Восстание Древних

Баба Яга

Хромота настолько срослась с ее сущностью, что стала привычнее дыхания. Женщина плыла сквозь густой лес, плавно покачиваясь, точно шхуна на волнах. Она не открывала глаз и не разбирала дороги, направление указывало ей то же чувство, что позволяет птицам каждый год возвращаться домой. Сознание еще не вернулось после долгого сна, но на самом его краю тлела мысль, заставляющая раз за разом передвигать окоченевшие ноги, по щиколотку утопающие во мхе.

В доме Гость. Он ждет. Встретить и указать путь - тот долг, что вырвал ее из теплой утробы забвения. Отделил ее от блаженной Смерти. Опять.

Тяжело дыша, женщина остановилась, положила руку с крючковатыми пальцами на ствол поваленного дуба и зло сплюнула на землю.

— Я съем тебя, — прохрипела она. — Съем и на косточках твоих покатаюсь.

Помимо воли хозяйки костяная нога сделала еще шаг и потащила полуживое тело вперед, к заветной цели. И только когда длинные худые руки перестали находить вокруг деревья, чтобы опереться на них, Яга открыла глаза.

Видеть мешали длинные седые волосы, но она знала, что изба стоит перед ней на опушке леса. Где же еще ей быть, если она стоит там испокон? Неплохо было бы, если бы эта развалина действительно умела ходить на сваях, как о ней говорят. Это избавило бы от необходимости брести через лес пешком.

Мельком оглядев себя, Яга взмахнула рукой и облачилась в рванину, свисающую до самых пят. Зрелище не самое приятное, но если Гость увидит ее нагой, у него появятся лишние вопросы. Это ни к чему. От натуги мозг черствеет и становится невкусным.

Он ждет страшную беззубую старуху, балансирующую на костяной ноге между жизнью и смертью.

Он получит старуху.

Яга скрипнула зубами и открыла дверь в избушку. Внутри разливалась темнота и пахло грибами. Старуха демонстративно шмыгнула носом и приготовилась выдать свое обычное замечание о мерзостном запахе живых людей, но вдруг застыла. Пахло не человеком, но в то же время в углу за печкой, судя по очертаниям, сидел именно человек. Более того, вопреки всему жизненному опыту хозяйки избы, это была вовсе не смертная женщина.

— Лиса? — проскрипела Яга и горло засаднило столетней жаждой. — Тебе жить надоело?

В темноте зажглись два зеленых глаза. Человеческих.

— Надоело.

— Неудивительно, — Яга сглотнула. — Эк тебя вывернуло!

Не стесняясь, она с грохотом рухнула на пол и попросила:

— Воды!

Послышались шаги, плеск и снова шаги. Яга вцепилась в поданный ковш, сделала глоток и тут же отшвырнула воду в дальний угол.

— Не этой, дура! Мертвой!

Гостья не пошевелилась, зато из темноты сверкнула хищная улыбка, а вскоре выступила и ее обладательница: молодая рыжеволосая женщина в странной мужской одежде. Штаны плотно облегали стройные ноги, верхняя рубаха открывала глазам больше, чем дозволено. А на лодыжках и вовсе красовались чудовищные блестящие оковы, они обхватывали щиколотки ремнями и впивались в землю длинными острыми клыками.

— Ты — настоящая! — в голосе Лисы слышалось ликование. — Просто не верится! После стольких лет, после стольких попыток призвать тебя! Чего я только не пробовала: от человеческих жертвоприношений до зеркала и помады, а потом я просто подумала... Никто не призывает Ягу! К ней просто заходят в гости, парятся в баньке, пьют, едят, ложатся спать, а на утро получают желаемое!

Яга вдохнула глубоко и почувствовала, как в груди поднимается древняя жгучая ярость. Запахи в этом доме совсем другие: плесени в углах не больше года, травы под потолком совсем не те, в печи никогда не сжигали живых...

— Это не мой дом! — взревела она и взлетела над полом, чтобы в следующее мгновение кинуться на обманщицу.

— Но я — твой Гость, — в зеленых глазах Лисы плескалось безумие — единственное объяснение отсутствию страха. — И ты меня не тронешь.

Босая правая нога Яги бесшумно коснулась грязного дощатого пола, рядом со стуком опустилась левая. Шумно втягивая воздух длинным носом, она стояла на месте только потому, что не могла развернуться и уйти в лес — костяная нога знала о Долге больше той, что облечена в плоть.

— Что тебе нужно? — глядя исподлобья, спросила старуха.

— То же, что и всем остальным, — проговорила Лиса торжественно. — Я хочу найти Кощея.

— От избы иди по тропинке прямо и никуда не сворачивай, — Яга отвернулась от своей Гостьи и взялась за дверной косяк, чтобы вернуться в лес и раствориться в нем без остатка. — Скатертью дорожка.

— Мир изменился, — послышалось рычание за ее спиной. — И это не твой дом, так что старые ориентиры ничего не стоят. Ты пойдешь со мной и укажешь мне путь.

— В моей печи давненько не сжигали маленьких девочек, — оскалилась Яга в ответ самой отвратительной из своих улыбок.

— Здесь нет ничего твоего, — холодно возразила Лиса и прошла мимо Яги к выходу. — Я построила этот дом и я ни дня в своей жизни не была маленькой девочкой.

Лиса переступила порог и солнце заиграло на ее рыжих волосах. Она удалялась, слегка прихрамывая, поскольку острые клыки на ее странной обуви впивались во влажную лесную землю. К своему ужасу Яга почувствовала, как костяная нога делает шаг вперед. Долг звал ее громко и весьма однозначно последовать за Гостьей, чтобы указать ей путь. Яга рычала, плевалась и поливала Лису отборной бранью, но та даже не замедлила шага, а костяная нога неумолимо тащила тело вслед.

Спустя полчаса или чуть больше, они вышли на дорогу и Лиса, с облегчением вздохнув, ступила на твердую землю. Она достала из кармана что-то по форме и цвету напоминающее полевую мышь и сжала вещицу в руке. Из-за ближайших кустов послышался короткий, но громкий вой, на который не было способно ни одно из известных Яге животных. Старуха шарахнулась было под спасительную тень деревьев, но костяная нога словно приклеилась к земле, не давая сделать и шага.

Лиса Патрикеевна

Лиса не предполагала, что Яга по пробуждении захочет увидеть своего старого падальщика, иначе построила бы избушку поближе к местам его обитания. Теперь же ей предстояло преодолеть полстраны, чтобы устроить встречу, которая была не так уж необходима. Раздобыть человеческий череп несложно, если знаешь, где копать. Лиса знала по меньшей мере три захоронения в часе езды от избушки, два из которых сделала сама, экспериментируя с жертвоприношениями. И все же она решила исполнить просьбу своего проводника, поскольку Ворон был профессионалом, а она — любителем.

К тому времени, как Яга согласилась сесть в машину, для чего Лисе пришлось в красках расписать ей, как она будет нестись вслед за "стальной телегой" на скорости сто двадцать километров в час, Яга уже выглядела как сороколетняя крепко сбитая женщина с седеющими черными волосами и черными же глазами без зрачков. Оглядев ее расшитую цветами белую рубаху, сарафан и лапти на обмотках, Лиса громко фыркнула и швырнула ей глянцевый журнал с заднего сиденья.

Когда они выехали из леса и свернули с дороги на скоростное шоссе, Яга уже сбросила несколько килограмм и облачилась в длинную юбку, водолазку и куртку грязно серого цвета. Она ничего не знала о мире, в котором очнулась, но не желала отличаться от его жителей. Если бы ей хотелось внимания, она не забралась бы в лесную чащу много веков назад.

— Глаза смени, — обгоняя кроваво-красную машину, проворчала Лиса. — Не глаза, а дыры в черепе.

Радужная оболочка глаз Яги посветлела и приобрела светло-голубой оттенок, цвет получился неприятным и безжизненным, но вполне человеческим.

— Зачем тебе Кощей? — положив журнал на место, спросила она.

— В двух словах не объяснишь, — протянула Лиса в ответ, — по дороге несколько крупных городов, там понять будет проще.

Яга еще трижды просила у Лисы глоток мертвой воды, и та трижды отвечала, что все источники мертвой воды, как и живой, утеряны много веков назад, еще до рождения странствующего проповедника, разделившего мир на "до" и "после".

— И что же он проповедовал? — медленно смиряясь со своей жаждой, поинтересовалась Яга.

— Единобожие.

— И как?

— Абсолютно безуспешно, насколько мне известно. Как только он умер, люди стали почитать как бога его, потом его учеников, потом учеников его учеников, а потом любого, кто отличился на ниве служения. Пантеон получился внушительней всех прежних вместе взятых.

— В общем, ничего не изменилось?

— В этом плане — нет. Завоевать сердца людей все так же просто, но мы... — она не договорила и громко откашлялась, чтобы скрыть неловкую паузу в своей речи. Больше до самого города они не говорили.

***

— Ты уснула, что ли, Яга? — грубый толчок в плечо вернул к реальности, но Яга не спала. Она закрыла глаза, чтобы не видеть чудовищных строений, возвышавшихся по обе стороны от дороги. — Выходи и вдохни жизнь.

Не без труда справившись с хитрым замком на двери, Яга выбралась из машины и застыла, точно околдованная. Огромное количество информации атаковало ее органы чувств, забивая зрение, обоняние и слух потоком жизни, которым она едва не захлебнулась. Одно дело вдохнуть мечты, желания и мысли одного-единственного Дурака, пожаловавшего в гости, и по его жизни составить представления об общих тенденциях в мире и совсем другое оказаться в центре бурлящего человеческого котла, ежесекундно производящего сонмы новой информации.

Лиса потащила ее вниз по улице, совершенно не заботясь о самочувствии своей спутницы. Выбрав большой книжный магазин, она остановилась напротив автоматических дверей и шагнула внутрь, едва они разъехались в стороны. Лиса уводила Ягу в лабиринт книжных полок до тех пор, пока та окончательно не потеряла ориентацию в пространстве.

— Ну что? — с улыбкой спросила она. — Здесь человеческим духом уже не пахнет?

— Пахнет, — выдохнула Яга, в данный момент пытающаяся утрамбовать в своем мозгу знания о всемирной сети интернет и выращивании детей в пробирках, высадке человека на Луну и генномодифицированных продуктах, трендах сезона в одежде и новостях последнего ток-шоу.

— Тогда разнюхай, что они думают о тебе, Великая Ведающая Мать, повелевающая ветрами, — выпалила Лиса и отвернулась к книжным полкам. — Помнит ли кто-то из них твои имена? Знают ли они, кто ты такая?

Яга не ответила и Лиса развернулась к ней с перекошенным от гнева лицом.

— Дай-ка я угадаю: думают, но ты в их мыслях уже не ты. Тобой пугают маленьких детей и даже они давно не верят, что ты можешь причинить им хоть какой-то вред! Баба Яга для взрослых — старая шлюха, привечающая молоденьких дурачков и одаривающая их наутро богатыми одеждами и оружием за ночь, проведенную в ее доме. Твое имя используют, чтобы рекламировать конфеты и спортивные мероприятия. Твой образ отражён в тысячах зеркал и ни одно из них не отражает правды. Никто не боится тебя, никто не приносит тебе даров, никто не умоляет тебя о защите...

Только сейчас Яга обратила внимание на полки с книгами для детей, там были десятки Бабок Ёжек самых разных возрастов — от рыженьких и явно добрых девочек до глубоких старух, отплясывающих краковяк под гусли.

— Но тебе на все это плевать, не так ли? — с горечью в голосе продолжала Лиса. — Ты можешь в любой момент провалиться в забвение и не видеть ничего из этого. А я не могу... И никто из тех, кто остался, не может. Мы лишь тени самих себя, переосмысленные тысячи раз и беспомощные перед постоянными изменениями. Мы напрямую зависим от того, во что верят люди... А они верят, что самое страшное, на что я способна — это курицу украсть!

Яга протянула руку и взяла с полки книгу с изображением Змея Горыныча — толстого и по виду тупого зверя с малюсенькими крылышками, не способными поднять в воздух раздобревшее тело. Она притворялась, что разглядывает его, чтобы не думать о том, что Лиса сжигала города и вереницей предательств затягивала удавки на шее правителей прошлого. Она ввергала мир в кровавый хаос, когда ей становилось скучно. После такого поедать кур и давиться разумными кусками дрожжевого теста, должно быть, оскорбительно.

Черный Ворон

— Кто это "мы"? — уточнила Яга, как только они сели в машину.

Лиса уже пришла в себя после кратковременной вспышки гнева в магазине и ответила честно, скрывать от Яги эту информацию не видела смысла.

— Ты, я, Горыныч, Василисы...

— Василисы? — переспросила Яга, она помнила только одну Василису, достойную упомянутой компании, и весьма маловероятно, что за прошедшие тысячелетия появилась какая-то другая женщина со столь же больной фантазией и неограниченными возможностями в области трансформации собственного тела.

— Да, — подтвердила ее худшие опасения Лиса, — Премудрая и Прекрасная. С тех пор, как в народе укоренилось мнение, что женщина не может быть одновременно умной и красивой, ей пришлось разделиться.

— Господи Иисусе Христе, — Яга закатила глаза и быстро перекрестилась, — помилуй меня грешную!

Лиса медленно повернула к ней голову, глаза ее напоминали блестящие блюдца, челюсть поднималась и опускалась, не в силах найти устойчивое положение.

— Не шути с этим парнем, — едва оправившись от шока, строго сказала она. — Он заливает землю кровью с тех пор, как впервые ступил на нее.

— Да я просто пытаюсь быть современной, — пожала плечами Яга. Ее гораздо больше волновало присутствие в этом мире заклятой подруги, чем выяснение отношений с действующим монополистом на рынке человеческих душ. — Поехали. Теперь я хочу череп ровно в два раза сильнее.

***

Яга уже видела морги и крематории сквозь воспоминания людей, которые ей удалось уловить во время последней краткой остановки, но все же первый комбинат по переработке смерти, увиденный воочию, ее поразил. Огромное кирпичное здание, из труб которого валил черный дым. Кто бы мог подумать, что погребальный костер так эволюционирует за века своего существования.

— Почему Ворон не ушел в частный бизнес? — спросила она, уже без всякого благоговения захлопнув за собой дверь машины. — Государственная служба никогда не отличалась доходностью и комфортом.

— Там поток меньше, — морща тонкий носик, отозвалась Лиса, ее обоняние было слишком чувствительно для этого места, — а Ворон привык плотно кушать каждый день. На государственных нивах всегда найдется потерянное системой зерно.

Миновав парадный вход, где толпились безутешные родственники многочисленных покойных, ожидая своей очереди сказать последнее "прости", Лиса направилась в обход здания, и Яга последовала за ней. Назвав охраннику у служебного входа имя и отчество Ворона, они получили доступ в здание и по длинным широким коридорам направились вглубь лабиринта. Обратив внимание на то, как уверенно ее спутница выбирает повороты, Яга усмехнулась. Похоже, эта рыжая стерва не раз подкармливала ее осиротевшую ручную птичку. Как мило с ее стороны.

Наконец, женщины остановились у широкой железной двери. Хмуро глянув на свою спутницу, Лиса попросила ее молчать и вести себя тихо. Подарки для Ворона она обычно приносила в бессознательном состоянии под огромными дозами седативных препаратов, так что те не то что кричать, говорить не могли связно. Надавив на звонок и дождавшись звукового сигнала, Лиса дернула за ручку и вошла в просторное помещение со множеством столов. Здесь покойники ждали начала своего последнего путешествия.

— Сколько лет, сколько зим, сестричка!

Распахнув дружелюбные объятия, на Лису надвигался высокий и худой, как жердь, человек с блестящими очками на длинном крючковатом носу. Одет он был в белый халат и длинные до локтя резиновые перчатки.

— Прекрасно выглядишь!

Проявив прямо-таки нечеловеческую ловкость, женщина увернулась от дружеского поцелуя в щёчку.

— Не могу сказать того же о тебе.

— Тебе легко живется, — Ворон шагнул к вошедшей следом Яге и щелкнул пальцами у нее перед глазами, та благоразумно не отреагировала. — Украла в супермаркете пару замороженных куриц и кушай. А у меня диета посложнее. Раньше все князья да царевичи, а теперь все арбузы* да подснежники*. Редко кто старому Ворону подарок принесет. — Он отвернулся и махнул рукой в сторону. — Клади ее на стол и режь.

— Мне нужен череп.

— Разговоры после еды.

Удалившись на почтительное расстояние от стола, Ворон снял перчатки и халат, аккуратно повесил на стул рубашку, штаны и нижнее белье, снял обувь и упал на пол, чернея и покрываясь перьями еще в полете. Через секунду огромная черная птица, сохранившая объем тела и рост человека расправила и вновь сложила крылья, присела и взмыла над столами, чтобы вонзить клюв в истекающий последними соками жизни труп.

Яга сидела на столе, как ни в чем не бывало. Костяная нога выглядывала из-под юбки, белея в свете электрических ламп. Издав короткий испуганный вопль, ворон сбился с крыла и рухнул на пол. По инерции он проехал несколько метров и врезался в стоявший неподалеку свободный стол.

— Ты все также не убиваешь сам, — проговорила Яга, глядя на то, как комок перьев медленно превращается в нагого человека. — Ничему тебя тысячелетия не учат.

— Я тот, кто я есть, — проскрипел полуворон с пола, — падальщик, а не хищник. Испокон, Хозяйка.

Разогнуться ему мешали огромные крылья, нести такую тяжесть на человеческом туловище было трудно.

— Принеси мне мертвой воды, — потребовала она. — Напиться с дороги.

Ворон ответил ей то же, что и Лиса. Источников мертвой воды больше нет и никаких запасов не осталось. Яга коротко рыкнула и спрыгнула со стола, черные волосы поседели мгновенно, она метнулась к ближайшему столу с схватила за голову первый попавшийся труп. Рука вспыхнула синим пламенем, а вместе с ней и накрывающая труп простыня, и голова покойника. С хрустом погрузив пальцы глубоко в глазницы, Яга дёрнула череп на себя и оторвала его от тела. Ошметки плоти догорали у нее в руке, когда она направила глазницы трупа на Ворона.