Впусти меня, моя зависимость

1

— Здравствуй, Лесник.

Делаю глубокий вдох. Лёгкие как будто совсем не насыщаются кислородом, из-за чего я чувствую лёгкое головокружение и ноющее покалывание в кончиках пальцев.

— Привет, Александра, — весёлый мужской голос из динамика вызывает у меня истеричный смешок. — Как дела? Дай угадаю, есть не очень приятный повод для твоего звонка?

— Верно, — поудобнее устраиваюсь на жёсткой деревянной лавке и с наслаждением вытягиваю затёкшие ноги. — Ане нужна твоя помощь. Она позвонила мне с какой-то заброшенной базы на конце города. Сказала, не знает, где точно находится.

— Сколько времени прошло? — у собеседника разом пропадает вся беззаботность, уступая место хладнокровию и жёсткости.

— Всего минута, — исподлобья поглядываю на квадратные настенные часы. — Я сразу набрала тебе. Аня звонила с неизвестного номера, успела сказать, что её привезли в подпольную клинику для изъятия органов. Она слишком рано отошла от наркоза, пришла в сознание и улизнула.

— Долго длился разговор?

Он чем-то неприятно шуршит в трубке, из-за чего я болезненно морщусь.

— Нет, — покачиваю головой, как будто мужчина сидит напротив и видит мою ответную реакцию. — Секунд двадцать, не более. Аня понимает, что чужой телефон могут отследить.

— Я понял тебя, Александра. Найду Аню и привезу домой. Но учти, за ней будет должок передо мной. И с этими нелегалами тоже разберёмся.

— Ладно, — кончиком резинового белого тапка провожу по чистому кафелю. — Ты будешь не один?

— Да, со мной будет Шаман.

Против воли пальцы с силой впиваются в смартфон. Меня изнутри обжигает и жаром, и холодом одновременно. Кажется, от услышанного я несколько секунд нахожусь где-то вне нашего пространства.

— Ты будешь ему должна.

В телефоне раздаются короткие гудки, сигнализирующие о том, что разговор окончен. Я крепко зажмуриваюсь, в тупой попытке обмануть себя, что слова Лесника о моём долге перед Шаманом - чистейшая брехня.

Нет, моя попытка бежать от реальности, вот это херня. Конечно, Лесник сдержит своё слово, тут без вариантов. Пусть Аня потом сама решает, чем будет платить за спасение своей проблемной шкуры.

Око за око, как говорится.

А я? На кой хер он собирается привлечь Шамана к поискам? Меня совершенно не прельщает перспектива стать его должницей.

Честно говоря, я до одури боюсь этого мужчину.

Эти двое - хорошие приятели моего покойного отца.

И если Лесник, весь такой с виду беззаботный, вечно на приколе, и очень даже обаятельный, вызывает у меня искреннюю симпатию, то с Шаманом полностью противоположная история.

Он всегда хмурый и суровый, смотрящий на всех исподлобья. Совсем не в моём вкусе, некрасивый из-за своего шрама и слепого глаза, я бы сказала, имеет весьма отталкивающую внешность.

И этот мужчина садист. Я имела неосторожность наблюдать, как он избивает молодую женщину. Сильно и агрессивно, пиная несчастную ногами посреди гостиной, в окружении трёх охранников моего отца.

Клянусь, у меня появился первый седой волос от увиденного. Я тогда оцепенела от леденящего душу страха и широко распахнутыми от ужаса глазами, даже не моргая, просто смотрела на зверское избиение.

До сих пор помню до мелочей ту страшную картину...

...как хрупкая женская фигурка, пытаясь защититься, старается прикрыть голову ладонями. Поджимая под себя ноги, коленями закрывает живот...

... агрессивные и мощные удары взрослого мужчины приходятся по плечам, спине и бёдрам. Он явно не жалеет сил и осознает всё происходящее...

...на белом паркете нашей гостиной образуется небольшая лужица крови, а многочисленные кровавые капли, то и дело, разлетаются в разные стороны вместе с тихими, едва заметными болезненными стонами...

И именно после того момента, я, и без того смотревшая в сторону Шамана косо, вовсе стала его избегать. Конечно, в том доме, где обитал отец, мы с сестрой не жили, только изредка приезжали в гости.

Тем не менее, папа умудрялся привозить этих двоих к нам в трёхкомнатную квартиру. Как специально, Шаман, к моему огромнейшему сожалению и страху, бывал в гостях намного чаще, чем Лесник.

Благо, что меня или не было дома, или я отнекивалась от встречи с ним, имитируя бурную деятельность и серьёзную занятость личными делами, из-за чего за незваным гостем ухаживала сестра.

Да, меня гложет страх перед ним даже спустя столько лет. По собственной воле и в здравом уме, я осознанно и весьма успешно избегаю Шамана, неосознанно боясь и проецируя то избиение на себя.

Мне кажется, что если я сделаю что-то не то, меня ждёт незавидная участь. Раньше я успокаивала себя тем, что рядом всегда был отец, и Шаман не позволил бы себе даже пальцем меня тронуть.

Сейчас понимаю, что защиты у меня нет.

После смерти отца в эмиратах, его бизнес отошёл некоему Азару. Он сам лично почему-то передал своё дело ему. Что там за махинации происходили, и кто виновен в смерти папы, я до сих пор не знаю.

Но понимаю, что с тех самых пор моя жизнь полетела в тартарары.

Мы с сестрой даже не сразу смогли попрощаться с отцом. Понадобилось достаточно времени, чтобы его останки привезли на родину. И только после этого нам удалось организовать ему скромные похороны.

А деньги на счёте таяли на глазах.

Аня, моя ветреная и глупая младшая сестрица, привыкшая жить на широкую ногу, тосковала совсем недолго. Быстро оклемалась и продолжила свою разгульную жизнь.

Сколько раз я вытаскивала из передряг, не сосчитать. Все эти её походы по злачным местам с сомнительными компаниями, которые менялись весьма часто, ни к чему хорошему не приводили.

Раньше мы постоянно ссорились по поводу её аморального образа поведения. Потом я привыкла и смирилась, позволила ей жить собственной жизнью и самой нести ответственность за недальновидные поступки.

Её мама, моя мачеха, в наши взаимоотношения не вмешивается. С Аней у неё до сих пор плохие отношения, а я её уважаю, как женщину, которая подарила мне материнское воспитание и заботу.

2

Так что мне приходится перебиваться любыми заработками. Сейчас я работаю на полставки в больнице санитаркой, находясь на декретной должности.

Ещё тружусь официанткой в ночном клубе. Зарплата неплохая, но к концу смены я чуть не валюсь с ног. Да и контингент в данном заведении неплохой, часто перепадает что-нибудь на "чай".

Денег хватает впритык. Нужно оплачивать коммунальные услуги, покупать продукты нам с сестрой и Верой, и хоть как-то обеспечивать её минимальными лекарствами.

Хотя, от сестры тоже есть польза. С её огромным аппетитом, дома Аня практически ничего не ест. Перебивается перекусами где-то на своих гулянках, шастает по ресторанам с ухажёрами.

Мне это только на руку. Я вообще могу заработаться и забыть поесть. Или мне банально не хватает денег. С зарплатой примерно в тридцать тысяч, достаточно непросто содержать трёх человек.

Город у нас небольшой. И в нормальной работе мне отказывают по понятным причинам. Опять же, из-за отца и его нелегального бизнеса.

"Неблагонадежная".

Так меня называют. За глаза говорят, что "яблоко от яблони недалеко падает, и я обязательно пойду по стопам непутёвого папаши".

И пошла бы, будь моя воля. Но после того, как отца объявили в розыск, мы с Аней и Верой стали жить ещё более скрытно, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимание.

Когда страсти улеглись, а наша семья перестала представлять для полицейских хоть какой-то интерес, Аня уже успела стать подростком, активно начала вести себя развязно и аморально.

Я, более сдержанная и аскетичная, никогда не принимала её жизненную позицию: "жить сегодняшним днём и не думать о проблемах".

Да, это круто, кайфовать и следовать своим желаниям. Но холодильник сам себя не заполнит продуктами, не будет гореть свет во всех комнатах, а вода сама собой не станет течь из крана.

За всё это надо платить. И не телом, как она привыкла, а деньгами. А чтобы были деньги, нужно работать. Вот и вся арифметика.

Но сестра вряд-ли когда нибудь додумается до подобной простой и жизненной философии. Она вообще редко думает и крайне эгоистична.

Хоть я и люблю эту непроходимую тупицу, но сегодня особенно сильно хочу надавать ей по пустой голове хороших тумаков.

Или выселить нахер из квартиры вместе с безмерным количеством её чемоданов. И пусть валит куда хочет. Если в двадцать лет мозги отсутствуют напрочь, как и инстинкт самосохранения, это не мои проблемы.

Знаю, что не сделаю этого. Остыну, погоняю в голове тревожные мысли и успокоюсь. Не смогу выставить сестру за дверь, знаю, что она без меня пропадёт.

Сгинет где-нибудь в тёмной подворотне в обществе таких же конченных, как и она сама.

До сих пор помню её шестнадцатилетие. Мы с Верой до самого утра обзванивали всех знакомых, больницы и морги. Вера тогда измучилась с высоким давлением и не могла оторваться от успокоительных капель.

Эта малолетка не брала трубку, просто пропала, так и не придя со школы. Я собиралась идти и искать её, но Вера не отпустила одну куда-либо ночью.

На утро сестра заявилась абсолютно в коматозном состоянии. С дебильной и пьяной улыбкой сообщила, что её день рождения прошёл просто отлично.

— Секса с тремя мужчинами у меня никогда не было. И это было отпадно!

Блять, я думала, что Веру после таких слов инфаркт на месте схватит. Никогда не помню, чтобы она так отчаянно плакала, уронив голову на кухонный стол, за которым мы просидели много часов в тревожном ожидании.

Я тогда впервые ударила сестру. Что есть силы влепила ей пощёчину. Она так и не поняла причину моего поступка, сильно обиделась на нас с Верой.

На меня, что строю из себя главную. А на Веру, что она её никогда не любила. Хотя, это не так. Вера с неё всегда пылинки сдувала, выполняла малейшую прихоть, даже голос никогда не повышала.

А может стоило бы. Чтобы не выросло такое неблагодарное чучело.

К любимому медовому торту, который испекла Вера на её день рождения, Аня демонстративно не притронулась.

И с того дня началось тихое противостояние между нами двумя. Более того, сестра выжила родную мать из дома своим гадким поведением.

Честно, я собиралась выгнать Аню куда подальше. Но Вера, всегда мягкая и совершенно неконфликтная, сама переехала в маленькую однокомнатную квартиру.

Чего сестра добивается на самом деле, я всё ещё не понимаю. Не знаю, чем могу ей помочь и в каком возрасте пропустила ту самую точку невозврата.

К психологу она отказывается идти наотрез, говорит, что полностью здорова.

Мы же с Верой пришли к выводу, что из-за нехватки отцовской любви, Аня пришла к такому образу жизни. Сюда же отлично вписалась его наследственность и её крайняя избалованность.

А сейчас его нет с нами. Как и нет денег, имущества, охраны. Практически не осталось знакомых, но и вместе с этим, с крайней осторожностью отца, не осталось каких-то долгов и проблем.

Я бы не потянула ещё и долги возвращать. Пришлось бы становиться в ряд к местным проституткам. Только Вере не стала говорить, незачем нагружать её лишними проблемами.

От усталости прикрываю глаза. Сегодня ещё вечерняя смена в клубе. На утро точно где-нибудь свалюсь от жесточайшего недосыпания. И поделом мне, столько работать.

В этом крыле больницы идут ремонтные работы. Но рабочие на сегодня закончили, и я могу почти спокойно посидеть в полном одиночестве, поджав под себя ноги, и положить голову на колени.

Надеюсь, Лесник разберётся, с каких это пор у нас в городе появился рынок торговли органами. Нет, правда, чересчур мутная история. Даже близко не припомню подобного.

Да, имеется нелегальная торговля запрещенными веществами и лекарствами, содержание борделей и клубов.

Но на этом всё. Бандитов и криминальных авторитетов можно на пальцах рук пересчитать. Я всё же слежу за сводками и знаю, что происходит в городе и его окрестностях.

Осторожность никогда не бывает лишней. Никогда не знаешь, кто сегодня может оказаться здесь проездом. На такой случай у нас с Верой припрятаны рюкзаки с поддельными паспортами и деньгами.

3

Элитный посёлок в черте города, чтоб его. Пока доехала, думала, откинусь прямо в этом душном и переполненном автобусе.

Понимаю, все домой едут или спешат по делам. Но на какой хер лезть, если видишь, что даже стоячих мест больше нет?

В чём удовольствие быть зажатым со всех сторон, не понимаю. Или все, как я, спешат и уже опаздывают на отработку долга?

Я вот задержалась на смене.

Администратор привык, что после вечерней смены я практически всегда остаюсь в ночную. А тут ручкой помахала, рюкзак за спину, и дала по газам.

Конечно, управляющему не понравилось. Он вспылил, и я вслед за ним. Поругались, на чём свет стоит. Привык, сука, что я работаю как ишак, и никогда не отказываю.

Сказал, подумает о нашем дальнейшем сотрудничестве. Мол, нужны ли ему такие безответственные сотрудники.

Ну знаете ли, я не растерялась, высказала всё, что думаю.

В общем, теперь я в клубе больше не работаю. А может оно и к лучшему. Вон оказывается обо мне администратор какого мнения.

Отказала один раз, и всё, сразу плохая. Хороших поступков мы ведь совсем не замечаем. И то, что я, в отличие от других официантов, закрываю глаза на многочисленные нарушения, тоже как-то подзабыли.

Из-за всего произошедшего настроение совсем на нуле. Более того, я мрачно иду вдоль аллеи и хладнокровно наблюдаю, как уходит последний автобус в сторону дома.

Идти мне пешком через весь город, не иначе. Самое то, после двух отработанных смен. Ночная прогулка, всё такое. Ещё говорят, что ходьба полезна.

Убойное утверждение, учитывая то, что у меня сейчас ноги просто отвалятся.

Подхожу к двухэтажному особняку с огромными коваными воротами. На входной двери табличка с адресом.

Богемный переулок, 3.

Надо же, раньше её не было.

Без особо энтузиазма нажимаю на кнопку домофона и тяжело вздыхаю. Сейчас бы оказаться дома, с кружкой горячего чая, укутаться в мягкий плед, и мониторить вакансии.

А вместо этого, я, злая, голодная и уставшая, приехала отрабатывать долг перед самым ужасным человеком на моей памяти.

Только потому что моя бестолковая сестра в очередной раз влипла в серьезную передрягу.

И сука, прям злость на неё берёт. Не знаю, как она будет со мной рассчитываться. Но должок передо мной у неё знатный получается. Аня теперь у меня на коротком поводке будет, уж я об этом позабочусь.

Дверь открывает один из охранников. Устало обводит взглядом местность и пропускает меня вовнутрь.

— Здравствуйте, Александра, — трое крепких мужчин вразнобой здороваются со мной своими басистыми и прокуренными голосами.

— Здрасьте, — отвечаю не очень охотно. — Лесник у себя?

— Да, — тот мужчина, который открыл дверь, как-то неловко ведёт плечом. — Я вас провожу.

Сервис, однако. Хотя, вслух я ничего не говорю. Так и следую за сопровождающим, не убирая руки из карманов. На внешнее убранство дома не смотрю, как-то совсем не до этого.

По-хорошему, договориться бы с Лесником. Пусть моя бестолочь ещё и с Шаманом рассчитается. А что? Всё по-честному. Она наворотила дел, пусть теперь сама выкручивается.

— О, Александра, — Лесник, развалившись на кожаном диване в гостиной, как-то странно улыбается. — Я смотрю, ты не торопишься.

— Задержалась на работе, — оставляю свою спортивную куртку на вешалке возле входа. — Как Аня?

Без приглашения подхожу к столу и усаживаюсь в кресло. Наблюдаю, как мужчина неспешно наливает в рюмку янтарную живительную жидкость.

— Нормально, — протягивает мне рюмку, наполненную алкоголем. — Твой любимый коньяк. Я всё ещё помню твои вкусы.

— Спасибо, — с заметным воодушевлением опрокидываю полностью всю рюмку залпом.

Какое удовольствие!..

На несколько секунд расслаблено прикрываю глаза, ощущая, как алкоголь тёплой волной медленно растекается по всему телу, снимая усталость и раздражение.

Как давно я не брала в рот ни капли спиртного. Банально не хватало денег на остатки былой роскоши, пусть даже и такой незначительной.

Даже закуска не нужна. Мой любимый коньяк пятилетней выдержки пьётся достаточно мягко, насколько это возможно для крепкого алкоголя.

Пожалуй, ещё несколько таких рюмок, и я вполне буду настроена на душевный разговор.

— Нашёл твою сестричку на заброшенном заводе, как ты и сказала, — Лесник наливает себе в стопку текилу. — Надо же, я думал, у неё врождённый кретинизм. Нет же, всё-таки смогла сориентироваться.

— Выбора не было, — не сдерживаю язвительную насмешку. — Где она теперь? Осталась или сбежала?

— Осталась, — щёлкает полупустой зажигалкой, поджигает сигарету. — Спит в комнате. Сбежать у неё явно не получится, даже при всём её желании. Думаю, Аня ненадолго задержится.

— Ладно, — без интереса пожимаю плечами. — Что там с моим долгом? Может, сестра сама его выплатит?

— Нет, — заметно прищуривает глаза. Медленно оглядывает меня внимательным взглядом. В каком-то странном удовольствии растягивает слова. — Видишь ли, свой долг передо мной она отработала. А ты должна теперь Шаману, за то что он помог вытащить твою сестру и накрыл сеть нелегальной торговли.

Я лишь поджимаю губы. Должна, но не обязана. Но вслух ничего подобного не говорю, пока ещё в своём уме. Понимаю, кто передо мной находится. И какие последствия могут быть.

— Что мне нужно сделать? — обречённо откидываюсь назад. Слышу, как в голосе проскальзывает заметное смирение.

— А что ты можешь, Александра? — Лесник иронично изгибает брови. Продолжает насмехаться. — Денег у тебя нет, да и Шаман в них не нуждается. Каких-то особых умений тоже не наблюдается. Единственное, что ты можешь, это предложить своё тело, разве нет?

Я в страхе стискиваю челюсть.

Убойно, но он прав. Ничего путного предложить матёрому криминальному авторитету не могу. При всём желании, вряд-ли найдётся что-то ещё, что сможет заинтересовать взрослого самодостаточного мужчину.

Но чтобы трахаться с ним?..

4

В спальню Шамана захожу без стука. Сквозь приоткрытую дверь доносится лёгкий сквозняк, вызывая у меня и без того неконтролируемую дрожь.

Шаг вперёд - и будто в омут с головой. Без единого шанса на спасение. Словно трясина сейчас затянет, и я не смогу выбраться.

Липкий страх терпкой волной проносится по всему напряжённому телу, оседая неприятным горьким послевкусием где-то в горле и почему-то на кончике языка.

Перед глазами сразу же появляется тот нелицеприятный образ, вынуждающий меня в нерешительности замереть возле двери и прижаться к ней спиной.

Довольно развитые инстинкты оглушительно вопят, чтобы я поскорее уносила ноги. Но разум деловито и хладнокровно напоминает, что отчасти, благодаря Шаману, моя сестра сейчас в безопасности.

И только за этот его поступок я должна быть готова на что угодно. Мужчина волен делать всё, что ему вздумается. И к моему сожалению, будет полностью в своём праве.

Или я могу проявить инициативу. Заполучить некую иллюзию контроля над ситуацией и вседозволенности. Наверное, так мне будет легче морально настроиться на близость с ним.

Выдыхаю слишком громко, из-за чего Шаман резко поворачивает голову. В глазах мелькает явное непонимание, а рука, что-то активно пишущая в блокноте, неуверенно замирает.

Воздух накаляется стремительно. И как будто смертельно для меня. Потому что кожей ощущаю вполне ощутимые вибрации, распирающие меня изнутри просто до предела.

Его взгляд разрывает настолько, валит наповал, что мне хочется скатиться на пол и инстинктивно прикрыть голову руками.

Но вместо этого я делаю медленный шаг вперёд. Ощущаю заметную дрожь в коленях, но всё равно продолжаю двигаться по направлению к столу.

Шаман продолжает смотреть, даже не моргает. В его глазах нет привычной суровости, только какие-то странные и непонятные для меня эмоции.

— Здравствуй, Саша.

Всего два слова, и я уже готова покаяться даже в несуществующих грехах. Его тембр, всегда слишком серьёзный и властный, вообще напрочь выбивает почву из-под ног, моментально лишает уверенности.

— Здравствуй, — ощущаю предательскую дрожь в голосе. Чуть медлю. — Шаман.

Мужчина, сидящий ко мне вполоборота, разворачивается всем корпусом. Уверенно складывает руки на подлокотниках офисного кресла, как-то высокомерно поднимает голову.

Я, при всей уверенности в собственных силах, чувствую себя маленьким затравленным зверьком. Или овцой на заклание. И то и другое подходит как нельзя лучше.

— Спасибо, — складываю руки на груди, чтобы хоть как-то от него закрыться. — Что помог с сестрой. Она многое для меня значит.

Быстрым движением откидываю волосы в сторону. Вынуждаю себя, пока ещё есть жалкие крохи решительности, опуститься на колени между разведённых мужских ног.

Краем глаза невольно замечаю, как его пальцы с силой впиваются в кожаную обивку. Когда как мои пальцы умело опускаются на стальную пряжку большого ремня.

В голове мелькает дотошная мысль, упорно набатом стучащая по ушам.

Сейчас он меня оттолкнет, скажет, что секс со мной ему не интересен. И вообще, в какой-либо другой благодарности не нуждается.

Тогда я с чистой совестью смогу улизнуть, даже не тратя время на прощание.

Но нет.

Шаман не двигается и ничего не говорит. Только смотрит чересчур пристально и внимательно. Вижу, как от перенапряжения на лбу проступают несколько вен, а челюсть непроизвольно сжата.

Едва сдерживаю истеричный смешок.

Да уж, за проделки сестры я ещё не сосала. Вообще-то, партнёров у меня было немного. Их можно сосчитать на пальцах одной руки, и даже свободные пальцы останутся.

К близости я отношусь крайне положительно, но предпочитаю не вступать в сомнительные связи. Нафиг надо, себе дороже. Лечись потом от инфекций, передающихся половым путём.

Аня этим периодически страдает. Я же стараюсь следить за своим здоровьем. К тому же, не на помойке себя нашла, чтобы трахаться с кем попало.

Ладно, Шаман не в счёт. Я ему должна.

И в таких исключительно редких случаях, предпочитаю платить деньгами. Досадно, что сегодня этот вариант совершенно неприемлем и не интересен для мужчины.

Быстрым движением расстёгиваю пуговицу и ширинку. Чуть припускаю классические чёрные брюки и такого же цвета боксеры.

Разум, в край охреневший от происходящего, напрочь отказывается работать.

Остаются только заученные движения.

Весь спектр эмоций, бушующий взрывным ураганом где-то в области живота, благополучно затихает. И правильно, что мозг решает абстрагироваться и не желает получить психологическую травму.

Было бы замечательно, не вспомни я потом о произошедшем.

Горячими пальцами провожу по не менее горячему члену, наблюдая, как он стремительно увеличивается в размерах от моих осторожных, почти ласковых прикосновений.

Обхватываю его полностью, пытаюсь привыкнуть и настроиться на нужный лад. Ощущаю пульсацию в ладони.

Комфортный размер.

Тут же импульсивно и больно прикусываю зубами внутреннюю часть щеки. Нашла о чём думать, идиотка. Какая мне нахер разница, какого размера его член.

Хоть большой, хоть маленький. Всё равно терпеть. Немного времени, и больше подобное никогда не повторится, к моей огромной радости.

Благо, я не страдаю стеснительностью. И поэтому, без какого-либо смущения, обхватываю головку губами.

Чувствую, как мужские бедра тут же вздрагивают. Ловлю для себя комфортный ритм, не быстрый, но и не медленный.

Использую глубокое всасывание, позволяю Шаману полностью войти на всю длину. Когда член касается горла, а я упираюсь подбородком в мошонку, его дыхание учащается.

По спальне разносится тихое, едва слышное причмокивание, вкупе с тяжёлым возбуждённым мужским дыханием.

Член, обильно смазанный моей слюной, легко скользит туда-обратно. И если честно, какого-то особого отвращения я не испытываю.

Обычный минет. Если закрыть глаза, то можно представить какого-нибудь безликого мужчину. А так, ничего страшного и ужасающего не происходит. Похоже, я просто себя накрутила, не более.