Возьми, если хочешь

1. Эксперимент

В Лунном доме продавали не тела — а умение оставаться собой в подчинении.

Пентхаус Элиры Морвен под куполом Лунного дома утопал в мягком свете. Сквозь прозрачную крышу было видно небо — глубокое, как темная вода. Из диффузора в углу тёплыми волнами расходился аромат сандала и кипариса — спокойный, собранный, как она сама.

Элира сидела одна. В халате, босиком, с бокалом воды — не вина — и листала анкеты. Ни одного сигнала снаружи. Только полупрозрачная панель интерфейса и медленное, отточенное движение пальцев. Анкета за анкетой.

Статус: пониженные элитные сопровождающие.

Служебные, когда-то воспитанные под владельца, обученные, привязанные, почти равные. Но стоило оступиться — и они падали резко, без пощады. С высоты личного доверия — в низшую телесную функцию.

Элира выбирала тех, кто ей подходил. Собирала в форму, оставляя то, что в системе ломали — личность.

В Лунный дом клиенты приходили не за покорностью и не за послушным красивым телом — таких везде полно. Приходили за тем, кто ещё вчера был почти человеком, а сегодня встанет перед ними на колени. С живым откликом, с выдержкой. Им нравилось сидеть с бокалом и смотреть, как тот, кто в прошлом блистал, теперь стоит в стойке презентации — с опущенной головой, в молчании, но не сломленный, включённый, ждущий жеста.

Элира умела собирать из фрагментов прошлого не людей — образы. Клиенты видели это, даже если не могли назвать, и хотели ее приватников — как хотят редкие вещи.

У неё было больше ста успешных кейсов. Каждый отобран и подготовлен лично. Каждый — результат точной работы: снять лишний контроль, выстроить границы, вложить форму.

Ее люди умели страдать красиво. И были благодарны.

И всё же…

В последнее время Элира ловила себя на скуке. Она устала от рефлексии и надломов. От мальчиков, которые цитировали классиков перед тем, как поставишь их на колени. От интеллектуалов, которые даже во время куннилингуса мысленно правили черновики своих дневников.

Ей хотелось чего-то иного. Чистого. Не восстановленного из осколков, а цельного от природы.

Элира давно вынашивала эту идею: найти природного подчинённого. Не обученного, не переоформленного, а настоящего. Того, в ком подчинение — не привычка и не страх, а врождённая тяга быть нужным.

Она искала. Долго. Среди элитников — пусто. Слишком много ума, слишком много защиты. Они умели подчиняться — но не хотели.

Сейчас она вновь обновила фильтр: высокий телесный отклик, пониженная тревожность, спонтанная привязанность, телесная отзывчивость, быстрая адаптация. И — расширила поиск. Вместо привычного «элитного» — выбрала: все линии, статус «на продаже».

Интерфейс загрузил результат.

Под заданные параметры подошла одна анкета.

Она читала, как будто в комнате стало тише.

Служебная каста. Телесная линия. Двадцать два года.

Фотография — простая: чёрная одежда по фигуре. Взгляд — снизу. Светлые глаза. Мягкие губы. Лицо не кукольное, но красивое.

Описание:

«Склонен к множественной привязанности. Откликается на прикосновения быстрее, чем на команды. Интеллект — базовый. Ориентация — на телесный контакт. Повышенная внушаемость. Сложности с удержанием дистанции. Потенциально пригоден для борделей при наличии жесткой структуры».

Кажется, это тот, кто ей нужен.

Элира понимала, довести мальчика из телесной линии до нужного уровня будет нелегко. Он — не собран. Но в нём есть нечто чистое. То, что ещё никто не испортил.

Эксперимент. Форма от природы, а не от корректировки.

Она провела пальцем по фотографии. Почувствовала, как внутри сдвигается усталость. Медленно улыбнулась.

— Попробуем, — сказала она тихо.

И сделала пометку: запрос на личный осмотр.

2. Личный осмотр

ЭЛИРА

Элира приехала посмотреть на этого мальчика лично.

Система выдала его среди сотен.

Выпускник школы телесной подстройки. Хорошие внешние данные. И главное — психопрофиль, который редко встречается: подчинение как естественное состояние.

Он стоял в мягко освещённом демонстрационном зале. За стеклом.

Тонкий. Рельефный.

Не позировал. Просто был. Это — редкость.

— Его зовут Нейт, — сказал агент по продаже, подходя ближе. — Сценический. Податливый, с ярким откликом. Не сломан, не испорчен.

— Почему продают? — спросила Элира, не отрывая взгляда.

— Хозяйка хотела компаньона, а получила ходячий соблазн, — ответил агент. — Он не дерзит, не сопротивляется. Просто… отдается, если почувствует, что его хотят.

Элира едва кивнула, для Лунного дома это не порок, скорее, наоборот.

Он притягивал не потому, что хотел — потому что не мешал хотеть. Он создан, чтобы быть нужным. И знал об этом. Она смотрела ещё несколько секунд.

Нейт стоял в центре комнаты. Волосы обрамляли лицо — тёмные чуть длиннее, чем нужно, это придавало уязвимости. Тело — рельефное, гибкое, с ясной линией спины. И взгляд. Тот самый, из которого можно лепить желания.

Большинство — застывали, стараясь понравиться. Он же не был напряжён — он был готов.

Элира не любила тратить время. Основное она уже знала из анкеты, осталось посмотреть вживую и проверить отклик. Пока он подходил идеально. И по форме, и по рискам.

НЕЙТ

Мягкий свет размывал границы. Пространство казалось не комнатой, а декорацией.

Он стоял босиком. В чёрной одежде, обтягивающей тело. Чувствовал, как ткань двигается при дыхании, как ложится на поясницу, обнимает бёдра. Он не стыдился этого — привык. Его тело часто показывали. Иногда — продавали.

Нейт умел быть доступным, но не навязчивым. Знал, как стоять, чтобы захотели смотреть дольше. Руки раскрыты, пальцы расслаблены. Осанка ровная, шея открыта. Подбородок чуть приподнят, взгляд направлен мягко — в сторону, не в лицо. Не искать взгляда, но, если посмотрят, не отводить глаза.

Женщина просто вошла. Без приветствия, без объявления. Но всё внутри — напряглось. Тепло сместилось вниз живота. Он не знал, кто она. Но понял: важная.

Вся — как линия. Чёткая, собранная. Невысокая, в строгом костюме. Без украшений, без вычурности. Грациозная, но сдержанная.

Нейт не мог не смотреть. И не смел смотреть слишком долго.

Когда она повернулась, он заметил цвет глаз — глубокий, почти нереальный.

Индиго. Радужка как окрашенная как бездна, в которой отражается свет.

Каста корректоров.

У корректоров высоких рангов — тёмно-синие. А это… не синий. Не фиолетовый. Что-то редкое. Нейт ни разу не видел таких линз.

Взгляд госпожи скользнул по нему — без выражения. Она обходила его медленно. Каблуки почти не стучали. Но каждый её шаг — как щелчок внутри.

Нейт не смотрел на нее прямо. Но чувствовал — её касание будет правильным.

Когда она обошла кругом, не прикасаясь, не говоря ни слова — он едва не дрогнул. Не от страха. От желания быть на месте. Под рукой. Под взглядом.

Женщина остановилась сбоку. Так близко, что можно было вдохнуть её тепло.

— Сколько тебе нужно, чтобы встроиться в темп? — спросила она, как будто между прочим.

— Секунды три, — ответил он сразу, не думая. Голос был тихим, без колебаний.

Ей не нужно было объяснять, что она имеет в виду. Встроиться — не значит подчиниться. Значит — подстроить дыхание. Темп. Доступ. Быть рядом — правильно.

Она шагнула — он подхватил. Не отразил, не скопировал — сопроводил. Всё внутри собралось в одну точку: попасть точно. Это было похоже на танец без сценария. Он знал: ошибись — почувствует.

Женщина прошла до конца зала. Остановилась. Молчала. Смотрела.

Протянула руку и коснулась пальцами его шеи. Неспеша провела прохладной ладонью по коже.

Нейт не дрогнул — лишь чуть втянул воздух. И тут же выровнял дыхание. Не потому что нужно — потому что красиво.

Она скользнула пальцами по ключице. Он чуть подался — не в поиске ласки — ради доступа. Так учили. Но сейчас — хотелось.

Не было поощрения, но он почувствовал — она заметила.

— Боишься прикосновений?
— Нет.
— А хочешь их?
— Если они от вас — да.

Снова холодные точные пальцы на ключице. Он знал: она не просто трогает. Считывает. И он — хотел, чтобы она нашла всё, что нужно.

— У тебя была тренировка на телесный контроль?
— Да.
— Покажи.

Он опустился на колени. Не послушно — красиво. Каждое движение выстроено, как приглашение. Не навязчивое, но ощутимое. Грудь раскрыта. Голова чуть склонена. Взгляд снизу — не просьба, а предложение: приди и возьми.

Он мог выбрать любую позицию из тренировочного курса, но выбрал эту. Коленопреклонённая поза — самая честная форма телесного контроля: удержать и тело, и взгляд, и дыхание, не теряя открытости.

Госпожа коснулась подбородка. Он замер под её пальцами — как будто это была точка фиксации. Не прильнул, не отпрянул. Просто позволил.

— Ты умеешь быть красивым.
— Это всё, что я умею... особенно.

Он говорил мягко, но внутри пульс бил в паху. Хотелось, чтобы её рука задержалась. Чтобы она взяла — всё, что захочет. Но она просто держала, как будто примерялась. Ещё не решила.

— От тебя избавились за избыточную отзывчивость? — спросила она. Не осуждая. Но так, что у него дрогнуло что-то в солнечном сплетении.

Нейт опустил глаза.

— Я был... слишком доступен.

Он выдохнул. Глубже. Почти сдержал дрожь, когда она наклонилась ближе.

— Ты слишком хотел быть нужным. Всем?

— Да.

Пауза.

— Я... не умею быть ненужным. Я... гасну. — Его голос стал тише.

— А у нас — быть нужным можно.

Нейт поднял взгляд снизу вверх. И хотел не просто согласия. Хотел — приказа.

3. Сладкое разрешение

Транспортная капсула остановилась почти беззвучно.

Нейт сидел с прямой спиной — поза спокойная, но выверенная.

Он поднял глаза и увидел место назначения. Надпись на вывеске была неброской: Lunar House. Но сам дом — совсем не сдержанный. Он был... текучим. Как будто дышал. Плавные изгибы, стеклянный купол вместо крыши, свет, скользящий по линиям фасада. Это место не кричало о себе. Оно — приглашало.

Это было не похоже на бордель. Это было похоже на сон. Он вспомнил чужие слова, услышанные когда-то: «Лунный дом — это не бордель, это стиль. Лучшие живые игрушки в городе». Тогда это казалось легендой. Теперь — вот оно.

При оформлении ему коротко сказали: владелица — Элира Морвен. У неё более сотни приватников. Все оформлены. Все востребованы. Она не ломает, а собирает.

Нейт вспомнил, как она смотрела. Без прелюдий. Без представлений. Она просто вошла и начала движение по кругу. И он сразу понял — она знает. Не кто он сейчас, а кем он будет.

Под ней. В её ритме.

Тогда он ещё не знал, кто она. Но чувствовал: за ней — хочется идти. Это не было влюблённостью. Это было что-то глубже. Как будто она была не человеком, а осью. Рядом с ней можно — встать в форму.

В его анкете неприглядная запись, что в прошлой структуре он нарушал границы. Что откликался слишком охотно. Бывшая хозяйка сказала, что он слишком красив, слишком доступен, и она слишком не знает, что с этим делать.

При передаче агент пробежался глазами по досье и усмехнулся: "С таким телом, сценой и вот этими отметками… Скорее всего — бордель. Поток. Расходка".

Агент не сказал «жалко». Просто пожал плечами, как будто вопрос уже решён.

Нейт не спорил. Ему правда хотелось быть нужным. Всем. Но не любой ценой.

Он не боялся потока. Боялся не удержаться. Исчезнуть.

Про бордели говорили всегда одно и то же: грубо, быстро, до износа. Там не замечают. Там используют. И ломают — если не успеваешь.

Он не боялся работы — боялся безразличия. Он не против потока — если в этом потоке его кто-то держит.

Элира Морвен, похоже, была из тех, кто — держит. Причем не страхом, а структурой. С первых секунд он почувствовал, что она была ритмом, под который хотелось подстроиться.

Теперь — он здесь, чтобы стать частью ее дома. О котором ходили странные слухи. Говорили, что там не держат пустых или сломанных. Что если повезёт попасть туда — тебя не выжмут, а оформят. Нейт знал: слухам верить опасно. Особенно, если надеешься. Но эти — не пугали. Наоборот — вдохновляли.

Нейт глубоко вдохнул. Он ещё не знал, что будет дальше. Но уже чувствовал: тело само выравнивает ось.

Теперь главное — не оплошать.

Двери распахнулись, и он вошёл.

В холле было тихо и просторно. Слева — стойка ресепшн. По стене струился тонкий водопад — под стеклом. Справа — открытое пространство лаунджа: полукруглые диваны, бархат, рассеянное освещение. Свет скользил по стеклянным панелям, будто солнечное утро решило задержаться здесь подольше.

Он привык к частным домам — к тишине, пространству "под хозяев". Там не было чужих взглядов. А здесь все — иначе. Холл был слишком большим. Слишком открытым.

Пространство не держало — оно раскрывало. Это тоже называлось "домом", но правила другие. Здесь его не будут прятать от чужих глаз, будут показывать. Он не испугался, но на секунду — растерялся.

Всё выглядело как декорация, в которую нужно было войти точно, не нарушив линий. Нейт сразу замедлил шаг. Не из страха — из уважения. Как будто знал: это не просто интерьер. Это сцена.

У стойки мужчина. Темноволосый, волосы чуть падали на лоб. Уже ждал.

Чёрная рубашка свободного кроя. Серебристый ободок радужки.

Элитный сопровождающий.

Глаза — внимательные, не оценивали — читали. В нём не было строгости, но и теплоты — не было тоже.

— Добро пожаловать, — сказал мужчина и сделал шаг вперёд. Голос — ровный, без нажима.

— Я — Саймон. По формальной части — менеджмент, а по сути — личный сопровождающий Мадам. Отвечаю за внедрение новых.

Нейт чуть склонил голову. Неуверенно, но красиво. Тело уже встроилось: осанка ровная, руки на месте, взгляд — снизу вверх. Он не играл — просто так было правильно. Он не знал, чего ждать, но тело уже настроилось под чужой ритм.

Саймон приподнял бровь. Усмехнулся чуть в сторону, не злорадно — скорее с иронией.

— Красоваться передо мной не обязательно, — произнёс он суховато. — Я не клиент.

Пауза.

В голосе — ни раздражения, ни насмешки. Только факт.

Нейт отметил про себя, что этот человек держится так, будто распоряжается здесь. Не как надсмотрщик. Как... кто-то, кому доверили. И Нейт сразу почувствовал: рядом с ним становится легче дышать.

Саймон развернулся без пафоса, но с точностью жеста — будто всё уже спланировано.

— Пойдём, новичок. Тебя ждёт мягкий вход.
Он сделал паузу и добавил, почти с усмешкой:
— Начнём с обеда.

Нейт шагнул за ним без вопросов. Он чувствовал: за таким — можно следовать.

Они вошли в зону лаунджа с полукруглыми диванами и прозрачными столами.

Гостей было немного — двое у бара, один господин в одиночестве листал ленту на экране, не поднимая глаз.

Саймон задержался на шаг, скользнув взглядом по залу:

— Сейчас здесь тихо. Основной поток — ближе к вечеру.

Он не ждал реакции. Просто кивнул в сторону окна:

— Там спокойнее.

И пошёл вперёд. Нейт последовал за ним.

Саймон жестом указал:

— Присаживайся. Выбирай, что хочешь. Или ничего — если не голоден.

— Меню на столе. Заказ уйдет сразу на кухню.

Нейт ещё не знал, как здесь правильно себя вести — но умел правильно себя преподносить.

Позу собрал почти инстинктивно: лёгкий поворот корпуса, ноги скрещены в щиколотках, ладони на бёдрах. Расслабленно, но собранно. Приподнятый подбородок, мягкий взгляд в сторону Саймона — внимательный, открытый, готовый. Он знал, как выглядеть красиво в кадре. Даже если камеры пока не было.

4. Запись обеда

Элира включила запись. Свет в лаундже был тёплым, но без мягкости: ровная подсветка столов, глухие отражения в полированных панелях. Камера стояла в стороне, чуть выше, давая широкий план на входную зону лаунджа. В кадр вошёл Нейт.

Она привычно отметила первое — не шаги, а то, как он держится. Как входит, как дышит, что делает с плечами. Не поза, не жест — настрой. Слишком собран. Слишком готов нравиться. Привычка быть в поле взгляда. Это не театральный показ — так он живёт.

Нейт был красив. Слишком.

Выглядел так, будто его придумали для желания. Такой будет хорошо смотреться на витрине.

Тонкие ключицы. Светлая кожа. Губы приоткрыты, как будто хотел что-то сказать. Или — сделать. Волосы тёмно-каштановые, чуть растрепаны, падали на лоб как раз так, чтобы их хотелось откинуть. В глазах ни вызова, ни страха. Только внимание. Живое. Настроенное.

Он не позировал. Он просто знал, как стоять так, чтобы захотели подойти.

Слишком ровно держится, точно встраивается в кадр. Гибкий, текучий. Как будто всё тело спрашивает: «Так правильно?» Первые секунды — и уже видно: не играет, а живёт в этом.

Саймон подошел. Представился. «Личный сопровождающий Мадам» — она почти слышала, как он делает ударение на слове «Мадам». Не хвастливо. Просто ставит точку в иерархии.

А вот и реакция мальчика. Склонил голову — чуть неуверенно, но красиво. Всё уже выстроено: руки, осанка, взгляд снизу вверх. Элира отметила, как быстро тело встало в рамку. Его не учили думать. Учили дышать в ритме с другим.

Саймон, конечно, сразу это увидел. Поднял бровь. Иронично отвел взгляд — не осуждая, просто фиксируя.

— Красоваться передо мной не обязательно, — сказал он. Сухо, но не жёстко. Просто — чтобы задать ориентир. Сбил позу, не разрушая достоинства. Прямая фиксация роли.

Элира чуть прищурилась. Хорошо. Он не обесценил, не срезал, а направил. Подал маяк, и Нейт его сразу поймал. Среагировал правильно. Не растерялся. Даже наоборот — как будто стал мягче и тише. Признал границу, выстроился ещё правильнее.

Элира отметила про себя: обучаем. Быстро. Без внутреннего протеста.

— Тебя ждёт мягкий вход. Начнём с обеда. — Сказал Саймон.

Она услышала улыбку в его голосе — лёгкую, как ветер. Для неё это сигнал: контакт пошёл.

Всё, как надо. Саймон ведет, а Нейт следует. Уже. Правильная линия подчинения — не заискивающая, а внимательная.

Обед — первая сцена контакта. Интеграция. Неформальное тестирование.

Нейт садится. Снова — красиво. Не показное, но выверенное движение.

Элира чуть склонила голову. Тонко. Инстинктивная работа с формой.

Нейт изучает интерфейс меню. Пальцем — в десерты. Остановка на пироге.

Ну, конечно. Сладкое. Узнаваемый паттерн. Вознаграждение. Утешение.
Мальчика так дрессировали. Сахар — сигнал безопасности.

Видно, что ему хочется, но не нажимает.

Ждёт разрешения.

Ищет взгляд Саймона. Не получает сигнала.

Пауза. Ещё одна.

И вот:

— Простите, а это… уместно в начале?

Спрашивает. Мягко. Почти между делом. С особой вибрацией в голосе. Та самой, что позже будет цеплять клиентов. Не игрой — откликом.

Элира откинулась в кресле, наблюдая.

Вот оно.

Первое "можно?" Не впрямую. Не в лоб. Через касание, через намёк. Но — "можно?"

Саймон не отвечает сразу. Делает паузу. Смотрит не на экран — на Нейта. Не уклоняется, но и не даёт ему легкого выхода. Просто выжидает.

И тут — нужный вопрос.

— Что, именно это хочешь?

Фраза — простая. Но задана правильно. Саймон возвращает вопрос — тестирует, чтобы уточнить, осознал ли Нейт сам, чего просит. Запускает процесс: переводит «можно?» → в «хочу».

Нейт не отводит взгляда. Ориентируется на сигнал, не на желание.

Нейт отвечает:

— Я бы выбрал, если это не будет выглядеть… слишком.

Элира сделала пометку.

Интересно.

Не "если это можно", а "если не будет выглядеть слишком". То есть хочет. Просто не знает, как это будет воспринято.

Он не называет — чего именно опасается. Возможно, сам не знает, но ощущает грань. И это важно. И это — хорошо.

Значит, у него есть стыд. Есть желание быть правильным. И это можно настраивать.

Саймон выдыхает. Почти не слышно. Элира заметила.

Это выдох не усталости. Это: «Понятно. Ты и правда такой».

Дальше Саймон интересуется спокойно, даже чуть лениво:

— Не хочешь выглядеть изнеженным?

Вот это — правильно. Не стыдит. Предлагает озвучить. Даёт возможность признаться.

И Нейт не отступает. Улыбается — едва. Уголком губ.

— Я не против быть изнеженным. Если это будет кому-то приятно.

Формулировка — безупречна. И абсолютно тревожна. Он не лжёт. Он действительно так думает. Его желание быть приятным — не стратегия. Природа. Собственное удовольствие — через желание другого. Не «я хочу», а «если вы позволите — я стану». Это не кокетство. Это основа.

Саймон не смеётся. Не отвечает иронично, хотя мог бы.

Он разрешает:

— Тогда выбирай.

Нейт нажимает. Пирог. Чай с мёдом. И добавляет куриный бульон.

Элира кивнула.

Сбалансировал.

Где-то внутри у нее появляется почти... тепло. Он не играет в образ. Он искренне боится быть «слишком». И при этом — старается быть подходящим. Красиво старается...

— Скажи, ты понимаешь, куда попал?

Саймон не играет в наставника. Он озвучивает рамку.

Пауза.

И Элира уловила это в кадре: Нейт думает. Не отвечает сразу. Не бьёт в точку — но пытается быть честным.

Не до конца — но он хочет быть тем, за кем возвращаются. Формулировка — красивая. Даже слишком. Но пока — можно. Он не просит внимания. Его цель — стать подходящим.

И финальный блок:

— Ты — первый, кого взяли не за прошлое, а за то, что в тебе уже есть. По природе.

Элира следила за реакцией.

5. Только для своих

Нейт всё ещё чувствовал вкус пирога на языке. Сладкое сбилось в уголке рта, тело не до конца отпустило — ни напряжение, ни желание быть хорошим.

Саймон рядом что-то пролистывал на коммуникаторе.

Нейт ждал. Ждать он умел.

Браслет на запястье Саймона мигнул. Он нажал, не глядя:

— Лис, ты свободна?

Пауза.

— Подойди, пожалуйста, в лаунж. У нас новичок.

Голос его был ровный, но в этот раз немного мягче.

Нейт чуть напрягся. Он не знал, кто такая Лис, и зачем её вызвали.

Через несколько минут она появилась — подошла легко, почти бесшумно. Рыжие волосы собраны в хвост, но пряди всё равно выбивались. На висках — влажный блеск, кожа чуть теплее после движения. Гибкое тело — как у танцовщицы. Или кошки. Лицо — открытое и красивое сразу, без позы, как будто она не пытается нравиться, но всё равно нравится. Глаза смотрели спокойно, и от этого рядом с ней становилось тише. Радужка — серая, значит из служебной касты.

Саймон кивнул в сторону Нейта: — Познакомься. Это Нейт. Только прибыл.

— Лис, одна из наших, — сказал Саймон. Это не требовало пояснений: значит, она такая же, как он.
Он бросил взгляд на её волосы, чуть влажные у корней, и дыхание — всё было ясно.
— Извини, выдернул тебя из зала.
— Ничего, — отозвалась она. — Я уже закончила на сегодня.

Саймон повернулся к Нейту:
— Он идёт в зону приватников. Я подумал, ты можешь его проводить.
И, чуть мягче:
— Показать, где что. Без экскурсии. Просто — по-человечески.

Она перевела взгляд на Нейта. В глазах — не оценка. Не интерес. Просто взгляд. Тёплый, как кружка в ладони.

— Привет, красавчик, — сказала она.

Нейт кивнул и почему-то сразу почувствовал, что она ему нравится.

— Пошли, покажу, где теперь твоя берлога, — Лис кивнула, и её шаги зазвучали по коридору мягко, почти неслышно.

Он послушно двинулся следом. Они свернули в галерею с полупрозрачными стенами, за которыми мелькали силуэты и линии тренажёров. Там пахло чуть холоднее, тянуло сухим воздухом кондиционеров. Пространство было светлым, глубоким — как под водой.

— Это фитнес-зона. — Лис не оборачивалась, но говорила ровно, не слишком громко. — Обязательная часть расписания. Поддержание формы, динамика, гибкость. Всё фиксируется, всё видно. Ты теперь на витрине.

Нейт кивнул, не думая. Слова пролетели мимо ушей. Он глянул на стекло — и на миг увидел свое отражение рядом с её силуэтом. Тонкий, собранный. Как будто уже знал, как должен выглядеть.

— Там — ресторан, — Лис махнула рукой в сторону следующей арки. — Выбор есть, но лучше ориентироваться на рекомендации. Программа питания, калории, вода — всё индивидуально.

Она обернулась, взглянула прямо, с лёгкой улыбкой:

— Но если захочешь что-то вредное — можно. Главное, чтобы глаза блестели. — Она смотрела чуть дольше, чем требовалось.

Нейт не удержался и улыбнулся в ответ. Она ему нравилась — просто, без опаски. Как будто рядом с ней можно было дышать свободно.

Дальше они прошли мимо зоны с ароматами — тёплыми, сладкими, расслабляющими. Спа-салон. Лис не комментировала — только кивнула. Как будто: всё это успеется.

Наконец они поднялись по винтовой лестнице. Звуки позади начали глохнуть, как будто их отрезали. Свет стал мягче, приглушённый, воздух — чуть теплее, с лёгким оттенком кофе. Он почувствовал это телом. Как будто входил в безопасный дом.

— Вот тут — наше пространство. — Лис остановилась перед полупрозрачной дверью. За ней мерцал свет, слышались голоса. — Зона отдыха. Только для своих. Здесь всё — по-человечески.

Они вошли. Внутри было почти уютно: низкие диваны, тёплый свет, книги, планшеты, кружки. Люди. Несколько человек — кто-то смеялся, кто-то говорил, кто-то просто лежал, вытянув ноги на пуф.

Разговоры стихли, когда он вошёл. Несколько взглядов — не враждебных, просто оценивающих. Один парень кивнул. Девушка в кресле подняла бровь, но улыбнулась.

Лис ничего не сказала. Просто провела его к кофемашине, на ходу открыла тумбочку и достала тяжёлую кружку с выбитым краем. Тёмную, как будто обожжённую.

— На вход, — тихо сказала она. — У нас так. Один глоток — и ты с нами.

Нейт взял кружку. Запах кофе пробрался под кожу — насыщенный, глубокий, почти сладкий. Он сделал глоток. Обжёгся, но не отпустил.

Разговоры вокруг возобновились. Кто-то шутил. Кто-то травил байки. А он просто стоял с кружкой горячего кофе и чувствовал, как напряжение в груди отступает. Как будто его впустили.

— Пойдём. Покажу твою комнату, — сказала Лис, и он снова пошёл за ней.

Коридор, куда они свернули, был тише. На панелях — тени ветвей, как на стекле в дождливую ночь.

Лис набрала код на сенсорной панели, и дверь открылась бесшумно.

— Вот. Пока твоя. — Она отступила в сторону, давая ему войти.

Комната была простой. Аккуратная постель. Кресло. Тумбочка. Чисто. Без запахов. Пространство было оформлено — но не обжито. Он это чувствовал телом.

— Тут тихо, — сказала Лис. — Стены изолируют звук. Вход — только по коду. Никто не зайдёт, если не захочешь.

Он снова кивнул. Пальцы скользнули по подлокотнику кресла — ткань чуть шершавее, чем ожидал. Это почему-то успокаивало.

— Гардероб сейчас базовый. — Лис кивнула на шкаф. — Потом будет примерка, подберут стиль. — Лис чуть наклонила голову. — Ты — красивый. Это важно. Но важнее — как ты этим дышишь.

Он не понял сразу. Но кивнул.

— Здесь держатся за тех, кто умеет быть собой, — добавила она. — Даже на сцене. Особенно на сцене.

Лис задержалась у выхода, опираясь плечом о косяк.

— Хочешь — зови. Не хочешь — просто отдыхай. Мы это уважаем.

Она чуть кивнула, не прощаясь, и вышла, оставив за собой тишину и аромат кофе.

Нейт остался один. Впервые за долгое время, не в демонстрационной, не на продаже. Просто в комнате, которая принадлежала ему. Теперь.

Комната была тихая. Даже слишком.