Воскресный папа

Глава 1

Все произведения автора являются художественным вымыслом.

Совпадения случайны.

Привет! Я – Машенька Орлова. Эта история началась незадолго до моего рождения, когда я, сидя на белом пушистом облачке, смотрела вниз, придирчиво выбирая своих родителей. А дело было так…

Глава 1

Михаил

«Наверное, так выглядит ад», - первое, что приходит на ум, когда я смотрю на огромный каток, залитый прямо посреди торгового центра. Для любого нормального врача-травматолога – так точно, а уж для заведующего отделением множественной сочетанной травмы, коим я и являюсь - подавно. Видать, мало мне было тридцати шести часов в отделении. Нашел, блин, где отдохнуть. Куда ни глянь – такой фронт работ вырисовывается! Закачаешься. Ушибы всего, чего можно, вывихи суставов, разрывы связок. Переломы открытые и закрытые, черепно-мозговые травмы. И, конечно, ампутации. Пальцев. Куда без них? В этом году еще не было, а вот в прошлом – на две целых руки набралось бы. И ведь ладно бы производственная травма. Но в основном же по дури все. А у меня в отделении половина штата, считай, на больничном. И на шестьдесят коек - дай бог, один нормальный специалист. Интернов я не считал. Что это за специалисты – интерны? Я бы им самим руки, того…

- … вот такая она – Лолита!

Погрузившись в невеселые мысли, я пропустил большую часть довольно оживленного рассказа своей сегодняшней спутницы. То ли Танечки, то ли Сонечки (я так и не запомнил, будь проклята эта отупляющая усталость). Не то чтобы мне было не все равно, как эта девица воспримет мой отсутствующий вид, но ведь мать наверняка у неё спросит, как все прошло. И если плохо – выволочки мне будет не избежать. Как и бесконечных разговоров на давно осточертевшую тему:

- Ну, когда же ты женишься, сынок?

- Я уже женат! Давно и прочно. На своей работе, – повторил я по привычке и пододвинул к себе большую тарелку обалденно вкусного маминого супа.

- Нет, ну, хоть вы ему скажите! Ринат, Артем… - мать обвела взглядом собравшихся за столом братьев, - я внуков хочу!

- Вот пусть тебе Артем и рожает. Он с Иркой сколько уже?

- Пять лет, - криво улыбнулся Ринат.

- Вот! Пять лет. А детей до сих пор нет.

- Какие наши годы, - философски пожал плечами Тёма.

- Кстати, где Ирочка? Ты опять без нее!

Дальше, слава богу, разговор перешел на младшего и его супругу, так что меня оставили в покое. Как оказалось, на время. А вот к концу вечера мать ненароком вспомнила о прекрасной девушке, с которой так удачно познакомилась в парикмахерской аккурат вчера. В общем, я и сам не понял, как в итоге мне эту девушку впарили. Даже удивительно, под каким таким гипнозом я был, что согласился пойти с ней на свидание? Еще и сегодня, когда от усталости едва стоял на ногах. Никак мамин колдовской суп сделал свое дело. Сытость притупила все защитные инстинкты. И теперь вот смотрел я на… эм… девушку и понять не мог, о чем это она талдычит?

- Лолита? – откашлялся. - Это Набокова, что ли?

- Какая Набокова? Лукина! Говорю же, у меня здесь некоторых девочек из сборной по фигурному катанию можно встретить.

Вот глядя на этих самых девочек, простой обыватель и выходит на лед. Дети… И родители, которые не теряют надежды собственным примером приобщать свое чадо к прекрасному. О, эти акты семейного самопожертвования, где никто не умеет кататься, но все с воодушевлением пробуют!

Только знаете что? Шанс свернуть себе на катке шею многократно выше, чем стать Алиной Загитовой.

«Нельзя быть таким циничным, Миша», - прозвучал в голове ласковый голос матери. Вот-вот… Уже галлюцинации начинаются. Мне бы поспать нормально, часиков восемь, или даже двенадцать, а я… Ну ладно. Что уж. Пришел уже, а раз так, надо хоть сделать вид, что мне интересно:

- А-а-а. Так это твой каток?

- Мой! Вот как из спорта ушла, так и решила - открою бизнес.

- Ну, хорош бизнес, ничего не скажешь! Здесь всегда так многолюдно?

- Угу! Классно, правда?

То ли Танечка, то ли Сонечка гордо выпятила вперед и без того не по-женски широкую грудную клетку. Довольная собой, просто до неприличия.

- Классно, - согласился вслух, а про себя подумал, что для бизнеса это, может, и хорошо, но ведь чем кучнее находятся не умеющие толком кататься люди, тем обширнее травмы. В смысле у одной коровы на льду больше шансов уцелеть, чем если их целое стадо. А там, прям стадо, понимаете? А у меня предчувствие... Что добром это все не кончится.

Самое любопытное в механизме любых травм – это полное неумение человека группироваться во время падения, которое, и это очень удивительно, полностью противоречит инстинкту самосохранения. Мы даже сумку или кошелек защищаем, прижимая к себе, но когда падаем… Шмякаемся от души. Во-о-он как тот грузный мужик с красной мордой, который, будто в подтверждение моих мыслей, рухнул посреди катка и, прокатившись на внушительном брюхе, сбил, как кегли, человек пять незадачливых «фигуристов», прежде чем становился, врезавшись в ограждение головой.

- Господи Иисусе, - пробормотал я, с тревогой наблюдая за кучей-малой, образовавшейся на льду.

Глава 2

Ариша

- Тридцать лет работаю водителем скорой и все не перестаю удивляться человеческой тупости! – покачал головой Иван Анатольевич, помогая нам со Стасом погрузить каталку в грузовой лифт.

- Конек… Она хотела снять гребаный конек! Вы видели когда-нибудь такую идиотку?

Голос Михаила Ильича (кажется, так мой напарник назвал увязавшегося за нами следом медведя) звучал настолько обескураженно, что я, не в силах скрыть расползающуюся улыбку, уставилась в пол.

- Никак, ваша знакомая, Михал Ильич? – хитро сверкая глазами, поинтересовался Стас.

- Что? А, да так. Приятельница матери.

- Вы хоть знаете, сколько они стоят?! – убедившись, что этим никого не обидит, передразнил хозяйку катка водитель. Вышло довольно похоже. Отчего Стас, старший в нашей бригаде, фыркнул. Лифт остановился, двери открылись, и мы протарахтели к боковому входу, у которого была припаркована машина скорой. Первым в салон забрался Иван Анатольевич. Распахнул задние двери, чтобы погрузить носилки.

- Надо систему ставить. Кровопотеря большая, – пробормотала я, когда мы устроились в салоне. Стас уныло кивнул и по тому, что больше он ничего не сделал, я поняла –  эту возможность тот предоставил мне. Ну и ладно. Я осторожно протиснулась между каталкой и сидящим напротив мужчиной, открыла укладку1. Было так тесно, что мы с ним то и дело задевали друг друга.

- Извините, - пробормотал я, а тот лишь махнул рукой и медленно, будто уже не в силах тому противиться, закрыл глаза. Отяжелевшие веки, равно как и черные круги под глазами, выдавали крайнюю степень усталости. Бедный мужик. Интересно, сколько он на ногах?

- Это зав множественной травмой, - беззвучно пояснил Стас и поднял вверх большой палец. Так он, очевидно, выражал свое восхищение профессиональными навыками последнего. Ну и ладно. Я не из тех, кто теряется в присутствии светил. Если на то пошло, я и сама довольно неплохой врач. Только пока мне в операционную нет хода. Хотя очень хочется. Хочется так, что мне она снится каждую ночь. Можете такое представить?

Кто ж знал, что годы моей работы в другой стране здесь ничего не значат? Теперь, вот, нужно пройти четырехмесячные курсы, на оплату которых у меня не было денег, а еще сдать экзамен (ну, не смешно ли?) и уж только потом – получить сертификат, который бы позволил мне вернуться в профессию… Словом, долго и дорого. Но какой у меня выход? Спасибо Надежде Семеновне, хоть на скорую меня умудрилась всунуть, воспользовавшись острой нехваткой кадров.

- Везет нам! – пробормотал Иван Анатольевич, не скрывая сарказма, когда мы в очередной раз остановились, чтобы дождаться, когда незадачливые водители уступят нам дорогу. - Последний вызов, и такое. Еще и из графика выбились. А меня Танька ждет, к теще надо ехать. В деревню. Всю плешь мне проест. Вон, наяривает… - кивнул на торпеду, где и впрямь мигал входящим вызовом телефон.

- Да и у меня были другие планы на воскресенье.

- Ты теперь когда дежуришь?

- А черт его знает. Ариш, ты не знаешь, как мы работаем на следующей неделе?

- Неохотно! – пробормотала я, с беспокойством поглядывая на потихоньку приходящую в себя «фигуристку». Стас тихо засмеялся.

- А не рано ли вы, девушка, охоту к работе утратили? – раздался тихий баритон.

Ну, вот! Давай, еще начни меня отчитывать! – мелькнула мысль. Я скосила взгляд на сидящего по правую руку заведующего.

- Да я не то чтобы утратила, но… Сами понимаете, что в праздники будет.

- Вот уж не говори! – поддержал меня Иван Анатольевич, - понятия не имею, почему все так стремятся умереть именно в Новый год.

- А я опять тридцать первого работаю! Представляешь? Два года подряд. Меня уже предупредили.

- Холостых всегда ставят в смену на праздники, – покачал головой водитель.

- Вот-вот! Разве это справедливо?! Если у меня нет жены, то что, я не человек?

- Ты бы эти вопросы лучше главному задал. И про справедливость, и про все остальное.

- И что? Как будто не знаешь, чем дело закончится. Плевать им на мои претензии. Партия сказала – надо. А ты, Ариш, как?

- Я вроде тоже работаю.

- Вот! Говорю ж! Это… это, как его?

- Дискриминация, - улыбнулась я.

- Вот именно. О, приехали. Как говорится, получите, распишитесь!

Стас вскочил первым. Уставился на прикорнувшего Михал Ильича и осторожно потряс его за плечо.

- А? Что? – осоловело моргнул заведующий.

- Приехали, Михал Ильич.

Тот тряхнул лохматой головой. Растер шею крупной ладонью. Я всегда обращала внимание на мужские руки, они о многом могли рассказать. Вот и на этот раз не удержалась. Залипла. Огромные кисти. Длинные крупные пальцы. Задубевшая от септиков кожа, которая всегда выдает…

- Глаза бы мои это не видели, - буркнул Михал Ильич и как-то так резко обернулся, что я не успела отвести глаз.

- Что ж вы так о своей работе? – не удержалась от шпильки я. А что? Ему можно меня вычитывать, а мне его – нет? Не знаю, чем бы закончилась наша короткая перепалка, если бы «фигуристка», о которой мы на секунду забыли, не застонала вслух. А так я вздрогнула, подтолкнула светило к выходу и побежала помогать Стасу и Ивану Анатольевичу с каталкой.

Глава 3

Ариша

Продержались. В приемнике нас уже ждала целая врачебная бригада. В здоровенном мужике в зеленой стандартной робе не сразу узнала Михаила Ильича. Подошла почему-то прямо к нему, сунула сопроводительный лист. Но тот даже не взглянул на изрядно измявшуюся бумажку, которую я заполнила. Потому что главное он уже знал. Мы сами еще в дороге передали данные, так что….

- Какого хрена? Ты куда влезла, а? Умная сильно выискалась? Спасительница рода человеческого?! Да ты чем вообще думала, дура? А если она у меня сейчас на столе помрет, кто отвечать будет?! А ты, Стас, куда смотрел?!

Его губы, казалось, даже не шевелились. Он не говорил – цедил. Слово за словом. Одно обидней другого. Но почему-то обидно не было. И только ярость, которую Михаил Ильич даже и не пытался скрыть, заполоняла каждый сантиметр небольшой комнатки и просачивалась в оконные щели. Как-то неожиданно для себя, но в то же время, наверное, неизбежно я оказалась в центре внимания всех присутствующих в комнате.

- Я… Вы потом на меня валите, Михаил Ильич.

Тот сплюнул в сторону. Провел плечом по щеке, будто что-то стряхивая, и все тем же морозным голосом коротко бросил:

- Так, давайте в операционную. С этим… этой… потом будем разбираться.

Не прошло и пары секунд, как санитары вывезли громыхающую каталку в коридор.

Дежурившая медсестра смерила меня осуждающим взглядом. Но, слава богу, никак не стала комментировать происходящее.

- Слушай, Стас… А ты не видел – при ней была сумка? Или что… Опись нужно сделать, – опомнилась я, с силой растерев лицо.

- Сиди уж! Я сам. Господи, ну и денек… Опять выбились, к чертям, из графика. Не видать мне в этом месяце премии, как своих ушей. А может, еще и штраф выпишут. Из-за тебя, Арина Германовна.

- Прости…

Так глупо просить прощения за то, что подарил кому-то шанс выжить.

- Да что уж? Сгорел сарай – гори и хата. – Изотов сверился с часами, - начальства уже на работе, поди, и нет. Так что порка откладывается до завтра. Как говорят, дышите…

- Перед смертью не надышишься, - шепнула я.

- Ага. Это точно. Ну, я вроде все. Распишись… Пойдем?

В машину забрались молча. Я отвернулась к окну. Обхватила себя руками чуть повыше локтей. Вся грязная. В кровищи… Вздохнула. Стас мог говорить все, что угодно, но я-то знала, как по его кошельку ударит штраф. Вряд ли бы он пахал на две ставки, если бы ему не нужны были эти деньги. И от того, что невольно его подставила, мне было еще паскуднее.

- Я тебе все возмещу.

- Что? – моргнул, засыпая.

- Говорю, я тебе возмещу, ну… штраф.

- Сиди уж! Тебе деньги, может, больше моего понадобятся. Если уволят.

Да уж… Та еще перспективка. Я тоскливо вздохнула и перевела взгляд на заснеженный, сплошь в огнях, город. А перед глазами все равно стоял Михаил Ильич. Его лицо с тяжелым, выдающим крутой нрав подбородком. И глаза, из которых разве что только искры не сыпались. И это его «дура»… Оно ведь и не обидно даже. В чужих глазах дурой я и была. Кто ж спорит?

- Ты помолись, что ли, чтобы девчонка выжила. Если шанс есть, Орлов его не упустит. Тут даже не сомневайся.

- Орлов? – моргнула.

- Ну, да. Михаил Ильич. Вот уж у кого руки откуда надо растут. Впрочем, и ты не лыком шита, да, Ариша? Где только научилась так лихо - трах-бах! – Стас не смог скрыть своего интереса и развернулся ко мне всем корпусом.

- В Африке, - честно призналась я. 

- В Африке? Ты шутишь, что ли?

- Почему шучу? Я там семь лет провела. Чего только ни видела… и ни делала.

Вот уж истинная правда. Делала такое, что о многом бы предпочла забыть…

- Ничего себе! – восхитился Стас. – И как ты там очутилась?

- Замуж вышла.

- За африканца?!

В зеркале заднего вида наши взгляды с водителем встретились. Казалось, его тоже не на шутку заинтриговал мой рассказ.

- Почему сразу за африканца? За нашего. Просто он много лет работал в Африке в составе миссии Красного креста.

- Так ты за ним поехала?

- Поехала.

- Ничего себе! - повторил Стас. – А потом что? Развелась?

Нет, ну, какая же все-таки непосредственность! Другой бы постеснялся вот так в лоб спрашивать. Но на скорой… Как бы это сказать? Люди столько времени проводили вместе, что привыкли делиться друг с другом всем на свете.

- Нет. Я – вдова.

- Извини, - Стас по-настоящему смутился. - Ты поэтому вернулась?

- Что? А… Нет. Саша умер еще два года назад. Я продолжала работать. Но потом в стране случился военный переворот, и пришлось улепетывать – только пятки сверкали.

- У них там эти военные перевороты в порядке вещей, - подал голос водитель. - И чего им не живется спокойно?

Хороший вопрос. На который у меня не было ответа.

Глава 4

Михаил

Господи, хорошо-то как!

Я поднес ко рту рюмку коньяка и опрокинул в рот. Приятное тепло прокатилось по пищеводу и наполнило пустой желудок.

- А тост? Что ж ты как воду?

- Святую, заметь…

Ринат улыбнулся. Встряхнул бутылку и налил еще. Тонкие лучики морщинок собрались вокруг его льдистых холодных глаз.

- Мама права. Ты слишком много работаешь.

- А сам? – усмехнулся я. – Со мной-то как раз все просто. Вы хоть всегда знаете, где меня искать, если вдруг понадоблюсь.

Ринат промолчал. А я покрутил в руках рюмку, вспоминая, как еще несколько лет назад мы порой месяцами не знали, чем он занимается и где пропадает. Иногда тот как ни в чем не бывало звонил, смеялся, расспрашивал о том, как мы. Но никогда не рассказывал, как он сам. Единственное, что нам было известно, что он как-то связан то ли с армией, то ли с разведкой. Или это одно и то же? К счастью, те дни позади. Ринат вроде бы осел. На какой-то важной государственной должности, названия которой нам по традиции не сообщили.

- Жрать охота, – заявил он, почесав живот.

- Ничем не могу помочь. У меня в холодильнике мышь повесилась. Если хочешь, можем к маме спуститься. Будет ей сюрприз.

- Да-да, все забываю, как хорошо ты устроился, - засмеялся Ринат, намекая на то, что в свое время я купил квартиру в одном подъезде с матерью. Вышло и впрямь удобно.

- Завидуй молча, - фыркнул я и зажмурился, с наслаждением отмечая, как капля по капле тело покидает сковавшее его напряжение.

- Интересно, она хотя бы понимает, какой стратегический просчет совершила?

- Ты это о чем? – я лениво приоткрыл один глаз.

- О ее маниакальном желании устроить твою личную жизнь, конечно же. Какой тебе смысл жениться? Ты и без того обласкан женским вниманием и всегда сытно накормлен.

- Да не сказал бы, - возразил я, кряхтя и устраиваясь поудобнее.

- Что? А как же молоденькие красивые медсестрички, которых ты оприходовал без разбору? – засмеялся Ринат.

Ну, вот еще. Те славные времена давно канули в Лету. Я как-то быстро понял, что от симпатичных медсестричек в операционной толку ноль. И когда стал заведующим отделения, под шумок разогнал их всех до единой.

- А нету у меня молодых и симпатичных. Зато все с таким опытом, что с ними хоть на войну.

- Ну, а пациентки? – не сдавался Ринат.

- А пациентки мои обычно в таком состоянии, что им не до меня, - от души засмеялся. – Я поэтому в травму и пошел. Лежат все чинно-благородно, загипсованные, и никого не кантуют. Где ты еще такую красоту увидишь?

Штуки шутками, но воспоминания о прошедшем дне, от которых я надеялся хоть ненадолго отгородиться, вернулись. Девочка эта тяжелая. Без шансов почти. И Арина, будь она неладна, Германовна, которая этот шанс ей всё же подарила. Перед глазами установилась картинка. Как это обычно происходит... Люди же думают, что спасение людей – это что-то возвышенное. А на деле… грязь, кровища, кости, чуть ли не в фарш. Тесная скорая, которую трясет на обледеневшей, раскатанной в хлам дороге. И да, манипуляция довольно простая, но для обычного фельдшера, и в таких необычных условиях... Как вообще она справилась? Откуда храбрость взялась? Я такой бабы хладнокровной за всю жизнь не встречал. Ну, или такой непроходимой дуры. Слабоумие и отвага. Так, кажется, говорят… 

А нрав какой? Как лихо она мне дала отпор.

Пока я витал в облаках, в дверь позвонили.

- Кого-нибудь ждешь?

- Не-а.

Тяжело опираясь на подлокотники кресла, поднялся. Пошел открывать.

- Мам?

- Привет, дорогой. Ты как будто мне и не рад.

- Почему не рад? Просто - как бы это сказать? Я за тобой не успеваю соскучиться.

За спиной хохотнул Ринат.

- О, и ты здесь! Привет, сынок. Не хочу прерывать ваши мужские посиделки, - мама затрясла рукой перед носом, явно давая понять, что поняла, чем мы тут занимались, - но мне нужна твоя помощь, Миша.

- Прямо сейчас?

- Угу. Можешь спуститься на несколько минут? Посмотреть одну девочку.

- Какую девочку? – насторожился я.

- Хорошую. Мы на остановке познакомились. У нее какое-то горе случилось. Но она ничего толком не успела рассказать. Я только чай ей налила, вышла ненадолго из комнаты, чтобы принести варенье, помнишь, я варила такое вкусное? Сливовое. Ты мне еще помогал косточки лущить. Так вот… Я когда вернулась – она уже уснула. Ну, я что? Думаю, пусть девочка поспит. Измучалась, устала. Но прошло уже почти два часа, а она и не думает просыпаться. И мне кажется, у нее поднялась температура.

- Постой. Ты привела в дом какую-то незнакомую девицу, а теперь оставила ее одну в квартире? Мама! Ну, ты как ребенок совсем. Я сколько раз тебе говорил - не водить в дом кого попало!

Я схватил куртку, сунул босые ноги в ботинки, достал свой чемоданчик, который всегда стоял наготове на вот такой случай, и первый вылетел из квартиры.

Глава 5

Ариша

Заболеть, не отработав даже месяца – это, конечно, ни в какие ворота. Но когда температура к утру снова поднялась до критической, а к этой «радости» еще и обложило горло, стало понятно, что без больничного мне не обойтись. Тут хочешь не хочешь – надо. Не уйдешь сам – так отстранят принудительно. И непонятно, что хуже. Впрочем,  мне было так фигово, что на угрызения совести просто не оставалось сил. Я отлеживалась и лечилась. Несколько раз, правда, пыталась встать, чтобы помочь тёте Наде по дому, но та об этом даже слышать ничего не хотела. И прогоняла меня обратно в постель. В которой я потом, не привыкнув к такой заботе, плакала. Благо мои шмыганья носом запросто можно было списать на простуду.

Дня через три, когда я немного оклемалась и даже выпила кружку бульона на завтрак, в дверь тихо постучали.

- Не спишь? – шепотом спросила тётя Надя.

- Нет.

- А там к тебе гости пришли.

- Ко мне? Гости? – я даже привстала, опираясь на локоть.

- Ну, да. Лидия Сергеевна.

- Какая еще Лидия… - начала было я и резко оборвала себя, потому что практически в ту же секунду поняла, какая.

- Та самая. Твой ангел-хранитель. Я Лидочку теперь так и зову. И она не одна, представляешь? С сыном, – с намеком добавила тётя Надя. Куда она клонила, было ясно. Непонятно, какого черта здесь забыл Орлов. - Ты как? Может, посидим по-семейному? Выпьем чайку. Или это слишком?

- Слишком!

- Ох, а я так надеялась, что тебе уже хоть немного получше, – искренне огорчилась тётя Надя.

- Мне получше! Правда. Только ужасно неловко. Я как вспомню, что тогда уснула. У чужого-то человека. Стыдоба.

- Да какие же вы теперь чужие? Не выдумывай! Мы по несколько раз в день созваниваемся. То о твоем здоровье болтаем, то о преимуществах плаванья брасом. Ты знаешь, что Лидочка ходит в тот же бассейн, что и я? Нет? А вот представь себе. Да и что значит – стыдоба? Что стыдного в том, когда одному человеку плохо, а другой его не бросил в беде?

Только то, что я сама себя до этой беды довела, полтора часа сидя на остановке в тонкой курточке на рыбьем меху. Но вслух я, конечно, ничего не сказала. Иначе бы тётя Надя стала переживать и спрашивать, что же так сильно меня расстроило. А как тут объяснить? Я и сама не знала. Просто события последних месяцев, все мои тревоги и страх – бах, и выплеснулись наружу. И стало казаться, что все. Больше не могу. Просто так. Вроде как вообще на ровном месте.

Это теперь, когда отпустило, я могла над этим даже посмеяться. Вспомнив шутку из одного медицинского паблика: «Что значит - ты так больше не можешь? Все могут, и ты смогёшь! Дал бог дофамин – даст и норадреналин. Дал бог серотонин, даст и селективные ингибиторы его обратного захвата». Такая дурь, но настроение поднялось, как миленькое.

- Ну, вот! Уже улыбаешься. Так гораздо лучше. Может, тогда и выйдешь, а? Ненадолго. Хоть на минуточку…

Я с сомнением покосилась на себя в зеркало. Пугало пугалом. Вот и хорошо. Еще не хватало, чтобы этот медведь, ревущий на меня, пялился. А он пялился. Я это совершенно точно запомнила. Правда, первые дни мелькающие в голове картинки я списывала на горячку, но все ж.

Что я при этом чувствовала? Тогда – ничего. Было действительно плохо, и в голове сгущался туман. А потом, когда пошла на поправку… Даже не знаю. Я так давно не задумывалась о подобных вещах в принципе. И в конечном счете пришла к выводу, что мне все равно на его внимание.

- Ладно. Я только умоюсь.

И причешусь. И надену что-нибудь поприличней старой застиранной футболки еще из запасов гуманитарной помощи, которую раздавали африканским нуждающимся их менее нуждающиеся европейские соседи по планете.

Уже в ванной решила, что надо бы и искупаться. Когда болела – было нельзя. А тут… Нет, мне, конечно, все равно, как я выгляжу в глазах Орлова, но вот как пахну – это уже другое. Правда? Мы не настолько близки, чтобы перед ним вонять. Я скользнула носом по плечу, поморщилась и решительно шагнула под душ. Вымыла и голову, справедливо рассудив, что лучше я буду с мокрыми волосами, чем с грязными. В общем, из ванной я выбралась минут через пятнадцать. Распахнула дверь и как в стену врезалась.

- Ой!

- Ой! – улыбнулся красивый мужчина. Где-то я его вроде бы видела, но вот где – вспомнить не получалось.

- Я – Ринат. Мы у мамы встречались.

- А-а-а, – то ли с облегчением, то ли со странным, совершенно неоправданным разочарованием протянула я, - Ринат. Здравствуйте. А я думала, что…

Что вместе с Лидией Сергеевной меня приехал навестить… другой её сын. Непонятно, конечно, почему я так решила. Дурочка. У того Орлова и без меня вся жизнь – лазарет.

- Что? – еще раз улыбнулся он.

- Неважно. Извините, мне нужно одеться. Туалет там… - бросила напоследок. Ведь зачем-то же он забрел в эти края.

- Спасибо, Ариша! – крикнул гость мне в спину.

В следующий раз мы с Ринатом увиделись, когда я, одетая и расчесанная, вошла в кухню. По тому молчанию, которое на секунду повисло за столом, поняла, что пока я отсутствовала, мне успели перемыть кости.

Глава 6

Михаил

Если бы я сам не видел, в каком Ариша была состоянии, то наверняка бы решил, что она спецом ушла на больничный, чтобы переждать, пока на работе улягутся страсти. Но ведь нет. Ей на самом деле было фигово. Так, что я даже поддержал мать, когда та предложила обеспокоенным Аришиным родственникам не срывать ее с облюбованного дивана, а дождаться, когда болезнь отступит. На отъезде настояла Ариша.

Было это где-то с неделю назад, а значит, прошло более чем достаточно времени, чтобы забыть об этом эпизоде раз и навсегда. Тем более во всей этой круговерти – я обвел ничего не выражающим взглядом собравшихся в кабинете начмеда коллег - но ведь почему-то не забывалось. И я все чаще ловил себя на том, что смотрю в пустоту, а вижу… Ну, вы поняли. Красивая она. Чудо африканское. Удивительно сочная в нужных местах при общей своей худобе. И кожа нежная-нежная. Красивого медового оттенка. А я, между прочим, не монах, даже несмотря на то, что в последнее время мой образ жизни и смахивал на монашеский. Может, потому и торкнуло? Так…

- Ну, что? Думаю, на этом все. Вопросы есть? Нет? Тогда не забудьте – сразу после праздников к нам нагрянут из министерства, – бодрым голосом напомнила Зоя Филипповна.

- Такое забудешь, – буркнул под нос заведующий приемным отделением, первым вскакивая из-за стола.

Недовольство Кирилыча было понятным. От визита чиновника нормальный врач ничего не ждет. За исключением разве что какой-нибудь бессмысленной и беспощадной работы. Но, да ладно. Новый год на носу. Думать о плохом не хотелось.

Я сунул ручку в карман. И подойдя к вешалке, взялся искать свою куртку среди кучи других, гроздьями навешанных на крючки. Телефон зазвонил, когда я уже почти добрался до цели. Номер был незнакомым. Мелькнула мысль не брать – от звонков с незнакомых номеров одни неприятности, но потом все же приложил трубку к уху.

- Орлов!

- Здравствуйте, Михаил Ильич. Это Арина. Я вас не слишком отвлекаю? Мне ваш номер дал Ринат… Звоню узнать, как та девочка поживает. Вот…

- Какой Ринат? – я машинально пожал протянутую руку коллеге из экстренной хирургии.

- Как это какой? Ваш брат.

- Ах, мой брат. Вот как, - сощурился. И так интересно вдруг стало, где это она с моим братом виделась. Да и вообще… какого лешего?

- Так я могу узнать, как она?

- Устинова? Конечно. Забегай при случае в отделение – своими глазами увидишь.

Зачем предложил? И сам не понял. Такое не практиковалось. Скорики просто делали свою работу и тут же благополучно о ней забывали. По крайней мере, пытались. А то ж никаких нервов не напасешься. Сволочная у них работа. С другой стороны, Ариша сама нарушила правила. Уже, кстати, во второй раз. А я, идиот, этому в значительной мере поспособствовал. Не то чтобы я сознательно поощрял её на новые геройства (а мое приглашение она могла расценить и так), просто не знал, как иначе удовлетворить свой интерес. Уж очень мне хотелось узнать, что у них там за дела с Ринатом.

- А можно? Я тут неподалеку.

- Как тут? Разве тебе не положен постельный режим?

- Боюсь, закончилась моя лафа. Я как раз закрываю больничный.

- А-а-а. Ну, все. Давай тогда. Жду.

Я вернулся к себе в отделение и даже успел проверить тяжелых, когда Ариша снова позвонила. Судя по тому, сколько времени ей понадобилось на дорогу, не так уж близко она и была. Небось, специально ехала… Вышел ей навстречу.

- Халат есть?

- Нет, – искренне огорчилась, - и сменки нет. Я как-то не планировала к вам ехать.

Ну, что тут скажешь? Чудо африканское! За время болезни, кажется, она еще больше похудела. Осунулась вся. И даже въевшийся в кожу африканский загар как будто выцвел весь, побледнел… Нет, интересно, чем она все же думала, сидя на той остановке? Неужели ее мой выговор так расстроил? Орал я тогда - будь здоров. Но, если так разобраться, ругался я сугубо по делу. И это самое дело могло для нее очень плохо закончиться. Наверное, на остановке это обстоятельство как раз до нее и дошло. Почему-то ж ее именно там накрыло? 

- Ладно. Стой тут.

Вернулся в кабинет, взял свой халат, старые тапки. Очень удобные, носил их до последнего. Пока не порвались. И вот, все никак не выкину – жалко. Хотя, говорят, от старья нужно избавляться. Может, и решусь в честь Нового года. Время еще есть.

Ариша терпеливо дожидалась меня у входа. Чуть в стороне топталась огромная китообразная тетка. Вся напомаженная и в мехах.

- Вы к кому? – поинтересовался я, бросая тапки на пол перед Аришей.

- Не знаю. А вы кого бы мне порекомендовали? – оживилась дама. Глаза Ариши широко распахнулись, а с губ слетел тихий смешок.

- Здесь вам отделение множественной и сочетательной травмы, а не кастинг-агентство! – рявкнул я. – И посторонним вход воспрещен, вообще-то.

Мимо пробегал дежурный врач, я окликнул его:

- Данил Викторович, разберись, что здесь за проходной двор, – резко дернул головой в сторону тетки. Данил деловито кивнул. С интересом покосился на Аришу, что мне совсем не понравилось.

- Родственники Устиновой на месте? – холодно поинтересовался я.

Глава 7

Ариша

- Аришенька, ты там скоро? Время уже! Костик говорит, что город весь в пробках. Опоздаете еще.

Я выглянула из ванной.

- Тёть Надь, да я и сама доеду. На метро. Ну?

- Никакого метро! – покачала головой тётя Надя и загадочно так на меня уставилась. – Пойдем. У меня для тебя сюрприз есть!

Пожав плечами, я двинулась за массивной фигурой тётки. Прямиком в их с дядей Костей спальню. А когда я была маленькой, это была комната моих родителей…

- У нас тут для тебя подарок. Ну-ка, посмотри!

Она выудила из шкафа платье с рукавами, красивого винного оттенка.

- Ну, зачем вы? Оно же кучу денег, наверное, стоит. К тому же я вам ничего не приготовила в ответ…

- Да кто ж от подарка ответа ждет?! Примерь-ка! Колготки новые есть?

- Где-то были.

- Тогда надевай скорей. Дай-ка я на тебя посмотрю!

Я послушно скользнула руками в рукава и поерзала, распрямляя ткань по фигуре. Мягкий трикотаж скрыл все недостатки. Добавил объемов там, где недоставало, и подчеркнул хрупкую талию. Я ненадолго залипла на своем отражении в зеркале, уже и забыв, когда в последний раз выглядела настолько женственной и красивой. В Африке я все больше для удобства одевалась. Футболка и обрезанные до колена джинсы. 

- Ну, прелесть же! Костик, Костик, иди, посмотри, какая наша Ариша красавица. И с размером я угадала…

Дядя Костя заглянул в спальню, поднял два больших пальца над головой и тут же принялся меня поторапливать все из-за тех же пробок, которые он отслеживал в специальном приложении телефона. До чего прогресс дошел. Надо же!

- Сейчас, только переоденусь. Я быстро.

- Вот еще. Зачем же переодеваться? Поезжай так! Новый год ведь. Ну, не в джинсах же твоих его встречать.

- Так ведь я все равно переоденусь в робу, – пробормотала я.

- А вдруг с коллегами куда решите заскочить после работы? Или на станции какой-никой праздник устроите? Нет-нет! И слышать ничего не хочу. Поедешь в платье.

Расстраивать тётю Надю не хотелось. И я послушно поплелась к себе, отыскала единственную пару колготок, надела и вышла в коридор, где меня уже поджидал полностью собранный дядя Костя.

- Эх, жаль, ты работаешь, Ариша. Не то бы мы закатили пир на весь мир! Наденька такой холодец сварила – закачаешься.

- Ну, думаю, холодца-то вы мне точно на завтра оставите, – лукаво улыбнулась я.

- И то так, - усмехнулся в ответ дядя Костя, захлопывая за мной дверь вылизанного до блеска Ниссана.

Было еще темно. И повсюду – куда ни глянь, горели фонари, с витрин весело подмигивали новогодние гирлянды, и в этом ярком свете искрился только-только выпавший девственно-белый снег. Я так сильно от этого всего отвыкла, не передать. Шесть лет не видела зимы! Да и цивилизации тоже не видела. А за это время столько всего изменилось, что я чувствовала себя настоящей дикаркой. Приходилось заново привыкать к самым обычным вещам. К горячей воде, текущей из крана, к чистоте, к сумасшедшему шуму города… И к снующим толпам народу, конечно же, и к промозглому холоду, и беззвездному цвета ружейного металла небу. Третий месяц, как я вернулась, а только сейчас, провожая взглядом небоскребы бизнес-центра, почему-то об этом подумала… И о том, как я отстала от нормальной передовой медицины, подумала тоже. Может, и не зря меня на эти курсы отправили? Впрочем, Саша всегда говорил, что тот, кто справляется со своей работой в поле, в современной оснащенной по всем правилам операционной справится уж точно. Но… чертовы сомнения. Не вовремя как. 

Я тряхнула головой, отгоняя грустные мысли. Из динамика лилась веселая новогодняя песенка, и я принялась ей подпевать, поглядывая на дядю Костю. А тот давай и себе, пристукивая пальцами по рулю в такт. Так и пели мы, пробираясь к месту моей работы через пробки. Успели, считай, в последний момент. А на станции людей – куча. Старая смена еще не разошлась, новая уже подтянулась. Отовсюду слышатся поздравления и смех. Пусть у народа и не было сомнений в том, что смена будет тяжелой – праздничное настроение все равно брало верх. Я тоже улыбнулась, невольно проникнувшись этой захватывающей атмосферой. Закрыла глаза и сделала глубокий вдох. В кои веки в помещении пахло не хлоркой и медикаментами, а мандаринами, шампанским и, как ни странно, маринованными огурцами. Похоже, кое-кто из сдавших смену все же решил начать отмечать, презрев строгие запреты начальства.

Я заглянула в общую комнату. И правда! Накрытый стол. А на нем и оливье, и нарезки всякие, и шампанское, и мандарины…

- Ариша! Да тебя и не узнать, иди к нам! Будешь салатик?

Часы показывали аккурат начало смены, я ткнула в них пальцем и с сожалением развела руками. Из раздевалки выскочил Изотов. Жуя куриную ножку, обогнул стол и запнулся, с изумлением меня оглядывая.

- Ну, ни фига себе! Красота какая… Ты переодеваться думаешь? Нам уже вызов отписали.

- Ай момент! – качнула головой. Еще раз оглядела себя в древнем зеркале. Интересно, понравилась бы я такая Орлову? Осознав, о чем думаю – разозлилась. Непонятно, почему. Как будто этой мыслью я замарала память о Саше. Но ведь глупости это все, я сама ему обещала устроить свою судьбу. Да все как-то она не устраивается.

Глава 8

Михаил

- Ох, Миша… Нарушили мы тебе все планы, - принялся сокрушаться Генрих Львович, когда мы, благополучно проводив роженицу в роддом, вернулись в его квартиру. Огромную, четырёхкомнатную, с изумительной лепниной на высоких потолках, выданную еще при советской власти.

- Да ладно. Что уж. Вы же знаете – собачья у нас работа. Всегда и везде найдет, – успокоил я своего старика-учителя.

- Ну, что ж вы стоите у порога, мальчики? Как всё прошло? Мы тут натуральным образом извелись все! – из комнаты выглянула жена Генриха Львовича. Милая пухленькая да ладная старушка в кудряшках. Тут же под ногами крутились правнуки Фельдманов, и было в их доме удивительно тепло.

- Отлично! Просто отлично, – растер сухонькие ладони Генрих Львович. - Угадай, Клара, кто к нам на вызов скорой приехал, м-м-м? Ни за что не угадаешь!

- Пап, может, вы потом гадания будете устраивать? Вы на Мишку гляньте, ему бы выпить. Ни старого года не проводил, ни Новый не встретил, – присоединился к нам Вениамин Генрихович. По стопам отца, к разочарованию последнего, тот идти не стал, зато сделал потрясающую карьеру в области ракетостроения. Генриху Львовичу было, кем гордиться.

- И то так. Миш, ну, раз ты уж к матери с братьями опоздал, задержись, дорогой! Уважь… Хоть по рюмочке в честь праздника пропустим.

Я с сомнением покосился на мигающий входящими сообщениями телефон. Потом вспомнил происходящее в соседней квартире и взмахнул рукой:

- А давайте. Выпить и правда хочется. Не каждый день я роды принимаю, бр-р-р-р.

- Но ведь справился? – похвалил Фельдман.

Я развел руками и сел за стол. Вокруг меня тут же принялись суетиться женщины. Клара Марковна на пару с Анной Павловна – женой Вениамина, мешая друг дружке, взялись подкладывать мне в тарелку салатики и форшмак. За столом возобновилась болтовня и смех. А я все никак не мог найти повода перевести разговор на интересующую лично меня тему. Откуда Фельдманы знают ничем не выдающегося фельдшера вроде Ариши? И почему так хорошо к ней относятся? Частички головоломки никак не хотели складываться в моей голове.

- Так кто там на вызов приехал, дорогой? Ты так и не сказал…

- Ариша Кучер! Ты можешь себе представить?!

Я сунул в рот очередную порцию селедки под шубой, делая вид, что мне и дела нет до этого обсуждения, а сам обратился в слух.

- Ариша?! А когда же она вернулась? И каким ветром ее занесло на скорую?!

- Может, нигде больше не нашлось мест? Понятия не имею… Но я, Кларочка, зазвал ее сегодня на ужин. Вот и выпытаем.

- Правильно!

- Ой, а может, ты, Миша, в курсе, как так вышло? Насколько я понял, вы с Аришей знакомы? Никак через Германа?

Так, значит, она все же профессорская дочь. И чего мне только мозги морочила?!

- Ничего подобного. Мы по работе пару раз пересекались – вот и все знакомство. Она фельдшером на скорой работает, подкидывает мне «клиентов» порой.

- Фельдшером? – открыл рот Генрих Львович. Они с женой переглянулись и синхронно пожали плечами: - С ее-то опытом и дипломом? Что-то тут явно не так.

- Каким таким дипломом? – проглотив щедрый кусок пирога, переспросил я.

- Врачебным. Вообще-то Ариша – травматолог от бога.

- Может, в Африке переквалифицировалась? – внесла предложение Сарочка – одна из внучек Генриха Львовича.

- Да ну. Я когда в последний раз с Карелиным виделся, он говорил, что Ариша за кандидатскую взялась.

- Карелина? Александра Павловича, что ли? – уточнил я. - А он к ней каким боком?

- Самым непосредственным! Муж он ей. Был… Такая потеря… Такая потеря, – покачал головой Генрих Львович. А мне кусок поперек горла стал. Не знаю, почему. Выходит, она замужем была. Еще и за кем. В наших узких кругах Карелин – легенда. Перед таким у кого хочешь хозяйство скукожится. В сравнении, так сказать. Вот и я почувствовал предпосылки. А потому и настроение испортилось вконец. Я отправил в рот еще одну рюмку и встал:

- Генрих Львович, Клара Марковна, спасибо за гостеприимство, но мне все же пора. Мои-то ждут меня, вон… трезвонят.

- Конечно-конечно, Мишенька, дорогой. Еще раз спасибо. И не забудь, что вечером мы тебя ждем.

От профессорского дома до моего – три станции метро. Добрался быстро. Даже мысли в голове не успели улечься. Скорей, напротив, их только еще больше растрясло. Ну, надо же… Арина Германовна. Так вот ты, оказывается, какая. И как же тебя на скорую занесло с таким-то бэкграундом?

Дверь в квартиру матери открыл своим ключом. У порога натолкнулся на Артема с Иркой. Те о чем-то спорили.

- Ну, скукота же, Тёма! Почему я должна это терпеть? Ты как пенсионер, ей богу! К тому же ты сам обещал Кутанову, что будешь в клубе. Тебя же за язык не тянули, правда? – услышал конец тирады, прежде чем меня заметили.

- О, Миша! Где тебя черти носят? Мама испереживалась вся. Ма, тут твой блудный сын явился! – обрадовался возможности прекратить спор мой младший брат.

- Сказал же – у Фельдмана задержался.