Временный папа. Привет из прошлого

Глава 1

— Здрасти, — смотрю на пацана и не могу въехать, кто такой и что ему надо. Чешу черепушку, зеваю.

— Ближе к делу, малой, — тороплю, уже жалея, что открыл дверь. Хотя он так настойчиво тарабанил, я уже было решил, что опять кого-то топлю. Блин, зря вообще затеял месть отцу. Хорошо ж жилось в пентхаусе с видом на город. Теперь вот — ютиться в этой халупе.

— Вы же… Гера? — он лезет в карман, вытаскивает телефон, что-то там смотрит, затем на меня взгляд переводит. — Вроде похож.

— Чего тебе надо? — откровенно злюсь.

— Привет, папа, — выдает пацан. Ох, кажись очередной вид мошенничества подъехал.

— И прощай, — бурчу, пытаясь прикрыть дверь. — Ты, малец, адресом ошибся.

— Это вы ошиблись, — не унимается, смотря на меня своими этими огромными голубыми глазами. — Я уже десять лет как родился.

— Ну… поздравляю с рождением. А теперь чеши домой.

— Папа, разве так встречают детей?

Вздыхаю, протирая пальцем переносицу. Это что за супервезение с утра на мою голову? Отец, может, решил проучить? Да ну, не настолько он повернут на своих семейных ценностях.

— Слушай, у меня даже кота нет. Ты глянь, — показываю ему на свой видок и понимаю, что забыл майку нацепить. Дьявол. — Мне тридцать, я не женат и пока не планирую. Какие дети?

— Какие? — пацан закатывает глаза, как будто я тут самый тупой. — Ну я, например. Все в жизни бывает.

— Давай-ка номер своей мамаши, отправлю тебя домой.

— Не получится.

— Значит, в детдом.

-– Теперь понятно, почему тебя мама ненавидит.

— Мама ненавидит? — я чуть не поперхнулся воздухом, уже чувствуя, как башка начинает пульсировать от этого мелкого нахала. — Слушай, малой, ты либо гений мошенничества, либо у тебя воображение как у Спилберга! Какая еще мама?

— Красивая. Но лучше поговорим внутри.

И давай пытаться прорваться в квартиру. Но я быстро пресекаю его. И даже начинаю в голове прокручивать баб, похожих на этого ребенка. На вид ему лет десять. Волосы светлые, стрижка стрем полный. Ну кто сейчас стрижёт мальчишек под “горшок”? Еще и одет, словно из девяностых: рубашка с воротничком, черные брюки, на рюкзаке нифига нет, ну типа брелков или чего-то такого. Короче! Вылизанный до ног.

— Да с хера ли? Слушай, если твоя распрекрасная мать ненавидит меня, то чего пришёл тогда?

– Потому что надо одного придурка отвадить от неё. И без тебя... папа, мне не справиться, — заявляет с таким умным видом, что оскар по нему плачет.

— Придурка? — я чуть не давлюсь собственным возмущением, уже чувствуя, как вены на лбу вздуваются. — Малой, ты вообще в курсе, что я сам придурок по жизни, и мне твои семейные драмы так-то сто лет не упали?

— Ты выглядишь не таким, как он. А он… он странный, и мне не нравится, — он поправляет свой рюкзак, который выглядит, будто его из маминого сундука с девяностых вытащили.

— Слушай, мелкий, я не твой папа, не твой телохранитель и точно не твой личный Рэмбо, чтоб каких-то там ухажеров отваживать! — я пытаюсь захлопнуть дверь, но пацан, как ниндзя, сует свою кроссовку в щель. Черт, да он реально шустрый!

Хопа! И уже в моей хате. Да ну епть! Дети нынче гибридные пошли.

— Эй!

— Прости, пап, но тебе придется мне помочь. Мне больше не к кому пойти.

Закрываю дверь, иду искать свой мобильник. Пора заканчивать этот концерт. Позвоню ментам, пусть выясняют, что это за пацан, с какого дурдома сбежал и что за горе-мамаша у него.

___
Листаем, там еще глава)

1.2

Набираю 112, и иду в зал, где мелкий вовсю изучает территорию. Правда, ведет он себя уже не так нагло, наоборот, скромно садится на диван, оглядывается, губу кусает. Словно ожидал других условий, а не вот таких — стремных.

Ладно, хата не самая убогая, могла быть лучше, согласен, но спор отцу проигрывать не хотелось. Тем более на кону моя будущая должность. Он уперся рогом, что меня не поставит во главу компании, брата старшего посадит Володьку. Да только у Володьки жена такая, сука, она им вертит, как хочет. И я реально очкую, что могу остаться без бабок, акций и хорошей жизни.

Нет уж, буду бороться. Поэтому живу вот — в клоповнике. Через месяц съеду и все. Первая победа моя.

— Слышь, — обращаюсь к пацану. — Зовут-то тебя как?

— Леша, — отвечает с умным видом. Ну, хоть имя нормальное дали, а не какой-то Ярополк, как моя троюродная тетка. Отец тогда долго у виска крутил, и спросил, а что не динозавром назвали. Так-то тоже вариант для имени. Я уж не стал ему ничего говорить, сам-то назвал меня в честь божества какого-то, фантазер блин.

— Леха, давай пока я не позвонил никуда, ты все же честно скажешь, зачем пришел.

— Я уже говорил, ты чем слушал?

Еще и огрызается. Во характер!

— Слушай, я на оленя похож? Я в эти сказки не верю.

Леха смотрит на меня, и видать реально оленя представляет. Е-мае! Отключите у детей интернет, что творит с их бедной фантазией.

— Мою маму зовут Света. Ты помнишь ее?

— У меня в универе было пять свет.

— Она не местная.

— Тогда я никого не помню.

— А у тебя… — озадачивается мелкий. — Реально было… ну… пять Свет? Ты с ними со всеми… ну… дружил?

— Да не дружил, а… — я машу рукой, пытаясь объяснить, что в универе Светы были как комары летом — везде и много. — Просто в те времена каждая вторая была Света. Как сейчас, не знаю, Мальвины какие-нибудь, или что там в твоей школе в тренде? Ладно, малой, давай конкретику. Света — это которая? Блондинка, брюнетка? Татуировка была? Или, может, она пела под караоке "Мурку" на вписке?

Мелкий округляет глаза, а я думаю, зачем вообще его допытываю. У меня точно нет детей. Я уверен в себе, и в своих похождениях. Да и бабы, знаю их, они бы ко мне сразу подкатили. Особенно если учесть размер моего кошелька. Эта Света либо дура, либо дурака хотят сделать из меня. И что-то подсказывает мне, второй вариант правдивее.

Хочу уже все-таки набрать 112, как мне звонит отец. Блин, как чует подходящее время.

— Да, пап, — вздыхаю, и ухожу в спальню.

— Давай, быстро в офис. Сегодня у нас важные гости. Хочу представить и тебя.

— Какие гости?

— Китайская делегация. У тебя двадцать минут.

— Очень приятно, — бурчу, взглянув на часы. — Мне только по…

А батя уже трубку бросил. В своем репертуаре. И плевать ему, что мне из этого конца города только сорок минут до офиса ехать. Вот же… дьявол! Но опаздывать нельзя. Володьке фору дать не в моих интересах.

И я впопыхах натягиваю рубашку, благо есть глаженая, брюки, брызгаю парфюм и вылетаю в кухню.

— Леха, подъем! — ору я, чуть не спотыкаясь о собственные кроссовки, которые валяются у порога. — Поехали, малой, у меня времени в обрез.

Леха сидит на диване, листая мой старый журнал про тачки, и смотрит на меня, как на психа.

— Куда? — он хлопает своими глазищами, будто я его в космос зову.

— В школу повезу тебя.

— Но я не хочу.

— Ну значит, захоти.

Подхватываю его под локоть, и давай из квартиры вытаскивать. Малой пытается сопротивляться, тогда я просто закидываю его на плечо. Легкий такой. Он, конечно, бьется кулаками, пыхтит как паровоз. А уж на улице, перестает истереть, надувая губы.

— В какой школе учишься? — спрашиваю, усаживаясь в свой бентли.

— В сорок девятой, — обиженно отвечает отвернувшись.

— Это где? У черта на куличках?

— Не, рядом с маминой работой, — Леха сидит, надув губы, как обиженный хомяк, и пялится в окно. — Но я туда не хочу. Там училка по математике — злыдня, а пацаны в классе — дебилы.

— О, вот это по-нашему, — я ржу, выруливая на дорогу. — Училки-злыдни и дебилы в классе — это классика. Но, малой, мне пох, хочешь ты или нет. Я тебя в школу сдам, и пусть твоя мамаша разбирается.

Мы подъезжаем к сорок девятой — серому зданию, которое выглядит так, будто его строили еще при царе Горохе. Я паркуюсь у ворот, где уже тусуются какие-то мелкие с рюкзаками и пара училок с лицами, как у налоговых инспекторов.

— Вылезай, малой, — киваю на дверь. — Приехали. Твоя остановка.

— Нет, — Леха скрещивает руки на груди и вжимается в сиденье, как будто я его в тюрьму везу. — Я не пойду.

— Малой, не беси меня, — чувствую, как вены на лбу начинают пульсировать. — Я уже опоздал, батя меня мысленно кастрировал. Вылезай, или я тебя сам выкину!

Глава 2

До офиса доезжаем быстро, насколько возможно, конечно. Я нарушаю правила, и подрезаю пару машин. Мелкий крепко держится за ручку, и вроде боится, а вроде в глазах какой-то огонек мелькает. Ну а может, мне кажется.

Паркуюсь на свободном месте, поворачиваюсь к Лехе и говорю строго:

— Ты сидишь тут!

— В смысле? Здесь? — смотрит на меня непонимающе.

— А ты думал, я тебе няньку с третьим размером сейчас найму? Нет, дружок, такой роскоши от меня не дождешься.

— А долго ты… ну там будешь? — пацан уже не кажется таким уж уверенным в своем решении. Правильно, пусть в следующий раз башкой думает, прежде чем к дядькам всяким стучаться. Интересно, откуда он вообще мой адрес нашел. Хотя… скорее всего на моей странице. Я же пост помню, выкладывал про дом, и про спор, без подробностей, конечно, но было дело.

— Долго, — специально так отвечаю. — Как раз у тебя хватит времени подумать, как взрослых людей разводить. Все, бывай.

И выхожу из тачки, громко хлопнув дверью. Успеваю уже дойти до лифта подземной площадки, как решаю машину закрыть. Во-первых, непонятный мальчишка, кто его знает, что на уме. Во-вторых, для его же безопасности. Пусть лучше посидит закрытый. Тем более я уверен, в офисе проторчу не больше часа. А если что отправлю кого-нибудь к нему. Девчонок податливых у отца полно.

***

Встреча проходит без результатов. Я в основном помалкиваю, хотя слушаю внимательно, приглядываюсь к китайцам. Не ахти они. Не внешне, конечно, по характеру. Прикапываются к мелочам. То им позиционирование новой франшизы кажется не очень хорошим, то не хватает семейных ценностей, то бюджеты большие просим для продвижения. Зачем только отцу они нужны в качестве инвесторов? Понимаю, он все жаждет выйти на новый уровень со своими ресторанами, но можно начать не с Китая. Или хотя бы не с этих китайцев.

Когда гостей секретарша Лиза уводит в ресторан на первом этаже, виляя перед ними то задницей, то сиськами, в кабинете остаемся только я, отец и Володька.

— Па, не переживай, — утешаю его. — Найдем другой кошелек.

Отец смотрит на меня, как на таракана, который только что предложил ему бизнес-план.

— Кошелек, говоришь? — цедит он, поправляя галстук. — А ты, Гера, лучше бы думал, как свою башку на место поставить, а не кошельки чужие искать.

Володька, сидящий в углу ухмыляется. Явно доволен, что батя опять меня пинает. Он с детства такой: всегда радовался моим неудачам, а все из-за разных матерей. С его-то мамашей старик и не расписался, просто забрал себе ребенка и все. А с моей женаты. Вот Володька и бесится, из кожи вон лезет, пытаясь доказать какой он классный.

Ну и пусть. Я привык. Зато я не женат на стерве, которая командует, как генерал на параде.

— Пап, я серьезно, — говорю, стараясь держать лицо. — Эти китайцы — жмоты. Они хотят, чтобы мы им золотые горы за копейки продали. Давай лучше с европейцами попробуем, там хоть понты дешевле обходятся.

Отец хмурится, но я вижу, что он задумался. Володька, конечно, тут же вставляет свои пять копеек:

— Гера, ты бы лучше о своей репутации подумал, а не о бизнесе. Слышал, тебя опять в клубе видели с какой-то девицей. Не позорь фамилию. Уже тридцатник, пора бы остепениться.

— А ты, братишка, не позорься, когда твоя Лариса тебя за поводок таскает, — огрызаюсь я. — В клубе хотя бы музыка приятная, а у тебя вечные команды: стоять, сидеть, гавкать.

Отец закатывает глаза, явно жалея, что у него такие сыновья.

— Хватит, оба! — рявкает он. — Гера, ты вообще, где шляешься? Я тебе сказал, в офис быстро, а ты полчаса где-то болтался.

Ну вот, приехали. Опомнился. Не говорить же мне про пацана, который с утра пораньше нарисовался. Отец такого точно не поймет.

— Ты сам мне хату на спор выбрал у черта на рогах.

— Вставать раньше надо, — поддакивает Володька. Кидаю на него гневный взгляд, мол заткнись уже, а он лишь усмехается.

— Ну хочешь… я твоих китайцев сам уговорю.

— Уговоришь? — отец смотрит на меня так, будто я только что предложил ему продать компанию за три юаня и пачку жвачки. — Ты, Гера, сначала с собой разберись, а потом уже за китайцев берись. Они, между прочим, не из тех, кто на твой фирменный взгляд “эй, красотка, раздвинь ноги” поведется.

— Пап, дай шанс, — говорю я, поправляя воротник рубашки и пытаясь изобразить уверенность. — Я этих китайцев раскручу, как шашлык на мангале. Они еще сами будут умолять вложить бабки в твои рестораны. Только дай мне пару дней, я придумаю, как их зацепить.

— Ладно, — батя машет рукой, как будто отгоняет назойливую муху. — Четыре дня, Гера. Если китайцы не подпишут, пеняй на себя. А теперь вали, у меня тут дел по горло.

Выхожу из кабинета, Володька тоже выходит. Переглядываемся.

— У тебя ничего не выйдет, к чему этот концерт? — как обычно бурчит он, пытаясь принизить меня.

— Это у тебя с Ларисой в койке не выходит, а у меня все получится.

— Кроме как языком чесать и девок трахать, у тебя ничего не получается.

Глава 3

Следующую ночь провожу в объятиях пышногрудной брюнетки, с которой познакомился на парковке. Как-то уж так получилось, что я подпер ее, и мы сперва спорили, а потом вот — в постели оказались. И пока она мило дрыхнет, я почему-то мыслями возвращаюсь к этому Лехе.

В чем был прикол приходить ко мне? Может, они бабок хотели срубить? Ну я так-то тоже не олень и вполне мог проверить, не в девятнадцатом веке живем благо. Короче, загадка года, блин.

На следующий день, попрощавшись с брюнеткой, еду прямо в гостиницу к китайцам. Заранее узнаю, во сколько у них там завтрак, и технично подсаживаюсь за стол. С ними уже переводчица, и она, кстати, тоже в шоке, увидев такого резкого меня.

— Здрасти! Как спалось? Как Россия? Давайте поближе познакомимся, — и улыбаюсь им во все тридцать два.

Китайские мужики переглядываются, что-то на своем шпарят, и я добавляю:

— Я Гера Дорофеев, сын Алексея Дорофеева.

Они тут же оживают, забыли что ли меня?

— Господин Ли говорит, — отвечает за него молодая девчонка - переводчик, — что они не ожидали вас тут увидеть. Вы что-то хотели? Стоило заранее назначить встречу.

— Так мы вчера не до конца обсудили наш проект. Поэтому я тут, готов доказать вам, что вы срубите джекпот с нами.

Один из китайцев — тот, что в идеально выглаженном костюме и лицом, как у статуи Будды, — наконец отвечает через нее:

— Господин Дорофеев, мы ценим ваше... энтузиазм. Но мы обсуждали ваш проект. Рестораны для одиночек — это не то, что соответствует нашим ценностям.

Я чуть кофе не выплюнул. Для одиночек? Да батя же им про семейные рестораны толкал! Чем они слушали-то?

— Погодите, погодите, — я поднимаю руки, как будто сдаюсь в плен. — Это какое-то недоразумение. Наши рестораны — это прям гимн семейным ценностям! Там бабушки щи хлебают, папаши пузо чешут после стейка. Вы ж за семейные ценности, да? Вот и мы тоже!

Китаец — назовем его Мистер Будда — прищуривается, а переводчица, краснея, переводит. Остальные двое кивают, но с таким видом, будто я им только что предложил купить снег зимой.

— Мистер Дорофеев, вы не совсем поняли, — переводит девчонка. — Мы были в ваших ресторанах, и там нет духа семьи.

— Как это нет? То есть фермовый борщ — это не по-семейному? – удивляюсь.

— У вас нет детских стульев, — поясняет она. — Детского меню, и в туалете даже нет возможности ребенка посадить.

Смотрю на них и не вдубляю. У нас сеть баров по проекту, какие на хрен детские стулья?

Китайцы что-то между собой говорят.

— Мистер Дорофеев, у вас-то у самого есть жена? Дети? — уточняет переводчица.

— А это так важно?

— Наша идея — объединить традиционные ценности, семью и питание. Поэтому мы стараемся сотрудничать только с семейными людьми. Нам проще им донести, прийти к общему знаменателю, — переводит девчонка.

Какая чушь. Семейные ценности. Мужики в бар приходят душу отвести. В слух, конечно, ничего не говорю. Иначе точно не видать их кошелек, как собственных ушей. Отец с меня три шкуры сдерет, если я оттолкну предполагаемые вложения.

Думай, Гера. Думай. И мозг резко подкидывает идею. Бредовую, но вполне рабочую. Наверное.

— Так у меня есть сын, Лешка зовут, десять лет, умница, прям как маленький Конфуций.

Мистер Будда прищуривается, его коллеги переглядываются, и я прям чувствую, как они пытаются просканировать меня на детекторе лжи. Ну, давайте, мужики, клюньте на эту удочку, мне позарез надо!

— Сын? — уточняет переводчица, поправляя свои очки, которые, кажется, вот-вот свалятся с ее носа. — Это... замечательно. Семья — это сердце нашего проекта. Может быть, вы тогда нас познакомите?

Сказать, что я в шоке — ничего не сказать. Такого я не ожидал.

— З… зачем? — аж запинаюсь.

Они переглядываются.

— А в этом какая-то проблема?

— Да нет, конечно, — вру я, хотя это реально проблема. Уж сыновей в эскорте не сдают. Жену я еще могу там организовать, но детей законом запрещено. — Просто понимаете, у него там кружки, репетиторы, друзья…

— Мы были бы готовы продолжить обсуждение проекта после семейной встречи, — перебивает переводчица.

Ешкин кот… Какая, на фиг, семейная встреча? Они прикалываются?

— А вы уверены, что обсуждать дела в компании мелкого сорванца будет… нормально?

Последний шанс. Ну… прошу, давайте. Не подведите.

— У Мистера Ли пятеро сыновей, он очень любит детей и ценит семейных людей.

Я сижу, пялюсь на Мистера Будду, его свиту и чувствую, как мой мозг начинает выдавать ошибку 404. Пятеро сыновей? У этого чувака, который выглядит, как будто его из воска вылепили? Да он, небось, дома целый детский сад держит или наоборот вообще не появляется, сплавив все на свою жену!

Семейная встреча, блин. Это что мне теперь срочно ребенка заделать? А потом еще и жену найти? И все за пару часов? А потом делать вид, что мы идеальная семья, как в рекламе лапши быстрого приготовления?

Глава 4

Шумно выдыхаю, и не думая, выхожу из тачки. Я может и не отец мелкого, и в целом, мне плевать на чужих детей, но смотреть, как его травят — не по-человечески. Я и в школе за слабых всегда заступался. Не в моем характере спускать подобное.

Иду к ним, и думаю, кто воспитывает таких придурков. Ну что это поколение пошло? Взрослые пацаны тыркают мелочь? Вроде не девяностые. Я бы еще понял, моя молодость была. У нас-то да, в школе и деньги крали, и старшаки прессовали. Тогда иначе было. Жизнь другая. Сейчас же в чем прикол? Да и одеты они нормально, видно не бомжы. Ух… злюсь.

Подхожу ближе, слышу отрывок разговора.

— Будешь носить нам еду в класс, понял, малой?

Леха прячет глаза, вцепившись крепко в рюкзак.

— И мамаше своей не смей жаловаться, а то, как нагнем ее. — И ржут главное.

— Эй, орлы, — громко окликаю я, подходя ближе. — Вам заняться нечем? Или уроки физики мозги выжгли?

Здоровяк оборачивается, оглядывает меня с ног до головы, будто оценивает, стоит ли связываться. Я, конечно, не Шварценеггер, но в спортзале время не просто так провожу, да и в костюме выгляжу достаточно внушительно. Остальные двое переглядываются, а один, тощий, с прыщавой мордой, решает подать голос:

— А ты кто такой? Папаша его, что ли?

— А ты что только папаш слушаешь? — ухмыляюсь.

— Слышь, дядя, отвали.

— Дядя тебе сейчас уши надерет и твоему старику, за то, что мелких обижаешь.

— Чё, дядя, ты серьёзно? — здоровяк делает шаг ко мне, выпячивая грудь, как петух на птичьем дворе. Его дружки подхихикивают, но я вижу, что они не такие уж уверенные. Тощий с прыщами нервно теребит ремешок своей сумки, а третий, какой-то лохматый, вообще отводит взгляд, будто уже жалеет, что ввязался.

— Серьёзнее некуда, — отвечаю я, не отводя взгляда. — Ты, малой, может, и крутой в своём классе, но я таких, как ты, на завтрак ем. Так что вали отсюда, пока я добрый.

Леха резко забегает за меня, кажись, он реально испугался. Ну оно и понятно, этих вон – трое. Большие лбы. А он их даже по росту меньше. Захотят отбуцкать, в легкую сделают это. Я бы на его месте тоже очканул.

— А ты чё, за этого лоха впрягаешься? — он кивает на Леху, ухмыляясь так, будто придумал шутку года. — В доброго дядю решил играть? Он у нас местная шестерка.

В меня будто водой холодной плещут. Охринеть.

— Слушай, клоун, — цежу я, понизив голос, чтобы звучало максимально угрожающе. — Ты либо валишь сейчас и больше к Лехе не подходишь, либо я тебе устрою экскурсию в травму. И поверь, я не шучу. И мне ничего за это не будет. А заодно и твоему папаше позвоню, пусть узнает, какой у него сын дебил.

Пацан открывает рот, чтобы что-то сказать, но тут за его спиной появляется училка — противная такая на вид, на утку смахивает. Маленького роста, круглая вся, в строгой одежде, как униформе, и взглядом цербера. Она явно шла мимо, но заметила нашу тусовку и теперь несётся к нам, как танк, размахивая руками.

— Что здесь происходит?! — рявкает громко.

— Да вот, — показываю на товарищей. — У вас тут буллинг происходит. Пацана травят взрослые лбы. И это на территории школы, между прочим.

Тетка аж бледнеет, но тут же подбирается вся и выдает абсолютную дичь.

— А вы кто такой?

— Какая разница?

— Немедленно прекратите ерничать. Отвечайте на вопрос!

Смотрю на нее и думаю, все дома у этой бабы или кто-то выехал.

— На какой, мать вашу, вопрос? Тут эти на малого кинулись, хотели избить. А вы мне вопросы задаете? Камеры включите!

— Не кричите! — злиться тетка, от чего ее щеки краснеют.

— А вы не задавайте тупых вопросов!

— Все хватит! — фыркает она, а сама на самого борзого поглядывает. Притом так, словно что-то у них есть. Может, родственничек? Это же притих сразу, голову почти в песок запихал как страус. — Вы, мужчина, вместе с Алексеем к директору.

— Я? Вы не попутали?

— Вы!

— Я тут вообще мимо проходил!

— Иначе я полицию вызову! — визжит она и трубку из кармана достает.

— Ну пойдем к твоему директору, — хмыкаю я, решив, что сейчас все выскажу. Устроили тут цирк, не следят за дисциплиной, позволяют, чтобы детей в страхе какая-то шпана держала.

— А этих? – киваю на хулиганов.

— С ними я сама выясню! За мной!

Мы заходим в школу, и я сразу чувствую этот запах — смесь столовской кухни и какой-то казённой хлорки. Ностальгия, блин, меня тоже вечно к директору таскали, то за драку, то за срыв урока. Помню, однажды химичке в волосы спички запихал. Во умора была. Хотя сейчас понимаю, ей было не смешно, но мы уржались.

Тетка ведёт нас по коридору, где на стенах висят какие-то детские рисунки и плакаты про «ЗОЖ» и «Будь добрым». Леха молчит, но я вижу, как он то и дело оглядывается, будто боится, что сейчас из-за угла выскочит его мамаша и устроит разнос.

Глава 5 - Света

Звонок завуча выбивает из колеи. Я срываюсь со своего рабочего места в офисе, и бегу со всех ног к сыну. Бегу и думаю, ну что же опять такое. В последнее время, мой правильный, послушный, умный Лешка ведет себя странно. То уроки прогуливает, то домашнее задание не делает. Учителя тоже заметила, что он изменился. На мои вопросы, в чем дело, сын лишь отмахивается.

Я уже начинаю думать, что дело в Игоре. Три недели назад мы съехались вместе жить в его квартире. Ланской к Лешке пытается, конечно, подступиться, но тот либо ревнует, либо чего хуже, отмалчивается. И опять же, на вопросы, в чем дело, лишь жмет плечами.

На нервах я забегаю в школу. В голове столько мыслей, и последняя из них, встретить кого-то из прошлого. Нет, ни кого-то, а его…

А как только вижу Геру, аж дар речи теряю. Да что уж, чуть в обморок не падаю. Смотрю на него, и не дышу вовсе. Не верю глазам, не верю в происходящее. Как такое возможно? И почему он вообще здесь? Сидит в кабинете директора, рядом с моим сыном? Рядом… с его сыном?

Кое-как подбираюсь вся, делаю вдох и прохожу в кабинет.

— Светлана Парфёнова? — голос директора выдергивает из оцепенения. Она смотрит на меня поверх очков, как на провинившегося школьника. — Присаживайтесь. Нам нужно обсудить поведение вашего сына.

Я киваю, пытаясь собраться, и делаю шаг вперёд. Ноги деревянные, будто не мои. Сажусь на стул напротив Лёшки, стараясь не смотреть на Геру, но его присутствие ощущается, как радиация — не видишь, а чувствуешь.

— Что случилось? — тихо спрашиваю. — Лёш, ты опять с уроков сбежал?

Сын поднимает на меня глаза, и я вижу в них смесь вины и упрямства. Он молчит, только сильнее сжимает ремешок рюкзака.

— В этот раз нет, журнал стащил и был замечен в провокационной ситуации, — объясняет директриса.

— Ну кончайте пургу гнать, — влезает Гера. От его голоса у меня мурашки по коже. И сразу мысли дурные лезут, напоминаю о прошлом. О том, как я влюбилась в него дура, с первого взгляда. Как с мамой спорила, и как потом рыдала в туалете. Так много всего, что порой не знаешь, помнить это лучше или забыть.

— Мужчина, вам лучше помолчать, — отрезает директриса.

— А на хер вы тогда меня сюда притащили? Чтобы я молчал?

— Вы что себе позволяете? — пищит она, пока я тайком поглядываю на Геру. Наглости, уверенности у него как в юности — вагон. Только сейчас он стал более мужественным что ли, напористым.

И вдруг у меня сжимается сердце. Он же не знает, что Лешка… его сын? Нет, это невозможно. Да и узнай, не поверил бы, уверена. Такие только тестам верят. Тут что-то другое. Может, случайность? Если так, то у судьбы злые шутки.

— Мне этот цирк порядком надоел, — Дорофеев поднимается из-за стола, кидает взгляд на Лешу, затем на меня.

— Мы ещё не закончили. — Вставляет свои пять копеек директриса. — И я бы попросила вас воздержаться от грубостей в моём кабинете.

Гера хмыкает, он и в юности такой был. Как сейчас помню, считал, что никто ему не смеет указывать.

— А я бы попросил вас заняться своими прямыми обязанностями, — отрезает он. — Вместо того чтобы разводить бюрократию, разберитесь с теми, кто пацана задирает. Или у вас тут нормальная практика — травлю спускать, а тех, кто за слабых вписывается, к ответу призывать?

— Да что вы…

— Леха, подъем! — Гера в наглую поднимает Лешу за руку, мне кивает, чтобы я шла за ними. И я словно под магией какой-то слушаюсь. — За дверью подождите.

— Мужчина! — рычит директриса.

А что дальше происходит, я не в курсе. Мы с Лешей выходим из кабинета, и я тут же припираю его, с расспросами.

— Что произошло? Почему меня вызвали? Тебя обижают? И… — мнусь насчет последнего, не знаю, стоит ли его задавать. Потом все-таки решаю. — Этот мужчина, почему он с тобой?

— Ну… мам, да ты не переживай. Всё нормально, — Лёшка теребит ремешок рюкзака, глядя куда-то в пол.

— Лёша, смотри мне в глаза и скажи честно, что происходит, — наседаю я, стараясь держать голос ровным, хотя внутри всё кипит.

А сама нет-нет да поглядываю на дверь кабинета. Гера всё не выходит. О чём он вообще может говорить с директором школы? Что он тут делает? Упал как снег на голову, хотя я его давно не жду. Мне, честно, и не надо. И моему сыну тоже. Но всё равно… любопытно. Какой-то червячок внутри шевелится, и я ненавижу себя за это.

— Мам, да там ситуация была… Я немного повздорил со старшеклассниками, — Лёшка наконец поднимает взгляд, но смотрит с такой неуверенностью, явно что-то утаивает.

— Лёша, не ври мне, пожалуйста, — я знаю своего сына. Он никогда раньше ни с кем не ссорился. Раньше. Верное слово. Надо бы его забыть.

— Мам, клянусь, — он глядит на меня так искренне, что я почти верю. Но только почти. Потому что Лёшка, хоть и умный, но врёт он пока не мастерски — уши краснеют, как у щенка, которого поймали за порчей тапок.

Я открываю рот, чтобы продолжить допрос, но дверь кабинета с тихим скрипом распахивается, и выходит Гера. Серьезный такой, немного хмурый, словно его раздражает происходящая ситуация. И я снова ловлю себя на вопросе: откуда он здесь? Как так сложились обстоятельства, что мой сын и его отец пересеклись?!

Глава 6

Поднимаюсь из-за стола, бросая мельком взгляд на директрису. А она красная как свекла, и глаз дергается. Ну и правильно. Поделом. Я как вытащил телефон и сказал, что буду звонить Павлу Григорьевичу, шишкарю в министерстве образования, заодно другу отца, она растерялась. И сразу давай заискивать передо мной, извиняться, на свою училку наезжать. Пообещала даже разобраться с хулиганьем.

Хорошо вышло, обидно только, что такие дела решаются через “крышу”, а не по справедливости.

— Давайте, до свидания, — киваю и выхожу в коридор.

А там Света с Лешкой. И у меня сразу мысли в разнобой. Что делать. Как быть. Девка явно меня знает. Плюс мне помощь ее сына нужна. В идеале бы и ее пригодилась. Она может не краса южная, но для роли жены сгодилась бы. По крайней мере, для китайцев. Те явно не на буфера смотрят и смачные ягодицы.

Ладно, надо бы разобраться в ситуации. Мужик я или не мужик? Никогда еще от проблем не сбегал и тут не смоюсь.

— Может, поговорим? — спрашиваю прямо в лоб. И Света неожиданно соглашается. Отсылает Леху, оставшись со мной один на один. Смотрит пристально, прищуривается, словно пытается душу мою разглядеть.

— Давно не виделись, — с улыбкой начинаю. Пусть думает, что я ее точно помню. Тогда сама расколется.

— Давно, — отвечает она. Блин, мне уже самому интересно, где и когда мы пересеклись.

— Как твои дела? Как жизнь? — пустые вопросы, зато атмосферу разрядить могут.

— Что ты тут делаешь, Гера?

Опа! Опа! И имя мое помнит. И звучит оно так язвительно, будто Парфенова в него вкладывает огромную волну ненависти по мою душу. Блин, может я реально отец Лехи? Может, где согрешить умудрился? Странно тогда, что она мне сама не сказала.

— Ну… — чешу затылок. — Не поверишь, Леха меня пригласил.

— Леша? — у нее аж глаза по две копейки делаются.

— Да, на днях приехал ко мне и выдал, что… я его отец.

Света сглатывает. Правда тут же вся подбирается, и хмыкает, будто пытается показать равнодушие к моей новости.

— И ты поверил?

— А он реально… мой сын?

Молчим. Оба. Дышим громко. На пару притом. Я очкую. Не потому, что не готов к роли отца, а потому что сама ситуация поражает. Хотя может и первое. Хрен знает.

— Нет, Гера, — наконец, отвечает Света. — Он не твой сын.

— Не мой? — переспрашиваю я, прищуриваясь, и пытаюсь уловить в её глазах хоть намёк на правду. Света стоит, как натянутая струна, подбородок задран, губы сжаты в тонкую линию. Прямо строгая училка, которой только указки не хватает, чтобы по столу стукнуть. Но я-то вижу, как у неё пальцы чуть дрожат, пока она сжимает ремешок сумки. Врёт или нет? Чёрт её знает.

— Не твой, — отрезает она.

— Но он пришел ко мне, нашел даже адрес и все в подробностях рассказал, — напираю, не сводя с нее глаз. Вообще-то с Лехой мы внешне не особо-то схожи. Да и характеры на вид у нас разные. Он вон какой, скромный, спокойный. Я в его возрасте хулиганом был, за словом в карман не лез.

— У Леши… просто фантазия бурная. Он читает много. Слушай, если это все, то я пойду. У меня через полчаса заканчивается перерыв на обед, и мне бы хотелось еще поесть.

Она разворачивается, планируя скорее ретироваться. А я… у меня в голове ураган такой проносится. Китайцы, отец, мой полупустой банковский счет. И я совершаю самый авантюрный подвиг. Да, да, для меня предложить кому-то вроде этой дамы подобное, реально подвиг. Просто времени в обрез. И не факт, что без нее, Леха сможет помочь. А где я еще ребенка найду?

— Света, погоди, — хватаю ее за локоть, повернув к себе. И снова этот взгляд, который прожигает насквозь. Что я ей интересно такого сделал-то?

— Ну… чего еще?

— Слушай, ситуация такая. Мне позарез нужен сын. Во как!

— Что? — она так часто моргает, что я даже со стороны начинаю слышать свой голос и бредовость предложения.

— И жена. Для дела. Я взамен не скуплюсь. Что скажешь, сделаю. Хочешь…. — пробегаюсь взглядом сперва по ней, затем по коридору, в надежде зацепиться за что-то. — На собрание родительское схожу за тебя. Или вон — договорюсь с кем надо, Леху тут на руках носить будут. Пылинки сдувать.

Света смотрит на меня, как на сбежавшего из психушки.

— Ты... — она выдыхает, вырывая руку. — Ты серьёзно? Жена? Сын? Гера, ты что, на спор с кем-то решил семью за день собрать?

— Свет, ну ты послушай, — я пытаюсь изобразить максимальную серьёзность, хотя сам понимаю, что звучу, как герой дешёвой комедии. — Это бизнес. Серьезный. Очень важный. Один вечер всего. Малюсенький такой. В хорошем ресторане, с вкусной едой, ничего такого: приходите с малым, улыбаетесь, типа мы — идеальная семья. Я в долгу не останусь.

— Ты... — шипит она. — Ты реально думаешь, что я соглашусь на этот абсурд? Чтобы мой сын за… ох, это немыслимо! Как у тебя вообще язык повернулся такое предложить?

— Свет, ну не кипятись, — я поднимаю руки, мол сдаюсь. — Обычный ужин. Вкусное мясо. Картошка фри там. Ничего лишнего. Китайцы, мои партнеры, они сто пудов даже пить не будут. Часик посидим и все. А я… ну реально, могу взамен, что хочешь сделать. Могу делами отблагодарить, могу деньгами. В общем, проблем с этим нет.

Глава 7 - Света

На ватных ногах дохожу до столовой, но иду туда не сразу, сперва в туалет заглядываю. И только оказавшись один на один с собой, приваливаюсь спиной к стене. Делаю вдох. Выдох. Еще и еще. Глубокие. Резкие. Чтобы не так тяжело все это переносить. Руки трясутся. Колени дрожат. А сама… мыслями не здесь, в этой школе, а там… в юности… Воспоминания врезаются ножом в сердце, хотя я давно отпустила прошлое.

Мне тогда только-только восемнадцать исполнилось, выпускной недавно прошел, впереди предстояла целая жизнь, полная взлетов и падений. Жили мы в деревушке, в небольшом доме со своим хозяйством. Я, мать и бабушка. Отца у меня не было, он еще в юности погиб, царство ему небесное. Поэтому воспитывал меня женский батальон, как говорила бабушка.

Подружки мои, с кем мы учились вместе, на тот момент уехали уже в большие города, а я ждала отмашку от дядьки. Он обещал приютить меня, как вернется из моря, но то надо было дождаться августа, и как-то скоротать жаркое, одинокое лето.

Делать было нечего, и я с утра помогала по дому: убирала, готовила, живность кормила, а ближе к вечеру бегала на речку. То ноги помочить, то отплеснуться, то просто на солнышке грелась, зачитываясь романами. И в один из таких дней, у меня улетела панамка.

Я бросилась за ней следом, махая руками, ветер еще как назло не затихал, а она летела прямо вдоль речки. Я бежала со всех ног и уже думала, не смогу поймать, как вдруг на пляже появился парень, и он уже ее поймал. Мы поравнялись, сердце мое пропустило глухой удар.

Я замерла, глядя на него снизу вверх. Высокий, с чуть растрепанными темными волосами, которые падали на лоб, и глазами — такими, что в них можно было утонуть. На нем была простая белая футболка и шорты, но выглядел он так, будто только что сошел с обложки журнала. А улыбка... Ох, эта улыбка! Сам дьявол искуситель бы позавидовал.

— Твое? — спросил он, словно поймал не вещь, а мое сердце. Потому что оно в тот момент отключилось и перестало нормально функционировать.

— Мое, — выдохнула я, чувствуя, как щеки начинают гореть. Забрала панамку, а сама не знала, куда глаза деть. Так мне было неловко, даже немного страшно. Но не потому, что парень пугал, наоборот, ощущения, что вспыхнули яркой звездой в груди, пугали.

— Так удачно встретились. Меня Гера зовут, — он протянул руку. Я замешкалась, но потом осторожно дотронулась до его ладони. Она была теплой. А моя влажной от нервов и немного прохладной. Наверное, у нас было удачное сочетания для теплообмена.

— Света, — ответила я, кусая губы. — Ты… не местный? Я раньше тебя… здесь не видела.

— Нет, к бабушке приехал на лето. А ты?

— А я… как лето закончится, уеду от бабушки.

— Значит, нам повезло? — он подмигнул мне, и я как влюбленная дурочка молча кивнула.

Ну а дальше… все как у всех, полагаю. Мы разговорились: Гера много шутил, а я смеялась. С ним было легко. Словно мы знакомы вечность. Он не наглел, не приставал, и казался мне каким-то нереальным. Будто герой книжного романа, которыми я тогда зачитывалась. В конце концов, я даже не заметила, как солнце стало уходить к закату.

— А как у вас тут вечерами развлекаются? — спросил Гера, когда мы поднялись от реки на тропинку Я поскользнулась, а он поймал меня. И посмотрел так главное, как будто я была самой красивой девушкой на свете.

— Спасибо, — пролепетала смущенно, пытаясь не думать ни о чем таком – безумно романтичном. — Вечерами? Ну… точно, сегодня же суббота. Через час будет дискотека в ДК. Народу мало осталось, но они все равно проводят, администрации обязала.

— Может, тогда сходим? Потанцуем?

Я сначала замялась — не привыкла туда ходить, да и танцевать особо не умела. Плюс темнело уже. Но Гера смотрел на меня с такой теплотой, что я, сама не поняла как, согласилась.

На дискотеке, и правда, народу было немного. Обычно ребята с других станиц подъезжали, и как-то активнее проходил движ. Но это я знала неподлинно, мне девочки рассказывали в школе. Этим же вечером, на площадке танцевало нас человек двадцать от силы, видимо, действительно, многие разъехались. С каждым годом молодежи в наших краях становилось меньше.

Я двигалась нелепо, скованно, а Гера наоборот — плавно, гибко, ритмично, будто родился для этого, и тянул меня за руку, чтобы я не стеснялась. Я смеялась, кружилась с ним, и в какой-то момент поймала себя на мысли, что впервые за долгое время чувствую себя живой. Не просто Светой, которая ждет августа и помогает по дому, а кем-то большим. Кем-то, кто может вот так, легко, двигать бедрами под музыку с красивым парнем.

Когда дискотека закончилась, Гера вызвался проводить меня домой.

— Необязательно, — продолжала смущаться я.

— Как это необязательно? Ты девушка красивая, а вдруг украдут? Нет, это не обсуждается. Провожу и точка.

— Просто… тебе ведь потом в другой конец идти еще.

— Ерунда, — отмахнулся он, ну а я спорить не стала.

Так мы и шли тихонечко, вдоль темной тропинки. Я украдкой поглядывала на Геру, а он во рту лениво перекатывал спичку. В тусклом свете лицо его казалось еще привлекательнее, словно сам художник постарался: острые выточенные скулы, чувственные очерченные губы. Надо ж, бывают такие люди, поражалась я.

7.2

— Проходи. У меня… есть и булочки сладкие, и конфеты. Сейчас. Ты кофе будешь или чай?

Я суетилась перед ним, подходила то к чайнику, то к холодильнику. Почему-то очень хотелось произвести впечатление. А Гера… Он лишь сел на стул и оглядывался, будто никогда не был в таком доме. Мне казалось, для него это было в новинку.

— Можно и кофе.

Быстро сообразив с напитками, я поставила на стол тарелку с ватрушками, переживая, не стали ли они тверже, чем были утром. Затем озадачилась, хороший ли у нас растворимый кофе. Наверняка, городские ребята пьют что-то другое. Более дорогое, вкусное.

— Ты чего такая задумчивая? Все нормально? — будто уловив мое состояние, Гера заговорил.

— Да… я… сама пекла. Не уверена, что тебе понравится.

И он тут же взял ватрушку, откусил смачный кусок и выдал с улыбкой:

— Вау, Света! Это офигеть как вкусно. Ты бесподобна!

Мне показалось, что он был вполне искренен со мной, и от этого сердце мое в очередной раз забегало волчком в груди.

— Только ради таких вкусностей я бы на тебе женился, — выдал вдруг Гера. В шутку это было сказано или нет, я не поняла, однако отчего-то отвела взгляд, закусив губу.

— Скажешь тоже, — отмахнулась я.

— Нет, правда. Матушка у меня не очень готовит. Поэтому я знаю толк в еде.

— Я просто делаю то, что люблю.

— Значит, ты любишь приносить людям удовольствие, — подметил Гера.

Я засмеялась, чувствуя, как щеки заливает жар. Его слова, пусть и шутливые, задели что-то внутри, и я вдруг поймала себя на мысли, что хочу, чтобы Гера остался подольше. Еще на часик хотя бы. Чтобы мы обсудили какую-то другую тему, или… просто молча пили чай. Главное вдвоем. Рядышком. Вот так — друг напротив друга. Где-то внутри я почему-то боялась, что если он уйдет сейчас, я могу его больше и не увидеть. А мне… мне этого безумно не хотелось.

Гера допил кофе, поставил чашку на стол и посмотрел так, что у меня дыхание перехватило. Его глаза зеленые, глубокие будто заглядывали прямо в душу.

— Я… посуду помою, — от неловкости я подскочила со стула, схватила кружки и давай намывать их. Терла губкой, терла, а сама улыбалась. Нервничала. Смущалась. И при этом блаженно улыбалась. Вот же глупая.

— Свет, — позвал вдруг Гера. Я так и замерла по струнке, не в силах повернуться.

Он подошел ко мне, выключил воду, взял из моих рук губку, отложив ее. Затем нежно протер мои руки полотенцем.

— Ты мне понравилась, — признание, как стрела Амура, пронзило меня наповал. И Гера, видимо, это понял.

Коснулся рукой моей щеки, мягко, почти невесомо, наклонился и неожиданно поцеловал меня. Сперва осторожно. Он лишь водил губами по моим губам. И когда я не оттолкнула, решил углубить поцелуй. Разомкнул мои губы, толкаясь языком в мой рот. Нежно. Медленно. Так вкусно. Я честно была не в силах оказать сопротивление.

Он целовал так, что у меня ноги подкашивались. Словно дарил целый мир. Вселенную. Одну на двоих. Его рука легла на мою талию, другая медленно скользила по моему бедру, задирая подол сарафана.

— Гера… — прошептала робко я ему в губы.

— Весь день думаю, как буду целовать тебя, Свет.

Я утонула в его словах, во взгляде, в жаре его рук. Мысли путались, но я не хотела, чтобы он останавливался. Мы медленно двинулись к моей комнате, не отрываясь друг от друга, будто боялись, что можем упустить счастье, что к нам прильнуло подобно бабочке.

Гера прижимал меня к себе, что-то шептал, что-то очень волшебное, при этом умудряясь целовать меня не только в губы, но и в щеки, ключицы, плечи. Все это казалось каким-то нереальным сном наяву. Я не могла поверить в происходящее. И боялась спугнуть сказку, которая со мной происходила.

А потом Гера вдруг остановился, взглянул, будто спрашивал разрешения. Тогда у меня не было никаких сомнений. Казалось, я влюбилась. Как безумная. Отдала сердце, не задумываясь ни о чем. И не представляла, что может быть иначе. Что рядом может быть кто-то другой. Я поверила, что этого мужчину послала мне судьба.

Я потянулась к Гере, и он снова поцеловал меня, уже смелее, глубже, более ярко, жадно. Его руки скользили по моему телу, снимая сарафан, следом бюстгальтер и трусики, а я не сопротивлялась.

Это был мой первый раз, я была девственницей, но в тот момент мне не было страшно. Я доверилась Гере, его ласковым прикосновениям, шепоту, который обещал, что всё будет хорошо.

Мы ни о чем не думали, плыли в моменте, в нашей эйфории счастья, — всё было слишком стремительно, слишком волшебно.

Гера сперва ласкал меня пальцами, заставляя выгибаться и постанывать, тело отвечало на каждое его прикосновение. А потом он оказался во мне. Немного больно. Хотя боль довольно быстро сошла на нет и сменилась приятными ощущениями.

Это походило на танец, нежный и горячий, где каждый жест, каждый вздох был полон любви. Когда всё закончилось, я легла ему на грудь, а он перебирал пальцами мои короткие волосы. Так мы и лежали почти до рассвета. Болтали ни о чем, и нет-нет целовались. Страстно. Жадно. Как будто каждый раз был последним.

Глава 8 - Света

— Я дома, — скинув обувь, я захожу на кухню. Весь день провела как на иголках. Кое-как с сыном попрощалась и бегом на работу. Хотя убегала я, кажется, больше от себя, от реальности. Надо было с Лешкой поговорить, а не вот так малодушно сбегать. Но у меня даже слов подходящих не нашлось.

— О, Свет, — Игорь вырастает в дверном проеме. Майку надевает, духами пшикается.

— Ты куда собрался? — с улыбкой спрашиваю, заметив его довольный вид.

— Да там Олежка приехал, пойдем с парнями посидим, увидимся.

Не против ли я такого расклада, Игорь, конечно, не интересуется. Он вообще считает, что в паре у мужчины и женщины должно быть личное пространство. В такие минуты я думаю, как хорошо, что у нас нет маленьких детей. Не уверена, что из него вышел бы отличный отец. По крайней мере, пока.

— Ясно, а кто еще будет?

— Да не переживай, — целует коротко меня в щеку. — Пару кентов, не больше. К двенадцати вернусь.

— Так… поздно?

— Свет, ну пока мужики с работы подтянутся, там уже и девять будет.

— А зачем тогда так рано идешь?

— Так мне еще в офис по делам заскочить, — Игорь берет брелок от ключей со шкафа и уже собирается выйти, как добавляет. — Кстати, я видел неплохой вариант квартиры сегодня. Там придется, конечно, продать мою и твою, но думаю, оно того стоит. Завтра посмотрим?

Я киваю, а сама мыслями с Лешкой. Как к нему подступиться, задать вопрос, с чего вообще начать.

Игорь хлопает дверью, и в другой раз я бы ему высказала, но сейчас не до этого. Переодеваюсь и заглядываю на кухню, где Лешка все еще пьет чай с булочками.

— Сынок, привет.

Он поднимает голову, коротко кивнув.

— Как дела, мам? Ты, наверное, устала на работе, — спрашивает он, и в его голосе столько заботы, что у меня сердце сжимается. Мой мальчик. Всегда думает обо мне, даже когда у самого, похоже, всё не в порядке.

— Лёш, нам надо поговорить.

Вижу, сын тут же напрягается. Атмосфера между нами вмиг делается какой-то тяжелой, словно на шею гири повесили.

— О чем? — почти шепотом отвечает он.

— Что случилось в школе? — сажусь на стул напротив Лешки. — Почему ты ввязался в эту драку? И… этот мужчина, Гера… откуда ты его знаешь?

Сын опускает взгляд, теребит край футболки. Он всегда так делает, когда нервничает. Я жду, давая ему время собраться с мыслями. Наконец, он поднимает на меня глаза, и я вижу в них смесь страха, злости и какой-то тоски.

— Я… было несложно догадаться, что он мой отец.

У меня аж ладони леденеют. Надо держаться, но перед глазами уже плывут воспоминания: Гера, наше лето, его улыбка, а потом — пустота.

— Леша…

— Я нашел в твоем дневнике записи про него, и…

— Ты рылся в моих вещах? — вспыхиваю я и тут же корю себя за эмоции. Леша ни в чем не виноват, и это мне стоит извиниться за десять лет вранья.

— Мам, я прочел твой дневник. И… я не очень понимаю, — сын так внимательно на меня смотрит, что я невольно ловлю в нем сходства с Герой. — Почему ты сдалась? Почему сегодня промолчала?

Я проглатываю ком в горле, пытаясь найти слова.

— То, что было - уже неважно. Гера… твой отец, это его выбор.

— Да он не знает, мам, ни про меня, ни про свой якобы выбор, — повышает голос сын. — Ты бы видела, как он офигел, когда я рассказал ему правду.

— Сынок, я понимаю, что ты злишься на меня….

— Поговори с ним, — вдруг просит Леша, заводя меня в ступор своей просьбой. — Мне кажется, у вас могло бы сложиться. Знаешь, он не такой… как Игорь.

— Игорь, может, и не идеальный, но он хороший. И…

— Мне не нравится Игорь, — бурчит сын. А ведь раньше он был таким покорным, откуда эта дерзость.

— А кто тебе нравится? Гера? Сынок, пойми, у него своя жизнь, у нас своя. Да, я не смогла ему рассказать тогда, но возможно…

И тут же замолкаю. Как объяснить десятилетнему ребенку, что у меня не было и шанса рассказать Гере про него. Что Дорофееву не нужен был ни сын, ни семья. Он приехал на отдых. Получил его и продолжил жить дальше. Как объяснить, что я, будучи еще девчонкой, совершила глупость.

— Я просто думал… — начинает сын, но замолкает, когда входная дверь хлопает. Игорь. Чёрт, он же говорил, что вернётся поздно.

— Игорь, ты… передумал ехать? — я поднимаюсь со стула, но улыбка, пусть и фальшивая, тут же исчезает с моего лица.

— То есть… пока я работаю, ты с бывшими встречаешься?

— Что? Нет, конечно, — машу руками, пытаясь объясниться. — Это…

— А почему мама не может общаться с моим папой? — влезает вдруг Лешка. Ох, ну только не это.

— Потому что у твоей мамы есть я, — отрезает грубо Игорь.

— Игорек, успокойся. Это просто неожиданное стечение…

— Может, у мамы и есть ты, но ко мне это не имеет никакого отношения!

Глава 9*

— Сонь, ну сделай что-то. Бабки есть. Скажи, что мы заплатим сколько надо, лишь бы сына нашли мне на час и жену, — кричу я в трубку, заглушая мотор тачки.

Все плохо, мать его! Эта Света просто жуткая зануда. Тоже мне, заладила: “Мы не продаемся”. Как будто я просил что-то безумно странное. Тем более, это не я, а ее сын ко мне заявился. Еще неизвестно, что она напевала ему в уши. Хорошо, хоть я ей обо всем рассказал. Пусть знает.

На свой этаж поднимаюсь с неохотой. Ненавижу этот дом, подъезд и даже парковку. Вечно мест нет. То какие-то грузовики левые заезжают, то гости соседей. А я если приезжаю позже положенного, хер мне, а не место. Как достало. Уже скорее бы срок подошел, и съехать.

И только я плюхаюсь на кровать после стрессового дня, еще и Володька умудрялся мозг мне вынести, как в дверь звонят. Блин, я что опять кого-то топлю? Кого там принесло?

С неохотой плетусь в коридор, щелкаю замком и замираю при виде Лехи. Стоит себе, глазеет на меня, а потом, не говоря ни слова, ныряет в квартиру. Скидывает обувь, куртку и прямиком на диван.

— Ты перепутал мою хату с домом?

— Не переживай, пап, я побуду тут недолго.

А меня его “пап” как ножом по сердце. Не потому, что я таю, а потому что опять задаюсь вопросом: где, как и когда мы со Светой пересеклись. А может, и не было ничего? Может, она увидела где-то мою фотку и набрехала сыну? Мол, вот у тебя был старик, красавчик и все дела. Но помер или чего хуже, так что люби и жалуй нового мужика.

Блин… как сложно-то.

— Ты что сбежал из дома? — подхожу к мелкому и сажусь на подлокотник дивана. — Мамаша-то твоя знает, что ты тут тусуешься, или мне готовиться к визиту ОМОНа?

Леха фыркает, копируя мою интонацию, и это, блин, почти мило. Почти.

— Маме я сказал, что у друга, — он пожимает плечами, хотя ощущение, что врет. — А ты не парься, она не такая, чтобы сразу в полицию звонить.

Вздыхаю, похрустывая шеей. Кажется, мне нужна порция массажика.

— Ладно, выкладывай, чего опять припёрся? Хочешь, чтобы я твоего Игоря в багажнике увёз и в лесу закопал?

Леха тихо посмеивается. Видать, оценил шутку.

— А ты можешь? — поглядывает на меня.

— Точно из дома смылся, — догадываюсь я.

— Да нет, правда!

— А что тогда заикаешься и краснеешь? Врать надо уметь, Леха.

Он сжимает губы.

— Ну… немного поругались. Слушай, — малой смотрит на меня так, словно я спасатель от бога. — А ты не мог бы с мамой поговорить? Ну… нормально, без китайцев твоих.

— Откуда ты… подслушивал? — прищуриваюсь, качая головой.

— Ну… вы просто громко говорили. Так что… ты попробуешь?

— И о чем ты хочешь, чтобы я с ней поговорил? Рассказал, какой Игорь мудло? Или что у него яйца тухлые?

Леха хлопает глазами.

— Лучше про тебя, про нее, — спустя почти минуту выдает он.

— Нет, это не обсуждается. Давай, вали домой. А то мать твоя устроит мне здесь!

Жестом показываю, чтобы мелкий поднимался, но он упорно сидит. Вот же наглец.

— Ну пожалуйста, — снова давай за свое. Еще таким голосом жалостливым, что как ему отказать?

— У меня, между прочим, свои проблемы. Китайцы эти, батя, который меня скоро в офисе замурует, и брательник, который только и ждёт, как бы мне подножку поставить. А тут ещё ты со своими семейными драмами!

— Ну, ты же сам сказал, что тебе сын нужен, — Леха пожимает плечами, как будто это всё объясняет. — Я готов помочь. Но ты тоже мне помоги. Сделка?

Я смотрю на него и понимаю, что этот десятилетний пацан только что загнал меня в угол. И, чёрт возьми, он мне нравится. Хитрый, как я в его возрасте, только без привычки поджигать мусорки за школой.

— Твоя мать ни за что не согласится идти в ресторан и изображать из себя мою жену.

— Согласится, — уверенно заявляет.

— Нет.

— Доверься мне, — звучит многообещающе из детских уст. А из него выйдет неплохой мужик в будущем.

— Интересно… ладно, — вздыхаю я, падая на диван рядом с ним. — Допустим, я поговорю с твоей мамашей. Но сперва ресторан и китайцы. Ты — мой сын, Света — моя жена. Часик посидим, поулыбаемся, я им расскажу, как мы дружно ходим в походы и лепим пельмени по выходным. А после уже перетрем с твоей маман. Сделка?

— А наоборот нельзя, пап? — делает губки бантиком.

— Нет.

— Точно?

— Ты что девчонка? Заканчивай клянчить.

— Ладно, только не облажайся, пап, — он подмигивает, и я чуть не давлюсь воздухом. Этот мелкий точно знает, как довести меня до белого каления.

— Не папа, а Гера, — рычу я, а он посмеивается, как будто я сказал шутку года. — И вообще, ты ел? А то сидишь тут худой, как швабра, ещё свалишься в обморок на ужине, и китайцы подумают, что я тебя морил голодом.

Глава 10

С готовкой я не сказать, что на “ты”, но кое-что умею. Например, омлет сварганить, пельмени сварить и… салат. Точно! Овощи проблем порезать тоже нет. Открываю холодильник, а там мышь повесилась. Приехали! Хотя… Пару яиц есть, и даже сыр вон. Отлично. Не самый плохой улов.

— А ты реально не знал, что мама беременна? — спрашивает вдруг малой. У меня от его вопроса аж продукты чуть не падают.

— Слушай, да с чего ты взял, что я — твой старик? Думаешь, мало мужиков для этих целей?

Наливаю масло на сковородку и вбиваю туда яйца. Пока они жарятся, шарюсь по кухне в поисках терки. К счастью, быстро нахожу ее и натираю сыр в тарелку.

— У мамы в дневнике прочел, я же вроде говорил.

— Дневнике? — пытаюсь вспомнить. — Твоей матери сколько лет? Она до сих пор ведет эту фигню?

— Мама — романтичная натура, — жмет он плечам.

— Оно и видно, — хмыкаю я, вспоминая ее образ. Девушка может она и милая, но ощущение, что потерялась в прошлом столетии. Удивительно, что вообще смогла захомутать себе какого-то мужика.

— Я вообще-то не люблю яйца, — неожиданно замечает Леха.

— Твои проблемы. Хотя! Ты сейчас еще офигеешь и скажешь “дай еще”.

— Не уверен… — без настроения бурчит он себе. Блин, ну копия своей матери. Интересно, у него хоть друганы есть? Или может, девчонка, от которой он без ума? Эээ… Стоп. Чего это я о нем думаю? Не все ли равно?

— Сыр! — я отхожу правее, чтобы Лехе было видно плиту со сковородкой. — Самая главная фишка — сыр.

Беру горстку, вожу ей над сковородкой, затем медленно насыпаю, аля шеф-повар.

— Сыра много не бывает, запомни это, малой, как жизненное кредо.

— А зачем мне это запоминать?

— Как зачем? Вдруг придется перед девчонкой показать навыки? Они знаешь, такие штуки любят. — Подмигиваю ему.

Лёха хихикает. Ну наконец-то! А то совсем хмурый сидел, хотя вижу, что он не верит в мои кулинарные таланты. Я, между прочим, тоже не особо верю, но отступать некуда — пацан смотрит, репутация на кону.

— Самая главная фишечка! — беру сковородку и подкидываю омлет. Тот взлетает, я офигеваю. Леха тоже. А уж когда у меня, получается, поймать еду обратно, от восторга сам присвистываю. Не зря спортом занимался всю юность. Ловкость не пропьешь.

— Гера, ты прям как в том шоу, где повара ножи кидают.

— Запомни, малой, в жизни всё решает уверенность. И сыр. Много сыра.

Лёха угорает, и уже посматривая на омлет с интересом, а не с подозрением. Я, довольный собой, начинаю раскладывать "произведение искусства" по тарелкам.

— Вуаля! — провозглашаю я, ставя перед ним ужин. — Омлет от шефа Дорофеева. Ешь и проникнись моим величием.

Малой берет вилку, а я отчего-то замираю, ожидая вердикта. Не припомню подобного за собой. Откуда столько сентиментальности?!

— Ну?

— Слушай, а правда вкусно, пап, — изрекает Леха.

Я невольно улыбаюсь, и в этот раз даже не заостряю внимание на его “пап”. Еще немного и оно точно перестанет мне резать слух. Во дела, товарищи?!

А потом у Лехи начинает звонить телефон, притом так активно, аж несколько пропущенных остаются. Он с неохотой поглядывает на экран, и вся его бодрость, которую я так старательно разжигал, мигом испаряется. Лицо мрачнеет, как туча перед грозой.

— Блин… — бормочет он себе под нос, глядя на высветившееся имя. Зато я замечаю “мама”.

— О, Света звонит? Давай, бери трубку, а то она решит, что я тебя похитил и в подвале держу.

Лёха не улыбается, шутка подвисает в воздухе. Смотрит на телефон, как на бомбу с таймером.

— Не очкуй, — подбадриваю его, хлопнув легонько по плечу. — Сделка, помнишь?

Пацан делает глубокий вдох, откладывает вилку и наконец, принимает вызов.

— Да, мам. Я не… — она там что-то кричит в трубку, злиться. Кажется, вроде волновалась. — Мам, я… нам поговорить нужно. Это очень важно. Иначе я… я точно не вернусь.

И она, судя по улыбке Лехи, неожиданно, а может и вполне ожидаемо, соглашается на разговор.

POV - Света (новая глава)

Лешки нигде нет. Я ищу его во дворе, и в соседних дворах, и даже обхожу все магазины. Никто не видел, ничего не знают. Позвонила бы друзьям его, но сынок у меня не особо общительный. Не склеилось у него в школе ни с кем. Один. Я где-то и себя за это виню. Рано в сад отдала, мало внимания уделяла. Он и не уверенный, мне кажется, из-за этого. Ему всегда не хватало отца. А Игорь… с Игорем у них сложно с первого дня.

Отчаявшись, я сажусь на ступеньки напротив магазинчика, и начинаю звонить Лешке. Раз. Два. Три. Он не поднимает. Совсем не похож на себя. Обычно такой сдержанный, покорный, теперь же вот — сбунтовался.

Когда Лешка наконец-то отвечает на мой входящий, я успеваю уже изгрызть все ногти и поплакать. Душа не на месте без сына.

— Мам, я… нам поговорить нужно. Это очень важно. Иначе я… я точно не вернусь.

Глава 11 - Света

— Сынок, ты… — я замолкаю. Понимаю, что если откажу прямо сейчас, здесь, Леша может запросто уйти. Теперь у него вон — Гера есть. Щедрая душа. И бессовестная, наглая, на минуточку. Посмел в свои игры моего сына втягивать, и негде не екнуло. Не верю, что когда-то была влюблена в этого человека, отдала ему свой первый раз.

— Мам, для меня это очень важно! — продолжает настаивать на своем сын.

— Ладно, — решаю пойти на уловку. — Я помогу ему, раз ты так просишь.

— Правда! — Лешка от радости аж подпрыгивает. Затем поворачивается к Гере и показывает ему большой палец. Тот в ответ расплывается в улыбке, аля чеширский кот, и подмигивает моему сыну. Ну ты глянь, прямо идиллия у них. Десять лет знать друг друга не знали, теперь же лучшие друзья. Хотя умом понимаю, что здесь еще и ревность играет у меня. Любой ребенок будет тянуться к тому, где гладят по головке.

— Только, давай домой пойдем. Хорошо?

— Конечно, конечно! Сейчас только с Герой обо всем договорюсь и приду!

Лешка убегает, оставив меня с некоторым чувством вины. Ведь идти я ясное дело, никуда не планирую. Дома уже объясню ему, а нет, придумаю какой-то аргумент. Делать мне больше нечего, устраивать цирк с конями для каких-то китайцев. И все ради кого? Мужика, который меня бросил?

Я стою, глядя, как Лёшка оживлённо болтает с Герой у его машины. Они смеются, и сын, кажется, светится от счастья. Гера кивает, хлопает Лёшу по плечу, и тот, довольный, возвращается ко мне.

— Мам, всё ок! Завтра вечером Гера заедет за нами, и мы поедем в ресторан. Он сказал, что всё организует, тебе только надо быть красивой, — Лёшка говорит это с такой гордостью, будто сам провернул сделку века.

— Очень хорошо, — бурчу я, стараясь скрыть раздражение.

— Будет круто!

— Да, это точно, — шепчу я.

До дома идем молча. Лёшка насвистывает какую-то мелодию, а я пытаюсь собрать мысли в кучу. Надо придумать, как объяснить ему, что никакого ресторана не будет. Что я не собираюсь изображать из себя влюбленную дуру ради Геры.

Дома Лёшка сразу уходит в свою комнату, а я остаюсь на кухне, наливаю себе чай и пялюсь в кружку, будто там спрятаны ответы. Игорь, наверное, уже у своих дружков, и я даже рада, что его нет. С ним сейчас было бы ещё тяжелее. Он и так на взводе из-за всей этой истории с Герой, а я… я просто устала. Устала держать всё в себе, устала бояться, что Лёшка возненавидит меня за правду. Или за ложь.

— Мам, ты чего такая грустная? — Лёшка появляется в дверях, держа в руках телефон. — Насчет завтра волнуешься? Не переживай! Гера сказал, что ресторан шикарный, и китайцы эти важные, он с ними разберётся. А мы просто посидим, поулыбаемся, и всё.

— Лёш, — начинаю я, а у самой ком в горле. Вот как ему сказать, чтобы не оттолкнуть, или снова поругаться. — Давай завтра поговорим, хорошо? Я устала, день тяжёлый был.

— Конечно. Я пойду уроки делать.

— Давай.

На следующий день я просыпаюсь с тяжёлой головой. Вчера полночи не спала, ворочалась, думала обо всем. Лёшка, наоборот, бодрый, веселый. Зато Игорь злой, как с цепи сорвался.

— Свет, где мои носки?

— В ящике, где же еще.

— Тут нет!

— Ну посмотри на сушилке, может я забыла снять, — задумчиво кричу из кухни, вбивая яйца в сковородку.

— Блин! — фыркает он.

— Что такое, Игорь?

— Да хомяк этот сраный, опять мне в тапки наложил!

С хомяком реально сложно. Лешка его попросил купить еще, когда мы вдвоем жили. Старается сам за ним ухаживать, убирать, а иногда выпускает его побегать по квартире. И как-то уж так сложилось, что Патрику, так назвал сын хомяка, не понравился Игорь. И он вечно оставляет ему такие подарки. Игорь уже просил пару раз, чтобы я сдала Патрика в зоомагазин, но я отказываюсь. Лешка такого не поймет, обидится.

— Ну возьми мои тапки, — предлагаю я.

— В твоих мне неудобно! Выкинули бы уже этого хомяка!

— Патрик не хомяк! — вмешивается вдруг сын. — Он — мой друг. Не надо его выкидывать.

— Тогда держи своих друзей в клетке!

В итоге, Игорь уходит на работу, буркнув что-то, мол будет поздно, а почему, я даже не стала уточнять причины. Он явно не в настроении, чтобы лезть к нему с вопросами, да и я сама не лучше. Поздно, значит поздно.

Отвожу сыну в школу, мы спешно прощаемся, и я бегу в офис — на работу. Еще не представляя, что вечером меня ждет настоящий Армагеддон.

11.2

— Мам, а знаешь, в каком ресторане мы будем вечером ужинать? — Лешка бежит впереди меня, подпрыгивая от блаженной радости. Не помню, когда у сына так горели глаза. — В самом крутом пабе городе “Таверна”.

— “Таверна”? — пытаюсь вспомнить. За последние одиннадцать лет я в рестораны-то толком и не ходила. Тут и вопрос денег, и времени, да и не с кем.

Когда мы с Игорем познакомились, был момент, что заходили куда-то покушать. Но в основном он приглашал на кофе или в разные фастфуды. А уже через два месяца мы с ним стали просто встречаться у меня дома. Я готовила, он с удовольствием ел, потом продукты сам начал привозить. Как итог, решили съехаться. Так что опыта в походах по ресторанам у меня нет. Как и одежды. Хотя… это не так уж и важно. Идти я все равно никуда не планирую.

— Да, — восторгается сын. — Я читал про нее, там сплошные пятерки в отзывах. В общем, мне уже очень хочется сходить туда.

— Сынок, а ты уверен, что… это обязательно? — закидываю первую удочку я.

— Конечно! Еще спрашиваешь? Для Геры это важно.

— А для тебя что важно?

— Для меня? Чтобы у Геры все срослось, — не мешкая отвечает Леша. Вот тебе и не виделись никогда, и в одночасье стали друзьями.

— Ладно, идем скорее домой. А то холодает.

Дома я кормлю Лешку, затем убегаю, у меня еще работы полно. Хорошо хоть с начальством повезло, и они позволяют мне с обеда приходить на минут тридцать позже. Я их за это очень ценю и частенько беру остаток дел домой.

Весь день проверяю отчеты, готовлю цифры, которые просил шеф, за прошедший квартал. И в шесть часов уставшая возвращаюсь домой. Только переступаю порог квартиры, как Лешка мне впихивает в руки какую-то коробку, сам при этом одет с иголочки. Футболка белая. Джинсы какие-то красивые с легкой потертостью, судя по этикетке не из дешевых.

— Лёш, это что? — спрашиваю я, глядя на коробку. Она тяжёлая, обёрнута в глянцевую бумагу с золотистым узором, а сверху завязана атласной лентой.

— Это от Геры! Он сказал, чтобы ты надела сегодня в ресторан. Открывай, мам, там такое платье!

Я замираю. Платье? Он серьезно прислал мне платье? У меня от раздражения едва не вырывается нервный смешок. Почему вообще этот мужчина не понимает, что так нельзя. Дети — это не игрушки. У них вот тут в груди — сердце размером с целый мир. И больше всего на свете я не хочу, чтобы мир моего ребенка рухнул из-за какого-то дурака! Уверена, он и Лешку одел, у нас таких дорогих вещей отродясь не имелось.

— Лёш, я... — начинаю я, но сын перебивает.

— Мам, ну давай, открывай! Я сам видел, оно просто огонь! — Он подпрыгивает от нетерпения, и я понимаю, что отмахнуться не получится.

— Ладно.

С тяжёлым вздохом развязываю ленту и открываю коробку. Под слоем тонкой бумаги лежит платье. Чёрное, вечернее, с глубоким вырезом на спине и струящейся тканью, которая переливается, как ночное небо. Тонкие бретели украшены крошечными стразами, а подол слегка расширяется книзу. Оно дорогое, это видно сразу. Слишком элегантное, роскошное для меня, для жизни, в которой я живу. Я даже не представляю, как такое надевать, как в таком выйти в свет. С другой стороны, я и не буду.

— Красивое, да? — Лёшка смотрит на меня с восторгом. — Гера сказал, что ты будешь в нём как королева!

— Цирка, — шепчу себе под нос. — Сынок, послушай, я… не могу его надеть.

— Почему? — в глазах сына мелькает искреннее удивление. — Тебе не нравится? Ну это не беда. Давай скажем Гере, и он пришлет другое. Уверен, он…

— Дело не в этом.

Я прохожу на кухню, а там уже опускаюсь на стул. Коробку кладу на стол, рядом с собой. Платье лежит передо мной, как вызов и насмешка. Напоминание, какие женщины должны быть рядом с таким мужчиной. Всегда были. А я… я была роковой ошибкой. Одноразовым развлечением, о котором уверена, он и не помнит.

— Лёш, послушай, — подбираю слова. — Я не хочу туда идти. Не хочу притворяться семьёй с Герой. Это неправильно. Это... это не для нас.

Сын смотрит на меня, и вмиг меняется. Глаза, только что горевшие энтузиазмом, теперь полны разочарования.

— Мам, ты обещала! — звучит с обвинением. — Ты сказала, что поможешь! Ради меня! Выходит… ты меня обманула?

— Сынок... — я замолкаю, потому что понимаю, он прав. Я согласилась, чтобы заманить его домой, и не потерять. А теперь отступаю, потому что не могу переступить через себя. — Сынок, пойми, Гера... он не тот, за кого ты его принимаешь. Он использует тебя, чтобы добиться своего. Ты ему не нужен. А я не хочу, чтобы ты потом страдал.

Так как страдала я.

— Ты его не знаешь, он не такой как… как Игорь, — кричит в сердцах сын. — Он со мной разговаривает, шутит, а этот Игорь, ему только Патрика выгнать надо, а лучше и меня.

— Лёша, это не так! — я вскакиваю, пытаясь его остановить, но он уже отворачивается.

— Я думал, ты ради меня хотя бы попробуешь.

— Попробую?

— Я хочу нормальную семью! Как у всех! Я хочу папу. Хочу с ним гулять, а не прятаться в своей комнате, когда Игорь не в настроении. И если ты не идешь, я пойду один. Потому что я обещал. Потому что мужчины должны держать обещания!

Глава 12

Стою у входа в “Таверну”, переминаясь с ноги на ногу и поглядывая на часы. Леха сказал, их забирать не надо. Даже от такси отказался, хотя я настаивал, но он заявил, что Света точно не приедет. Поэтому мне приходится теперь просто ждать, как идиоту на улице.

С утра я как следует, подготовился: рубашку нацепил новенькую, брюки, одеколоном хорошим облился. А уж как долго и упорно я выбирал Свете платье, надо было видеть. В итоге, худо-бедно подобрал неплохую вещицу на свой вкус, заодно и Лехе прикупил. Интересно, как с размерами? Угадал хоть?

Китайцы, к слову, тоже опаздывают. Ну им простительно, мне в целом и на руку, что пока их нет. По логике вещей, я должен в компании жены и сына встречать гостей, а не один, как волк, который глазами выискивает добычу.

Еще на улице как назло дождь срывается или снег, черт его знает, промозгло, короче. И тут я замечаю Лешу. Перебегает дорогу, куртка на распашку, волосы влажные, из приоткрытых губ пар клубами.

— Привет, — здоровается он, согнувшись пополам. Пытается отдышаться. Пешком что ли добирался сюда?

— А где ведьма из старой темницы? — поглядываю ему за спину.

— Она… — Леха запинается, и я уже сам догадываюсь. — Она… не захотела, — выдавливает он, притом с такой обидой это говорит, что мне аж жалко пацана делается. — Я её уговаривал честно! Но мама… она заладила ерунду и…

— Ладно, — бью его по плечу. — Не придет, так не придет. Мы вдвоем тоже справимся.

— Прости, пожалуйста, — досадливо просит он, и я начинаю себя винить, что вообще влез в семью этого ребенка.

— Слушай… — сажусь напротив него, вытаскиваю из кармана платок и протираю влажное детское от мороси лицо. — Ты с мамой не ругайся из-за меня, лады? Она… Она… Блин, ну она не обязана была соглашаться. Это нормально.

— Но она обещала!

— Ну и что?

— Люди не должны нарушать обещаний!

— Мужики не должны, а женщинам можно, — подмигиваю ему, стараясь утешить. — И вообще, давай-ка зайдем внутрь. Чая тебе возьму. А то еще заболеешь, и твоя маман меня сожрет точно.

Лёха шмыгает носом, кивает, и мы заходим в “Таверну”. Внутри тепло, уютно, пахнет жареным мясом и пивом. Официанты снуют туда-сюда, а я уже представляю, как буду объяснять китайцам, что моя “жена” внезапно заболела или застряла в параллельной вселенной. Так себе отмазочка.

Лёха плетётся за мной, шаркая ногами, при этом уныло разглядывая пол. Уверен, ему не по себе от конфликта с матерью.

И все-таки интересно… когда я умудрился с ней познакомиться? А что если… ну если он, правда, мой сын? Может, тест сделать? Проверить? Ну, на всякий случай.

— Садись, малой, — указываю на столик у окна, где уже всё накрыто для нашей “семейной” встречи. — Может, пиццу хочешь? Или сладкое? Надо же как-то боевой дух тебе поднять.

— Да нет… я… в общем, чая хватит.

Лёха слабо улыбается, но видно, что он всё ещё переживает. Теребит край скатерти, а я тем временем машу официанту. Заказываю чай с мятой для пацана и кофе для себя — чёрный, без сахара.

— Слушай, нам нужно придумать с тобой историю.

— Историю? — глядит на меня во все глаза.

— Да, для китайцев. Почему ты тут, а мамы нет.

— Я… врать не умею, — ну вот точно — не мой сын. У меня вранье кажется в крови. Это еще мать говорила. Язык мой может вырулить любую ситуацию.

— Главное — держись уверенно. Где-то надо, на меня смотри и головой кивай. Ты мой сын, я твой папа, а мама… ну, скажем, у неё срочная операция по спасению мира.

Лёха усмехается, вижу, он немного расслабляется. Ну, хоть что-то! А с таким кислым видом, только китайцам врать.

— Пап, а ты уверен, что они поверят в твой план? — с каким-то непонятным для меня ощущением, звучит очередное “пап”.

— Сегодня “папкать” можно, а потом нет.

— Почему ты не веришь, что мой отец? — искренне удивляется он.

— Ну… мы не похожи. И я… в общем-то, плохо помню твою маму, — признаюсь ему, хотя может и стоило заткнуться. Странное дело, врать пацану мне совсем не хочется.

— Она тоже думает, что ты ее не помнишь. Может, вам познакомиться заново?

— Зачем? У нее же хахаль есть. Точно, я же его должен отвадить. А этот пункт еще в силе? — мнусь я, не уверенный, что Света обрадуется, если узнает об этой части договоренности.

— Игорь дурак. Он хочет выгнать меня и Патрика.

— Патрика? — чешу черепушка. — Морскую звезду, что ли?

— А ты в теме, пап, — смеется Лешка, притом так заливисто, что я и сам невольно улыбаюсь. Прикольный, он все-таки. Да, зажатый, скромный, зато открытый и честный. Хороший мальчишка. — Патрик — это мой хомяк. Он как-то раз вообще Игорю в сумку залез и там… ну, в общем, устроил. Игорь орал, как будто его режут.

— Забавно, — я представляю, как этот Игорь, весь такой серьёзный, находит хомячий “сюрприз”. Мой старик уверен, тоже бы истерику закатил.

— А я по юности жука домой принес. Ночного.

Глава 13

Леха хватает Свету, она что-то ему говорит, но он упорно тащит ее к нам — ко мне и китайцам с вытянутыми лицами. Хотя может лицо полное шока только у меня.

Они останавливаются рядом, и в этот момент я натягиваюсь весь как по струнке. Боковым зрением замечаю, что Света не особо расположена врать. И… если эта королева откроет рот, мне хана. Контракту тоже хана. Моему назначению хана.

Блин…

— Ваша жена? — спрашивает китаец через переводчицу.

— Да, — кивает за нас Леха. — Это моя мама. Ее Света зовут.

— Сынок, я не… — открывает она рот, чтобы уничтожить мое будущее, но я решаю — не бывать этому. Кладу руку ей на плечо и рывком притягиваю к себе. Рубашка вмиг делается влажной, по предплечью проходит легкая волна прохладной дрожи. Мы как лед и пламя – несовместимые элементы.

— Да, это моя Света. Под дождь попала, с кем не бывает.

Света дергается, прожигает меня таким взглядом, что я почти сдох. Не хуже дула пистолета.

— Как вы умудрились промокнуть? — спрашивает китаец. Все-то ему надо.

— С работы бежала, — отвечаю за нее.

— Я не… — опять за свое Света.

— Мам, — шипит Леха. Затем вдруг обходит меня, и становится с моей стороны, хотя до этого был с ее. — Чая может? Горячего?

— Вы присаживайтесь, — показываю китайцем на столик. — А мы отойдем, Света переоденется. Иначе заболеет.

— Конечно, конечно, — вдруг с энтузиазмом кивают гости.

— Дорогая, пошли, — беру ее под локоть и тяну в сторону подсобки. Леха наоборот, не идет с нами. Он будто всем видом демонстрирует Свете свою позицию. И мне снова делается не по себе. Создал проблем людям.

Света, в конце концов, соглашается, и мы выходим в коридор. Заворачиваем в комнату с одеждой для персонала. Не самое лучшее решение: там только белые футболки, зато сухие и в них тепло. Не особо презентабельно для китайцев, но будет экспромт.

Закрываю дверь, роюсь в ящике с новыми вещами, выбираю майку самого маленького размера с этикеткой и протягиваю Свете.

— Держи.

— Тебе смешно? — кривит она губами.

— Слушай, я не знаю, что у тебя с сыном произошло, но… — начинаю оправдываться, чувствуя себе не в своей тарелке.

— Мой сын сбежал из дома. — Строго и медленно произносит она, делая долгие паузы. — Он не понимает, что ты — это временное явление. Сегодня, завтра, сколько там нужно для твоих китайцев? А потом все, испаришься, словно никогда и не было тебя.

Молчу, засунув руки в карманы брюк. Всматриваюсь в лицо Светы. Пытаюсь вспомнить хоть что-то. Что-то смутное. Что-то же должно отразиться в памяти. Хотя бы маленький короткий эпизод.

— Дети, Гера, они не куклы. Они скучают, они хотят внимания, они обижаются и искренне не понимают, почему их бросили.

— Я может и никогда не имел дел с детьми, но Леха явно хочет, чтобы ты помогла мне. Не отталкивай его своим отказом.

— Прекращай! — шипит она, вспыхнув больше прежнего. — Прекращай решать свои проблемы через моего ребенка.

— Слушай, — я вздыхаю, пытаясь удержать харизму на плаву, хотя она тонет под женским взглядом, словно Титаник под айсбергом. — Он пришел ко мне рано утром и с порога заявил про отца. Я… может и не прав, что втянул его во встречу с китайцами. Но ты глянь, он же улыбается. Разве это не самое важное?

— А завтра будет плакать.

— Пацаны не плачут.

— А мой плачет, — не унимается она.

— Значит, плохо воспитала, — бурчу, вспомнив, как мелкого обижали на улице. Уж что-то что, а плакать — последнее дело.

— Ты мне еще про воспитание будешь заливать?

— Свет, — я сам от себя не ожидая, кладу ей руки на плечи. Чуть наклоняюсь, из последних сил, пытаясь расположить к себе. — Я может и поступил дерьмово, но сейчас твой сын тут. И это его решение. Если ты не поддержишь его, он обидится в первую очередь на тебя.

Света фыркает, оттолкнув меня.

— Ты серьёзно? — её голос — это чистый яд, смешанный с сарказмом. — Ты хоть знаешь, как менять памперс? Как купать ребенка? Как с температурой мчаться в больницу? Уверена, что ты и вилку толком держать не можешь, если перепьешь. И ты смеешь мне говорить, что я плохая мать?

— Родная, — пытаюсь я отшутиться, хотя внутри понимаю, что иду по тонкому льду, который трещит под каждым моим словом. — Во-первых, я не говорил, что ты плохая мать. А во-вторых, ложку я держу мастерски. А ещё вилку. И даже палочки для суши, если что. Китайцы оценят.

— Все! Хватит!

Она поворачивается и даже почти уходит, дергает ручку двери, пока я упорно перебираю в голове варианты, как остановить эту женщину.

— Ты права, — хватаюсь за последнюю соломинку. Света оглядывается, скептично скользя по мне взглядом. — Я реально не умею памперсы менять, и никогда не купал детей. Я… я не отец. И никогда им не было. Но одно знаю точно, если ты закатишь сцену сейчас, оттолкнешь сына.

— Ты… — едва не задыхается от злости Света.

Глава 14

— Ну, уже неплохо, — показываю большой палец Свете, когда она выходит из подсобки. Волосы причесала, тушь потекшую убрала, майку сухую надела. В платье, уверен, эффект был бы выше, но тут надо бога молить за то, что Света меня на хер не послала.

— Спасибо, — кивает она, медленно прикрывая дверь. — Что я должна знать о тебе и твоих гостях?

Поглядываю на нее озадаченно, немного даже в шоке. Об этом я и не думал, экспромт - наше все.

— Мой отец держит огромную сеть ресторанов по стране, — решаю ввести ее в курс дела. Тем более мы идем по коридору, надо о чем-то поговорить, не молчать же. — У него два сына. Я - младший и старший - Володя. Что касается бизнеса, отец хочет из этих китайцев выбить инвестиции для нового проекта. Что касается не бизнеса, я очень хочу занять кресло президента компании, иначе останусь с голой задницей.

— Разве… — она кидает на меня удивленный взгляд. — Тебе не полагаются дивиденды? Я думала, что в крупных фирмах так положено.

— Полагаются, но если Володя займет кресло, его жена сделает все, чтобы мне полагалось как можно меньше. Она такая стервозина, держит его на поводке, а он дурак думает, что это любовь.

— А может… у них действительно любовь?

Мы останавливаемся у входа в зал. Там шумно. Гостей стало больше. В воздухе витает аромат пива и жареных ребрышек, как раз их и несет официант, который проскакивает мимо нас.

— Любовь странная бывает.

— Как и мужики, — неоднозначно звучит.

— Ну, — улыбаюсь я, стараясь подключить все свои навыки расположения людей. — Все мы не без приколов. Готова? — кладу ей руку на плечо, и Света тут же вздрагивает, словно ее током бьет от моих прикосновений.

— Что ты делаешь? — глаза ее расширяются, губы размыкаются, уверен, там готовится поток отборных ругательств по мою душу.

— Играю роль мужика, от которого ты без ума.

— И… это обязательно? Я не хочу, чтобы ты меня лапал, — шумно вздыхает, пытаясь убрать мою руку, но я непреклонен.

— Родная, ну как без этого? Если я тебя люблю, а ты меня тоже, идти в обнимку и лапать — это нормально. Я же не за сиськи тебя трогаю, в конце концов. Это всего лишь плечо. Расслабься.

— Я тебе не эскортница, — во взгляде молнии мелькают. Да откуда ж столько ненависти ко мне? Что я такого сделал ей в прошлом? Неужели свалил после первого секса? Хотя… вполне мог. За мной такие грешки числятся.

Приходится отстраниться.

— Окей, окей, сдаюсь, моя королева гнева! Но давай хотя бы улыбаться, а не смотреть друг на друга так, как будто я тебе долг не вернул.

— С тобой, Гера, очень сложно улыбаться. Это то же самое, как взять дикую кошку, которая готова расцарапать лицо, и прижать к себе с надеждой на лучшее, — Света скрещивает руки на груди, и я невольно замечаю, как эта дурацкая белая футболка облегает её фигуру. Кстати, а сиськи у нее вполне себе зачет.

Стоп, Дорофеев. Ну вот о сиськах думать как раз не время и не место.

— Ну, кошки тоже бывают ласковые, — подмигиваю я, надеясь разрядить обстановку. — Особенно если их угостить чем-нибудь вкусным. Может, бокал вина за столом?

— Ты невыносим, — она закатывает глаза, но всё-таки делает шаг вперёд, к залу. — Идём уже, пока я не передумала. И, Гера, если ты ещё раз назовёшь меня «родная», я точно уйду.

— Договорились, неродная, — хмыкаю я, и мы, наконец, выходим в зал.

Лёшка сидит за столом рядом с китайцами. И судя по его виду, он уже начал импровизировать. Рассказывает что-то про школьный проект, размахивая руками, да с таким интересом, словно сто лет вообще не разговаривал ни с кем. Меня даже гордость берет, что мы с ним заключили так называемое соглашение. Я не прогадал. Не ошибся в нем. Переводчица кивает, а гости улыбаются.

— О, пришли, — Лёшка замечает нас и вскакивает, чуть не опрокинув стакан с чаем. — Мам, я им рассказал, как ты помогаешь мне с уроками! И про то, как мы с папой летом на рыбалку ездили!

— На рыбалку? — переспрашивает Света, немного растерявшись.

— Ага, рыбалка! — подхватываю я, садясь рядом с Лёшкой и отодвигая стул для Светы. — Помнишь, Свет, как мы с тобой спорили, кто больше рыбы поймает: я или Димка Комаров? Вы еще с девчонками ставки ставили. Все за меня были, и ты жутко ревновала.

Света садится и вроде улыбается, но натянуто. Будто мой ответ ее злит. Может, зря про ревность добавил? Образ не тот выходит. Блин.

— Да, дорогой, — цедит она сквозь зубы. — Ты был на высоте. Вы знаете, другие-то рыбу ловили, а мой ведро мусора принес.

— Му… сора? — шепчу я, офигевая от ее ответа. Аж рот раскрывается, и бровь ползет вверх. — Это просто рыбка мелкая была. Полудохлая. А так я отличный рыбак.

— Особенно на женских особей, — также тихо шепчет она мне.

— Не ревнуй, женушка, тебе не идет, — подмигиваю ей.

Не знаю, как мы выглядим со стороны со своими перешептываниями, но китайцы посмеиваются. И, кажется, вообще ни о чем не подозревают. Да и Лешка вон — довольный, как индюк, сидит. У меня аж у самого настроение поднимается, когда смотрю на его улыбку.

Глава 15

— Да ничего такого, — наконец, находится, что ответить Света. Мы переглядываемся, и мне даже приятно, что она не пытается меня подставить. Да, язвит, но куда без этого? Тем более, я явно заслужил. — Как все.

— А как все? — уточняет гад китайский.

— На улице, — влезаю я, решив, что наплести с три короба мне будет проще, чем правильной Свете. — Я нечаянно окатил Свету водой, вышел извиниться, и тут все случилось.

Китайцы усмехаются, Лешка тоже довольно кивает, фух. Кажется, выкрутились.

— И ваши родители не были против? — зачем-то уточняет китаец. И надо ж ему столько подробностей знать.

— Да мои родители были в восторге! Особенно папа. Он как увидел Свету, сразу сказал: "Гера, если упустишь, я тебя сам из наследства вычеркну!"

Гости кивают, видимо, удовлетворившись моим ответом, а Света, наоборот, закатывает глаза.

— А ваши родители, Светлана? — китаец, зараза, не унимается. Этот дядя явно из тех, кто любит копать до самой Австралии, пока не докопается до правды.

Света делает глубокий вдох, будто готовится прыгнуть в холодную воду. Я уже предвкушаю, как она сейчас выдаст что-то вроде "а мои родители до сих пор жалеют, что не задушили Геру в колыбели", но она, к моему удивлению, отвечает спокойно:

— Мои родители… они были не в восторге, скажем так. Гера, знаете, он как ураган — врывается в жизнь и всё переворачивает. Но потом… потом они увидели, что он, — она делает паузу, бросая на меня взгляд полный язвительного сарказма. — Умеет готовить. И это, видимо, их подкупило.

— Готовить? — удивляются мужики, да и переводчица. Так-то я не особо ас в готовке.

— Да, — помогает Лешка. — Папа отлично делает омлет. Пальчики оближешь.

— Омлет? — переспрашивает китаец, и его брови ползут вверх, как два гусара на параде. — Интересно. Может, это связано как-то с вашей историей? Почему именно омлет у вас в любимых блюдах?

Я смотрю на переводчицу с вопросом, мол, а ты не перепутала? Про любимые блюда речи не шло. Она же лишь улыбается, и мне приходится в очередной раз выкручиваться.

— О, ещё как! — я подхватываю. — Знаете, я как-то Свету пригласил на свидание, а она такая: "Гера, если твой омлет будет невкусный, я с тобой даже говорить не буду!" И я, как настоящий рыцарь сковородки, ночь напролёт тренировался. В итоге она попробовала, влюбилась, и вот мы здесь — с сыном, с семьёй, с вами за одним столом. Романтика, знаете ли!

Китайцы хохочут, а Лёшка смотрит на меня с таким восхищением, будто я только что изобрёл телепорт. Зато Света кидает на меня взгляды “рука-лицо”. Железная леди, что тут скажешь.

— Очень мило, — кивает китаец. — А как вы быт делите?

Ох, ну вот опять он за своё. Этот китаец явно хочет написать книгу "Как испортить Гере вечер: 1001 вопрос". Не удивлюсь, если следующий будет на тему, в какой позе чаще всего трахаетесь.

— С бытом особо проблем нет, — отвечает за меня Света. — Гера просто иногда любит исчезать, а потом появляться, как ни в чём не бывало. Так что быт — всегда на мне. Но я научилась быть терпеливой. Ради сына, знаете ли.

Я чувствую, как моя челюсть медленно ползёт к полу. Это что, она сейчас в открытую меня подколола перед китайцами? Лёшка тоже поглядывает на неё с тревогой, а я пытаюсь выдать свою фирменную ухмылку, чтобы сгладить углы.

— Ну, дорогая, не преувеличивай, — кладу руку ей на спину, слегка сжимая плечо, чтобы напомнить, что мы всё ещё играем в "счастливую семью". — Я всегда возвращаюсь. Как бумеранг. Или как тот омлет, который я так ловко подкидываю и ловлю.

— Да, милый, — кивает она. — Именно за это я тебя и полюбила.

Китайцы снова посмеиваются, переводчица еле успевает переводить нашу словесную перепалку, а я сижу и думаю: "Света, ну ты и актриса! Только что меня закопала под слоем сарказма, а теперь еще и 'милый' добавила".

— А что насчёт хобби? — не унимается китаец, явно решивший, что наша "семья" — это бесплатный сериал на вечер. — Господин Дорофеев, вы же наверняка занимаетесь чем-то экстремальным? А Светлана?

Я хмыкаю, представляя, как рассказываю про свои "хобби" — от покерных турниров до споров с отцом за кресло в компании. Но решаю не углубляться в корпоративные джунгли. Плюс, нам приносят еду, с пылу и с жару, как говорится. И я очень надеюсь, что китайцы от меня наконец-то отстанут.

— О, я — мастер по выживанию в джунглях бизнеса, — подмигиваю, наливая Свете в стакан лимонад. — А жена... Она у нас эксперт по воспитанию супергероев. И по омлетам, разумеется. Мы иногда устраиваем соревнования: кто быстрее приготовит ужин. Пока что я веду со счётом 3:1.

Света фыркает, но на этот раз в её фырканье сквозит что-то почти игривое — или мне так кажется? Она поправляет майку и добавляет:

— Гера преувеличивает. Его "ужины" — это обычно вызов для пищеварения. Но да, хобби у нас разные: он — за скорость и адреналин, я — за стабильность и... чтобы никто не сбегал в закат.

Китайцы кивают, явно впечатлённые нашей "гармонией противоположностей". Лёшка влезает с историей про то, как мы — ну, в его воображении — однажды "вместе" ремонтировали машину, которая сломалась прямо посреди дороги ночью — я якобы чинил там что-то, а Света держала фонарик и ругалась, что я всё делаю не так.

Глава 16 - Света

Вечер мог бы закончиться и на нормальной ноте, если бы не Игорь. Я смотрю на него и не могу поверить, что он там — среди всех этих людей. Рядом с ним какая-то девица в платье, кажется, она хохочет над его шуткой, хлопая его по плечу. Он даже не замечает меня — слишком увлечён.

Сердце колотится, как барабан, я не могу отвести взгляд. Лёшка тянет меня за рукав, шепчет что-то про "мам, холодно, пошли внутрь", но я его не слышу. Только разговор с Игорем прокручиваю, про то, что он будет поздно, много работы.

Вообще-то раньше я никогда его не подозревала. Да и поводов не было. Телефон он не прячет, разговаривать на балконы не ходит, после работы домой, как полагается. Да, у Игоря есть друзья. Компания, с которой они частенько собираются. Но у кого из мужчин нет друзей? Из странного только то, что меня он с ними не знакомил. С другой стороны, я не напрашивалась. Сама, наверное, виновата.

И вот теперь… когда Игорь убеждал меня, что у него встречи чисто в мужском коллективе проходят, оказывается, там есть и девушки. Притом вполне себе симпатичные, которым нравятся его шутки и он сам, судя по всему.

— Свет, — Гера кладет руку мне на плечо, и я тут же вздрагиваю. — Слушай, а хочешь, в качестве платы за прекрасный вечер, твоему донжуану морду набью?

И улыбается главное так, совсем как в юности. Той улыбкой, в которую я влюбилась.

— Я… ничего не надо, — и следом ныряю в ресторан. Такси вызываю, чтобы скорее домой вернуться. И уже когда мы останемся один на один с Игорем, все у него выпрошу. Больше всего на свете, я ненавижу устраивать публичные сцены. Унизительно это как-то. Будто ты — пустое место, тот, кто до последнего хватается за человека, которому не нужен.

Хотя, в случае с Дорофеевым… я реально хваталась. Дурочка была…

— Свет, давай я вас отвезу, — подхватывает Гера, когда мы спешно с Лешкой идем к белому рену. И что он ко мне прицепился, неужели реально, дело в сыне? Заиграли отцовские чувства? Никогда не поверю.

— Мы сами, все нормально, — отрезаю я.

— Пока, — Лешка машет Гере рукой, не перечет мне, понимает видимо, что, итак, черту переступил. Мы садимся в такси, и в полном молчании едем домой. Правда, я несколько раз малодушно в телефон поглядываю. А там пусто. И время бежит, словно ураган, оставляя на сердце груз переживаний.

Перевожу взгляд на сына, и понимаю, что он чувствует мою злость, смятение, но не решается заговорить. Да и я сама не знаю, что сказать. В голове крутится всё: Игорь с той девицей, Гера с его наглой ухмылкой, этот дурацкий вечер, где я изображала жену человека, который разбил мне сердце десять лет назад. И самое страшное — Лёшка, который так отчаянно хочет “папу”.

— Лёш, — тихо начинаю я, но тут же замолкаю. Не хочу, чтобы он услышал, как мне тяжело. Сын поворачивает голову, смотрит на меня, но молчит. — Прости, что мы с тобой ссоримся. Я… правда, ничего плохого…

Но он вдруг перебивает меня.

— Мам, это я виноват. Если бы не я, ты бы не увидела Игоря и не расстроилась бы.

— Игорь… о нем не думай, — утешаю то ли Лешу, то ли себя. — Это взрослые дела. Мы разберёмся. Я разберусь.

Сын вроде и кивает, но ощущение, что он все равно себя винит. И мне от этого тоже больно.

Через двадцать минут, такси останавливается у нашего дома. Мы быстро поднимаемся на нужный этаж, а там уже Лешка уходит к себе, а я скрываюсь на кухне. Ставлю чайник, копошусь в корзинке с печеньями. Затем кое-как сажусь на стул и просто смотрю в никуда.

Надо поговорить с Игорем. Надо понять, что происходит. Но как? Как начать этот разговор? И главное, а если он скажет, что да, у него кто-то есть? Что тогда? Я останусь одна. Снова. Как тогда, когда Гера исчез из моей жизни, оставив меня с Лёшкой под сердцем и кучей разбитых надежд.

Дверь хлопает. Я вздрагиваю. Игорь пришел. Он шумит в коридоре, слышу, что у него падает куртка. Затем все-таки появляется в проходе. Настроение у него хорошее, по глазам вижу, да и по улыбке.

— Привет, Свет, — здоровается он, вытаскивая из холодильника бутылку воды. За раз выпивает половину, пока я собираюсь с мыслями. Хочу сразу спросить про ту девицу, но вместо этого говорю:

— Игорь, ты с друзьями встречался после работы? — удивительно, но выходит вполне спокойно.

— Ага, с мужиками пивка попили. Что такого?

— Ничего, — отвечаю я, чувствуя, как внутри что-то ломается. — Просто… а там были только мужики?

Он хмурится, ставит бутылку на стол с такой силой, что вода плещется через край.

— Это что, допрос? — звучит резко. — Свет, я весь день на ногах, а ты мне тут сцены устраиваешь?

— Я не устраиваю сцены, — цежу я, стараясь держать себя в руках. — Просто спрашиваю.

— Зачем просто спрашивать?

— А в чем проблема ответить? Я думала, мы с тобой в тех отношениях, когда ничего друг от друга не скрываем.

— Свет, только давай без этого? Не надо становиться пароноидальной бабой. Я был с мужиками.

— А я видела, что среди вашего коллектива были и женщины. В баре. И выглядели они весело.

Игорь замолкает. Глаза его расширяются, да и сам он весь будто оборванный электропровод — нервничает. Выход, повод есть.

Глава 17 - Света

Всю неделю Игорь ведет себя, так скажем, хорошо: убирается дома, хотя за ним такое редкость, сам вызывается Лешку в школу отвезти и даже предлагает в пятницу сходить в ресторан поужинать. И я думаю, что ложь моя останется ложью, смысла снова общаться с Герой нет. Если только ради сына, но Дорофеев с Лешей на связь не выходит. Так ему, значит, нужен ребенок. Только Лешка частенько унылый ходит, и иногда, когда Игоря нет, спрашивает про Геру.

Мне так жаль его делается, так обидно, а изменить ничего не могу. Это тоже бесит. Чувствую себя какой-то беспомощной, бесхребетной дурочкой.

А в четверг Игорь добивает. Мы ведь и столик забронировали в довольно приличном месте. Я платье себе заказала на маркетплейсе, хотела показать ему, какая красивая могу быть. Принесла утром платье, еще до работы, а Игорь выдал:

— Блин, Свет, я забыл… завтра же у Андрюхи днюха. Надо пойти, как иначе.

— Но мы ведь… в ресторан собирались, — опешив, шепчу я, сжимая пакет с платьем.

— Ну последний раз что ли? — отмахивается он, словно не понимает. Его этот отказ — как плевок. В мою душу. В самое сердце. Что друзья важнее семьи, меня.

— Так и день рождения не в последний, — отчего-то грублю я.

— Свет, ну что ты начинаешь? — Игорь смотрит с раздражением, будто я капризный ребенок, а не женщина, которая просто хочет, чтобы её уважали. — Андрюха — друг, не чужой человек. Не пойти — как будто плюнуть ему в лицо. Ты же сама понимаешь.

— Понимаю, — киваю я, хотя внутри всё кипит. — Понимаю, что для тебя всё, что угодно важнее, чем я. Чем мы.

Он закатывает глаза, словно я снова драматизирую, и это только сильнее подогревает моё желание доказать ему, что я тоже могу жить своей жизнью. Что я не просто приложение к его расписанию, не тень, которая ждёт дома, пока он развлекается с друзьями. Или с кем там ещё.

— Свет, не начинай, — бросает он, уже натягивая куртку. — Сходим мы в твой ресторан. На следующей неделе, окей? Перенесём.

— Перенесём, — повторяю я, но в голосе ни капли согласия. Только холод. Он даже не замечает, как сильно меня задевает его равнодушие. Или замечает, но ему всё равно. И это ещё больнее.

Игорь уходит на работу, а я остаюсь стоять посреди кухни, всё ещё сжимая пакет с платьем. И меня вдруг подхватывает это необузданное, практически подростковое желание - проучить Игоря.

Я стучу в комнату к Леше, он как раз натягивает рюкзак и собирается в школу. Вдох. Выдох. Прочь сомнения.

— Сынок, а… как ты Геру нашел? У тебя есть его номер?

Сын аж вспыхивает, не хуже новогодней елки. И за эти его сияющие глаза меня совесть гложет. Надо бы все отменить, все идеи про месть. Ведь в первую очередь это заденет моего сына, но Лешка уже протягивает мне телефон, где горит исходящий с именем Гера.

— Это… что такое? — в шоке поглядываю на него.

— Ты решила помочь снова Гере? Спасибо, — и следом давай улыбаться мне не хуже кота из Шрека. Хоть убей, мой сын ступил на мои грабли и ему нравится Гера. Нравится проводить время с отцом.

А там на том конце уже и Дорофеев объявился.

— Леха, привет. Только не говори, что мама тебя выставила из дома, и ты стоишь под моей дверью? Я уже на работе.

Вот же! Еще и ерунду всякую сыну в уши заливает. Еще один минус в его карму.

— Раз я такая плохая, то помогать тебе не буду, — дерзость — не мой конек. Я так-то человек скромный, более серьезный. Но с Герой вечно меняюсь. Во мне будто вторая личность просыпается.

— Света? А я думаю, что сегодня солнце такое яркое.

— Ошибаешься, там тучи уже вылезли.

— Ну так ты улыбнись, и они сразу залезут обратно.

— Вижу, ты в настроении, — бормочу, выходя из комнаты Лешки на кухню. Не хочу, чтобы он слышал подробности нашего разговора, поэтому прикрываю дверь.

— А ты, судя по грозному тону, не особо, — под стать отвечает Дорофеев.

— Так тебе нужна моя помощь? Ну… — я сглатываю, теребя рукой салфетку, которую успеваю подхватить со стола.

На том конце трубки повисает пауза, представляю, как Гера с усмешкой потирает руки. Его план работает. Рыбка сама влезла в сети. Однако…

— Серьезно? Ты поможешь мне? — звучит без шуток, сарказма и вполне себе искренне. Настолько, что аж теряюсь, и моя злость куда-то улетучивается. Умеет же Дорофеев к себе располагать.

— Да… так… обстоятельства сложились, что я решила помочь.

Гера на том конце трубки снова молчит, и эта пауза тянется так долго, что я начинаю нервничать. Неужели он сейчас скажет что-то вроде: «О, Света, я знал, что ты не устоишь»? Но вместо этого его голос звучит… ну, почти по-человечески.

— Свет, — куда-то делась привычная наглость. — Это… правда круто, что ты согласилась. Ради Лёшки, да? Он мне про тебя столько рассказывал, я думаю, и ему пойдет на пользу отдых в горах. Там отличное местечко. Вам понравится.

Я моргаю, пытаясь переварить, что Гера Дорофеев только что сказал что-то искреннее. Или это очередной его трюк? Но Лёшка… Лёшка действительно светится, когда говорит про Геру. И это, чёрт возьми, ломает все мои защитные бастионы.

Глава 18 - Света

В пятницу, как Игорь и сообщил ранее, он идет на день рождения. Час ковыряется в шкафу, пока я складываю чистые вещи, которые только что погладила. Я поглядываю на него, такого в хорошем настроении, возбужденного, прикладывающего к себе разные майки, и думаю, что пошло не так в наших отношениях? Почему я — пятое колесо? Почему он так себя ведет? И так горестно на душе от этого, обидно. Ведь я все для нас старалась делать, даже готова была вложиться в общую квартиру, а эту продать. Хотя она досталась мне тяжело.

А теперь вот — ощущение, что наша семья больше образ. Притом созданный в моей голове. Глупый. Чисто женский. Когда тянешься за любой свет и тепло, искренне желая, чтобы и на твоей улице был праздник. Ведь у других получается. Почему же у меня не срослось…

— Игорь, — в последний раз пробую я, откладывая вещи. — Давай вместе пойдем.

— Ты же собралась с друзьями завтра в горы, — с какой-то издевкой звучит.

— Собралась.

— Ну вот, меня же не берешь с собой. Так что… какие разговоры, — он надевает олимпийку, брызгается духами, которые я ему подарила, и идет на кухню. Я следом зачем-то.

— Ты прав, — облокотившись о стену, говорю я, стараясь держать маску безразличия. — Никаких разговоров. Только… семья разве не о другом?

— Вот и подумай, — хмыкает он, выставляя меня виноватой в нашей ссоре. — Там о семье и что это такое.

Дверь хлопает, как точка в нашем разговоре. В голове так и звенит последняя фраза: «Вот и подумай». Подумай, Света. Подумай, как ты докатилась до того, что твой мужчина уходит на «днюху» к другу, а ты стоишь тут одна, пока в шкафу лежит красивое платье и вкусный ужин в ресторан, который променяли на что-то важнее.

Лёшка выглядывает из своей комнаты, осторожно, как котёнок, который боится, что на него наступят. Он уже переоделся в пижаму, волосы растрёпаны, а в руках телефон — наверняка смотрит что-то в интернете. Увидев меня, он замирает, будто не знает, стоит ли подходить.

— Мам, ты чего? — спрашивает он тихо.

— Ничего, сынок, — натянув фальшивую улыбку, отвечаю. — Просто устала. Иди спать, завтра рано вставать.

Он кивает, но не уходит. Стоит, смотрит на меня, и я знаю, что он чувствует — эту мою тоску, которую я так старательно прячу. Лёшка всегда был чутким, даже слишком для своего возраста. Иногда мне кажется, что он видит меня насквозь, и это пугает. Не хочу, чтобы он нёс на себе ещё и мои проблемы.

— Мам, а мы правда завтра с Герой поедем? — вдруг спрашивает он, и в его глазах загорается тот самый огонёк, который я видела, когда он говорил про «папу». Это слово — «папа» — каждый раз как нож в сердце. Не потому, что я против того, чтобы Лёшка знал своего отца, а потому, что я боюсь, что Гера снова исчезнет. Как тогда. И Лёшка останется с этой дырой в душе, которую я не смогу залатать.

— Да, Лёш, поедем, — киваю я, хотя внутри всё ещё борются сомнения. — Только не жди от него слишком много, хорошо? Гера… он такой, какой есть.

— Он прикольный, — пожимает плечами сын.

— Вы с ним… давно общаетесь? — вдруг озадачиваюсь.

— В ресторане я взял у Геры его номер и теперь пишу ему.

— Сынок… — я аж смущаюсь от того, что мой сын настолько активно вторгается в жизнь человека, который нас послал подальше. — Не стоит быть таким навязчивым.

— Гера меня не посылает. Он мне отвечает, при том часто. И смеется, когда я присылаю ему видео разные.

— Как… мило.

— И он обещал, что мы на квадроциклах покатаемся! Там на базе есть трасса, я смотрел в интернете.

Я улыбаюсь, хотя улыбка выходит кривой. Квадроциклы. Конечно, он пообещал ему приключения. Какой ребенок не обрадуется этому? Господи, Гера готов на все, лишь бы китайцы его остались в восторге. А Лешка… мой сын в очередной раз попался на крючок. Как и я в юности.

— Если так хочешь, то прокатись, конечно, — говорю я, подходя к нему и взъерошивая волосы. — Только… постарайся не сильно привыкать к этому… веселью? Договорились?

— Договорились, — радостно кивает сын и шмыгает к себе.

***

Утро субботы приходит слишком быстро. Я просыпаюсь от звука будильника, который Лёшка, похоже, поставил на всю квартиру. Он уже на ногах, носится по комнате, собирая рюкзак, как будто мы едем не на выходные, а на месяц в экспедицию. Я же, наоборот, двигаюсь медленно, будто каждое движение требует титанических усилий. Кофе, тост, взгляд в зеркало — и снова это чувство, что я иду на сделку с дьяволом.

Игорь спит как убитый. Не шевелится даже. Пришел вчера после полуночи, выпивший, разделся и в кровать плюхнулся. Теперь сладко посапывает. Он не видит, как я причесываюсь, подкрашиваю губы. И мне снова делается обидно. Ему плевать. На меня. На нас. На будущее. За что тогда я держусь и главное зачем?

— Сынок, ты готов? Все взял? — спрашиваю я, испытывая легкий мандраж.

Замечаю в окно, что в наш двор въезжает внедорожник. Жутко дорогой. Черный. Начищенный до блеска. С дерзкими фарами, словно сам зверь идет. А за рулем Гера. Под стать своей машине.

— Да, я все взял. Пошли скорее, — торопится радостно сын.