно воскликнула Глория.

… шляпа качалась на невидимых волнах.

– Попал! Ты попал! – Глория наклонилась и подставила ладонь. – Дай «пять»!

Марк растерянно захлопал густыми ресницами.

– Ну «пять»… – расстроенно повторила. – Знаешь, когда что-то получается, люди бьют друг друга по рукам. Вроде, «здорово вышло, у нас всё получилось, дай «пять»». Понимаешь?

– Глупая традиция, – произнёс Марк, прицеливаясь.

– Усложним задачу, – деловито произнесла Глория, щёлкая пальцами.

Шляпка качнулась и отлетела чуть дальше.

– А что мне за это будет? – с вызовом спросил Марк, в глазах горел азарт.

Едва сдержала смешок и улыбнулась.

– Не торгуйся. Тебе не всегда будут что-то давать за достижения и тем более за вещи, которые ты должен делать по умолчанию.

– Это как? – нахмурился мальчишка.

– Ну… например, тебе же не дают конфету всякий раз, когда ты идёшь в туалет?

– Не-ет.

– Ну вот, – довольно заключила Глория. – Каждый человек должен принимать пищу по умолчанию, потому что в первую очередь, это нужно ему самому, как поход в туалет. Что будет, если долго терпеть?

5.

Глава пятая

Ребёнок обнаружился в кустах багульника.

Дворецкий сидел через дорожку в беседке круглой формы за высоким столиком и задумчиво щёлкал крышкой нагрудных часов на цепочке. Заметив Глорию, он оживился, убрал часы и поднялся навстречу.

Глория кивнула, отпуская несчастного дворецкого и, присев на корточки рядом со своим подопечным, молча принялась сворачивать оригами.

Марк поднял голову и опасливо вытянул шею.

– Что ты делаешь? – спросил недовольно.

– Бумажного аиста, – отозвалась непринуждённо. – Японское искусство складывания фигурок из бумаги, которое, как ни странно, уходит корнями в Древний Китай, называется оригами. Владение такой техникой является признаком хорошего тона, – улыбнулась и довольно продемонстрировала угловатую птичку.

Марк скептически скривился, разглядывая оригами со всех сторон.

– Не очень похоже. Ерунда какая-то…

– Ладно, а так? – усмехнулась, зажимая аиста в руке и дунула.

Между пальцев затрепыхались бумажные крылья.

– О-о!.. – удивлённо-испуганно воскликнул мальчишка, подскакивая на ноги. – Он живой?! Ты его оживила?!

Глория разжала ладонь и выпустила маленькую птичку на волю. Аист затряс крыльями и повис в воздухе рядом с Марком.

– Ненадолго, – улыбнулась и посмотрела в небо, на налившиеся дождём тучи.

… а зонт оставила у пруда. Вот досада.

– Могу тебя научить складывать не только аистов.

– Не хочу, – буркнул ребёнок и покосился на парившую рядом бумажную птицу. Опасливо тронул пальцем и отдёрнул руку, прижимая её к себе.

Глория снисходительно на него посмотрела и, щёлкнув пальцами, поймала оригами.

– Нам пора, скоро начнётся дождь, – шагнула в сторону дорожки, но тут её слабо потянули за полы жакета.

– Оставь его… – тихо попросил мальчишка. – Пусть летает, я дам ему имя…

Глория задумчиво склонила голову набок и протянула ребёнку аиста.

– Держи, сам подуешь, а я помогу.

Марк взволнованно вздохнул, раскрыл ладошки, принимая птицу, будто священный дар, и поднёс к лицу.

– Я назову тебя Гилберт, – нерешительно улыбнулся он и подул.

Глория сглотнула, узнавая в Марке себя, и щёлкнула пальцами.

Аист ожил. Вспорхнул, описывая круг, даже издал звук, похожий на писк и снова приземлился на детскую ладошку.

Глории пришлось потратить большую часть своих сил, чтобы птица прожила как минимум неделю и как можно больше напоминала живую, но при этом испытала настоящее облегчение. Теперь у Марка есть хоть какой-то друг, а силы она восстановит…

– Но помни, Гилберта никто не должен увидеть, – предупредила таинственно.

– Я буду носить его в своём кармане, – отозвался Марк, сажая аиста себе на плечо. Потрогал пальцем бумажный клюв и вдруг погрустнел.

– А мама уже ушла?

– Вероятно, – кивнула Глория. – Появился твой отец и пообещал, что пообедает с нами.

Мальчишка отрицательно мотнул головой.

– Он возвращается поздно ночью, мы только завтракаем вместе, у него никогда нет времени на меня…

Глория усмехнулась и коснулась каштановых волос ребёнка.

– В этот раз всё будет иначе, потому что твой отец дал слово. Почаще бери с него обещания и вот увидишь, он будет их держать.

Марк насупился, но аист вспорхнул с плеча и уселся ему на макушку, заставляя ребёнка улыбнуться и повеселеть.

«Хороший мальчик,» – мысленно усмехнулась Глория, думая об оригами…

В особняке шныряли слуги, наводя уборку и красоту. Глория распорядилась, чтобы слуги подали чай с печеньем, Марка сдала нянечкам, чтобы те подготовили его к началу занятий, а сама отправилась переодеваться.

Герман сидел на карнизе и стучал клювом в окно. Плотно закрыла за собой дверь и поспешила распахнуть створки.

Ворон влетел в комнату и с важным видом устроился на спинке кресла. Глория погладила пальцем блестящие перья и перевела взгляд на пыхтящий чайник.

– Чем ты опять недоволен?

– Здесь темно и сыро, – заворчал пузатый.

– Это временно, – уверенно заверила Глория и распахнула тяжёлые шторы, правда, это не сильно помогло. На улице стремительно темнело из-за нависших туч. Ещё сказывалось то, что окна выходили на боковую часть поместья, которую окружал лес.

«Наверное, будет гроза…» – подумала Глория и зажгла ночник.

– Сегодня я распоряжусь, чтобы в комнате протопили камин, станет тепло и сухо. Ты удовлетворён? – поинтересовалась, выразительно взглянув на пузатого негодника.

– Слуги перетопят и будет жарко, – сердито буркнул он и демонстративно отвернулся, звякая фарфоровой крышечкой.

«Если бы не бабуля…» – Глория закатила глаза и распахнула шкаф. Стив мгновенно поднял голову и, казалось, улыбнулся, хотя костяная черепушка неспособна была отображать эмоции.

– Как прошла прогулка? – поинтересовался скелет участливо.

– Напряженно, – вздохнула Глория и потянулась за серым платьем с белым воротничком.

– Возьми голубое, – со знанием дела посоветовал Стив, протягивая нужную вешалку. – В сером ты будешь похожа на учительницу, которая придёт к Марку.

– Ты прав, – усмехнулась Глория, забирая платье и, приложив его к себе, повернулась к зеркалу. – Да, голубое лучше…

Классная комната располагалась на третьем этаже особняка в самой светлой его части, мансарде. Очень уютное помещение, с выходом на крышу и окном под потолком, через которое пробивался, пусть и тусклый, но дневной свет, а доски пахли деревом и смолой…  

Марк сидел за столом для чаепитий и болтал ногой, грызя печенье, и крошки сыпались ему на брюки. Нянечки хорошо потрудились. Умыли, расчесали и одели мальчишку в белую рубашку и чёрную жилетку. Только вот…

– Ты испачкался, – произнесла Глория, заходя.

Марк вздрогнул и поспешил соскочить со стула.

– Я не хотел трогать твоё печенье, но… зачем было оставлять его здесь?!

– Печенье для тебя, а не для меня, – снисходительно улыбнулась и села за стол, расправляя складки на подоле платья. – Чтобы ты мог подкрепиться между занятиями. А теперь, приведи с себя в достойный вид, чтобы Гилберту не было за тебя стыдно перед учителем.

6.

Глава шестая

Кухарка за поползновениями Глории на «графские» запасы наблюдала настороженно, но вмешиваться и возражать не спешила, а Глория ловко сооружала многослойные бутерброды, заваривала чай с земляникой и облепихой, нарезала ломтиками сыр, фрукты и всё это бережно укладывала в корзинку для пикника.

Мальчишки сдвинули столы и приоткрыли окно, чтобы лучше слышать дождь и раскаты грома, но так, чтобы не заливало. Глория поставила корзину на стол и нажала указательным пальцем на любопытный нос Марка.

– Можешь помочь накрыть нашу «поляну», – разрешила снисходительно и протянула учителю термос и чашки. – Мистер Клэптон, доверяю вам налить чай, а я схожу за тёплым пледом для Марка.

… мальчишка с энтузиазмом доставал из корзины припасы и раскладывал их в только ему известном порядке.

Глория взяла в хозяйственной кладовой несколько клетчатых пледов. Один накинула на плече ребёнку, а второй расстелила на полу.

– Переезжаем сюда, – улыбнулась и расправила угол пледа. – Будем считать, что мы на природе.

Марк прихлёбывал горячий чай и жмурился от удовольствия.

– Принеси книгу, которую ты мне сегодня показывала.

– А волшебное слово? – скептически отозвалась Глория, вставая с пола. – Разве тебе не рассказывали о вежливом обращении, и как оно важно?

Марк недовольно скривился и грохнул чашкой о стол.

– Зачем? Ты же прислуга! Отец платит вам деньги!

– И что? – Глория переносила тарелки на пол. – Человек должен оставаться вежливым вне зависимости от того, какой социальный статус имеет и к кому обращается. Грубость и цинизм не делают человека лучше в глазах окружающих, запомни это Марк. Как ты будешь обращаться, так и к тебе начнут. Живо принеси мне книгу!

Мальчишка изумлённо моргнул, а учитель заинтересовано наблюдал, продолжая заниматься делом. 

Глория улыбнулась.

– Марк, принеси, пожалуйста, книгу из моей комнаты. Какой вариант обращения тебе понравился больше?

Мальчишка стыдливо опустил голову и выскочил за дверь.

– Ловко вы его, мисс Сандлер, – усмехнулся Клэптон, протягивая чашку ароматного горячего чая. – Чувствуется опыт в воспитании детей. Думаю, вы задержитесь дольше других гувернанток.

– Уходить – в планах не было, – скупо улыбнулась и отсалютовала чашкой. – Спасибо, что заботитесь о Марке и проявляете терпение по отношению к нему, что пытаетесь заинтересовать.

– Мне и самому интересно, – признался мужчина. – Марк очень смышлёный ребёнок.

Смышлёный ребёнок ворвался на мансарду с возмущённым криком.

– Твой дурацкий чайник обозвал меня воришкой! – несмотря на размеры книги, Марк крепко и бережно прижимал её к себе.

– Чайник? – усмехнулся Клэптон. – Интересные у вас игры. Ещё в комнате я заметил прекрасный муляж скелета. Это для изучения строения костей человека?

– Почти, – улыбнулась Глория, забирая у мальчишки книгу. – Я назвала его Стив, он стал для меня… другом.

– Господи, – притворно ужаснулся мужчина. – Вы настолько одинока? А так и не скажешь… такая приятная молодая особа.

Марк раздосадовано закатил глаза.

– Да он говорящий! А она – ведьма! – фыркнул, обвинительно наставив на Глорию палец.

– Оу… – Клэптон удивлённо приподнял брови и приглушённо рассмеялся. – Марк, я восхищён твоей богатой фантазией.

«И так каждый раз…» – с неким сожалением подумала Глория, отпивая чай. Иногда ей даже хотелось, чтобы взрослые поверили своим детям.

Мальчишка покачал головой и сел на пол, скрестив ноги. Подтянул к себе сброшенный ранее плед и закутался в него, словно в кокон.

– И ради этого я ехал с другого конца Лондона? – прозвучал в дверях холодный властный голос, заставив всех обернуться.

«Господи Иисусе… принесла нелёгкая…» – в легком оцепенении подумала Глория, но шустро поднялась, поправляя платье и послушно сложила ладони друг на друга перед собой.

– Прошу прощения, господин Уокер, мы правда вас не ждали, но будем рады…

– Похоже, мисс Сандлер вы не блещите ни манерами, ни умом, так ещё и память короткая.

Мистер Клэптон прочистил горло и оттянул узел галстука, а Глория ничуть не смутилась. Выдержала тяжёлый взгляд и продолжила прерванную фразу.

– Мы будем рады, если вы присоединитесь к нашему скромному пикнику, – и улыбнулась так, что даже самое ледяное сердце оттаяло бы. Но не граф Уокер.

Марк неверящим взглядом уставился на отца и не знал, как реагировать. Его смятение было понятно, и, если граф сейчас откажется, это будет ударом для ребёнка.

– Мисс Сандлер… – начал тот язвительно.

– Мы отлучимся на минутку, – виновато улыбнулась Глория и буквально вытолкала графа с мансарды.

– Что вы себе позволяете?! – сорвалось с его чутких губ негодующе.

Глория плотно прикрыла дверь и повернулась, воинственно сдувая рыжую прядь со лба.

– Пытаюсь уберечь вас от ошибки.

Глаза графа угрожающе сузились. Ничего, и не таких грозных видали!

– Прекратите отчитывать слуг на глазах Марка. Вы для него пример для подражания, не сознаёте этого?

– Что? Я не пони…

– Хотите, чтобы он раздавал пощёчины направо и налево, как ваша бывшая супруга?

– Мисс Сандлер… – прорычал граф, сжимая руки в кулаки. – Вы забываетесь.

– Напротив, – непринуждённо отмахнулась Глория. – Делаю то, что должна. Пекусь о будущем вашего сына. Дети впитывают всё лучше губки, поверьте, и легко перенимают привычки и поведение своих родителей. Сейчас Марк находится в постоянном напряжении, которое, между прочим, исходит от вас. Так помогите разрядить обстановку, останьтесь с сыном на пикник. Потерпите немного ради него, посмотрите с нами книгу, съешьте для вида хоть что-то. Или это непосильная для вас задача?

– В ваших глазах снова пляшут черти, – едва сдерживаясь, процедил граф и резко выдохнул.

– Ничего не могу с ними поделать, – обворожительно улыбнулась Глория и распахнула дверь. – Какое счастье, что вы решили остаться! – произнесла настолько громко, что услышал, наверное, даже дворецкий на первом этаже.

7.

Глава седьмая

Марк ленился. Он уже устал от уроков, разомлел после еды и в то же время находился в возбуждении от обещания отца – почитать ему на ночь. Глория видела предвкушение в карих наивных глазах и очень надеялась, что граф сдержит слово, а пока… мальчишку следовало увлечь.

– Знаешь, а давай прогуляемся, – произнесла Глория, выходя из-за стола. Сидеть на мансарде мальчишке порядком надоело. На детском личике отчётливо читалась вселенская скука.

– Ты глупая? – отозвался он недовольно, а Глория красноречиво покачала головой, предостерегая. – На улице дождь, – будто не замечая, буркнул и отвернулся.

– Мы прогуляемся по особняку. Хочешь посетить чердак? – предложила хитро.

Мальчишка испуганно вскинул голову.

– Там же летучие мыши!

– Ты их видел?

– Нет, но папа говорил, что они там есть… – Марк демонстративно отвернулся.

Глория подошла к нему, потрепала по волосам и улыбнулась.

– Днём все порядочные мыши спят. Или трусишь?

– Да не трушу я, – не так уверенно, как видимо хотел, произнёс он. – Нам же нужно грамотой заниматься…

– Мы и будем, – заверила Глория и направилась к двери, зная, что ребёнок, хоть и нехотя, последует за ней.

Марк угрюмо опустил голову и всю дорогу демонстративно сопел. Глория не пыталась его разговорить, нельзя быть слишком надоедливой, а ребёнок имеет право на обиду. На переживания. На тревогу. Нельзя обесценивать их чувства. Она прекрасно знала, как это важно… знала лучше многих.

Мать часто повторяла: «Прекрати плакать», «Прекрати переживать по пустякам», «Прекрати…». Обычные слова, которые так сильно отпечатываются в душе и оставляют глубокий след. Со временем ребёнок перестаёт обращать внимание на собственные чувства, ему становится всё равно. Безразлично. И события уже не имеют той важности, что имели раньше. Чтобы не случилось – не переживать. Как ни странно, это не делает людей счастливыми. Это делает людей чёрствыми…

– Вот мы и пришли, – произнесла Глория, отвлекая мальчишку от собственных тяжёлых дум, но кажется, за время пути, он сам немного успокоился.

… на чердак вела тёмная прямая лестница.

– Уверена, там много интересного. Тебе не любопытно? – она уже хотела отказаться от этой затеи, зачем заставлять ребёнка, если не хочет, но Марк неожиданно решительно произнёс:

– Давай уже посмотрим, что там, – и первым взялся за перила.

Дверь была заперта, но не было замка, с которым бы не справилась ведьма. Щелчок пальцев и старинная дубовая дверь поддалась с лёгким скрипом петель.

Глория вошла первой. Из круглого пыльного окна пробивался тусклый свет, на улице и так было темно из-за туч, что затянули небо, так ещё и вечерело.

– Ладно, сейчас ты увидишь настоящее волшебство, – произнесла, затаив дыхание. Глория отлично видела ящики и сундуки, сгружённые по углам, видела старое пианино, и сломанную куклу, торчащую из коробки со всяким хламом, а может старыми игрушками Марка, или самого графа. Почему нет? А может и его супруги…

Видела старинный велосипед на больших колёсах, и маленький детский, видела так много всего интересного, чего не видел Марк. Он не ведьма, ему нужен свет.

Сняла со стены канделябр, собираясь зажечь огарки свечей, и развела руки в стороны. Заклинание почти сорвалось с губ, как вдруг раздался щелчок, загудело электричество и над головой, заискрив, вспыхнула лампочка.

– Надо было просто повернуть рубильник, – не скрывая издёвки, произнёс Марк, чувствуя своё превосходство.

– Рубильник – это же скучно, – смеясь, скривилась Глория, признавая находчивость мальчишки. – Я хотела тебя удивить.

Мальчишка качнул головой, закрыл дверь и прошёл вглубь, с интересом озираясь.

– А тут не страшно, – заметил непринуждённо.

Глория поставила канделябр на покосившийся стол и заглянула в коробку с игрушками. Достала несколько тряпичных театральных кукол и надела на руки.

– Шут и прекрасная принцесса приглашают вас, дорогие друзья, на своё представление!

Марк выразил всем своим видом, что думает по поводу этой глупой затеи и отвернулся.

– Ну давай же, – протянула Глория. – Посмотри хоть немного, будет весело.

Мальчишка развернул свой детский велосипед, сел на него и приготовился слушать, мол, давай, попробуй удиви.

– Гм… – Глория прочистила горло и начала колдовать. У них же грамматика по распорядку.

Щёлкнула пальцами и куклы зажили собственной жизнью. Соскочили с её рук и принялись пританцовывать, напевая незатейливую мелодию. Глория взяла старый табурет, стряхнула с него пыль и села рядом с Марком, который с неподдельным интересом и в то же время тревогой наблюдал за развернувшимся представлением.

– Глупый-глупый шут! – веселилась принцесса. – Ничего-то ты не умеешь, только трясти бубенчиками на своём колпаке, а букв не знаешь, писать не умеешь!

– А вот и умею! – обиженно воскликнул шут и в его маленькой кукольной ручке появилось перо.

В воздухе вспыхивали письменные буквы. Они светились и мерцали, были полупрозрачными, словно сотканные из воздуха. Шут писал с ошибками, а принцесса поправляла. Периодически куклы дрались, принцесса оттаскала шута за колпак, а потом снова учила, рассказывала правила написания слов, их порядок в предложении.

Глаза Глории светились. Такая качественная иллюзия требовала много сил. Она закладывала в неё слова, действия, эмоции. Каждый раз отдавала частичку себя, но видя, как Марк улыбается, с каким энтузиазмом повторяет за куклами правила, ни о чём не жалела. Не жалела и чувствовала себя по-настоящему счастливой, несмотря на то, что они не писали сегодня. Успеется.

Когда куклы закончили урок, поклонились и прыгнули в свою коробку, Глория попыталась встать, но пошатнулась и упала обратно на табурет. Достала из кармана платья платок и вытерла лоб.

– Тебе было весело?

– Очень! – восхищённо воскликнул мальчишка. – Вот все бы уроки были такими…

8.

Глава восьмая

Граф продрог. Его трусило, но мужчина старательно сохранял невозмутимый вид, будто бы не от него идёт вибрация по всей коляске.

Глория задумчиво прищурилась, размышляя, насколько верно воспримут её действия, если она вдруг снимет мокрую накидку и обнимет графа, чтобы поделиться теплом своего тела?

В красках представила последействия такого поступка и передёрнулась.

«Нет, уж… быть немедленно уволенной, желания не возникало, как и выброшенной на обочину…»

Копыта лошадей хлюпали по лужам, колёса «спотыкались» на колдобинах, а возница смолил папиросу, умудрившись, раскрутить её в такую погоду и тихо матерился.

– Как Марк? – стараясь не стучать зубами, поинтересовался граф.

«Стоило взять с собой одеяло…» – досадливо подумала Глория и поморщилась.

– Заснул.

– Почему вы… эм-м… решили… – граф так и не смог подобрать слов, но его несомненно волновало, почему простая наёмная гувернантка отправилась на его поиски.

… глухой хлопок, похожий на выстрел, заставил обернуться.

Они не успели отъехать далеко, метров пятьсот, звук отчётливо слышался, как и последующий за ним крик.

– Разворачивай! – выкрикнул граф и на ходу выпрыгнул из коляски, будто и не дрожал от холода. Споткнулся, но устоял и бросился бежать обратно к тому месту, где остался автомобиль, не замечая ни дождя, ни ветра.

– Возвращайся в поместье, – прошептала Глория и дёрнула плечом, отправляя Германа под тёплую крышу особняка. Сейчас он только мешаться будет.

Возница дёрнул вожжи, и лошади, с недовольным ржанием, побежали рысцой. Коляска качнулась, но Глория успела схватиться за ручку и придержала шляпку. Как только остановились, спрыгнула на землю и поспешила на свет фонаря.

Находящийся без сознания шофёр лежал на коленях у графа, который пытался привести его в чувства, лёгким похлопыванием по щекам. Он не боялся испачкаться и сидел прямо в луже, а дворецкий держал над ним зонт и вид имел крайне встревоженный.

– В спину стреляли. Из леса… – произнёс Чарльз, даже не взглянув на Глорию.

– Наконец-то! Нужно погрузить его в коляску и отвезти в госпиталь. Помогите мне! – засуетился граф, но Глория оборвала одним лишь непреклонным жестом.

– Сначала остановим кровь, зажмём рану. Могут быть повреждены внутренние органы, начнём двигать, сделаем только хуже.

– И что вы предлагаете? – взвился граф. – Сидеть здесь и ждать, пока Микель умрёт?!

Глория впервые услышала имя шофёра и, судя по тому, как граф его произнёс, Микелю очень повезло с хозяином. Вероятно, он служит у графа не первый год.

– Предлагаю вам довериться мне, – вздохнула, опускаясь на колени. – И пару минут помолчать.

Сунула руку под спину водителя, нащупала место ранения и содрогнулась, ощутив на пальцах тёплую кровь.

«Я обещала не вмешиваться в судьбы людей…» – обещала и обещание не сдержала. Губы быстро шевелились, читая заклинание. Нужно действовать, пока в теле теплится жизнь, пока душа не отделилась, пока сердце бьётся, пусть и слабо…

– Что вы там… – хотел бы возмутиться граф, но замолчал. То ли вспомнил о том, что просили помолчать немного, то ли побоялся, что навредит своему водителю…

Глория убрала руку и вытерла её о край накидки. Сняла с шеи прозрачный маленький пузырёк на цепочке, в котором плескалась голубая жидкость, открыла и поднесла к губам шофёра.

– Это лекарство, – предупредила и осторожно влила зелье в приоткрытый рот Микеля. Граф дёрнулся в попытке остановить, но остановился сам и лишь смиренно вздохнул.

«Эх… берегла для особых случаев… кажется, это он и есть…»

– Странное лекарство… – недоверчиво пробормотал граф, но в тёмных глазах плескалось отчаянье и чувство вины.

– Моя бабушка была знахаркой, – уклончиво отозвалась Глория и улыбнулась, когда шофёр издал глубокий жадный вдох и тихо застонал. Ага, пришёл в себя. – Теперь можно его транспортировать, – попыталась встать, но пошатнулась. Слабость настигла вполне ожидаемо, не стоило злоупотреблять силой. Ох, не стоило…

Мир перед глазами затягивала тьма. Глория хотела сказать, не волнуйтесь, но не смогла, лишь успела увидеть обеспокоенное лицо графа и то, как он поймал её за руку…

Пробуждение было обычным. Таким, какое всегда бывает после сильного магического истощения, которое нельзя было допускать, но…

Но Глория и так за один вечер нарушила не одно, а сразу несколько правил ведьмовского свода законов. Одним больше, одним меньше…

– Я вижу, что вы очнулись, – голос графа звучал натянуто и в то же время строго, словно он собрался её отчитывать.

– Какая наблюдательность… – не открывая глаз, прохрипела Глория. – Может, и воды дадите? – пришлось распахнуть веки.

Граф молча вложил в её руку холодный гранённый стакан и помог приподняться, придерживая голову и спину.

– Доктор сказал, у вас переутомление. Сидеть с моим сыном так трудно?

– Так трудно не задать вопросов? – парировала Глория, напившись. Откинулась обратно на подушку и поморщилась. Тело затекло.

– Вы дерзите? –  обескураженно поинтересовался граф.

– Что вы? – воскликнула вяло. – Я всегда такая, просто сейчас не на работе. Привыкайте.

Воцарилось молчание, давая возможность осмотреться. Сомнений не осталось, это палата для больных одного из госпиталей Лондона.

– Как Микель?

– Гм… – граф неловко кашлянул. – Доктор Стоун сказал, что ничего подобного никогда не видел. Тело Микеля, будто вытолкало пулю, края раны запеклись и стянулись, а внутренние органы не пострадали. Это ведь вы сделали? Как?

– Это всё травы, – отмахнулась Глория и, приподнявшись, выглянула в окно. Судя по всему, уже день.

– Вы спали несколько суток и вот вопрос, это действительно лишь переутомление или вы что-то от меня скрываете? – граф был настойчив, насторожен и… надоедлив.

– Есть хочу, – призналась Глория, повернув голову. – Безумно.