Вторая жена Карима. Навязанная (не) любимая

Глава 1

Лейла

- Лейла, - тётка поправляет фату. - Не опозорь отца. Выйдешь спокойно, как положено.

Не могу поверить в происходящее.

Мне нечем дышать. Хочется сбросить с себя свадебное платье, его тяжесть, как оковы.

Смотрю на отражение в зеркале. Передо мной чужое лицо. Большие зеленые глаза, алые губы. И страх в зрачках такой дикий, будто я зверёк, загнанный в угол.

Как так вышло, что я вдруг стала невестой?..

Не той, которую хотел Карим.

Он ждал мою сестру близняшку - Айнур. Но сегодня её нет.

Она сбежала…

И невеста теперь я - плата за её бегство.

Меня выводят во двор, залитый светом фонарей. Музыка гремит, женщины поют, мужчины хлопают в ладоши.

Появляется он.

Карим Мурадов.

Высокий широкоплечий, с аккуратной чёрной щетиной на щеках. Он в белой рубашке. Взгляд его карих глаз прожигает насквозь. Он такой большой, что дух захватывает.

Не улыбается.

Смотрит так, будто я виновата в том, что происходит.

Мы садимся рядом.

Нас поздравляют, вручают подарки, женщины тянут за руки, чтобы я улыбалась. А я не могу. Даже через силу.

- Ты знаешь, что он уже женат? – слышу голос за спиной.

Оборачиваюсь.

Передо мной женщина лет двадцати восьми. Красивое лицо, резкие скулы, строгий темный взгляд. На ней тёмное платье, волосы собраны в узел.

- Кто вы? - шепчу я.

- Я его жена. Мадина, - усмехается.

Мир рушится так резко, что я хватаюсь за стол.

- Что? - мой голос срывается. - У него… жена?

Мадина наклоняется ближе, её глаза сверкают.
- Не просто жена. Знай, он любит меня. Только меня. У нас нет детей, и поэтому семья заставила его взять тебя. Вторая жена, Лейла. Ты - просто решение проблемы.

Вскакиваю, стул падает.

Музыка играет, смех вокруг, но я слышу только собственное сердцебиение. Бросаюсь к Кариму.

- Ты правда взял меня второй женой?

Муж резко поднимается. Высокий широкоплечий с тяжелым взглядом.

- Правда.

- Но я не замена Айнур. И не собиралась замуж. Не буду второй женой! - ошеломлена я.

- Сядь! - холодно говорит он. - Ты уже моя жена, Лейла… И не привлекай к себе внимания. У нас так не принято.

Не привлекать внимания?!

Рушится моя жизнь, а я должна не привлекать к себе внимания?..

Делаю шаг назад.

- Нет! Я уеду. Сейчас же.

Брат мужа преграждает дорогу.

- Куда собралась? - ухмыляется. - Семью опозорить хочешь?

- У нее истерика, - слышу хриплый голос мужа - Никуда не денется. Семья обратно ее не примет…

В глазах темнеет.

Разворачиваюсь к нему.

Яростно сметаю с края стола посуду. С грохотом падает на пол. Разбивается на куски. Разлетается на осколки…

Карим мрачно смотрит на разлетающиеся осколки.

- Тебе придется смириться! - говорит сквозь зубы.

- Ошибаешься, Карим. - Дерзко поднимаю голову, хотя внутри всё дрожит. - Я никогда не смерюсь…

- Второй беглянкой будешь, как твоя сестра?- усмехается он. - Сбежишь - я найду. Ты мне под стать.

Его слова бьют наотмашь. Щеки горят, как отхлестанные.

Пытаюсь отойти, но он резко хватает меня за руку, сжимает так, что пальцы белеют.

- Отпусти! - шиплю. - Я не твоя.

- Сейчас - нет, а завтра - будешь. - Наклоняется ближе, так что чувствую его горячее дыхание. - Сестра твоя сбежала - пусть бегает. Ты, Лейла, никуда не денешься.

- А если денусь? - вырывается у меня, голос дрожит, но я смотрю прямо ему в глаза. - Если сбегу?

Карим усмехается, уголок рта поднимается, но глаза остаются холодными.

- Сбежишь - позором покроешь всю семью. Свою… и мою. Я найду тебя, куда бы ты ни пошла. На свадьбе, Лейла, ты будешь улыбаться. Будешь молчать. А если опозоришь меня - клянусь, тебе будет хуже.

Дергает меня за руку, тащит в дом.

Гости застывают, смотрят, шепчутся.

- Пусти! - кричу, но голос тонет в праздничном гуле.

- Сама придешь, - шепчет мне в ухо, - сама станешь моей. Потому что выбора у тебя нет.

По щекам бегут горячие слёзы, но голову держу прямо. Я не позволю ему видеть, что мне страшно.

Карим тянет меня за руку в гостиную.

Спотыкаюсь о порог, едва не падаю, но он не отпускает. В глазах гостей - смесь удивления и осуждения. Мужчины молчат, женщины переглядываются.

Глава 2

Накануне

Лейла

Домой приезжаю вечером на перекладных - поезд, автобус, потом автомобиль, который отец высылает за мной.

Едва успеваю переступить порог, как на меня налетает Айнур.

- Лейла! - визжит от радости, обнимает меня так крепко, будто боится, что я исчезну. - Наконец-то! Я думала, ты не приедешь! Смотри, смотри, какое платье! - она тащит меня в комнату, где на вешалке висит её свадебное платье - белое, расшитое бисером, тяжёлое блестящее.

Она смеётся, вертится. То надевает фату, то снимает, всё время болтает. Я улыбаюсь, но внутри у меня тревога. Сестра слишком возбуждена, глаза горят так, будто свадьба для неё - не радость, а какая - то повинность.

Смахиваю видение, что-то не то померещилось с дороги.

Ночью долго не могу уснуть. Через стенку слышу, как Айнур что-то собирает - шорох одежды, тихий стук дверцы шкафа. Нервничает, вот и не спит.

Но под утро в доме становится тихо…

А утром мама врывается в мою комнату, как фурия. Лицо бледное, глаза полны ужаса. За ней - отец, стиснув зубы, тяжелыми шагами приближается ко мне.

Будто я в чем - то виновата.

- Лейла! - кричит мама, - где твоя сестра?

Подскакиваю с кровати.

- Как где? У себя.

- Нет её! - отец рычит так, что у меня дрожь идет по телу. - Она сбежала! С этим... парнем, с которым ей запрещали встречаться.

Мир накренился, словно сейчас рухнет.

- Но я-то при чём? - шепчу я. - Я только вчера приехала.

Отец подходит ближе, его шаги гулко отдаются в тишине.

- При чём?! - рычит он. - Ты при том, что свадьба сегодня. Карим Мурадов уже скоро будет здесь. Его семья - уважаемые люди. Это большая честь - с ними породниться. А невеста где? Сбежала. Позор! Нет. Ты выйдешь замуж за него вместо Айнур.

- Что? - задыхаюсь. - Нет. Я не собиралась замуж. У меня учёба в Москве, экзамены, друзья, своя жизнь.

Мама хватает меня за руки, сжимает крепко.
- Доченька, пойми, если мы откажем, если все узнают, что невеста сбежала, на нас будут показывать пальцем. Никто не подаст руки, никто не придёт в дом. Ты не можешь так поступить с семьей. Ты должна!

- Но это не моя судьба! - кричу, слёзы текут по щекам. - Я не Айнур…

Мама рыдает, прижимается ко мне.
- Родная, сейчас в твоих руках честь нашей семьи. Спаси нас, дочь!

- Мамочка, не заставляй… Я не смогу.

- Как же мы будем в глаза людям смотреть, доченька? Как жить после такого позора?..

В комнату заходит Амина. Моя подруга детства, двоюродная сестра. Лицо бледное, глаза горят.

Она пришла мне помочь, радуюсь я.

Не средневековье какое-то же сегодня на дворе, чтобы насильно отдавать замуж.

Лицо подруги напряжено, губы плотно сжаты

- Лейла, - говорит она, и голос её дрожит, - если ты откажешься, ты разрушишь мою жизнь.

Поднимаю голову, не сразу понимаю.
- Что?

- Осман должен был свататься ко мне, - она глотает слёзы. - Но, если ты опозоришь семью, если свадьба сорвётся, он отвернётся. И не только он. Никто меня не возьмёт. Никто. Я останусь одна. Из-за тебя!

Чувствую, как пол уходит из-под ног. Хватаюсь руками за ковер, будто могу удержаться…

- Но почему я? - мой голос сипнет. - Почему вы все делаете виноватой меня?!

Амина подходит ближе, опускается рядом, хватает меня за плечи.

- Потому что ты должна. Ради меня. Ради семьи. Ради всех нас.

Мама плачет, отец стоит с каменным лицом.

Амина вцепилась в мои плечи, отец стоит у двери, тяжёлый непреклонный, как скала.

Словно в ловушку зверя загоняют…

Отец смотрит на меня в упор.

- Дочь, - говорит глухо. - Ты можешь прямо сейчас встать и уехать.

Все напрягаются.

- Но знай, нас заклеймят позором. Мурадовы очень авторитетная семья.

- Отец, зачем так со мной поступаешь?

Глаза наполняются слезами…

Во дворе шум - гул голосов, ржание коня, скрип калитки. Выглядываю в окно. Машина останавливается прямо у ворот. Из неё выходят мужчины - в чёрных черкесках, идут тяжёлым шагом к крыльцу.

Впереди Карим.

За ним его брат Осман, ещё более мрачный, с глазами-углями. Сзади идёт старик с гордым лицом - это Юсуф, их отец. А рядом с ним - женщина в тёмном платке, с цепким взглядом - Фатима, мать.

Моё сердце уходит в пятки. Они приехали за невестой.

За Айнур.

Но её нет.

В гостиной собралась вся родня. Мой отец стоит, как школьник перед учителем, руки за спиной, лицо в поту.

Мама - рядом, молча склонив голову. Я прячусь в комнате, но слышу каждое слово.

Глава 3

Лейла

- Какая ещё замена?! Беглянку надо найти и вернуть! - рычит Юсуф.

Но тут подаёт голос Фатима. Голос её низкий уверенный, с холодком.

- Подожди, муж. Раз сбежала, зачем нам за ней гоняться? Давай посмотрим на сестру. Может, она нам лучше подойдёт.

Я едва дышу.

В этот момент в комнату заходит мама.

- Пойдём, Лейла. Гости хотят на тебя взглянуть.

- Мама, нет… - шепчу я. - Я не могу.

Она хватает меня за локоть и тянет.

Входим в гостиную. Все взгляды устремлены в мою сторону.

Рассматривают с головы до ног.

- Вот, - говорит отец. - Лейла.

Меня ставят в центр, будто на показ.

Фатима обходит вокруг, щупает моё плечо, талию. Снимает с меня платок - я застываю, щеки горят. Мама отводит глаза.

Юсуф цокает языком.

- Хм. Кровь одна. Лицо чистое.

Фатима кивает.

- Да, девушка неплохая.

Чувствую себя ужасно, кажется еще чуть-чуть и я просто упаду. Смотрят на мои руки, грудь, бёдра…

Карим стоит напротив. Ему тридцать лет.

Его карие глаза скользят по моему телу нагло, без стыда. Осман рядом тоже смотрит, в его взгляде даже ухмылка. Я опускаю голову, не знаю, куда деться. Хочется провалиться сквозь землю.

- Ну, сын? - спрашивает Юсуф, поворачиваясь к Кариму.

Карим молчит, потом чуть заметно кивает.

Всё.

Моя судьба решена его кивком.

Когда гости уходят во двор, а с ними Карим, я почти падаю на стул.

Сердце колотится, руки трясутся, губы пересохли. Всё ещё чувствую на себе чужие руки… чужие взгляды, будто раздевали меня взглядами.

Обнимаю себя руками, холодно. Мурашки бегут, будто ледяной змеей по позвоночнику.

Мама закрывает за гостями дверь, оборачивается ко мне. Её лицо красное, глаза опухшие, но голос твёрдый.

- Видела сама, Лейла. Им понравилась. Не перечь теперь. Всё решено.

- Мама, - едва выговариваю, голос срывается, - Я не хочу. Я не выйду замуж!

Отец резко разворачивается от окна. Его лицо каменное, в глазах злость.

- Ты хочешь добить нас? Хочешь, чтобы Абзалу и его семье плевали в лицо? Ты этого хочешь?

- Нет, - упрямо твержу я. - Я учусь. Я в Москву хочу.

Он подходит ближе, хватает меня за плечи.

- С этого дня ты не Лейла-студентка, ты жена Карима Мурадова. Запомни.

Мама подходит ко мне и мягко, но крепко берёт за руки.

- Доченька, пойми. Это наша честь. Ты должна нас спасти. Только ты можешь это сделать.

Поднимаю на нее взгляд, полный мольбы, но мама отворачивается, смахивая слезы с лица.

Дальше все как во сне…

Фату поправляют, на голову надевают корону, волосы туго стягивают, вплетают ленты. Голова кружится от тяжести.

В зеркале я вижу не себя.

Лицо бледное, губы дрожат, глаза огромные, как у зверька в капкане.

- Всё, готова, - говорит тётка, встряхивая руки. - Пора…

***

Выныриваю из воспоминаний в настоящее.

Свадьба в самом разгаре.

Карим смотрит на меня, мрачно сверкая глазами. Удивлен. Ждал покладистую.

- Второй женой? Нет. Не стану! - дерзко бросаю я.

Хочу уйти. Но Осман стоит на пути - широкоплечий, молчаливый, с тяжёлым взглядом. Он кладет руку мне на плечо, будто я пленница.

- Куда? - его голос низкий хриплый.

- Я не замена… я Лейла!

Глаза жжет от наворачивающихся слез, но я не покажу им своей слабости. Терплю изо всех сил.

Карим кладет руку брату на плечо.

- Лейла - моя жена. Я сам.

Жена. Звучит, как приговор.

Родители поставили перед фактом.

Выдали замуж за богатого властного самоуверенного кавказца.

Второй женой.

Считают, осчастливили меня…

Закрываю лицо руками, пытаюсь прийти в себя.

Карим касается моих рук, убирает.

- Иди за стол, Лейла. Там гости. Они не должны видеть невесту грустной.

Поворачиваюсь, молча смотрю ему прямо в глаза…

Через два часа Осман тащит меня в спальню. Запирает. Слышу, как щёлкает замок.

Я одна.

В комнате чужая кровать, вышитое покрывало, запах ладана. Прижимаюсь к стене. Слёзы высохли, остался только страх и злость.

Глава 4

Лейла

Просыпаюсь рано.

За окном ещё сереет. Солнце только касается горных вершин. Простыни смяты, подушка всё ещё хранит запах Карима - терпкий мужской…

Но его самого рядом нет.

В груди тяжелеет. Не знаю - тоска или злость. Сворачиваю простыню, как будто это поможет стереть следы ночи.

Зачем я позволила?

Почему не остановила его, когда он смотрел на меня так, будто я - единственная на всем белом свете.

Как я могла поверить?

Это неправда. Мне хотелось так думать. Или меня потянуло к нему…

Но я ведь точно знаю, его сердце не со мной. Оно с Мадиной.

Злюсь на себя.

Встаю босиком на холодный пол. Вода в кувшине ледяная, я иду в душ - большой каменный, со стенами, пропахшими влажностью и мятой.

Поворачиваю кран, вода льётся узкой струёй, с шипением. Подставляю ладони, потом -лицо.
Вода холодная обжигающая, как сама реальность, в которой я теперь нахожусь.

Капли бегут по шее, по спине. Чувствую, как тело откликается памятью…

Его руки, его дыхание, его слова - вперемешку с моим стыдом.

Я хотела верить ему.

Мое сердце растаяло. Я сама растаяла.

Но как я могла!

Не хотела думать ни о чем. Или совсем голову потеряла. Что такой сильный мужественный лучший мужчина - мой.

Но он не мой!

И не хотел меня. Он хотел ребёнка. Наследника…
Стою под струёй, пока вода не начинает казаться горячей от моей злости.

- Глупая, - шепчу себе. - Слабая.

Пена сползает по коже, как живая.

Закрываю глаза и вижу её - Мадину.

Высокая, с гордой осанкой, с темными глазами, она не простит мне эту ночь… Будет мстить.

Вздыхаю, выключаю воду, обматываюсь большим белым полотенцем.

Чувствую себя, как в капкане, откуда нет выхода.

Выхожу из душа.

Из шкафа достаю платье - длинное тёмно-вишнёвое, с узорной каймой по подолу. На голову - лёгкий тонкий платок.

Сегодня второй день свадьбы.

На кухне гул. Женщины суетятся - чурек пекут, чайник кипит, кто-то режет халву. В воздухе запах топлёного масла и жареных орешков.
Замираю в дверях.

- Лейла, - тётка Зулейха хлопает в ладоши. - Ах, как ты похорошела! Мы рады - вы с Каримом вместе ночь провели. Наследников ждем.

Краснею, будто она на весь аул кричит. Женщины на кухне переглядываются, прячут улыбки.

Свекровь смотрит строго.

- Отнеси гостям чай. Осторожно, не расплещи.

Опускаю голову.

- Да, мама.

Поднос тяжёлый - серебряный, чашки позвякивают, сладости пахнут.

Выхожу из кухни в коридор, узкий каменный, и вдруг навстречу - она.

Мадина.
Стоит прямо передо мной, как тень появилась.
На ней белое платье, простое, но она в нём - как царица. С гордой осанкой.

Глаза чёрные, как ночь перед бурей.

- Ну что, довольна? - голос низкий ровный, но в нём - сталь. - Добилась, чего хотела?

- Не понимаю, о чем ты? - отвечаю тихо.

- Понимаешь. Все знают. Думаешь, ребёнком удержишь? - она делает шаг ближе. - У него сердце со мной. Ты для него - просто тело.

Поднос дрожит в руках.

- Хватит, Мадина. Я не враг тебе.

Усмехается.

- Не враг? Тогда кто? Решила увести у меня любимого мужа.

Женщины за дверью притихли, слушают.

- Может, ты его потеряла, потому что слишком гордая, - вырывается у меня. - Надо было обследоваться, лечиться…

Её глаза вспыхивают.

- Что ты сказала?

Не успеваю ответить - она делает шаг вперёд, толкает меня, нарочно задевает поднос, я отступаю. Но поднос уже выскальзывает из моих рук.
Падает со звоном.

Чай - кипяток - разливается по каменному полу. Сладости рассыпаются. Прилипают к полу.

Мадина резко оборачивается - кто-то зовёт из кухни.

Я стою посреди липкой лужи, с дрожащими руками и бешено бьющимся сердцем.

Появляется Карим.

Он стоит в дверях, будто из камня высечен. Тишина такая, что слышно, как чай капает с осколков чашек.

Его взгляд скользит по полу, потом смотрит на Мадину, затем - на меня.

- Что здесь произошло? - грозно спрашивает.

Мадина мгновенно меняется, смотрит на него с нежностью, голос чуть дрожит.

- Я просто подошла, хотела поговорить… А она, - кивает на меня. - Задрожала вся и уронила поднос.

Глава 5

Лейла

Собираю осколки посуды.

Мадина стоит рядом, слышу, как она шепчет, почти не двигая губами.

- Уходи, пока не поздно. Он никогда не будет твоим!

Смотрю на неё пристально. Она едва улыбается.

Уходит, оставляя за собой запах жасмина.

Когда я выхожу во двор с новым подносом, солнце уже высоко. На каменных ступенях сидят старики, мужчины громко разговаривают, смеются.

Я иду к ним, чувствую, как ткань платья липнет к коленям, а в голове пульсирует одна мысль.

Он не остановил её.

Не сказал ни слова.

Где-то внутри всё рушится, но внешне стараюсь казаться спокойной.

Наливаю чай, подаю сладости.
Карим бросает на меня короткий взгляд - будто между нами ничего не было.
Как будто ночь, боль, поцелуи - просто моя фантазия…

Мужчины говорят о скоте, о дороге в Махачкалу, о свадьбе.

А я слышу только собственное дыхание.

После обеда возвращаюсь в дом.

Женщины убирают со столов, кто-то тихо поёт.

Прохожу мимо и вдруг замечаю, как Зулейха переглядывается с другой тёткой и говорит.
- Видела, как Мадина утром плакала? А Лейла - как камень. Вот и думай, у кого душа чище.

Сердце сжимается.

Трудно представить Мадину плачущей. Хотя… ради Карима она на все готова. Может и сыграть на публику.

С родней мужа первая его жена прожила бок о бок десять лет. Она своя. И женщины рода на ее стороне.

Чужая здесь я.

Поднимаюсь по лестнице в нашу комнату. Простыни уже заменены.

На столике - чётки Карима.

Провожу по ним пальцем - и вдруг замечаю под ними записку.

Маленький сложенный листок.
Разворачиваю - и застываю.

«Не ищи меня сегодня. Я поеду в аул Мадины. Нужно решить одно дело».

Рука дрожит.

Сажусь на край кровати и чувствую, как внутри все сжимается.

Он едет в ее аул, его жизнь связана с ней…

После ночи, проведенной со мной, он думает только о ней.

За окном слышны женские голоса, звон посуды, лай собак.

Сижу, держу этот листок, а внутри вся онемевшая от боли.

Не так представляла я свою свадьбу, свой первый день после брачной ночи…

Поднимаюсь, снимаю платок, умываюсь ледяной водой.

В зеркале - чужое лицо.

Глаза блестят, щёки пылают, дыхание обжигает губы.

Шепчу самой себе, как заклинание.

- Надо потерпеть совсем чуть-чуть… Не стану смотреть, как он любит свою Мадину. Не буду его второй женой.

Снизу доносится голос Зулейхи.

- Лейла! Карим уезжает, иди попрощайся!

Сжимаю листок в кулаке и выхожу во двор.
На пороге дома он - в тёмной черкеске, с кинжалом за поясом.

Лошадь уже осёдлана.

Мадина стоит рядом.

Он что-то говорит тихо. Она улыбается.

Делаю шаг вперёд, и наши взгляды встречаются.
Его глаза - непроницаемые.

- Почему ты уезжаешь? - спрашиваю.

- Дело есть, - сухо отвечает он. - Вернусь к вечеру.

Держит себя со мной холодно. И это после ночи, проведенной вместе…

Не объясняет, к чему такая спешка - уезжать со своей свадьбы.

Ему просто все равно, что происходит со мной. Будто повинность какую-то отбывает.

На душе горечь от происходящего.

Карим садится на лошадь.

И уезжает.

Я стою, смотрю ему вслед. Решимость только крепнет.

Если я ему не нужна, то и он мне не нужен!

Не буду соперничать с Мадиной за мужа. Пусть забирает себе.

Тут лишняя - навязанная я.

На ветру колышется мой платок.
С крыши глиняного сарая капает вода после недавнего дождя.

***

Выполняю обязанности по дому.

Мою посуду, вытираю столы, натираю самовар до блеска. Пальцы болят, но я не останавливаюсь - пусть руки заняты, а мысли гоню прочь из головы.

На дворе ветер несёт запах сушёного инжира и дыма. Издалека слышны детские голоса.

Карима нет.

Никто ничего не говорит, но в доме чувствуется напряжение.

Стираю бельё, те самые простыни, сгорая от стыда…

Почему не отвернулась, когда он шептал мне в темноте, когда его руки обжигали?..

Ведь знала - это не любовь. Это долг, желание, обязанность перед родом.

Глава 6

Лейла

Шорох внезапно стихает.

Наверное, послышалась.

Просто переволновалась за эти дни.

Амина облегченно вздыхает и лукаво улыбается, будто хочет разрядить обстановку.
- Ладно, не думай о грустном. Скажи лучше - каким он был с тобой? Добрым?

Не отвечаю.

В голове - вспышки, его дыхание, его ладони, тихое «не бойся».

Сильный уверенный, будто знал каждое моё движение.
И я поддалась.

Если бы только телом - всей собой.

И теперь ненавижу себя за это!

- Ну, - Амина смеётся. - Я же вижу, ты краснеешь. Значит… все было.

Отворачиваюсь.

- Перестань, Амина! Я не хочу об этом думать, не хочу говорить.

Она поджимает губы, шепчет.

- Да не сердись ты. Я просто радуюсь за тебя.

Закрываю лицо руками.

И вдруг снова слышу тихий шорох.

Замираю.

Кто-то все- таки за дверью…

Подношу палец к губам, мы молча прислушиваемся.
Дверь резко распахивается.

Мадина.

Стоит, как фурия. Лицо напряжено, губы дрожат, глаза сверкают.

- Хороша невестка! - кричит с порога. - Сидит, прохлаждается тут с подружками! А работать кто будет? Значит, я одна должна по дому выполнять всю работу!

Поднимаюсь.

- Мы просто разговаривали, - отвечаю я.

- Разговаривали?! - делает шаг вперёд. - Ты уже и подружек своих таскаешь сюда?! Что дальше, Лейла?

- Я сама разберусь. - спокойно отвечаю, чем злю ее. - Не надо мне указывать, что делать.

Вспыхивает мгновенно. Лицо раскраснелось, кулаки сжались, словно готова броситься на меня.

- Что?! Да, ты хоть представляешь, что значит быть женой такого успешного бизнесмена, как Карим Мурадов? Ты еще молодая, должна слушать старших.

- Мадина, я устала от твоих нападок. Не кричи.

- Не кричи?! - голос срывается. - Да ты позоришь наш дом! Вчера - сцена с подносом, сегодня - устроила посиделки с подружкой. Думаешь, я не знаю, что ты из себя строишь святую, а ночью…

- Замолчи! - не выдерживаю.

Амина в ужасе смотрит то на неё, то на меня.
- Женщины, не надо…

Поздно.

Мадина подходит ближе, почти вплотную ко мне, прерывисто дышит.

- Ты думаешь, Карим тебя выбрал? Нет, Лейла. Он просто выполнял свой долг. Ты для него - сосуд. Чтобы родить. Всё!

Накрывает паника, злость, обида.

Все, что пришлось вытерпеть за эти дни выплескивается наружу.

- Лучше быть сосудом, чем пустотой, как ты! - яростно шепчу, едва сдерживая слезы.

Её рука взлетает, но ударить не успевает - в дверях появляется высокая фигура свекрови.

- Что тут происходит?! - её голос приводит в чувство обеих.

Мадина мгновенно замирает.

Я отступаю.

Свекровь смотрит на нас - глаза холодные злые.

- Что вы тут перепалку устроили! Мой сын не вернулся. А вы как две базарные женщины!

Амина бледнеет.

- Карим не вернулся?

Свекровь бросает строгий взгляд.

- Уехал утром. И до сих пор нет.

Мадина опускает глаза, но потом снова поднимает - на меня.

- Всё из-за неё! - говорит отчётливо. - С тех пор, как она в дом вошла, покоя нет.

Свекровь не отвечает.

Просто смотрит.

- Лейла, выйди, - говорит мне холодно.

Я опускаю голову и выхожу во двор. За мной - Амина. А через пару минут нас догоняет уже и Мадина.

В груди ком.

Слышу за спиной шепот Амины.

- Как ты будешь жить, Лейла… Мадина тебя со свету сживет.

Поворачиваюсь, хочу что-то сказать, но вдруг слышу топот.

Лошади.
Голоса.

Из-за ворот появляется мужчина…

Осман.
Высокий, в тёмном черкесском бешмете, с взглядом, от которого мурашки по коже.

Он смотрит на Мадину, потом переводит взгляд на меня.

- Что здесь происходит?

Глаза карие - как у Карима, только взгляд жёстче.
Останавливается, смотрит прямо на меня.

- Осман… - шепчет Амина.

Но он даже не смотрит в ее сторону. Сердце сжимается. Как же так? Он же свататься собирался к ней…

Смотрит только на меня, долго, молча, вызывая мое смущение.

Глава 7

Лейла

Едва все уходят со двора, я снова выхожу. Надо закончить работу. Увлеченная, не замечаю, как быстро за горизонтом прячется солнце.

- Карим живет в столице. У него там большой бизнес… Сюда приехал - родители настояли, чтобы свадьба прошла в ауле… - слышу голос соседки.

На этой женитьбе настояли его отец и мать. Сам, получается не особо хотел.

Но у него нет наследников. Такое не принято в наших краях…

Стою одна во дворе.

Вдруг слышу шаги.

Карим вернулся?

- Лейла… - голос с ледяной силой, заставляет остановиться.

Поворачиваюсь.

На пороге двора - Осман.

Теперь он кажется ещё более опасным, потому что ночь делает его силу осязаемой, почти материальной.

- Ты одна? - его тон строгий, почти обвиняющий, но внутри слышу подспудное напряжение.

- Да, - отвечаю тихо. - Работа осталась… - слова застревают. Всё внутри дрожит.

Неприлично деверю ночью оставаться наедине с невесткой.

Но он делает шаг ближе.

Его тень падает на меня, словно ограждая и одновременно обжигая. Чувствую запах его шерстяной рубахи, смесь земли и гор, крепкой мужской силы. Хочу отступить, но ноги не слушаются.

- Днём… - его голос срывается. - Ты… ничего не боишься?

Дыхание сбивается. Мне хочется сказать что-то смелое, а выходит лишь.
- Я… я не могу.

Мне нужно держаться от него подальше.

Но как это сделать, проживая под одной крышей?

Он делает шаг ближе, почти дотрагивается до меня.

Его глаза горят, тело напряжено.

Испытываю страх, который держит меня в цепких оковах.

- Мадина… - глухо произносит он. - Ты понимаешь, что она всё увидела?

Увидела что?

Ничего не было!

Но я не в силах говорить.

Почему он так смотрит на меня? Почему чувствую каждое его движение, порыв, эмоции?

- Ты… - тихо, почти шепотом продолжает он. - Ты понимаешь, что Карим твой муж… - он замолкает.

Сжимает кулаки, словно сдерживает что-то внутри.

Но его глаза говорят обо всем.

Ощущаю скрытую ревность.

Ревность к моему телу, к моему присутствию в доме, к тому, что Карим был со мной.

И бешенное притяжение.

Оно как ветер, который обжигает кожу, но от него нельзя увернуться.

- Осман, - едва шевелю губами. - Что ты от меня хочешь?

Он делает шаг назад, резко меняя тон.

Холодная маска возвращается.

- Чтобы ты знала своё место. И не думала, что этот дом, - жестом показывает вокруг, - теперь твой.

Что с ним? О чем он говорит?!

В его глазах - огонь.

Мы стоим одни во дворе. Вдруг слышу издалека шаги. Кто-то идёт к нам. Сердце замирает.

Осман раньше меня понял, что мы не одни.

И тут же изменился, будто мы что-то прячем от чужих глаз.

Но я ничего не сделала, чтобы прятать!

Луна освещает силуэт - Карим.

Тишина рвётся на части. Кровь пульсирует в висках.

Что муж подумает?

Ночь.

А мы с Османом одни во дворе.

Сердце сжимается.

Карим появляется из тени двора, шаги осторожные, как у охотника. Лицо, словно каменное, только глаза пылают, как угли в очаге.

- Что здесь происходит? - его голос разрывает тишину.

Резко отстраняюсь от деверя, будто в чем-то виновата.

Осман стоит рядом со мной, плечи напряжены, лицо такое же каменное, как у брата. Но в глазах - ревность, которую невозможно скрыть.

- Он… - начинаю, но слова вязнут в горле.

- Что ты здесь делала, Лейла?! - Карим идет ко мне. Его взгляд ловит мой, будто пытается прочесть мысли, - в такое позднее время.

Растеряно молчу. Надо ответить, но язык не слушается.

- Я лишь увидел…- вступается брат мужа. - Что она здесь одна. Подошел узнать, все ли в порядке.

Карим поворачивается к нему, брови сходятся в одну линию.

- Осман, Лейла моя жена. И то, что касается её - не твоё дело.

Вижу, как в глазах Османа вспыхивают искры - не гнев к брату, а ревность ко мне.

Вдруг снова поворачивается.

- Ты думаешь, что можешь распоряжаться тем, что для тебя чужое? - продолжает Осман, словно прерванный разговор. - Ты не знаешь, что значит быть женой в этом доме.

Глава 8

Лейла

- Ах, как все вышло! - ехидно говорит Мадина. - Только отгремела свадьба. А дом уже полон скандалов.

Смотрю на ее злорадство, и понимаю - Мадина не успокоится, пока не отвоюет Карима.

Стою между двумя мужчинами - братом и мужем - чувствую их горящие взгляды на себе. Между мной и ними натянута невидимая тетива страсти, ревности, борьбы с собой - и она может оборваться в любой момент…

Завтра весь аул будет наполнен слухами. И я даже не сомневаюсь, кто в этом преуспеет.

Меня воспитывали быть скромной и покорной в доме мужа.

Таковы наши устои и обычаи.

Но сейчас все это играет против меня!..

В реалии у меня вряд ли получится стать таковой, как бы я не старалась. Слишком все сплелось в один клубок страстей, эмоций, обмана.

На сколько хватит моего терпения?

Боюсь его лимит уже исчерпан…

- Карим! Осман! Идите в дом, ужин стынет, - громко зовет свекровь.

Мужчины разворачиваются и уходят.

А я еще долго стою, вздыхая.

Предчувствие душит…

Ночью ворочаюсь, мысли по кругу крутятся в голове.

Карим не пришел.

Неужели я его жду?

Или ревную?

Наверное, у моего богатого мужа, как у султана очередность, чьи покои он сегодня посетит ночью.

Впервые улыбаюсь. Горько.

Нет, такого счастья мне не надо… С этой мыслью засыпаю.

Наступает утро.

Воздух ещё холодный, но солнце уже ложится на крыши, на серые камни, на узкие улочки аула. Земля влажная от ночной росы, сердце - будто выжжено.

Собаки лениво поднимают головы, женщины у ворот шепчутся, едва завидев меня.

- Видели её с Османом? - тихо шепчет одна.
- Да, да… он смотрел на неё так… - добавляет другая.

Краснею, пытаюсь ускорить шаг, но каждый взгляд будто пронизывает насквозь.

Стыд разрывает изнутри. В голове мелькают воспоминания…

Шаги Османа, его взгляд, дыхание рядом, слова Карима, требовательные властные.

А мне как выжить в этом водовороте интриг и чужих желаний, не потеряв себя?

Поднимаюсь по тропинке к дому родителей. Дверь приоткрыта. На пороге пахнет лепёшками и дымом от очага. Мать сидит у тагана, поддувает огонь. На ней серый платок, руки - в муке. Она даже не оборачивается сразу, только бросает короткий взгляд - острый, как нож.

- Ты зачем пришла, Лейла? - холодно спрашивает. - Не стыдно тебе? Весь аул гудит. Женщины во дворе рты не закрывают. Мужчины головами качают. Что ты натворила?!

- Мам, - делаю шаг вперёд, - ты же знаешь меня, это неправда! Между мной и Османом ничего не было. Он просто сказал что-то неуместное, я сама не ожидала. А тут Карим вернулся…

- Замолчи! - резко обрывает она. - Замолчи, пока я тебя не прокляла. Твой муж теперь перед людьми глаза не поднимает. Свекровь твоя прислала весточку - говорит, ты позоришь их род. И наш вместе с ним.

Внутри всё сжимается.

Хочется обнять ее, объяснить. Но она отходит в сторону, будто боится моего прикосновения. В печи потрескивает хворост, но его огонь теперь не даёт тепла.

- Мам, - шепчу, - ты ведь знаешь. Разве я когда-нибудь…

Резко поворачивается, глаза в слезах, но голос железный.

- Знаю одно. Что невестка не должна стоять во дворе ночью с чужим мужчиной, пусть даже он брат твоего мужа. Ты дала повод! Женщина даёт повод - потом уже никто не слушает, что было и чего не было.

Ошеломленно молчу.

Слова застревают в горле, сглатываю. Снаружи раздаётся глухой стук - отец возвращается. Тяжёлые шаги, дверь скрипит, и дом будто сжимается.

- Что тут происходит? - гремит его голос.
Он высокий, седина густая, лицо тёмное, будто обожжённое солнцем.

Мрачно смотрит на меня.

- Опять шум на весь аул! - кидает шапку на лавку. - Айнур сбежала со своей свадьбы. А ты, Лейла, - в доме мужа не смогла вести себя достойно - по нашим обычаям. Теперь все люди шепчутся за нашими спинами. Мать, как так - мы с тобой воспитали дочерей, неблагодарных своим родителям?

- Папа, не говори так, - у меня дрожит голос. - Это ложь. Осман… он сам всё сказал. Я не виновата.

- Не виновата, - перебивает он, шагая ко мне. - Все невиноваты. Только род в грязи. Сначала Айнур. Теперь ты. Что дальше? Может, и про мать тоже пойдут слухи?

Мама закрывает лицо ладонями.

Сдерживаюсь из последних сил.

Хочется закричать, разбить что-нибудь, выбежать. Но стою, как вкопанная. Только сердце гулко бьётся - не верят… свои не верят.

- Уходи, - тихо говорит отец. - Пока я не сказал больше, о чём потом пожалею.
Поворачивается к двери. Его спина сгорбленная, сразу кажется, что он постарел на десяток лет.

Глава 9

Карим

День проходит в жутком напряжении. Пытаюсь сосредоточиться на делах, но в голову лезут посторонние мысли.

Сегодня все вышло из-под контроля. Из-за молодой жены.

И, похоже, я погорячился…

Возвращаюсь домой поздно.

Поднимаю глаза, смотрю на окна комнаты Лейлы. Они чернеют на фоне светящихся окон.

Черт возьми!

Предчувствие давит. Неужели…

- Где Лейла? - спрашиваю у Мадины, врываясь в ее комнату.

Она спокойна, сидит в кресле у окна, глаза холодные, будто чужие.

- Ушла, - отвечает сухо.

- Куда ушла? - зло рявкаю я.

- А мне откуда знать? - лениво бросает она. - Ушла. И все.

Смотрю на неё - лицо будто маска натянутая. И только злорадная ухмылка в уголке губ, которую она и не пытается скрыть.

- Ты ее довела, Мадина? - едва шевелю губами - Что ты сделала?

Усмехается, не поднимая глаз.

- Я ничего. Она все сделала сама. Слишком дерзкая гордая, уважения ни к кому не испытывает. С Османом во дворе шепталась, ей должно быть стыдно.

- Да уймись ты уже наконец! - обрываю.

Резко отшвыриваю стул, выхожу во двор. Ночь плотная черная, будто кто-то вылил чернила на небо. Слышу голос из сарая - мужской глухой.

Осман… Быстро иду туда.

Он сидит на табурете, налаживает инструмент.

Подхожу ближе.

- Осман! Ты своим дурацким наваждением бросил тень на честное имя Лейлы.

Поднимает глаза. Смотрит тяжелым взглядом.

Бесит меня.

- Ты влез между мной и моей женой! – срываюсь я.

- Женой? - грозно поднимается, будто угрожает мне. Идет на меня с сжатыми кулаками. - Ты называешь её женой?! А сам не защитил! Позволил своей Мадине выгнать её как собаку из дома…

Меня накрывает ярость.

Багровею. Что он себе позволяет?

- Ты кто такой, чтобы меня учить?! - хватаю его за ворот. - Ты разрушил мою семью!

- Твою семью разрушил не я, и не она. Ты сам! - рычит, сбрасывая мои руки. - Ты не можешь удержать ни одну женщину, Карим...

Бью первым.

Кулак попадает в скулу, Осман отлетает, падает на бочку. Секунда - и он бросается обратно. Мы сталкиваемся, как два волка. Кровь, пыль, злость, горечь - всё смешалось…

- Прекратите! - кричит мать, врываясь в сарай. За ней - отец.

- Что вы творите?! - мать хватает меня за плечо. - Карим, Осман, это же дом. Люди услышат!

- Пусть слышат, - скидываю руки матери. - Он позорит семью…

- Позоришь семью ты, - говорит глухо отец, - Ты сам, сын. Кто велел матери гнать женщину, что пришла под наш кров?

Резко оборачиваюсь.

- Где она? - хриплю. - Куда ушла?

Отец тяжело вздыхает.

- Никто не знает. Утром её видели на дороге в сторону города.

Мадина появляется на пороге.

- Не ищи её, Карим. Пусть идёт. У тебя жена есть - я!

Смотрю на неё - и не узнаю.

Та, что десять лет рядом, вдруг стала чужой.
- Замолчи, - бросаю жестко.

Все выходим во двор.

Молния пробегает по небу, гром гремит. Ветер завывает, нагнетает обстановку, и без того мрачную и тяжелую.

Осман отходит к двери, вытирает кровь.
- Если ты по-мужски не можешь найти и вернуть её, я найду. - Голос ровный, но я слышу в нем угрозу.

- Не смей! - шиплю я. - Не смей приближаться к ней!

- Поздно, брат, - смотрит прямо в глаза. - Она ушла от тебя. Ушла от вашей грязи, - кивает на мою жену.

Психую.

- У тебя самого нет жены. Что так? Коли умный такой.

- Не встретил такую, как Лейла…- смотрит мне прямо в глаза.

Ярость накрывает с головой.

Кидаюсь к нему снова, но отец встаёт между нами, крепко, как в молодости.
- Довольно! - гремит его голос. - Если ещё шаг сделаете - прокляну обоих!

Тишина наступает во дворе.

Только ветер воет за воротами.

Мать вытирает слезы, отец молчит. Мадина, оскорбившись, уходит к себе.

Осман выходит за калитку - не оборачивается.

Лейла…

Я сам выгнал её. Сам.

Резко поворачиваюсь, иду к себе.

Ночью не сплю. Лежу, глядя в потолок.

В доме тихо - слышно, как где-то за стеной потрескивает лампа, ветер бьет в ставни.

Лейла…

Глава 10

Карим

- Ты не защитил ее… - слова брата душу выворачивают наизнанку.

Перед взором лицо Лейлы, кожа нежная, ресницы длинные, губы приоткрыты… Хотел я ее защитить? Еще как хотел, как мальчишка.

Сжимал кулаки.

Но это неправильно! - стучало в голове.

Это делает меня слабым.

Любовь унижает, когда ты мужчина.

Любовь ломает достоинство.

Разворачивался… и уходил.

До утра не смыкаю глаз. Мысли, как кони кружат по кругу, терзая, рвут меня на части.

К утру - будто всё во мне пересохло.

Осталась одна только злость.

Как она могла! Уйти…

Как посмела!

Рассветает. Встаю.

Хватит. Надо возвращаться в Москву.

Лейлу я найду.

Я уверен в своих силах и успешен.

Ничто не собьет меня с пути к своей цели.

Иду на кухню.

Мадина вздрагивает, едва слышит мои шаги. Начинает суетиться.

- Карим, ты рано… Я тебе кофе сварю, - говорит заискивающе.

- Не надо, - отвечаю коротко, застёгивая пиджак.
- Ты куда?

- Домой уезжаем.

Она улыбается. Радуется, что я возвращаюсь в Москву без Лейлы.

Зря радуется.

Лейлу разыщут, где бы она не была. И привезут ко мне.

У нас был никах. И я не говорил ей - Развожусь!

Мадина подходит ближе, кладёт руки мне на грудь, томно шепчет.

- Я знала, что ты опомнишься.

Беру её руки - аккуратно, и отстраняю.
- Не надо, Мадина.

Знаю, обижается, но не показывает. Женщина хитрая и терпеливая.

Ей кажется, что она победила…

Самолёт взлетает.

В иллюминаторе облака - густые белые, как снег над горами.

Всё ли я сделал правильно?..
Закрываю глаза. Бессонная ночь дает о себе знать…

- Карим! Прилетели,- ласковый голос Мадины будит меня.

Москва встречает холодом. Воздух здесь тяжелый и сырой.

Личный водитель ждёт в зале ожидания, берёт наши чемоданы. Мадина идёт рядом, довольная, сияет.

Подъезжаем к дому.

Особняк на Рублёвке - из мрамора и стекла. Белые колонны, кованые ворота, фонтан перед входом. Когда-то я строил его с гордостью - каждую плитку подбирал, каждую люстру. Хотел, чтобы всё было «по-мужски», чтоб всем было видно, кто я.

Теперь смотрю - и ничего не чувствую. Всё будто чужое.

Широкая лестница, мрамор холодный под ногами. Картины на стенах, золото, зеркала - а внутри пусто.

Мадина идёт по дому, трогает мебель, говорит что-то про порядок, про гостей, про то, как теперь заживём без этой «деревенской девчонки».

Слушаю, но слова проходят мимо, как дождь мимо стекла.

Сажусь в кресло у камина, где раньше любил сидеть вечерами. Огонь отражается в зеркалах.

Ничего не радует.

Даже тишина не утешает.

Смотрю на пламя и ловлю себя на том, что вижу лицо.

Лейлы.

Как она улыбалась утром, ещё не зная, что я предам.
Глаза у неё - зеленые, чистые, как горная вода.

Встаю.
Прохожу по дому, будто ищу что-то. Сам не знаю что.

Мадина из кухни зовёт.

- Карим, обед готов!

Не отвечаю.

Стою у окна. На улице идёт дождь. Сплошной стеной.

Я сам себя загнал в клетку.

Всё есть - бизнес, дом, деньги.

Но всё, что горело во мне, осталось там - в ауле.
Вызываю к себе безопасника.

- Расул, найди мою жену. Привези сюда! - глухо приказываю я. - Станет упрямиться, силком вези. Она моя.

- Жена? - удивляется он.

-Да! - рявкую. - Лейла Иналова. Моя вторая жена…

***

Только для читателей старше 18+

Книга литмоба Арии Гесс и Оливии Лоран - Преданная им 18+

https://litnet.com/shrt/kq4A

— Развод, — произношу я.

— Что ты сказала? — шипит мне в лицо Амир. — Никакого развода.

— Я уйду! Не смирюсь с любовницами!..

Я была преданной ему. А оказалась преданная им. Я никогда не смирюсь. И разведусь. Если смогу… Он не намерен меня отпускать.

Глава 11

Спустя два месяца.

Карим

- Карим, ты не слушаешь меня, - обижается Мадина.

Отрываю взгляд от окна. Там свет витрин, шум дорог…

Мы сидим с ней в ресторане - всё как всегда.

Она говорит о чём-то своём - про новую шубу, про знакомую из салона…
Я слушаю - вполуха.

Мир стал скучным, обвожу взглядом зал.

И вдруг - будто время повернулось вспять.

За дальним столиком - она.

Лейла.

В простом платье, без украшений, с платком, перекинутым через плечо. Всё та же - чистая и светлая.

И рядом с ней - мужчина.

Я его знаю.

Ильяс Галаев. Сын Исмаила Галаева - того самого, что когда-то был моим партнёром, потом конкурентом.

А сейчас – врагом.

Будто током бьёт. Кровь приливает к лицу.
Мадина что-то говорит, но я уже не слышу. Резко поднимаюсь из-за стола.

Я иду к ним. Через весь зал.

Шаг за шагом. Медленно. Мягко. Как зверь, что почуял добычу.

Лейла поднимает глаза.

И я вижу - в них страх. Нет, это не страх - растерянность. Она не ожидала.

Губы дрогнули, пальцы судорожно сжали край салфетки.

- Лейла, - произношу тихо, но в этом тоне больше угрозы, чем хотелось бы. Слишком накипело на душе. - Что ты здесь делаешь?

Галаев поднимается из-за стола.

Высокий уверенный в себе, в дорогом костюме.
- Добрый вечер, Карим, - говорит ровно, с лёгкой улыбкой. - Неожиданная встреча.

- Очень, - отвечаю. - Особенно с моей женой.

В ресторане становится тише. Люди замолкают, слушают.

Лейла шепчет.

- Карим, не надо…

Смотрю на неё - и всё во мне клокочет. Гнев, ревность, злость.

- Не надо? Ты - замужняя женщина, сидишь здесь, с ним, как с кем? С другом? С покровителем? Или, как с мужчиной?

- Я сижу с человеком, который относится ко мне с уважением, - отвечает тихо, но твёрдо. - И не унижает меня.

Эти слова режут мой слух.

Делаю шаг к столу, наклоняюсь к Ильясу.
- Ты понимаешь, с кем ты сидишь, Галаев? Это моя жена! Она должна быть у меня дома…

Он не двигается. Только смотрит прямо, спокойно.
- Я знаю, Карим. И знаю твою историю. Ее отец велел мне присмотреть за ней.

- Пусть ее. И твой отец. Следят за своими делами! - шиплю зло.

- Я не дам ее в обиду, - твердо говорит он.

Медленно выпрямляюсь.

Кулаки сжаты. Скулы сводит.

- Ты кто такой?! – грозно цежу я. -Лейла моя жена! Какого чёрта вмешиваешься в нашу семью?!

Ильяс спокойно смотрит.

Выбешивает меня.

- У вас не было светского брака, Карим. Только никах. Официально ты не женат на ней. -Пауза. - А это значит, что она - свободная девушка, - доканывает меня.

В глазах темнеет.

- Что ты сказал? - голос хрипнет.

- То, что есть, - нагло повторяет. - Закон есть закон. Ты не можешь распоряжаться ею, как вещью.

Хватаю его за грудки, трясу.

- Ещё слово скажешь про неё! Я тебе в горло вцеплюсь…

Официанты бросаются к нам, кто-то зовёт охрану.
Лейла встаёт, трясущимися руками пытается разнять.
- Карим, не надо! Отпусти его!..

Разжимаю пальцы, делаю шаг назад, смотрю на неё горящим взглядом.

- Значит, ты думаешь, что ты свободна? Этот недоумок тебе внушил? Что можешь сидеть с чужими мужчинами, пока твой муж жив?!

Лейла опускает глаза. Краснеет.

- Муж? - говорит тихо. - Ты сам меня прогнал. Я слышала, как ты сказал своей матери - выгнать меня, что не хочешь жить со мной под одной крышей… Карим, - это означает развод.

- Какая ты смелая стала!

Ильяс встаёт рядом с ней.

- Карим. Пора заканчивать этот разговор.

Смотрю на него - этот мальчишка, сын Галаева, опасен. Не кулаками - тем, что рядом с ней он спокоен, а я - нет.

В зале всё стихло. Все смотрят на нас.

Поворачиваю голову.

Мадина стоит у входа, сжала клатч, глаза горят злорадством.

- Это не конец, - глухо говорю я. - Ещё поговорим, Галаев! Не в свое ты дело сунулся.

Разворачиваюсь и иду на выход.

Бросаю купюры на наш столик, не глядя.

Набираю номер безопасника.

- Расул, говоришь, найти не можешь мою жену?! – зло шиплю в трубку. - А она в самом центре города - в ресторане сидит с Ильясом Галаевым. Ты уволен, если сегодня же не привезешь мне жену!

Глава 12

Два месяца назад

Лейла

Я все дальше уезжаю от дома.

Телефон вибрирует, но я не хочу его брать. Не собираюсь возвращаться назад…

Как так вышло, что моя жизнь вдруг резко изменилась?

Сижу в автобусе, прижимаю к груди сумку, Смотрю в окно на горы, не моргая.

Внутри всё выворачивается наизнанку - не от любви, не от стыда. От унижения. От того, что неделю терпела, слушала, как Мадина шепчет соседке, будто я жена «второго сорта», а свекровь всем говорит, будто мне повезло, что сам Мурадов на мне женился. Повезло…

Ну, как же!

Телефон дрожит в ладони. Опускаю глаза, смотрю на дисплей. Мама.

- Мам… - голос у меня сиплый.

- Лейла, - шепчет, и я слышу, как она плачет. - Я знаю, ты ушла. Прости нас, дочь. Мы не поняли, как тебе там плохо жилось.

Ком стоит в горле.

- Поздно, мама. Поздно просить прощения, когда всё уже сгорело.

- Не поздно, - говорит она. - Отец себя винит больше всех. Говорит, хотел породниться с уважаемой семьёй, а оно вон как вышло. Жалеет, что второй женой отдал дочь.

Закрываю глаза. В груди все еще болит…

- Второй женой… - повторяю, как проклятие. - Мама, ты понимаешь, как это звучало там, в их доме? Как я жила под одной крышей с первой, будто служанка?

Мама рыдает.

- Знаю. Мадина всё извратила. Слухи разнесла, будто ты сама во всём виновата. Что ты, мол, гордая, не ужилась с ними.

- Пусть говорит, - выдыхаю. - Теперь мне все равно.

Мама молчит секунду, потом тихо говорит.
- Отец просил старого друга, Исмаила Галаева присмотреть за тобой. У него сестра - Айша. Она обещала приютить тебя, пока всё не устроится. Мы тебе адрес записали. В Москве. Поезжай туда, дочь. Пусть твое сердце немного оттает.

Молча киваю, хотя мама не видит…

Родных надо уметь прощать.

И я прощаю.

Уже темнеет, я стою перед домом Айши. Не дом - дворец. Три этажа, лепнина, кованые ворота, фонари в виде факелов. Калитка открывается - выходит женщина лет пятидесяти, стройная, с глазами цвета тёплого мёда.

- Ты, Лейла? - голос мягкий. - Заходи, дочка.

Обнимает меня без лишних слов. От неё пахнет лавандой.

В холле - мрамор, зеркала в позолоте, ваза с гранатовыми ветками. Я едва не спотыкаюсь о ковёр.

- Проходи, не стесняйся, - улыбается Айша. - Заира! Дочь, иди сюда!

Сверху слышен голос молодой певучий.
- Иду, мама!

На лестнице появляется девушка - высокая, с чёрными как смоль волосами, с теми же медовыми глазами. Улыбается так, что хочется в ответ улыбнуться.

- Лейла! - хватает меня за руку. - Пойдём, я покажу твою комнату.

Комната... нет, это не комната - апартаменты. Белая кровать с резным изголовьем, балдахин из лёгкой ткани, на столике - ваза с розами. Окно выходит в сад, где фонари подсвечивают алые листья клёна.

- Нравится? - спрашивает Заира.

Киваю.

- Ты, наверное, устала. Но мама сказала - ужин без тебя не начнём. У нас тут строго, - подмигивает. - Идём вниз.

Стол накрыт богато. Долма, хинкали, баранина с каштанами, лепёшки с сыром, тончайшие ломтики хурмы.

Устраиваемся за столом.

Все молчат секунду, потом начинается оживлённый разговор.

- Расскажи, Лейла, - говорит Айша, - почему ты ушла от мужа?

Вилка дрожит в пальцах.

- В доме мужа уже была жена. Я оказалась навязанной нелюбимой второй женой. И мне пришлось уйти, чтобы не потерять себя.

Заира тихо ахает.

- Они правда держали тебя второй женой?!

- Правда, - говорю. - И гордились этим.

Айша качает головой.

- Мир сошёл с ума. С девушкой из хорошего рода - и так обошлись.

Я молчу. Только слышен шум дыхания.

Потом разговор переходит к пустякам. Про погоду, про дела Галаевых, про Москву, как и что здесь…

Но я всё равно чувствую - Айша смотрит на меня слишком внимательно.

После ужина Заира предлагает чай на веранде. Мы выходим. Воздух прохладный, в небе висит кусок луны, будто надломленный хлеб.

- Знаешь, - говорит она, - мне кажется, мама что-то знает про твоего мужа.

Резко оборачиваюсь.

- Что - знает?

Заира пожимает плечами.

- Я не уверена. Но вчера она долго говорила с дядей Исмаилом. Потом велела приготовить твою комнату. Сказала, «надо будет принять Лейлу до лучших времён».

- До лучших времён? - повторяю я. - Что это значит?..

Исмаил Галаев… Стучит в голове. Слышала его имя от Карима. Сердце падает куда-то вниз.

Они же враги…

глава 13

Лейла

Закрываю дверь своей комнаты и впервые за долгое время чувствую - тишину. Не ту тяжёлую, где слова оборачиваются колкими шепотами, а настоящую, мягкую успокаивающую.
На подоконнике - белая орхидея в вазе.

Над кроватью висит картина - женщина в красном платье идёт по мосту, вокруг золотая осень.

Долго смотрю на неё. Будто на себя со стороны.

Сажусь на край кровати, снимаю платок. Волосы падают на плечи, и я впервые за последние дни чувствую, как будто выхожу из-под толщи воды.

В дверь тихо стучат.

- Можно? - голос Заиры.

- Конечно, - говорю, и она входит, с чашкой молока.

- У нас так принято, - улыбается. - Перед сном - тёплое молоко. Чтобы не грустить.

Садится рядом. Молчим минуту. Потом я говорю.

- Знаешь, я не хочу просто тут отсиживаться. Хотя у вас очень уютно и комфортно. Но мне надо учиться. Я и так из-за этой свадьбы пропустила занятия.

- Где ты училась? - спрашивает Заира.

- В университете, на дизайнера. - усмехаюсь. - Даже не знаю, примут ли меня обратно. Что я и м скажу, где пропадала.

Заира хлопает ладонями.

- Конечно примут!

Смеюсь впервые за долгое время.

- А я на экономическом, - говорит она. - Завтра как раз лекции. Поехали со мной.

Я растеряна.

- Так просто?

- А почему нет? У нас всё просто. Захочешь остаться - разберёмся с документами. Главное - начать свободно дышать.

Вздыхаю.

- Нет, спасибо. Я туда не поеду. Мой выбор уже сделан. Хотя, ты как будто знаешь, что у меня внутри всё горит.

- Знаю, - тихо говорит она. - У каждой женщины хоть раз в жизни горит сердце. Вопрос только - не сгоришь ли ты вместе с ним.

Она поднимается.

- Спи, завтра новый день…

Утром просыпаюсь от запаха кофе и свежего лаваша. Сквозь шторы пробивается московское солнце - хмурое, но живое. Окно выходит в сад, и листья на клёнах горят, будто маленькие костры.

Внизу Айша уже хлопочет, зовёт нас к столу. На завтрак - сыр, мед, варенье из айвы, свежие хачапури. Всё домашнее.

- В университет? - спрашивает, наливая чай.

- Да. Хочу вернуться к занятиям.

- Хорошо, - кивает. - Только, дочь, не бойся ничего. Город любит сильных.

На улице прохладно.

Мы с Заирой идём к остановке, смеёмся, будто знакомы сто лет. Она рассказывает про преподавателей, про своих одногруппников - «эти любят умничать, а эти спят на лекциях».
Слушаю и думаю, как давно не смеялась просто так.

Метро гудит. Люди спешат, я чувствую себя каплей в реке - теку вместе с ними, не против, не врозь, просто живу…

Мы расстаемся с Заирой, я иду к себе.

Университет встречает старым зданием с колоннами.

На входе догоняет подруга.

- Ты где пропадала, Лейла? Мы уже тут волноваться начали.

- По семейным обстоятельствам.

- Если что, улыбайся, и всё простят.

Смеемся. Поднимаемся по лестнице. Где-то слышен звонок.

Первая лекция. Аудитория большая, окна распахнуты, студенты жестикулируют, спорят. Кто-то вполголоса зубрит пройденную тему.

- Садись рядом, - говорит Нелли - Ты чего, как не родная?

Тимур, парень из нашей группы, поворачивается.

- Я уж думал, ты замуж вышла… -хохочет. - «Не хочу учиться, хочу жениться!»

Вздрагиваю. Прямо в точку попал.

- Чего ты ерунду несешь! - защищает Нелли.

- Добро пожаловать в наш сумасшедший дом! - комментирует Тимур.

Все смеются. Чувствую, как напряжение уходит.

Седой профессор читает лекцию. Слушаю, и внутри всё трепещет - будто возвращаюсь к себе, той… прежней.

Во время перерыва ко мне подходит Марина, одногрупница, с косой до пояса.

- Ты где была?

- Дома, на Кавказе, - отвечаю.

- Кавказ? - глаза у неё вспыхивают. - Вот повезло! У вас же там всё настоящее - любовь, ревность, баранина, горы!

- И боль тоже настоящая, - тихо добавляю я.

После занятий мы с Заирой снова встречаемся. Идем в кафе.

Я пью чай, она ест пирожное.

- Ну как тебе после всего? - спрашивает.

- Как будто вернулась в свою родную стихию, - отвечаю. - Всё настоящее. Люди, слова, запахи, даже шум.

- Значит, так и будет, - говорит она.

Я киваю.

Но где-то глубоко всё ещё дрожит - будто там, за горами, осталась часть меня, которую я не успела вернуть.

Глава 14

Лейла

Нажимаю отбой.

Телефон вибрирует снова - коротко, настойчиво, будто сердце само зовёт беду.

На экране - незнакомый номер. Москва.
На мгновение думаю, что это Карим, и всё во мне замирает.

Но когда снова слышу голос - понимаю, похож. Но нет. Не он.

- Лейла… это Осман.

Я молчу. Просто слушаю, как в трубке дышит человек, которого я меньше всего ждала. Его голос - ровный, чуть хрипловатый, но внутри у него, чувствую, тоже кипит.

- Ты удивлена, - говорит он тихо. - Но я должен был позвонить.

- Откуда ты знаешь мой номер? - спрашиваю резко.

- Неважно. Я просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке.

- Всё в порядке, - отвечаю, и сама слышу, как фальшиво это звучит.

Он молчит, потом вдруг тихо смеётся.

- Ты даже по телефону врёшь. Тебе больно, Лейла. Я слышу это.

Закрываю глаза. Этот голос… он всегда звучал чуть мягче, чем у Карима. В нем не было приказов, властности.

В нём было что-то человеческое. Вздыхаю.

- Зачем ты звонишь, Осман? - спрашиваю устало. - Чтобы напомнить, что я - позор вашей семьи? Что я ушла, не спросив разрешения?

- Нет, - говорит он. - Чтобы сказать, что я с самого начала был на твоей стороне.

- Слишком поздно.

- Ничего не поздно. Я в Москве.

Вздрагиваю.

- Что?

- Я приехал по делам. Но если скажешь одно слово - приеду к тебе. Только скажи где ты.

Молчу.

- Зачем тебе это? - спрашиваю наконец. - Ты ведь его брат.

- Именно потому. Я устал видеть, как он ломает всё, к чему прикасается. - Осман замолкает, потом добавляет - Он не достоин тебя.

Чувствую, как кровь приливает к щекам.
- Осман… ты не понимаешь. Между нами - ничего нет. И не может быть. Я ничего не чувствую… к тебе.

- Не говори так, - он почти шепчет. - Я видел, как ты держалась. Тебе нужна опора, Лейла.

- Опора? - горько усмехаюсь. - Опора - это я сама.

В трубке тишина.

Потом он говорит глухо, будто с трудом.
- Я знал, что ты скажешь именно так. И всё равно хотел услышать твой голос.

- Осман, не надо, - прошу тихо. - Пусть всё останется как есть.

- Как есть - значит, ты в Москве. Но ведь он тоже здесь. Никто не знает, что будет дальше.

- Неважно, - говорю. - Пусть будет так.

Он долго молчит.

Слышу, как выдыхает.

- Хорошо. Но знай - я всё равно найду способ увидеть тебя.

- Не делай этого! - чувствую, как дрожат пальцы. - Не усложняй.

Тихо отвечает.

- А если я не могу иначе? Если это сильнее меня? Карим тебя не ищет, если бы хотел давно бы нашел. А это значит, что ты свободна…

В трубке наступает тишина. Он ждет моего ответа.

Что я должна ему сказать?

Мы слышим дыхание друг друга. И он брат моего мужа. Я не должна давать ему надежды. Не должна давать повод.

- Осман, - шепчу. - Прошу, не звони мне больше.

- Не знаю, смогу ли я тебя не искать, не звонить… - отвечает он. - Я не могу тебе этого обещать, Лейла…

Связь обрывается.

Сердце колотится в груди. Нет, Осман. Нет…

***

Книга литмоба Ирмы Голд –Развод. Сбежавшая жена миллиардера 16+

https://litnet.com/shrt/Fgw4

Я была счастливой женщиной! У меня был дом полная чаша, любящий и заботливый муж. Я строила планы, мечтала о будущем. Пока в один момент я не оказалась не в то время и не в том месте. После этого моя жизнь превратилась в кошмар.

Глава 15

Спустя 2 месяца

Лейла

- Карим просто ушёл, не обернувшись, - говорю я. - Все закончилось слишком резко.

- Лейла, давай быстрее. Уезжаем! - Ильяс поднимается и размашистым шагом идет на выход. Спешу за ним.

Едем молча.

Смотрю в окно на огни ночной Москвы.

Ильяс ведёт машину уверенно.

Пытаюсь дышать ровно, но внутри бешено колотится сердце, будто птица, которая хочет вырваться.

- Всё хорошо, - говорит Ильяс, не глядя на меня. - Он не посмеет…

Киваю, хотя сама не верю.

Впереди - вспышка фар. Два черных джипа вылетают из темноты и внезапно перекрывают нам дорогу.

Резкий визг тормозов. Ильяс успевает вывернуть руль, но поздно.

- Что за… - шипит он, вытирая ладонью пот со лба.

Двери обоих джипов открываются почти синхронно. Из них выходят люди - шестеро, все в черных куртках, плечи широкие, лица неразличимы. Только у одного блестит цепь на шее и взгляд холодный, как сталь.

Похоже, он тут главный.

- Расул, ты сам с ней разберешься? – хрипло спрашивает один из свиты.

- Сам, - глухо бросает он.

Ильяс прижимает меня к сиденью.
- Не выходи, - шепчет. - Я сейчас…
Но Расул уже открывает его дверь, хватает за ворот.
- Не вмешивайся! Это чужая жена.
- Убери руки! - рычит в ответ Ильяс, но тут же получает удар в плечо. Слышен звук, будто кулаком в дверь.

- Не трогайте его! - кричу я, но дверь с моей стороны резко открывают, в лицо бьёт холодный воздух.

Расул наклоняется, его глаза - чёрные, как уголья.

- Лейла Мурадова! - произносит моё имя. - Муж ждёт.

- Я не Мурадова - Иналова. И я не поеду! - пытаюсь казаться смелой, но голос сипнет.

- Поедешь! - отвечает, вытаскивая меня наружу.

Спотыкаюсь. Ильяс рвется ко мне, но двое крепко держат его.

- Передай Мурадову, что это похищение! И с рук ему это не сойдет! - выкрикивает Ильяс.

- Передам, - усмехается Расул и толкает меня к джипу.

Машина трогается.

Всё внутри дрожит. Хочу молиться, но язык не слушается. В окне мелькают огни, улицы, и вдруг наступает глухая темнота.

- Куда вы меня везёте?

- Домой, - коротко отвечает Расул.
- Это не мой дом.

- Ошибаешься.

Он больше не смотрит на меня. Только пальцы сильнее сжимают руль.

Через час въезжаем за высокие ворота. Особняк вырастает из темноты, как крепость - огромный строгий, с колоннами и подсветкой по фасаду.

Белый камень блестит в лунном свете. Внутри - тепло и роскошь.

Я стою в холле, едва дыша.

Мраморный пол, лестница с коваными перилами, зеркала в позолоте, и воздух пахнет жасмином.

Шаги.
Карим выходит из глубины холла. На нём темный костюм, безупречно сидящий, и взгляд, от которого всё внутри сжимается.

- Добро пожаловать домой, Лейла, - говорит он почти ласково. - Я устал тебя искать.
- Я не просила меня искать, - голос мой дрожит.

- Ты моя жена, Лейла! - жестко произносит он. - И должна быть там, где я.

- Я ничего тебе не должна! - почти кричу, и сама пугаюсь силы своего голоса. - Я ушла, потому что не хотела делить тебя с другой.
Делает шаг ближе.

- Ты не делишь. Я твой муж, и это для тебя большая честь.

- Честь?! Быть твоей второй женой? Неофициальной…

Улыбается, но в глазах - холод.

- У нас с тобой был никах. И я не сказал тебе - Развожусь.

- Зато я сказала! - пытаюсь казаться смелой, но голос сипнет.

- Ты всё ещё не поняла. Главное в нашей семье то, что сказал я.

Делаю шаг назад.

Мадина подходит ко мне почти вплотную. - - Знай, дорогая, пока ты бегала, я была рядом с Каримом. В его доме. В его постели…

Сердце бешено колотится в груди. Громко так, что кажется слышат все.

Карим резко оборачивается к ней.

- Хватит, Мадина.

Она усмехается.

- Добро пожаловать, младшая жена! - колко произносит. - Надолго ли на этот раз?

Я отворачиваюсь.

Карим бросает короткий взгляд на Расула.
- Отведи Лейлу в ее комнату. И глаз с нее не спускай!

Его голос эхом разносится по огромному сверкающему холлу…

***

Книга литмоба Ольги Шо– Дочь от бывшего. Любовь не лечится 16+

https://litnet.com/shrt/b3iz

Дверь открылась, на пороге появилась пациентка с ребёнком.
- Скажите мне фамилию, имя ребёнка? Дату рождения.
- Егоров Артём Демьянович. Два года и один месяц, -
В этот момент я ощутила, как пол уходит у меня из-под ног. Хорошо, что я сидела.
Егоров... Демьянович…
Я подняла глаза сначала на мальчика, потом на женщину. Передо мной сидела Она. Та самая Катя. Первая любовь моего Демьяна.

Глава 16

Лейла

Меня приводят в просторную комнату на втором этаже.

Следом идет девушка, лет двадцати пяти. В длинной юбке, с косой.

- Я - Саният, - говорит она. - Карим Юсуфович велел, чтобы я была при вас.
- Что значит «при мне»?

- Я буду помогать вам.

Или следить за мной?..

Резко отворачиваюсь.

- Если что нужно - зовите.
Она уходит, оставляя дверь приоткрытой

Внизу слышен напряженный голос Карима -
Выйдя из комнаты, подхожу к перилам.
- Я предупреждал, не лезь в это, Осман! - говорит он в трубку. - На этот раз всё будет по-моему…

Вздыхаю и ухожу к себе.

Просыпаюсь наутро.

Комната незнакомая. Потолок высокий, лепнина на нем сверкает от солнечного света.
Секунда - и всё всплывает.

Особняк. Карим.

Тошнота накатывает внезапно, будто волна.
Успеваю сесть на кровать, зажимаю рот ладонью.
Снова. Ещё сильнее.

Сердце колотится, в горле вкус железа.
Поднимаюсь, босиком иду по ковру - он утопает под ногами.

В душевой - мрамор, блеск, холодная вода.

Поворачиваю кран, вода бьёт в лицо ледяной струёй.

Умываюсь. Смотрю на свое отражение в зеркале. Бледная. Совсем белая.

Глаза большие зеленые напуганные, как у олененка.

Пронзает мысль, как игла.

Тест я так и не купила…

Слышу лёгкий скрип двери и выхожу из душевой.
На пороге - Мадина.

Она в легком шелковом халате. Волосы блестящие длинные струятся за спиной.

Красивая, но взгляд ее карих глаз все портит - презрительный и надменный.

- Доброе утро, - говорит она, - Как спалось, младшая жена?

- Что тебе нужно, Мадина? - сухо бросаю я.

- Посмотреть на тебя, - отвечает она. - На ту, из-за кого мне пришлось пить снотворное, чтобы уснуть и выглядеть сегодня как всегда прекрасной.

Молчу.

Она делает шаг ко мне, и её духи - резкие, восточные - вызывают у меня новый приступ тошноты…

Она идёт вперёд, шелк халата шуршит, будто змея ползёт.

- Ты побледнела, - в её голосе издёвка. - Не выспалась? Или… - прищуривается, - тошнит?

Замираю.

- Нет, просто плохо спала.

- А я удивилась, неужели так быстро?
Сжимаю руки, чтоб не дрожали.

- Вон отсюда! - чеканю, чувствуя новый приступ тошноты.

- С какой это стати? - гордо заявляет она. - Я хозяйка этого дома. Где хочу - там и стою!

- Хозяйка? - холодно улыбаюсь. - Ты - просто первая жена, Мадина. И больше никто.

- Осторожнее! - шипит. - Слова могут стоить тебе слишком дорого.

Еле держусь. Приступы идут волной. Надолго меня точно не хватит.

- Он тебя просто посадит в эту золотую клетку. До тех пор, пока ты не родишь. А потом… выбросит.

Задыхаюсь, в горле ком.

- Что ты сказала?

- Ты всё поняла. - Её голос почти шипит. - Я вижу по тебе. Тебя тошнит, ты бледная. Женщина женщину чувствует.

Приближается ко мне вплотную.

- Беременна? - шепчет. - От него?

Поднимаю глаза.

- А тебе-то что?

- Если ты родишь, я перестану быть первой женой. Меня просто спишут, как ненужное прошлое. А ты займёшь моё место.

- Мне не нужно твое место. Оставь себе.

- Не нужно? - Она смеётся, глухо, зло. - Не лги себе, девочка. Ты сбежала - но вернулась. Значит, нужно.

- Я не вернулась. Меня привезли силой! - голос срывается.

Глаза ее сверкают.

- Кто ты ему, Лейла? Игрушка, которую купили, чтобы родила сына. - Она шепчет почти в ухо.

Резко отстраняюсь.

- Уйди, Мадина!

- А если нет? - Она холодно улыбается. - Что ты сделаешь? Вызовешь охрану?

Я открываю рот, чтобы ответить - и вдруг за спиной раздаётся ровный голос.
- Госпожа Мадина, вас просили не подниматься сюда.

Мы обе оборачиваемся.

У двери стоит Саният. В ее глазах - сталь.

Мадина в ответ хохочет.

- Ты мне приказываешь? Прислуга мне приказывает?
- Я прошу, - отвечает Саният спокойно. - В противном случае Карим Юсуфович узнает, что вы нарушили его распоряжение.

Мадина делает шаг к ней, лицо перекошено.
- Я в этом доме могу быть, где захочу!
Дверь снова резко распахивается.

На пороге - Расул.

Он молча останавливается. Взгляд - жёсткий.
- Мадина, - говорит коротко, - Карим просил тебя спуститься.

Глава 17

Лейла

Мадина уходит, гордо подняв голову.

Шлейф её духов остаётся в воздухе- тяжёлый липкий.

Дверь закрывается. И я выдыхаю.

Саният подходит ближе, говорит.

- Не волнуйся, Лейла. Я всё слышала сама.
- Всё?

- Да. И я расскажу Кариму, что здесь было. Он поставит её на место.

Сажусь на край кровати.

- Я не останусь в доме, где живёт Мадина.
- Понимаю. Но не спеши. Надо подождать, пока все не уляжется.

Смотрю на неё.

- Саният, можешь оказать услугу?
- Какую?

- Закажи мне тест.

Глаза её чуть расширяются.
- Тест?..

- Да. На беременность. Мне нужно знать.

Она молчит несколько секунд, потом кивает.
- Хорошо. Но... - её взгляд становится тревожным. - Если это правда, не говори

никому.

- Почему?

Подходит ближе, шепчет.

- Потому что в этом доме у Мадины много своих людей. Лучше, если она не будет знать наверняка… пока все не утрясется.

Спустя час Саният возвращается.

Не успевает ничего сказать.

Снизу, из глубины дома, раздаётся крик.
- Саният! Быстро вниз!

Замирает.

- Это Расул. Он никогда не зовёт просто так.

Уходит, оставляя мне тест.

Остаюсь одна.

Иду в санузел…

Боюсь смотреть на тест.

Прижимаю ладонь к животу, чувствую, как внутри всё стынет от страха.

Сердце бешено бьётся где-то в горле. Руки дрожат от волнения. В комнате пахнет жасмином и чем-то тяжёлым, сжимающим грудь.

Долго не решаюсь - просто смотрю на белую полоску, будто она вот-вот заговорит со мной человеческим голосом и всё объяснит. Но когда время проходит, и я вижу две чёткие линии, меня словно окатывает кипятком.

Две.
- Вот как оно бывает… - шепчу, и звук моего голоса кажется чужим.

Я встаю. Ноги подкашиваются. В зеркале напротив - бледное лицо, влажные волосы, глаза, полные удивления и чего-то ещё… того, чего я еще не понимаю

Надежда?
Слёзы подступают, но я сжимаю губы.

Я беременна. От Карима.

От человека, которого я боялась. От которого сбегала.
Но о котором, чёрт побери, не переставала думать!

Почему? Не могу объяснить…

Опускаюсь на холодный бортик ванны, закрываю лицо ладонями. Мысли бьются, как птицы о стекло.

Если он узнает - не отпустит.

Никогда.
А если не узнает - я останусь одна. И ребёнок останется без отца.

И как я это объясню своему отцу и матери?

Им всем…

Сейчас важно, чтобы не узнала Мадина. Но разве такое скроешь.

Если вдруг Карим... не такой, каким я его вижу в гневе?

А такой, каким был в первую ночь. Или он просто притворялся, чтобы получить свое.

- Глупая. Зачем я себя обманываю? - шепчу. - Поздно верить в чудеса.

Выхожу в спальню.

Саният стоит у окна, руки сложены перед собой, словно ждёт приговора. Я молчу. Наши взгляды встречаются - и она всё понимает без слов.

- Лейла, – спрашивает тихо. - Это правда?

Не отвечаю.

Только подхожу к комоду, кладу тест в пакет, будто это вещдок.

- Ты скажешь ему? - спрашивает она наконец.

- Нет, - выдыхаю я. - Пока нет. Ты тоже молчи.

- Он всё равно узнает, - шепчет Саният. - Я видела, как на тебя смотрела Мадина, она тоже может подозревать.

Резко оборачиваюсь.

- Мне надо подумать, как поступить, - голос срывается, - Я скажу, когда решу.

Саният кивает.

Но она, о чем - то напряженно думает, ведь ей поручили меня опекать.

Время тянется. Часы на стене тикают, будто отмеряя мне последние минуты покоя.

Снаружи, за дверью - гул шагов, тяжёлых уверенных. Мужских.

Голос Карима.

- Где Лейла?

Сердце обрывается. Невольно прижимаю ладонь к животу.

Саният смотрит на меня исподлобья.

Не знаю, что у нее на уме.

Но я уже не двигаюсь.

Стою, как вкопанная, смотрю на дверь, за которой - он.

Карим.

Внутри всё сжимается - от страха, от боли, от непонятной запретной радости, которой я боюсь чувствовать.

Глава 18

Лейла

Дверь распахивается.

На пороге - Карим. В руках телефон.

- Что здесь происходит? - его голос звучит низко, глухо.

Саният встаёт, склоняет голову.

- Карим Юсуфович, я просто…

- Выйди, - резко бросает он. - Я спрашиваю Лейлу.

Она выходит.

Карим подходит ближе.

- Ты плохо выглядишь, - говорит он. - Что-то не так?

- Всё не так, - шепчу. - Я не просила, чтобы меня сюда привозили.

Смотрит в упор.

- Смирись, Лейла, я не позволю тебе уйти.

- Ты хочешь, чтобы я смирилась. Возможно, мне бы это удалось. Но… Мадина. Ты же знаешь, она никогда не смирится с соперницей в доме.

- Мадина - это моя проблема.

- Нет, Карим, моя. Я не хочу жить с ней в одном доме.

- Что?

Карим стоит напротив - высокий, в идеальной белоснежной рубашке, с расстёгнутой верхней пуговицей.

- Я не буду жить в одном доме с Мадиной, - упрямо повторяю. - Это унизительно.

Он чуть приподнимает бровь.

- Здесь все решено, - отвечает спокойно, почти лениво.

- Тобой? - усмехаюсь, стараясь не показать, что внутри всё кипит. - Тебе, наверное, нравится ощущать себя султаном?

Он делает шаг ближе.

- Лейла, - голос у него становится низким, угрожающим, - не испытывай моё терпение.

Отворачиваюсь к окну.

За ним - сад, блеск воды в фонтане. Отражение Карима в стекле - будто тень.

- Почему я должна жить с ней?

- Потому что я так сказал, - отрезает.

Резко оборачиваюсь.

- А я не твоя служанка!

Между нами - шаг, и этот шаг как пропасть. Он молчит, сжимает челюсть, и в этот момент в его руке оживает мобильный. Глухой, уверенный рингтон.

- Алло, да, я слушаю, - голос его становится деловым холодным. - Контракт по фарм-компании нужно подписывать сегодня. Нет, я не буду переносить встречу…

Его пальцы нервно постукивают по подлокотнику кресла.

И вдруг - стук в дверь.

В комнату входит девушка из персонала, в форме, глаза растерянные, руки заняты огромным букетом алых роз.

- Для госпожи Лейлы, - говорит она.

Замираю.

- Для... кого? - переспрашиваю.

- Для госпожи Лейлы, - повторяет она, чуть кланяясь, и ставит букет в вазу на столе. - Без карточки.

- Без... карточки? - машинально ищу глазами ленточку, конверт, хотя бы записку. Ничего.

Карим поднимает взгляд от телефона.
- Что это ещё за цирк? - в голосе металл.

Качаю головой.

- Я не знаю.

Он делает шаг к столу, бросает взгляд на цветы, словно это граната, которая вот-вот взорвётся. Телефон всё ещё у уха, кто-то на другом конце говорит что-то важное, но Карим неожиданно обрывает.

- Позже перезвоню, - и без объяснений швыряет трубку на диван.

- Кто прислал это? - резко спрашивает.

- Понятия не имею! Может, ошибка?

- Ошибка? - хмуро усмехается. - Нет, - показывает на розы, - это демонстрация.

- Демонстрация чего? - поднимаю брови. - Тебе не кажется, что ты перегибаешь?

Подходит ближе, почти вплотную.

- Ты хочешь сказать, что не знаешь, кто тебе это прислал?

- Хочу сказать, что не обязана оправдываться, - дерзко отвечаю.

- Лейла, - произносит медленно, - если я узнаю, кто за этим стоит…

- Что тогда? - резко перебиваю. - Ты устроишь допрос с пристрастием? Или пошлёшь своих охранников выяснять?

Смотрит на меня. Глаза у него тёмные, почти чёрные, в них - бешенство, ревность, что-то опасное.

И в то же время… удивление. Настоящее.

Он явно не ожидал этого. Ни букет, ни мою реакцию.

Делаю шаг к столу, трогаю один бутон - холодный влажный, будто его только что вынули из росы.

На мгновение в комнате становится тихо.

- Может, ты сам мне их подарил? - едва сдерживаю улыбку. - И просто забыл?

Вскидывает голову.

- Не шути, - коротко бросает. - Не время.

- А когда время? - поднимаю взгляд. - Когда ты решишь, с кем мне жить, что носить, какие цветы принимать и от кого?

Он подходит ещё ближе, берёт вазу обеими руками - и ставит её на пол, у стены.
- Они будут стоять здесь, - говорит хрипло. - Пока я не узнаю, кто их прислал.

Глава 19

Лейла

Выхожу из комнаты. Сердце ещё колотится, спускаюсь со второго этажа.

Гостиная внизу - огромная, залитая мягким жёлтым светом. Из-за витражных окон в пол виден сад - чёрные силуэты деревьев, фонари, чуть колышет листья ветер. Дверь приоткрыта.

Карим сидит в кресле с телефоном у уха. На лице - сталь. В его тоне - холодная злость.

- Осман, я сказал тебе - не лезь в мою жизнь! - голос хриплый. - Не знал, что Лейла в моем доме? Я не верю.

Резко встаёт, проходит пару шагов к окну, плечи напряжены.

Замираю у двери.

- Не присылал? - произносит медленно, будто пробует слова на вкус. - Удивительно. Только у тебя хватило бы наглости прислать букет моей женщине.

Сердце обрывается. Осман? Значит, он действительно не знал, что я здесь…

- Не надо говорить со мной в таком тоне, - Карим обрывает брата. - Запомни, Осман, если я увижу тебя рядом с ней - никогда не прощу.

Бросает телефон на стол…

Захожу в просторную кухню, наливаю себе воды и подхожу к окну, открываю - холодный вечерний воздух касается лица.

Пью медленно, маленькими глотками.

Резко вспоминаю слова Мадины.

- Ты ещё пожалеешь, что вернулась…

Букет - без подписи, в тот самый момент, когда Карим на пределе. Конечно. Мадина знала, куда ударить. Она уверена, что Карим всё истолкует по-своему. Что он ревнив, что вспыхнет, подумает на брата. И я останусь виноватой в чужой игре.

Ставлю бокал на стол, слышу, как он звенит, будто бьётся.

Иду обратно, быстро, почти бегом.

Дверь гостиной открыта. Карим всё ещё там, стоит у окна, спиной ко мне. Свет падает на его плечи, на руку с обручальным кольцом…

- Карим, - говорю я.

Он оборачивается. Лицо резкое, глаза - ледяные.

- Что, Лейла? - бросает сухо.

- Я знаю, кто это сделал, - выдыхаю. - Это не Осман.

Хмурится, приближается, шаг за шагом.

- Ты хочешь сказать, что знаешь, кто послал тебе эти розы?

Киваю.

Приближается ещё ближе - между нами остаётся шаг. Чувствую запах его парфюма, этот терпкий, узнаваемый аромат.

- И кто? - произносит медленно. - Кто из всех вокруг тебя, играет в такие игры, Лейла?

- Мадина.

В его взгляде что-то меняется - не удивление, нет. Скорее недоверие.

- Осторожнее с обвинениями, - говорит так, что в груди холодеет. - Ты не понимаешь, что говоришь.

- А может, это ты не хочешь видеть, - не выдерживаю. - Что рядом с тобой не все так чисты, как кажутся.

Неожиданно берёт меня за запястье. Его рука горячая сильная. Меня пронизывают миллионы импульсов.

- Если ты врёшь… - чеканит он, - выгораживая кого - то, то я все равно его найду.

Резко выпускает руку и отходит.

Идет к окну, отворачивается, будто хочет унять огонь, что горит у него внутри. Тяжело дышит, кулаки сжаты так, что белеют суставы. Вдруг резко поворачивается.

- Стой здесь, - произносит тихо, почти шёпотом, - Не уходи.

Идёт к двери, выходит в холл. Голос его гремит по дому.

- Мадина! Спустись вниз. Сейчас же.

Тишина. Только эхо подхватывает его голос и разносит по этажам.

Через несколько секунд - лёгкие шаги по лестнице. На ступенях появляется она - спокойная безмятежная. На ней светлое платье, волосы распущены. Глаза - осторожные, но с привычной тенью превосходства.

- Что случилось? - произносит мягко. - Почему ты зовёшь меня таким тоном?

Карим делает шаг к ней, взгляд холодный.

- Признайся, - говорит жёстко. - Это ты подстроила с букетом?

Мадина делает паузу. На лице - удивление.

- Что? - усмехается. - Ты серьёзно? Думаешь, я стану заниматься такими дурацкими выходками?

- Отвечай! - Карим повышает голос, гулко, с надрывом. - Это была ты?

- Нет, конечно, - её голос нервно звенит. - У тебя паранойя. Или у нее? - кивает на меня.

Карим подходит ближе, почти вплотную к ней, и вдруг бросает коротко, почти спокойно.

- Не ври мне, Мадина.

Она отворачивается, делает шаг назад.

На лице - боль, злость. Потом вдруг выдыхает и говорит - громко, почти кричит…

***

Моя эмоциональная фэнтези новинка - Рита Адлер Вторая жена дракона. И после развода есть жизнь

https://litnet.com/shrt/VAGF

Глава 20

Лейла

- Да! Я! Что оставалось делать? Если ты перестал видеть реальность. Хотела, чтобы ты наконец увидел настоящее лицо своей новой избранницы.

Карим замирает.

- Что?

- Ты слышал, - продолжает она, уже дрожащим голосом. - Мы с тобой столько лет вместе. У нас нет детей. Я предлагала тебе ЭКО - ты отказался. Сказал, - это не для настоящих мужчин. Постеснялся перед родом. Но не постеснялся взять вторую жену!

Он молчит. Лицо будто окаменело.

- Теперь твоя новая жена беременна, - продолжает Мадина, - и ты хочешь, чтобы я смотрела на это молча? Чтобы я улыбалась ей? Чтобы я благодарила за унижение?

Воздух в комнате становится густым горячим. Я стою у двери, будто вкопанная.

Карим медленно поворачивается ко мне. Глаза - темные, будто без зрачков.
Молчание длится вечность.

- Лейла… - произносит, с какой-то непонятной осторожностью. - Это правда?

Я не сразу понимаю, что он говорит со мной.
Правда?..

Что именно?

Что я беременна?

Губы пересыхают, в горле першит.

- Карим… я… - слова застревают.

Он подходит ближе, смотрит прямо в глаза.
- Скажи.

Понимаю, что не смогу солгать - но и сказать правду страшно.

Все трое - я, он, Мадина - будто стоим на краю какой - то бездны.

- Я жду, - говорит он.

В его глазах - ревность, недоверие, изумление. Всё сразу.

- Лейла… ты беременна?

Чувствую, как пол уходит из - под ног, из легких - воздух. Хочу наконец ответить, но тут его телефон на столе загорается, вибрирует.

На экране имя - Осман.

Карим переводит с телефона суровый взгляд на меня. Голос хриплый, будто из глубины груди, вырванный с яростью.

- Лейла… я так должен был узнать о своём наследнике?!

Внутри всё переворачивается.

В ту же секунду раздаётся ядовитый голос Мадины.

- А ты уверен, что он твой?

Тишина. Громовая. Мёртвая.

- Что ты сказала? - медленно поворачивается Карим.

- То, что все думают, - гордо вскидывает голову. - Что ребенок у нее от твоего брата Османа, она же жила все это время у твоего врага - Исмаила Галаева. А он, чтобы тебе отомстить, им встречи устраивал.

Что-то внутри меня обрывается.

Слова Мадины вонзаются, как ножи, в сердце.

- Что ты сказала? - ошеломленно вскрикиваю я.

Бросаюсь к ней, даже не думаю, просто лечу
Мадина пятится, но не успевает - я хватаю её за запястье.

- Ещё раз повтори! - шиплю ей в лицо. - Повтори, кто мне встречи устраивал? С кем?

- Кто? - она вырывается, глаза сверкают. - Ты беременна от Османа. Так это не я сказала первой. Это все знают! Ты предательница -жила у врага Карима.

Он делает шаг к нам.

- Хватит! - рычит он.

Меня трясёт.

- Как ты смеешь?! - почти кричу. - Ты подстроила всё! Этот букет, эти слухи, всё, чтобы выставить меня в таком свете.

- А что, не вышло? - усмехается Мадина. - Ты же сама всё подтвердила.

- Довольно, - говорит Карим.

Голос его низкий дрожащий от напряжения.
Глаза - не глаза, чёрные ямы.

- Ещё одно слово, Мадина! И я забуду, кто передо мной.

Замираю.

Его пальцы сжаты на моей руке, горячие тяжёлые. Взгляд обжигает.

Мадина стоит позади него, улыбка уже не торжествующая - кривая усталая, почти безумная.

Карим резко отпускает мою руку, отходит к окну. Молчит.

В комнате гулкая тишина. Только слышно, как он тяжело дышит.

Я делаю шаг к нему - не понимаю, зачем. Может, хочу объяснить. Может, просто не могу уйти вот так.

- Карим… - начинаю, но он поднимает руку, будто отсекает воздух.

- Молчи, - говорит глухо. - Просто молчи.

- Нет. Ты серьёзно?.. - шепчу, голос дрожит. - Ты правда можешь так подумать обо мне?

Всё рушится - внутри, тихо, без звука, как тонкий лёд.

Он стоит ко мне спиной, глядя в темноту за окном…

Резко разворачивается.

Поднимает на меня глаза.

Всё замирает между нами, словно время оборвалось. Кажется, воздух вокруг стал вязким.
Карим смотрит на меня - холодно, тяжело, будто я чужая. Сердце бьётся в горле, делаю судорожный глоток воздуха.

Он не отводит взгляда.

Впервые вижу на его лице - не холод, не гнев, а растерянность.