Встреча с Наставником

80. О наставнике

О НАСТАВНИКЕ

Даосы придавали большое значение тем людям, которые несли знания, - наставникам и учителям, потому что секреты учения могли хранить только настоящие люди, постигающие Истину пути Дао. Чжуанцзы в своей притче рассказал, как наставник вэйского царя Прекрасного (Вэня), правивший с 424 по 387 г. до н. э., Цзыфан и носивший имя Тянь Постоянный как и другое имя Не Допускающий Выбора, повествует ему о даосе Цигун, имеющем даосское имя Работающий у Ручья, а также, о своём наставнике и учителе Дунго Шуньцзы, чьё даосское имя переводится как Учитель Короткий из Восточного Предместья.

НАСТАВНИК

Цзыфан как-то, беседуя с вэйским царём Прекрасным,
Упоминал Цигуна в речи часто изреченья,
- "Он - ваш наставник?" - "Нет, но обладает умом ясным,
Односельчанин, но говорит верно об ученье".

- "Так значит, нет наставника у вас, как мы решили"?
- "Есть, Дунго Шуньцзы - учитель мой. Пять лет провёл с ним я".
- "Так почему о нём вы никогда не говорили"?
- "Я не достоин, чтоб упоминать такое имя.

Он самый настоящий человек среди народа.
Кто с ним соприкасается, тот правду обретает,
В нём - облик человека, пустота - его природа,
И, следуя за ней, он истинное сохраняет.

Он чист, но сам относится к другим вещам терпимо.
Он снисходителен к не обладающим ученьем,
И вразумляет так, что человека намеренья
Рассеются, и к правде тот идёт неодолимо".

Услышав это, царь Прекрасный не сказал ни слова,
Весь день в дворце так в думы погружённый оставался.
Когда же в своём зале всех придворных собрал снова,
То, поделившись с ними мыслями, им всем признался:

- "Ах, как нам далеко до истинного совершенства!
Как трудно становиться в жизни мужем благородным,
Однако какое можно испытывать блаженство,
Когда сам пользуешься почитанием народным.

При жажде свойств всех целостных идут путём усердным,
Что исключает образ жизни наш обыкновенный,
Чтоб в поведенье справедливым стать и милосердным,
Необходимо высоты достигнуть совершенной.

И прежде речи мудрые мне слышать доводилось
О том, как к Пустоте Великой многие вернулись,
Когда услышал я о ней, тело освободилось,
Мне не хотелось двигаться, уста мои сомкнулись,

Мне не хотелось говорить. Я многому учился.
И с теми, кто учил меня, терял я просто время.
Сейчас я понял - от иллюзий всех освободился,
Что царство Вэй тяжёлое для меня было бремя".


Учение даосов, проникающее в секреты мироздания, всегда отличались от формальных знаний конфуцианцев, которые концентрировали своё внимание только на изучении общественных процессов. Чжуанцзы о расхождении в их знаниях говорил так:

РАСХОЖДЕНЬЕ

Вэньбо Сюэцзы (1) шёл в Ци, но по пути остановился
В Лу царстве (2) на ночлег. Просили лусцы разрешенья
С ним встретиться, но он от встречи с ними уклонился,
Сопровождающему дав такое объясненье:

- "Я слышал в этом царстве долг познали и обряды,
Но человеческое сердце вряд ли понимают,
Они все - формалисты, носят строгие наряды,
Но в области ума познанья ничего не знают".

По возвращенье в царстве Лу три ночи оставался,
И люди те же с ним хотели снова повидаться,
Со вздохами к себе он после встреч тех возвращался,
Слуге сказал, как с ними тяжело ему встречаться:

- "Они хотят поколебать меня в моём ученье,
Но ничего из сказанного мной не понимают,
Отцам подобны, мне дают как сыну наставленья,
И с нисхожденьем тигра иль дракона поучают.

Те, что меня недавно по их просьбе навещали,
По циркулю иль наугольнику (3) точно входили,
Ценили в разговоре то, что сами говорили,
А говорили лишь о том, что сами понимали".

Конфуций после встречи с ним, пришёл лишь в восхищенье,
Ученикам своим же он заметил осторожно:
- "Мудрец этот хранит в себе глубокое ученье,
Словами же объять его ученье невозможно".

Примечание:

1. Вэньбо Сюэцзы - даос с юга из царства Чу по прозвищу Дядя (из рода) Мягкий (по прозванию) Белоснежный, его учение противоречит конфуцианской морали.

2. Поскольку царство Лу являлось родиной Конфуция, и в нём жило много его приверженцев, поэтому там и происходили споры жителей с мудрецом.

3. Понятия "циркуль" (гуй) и "наугольник" (цзюй) слились и стали метафорически означать "Благопристойное поведение".


Даосы считали, что для того, чтобы добиться успехов в обществе, нужно совсем немного – всего-то знать три правила, а для того, чтобы постичь тайны, требуется вся жизнь. Об этом Чжуанцзы говорил так:

ТРИ ПУТИ УСПЕХА

Не думая о ранге, чести иль вознагражденье,
Раб Боли (1) буйволов кормил, и буйволы жирели,
Забыв, что раб он ( его многие рабом имели),
Мугун, царь царства Цинь, вручил ему бразды правленья.

Был царь Ограждающий из Владевших Тигром рода,
О смерти и о жизни мыслям он не предавался.
Всегда заботился о нуждах своего народа,
Поэтому способным люд растрогать оказался.

Царь сунский Юань карту земель решил создать однажды,
К нему толпа сразу писцов приказ принять явилась.
Чего-то ждали все, приказ исполнить жаждал каждый,
Часть растирала тушь, а часть в приветствии склонилась.

Один же с праздным видом подошёл ко всем последним,
Приняв приказ, царю непринуждённо поклонился,
Взяв лист бумаги, в боковой зал спешно удалился,
Держа кисть между пальцев - указательным и средним.

Царя же удивило писца это поведенье,
Послал советника он в зал, чтобы того проверить,
Писец там полуголым создавал уже творенье.
- "Вот мастер, - царь сказал, - дело кому можно доверить".

Успех зависит от того, кто в жизни успевает
Всё делать в срок, и отдаёт всего себя работе,
Такой вниманье на себя удачи обращает,
Вверяя жизнь свою и свой талант её заботе.

Примечание

1. Боли Си - Раб из Сотни Ли (Боли - названье места, Си - раб), мудрый советник Мугуна, правившего в Цинь с 659 по 621 г. до н. э. Боли Си был из "презренных", он побывал в сановниках в царстве Юй, находившемся на территории современной провинции Шаньси, после его поражения, был куплен за пять бараньих шкур.

Правители, учитывая психологию людей и общественную мораль, не всегда могли поступать так, как подсказывала им логика вещей, поэтому им приходилось прибегать к хитростям, чтобы руководить народом, сами же пользовались знаниями из других истоков. Поэтому на Востоке для народа существовал Конфуций с его знаньями, а элита всегда руководствовалась учением Лаоцзы и знаньями Дао, открывающими им путь к совершенствованию и обретению высший Истины. Чжуанцзы в притче «Ложный сон» открыто говорит об этом.

81. О красоте мира и о сути знаний

О КРАСОТЕ МИРА И О СУТИ ЗНАНИЙ

Даосы постигают красоту мира при помощи знаний Дао, которые, в свою очередь, наполняют человека красотой и способствуют во время его любования этой красотой обновлять свой организм, как бы перестраиваясь на более совершенный лад, достигая долголетия и даже бессмертия. В трактате даосов «Дао-дэ цзине» встречаются рассуждения о долголетии, которые тесно связаны со следованием за Дао, потому что само Дао – это путь жизни и красоты. Человек должен каждую секунду наслаждаться красотой, ибо она продляет ему жизнь. Красота как бы обновляет весь организм человека, включая или запуская в нём импульс совершенства. Мудрец Гэ Хун порой упрекает Лаоцзы и особенно Чжуанцзы в том, что они «они приравнивают жизнь к смерти» и тем самым говорят об их торжестве. Тем не менее в их взглядах многое созвучно учению о бессмертии (сяньсюэ). Даосы опровергают два тезисы отрицающих бессмертие, когда те говорят, что некое начало логически предполагает существование конца, и что бессмертных якобы никто никогда не видел. Мудрец Гэ Хун говорит по поводу второго тезиса, что для слепого не существует красок и узоров, а для глухого – музыки и ритмов, а для невежд не существует бессмертных. И если явление не наблюдаемо, то это ещё не аргумент против его существования. А что касается начала и конца, то Гэ Хун говорит так: «Непреложны ли все общие правила и законы? Действительно абсолютное большинство существ рождается и умирает, но можно ли это считать всеобщим законом, не знающим исключений? Природа в высшей степени многообразна, её взаимопревращения имеют десятки тысяч видов, а удивительного в ней – сверх всякой меры». Всё это многообразие нельзя объять общими правилами, ибо все они имеют исключение. Так все деревья зеленеют летом и теряют листву зимой, но этого не происходит с кипарисом и бамбуком. Всё обязательно имеет свой конец, но небо и земля долговечны; летом жарко, но бывают и холодные дни; по природе вода холодна, но бывают и тёплые источники; тяжёлое тонет, но в Южном море есть плавающие горы и айсберги. О красоте мира Чжуанцзы говорил так:

КРАСОТА МИРА

Земля и Небо красотой безмолвной обладают,
Кругом царит во временах года порядок ясный,
Всё люди в мире сотворённое не обсуждают,
Над тьмой вещей стоит естественный закон негласный.

Земли и Неба красоту постигнув, мудрец видит,
Что правит красотой над тьмой вещей закон царящий,
Поэтому в своих деяньях мухи не обидит,
Убийства человек все отвергает настоящий.

Он тьмы вещей природные законы постигает,
И в своей жизни только Недеянью придаётся,
За измененьями Земли и Неба наблюдает,
Не вмешиваясь, внешнему влиянью отдаётся.

Земля и Небо до мельчайшей сущности священны,
В них постоянно происходят сотни изменений,
Рождается и умирает всё, все вещи тленны,
Мир правит ходом наполнений и опустошений.

И где истоки вещей всех - неведомо сознанью,
И всё же издревле все эти вещи в мире были,
В пределах Неба и Земли свою жизнь находили.
И сами в этом мире отдавались созиданью.

Далёкое всё в этом мире связано с ближайшем,
Единство не выходит стран из этого предела,
Где всё великое упрятано в самом мельчайшем,
Осенняя пушинка - плод образованья тела.

Всё в Поднебесной то погружается, то всплывает,
Всё сложное ведь возникает из того, что просто,
Жара и холод в череде порядок соблюдают,
Ничто не остаётся тем же в продолженье роста.

Вся тьма вещей растёт, но этого сама не знает,
Чудесные с красою мира прелести являя,
Мудрец всё видит, живя в мире, и всё понимает,
Любуясь, в корень зрит он, за природой наблюдая.

В связи с наблюдениями за природой у даоса рождаются в душе новые знания, которые находят разгадки многих тайн мира. Этим даос и отличается от обычного человека. Чжуанцзы говорил: «Всё сущее происходит из субстанции-механизма (цзи) и вновь в неё возвращается». Гэ Хун соглашается с Чжуанцзы, говоря следующее: «Все вещи переходят в друг друга не только потому, что они являются модификацией единой субстанции превмы-ци, но и вследствие того, что само «ци» производно от единого источника – Дао-Пути Сокровенного Первоначала, которое является изначальным праотцом естественности и великим предком мириад различий». И только человек, обладающий высшими знаниями, способен выйти из чреды превращение и творить также, как творит сама природа. О сути знания Чжуанцзы говорит так:

СУТЬ ЗНАНЬЯ

Однажды на Дальнем Севере странствовало Знанье,
И у истоков "Тёмная Вода" на холм взобралось,
Тот низкий холм именем "Незаметный" называлось,
И встретиться смогло на высоте той с Недеяньем.

- "Мне хочется тебя спросить, - сказало ему Знанье, -
Чтобы познать Путь, как надо думать, чтоб утвердиться?
Чему мне покоряться нужно, и где находиться?
За кем мне следовать? Какой путь лучше для избранья"?

На те вопросы Недеянье не смогло ответить,
Не только не ответило, но и того не знало.
На Юг вернулось Знание, где истоки ярче светят,
На горке "Конец Сомнений" Безумца увидало.

- "Я знаю всё, сейчас скажу", - Безумец молвил странный,
И тут же всё забыл то, что поведать собирался,
Лишь во дворце предков Знанье нашло ответ желанный,
Там Жёлтый Предок у истоков знаний оставался.

Сказал: "Не размышляй, не думай и не сомневайся,
И ты начнёшь Путь познавать, собой сам оставаясь,
Нигде не находись, и ничему не покоряйся,
Не следуй не за чем, в себе самом лишь утверждаясь.

Ни по какой дороге не ходи, сам черпай знанья,
И Путь начнёшь ты обретать. Мы оба это знаем".
- "Но почему не знали Безумец и Недеянье -
Спросило Знанье, - то что мы с тобою понимаем"?

- "Воистину был правым тот, кто Недеяньем звался,
Другой, Безумец, ему подобен, всё понимает,
И ни один из них нам до конца не открывался,
Ведь "Знающий не говорит, говорящий не знает".

Своё ученье осуществляет мудрец безмолвно,
Прекрасно зная, что пути нельзя достичь словами,
Глупец лишь свои знанья выражает многословно,
Нельзя в себе добиться настоящих свойств речами.

И милосердья примененье не всегда все просят,
На помощь полагаясь лишь, беспомощным стать можно.
И с примененьем справедливости ущерб наносят,
Друг друга церемониями обмануть не сложно.

Утратив Путь, все только добродетель проявляют,
Расставшись с ней, спешат лишь милосердными казаться,
Теряя милосердье, к справедливости стремятся,
Утратив справедливость, в церемонию впадают.

Но церемония - это ученья украшенье,
Где в знаньях лишь людские установки роль играют,
Осуществляя Путь, все постоянно всё теряют,
С утратой же приходит Недеянья обретенье.

Природа в Недеянье всё на свете совершает,
Но вещью став, никто не хочет к корню возвращаться,
Лишь совершенный муж в себе бессмертье воскрешает.
Он перед смертью не боится перевоплощаться.

Ведь следует за смертью жизнь, а смерть жизнь начинает,
Всем мудрецам этот порядок издревле известен,
Плод есть скопленье эфира в определённом месте,
Когда энергия жизнь из эфира порождает.

Когда эфир рассеивается, смерть наступает,
Природа произвольно дарит нам смерть и рожденье,
Зачем же горевать о неизбежном, что бывает,
Одно считая чудом, а другое - разложеньем.

Ведь разложившееся снова в чудо превратится,
А чудо разложится, никто это не отменит.
Поэтому "эфир - един", - у древних говорится,
"Пронизывает он весь мир", и мудрый это ценит".

Сказало Предку Жёлтому, услышав это, Знанье:
- "Спросило Недеянье я, оно не отвечало,
Не потому молчало же, что ничего не знало,
Безумец также поступил со мной как Недеянье.

А ныне я тебя спросило, ты сказал, что знаешь,
Но почему мы не приблизились к ним с нашим знаньем?
Скажи мне в чём суть знанья, как ты это понимаешь?
Неужто силу Знанья можно победить Незнаньем?"

- "Ты прав, - ответил Жёлтый Предок, - знанием зовется
То, что умом из чистоты и пустоты берётся.
Один воистину был прав благодаря незнанью,
Другой забывчивостью был подобен Недеянью".

Не нужно забывать, что знаниями наполнен не только человек, но и сама природа. Более того, знаниями обладают и многие тонкие сущности, являющиеся тоже производными от природы, как и человек. В связи с эти мне вспомнился один текст Учителя из цикла «Великое в малом», который он давал мне для перевода, и который доказывает, что порой знания тонких сущностей превосходят знания человеческие.


НОЧНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ ДВУХ УЧЁНЫХ

Почтенный Шэнь Цан-лин рассказывал раз о везенье:
«В пути учёных два из Лючжимяо подружились,
Сдавать экзамены им предстояло для служенья,
Шли в город областной, и как-то ночью заблудились,

Устали, увидав строенье, отдохнуть собрались.
В развалинах ни окон, ни дверей не сохранилось,
Во флигеле лишь западном укрытье находилось,
Вдруг из-за дерева им звуки голоса раздались:

- «Почтеннейшие, не решусь сказать, но всё ж замечу,
В том флигеле сейчас младая дева обитает,
И вряд ли с вами рассчитывает она на встречу,
Туда вход запрещён вам, но учитель наставляет

В восточном флигеле своих учеников, в том зале
Вы можете и посидеть». Они остановились,
Решили, что это - лиса иль бес, и поклонились,
Но лишний шаг ступить сил не было, так как устали,

Под дерево уселись, к ветви спины прислонили,
Спустя немного времени спросили о дороге,
Но было тихо всё кругом, ответ не получили,
Решили отдохнуть немного, вытянули ноги.

Опять время прошло, они уставшие всё были.
Вдруг в темноте почувствовали, кто-то их касался,
У каждого в руке кусочек тыквы оказался,
Поблагодарили, ответ опять не получили.

Когда же рассвело, решили снова в путь собраться,
Но из-за дерева того опять голос раздался:
- «В двух ли к востоку до дороги можете добраться.
Желаю, чтобы день грядущий этот вам удался.

Примите в дар лишь одно слово, что вам пригодится
Во всех ближайших начинаниях и устремленьях:
Нельзя в расположенье черт не видеть изменений
В тех гексаграммах в «Книге перемен», что говорится».

Они не поняли смысл сказанного, поклонились,
Но на экзаменах вопросы гексаграмм касались,
Слова, подсказанные голосом, им пригодились,
Из всех сдававших лишь им первые места достались».

82. Об овладении Путём Дао

ОВЛАДЕНИЕ ПУТЁМ ДАО

Даосы для овладения Путём как бы вводят себя в состояние изменённого сознания, где перед ними раскрываются все истины. Любой путь – это путь творчества, и для того, чтобы в него войти, нужно в нём раствориться, а для этого необходимо знать четыре шага:
Шаг первый: Дао рождает одного. Если предельно схематизировать этот шаг, он сведётся к тому, что нечто первоначальное, абсолютное, неоформленное «не не-сущее» или не-сущее, находится на грани сущего, порождает сущее, Единое. Это соответствует первоначалу движения. Когда не-сущее, трансформируясь в сущее, приняло облик Единого Сознания. На первый взгляд эта инверсия похожа на кажущуюся, нежели реальную, и чем-то напоминает сон. Но это не сон, в основе её лежит акт: нечто неоформившееся порождает более оформившееся - одно порождает другое. Можно сказать чётче: Дао в его ипостаси Великое Ничто порождает то же Дао в его ипостаси Абсолютной Реальности, которое можно приравнять к Единому Сознанию.
Второй шаг: одно (Единое) рождает двух (из одного становится двое). То есть речь идёт о том, что Дао – Высшая Реальность – рождает «Дэ» его эманацию.
Третий шаг: трое порождают энергию «Ци», разделяющуюся на положительную и отрицательную – на ян и инь.
Четвёртый шаг: трое порождают всё сущее, производя эту энергию «Ци», которая дробится, и из которой происходят все вещи.
Всё, что творит природа, человек может произвести в своём сознании, и насколько его энергия окажется сильной, настолько все вещи станут реальностью. Главная цель даоса – это обрести такое состояние, при помощи которого обретается способность вещить вещи. Эта сила и наделяет человека бессмертием. Чжуанцзы об обретении Пути говорил так:

ОБРЕТЕНЬЕ ПУТИ

Беззубый спросил Мужа в Тростниковом Одеянье:
- "Скажи, Путь можно ль обрести в любое время года"?
Ответил тот: "Сосредоточь свой взгляд на Недеянье,
И телом выпрямись - придёшь в согласие с природой.

Когда накопишь знанья, от дел сможешь удалиться,
Сосредоточишься, жить станешь без приёма пищи,
Все свойства обретёшь, мудрость придёт в твоё жилище,
И будешь как дитя, Путь в тебе сможет поселиться".

Он не успел закончить речь, как в сон тот погрузился,
И спал как малое дитя, спокойствие являя.
Муж в Тростниковом Одеянье тихо удалился,
В большом веселье уходил он, песню напевая:

- "Когда в полном спокойствии все смеживают веки,
Подобно пеплу угасшему разум обретают,
И в сущность Истины до глубины корней вникают,
Бремя прошедшего отбрасывают прочь навеки.

Воистину в величие прекрасен каждый спящий,
Без чувств и мыслей лик имеет образ благородный,
Только во снах мы обретаем облик настоящий,
Лишь в забытье впадая, проникаем в мир свободный".


Но это только первый шаг в овладении Путём. Об овладении Путём Чжуанцзы говорит следующее, проводя в сравнении параллель между властью и владениями царя, силой и возможностями творчества мудреца:

ОВЛАДЕНЬЕ ПУТЁМ

Царь Ограждающий спросил у мудрецов совета:
- "Могу ль я овладеть Путём, а с ним - и миром целым"?
Даос сказал (такого царь не ожидал ответа):
- "Владеть Путём? Ты не владеешь даже своим телом".

Царь удивился: "Моим телом кто ж тогда владеет"?
Ответил тот: "Тело - скопленье формы во Вселенной,
Ничем ты не владеешь, твоя форма жизнь имеет,
А ты, царь, только состоишь из оболочки бренной.

Ты не владеешь жизнью, она есть соединенье
Частей Земли и Неба, как случайное скопленье,
И качества твои - всего лишь жизни проявленье.
Потомками ты даже не владеешь в поколеньях.

Поэтому и в мире ты идёшь, куда не знаешь,
Стоишь на чём, или что ешь - ты этим не владеешь,
Ты даже малою частичкой овладеть не смеешь,
Как можешь овладеть ты тем, чего не понимаешь"?


Поэтому жизненный путь царей и мудрецов различен, также, как и различны знания обыкновенного человека и даоса. О жизненном пути Чжуанцзы говорил так:

ЖИЗНЕННЫЙ ПУТЬ

Конфуций Лаоцзы спросил во время их ночлега
На переходе: "Как истинный Путь он понимает"?
- "Чтобы понять, очисти разум до белизны снега, -
Сказал мудрец, - муж в чистоте лишь Путь одолевает.

Воздерживайся строго, и освобождай сознанье,
Глубок Путь, сути не постичь в словесных описаньях,
Поэтому, чтобы понять, разбей все разом знанья,
Поведаю тебе о его общих очертаньях:

Всё светлое рождается из тёмного в эфире,
Через естественный закон порядок возникает,
В бесформенном все вещи форму обретают в мире,
Телесное всё семена мельчайшие рождает.

Телесное всё из семян мельчайших создаётся,
Духовное же - из Пути, где скрыты наши знанья,
Всё, что имеет человек, из пустоты берётся,
В единстве существуют его тело и сознанье.

Друг друга вещи из телесной формы порождают,
И всё живое девятью отверстьями владеет,
Их появление нигде следов не оставляет,
А исчезновенье границ в пространстве не имеет.

Ворот нет, нет жилищ, кругом - открытое пространство,
Кто постигает это, тот становится всесильным,
В своей борьбе он обретает воли постоянство,
Стаёт слух тонким, зренье - острым, мыслит без усилий.

Вещам всем откликается он без ограниченья,
Не может Небо быть высоким, а земля - широкой,
Не остаётся ни одна вещь в мире одинокой,
Любая мелочь имеет в его уме значенье.

Когда ум сознаёт, как тьма вещей всех расцветает,
Тогда только мудрец становится на путь развитья,
Ведь истинный Путь лишь тогда все тайны открывает,
Когда ум обретает прозорливость и наитье.

Так, много знающий правды и истины не знает,
Он видит, как во внешнем происходят измененья,
Красноречивый прозорливостью не обладает,
От его взора скрыты внутренние все явленья.

Определенья мудрого в его душе хранятся,
Ему никто их не убавит, не прибавит знания,
Конца им нет в способности к началу возвращаться,
Как Океан Великий глубоко его сознанье.

По правилу его, нужно вне тьмы вещей держаться,
Вместив неистощимую способность их к движенью.
Нейтральным оставаясь, Недеяньем наслаждаться,
Что отвечает мужа благородного ученью.

Исчерпывать способности со всей тьмой вещей вместе,
При этом сил своих не тратить и не истощаться,
Таков Путь человека, не стоящего на месте,
Который может, смерть презрев, бессмертным оставаться.

Есть человек в Срединных царствах о смертях забывший.
Он не подвержен силам жара и вселенской стужи,
Живёт меж небом и землёй, стихии покоривший,
Имея стержень, крепок как внутри, так и снаружи.

Уже не думает о том, что временно, что вечно,
К началам может возвращаться, снова появиться,
Продляться в земном мире он способен бесконечно,
А может, удалившись, в отрешении забыться.

Но нет различия большого между ним и нами,
Разнимся мы лишь в том, что мы, рождаясь, умираем.
Границ во времени нет между мигом и веками,
И стоит ли грустить о том, что жизнь мы проживаем"?!

До знакомства с учением Лаоцзы я не верил в силу слова и мысли, а также в предостережения свыше, но позднее я убедился, что при помощи мысли можно творить благо, а если творишь благо, то какие-то силы начинают помогать тебе в жизни. И тут мне на память пришёл одни текст Учителя из цикла «Великое в малом» о предостережении:


ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ

Ань Ши-чжай вечером однажды дома спать ложился,
Вдруг услыхал, снаружи в двери кто-то постучался,
Спросил, кто там, однако же никто не отозвался,
А выглянул, никто там не стоял, он удивился.

Прошло дней несколько, и то же снова повторилось,
Ещё прошло два дня, стук в комнате другой раздался,
Так было десять раз. В селе один раз вор попался,
Тогда-то и со стуком непонятное раскрылось.

Вор, оказалось, десять раз забраться в дом пытался,
Но каждый раз ни с чем он возвращался, там не спали,
Он уж отчаялся проникнуть в дом, как он признался,
Спросили, когда это было, дни все совпадали.

Тогда Ань понял, его духи предостерегали,
Ведь не всегда приносят беды оборотни-бесы,
Когда проникнуть вор хотел, сигналы подавали.
Так как блюли от всех тайно хозяев интересы.

Сказать можно, счастливые все предзнаменованья,
Не обязательно способны счастьем обернуться,
Ведь если человек не делает благодеянья,
То и везенье от него способно отвернуться.

Зависит это от того, с кем это происходит,
В том мире ведь следят за каждым шагом человека,
Поэтому что-то приходит, а что-то уходит:
В добре и зле - чередованье до скончанья века.

83. О дворце "Нигде"

О ДВОРЦЕ «НИГДЕ»

Даосы всегда относились в философии как к поэзии, а к поэзии – как к философии. Собственно говоря, поэзия и философия были для них единым полем. Но для них существовали свои абсолютные мерки, что наделяло их даром прозревать неведомое в обыденном и великое в малом. О даосах можно говорить, как об искусных диалектиках и изощрённых выдумщиках, но, по большому счёту, они в конце концов ничего не доказывали и ничего не выдумывали, они просто своим методом находили путь к Истине. Чжуанцзы, к примеру, через свой сон мог превратиться в бабочку, и когда он ставал бабочкой, то мучительно соображал, а не проснулся ли он ото сна, в котором он ранее чувствовал себя Чжуанцзы. Ведь Чжуанцзы и бабочка разнятся. Вот что такое превращение вещи! В этом превращении кроется парадигма экзистенционального прозрения, и является верным признаком того, что наши ощущения - не фантазия, а отражение всего того, что даосы называют «великим пробуждением среди великого сна». В нашем мире неопределённого и несказанного, где ничто не реальнее всего остального, даосы утверждают свою высшую реальность, свою правду. Весь наш мир состоит из множества запредельных сфер и миров, которые можно ещё назвать «дворцами Нигде», эти дворцы могут открыться только для нас, так как они существуют в тонкой материи, именуемой эфиром. Когда-то в этих дворцах жил Моцарт, именовавший их своим королевством, откуда подарил нам свою восхитительную музыку. О дворцах НИГДЕ через призму даосской абстракции Чжуанцзы говорил так:


О ДВОРЦЕ "НИГДЕ"

Спросил как-то Учитель из Восточного Предместья
Чжуанцзы: "Где Путь находится, подобный в мире чуду"?
Они уж много дней в беседах проводили вместе,
Чжуанцзы ему ответил: "Путь находится повсюду.

Конечно, мой ответ вряд ли учителя достоин,
Как надзиратель рынка, я отвечу то, что знаю,
Чтобы узнать, жирна ль свинья, и сколько она стоит,
Её, чем ниже, тем ясней стаёт, в живот пинают.

Пример ничто не скажет о явленье многоликом,
Нет вещи той, которая Пути бы избежала,
Таков Путь истинный, как и слова о всём великом,
О нём так много сказано, но понято так мало.

И если с Недеяньем мы соединимся вечным,
Проникнув во дворец "Нигде", и странствовать сумеем,
Сужденья об единстве общего где бесконечны,
Путь с помощью мы свойств приобретённых одолеем.

И если стану я простым, спокойным, беспристрастным,
Умом смогу от всей действительности отрешиться,
Идя Путём прямым и гармоничным, чистым, праздным,
К своим первоначалам я сумею возвратиться.

И моя мысль в Дворце том от всего бы отвлекалась,
И вместе с ней я мог бы уходить и возвращаться,
Не знала бы она конца, куда б не направлялась,
И вместе с нею странствиям я смог бы отдаваться.

И мысль в своём полёте бы не ведала предела,
По необъятным всем пространствам бы она бродила,
И в уголках Дворца "Нигде" все тайны находила,
И разгадав их, самой Истиной бы овладела.

С моею мыслью я бы, уходя и возвращаясь,
Вступил бы в область скрытую великого познанья,
Где тайн скопления, которые бы, открываясь,
Всё ярче проясняли б моё тёмное сознанье.

У вещества в вещах нет от вещей ограниченья,
Лишь вещи обладают обозначенным пределом,
В дворце том я бы через границ всех преодоленье
Познать смог то всё, что нельзя понять умом незрелым.

Тогда бы всё непознанное для меня открылось:
Пределы беспредельного и без концов конечность,
То, что в началах в первозданном виде сохранилось,
И через Путь я понял бы, что означает вечность.

Суть смерти или жизни есть распад или скопленье,
Их в мире череда всегда движенье означала,
Как в пустоте наполненность, а в полном - опустенье,
Я б сразу понял, что конец есть новое начало".


Даосы знали, что этот дворец «Нигде» находится в их сердце, поэтому принадлежит только им, и является их вечной собственностью, которую «ни ржа не съест, ни вор не украдёт». Эта собственность и этот дворец составляют их внутренний стержень души, и этими богатствами они могут поделиться со всеми, не рискуя обеднеть, напротив, чем больше они делятся этими богатствами с другими, тем больше богатств к ним пребывает. Щедрое сердце всегда светит золотым светом. О Пути сердца Чжуанцзы сказал такие слова:


ПУТЬ СЕРДЦА

Когда-то двое учились у Старого Дракона (1):
Хэньгань (2) любил поспать, для этого уединялся,
Янь Ган (3) корпел над свитками священного закона.
Раз распахнул он дверь, сказал: учитель их скончался.

Хэньгань вскочил, воскликнул, за посох со сна схватившись:
- "О, Небо! Он же знал, что я невежествен, распущен,
Поэтому меня и бросил, умер, удалившись,
И не открыл мне своих слов всей Истины насущной".

Ему Янь Ган заметил: "Прибегают в Поднебесной
Все благородные мужи к тем, Путь кто воплощает,
Жалея, что с собой уносят знанья в град небесный,
А кто остался на земле, тот ничего не знает.

Отсюда смотрим мы на Путь, стремясь его заметить,
Что он бесформенный, беззвучный, как мы представляем,
Но что собою он являет, трудно нам ответить,
Когда в нас нет его, о нём превратно рассуждаем.

Но Путь ведь не вовне, а в нашем сердце возникает,
Поэтому, чтоб Путь найти, во внутрь должны стремиться,
Находит Путь лишь тот, кто в своё сердце проникает,
И лишь через него нам может Истина открыться".

Примечание:

1. Старый Дракон Счастливый - (Лао Лун Цзи) даосский учитель.

2. Э Хэньгань - даос по имени Нерешительный, имевший также прозвище Сладость Лотоса.

3. Янь Ган - даос по прозвищу Закрывающий Курган.


Внутренний стержень и Путь, по которому движется даос, помогают ему познать правду жизни. О Правде жизни Чжуанцзы говорил так:


ПРАВДА О ЖИЗНИ

Ландшафты все приносят радость нам и наслажденье:
Леса и горы и луга, заросшие травою.
Но после посещает нас печаль в уединенье,
И мысли грустные с ней проникают к нам толпою.

Мы не способны помешать всех чувств наших приходу,
Ведь человек - лишь постоялый двор для посещенья,
Не может жизнь остановить он, помешать уходу
Всего, что доставляет ему радость, наслажденье.

Он знает лишь всего те вещи, что он в жизни видел,
И сознаёт, что делает лишь то, на что способен,
В печаль впадает, что многое в жизни не предвидел,
Незнаньем, неспособностью ребёнку он подобен.

Как горько неотвратимое отвратить стремиться!
Он знает: "Истина - без слов, деянье - в Недеянье,
Собой лишь оставаясь, в жизни можно сохраниться,
Сколь в мире ничтожно общеизвестного познанье"!


Когда я задумываюсь над тем, что изложил мне мой обретённый мною в умозрительных беседах друг Чжуанцзы, я думаю, что, тот мир, который существует в нас, намного реальнее того мира, который нас окружает, и который, как мы полагаем, мы знаем. Ведь этот реальный мир, что находится вне нас, намного сложнее нашего внутреннего мира, и он заселён не только нами, но и многими тонкими сущностями, которые тоже обрели свой мир. И иногда наши внутренние миры каким-то образом соприкасаются через наш общий внешний мир. И более того, мы часто находимся под влиянием того скрытого мира, который проявляется из запредельных сфер. В связи с этим мне вспомнился один текст который когда-то давал мне Учитель для перевода из цикла «Великое в малом».


ГОЛОСА ИЗ ПРОШЛОГО

Чжу Цин-юнь рассказывал: «Однажды с Гао Си-юанем (1)
прогуливались вместе мы у речки полноводной.
Лёд таял. Произошло весной всё это, утром ранним,
Открылся вод простор, зеленоватый и холодный.

Гао Си-юань молвил: «Вспомнил строки я поэта ныне
Из Поздней Тан (2), стиль ясной его чёткости пределен,
Он написал: «Чешуйки рыбьи трогательно сини».
И дальше шло: «Утиный пух голубовато-зелен».

Ни слова не упоминалось там о водах вешних,
Но пред глазами ясно возник образ водной глади,
Волн речки, солнцем озаренных, и пейзаж весь здешний,
Как будто просыпался он в предутреннем наряде».

В раздумья погружённый я не смог ему ответить,
Но из-за ивы, старой, чей-то голос вдруг раздался:
- «Стихи это Лю Си-и (3), его в книгах можно встретить,
Поэтом Ранней, а не Поздней Тан он назывался».

Смотрели там, никто за деревом не оказался.
Вокруг всё было тихо, лист травы не шелохнулся.
- «Средь бела дня явился бес», - я очень испугался,
Но Гао, те слова услышав, только усмехнулся:

- «А если то не бес, красавицы вдруг приведенье?
Боюсь только, она нам не захочет показаться,
Но оцени, какой она знаток стихотворений!»
С поклоном поспешили от реки мы той убраться.

По возвращению домой, нашли стихи Лю Си-и,
Действительно, там две строки такие оказались,
Прочтя их с моим другом, мы уже не сомневались,
Что призрак тот в поэзии был как в своей стихии.

Раз с Дай Дун-юанем (4) о былом мы разговор имели,
На мой рассказ, историю он рассказал такую:
«Студентов двое ночью при светильнике сидели,
Вели спор: династию законной считать какую?

В каноне Чунцю (5) - Чжоу (6) и Ся (7) правителями были,
Кто на престол из двух родов всех больше прав имеет? -
Так спорили, вдруг видят, за окном что-то белеет,
На голос чей-то в темноте вниманье обратили:

- «К чему эти досужие ведёте разговоры?
Ведь сам Цзо (8) чжоусцем был, и разве вам это не ясно?
Законным Чжоу всегда был. Вы спорите напрасно,
Почтенные, зря время тратите на эти споры».

Студенты в окна выглянули те без разговора,
Откуда доносился голос, было не понятно,
Там только мальчик-слуга крепким сном спал у забора,
Чтоб он такие вещи знал - это невероятно.

Пока конфуцианцы в разговорах дни проводят,
О «доказательных исследованиях» (9) произносят
Слова, которые учёных в дебри всех заводят.
Иль в жарких спорах в хвост и гриву друг друга поносят,

Не в силах в праведных трудах всех к истине пробиться,
В конце чтоб результатом хоть каким-то утешаться,
Из Царства мёртвых кто-то рядом может находиться,
Их слушать, передразнивать, и даже потешаться».


Примечания

1. Гао Си-юань – второе имя Гао Фэн-ханя (1683 – 1784), поэта и учёного.

2. Тан – династия, правившая в Китае с 618 по 907. Период Поздней Тан приходится на 806 – 907 гг.

3. Лю Си-и – поэт VII в. (ок. 651 – ок. 678), стихи его, отсутствующие в «Полном собрании танских стихов», сохранились в коллекции «Стих ста тансктих поэтов» (Тан байцзяши) и «Стихи двадцати одного поэта Ранней Тан» (Чу Тан эрши и цзя).

4. Дай Дун-юань – знаменитый философ-просветитель Дай Чжэнь (1724 – 1777), пропагандировавший критическое и рациональное доказательное изучение конфуцианского канона.

5. Чуньцю – одна из книг конфуцианского классического канона, хроника событий, происходивших между 772 и 481 гг. до н. э. на родине Конфуция, в уделе Лу. Система «порицаний» и «одобрений», выносимых Конфуцием персонажам и событиям, описываемым им в этой хронике, стала одним из принципов традиционной китайской историографии.

6. Чжоу – династия, правившая в Китае с 1122 по 249 гг. до н. э.

7. Ся - эпоха мифических правителей, царствовавших в Китаев, как утверждает традиция, с 2205 по 1766 г до н. э.

8. Цзо – Цзо Цю-мин, автор летописи «Цзо Чжуань» - комментария на Чуньцю, в котором излагается история династии Чжоу.

9. «Доказательные исследования» - речь идёт о созданной просветителем XVII в. Гу Янь-у школе эмпирических исследований, основанных на подтверждающих доказательствах; это направление научной мысли в XVIII в. нашло своих сторонников в лице Дай Чжэня, Цзи Юня и других учёных, настаивающих на необходимости научного подхода к древним книгам и отрицавших погрешность конфуцианской их интерпретации.

84. О двух путях Дао

О ДВУХ ПУТЯХ ДАО

Для того, чтобы выйти из сетей заблуждения современного мира, даосы предлагают вернуться к первоосновам мышления, иными словами, они призывают к гармоничному слиянию человека с универсумом, достижение которого является конечной целью даоса, а именно, сближение с природой, соединение с ней в нечто единое, общее, цельное. Так уж сложилось в истории, что в сознании человечества родилось два Дао: конфуцианское Дао, целью которого стало решение проблем социальной этики и политической администрации; и Дао истинное, направленное на поиски загадок бытия вне сферы конфуцианцев, поиски Верховного Абсолюта и слияния с ним. Почему иногда знания превращаются в религию? Это происходит оттого, что знания или учение исчерпывают свой исследовательский потенциал и замыкаются в себе. Они просто становятся мёртвыми и держатся только на одной бездоказательной вере. В этих замкнутых границах знания превращаются в религию. Конфуцианцы из Дао сделали религию, но истинные даосы продолжают своё исследования универсума и Высшего Абсолюта, находя пути слияния с ним и обретения бессмертия. Даосы всегда руководствуются трезвым расчётом. Об этом Чжуанцзы сказал так:

ТРЕЗВЫЙ РАСЧЁТ

Зубрит то ученик, что никогда он не узнает,
Работает работник без надежды на удачу,
Оратор говорит о том, чего не понимает.
Зачем брать на себя невыполнимую задачу?

Кто отступает от того, чего познать не может,
Тот обладает истинным и совершенным знаньем.
Кому стену пробить, чем сохранить свой лоб, дороже,
Тому даже с расчётами не овладеть познаньем.

Даосы, сохраняя хладнокровие, познают Дао. Для них Дао выступает как изначальная верховная всеобщность, как великий закон природы и первопричина всего сущего, как высшая абсолютная реальность (Единое), из гигантского пути-потока которой рождается феноменальный мир, чтобы в конце концов уйти туда же и затем появиться вновь, но уже обновлённым. Для даоса это и есть генеральная норма бытия. Поэтому даос руководствуется всегда разумом, а не чувствами. По этому поводу Чжуанцзы высказывает такие опасения:


ОПАСЕНЬЯ

Мешают вещи жить тому, кто с ними исчезает,
Не снизойдёт до всех людей, к вещам кто безразличен,
Кто не снисходит до людей, близких своих не знает.
Такому все - чужие, в делах сам он обезличен.

Сильнее нет оружия, чем человека воля,
Ей даже меч по остроте и силе уступает.
Чем жар и холод, нет разбойников опасней более,
От них даже Вселенная ничем не укрывает.

Нас если не ограбят силы холода и жара,
То это наше собственное сердце сделать может,
Оно иль нас доводит до вселенского пожара,
Иль превращает в лёд, тогда ничто уж не поможет.

Даос прежде всего ищет в мире правильное понимание всего, что происходит, определяя свои категории и понятия. Дао для него – это высшая изначальная первосубстанция, создающая сущее и дающая ему свои непреложные законы бытия. В отличие от конфуцианцев, стремящихся познать Дао для того, чтобы достичь золотого века мудрости и справедливости на земле, даосы, отнюдь не отвергавшие необходимости улучшения земного бытия, видели основной смысл познания Дао в сближении и конечном слиянии с ним, и они считали, что прежде, чем улучшить общество, необходимо улучшить себя. Поэтому, культивируя самоусовершенствование, они стремились к продлению своей жизни, а при конечной цели – к бессмертию. Они считали, что в мире всё нужно делать правильно, об этом и говорит Чжуанцзы:

ПРАВИЛЬНЫЙ

Муж вещи запасает, чтобы тело сохранялось.
От непредвиденного прячась, чтоб в живых остаться.
Во внутреннем он осторожен. Чтобы постигалась
Вся суть вещей, игре ума способен предаваться.

Беда такого человека если настигает,
То в том не человек ведь, а природа лишь повинна,
Внутрь башни разума его она не проникает,
Из-за того что совесть в нём всегда была невинна.

В нём башня разума хранит то, что необходимо,
От лишних знаний его ум способен очищаться,
Всё устоявшееся в нём всегда непобедимо,
То, что ему мешает, в нём не может сохраняться.

И если в явленном он искренности избегает,
То проявляться будет то, что чуждо его нраву.
За это проявленье его советь осуждает,
Проникнув в сердце глубоко, несёт ему отраву.

Даос стремится к просветлению, чтобы познать Истину и приблизиться к абсолютной реальности Дао, и это его приводит к слиянию с Абсолютом и полному растворению в Великом Ничто. Даосы всегда остаются трезво мыслящими и стремятся к превращению в бессмертного с сохранением собственной субстанции, собственного набора исходящих из Дао и в принципе тождественных ему элементов первосубстанции «Ци». По этому поводу Чжуанцзы давал такое наставление:


НАСТАВЛЕНЬЕ

Желаешь если мудрецом стать, следуй наставленью:
Очисти сердце; от неясности освобождайся;
И от всего, что волю ослабляет, удаляйся;
Отринь всё то, способствует что свойств обремененью.

С пути всё убери, как ветерком пройдись по полю,
То что мешает в сердце укреплять твой стержень нрава,
Так как препятствий шесть в тебе расстраивают волю:
Богатство, знатность, почёт, выгода, величье, слава.

Другие шесть препятствий в сердце путы налагают:
Где поза, внешность, хитроумье, красота, дыханье,
С любовью или ненавистью в сердце проникают,
Пленяют твои чувства, как цветов благоуханье.

Ещё препятствий шесть свойства души обременяют:
Любовь, гнев, радость, ненависть, печаль и наслажденья,
Они влекут к себе, идти прямым путём мешают,
И с ними, двигаясь, не избежать в них погруженья.

Последних шесть препятствий твой путь к цели преграждают:
Способности, согласье, отказ, займы, возврат, знанья,
Которые всех от основ начальных отчуждают,
И замутняют бесполезностью своей сознанье.

Когда эти препятствия грудь нашу не волнуют,
Приходит беспристрастие, ведущее к покою,
С покоем - ясность, ясность в пустоте лишь существует,
Так творчество приходит в Недеянье с пустотою.

Путь - уваженье к свойствам, а жизнь - свойств всех проявленье,
Характер - сущность жизни, нрав - за труд жизни оплата,
Деяньем называется характера движенье,
В деянье ложном проявляется Пути утрата.

Лишь знающий в природе вещи все воспринимает,
Он их обдумывает все, боясь в них ошибиться,
Но тот, кто приближается к тому, чего не знает,
Подобен косоглазому, взгляд у кого двоится.

Движенье, вынужденное, муж свойством называет,
Считает "действие себе во благо" управленьем,
Он действует тогда, когда лишь вынужден бывает,
Опасность рядом с ним бывает редкостным явленьем.

Эти мудрые мысли Чжуанцзы закрепляет обращением внимания на то, что человек, идущий Путём Истины, должен как бы быть вынужденным идти, опираясь на Недеяние. Ни он должен вершить все свои дела в жизни, а Дао должно управлять его действиями. Только поступая так, он может обрести интуицию и избегать опасности. Чжуанцзы говорит о вынужденном движении так: "Быть вынужденным - таков путь мудрого".

85. О нравах и о понимании мира

О НРАВАХ И О ПОНИМАНИИ МИРА

Даос живёт среди людей в современном мире и видит все изъяны общества, но он никому не навязывает своего мнения. Если его спросят, то он скажет, а не спросят, то промолчит. Для того, чтобы человек что-то узнал, в нём должно родиться желание узнать это, иначе все наставления будут бесполезны. Можно окружить себя множеством мудрецов, но так и не познать простые истины. А истина всегда проста и лежит на поверхности. И тот, кто её не видит, просто, не желает её знать. Правитель, как наставник Неба, должен уметь видеть Истину и принимать решения, опираясь только на своё виденье мира. Я считаю поучительной притчу Чжуанцзы о правителе и пастушке.


НАСТАВНИК НЕБА

Привык от всех даос Утёс Высокий (1) укрываться,
Жил на горе Чаша Терновая в уединенье,
Однажды Жёлтый Предок с ним поехал повидаться,
Семь мудрецов (2) составили его сопровожденье.

Средь них - Чанъюй, Чжан Жо, Сипын, Фанмин - Едва Прозревший,
Которого царь при дворе держал за мягкость нрава,
Кунь Хунь, Хуацзи – Смехотвор, продвинуться сумевший,
Царя обычно окружала мудрецов орава.

В пути, запутавшись, все поняли, что заблудились.
- "Куда ж нам ехать? - царь тогда спросил своих придворных,
Которые, вопрос услышав, очень огорчились.
Один отрок-табунщик пас коней на склонах горных.

- "Где расположена Чаша Терновая ты знаешь"? -
Спросил царь у подростка, тот ответил, что он знает.
- "А сам Утёс Высокий где, как ты предполагаешь"?
Сказал тот, знает где, и часто у него бывает.

- "Тогда, быть может, знаешь ты, как управлять страною"? -
Спросил царь отрока в надежде Истину услышать,
- "Но если хочешь знать, то попаси коней со мною,
Что нужно табуну - то и народу - сам увидишь.

Ведь я ищу места, луга, где корма всем хватает,
Табун от нападенья зверей диких защищаю,
И устраняю, что вредит коням и жить мешает,
Так я тружусь, о всех свою заботу проявляю".

Услышав это Жёлтый Предок дважды поклонился
Ребёнку, сумевшему на путь истины направить,
Назвав его Наставником Небесным, удалился,
И, мудрецов всех распустив, стал царством своим править.

Примечания

1. Высокий Утёс (Да Вэй) - олицетворение познания, путь к которому полон препятствий. Одно из них - гора Терновая Чаша (Цзюйцы).

2. "Семь мудрецов" - в противоположность отроку-табунщику - вместе с Жёлтым Предком представлены иронически его спутники с разнообразными прозвищами: Едва Прозревший (Фанмин), Блестящий Сказочник (Чанъюй), Предполагающий (Чжан Жо), Друг Повторяющий (Сипын), Подобный Привратнику (Кунь Хунь), Смехотвор (Хуацзи).

3. Обращение "небесный наставник" ("Тянь ши") было принято с I в. н. э. как титулование патриарха даосской религии.

Даосы считают, что человек прежде всего должен научиться понимать, что в жизни истинное, и что ложное. От этого зависит его отношение к жизни: поступает ли он правильно или ошибается. Вроде бы это - простые вещи, но от того, как человек понимает жизнь, зависит его судьба и его становление в жизни. Ведь можно становится мудрецом, и в то же время превращаться в злодея. О перемещении сущности Чжуанцзы говорит следующее:

О ПЕРЕМЕЩЕНИИ СУЩНОСТЕЙ

Наш мир огромен и заполнен весь большим и малым,
Его просторы все бескрайны, и везде движенье,
Но многие секреты скрыты тайным покрывалом,
Одна из этих тайн в нём - сущностей перемещенье.

Малёк и кит плавают вместе в водах океана,
Колибри с фениксом делят воздушные просторы,
Бок о бок живут в мире человек и обезьяна,
Из малых камней и песка складываются горы.

Живёт кто меньше, тот и меньше знаний получает,
Чтоб Истину постичь, всем требуется долголетье,
Всего познать не может тот, кто рано умирает,
Но человека жизнь превысить может и столетья.

Жизнь человека - что под котлом сажа от горенья,
Где светом наполняет огонь разума сознанье,
Роль важную играет сущностей перемещенье,
Основа в этом - жизнь сама, её наставник - знанья.

Поэтому и говорят об истинном и ложном,
Чтоб в результате приобрести сущность и названье,
Где сущность для вещей всех может стать примером должным,
Заставив всех считать себя предметом почитанья.

Отдать жизнь люди многие за идеал способны,
Такие умными считают тех, кто - в услуженье,
Глупцами же - упрямцев, тех кто в деле не удобны,
Считая притесненье злом, а славой - возвышенье.

Перемещенье сущностей подобно пожиранью,
Когда один чем-то питается за счёт другого,
Навязывая свой идеал общему собранью,
И получает выгоду от действия такого.

Поэтому нет выгод в отношеньях равноправных,
Кто справедлив, тот от своих чужих не отделяет,
И знанья мудреца не таят замыслов коварных,
При злате о доверии друг к другу забывают.

Многие люди в нашем обществе стремятся к славе, но вряд ли кто-то из них задумывается о её истинной сути, ведь как говорят мудрецы: «Суета сует – всё суета». О славе Чжуанцзы сказал такие слова:

О ТЩЕТНОЙ СЛАВЕ

Даос Владевший Чувствами из Южного Предместья,
Сидел, облокотясь о стол, и небом любовался,
Его увидев, Странник Красоты без всякой лести
Его познаньями и качествами восторгался:

- "Учитель, вы - лучший из людей в нашей Поднебесной,
Вы словно дерево, вбирающее суть земную,
А ветви ваших знаний всех проникли в свод небесный,
Давно вы удалились в странствиях в область иную".

Мудрец заговорил: "Прежде я жил в горной пещере,
В то время в царстве Ци своим народом Тянь Хэ правил,
Раз навестил меня он и поверил моей вере,
По возвращенью трижды народ Ци его прославил.

Но славы раньше я достиг, и он узнал об этом,
Можно сказать, что моей славой я с ним поделился,
Как странно, что приобрести всем можно славу где-то,
Увидевшись лишь с мужем, кто в пещеру удалился.

Вот думаю, собою слава может чем являться,
Как женщина, которая часто мужей меняет,
Она способна продаваться, перепродаваться,
О ней печалью моё сердце мысли наполняют.

О тех, кто славы ищет, опечалился вначале,
Печалился о тех, кто стал их славой умиляться,
Жалел всех тех я, кого слава привела к печали,
Сейчас я с каждым днём от этого стал отдаляться".


Даосы полагают, что когда нет искренности в людских чувствах, то такие понятия как милосердие и справедливость становятся профанацией. По этому поводу Чжуанцзы сказал следующее:

86. О странствиях души человеческой в нашем мире

О СТРАНСТВИЯХ ДУШИ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ В НАШЕМ МИРЕ

Даос, живя в мире, постоянно погружается в духовные странствия, благодаря своим мыслительным способностям. В этих странствиях он открывает мир и понимает, почему всё происходит так, как происходит, а не иначе. Эти странствия помогают ему обострять свои чувства до проникновенной интуиции и самой совершенной мудрости. Умозрительно он видит всё, что делается в мире, и понимает, как надо поступать совершенному человеку, чтобы продлиться и обрести бессмертие. Перед его внутренним взором раскрывается вся внутренность Вселенной с её творческими процессами, и он понимает высший смысл круга перемещения, порождающего все естественные законы изменения нашего физического и духовного мира. Об этом Чжуанцзы говорил так:

КРУГ ПЕРЕМЕЩЕНЬЯ

Природа связана с Путём, а сам Путь неизменен,
Он в ней способен охватить любое направленье,
Во всех своих частях движенья он проникновенен,
Пронизывая всё в образованье, в разрушенье.

Он отвращает от частей, что целым стать стремится,
От целого же отвращает, что влечёт к единству,
Объединяющему в нём спешит всё покориться,
В объединяющем всё подчиняется таинству.

В ушедшем безвозвратно душу предка видит каждый,
Обрёл кто сущность прежнюю, избрал тот путь небесный,
Поэтому образ хранят, кто смерть обрёл однажды,
Бесформенное уподобляют форме телесной.

Не обладая корнем, Путь из таинства к нам входит,
Овладевает сущностью, но нет в нём помещенья,
Отверстий нет в нём, из всего нетронутым выходит,
Он без конца и без начала длителен в продленье.

Что проникает без отверстий - сущностью владеет,
А там где для неё нет помещения - пространство,
Теченье времени конца с началом не имеет.
В нём вход и выход, жизнь и смерть имеют постоянство.

То, что бесформенно при выходе как и при входе,
Обычно люди вратами природы называют,
Врата природы - небытье, склад тьмы вещей в природе,
Из небытья в наш мир всё, проникая, пребывает.

Бытье не может бытьём с помощью бытья явиться,
А небытье лишь небытьем владеет, как считали,
Чтоб в мир войти, должно из небытья всё появиться,
А тайну небытья мудрецы в древности скрывали.

Во всех познаньях древних был достигнут предел крайний:
Вещей отдельных раньше не было - они считали,
В пределе крайнем скрытно небытья росток зрел ранний,
Предел исчерпывающий в конце, так и в начале.

В ростке том вещи все отдельные существовали,
Их жизнь - утрата постепенная, смерть - возвращенье,
В нём небытье - головой, жизнь туловищем считали,
Хвостом - смерть, таящие начало и завершенье.

Кто в смерти познавал единство жизни сохраненья,
Как нескончаемое движенье в природе кругом,
Как небытья и бытья вечное перемещенье,
Тому Путь становился вечным спутником и другом.

Даосы считали, что для того, чтобы понять Истину, нужно на какое-то время от всего отрешиться. Лучше всего это можно достигнуть в одиночестве, когда все чувства обостряются. Когда человек остаётся один, то он начинает по-другому относиться и к людям. В этом отношении примечательна притча Чжуанцзы о встрече царя с мудрецом:


ОДИНОЧЕСТВО

Сюй Душу Отрицающий (1) через жреца Нюй Шана (2)
Однажды встретился с царём Воинственным в приёмной,
Спросил царь мудреца: "В трудах живёте неустанных,
Быть может, заболели от тоски вы неуёмной"?

- "Мой царь, мне странно ваше слышать соболезнованье, -
Сказал мудрец, - ведь это я пришёл к вам с утешеньем,
Ведя жизнь так, вы подвергаетесь заболеванью,
Поэтому пришёл я, чтоб не опоздать с леченьем.

Переполняют, государь, вас страсти, вожделенья,
А длительные любовь, ненависть ведут к болезням,
Ваш организм ослабевает, нет в нём обновленья,
И отдых на природе вам весьма бы был полезным".

Слова услышав мудреца, царь промолчал с презреньем.
Но Сюй продолжил, ничего как бы не замечая:
- "Мой царь, я расскажу, каким я обладаю зреньем,
И по каким я признакам собак всех различаю.

Собаку низших свойств заботит - как ей прокормиться,
Собака средних свойств вверх смотрит, небо может видеть,
Собака высших свойств себя саму забыть стремится,
Способна истинно она любить иль ненавидеть.

Но лучше знаю я коней, по ним можно учиться.
Есть царский конь, о нём всегда лишь слышишь отзыв лестный,
Такой конь словно по шнуру натянутому мчится,
Но далеко такому до коня всей Поднебесной.

Конь Поднебесной носит от природы дарованье,
Он с виду будто сам себя утратил и страшится,
Промчится такой конь через любые испытанья,
Не поднимая пыль, не зная, где остановиться".

Услышав это царь Воинственный развеселился,
Когда Сюй вышел, Нюй Шан молвил, что он не предвидел:
- "Царь не смеялся никогда, а тут с тобой забылся,
Впервые на устах его улыбку я увидел.

Никак я не пойму, чем радость ты ему доставил?"
И Сюй сказал ему, чтоб больше тот не удивлялся:
- "Тогда я расскажу, как царство один царь оставил,
Он через день был рад, когда знакомый повстречался.

А через десять дней был рад и незнакомца встретить,
В глуши душа его от одиночества томилась,
Рад был на человека что похожее приметить,
Тоска по человеку в нём сильнее становилась.

Так он бродил по тропам и пескам большой пустыни,
В безлюдье останавливался, и брёл спотыкаясь,
Ни тени человека он не видел средь полыни,
Не слышал голоса иль кашля, по полям скитаясь.

Так государь жил во дворце, как бы лишённый слуха,
Ведь и среди придворных можно в полном жить безлюдье,
Слова и кашель там не достигали его уха,
Бывает так, когда пустыней кажутся все люди".

Примечание

1. Сюй Отрицающий Душу (Угуй) - даос, который жил в уединении.

2. Нюй Шан - жрец, который ведал закланием животного скота при Воинственном (Ухоу), царе в Вэй с 386 до 371 г. до н. э.


Даосы полагали, что, живя в одиночестве на природе и в отдалении от людей, человек способен лучше понимать мир, потому что в нём открывается скрытые в нём способности внутреннего зрения. Когда человек постоянно находится среди людей, то но не может избежать столкновений с ними. Возникает множество соблазнов, порождающих страсти, человек как бы слепнет и глохнет, в нём просыпается стадный инстинкт, и он уже не полагается на свой собственный ум, а принимает те стандарты мышления, которыми руководствуется это общество. Он уже борется не за своё природное выживание, а за выживание среди людей, чьё общество часто совершает преступления против природы. В этом отношении поучительна притча Чжуанцзы «Еда и война».

87. О познании

О ПОЗНАНИИ

Восточное видения мира отличается от европейского. Для того, чтобы посмотреть на мир глазами даоса, нужно понять архитектонику строения мира, а это, по мнению Лаоцзы, пустота внутри композиции, и, чем меньше она доступна нам, тем ближе к даосскому мироощущению. Цельность даосизма прежде всего в том, что все его понятия представляют собой лишь форму выражения основной категории – Дао, но сама эта категория есть как раз то «смутное», «непознаваемое», «бесформенное», «чудесное», «безбрежное», что не может быть мыслимо и подвластно объективизации и систематизации. Все мудрецы мира всегда восхищались всеохватывающим универсализмом даосского мировоззрения, подчёркивая его особенную глубину, и считали, что даосизм представляет собой непревзойдённое по своей глубине понимание сущности мироздания. Чжуанцзы признавал несравнимую ни с чем возможность Дао, при помощи которого мудрец был способен выразить всё многообразие объективного мира, трактуя Дао как знак предельной полноты реальности, как единую психокосмическую структуру.

Что же такое мироздание с точки зрения даоса? И как нам, европейцам, следует посмотреть на мир глазами даоса? Я думаю, что это можно сделать очень просто: нужно прежде всего понять, что мир – это пустота, заполненная вещами, то есть, нами. Своим сознанием мы объемлем весь космос, а значит, заполняем его. Поэтому мы являемся не только его частицей, но и целым, способным отобразить этот космос внутри себя. А космос – это Пустота, заполненная вещами, постоянно меняющимися. Чтобы лучше это понять, нужно представить ночное небо, заполненное звёздами, что соответствует нашему сознанию. Мысли в этой пустоте вспыхивают и тухнут как звёзды. Всё находится в постоянном движение, и мы вместе с миром находимся в движение, и каждую минуту и секунду меняемся вместе со всем миром, то появляемся, то исчезаем, то уходим внутрь себя, то прорываемся наружу. Всё, что есть в мире, есть и в нас. Мы вечны, также, как этот мир, потому что мы знаем, что было и что будет. И не только знаем, но и постоянно присутствуем во времени. Наше «я» состоит из множества «я». Когда-то я рождался как Лаоцзы, и мыслил, как Лаоцзы, я жил также жизнью Конфуция, Чжуанцзы, Толстого, Достоевского, Германа Гессе. И от них всех у меня в душе остались их частички, и мои мысли – это продолжение их мыслей. Это и есть превращение вещи. Я также феноменален, как и вечен, постоянен, как и изменчив, я проживаю все жизни во все времена, и это наполняет моё сознание определённым содержанием. Что же такое мир? Мир – это пустота, где нет ничего определённого, и всё находится в становлении, возникая и исчезая. Поэтому мир настолько же реален, насколько он иллюзорен. В нём есть всё, и вместе с тем нет ничего. В нём может произойти любое чудо, и реализоваться любая реальность. В нём есть даже то немыслимое, о чём даже нельзя подумать. В нём присутствуют все миры, которые есть в нас, даже такие, как у Кэрролла с его «Алисой в стране чудес». Мир вмещает в себя всё, о чём мы думаем, и даже не думаем. Мы возникаем в этом мире в разных обличиях, просыпаемся и засыпаем, чтобы опять потом проснуться. Нас в этом мире нет и вместе с этим мы присутствуем в нём постоянно, так как мы являемся самой этой природой во всех её проявлениях. Можно сказать, что природа через человека познаёт саму себя, а через саму себя - и человека. Чжуанцзы о познании говорил так:


ПОЗНАНИЕ

Все мудрецы желали разгадать секрет познанья,
Высказывали о предмете много своих мнений,
Сошлись в одном, что оно представляет пониманье,
Процесс, как бесконечного решения сомнений.

В познанье нашем до конца во всём лежит природа,
И, следуя ей только, обретают пониманье.
Вещей тьма свой имеет стержень, в нём - первоприрода,
Она и порождает все в сознанье нашем знанья.

Без расчленяющего в ней идут все расчлененья,
Познанье же без расчлененья будет не познанье,
И расчлененья эти и рождают все сомненья,
Сомнений не имеет кто, не получает знанья.

В вопросах расчлененья тех не может быть предела,
Но их нельзя все задавать без меры беспредельно,
Легки, неуловимы вещи, но имеют тело,
И каждая лишь - свою сущность, от другой отдельно.

Одна другую сущность в них себя не заменяет,
Поэтому рождается всё в мире с разделеньем,
Так почему ж не дать названья тем, что обладают
Великим доказательством и явным проявленьем?

Понять суть сущности чтоб, нужно разрешить сомненья,
Сомненья ж с помощью лишь несомненного решают,
В борьбе за несомненное так борются все мненья,
И к несомненному великому мысль возвращают.


Даосы всегда полагали, что во тьме вещей наличествует некое «Единое», и они некогда в отличии от Платона или гностиков не допускали идеи никакого дуализма, хотя существуют две основополагающие категории даосизма – Дао и ци, но они считали их производными друг от друга. Весь порядок космоса является порождением Дао и определён им во всех своих проявлениях, как природная необходимость. Отступление от природного порядка наносит вред не только самой природе, но и отступникам от её истинной сути – Дао. Человеческое своеволие, нарушающее законы Дао, приводит людей к гибели. «Кто не соблюдает Дао, гибнет раньше времени». Единственная, истинная необходимость, символизирующая Дао, связана с Красотой, Истиной и Гармонией, что определяет подлинный смысл жизни. Только уяснив истинные пределы рубежей, человек способен гармонично развиваться и познавать Истину, а, познав истинную красоту, он может соединить своё сознание с Высшим разумом. О пределах рубежей Чжуанцзы говорит так:


ПРЕДЕЛЫ РУБЕЖЕЙ

Когда Гоуцзянь царь Юэ в горах с войсками укрывался,
Вэнь Чжун (1) знал только, как его спасти от пораженья.
Но после же в своём царе он разочаровался,
И сам уже, скрываясь, от него искал спасенья.

Как говорят: "Бывают и глаза совы пригодны".
Так своевременность мудрец лишь сердцем понимает,
Между вещами существует ведь рубеж природный
И если кто его не знает, в скорбь потом впадает.

Рубеж природный гладь воды с землёю разделяет,
Тень держит человека в нём, одна вещь - вещь другую,
Чем взор иль слух острее, тем опасней он бывает,
Опасней нет стремленья грань преодолеть любую.

Беда от исходящего из сердца созревает,
Её предотвращенья требует трудов немалых,
Во всём том долгое лишь ожиданье помогает,
Терпенье, проявление усилий небывалых.

Увы! Порывы человек сокровищем считает,
Поэтому-то без конца и губит свои царства,
Всех убивая, сокровища тратит государства,
Но почему он это делает, спроси, не знает.

Ноги ступня на земле места мало занимает,
Идёт к непознанному он, на землю опираясь,
Он познаёт то, что ему природа открывает,
Так тайны входят в ум его, в деянья превращаясь.

Непознанное познает в великом единенье
С природой. При соитье с ней же он всегда вступает
Через познанье тайны тьмы в великое прозренье,
И с ней же самоутвержденье в мире обретает.

Лишь так он в жизни рубежи преодолеть сумеет,
В великом равновесии свой разум сохраняя,
Великое доверие к познанью утверждая,
Своею безграничностью все формы одолеет.

В великом утвердясь, усвоив высшее познанье,
Преодолеет он все рубежи и все границы,
С Всевышнем Разумов соединит своё сознанье,
Тогда парить над миром сможет он подобно птице.

Примечание

1. Вэнь Чжун - искусный дипломат, который спас царство Юэ от поражения в 494 г. до н. э. и помог царю Гоуцзяню подготовиться к реваншу и 473 г. до н. э. Но после победы над усцами Гоуцзянь решил казнить Вэнь Чжуна, и тот, переменив имя, был вынужден скрыться.

Понимание мира, также, как и понимание одним человеком другого, - сложный процесс. Но когда люди понимают друг друга, то наступает полная гармония в их отношениях, то же самое можно сказать и о природе и человеке. Когда человек проникается духом природы, то он максимально может совершенствовать себя и гармонично развиваться. В этом отношении примечательна притча Чжуанцзы о собеседнике.


СОБЕСЕДНИК

Чжуанцзы однажды в похоронах принимал участье,
Прошёл мимо могилы, где лежал Благотворящий,
Как в разговорах, вспомнил, с ним испытывал он счастья,
Сопровождающим сказал, кем раньше был лежащий:

- "Один инец намазал глиной кончик себе носа,
Пятно не больше было крылышка мухи обычной,
Велел он топором снять глину с помощь обтёса
Из Кремня Плотнику, кто был в таких делах привычный.

Топор летал как ветер, глину с носа очищая,
И снял пятно так ловко им, что нос не повредился,
Работал плотник, всех своим искусством восхищая,
При этом инец тот даже в лице не изменился.

Услышав это, сунский царь велел с ним то же сделать,
Но Плотник Из Кремня то повторить не согласился.
- "Когда-то это с инцем мог я с лёгкостью проделать,
Сказал он, - но тот инец к праотцам уж удалился".

И у меня такого нет, с кем я б сойтись мог в споре,
Не с каждым собеседником ведь истину познаешь,
Как трудно отыскать, кто был б достойным в разговоре!
Без собеседника такого все знанья теряешь".


Человек, обладающий проникновенным умом и интуицией, может проникать в потусторонний мир и даже устанавливать связь с его обитателями, что может помочь ему спастись и спасти других. В связи с этим мне припомнился один текст моего Учителя из цикла «Великое в малом», который он дал мне для перевода.


ЗАЩИТА ОТ БОЛЕЗНЕЙ

Ма Чжоу-лу рассказывал, что к югу от Дунгана
В деревне некий Ляо был, жил на краю долины,
Его любили жители, вставал он очень рано
И собирал пожертвования для нужд общины.

Пожертвованья тратил он обычно на устройство
И поддержания общественных могил для бедных,
И верил, умершие души все имеют свойство
Живых обычно защищать от разных духов вредных.

Ему обычно помогали все односельчане,
В деревне больше тридцати лет этим занимались.
В начале самого правления Канси (1) в Дунгане
Большая эпидемия шла, многие скончались.

И вот однажды как-то ночью Ляо вдруг приснилось,
Как он из дома вышел, свод небес ему открылся,
И множество перед его воротами склонилось
То ли людей, то ль духов, а один так обратился:

- «Болезней духи скоро к вам придут, достопочтенный,
Прошу, сожгите сто мечей, как и знамён бумажных,
Мы вашей милостью гордимся необыкновенной,
За вас сражаться будем мы, и все умрём отважно».

Для дела Ляо просьбу выполнить их согласился,
Мечи, знамёна из бумаги жёг, читал молитвы,
И вдруг услышал ночью, как шум драки доносился
С окраины, лишь утром прекратился звон той битвы.

Пошёл он посмотреть на поле брани на рассвете,
Но там всё было тихо, следов битвы не осталось,
Никто не заболел за следующие дни эти,
Так эпидемия мимо деревни той промчалась.


Примечание

1. Правление императора Канси - с 1662 по 1722 годы

88. О даяниях

О ДАЯНИЯХ

Человек, живя в мире, постоянно получает от природы даяния. Сама его жизнь – это великое даяния Неба, как считают даосы. Небо также дарит человеку красоту, силу, необычные способности, такие как совершенный ум, интуицию. В человеке есть всё, что ему требуется для жизни. Одни даяния он тратит, другие развивает, совершенствует и наделяет ими ближних. Человек сам делает даяния. Об этом Чжуанцзы говорил так:

ДАЯНИЯ

Так раздавать, чтоб о даяниях не забывали -
Ведь это не похоже на даяния природы?!
Купцов с торговлей в лавках и вразнос не разделяли,
По рангам не делили ремесло их средь народа.

Человек может обретать небесные даяния, находясь в покое. Но прежде всего он сам должен обрести покой, а это бывает не очень легко, и не всем это удаются. По этому поводу Чжуанцзы говорил так:

ОБРЕТЕНИЕ ПОКОЯ

Мудрец покой находит в том лишь, что в покой приводит,
Не ищет он покоя в том, что душу беспокоит,
Глупец покой находит в том, что в беспокойство вводит,
Покой не обретает в том, что сердце упокоит.

У даоса несколько иное отношение к покою и даяниям, чем у обыкновенного человека. То, что ему может дать общество, даос часто отвергает, а принимает лишь то, что даёт ему природа. Поэтому у многих обыкновенных людей складывается о даосе впечатление как о равнодушном человеке. Но равнодушие у даоса -несколько иного рода, чем у обыкновенного человека. Согласно размышлениям Чжуанцзы, на равнодушие можно смотреть по-разному, всё зависит от того, к чему человек проявляет равнодушие.

РАВНОДУШИЕ

В раздумьях - знающий; искусный знает, как трудиться;
Способен даже увлечённый страсти отдаваться;
А неспособному же в жизни не к чему стремиться,
Наевшись досыта, он в праздности привык скитаться.

Подобно челну, отвязавшемуся в половодье,
Пустым он движется по воле волн или теченья,
Все чувства отмирают у такого на свободе,
Ему всё безразлично: радости иль огорченья.

Великим даянием Неба является обретение спокойствия. Спокойный человек может даже казаться равнодушным, но это не так, чаще всего в жизни человека спокойным делает его чистая совесть, когда он понимает, что он может взять, и что отдать, чего он может сделать, чего не может, и никогда не путает одно с другим. Именно поэтому он избегает ошибок и не испытывает мук совести. Об этом Чжуанцзы говорил так:

ПЫТКИ И ОШИБКИ

Для внешних пыток древние придумали устройства,
Орудья пыток внутренних - ошибки и проступки,
Обычно пыткам подвергается, кто лишён свойства,
И против личной совести идёт кто на уступки.

Так пыткам внешним палач подвергает на допросах,
Когда преступника в суде в злодействе обвиняют.
При пытках внутренних совесть гложет от тех вопросов,
Которые боль пуще пыток внешних причиняют.

Во время снегопада не ломается прут гибкий,
Всегда прощение у Бога вымаливает грешный,
Муж настоящий знает лишь, как избежать ошибки,
Не допускает пытки он ни внутренней, ни внешней.

Когда даяния происходят в обществе, то у каждого человека отношение к ним разное, особенно, если это касается получения наград или чинов. По этому поводу Чжуанцзы говорил так:

ПОЛУЧЕНЬЕ ЧИНОВ

Когда Отец Правильный царским рангом награждался,
При объявленье первого указа пригибался,
При втором - горбился, при третьем - до земли клонился
И уползал вдоль стен - так перед всеми он стыдился.

Такие также есть мужи, когда их награждают,
При первом указе царском надменность проявляют,
А при втором - собой любуются на колеснице,
При третьем - старшим тыкают и отвращают лица.

Даяния, которые идут от властей, иногда превращаются в несчастье, отнимающее у людей свободу. Даяниями государи привязывают к себе своих придворных. Так что, часто даяния людей являются источником их порабощения. Достойный человек всегда найдёт в себе силы отклонить ненужные ему даяния. Но даяния могут также стать благодеяниями и благотворениями, всё зависит от того, в какой форме они проявляются. Сама встреча с мудрецом уже может стать благотворением, потому что совет мудреца способен человеку дать многое. Чжуанцзы о благотворениях говорил так:

БЛАГОТВОРЕНИЕ

Цзыян (1) по свету странствовал, в Чу царстве оказался,
И Цзе (2) сказал царю, но царь от встречи уклонился,
От разговора с мудрецом он напрочь отказался,
И Цзе ни с чем с аудиенции той возвратился.

Цзыян с Го Ван(3) увиделся, просил добиться встречи
С царём, но тот сказал, что не имеет он возможность,
Как Гун Юэсю, владеющий искусством своей речи,
Способный с лёгкостью преодолеть любую сложность.

- "И чем он занимается"? - спросил тот с интересом.
- "Зимой острогой черепах бьёт, на реке их ищет,
А летом отдыхает на горе, поросшей лесом,
Прохожим объясняет всем, что там его жилище.

Уж если не способен вас И Цзэ царю представить,
А он ведь, как никто, на нашего царя влияет,
То мне и подавно уж это дело не исправить".
Спросил его Цзыян: "А что собой он представляет"?

- "Свойств не имеет он, и знанием не обладает,
Но он использует чудесную способность к связям,
В пути к богатству, знатности все тонкости он знает.
И может вам помочь продвинуться, стать даже князем.

На собственную волю он совсем не опираясь,
Во мрак богатства и известности всех погружает,
Он служит при царе, его правой рукой являясь,
Но с ним не обретают свойства, а лишь истощают.

Зимой замёрзшему весной одежду он одолжит,
От жажды умирающему холод обещает,
Но, помощь свою предложив, он только обнадёжит,
Ничем не помогает, а надежду лишь вселяет.

Поэтому не может без него царь обходиться,
Таких людей он у себя сокровищем считает,
С такими ведь легко от обещаний уклониться,
В него все верят, но его способности все знают.

Величественный и суровый государь Чу с виду,
И с провинившимся словно тигр он беспощаден.
С любым расправится, кто нанесёт ему обиду,
Великодушным кажется, но сам чрезмерно жаден.

Сумеет кто его склонить, кроме льстецов презренных,
Поправших истинные свойства средь людей обычных?
Ведь он совсем не ценит людей необыкновенных,
К себе же приближает к крючкотворству лишь привычных.

Поэтому мудрец своих домашних заставляет
Забыть о бедности. Ведь кто свою нужду скрывает,
Достоин уваженья. И он также одобряет
Всех тех, себя кто сохраняя, в вещи проникает.

Своею проницательностью заставляет знатных,
Царей стать скромными и забывать о своём чине,
Людей он отучает от поступков всех отвратных,
Без слов поит гармонией по этой же причине.

С людьми живя, своим присутствием их улучшает,
На них влияя, как отец может влиять на сына,
Любовью их в природное жилище возвращает,
Его центр равновесья - золотая середина.

Его взгляд открывает среди множества учений
Путь самый верным, к какому все внутренне стремятся.
Душой он, отдыхая от своих благотворений,
В тиши от помыслов людских умеет отдаляться".

Примечание

1. Цзэян ( Подражающий Свету) - Пын Ян, по прозванию Цзэян, персонаж близкий к даосскому учению.

2. И Цзе (Преданный долгу) - истый придворный с конфуцианским прозванием.

3. Го Ван (Решительный), Гун Юэсю (Ушедший от Смотров) - сторонники даосизма, осуждающие и придворных и самого царя Чу.

89. О просвещении

О ПРОСВЕЩЕНИИ

Что такое просвещение в даосском понимании? Это – прежде всего понимание своей сущности и той роли, какую наше истинное «я» играет в космосе. Человек, по мнению даосов, является системой не просто аналогичной и подобной общекосмическому устройству, но и структурно и сущностно ему тождественной. Человек рождается из Дао и ци; он выходит из них и в них возвращается; законы Дао и ци определяют и внешнее течение его жизни, и внутреннее её содержание, а также, его смысл и образ жизни зависят от них. Если сравнивать с воззрениями христиан, которые «ходят под Богом», то даосы «ходят по Дао». Даосы считают, что Дао – универсальный закон бытия; его осуществление – благо для всего мира; дэ же представляет собой благо, гармонию: «Дэ – это гармония, дао – это закон». Чжуанцзы говорит: «Дао – хозяин дэ, жизнь – СВЕТ от дэ, а характер - сущность жизни». Характер или природа «син», иными словами, воплощение индивидуальной природы существа определяется Дао. Таким образом, человек имеет свою особую природу «син», самостоятельность которая весьма относительна, поскольку она зависит от универсальных начал и закономерностей. Кроме того, человек оказывается носителем ряда таких «свойств» дэ, которые по своей космологической и онтологической сути тождественны самому Дао. Поэтому человек не может быть изъят из мирового единства по той причине, что он, как всякий предмет природы, представляет собой определённый способ оформления энергетической первоматерии ци. Поэтому главная задача просвещения человека состоит в том, чтобы узнать человека, иными словами, постичь его ци, его СВЕТ. А эта задача не из лёгких. Чжуанцзы говорил: «Даже обладая прочными свойствами дэ и твёрдой внешностью, ты ещё не сумеешь распознать характер «ци» человека». Чтобы решить эту задачу. Чжуанцзы указывает свой путь:

ХРАНИТЕЛЬ ИСТИННОГО ПРОСВЕЩЕНИЯ

В познаньях раньше древние предела достигали,
Считая, что вначале не было вещей отдельных,
То был предел исчерпывающий, когда все знали,
Что мир един, и не бывает княжеств в нём удельных.

Считая, что вещи отдельные существовали,
Но не могли они понять умом их разделенье.
И как их в мире разграничивать, они не знали,
Поэтому впервые впали в ложное сужденье.

Так существует истина и ложь, они решили,
И нанесли ущерб Пути идеи пониманью,
Любовь с пристрастием в сознании соединили,
Ущерб серьёзный нанесён был тем образованью.

Прекрасный Чжао (1) так к игре на цине пристрастился,
Что понял, как гармонию он в мире нарушает,
Покончив с ней, от привязанности освободился,
Узнав, что ненависть с любовью душу разрушают.

Чжао Прекрасный, Наставник Куан и Благотворящий
В своих благих познаньях к совершенству приближались,
Искусству речи их учился каждый говорящий,
Легенды о мастерстве их в поколеньях слагались.

Любя своё искусство, они этим отличались,
И с помощью тех знаний просветить других стремились,
Ученики хитросплетеньями их просвещались,
Но, лишь постигнув внешнее, их знаний не добились.

Ученики в своём ученье часто упускают:
Что хаос освещают не с помощью "я" личного,
А с помощью общего, и как мудрец, обычного,
Идя этим путём лишь совершенства достигают.

Секрет весь заключается в одном простом решенье:
Слова с моим "я" никогда не будут однородны,
До тех пор, пока "я" в суть не найдёт проникновенья,
Когда в слиянии сомкнутся "я" с "не-я" природным.

Дадим же всему ныне сказанному объясненье:
Начальное есть то, что от рожденья начинает,
Слова ведь это - лишь действительности отраженье,
Но никогда неначинавшегося не бывает.

Есть разница между бытьем и несуществованьем,
Начавшимся бытьём и небытьем всем безначальным,
Как разность "я" с "не-я" в отсутствие и пребыванье,
Как в небытье, так и в начавшем бытье изначальном.

Но существует сказанное в мире ли природном?
Возникшее из небытья бытьем не обладает,
Слова не могут быть с осуществленьем однородны,
Мысль, слово - это тень, из небытья что возникает.

В пылинке мир сокрыт, пылинка же - начало мира,
Явленье наше в мире, как "я" - в мире середина.
Мир - это сжатие иль разряжение эфира,
Вселенная родилась с нами, тьма вещей едина.

Нет жизни, чем жизнь малого ребёнка долговечней,
И ранняя смерть не прервёт жизнь долгую мгновеньем,
Нет остановок в чреде всех рождений бесконечных,
Как всё конечное всегда беременно продленьем.

Поэтому в словах вещей любое называнье
Есть заблужденье, или то, что истину скрывает,
Ведь истину несут не слова наши, а молчанье,
И вечной истиной Небытье только обладает.

Ведь у Пути никогда не было разграниченья,
В начальном, как и в безначальном не было начала,
Всё начинающее сдержано ограниченьем,
Всё прекратившееся начинанием кончало.

И смыслом постоянным все слова не обладали,
Поэтому и появилось в сознанье разделенье,
Когда на левое и правое делить всё стали,
Долг, правило, борьба и право обрели значенье.

Мудрец всё видит, что везде на свете происходит,
Но не высказывает обо всём свои сужденья,
Поэтому легко во мраке скрытное находит,
Но не спешит высказывать об этом своё мненье.

Поэтому так ценно в мире мудрого молчанье,
Обычно в спорах он участия не принимает,
Не потому, что в спорах есть бесспорное, он знает,
А потому, что нанести вред могут его знанья.

Ведь спор великий не может быть высказан словами,
И милосердие всегда творится без усилий,
Лишь скромность великая без уступок правит нами,
Великое же мужество вершится без насилий.

Путь, проявившийся, не путь, а лишь пути преддверье,
Слова же, в споре высказанные, не убеждают,
И скромность, безупречная, встречает недоверье,
А мужество, с насильем явленное, угнетает.

В познанье кто непознанное одолеть стремится,
Кто спор без слов всех познавать умеет, побеждая,
Хранителем сокровищ Путь природы называя,
Лишь тот способен на Пути великом утвердиться.

Кто ищет, но кому неведомы истоки знанья,
Кто их находит сам, и пьет из них без пресыщенья,
И у кого открыто Свету Истины сознанье,
Всегда такой муж - Истинный Хранитель Просвещения.

Примечание

1. Чжао Прекрасный (Вэнь) - легендарный музыкант. Чэн Сюаньин поясняет, что Чжао бросил играть на цине, убедившись, что в своём пристрастном отношении то к одному, то к другому тону нарушает гармонию, что было несовместимо с целостным Дао.

Это – самые великолепные слова Чжуанцзы, высказанные им во всём его учение, которые проливают свет на многие тайны мироздания и человеческого разума. Есть в мире неуничтожимые вещи, которые и составляют суть человеческой мудрости. Они вечны и нетленны. Если кто-то их забывает или уничтожает, то другие их восстанавливают. Это может происходит через тысячелетия и миллионы лет. Поэтому и говорят, что рукописи не горят, а Истина и Красота всегда остаются Истинной и Красотой. В связи с этим, мне вспомнился один текст Учителя из цикла «Великое в малом», который он давал мне для перевода.


БЕСЦЕННЫЕ РУКУОПИСИ НЕ ГОРЯТ

Чэн Е-юань жил в старом доме у Цао Чжу-сюя,
Однажды вечером он со свечой уснул в постели,
Упала на пол та, помог огню тут ветер, дуя,
Пожар возник. Картины, вещи все дотла сгорели.

Средь них был «Орхидеевой беседки» свиток ценный (1),
В пятьсот лян серебром её любители ценили,
Он был скопирован рукой Чу-гуна (2), совершенной,
Такие свитки древности в руках лишь царских были.

В момент, когда Чэн Е-юань в отчаянье метался,
И думал, возместить как цену вещи, что пропала,
Нашлась вдруг рукопись в золе, где пепел лишь остался,
Футляр с шёлком сгорел, но рукопись не пострадала.

Не значит это ли, что всюду духи существуют,
Хранящие нас, как Бо Сян-шань (3) высказал в творенье?
Не гибнет то, что не должно по предопределенью
Погибнуть, то, особенно, что Истину дарует.

Примечание

1. Копия предисловия к «Орхидеевой беседке» - Чу Суй-лин сделал копию с предисловия известного поэта и каллиграфа Ван Си-чжи (321 -379) к стихам, написанным им и его друзьям в 353 г., когда они собрались в Орхидеевой беседке (на территории нынешней провинции Чжэцзян).

2. Чу-гун - Чу Хэнанец, или Господин из Хэнани (Хэнань гун) – прозвище Чу Суй-лина (596-685) – знаменитого каллиграфа и литератора, близкого ко двору танского императора Тай-цзуна.

3. Бо Сян-шань – псевдоним великого поэта танского времени Бо Цзюй-и (772-846).

90. Об отрешённом состоянии

ОБ ОТРЕШЁННОМ СОСТОЯНИИ И ОВЛАДЕНИИ ЭНЕРГИЕЙ ЦИ

В жизни человек может столкнуться с различными сложностями, потому что циркуляция ци не везде и ни во всём происходит одинаково, и иногда потоки циркуляции ци в природе и в человеке могут не совпадать. Но, в основном, ци, как энергия эфира, выступает в полном содержательном параллелизме с различными внутренними и внешними органами человека, с гуморальными и кровеносными системами его организма. Чжуанцзы в своих текстах часто обращает внимание на органическую взаимосвязь крови и ци, и других внутренних органов. Многообразие явлений психической жизни человека также трактуется даосами как результат или форма проявления циркулирующей в его организме энергии – ци; эмоциональные проявления (гнев и уравновешенность), явления сознания и подсознания, память и воля: всё это укладывается в механизмы этой циркуляции. Чжуанцзы говорит: «От гнева эфир ци рассеивается и не возвращается, поэтому его и не хватает. Если поднявшись, эфир не опускается, человек становится вспыльчивым; если, опустившись, не поднимается, человек становится забывчивым; если, не поднимаясь и не опускаясь, остаётся в середине, в сердце, человек заболевает». Даосы умеют не только управлять энергией ци в своём теле, но и способны управлять ею в других людях, они учат придворных осторожности в общении с государями, в чьих руках находится не только их жизнь, но и жизнь многих людей. Вот что говорит Чжуанцзы по этому поводу:

ОСТОРОЖНОСТЬ

Янь Врата Бытия (1), готовясь пост занять придворный,
Наставником стать вейского царя Лингуна сына,
Которого в народе называли Чудотворный (2),
Хотел смягчить жестокий нрав своего господина.

Спросить совета прежде он решил у Цюй Боюя (3):
- "Как мне вести себя с царём, и с царской всей породой?
Он жизней не жалеет, с государствами воюя,
К убийствам склонность ведь заложено в него природой.

Понять других ошибки - знаний у него хватает,
За них наказывает он своих придворных строго,
При этом же ошибок собственных не понимает,
С ним рядом жить - быть, значит, у смертельного порога.

Но если не удерживать его, царство погибнет,
Опасность будет угрожать при нём всему народу,
Если удерживать его, то смерть меня настигнет,
Как смерти избежать, исправить чтоб его породу"?

- "Остерегаться его нужно, и быть осторожным,
Но будет лучше для работы - внешне с ним сближаться,
Быть точным, но в гармонии с собою оставаться, -
Сказал тот, - но так даже избежать опасность сложно.

Однако с ним сближение быть не должно глубоким,
Гармония же внутренняя не должна стать явной,
Иначе дружба между вами будет однобокой,
Путь потеряв, ты жизнь закончишь гибелью бесславной.

Начнёт вести себя ребёнком, становись ребёнком,
Не станет рангов соблюдать, не соблюдай с ним ранги,
Но помни, что стоишь с ним, убеждая, на льду тонком,
В освобожденье от ошибок действуй лишь с изнанки.

Царя чтоб переубедить, нужна вся осторожность,
Переоценивая силы, можешь ошибиться,
Лишь понимая всю свою ответственность и сложность,
Ты можешь в отношеньях с ним чего-либо добиться.

Ведь дрессировщик при кормленье тигру потакает,
Тигр подобревший и наевшийся к нему ластится,
Когда ему перечит он, его тигр убивает,
И только его мудрости способен покориться.

Но осторожность и тогда тебе необходима,
Опасность во дворце в каждый момент подстерегает,
Ведь самолюбие у великих всех уязвимо,
Ранима гордость; где ошибку сделаешь, кто знает?

Раз конюх, слепней отгоняя, выполнял работу,
Внезапно лошадь хлопнул, а та, закусив удила,
Копыт ударом грудь и голову ему пробила,
Погибнуть можно так через чрезмерную заботу".

Примечание

1. Янь Врата Бытия (Хэ) - уроженец царства Лу, конфуцианец.

2. Чудотворный (Лингун) - царь Вэй, правил с 534 по 493 г. до н. э.

3. Цюй Боюй - уроженец царства Вэй, даос.

Даосы большое внимание уделяют тренировке, работая над управлением движения энергии ци в своём теле, (так называемая техника «цигун»), благодаря этой тренировке, они достигают поразительных результатов, добиваясь того, что их внутренняя энергия соединяется с природной энергией, и тогда они могут совершать чудеса: мгновенно переноситься с места на место, совершать дальние путешествия, менять свою внешность и форму, и даже благодаря этому искусству обрести бессмертие. Когда даосы благодаря своему мастерству переходят в разряд бессмертных, то самым мудрым поведением для себя считают отстранённость. Об их отстранённости Чжуанцзы говорит так:

ОТСТРАНЁННЫЙ

Цзянь У (1) сказал Лин Шу (2) пред тем, как в небо удалиться
В неведомый ещё землянам мир, что им открылся:
- "Внимал покорно я Встречающему Колесницы (3),
Но всё же я, его рассказ услышав, удивился.

Велик и бесконечен он, ушёл и не вернулся,
Как Млечному пути, ему предела нет в пространстве,
Он так далёк о мира, от людей всех отвернулся,
К людским всем чувствам охладел за время своих странствий".

- "О чём же он рассказывал"? - спросил тот у даоса,
- "Земля есть в глубине небес, бессмертных всех обитель,
Тела там свои нежат люди у морского плёса,
И каждый как пророк из них и тайн вечных хранитель.

Их кожа словно белый снег, лик - красота девичья,
Вдыхают ветер, пьют росу, зерна не потребляют,
Способны все летать по воздуху, как стая птичья,
Они драконами летающими управляют.

Душевными лишь силами они на всё влияют,
Ничем их изобилье и богатство не измерить,
Ни мора, ни болезней на планете не бывает.
Я его принял за безумца, отказавшись верить".

Сказал тот: "Короток путь ограниченного взора,
Ум ограниченный остерегается обмана,
Слепому не познать великолепия узора,
Глухому - звуков колокола или барабана.

Бывают, как ты, разумом глухие и слепые,
Не только же рождаются такими лишь телесно,
Но существуют средь даосов и умы иные,
Которым в мире людских рамок находиться тесно.

Они на тьму вещей и хаос смотрят другим зреньем,
В единстве видят мир духовный, как и мир телесный,
Трудиться разве станут они все над управленьем
Людьми или порядком, что сложился в Поднебесной.

И если его будет кто просить спасти от смуты,
Он от всего людьми запутанного уклонится,
Не потому что он запутаться в чём-то боится,
А потому что знает, что плетёт наш разум путы.

Такому человеку повредить ничто не может,
Он не утонет, если воды неба достигают,
И не сгорит, когда кругом его огонь обложит,
И даже солнце всё живое на земле сжигает.

Он выживет в любых условиях невыносимых
Ни людям и ни обстоятельствам не покорится,
На свете нет препятствий для него неодолимых,
Разве такой делами заниматься согласится"?!

Пояснения

1. Цзянь У - даос, готовившийся отправиться в эфирный космос - современник Суньшу Гордого (VII - VI вв. до. н. эры). Возвратившись из космоса, он принял образ духа горы.

2. Лян Шу - даос побывавший уже на Небе.

3. Лу Дэмин и Чэн Сюаньин отождествляют Встречающего Колесницы (Цзеюй) с отшельником Лу Туном, отказавшемся служить чускому царю. Многие современники считали его юродивым, называя Чуским безумцем, который поражал всех тёмными и пророческими речами.


У даосов есть целый набор медитативных приёмов введения себя в состояние изменённого сознания, когда человек способен управлять своей энергетикой. Важнейшим для их осуществления являются два условия. Это – достижение спокойствия и уравновешенности ци («аньци» и «динци»), а также высшее познание – познание Единого, то есть, познание, связанное с «постом сердца», когда слушают не ушами и познают не сердцем, а непосредственно ци которое при этом очищается до «пустоты». Но речь идёт не о буквальной пустоте, как отсутствии чего бы то ни было, а о распространённой у даосов метафоре готовности человека к полноценному восприятию: ци становится «пустым» для того, чтобы «откликаться вещам», чтобы «путь стекался в пустоту». Это особый медитативный приём концентрации сознания на объекте познания, по европейским меркам похожий на интуицию, открывающий возможность постижение мира, когда, как они говорят, «не выходя со двора, можно познать мир; не выглядывая из окна, можно видеть естественное дао».
В связи с этим мне припомнился один текст Учителя из цикла «Великое в малом», которой он мне давал для перевода. В этом тексте рассказан случай, когда абсолютно парализованный старик смог переместиться за многие километры к храму на горе, и объяснить этот феномен никто не смог из его односельчан. Случай достоверный в истории.


ПОЛЁТ НАЯВУ

Юй Дунь раз рассказал: «Линь Юй-мэня семейство жило
В уезде Есянь, правил он им, и писал законы,
Его же дед, которому за восемьдесят было,
Так одряхлел, что еле узнавал людей знакомых.

Ходить не мог он, а любил только поесть досыта,
Всегда сидел в своей отдельной комнате, скучая,
Внук за ворота в кресле выносил, хворь замечая,
Чтоб дед тоску развеять смог на воздухе открытом.

Послал служанку в дом дед, никого с ним не осталось,
Стал ждать на улице её, воров там не боялись,
Служанка вышла, в кресле никого не оказалось,
Поднялся в доме плач, все в паники перепугались,

Никто не знал, что делать, все на поиски пустились,
Следов же старика нигде найти не удавалось,
Повозка с Лаошаньских гор приятеля спускалась,
К нему-то домочадцы все с вопросом обратились.

- «Не деда ли вы ищете? Его я в храме встретил,
Там на горе, вы не волнуйтесь, он туда добрался,
Но не понятно мне совсем, как он там оказался,
Ведь расстоянье в сотню ли от Есяня», - ответил.

Туда помчались все, и впрямь, старик там находился,
Как он туда попал, монах и люди там не знали,
Старик сказал им, что двое людей его подняли,
Куда-то полетел он с ними, и тут очутился.

Кто они были, он не знал». Рассказ был необычный,
Потом везде об этом люди много говорили:
«Ради забавы лисы или духи подшутили
Над ним, иль, сам старик нарушил жизни ход привычный».

91. О разностях в мире и о разных путях движения Дао

О РАЗНОСТЯХ В МИРЕ И РАЗНЫХ ПУТЯХ ДВИЖЕНИЯ ДАО

Космос у даосов – это порядок и гармония, где всё откликается всему; это - иерархия, где низшее подчиняется высшему и им определяется. Такая же органичная картина мироустройства распространяется и на человека. Его физическое тело представляет собой «единое целое из сотни костей, девяти отверстий и шести внутренних органов»; они находятся между собой в объективно заданных соотношениях, среди них можно выделить «слуг и служанок», а можно найти и «государя». Человек не может ничего изменить сам в себе, посему, - найдёт он «этого государя», или не найдёт, «это не принесёт ему ни пользы, ни ущерба». Человеческие способности также находятся в иерархической взаимосвязи и упорядочены. В строгом параллелизме с иерархией мирового организма выделились различные свойства и способности человека, посредством которых он познаёт те или иные структуры мира. Высокое звание даосского мудреца достигается посредством успокоенного и очищенного ци, как предельный уровень, требующий особого состояния сознания - уровень постижения единого Дао. Такое постижение не всегда предстаёт как акт мгновенного озарения, чаще всего это – процесс, проходящий в несколько стадий, где есть различные ступени продвижения по этому пути, на котором рождается поэтапно вначале настоящий человек, затем - постигший мудрость и, наконец, Совершенномудрый. При постижении Единого даосы не отвергают других объектов познания и соответствующих им иных познавательных средств и приёмов. Утверждение Лаоцзы о возможности познать мир, «не выходя со двора», совсем не означает, что даосы призывают решительно всех, сидя дома, ждать мистического озарения; таким образом познают Дао лишь мудрецы высокого ранга «учением без слов», прошедшие многолетнюю практику медитативного свойства. Мир разнообразен, и прежде, чем его познать, нужно с ним познакомиться. Вот что говорит Чжуанцзы об отличии миров:

ОТЛИЧИЕ МИРОВ

На Крайнем Севере нет места травам и деревьям,
Находится Пучина-море - Водоём небесный,
Живёт большая рыба в нём, согласно всем поверьям,
Размер такой она имеет, как треть Поднебесной.

Есть птица, Феникс - имя ей, спина - гора большая,
А крылья как раскинет, словно тучи нависают,
На волны опираясь, по спирали вверх взлетая,
Она высот, где туч и воздуха нет, достигает.

Взлетев ввысь, к океану на Юг держит направленье,
Никто не в состоянье удержать её в полёте.
Размер её у всех птиц вызывает восхищенье,
Лишь перепёлка усмехается ей на болоте:

- "Какая странная из всех сородичей та птица!
Вот я всегда легко взлетаю, только лишь подпрыгну,
Через саженей нескольких любой уж куст достигну,
Болото - предел полёта, куда ещё стремиться"?!

Различье может меж большим и малым заключаться
В том, кто им уподобится, ему ума хватает
Одним делом иль областью одной лишь заниматься,
Он в Поднебесной только своим царством управляет.

Муж Чести (1) царства Сун высмеивал людей подобных,
Его слава всемирная не воодушевляла,
Всеобщее же поношенье чести не мешало,
Он в стороне был от хулы и похвалы народных.

Придумав внешнему и внутреннему разделенье,
Величия он в своих малых качествах добился,
Во внутреннем воздвиг великие установленья,
Однако в своих свойствах он ещё не утвердился.

Примечание

1. Сунца Мужа Чести (Юнцзы) отождествляли с философом Сун Цзянем.

Всё многообразие феноменальных структур объективного мира, начиная с глобальных закономерностей – бинаров – и кончая самыми незначительными предметами, бесконечный и подвижный набор всевозможных объектов познания охватывается космической гносеологией даосов. Даже на человеческом уровне сущность человека как бы разделена на две половины: на женскую и мужскую, и каждая эта половина видит мир по-своему и учреждает свои законы и свои пути познания природы. Но только вместе соединяя свои половины, человечество может видеть полную картину мира, и ещё не известно, чей взгляд на природу более правильный: мужской или женский. Даосы, мужчины, не скрывают того, что набираются мудрости у женщин, так как в мире любая вещь имеет свою обратную сторону, и мужской взгляд на вещи может быть полным только с дополнением взгляда женщины. Чжуанцзы, высоко ценивший способности женского разума, говорил о женщине так:

ОДИНОКАЯ

Спросил как-то Подсолнечник из Южного Предместья (1)
У Одинокой Женщины (2), прядь чешущей гребёнкой:
- "Мне странно видеть, как всю жизнь мы жили рядом вместе,
Я вот состарился, а у тебя - лицо ребёнка".

- "Я о Пути слушаю", - та сказала, улыбаясь.
- "Могу ль я изучить Путь"? Та ответила: "Не можешь,
Ты не такой мужчина, в Путь который отправляясь,
Всё оставляет дома, что ему всего дороже.

Вот Бу-Опора Балки (3), мудростью он обладает,
Но не имеет пути мудрого, я ж им владею,
Способность у него есть, и как мудрым стать он знает,
Иду путём я мудрого, мудрости ж не имею.

Хотела б научить его, и он мог стать бы мудрым,
Для этого имею я природные все знанья.
Ведь знанье облакам зари подобно златокудрым,
Оно может исчезнуть иль заполнить всё сознанье.

Имеет кто в себе способность мудрым становиться,
Легко тот может с помощью моей весь путь освоить,
Ему лишь нужно со мной рядом к мудрости стремиться,
Такого и любви своей могла б я удостоить.

Я б лишь его удерживала и всё говорила,
Чрез три дня он познал бы отчуждённость Поднебесной,
Я б к знаньям Неба ему сама двери отворила,
Познал бы наслажденье он от близости телесной.

Затем удерживала б я семь дней его в постели,
Со мной от всех вещей он испытал бы отчуждённость,
Затем ещё дней девять со мной так бы пролетели,
От жизни отчуждённость нашла б удовлетворённость.

Познав от жизни отчуждённость, стал как утро б ясным,
Став ясным, свет узрел бы в единении манящем,
Другим бы взором посмотрел, увидев мир прекрасный,
С единым он забыл о прошлом бы и настоящем.

Забыв о времени, вступил туда бы, где нет смерти,
Ведь то, что убивает жизнь, совсем не умирает,
То, что рождает жизнь, - свет вечный в общей круговерти,
Сам не рождается, вокруг всё жизнью наполняет.

Имеет имя этот свет - покой от столкновенья (4),
Он то есть, что вещь в мире каждую сопровождает,
Владея всем, способствует вещей возникновенью,
Всё создаёт, всё рушит, и вновь в мире порождает.

Спросил мудрец: "Но от кого ты слышала об этом"?
Он поражён был всеми знаниями Одинокой,
Не менее того был удивлён её ответом.
- "Пришли ко мне все знанья те из старины глубокой.

Я слышала об этом от гадателя "Ицзина",
Все знанья приходили друг от другу по цепочке,
Их в поколеньях всех передавали: отец - сыну,
Сын - другу иль любимой, мать рассказывала дочке.

Со всеми знаньями делился Шепчущий на Ухо,
Он тайны узнавал от Изначального Эфира,
А тот из Пустоты всё слышал, обладая слухом,
Брала всё Пустота из Зародившегося Мира".

Примечание

1. Подсолнечник из Южного Предместья (Наньбо Цзыкуй) - комментаторы отождествляют его с Владеющим Своими Чувствами из Южного Предместья (Наньбо Цзыци).

2. Одинокая Женщина (Нюй Юй) - женщина, знаток даосского ученья.

3. Бу-Опора Балки (Бу Ляньи) - философ, изучающий даосизм.

4. Так размышляя, Чжуанцзы формулирует противоречие и единство покоя и движения, в результате которого возникают вещи.