Возы

ЧАСТЬ I --- * * * 1

Ч А С Т Ь П Е Р В А Я

-- Не успеем, -- прокаркал сквозь пересохшие губы запыхавшийся Тимон, падая на четвереньки. – Она уже заходит в Долину с запада.

Прокоп молча бросил взгляд на согнувшегося пополам дозорного. Затем медленно, прищурившись, обвёл взглядом окружающую степь. Как будто силясь проникнуть взором дальше. Туда, к самому краю Долины. Тщетно. Вокруг лишь стелющиеся по ветру бесконечные заросли шелестящей высокой травы. И низкие свинцовые тучи, преображающие дневной свет в серый.

-- Успеем, -- твёрдо ответил он, всё ещё не глядя на Тимона. – Давай. Позови ко мне бегом начальников групп и Софью. А после приведи себя в порядок, выпей воды. И… это… Ты – молодец, Тимофей.

Тимон, просиял. Смятение сменилось на его лице надеждой. Держась за грудь и охая, поспешил исполнять.

Собрались очень быстро. Все с серьёзными, некоторые с бледными, лицами. Но сосредоточенные и полные решимости. В молчании готовые слушать Иванова.

Тот дождавшись, как последним прибежит растрёпанный Степан Аркута – босой, в одних расстёганной рубашке и шароварах, сразу начал отдавать приказы.

-- Времени у нас в обрез. Минут сорок. Может, чуть больше. Примерно через час здесь настанет ад. Антонов, Ситхов и Митичко пусть готовят червей. Как только возы будут загружены, начнём с ходу цеплять. Поедем шестью возами. Два оставшихся придётся бросить. В первых четырёх люди. Пятый и шестой возы -- те, что с продуктами, сеном и овощами.

-- А минералы? – робко попытался вставить Михаил Филиппович, глава геологической партии. – Они все в седьмом возу.

-- Придётся оставить, -- тоном, не допускающим возражений или обсуждений, тихо ответил Прокоп. – Возы: на первом возницей Веня Антонов со сменщиком. За ним Ситхов с напарником. Далее эти ваши двое… Из животноводов. Кто с ними в паре, уже не помню. Затем я на первом грузовом с продуктами. Мы с Андреевичем вдвоём, как обычно. На замыкающем – Митичко с Томом. На сбор – пятнадцать минут. Брать только самое необходимое. Детей и женщин сажаем в первую очередь и лучше заранее. Личные вещи (в разумных пределах). Палатки не трогаем. Оставляем, как есть. За сборами своих людей проследят начальники групп.

-- И, друзья мои,.. – голос Прокопа слегка смягчился. -- Попрошу обеспечить порядок, собранность и спокойствие. Проследите. Чтобы все уложились в срок и не задержали отправку. Канитель со сборами – пресекать.

-- Сейчас,.. – он посмотрел на хронометр на руке. – Десять двадцать один. В десять сорок три – через двадцать две минуты все сборы должны быть закончены. В десять сорок четыре все люди должны сидеть в возах. Ответственные те же. Проследите, чтобы вещи Антонова, Митичко и Якова Григорьевича были за них собраны. И запомните. В десять сорок пять ровно начнём цеплять возы по порядку следования. Предупредите всех – отставших по какой-либо причине не ждём. Гибели всего целого воза из-за кого бы то ни было не будет. Да и таких быть не должно. А теперь бегом. Объявляйте тревогу и общие сборы. Андрей, задержись.

Палатка мигом опустела. В ней остались Прокоп, недовольный, нервничающий великан Андрей и Софья – крепкая рыжая девушка с по-девчачи торчащими в стороны короткими косичками-хвостиками.

-- Андрей, нужно закинуть генератор в шестой воз. В тот, что с лунной травой. Возьми Пахотного и, если не справитесь, Хромого. Сделайте. Крайне важно.

-- Прокоп Геннадич, не успею. У меня ещё вещи собрать. Лидке помочь. И четырёх из моей группы проконтролировать!.. Пахотного, того же…

-- Понимаю, друг мой. Но надо. А вместо себя распоряжаться оставь Шмеля. У него это хорошо получается. И Лидии он же поможет. Генератор важнее. На плато у них нехватка. Сделай, друг мой. Давай, беги.

Андрей, сорвался с места и бросился к возам, что-то кому-то крича в сторону лагеря, который уже весь напоминал растревоженный муравейник.

Прокоп повернулся и столкнулся глазами с Софьей.

-- А ты чего здесь? – удивился он. – Мигом собирать вещи и своих торопить: Настю, Сэм и Кирилла Андреевича. Времени в обрез.

-- Мы всё давно собрали! И таких в лагере большинство. Как вы заранее нас предупреждали. Только узелки покидать. Я уверена, они уже все в курсе. Только как же коллекция?

Старик зорко посмотрел на неё из-под густых бровей и с пониманием похлопал по загорелому плечу.

-- Софи. Придётся оставить. Вернёмся в следующем году – продолжите свои изыскания.

-- Вы не понимаете, как это важно, -- скороговоркой затараторила она. – Биоматериалы разложатся до следующего года. Все труды напрасны! Придётся начинать всё сначала! – в сердцах переходя на крик, взвыла София.

-- Всё хорошо, девочка. Пойми. Так бывает. Не всё «сначала». И не всё зря. Остались записи, ваши исследования, опыт, выводы. За год будет о чём подумать. Поверь. Время – хороший советчик. А сейчас нам важнее люди. И то, что мы собрали для тех, кто ждёт нас на плато в конце сезона. Думай о них, -- Прокоп Геннадьевич ещё раз успокаивающе сжал ладонями оба плеча девушки. – Давай, Софья. Ты должна проверить, что вся твоя группа погрузилась вовремя. Я тебя знаю – ты ответственная. И не сможешь позволить себе не проконтролировать это. На кону их жизнь… И всех нас. Давай, беги.

* * * 2

Два года назад София была счастлива, когда узнала, что её берут в очередную сезонную выездную партию. Сидеть на плато больше не было мочи. Холодный зимний климат, сильные ветра и обилие скальной породы делало жизнь юной особы невыносимой.

Поэтому, когда Гротеску объявил о формировании двенадцатой партии на шесть месяцев, она сразу же попросилась в неё.

Из успешных акций это был уже шестой подряд массовый выезд.

Колонисты собирались с семьями и отправлялись с детьми. Вместе с ними ехали учёные и разведчики, продолжающие свои начинания по изучению нового мира. Смену климата рекомендовали многим даже врачи. Они беспокоились, что обилие ультрафиолета, горный слегка разряженный воздух, не сильно насыщенный кислородом, и скудный растительный мир не идут на пользу людям. Всегда эти партии сопровождали опытные проводники, которые спускались в Долину уже с десяток лет, исследуя пространства вокруг места крушения.

Первые попытки разведчиков спуститься с плато в поисках путей к его подножию оказывались неудачными.

Сначала необходимо пересечь бескрайнюю снежную пустыню, раскинувшуюся на плоскогорье. Затем, найдя подходящий для съезда склон, преодолеть его среди оползней, и остерегаясь обвалов.

Далее, оставляя за собой горные луговые просторы с сезонными цветущими коврами растительности, шёл длительный этап продвижения по очень пологому уклону, поросшему густым лесом. Этот гористый лес раскинулся на обширные территории, опоясывая всю горную гряду, на которой произошло приземление. Чтобы достигнуть подножия гор и наконец спуститься в долину, требовалось пересечь этот лесной пояс самую малость - лишь поперёк. Но и то, на это уходило несколько дней. После чего ещё полдня движения слегка под уклон по ковру травяной растительности. И вот, наконец, желаемая равнина.

Первая партия из трёх десятков разведчиков, движущаяся на двух самоходных платформах и гусеничном вездеходе штурмовала лес четыре раза. Прежде чем смогла пробиться, прорубив себе дорогу через лесной массив. Столкнулась со сложностями рельефа и опасностями контактов с местной фауной.

В итоге пробившись наконец в крытых бронированных машинах в степную зону, первые разведчики и учёные были поражены раскинувшимся степным просторам без конца и края от горизонта до горизонта.

Обилие ручьёв с пригодной для употребления в пищу водой, а также полное отсутствие агрессивных представителей животного мира создали представление первопроходцев о своеобразном райском уголке.

Они разбили первое поселение в Долине. На дальнейшее продвижение в глубь у группы не было ресурсов. Задача оказалась выполнена – был найден проход в мир, куда более приемлемый для жилья колонистов, нежели скальное плато. Путешественники приняли решение собрать образцы и побольше исследовать окружающий мир на пригодность и безопасность проживания людей.

Половина сезона прошла превосходно. Богатство открытий в различнейших разделах науки потрясало. Начиная от геологии, зоологии, ботаники, почвоведения, географии, климатологии и заканчивая фундаментальными физикой и химией. Восторгу поселенцев не было предела.

Были произведены опыты по приемлемости употребления местной флоры в качестве продуктов питания. Были открыты растения, стебли, листья, корни и клубни которых годились в пищу, имея огромные запасы растительного белка и клетчатки, совместимые для человека. Из них пробовали добывать муку и масло. И опыты удались. Пробовали высаживать в местные почвы привезённые с собой семена естественных огородных культур и овощей – картофеля, моркови, огурцов, кабачков и томатов. Результаты превзошли ожидания: при помощи искусственного опыления богатая фосфатами и минералами почва, лишённая сорняковых порождений и животных-вредителей, дала в кратчайшие сроки необычайно чудесные урожаи. Так что колонисты воспрянули духом, обретя твёрдую уверенность в завтрашнем дне.

На просторах степей паслись стада непуганых животных различных видов и размеров. Все представители фауны являлись травоядными. Это весьма озадачило зоологов, которые не могли понять, на основе чего происходит естественный отбор в этих группах. Тем более, что ранее разведчики вынуждены были столкнуться с весьма недружелюбной лесной фауной. И на контрасте с нею, природа степей напоминала рай.

Мясо многих животных годилось в пищу.

Были произведены попытки одомашнивания некоторых видов, наиболее напоминающих земные. На удачу исследователей они оказались живородящими млекопитающими. И давали продукт сродни молоку. Сопоставимое по составу и приятное в употреблении.

Впрочем, были загадки, которые весьма озадачили учёных. Например, они ни разу не встретили ни одного летающего представителя живых существ. Ни птиц, ни насекомых, ни крылатых зверей. В ручьях и реках не водились рыбы. Организмы, которые там обитали, были, скорее, приводными, нежели подводными. Ни один из растительных видов не был цветковым. Семена вызревали по принципу почкования вегетативным способом. А потом проникали в почву, отделяясь от материнского растения.

Было много других загадок и тайн, которые окружили начинающих поселенцев.

Одна из них обошлась слишком дорого.

Так спустя половину сезона существования первого экспериментального поселения внезапно вся окружающая фауна пришла в движение. За считанные дни животный мир сначала поредел, а затем и вовсе полностью исчез из Долины. Степи опустели.

* * * 3

Софию тряхнуло. и она пробудилась, не сразу сообразив где находится. Мерно покачивающаяся платформа и монотонный гул снаружи действовали усыпляюще. Осознав, София поморщилась, вспомнив о своих недавних переживаниях. Где они сейчас? Сколько прошло времени?

Она поднялась и протиснулась по узкому проходу между грузами в начало платформы. Там, расстегнув комбинезон, на тюках лунной травы спал Митичко. Его на козлах сменил Том. Засунув под голову руку, Саня храпел как медведь в берлоге.

Поглядев с сочувствием на усталое, но безмятежное лицо Митичко, Софи не стала будить зоотехника. Она пробралась вперёд платформы и, отогнув полог, посмотрела на Тома. Тот, заметив движение позади, оглянулся.

-- Выспалась? – с лёгким акцентом спросил он.

Софи, слабо улыбнувшись, кивнула.

-- Далеко ещё? – крикнула она, надеясь пересилить сторонние звуки.

Ветер начал трепать её волосы. И не будь они заплетены в два торчащих рыжих хвостика, от причёски не осталось бы и следа.

-- Не знаю. Ты спала часов пять, -- прокричал в ответ Том.

-- А что видно впереди?

-- Трава. Много травы. Не знаю, раньше не было столько травы. Раньше на предгорье она была невысокая.

-- Так мы спускались шесть месяцев назад. Она выросла, как и везде, -- предположила Софи.

-- Нет. Раньше это были невысокие виды трав. Просто, похоже, трава из степей разрослась и поднялась на предгорный склон.

-- Может, мы просто сбились с пути? – предположила Софи, слегка беспокоясь.

-- Не-ет. Не волнуйся, -- Том усмехнулся. – Мы идём по колее от наших возов. Они впереди минутах в пятнадцати от нас. А Антонов с пути не собьётся. Потерпи. Скоро доедем до леса.

София вздохнула и опустилась в повозку, задёрнув полог. На ветру хоть было свежее, но некомфортно. К тому же Софии показалось, что она начала зябнуть.

«Либо это горный воздух уже распространяется здесь и становится холоднее, либо это я простудилась, и меня лихорадит, -- подумала она. – Глупости, -- сама себя одёрнув, отсчитала София. – Это просто нервы. Я очень перенервничала. Надо попить и поесть».

Она огляделась и в полутьме заметила, что Саня проснулся и задумчиво смотрит в потолок.

-- Ты как? – осторожно спросила София Митичко.

Ей было всё ещё неловко перед ним.

-- Думаю, -- не спеша ответил Саня. – Всё-таки здорово прошёл выезд.

-- Да, -- не зная, как реагировать, отозвалась София. – Тебе не жаль того, что осталось в Долине?

-- Поедим? – вместо ответа, Митичко приподнялся на мешках.

-- Да, было бы здорово, -- обрадовано отозвалась Софи. – Очень пить хочется. Не знаю, где у вас тут что. Я вас не объем?.. Всё-таки, я внеплановый пассажир, -- она улыбнулась и затем опять, осунувшись, померкла.

-- Не-е, -- рассмеялся Саня, вставая.

Он был высоким. И ему приходилось не только нагибать голову под пологом, но и чуть пригибаться.

-- Не переживай. Еды у нас с Томом с запасом. Хватит на месяц. Конечно, это не сравнится с запасами у Геннадича, -- хохотнул Саня. – У того под попой прямо полный вагон урожая по самые борта…

София улыбнулась.

-- А у нас это, -- Саня пнул тюк с лунной травой. – Её жевать не получится – мы же не олени. Зачем она?

-- Она несопоставимо калорийнее того, что везёт у себя Иванов, -- ответила София, переключаясь на профессиональный разговор и отвлекаясь от невесёлых мыслей. – Она энергетически богаче по составу раз в двести всего того, что в первом продуктовом возу. Уникальный источник энергии. Если её переработать, то можно решить массу проблем в масштабах колонии. И пища. И сырьевая продукция.

-- Ладно, -- отмахнулся Митичко. – Надо, так надо. Вы сами там учёные лучше знаете. Разберётесь. Раз полный воз набили, значит, и, впрямь, какая-то прорывная польза будет для нашего города. Вон, минералы. Филиппович за них готов был душу отдать. Полностью забитый седьмой воз. Не взяли. И оборудование в восьмом возу тоже бросили. А вот, лунную траву, пожалуйста. Везём мы с тобой на радость всем. Значит, надо.

-- Минералы – очень тяжёлый воз получился. Я помню, Полозов Михаил Филиппович, обсуждал это с Геннадьевичем. И они обдумывали даже двух червей туда запрячь. Опасались, что один не сдвинет. Даже считали, что двух недостаточно.

-- Много они понимают, -- легко отмахнулся Митичко. – Черви – моя ипостась. И я тебе скажу. Мощнее этих самых многоножек вряд ли что ещё придумано в природе. – Саня нагнулся и расшнуровал большой кожаный баул, доставая оттуда хлеб из лунной муки, олений сыр, два здоровенных помидора.

-- Вот моя Маргарита – одна из мощнейших, -- с гордостью заявил Митичко, расставляя продукты на раскинутое полотенце.

-- Ты дал червю имя? – хохотнула София.

-- Конечно - почти у всех есть имена. Кроме одного из тех, которых пришлось оставить там,.. – Саня помрачнел.

-- А этот, значит, Маргарита? – София постаралась отвлечь его от невесёлых мыслей. – Ты даже знаешь, что он – «она». Так ты говоришь, что она самая крутая?

* * * 4

На границе предгорья перед кромкой густого леса, сразу взметнувшегося своими кронами ввысь, возы опять пустили вереницей по обширному кругу. Лидирующим был воз Ситхова.

Антонов же направил свою повозку вдоль границы леса, что-то выискивая в нём.

-- Что видишь, Вениамин? – вопрошал из коммонлинка голос Иванова. – Рассказывай всё, что обнаруживаешь.

-- Да чего тут рассказывать? – отозвался Антонов. – Лес, Прокоп Геннадич. Монотонный. Одинаковый. Сплошной. Деревья толщиной в два обхвата сразу же у края.

-- Мы не могли так сильно сбиться с пути. Яков Григорьевич утверждает, что геолокация в наших условиях не может давать погрешность более пяти десятков метров.

-- Сорока восьми, если быть точным, -- отозвался в динамике голос Ситхова.

-- Вот, сорока восьми даже… Значит, должно быть какое-то объяснение.

-- Хорошо, я развернусь и ещё раз проеду вдоль, -- отозвался Антонов. – Но, Прокоп Геннадьевич, давайте я спрыгну. Ну не могу я так. На такой скорости непонятно. Надо разбираться. Посмотреть внимательнее. Тут что-то не так.

-- А залезать как будешь?

-- Не знаю. Как-нибудь запрыгну. Ребята меня подхватят и втащат.

-- Ну конечно. И попадёшь ты аккурат под задний каток. Не надо. Придётся останавливаться.

-- Ну, Прокоп Геннадич…

-- Веня! Останавливайте воз.

-- Хорошо…

Антонов развернул воз и пустил вдоль леса в обратном направлении.

Через какое-то время с воза спрыгнули четверо ребят.

-- Целы? – сразу зазвучал из коммонлинка обеспокоенный голос Иванова.

-- Всё в порядке, Прокоп Геннадьевич.

-- Добро. Крепче все там держитесь.

Спрыгнувшие отошли от леса шагов на сто и встали полудугой на расстоянии метров двух друг от друга. Увидев это, Антонов развернул ещё раз воз и, закрутив сложную траекторию, направил своего исполинского червя прямо на эту четвёрку.

Те спокойно ждали его приближения.

Казалось в каких-то метрах двух от людей червь внезапно замер, как вкопанный. Огромное чудовище как будто выключили. Все девяносто шесть многосуставчатых ног червя разом глубоко врезались, как столбы в землю, превращая того в недвижимую конструкцию. Платформа дёрнулась, вдавливаясь оглоблями в хомуты с поперечниками под ними и нагружая через них задние сегменты животного.

Казалось, что воз налетел на каменную стену. Червь даже не колыхнулся в момент наскока платформы.

Последнюю же от поломки или от деформации металлических оглоблей спасла именно система хомутов с поперечинами.

А вот Антонов не удержался. Крепёж, которым он пристегнулся на козлах, лопнул, и Вениамин Егорович полетел вперёд в траву. Прямо под задние пары ног червя.

Стоящие полукругом интуитивно хотели броситься ему помочь, но Антонов упреждающе прикрикнул на них. И они, вовремя опомнившись, остались на месте.

С воза спрыгнул Андрюшка -- прыщавый юноша, сменщик Антонова. И, нырнув под «хвост» многоножки, помог Антонову выбраться.

-- Цел, Егорыч? – спросил Андрюшка.

-- Цел, -- держась за бок, ответил Антонов. – Если бы не трава, или если бы меня припечатало об задницу Торопыги, то не был бы… Я говорил тебе, что страховочный ремень перетёрся… Говорил – поменяй, -- ворча и потирая бок, прошипел Вениамин Егорович.

-- Говорили, -- понурился Андрюшка.

-- Можно вставать! – крикнул Антонов обращаясь к возу.

Сразу же в образовавшейся тишине началось движение. Все пассажиры антоновского воза поднимались с полу, куда предварительно легли по приказу.

-- Все целы?

Целы были все. Пострадавших не было.

-- Так. Вы четверо. Ближе к червю не подходить. А то назад будет пятиться и пойдёт на разворот, -- наказал Антонов четвёрке, стоящих перед червём.

Многоножка не двигалась.

Она стояла как вкопанная.

Её уродливая сегментная голова была угрожающе приподнята. Толстые две пары челюстей-мандибул одна под другой, размером с человека каждая, в готовности разведены в стороны по типу клещей и недвижимы. И только длиннющие усы-антенны под три метра каждая, осторожно шевелились перед собой, как будто силясь уловить что-то о впереди стоящей преграде.

-- Красавец, -- Антонов поднял руку вверх и благодарно похлопал червя по огромному сегментному боку. – Андрей. Бери из бардака трос – цепляй корд. На всякий случай, стой и держи для страховки.

-- А нам долго стоять? – поинтересовался кто-то из четвёрки живой преграды.

-- Сколько надо, столько и простоите, -- отрезал Антонов. – Э-э-эй! С платформы не слезать! – гаркнул он, увидев, как на его повозке пассажиры зашевелились и начали опускать борта, очевидно, решив спрыгнуть. – Поднять борта!

– А мы пока пойдём посмотрим поближе, -- пробормотал он, чуть прихрамывая и всё ещё держась за бок. – Миша, не хочешь прогуляться?

* * * 5

Лагерь разбили быстро.

Митичкин воз был остановлен, генератор сгрузили, запитали охранную защиту лагеря по периметру. София сидела на тюке в центре лагеря и ждала, когда присоединятся остальные.

Согласно распоряжению, вслед за митичковским в лагерь высадили воз Антонова. Мужчины первого воза сразу же отсадили женщин с детьми, велев им не мешаться. А сами принялись устанавливать две большие запасные шатровые палатки, чудом сохранившиехся на борту первой повозки.

Недалеко от лагеря стоял распряжённый воз Митичко. Сам же Саня в отдалении гонял Маргариту на длинном корде. Как он объяснил, готовя её к «усыплению». А чуть в стороне крутили «карусель» остальные пять возов. Последним в веренице был опустевший воз Антонова. На козлах сидел Андрюшечка -- Торопыге предстояло ещё сегодня поработать.

Четверо парней-загонщиков по указу Антонова организовали собой очередную живую преграду, готовясь остановить воз Ситхова.

Антонов скомандовал и замахал руками Яков Григорьевичу, который послушно свернул из «карусели», направляя своего червя в сторону загонщиков. И тут же и сам Ситхов, а вместе с ним и на остальных возах закричали и замахали руками. Как давеча при наступлении хмари, указывая направление опасности.

Антонов оглянулся. Из леса стелющимся крадущимся шагом в сторону Вениамина Егоровича и его парней двигалось какое-то крупное членистоногое. Оно напоминало по своему виду чёрную жужелицу на пяти парах лап. Только размером с хорошего носорога. В намерениях твари сомневаться не приходилось.

-- Бегите в лагерь! – гаркнул парням Антонов.

Этот громогласный крик вывел всю четвёрку из ступора. Мужчины бросились поспешно выполнять приказ руководителя.

Антонов, держась за бок и хромая, побежал вслед за ними. Но видно было, что он сильно отстаёт. И явно не поспевает. Десятилапая тварь тем временем сконцентрировалась уже только на Антонове, как на ближайшей и наиболее удобной добыче. Пара мандибул была разведена в стороны, как ножницы.

Расстояние быстро сокращалось.

Антонов ещё пытался успеть. Но всем: и с возов, и из лагеря, в котором тоже заметили происходящее, уже было ясно, что Вениамин Егорович обречён.

Завизжали женщины, закрывая руками глаза детям. Мужчины сжали зубы и кулаки, когда жужелица настигла свою жертву.

Но тут что-то произошло.

Как стремительный многосоставный поезд снёс жужелицу, увлекая ту вместе с собой.

Чудовище извернулось, пытаясь цапнуть невесть откуда обрушавшегося на него врага. Но было тщетно. Порядка двадцати мощных лап спеленали и стиснули тварь с боков и впились в её тело, прижимая ноги хищника к туловищу. Теперь жужелица из охотника превратилась в добычу. Маргарита, покатилась со своей жертвой по траве, сворачиваясь вокруг неё кольцами и с молниеносной скоростью перебирая лапами, перемещая сдавленную жужелицу под своим брюхом вверх. Туда, где уже раскрылись в предвкушении четыре разведённые челюсти. Да и каждая пара лап, вцепившаяся в жужелицу, была сродни дополнительной паре челюстей.

Напрасно жужелица пыталась полузадушено раздвигать и шевелить своими жвалами. Сбоку, пробивая её голову в трёх местах, сомкнулись, как гигантские гильотины, две пары неудержимых мандибул червя. Челюсти заработали, сразу же измельчая всё то, что секунду назад было головой твари.

Во все стороны брызнула зелёная жидкость.

Маргарита добралась до мяса жертвы. Скрутившись в улитку, погребя в своих объятиях труп врага, многоножка с отвратительным чавком и хрустом разделывала свою жертву, постепенно поглощая содержимое.

Антонов, отброшенный до этого в сторону, с трудом поднялся. У него хватило везения откатиться так, чтобы не быть раздавленным битвой двух гигантов. Вернее, уничтожением одним гигантом другого.

Рядом, всё ещё сжимая в стёсанных ладонях корд, поднялся весь ободранный Саня Митичко. Это он единственный сориентировался в ситуации. И в последний момент отправил многоопытной рукой своего червя чётко наперерез бегущему на Антонова монстру.

-- Всё… Теперь её ещё минут двадцать не дозовёшься, -- удовлетворённо констатировал Митичко.

-- Спасибо, Саня. Век помнить буду, -- сморщившись, прокаркал Антонов через пересохшие губы, всё ещё не веря в спасение, и обнимая зоотехника.

На возах и в лагере ликовали.

Из лагеря хотели даже бежать навстречу Антонову с Митичко, но их осадили холодные опытные умы.

-- Веня, завтра будешь дорогу делать. Иди в лагерь. Сегодня отдых. Это приказ, -- загудел в динамике с облегчением голос Иванова. – Саня. Дорогой. Молодец. Доканчивайте с Андрюшечкой высадку, укладывайте червей в сон и в лагерь. Хватит на сегодня впечатлений. Скоро стемнеет.

Остаток выгрузки прошёл без происшествий.

* * * 6

Возы загнали в лагерь. В нём же установили три шатровые палатки. Предполагалось, что часть лежачих мест по размещению поселенцев возьмут они на случай дождя. А кому не хватит мест в палатках, будут довольствоваться крытыми возами.

Лагерь обтянули по обширнейшему периметру (метрах в ста с каждой стороны от возов и палаток) лентой Торина-Смита. Старым «добрым» и безотказным средством защиты поселений. Хоть и далёким от гуманизма. Её запитали от атомного генератора, снятого с платформы Сани Митичко. Лента подсвечивала красными огоньками трёхметровые выжженные зоны вокруг себя, за которые к ней нельзя приближаться.

Воздух на возвышенности был заметно прохладней. Поэтому для обогрева по всему лагерю разожгли костры. На них готовили пищу те, кто не хотел довольствоваться общим меню из привезённых продуктов.

Это предварительно Митичко с Андрюшкой сгоняли на возу Антонова до леса и, срезав два дерева, приволокли их на тросу в лагерь. Принудив затем Торопыгу под одобренный гул зрителей за считанные минуты раскромсать стволы на дрова.

Наблюдая за работой Торопыги, Иванов удовлетворённо хмыкнул:

-- Ну, добро. Верю, что с дорогой вы справитесь.

Когда ночь опустилась на лагерь, который Полозов в шутку сравнил с древне-римским по-военному укреплённым фортпостом, большинство колонистов уже поели и разбрелись по своим спальным местам. День выдался нелёгким и на редкость полным переживаний и впечатлений. Лишь немногие остались сидеть у костров.

-- Я присяду? – подошедший Иванов в накинутой на плечи брезентовке спросил у сидящих за одним из костров Антонова с Полозовым. Рядом с ними полулежал на боку Митичко. Чуть далее, привалившись к тюку, сидел Том. Неподалеку на пенном коврике спал Андрюшка. Сидели ещё какие-то ребята из прочих групп. В том числе София. За время экспидиции послушать вечерние рассказы Антонова полюбили многие. За спиной Иванова неловко перетаптывался старый друг Прокопа Геннадьевича – механик Мамонтов. Михаил Андреевич тоже в силу возраста был закутан в куртку.

-- Конечно, Прокоп Геннадич. Подсаживайтесь, -- подвинулись поселенцы, освобождая место руководителю.

-- Ребят. Прошу меня простить. У меня тут личный разговор с зоотехниками, -- извиняющимся тоном тихо попросил Иванов к окружающим. – Я ненадолго. Ты, Михаил Филиппович, тоже останься.

Присутствующие с пониманием поднялись с земли, пожелали остающимся и друг другу «Спокойной ночи» и разбрелись по своим спальным местам. Все знали, что это «ненадолго» может затянуться и до утра.

Дождавшись, пока все разойдутся, намеренно не замечая притаившуюся у плеча Митичко Софию, Прокоп, прищурившись от яркого пламени, начал.

-- Вы знали, что наши черви – ещё те хищники? – спросил он сразу, глядя на Антонова.

-- Ну как «знали», -- развёл руками Вениамин Егорович. – Ну в принципе, подозревали. Земные особи многоножек все как есть плотоядные. Да и при таком арсенале в строении этих животных было бы странно предположить, что их меню исключает из себя добычу. Это же готовый разделочный станок. Поэтому, скажу честно, со всей ответственностью, Прокоп Геннадьевич… Я предполагал.

-- Да, я видел сегодня, -- Иванов кивнул, глядя на огонь. – Сначала там, перед лесом с этой тварью. Чему я, конечно был рад. Слава богу… Потом здесь в лагере, когда твой червь, как передвижная лесопилка, разделал своими лапами и жвалами… или что там у них…

-- Мандибулы, -- подсказал Митичко.

-- Неважно, -- отмахнулся Прокоп. – Но он за минуту раскромсал в мелкую щепку два двадцатиметровых ствола в два обхвата каждый… Народу, конечно, это понравилось. Но когда такая всесокрушающая мощь в простом насекомом…

-- Они не насекомые. Они многоножки. Но тоже надкласс членистоногие, -- вставил один из зоотехников. Кажется, Троха, управляющий третьим возом.

Иванов замолчал, всё так же глядя на огонь, делая многозначительную паузу. В образовавшейся тишине всем стало неловко. Так, что зоотехник тут же извинился и чуть отодвинулся назад в полумрак.

-- Так вот, -- продолжил Прокоп Геннадьевич тихим голосом. – Это всего-то-навсего членистоногое, как меня поправили. И отвечать за то, что этой, извините, твари в очередной раз придёт или вступит в голову не может никто.

-- До этого черви всегда довольствовались растительной пищей. Очистит такая «косилка» квадрат травы гектара на два. И её хватает так надолго, что уже забываешь, когда последний раз ела, -- отозвался Яков Григорьевич. -- Да потом, когда она в очередной сон проваливается, то может этак внутри своей «улитки» по полгода проваляться без еды, -- продолжил Ситхов.

-- И тем не менее, -- Иванов кивнул ему. – Претенденты у кого-нибудь были? Черви, кроме сегодняшнего случая с Антоновым, проявляли свой плотоядный характер?

-- Нет, не было такого, -- отозвался Вениамин Егорович. – Ни у кого не было.

-- У меня было, -- тихо отозвался Митичко.

И все тут же повернулись к нему.

-- Было, -- чуть понурившись, повторил Саня.

-- Рассказывай, -- потребовал Иванов.

-- С месяц назад я Маргариту на корде выгуливал. Гонял по кругу. Надеялся, что она травы нажрётся и в улитку быстрее уляжется. И тут она резко направление меняет, и в траву. Меня на корде за собой поволокла. Я перепугался, стал корд дёргать. Ей неприятно, но она всё равно тащила. И через буквально секунды три: рёв и тишина. Я за ней в траву. Гляжу – а она уже растянула и разорвала оленя в куски. Как она его почуяла? Откуда он там взялся? Не знаю. Возможно, пасся. Тут же они все непуганые. Хищников нет. Кроме наших червячков, как оказывается. Которые нет-нет, да не прочь добавить в рацион плоть.

* * * 7

Утро принесло с собой полную лесных запахов свежесть. Большое оранжевое светило проглядывало сквозь серое пасмурное небо. Поселенцы постепенно выбирались из возов и палаток, зябко поёживаясь. Кое-где уже начали готовить завтрак.

Общее настроение было невесёлое. Колонисты находились до сих пор под впечатлением стремительно развивающихся событий вчерашнего дня. И столь же пугающих ночных происшествий. По большей мере всех удручали предстоящие перспективы пересечь лес. Везде были слышны тихие пересуды создавшегося положения. Под них же прошёл и завтрак.

Зоотехническая группа Антонова сразу же начала готовиться к выходу в лес. Митичко с Андрюшкой пошли в поле и пробудили из «улитки» Маргариту с Торопыгой. На время отключив защиту, они сдёрнули из лагеря два воза: антоновский и митичкин с лунной травой. Потому как иначе, кроме как из упряжки с платформы, управлять работой червя было невозможно.

Антонов с Андрюшкой на возу покатили к лесной кромке. Митичко на козлах повернул свою платформу вслед за ними. В кузове за ним разместились его сменщик Том, Прокоп Геннадьевич, Ситхов, начальник геологической лаборатории Полозов, физик Старостин, двое молодых возницы с третьего и четвёртого возов и группа ребят зоотехников, взятые для непредвиденных обстоятельств, таких как необходимость торможения червя.

Доехав до кромки, Антонов без промедления пустил Торопыгу в «молодую» поросль тридцатисантиметровых в диаметре стволов, заполонивших лесной тракт. Митичко закружил свой воз в начале въезда перед лесом, контролируя сзади происходящее.

Достигнув стволов, Торопыга моментально задрал голову и попытался начать взбираться по ним вверх. Но Антонов успел вовремя среагировать и пресёк это, заставив червя опустить мандибулы вниз. Червь остановился, упершись исполинской башкой в одно из деревьев. Он медлил с секунды две, изучая преграду движением длинных усиков-антенн. А потом вдруг у самого корня ствола, куда наклонял Торопыгу Антонов, с глухим хрустом в один мах перекусил нижней парой мандибул дерево у самого основания.

Вздох удивления вырвался у присутствующих на возах. А Торопыга тем временем, без понуканий Антонова, очевидно на чистых рефлексах, чуть приподняв морду, быстро двигая челюстями, принялся подтягивать срубленный ствол под себя. Срубленное дерево, навалившись кроной на подпирающие позади растущие стволы, изогнулось дугой под могучим натиском многоножки. А дерево уже перехватили очередные пары лап, которые со скоростью движения червя по поверхности, протащили ствол под брюхом членистоногого, укладывая на грунт, как какую-то примятую траву.

Когда между задних лап позади Торопыги показался срубленный конец ствола, Иванов присвистнул.

-- Ловко он, шельма, -- пробормотал старик себе под нос.

А Антонов тем временем направил морду Торопыги к очередному дереву. Его червь уже не изучал, а сходу ссёк нижней парой жвал и быстро затянул под брюхо. По пути он молниеносно работал обеими парами челюстей, срубая торчащие в стороны толщенные ветви, создающие препятствие для продвижения ствола. Почти не останавливаясь, Торопыга переключился на очередное. Антонов только направлял движение головы твари чуть поводя из стороны в сторону, чтобы она с запасом охватывала расстояние по ширине всего заросшего тракта. Достаточное, для прохода разлапистых червей и широких платформ.

Работа закипела.

-- Саня, ты можешь нарезать круги поменьше – трудно смотреть, -- азартно то ли в шутку, то ли всерьёз пробормотал Иванов, не отрывая взгляда от Антонова.

-- Ну вы даёте, Прокоп Геннадич, -- хмыкнул Митичко. – Я и так стараюсь держаться, чтобы…

-- Да ты глянь! Он же под собой целую бревенчатую мостовую выкладывает! – восторженно, не слушая его, воскликнул Иванов. -- Вот шельма!.. Вы видели лесной комбайн? Вот эта зверюга работает ничуть не хуже!

-- Да, только харвестер стволы подпиливает. А этот, словно какую-то траву перекусывает, -- согласился Старостин.

-- Так… Что у нас по времени? Кто-нибудь засекал? Сколько уходит на ствол? – забеспокоился Прокоп Геннадьевич.

Не засекал никто. Сразу же два зоотехника выставили хронометры и по приказу Прокопа принялись отслеживать параллельно количество стволов и потраченное время. А также расстояние, на которое червь продвигался вглубь поросли.

Оказалось, что червь тратит на ствол в среднем около полминуты. При данной плотности зарастания дороги деревьями, продвижение на метр вглубь занимало порядка восьми минут.

Через полчаса наблюдения за работой Антонова, который приноровился, и дело заметно пошло ещё быстрее, радость сменилась удручённостью.

-- Как факт и феномен, конечно, здорово и занимательно, -- вздохнул, наконец, Прокоп Геннадьевич. -- Но с точки зрения практичности, всё зря. Мы с такой скоростью будем года четыре дорогу прорубать. Нам четыреста вёрст по лесу преоделеть нужно. И то, если Вениамин будет работать смены двадцать четыре на семь без перерывов. А если по восемь часов до темноты, то и раза в три дольше. Бесполезно…

-- Подожди, Геннадич, -- проговорил Старостин. – А почему ты уверен, что глубже в лес плотность поросли будет столь же однородной? Может, и тракт не зарос полностью. Сколько лет здесь проезжаем, ничего подобного не случалось. Так, может, это аномалия произошла только на краю леса… Под воздействием каких-нибудь внешних факторов. Интересно, каких только.