Встретимся в Загсе?

Глава первая

Со стороны это наверняка выглядело как гонка мародеров по главной торговой улице города, на пару часов отданного на разграбление. Солнце заглядывало в окно и хохотало, призывая в свидетели легкие облака. Мы с бывшим мужем суматошно метались по квартире. Хватали вещи, сортировали вещи, отбрасывали вещи, совали вещи в черные мешки для мусора.

Вещей было много, накопились за десять лет. Ровно столько мы были женаты с Максимом. Не случилось Полина и Максим любовь навеки. Пять лет мы были безумно счастливы и практически не расставались, еще три года – счастливы периодами, последние два – редко счастливы. Последний месяц – очень несчастливы. Пора было признать очевидное, мы скатились к разводу.

С недавнего времени мы жили отдельно, каждый на своей территории, и договорились приехать вместе в нашу, почти бывшую, квартиру, чтобы разобрать имущество. Решили без обид разделить книги и фото, сувениры и посуду, мебель и технику. Пожалуй, самое сложное было именно это – расставаться не с вещами, а расставаться вещами, определяя, кому и что дороже и нужнее.

Мне досталось большинство книг, посуда, за исключением немецких ножей и великолепного, купленного в Италии в наш медовый месяц, набора изящных бокалов для красного и белого вина. Максиму – диски Высоцкого и Галича, обстановка кабинета, за исключением компьютера и домашнего кинотеатра. Когда-то я была отчаянно против этого кинотеатра, но насмешливая судьба мне его и подсунула во владение.

Вопрос, почему люди расстаются, такой же глупый как вопрос, почему люди не летают как птицы. Потому что не летают. Точка. Потому что расстаются. Восклицательный знак. Мы, правда, рассчитывали все преодолеть, любые трудности, у нас же любовь, и многое мы преодолели. Нам было в радость и работать, и отдыхать вместе. Но это не спасло нас от развода. Я зажмурилась, не давая слезинкам выкатиться из глаз.

– Макс, смотри, что я нашла. Это твой предвыборный плакат. Он был приклеен к бетонному забору, а я шла по улице, увидела и влюбилась в красивого мужика с плаката. Чернявые тогда были моей слабостью.

– Ты всегда умела добиваться своего, Полли-молли. Через два года я тебе женился.

– Да. Ты мой герой. Чтобы жениться на мне, тебе пришлось развестись с своей женой, развести меня с моим мужем, купить квартиру для нас, – я взяла в руки мягкую игрушку, милый львенок, таких называют молли. Игрушку муж привез из командировки, первый его подарок мне.

– Ерунда. Вспомни лучше, что я научил тебя плавать. Парочка твоих предыдущих ухажеров не сумела это сделать.

– О, это было гениально – подарить мне ласты. А помнишь, мы убежали с важного совещания, шел плотный снег, и мы, как два снеговика, буровили сугробы, целовались на ходу и были безумно счастливы.

– Тогда я и решил на тебе жениться. И даже начал кататься на лыжах вместе с тобой. Лыжи заберу, пожалуй. И картину.

– И картину, – вторила я. – Вот твоя первая книга. Не забудь. Подаришь новым друзьям. Тут штук пять осталось. Такая умная получилась.

– Ну еще бы, в ней много и твоих мыслей. Ты меня вдохновляла, поддерживала. Все мне завидовали.

– Теперь я напишу свои книги. Заделаюсь писателем. Но всегда готова тебе помочь в делах.

– Кто теперь меня будет защищать перед моей мамой, требуя готовить то, что я люблю. Благодаря тебе я мог иногда обедать в родительском доме. Ты замечательно умеешь договариваться.

– А ты, а ты, – я набрала побольше воздуха в легкие, не так уж весело было вспоминать прошлое, мы просто кривлялись. – Ты купил мне машину. Восьмерку. Странного, зелено-серо-голубого цвета. И даже разрешал мне отвезти-привезти тебя, хоть и сидел с закрытыми глазами.

– Это было настоящее испытание. Для воина. Седины точно прибавилось.

– Тебе очень идет седина. Ты вообще видный мужчина. Всегда помни об этом.

– Ты тоже очень красивая и талантливая. Обещаю, что буду смотреть все фильмы, снятые по твоим сценариям.

– А я буду носить все украшения, которые ты мне подарил.

Нам надоело пикироваться и нахваливать друг друга. Мы одновременно рухнули на диван. В одном Максим был не прав. Завидовали мне, а не ему. Мы были контрастной парой. Он высокий, породистый еврей, известный в области политик, а я хрупкая блондиночка, специалист в pr-отделе. У нас был служебный роман. Обычное дело. Но мы поженились и вызвали шквал осуждения.

За десять лет возмущенные и презрительные женские взгляды из серии "да что он в ней нашел" упаковали меня в непробиваемый скафандр. Всем хотелось моего мужа. Для разговоров, сделок, кому-то и для постели. Но не это стало причиной расставания. Не это. Будто отвечая на мои мысли, муж сказал, качая головой.

– Только одно мы не решились преодолеть, только одно.

– Давай не будем об этом. Ты иди. Я завтра сама тут все разберу.

– Что я хотел, что мне нравится, я возьму сейчас. Остальное твое. Встретимся в ЗАГСе?

– Да, через две недели.

– Пошел. Удачи, Полли-молли.

– Пока, Макс.

Оставшись одна, я медленно прошлась по квартире, такой пронзительно родной и в тоже время полной горестных воспоминаний. Вот тут на ковре в гостиной я чуть не умерла от внематочной беременности. Спасла меня кошка. Когда я упала в обморок и не было сил позвать на помощь, кошка стала ходить вокруг моей головы и орать так дико, что проснулся муж.

Довольно быстро я оказалась на операционном столе, что, собственно, и сохранило мне жизнь. После этого случая я сдалась. Я не хотела больше наивных надежд и душевной боли. Не хотела очередей в женских консультациях, вопросов с подковыркой, операций, лечения, эко. Не хотела безнадеги. Муж согласился.

Максу было жаль меня, он шел мне навстречу в моих попытках забеременеть и родить, но у него-то были два сына в первом браке. Хорошие ребята, мы дружили. Вот еще одна монетка в копилочку "как много мы преодолели, чтобы быть вместе". Надо ли сейчас пересчитывать? Много, но не все.

Я привыкала жить без мечты о материнстве целый год, год уныния и беспамятства. И когда привыкла, мне стал не нужен тот, кого я мечтала видеть отцом своих детей. Нет детей, нет отца. Мы охладели к тому, что нас когда-то соединило, и стали искать приятное на стороне, а не внутри семьи. Все логично.

Глава вторая

Кто не спрятался, я не виновата? Ага. С чего начинается новая жизнь? Кто бы знал. С решения ее начать, наверно. Решение есть. Первым делом я купила толстую тетрадь. Собралась записывать свои удачи и неудачи на новом пути. Вернее, я переобулась в воздухе, я буду записывать прирост комедийности в моей жизни. Веселого должно быть больше.

Что толку записывать просто факты, они не показывают изменений. А вот если сегодня пять минут смеха зафиксировано, а завтра двадцать пять, то приход комедии в мою жизнь налицо, на лице. Не сказать, что у меня получалось смешно шутить, но это же начало песни. Потом будет легче. Надо брать пример с рыбаков.

Вера в мечту, что они поймают большую рыбу, удерживает их на речке днями и ночами. Моя вера в легкую жизнь одиночки, предоставленной только своим желаниям, была стальной. В ЗАГСы я больше не ходок. Запретное слово и место. Плавала, знаю. Заканчивается всегда одинаково, в том же самом месте, слово из четырех букв.

Только физиономии обычно злые, когда прощаться в ЗАГС бегут. И белого платья ни одна еще разведенка не напялила. Развод получу и свобода. Я старательно раздувала внутренний огонь, чтобы ни малейшей вредной мыслишки не просочилось. А то начнется. Надо мужика. Где бы взять? Надо за него замуж. Будем жить долго и счастливо.

Надо детей, а то родственники задают неудобные вопросы. Надо квартиру побольше, надо дом. Бесконечный бег. Я честно жила по правилам. Искала любовь, выходила замуж, строила светлое будущее, оставалась у разбитого корыта… Не хочу больше всего этого. Себя я прокормлю. И никаких больше нахлебников на мою заботу.

Кажется, я начала повторяться. В конце концов, я не мальчик-сирота с молнией на лбу, живущий под лестницей. У меня хоромы, раз. Машина, ласты, горные лыжи, два. Деньги на беззаботное проживание, три. Горячее желание порхать легкомысленной бабочкой, четыре. Кошка Сара, поддерживающая меня во всем, пять.

Настроение пока не на высшей отметке, запаздывало за мной, но порхание я перед зеркалом изобразила. Чтобы было, что записать в заветную тетрадку. Вчера не порхала, а сегодня – пожалуйста. Я огляделась в поисках смешного и вынужденно признала, глазу не за что зацепиться. Обычная мебель. Дорогая. Но традиционная.

Требовался повод для смеха. Желательно такой, чтобы смешно было без перерыва на обед. Я повспоминала подруг. Многих приятельниц я подрастеряла за последний нервный год, но Лилька осталась при мне. Она звонила всегда в самый неподходящий момент, чтобы похохотать над какой-нибудь ерундой. Собственно, с Лильки я хотела взять пример беззаботности.

– Полька, хочешь поржать? – Лилька не подвела. Позвонила, пока я грызла ручку в бестолковых размышлениях о смешном.

– Хочу.

– Иду я по улице, а навстречу мне две тетки, – Лилька залилась хохотом.

– Очень смешно, – фыркнула я.

– Одна другой говорит, представляешь, у нее сверху отпало, и снизу отпало.

– Что отпало? – попыталась я продраться сквозь Лилькино хрюканье.

– Откуда я знаю. Просто смешно. Сверху отпало и снизу отпало. Смешно же?

– Очень.

– Еще я мамбу изучаю. Потом тебя научу.

– Это танец такой?

– Ну, лосиха. Это сайт знакомств.

– Так, стоп. Не хочу я ни с кем знакомиться.

– Вот ты чего сейчас делаешь? – с подковыркой спросила Лилька, знала меня как облупленную. – Хочешь, с ходу угадаю? Ты пишешь дневник. Все разведенные бабы пишут дневники.

– Не дневник вовсе.

– Но пишешь же?

– Пишу. Заметки.

– Вот, а на мамбе можно вести дневник. И сообщениями обмениваться.

– Мне нужен повод для смеха, а не сообщения дурацкие.

– Лучше мамбы тебе повода не найти. Давай вместе, а.

– И зачем я тебе на мамбе?

– Обсуждать будем. Всякое. По пятницам.

– Лилька, признайся честно, зачем позвонила?

– Так поржать.

– Ага, – не только Лилька меня отлично знала, я тоже ее видела насквозь. Обычно да, Лилька звонила с ерундой и хохотала во все горло над собственными, часто вовсе несмешными, шутками. Но в этот раз, я чувствовала, что-то было еще. – Говори всю правду, а то одна будешь мамбу плясать.

– Если расстроишься, не буду говорить.

– Не расстроюсь. Сама знаешь, чего я пережила. Теперь у меня поводов для расстройства быть не может.

– Точно?

– Лилька, убью.

– Я видела твоего.

– Кого моего ты видела?

– Ну, Макса, кого еще.

– Подумаешь, новость. В одном городе живем, по одним улицам ходим.

– Он был не один. Прости, – Лилька шмыгнула носом. – С девицей шел под ручку. В парке. С собачкой еще. Наверно, девицы этой собачка.

– Ты-то тут при чем. Мы разведены. Пусть ходит, с кем хочет. С собачками, девицами, один.

– С коляской. Он катил коляску. С ребенком.

– Думаешь, его ребенок? – мысль о ребенке задела. Я не смогла, а другая смогла.

– Не знаю я, на нем не написано. Его ребенок или нет. Просто… – Лилька замялась. – Вдруг ты их увидишь и опять у тебя депрессняк начнется. Подготовься морально.

– Я готова. Мне плевать, – я соврала. Мы обе с Лилькой понимали, что я занервничала.

– Я за ними пошла.

– Зачем?

– Ну, просто так. Подслушать, чего говорят.

– Ага, – я не знала, как реагировать. Вроде и собиралась каждый факт выворачивать в смешное, но не очень-то получалось. – И ты придумала, что мне нужна мамба. У него коляска, у меня мамба. Супер!

– Они его ждать будут. После ЗАГСа. Типа он разведется, они его встретят и куда-то там пойдут.

– Лилька, отстань, а.

– Не отстану. Ты тоже должна.

– Чего я должна?

– Пусть увидит тебя с мужиком. Ну, сама прикинь. Выходите вы оба, он в паре, а ты одна. Изобрази тоже счастье.

– Не собираюсь я изображать ничего. Мы по-хорошему расстались, барахло поделили. А то, что он не хочет быть один, это его право. И даже если он завел интрижку, пока я на луну выла от тоски, меня это не касается.

– Так и я об этом. Найдешь себе мужика в мамбе на вечерок и покажешь, что не касается.

Глава третья

Определенно могу? Моя уверенность, что мне нужно согласиться на Лилькины игры и кого-то там искать себе, чтобы утереть нос бывшему мужу, к утру растаяла. Я проснулась без будильника, неспешно умылась, сварила себе кофе. Столько прекрасных вещей в мире, которые прекрасны и в одиночку, зачем люди с упорством носорога портят приятные моменты неподходящей компанией.

– Все для тебя, рассветы и туманы, – Лилька позвонила и снесла мое лирическое настроение к чертям. Тонким слухом она не страдала, вопила мимо нот и, естественно, хохотала при этом.

– Сгинь, нечистая сила, – у меня слух был получше, но, в отличие от Лильки, я стеснялась петь на публике. Стыдно было сфальшивить.

– Эй, але, царевна-несмеяна. Мы идем на мастер-класс.

– Какой еще… – я еле сдержалась. – Я пока мамбу не переварила, а ты уже поскакала галопом.

– Так этот мастер-класс я на мамбе и нашла. Один мужик пригласил, он тренер.

– Лилька, отстань, а.

– Всегда ты так говоришь, а потом радуешься.

– Не ври.

– В общем, будем учиться начинать новую жизнь. Я за тобой вечером зайду.

– Иди одна.

– Не могу. Это условие.

– Какое, не расскажешь?

– Расскажу вечером.

– Цена вопроса? Этот твой тренер, сколько берет с лохушек?

– Недорого, – Лилька отключилась.

Я сделала полезные дыхательные упражнения, но утренняя безмятежность не вернулась. Да и записать в мою тетрадку я не знала что. На комедию моя жизнь как не тянула, так и не обещала потянуть. Лилька вцепилась в меня как бульдог, потому что сама болталась уже лет восемь разведенкой. Постоянно кого-то себе находила, но не срасталось, отношения быстро заканчивались.

Может, я не верила, что после всех испытаний я смогу быть не унылой затворницей, а хохотушкой как раньше? Макс ведь меня за это полюбил, за легкий характер. Не хотелось бы превратиться в вечно ворчащую мымру. Но если посмотреть на меня со стороны, то я уже в нее превратилась.

Пока я выгляжу гораздо моложе своих лет. Красивая, с роскошными русыми волосами, которые не доставляли особых хлопот, падая естественной, красивой волной на плечи и спину. Но где-то я читала, что ничья женщина никому не нужна. Скоро у меня на лбу проявится печать ненужности. Буду как Лилька преувеличенно громко веселиться и искать приключений.

Мои размышления опять ничем не закончились и вечером я как баран на веревочке потащилась на мастер-класс. Лилькина выгода стала понятной на входе в аудиторию: тех, кто приводил с собой подругу, пускали бесплатно. Погрозив Лильке кулаком, я заплатила за себя и села за парту у окна.

Мастер-класс проходил в бизнес-центре, в комнате для совещаний. Тренер смешно поклонился, очевидно, что раньше этого не делал, и устроил общее знакомство. Как ни странно, собрались не только одинокие женщины. Человек пять вполне приличных мужчин сидели за партами и серьезно смотрели на тренера.

– Странный какой-то тренер, – прошептала я в спину Лильке, устроившейся за партой впереди меня.

– Симпатичный, – запротестовала Лилька. Ну еще бы, кинулась защищать свою авантюру.

– Нормальные тренеры не ходят в джинсовых рубашках и белых брюках на семинары.

– Ты придираешься. Летом все ходят по-летнему. То есть не наряжаются в деловые костюмы.

– Начать новую жизнь легко, – с пафосом воскликнул тренер, простирая к нам руки, выглядело откровенно смешно. Будет, что записать завтра в тетрадку. – Надо лишь превратить свои недостатки в достоинства. Возьмите свой недостаток, не любой, а тот, который портит вам жизнь прямо сейчас, и начните с ним работать. Это ваше первое задание.

– Придурок, – я, непонятно почему, расстроилась. Я и без тренера знала, что начать новую жизнь легко. Я ее даже начала. Связку гранат приготовила для своих тараканов. И вот мне говорят, что надо самого жирного и наглого таракана прихлопнуть, а я едва не расплакалась. Комедия, одно слово.

– Первое задание очень легкое, – продолжал разглагольствовать тренер. – А второе еще легче. Откажитесь от того, что вас бесит. Топором отрубите. И дайте себе клятву. Можно наказание придумать за нарушение клятвы. Сейчас даю время, поработайте. Запишите, что вам пришло в голову. Через полчаса мы обсудим то, что у вас получилось. И примем взаимные обязательства.

– С какой стати мы должны ему свои недостатки предъявлять? И клятвы еще. У меня вообще нет недостатков, – забухтела я. Тренер вышел из аудитории, чтобы не мешать нам выискивать недостатки, и все загалдели.

– Ой, ли, – Лилька засмеялась и погрозила мне пальцем. – Да ты сплошной недостаток. От ушей до пяток.

– Я? – вот же нахалка. Я уставилась на Лильку, она была полной моей противоположностью, невысокого роста, темненькая, с короткой стрижкой. – И чего ты тогда с моими недостатками связалась?

– На их фоне я идеальная, – Лилька показала мне язык. – Давай со второго задания начнем, что тебя бесит?

– Меня бесит все, начиная с тренера и его дурацких заданий.

– Неоригинально.

– Плевать.

– А я вот написала. Недостаток – много смеюсь. Бесит – много смеюсь

– Ловкачка. Единой пулей убила обоих. И как ты отрубишь свою привычку смеяться? По мне так хорошая привычка. Не унывать, держать голову высоко.

– Плохая привычка, Полька! Я на свидания ходила, в мамбе полно партнеров для свиданий можно найти, даже приличные парни попадаются, и ноль личной жизни.

– Чем же плохая?

– Чем? Показывала свой неуемный позитив и меня бросали. После первого же свидания. Типа недалекая баба, все ей хаханьки.

– Ты, наверно, над своими ухажерами смеялась, дурочка, а мужики этого терпеть не могут. Они лесть любят.

– Вот! Правильно! Смешочки отсекаем. Лесть включаем, – Лилька воодушевилась, засверкала глазами. – Смотри, народ уже сдает листочки и сматывается. Пошла я сдаваться.

– Ну, шикарный мастер-класс. Два глупых совета и пошли вон.

– Сейчас я узнаю, – Лилька не поленилась, сбегала к тренеру и вернулась ко мне. – В общем, было оценочное занятие. Дальше индивидуально. Можно в течение месяца докладывать как идут дела с недостатком и прочим. Получать поддержку от тренера. Он телефон дает.

Глава четвертая

Всенепременно похвастаюсь? Вот дура. Хвастаться мне было нечем. После мастер-класса Лилька целую неделю мне не звонила и я в тишине вволю поразмышляла о своих недостатках. Красиво было заявить Матвею, что у меня нет недостатков, на деле их имелся вагон и большая тележка. Я даже их все выписать не смогла. Разревелась.

Мне было непонятно, как при таком багаже я еще умудрилась пару раз выйти замуж? Одна мне дорога – в гордое одиночество. Поскуливая и размазывая слезы по щекам, я вспомнила, что завтра надо топать в ЗАГС. И не пойти нельзя, тогда нас с Максом не разведут. И одной пойти нельзя. Макс точно притащится с новой подругой. Не со зла, просто он привык к бабскому восхищению.

В своем слезливом состоянии я согласилась с доводами Лильки, что буду выглядеть жалко на фоне счастливой парочки с коляской. Уже жалко выгляжу. Обида захватила меня, сожрала вместе с потрохами. Ни на что я не гожусь, даже на то, чтобы громко смеясь нести свой крест одинокой разведенки. Вместо комедии все время меня утаскивает в трагедию.

Ничего не стоят мои угрозы, тараканы хихикали, водили хороводы и сочувственно кивали. Весь задор куда-то улетучился. А грузовик с пряниками свернул на другую улицу. После завтрака я легла на диван и сложила руки на груди. Плевать на все. Я в глубокой печали. Не хочу врать себе и бодриться, не хочу фиксировать минутки смеха, не хочу смотреть сериалы.

Телефон надрывался, но мне было в лом бежать за ним на кухню. Кому надо, пусть перезванивают. Если Лилька вспомнила обо мне, то обойдется без моего внимания и недостатков, на фоне которых она красивее выглядит. Не хочу снова пасть жертвой ее интриг. Одной гораздо лучше. Хочу – кисель пью. Xочу – на транзисторе играю. Или на диване валяюсь.

После седьмого звонка я все-таки встала. Мог звонить Макс, чтобы напомнить мне о встрече в ЗАГСе. Еще подумает плохое, что заболела, и притащится меня проведать. Увидит всю зареванную, с красными глазами. Тогда он точно герой на белом коне, а я пуговица, оторвавшаяся от старого пиджака, которую и поднять-то лениво.

Звонили с незнакомого номера и я несколько минут соображала, кому понадобилось так стараться. Рекламные звонки обычно с разных номеров делают. Подождать очередного звонка или самой позвонить? Даже такие мелкие решения вгоняли меня в ступор. Я гипнотизировала телефон и он, к счастью, зазвонил. Спас меня от ментальной ловушки.

– Полина? Здравствуйте. Это Матвей. Помните такого? Тренер по новой жизни. Вы были на мастер-классе.

– Здравствуйте, Матвей. Не дождались моих похвастушек, решили проявить инициативу?

– Не дождался. Решил. И проявил.

Мы замолчали. Мне сказать было нечего, а Матвей, наверно, рассчитывал на мое радостное красноречие. Когда пауза стала нестерпимой, Матвей сдался. И я сдалась. Мы заговорили одновременно. И замолчали разом, уступая другому. Опять заговорили. И опять замолчали. Идиотизм какой-то.

– Я вас слушаю, – наконец, Матвею удалось взять в руки нашу беседу. – Как дела, Полина?

– Как сажа бела, – не стала я врать. На вранье силы нужны, а у меня они кончились.

– Я мог бы помочь. Скажите чем.

– Скажу. Если вы скажете, чего вы от меня хотите на самом деле. Очень, знаете ли, подозрительно себя ведете.

– Подозрительно? Вы были на моем мастер-классе, мы договорились быть на связи, я позвонил. В чем, по-вашему, меня можно обвинить?

– Втираетесь в доверие. Вы ведь с мамбы? Там полно таких ловкачей, пикаперов, альфонсов. И тренеров.

– Постойте, Полина. Вы не правы категорически. Я не ловкач и не пикапер.

– Чем докажете?

– Поклясться могу, – Матвей явно опешил от моего наезда. Не послал подальше, а терпеливо аргументировал.

– Много ли ваши клятвы стоят? – фыркнула я.

– Достаточно, чтобы первые встречные не обвиняли меня в корысти. И вы ведь тоже на мамбе зарегистрированы. Охотница за папиками?

– Что? Нет, я там случайно. Подруга попросила, – залепетала я. Вот стыдоба-то. Что обо мне, оказывается, люди думают. Мошенница, ищет лохов. – Ну, за компанию.

– Понятно.

Мы опять замолчали. Мне стало неудобно за свою грубость. Можно ведь было просто отказаться от помощи и не вопить как на пожаре. Нервы ни к черту. Железо, что ли попить? Или рыбий жир? Чтобы не кидаться на людей. Я придумывала извинительные слова, как вдруг Матвей начал извиняться первым.

– Я зря позвонил. Извините, Полина. Вы ведь написали, что у вас нет недостатков. И клятву вашу очень легко исполнить. Моя помощь вам не требуется. Я верну вам деньги за тренинг. До свидания.

– Подождите, – мне стало жаль, что так коряво сложился разговор. – Матвей, я не хотела вас огорчить. И обвинять, тем более. Это вы меня извините. Мне нужна ваша помощь, но другого рода. Если вы откажетесь, я пойму. Это необычная просьба. Пообещайте, что не будете кричать про папиков.

– Я разве кричал?

– Скажем так, повысили голос.

– Извините. Не заметил. Говорите свою просьбу.

– Просьбу… – я замялась. Совершенно незнакомый мужик, а я практически с интимным предложением.

– Не телефонный разговор? – предположил Матвей.

– Ну, да. Или нет. Не знаю.

– Можем встретиться в кафе. Приезжайте в бизнес-центр. Где мастер-класс был. Я там скоро буду. Там есть приличная кофейня. И ресторан.

– Неудобно ваше время занимать.

– Удобно. Вы ведь заплатили за мастер-класс. За двоих.

– Да что я там заплатила, – я мямлила, а сама лихорадочно соображала, что мне надеть и как замаскировать заплаканные глаза. Черные очки?

– Когда подъедете, наберите меня. Не прощаюсь, – Матвей отключился.

Сомнения тотчас на меня набросились. Зачем нам встречаться? Надо перезвонить и отказаться. И спросить по телефону, что хотела. Получить отрицательный ответ и успокоиться, что сделала все, что могла. Зачем терять время и тащиться за отказом куда-то? Этот Матвей чересчур участливый тренер. Он со всеми так? Я бывала на разных тренингах, сопровождения никто бесплатно не предлагал.

Глава пятая

Я готова? Враки. Мысли вернуться домой и предоставить ситуации самой о себе позаботиться, мелькали в голове всю дорогу. И вероятность, что я не решусь на последний шаг была довольно высока. В конце концов, можно просто выпить кофе, который я не очень любила, и промолчать о том, что мне надо на самом деле.

– Можно посидеть с кофе у меня в кабинете, – Матвей, кажется, нервничал больше меня.

– А как же приличная кофейня?

– Это моя кофейня. Мы все равно будем пить кофе, приготовленный там.

– Вот как? Вы вовсе не тренер, да?

– Почему не тренер? В наше время тренером может быть любой.

– Формально, да. Только я кучу тренингов прошла, разных. И психологических, и профессиональных, по продажам и персоналу, уж тренеров повидала. Вы не из их числа.

– Мои друзья уверяли меня, что я прекрасно провел семинар.

– Это те мужики, что сидели на мастер-классе с каменными лицами?

– Я запретил им смеяться.

– А зачем вам это было нужно? Этот мастер-класс?

– Для душевного равновесия.

Матвей провел меня через уютный зальчик кофейни с десятком круглых столиков. Приятно пахло сладостями и хорошим кофе. Бариста помахал мне рукой как старой знакомой. И я помахала ему в ответ. В принципе, ничего страшного не происходило. Почему я так волновалась? Испугалась, что мои мечты об одиноком счастье не сбудутся?

Кабинет у Матвея был небольшим и тоже уютным. Я рассматривала фигурки обезьянок в стеклянной витрине, письменный стол и забавные постеры на стенах. Пыталась углядеть названия книг в шкафу. Бариста принес кофе и белую розу в высоком стакане. Мы сели в удобные кресла и Матвей вопросительно приподнял бровь.

– У вас очень мило, – начала я с комплиментов. Некрасиво сразу набрасываться с просьбами. – Все есть для душевного равновесия, но вы придумали мастер-класс.

– Придумал, – Матвей провел пятерней по голове, зачесывая волосы назад. С его обликом этот жест не вязался абсолютно. Прическа и щетина у Матвея были ухоженными. Как сейчас из барбершопа. Значит, волновался. – Если вы посещали много тренингов, то вам не надо объяснять, что помогая людям, которым хуже, чем тебе, помогаешь и себе заодно.

– Знаю такую гипотезу.

– Не верите в нее?

– Не особо. То есть не то, чтобы не верю. Я о том, что помогать надо уметь. Иначе вместо одного несчастного будет два. Помочь можно только тому, кто сам себе готов помочь.

– Поэтому я выбрал вас. Вы мне показались цельным и устремленным человеком.

– Меня? А других? Другим вы не звонили?

– Нет. Моим парням это не надо. А женщины, скорей всего, неправильно поймут.

– Да уж, – я засмеялась. Именно неправильно я и поняла Матвея. – Ну что, свою часть нашей сделки вы закрыли. Теперь моя очередь.

– Я внимательно слушаю.

– Завтра я иду в ЗАГС. Не удивляйтесь. Это не нарушение клятвы, наоборот, это точка, после которой клятва заработает в полную мощь.

– Я желаю вам успеха, если, конечно, уместно такое желать.

– Уместно. Желайте. Только этого мало.

– Все, что в моих силах, – заверил Матвей.

– Встретимся в ЗАГСе?

– Что?

– Не пугайтесь, Матвей. Я коряво выражаюсь. Могли бы вы просто прийти к ЗАГСу? Ненадолго.

– Нужна поддержка?

– Нужна. Подозреваю, что бывший муж будет не один. Только не подумайте, что он меня бросил и я сожалею о разводе. Вовсе нет. Просто хочу уравнять наши статусы. Понимаете?

– Понимаю.

– Такая просьба. Если это против ваших правил и внутренних ограничений, то откажитесь. Я нормально восприму.

– Завтра мне нужно проводить в аэропорт друзей. А потом я приду.

– Правда? – у меня с души свалился огромный камень.

– Правда.

– Спасибо, Матвей, – я встала, даже поклонилась. На сердце стало удивительно приятно. Хорошо, что я преодолела свои предубеждения и комплексы. То, что меня выслушали без ерничанья и умничанья, поняли и согласились помочь, для меня значило очень много. Пора и честь знать, не злоупотреблять хорошим отношением. – Я пойду. Не надо, не беспокойтесь, я вызову такси. Вы же на работе.

– До завтра, – Матвей тоже поклонился и мы рассмеялись. – Встретимся в ЗАГСе.

– Встретимся.

– Все-таки гипотеза подтвердилась.

– А я думаю, что требуется побольше доказательств.

– Будем искать доказательства, – с готовностью закивал Матвей.

– Не бойся гостя сидячего, бойся гостя стоячего, – я шагнула к двери. – Почему все разговоры вспыхивают с новой силой, когда люди уже попрощались?

– Надо уметь прощаться?

– Уходя, уходи!

– Вы просто кладезь поучительных фразочек, Полина. Ведете соцсети?

– Не веду. Но фразочки да, моя слабость. У меня на полке стоят несколько словарей афоризмов.

– Тогда в мамбе вам цены не будет. Выкладывайте по утрам что-нибудь на злобу дня.

– А вы-то как оказались на сайте?

– Мне помогли. Как и вам. Нашлись ручки, зарегистрировали меня.

Мы стояли с Матвеем у дверей и улыбались как два придурка. Наверно, оба насочиняли себе страшилок по поводу встречи, а когда страшилки не сбылись, то расслабились и, уже без опаски попасть в невыгодное положение, болтали обо всем. Я даже забыла про Лильку и ее умение звонить невовремя. Пришлось экстренно сбежать от Матвея.

– Ты где? Поржать хочешь? – Лилька себе не изменяла.

– Нет. Ты вообще-то клятву дала, что ржать будешь меньше.

– Я соблюдаю. Это просто речевые привычки.

– Ладно, давай, выкатывай. Над чем ржем? Слева отпало и справа отпало? Или новый мастер-класс? – я передумала вызывать такси. Прогуляюсь еще, это полезно. – В этот раз платишь ты.

– Что-то ты подозрительно добрая. Влюбилась?

– С каких щей? Я однолюбка, между прочим.

– Ты? Ну, врать. Одного всю жизнь любить? У тебя уже не получилось. Кто замуж без конца выскакивает? Ты же из ЗАГСа не вылазишь.

– Это в прошлом. Я вылезла. Хватить меня критиковать. И ты неправильно понимаешь смысл однолюбства.

Глава шестая

Очень плохая затея? Я не поленилась, полезла проверять свой профиль на мамбе. Немного успокоилась, все-таки определенные строгости были, подробная анкета. Сомневаюсь, что Лилька стала бы за меня платить деньги. Ее мотивы меня смущали все больше. Дружескую поддержку я приветствую, но осадочек остался от вторжения в личное.

Муж прислал сообщение. Встретимся в ЗАГСе. Напомнил. Едва удержалась от ответа, что в последний раз. Мы решили сохранить дружеское общение, глупо выговаривать бывшему. Все любят шутить, что три дня скакала за мужиком и объясняла, как сильно безразличен. Не хотела я быть героиней этого анекдота. Скакать и наряжаться не хотела.

К счастью, процедура развода была необременительная. А очередь небольшая. Мы с Максом молчали, все слова уже сказаны. И хорошие, и плохие. Претензии и обвинения ничего не изменят, я старалась поддерживать пофигистский настрой. Хотя некоторая оглушенность имелась. Словно не со мной это все происходило.

Незнакомая женщина по имени Полина приветливо улыбается, кивает, расписывается в журналах, получает свидетельство. Я бы предложила посидеть в кафе, отметить, но вовремя вспомнила, что мужа ждут, и меня, вполне возможно, тоже ждут. У Матвея были дела, он сразу предупредил, что аэропорт явление непредсказуемое.

На крыльце мы с Максом одновременно выдохнули, повернули головы друг к другу и кивнули. Краем глаза я заметила в сквере через дорогу коляску и женщину, поднявшую руку. Ждала, когда муж взглянет на нее, чтобы помахать. Не обманула Лилька. Муж вышагнул из нашей реальности в другую, более удачную, судя по всему.

– Полинааа! – раздался детский крик, ко мне со всех ног бежала девчушка, наверно, лет семи, в ярком платьице, с огромными бантами на голове. – Мы тут!

– Ап! – я неожиданно для себя присела, раскинула руки и поймала девчушку. Как я мечтала о такой дочке. Не судьба была. Привычно проглотила комок в горле.

– Кто это? – удивленно поинтересовался муж.

– Я Васена. А ты кто? – мгновенно откликнулась девчушка, выглядывая из-за моего плеча. – А, бывший. Ну, пока.

– Привет, Васена, – я невольно рассмеялась, очень смешно вышло. Маленькая, а такая деловая. Спрашивала и сама себе отвечала.

– Идем? Нас Матвей ждет. Мороженое покупает. Будем праздновать, – затараторила Васена. – Скорей давай.

– Мороженое не любит, когда ждут, – поддакнула я, с радостью хватаясь за маленькую ладошку.

– Полли-молли! – возмущенно выкрикнул в спину муж. – Я думал, мы посидим в кафе. Вместе.

– Вместе с коляской? – съехидничала я, мотнув головой в сторону сквера. Женщина так и стояла с поднятой рукой.

– Это, – муж замялся – Не то, что ты подумала.

– Я ничего и не подумала. У меня свои дела. Пока, Макс.

– У нас свои дела, – поправила меня Васена и повела за руку в сторону кафе-мороженого.

– Полина, – муж пошел за нами. – Подожди. Давай тогда завтра встретимся. Я зайду.

– Не надо, Макс. Мы больше не муж и жена. Теперь и официально. Обойдемся без лишних слов.

– Обойдемся без лишних слов, – важно повторила маленькая егоза. – Мы очень заняты. Мороженое не любит, когда ждут.

Мы с Васеной одновременно засмеялись, я от умиления, а Васена просто так, от живости характера. Я уже и забыла, когда ощущала такую легкость, размахивала руками и подпрыгивала на ходу. Какой молодец Матвей, что прислал за мной очаровательную Васену. Наверно, дочка. Вышло гораздо лучше, чем он сам бы заявился.

– Уппс, – в кафе Матвея не оказалось и Васена потешно пожала плечами, раскинув в стороны руки. Хитрая физиономия девчушки вызвала подозрения.

– Постой, а Матвей тебе кто? Он точно нас тут должен ждать?

– Мне, пожалуйста, шоколадно-ванильный шарик, лимонный шарик и с крошками шарик, – Васена тыкала пальчиком в красивые картинки в меню. – А ты какие любишь?

– Я? – вот новость, я не помнила, какое я люблю мороженое. – Мне можно любое.

– Так нельзя. Надо выбрать лучшее из хорошего. А если нет хорошего, то можно выбрать то, что менее противно из плохого.

– Кто тебя этому научил, Васена?

– Необязательно знать, чей совет, чтобы ему следовать, – Васена смотрела на меня не по-детски серьезно.

– Дай я угадаю с одного раза, что это тебя Матвей научил, – фыркнула я.

– Я сама запомнила. Он не мне говорил.

– Хорошая память это хорошо, – выдала я никому ненужную бессмыслицу. – И где наш Матвей?

– Наш Матвей скоро будет. Зачем ему торопиться, ты еще мороженое не выбрала.

– Точно, не выбрала.

– Смотри, – Васена положила ладошки на две картинки. – Какое меньше нравится?

– Малиновое. Вычеркиваем?

– Да. А теперь? – Васена передвинула ладошки.

– Фисташковое.

– А теперь?

– Брюле. Стой, я поняла, какое хочу, – я засмеялась. – Ты готовый коуч.

– Какое? – не позволила мне сбиться с пути Васена.

– Мне черничное и пломбир!

– Всего два?

– Васена, пожалей. Мне же потом придется на диету садиться, худеть.

– Мужики не собаки, – выдала Васена.

– Стоп! Мужиков обсуждать не будем.

– Этому меня Матвей не учил.

– А кто?

– Тетя Маша, соседка. Я переходящий ребенок.

– Какой ребенок? Первый раз слышу.

– Меня некуда девать. Я хожу по квартирам.

– Почему некуда? А родители? Матвей?

– Скоро в школу, но сейчас каникулы. Дедушка работает сторожем, он не каждый день дома. Бабушка тоже работает. В библиотеке. Она брала меня с собой, но директор запретила. Хотя я не баловалась.

– Верю. Что дальше?

– Ничего особенного. Каждый день новая квартира. Мы живем в старом доме, там одни пенсионеры. Тетя Нонна со мной читает сказки и по программе. С тетей Машей мы за жизнь разговариваем. Матвей может только по выходным. Мы играем в железную дорогу. Еще есть гнездо Кукушкиных. Там пятеро детей, а где пятеро, там и шестеро. Нет разницы.

– Понятно, – я не решилась еще раз задать вопрос про родителей. Если бы с ними было все в порядке, Васена бы доложила о них первым делом. – Вон наше мороженое несут, а мы с тобой руки не помыли.