Всего одна ночь со Зверем

Глава 1

Планета Земля

Елена

- Елена, просыпайся! – Безмятежность сна нарушает взволнованный голос мамы. – Вставай, милая. Нужно уходить.

Сон снимает как рукой, и я раздираю слипшиеся ресницы. Моргая, таращусь на маму, на её неестественные жесты, дёрганые движения. И пытаюсь осознать, сколько сейчас времени, и почему меня разбудили.

Окно напротив не зашторено, но даёт мало света. В комнате, словно туман, ещё стелется полумрак раннего утра.

- Уходить? Сейчас? – Спросонья ничего не понимаю. Куда уходить? Зачем?!

- Вставай же! – кричит мама, почти силой стаскивая меня с кровати. Ничего не объясняя, суёт в руки мои любимые чёрные брюки и тонкий вязаный свитер. – У тебя две минуты, чтобы переодеться.

Растерянно смотрю то на кучу одежды в руках, то на ночную рубашку, задравшуюся выше колен.

Приглушённым фоном слышится грохот, а следом ругательства отца напополам с нецензурной бранью, грозящего каким-то йотам гореть в аду.

Таким сердитым на моей памяти он не был ещё ни разу. И эта перемена в нём пугает до чёртиков.

- Мам, что происходит? Куда мы должны бежать? – спрашиваю я на всякий случай шёпотом, чтобы отец не услышал. – Кто такие йоты?

- Йоты, милая – это… – Вой сирены, внезапно разрывающий утро, заглушает мамины объяснения.

Он возникает так резко и звучит так громко, что я подпрыгиваю от испуга и роняю одежду на пол.

Времени на то, чтобы собрать её уже не хватает. Потому что спустя мгновение яркий белый свет ударяет в окно и заливает всю комнату.

Глазам, привыкшим к полумраку, становится больно, и я зажмуриваюсь. Только это совсем не помогает. Закрываю глаза руками, пытаясь хоть как-то избавиться от рези и выступивших слёз.

- Вечно ты возишься! – раздражённо шипит мама над моим ухом. – Из-за тебя теперь не успеем в убежище!

Она грубо хватает меня за запястье, рывком поднимает с кровати и тащит прочь из комнаты.

Осмеливаюсь открыть глаза, только когда мы одновременно с отцом оказываемся в коридоре.

Он на бегу распахивает входную дверь, и мы, не сговариваясь, точно по команде, выскакиваем на улицу.

В нашем милом и всегда таком тихом райончике царит паника. Крики, нецензурная брань и плач детей.

Из соседних домов выскакивают и куда-то бегут целые семьи. Пожилые, молодые и дети младше меня. Одетые наспех, кто во что, растрёпанные.

Мимо, едва не врезаясь в нас, проносится какая-то женщина. Я успеваю заметить у неё на руках совсем маленького ребёночка, завёрнутого в тонкое одеяльце.

- Каждый раз одно и то же! – рычит отец, яростно сжимая в руке толстый металлический прут, заточенный с одного конца. – Не знаю, кого больше ненавижу, проклятых зверей, живущих за наш счёт, или трусливых людей, потакающих им!

- Не осуждай их, – одёргивает его мама. – Ты же сам видел, звери стирают память, когда насытятся. Они уверены, что это нападение первое.

Мы так же как и все эти люди тоже куда-то бежим. И я пытаюсь осмыслить услышанное.

Йоты, звери, нападение… Всё это похоже на сон или на бред, но только не на реальность.

- Что происходит? – спрашиваю я во второй раз. – Кого боятся все эти люди? На нас кто-то напал? Куда и от кого мы бежим? И кто такие йоты?

Я заваливаю родителей вопросами, но все они так и остаются без ответа. Только когда мы удаляемся на значительное расстояние от нашего некогда уютного дворика, я вижу вдалеке посадку лиственниц – искусственный парк.

Родители останавливаются. Отец поворачивается к нам спиной, словно от кого-то загораживает, а мама обнимает меня и шепчет на ухо:

- Милая, помнишь, я рассказывала тебе сказку о пришельцах из космоса, которые пугают людей, питаясь их страхами?

Помню ли я? Ещё бы! Одно время мы во дворе даже играли с мальчишками в землян и злобных пришельцев. Одни убегали, другие прятались. А те, кто играл за плохих, догоняли, находили и брали в плен.

Помню, одного мальчика поймали и привязали к дереву. По-настоящему. Хотели пытать… Но потом об этих играх узнали наши родители, и нам всем тогда здорово влетело. С тех пор мы играли исключительно в мирные игры.

- Чёртовы инопланетные паразиты! – тихо ругается отец, потом на миг оборачивается и бросает, глядя на нас с мамой: – Давайте быстрее, Марина. Не хочу, чтобы мной питались в паре метров от убежища.

- Милая, тебе не нужно бояться. – Мама ещё крепче стискивает меня в объятиях. – Дело в том, что это не сказка. Раз в год на Землю прилетают… – Она на секунду замолкает, как будто подбирает слово, а после паузы снова продолжает: – Они называют себя йотами, но мы зовём их иначе – Звери.

- А зачем они прилетают, мам? – задаю я вопрос, не до конца ещё веря в реальность происходящего.

Пока что всё вокруг мне кажется каким-то дурным сном. Почти забытой игрой из раннего детства.

- Они превращаются в жутких монстров и пугают людей. Страх для них как хлеб для нас. Но ты не бойся, они охотятся только на взрослых и никогда не трогают стариков, больных и детей.

Глава 2

Елена

Лиственничная посадка уже совсем близко, в одном рывке. Нужно только побороть собственное любопытство. И добежать туда, куда велели родители. Туда, где я буду недосягаема.

С этой мыслью я врываюсь под защиту небольшого лесопарка, но по инерции продолжаю бежать, лавируя между стволов деревьев. А потом…

Я всё-таки останавливаюсь и оборачиваюсь.

Сквозь преграду из деревьев вижу вдалеке за внешней границей посадки силуэт человека. Он стоит неподвижно на чём-то вроде большой доски, как у серфингистов, только зависшей в воздухе.

Несколько секунд я разглядываю человека, пытаясь угадать, действительно ли он пришелец.

- Ну, давай же, улетай, кто бы ты ни был, – шепчу беззвучно одними губами.

И вдруг силуэт вытягивается вширь и ввысь, преобразуется в нечто неизвестное и пугающее… В монстра с гребнем на голове.

Отталкиваясь от своей доски, он спрыгивает на землю, замирает на мгновение, разворачивается и… бежит в сторону посадки. В мою сторону.

Мною овладевает паника, и я очертя голову бросаюсь вглубь парка.

Куда и от кого бегу? И, главное, зачем, если мне, по словам родителей, ничто не грозит?

Если мозг ещё хоть как-то пытается сопротивляться панике, то ноги напрочь отказываются слушаться и несут меня всё дальше.

В какой-то момент я вдруг осознаю, что лес закончился, впрочем, как и дорога. Передо мной невысокая насыпь, за которой находится свалка. Бежать дальше бессмысленно, да и некуда.

Внезапно почва уходит из-под ног, с шуршанием осыпаясь. Я хочу отскочить на безопасное расстояние, а вместо этого лишь срываюсь вниз. Теряя равновесие, лечу прямиком в длинный широкий ров, заполненный нечистотами свалки, источающими ужасный смрад.

Я хочу закричать, но из горла вырывается только еле слышное шипение:

- Помогите… – Зажмуриваюсь от отвращения и ужаса, с запозданием соображая, что помощи ждать неоткуда.

Рёбра сдавливает с такой силой, что я, кажется, перестаю дышать.

Резкий рывок на миг лишает меня ориентации в пространстве.

Рядом слышится чьё-то тяжёлое дыхание…

И я медленно открываю глаза. Хочу закричать от страха, но не издаю даже жалобного писка.

Не то руки, не то лапы с длинными острыми когтями, голые до локтя и покрытые шерстью выше, сжимают талию, держа меня на весу над ямой с отходами.

Страх сменяется шоком и растерянностью.

Я понятия не имею, что делать. Плакать, кричать, отбиваться?

Просто следую взглядом дальше по огромным плечам, по шее, прикрытой волосами, и упираюсь в звериную морду.

Наверное, можно было бы принять поймавшего меня монстра за медведя, если бы в нашей местности они водились. Но они не водятся – это я знаю совершенно точно.

Передо мной стоит здоровенное чудовище. Зверь и человек одновременно. Хотя, пожалуй, звериные черты в нём всё-таки преобладают. В то время как человека он напоминает лишь фигурой и одеждой.

Так и продолжая висеть, удерживаемая странным существом, разглядываю его голову.

Моё внимание привлекают два ряда роговых наростов разной длины. Расположенные полукругом, они образуют подобие короны.

Не знаю, почему, но именно такая ассоциация рождается в моей голове. А ещё возникает совершенно нелепое желание потрогать эти необычные наросты, чтобы узнать, каковы они на ощупь.

Тянусь рукой, уже почти касаясь их. Но зверь делает шаг назад и разжимает когтистые пальцы, и я медленно выскальзываю, пока не оказываюсь стоящей на земле.

- Агр шигр, – скалясь, рычит монстр что-то нечленораздельное.

- Кто бы ты ни был, спасибо. – Видимо, я сошла с ума, если благодарю зверя.

Но с другой стороны, вряд ли стоит его бояться. Разве кто-нибудь станет спасать от позорного падения того, кого собирается сожрать?

От этой мысли меня будто окатывает ледяной водой. Мою заторможенность снимает как рукой, и в сознание вновь возвращается страх.

Чудовище склоняется ко мне, несколько раз шумно втягивает носом воздух и смотрит прямо в глаза. С сомнением, недоверием и… восхищением?

Нет, невозможно! Разве монстр способен на чувства, свойственные лишь человеку?

Зверь протягивает руку к моему лицу, заставляя задрожать от ужаса, и неожиданно очень осторожно проводит костяшками пальцев по щеке.

Зажмуриваюсь от сковавшего тело липкого страха, вжимая голову в плечи и чувствуя, как трясутся ноги.

Я на грани обморока.

А чудовище продолжает рычать на своём зверином языке.

- Оставь меня. Что тебе нужно, зверь? Я не понимаю! – То ли паника, то ли отчаяние вынуждают выкрикнуть эти слова ему в лицо.

Я, правда, не понимаю. Или мне так только кажется в первые секунды от накатившего страха? Потому что спустя миг в моей голове звучит рычание уже на привычном для меня языке:

Глава 3

Окраина Млечного пути

Кирран

- Кир, какой йотовой матери мы прервали только что начавшуюся охоту и вернулись на корабль?! – От вопроса, что задаёт мне брат, уже начинает сводить зубы.

Я слышу его в четвёртый раз за время, пока мы шагаем по длинному коридору императорского крейсера «Нартика» от ангара с шаттлами в сторону капитанского мостика.

Однако и сейчас не удостаиваю брата ответом.

Учитывая то, что собираюсь сделать, о произошедшем на охоте лучше никому не знать. Не то чтобы я не доверяю родному брату. Просто до некоторых пор лучше сохранить в тайне появление у меня нари.

- Кирран, и откуда в тебе эта тяга вечно меня игнорировать?! – Брат никак не желает униматься и продолжает раздражать меня бессмысленными расспросами.

Я долго живу и многому научился, в том числе терпению. Но даже оно не будет вечным. Жаль только, кое-кто этого не понимает.

К счастью, коридор вскоре заканчивается, и мы оказываемся у входа на капитанский мостик.

- Поговорим позже. – Я всё-таки снисхожу до ответа. Пусть не того, который он хочет услышать, но хоть какого-то. По крайней мере, теперь у брата нет причин обвинять меня в том, что игнорирую его. – Мы ведь не станем выяснять отношения на глазах у команды, правда, Кайсар?

Брат нарочито тяжело вздыхает, всем видом демонстрируя, что его это не устраивает, но спорить более не решается.

- Отлично, – говорю я скорее сам себе, нежели брату, и прикладываю ладонь к дверному сканеру. – Если хочешь, Кай, подожди меня в каюте.

- Ну, уж нет, братец, даже не надейся отделаться от меня без объяснений. – Кайсар складывает руки на груди и вместе со мной ждёт, когда система безопасности позволит бортовому компьютеру разблокировать вход на мостик.

Ещё немного, и наше ожидание вознаграждается щелчком запорного устройства. Я толкаю дверь плечом, и мы с Кайсаром входим на капитанский мостик.

- Император на мостике! – торжественно провозглашает металлический голос бортового компьютера.

Члены команды поднимаются со своих кресел и спешат приветствовать нас с братом. Взмахом руки останавливаю череду поклонов, позволяя вернуться к выполнению обязанностей.

На императорском крейсере нет случайных людей. Все, кто служит здесь, проверенные и надёжные йоты, прошедшие жёсткий отбор. Я знаю о каждом из них больше, чем им самим о себе известно.

Прохожу к небольшому возвышению в центре помещения и устраиваюсь в кресле. Это место предназначено специально для меня, поэтому брат остаётся стоять чуть поодаль за моей спиной.

Обвожу взглядом команду «Нартики», ощущая всеобщее напряжение. Они боятся меня. Знают, что я появляюсь на мостике лишь в двух случаях. Когда случается что-то очень серьёзное, и когда мне необходимо связаться с кем-то на Йотерии, используя официальный канал и большой экран.

- Мирай, – обращаюсь я к капитану, предвкушая реакцию не только экипажа, но и Кайсара, – немедленно уводи «Нартику» из этой галактики.

- Простите, мой император, а как же Ваша охота? – Он смотрит на меня с таким искренним недоумением, что я решаю даже не напоминать ему простое правило. Мои слова не подвергают сомнению, а приказы выполняют без лишних вопросов.

Говоря начистоту, мне понятно его удивление. В силу занятости, я покидаю Йотерию крайне редко, в основном, когда этого требуют дела.

Путешествия на планеты-колонии ради охоты существуют для остальных йотов, но не для императора. Я предпочитаю насыщаться и пополнять жизненные силы дома, используя женщин, привезённых специально для меня со всех уголков вселенной.

Я до сих пор не понимаю, как брату удалось убедить меня отправиться с ним на Землю.

- Мы продолжим охоту в другом месте, – киваю я снисходительно. Раз уж находимся так далеко от дома, пусть хотя бы время будет потрачено не напрасно. – Проложите новый маршрут на ближайшую планету-колонию. Всё равно на какую, лишь бы за пределами Млечного пути.

После сказанного почти физически ощущаю раздражение и злость, клокочущие в душе брата. Но мне плевать.

- Слушаюсь, мой император, – сидя в кресле, отбивает поклон капитан.

- И ещё, Мирай, открой защищенный канал личной императорской связи и вызови Советника Тайра Лайсо.

Я в упор смотрю на Мирая и вижу, как его брови непроизвольно поднимаются всё выше, а лицо медленно покрывается серыми пятнами.

- Но… кхм… – давится капитан рвущимися наружу словами, пытаясь сдержать их. И всё же слова вырываются. – Ведь на Йотерии сейчас глубокая ночь.

На мостике виснет мёртвая тишина. Кажется, не только экипаж, но и все без исключения приборы, и даже бортовой компьютер на миг прекращают работу.

Мирай, сообразив о допущенной оплошности, еле заметно втягивает голову в плечи.

Все замерли в ожидании страшной вспышки гнева императора, не насытившегося на охоте.

Откуда им знать, что один маленький глоток дивного вкуса моей нари, полученный случайно, стоит выпитого до дна страха их всех, взятых вместе?

Глава 4

Планета Земля. Одиннадцать лет спустя

Елена

Светомузыка мелькает разноцветными всполохами, озаряя танцпол. Басы бьют по мозгам и по ушам, едва ли не разрывая барабанные перепонки.

Повсюду силуэты – мужские и женские – дёргаются и извиваются под музыку, кто во что горазд, в большинстве своём не попадая в ритм.

Сигареты, алкоголь, пыль, парфюм и пот… Множество запахов, смешавшихся воедино, вызывают головокружение и тошноту. Но мне плевать.

По сравнению с потерей родителей, погибших от рук грабителей, и бегством жениха перед самой свадьбой, головокружение – незначительный пустяк, недостойный внимания.

Мужские руки неожиданно обнимают сзади, не позволяя окончательно сорваться в горестные воспоминания. Скользят по талии вниз на бёдра. Ласкают их уверенными движениями.

Стараясь, не обращать внимания на настойчивого кавалера, продолжаю двигаться в такт музыки, орущей из динамиков.

Надеюсь, незнакомец очень скоро поймёт, что ему ничего не светит и оставит меня наедине с моими печалями.

Однако он, похоже, настроен на то, чтобы добиться внимания любой ценой.

Его пальцы лишь крепче сжимают мои бёдра, попутно приподнимая подол и без того короткого платья.

Я хочу повернуться, высказать ему в лицо всё, чего он заслуживает, но сильные руки незнакомца не позволяют.

Ладони нагло и по-хозяйски спускаются в самый низ живота, пробираются под задранный до неприличного подол и гладят, лаская настолько откровенно, что я завожусь.

Знаю, глупо. Безумно. Но поделать с этим ничего не могу.

Думаешь, ты самый дерзкий здесь, да, мистер горячие пальцы?

Я замедляюсь и начинаю двигаться, уже совершенно не следя за музыкой. Медленно. Плавно. Вызывающе.

Прижимаюсь к своему внезапному партнёру, трусь задом о его пах, как распутная девка, мечтающая, чтобы её отымели.

И когда ощущаю реакцию на свои движения, радуюсь так, как будто от этого зависит моя жизнь.

Поднимаю голову и откидываю её назад, почти укладываясь на незнакомца. Вскидываю руки, обвиваю ими шею мужчины и смыкаю пальцы в замок.

Всё, милый, кто бы ты ни был, ты попал! Теперь даже если захочешь прервать наш танец, тебе ни за что не вырваться из моего капкана.

Зеркальный шар над головой крутится, как шальной. Вспышки от светомузыки отражаются в нём, завораживая.

На мгновение я забываюсь в чужих объятиях.

Возникает странное ощущение правильности происходящего. Словно мы с моим случайным партнёром созданы для этого пошлого танца. И друг для друга.

Горячая ладонь ложится на моё горло, чуть надавливая, а затем медленно спускается в вырез платья. Оглаживает полушарие одной груди, продвигается к другой.

Указательный палец очерчивает её контур, а подушечка большого пальца в это же время начинает поглаживать сосок, затвердевающий при первом же прикосновении.

Стрела электрического разряда пронзает всё тело насквозь, заставляя выгнуться.

- М-м… – не в силах произнести что-то более длинное и связное, мычу сквозь плотно сжатые губы.

Какого чёрта я позволяю подобные вольности незнакомцу? Я ведь даже лица его не вижу.

Мужчина вдруг отстраняется, а я тотчас отбрасываю прочь любые мысли и непроизвольно тянусь обратно к нему, не желая отпускать.

К счастью, и в его планы не входит оставлять меня. Резким толчком он ударяется бёдрами о мои ягодицы, при этом выпирающий бугорок на его штанах вжимается прямо между двух половинок моей задницы.

И я, чёрт меня побери, чувствую возбуждение. Не только его, но и собственное.

Что так действует на меня; что толкает в объятия совершенно незнакомого мужчины? То ли алкоголь, выпитый в баре, но так и не заглушивший боль от потери близких. То ли отчаяние брошенной накануне свадьбы женщины.

Я освобождаю шею мужчины из кольца своих рук. Одну из них завожу за спину, просовываю между нашими соприкасающимися телами, насколько это возможно. Скольжу ладонью по возбуждённому члену, так и рвущемуся из брюк.

- Меня зовут Елена, – зачем-то представляюсь я случайному знакомому, хотя в этом грохоте, что нынче называется музыкой, он скорее все и не слышит меня.

Незнакомец склоняется к моему плечу – я понимаю это по тёплому дыханию, ласкающему кожу.

Он касается губами моей шеи, проводит языком влажную дорожку сверху вниз и замирает у самого сгиба. На одно краткое мгновение, равное двум ударам наших сердец в унисон.

А после сжимает губы, не то кусая, не то целуя.

Не знаю, кто он, мой незнакомец, и кто наделил его таким магнетизмом и такой безграничной властью надо мной. Только кожа в том месте, куда пришёлся поцелуй, нестерпимо горит огнём.

Да и внутри меня тоже пылает настоящий пожар. И, похоже, потушить его способен лишь…

- Кир, – с едва заметным акцентом шепчет мой незнакомец, касаясь губами уха. – Зови меня Кир.

Глава 5

Елена

Мы заходим в номер. Кир включает свет и закрывает дверь, оставляя ключ в замке.

- Раздевайся, располагайся. – Он выпускает меня из объятий, подходит к окну, смотрит вниз на улицу, а потом рывком задёргивает шторы.

Я так и стою одетая посреди комнаты, не понимая, как вести себя с Киром. Как вообще следует вести себя в подобной ситуации?

Впервые в жизни я в снятом на ночь номере наедине с мужчиной, с которым совершенно не знакома.

Я даже не уверена, действительно ли его зовут Киром. И что это вообще за имя такое? Может, он иностранец? Или его имя – уменьшительное от Кирилл? Но тогда откуда у него этот странный акцент?

Кир поворачивается, смотрит на меня неодобрительно и направляется в мою сторону. Его обманчиво-ленивые движения завораживают.

Понимаю, что глупо вот так стоять и смотреть… но я стою и смотрю. И отказать себе в этом удовольствии попросту не могу. Не нахожу сил.

Мой случайный знакомый приближается неторопливыми пружинящими шагами, будто хищный зверь, загнавший жертву в ловушку и готовый наброситься на неё в любой момент.

- Давай, я помогу, – предлагает он и, не дожидаясь согласия, обхватывает меня, прижимает к себе и начинает расстёгивать молнию.

Она довольно длинная, почти на всю длину платья, и спускается от шейного позвонка до середины попы.

Мой мужчина на ночь ловко справляется с молнией, цепляет пальцами половины расстёгнутого платья и одним рывком стягивает их с моих плеч.

В тишине комнаты я слышу, как ускоряется сердцебиение Кира, и чувствую, как учащается и ползёт по коже его дыхание.

Кир отступает на шаг и отпускает ткань платья, позволяя ей соскользнуть дальше, вниз по рукам, по груди, по талии и по бёдрам. И упасть к ногам.

Некоторое время мужчина разглядывает меня, словно невиданное доселе божество, воспоминание о котором хочет сохранить в своей памяти.

А я всего лишь женщина, стоящая перед ним в одних кружевных трусиках, чёрных капроновых чулках и туфлях. И мечтающая провалиться от стыда сквозь землю.

- Ты совершенна, Хелена. – Кир вновь притягивает меня к груди, утыкается носом в шею и шумно втягивает воздух. – Обычно я говорю, как женщинам следует ублажать меня. Но не сегодня.

Тёплая мужская ладонь ложится на мой живот и медленными круговыми поглаживаниями спускается всё ниже и ниже, но так и не пересекает границу – резинку трусиков. Замирает.

Кир чуть оттягивает и прикусывает губами кожу на шее, и ко мне, как по волшебству вновь возвращается уже угасшее возбуждение.

- И чего тебе… хочется… сегодня? – шепчу я, заикаясь. Дыхание перехватывает, и становится трудно говорить.

- Подари мне одну ночь, когда всё будет иначе, чем обычно… – отвечает он вроде бы спокойным ровным голосом.

А я не то чтобы слышу, но каким-то шестым чувством улавливаю дрожь. И в голосе, и в теле Кира. И она моментально охватывает и меня. Ползёт горячими змейками по коже, просачиваясь в каждую клетку и наполняя её огнём. Огнём желания.

И я не в силах более сдерживать его.

Судорожно цепляюсь пальцами за рубашку Кира, готовая гореть вместе с ним, и выдёргиваю её из-под ремня брюк. Торопливо расстёгиваю пуговицы одну за другой, начиная с нижней, раздвигаю ткань и припадаю губами к обнажённой груди.

Голова идёт кругом, близость мужского тела и его сладковато-терпкий запах опьяняют, как игристое вино.

Мне уже начхать, что я практически голая стою перед малознакомым мужчиной. И всё, что знаю о нём, это три вещи.

Он назвался необычным и наверняка ненастоящим именем.

От него фонит такой животной похотью, что находиться рядом и не возбудиться невозможно, как ни стараешься. И я возбуждаюсь. С каждым мгновением всё сильнее.

А ещё знаю, что если прямо сейчас он не войдёт в моё ноющее нутро своим каменным членом, я просто взорвусь. Разлечусь на куски от неудовлетворённого желания.

А Кир как будто нарочно издевается и всё отчаяннее прижимает меня к себе. Заставляет чувствовать его эрекцию.

Пальцы, обжигая ласками, проникают под кружево трусиков. Жёстко сминают ягодицы и устремляются дальше, но… вдруг останавливаются на самом краю.

Я балансирую на грани между желанием самой наброситься на этого чёртового садиста и желанием горько разрыдаться.

Не хочу, чтобы он останавливался хоть на миг. Хочу чувствовать, как его чёртов палец движется во мне. И не только палец.

Хочу, чтобы Кир сорвал с меня одежду, повалил на пол и напомнил о том, что значит быть женщиной. Желанной, соблазнительной, удовлетворённой женщиной.

Отрываюсь от его груди, поднимаю голову, и наши взгляды встречаются. Его глаза горят нездоровым блеском, а мои начинает застилать туман.

Вцепившись пальцами в ремень на брюках Кира, двумя нервными рывками расстёгиваю его и тяну вниз молнию.

Штаны медленно сползают по ногам на пол. А я, сдвинув трусы-брифы, просовываю руку и освобождаю твёрдый член, торчащий, словно расчехлённое и готовое к выстрелу орудие.

Глава 6

Планета Земля

Кирран

Отправляясь в номер с Хеленой, я был уверен, что смогу совладать с собой. Смогу сдерживать зверя и оставаться с моей нари обычным человеком.

И, наверное, смог бы, не начни она целовать меня…

В тот момент, когда волна удовольствия уносит Хелену; когда она кричит, извиваясь подо мной и сдирая ногтями мою кожу, я сдаюсь. Восхитительный вкус её страсти в этот момент, словно дорогой и благословенный нектар, насыщает меня.

Инстинкты зверя берут верх над человеком, и я не могу остановиться. Чем больше пью вкус её страсти, тем сильнее становится жажда.

Я желал сделать Хелену своей, чтобы никто не смел заявить на неё права. Я хотел сделать так, чтобы она привязалась ко мне, влюбилась в меня. И только после собирался забрать её на Йотерию, заявить свои права на неё и поставить метку.

Но всё летит в бездну вслед за моим контролем над собой, и я присоединяюсь к моей нари на вершине блаженства. И пью её. Пью, не в силах оторваться.

И только крик Хелены о помощи вырывает меня из той бездны, в которую мы оба падаем по моей вине. У меня не остаётся иного выхода.

Прокусываю нежную кожу и выпускаю в кровь яд…

Теперь на Хелене стоит моя метка. Сейчас она ещё не видна, но утром всё изменится. А это значит, мне необходим новый план.

Внизу на стоянке в шаттле, замаскированном под земной транспорт, меня ждут двое телохранителей. А я лежу на жёсткой кровати в съёмном номере рядом с женщиной, от которой не могу отвести глаз.

Её тело безупречно. Она вся – сплошное искушение.

Рука сама тянется к груди, на которой едва заметно красноватое пятно – метка нари.

Я провожу ладонью над телом Хелены от груди до низа живота, но прикоснуться к ней себе так и не позволяю. Одёргиваю руку.

Кто бы мог подумать, что сегодня мне так повезёт и не повезёт одновременно.

Я до сих пор не понимаю, как мог позволить другому мужчине прикасаться к Хелене.

Прошло пять лет, а в моей памяти до сих пор свежо воспоминание о том, как хранители, приставленные к моей маленькой нари, сообщают о появлении в её жизни мужчины.

Я помню свою реакцию. Приказать снарядить «Нартику», прилететь на Землю и разорвать на куски соперника, осмелившегося взять то, что принадлежит только мне. Но сперва я убил бы хранителей, допустивших такую ситуацию.

Позже, успокоившись и обдумав всё сотню раз, я всё-таки решаю, что так даже лучше. По многим причинам.

Во-первых, я всё равно смогу поставить метку не ранее, чем Хелене исполнится двадцать пять. А приближаться к ней до этого момента опасно для нас обоих по той причине, что рядом с ней я в любой момент могу почувствовать голод и не удержаться.

Во-вторых, меня как и любого йота насыщает лишь две вещи. Страх и ещё те эмоции, что испытывает женщина в момент близости. И во втором случае вкус более сладок и питателен. А чем опытнее женщина, тем сильнее её эмоции и ярче вкус. Тем на дольше его хватает.

И если судьбе угодно, пусть тот другой сослужит мне службу, научив Хелену доставлять удовольствие и получать его самой. Пусть он пробудит в моей маленькой нари женщину для меня.

А когда придёт моё время, мне не составит труда убрать соперника со своего пути…

Я прогоняю прочь не вовремя нахлынувшие воспоминания, тянусь за одеялом и набрасываю на Хелену. Нам обоим нужно отдохнуть.

Прикрываю глаза и представляю, как утром мы с моей маленькой нари выходим рука об руку из шаттла и следуем в мою каюту на «Нартике», чтобы навсегда улететь на Йотерию.

Идеальный вариант. Жаль только, в реальности всё намного сложнее. Мне ещё предстоит многое объяснить Хелене. Особенно после того, как утром на её теле проявится метка.

Наверное, сейчас самое время обдумать ответы на все вопросы, что задаст моя нари.

А может, прямо сейчас послать всё к йотовой матери и, пользуясь тем, что Хелена крепко спит, одеть её и отправиться на «Нартику»?

Когда она проснётся, мы будем уже далеко, и тогда у Хелены не будет ни единого шанса сбежать от меня.

Этот вариант, пожалуй, мне нравится больше, чем тот, в котором я теряю уйму времени на покорение и завоевание моей маленькой нари.

Мысль заставляет улыбнуться, и я всё же решаю немного вздремнуть.

Стоит подумать об этом, и на запястье оживает зелёный огонёк коммуникатора.

- Сэк! – цежу сквозь зубы ругательство, сажусь и только после принимаю вызов.

- Наместник Велор. – Я безошибочно определяю того, кто осмелился побеспокоить меня. – Надеюсь, причина, вынудившая Вас нарушить мой отдых в столь поздний, достаточно серьёзна?

Моё недовольство – напускное, не более чем игра. Я, как и положено, лишь искусственно поддерживаю значимость своего положения и статуса. На самом же деле, неожиданный вызов моего наместника на одной из самых неспокойных планет-колоний запускает сердце вскачь.

- Прошу прощения, мой император, у нас здесь, на Грайтоне всерьёз попахивает мятежом. Жители отказываются работать, то тут, то там выходят на улицы и требуют от меня сложения полномочий и немедленного вывода планеты из статуса охотничьих угодий.

Глава 7

Планета Земля

Елена

- Ох, чё-ёрт… – Я со стоном переворачиваюсь на спину, открываю глаза и вытягиваю ноги.

Первым на что натыкаюсь взглядом, становится моя одежда, висящая на спинке кровати.

Мышцы дико ноют и болят, а тело нестерпимо чешется. Во рту пересохло так, как если бы я неделю брела по песчаным барханам пустыни Сахара.

Сажусь, и простыня сползает по телу, открывая голую грудь, на которой красуется маленькое красное пятнышко, похожее то ли на ожог, то ли на засос.

Обвожу взглядом помещение, в котором нахожусь, и события вчерашнего вечера медленно всплывают в моей памяти.

Бар. Танцпол. Ладони незнакомца, шарящие по моему телу. Движения, заставляющие его член отреагировать. Съёмная комната наверху. И потрясающий секс, лучший в моей жизни.

Прячу лицо в ладонях.

Ох, мамочки, стыдно-то как! Стыдно не оттого, что отдалась первому встречному мужчине. Не оттого, что здесь, в этом номере с ним побывало, по словам охранника клуба, много других женщин. И я стала всего лишь одной из них – не первой и не последней.

Нет. Мне стыдно оттого, что даже сейчас, всё понимая, я с лёгкостью принимаю ситуацию и кайфую от одной только мысли о ночи с Киром.

Пытаюсь вспомнить, зачем вообще потащилась в этот ночной клуб. Я ведь не тусовщица. От слова совсем. Скорее даже наоборот, слишком люблю тишину и уединение.

Причина, по которой я оказалась в баре, а после и вовсе на танцполе, должна быть очень веской. Например, измена мужа или расставание с женихом. Только вот ни того, ни другого в моей жизни нет и никогда не было.

В мозгу словно что-то взрывается. Одна яркая вспышка, и я вспоминаю причину, приведшую меня в ночной клуб и толкнувшую в объятия Кира.

Прошёл ровно год с того дня, когда четверо грабителей напали на нас у самого дома и убили родителей.

Откидываю в сторону одеяло, опускаю ноги на пол и подтягиваю сползшие чулки. Протягиваю руку за вещами, чтобы одеться, но отвлекаюсь на высокий стакан с водой, стоящий на столе.

Жажда напоминает о себе с новой силой. Встаю, иду босиком к столу, хватаю стакан и выпиваю. Залпом до дна. Горьковато-солоноватый вкус минералки возвращает меня к жизни.

Отставляю пустой стакан и возвращаюсь к спинке кровати, где висит моя одежда. Надеваю всё то, что накануне снял с меня Кир. С платьем приходится повозиться – молния на спине никак не желает поддаваться. Но после пары минут мучений, мне всё-таки удаётся застегнуть её, не порвав вместе с тканью.

Засос, оставленный Киром на груди, жжётся и чешется. Уже касаюсь тела пальцами, собираясь почесать и избавиться от нестерпимого зуда, но одёргиваю руку.

Ладно, ничего страшного. Если не трогать, пятно скоро побледнеет и пройдёт. А сейчас нужно умыться и возвращаться домой.

Втискиваю ноги в туфельки и иду наугад в поисках уборной. Впрочем, нахожу её почти сразу, за первой же из двух дверей.

Смотрю на себя в зеркало. Заспанная, помятая, с размазанной тушью и остатками помады. Но счастливая. Это видно по горящим глазам, и этого не скрыть.

Умываюсь по-быстрому, приглаживаю растрёпанные, спутавшиеся волосы.

- Сш-ш… – шиплю сквозь зубы, сдерживая рвущееся ругательство.

Грудь внезапно начинает гореть, будто её окатили кипятком. Не в силах терпеть, сгибаюсь от боли, оттягиваю ткань платье, чтобы почесать и застываю.

- Какого хрена?!

Пятнышко на груди, принятое мною за засос бесследно исчезло. А от соска расползается и тянется вверх к плечу, словно лучи от солнца, лиловый узор.

- Какого хрена?! – повторяю я, таращась на отражение в зеркале.

Тру пальцем непонятно откуда взявшийся узор.

Что это такое? Злая шутка? Рисунок, сделанный красками, проявляющимися со временем? Татушка? Раздражение? Откуда ЭТО вообще появилось на моей коже?

На что надеюсь сейчас? Стереть узор? Бесполезное занятие. Кожа в том месте, где проступил рисунок, краснеет от трения, но ни один лучик, отходящий от соска, не становится бледнее.

- Нужно убираться отсюда, – решаю я, прекращая маяться бессмысленным терзанием груди. – И желательно в поликлинику. Сегодня же запишусь на приём к дерматологу. Уж он-то как специалист наверняка знает, что это за зараза и как от неё избавиться.

Где-то глубоко в душе я понимаю, что несу полную чушь. Отговорки прямо скажем, так себе, на уровне детского сада. И не знаю, каким чудом, но мне всё-таки удаётся немного успокоить себя подобными мыслями.

Поправляю платье и выхожу из уборной. Ещё раз осматриваю съёмный номер. Вроде ничего не забыла.

Взгляд невольно задерживается на постели, и с губ слетает вздох.

Каков по теории вероятности шанс однажды снова встретить Кира в огромном мегаполисе? А если учесть, что он скорее всего не местный? Правильно, шансы на повторение неумолимо стремятся к нулю.

Что ж, прощай навсегда, мой мужчина на одну ночь!