Всё ради тебя - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Елена Третьякова (самиздат)

Пролог

Ольга. Декабрь

Выхожу на крыльцо здания и вдыхаю морозную свежесть. После натопленной духоты гардероба женской консультации даже уличный загазованный воздух кажется невероятно приятным. Запахиваю пуховик на животе. И вроде бы я не настолько поправилась, а молния не застёгивается. И надо бы куртку себе новую купить, а всё руки не доходят. Нахожу глазами Лёшину машину. Он перепарковался подальше от ограды консультации, и мне теперь придётся идти лабиринтами расчищенных от снега тропок.

Зима в этом году выдалась ранняя и снежная. После первых дождливых недель ноября неожиданно повалил снег и так больше не таял. До Нового года ещё три недели, а от снега все успели устать. Даже то, что город начали украшать к празднику, не спасает моё тоскливое настроение.

Хотя моё настроение сейчас напрямую зависит от слов врачей. Скажут, что всё хорошо, — я порхаю. Начнут придираться к анализам, так я сразу с тревогой замираю, боюсь услышать что-то страшное. Нервная стала, дёрганная.

Выдыхаю. Пытаюсь взять себя в руки. Внеплановое УЗИ мне назначили из-за того, что доченька не соответствует нормам, маленькая и по росту, и по весу. А врачам надо, чтоб всё было по таблицам. И толком ничего не говорят, и всю беременность гоняют меня от одного специалиста к другому.

Вот и сегодня опять одни предположения. Только тревоги мне добавили.

Спасибо Лёше, что хоть сегодня приехал меня поддержать. Хотя он наотрез отказался идти со мной внутрь, но греет мысль, что я не одна приехала.

Аккуратно наступая на почищенный асфальт, иду к машине. В салоне жарко и пахнет Лёшиным одеколоном. Вроде я его сама ему дарила, но такой запах противный.

— Зачем открыла окно? Я специально подогрелся, — недовольно бурчит Лёша. Он тоже переживает из-за нашего с доченькой здоровья, просто не умеет это показывать. — Поехали. Ещё успеем к Русановым.

— Может, ты сам? Я так устала.

Тащиться за город к друзьям мне не хочется. Там большая компания. Будет шумно, все станут приставать с вопросами.

— Как сам? Без тебя? Ну Оль. Там, наоборот, будет хорошо. Снег чистый, ёлочки в лесу.

Ёлочки в лесу — это, конечно, хорошо, но сил нет.

— Не знаю. Давай домой приедем и решим.

Лёша заводит мотор и аккуратно выезжает с парковки.

— Что сказали-то врачи?

Я вздыхаю. И пытаюсь не расплакаться. Лёше не нравится, когда я плачу. Да и доченьке вредно.

— Всё то же самое. Маленький вес. Врачам не нравится. Хотят перестраховаться.

— Угу-угу, — Лёша напряжённо всматривается в светофор, ожидая зелёный свет. Он вообще не любит, когда я отвлекаю его за рулем. — К Русановым как поедем? На твоей или моей машине? Лучше на моей.

Я молчу.

Домой приходим к пяти часам. Из-за сильного снегопада на дорогах аварии, пробки. Как всегда, дорожные службы не справляются с ситуацией, не успевают вывозить снег.

— Что у нас поесть? — раскрыв холодильник, спрашивает Лёша.

— Картошка осталась. И мясо.

— Где осталось? Я доел.

— Тогда ничего. Я же с работы сразу к тебе поехала, потом в консультацию. Надо что-то готовить.

А сил нет. Собрав волю в кулак, мою руки, переодеваюсь и, игнорируя манящую кроватку, бреду на кухню. Лёша соорудил себе огромный бутерброд и ждёт, когда закипит чайник.

— Давай закажем еды?

— Не. Я по дороге перехвачу.

— Хорошо. Ты один поедешь?

Кивает, шаря глазам по стенам, по полкам. Как пришибленный, ей-богу. Обиделся, что ли, что я не еду или что еды нет? Так нет у меня сил. Ну нет!

— Я тогда прилягу. Даже кушать не хочется.

— Угу.

— Вещи твои все в синюю спортивною сумку собрала.

Ухожу с кухни.

У нас хорошая двухкомнатная квартира с большой кухней-столовой, одна комната которой была пустой до поры до времени. Теперь там детская, в которой я сделала недавно ремонт и поставила удобный диванчик. Мебель для малышки ещё не покупала. Только присматривала.

Я на минутку ложусь, размышляя, когда буду делать заказ, и отрубаюсь. Просыпаюсь от шума в спальне. Лёша громко ругается и, кажется, даже матерится. Не может что-то найти? Так я же всё собрала. Вроде хлопает входная дверь. Потом ещё раз.

Думаю, что надо бы встать и идти в спальню, лечь поудобнее и проспать до середины ночи. Дольше не получится: даст знать о себе мочевой пузырь и ноги судорогой сведёт обязательно в час ночи. Но мне так удобно на диванчике, что дрёма опутывает с головой.

Громко стукнув дверью об стену, в комнату входит Лёша.

— Я ухожу.

Вспоминаю, что я хорошая жена, отдираю себя от дивана и иду провожать к двери.

Лёша мнётся на пороге.

— Передавай привет всем ребятам. Скажи, что я хотела приехать, но сон меня сморил. Что приготовить к твоему возвращению? Картошечку с курочкой?

— Оль, я совсем ухожу.

С трудом пытаюсь сконцентрироваться на его словах.

— В понедельник утром вернёшься? Так в воскресенье удобнее…

— Я. Ухожу. Совсем. От тебя. Я так жить НЕ хочу.

— Как так? — бездумно повторяю.

— Так! Ты как была Лушина-Клушина, так и осталась. А я устал! Мне все эти твои проблемы не нужны!

— Какие мои?

— Все. Все проблемы твои. На меня не надо их перекладывать. Всё! Чао!

С грохотом закрывается дверь, щёлкает замок.

Добрый вечер, дорогие читатели.

Всех поздравляю с Новым годом и Рождеством) и приглашаю в свою новинку.

О чем эта история? О любви. И о настоящем мужчине, который умеет сильно и искренне любить, и о женщине, которая достойна этой любви.

Присоединяйтесь к истории, буду рада общению в комментариях.

Глава 1

Пётр

Конец августа, самый пик отпусков, а народ не отдыхает. Как с цепи сорвался с ремонтами и переделками. Работы немерено. Все кричат, орут, требуют. Сроки горят. Нервы сдают. Я последние три недели работаю без выходных, мотаясь по объектам, общаясь с заказчиками. Но последняя неделя выдалась просто лютая. Пришлось вспомнить молодость, взять в руки инструмент и пахать как папа Карло.

Единственное, чего мне хочется с утра, когда пытаюсь продрать глаза, это спать. Нет, не так. СПАТЬ! Долго и беспробудно. И чтобы ни одна сволочь не позвонила по телефону! Но работа не ждёт, поэтому в помощь мне ледяной душ, литр кофе и бодрящий скандальчик с заказчиком.

— Да етить-колотить! Мать вашу в кочерыжку! — вопит прораб, Вась-Вась, витиевато матерясь и очень образно описывая всё происходящее. — Петро! У тебя телефон разрывается. Оглох, что ль?!

А я и оглох. От его крика, от воплей ребят. Они последние минут двадцать друг на друга бочку катят и перекладывают косяки со своих голов больных на мою здоровую.

Делаю знак рукой, чтоб помолчали, и принимаю вызов.

— Петя, привет. Не отвлекаю? — Оля, жена друга, звонит мне лично с частотой примерно раз в никогда, поэтому я напрягаюсь. Ведь наверняка случилось что-то из ряда вон выходящее.

— Нет, Олюш. Что случилось? — отхожу к пустому дверному проёму, потому что ребята принялись горланить с новой силой.

— Помощь твоя нужна. Или хотя бы совет. Лёша сказал, что это по твоей части. — Она начала частить: — Меня с того склада попросили съехать. Быстро толком ничего не нашлось. А тут такое место вроде удобное, но проводка плохая и подвал, — к концу рассказа голос её затихает.

Оле неудобно просить. Это понятно. Хоть и дружим мы вроде как семьями, но решать такие мужские вопросы должен всё-таки Лёха, а не она сама.

— В целом я понял. Скинь адрес, подъеду, — бросаю взгляд на часы. Пять вечера. На объекте конь не валялся. — Через час освобожусь и могу перезвонить. Нормально будет?

— Да, Петь. Конечно. Я в любом случае тебя дождусь. Адрес я сообщением пришлю. Там легко нас найти, не заблудишься.

— Добро.

— Спасибо, Петь. Спасибо.

Обвожу своих ребят взглядом, прикидывая, не разогнать ли их всех до завтра, чтоб выспались и отдохнули. И завтра с утра с новыми силами возьмёмся за работу. Так и поступаю, попутно решая самые острые вопросы с Вась-Васем. Так-то он по паспорту Василий Никитич, мировой мужик, с головой и руками, не пьёт и другим на работе не даёт. Но за неумение договариваться с заказчиками и держать своё мнение при себе его однажды и наградили прозвищем Вась-Вась. Мол, не умеет он васькаться с нужными людьми.

Через полтора часа после звонка Оли я приезжаю на место. Нахожу быстро, не запутался. Потому что место для её магазина хорошее, проходное.

Внутри меня ждёт Оля и ещё одна девушка.

— Петя, привет. Как ты быстро. — Оля идёт мне навстречу, огибая тюки, пакеты, коробки. Улыбается, глаза светятся.

Мы не виделись с майских праздников, повода как-то не было. И я очень рад её видеть.

— Летел к тебе на помощь.

— Ну прямо как Чип и Дейл, — подходит к нам поближе Олина сотрудница. — Вам Гаечка не нужна? — Она улыбается призывно и трепещет ресницами.

Не будь я так вусмерть залюблен работой, может, и ответил бы ей на уровне. А так сил хватает только представиться:

— Пётр.

— Кристина.

— А теперь, красавица, — я подхватываю Олю под локоть, — показывай, где беда. Буду спасать по мере своих скромных возможностей.

— В подвале всё плачевно.

— Да-а-а-а… — Действительно, с трубами всё плохо. С проводкой не лучше положение. — Быстро надо было съехать?

Оля кивает, разводя руками.

— Согласилась на то, что было. Хозяин прошлый дал три дня на сборы. А тут место хорошее.

Хорошее, да. Но работы…

— Петь, без вариантов? Или можно что-то сделать? — заглядывает мне в лицо.

Она ниже меня на голову точно, а то и на полторы. Худенькая, тонкая и звонкая. Рассматриваю её, улыбаясь как дурачок. Ну рад я её видеть. Рад!

Оля теребит край футболки, натягивая ткань на животе. Небольшом, но кругленьком животе.

— Олюшка, ты что, беременна?

Она кивает, смущённо и счастливо.

— Это же… Это же здорово, Оль! — перекидываю руку ей на плечо и подгребаю к своему боку. Она смущённо краснеет, но обхватывает меня рукой за талию. Не возмущается моему своеволию. — Как я рад за тебя, Оля-я-я! А ремонт — это ерунда. Разберёмся.

Стоим вплотную друг к другу некоторое время, потом приходится выпустить Олю и заняться делами. Но мгновение это запомню.

Оля уходит в основной зал. Прикидываю, что и как лучше сделать и кого из ребят выдернуть с объекта, тянусь за телефоном, который, ожидаемо, не ловит в подвале. Выхожу на свет божий и наблюдаю ужасную картину. Оля, вцепившись в тюк с тканью, тащит эту тяжесть по полу. Кристина пытается перехватить груз с другой стороны раскройного стола.

Глава 2

Ольга

Мы с Кристиной честно посидели в кафешке неподалёку, а потом я не выдержала, отпустила Крис домой и пошла в магазин. Это же всё-таки моя работа, моё детище, мне с ним и возиться. Оказалось, что за это время Петя вызвал своих ребят с инструментом и даже с мощным строительным пылесосом.

Когда я вхожу в помещение, двое крепких высоких парней скручивают стеллажи. Один, коренастый, низенький, одетый в яркую оранжевую футболку, моет окна каким-то агрегатом.

— О, хозяйка! Распорядись, как столы расставить. И про свет поясни: насколько мощно надо над столами? — Петя выныривает из подвала, как будто чувствует, что я пришла. Или просто так совпало.

Я тушуюсь немного первое мгновенье, ко мне поворачивают головы все ребята, а Лёша шумно чихает, расставляя коробки в уже собранный шкаф.

— Столы вдоль стеллажей, только чтоб проход был. Чтоб ткани доставать, ножницы, всякое такое, — поясняю Пете. Он стоит рядом и, склонив голову набок, слушает меня внимательно. — А вот тут, — показываю на противоположную стену, — я хотела зеркальные панели. Две штуки, наверное. И подсветку. Чтоб все хорошо могли рассмотреть себя в костюмах. Только я не знаю, как эти панели крепятся. И вообще ещё не узнавала.

— Так вначале надо всё узнать, — Лёша подходит к нам. — А не напрягать людей идеями, Оль.

— Я знаю. Просто я ещё не успела. А если освещение делать, так надо же учитывать… — после слов мужа я понимаю, что зря ляпнула про зеркала.

— Так, кыш отсюда, у тебя ещё коробки не все убраны с пола, — Петя гонит Лёшу, — мы сейчас всё утрясем. И идеи, и их воплощение.

Лёша, который и дома не любитель наводить порядок, а после переезда и вовсе не прикасался к коробкам и пакетам, считая, что это не мужское дело, послушно отходит. Вот что значит уверенность. У Пети с этим делом всё в порядке.

— Давай быстренько прикинем, — Петя достаёт из кармана телефон, открывает какую-то программку и суёт мне гаджет в руки. — Отметь точку, где хочешь зеркало. Что должно быть вокруг и где свет нужен.

Мы минут двадцать колдуем над проектом. Потом ещё немного переделываем, потому что тот парень, что в оранжевой футболке со смешным прозвищем Орк, оказался электриком и забраковал наш первый вариант подсветки.

В девять вечера мы выходим из магазина, довольные проделанной работой. Помещение вымыто всё, включая окна, стеллажи собраны, столы расставлены. Весь мой многочисленный скарб распихан по полкам, хоть и не в том порядке, как надо, но хоть не мешается под ногами. Завтра я вполне могу начать работу. Девочек посажу за столы. И клиентов не так стыдно принять.

— Завтра или послезавтра уже примемся за подвал и проводку, — прощается Петя, хлопает Лёшу по плечу, мне улыбается. — Ну, бывайте.

Я очень благодарна ему, что помогает. Вопрос с оплатой мы не решили, но я надеюсь получить заказ на костюмы от крупного детского коллектива. И тогда у меня точно будут деньги расплатиться с Петей. Я, конечно, хотела их отложить на декрет, но, раз так вышло с помещением, придётся раскошелиться.

О том, чтобы просить у Лёши, не может быть и речи. Это я усвоила, как «Отче наш».

Хорошо, что дома есть ужин. Я вчера наготовила рагу и отбивные, остаётся быстро порезать салат. Лёша носит пакеты с продуктами, которые я закупила на рынке. Сил нет всё разбирать, но деваться некуда.

— На десерт булка с маком. Или, хочешь, творог со сметаной намешаю? — я ставлю перед Лёшей кружку с чаем, насыпаю две ложки сахара и тщательно размешиваю. Лёша не любит, когда в чае остаётся сахар на дне.

— Давай творог. Или не-е-е. Булки хватит.

Загружаю посуду в посудомойку, наливаю себе чай и сажусь за стол.

— Вкусно. Спасибо.

— А ты что, съел обе булки?

— Да. А что? — Лёша отодвигает кружку и стряхивает крошки со штанов на пол.

— Я тоже хотела попробовать.

— Тебе вредно. А булки свежие были, мягкие. Ещё такие возьми. Устал я сегодня. Натаскался. Сейчас с посудой тебе помогу, и отдыхать.

Лёша ставит свою кружку в посудомойку, закрывает дверцу и нажимает кнопку старт.

— Ну, вот и отлично. Пойду телек поглазею. На завтрак давай только не омлет. Надоело. Блинчики какие-нибудь напеки, а? — Лёша целует меня с висок и уходит с кухни.

Мне б с утра встать и доползти до кухни, превозмогая тошноту. Выпить стакан воды и постоять минут десять, подождать, чтоб вода назад не попросилась. А Лёша интересный такой…

Меня душит обида на его равнодушие, на то, что он так прохладно относится к моей беременности. Мы так долго этого хотели, мечтали, планировали, и в итоге только я одна радуюсь. И мучаюсь тоже я.

Мне так мечталось, что муж меня будет на руках носить, когда узнает о ребёнке. Будет беречь, как вазу хрустальную. Пылинки начнёт сдувать.

Нет, Лёша, конечно, обрадовался. Маме с папой позвонил. Но пылинки не сдувает. А так хотелось.

В коридоре звонит забытый телефон. Мама, наверное. Кто ещё может звонить в десять вечера. Но номер оказывается незнакомый. Мужчина торопливо пытается мне объяснить, что он мой новый сосед. Что у его магазина и моего смежный подвал, разделенный дверью. И что у меня прорвало трубу, а вода хлещет в его магазин.

Глава 3

Глава 3.

Ольга

Вызываю такси уже на улице, потому что поздно сообразила, что за руль не смогу сесть. Спина устала, да и нервы на взводе. Стою во дворе под подъездным фонарём, притопываю от нервного напряжения. Кутаюсь в джинсовую курту, которую схватила в последний момент. На улице к ночи стало прохладно. Чувствуется, что лето подходит к концу. Засовываю руки в карманы, потом достаю, опять прячу и принимаюсь расхаживать на освещённом пяточке. И ведь знаю, что нервничать мне нельзя, а никак не получается успокоиться.

Мы вроде бы всё убрали с пола на полки, но если там затопило капитально, то и ткани намокнут, и фурнитура, и готовые костюмы. Никак не могу вспомнить, куда я положила короб со всеми купальниками, что на завтра уже готовы. ВсеВсё переставляла его, переставляла, чтоб точно смогла быстро найти. И куда определила? Не оставила ли на полу в углу?

Память стала дырявая. Хоть врач и уверяет, что это нормально для беременных, но это не нормально для жизни, когда так много надо помнить, надо быть собранной и везде успевать. А я сама себе напоминаю манную кашу. Ни о какой собранности речи не идёт.

Такси приезжает с опозданием. В салоне накурено. А водитель такой грубиян, что я уже жалею, что не села сама за руль. Телефон звонит, когда мы отъезжаем от дома. Может, Лёша решил съездить со мной за компанию?

— Олюшка, не поздно?

Я так расстроена всей ситуацией и таксистом до кучи, что чуть не плачу. Но пытаюсь держать голос и не скатываться в рёв.

— Нет-нет, Петь. Нормально.

— Я тут дела немного разгрёб. Завтра буду с парой ребят. Ко скольких удобно? С утреца?

— Ой, Петь, —всё-таки слёзы уже на подходе, и назад их не затолкаешь. Ужасно не хочется быть жалкой перед Петей. Вздыхаю, чтобы унять дрожь в голосе. — Мне позвонил хозяин соседнего помещения. Сказал, что трубу прорвало. Я сейчас доеду до магазина, посмотрю, насколько там всё плохо, и тебе скажу.

— Понял. Я сейчас приеду. Ты одна в помещение не заходи. Мало ли там что. Кипяток или пар. Если коммунальщики уже приехали, то дверь им открой и жди меня. Слышишь! Без меня не заходи.

— Петь. Да зачем. Я сама. Неудобно же…

— Неудобно детей делать… э-э-э… шутка такая, короче. Я уже вышел. Жди меня.

Петя приезжает даже раньше меня. Когда такси останавливается и я проверяю списание оплаты, Петя открывает мне дверь и помогает выйти.

— Аварийная машина вообще с той стороны здания стоит, и коммунальщики суетятся там. И, насколько я понял, это у соседа твоего проблемы. Ему там стену переносили и трубу спилили. Рукожопы какие-то.

— Так это он что, на меня всё пытался спихнуть, а сам виноват?

— А ну-ка, Олюшка, поподробнее.

Я на эмоциях выкладываю всё, что мне наговорил звонивший, все его обвинения и требования.

— Ну он и хм-м… жук навозный, если культурно. Разберёмся мы с ним. И ключи мы не брали, нам без надобности. Давай-ка отпирай замки, будем смотреть твоё помещение.

В магазине оказывается тихо, пахнет затхлостью, но сухо и без прорывов. Все трубы целы, никаких луж на полу. У меня чуть-чуть кружится голова от облегчения.

— Ну и отличненько. Завтра с утра приедем с ребятами. И с соседом потолкуем, и тут подремонтируем. Ты со скольких работаешь?

— С десяти обычно. На двенадцать у меня уже клиенты.

— Понял. Принял. Давай ключи, мы приедем пораньше. А сейчас, красавица, в машину садимся и едем домой. Отдыхать.

Петя закрывает двери, помогает мне сесть на пассажирское сидение своего автомобиля. В салоне приятно пахнет свежестью. Глажу живот, сбоку немного тянет, видимо, от нервов. «Надо себя беречь. Ты теперь не одна», — уговариваю себя мысленно. Но выходит плохо, я пока только учусь не принимать всё близко к сердцу.

А Петя за рулём смотрится красиво. Уверенно ведёт машину, не матерится, не тыркается в каждый просвет между машинами. Рассказывает мне про общих друзей. Шутит. Не замечаю, как засыпаю. Устала очень. И спокойно рядом с Петей. Хорошо. Повезёт же его жене.

Глава 4

Глава 4.

Пётр

Наверное, впервые за последний месяц я просыпаюсь не от звонка будильника, будь он проклят, а сам. В двенадцать дня просыпаюсь. Медленно потягиваюсь и ещё минут десять лежу в кровати, тупо пялюсь в потолок.

Выходной!

Законный!

Ляпота…

Последние недели выдались каторжными. Основные проекты на этапе сдачи. Пару новых объектов, которые ну никак не передвинуть. Двоим заказчикам вообще пришлось отказать. Ресторан и клуб. Им срочно надо всё обновить и переделать, а я не успеваю срочно. То ли надо расширять бригаду, то ли расставлять приоритеты иначе. Но пока я зашиваюсь на работе. Работа же меня и спасает от мыслей дурных и одиночества.

Опять-таки Оленьке помочь надо. Не бросишь же хорошего человека в беде.

Лёха оказался мутным парнем, что для меня было удивительно. Но я стараюсь об этом не думать. Нечего лезть в чужой монастырь. У них семья, ребёнок скоро будет, живут так, как им удобно. Только как-то это всё-таки не по-мужски — не помочь жене. Ну и что, что она самостоятельная бизнес-леди? Она же жена! Тем более беременная.

Мужики мои и то поняли. Позубоскалили над благотворительностью, пообзывали пару дней рыцарем, стребовали премию, но отработали отлично. Всё быстро и четко отремонтировали, трубы подлатали, проводку поменяли, вентиляцию почистили, ну и так, по мелочи, подшаманили в помещении.

Была, правда, пара моментов в поведении Лёхи. Ещё в самом начале знакомства. Меня коробило. Но… Оле было нормально, а я старался не думать над этим сильно много. Чтоб не накручиваться и не падать сильнее в свои чувства.

Я заядлый холостяк, который к тридцати семи годам так ни разу не женился. Поэтому куда мне размышлять о семейной жизни.

Сегодня хотел к родителям съездить, но они на дачу подались. А мне туда лень ехать, два часа в один конец. Больше времени в дороге проведёшь, чем в гостях. Гошка звал давно в гости, да и день рождения крестника я пропустил. Решаю наведаться к кумовьям, а то реально пацан уже в школу скоро пойдёт, а я на день рождения ещё не отдарился.

В пять часов вечера я сижу за накрытым столом Петровых. Георгий — мой одноклассник и друг детства. Мы с ним вместе столько носов разбили, столько крыш гаражных изучили, на столько килограммов карбида наплевали, что дружба наша уже не пудами соли меряется. Гошка у нас большой человек. И по фактуре — под центнер веса, и по масштабам — врач в роддоме. И хороший врач, на него столько женщин молится. А женился он на Оксанке из седьмого подъезда, со школы ещё по ней сох. И родили они Вадьку, моего крестника. Через пять дней Вадька в школу пойдёт, первый раз в первый класс.

По этому поводу я притащил ему энциклопедию про космос, а внутрь денег положил на маленькие пацанячьи радости. Вадька рад меня видеть, отличный он мальчишка, озорной и подвижный, с такими же ушами-лопухами, как и его батя. Смотрю я на Вадьку и детство своё вспоминаю.

Угощают меня как свадебного генерала. Оксанка готовит так, что ум отъешь.

— Да ты просто питаешься чёрт-те как, — заявляет на мой комплимент Оксанка.

— Ну, и это тоже. Но огурцы у тебя просто бомба. Закусь отменная.

Гошка ржёт с меня, подливая в стакан вишневый компот. Сам он не пьёт практически. По молодости был не в ладах с алкоголем, но Оксанка быстро ему пояснила, что или она, или водка, причём в любом количестве, даже символическом. Гошка, не будь дураком, выбрал жену и семью.

— Отбивные бери. И салатик.

— И салатик, — киваю послушно. С Оксанкой лучше не спорить.

— Худой какой! Бледный! Краше в гроб кладут.

— Работы что-то много было. Но в сентябре должно полегче уже быть. Я обещаю отъесться.

— Петька! Ты мне в том году обещал жениться! И что? — Оксанка, пока я пытаюсь вспомнить, когда это такое обещал, быстро подкладывает мне в тарелку мясной рулет и кусок пирога.

— Когда это я обещал? — перевожу взгляд на друга.

— Было дело, — важно кивает предатель.

— Да не может быть! Это ты просто боишься жене перечить!

— Ты сам заявил, что женишься, как только встретишь достойную женщину.

— Ах это-о-о. Это я хоть сейчас, только достойную не встретил.

— Уж такие все плохие? — Оксанка прогоняет Вадьку в комнату, чтоб не слушал взрослые разговоры, и возвращается меня пытать. — А Ирка? Я тебя знакомила. Хорошая же девушка.

Хорошая, да. Мы с ней год где-то повстречались и тихо-мирно разбежались.

— А Катя? Сестра Толика? Она чем не угодила?

Катя… Она всем не угодила. И манерностью, и пафосом, и любовью к деньгам.

— Выбросил бы уже давно свою королеву из головы! Женился бы и детей завел! — Оксанка сердито режет отбивную.

Я ей благодарен за то, что переживает. Но именно из-за её нотаций я и не спешу часто встречаться со всем семейством.

А королева… Королева меня давно не волнует. Так, просто прошлое.

На пятом курсе университета, где учился на инженера, я чуть было не женился. На Маргарите. Королева Марго, как её все называли. И прозвище своё она оправдывала. Умная была, красивая, надменная, несла себя по жизни как королева, всем своим видом показывая, что мы ей не ровня. Я на это и купился. На что клюнула Марго, не знаю. Денег у меня тогда не особо много было. Родители обычные, не олигархи. Квартиры своей у меня не было, приходилось подрабатывать где придётся и снимать номера в отеле на час, чтоб только было куда Марго привести. И как ни странно, но на моё предложение пожениться она согласилась, только условие поставила, что свадьба должна быть шикарная. И, естественно, за мой счёт.

Глава 5

Пётр

— Мне, Гош, нужен твой врачебный опыт.

Оксанка смоталась на кухню, колдовать над чаем с тортом, а мы с другом остались в комнате.

Гоша удивлённо поднимает брови, не прекращая жевать салат.

— Знакомая у меня. Беременная. А живот совсем маленький, почти не видно.

— Сколько недель? — с треском откусывая квашеный огурец, спрашивает Гоша.

— Недель? Не помню. Она сказала… Месяца четыре вроде.

— Пф-ф-ф, — выдаёт своё отношение к моим словам друг. — Чё, залетел, а жениться не хочешь? Заставляют, что ли? Прикидываешь, твой или нет?

— А? А-а-а-а. Нет. Это жена знакомого. Я ей ремонт делал в магазине.

— Ну делал. Ну бывает.

— Нет, Гош. Не в этом смысле. Замужними женщинами моя репутация не запятнана. Да и нормальная у них семья. Ипотеку выплатили, ребёнка решили завести.

— Хм-хм. Ну, если ты ради интереса спрашиваешь, то от многих факторов зависит размер живота. От положения плода, от размера, от состояния мышечного корсета матери, от точного срока опять-таки. Четыре месяца — вообще не информативно. По статистике…

Я уже жалею, что спросил Гошу. Сейчас как замучает данными. Но его перебивает Оксана, вошедшая в комнату:

— Помогайте мне убирать со стола. Несём всё на кухню. К чаю у нас будет гость. Гостья! — Она заговорщицки улыбается, а я понимаю, что меня опять будут сватать.

Гоша буквально рычит на супругу:

— Оксанка! Что ты опять задумала, неугомонная моя?!

— Что я? Чуть что, так сразу я. Просто пригласила на чай Анечку, — и ресничками так наивно хлопает.

Я тихонько посмеиваюсь с Петровых. Ну цирк же на выезде. Зато хорошо у них, душевно.

Минут через десять наша компания пополняется обаятельной пухленькой брюнеткой Анной. Её, видимо, не предупредили о сватовстве, поэтому она очень удивляется, когда Оксана принимается меня всячески нахваливать и рекламировать. Но Аня оказывается неглупой, с юмором, поэтому провожать её я иду добровольно.

— Петь, ты это, — шепчет мне при прощании Гоша, — если рожать надумаете, ну там, с женой товарища, тогда ко мне приезжайте.

— Гош, ну я же сказал!

— А что я? Чуть что, так сразу я?! — в тех же интонациях, что и его супруга, отзывается друг.

Я прощаюсь и ухожу.

На кофе к Анне не напрашиваюсь, она сама не предлагает, поэтому я с чистой совестью отчаливаю домой. Что-то я стал привыкать к монашеской жизни, но не стоит у меня на мимопроходящих женщин. А значит, и не стоит затевать.

А с утра начинается работа, от которой, как известно, кони дохнут. И ещё приходят два перевода от Оли. Ведь сказал же, что деньги беру только на материалы, что мы в расчёте и ничего больше не надо. А она всё равно прислала. Неугомонная женщина.

Набираю.

— Оль, ну мы же договаривались! — вместо приветствия выговариваю.

— Петь. Договаривались. Просто… Ты работал. И ребят своих сорвал. Я же знаю, у тебя работы выше крыши. Ну как я тебе не заплачу? — начинает она оправдываться. — Неудобно.

— Про неудобно мы уже всё выяснили.

Оля хихикает в трубку.

— И с оплатой вопрос закрыли. Ты оплатила материалы. Этого достаточно.

— А зеркала? Я посмотрела в интернете, они такие дорогие. Петь, не из своего кармана же ты будешь платить.

Ох уж эти современные женщины с доступом в интернет. Посмотрела она!

— Оля, я их купил точно не по цене интернета. Я знаю, где взять и подешевле, и получше.

— Да, наверное, Петь. Я же не могу вот так…

— Понял. Давай тогда договариваться: я тебе возвращаю половину денег, а ты на них… ну, не знаю… покупаешь что-то для дочки. Погремушку, вертушку. Что там надо. Я не силён в ценах, на что хватит, то и покупай. И это будет от меня подарок.

— Петь. Да там на полколяски хватит.

— Не, Оль. Половину не бери. Надо сразу целую. А еще лучше так, — меня прям осенило. — Кидай ссылку на коляску. Я покупаю и адрес доставки твой указываю. И не будем деньги по счетам гонять.

Мне самому страшно нравится эта идея.

— Петь. Это же твои деньги. За твою работу. И ребятам твоим.

— Ребята мои уже и премию получили, и оплату за сверхурочные. А тебе они бесплатно помогали. Так и сказали, что готовы прекрасной Оле помогать за улыбку.

— Так и сказали?

Представляю, как Оля краснеет, смущаясь, и улыбается. И обязательно заправляет слегка вьющиеся пряди за уши.

— Так и сказали. Особенно Рустам впечатлён твоей красотой.

— Ой, это он, наверное, не красотой, а булочками впечатлён.

Это да. Оля подкармливала нас с ребятами булочками, и пирогами.

Вторым вызовом пробивается заказчик, мне приходится сворачивать разговор.

Глава 6

Пётр

С Лёхой я познакомился года три или четыре назад. Были за городом у друзей. Там-то Лёшу и представили мне как отличного парня и востребованного программиста.

Я в то время жил с Ирой. Это была моя последняя попытка серьёзных отношений, которая закончилась разрывом.

Потом уже Лёша познакомил меня с Олей. Она тогда работала юристом в фирме, которая занималась поставками канцелярии в офисы. Лёша на пару лет моложе меня, Оля — на все шесть. Ребята молодые, весёлые, отлично вписались в нашу компанию. Тем более Петровы тогда нянчились с Вадькой, им не до разъездов было. Ещё один давний товарищ уехал Москву покорять, второй женился, а жена не вписалась в нашу тусовку. Так мы и теряли верных друзей и заводили новых.

Лёша с Олей прижились в компании. Мы вместе встречали праздники, ездили в отпуск даже пару раз. Только Новый год ребята неизменно праздновали отдельно.

«Новый год — это семейный праздник», — поясняла Оля. И я был с нею согласен, вот только праздновал я его всегда с друзьями.

— Фёдорыч, — подходит ко мне на объекте Рустам. — Кузька опять…

— Да твою ж мать…

Кузька наш самый лучший плиточник. Так, как он, не умеет никто класть плитку. И, к сожалению, Кузька единственное слабое звено в нашей бригаде. Он запойный алкоголик. Может держаться год-полтора, а потом уйти в крутое пике. Обычно с алкогольными виражами справлялся Вась-Вась и проверенный нарколог. Но пару дней назад наш прораб ушёл на больничный. Радикулит так его скрутил, что разогнуться не мог. Пришлось его домой транспортировать лежащим на заднем сидении. Вот, воспользовавшись отсутствием Вась-Вася, Кузька и сел на стакан.

— Где квасит? Дома?

— На объекте на Двинской. Бомжей нашёл, теперь не выкуришь.

— Ну хоть не в самом помещении? — с ужасом представляю, как Кузька мог устроить попойку прямо в зале пекарни, которую мы ремонтируем.

— Не-е. Он правила знает. Устроился под крышей подвала со стороны двора. В помещение никого не тащил.

— И на том спасибо. Что тогда решаем? — Я кручу телефон в руках. — Сейчас возьму у Вась-Вася телефон нарколога, оттащим Кузьку под капельницы. И что там на объекте помимо плитки? Всё остальное в какой готовности?

Рустам обрисовывает ситуацию. Прикидываю, что если Кузьку быстро поставим на ноги, то в сроки уложимся.

Раздобыв нужные контакты, я справляюсь о здоровье своего прораба. Он обещает быть к пятнице как штык. Плиточник наш действительно оказывается под шиферной крышей подвальчика. Пьяный до невменяемости, в окружении пустых бутылок, но аккуратно укрытый рваным одеялом. Товарищи его бомжи позаботились о кормильце и поильце.

— Сталина на них нет! — возмущается бабулька с плешивым пуделем на руках. — Нет бы работать пошёл. А то устроил тут шалман. И откуда только деньги они берут на водку?! Тут живёшь от пенсии до пенсии, конфетки купить не на что, — тряся головой от возмущения, разоряется старая дама. — Милицию надо вызвать! Этот, — она презрительно кивает в сторону Кузьки, — не наш. Пришлый. Я всех бомжей с нашей мусорки знаю. А вдруг это вор?

— Да не вор он, бабуль. Не вор. И работает он. И милиции не надо. Я его сейчас увезу, — прикидываю, как половчее Кузьку подхватить. Он мужик не толстый, жилистый, но нескладный — руки-ноги длинные.

— Куда это? На органы, небось? Тогда точно милицию надо.

— Какие органы у алкаша? Бабуль, вы чего, сериалов пересмотрели? Работодатель я его. Повезу в больницу, — уж не знаю, успокоил я бабку или нет, но в дальнейшие разговоры не вступаю, утомила она меня. Ещё и собачка её тявкать начала ни с того ни с сего.

И, как назло, машину во двор не загонишь, если только задом. А как в машине Кузьку разместить?

Решаю вызвать скорую из клиники. Проще заплатить деньги, чем заталкивать Кузьку в салон. Скорая приезжает быстро. Врач и два санитара. Подхватывают Ваську под белы рученьки и несут в машину.

— Вам всё равно надо проехать с нами. Договор подписать. Оплатить всё. Список необходимых вещей возьмёте, — поясняет мне врач, интеллигентного вида мужчина в тонких очках. На фоне быков-санитаров он выглядит скорее актером или профессором-философом, а не врачом-наркологом.

— Я следом за вами.

Времени потраченного, конечно, жалко. Но Кузю тоже жалко.

В клинике оформляю все бумажки. Вась-Вась сказал, что у них всё отлажено и деньги за клинику потом вычтем из заработка Кузи. Главное, чтоб он побыстрее в себя пришёл.

Освобождаюсь ближе к пяти вечера. На работу вроде надо бы, но так не хочется. Решаю ехать домой, но сделав крюк через магазин Оли.

На каждом светофоре ругаю себя и всё равно не сворачиваю. Понимаю, что лезу туда, куда не стоит, но ничего не могу с собой поделать. Раньше держаться на расстоянии от Оли выходило легче. А сейчас никакие самоуговоры не помогают.

То ли уже попытаться устроить личную жизнь, то ли сдаться на милость судьбы?

Глава 7

Пётр

В Олином магазине столпотворение. Куча галдящих подростков, которые в основной своей массе оказываются девчонками. Кто-то крутится перед зеркалом в купальнике, расшитом стразами и бусинами, отчего всё искрит и переливается под лампами, кто-то шумит за ширмой. Оля и две её сотрудницы суетятся между столами и девочками. Кристина машет мне рукой от ширмы. Молодая женщина с туго убранными в хвост волосами пытается навести порядок, но тщетно.

По правде говоря, я назвал бы Олино помещение скорее ателье, потому что большую часть она шьёт на заказ. Но она сама упорно называет своё детище магазином.

При моём появлении девчонки мигом замирают и затихают. Смотрят на меня во все глаза. Я даже делаю шаг назад, но упираюсь спиной в дверь.

— Ой, Петя. — Оля расцветает улыбкой. — А у нас тут бедлам.

Из-за ширм высовываются любопытные мордашки. Все рассматривают меня с интересом.

— Я просто мимо проезжал. Решил в гости заскочить. Но в кафе подожду.

Оля подходит ближе. А женщина, наверное, руководительница девочек, как гаркнет:

— Что вы! При вас хоть тишина. Побудьте нашим шумоотводом.

Оля хихикает и тянет меня за руку.

— Посиди на месте Кристины, она всё равно с нами бегает. Мы недолго. Четверо осталось. И всё.

Шумоотводом мне быть ещё не приходилось. И, честно признаться, глазеющие девчонки знатно напрягают. Но хоть не галдят. Всех, кто в купальниках, руководительница выстраивает в ряд вдоль зеркала и фотографирует.

— А теперь Лина в стойку, Катя и Майя — поперечный, Инна, Карина, Соня — правая нога, Марьяна, Даша и Настя — левая. На счёт три.

Девочки быстро перестроились. Две из них уселись на полу на шпагат, те, что по бокам, задрали ноги выше головы. При этом ещё и улыбаются.

— Ждём остальных. Контрольное фото. Сверяем замеры, и на выход. Устала я от вас сегодня. И раз! Стали красиво. Спины не сутулим. Колени контролируем. Копчик под себя подвернули.

Чувствую себя кандидатом в жюри. Все стараются. Оставшиеся девочки выбегают из-за ширмы и на камеру делают колесо.

Руководительница хлопает в ладоши и командует:

— Замеряемся.

Оля, Кристина и ещё две швеи быстро обмеряют девочек, отмечают в блокноте, о чём-то переговариваются с женщиной-руководительницей, которая успевает прокомментировать своих подопечных.

— Диету надо соблюдать.

— А я говорила твоей маме, нечего тебя булками кормить!

— Майя молодец. Держит вес.

— Какие отёки в тринадцать лет? Что за глупость?

Девочки постепенно забывают о моём присутствии, шум набирает обороты. Кристина выдвигает ширмы на середину зала, девчонки после замеров бегут переодеваться. У меня голова идёт кругом от шума, ярких красок ткани и блеска.

Через полчаса девочки уходят, мне приходится раз пятнадцать ответить «Всего доброго» на фразу «До свидания. Приходите на наше выступление. Подпишитесь на наш аккаунт».

— Фу-у-ух, — выдыхаю с облегчением.

А я ещё думал, что у меня работа нервная.

— Это ты с непривычки просто, — Оля подходит ко мне и опирается о стол. Сегодня она в футболке, которая плотно облегает живот. И мне кажется, что он стал больше. — Девочки просто очень рады.

— Девочки просто невоспитанные, — резко заявляет Кристина. — У меня от них голова разболелась.

— Да нет. Просто у них раньше костюмы попроще были, — Оля старается мне пояснить, как будто ей очень важно, чтобы я понял. — Они в доме детского творчества занимаются. Костюмы родители покупали. Сильно не разгонишься. И ткани дорогие, и все камешки, пайетки, стразы. А сейчас руководительница нашла спонсоров. Они половину стоимости костюмов оплачивают. Вот мы и разгулялись. Видел, как всё блестит? Это у нас Катюша вручную каждый камешек пришивает. А рисунок выглядит как языки огня. Очень красиво. Девочкам как раз на выступления.

Оля, как всегда, пытается войти в любое положение, пытается понять каждого. Это очень непопулярная в наше время черта характера. Но Оля — она такая.

— Я чего зашёл-то… Думал в кафе тебя позвать. Ну, и Лёше позвонить. Посидим, поболтаем. Давно как-то не собирались.

— Вы же на той неделе собирались. Я с Лёшей не поехала. А он от тебя привет передавал.

Да? Всеми силами стараюсь не выдать своего удивления.

На той неделе я действительно пересекался со своими, но Лёхи там не было. Да и вообще со времён ремонта в Олином магазинчике я его не видел.

— Мне просто захотелось вас увидеть.

Олю хотелось увидеть, Олю. Но Лёша идёт прицепом.

— Я позвоню Лёше, но сомневаюсь, что он согласится. К родителям собирался заехать после работы.

— А ты?

— А я? А я согласна с тобой посидеть в кафе.

— Вот и отлично. Чем вам помочь? Меня можно использовать как бесплатную рабсилу.

— Тогда ширмы надо переставить к стене. А я сейчас быстро пол вымою.

— Ты что? Знаешь, кто самый лучший полотёр на свете? Я! Я отлично вымою вам пол.

Оля смеётся искренне и очень заразительно. Как, оказывается, её легко развеселить.

Пока мы разговариваем, краем глаза замечаю, как меня рассматривает Кристина. Остальные Олины сотрудницы наводят порядок на столах, рассовывают коробки по полкам. А Кристина внимательно прислушивается к нашей беседе.

Глава 8

Пётр

Кафешку я выбрал специально с открытой верандой. Пока ещё тепло, можно посидеть на улице с видом на собор.

— А я здесь ещё не была, — Оля с интересом осматривается.

У меня внутри от её радостного воодушевления, всё тихонько звенит. Приятно делать кому-то приятное.

— Мне здесь нравится. Именно неторопливо посидеть, когда выпадает такая возможность. Мимо люди несутся как оголтелые. А я такой сижу. Важный, — Оля улыбается от моих слов, мои губы растягиваются в ответной улыбке. — Так вот я, важный, сижу и кофей пью.

— Ты, Петь, слишком много работаешь. Тебе надо отдыхать иногда.

— Надо. Я стараюсь. Просто я люблю свою работу.

К нам подходит официант. Мы делаем заказ.

— И два… нет, три кусочка брауни. И шарик ванильного мороженого к каждому кусочку, — добавляю я в конце.

— Ты сластёна! — изумляется Оля.

— Да. Но я с тобой поделюсь. Здесь очень вкусный торт «Брауни».

Вижу, что Оля ёжится, встаю за пледом. Самому мне приятна вечерняя прохлада, а вот Оленьке не стоит мёрзнуть. На мгновенье задерживаю руки на её плечах, когда накидываю плед. Понимаю, что это лишнее, но… Но на этих ощущениях и её благодарном взгляде в ответ на мою заботу можно пару недель продержаться.

Заталкиваю поглубже собственнические инстинкты, убеждаю сам себя, что женщина не моя, что она счастлива и её не надо вот это вот всё. Выходит не очень.

— Ты никогда не рассказывала, как ты открыла свой магазинчик. Почему именно такой, с костюмами и шитьём?

Оля откидывается на спинку стула, укутывается в плед и с улыбкой смотрит на собор.

А я вдруг вспоминаю, что именно с Олей мы не разговаривали толком. Всегда был Лёша, всегда он в центре внимания, а Оля на задворках, фоном.

— Я же на юриста училась. И даже работала потом несколько лет. Но только не моё это. Я и поступила потому, что в школе класс был с юридическим уклоном. Репетиторов не надо было нанимать, хватило школьных знаний, чтобы на бюджет попасть. Ещё во время учёбы поняла, что это скучно. Но не бросишь же университет. А на работе вообще тоска. Договора, просрочки, пени, поставщики.

Помню, Лёше перед свадьбой говорю: так мне неинтересно на работе. А он заявляет: а как ты хотела? Это же работа, а не развлечение.

А потом, ты знаешь, мне просто повезло. Нельзя, может, так говорить, но повезло. Умерла папина тётка, оставила квартиру в наследство. Мы тогда с Лёшей ипотеку взяли. Ну, как мы… Но взяли, да. Надо платить, просто так, из-за того, что моя левая пятка захотела, не уволишься. А родители вначале хотели сдавать теткину квартиру, чтоб помочь ипотеку выплатить. Но я тогда поняла, что так вообще никогда не уйду с работы.

Квартиру мы в итоге продали. Ипотеку прилично так закрыли. Я села думать, чем же я хочу заниматься по жизни.

Я же хореографией занималась с шести лет. И купальники себе сама шила. Ни у кого таких не было. И костюмы украшала сама. А в тринадцать лет произошёл скачок роста. Я вытянулась, а мышцы, связки, сухожилия не успевали. Ноги стали болеть ужасно. Как будто меня всю выкручивало на центрифуге. Врачи приказали танцы бросать и ждать, когда всё в организме придёт в норму.

Мне так обидно было. Я так хотела дальше танцевать, выступать. Но пришлось оставить это дело. Я тогда все свои костюмы на лоскутки порезала и нашила для куклы дизайнерские платья. Сериал шёл ещё в то время. Старый, конечно, не молодёжный. «Династия». Там наряды были — закачаешься. Я вначале всё срисовывала, а потом шила.

Но почему-то шить себе одежду не стала. Хотя курсы моделирования и шитья закончила. Тебе не надоело меня слушать? — Оля выныривает из воспоминаний.

Тут как раз приносят десерт.

— Нет. Мне очень интересно.

— Правда?

— Правда.

— Ну, тогда слушай. На работе в моём отделе была женщина, дочка у которой гимнастикой занималась. Вот она часто жаловалась, что костюмы дорогие, что даже купальники на тренировки надо заказывать у швеи. Вот они и шили у женщины на дому. Я тогда, представляешь, набралась наглости и предложила ей сшить купальник для дочки. Ткань нашла, выкройки. Пару ночей посидела. Все остались довольны результатом. Ещё и знакомым посоветовали. Неудобно было страшно. Синдром самозванца в действии.

Я представляю, как Оле было неловко навязываться. И денег она наверняка не просила за свои услуги. Дай бог чтоб за ткань брала.

— А как-то меня попросили не купальник, а костюм сшить. С капроновыми вставками и зашивкой камнями. Я испугалась. И нашла мастерицу, которая шила костюмы на дому. Это Катенька наша. Позвонила я ей и предложила открыть ателье. А она взяла и согласилась. Вот я и составила бизнес-план. Принесла его Лёше. По моим расчётам выходило, что окупится всё за год. — Оля смеется. — Наивная я была. Но уговорила Лёшу. С работы я уволилась. На аренду на первый месяц мы сообща собирали. Страшно было. Ничего не понятно. Но клиентура у Кати была. У меня — энтузиазм и желание развиваться. Вот как-то так мы до сих пор и работаем.

— Олюшка, ты молодец. Не побоялась изменить свою жизнь. Нашла дело по душе. Даже без поддержки всё организовала.

— Ты знаешь, Петь, то, что меня никто не поддержал, ни Лёша, ни родители, меня только подстегнуло. Не хотелось, чтобы потом мне выговаривали: «А я говорила», «Я так и знал, что у тебя ничего не получится». Вот поэтому я и гребла против течения. Ходила по детским школам и кружкам, знакомилась с руководителями. Потом мы сшили пробную партию купальников по всей размерной сетке и выложили на продажу. Где только ни пытались продавать. Что-то шло лучше, что-то плохо. Потом к нам Лена присоединилась. Тоже часть клиентов своих привела. Свету привела Катя. Кристину мы наняли в том году. Заказов стало больше, договора, закупки. Я одна уже не успевала.

— Ты большая молодец.

— Скажешь тоже, — она машет рукой, поправляет сползший с плеча плед. — Просто, как лягушка, работала лапками, поэтому и не утонула. А торт и правду вкусный, — заявляет Оля и с изумлением рассматривает две пустые тарелки. — А как так? Он сам мне в рот прыгал. Я и не заметила, как всё съела.

Глава 9

Оля

После таких ужинов с мамой Лёша всегда возвращается нервный и недовольный всем и вся. С претензиями и требованиями. То я готовлю не так, то убираю в квартире не сяк. Я вроде уже научилась не обращать внимания на его придирки. Через пару дней он успокоится и уже не вспомнит ничего. Но иногда хочется ответить грубо, так, чтоб понял, как меня обижают его слова.

Сама же я от совместных ужинов с Лидией Михайловной стараюсь отказываться под любыми предлогами, а в последнее время Лёша и сам меня не зовёт. Чему я очень рада.

— Мама кролика передала тушёного. Сказала свинину не есть, от неё холестерин повышается.

— Угу, — я выставляю контейнеры с едой от свекрови в пустой холодильник.

Специально не готовила вчера ничего, зная, что Лёша притащит кучу всего. Но, конечно же, он видит всё не так.

— У тебя в холодильнике мышь повесилась. Спасибо маме, хоть подкармливает.

Конечно, спасибо. И что бы я делала без этой святой женщины?

Жила спокойно, наверное.

— И вообще, мама предложила отличный вариант. Если ты такая уставшая и немощная, то надо переехать к родителям. Мама тебе будет помогать.

Я при этих словах чуть мимо стула не села. От накатившего ужаса мгновенно потеют ладони и по спине обдаёт ознобом.

— Нет. Мы уже жили с твоими родителями. Мне хватило.

— Тебе одной что-то не то было. — Лёша открывает контейнер с домашними мини-эклерами и прямо немытыми руками начинает таскать пирожные. Наевшись, ставит контейнер на стол, вытирает запачканные в шоколадной глазури руки полотенцем. — Пойду маме позвоню. Но ты подумай. С мамой хорошо будет.

Я остаюсь на кухне среди не до конца разобранных пакетов.

С Лёшей я познакомилась, когда училась на пятом курсе. Осенью всегда устраивали мероприятие «Мисс Университет». Я пошла поболеть за одногруппницу. А Лёшу пригласили выступить с номером. Он во время учёбы участвовал в КВН. И вот команда выпускников выступала против команды первокурсников. Весело было. Все шутили. Одногруппница не победила, но познакомила меня к кавээнщиками и с Лёшей.

Он мне тогда показался таким очаровательным. Симпатичный, с юмором. И взрослый уже, работал.

Когда предложил меня проводить домой, я не возражала.

На личном фронте у меня дела шли ни шатко ни валко.

Ещё в школе в одиннадцатом классе я встречалась с одноклассником Святославом. Мама тогда была страшно против. Всё боялась, что я закручу любовь и позабуду про поступление. И вообще она была резко против лично Славки, называла его бесперспективным. Он и вправду на втором курсе вылетел из университета за неуспеваемость и в армию ушёл. Моя детская влюблённость к тому времени сошла на нет, роман в письмах быстро подошёл к концу.

Потом я вроде и дома не сидела, знакомилась с ребятами, но дальше поцелуев ничего не шло. Любви безумной или всепоглощающей страсти я так и не встретила.

А Лёша мне сразу понравился. Обходительный был, подарки дарил. И к маме моей нашёл подход. После того как я получила диплом, он меня устроил на работу к знакомым. И я была ему благодарна. Выпускница без реального опыта работы особо никому не нужна была. А по знакомству взяли не просто бумажки из принтера вынимать, а работе учили.

Когда Лёша сделал мне предложение, я растерялась. Мне замуж не очень-то и хотелось. Но у нас тогда случилась близость, Лёша стал первым моим мужчиной и начал давить, что надо отношения оформлять. Повёл знакомиться с родителями.

— Мама хочет с тобой поговорить, — Лёша заходит на кухню, вырывая из воспоминаний, и протягивает мне телефон. — А ты почему ничего не убрала до сих пор? Оль, чего сидишь!

Беру из рук мужа телефон.

— Добрый вечер, Лидия Михайловна. — Хоть свекровь и пыталась настоять на обращении «мама», у меня так и не сложилось.

— Ольга, мы с Лёшей обсудили вариант вашего к нам переезда. Это же будет всем удобнее. Надо только назначить дату, чтобы я подготовила вашу комнату.

Ну конечно, как же! Всем удобно!

Лёша сел напротив и подпер кулаком щёку. Неужели он сам хочет к маме вернуться под её неусыпный контроль? Или отказать мамочке не может?

— Спасибо, Лидия Михайловна, за предложение. Но я никуда не поеду. У меня есть дом. Мой дом. — Свекровь пытается меня перебить, но я делаю вид, что не слышу, и продолжаю: — И зачем мне куда-то ехать? Лёша вроде тоже не жаждет вещи собирать.

— Но тебе же тяжело. Я бы помогала.

— Не знаю, с чего вы решили, что мне тяжело. Мне нормально, как любой другой женщине в беременность.

— Лёша жаловался, что он голодает.

Ах, жаловался. Смотрю на мужа, и, видимо, взгляд мой красноречив. Лёша вскакивает со стула и выходит из кухни.

— Да когда же это такое было, чтоб Лёша голодал?! Наверное, когда не смог влезть в новые брюки и решил не ужинать на ночь.

Любую нелестную информацию о сыне Лидия Михайловна игнорирует. Она просто её не слышит. И продолжает гнуть своё.

Глава 10

Оля

Утром на работу я опаздываю, потому что моя машинка отказалась заводиться. Пришлось идти на автобусную остановку. Естественно, по закону свинства нужный мне автобус ушёл прямо у меня перед носом, а следующий я ждала пятнадцать минут. Потом мы собрали все светофоры и постояли в пробке. Хорошо, что на утро не было запланировано никаких встреч, а девочки и без меня знают свою работу.

— Нет, он всё-таки козёл! — брызжет эмоциями Кристина, когда я вхожу в магазинчик. — Оля, привет. Что? Совсем машина сломалась?

Моё верное авто, которое вот уже пять лет мне исправно служит, в этом году решило подкинуть проблем: каждый месяц регулярно что-то выходит из строя.

— Привет, девочки. Может, и совсем. Просто не завелась. Я ничего в этом не понимаю. Я капот открыла, посмотрела на то, что внутри, и закрыла.

— А зачем открывала? — хихикает Кристина.

— Да кто ж его знает, — сама с себя удивляюсь. — Ну как будто я хоть что-то сделала. А только потом мужу позвонила.

— И что муж?

— Сказал, что вечером посмотрит.

— Не-е, ну хоть что-то. А то вон Катькин вообще сказал, что дети — это не его забота и что Катя сама должна ими заниматься. А он деньги зарабатывает.

— Какие? — вырывается у меня непроизвольно.

Не то чтобы у нас было принято сплетничать, но иногда бывало, что девочки делятся делами сердечными или проблемами своими. Про Катиного мужа мы знаем только то, что он находится в перманентном поиске работы, чаще всего лёжа на диване. Катя никогда не жалуется, молча тянет двоих детей и мужа-бездельника.

— А вот и у нас тот же вопрос, — Кристина упирает руки в бока. — Видимо, Катька не в курсе того, что её муж подпольный олигарх.

— Подпольный миллионер Корейко, — вставляет наша молчаливая Лена.

— Типа того.

Катя с заплаканными глазами сидит за столом. Остальные молчат.

— Разводись ты с ним! — решительно заявляет Кристина.

— А дети? — всхлипывает Катя. — Им же отец нужен.

— Нужен. Вот и найдёшь. Сейчас у них отца нет. Есть кровосос на твоей шее. А отца точно нет.

Резкие слова Кристины звенят в тишине магазина. Мы с девочками молчим. Я прекрасно понимаю, что пока Катя сама не решит для себя эту дилемму, советы посторонних, даже если они здравые, не помогут.

— Ой, девочки, давайте не унывать, — пытаюсь разрядить тяжёлую обстановку. — Я заказ пробила. Большой и денежный. К Новому году справимся и получим хорошие деньги.

Все мои сотрудницы удивляются, даже Катя вытирает щёки ладонями и подходит ко мне ближе.

Заказ действительно крупный. Для детской студии хореографии. Два состава девочек по двенадцать человек. Чёрные рабочие купальники, белые для отчётных концертов и по два костюма на каждую для выступления. Костюмы интересные, с зашивкой и украшениями.

— Встреча с руководительницей завтра утром. Ирина Владимировна — опытный педагог. На костюмах собаку съела. Но она обещала, что экономить не будет, родители согласны на качественные костюмы.

— Времени впритык. Кто же в сентябре костюмы на Новый год заказывает? — возмущается Кристина.— В это время их уже применять пора. И расшивать.

— Согласна. Но у них был договор с ателье, которое их подвело. Поэтому заказ достался нам.

Кристина садится за свой стол.

— Мне нужно точное количество девочек, возраст, рост. Хотя бы обычные купальники соберём. Ну, и пусть высылает эскизы. Ткань начнём подбирать, искать.

— Да, я ей уже всё это скинула. Она обещала в течение дня всё прислать.

Девочки оживляются. Новый заказ — это всегда вызов, сможем или нет? Ещё и интерес. Тем более когда и деньги обещают хорошие.

Ближе к вечеру звоню Лёше. Он обещал отвезти меня в консультацию на приём. Но муж всё время скидывает звонок. Начинаю нервничать. Как бы чего не случилось. Потом Лёша принимает вызов и бурчит недовольно:

— Оля, я занят, поэтому сбрасываю.

— Как занят? Ты же через десять минут должен меня забрать с работы.

— Зачем? — на заднем плане слышу голоса и как будто музыку.

— Ты обещал отвезти меня к врачу.

— Я? Нет. Я не планировал. Ты не говорила, наверное. Оль, вызови такси, а? Окей?

— Как это не говорила? Ты же сам предложил отвезти меня! Лё-ё-ёш.

Но в ответ слышу частые гудки.

Кристина понимающе поджимает губы и спрашивает:

— Вызвать тебе такси?

— Да.

А что остаётся делать. Времени в обрез, конечно. Знала бы, что Лёша не приедет, так давно бы стала собираться.

— Такси отменено, на проспекте авария, — читает новости Кристина. — Со смертельным исходом. Движение перекрыто.

— Вот ведь!

Если перекрыто, то и автобус не вариант.

Глава 11

Оля

Ноябрь в этом году выдался дождливый, слякотный. И моё настроение такое же. Всё время хочется спать и плакать. Вначале врач говорила, что это нормально. Потом отправила на дополнительные анализы. Ничего критичного, но опять назначили кучу таблеток, витаминов и даже капельницы.

С Петей мы не виделись почти месяц с той поездки в консультацию. Лёша, узнав, закатил такой скандал дома, что меня чужой мужик возил к врачу. Мы потом почти неделю не разговаривали.

Петя сам не звонит и не приезжает. А мне неудобно ему докучать, хотя если признаться честно самой себе, то я скучаю. Тепло рядом с ним и спокойно. А мне не хватает спокойствия… и тепла.

— А где Катюша?

Я обычно прихожу на работу на час позже девочек, и все на своих местах. А тут Кати нет.

— Не пришла. Наверное, загуляла на радостях, — Кристина споро упаковывает чёрные купальники по зиплок-пакетам, наклеивает стикеры с ростом и вкладывает маленькие открыточки.

Вчера Катя, не выдержав в итоге критики своего мужа, собрала его вещи и выставила из дома. Очень гордилась собой, что наконец-то решилась. И даже дети её поддержали. Старшая так вообще заявила, что давно пора было выгнать паразита.

— Катюша, и загуляла? Не похоже на неё.

— Ну так мы не верили, что она когда-нибудь решится на развод, — отрывается от работы Света. — А она так решительно: р-р-раз — и готово.

— И не звонила?

— Нет. И трубку не берёт, — отвечает Кристина. — Сейчас часик подождём, и проедусь к Катьке домой.

Через часик Катя не объявляется. А дома Кристина обнаруживает зарёванную маму Кати и детей, перепуганных до икоты.

— Оль, ты только не переживай! Тебе нельзя! — Кристина выбирает самую тревожную формулировку для начала разговора. — Но Катька в больнице. Мудак её, оказывается, вечером вернулся и в качестве аргумента приложил к ней кулаки.

— Господи! — единственное, что могу произнести.

— Так, Оль, спокуха! Не эмоционируем! Я сейчас в больницу, всё узнаю и отзвонюсь.

Мы с девочками накапываем себе пустырника в чай, Света ещё и корвалола доливает себе в кружку. Запах в магазине стоит специфический. Но мы ждём новостей от Кристины, работа отложена, разговоры не идут.

— Чувствую себя виноватой, — в тишину роняет Света.

И я тоже. Обсуждали же не так давно всю ситуацию. И как будто даже подбивали Катю на решительные шаги. Вчера вот радовались с ней, что наконец-то она приняла верное решение. И тут…

— Ну что, Оль, — перезванивает Кристина через час. — Сотрясение мозга, ушиб лица, ну или как оно там правильно. Мне врач чего тут только не наговорил, — резко и очень раздражённо говорит моя помощница. — Ушиб рёбер и трещина в одном. Трещина в руке. Но без переломов. Лицо… Ты бы видела её лицо, Оль.

Я поставила разговор на громкую связь. Девочки рядом со мной в ужасе переглядываются.

Кристина продолжает:

— Полицию вызвали соседи. Мужа Катиного забрали. Она, представляешь, — Кристина вдруг начинает шептать, — его ещё и выгораживать пытается. Но мне врач пояснил, что и так они напишут бумагу, где все травмы будут расписаны, и передадут в органы. Но Катька сказала… — Кристина замолчала.

— Кристин, что?

— Да. Люди тут. Не больница, а проходной двор какой-то. Так Катька сказала, что никакого заявления на мужа писать не будет. И вообще скажет, что это она упала. Сама.

— Вот ду-у-ура, — высказывается Света. — Он ей что, мозг повредил?

— Я думаю, что он её припугнул. Детьми, наверное. Или вообще сказал, что убьёт. Она вся от страха сжимается.

— Кристин, врач что сказал, она надолго в больнице? — влезаю в разговор.

— Неделю точно.

— Вот пусть лежит и лечится. Узнай про часы посещения, что можно Кате привезти. А потом … потом чего-нибудь решим.

В боку тянет, я глажу живот ладонью. Откладываю телефон и пью чай мелкими глоточками.

— Оль, не переживай. — Ира гладит меня по плечу, — тебе нельзя. Ребёнок всё чувствует.

Да-да, она всё правильно говорит, но как взять и перестать нервничать?

До вечера мы с девочками работаем, придавленные новостью. Кристина возвращается в магазин и очень эмоционально рассказывает и про состояние Катюши, и про то, что она увидела в квартире.

— На маме бедной лица нет. Она, оказывается, рядом живёт. Ей внуки ночью позвонили, она прибежала. Скорую вызвала. А муж сбежать пытался. Его сосед в ванной запер, так он чуть дверь не выломал. А кто-нибудь видел Катькиного мужа хоть раз?

— Нет. Вроде. Сюда он не приходил.

— На фотографиях? — спрашивает Света.

— Дети только на фото. Я не помню мужа. Знаю, что он есть. Катя же не сильно про него так-то рассказывала. Только когда совсем припрёт.

— А он её раньше бил? — вдруг спрашивает Кристина.

Мы молчим. Катя не жаловалась, мы не лезли.

Глава 12

Лёша возвращается домой поздно. Я его и не ждала уже. Поужинала макаронами, выпила чаю и улеглась спать. Всё это в тишине, без стрельбы в компьютере, без звуков боя в телевизоре, без бубнежа и зудения.

— Оля! — с утра меня будит недовольный голос мужа. — Оля, проснись.

Мне можно ещё поспать часик, а Лёша что-то от меня хочет. Еле открываю глаза, хотя организм уже проснулся и хочет в туалет.

— Оля, где моя рубашка, белая с голубой полоской?

Медленно сажусь на кровати, потому что, если подскочить быстро, закружится голова и желудок к горлу подкатит. Опускаю ноги на коврик и встаю.

— Оля, рубашка?

— Рубашка? В стирке? Или в шкафу на вешалке…

— Ты у меня спрашиваешь? Откуда я знаю. Это ты должна знать, где моя рубашка.

Иду к дверям комнаты, в туалет хочется всё сильнее.

— Лёш, это твоя рубашка. Ты её в стирку кинул?

— Ну, — бурчит.

— Я постирала. На вешалку повесила, — вспоминаю, уже дойдя до ванной. Оборачиваюсь, Лёша стоит над душой. — Погладить не успела.

Закрываю дверь перед носом Лёши.

— Как это не успела?! Оля! В чём я сейчас идти должен, по-твоему? — шипит муж из-за двери.

Вот что за манера стоять под дверью ванной и глотку драть?

Раз я уже встала и, по всей видимости, назад в кровать не попаду, решаю принять душ и навести марафет. Выхожу из ванной минут через пятнадцать. Лёша, матерясь, раздражённо швыряет вешалки с рубашками на кровать. Посередине комнаты стоит гладильная доска.

Надо же, нашёл? И утюг нашёл в шкафу…

Огромная дыра прожжена прямо посередине спины на рубашке. Пахнет палёной тканью и скандалом. С утра мне немного дурно, не настолько, чтоб лечь в постель, но и не настолько хорошо, чтоб ругаться с мужем. Поэтому я просто сбегаю на кухню. Пью воду мелкими глотками, смотрю в окно. Лёша, не прощаясь, уходит на работу. И мне пора. В комнате приберусь потом.

По планам у меня сегодня приём у врача. А ещё надо бы успеть к Катюше съездить. И заказ не ждёт. Сроки поджимают… Хорошо, что хоть машина моя после ремонта не подводит.

Но к Кате в больницу я по итогу не успеваю.

Врач на приёме добавляет мне волнений.

— Давление у вас высоковато, будем наблюдать. Вес плохо набираете. Плохо питаетесь? Токсикоз? — она закидывает меня вопросами, и почему-то мне кажется, что с неодобрением и даже негативом. Доброжелательности в отношении врача ко мне я не замечаю. И началось это с первого УЗИ, когда возникли вопросы у специалиста и меня пришлось отправлять в перинатальный центр на консультацию. — Не знаю, не знаю, Ольга Александровна, что с вами делать, — врач принимается листать свой ежедневник, ковыряться в листиках с записями. — Одни проблемы у вас. Одни проблемы. И вот опять… У меня у всех беременных женщин такие хорошие показатели, а вы… Всю картину мне портите. Вы же понимаете, что недоразвитость плода никуда уже не денется. Вам пол уже сказали? А, вижу, девочка. Малшева хороший специалист, никогда не ошибается, хоть и определяет пол на ранних сроках.

Мне становится дурно. Жар приливает к лицу, трудно дышать. Слова врача доносятся как через вату. В глазах всё плывёт.

— Только не надо тут мне сцен устраивать. Сроки всё равно все упущены. Так что дохаживать придётся. А там уж… — она разводит руками.

Я смотрю на врача. Молодая женщина. Симпатичная. Но такая злая. Не от счастья она такая, не от счастья… И почему-то меня эта мысль приводит в чувство. Я решаю, что не всё так плохо, как она утверждает. Это врач из вредности так говорит.

— Дождёмся второго скрининга, — решительно обрываю её причитания, расстёгивая пуговицу на блузке и закатывая рукава. Становится чуточку прохладнее.

— Вы надеетесь, что будет лучше?

— Я не надеюсь, я точно знаю.

— Блажен, кто верует, — с фырканьем заявляет врач и принимается распечатывать мне направления на анализы для следующего приёма.

Хоть я и стараюсь себя убеждать, что всё хорошо, но, сев в машину, реву белугой. Глажу живот и шепчу доченьке, что я её всё равно люблю. В ответ, мне кажется, что-то шевелится в животе. Как будто рыбка хвостиком гладит. И то, что у меня будет доченька, и то, что здоровенькая, я повторяю как мантру.

В таких растрёпанных чувствах я возвращаюсь домой, где нахожу Лёшу. Он, видимо, вернулся раньше и пытается развесить рубашки в шкафу. Они у него так и норовят соскользнуть с вешалок. Муж злится и ругается сквозь сжатые зубы.

— Оставь, я уберу.

— А, Оль, пришла уже. Да я тут… Оль, ты меня извини. — Он бросает вешалки на кровать и подходит ближе. Обнимает и утыкается подбородком в макушку. Больно вообще-то. Высвобождаю голову и кладу ему на плечо. Мне неудобно так стоять, хочется прилечь. — Я был не прав. Я чё-то это… Извини, короче.

— Пошли ужинать, Лёш. Сейчас что-нибудь приготовлю, — я аккуратно выкручиваюсь из его объятий. — Я у врача была. Она наговорила гадостей.

— Да блин. Давай поменяешь врачиху! Чё ещё из-за козы какой-то нервы мотать?!

Глава 13

Ольга

С Лёшей мы не разговариваем почти две недели. Спим в разных комнатах, встречаемся только на кухне. Он очень редко идёт на примирение первым, обычно я сглаживаю конфликты. А сейчас… У меня нет на это сил.

С работы прихожу в лучшем случае в девять вечера, падаю от усталости спать. Девочки меня поддерживают и даже взяли надо мной шефство: подкармливают каждый день и дают возможность полежать часок в обед.

Но дело не только в физической усталости. Скорее я измотана морально.

Беременность я представляла как что-то радостное, весёлое и вдохновлённое. Мечталось, что Лёша будет носить меня на руках, помогать во всём, радовать. Что мы под ручку вечерком будем прогуливаться в парке. Или очень ярко я представляла себе картину, как Лёша с нежностью гладит живот и нашёптывает слова любви доченьке.

Всё осталось в моих мечтах. Никаких ручек, никаких слов любви. Лёша показательно равнодушен к животу и никак не воспринимает мою беременность.

Психолог в консультации, с которым я поделилась своими переживаниями, ответил, что это нормально для супружеских отношений. Что муж переживает, но не умеет это высказать, всё копит в себе, поэтому срывается. К тому же он чувствует потерю внимания, которое в дальнейшем ему придётся делить с ребёнком.

— И это даже хорошо, что переоценка у вашего мужа происходит сейчас, до рождения ребёнка. Ваш супруг уже будет готов к тому, что в первый год жизни ребёнка не он главный. Но проблема уже прожита и не так остро будет восприниматься, — очень уверенно убеждал меня психолог, к которому необходимо было приходить раз в месяц.

Я понимала свою вину перед Лёшей. Погрузившись в свои переживания со здоровьем, с работой, я уделяла ему крайне мало времени. Но, приходя домой, я падала спать, отложив работу над отношениями до завтра. Завтра так и не наступило.

В начале декабря отношения с мужем как-то выровнялись. Лёша стал встречать меня с работы, интересоваться моим самочувствием. Даже планы на празднование Нового года начали обсуждать. Лёша предложил встретить его за городом с друзьями.

— Ты же знаешь, я считаю Новый год семейным праздником.

— Но когда ещё мы сможем собраться все вместе? — Лёша листает новостную ленту в телефоне и разговаривает со мной, не отрывая глаз от экрана. — Тебе в феврале уже рожать. Никуда с дитём уже не поедешь.

Логично, конечно. Но… Я люблю наших друзей, у нас большая компания. Но именно Новый год хочется встретить дома. Чтоб пахло ёлкой и апельсинами. Чтобы можно было не наряжаться и лечь спать после боя курантов.

— А можно к Русановым приехать уже первого? Дома встретим, выспимся и к ним? — мне очень нравится эта идея. — Числа до третьего у них поживём. Они же на все каникулы звали?

— Второго числа надо быть у мамы, ты забыла?

Забыла… Но не скажу об этом Лёше. Семейную традицию его маменьки нарушать никак нельзя. Второго января Лидия Михайловна собирает у себя всю родню на торжественный обед. Отказы не принимаются. Единственная уважительная причина отсутствия — это смерть. И даже тогда, мне кажется, свекровь достанет с того света любого, кто посмел не явиться к ней на обед.

— Ладно, ещё есть время подумать. Тем более что ещё день рождения у Вовки.

— Точно. В субботу.

— В пятницу после работы поедем.

Я тяжело вздыхаю и неуверенно киваю. Я бы хотела поехать, но работы так много, и сроки уже вопят. Катя на больничном уже дома. Но работать не может, потому что из-за трещины в рёбрах ей нельзя сидеть, только лежать и ходить недолго.

— И зачем вас только гоняют уже который раз? — бубнит врач в кабинете УЗИ. — Что нового хотят увидеть? Патологий нет, сердцебиение в норме. Хорошенькая, маленькая девочка, — врач водит по животу холодным, мокрым датчиком. — Как будто она вырастет от того, что я раз в две недели вас тут осматриваю. — Я и сама не знаю, чего от меня хотят. Просто следую назначениям, пересдаю кровь чаще и хожу на скрининги. — Вот ножкой сейчас вас пихнёт. Не нравится ей что-то, — комментирует врач.

И доченька действительно сильно пинает меня под дых, я успокаивающе глажу живот, пачкаясь в холодном геле. Как только врач убирает датчик, доченька успокаивается и замирает.

— Можете одеваться. Заключение подождите в коридоре.

Дожидаюсь заключения. Вчитываюсь в слова. Ничего нового. Переодеваюсь в гардеробе и выхожу на улицу. В этот раз я приехала с Лёшей, он ждёт меня в машине. И даже выслушивает мои жалобы и причитания, угукает и молчаливо поддерживает.

И уже дома я понимаю, что ехать на праздник к друзьям у меня нет никаких сил. Лёша не спорит, соглашается идти один.

Хорошо, что я сумки собрала ещё со вчера. Ухожу полежать. Лёша шумно собирается, не давая мне полностью погрузиться в сон.

Громко стукнув дверью об стену, в комнату входит Лёша.

— Я ухожу.

Вспоминаю, что я хорошая жена, отдираю себя от дивана и иду провожать к двери.

Лёша мнётся на пороге.

Глава 14

Пётр

Я не видел Олю два месяца. Не звонил ей, не писал. Пару раз приезжал к магазину и оба раза уезжал через десять минут.

А смысл мне лезть?

Оля счастлива с Лёшей. Я лишний в этой простой фигуре.

Так бывает, что нафиг ты не сдался со своей любовью. От этого больно, корёжит всё нутро, выворачивает, но…

Собственно, что можно сделать? Да ничего!

Ломать чужую семью в угоду своим чувствам? Нет.

Вывалить свою любовь Оле? Только её ставить в неловкое положение.

Проще затолкать поглубже и жить дальше. Работы побольше набрать и стараться не отсвечивать, не навязываться, не распаляться. Это трудно. Нереально трудно сдержаться и не зайти, тем более что поводов можно придумать много.

К Русановым на днюху еду в надежде, что вполне легально увижу Олю. Но Лёша приезжает один, мельком рассказывает про здоровье Олино, что-то блеет про врачей и дочку, но без подробностей. Мне хочется вытрясти из него всю информацию, но никто не поймёт, поэтому я молчу, ем шашлыки, пью вино. Отдыхаю, так сказать.

В субботу просыпаюсь в взвинченном состоянии. Нервы как пружина, закрученная и спрессованная, но ещё не выстрелившая. Никак не могу понять, с чем это связано.

С тем, что не увидел Олю? Возможно.

Или с тем, что весь вечер наблюдал за удалым весельем Лёхи, что лилось через край?

— Ты ранняя птичка, — на кухне в десять утра обнаруживается Настя, новенькая в нашей компании. То ли чья-то племянница, то ли подруга. Не запомнил.

Симпатичная девица, миленькая, невысокого роста. Как раз того типажа, что мне нравятся: чтоб в карман можно было спрятать и всегда носить при себе. И вчера вечером даже мелькала мысль, что клин клином вышибают. И вроде Настя была даже за. Но в последний момент меня отвернуло, и спать я отчалил один.

А сейчас, с утра, вполне можно устроить попытку номер два, но нервное напряжение внутри не даёт расслабиться.

Настя пьёт кофе. Настоящее, сваренное в турке. Аромат витает в воздухе, перемешиваясь с запахом ванили и хлеба.

А у меня свербит место на затылке, как будто я волк, сбегающий от охотников с собаками. Веду плечами, кручу головой, пытаясь скинуть напряжение.

— Сегодня все рано повскакивали. Лёша вообще час назад умотал.

— Куда? За рулём, что ли? — после вчерашнего веселья ему бы проспаться сутки.

— Нет. Такси вызвал. Сказал, что вопрос какой-то решит и вернётся. Что-то про лохов вешал и про бомжей. Я не сильно вслушивалась. Вовка его провожал, если интересно, у него спроси.

Интересно, очень интересно. Но соваться к Вовке не стану. Пью кофе, завтракаю бутерами, оставшимися со вчерашнего, и, придумав себе дел, отчаливаю. Меня тянет в город с неимоверной силой.

Дома принимаю душ и пытаюсь придумать повод, чтобы позвонить Оле, а ещё лучше приехать. Вот только не знаю, куда: работает ли она по субботам или дома? И куда сорвался Лёха?

Звонок Кристины, Олиной помощницы, как нельзя кстати. Она и до этого пару раз пыталась ко мне клинья подбить, но я всегда сливался. А тут готов хоть в ресторан её потом вести, лишь бы она мне подкинула повод для встречи с Олей.

— Петя, привет.

— Привет.

— Помощь твоя нужна. И даже срочно. Без тебя никак, — игриво воркует Кристина.

— Помогу, чем смогу, — отвечаю, хотя хочется в лоб зарядить вопросом про Олю.

— Лампочки над зеркалом всё время моргают. А две уже перегорели. Я сегодня пришла, а лампочка прямо над головой как хлопнет, и погасла.

И вроде бы всё так удачно складывается, но ощущение зудящего напряжения не покидает.

— Хорошо, решим. Оля когда сегодня подъедет?

— А её сегодня не будет. За город с мужем уехала. Я одна, совсем одна в магазине.

За город с мужем уехала и не доехала. Подгон от вселенной не сработал. Придётся искать другие пути.

— Я сейчас с Русом переговорю, узнаю, когда он может к вам приехать.

— А ты? — решительно так спрашивает Кристина, не теряясь.

— А я ну никак не могу. Перезвоню, — скидываю звонок и набираю Рустама.

Он так удачно сегодня свободен, поэтому соглашается съездить в Олин магазин.

За последующие пару часов я успеваю немного поругаться с именинником из-за того, что смотался, никого не предупредив. Но обещаю, что завтра обязательно вернусь и мы посидим все вместе.

С мамой тоже общение не задаётся. Хотя в целом у меня хорошие отношения с родителями: отец мною гордится и даже советуется по мелочам, мама не требует жениться и внуков, но сегодня мне не до родных.

И когда я почти решаю, что вполне по старой дружбе могу приехать к Оле с Лёшей домой, звонит Рустам.

— Петро, тут такое дело. Проводку надо смотреть, но приехала хозяйка и…

— И?

— И увезли её на скорой.