Возьми мое сердце

Глава 1 - Не по протоколу

Приемный покой — это отдельный мир в больнице со своими законами и нормами. А смена в приемном покое — это мир приглушенных огней, назойливого писка аппаратуры и тихих стонов за тонкими перегородками.

Сегодня мне посчастливилось здесь дежурить и я стоял у койки вновь поступившего к нам на скорой пациента и слушал. Не пациента, а тишину между вдохами. Свист кардиомонитора сливался с гулом люминесцентных ламп, создавая звуковой коктейль, от которого через восемь часов начинает болеть голова.

— Смотрите, — сказал я, голос мой звучал хрипло от усталости. Я провел пальцем по экрану, где прыгала кривая. Агния, медсестричка с глазами испуганной косули, смотрела то на график, то на меня. — Видите этот скачок? Не до, не после, а ровно в момент, когда он пытается сжать кулак. Это не эпилепсия. Это зажатый нерв и классическая паническая атака в нагрузку.

— Но МРТ чистое! — выдохнула она, и в ее голосе слышалось неподдельное недоумение.

«Как же вы все заучено мыслите», — пронеслось у меня в голове.

— Потому что искали не там, — резко повернулся я к пациенту. Мужчина, сорок пять лет, программист. Позвоночник застыл в одной позе, мышцы шеи — камень. — Иван, когда вас в последний раз на массаж от рабочего стола вытаскивали?

Он лишь бессильно мотнул головой. Что ж. Длинными пальцами, которые еще помнили, как держать хирургический скальпель, а теперь предназначены лишь для того, чтобы ставить капельницы, я нашел точку у самого основания его черепа. Надавил. Раздался знакомый до тошноты хруст, и тело пациента резко обмякло, будто из него вытащили стержень. Судороги прекратились.

— Вот и все лечение. Отпуск, хороший мануальщик и отмена карбамазепина, который вам зря печень сажает, — отчеканил я, вытирая руки антисептической салфеткой. Запах спирта ударил в нос.

В дверях, как страж ада, уже стояла старшая медсестра Марина Игнатьевна. Лицо ее было вытянутым и недовольным от природы, а сейчас и вовсе напоминало старый чернослив.

— Соколов! Вы что это опять себе позволяете? Ставите диагнозы? Назначаете лечение? То, что дежурного врача срочно выдернули в операционную для консультации, не дает вам никакого права тут командовать!

Меня передернуло. Не от ее тона, а от этого вечного «Соколов». Как будто я никто. Как будто я не три года своей жизни потратил на то, чтобы спасать тех, кого они списывали со счетов.

— Констатирую факты, Марина Игнатьевна. Смотрите — не дергается, — я выдавил беззаботную улыбку. Пусть думает, что мне плевать. Так и есть. Почти.

— Ваше дело — уколы ставить и приборы проверять! — прошипела она, и брызги слюны блеснули в свете ламп. — И приберите эту вашу… гребенку! — она мотнула головой в сторону моего хвоста. — Вам здесь не тусовка в баре.

Я не стал спорить. Не ради себя, но ради Крылова. Он и так на свой страх и риск вцепился в меня, как будто я чего-то стою. Я просто кивнул и прошел мимо нее, оставив за спиной возмущенное фырканье и восторженный взгляд Агнии. Обожание этой девочки было таким же назойливым, как писк мониторов.

До конца смены еще четыре часа. Выйдя через служебный вход на внутренний двор, я прошел к месту для курения. Давно бы пора бросить эту дурацкую привычку, но врачи, особенно я, склонны к саморазрушению. Психика требует хоть какого-то клапана, чтобы стравливать давление, которое накапливается после каждого спасенного — или не спасенного — тела.

Зажигалка дрогнула в пальцах, пламя осветило на мгновение огрубевшие костяшки. Я затянулся, и, запрокинув голову, смотрел на грязновато-голубое небо большого города. Где-то там, за этой световой завесой, были звезды. Когда-то я и сам чувствовал себя немного звездой, восходящей на московском медицинском небосклоне. Теперь же я был просто тенью в провинциальной больнице, человеком с выжженной биографией.

Вибросигнал телефона в кармане штанов медицинской формы оповестил, что у нас новое «поступление», и моя сигарета так и останется недокуренной. Я с отвращением раздавил окурок о бетонный парапет и, выдохнув струйку дыма вместе с паром, направился обратно, к своим ночным владениям.

Чем ближе я подходил к приемному покою, тем слышнее становилась сирена скорой помощи, ее воющий звук врезался в ночную тишину, словно нож. Я ускорил шаг, а затем и вовсе перешел на бег, подскакивая к подъехавшей машине как раз в тот момент, когда задние двери распахнулись.

— Парни, привет, — кивнул я санитарам, привычным движением помогая им зафиксировать каталку. — Кто тут у нас?

— Да вот, женщина вышла погулять с песиком и в подворотне нашла тело, — бойко начал отчет один из них, пока мы вместе выгружали бесчувственного мужчину. — Быстро вызвонила ментов и скорую. В сознание не приходил.

Я наклонился над пациентом, включая внутренний сканер. Крупный мужчина, на вид лет пятьдесят, одетый в дорогой, но теперь помятый и грязный костюм. Сквозь запах дорогого парфюма пробивался едкий, сладковато-горький дух перегара, смешанный с запахом мочи. Голова была разбита — глубокая рваная рана на волосистой части, кровь сочилась медленно, местами уже подсохшая, запекшаяся. Лицо бледное, с землистым оттенком. Без сознания.

— Ладно, поехали, живо! — скомандовал я, и мы покатили каталку по длинному коридору в сторону перевязочной.

Мои пальцы сами собой нашли пульс на его запястье — нитевидный, частый. Дыхание поверхностное. Пока катили, я уже составил первичный план: очистить и обработать рану, оценить степень черепно-мозговой травмы, поставить капельницу, чтобы поднять давление и вывести его из шока. Стандартный алгоритм. Но что-то щекотало внутреннее чутье, ту самую медицинскую интуицию. Что-то было не так.

В перевязочной, под ярким светом ламп, пока Агния суетливо готовила инструменты, я начал первичный осмотр. Реакция зрачков на свет была вялой. Пока я обрабатывал рану, проверяя, нет ли вмятин или осколков кости, мой взгляд упал на его руки. Ухоженные руки, мягкие, без следов тяжелого труда. Но на сгибе между большим и указательным пальцем левой руки я заметил едва различимый, но знакомый узор — крошечные, почти зажившие точки. Следы от инъекций. Не те, что оставляют капельницы в больнице, а те, что остаются от систематического введения наркотиков.