Встретимся у кромки миров

Часть первая. Глава 1

Первая любовь - это не первая и не последняя.
Это та любовь, в которую мы больше всего вложили
самих себя, душу, когда душа у нас ещё была.

Александр Вампилов. Из записных книжек

Кира

В июне родители опять отправили меня на каникулы к бабушке. Она круглый год жила в дачном поселке на берегу моря и не хотела уезжать в город, сколько мама не звала.

- А ну, ее, вашу Москву, - в очередной раз говорила ба, - не нравится мне, суета одна. Нам и здесь жить расчудесно! Природа кругом. Правда, моя хорошая?

Это не ко мне обращалась бабуля, а к стоявшей рядом козе. Казалось, именно из-за Маньки она не хочет покидать поселок. Обе были упрямые и своенравные.

Мама вздыхала и садилась в машину, выкрикивая из окошка дребезжащего грузовичка, что довозил ее до станции, последние наставления. Мы с ба в один голос отвечали:

- Если что случится, сразу будем телеграфировать!

Уже выучили за столько лет.

Раздолье! Солнце, море, песок! Я плавала, как рыба, а мальчишки с нашего поселка утверждали, что я похожа на русалку, особенно, когда распускаю свои косы. Эх, знали бы ребята, каким было мучением просушить волосы после купания! Ба не разрешала ходить с мокрой головой, поэтому я поднималась в беседку, стоявшую здесь же на возвышенности, расплетала косы, и пока они сохли, наблюдала за отдыхающими, читала книжку, а если собиралась подходящая компания, то шумно играли в домино или в карты.

Каждое лето в "Старую мельницу" съезжалась разношерстная компания, но с одним и тем же неизменным составом. Редко когда в наш удаленный поселок наведывались чужаки. Встречаясь с друзьями, всегда было интересно посмотреть, насколько они изменились с прошлого года.

Мне было пятнадцать, и я по себе судила, как резко может поменяться тело. Из сорванца с облупленным носом, я как-то неожиданно для самой себя превратилась в девицу и не могла больше купаться в майке и трусах. По такому случаю мама сшила мне купальник из цветастого ситца. С чашечками.

Когда я в первый раз этим летом вышла к морю и сняла сарафан, друзья пораженно замолчали. Да, я чувствовала себя красавицей, и нашла подтверждение в этом молчании друзей, особенно Ингмара.

Поймав его взгляд, немного смутилась, потому что тоже не увидела прежнего приятеля по детским играм. Это был юноша. Почти мужчина. Незнакомый мужчина.

Стало жарко от осознания, что он заметил, как я изменилась. И Инга (так его однажды назвал двухлетний малыш, и это сокращенное имя прилипло к нему намертво) вдруг показался мне необыкновенно симпатичным.

Почему же я раньше не замечала этот бархатистый взгляд, эту ямочку на подбородке, делающую его лицо мужественным, и эти обветренные губы, к которым захотелось прикоснуться? А эти темные волосы просто просили, чтобы их пропустили через пальцы. Я физически чувствовала, какие они на ощупь. Шелковистые, прогретые солнцем...

- Привет, - как всегда сморозила глупость, ведь мы уже виделись. Я подспудно почувствовала необходимость поздороваться с этим незнакомым мне человеком.

- Привет, - как эхо откликнулся Инга.

- Кира, ты идешь? - вырвала из ступора Галка, и потянула к морю.

Придя в себя, я побежала следом, оглядываясь на друга, который так и остался стоять на месте.

Море остудило, но не отвлекло. Я не слышала, что мне кричали, переживая заново этот взгляд, это охватившее чувство томления, ожидания чуда.

Поэтому быстро вышла на берег и поискала глазами старого друга.

Он сидел в беседке и будто чего-то ждал.

Что делать? Вести себя как раньше? Нет, не смогу. Он не прежний. И я только что стала другой. А как тогда быть?

Не найдя ответа, не решившись подойти, собрала с песка сарафан, сандалии и направилась в поселок. За спиной я не услышала шаги, хотя, казалось, Инга должен был пойти следом.

Стало обидно, и я побежала. Мне хотелось плакать.

Ингмар

Кто это? Кира?! Что с ней лучилось?

Откуда взялась эта... эм-м-м... взрослая грудь?

Ноги длиннющие, а коленки круглые... Раньше были ободраны, а теперь...

Хочу потрогать кожу... Должно быть бархатистая...

Рука потянулась, но я вовремя одернул ее и сжал пальцы в кулак. Больно. До побеления костяшек...

Дурак! Чуть не выдал себя.

Что она сказала? Привет?

Как эхо повторил: - Привет.

Не могу оторвать глаз. Почему раньше не видел, не разглядел?

Не могу сойти с места. Хорошо, что в руках полотенце, иначе все увидели бы, как я на нее реагирую.

Глава 2

Городок провинциальный, летняя жара,
На площадке танцевальной музыка с утра.
«Рио-Рита», «Рио-Рита», вертится фокстрот,
На площадке танцевальной сорок первый год.

"Рио-Рита"
слова Геннадия Шпаликова, музыка Сергея Никитина

Кира

Недалеко от беседки раскинулась ровная площадка, освещаемая одной единственной лампочкой, но отсутствие яркого света делало танцы волнительными. Звуки аккордеона, смех, голоса, подпевающие знакомые мелодии, создавали праздничное настроение.
Аккордеонист лихо выводил "Рио-Рита", на площадке царил фокстрот. Весь поселок вечером собирался здесь. Родители танцевали, молодежь заучивала следом нехитрые па, дети бегали, путаясь под ногами. Доковылявшие старики чинно усаживались на отполированные задами бревна, и критиковали нынешние танцы.
- Вот раньше, помнишь, как Петро отплясывал цыганочку? Нынче такие коленца никто и не сможет повторить, - заявлял дедок, палочкой отпихивая чью-то собаку.
- Да, я сам, когда с флота списался, тоже показывал, как танцевать матросский танец, а сейчас разве правильно его исполняют? Халтура! - вторил другой, как бы невзначай, задев проходящую мимо бабенку по заду, за что немедленно получил по рукам.
- Песок сыплется, а все туда же! - обругала молодуха.
Старики засмеялись, закашляли, закряхтели. Развлекались как могли. За этим и таскались сюда.

Мы с подругой пробрались к своей компании, обычно располагающейся в дальнем углу. У дерева. Все уже были в сборе, поэтому приветствовали нас радостными криками. Один Ингмар стоял спокойно. Я сразу на него внимание обратила, он был выше других на голову. Заметила не только я. Галка, высвободив руку, подлетела к нему и потащила в круг. Ингмар, растерявшись от такого напора, повелся, и вскоре рука Галчонка располагались на его плече, а ее довольное лицо было поднято, чтобы неотрывно смотреть в глаза понравившемуся парню.

Сердце защемило. Я изнывала от желания оказаться на ее месте. Галка симпатичная девочка и могла рассчитывать на взаимность, но мне было плохо только от одной мысли, что Инга выберет ее. 
Откуда такое гадкое чувство? Ревность? Почему еще вчера я не думала об этом парне, а сегодня готова ударить давнюю подругу, только за то, что она позволила себе положить голову ему на грудь?

Отвлек Паша, бабушкин сосед. Пригласил меня на танец. Его жена должна была вот-вот родить и сидела рядом со стариками, кутаясь в шаль, хотя с моря дул не холодный ветер.
- Ну, что Кира-мира? Как она, Москва -то?
- Стоит, что ей сделается.
- А люди что говорят? Война будет?
- Не, не будет.
- Это хорошо! - крикнул Паша и закружил меня в танце.

Ингмар

Где же она? Уже все собрались. Неужели не придет?
Я целый день не мог успокоиться. В море просидел час. Только когда пацаны предложили плыть наперегонки, отвлекся. С такой мощью рубил воду руками, что пришел в себя лишь тогда, когда оставил финишный ориентир далеко за спиной. Назад шел по берегу и постоянно думал о Кире, о ее фигуре, груди. 
Зря вспомнил. Полотенца с собой не было, пришлось опять зайти в море. 
Интересно, сколько это мучение продлится? 

Уставший, я уснул за столом на середине разговора с отцом. Так и не понял, он собирается уезжать двадцать второго июня или второго июля, когда закончится отпуск? Я оставался в поселке с теткой на все лето.
- Ингмар, ты не заболел? - отец потрепал по плечу.
- Устал, - не разлепляя глаз, сказал я и перебрался со стула на диван, спугнув теткину кошку. Накрыл голову подушкой и задохнулся, от того, что ясно увидел перед глазами Киру в купальнике.
- Чего он стонет? - послышался голос тетки. Она столько лет живет здесь, а акцент так и остался.
- Перекупался. Мышцы болят с непривычки, наверное, - звякнул чайной ложкой отец.
К дивану подошел Дик, сунул холодный нос ко мне в ладонь. Я потер влажный пятак большим пальцем, потом почесал между ушами. И отключился.

Проснулся, когда уже стемнело. Со стороны моря было слышно, как аккордеонист тренирует пальцы, выдавливая из инструмента обрывки мелодий. Сегодня танцы, и Кира там будет! Не может не прийти, раньше всегда приходила! 
Я кинулся к умывальнику, но в нем не оказалось воды. Вспомнил про корыто, куда тетка собирает дождевую воду, с наслаждением сунул в него голову. Держал до тех пор, пока не заболели легкие. Помогло. Спокойно оделся. Выбрал белую рубашку, подарок мамы. Пятерней расчесал волосы, крикнул своим, что вернусь поздно, и побежал к нашему дереву.

Потом увидел ее. Они шли с Галкой, держась за руки. Хм... Детский сад.

Что сказать, когда подойдет? Сразу пригласить или сначала с другими потанцевать? 
Нет, с ни с кем больше не хочу. Мне нужно почувствовать под руками ее тело. 
Черт, это стало наваждением!
Подлетела Галка и выдернула из раздумий, потянув к танцующим. Успел увидеть растерянный взгляд Киры. Интересно, что у нее сейчас в голове?

Что говорит Галчонок? Ничего не понимаю, не задумываясь отвечаю "да-нет", и то ли попадаю по смыслу, то ли ей не нужны ответы. Как еще получается танцевать? 
Галка прижала свою голову ко мне, рубашка сразу прилипла. Мне жарко. От того, что Галка горячая или потому, что Павел обнимает Киру? Ему жены мало? Сидел бы рядом, на бревне. 
Что со мной? Почему хочется его ударить?

Кира

Отзвучало "Утомленное солнце", и Паша повел меня к нашим, но я, освободив руку и кивнув ему, что сама дойду, стала пробиваться через толпу. Тут в меня вцепилась Галка и потащила в сторону. Я оглянулась, хотела увидеть Ингмара, но не различила его среди толпы. А подруга тянула и тянула. Откуда в пигалице столько сил? Наконец, заведя меня за щит с изображением поезда, следующего до станции Коммунизм, она запрыгала на месте от переизбытка чувств.
- Кирюха, я счастлива! Он признался, что я ему нравлюсь и обещал встретиться после танцев! И даже позволил положить голову на плечо. Кирка! Его сердце та-а-ак стучало!

Глава 3

В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль,
Снятся твои золотистые косы,
Снится весёлая звонкая даль.

"В парке Чаир распускаются розы"
Автор текста: Арский П. Композитор: Листов К.

Ингмар

Куда она подевалась? Павел уже возле жены, помогает встать. У дерева почти никого нет, там только близнецы заигрывают с какой-то блондинкой. Наверное, на выходные приехала.

Заиграли вальс-бостон и народ хлынул на площадку.

Я искал Киру среди танцующих. Меня хлопали по плечу, что-то говорили, но видя мою рассеянность невнимание, отставали.

"Вот какой рассеянный с улицы Бассейной"...

А Киры нигде нет.

Появилась Галка, тоже озирается. Смотрит в мою сторону, машет рукой. Радуется чему-то.

Черт, опять идет ко мне? Прятаться, быстро! Она отказов не понимает.

Я, пригнувшись за спинами танцующих, поспешил в сторону моря. В беседке услышал голоса, звук гитары, смех. Нет, там взрослые и нет никого в светлом платье.

Я оглянулся. Меня словно кто-то окликнул. По пустынному пляжу к кромке воды брела Кира. Безвольно висящие руки, опущенная голова. Всхлипывает. Кто-то обидел?

А Кира сняла босоножки и шагнула к кромке воды. Еще пара шагов и волна собьет ее с ног. Дурочка! Забыла, как опасно ночью море?

Кира

Черная волна подошла незаметно и окатила меня по пояс, чуть не опрокинув.

Отлично! Мало того, что лицо грязное, еще и платье хоть отжимай! Как пройду по улицам поселка? Да и ба ругаться будет.

Вдруг сзади меня обхватили чьи-то руки и потащили к берегу. Крепкий захват не давал вздохнуть. Еще соленые брызги ударили в лицо.

От испуга я вскрикнула и стала вырываться, дрыгая ногами. Попыталась пнуть.

- Пусти, гад!

Следующая волна свалила, накрыла с головой и потащила по камешкам. Захлебываясь, барахтаясь, запутываясь в чужих руках, ногах, я попыталась встать, но еще одна волна предательски ударила сзади, и я оглушенной рыбкой полетела на берег.

Рядом тут же повалился парень.

- Дура, - сказал он, отплевываясь и пытаясь восстановить дыхание, - жить надоело?

Это был Ингмар. Рубашка расстегнулась, выправилась из штанов, скрутилась за спиной и держалась только на рукавах. Да, красавец...

Посмотрела на себя. Мокрое платье задралось, обнажив ноги до трусов. Я постаралась натянуть ткань, но она плохо расправлялась.

Я застонала от бессилия.

- Я только умыться хотела, - лепетала, пытаясь найти конец подола.

Инга хмыкнул:

- Здорово получилось.

Он, чертыхаясь, медленно поднялся и протянул руку.

Когда он придирчиво осматривал меня, вертя туда-сюда, я согнулась в три погибели, стараясь стать как можно меньше. Платье было испорчено, своими попытками прикрыться я окончательно разорвала его и теперь ощущала себя голой.

От стыда готова была расплакаться, но тут почувствовала - на плечи мне набросили что-то мокрое.

Это Ингмар снял рубашку и старательно расправлял, чтобы могла просунуть руки.

- Пойдем в обход, - сказал он, наклонившись за моими босоножками. Помог надеть и застегнул. Вздохнув, взял меня за руку и повел в другую сторону от танцплощадки. В темноту, подальше от людей.

- Куда мы идем? - хоть и было мне стыдно, в груди все сладко обмирало. Он и я. Идем, держась за руки. Хоть бы никогда эта дорога не кончилась...

- Мы зайдем в поселок с другой стороны, там ближе к твоему дому и меньше людей.

- Через старую мельницу?

- Да. Почему ты плакала? Тебя кто-то обидел?

- Нет. Песок в глаза попал, - почти не соврала я.

Мельница чернела на фоне звездного неба, ее руки-крылья покачивались от порывов ветра, который, благодаря рельефу местности, здесь дул постоянно. Шелестела вода в реке, тянуло сыростью.

- А ты слышал сказку про мельника? - чтобы убить напряженное молчание, произнесла я. Мой голос дрожал. То ли от холода, то ли от близости Инги.

- Это который ведьмаком был?

- Угу. Мне бабушка в детстве рассказывала. Не хотела, чтобы я на мельницу ходила. Я верила.

Ингмар покачал головой.

- Глупости. Твоя бабушка не хотела, чтобы ты в речке купалась. Здесь омуты могут закрутить. Враз на дно уйдешь. Меня однажды чуть не унесло, еле выплыл. Спасибо близнецам, помогли.

Опять помолчали. Через некоторое время Ингмар произнес:

- Ладно, рассказываю свою сказку. Я давно слышал, уже позабыл.

- Сто лет назад жил был ведьмак, который дружил с чертом, - с готовностью начала я. - И помогали они друг другу в делах черных, на крови и душах людских замешанных. Для этого заманивали грибников-ягодников в глухой лес пением чудесным. А как приближались те к месту, откуда голос красивый слышался, раздавался гром и появлялся ведьмак, который накрывал бедняг густым туманом. Больше их никто не видел, ни живыми, ни мертвыми. Только один маленький мальчик смог убежать, потому как глухим был и чарам не поддавался. Дома рассказал он о колдовстве, творимом в лесу. Вся деревня, вооружившись вилами и косами, пошла ведьмака изводить. Шли они, шли и вышли на большую поляну. Глядь, а им навстречу шар-молния летит. Все замерли, даже дышать боялись, но один мужик не выдержал, ткнул ее вилами. Вспыхнул шар ярким пламенем, громыхнул громом страшным и накрыл людей туманом. А когда ветер туман развеял, на поляне никого не оказалось, только деревья, огнем опаленные. Рассказали эту историю мальчик глухой да его мама царю. Они одни в живых остались, потому как отстали от разгневанных жителей. Послал царь войско свое. Весь лес пожгли, а ведьмака так и не нашли. Шли годы, мальчик вырос, стал купцом зажиточным. И повез он как-то свой урожай на мельницу, а там новый мельник. Зерно мелется, а мельник вокруг купца ходит, да недобро так на него поглядывает. А купец вгляделся, да обомлел! Это же ведьмак пропавший! Захотел он из мельницы выскочить, а тут гром страшный бабахнул, все ворота-двери ветром захлопнуло, да густой туман на мельницу опустился. Сбежался народ посмотреть, что так громыхнуло, но в мельницу попасть, как ни бились, не смогли не смогли. А как туман развеялся, ворота сами открылись. Вошли мужики, кто посмелее, а внутри никого нет. Жернова работают, мука сыплется и ни души! Только хохот далекий эхом разносится! Испугались крестьяне, заколотили мельницу крест на крест и стороной ее обходить стали. А кто близко подходил, слышался им хохот ужасный, да пение жалобное. Никак ведьмак с чертом развлекаются! Не зря в народе говорят, что мельники завсегда с чертом дружат.

Глава 4

Сплетник, в отличие от свидетеля, знает все подробности.
Александр Кумор

Ингмар

Я шел домой и думал о Кире. Красивая, доверчивая. Обнял и сразу почувствовал, что так и должно быть. Хочу защищать, заботиться, любить. Быть рядом.

- Откуда ты такой? - Галка подозрительно осмотрела меня. - Я тебя искала. Танцы уже кончились, ждала в беседке, а ты не пришел. Обещал и обманул.

- Я не мог.

Как ответить, если не помнишь о свидании? Откуда она это взяла?

- А сейчас можешь? Пойдем, там наши собрались. Коля гитару у отца взял, знаешь, как душевно поет!

- Сейчас не получится.

- Переодеться надо? Я подожду. А потом ты расскажешь, что случилось, да?

- Прости, не сегодня. Устал. А ты иди.

Галка поджала губы.

Я не стал ждать упреков, махнув на прощание рукой, поспешил домой. Не буду думать о ней, пусть обиделась, мне сейчас не до друзей.

Навстречу шли люди. Кто пел, кто продолжал танцевать. Мальчишки тащили аккордеон, уставший музыкант плелся рядом. Было видно, он уже выпил. Его жена, вцепившись в руку хваткой конвоира, отчитывала провинившегося, не стесняясь окружающих.

Меня встретил Дик, кинулся с веселым визгом, стал прыгать, прихватывая зубами ладонь. Это он так просил ласки. Бедный пес, сегодня не ходил с ним на прогулку, а ему нужно бегать, чтобы быть в форме. Овчарки должны быть поджарыми.

- С ним отец погулял, - тетка сидела в кресле-качалке и гладила кота, который пригрелся у нее на коленях. Рыжий лениво поднял голову, но не увидев ничего интересного, опять вложил ее в руки хозяйки.

- Откуда ты такой? - повторила она галкин вопрос.

- В море упал.

- И как водичка?

- Соленая.

- Есть будешь?

- Нет, я спать.

- Искупайся сначала. Отец воды натаскал.

Мне стало стыдно. Сегодня целый день был занят переживаниями и забыл о своих обязанностях. Здорово Кира вышибла меня из седла!

Кира

- Кира, как это понимать? Почему в окно? Что на тебе надето? - ба подошла, когда я поднималась после неудачного падения. Слетело полотенце, открыв пук спутавшихся волос. Она взялась за край дождевика и тот распахнулся. У двери обе соседки охнули.

Я посмотрела на себя. Голое тело, грязные трусы, кровоподтеки на ногах от камней, по которым меня валяла волна.

Ужас. Что они подумают?

- Ба, я все объясню!

Бабушка обернулась к товаркам, те стояли, переглядываясь и прикрывая рот руками в деланном ужасе.

- Ничего такого! Я была с Ингой...

Договорить мне не дали, старухи закудахтали и попятились. Потом, наскоро распрощавшись с бабулей, вышли на улицу.

Я стояла ни жива, ни мертва. Что сейчас будет?

Ба расстроилась. Соседки всем кости моют, а тут лакомый кусочек поднесли. Еще забралась в дом через окно, дура! Хотела как лучше.

Ба долго не возвращалась. Я пошла ее искать. Она была в своей комнате, где сильно пахло валерьянкой.

Я испугалась за бабулю, затараторила, стараясь быстро выложить свои приключения: от нечаянного купания в море до переодевания на мельнице.

Тут заметила тень - возле открытого окна кто-то был, но когда высунулась, увидела только качнувшиеся ветки жасмина. Ба устало села на кровать, я опустилась возле нее и крепко обняла.

Тревожно. Знала, что не совершила ничего предосудительного, но было очень неприятно. И зачем при старухах упомянула Ингмара?

- Ба, что теперь будет? Может пойти и сказать всем, что, честное комсомольское, ничего плохого не произошло?

Ингмар

Утром разбудили возбужденные голоса. Отец был зол, тетка уговаривала сначала разобраться.

Что случилось? Сон как рукой сняло.

Только успел только подняться и надеть бриджи, как дверь в комнату распахнулась, и у порога появился отец. Руки были сжаты в кулаки. За спиной стояла тетка и держала его за плечи. Как будто могла остановить!

- Где. Ты. Был. Вчера.

Ого! Отец в крайней степени ярости.

- На танцах.

- Не придуривайся, ты прекрасно понял, о чем я! После танцев. Я видел твою одежду.

- Помог Кире, ее сбила волна. Я вытащил.

- А потом?

- Домой пошли.

- Не ври! Ее разорванное платье нашли на мельнице! Почему она пришла домой голая и вся в синяках?

От нелепости всей ситуации у меня пропал голос. Вовремя. Сейчас лучше промолчать. Что бы сейчас не произнес, испорчу положение еще больше. Надо чтобы отец успокоился и смог трезво рассуждать.

Глава 5

Парень кудрявый,
Статный и бравый,
Что же ты покинул нас?
Следом мы ходим,
Взоров не сводим
С карих и лукавых глаз!
Ну, постой, погоди,
Молодой паренёк.
Ведь в тебе мы не чаем души!
Ты с одною из нас
Погуляй хоть денёк.
Разве мы не хороши?!

Парень кудрявый (1938 г.)
Музыка: Г. Носов Слова: А. Чуркин

Кира

Я проснулась утром от неясного шума на улице. Будто гудел рой растревоженных пчел. Белая занавеска поднималась и опадала от легкого дуновения ветра, от чего косые солнечные лучи освещали комнату, как стоявший в соседней бухте маяк: свет то слепил глаза, то прятался.

Зашла бабуля и нервно закрыла рамы на шпингалет, потом тщательно расправила занавески, будто боялась солнца.

Поймав мой вопросительный взгляд, она буркнула:

- Так надо. Не подходи к окнам.

И без объяснений покинула комнату.

Стало любопытно: да что же такого происходит на улице?

Я почему-то на цыпочках подошла к окну и, словно шпионка какая, чуть отодвинула край белого ситца.

Забор облепили люди. Их лица были неприветливы. Но это же соседи, которых я знала с детства!

Встретившись взглядом с одним из мальчишек, который тут же принялся показывать на меня пальцем, я резко отпрянула. Как будто могла схлопотать пулю в лоб.

Ноги не держали, уселась на пол.

Не понимаю, что этим людям нужно? Какая причина заставила их собраться у нашего штакетника?

Было слышно, как закрываются остальные окна. Бабуля собралась держать круговую оборону?

Скрипнули половицы, ба стояла за дверью, но почему-то не заходила. Не вытерпев напряженного ожидания, я позвала ее.

Голос почему-то отказал, стал высоким, и получилось особенно жалобно:

- Ба-а-а, ба-а-а...

Она резко распахнула дверь, но замерла, не увидев меня на кровати. Когда я поднялась, бабушка порывисто обняла меня, стала похлопывать по спине, утешая:

- Все будет хорошо, деточка. Пройдет время, и они успокоятся.

- Ба, да что же случилось? Почему они здесь?

- Посмотреть пришли.

- На меня?

- Нет, на нашу дверь.

- Зачем?!

- Ее кто-то ночью испачкал. Отмыть не получается.

- Как испачкал? Зачем?

- Дегтем.

Я ждала объяснений, но она молчала.

Освободившись из объятий, я посмотрела ей в лицо. В светлых, выгоревших от времени глазах, стояли слезы. Ба вытерла их кончиком платка, вздохнула:

- Давай сядем.

Обхватила мои ладони и всхлипнув, заговорила:

- Я расскажу одну историю, и ты сразу все поймешь. Это давно случилось, еще до твоего рождения. Помню, месяц май был, Тамара школу заканчивала. В нашем поселке появился молодой человек. Всем он был хорош: статный, красивый, обеспеченный - приехал на блестящей машине. Местные ребята такую впервые увидели, облепили всю. А он искал, где можно остановиться на неделю. Иван указал на мой дом - только недавно побелила, нарядно выглядел в цветущем жасмине. А почему не пустить постояльца? Мы с мамкой твоей вдвоем жили, комната свободная есть, да и подспорье денежное не помешало бы.

Бабуля замялась.

- В общем, не уследила я. Любовь у Владимира с Томой приключилась. И я об этом узнала не сразу, а вот через такую, вымазанную дегтем, дверь. Доказательства любви вскоре стали видны всем. Поползли слухи, что Владимир пошалил и бросил, мол у него в Москве другая есть, покрасивее будет, и та краля вот-вот приедет и все лохмы дочке моей выдерет. И пятно на двери обновлялось каждую ночь. Что с дочкой тогда происходило, страшно вспомнить! Из дома выйти боялась, чтобы не встретить осуждение. Могли плюнуть, словом недобрым обозвать или взглядом нехорошим ожечь.

Ба, вспоминая былое, опять стала вытирать слезы.

Что за кулемы мы с ней такие? Чуть что - реветь.

Но из ее рассказа поняла, почему мама не любила сюда приезжать! Только оставит меня и тут же назад! И не догадывалась я, что у родителей все так непросто начиналось.

- А дальше, ба, дальше! Мама мне ничего о тех днях не рассказывала!

- Ей неприятно, да и мала ты еще, чтобы такое узнать... В общем, затворницей мама стала. Но в один прекрасный день на исходе сентября у дома опять остановилась машина. Из нее вышли статный мужчина с дамой и направились прямиком к крыльцу. Соседей набежало не меньше, чем сейчас. Всем стало любопытно, что происходит. Мы пекли как раз. Обе в муке, мама живот фартуком прикрыла, чтоб по столу не елозил, не пачкался. Вот в таком виде и вышли к нежданным гостям.

- Ба, это же мои московские бабушка с дедушкой были!

- Да, Киреныш, они. Пока все на эту пару пялились, из машины показался твой папа, открыл багажник и вытащил букет из ста белых роз.