Возвращайся, сделав круг

Глава 1

- Значит, так японцы представляют себе преисподнюю?

Мой вопрос предназначался Цумуги Асато – миловидной девушке с короткими, выкрашенными в ярко-рыжий цвет волосами. Когда мы только познакомились, у обеих волосы доходили до талии, и даже цвет был похож – тёмно-каштановый. Но она с тех пор поменяла причёску раз шесть и каждый раз кардинально. Различив в моём голосе насмешку, Цумуги слегка нахмурила брови.

- Читай внимательнее,- она кивнула на табличку под картиной, настолько пёстрой, что рябило в глазах.- "Вселенная", а не "Преисподняя". Или для тебя это одно и то же?

- Если судить по этой "иллюстрации", разницы и правда никакой.

- Прояви немного уважения к гению! Это же Амано Ёситака, а не какой-нибудь…- Цумуги запнулась,- другой художник.

Я склонила голову набок, пытаясь рассмотреть в картине признак гениальности. Очень яркие цвета, отточенная до совершенства техника, фанатичное внимание к деталям, удивительная фантазия, собравшая на одном полотне самых невообразимых существ, но всё вместе…

- Всё-таки это – ад! Вон смотри – чем не один из Всадников Апокалипсиса? А это существо, похожее на жабу, или вон те зубастые призраки. Девица с жутким лицом – просто Дракула в юбке!

- Это всё – ёкай,- терпеливо пояснила Цумуги.- Причём здесь преисподняя?

- Ёкай в смысле демоны?

- В смысле сверхъестественные существа. В древности верили, что они населяют небо, землю и воду.

- Совсем, как бесы в христианстве.

- Не совсем. Ёкай не обязательно злые. Это лишь общее название существ нечеловеческого происхождения. К ним относятся и монстры-обакэ, и призраки-юрэй, и óни – демоны-людоеды, и цуру, которые…

- Всё, прекращай!- взмолилась я.- И хватит уже таращиться на этот шедевральный кошмар. Идём дальше!

Цумуги закатила глаза, но передвинулась к следующему творению того же Амано Ёситаки. Это было изображение совершенно нелепого гибрида человека и ягуара – голова зверя, мускулистые покрытые шерстью, а в остальном – человеческие руки и ноги, и в довершение всего почему-то полосатый плащ.

- Ещё один продукт гения,- вздохнула я.

Идея пойти на выставку с многообещающим названием "Аниме: искусство или поп-культура?" принадлежала Цумуги. И в самом деле чем ещё заняться в Токио двум студенткам дизайнерского факультета Голдсмитса[1]?

Мы с Цумуги познакомились на одном из мероприятий, организованных для студентов-первокурсников сердобольными активистами университета. Потом случайно сели рядом во время одной из вводных лекций. А когда выяснилось, что ещё и живём на одном этаже в студенческом кампусе, наша дружба предстала чем-то предопределённым. Первые месяцы на новом месте всегда самые трудные, а в Англии мы обе были иностранками. Поначалу, нас сильно сблизило именно это, а позднее… совместная победа в конкурсе "Сотвори шедевр из ничего" – мы создали целое панно из спичек, зубочисток, иголок и скрепок – несколько поездок по окрестностям Лондона, пара разгульных вечеринок, после которых без помощи друг друга мы бы просто не добрались до кампуса, – и вот мы стали закадычными подругами. Настолько закадычными, что после окончания учебного года Цумуги пригласила меня погостить у родных. Семья её жила в Канадзаве – главном городе префектуры Исикава. Но до знакомства с родственниками Цумуги хотела познакомить меня с Японией. И начала с Токио. Прежде чем "перевестись" в Англию, она год отучилась в токийской академии дизайна и успела завести немало друзей. Посещение выставки было лишь разминкой, ведь "как-никак мы – будущие дизайнеры и не должны забывать о приобщении к прекрасному". Но на этот вечер было запланированно "настоящее" знакомство с Токио – при самом активном посредничестве ночных клубов. Цумуги уже бросила клич среди своих приятелей и подруг, и они откликнулись – с готовностью и нетерпением.

- Им очень интересно на тебя посмотреть, поэтому будут все,- сообщила она мне, блестя глазами.- Это так здорово! Для начала пойдём в "Womb"[2], а там…

- Куда?..

- "Womb" – лучший ночной клуб, вот увидишь. Я бы предпочла "Ageha", он ещё круче, но тебя туда не пустят.

- Это почему?

- Из-за возраста. Алкоголь и сигареты у нас продают только с двадцати. А тебе ещё нет девятнадцати.

- А в "женском органе" на это плюют что-ли?

- Ну… в общем, да. Там не так тщательно проверяют документы, и с ними можно договориться. Я сама попала туда, когда мне было восемнадцать, так что… И потом, ты – иностранка, они ни за что не определят твой возраст по внешнему виду.

Цумуги двадцать уже исполнилось – совсем недавно, но, судя по её рассказам, "Ageha" с драконовским отбором допускаемых к развлечению лиц, был единственным ночным клубом, который она не посетила за год учёбы в Токио.

Вообще, в столице Страны Восходящего Солнца мы собирались задержаться на три дня. Потом на поезде отправиться в Нагою, из Нагои – в Осаку, из Осаки – в Киото, а уже из Киото – в Канадзаву, где бы остались на неделю. Прибыв в Токио прошлым вечером, мы расположились в "Кими", выбранном Цумуги"специально для меня". О том, что "Кими" на самом деле – рёкан[3], я узнала лишь, оказавшись перед крохотной дверью совершенно невзрачного на вид здания. Гостиница находилась в каких-то пяти минутах ходьбы от Икебукуро – второй по величине железнодорожной станции мегаполиса. Но улица была тихой и безлюдной, точно по ней недавно прошёлся гигантский робот "Евангелион", управляемый Синдзи Икари[4]. А когда нас заставили снять обувь и провели по холодному полу в комнату, где, вместо кроватей, ждали два узких матраса-футона[5], я уже едва сдерживала эмоции. Нельзя сказать, что культура и традиции Японии меня не интересовали – даже наоборот. Подружившись с Цумуги, я начала учить японский, причём с таким фанатизмом, что теперь могла довольно сносно на нём изъясняться. Но одно дело читать о футонах, и совсем другое оказаться перед этим самым футоном босиком на полу. Тем более в Токио – столице комфорта и зашкаливающего потребительства.

Глава 2

- О нет, чуть не проспали! Вставай скорее!- хрипловатый вопль Цумуги вывел меня из состояния, близкого к коме.

Я попыталась приподнять голову с футона, и поняла, что на футоне лежат только ноги и часть туловища – остальное, включая голову, покоится на полу.

- Цумуги…- не узнала собственного голоса.- Может… никуда не поедем?..

- Что значит "не поедем"?- возмутилась она.- Знаешь, как давно я заказала эту экскурсию, чтобы получить места?

Охая, я приняла сидячее положение. Голова раскалывалась, к горлу подкатывала тошнота.

- Нет, не поеду… Какие сейчас храмы?

- Почти все, какие есть в Токио! Буддийские и синтоистские! Вот только попробуй отказаться! 

- И за каким дьяволом ты заказала экскурсию на сегодня?..

С трудом поднявшись на ноги, я поковыляла в сторону ванной. Забыв надеть тапки, прошлёпала босыми ногами по полу и окатила лицо водой, так и не решившись глянуть в зеркало. В ушах грохотали музыка ночного клуба и весёлые вопли вчерашней компании. А в голове был совершенный хаос. Я помнила, как Цумуги знакомила меня со своими подругами и приятелями. Помнила, как они восхищались моими познаниями в японском. Помнила, как один из парней, кажется, Кеиичи… или Кенджи умильно улыбаясь, постоянно тёрся рядом. Помнила, как всей весёлой гурьбой мы закатились в "Джойполис"[1], отстреливались от зомби, раскачивались на каких-то маятниках, носились по виртуальным джунглям… После был "Womb" – расхваленный Цумуги ночной клуб, и алкоголь… очень много алкоголя… А потом я помнила всё очень смутно. Кеиичи-Кенджи будто раздвоился, и один из них подсунул мне какую-то таблетку. От неё мне было весело как никогда, а позже стало как никогда плохо… Цумуги держалась на ногах немногим лучше меня, но её друзья проявили заботу и доставили на такси наши почти безсознательные тела до рёкана. По-моему, подсунувший мне таблетку Кеиичи, Кенджи или кто-то третий требовал номер моего мобильного. Но всё, на что я была способна к тому моменту – промычать фразу на японском, которой обучила меня Цумуги в самом начале нашего знакомства: "Самураи круче ниндзя!". Не знаю, какое впечатление это заявление произвело на моего поклонника – рассмотреть выражение его лица я была уже не в состоянии. Не помню, как добралась до комнаты и как оказалась на футоне…

- Ты там скоро?

И откуда в Цумуги столько энергии? Она пила не меньше меня. А ещё говорят, азиаты не переносят алкоголь!

- Сейчас…- простонала я.

Может, прикинуться мёртвой, и она отстанет? Тем более, что прикидываться особо и не придётся…

- Поторопись, а то опоздаем!

- Хорошо бы…

- Потом будешь жалеть!

Когда я вползла в комнату, Цумуги вручила мне стакан воды. Вообще-то, выглядела она весьма плачевно. Наверное, упрямство придавало ей сил.

- Выпьем по дороге кофе, и всё как рукой снимет!

Не в состоянии спорить, я единым духом опрокинула в себя содержимое стакана, шатаясь, подошла к чемодану, выудила несколько вещей… Понимая, что ни за что не попаду ногами в узкие штанины джинсов, напялила короткое платьице изумрудного цвета и потащилась к выходу. Уже переодевшаяся Цумуги торопливо засеменила следом. К месту сбора мы успели в последний момент. Поддерживая друг друга, забрались в автобус… и путешествие началось.

Посещение первых двух храмов прошло как в тумане. Так и не поняла, какой из них был буддийским, а какой синтоистским, хотя Цумуги путанно пыталась объяснить, в чём различие. Толпы людей, хлопки в ладоши, звон монет…[2] Мы тоже бросили монетки в специальный яшичек, и в качестве "награды" получили записки с предсказаннием того, что нас ждёт в этом году. Цумуги ещё пыталась что-то прочитать. Своё предсказание я закинула в сумочку и тут же о нём забыла. В одной из кафешек мы наконец раздобыли кофе, и, когда стаканчик опустел, у меня вроде бы начало проясняться в голове.

- Ну и ночка…

- Было весело,- Цумуги покосилась на свой мобильный.- Кстати, Кеиджи спрашивал, есть ли у тебя бой-френд. И просил твой номер. Что ему ответить?

- Кеиджи?- поморщилась я.- Это тот, который подсунул мне таблетку? Или тот, кто спрашивал, какая у меня группа крови?

- Он спрашивал твою группу крови? О, значит, ты ему очень нравишься! Решил проверить вашу совместимость.

Я прыснула со смеху, на мгновение забыв о тошноте.

- Таблетку тебе предложил, а не подсунул Коичи,- продолжала Цумуги.- Но его я бы всерьёз не воспринимала. А вот Кеиджи – партия что надо. У него хорошее образование, уважаемая семья…

- И подруга-европейка?- усомнилась я.

- А что?- вскинулась Цумуги.- Думаешь, они бы тебя не приняли? 

Я только вяло пожала плечами. Какой смысл спорить о семье Кеиджи, лица которого даже не помню? 

По дороге к третьему храму Цумуги стало хуже. Она едва дотерпела до остановки и, вылетев из автобуса, понеслась к кустам. У меня страшно кружилась голова и, торопясь ей на помощь, я чуть не упала. Правда, Цумуги справилась и без посторонней помощи. Вышла из-за кустов мне навстречу, покачиваясь и икая.

- Совсем плохо?- я протянула ей бутылку с водой.

Глава 3

Когда очнулась, был уже явно вечер – в лучах предзакатного солнца трава, листья деревьев и крыша храма в отдалении казались окрашенными кровью. Я поспешно поднялась на ноги, правда, тут же снова шлёпнулась на куст, под которым только что лежала. Голова кружилась, будто всё это время я просидела на винте вертолёта. Выудив из сумочки бутылку с водой, освежила лицо, отпила несколько глотков. Головокружение начало проходить, и вторая попытка подняться увенчалась успехом. Я сокрушённо оглядела своё помятое платье. Колени в пыли, из волос выпало несколько травинок… Нечего сказать, туристка! Ругая себя и мысленно клянясь, что больше никогда не буду настолько слетать с катушек, я побрела к храму. И вдруг обратила внимание на необычную тишину и покой. Ни тебе туристических автобусов, ни туристов, ни сувенирных лавок – ничего. Оглянулась на тории. Одна высокая арка, и за ней ни единого транспортного средства. Вроде бы сюда я пришла через целый коридор из торий… Или я путаю этот храм с другим?.. И где Цумуги? Она бы никогда меня не оставила. Судорожно полезла в сумочку за мобильным, но он разрядился и отключился. А портативная подзарядка, естественно, осталась в рёкане. Выругавшись сквозь зубы, я ускорила шаг. В храме мне наверняка помогут связаться с Цумуги. Но святилище встретило гробовым молчанием. Ни служителей, ни информации для туристов, ни самих туристов. Может, храм попросту закрыт? Но тогда почему не заперты ворота? Я прошла во внутренее помещение и замерла на пороге. Смутно помню, как выглядели другие храмы, потому что всё время боролась с тошнотой. Но ничего подобного в них не было, это точно. Стены относительно просторного зала украшали барельефы, а сам зал был уставлен статуями. И какими! В жизни не видела более уродливых существ! Вот куда стоило бы наведаться Амано Ёситаке! Даже его паноптикум по сравнению с этими чудесами фантазии – ничто. Существа многорукие, длинноухие, зубастые, с щупальцами и присосками, с телами сороконожек, жаб и животных, которых я никогда не видела. И сделаны мастерски – просто со сверхъестественной точностью. Не думала, что камень можно обработать с таким совершенством.

- Ну и уроды…- вырвалось у меня.- Хотя вот ты ничего.

Комплимент относился к жутковатому барельефу, изображавшему молодого воина. Тот будто выступал из стены – одна рука вытянута вперёд, другая сжата в кулак, длинные волосы разметались по плечам. Но лицо парня, несмотря на хищный оскал, было поразительно красивым. Правда, человеком он явно не был. Удлинённые клыки, заострённые уши, на пальцах вытянутой руки – когти, как у животного. Грудь покрывали доспехи, украшенные сложным узором и шипами. Неужели подобное действительно можно создать из камня? Подойдя ближе, я очертила пальцами узор доспехов, осторожно коснулась одного из шипов… И вдруг неподвижную тишину буквально взорвало многоголосное пение – совсем близко, наверное, за воротами. Вздрогнув от неожиданности, я сильно ссадила о шип кожу на тыльной стороне ладони, испачкав статую кровью.

- Вот дьявол…

В панике попыталась стереть кровь, но сделала только хуже – теперь она была и на доспехах и на шее воина. Пение между тем приближалось, и я запаниковала ещё больше. Но внезапно одумалась. Чего, собственно, ипугалась? Кстати, крови почти не видно, точнее совсем не видно, она… исчезла. И тут мне сделалось нехорошо. Наверное, до сих пор действовала таблетка Коичи… Барельеф зашевелился. Вытянутая вперёд рука дрогнула и опустилась, глаза вспыхнули красноватым огнём, кожа начала светлеть, волосы взметнулись, как от порыва ветра. Я в ужасе попятилась, не в силах даже закричать. А парень вышел из камня… Волосы его побелели, кровавые глаза с вертикальными зрачками остановились на мне, и на лице, вместо оскала, появилось отчётливое отвращение.

- Какое унижение,- раздался очень низкий голос.- Но пока этого недостаточно.

Рука с острыми когтями взвилась вверх и, внезапно осознав, что сейчас произойдёт, я с визгом бросилась прочь. Удар настиг меня, едва успела отвернуться, и визг сорвался на хрип – я задохнулась от боли и плашмя повалилась на пол. Казалось, спину обдали кипятком, содрали кожу до костей, исполосовали колючей проволокой – и всё одновременно. Я слышала, как он обходит вокруг меня, чувствовала, как наклоняется, но боялась поднять голову, понимая, что час мой пробил. Слабо дёрнулась, когда он положил ладонь на мою израненную спину, и вдруг поняла, что песнопения смолкли. Всё же оторвала взгляд от пола и похолодела… Надо мной склонился демон с пылающими алым огнём глазами и мерцающей кожей – красноватый свет расходился по его телу волнами, будто разгоняя остатки каменной пыли. А в нескольких метрах полукругом стояли около десятка монахов. По неподвижности ничем не отличаясь от застывших вокруг статуй нечисти, они с ужасом взирали на демона и меня. Но вот один, наверное, главный, пришёл в себя и, вскинув руки, выступил вперёд, произнося что-то нараспев. Остальные тотчас начали повторять за ним слова – по всей видимости, заклинание. Правда, на ожившую тварь это не произвело особого впечатления. Не дрогнув ни единым мускулом, он выпрямился и вдруг, точно ураган, понёсся на монахов, опрокинул их навзничь и унёсся прочь сквозь неплотно закрытые ворота. Едва оказавшись на ногах, монахи, охая и потирая ушибленные бока, окружили меня. Несколько секунд я молча смотрела на них, приподнявшись на локтях в луже собственной крови, а потом окровавленный пол взвился и стукнул меня по голове… и всё вокруг окутал мрак…

Цумуги ласково гладит меня по волосам, словно утешая. Конечно, она меня нашла! И наверняка волновалась. Ну и посмеёмся же мы, когда я расскажу о моих "приключениях"! И нужно будет придушить Коичи, чтобы больше никому не "предлагал" свои таблетки. А ещё дам обет безалкогольного существования на ближайшие пятьдесят лет… Прохладные пальцы подруги скользнули по моей щеке, я улыбнулась, попыталась приподняться, спина отозвалась глухой болью. С каких пор футон в нашем рёкане стал таким жёстким? Приоткрыла глаза и, вскрикнув от неожиданности, шарахнулась в сторону. Спину пронзила острая боль. Застонав, я снова рухнула на жёсткую циновку.

Глава 4

Какой раздражающий звук, не прекращающийся ни на секунду… Поморщившись, я приоткрыла глаза. В комнатке было темно, как в склепе. А раздражающий звук был стрёкотом насекомых – тонкая перегородка двери нисколько его не приглушала. Я приняла сидячее положение. Раны ныли, но боль была терпимой и, судя по всему, повязку меняли, пока я была в беспамятстве. Всё моё пребывание в этом кошмарном мире – череда обмороков и пробуждений. Но что делать теперь? Поднявшись на ноги, подошла к двери, попыталась её открыть – безрезультатно, я – пленница… Неужели они в самом деле собираются меня прикончить? До меня вдруг донёсся звук торопливых шагов, возня за дверью… и створка отодвинулась, открыв лицо Тэкэхиро.

- Одороита[1]!- выпалил он.- Ты меня напугала…

Настороженно оглянувшись, аккуратно втолкнул меня внутрь и, втащив за собой небольшой узел, задвинул створку.

- Что ты делаешь?- шёпотом спросила я.

- Рад, что ты уже очнулась. Сейчас мы не можем уйти, нужно подождать, пока все заснут. Но это недолго. Потом я отведу тебя к ториям.

Он прошёл вглубь комнатки и, присев на циновку, начал развязывать узел. И я догадалась:

- Они всё-таки решили меня прикончить…

- На рассвете.

- Зачем тогда было перевязывать раны?..

- Их перевязал я,- Тэкэхиро кашлянул.- Они тоже не желают тебе зла. Просто…

- …боятся этого ёкая.

- Он действительно страшен. В давние времена подобные ему бились между собой за земли и власть. Бессчётное число людей пали жертвами этих войн. Многие стали пищей для полчищ низших демонов. Другие погибли, когда ёкаи сводили счёты и уничтожали целые деревни на территории противника… Если демон останется на свободе, всё это может вернуться.

- И, несмотря на это, ты хочешь помочь мне бежать?..- вырвалось у меня.

Перестав возиться с узлом, Тэкэхиро поднял голову. В темноте я не могла рассмотреть лица, но голос его прозвучал взволнованно:

- Уверен, ты права. Если исчезнешь из этого мира, сила заклятия будет восстановлена.

- А если нет?

Он потупился и вздохнул. И снова меня охватило чувство горячей благодарности. Тэкэхиро ведь совсем меня не знает, я для него – никто, странно выглядящий пришелец из другой эпохи. И всё же он – здесь и готов помочь, хотя все стоящие выше приговорили меня к смерти… Повинуясь импульсу, я опустилась на циновку и легко поцеловала его в щёку.

- Спасибо, Тэкэхиро-кун.

Он издал сдавленный звук, нечто среднее между вздохом и кашлем, и я поспешно отодвинулась. Не следовало этого делать… Цумуги ведь рассказывала: многие японцы стеснительны, а этот – из древности, да ещё и служитель в храме – всё равно что монах…

- Меня удивляет поведение этого ёкая,- поторопилась я сменить тему.- Теперь понимаю, зачем он изуродовал мне спину. Но потом бы наверняка прикончил – всё к тому шло.

- Он мог и не знать, как действует заклятие,- Тэкэхиро начал рассеянно завязывать только что развязанный узел, но, спохватившись, снова его развязал.- Хочешь есть?

Из узла появились несколько лепёшек, круглые булочки, яблоки, сливы…

- Сколько, говоришь, ждать, пока все заснут?- подтрунила я.- Этого хватит минимум на неделю!

Смущённо рассмеявшись, Тэкэхиро выудил из узла мою сумочку и аккуратно сложенное платье.

- Это ведь твоё.

- Спасибо,- уже в который раз поблагодарила я. Хотя, конечно, никогда не смогу по-настоящему отблагодарить его за всё…

Постепенно глаза привыкли к темноте, и я уже различала черты Тэкэхиро и даже румянец, время от времени появлявшийся на его щеках, пока мы ели и разговаривали. Он рассказал об их реальности, очень смахивавшей на период феодальной раздробленности в Японии моего мира. А я ему – о своей. Удивительно, насколько быстро нашлись общие темы с парнем из далёкого прошлого, служителем неведомых мне божеств.

- Тебя действительно зовут Ев… ропа?- вдруг спросил он.

- А что?- хихикнула я.- Мне не подходит?

- Нет,- качнул он головой.- Не знаю, что оно означает, но звучит немного… грубо. Прости…

- И какое бы мне подошло?

Тэкэхиро смутился и, опустив глаза, прошептал:

- Аими.

- Мне нравится! Даже очень. А оно что-то означает?

- Да,- тихо проговорил он и вздохнул.- Нам пора. 

Затолкав платье в сумочку, я повесила её на плечо. В полном молчании мы покинули мою темницу, трусцой пересекли внутренний дворик. Нигде ни фонаря, ни огонька – настоящее средневековье. Наверное, насекомые продолжали стрекотать – я не слышала ничего за гулкими ударами собственного сердца. Ешё одно строение на пути – пройти сквозь него, и уже будут видны тории…

- Тэкэхиро-кун!

Мы оба подскочили. От одного из помещений к нам спешил служитель – тот самый, который сидел по правую руку от гудзи и хотел моей смерти.

- Беги!- скомандовал Тэкэхиро, раздвигая передо мной створку двери, и я сломя голову понеслась вперёд.