Врождённый порок

Глава 1. Клиент

Страшно холодным осенним вечером, когда воздух даже звенел от непривычного для Нью-Йорка мороза, каждый, кто только мог, не задерживался на улице подолгу. С наступлением темноты на забитой магазинами, барами и дешёвыми конторами улочке остался только чернокожий уборщик. Продавщицы и дневные официантки торопливо пронеслись мимо него на огни кинотеатров, а он всё возил и возил метлой, собирая в кучу опавшие листья.

Но ещё один человек прятался в тени между двумя домами, почти сливаясь с бурой кирпичной стеной. Если присмотреться, можно было заметить, что пальто на нём чертовски хорошее, особенно для здешних мест. Человек почти не двигался, только разминал окоченевшие пальцы и посматривал на один из домов. Бар на первом этаже только начинал просыпаться — зажглась реклама, поползли звуки настраиваемых инструментов, — а конторы над ним уже закрылись, над вывеской бара поднимались ряды чёрных окон. Только на третьем этаже ещё горел свет. Там, судя по списку возле входной двери, располагалось частное детективное агентство «Арчер, Хендерсон и Лонг».

Вот и эти окна погасли, заставив наблюдателя встрепенуться, и вскоре дверь дома распахнулась. Двое мужчин и молодая женщина вышли на улицу. Женщина ещё убирала кудряшки под шляпку. Один из мужчин наматывал на шею шарф. Это был невысокий человек с прямой осанкой вымуштрованного военного. Второй, рослый, широкоплечий и какой-то мешковатый, был полной противоположностью своему спутнику и смотрелся рядом с ним довольно забавно.

— Ну и погодка! — проворчал невысокий.

— Мама пишет, у них на западном побережье температура градусов тридцать, — сказала девушка. — Это у них-то!

— У нас, наверное, все двадцать.

— Хватит ворчать. Тридцать, двадцать, хоть десять — чёрт возьми, это же свежий воздух, — возразил здоровяк. После слов о свежем воздухе он немедленно достал портсигар, и спутники последовали его примеру.

Дымок долго держался в холодном воздухе, поднимаясь вверх. Человек в подворотне едва заметно пошевелился — должно быть, он давно отказывал себе в табаке.

— Слушай, как в итоге с Гербештейн прошло? — спросил невысокий мужчина. Здоровяк рассеянно оглядывал вывеску детективного агентства, на которую бросала отсвет реклама бара. Девушка пожала плечами:

— Плакала, конечно. Пришлось угощать её кофе и утешать.

— Но хоть заплатила? — спросил здоровяк.

— Конечно, а что?

— О, Перл, это ты не застала бабу, которая сама пришла, сама оплатила слежку за неверным мужем, а как увидела фото — возмутилась, что мы порочим её ненаглядного.

Все трое рассмеялись. Перл покачала головой:

— Нет, такого при мне ещё не было. Вообще даже полгода назад я ещё ждала побольше опасностей, что ли. Пора признать, что это обычная секретарская работа. Единственное, что меня донимает — это вонючий табак Рея, — рослый мужчина, который действительно курил крепкий и дешёвый, фыркнул, — да вопросы, а почему никогда не видно Арчера. Человек-загадка, человек-загадка, каждый об этом шутит.

Рей молча притушил самокрутку об стену, а его коллега заметил:

— Действительно, вывеску надо бы сменить.

— Говори, что отошёл от дел, — сказал Рей слишком грубо для такой пустяковой темы. — Не надо ничего менять. – И в ответ на вопросительный взгляд коллеги развёл руками: — Ну денег лишних не напасёшься, Мэтт. Какая разница?

Немного удивлённая его вспышкой, Перл отбросила окурок:

— Ладно, пора домой, а то пока доберусь к себе — уже надо будет обратно ехать. Пока, Мэтью. Пока, Рей.

Мужчины приподняли шляпы — скорее с шутливым, чем галантным видом, — и пожелали ей удачной дороги. Мэтью тоже уже прикончил сигарету, но с места пока не тронулся, только сунул руки в карманы и качнулся с носка на пятку, явно не желая уходить. Рей, снова задумчиво смотревший на выставку, заметил эту его пантомиму.

— Может, по маленькой? Эрн уже открылся.

— Домой бы надо.

— Жена-то шею уже не намылит из своей Оклахомы или куда там она уехала.

Мэтью поморщился:

— Ты каждый раз не просто коснёшься больной темы, а ещё и попрыгаешь на ней. — Рей смутился и неуклюже пожал плечами. — Нет, всё же пойду. Мне завтра сперва с этим Сандерсом разговаривать, потом к Сиду в контору, а там и готовиться ко второй смене в бордель.

Оба засмеялись — Рей с некоторым облегчением, – но Мэтью быстро посерьёзнел:

– Нельзя упускать этот шанс, Рей. Не каждый день так везёт. А если уж повезло, надо не расслабляться. Тем более письмо это странное…

Но Рей лишь отмахнулся:

— Побойся бога, какое письмо. Даже Перл оно не впечатлило. Женский почерк, намёки какие-то… разве что ж это угрозы. Я его выкинул к чертям. И всё равно это не в духе Ричетти.

Мэтью шикнул на него:

— Не на улице же, идиот! На второй раз красивым шрамом не отделаешься.

Рей покаянно поднял руки и понизил голос, но остался при своём:

— И всё равно. Наш… общий друг прислал бы сразу какую-нибудь отрубленную конечность или голову в мешке. Это, наверное, миссис Хескет пришла к любовнице мужа, а та теперь нам строчит. Как там? «Вам не позавидуешь, если всё выйдет наружу». Очевидно же.

— Ненавижу разводные дела.

— Всё лучше той разборки вокруг синагоги.

— Сейчас я бы так уже не сказал. — Мэтью вздохнул. — Всё равно держи ухо востро.

— В среду расскажи, как оно прошло.

Они обменялись рукопожатием, и Мэтью отправился вниз по улице, на огни кинотеатров. Рей, подумав, снова достал портсигар. Припасённые самокрутки у него закончились, и пришлось сыпать табак и скручивать бумагу на весу. Когда он щёлкнул зажигалкой, огонь осветил его лицо, на которое до того падал только неоновый свет рекламы. Грубоватое и простое, оно в самом деле было украшено шрамом, идущим по скуле — коротким, уродливо взбугрившимся .

В этот момент человек, следивший за ними из подворотни, приблизился уверенной, спокойной походкой, как будто не было ничего естественнее его появления здесь.

Глава 2. Подозрительные лица

На следующий день Рей оказался в офисе раньше всех — за окном ещё плавала туманная утренняя муть, а фонари не погасили.

В лотке с почтой он, помимо рекламных брошюрок, обнаружил лишь один конверт, узкий и аккуратный. Повертев его в руках и не обнаружив ничего подозрительного — кроме того, что обратного адреса не было, — Рей вскрыл его и фыркнул:

— Да вы издеваетесь, что ли.

Новое письмо, на этот раз набранное на печатной машинке, было коротким: «Думаю, вы поняли намёк. Ф».

Он смял записку, но, подумав, разгладил и убрал в ящик стола.

— С тобой ещё разберёмся, — пробормотал он и занялся более срочными делами. В приятном утреннем одиночестве заваривая кофе, он посмотрел было на стол своего напарника и, отойдя от плитки, даже снял трубку телефона, но передумал звонить Мэтью.

— Ладно, — буркнул он, обращаясь к столу. — У тебя своих проблем хватает. И всё равно тебе не понравится эта мутная история про сестру, да? Ну вот и всё.

Посидев немного со справочником, сделав несколько звонков и поизучав карту, Рей наделал самокруток, вооружился термосом кофе и фляжкой виски, блокнотом, перьями и карандашами, визитками и полученными вчера деньгами.

Небо уже посветлело, когда он засел возле редакции газеты «Колл», надёжно укрывшись в подворотне от ветра и от взглядов из окон. Долго ждать ему не пришлось. Вскоре к крыльцу подошла, деловито цокая каблучками, темноволосая девушка. Как бы скупо Джоли ни описал её, она действительно походила бы на скорбящую испанскую Мадонну, если бы не чуть изогнутые губы — чувственные, капризные, как будто всё время готовые усмехнуться.

Она пробыла в редакции не больше часа, а, когда вышла на улицу, Рею пришлось постараться, чтобы не отстать от её энергичного шага и при этом не попасться ей на глаза.

Энн Фримен то шла по широким авеню, то срезала через подворотни, то запрыгивала на подножку трамвая, то садилась в автобус. Она несколько раз заходила в жилые дома. Спустилась в полуподвальное сомнительное заведение (вышибала спокойно пропустил её, но подозрительно раздул ноздри, увидев Рея). Не меньше часа простояла в толпе журналистов у здания окружного суда, ожидая, пока выведут осуждённого за недавно прогремевшее двойное убийство. Когда Рею уже надоело толкаться на холоде, убийцу наконец-то вывели, и журналисты окружили его, как стая ворон, щёлкая фотоаппаратами и выкрикивая вопросы. Отступив немного, детектив подождал, пока осуждённого посадят в полицейскую машину, а его объект двинется дальше сквозь стремительно редеющую толпу.

Подходило время ланча, но и он у энергичной девицы оказался связан с работой: она заскочила в какую-то забегаловку — это было уже в Мидтауне, — где обжигалась дешёвым кофе и ела сэндвич, пока подсевший к ней дёрганый типчик торопливо рассказывал ей что-то, наклонившись к самому уху. Рей, вдыхая запах пережаренного зерна, даже закрыл глаза, вслушиваясь: речь шла о скандале в крупной брокерской конторе. Не допив кофе, Энн достала блокнот.

Где бы она ни была, она напористо расспрашивала, внимательно слушала, строчила в этот самый блокнот. И Рей строчил не хуже, покрывая страницы неразборчивой скорописью.

Её интересовали скандалы и шумные истории. Пока после разговора с типчиком из брокерской конторы она приканчивала свой сэндвич, Рей подошёл к лотку на улице.

– Свежие выпуски главных газет города! Заявление избранного президента! Советский Союз объединяется с Китаем! Тайна двойного убийства на почве страсти разгадана в суде! Благотворительный фонд Шоу даёт сотне семей крышу над головой!

Рей взял свежий номер «Колл».

— А вчерашний есть? — спросил он. Газетчик посмотрел на него как на сумасшедшего:

— Всё ещё вчера утром раскупили, мистер.

Расплачиваясь, он поглядывал в окно-витрину забегаловки: Энн Фримен медленными глотками допивала кофе, а, допив, прижала тёплый стаканчик ко лбу, зевнула и закрыла глаза.

Рей воспользовался передышкой, чтобы полистать «Колл». В свежем номере нашлась статья авторства мисс Фримен — как раз о суде над убийцей, где в преддверии приговора рассказывалось всё, что известно о его драматической истории: по договорённости с любовницей он убил её мужа, а, когда оказалось, что она просто использовала его, убил и женщину. Душок у истории — и у статьи, — был тухловатый, но приятный для публики. Самое то почитать в обеденный перерыв.

Но до развязки Рей добраться не успел: вскочив и убрав блокнот в сумку, мисс Фримен ринулась дальше. На этот раз она направилась в полицейский участок, дождалась какого-то офицера и посидела с ним в другой забегаловке, мило улыбаясь и болтая.

В отличие от мисс Фримен, у Рея времени поесть не было, и к концу дня он, питавшийся только виски, кофе и сигаретами, оголодал и немного захмелел. К тому же, он начал несколько припадать на левую ногу и даже останавливался растереть колено. А неугомонная журналистка и не думала сбавить обороты.

Когда к вечеру она наконец-то отправилась домой и, поднявшись к себе, — в её окнах загорелся свет, — долго не выходила, Рей повеселел было и купил горячий сэндвич у лотка на улице. Но не успел он откусить кусок восхитительно тёплого хлеба, как свет в окнах погас, а вскоре и сама девица вышла на улицу.

Рей закатил глаза. Жевать пришлось на ходу.

На этот раз она была одета для вечера, а её путь лежал в фешенебельный район. Удивление Рея росло по мере того, как за окном автобуса дома становились всё чище и богаче, а в итоге, высадившись в Верхнем Ист-Сайде, мисс Фримен направилась к одному из особняков.

У въезда толпилась пресса, но на этот раз девушка и не думала ждать вместе с коллегами. Она прошла мимо охраны, которая пропустила её ко всеобщей зависти.

Заинтригованный, Рей подошёл поближе, потёрся немного в толпе и дёрнул одного из журналистов:

— А что здесь такое затевается?

— Ты что, из деревни приехал? — огрызнулся тот. — Шоу дают благотворительный вечер!

— Это те Шоу, которые дома строят?