Вторая семья. Неверный

Пролог

Первое правило астматика: в сумке должен лежать аэрозольный ингалятор. Его не было, вернее, закончился, и я забыла поменять на новый.

Задыхаюсь от приступа перед дверьми реанимации, в которой лежит мой муж, и чувствую, как умираю.

Физически меня спасут, так бывало не раз. Но то, что узнала сейчас, душит ещё сильнее.

Черноволосая девушка откровенно пялится, а я молю, чтобы её увели отсюда, как можно быстрее. Да пошла уже! Пошла! Говорю глазами, только она делает вид, что меня не понимает.

- Что с ней? - слышу снова её голос. В первый раз, когда она открыла рот, мой мир рухнул.

- Дыши, - суёт мне в рот медсестра неизвестно откуда взявшийся баллончик, и я жадно обхватываю губами пластик и всасываю лекарство, смотря в глаза той, кого здесь быть не должно.

Ещё вчера у меня был просторный дом и любящий муж. Час назад я узнала, что дом ушёл за долги, и прилетела в больницу по первому звонку.

- Вы сестра? - задал вопрос врач, и я покачала головой. Он покосился в сторону женщины, стоящей у дверей, а она на меня.

- Инга Рубцова, жена Макса, - представилась, а к ноге прижимался ребёнок лет пяти.

Мой третьеклассник сейчас в школе. Только, если передо мной жена Рубцова, то кто тогда я?

Приступ не заставил себя ждать. Так бывало от стресса. Так бывало в любой другой момент. Я жила в страхе от приступа до приступа, который приходил даже во сне, и от этого не было спасения. Лишь аэрозоль, про который я совершенно забыла, вылетев из дома, когда мне сказали, что только что моего мужа увезли на скорой в седьмую больницу.

Слово "ножевое" окропило холодным потом. Что? Кто-то хотел его убить? Или это случайность? Звонящий не был в курсе, он просто нашёл телефон,смотря, как уезжает скорая. Понимая, что мне следует знать. И вот я знаю. Только это не всё. Будто мало того, что наш дом недалеко от города теперь принадлежит кому-то другому. Об этом узнала буквально за двадцать минут до звонка от незнакомца. Он сказал, что в запасе 24 часа, за которые следует съехать.

А теперь ещё и какая-то девушка с ребёнком утверждает, что она - жена моего мужа. Моего, мать его, мужа!

Задерживаю дыхание, отсчитывая секунды. 10,9,8.

Врач отводит в сторону черноволосую, что-то негромко ей говоря. 7, 6, 5.

Неимоверно хочется вдохнуть, но продолжаю считать. Нужно, чтобы лекарство осталось по максимуму. Со стороны кажется, что я невростеничка, которая не умеет держать себя в руках, а она благородная леди. Откуда вообще взялась?

Из дверей выходит ещё какой-то мужчина в халате, и я вспоминаю, почему вообще здесь.

Человек невиновен, пока не доказано обратное. Может, девушка не в себе или подставная. Для чего? Я не знаю. Но в нашей жизни какой-то кризис. Проверка на вшивость? Макс решил разыграть меня, и на самом деле с ним всё нормально? Предположение дикое, но уж куда адекватнее происходящего.

- Как он? - спрашиваю спокойно у медсестры, которая, понимая, что я прихожу в себя, расслабляется и выдыхает, качая головой. А я делаю вид, что забыла о существовании "жены".

Как она представилась?

Инга?

- Критический, - тут же прилетает ответ.

- В сознании?

Ответ "нет".

- Доктор, вы сделайте всё, что в ваших силах. Деньги есть, - слышу снова ставший ненавистным голос. - Макс не последний человек в городе, у него своя фирма. Мы заплатим.

Мы. Надо же. Они с Рубцовым или вся наша дружная семья?

- Мам, а что с папочкой? - тянет Ингу за платье девочка. Про неё я вообще забыла, и это "папочка" режет слух.

- Он поправится, - обещает она ребенку, а я только сейчас понимаю, что передо мной копия Макса.

Приветствую вас в новой истории, которая очень нуждается в поддержке. Добавляйте в библиотеку, высказывайте свои мысли, дарите звёздочки, и будем разбираться в ситуации вместе, потому что Карина одна не справится.

Визуалы. Первая семья

Дорогие читатели. Хочу представить вам героев, которые расскажут свою историю

Семья №1

Карина Михайловна Рубцова ( Высоцкая) - 29 лет. Имеет проблемы со здоровьем, но старается побороть свой страх все эти годы. Художник-иллюстратор, работает на дому. В муже видела опору, на которую всегда можно облокотиться.

Тем сложнее принять реальность, которая перед ней сейчас

Максим Романович Рубцов - 32 года. Владелец сети турфирм “МАКСимальный комфорт”. Имеет филиалы в нескольких городах. Начинал, как частный оператор. Открытие первой организации состоялось на деньги семьи Высоцких. В последствии умножил капитал и расширил бизнес. Сейчас попал не в очень хорошую историю

Кирилл Рубцов - 9 лет. Ученик третьего класса частной школы. Увлекается лепкой, рисованием и скалолазанием. Не бьёт первым, до некоторых пор…

Похож внешностью и характером на мать. Не любит математику, хочет стать художником.

Визуалы. Вторая семья

Согласитесь. Видеть рядом с собой любовницу Карине было бы неприятно, потому я решила разделить главы. Тем более, что нейросеть постаралась, и предложила много хороших вариантов. А какой выберете вы? Жду ответы в комментариях

Вторая семья

Инга Рубцова (Гиле) - 26 лет. Носит девичью фамилию, но считает себя законной женой Максима. Амбициозна, знает, чего хочет мужчина, добилась Рубцова сама. Имеет квартиру, купленную ей и дочери, в Санкт-Петербурге. не имеет совести и такта. Во время нападения была неподалёку.

Дарина Рубцова - 5 лет. Дочь Инги и Максима. Считает своего папу самым лучшим. Даже не догадывается, что у неё есть брат от другой матери. Грустит, когда папы долго нет.

Глава 1

Нас развели по разным углам, будто бойцов на ринге, пока я ожидала, что выполнят мою просьбу: выгнать отсюда эту нахалку.

- Это его ребёнок? - сглотнув, я спросила у черноволосой, когда разглядела сходство, надеясь, что она ответит "нет". Только она лишь кивнула.

Снова всматриваюсь в лицо девочки, которая принимается прятаться от такого внимания за юбкой матери.

Скольжу взглядом по недешевому платью любовницы, сидящему по фигуре, поднимаясь к высокой груди, представляя, как её лапает мой муж.

Мерзко. Тут же отворачиваюсь. Как бы то ни было, делить с кем-то территорию не намерена. И пока я всё ещё жена, нарочно украдкой открыла паспорт на нужной странице, чтобы удостовериться в этом, имею право попросить, чтобы любовницу вывели отсюда к чёртовой матери.

Не знаю, к чему ей скандалы, но она демонстративно отказывается и садится в кресло, а на пальце правой руки блестит кольцо.

Машинально трогаю своё, которое ношу постоянно, когда Макс ссылается на аллергию. Я даже видела раздражение на коже, потому не настаивала, чтобы носил. Теперь выходит, ему следует надевать сразу два. Одно рядом с другим, двоеженец хренов.

Ясно, что официально иметь двух жён на территории страны нельзя, но остальное не запрещено на государственном уровне.

- Глеб, - смотрит на медбрата, спасшая меня медсестра, кивая на выход. Она явно принимает мою позицию. Потому что я - настоящая жена, или потому что только что задыхалась?

- Предлагаешь мне её на руках вынести? - парень не понимает, что нам вообще надо. - Устроили тут, - цедит между зубов. - Девушка, - обращается к ней. - Тут можно находиться только родственникам.

Объясняет прописные истины, и стерва закидывает ногу на ногу, показывая, что не двинется с места.

- У меня тут муж, - заявляет ему с вызовом.

Прекрасно. Тогда уйду я! Тем более ещё невыясненный вопрос с домом, и я хочу увидеть собственными глазами документ, в котором такое прописано.

- Кстати, - застываю в дверях, решая поделиться информацией. - У Рубцова ничего не осталось.

- В смысле? - она хмурит брови. Между нами около семи шагов, но друг друга прекрасно слышим.

Конечно, я не в курсе истинного положения вещей, но хочется посмотреть на реакцию. Это любовь, что без денег делает её богаче? Или дамочку интересует только материальная составляющая?

- Ни дома, - отвечаю, а потом добавляю, - ни совести.

Дёргаю ручку на себя, не в силах оставаться здесь, и вылетаю из фойе, быстрыми шагами преодолевая больничный коридор. Надо было узнать, где он подцепил такую наглую девицу. Или не надо?

Около аптеки торможу, следует купить баллончик. Роюсь в сумке, пытаясь найти карточку, и чертыхаюсь, потому что сразу не выходит. Телефон снова вибрирует, и я напрягаюсь. Сегодня отвратительный день, и всё началось именно со звонков. Бог любит троицу?

Всё же смотрю на экран, задумчиво сдвигая брови на переносице. Учительница Кирюхи.

- Да, Ольга Анатольевна, - отвечаю.

- Здравствуйте.

Представляю молоденькую светлую девчонку, у которой первый набор наш, и как она поправляет очки. Мы пошли к ней на свой страх и риск, и нареканий не было. Класс дружный, постоянно какие-то мероприятия, дети с неплохими результатами.

- Дело в том, что Кирилл подрался с мальчиком постарше.

- Постойте, - не могу понять. - Мой Кирилл? Вы ничего не путаете?

Кир занимался лепкой, рисованием и скалолазанием. Заставить его пойти на любой вид единоборств было невозможно. Боялся он боли, не хотел бить или же просто такой формат был не интересен, не выясняла. Просто приняла тот факт, что у меня творческий, любознательный ребёнок.

Он всегда старался уйти от конфликта, даже в песочнице, когда у него отнимали вёдра и совки, он забирал их спокойно, без толканий и ударов, лишь погрозив обидчику пальцем. Максу такой подход не нравился. Он видел в нём мужика, который продолжит начатое им дело. Мы ругались, каждый отстаивая свою позицию, и моя состояла в том, что каждый в праве выбирать сам, что делать в жизни. Рубцову был нужен сын, которым можно гордиться. Но не идиотскими фигурками из глины, как он любил повторять, качаясь на этой теме.

- Мужик - этот тот, кто не боится первым ударить, поняла? - доносил до моего сведения муж.

- Первым бьёт человек, у кого доводы закончились! - не соглашалась.

- Карин, по .х.., что там у кого закончилось. Мой сын должен быть мужиком! А не ныть по любому поводу.

Не знаю, какие наставления были выданы Киру от отца, но сейчас я слушала про инцидент, широко распахнув глаза.

Глава 2

Беда не приходит одна, будто ей скучно, потому тянет за собой подружек.

Веду машину нервно, размышляя о сыне. Что могло толкнуть его на драку? Не хватало ещё проблем со школой, будто мало мне того, что я уже знаю. Почему учительница говорила про Макса? Вопросов за последний день сотня, кто ответит на все?

"Ты же меня встретишь?" - приходит следующий от сестры, и я матерюсь, потому что совершенно забыла, что она сегодня прилетает. Вот так радостный день превратился в ужас и кошмар, где одно наслоилось на другое.

"Да, конечно", - пишу ответ. И где теперь разместить её, если стоит вопрос с домом? Мысли бегают по кругу я но заставляю себя остановиться и решать вопросы по мере поступления.

Сперва разберёмся с Киром, потом позвоню в больницу. Конечно, там есть кому позаботиться о Рублёве, но так просто вычеркнуть его в одночасье из жизни - не про меня.

- А я так и знала, что вы плохо воспитываете ребёнка, - накидывается на меня мать пострадавшего, как только я переступаю порог переговорной. Стол во главе, за ним белый экран для проектора, и несколько столов вдоль параллельно.

Школа частная. Детей с улицы сюда не берут, всё решается при помощи имени и денег. И вот сын владельца одной из крупных турфирм города "сломал" руку сыну владельца автосалона.

- Успокойтесь, Вера Павловна, у Германа ничего не сломано, - пытается урезонить истеричку учительница. В том, что передо мной именно истеричка сомневаться не приходится. Да, в дорогом брючном костюме, со стильной причёской и макияжем, но та, что кинется в бой при любом раскладе, даже если не права. Такие любят кричать и ставить всех на свои места, занимая при этом чужое.

Ещё имечко сыну выдали: Герман. Аристократы, не меньше.

- Если вы не против, - опускаюсь с невозмутимым лицом за стол рядом с сыном, - я бы послушала Ольгу Анатольевну. Так сказать: из первых уст.

Кир ёжится и не желает смотреть в глаза, будто чувствует себя виноватым, а я просто укладываю руку ему на колено, давая тем самым понять, что на его стороне, что бы ни случилось.

Дамочка зыркает, но молчит.

Спустя пять минут, когда уже понимаю расклад, стараюсь держать себя в руках, уверяя, что всё хорошо.

- Я понимаю, что это личное, - понижает голос учительница, видно, как ей неловко, потому что переходит к главному. После описания самого инцидента планирует назвать причину, а потом косится в сторону истерички, но тут же возвращает взгляд мне.

- Давайте мы оставим вас на пару минут, чтобы вы поговорили с сыном, - пытается быть тактичной Ольга Анатольевна, только пострадавшая сторона против.

- Почему он тебя ударил? - допытывается у Германа, и тот , бросив на меня мимолётный взгляд, отчего-то краснеет. - Говори! - приказывает мать.

- Я просто сказал о том, что вы обсуждали с отцом! - шипит в её сторону, и повисает пауза. Красные пятна стада заливают надменное лицо, если истеричке вообще известно такое состояние, как стыд, и она гипнотизирует своего ребенка.

- Может, поделитесь? - решаю вступить в беседу. - Только что так рьяно ратовали за справедливость, а теперь молчите.

- Мы разберемся с Германом дома, - она пытается вытащить его из-за стола, и стул неприятно царапает пол, издавая скрежет. Отчего невольным морщусь.

О чём эта женщина могла говорить со своим мужем? Что-то связанное с работой Рублёва? Чувствую себя неуютно, потому что она не намерена приоткрывать завесу тайны. К тому же молоденькая учительница смотрит на неё как-то укоризненно, а, может, мне просто кажется.

- Мы уходим, всего доброго, - хватает истеричка за шкирку сына, намереваясь ретироваться.

Я не знаю её, а вот она, кажется, отлично осведомлена о нашей семье.

- А как же сломанная рука? - задаю вопрос в догонку, но она уже закрывает дверь с другой стороны, и мы остаёмся втроём.

- Я должна была вас вызвать, Каролина Михайловна, - будто извиняется учительница. - Наумова бы подняла всю школу на уши, потому я решила, что лучше вам встретиться.

- Да, всё нормально, - пытаюсь улыбаться непринуждённо. - Можем идти?

Она кивает, и наша очередь покидать переговорную.

Всю дорогу до машины Кирилл молчит, и внутри тоже. Молча пристёгивается, пока ставлю зеркало заднего вида так, чтобы видеть его лицо.

- Расскажешь? - интересуются а он устремляет глаза в пол.

- Ладно - решаю не давить, массируя шею. Кажется, начинает болеть голова. Завожу мотор, выруливая в общий поток, и спустя несколько минут Кир задаёт вопрос.

- Правда, что у папы есть другая жена и другой сын?

Глава 3

- Правда, что у папы есть другая жена и другой сын? - звучит вопрос от Кира, и я напрягаюсь. Откуда ему вообще знать такие подробности?

- Это тебе Герман сказал? - снова поправляю зеркало, потому что сейчас важно видеть его лицо. И Кир кивает. Откуда вообще истеричка взяла такую информацию?

- Ты не ответила, - напоминает сын. Только я не хотела его впутывать в это, а теперь, выходит, что круг замкнулся, и я в кольце проблем. Взять и ребёнка туда?

- Нет, неправда.

У него не сын, а дочка, - добавляю мысленно, вспоминая про маленькую девочку.

Пока не удостоверюсь, ничего не скажу. Всё же ребенку девять, и втягивать его в интриги не стану. Если уж новости пришли со стороны, получается, я была слишком слепа, что не замечала очевидного. У моего мужа есть вторая семья!

Кажется, до этого момента Кир не дышал, и только теперь начал. Будто на маленьких детских плечах лежала гора взрослой лжи.

- Что он тебе сказал? - делаю вид, что всё в порядке. Ну да, в полном! Всё вообще лучше не придумаешь, только детство должно быть детством. Отодвинуть подальше детей и разбираться самим. Но, если по школе пошли сплетни, его в покое не оставят.

- Что папа меня не любит, потому завёл на стороне другую семью, отвечает на заданный вопрос.

- Это его папа не любит, раз такие вещи при ребенке обсуждает, - выпаливаю первое, что приходит в голову. Но язык не поворачивается нахваливать Макса. Не теперь.

- Я звонил ему, - говорит Кир, - там дядька сказал, что папа телефон потерял.

Дядька. Там этому дядьке двадцать два от силы. Рустам, друг мужа, забирал у него телефон. Вот так мы становимся по молодости стариками для тех, кто куда моложе.

Надо было самой забрать, так я бы посмотрела, что от меня Рубцов ещё скрывает. Только не могла я быть во всех местах одномоментно. А теперь, если Рустам в курсе событий, он не отдаст компромат.

- Где папа? - допытывается сын. - С другим мальчиком?

А это, на минуточку, ревность в нём играет. Я не даю своей поднимать голову, ещё чего. Стиснув зубы, буду делать вид, что я ничерта не чувствую. На самом деле внутри будто разорвался снаряд, настолько всё саднит и ноет. "У него другая", - нашёптывают голоса. Причем, судя по ребенку, уже лет как шесть. Значит, все эти годы мы жили во лжи...

- В больнице, несчастный случай, - пытаюсь говорить спокойно. Оттого, что я в красках опишу девятилетке реальное положение дел, ничего не изменится.

- Что случилось? – Кир хочет податься вперёд, но бустер держит.

- Не отстёгивайся, - прощу, пытаясь сохранять спокойствие, - пока мало информации, что и как, нужно подождать.

Говорю, сама вспоминая встречу у дверей реанимации. Меня не пустили, интересно, а та, вторая, добилась аудиенции? Отчего-то приходит стыдливость за то, что сбежала, оставив его там одного. Да, под наблюдением врачей, но по факту одного, если не считать женщины, которая может с таким же апломбом утверждать, что она королева Виктория. Почему я вообще поверила человеку с улицы, что она имеет отношение к Максу?

Столько лет жить с мужчиной, а принять на веру слова незнакомого человека.

Внезапно приходит мысль, что это подстроено. И на самом деле произошедшее с Рубцовым – не случайность. Что, если он перешёл кому-то дорогу, и его решили уничтожить по всем фронтам? Кто я после такого? Какая жена так просто откажется от супруга, поверив первой встречной? Я же ничего про неё не знаю. Ни кто такая, ни действительно ли она любовница Макса.

- Слушай, закинул тебя домой и съезжу в одно место, ладно? – прошу у сына разрешения. Дома никого. Несмотря на то, что он довольно большой, штата прислуги не имею. Коробит от того, что кто-то будет суетиться. Два раза в неделю приходят две девочки, наводящие порядок, потому что, во-первых, мне ни за что не справиться с таким количеством уборки, во-вторых, я её терпеть не могу. Что касается готовки, её полностью веду сама. Это несложно и даже приятно, потому что люблю заниматься этим делом.

Тут же вспоминаю о звонке с темой «конфискация дома» и понимаю, что оставлять Кира там одного нельзя. Чёрт! Придётся взять с собой.

- А впрочем, со мной лучше, - довожу до сведения. Оставлю его в машине, пока буду говорить с Рустамом. Можно и по телефону, но хочу забрать гаджет и спросить его обо всём, глядя в глаза. Он плохо умеет врать, сразу краснеет и начинает заикаться. Надеюсь, в ближайшее время не оканчивал курсы по маскировке лжи.

- Привет, - набираю ему по громкой.

- Ну что там? – выдыхает в трубку после шестого гудка.

- Меня не пустили, пока сложно говорить. В реанимации.

- Парень сказал, там была просто река крови.

Глава 4

Чувствую себя матерью, которая будет отчитывать нерадивого сына. И, когда Рустам выбирается из своей коморки, где страхует народ по любому поводу, покидаю салон, отправляясь ему навстречу, чтобы Кир не грел уши.

- Привет, - держу руки в карманах куртки, смотря на него в упор. – Хотела спросить по страховке, - начинаю издалека, и он отчего-то оживляется и даже начинает улыбаться. – Вот если застраховать семейную жизнь от измен. Сколько дадут в случае обнаружения второй семьи, в которой ребёнку уже пять лет?

Он переваривает информацию и гасит улыбку, опуская голову.

- Откуда узнала? – задаёт вопрос.

Внутренности ухают с высокой горы. Ненавижу это чувство, а вместе с ним и аттракционы. Всё-таки не наврала стерва.

- Так ты не ответил? Я много получу? – за спиной Рустама витрина, в которой вижу болезненное выражение своего лица, и тут же меняю его на более отстранённое.

- Я от такого не страхую, - отвечает на полном серьёзе.

Как, скажите на милость, у такого, как Рубцов: мастера лжи, есть такой друг, как Рустам? Простой, как три копейки. И мне становится его даже жаль. Он не мой муж, чтобы стоять на ковре, потупив взор, только я ощущаю его стыд.

- Расскажешь, кто она? – спрашиваю спокойно, пытаясь расположить, и он пожимает плечами.

- У Макса лучше выйдет.

- Бесспорно, - хмыкаю, качая головой. – Он чудесно все эти годы рассказывал о своей второй семье. Прямо все уши прожужжал. Рустам, - зову, и он, наконец, поднимает на меня глаза. – Рубцов в больнице с ножевым. Какая-то девица утверждает, что у них любовь, и кто знает, что на самом деле там произошло! Может, она причастна ко всему. У меня сын в машине, - киваю на авто в десятке шагов, - и знаешь, откуда я его везу? – изгибаю брови, но тут же сама отвечаю. – Из школы, где он подрался с мальчиком, который рассказал, что у его замечательного отца другая жена.

- Слышишь, Рустам?! Моему ребёнку уже в школе другие дети говорят об этом! Так что тебе грех молчать. Прикрывать задницу Рубцова не обязательно. И без него известно, что дело дрянь.

- Я сам узнал недавно, - пытается он заработать себе очки в моих глазах. Будто это что-то изменит. Но я его понимаю: Рустам не мой друг, а мужа. Потому и молчал. – Она из Питера, работала в одном из филиалов.

- Ясно, - понимаю, что девочка просто решила прибрать к рукам удачливого бизнесмена.

Макс так радовался, что появилась возможность открыть офис в культурной столице, что пребывал в какой-то эйфории. Я даже ездила с ним на открытие, только хоть убей не помню там никого. Выходит, если бы дела не пошли в гору, мой муж принадлежал бы только мне?

Свинья везде грязь найдёт. Не было бы Инги, была бы другая.

- Теперь, как понимаю, не работает, - размышляю вслух, слыша обиду в своём голосе. – И у них там даже «свадьба» была? – продолжаю интересоваться. – Гости, - перечисляю, - фотографии. Оказывается, у Рубцова есть тёща с тестем?!

Мать с отцом успели выдать меня замуж и подержать на руках Кира. Потом авария, и мы с Лизой остались вдвоём. Ей было семнадцать, и мне пришлось оформить бумаги, чтобы заткнуть рот бюрократической машине.

Была ещё бабушка с материнской стороны, которой не стало пару лет назад. В остальном мы с Лизкой лишь есть друг у друга.

- Что ещё? – интересуюсь у Рустама.

- Да не знаю я подробностей! Он и сказал мне про это только тогда, когда прижало!

- О чём ты?

Он вздыхает, запрокидывая голову вверх, будто собираясь с духом.

- Макс в реанимации, если что, - напоминаю. - Может потому, что не хотел просто поделиться со мной.

А я, на минуточку, - законная жена! Только Рубцов из разряда тех, кто не будет ныть, кто не станет втягивать женщину в проблемы. Только надо понимать, что они разные бывают. И, возможно, своей глупой привычкой он поставил под угрозу и нас с Киром.

- У него проблемы с фирмой, потому залез в кредиты, которые не смог отдать. Брал под залог бизнеса, как я понял. Месяц назад говорил, если не произойдёт чуда, то будет хреново.

- Так понимаю, не произошло, - подвожу итог.

- Я давал ему деньги, только у меня же много нет. Предлагал узнать у других, с кем общаемся, только всё равно капля в море.

Учитывая, что Рубцов за эти годы успел открыть 6 филиалов, представляю, какая должна быть сумма залога. Хотя нет, вру, я совершенно не представляю, о какой сумме речь.

Для меня организация складывалась в первую очередь из пакетов для желающих отдыхать, а что скрывалось за этим, остаётся загадкой. Выходит, что дом тоже был в залоге. Только у кого?

- Знаешь, с кем он заключал сделку? – интересуюсь.

Глава 5

Если не знать пароля, гаджет превращается в бесполезную вещь. Даже у Кира стоит графический ключ, хотя что там может скрывать девятилетний ребёнок? Только он объяснил: чтобы одноклассники не лазали, где не надо.

Одна я без защиты, по старинке. Без всяких этих новомодных сканирований глаз и пальцев, а всё потому, что мне нечего скрывать.

- О чём говорили? – интересуется Кир, пока пристёгиваюсь, и я размышляю, слышал он что-то или нет. Дверь не открывалась, но окно точно.

- Рустам предложил пожить у него, - поворачиваю ключ в зажигании, и тут же панель вспыхивает оранжевым.

- Как это пожить у него? – не понимает ребёнок. Да я и сама ничерта не понимаю. Переехать к другу мужа, пока тот в реанимации…

- Давай так: я узнаю точно, как обстоят наши дела, а потом тебе всё расскажу. Идёт?

- Мааам, - тянет Кир, и я встречаюсь с ним взглядом через зеркало заднего вида. – Что за дела? – вижу, как напряглось лицо. Ну куда же ты суешь свой маленький нос, пончик? Нет, он ребёнок не упитанный, просто мне нравится его так называть.

Не знаю, какие дети у других в этом возрасте, а мой очень рассудительный и дотошный. Душу вынет, требуя рассказать о том, что его интересует. Это можно принимать за любопытство, но сейчас оно ни к месту.

- Лиза прилетает, подготовил подарок? – перевожу на другую тему. После института Лиза решила переехать: потому что не чувствовала себя в этом городе целой. Не знаю, что она имела ввиду, произнося эти слова. А какой она себя чувствовала? Половинчатой? Но гибель родителей на неё повлияла в большей степени. Возможно, потому что у меня была семья, оплот, а ей только предстояло найти своё место в жизни.

- Сегодня заберу из студии, - отзывается Кир. - Мы же поедем?

- Почему что-то должно измениться? Конечно! Заскочим домой, перекусим и отвезу. После в аэропорт.

- А папа?

Вопрос очевидный.

- К нему всё равно не пустят, но я позвоню и узнаю, есть ли новости. Хорошо?

Отказываться от Рубцова окончательно и бесповоротно странно и не по-людски. Могу затаить вселенскую обиду, не показывая носа в больнице. Но он не только мой муж, но ещё отец Кира. Не хочу себя винить, что не осталась человеком до самого конца, если с Максом что-то случится. Гоню от себя эти мысли. Я никогда не желала никому зла, пусть поправляется. Но оставаться с тем, кто топил во лжи, не смогу. Жаль, что не у всех такие же принципы, как у меня, а потому не удивлюсь, что «жена» всё ещё в больнице.

Дома тихо. Быстро разогреваю обед, постоянно косясь по сторонам, будто кто-то мог проникнуть в дом до нас и теперь выжидает. Не хватало в добавок к приступам удушья паранойи. Гоню от себя навязчивые мысли, отыскивая в телефоне нужный номер. Звоню на пост, и через какое-то время отвечают, что Макс всё ещё критичен. Прошло не так много времени, потому говорить рано, и я прошу себя не нервничать, потому что это может быть чревато для Кира: если ещё и со мной что-то случится.

Негатив прочь, и вычеркнуть мысли, в которых считаю, что лучшее наказание: пристрелить Макса из ружья. Пусть он тонет в грязи, куда сам и забрался, я выберусь из мутной воды, отмоюсь и пойду дальше. И во мне говорит не только обида. Это здравый смысл.

Есть несколько проектов, которые надо закончить. Возможно, первое время будет тяжело, и придётся искать подработку, но Москва не сразу строилась. Главное, убедить себя в том, что я делаю всё правильно, и назад дороги нет. Что-то решать с жильём, школой Кира. Хотя нет, уж пусть и Рубцов напрягается и платит за обучение. Если, конечно, не будет второй попытки его убрать.

Интересно, полиция приходила? Наверное, любимая жена рассказала, как было дело. Откуда она вообще узнала, что Макс в больнице? Ей тоже позвонили? Или же она была рядом!

Отчего-то становится не по себе, и я представляю, как Инга добирается до беззащитного Рубцова, отключая его от приборов.

Трясу головой, отгоняя идиотские картинки.

Как назло, нет никаких знакомых в органах, кто может запросить видео с камер. Раньше даже не задумывалась о необходимости таких связей, потому что у меня был муж. Надо признать, что Рубцов сам решал подобные вопросы. Например, когда меня подрезала какая-то девушка и уехала с места. Он нашёл её, потому что ущерб был приличный. Или разобрался с банковской картой, которую украли в торговом центре. Мне стоило просто сказать ему об этом, как вопрос тут же решался.

Теперь мне предстоит выяснить самостоятельно: кто отправил его в больницу, а главное – зачем.

Звонит незнакомый номер, и я сбрасываю, потому что устала от спама. Но тут же всматриваюсь в цифры. Может, снова по поводу дома? Если стану игнорировать – вопрос сам по себе не отпадёт. Я не буду бросаться на амбразуру хотя бы потому, что у меня сын. И в данный момент я единственная, кто может о нём позаботиться.

Глава 6

Меня колотит озноб, но не потому, что на улице прохладно. Осень в этом году тёплая, надо отдать должное, будто второе лето. Терпеть не могу ругаться и выяснять отношения, это не про меня. Потому что не желаю отвечать агрессией на агрессию.

- Что тебе нужно? – задаю спокойно вопрос, только внутри будто кто-то ухватился за внутренности и трясёт. Это не страх, а ощущение неопределённости, потому что эта женщина выбивает почву из-под ног.

- Встретиться!

- Я не встречаюсь с любовницами мужа.

- Этот рубеж давно пройден. Я – жена.

- С каких пор в России двоежёнство? – поражаюсь её наглости.

- У нас общий ребёнок.

- Вышлю открытку.

- Макса хотели убить! – говорит каким-то замогильным голосом, перескакивая на другую тему.

- Не понимаю, как я могу с этим помочь? Кажется, у тебя больше сведений по этому поводу, так что удачи.

Намерена отключить телефон, но она говорит.

-Ты же понимаешь, что мы тоже под угрозой?

- Мы? – хмыкаю, удивляясь её назойливости и высокомерию. – Какое мне дело до тебя и твоего ребёнка?

- Я о нас с тобой! – не отстаёт, и я вспоминаю её лицо. Красивое. Но ненавистное, потому что за внешностью скрывается отвратительный человек. Даже не могу представить, чтобы была способна поступить так же.

- О нас?! – удивлённо выдыхаю в трубку. – Я с тобой никак не связана!

- Макс перешёл дорогу, кому-то серьёзному. Мне звонили и…

- Ну так выясни, спаси. Не знаю, чего ты хочешь от меня.

Теряю терпение. Ей звонили? По какому вопросу? Только интересоваться не хочу. Каждый сам по себе.

Могу кричать в трубку, какая она тварь, могу проклинать. Только никогда не позволю себе. Это всё есть гипотетически, а я останусь человеком, с гордо поднятой головой.

- Ты мне казалась адекватной.

Теряю дар речи, переваривая её слова. Я казалась ей нормальной, будто она меня знает.

- Ты не помнишь, да? – звучит, как упрёк. – Но мы виделись.

Чувствую себя полной дурой, которая совершенно ничего не знает. Оказывается, мы виделись, но её лицо мне совершенно ничего не напомнило.

- Я приезжала пару лет назад, когда на Лыжникова открывали филиал. Ты ещё там что-то шаманила.

Ну да, было такое. Решила оформить несколько стендов, Макс просил. Говорил, что прилетает жена какого-то знакомого, надо встретить.

Окатывает холодным потом, потому что только сейчас понимаю, что он не просто прятал её за моей спиной, она в открытую пришла на чёртову презентацию. Стояла рядом с ним, улыбаясь, и что-то шептала на ухо, пока я носилась, как угорелая, потому что там что-то отклеилось. Кажется, я даже подарила шарик её дочке. ИХ дочке.

Подкатывает тошнота, и становится дурно.

Я улыбалась любовнице, рядом с которой стоял ребёнок, даже не догадываясь, что это она. Кажется, она была рыжей, но утверждать не берусь. В тот момент женщина для меня как серая масса, которая забудется. Я слишком доверяла своему мужу. Только, если нет доверия, для чего такая семья?

Перехватывает горло от ощущения того, что они смеялись за моей спиной, что я ничего не вижу. Прилетала… Наверное, не один раз.

Опять стискивает грудь, но продышусь, ничего. Такое тоже бывает, не всегда заканчивается удушьем. Бежать без оглядки, как можно дальше. Мне не нужны подробности, от них лишь больнее.

Хочется бросить трубку, чтобы не слышать её больше никогда. Только это слабость, отсутствие доводов. Я не импульсивный человек, а рациональный.

- Что сделать, чтобы ты исчезла из моей жизни? – интересуюсь.

Не стану сражаться за того, кто этого не заслуживает этого. Ни один мужчина не достоин, если втаптывает в грязь святое имя семьи. Для меня это всегда было чем-то сокровенным, потому что, смотря на родителей, которые почти не ссорились, я понимала истинную ценность домашнего очага. Но хранить его должны двое.

– Хочешь мужа – он твой, - добавляю. – Вы друг друга стоите.

- Всегда был моим! – заявляет с апломбом. – И ты не будешь мстить?!

- Мстить? – переспрашиваю, хмыкая. – Грязи не мстят, её просто счищают с сапога, чтобы идти дальше.

Наконец, нажимаю отбой, зарываясь лицом в ладони. Последнее слово сказано. Как же гадко. Как невыносимо больно, когда предаёт тот, кого ты считаешь самым близким и дорогим человеком.

- Мам, - появляется в дверях Кир, и мне приходится натянуть подобающую маску. Дети не должны этого видеть. Но он чувствует, как я в нём нуждаюсь. Подходит и садится рядом, обнимая. И я ощущаю его негласную поддержку и желание быть сильной.

Глава 7

Не всё задуманное исполняется.

Я не могу врать собственному ребёнку, особенно, когда он так серьёзно спрашивает, что со мной.

- Это из-за папы?

Киваю несколько раз, уводя взгляд. Будто мне стыдно за то, что сделал Макс. Словно я в ответе за его предательство по отношению к родному сыну. Мало того, что у него была связь с другой, он делил свою отцовскую любовь на двоих, и её катастрофически не доставало. Все эти школьные выступления, концерты, утренники, на которых Рубцова просто не было, потому что Питер требовал контроля. Да, теперь я понимаю, что за контроль, и что зря защищала его перед Киром, уверяя, что папа его очень любит, просто работу вычеркнуть из жизни не выйдет.

- Тот мальчик сказал правду, - больше утверждает, нежели спрашивает, и я отвечаю.

- Да, - так тихо, что не слышно, а потом откашливаюсь и повторяю громче.

Вижу, как раздуваются крылья носа, и зубы вжимаются друг в друга. Губы подрагивают, а у меня щемит сердце. Мой маленький, да за что же с тобой так?

На этот раз прижимаю Кира к себе, только называть его маленьким вслух нельзя. Он давно вырос, как было мне сказано, и отвечал за эти слова. Он хотел походить на отца и даже пытался угодить ему, отправившись на тхэквондо. Только работу любить надо, иначе она выпьет все соки, ничего не отдавая взамен. Раздавит, высушит и обессилит. По себе знаю, потому что отдала несколько лет подобной. Ты будешь делать то, что не приносит тебе никакого удовольствия в угоду кому-то, теряя себя. Я видела, как Киру было плохо, а потому просто перестала его водить, хотя он никогда не жаловался. Только я - мать и чувствую своего ребёнка.

А вот что с мужем? Тут, вышло, что бесчувственная…

Маленькая ладошка берёт в зажим часть рубашки, и ткань стискивается на спине, облепляя кожу. Провожу по непослушным волосам, совсем, как у меня. Кто-то даже называет Кира Пушкиным, но для меня он – солнце, которое всегда светит. Даже сейчас в пасмурный день, когда, казалось, по прогнозу долгосрочные ливни и грозы.

Угрозы.

Вспоминаю про злополучный звонок по поводу дома. Почему не взять и перезвонить? Уточнить, попросить показать документы? Я растерялась, когда мне официальным поставленным тоном, пробежавшись по ФИО Рубцова и моему, по датам рождения и каким-то документам, сказали покинуть дом до полудня завтрашнего дня. Это был тот случай, когда в моменте ничего сказать не в силах, а потом, когда всё закончилось, продумываешь ответ за ответом, который следовало вставить.

- Хочешь, не поедем на лепку? – предлагаю Киру, распределяя себе задачи на ближайшее время: позвонить по дому, забрать Лизу.

Он качает головой, потому что именно это и приносит ему радость. Не битьё других, а созидание. И я горжусь своим сыном, потому что он идёт по своему пути, а не тому, что хотел для него Макс.

Интересно, второго ребёнка он тоже к чему-то подталкивает? Хотя нет, там же девочка. Рубцов много раз говорил, что дочка должна быть красивая и слушать отца. А сын уметь постоять за себя и будущую жену. Ну и про образование была вставка.

Отчего-то Рубцов не уточнил, что в планы входит завести вторую семью и продолжать врать в лицо законной супруге.

Кто-то говорил, что у нас брак по расчёту. Только мои родители никогда не были богаты. Да, жили в достатке и помогли со стартом для фирмы, которая пошла в гору, но тут во многом заслуга самого Макса. Он рыл землю носом, и мы постоянно креативили, пытаясь подобрать лучший слоган для компании. «МАКСимальный комфорт» - игра слов. Предложила я, вырвалось совершенно случайно, когда звала его по имени, придумывая название. Тогда ещё не было достаточно средств на рекламщиков. Сейчас, выходит, тоже. Ведь, если судить по словам Рустама, Макс изрядно задолжал.

За первым офисом пошёл второй, потом третий. Только уже тогда меня покоробило, как на открытии, когда ему задали вопрос, кто предложил назвать так оригинально фирму, он приписал авторство себе. Нет, мне не нужны были лавры, просто глупая улыбка застыла на лице, когда смотрела, как муж рассказывает всё так, будто это было на самом деле.

Чуть позже Макс просил оставить, как есть, потому что он – лицо компании, потому что так было проще объяснить. Потому что уже тогда мне надо было понять, насколько искусно он умеет лгать.

Звонить при Кире не хочу, потому загружаемся в машину и мчим на адрес. А, оставшись одна, открываю телефон, намереваясь набрать номер. Ладони ужасно потеют, гаджет выскакивает из рук. Вытираю бумажными полотенцами, восстанавливая дыхание и уверенность в том, что мне стоит лезть в это дело. И, когда набираю номер, долго жду ответа. После пятого гудка намереваюсь отключиться, когда отвечают.

- Слушаю, - и голос такой, что совсем не хочется встречаться с его обладателем.

Глава 8

Времени в обрез. Только у меня нет выбора. Еду на встречу с неизвестным мужчиной, чтобы всё узнать из первых уст. Если успею за полтора часа, захвачу Кира, потом к Лизе. Если нет… Тогда вызову сестре такси, а Кира попрошу забрать Лену. Дети ходят на одну секцию.

В ресторане малолюдно, и я чувствую себя неуютно ещё потому, что место незнакомое.

- Вы одна? – интересуется девушка, быстро оценивая мою внешность. Да, не ко двору. Джинсы и белая рубашка с бежевыми балетками. На плече тонкий ремешок кожаной сумки. Не богато, но стильно. Только судя по дорогим костюмам сидящих и её платью – следовало прийти в веере павлиньих перьев.

- Логинов Алексей Павлович, - называю пароль, и она тут же протягивает руку в сторону, приглашая отправиться за ней. На меня бросают взгляды несколько мужчин, но тут же возвращаются к разговору.

Хостес толкает дверь, подбадривая меня кивком войти внутрь, и я, сглотнув избыток влаги, шагаю. Стоит ли мне быть здесь и привлекать ненужное внимание? Тварь ли я дрожащая, или право имею? Вспоминается девятый класс и Достоевский. Только там вопрос стоял немного иначе.

За столом вижу мужчину, и как-то отпускает. Не похож на бандита, или кого я там думала увидеть. Обычный пиджак, рубашка, плюгавый. Рядом кожаный портфель, на столе, помимо ужина, очки с узкими стёклами. Прищуривается, смотря в мою сторону, и перестаёт жевать, тут же протягивая руку к салфетке, чтобы вытереть жир.

- Приглашу официанта, - оповещает девушка, но уверяю, что это лишнее.

- Я угощаю, - звучит мужской голос, только мне этого совершенно не нужно. Когда дверь закрыта, он говорит снова.

- Карина Рубцова? – и я киваю. Тут же хватает очки, натягивая на нос, и внимательно смотрит, а я чувствую себя товаром. – Чудесно-чудесно, - неприятная улыбка скользит по лицу. Острый нос, больше похожий на птичий, но не кавказский, немного загнутый. Маленькие глазки, близко посаженные друг к другу, будто желающие поцеловать переносицу. Тонкая линия губ, которые он то и дело облизывает. Надеюсь, для того, чтобы убрать еду с них, а не от мыслей, которые его посещают.

Сразу становится неуютно, но назад дороги нет.

- С вами мой муж заключал договор? – поправляю ручку сумки на плече, обхватывая себя второй рукой за талию. Здесь душно, дышу на максимуме, но окон нет. Лишь спрятавшийся вверху кондиционер, который молчит.

- Пожалуйста, - указывает на место напротив, и я не могу проигнорировать просьбу. Сажусь на край, чтобы в любой момент сбежать.

- Вы торопитесь? – складывает руки в замок, упираясь локтями в стол.

- Да.

- Насколько сильно?

- Сильно.

- Тогда как же мы с вами будем говорить? – разводит руки в стороны.

- Я хочу увидеть договор, который подписывал мой муж.

Намеренно не говорю, где он, и что кто-то покушался на его жизнь. Конечно, сначала буду думать на таких, как этот тип, но что, если причина в его второй семье? Кто знает, может у Инги тоже есть муж, который что-то узнал, и вот пришёл мстить?

- Это конфиденциальная информация, - склоняет голову вбок мужчина, и я только сейчас понимаю, кого он мне напоминает. Крота из сказки «Дюймовочка».

- Я жена, если надо, могу показать документы.

Смотрю на него, но не тороплюсь вытаскивать паспорт, который на всякий вожу с собой. Мало ли, что он с ним сделает.

- Тем не менее, договор заключался между вашим мужем и организацией.

- Вы владелец?

Он кривится, будто раздумывая, что именно можно мне сказать, а потом всё же говорит.

- Нет.

- Значит, вы сотрудник?

- Да, - нехотя кивает. – Правая рука, которая много чего решает, - скользит его взгляд по мелким пуговицам от моего ворота к груди. Намёк ясен, но это надо было сюда Ингу. Я не по теме секса с чужими мужиками. У меня есть свой. Был, поправляю себя. Я считала его своим.

К тому же этот Логинов совершенно не вызывает симпатии.

- И как я должна вам поверить, что теперь у моей семьи ничего нет?

- Юридически, Рубцов Максим Романович взял у ООО «Капитал-Трест» N-ную сумму и не расплатился в положенный срок.

- Для чего ему эта сумма не указал?

- Нееет, - намеренно тянет, будто я муха, попавшая в его паутину. – Полагаю, вы пребывали в неведении.

- И вы продолжаете меня там оставлять.

Он поднимается с места, и я тут же вскакиваю, а крот лишь вытаскивает из-за своей спины портфель.

- Я не кусаюсь, - тянет губы так, что они превращаются в тонкую еле заметную линию, пока я стою, слушая своё трепыхающееся сердце. Он же не изнасилует меня здесь, - пытаюсь убедить себя, и делаю вид, что поднимаю что-то с пола. Будто именно за тем и поднялась.

Глава 9

Недоразумение пора прекращать. Резко оборачиваюсь, чувствуя несвежее дыхание жареного мяса и чеснока, и в сочетании с внешностью оно вызывает во мне приступ дурноты.

- Нужен воздух, - пытаюсь оттолкнуть Крота с прохода, но он осторожно берёт за плечи.

- Там кондиционер, всё нормально.

- Да нет же, - намерена вырваться, но, кажется, он ухватился за возможность, на которую я согласилась, сама того не понимая, о чём речь. – Вы меня неправильно поняли.

- Тише-тише, я буду молчать. Мне тоже ни к чему огласка, - делает ещё один шаг.

Вижу, как кто-то поправляет шторы, закрывающие вход, и кричу.

- Помогите.

Маленькие глазки становятся шире, и Крот принимается озираться. Просвет увеличивается, и на меня смотрит какая-то молоденькая официантка. Отталкиваю надоедливого Логинова, протискивает между ним и лестницей, и выскакиваю прямо в объятия девчонки.

- Выход? – сдвигаю брови, не продолжая.

- Там, - немного удивлённо смотрит на меня.

Сдуваю невидимую прядь, собираясь отправиться на воздух, потому что здесь неимоверно душно и ужасно воняет похотью.

Хватаюсь за дверную ручку, не оборачиваясь назад, потому что не хочу видеть больше этого человека. Не стану запоминать каждую его чёрточку. Дёргаю на себя дверь и впечатываюсь в какого-то мужчину. Кажется, он настолько твёрдый, что слышу хруст рёбер и тут же отшатываюсь назад.

Серо-голубые глаза внимательные и оценивающие. Поросль чёрной бороды и широченные плечи. Поверх рубашки шею оплетает татуировка, и я понимаю, что он - не офисный клерк.

Незнакомец смотрит с пренебрежением и как-то зло. Не ресторан, а рассадник отвратных личностей. Пропускать не намерен, этикету не обучен, потому, вместо того чтобы отойти и извиниться вслед за мной, потому что так принято, заходит внутрь вместе с ещё одним мордоворотом. Ну и кто из них кого охраняет?

- Смотри, куда прёшь, - рычит тот, что шёл позади мне в лицо, проходя мимо, и я понимаю, что извинений не будет. Ладно, Бог с ними. Главное – уйти отсюда как можно быстрее.

- Логинов тут? – слышу мужской голос за своей спиной и застываю в дверях. Еле заметный поворот головы в надежде, что внимание уже переключилось на «дорогих» гостей.

Чуть заметно колышется шторка, за которой прячется Крот. Кажется, догадываюсь, что это за человек.

- Где-то здесь, Александр Леонидович, - тут же отзывается хостес, смотря в мою сторону, - у него встреча.

Поправляю машинально немного растрепавшиеся волосы. Видела я в одном месте такие встречи!

У меня лишь одна секунда решить: сбежать или остаться. Два плюс два складываю быстро. Это и есть хозяин компании, и он – явно не подставное лицо. Такой нагнёт кого угодно, например, Рубцова.

- Извините, - звучит прежде, чем я понимаю, что говорю именно я, и хозяин жизни вновь окидывает меня взглядом. – Могу с вами поговорить наедине?

Охранник давится смехом. Наверное, я похожа на мелкую птицу, протискивающую бренное тело через прутья клетки стервятника. Чёрт, Карина, тебе надо за Киром, и Лиза уже где-то на подлёте, беги отсюда. Но какой-то внутренний стержень, будто сложенный, пока в семье было всё хорошо, пружинит и не даёт согнуться.

Да, я мать, и должна быть осторожна, потому что дорога для своего ребёнка. Но именно поэтому я и стараюсь защитить его от возможного скитания, только что мне на это ответит человек с лицом быка?

- Ты уверена? – пытается запугать охранник, но я, вцепившись в ремешок сумки, смотрю на того, кто мне интересен.

- Идём, - кивает куда-то Горячев, и я бросаю взгляд на хостес, у которой на лице написано, что я немного идиотка. Она поправляет платье, одёргивая его вниз, а потом профессиональная улыбка опять сияет на красивом лице.

Снова отдельная комната, только уже больше. Здесь телевизор на половину стены и диваны полукругом на два стола.

- Кто такая? – Горячев опускается на сиденье, укладывая левую руку на спинку дивана, а охранник занимает позицию у двери. Он тут швейцаром планирует быть? Кошусь в его сторону, потому что стоит чуть позади меня. Ещё недавно чувствовала себя неуютно рядом с плюгавым Кротом, а теперь стою между двух медведей. Но расчёт на то, что они не трогают таких, как я. Слишком простая и неинтересная. У такого мужчины должна быть яркая грудастая брюнетка.

- Мой муж Максим Рубцов, - не называю своего имени. – Сегодня ваш сотрудник сказал, что с завтрашнего дня я не буду иметь доступа в свой дом.

- А я при чём? – пожимает плечами, будто от него ничего не зависит.

- Вы подписывали бумаги.

- Вопрос тот же. Дальше что?

Визуал Горячев Алесандр Леонидович (Змей)

Горячев Александр - Змей, Ксан, Гор. У него много имён, но за всеми ними скрывается властный. жесткий, надменный человек, который считает, что “Мир зиждется на деньгах и власти”.

32 года. Владелец крупной финансовой организации займов под залог имущества. Начинал с микрокредитных организаций, быстро поднялся на “мусоре”, которым окрестил людей. Кстати, о мусоре. Ему так же принадлежит большой мусороперерабатывающий завод. Поговаривают, что он приглашает сюда на переговоры, и порой неугодные люди просто исчезают. Байки? Кто знает, но глядеть ему в глаза не каждый сможет.

О данном персонаже есть целая история. Если хотите познакомиться с ним поближе, добро пожаловать в книгу

Во власти Змея

В каждой семье свои традиции. В нашей - продавать женщин.
- Адиль, пожалуйста, - впервые мать стоит на коленях по своему желанию, а не по его прихоти, - она ещё ребёнок!
- Не лезь, куда не следует!
- Продашь её так же, как меня отец?
Мне 19, и прежде отец пёкся о моей невинности. Сейчас же отдаёт самому страшному человеку в городе для того, чтобы спасти свою жизнь.

Читать здесь

https://litnet.com/shrt/PGqK

Глава 10

- Дайте время, я постараюсь найти деньги, - говорю Горячеву, когда открывается дверь, и вслед за охранником входит Крот. – Кстати, ваш помощник обещал послабления, если я с ним пересплю. Это прописано в договоре?

Говорю намеренно, чтобы он понимал, с кем работает.

Горячев не меняется в лице, но бросает ледяной взгляд на Логинова, и я понимаю, что это не впервые, от чего тот ещё сильнее прижимает к себе портфель и поправляет очки.

- Вы же понимаете, что она пойдёт на всё, что угодно, лишь бы найти предлог манипулировать НАМИ, - заявляет на это. – Она сама предложила мне секс! – опускается до шёпота, будто боится произнести это слово наравне с остальными. - Но я женат, вы же понимаете, я предан своей супруге!

Хозяин хмыкает, будто только что до его слуха донеслось что-то смешное, а потом опять смотрит на меня.

- Ну и как, послабления будут? – его губа дёргается, будто от тика, но я понимаю, что это проявление улыбки.

- Думаю, да, - согласно киваю, и Горячев даже озадачен. Только я не про интимную связь с плюгавым. – Вы же не станете выгонять на улицу женщину с ребёнком, которая только что узнала, что её муж не просто заложил всё в вашу фирму, но и заделал на стороне ребёнка женщине, которая теперь сидит у его палаты, уверяя, что она настоящая жена!

Я не спрашиваю, а будто утверждаю. А он смотрит даже с интересом. Не каждый день ему дамочки своё грязное бельё показывают. Интересно, он вообще знаком с Рубцовым? Или Макс для него – мелкая сошка?

Зачем я рассказала об этом мужчине напротив? Да чёрт его знает. Отчего-то захотелось поделиться дерьмом, которое всплыло в моей жизни. Кто знает, вдруг он настолько проникнется, что даст поблажку. За это время следует найти адвоката, который разберётся в бумагах. Потому что одно дело мои глаза, другое – опытного профессионала.

Звонок вырывает меня из задумчивости, и я смотрю на экран с фотографией сестры. Она уже прилетела?

Приходится нажать отбой и постараться быстро закончить, чтобы не вмешивать сюда ещё и Лизу.

- Не буду отнимать у вас время, сразу видно, вы – человек занятой. Но хотелось бы надеяться, что войдёте в положение.

Держусь за сумку, будто с ней прибавляется уверенность, и жду, когда отпустят. Или как тут обычно бывает? Не хочу показаться невежливой, тем более что это я прошу у него, а не наоборот.

Горячев барабанит по столу пальцами, будто размышляя, а потом делает лёгкий кивок головой, и увалень рядом хватает меня за локоть, намереваясь проводить. Чуть дёргаюсь от неожиданности, а он растягивает улыбку, будто нравится нависать над незнакомками, пугая их своим видом.

- Спасибо, - говорю вместо прощания и выскальзываю в приоткрытую охранником дверь, чувствуя, что сердце заходится в беге, а напряжение спадает.

- Всё в порядке? – интересуется хостес, будто я уже стала ей близкой.

- Да, благодарю.

- Приходите ещё, будем рады.

Ну да, как же. Больше я сюда не ногой. Надеюсь, завтра над душой не будут стоять братки, вытаскивая меня за волосы из кровати. Я чувствовала от Горячева силу и власть, но он смотрел как-то странно, будто что-то в моём рассказе заставило его уверенность пошатнуться.

Набираю Лизе, и она тут же берёт трубку.

- Да, - отвечает зарёванным голосом.

Сердце ухает вниз, и я замираю около машины, округляя глаза. Что могло случиться?

- Ты где? – тут же спрашиваю, прикладывая вторую руку к уху, потому что у кого-то начинает верезжать сирена, и мне плохо слышно. – Лиза, - зову её, только звонок прерван.

Проблемы, как снежный ком, налипают друг на друга, будто я свернула с мощёной дороги в какую-то немыслимую грязь.

Сестра никогда не плакала при мне. Лишь на похоронах родителей. Она не могла успокоиться и ревела несколько дней подряд. Потом будто выключило, и она стала какой-то спокойной и немного замкнутой. Я не хотела отпускать её после института в другой город, но Макс сказал, чтобы я не была наседкой. Так он обрубил связь между нами, но мы никогда не переставали общаться. Каждый день созванивались, и вот теперь, когда она неожиданно захотела приехать, взяв отпуск, звонит в слезах.

Родители мертвы, с тётками мы общаемся редко, бабушек нет. Судорожно соображаю, с кем могло случиться несчастье, пока набираю ей снова и снова. Кир? Так они не вместе. Упал самолёт?

Перехватывает дыхание, кажется, воздуха совершенно не хватает. Что если она лежит среди обломков?

Бывало, приступы приходили и три раза на день. Боже, дай мне сил. Рву дверную ручку авто, не до конца соображая, что надо делать. Потом вспоминаю, что сумка всё время была со мной, и снова судорожно ищу баллон, пока в прижатом к уху телефоне звучат длинные гудки.

Глава 11

Закон подлости работает на полную мощность, подсовывая мне один за одни красные светофоры.

- Ну давай, давай же, - нервно кусаю губы, постоянно смотря на экран телефона. Как меняются быстро минуты, не позвонит ли кто, не скажет ли мне очередную чудесную новость.

Я связалась с сестрой, но она отказалась говорить со мной по телефону, и даже не стала намекать, что стоит во главе угла, а я сходила с ума, смотря на идиотские прыгающие цифры, будто нарочно дразнящие меня своим цветом.

С Киром можно было выдохнуть. Позвонила, и Лена успокоила, что у них всё хорошо. Ну хоть где-то.

Как только загорается жёлтый, тут же вжимаю педаль газа, пересекая стоп-линию. Полосатая палка появляется из ниоткуда. Вот только что не было, и вдруг чёртов жезл, сотрудник в форме и патрульная машина. Но как?

Силюсь не зареветь, потому что полоса настолько ядовитая, что ещё чуть-чуть и поезд в светлое будущее сойдёт с рельсов. Прикидываю, что заполнять бумаги они будут долго, если повезёт минут пятнадцать, а там и расспросы всякие, разглагольствования. А меня Лизка так напугала, что я не могу тут рассиживаться. Хотя в другой раз спокойно бы ждала.

- У меня сестра рожает, - выпаливаю первое, что приходит в голову, когда он, такой важный и красивый, подходит, чуть наклоняется, чтобы узреть, кто, помимо меня, есть ещё в машине, и выпрямляется, чтобы представиться каким-нибудь лейтенантов Петровым.

Снова наклон, будто мог просмотреть роженицу на заднем сидении, но я принимаюсь объяснять, что она ждёт в аэропорту, что у нас нет родителей, а я ей, как мать, и что это вопрос жизни и смерти. Лейтенант усмехается и качает головой, не веря в искренность слов.

- Ну, пожалуйста, отпустите, - принимаюсь канючить, - времени вообще нет! Тут осталось-то минут десять, - указываю на дорогу, где уже виден аэропорт.

Быстро открываю сумку, добираясь до купюр, и протягиваю по старинке.

- Дача взятки должностным лицам, - ахает лейтенант, не смотря, сколько в руке находится, и я понимаю, что сама себя утопила. Тут же прячу деньги обратно, смотря на него с повинной.

Чёрт. Вашу дивизию. Ну как может столько навалиться на одного человека?

- Михайлёв, - кричит он напарнику, который смахивает крошки с кителя после бургера, сидя за рулём машины. – Ставлю пятёрку, что врёт.

Сердце падает вниз, а потом выбирается наверх. Это ещё что такое?

Михайлёв выходит из салона, капая на себя майонезом, и матерится одними губами. Вытирает салфеткой, размазывая жирное пятно по штанам, и качает головой.

- Врёшь? – спрашивает у меня, и я быстро качаю головой.

Кажется, он проникается доверием, потому что подтверждает ставку. Неужели им настолько скучно, что они придумали себе занятие? Несколько выбросов в «камень – ножницы – бумага», и за моей спиной открывается дверь. Чувствую чужое дыхание и удивлённо поворачиваюсь.

- Чего смотришь, поехали? – говорит тот, кто в меня верит, а я продолжаю недоумённо моргать. – Протокол что ли…

Волшебные слова выводят из ступора, и я жму на газ, пытаясь на ходу придумать, что делать. Пишу сообщение сестре, но тут же понимаю, что нарываюсь на второй штраф: телефон за рулём. Поправляю зеркало заднего вида, встречаясь с глазами напротив.

- Ну чего? – устало говорит Михайлёв.

- Да просто, - пожимаю плечами.

Въезжаю на платную стоянку, останавливаясь в одном и карманов. Выбираюсь на улицу и шествую под конвоем полицейского. Уже не отвертеться, потому что таскать его по аэропорту, делая вид, что не могу найти сестру, будет верхом идиотизма.

Набираю ей, ожидая на выходе, и кошусь в сторону сотрудника.

- Привет, - Лиза шмыгает носом, и я вижу её красные заплаканные глаза, тут же опускаю взгляд на живот. Чуда не случилось.

- Она рожает? – без удивления интересуется Михайлёв, а я пожимаю плечами. – Да я знал, что ты врёшь, - тут же говорит. Просто деньги нужны.

Лиза кривит лицо, и на глазах снова наворачиваются слёзы.

- Ты и ему рассказала? – в её глазах какой-то страх и тоска, и я чувствую, ещё секунда, она сбежит отсюда, а мне придётся её догонять. Да что такое вообще происходит? О чём я должна была кому рассказывать?

- С тебя пятёрка, - Михайлёв в своей вселенной, и я быстро копаюсь в сумке, отдавая чуть ли не последнюю наличку. Только там мне могли оформить совсем другое.

- До свидания, - намереваюсь завершить беседу, делая шаг к сестре, только он хватает за локоть.

- Подожди, - высматривает кого-то в толпе, - идём, - тянет меня куда-то, а я смотрю, как Лизка остаётся стоять одна: потерянная и испуганная. Совсем, как в тот момент, когда узнала о смерти родителей.

Глава 12

Я нашла Лизу минут через пятнадцать, когда, казалось, земля уходит из-под ног.

Она сидела в углу за одной из колонн, как бедный родственник, и ревела.

- Ну ты чего? – опустившись перед ней, чувствовала, как моё сердце разрывается от боли. Что могло заставить мою младшую сестру забыть, что она среди сотни человек, и показывать свою слабость?

- Ты знаешь, - твердила она одно и то же, и я, грешным делом, подумала, что это связано с Максом. Внутренности скрутило на 800 оборотов, и слова застряли в горле. Господи, только не это. Я не выдержу.

Сглотнув ком в горле, решила, что это не лучшее место для выяснения отношений, к тому же несколько человек заинтересовались странной парочкой и остановились, чтобы узнать подробности. Я им не Малахов, пусть чужое бельё полощут.

- Поднимайся, - нежно беру за руку, понимая, что мне снова следует быть сильной. Где-то в глубине души надеялась выплакаться, выговориться, а теперь, выходит, запереть эмоции под семью замками, потому что сейчас во мне нуждается родная кровь.

- Кто этот полицейский? – допытывается Лиза, пока я тащу одной рукой её чемодан на колёсах, а второй её саму.

- Михайлёв? – машинально переспрашиваю. – Откуда мне знать. Человек.

Который только что поимел деньги с меня, а теперь поехал брать мзду с напарника. Хреновый человек.

- Откуда его знаешь? – не отстаёт Лиза.

- Да не знаю его, - хмурю брови, вспоминая, где оставила машину. Вроде, полчаса назад, а кажется, вечность прошла. Высматриваю её среди однотипных седанов и, наконец, иду к цели.

- Но ты назвала фамилию!

Вот она: моя Лизка. Дотошная и приставучая. Только в этом. Если уж она ухватится за слово, то придётся рассказывать. Но я люблю её на правах сестры и матери. Будто успела для неё побыть и той, и другой.

Приходится быстро ввести в курс дела, и она криво усмехается.

- У тебя всегда была чуйка?

Сигналка срабатывает с третьего раза, заедает последнее время. И я, дёрнув на себя багажник, застываю с вопросом на лице.

- В плане чуйка?

Лиза пожимает плечами и молчит, поднимает чемодан, заталкивая его внутрь багажника, и я машинально поправляю. Она качает головой и цокает языком, а я вспоминаю, что клятвенно обещала ей не переделывать ничего. Да, у меня есть мания контроля. И я часто перепроверяла за ней сделанное. Часто… Всегда!

Теперь, когда она сама в будущем мать, ей следует учить другого. Мать в будущем… Чуйка… К чему она сказала про чуйку?

Захлопываю багажник, отправляясь на водительское. Лиза уже пристегнулась на соседнем кресле, и я задумчиво смотрю в её красные от слёз глаза, не успевшие прийти в норму. Нос разбух, но тут вопрос времени. Скоро всё станет обычным, и передо мной будет моя красивая сестра-шатенка.

- Зачем ты испортила волосы? – спрашиваю мягко, качаясь завитых локонов. Такие, как у меня, как у Кира, только будто шоколад разлили. Ей идёт, пожалуй, только не так, как светлый. Но вопрос сейчас должен быть другим.

- Так и не спросишь? – говорит тихо, а в глазах вселенская тоска.

Набираю воздух в лёгкие.

«Ты спала с моим мужем?» - хочу спросить, только снова останавливаюсь. Не могу. Ну не могу и всё!

Язык не поворачивается спросить о таком у Лизы. Моей Лизы. Той, кого обнимала, когда она не могла унять боль утраты. Той, которая рассказала о своём первом разе. Той, которая… Моя сестра. Как я смогу смотреть на неё потом? Что буду чувствовать?

И я трушу.

- Давай дома, - отстраняюсь, вытаскивая из кармана ключи, вставляю в зажигание. Машина урчит, а я бросаю взгляд на часы. Ещё пара минут, и придётся платить за два часа пребывания здесь. И так дорого, ещё и Михайлёв. Стартую к шлагбауму, останавливаясь у таксомата. Ввожу данные. Ну да, кто бы сомневался. Все красные светофоры мои, вторая жена нарисовалась, а теперь ещё и дополнительный час, который я и находиться тут не буду.

Выбираемся за пределы аэропорта и звоню Лене, обещая, что скоро заеду. По пути попадаются те же сотрудники ГИБДД, только сейчас они уже по другую сторону дороги. Опять кого-то тормознули, остаётся догадываться, захочет ли снова играть тому, кто не Михайлёв.

- Как долетела? – прерываю молчание. Говорить надо, иначе как-то странно, неловко, душно. Открываю окно, хотя обычно предпочитаю кондиционер. Уличные звуки врываются свистом ветра и шумом проезжающих машин. Ненавижу какофонию, но не сейчас. Хочется заполнить чем-то неловкость, повисшую в салоне.

- Тебя именно это интересует?

- Почему нет?

- Почему да?

Ощущаю её взгляд на лице, но не тороплюсь поворачиваться. Пожалуй, это впервые между нами. Обычно я всегда пыталась открыть ракушку, в которую забивалась сестра. Теперь наоборот.

Глава 13

- Ты спала с Максом?

Звенит мой вопрос в салоне авто.

Челюсть сестры отпадает, и она молчит. А я еду прямо, хотя должна была перестроиться и свернуть на светофоре. Чёрт. Теперь придётся разворачиваться.

- Ты сейчас на полном серьёзе? – переспрашивает, и я ощущаю в её голосе обиду. – Да как тебе вообще могло в голову прийти такое? – негодует Лизка, а мне хочется реветь. – Я и Макс?!

Что я за человек такой, что спросила у родной сестры подобную мерзость?

- Нет! Нет! И ещё раз нет! – она почти кричит, а я ощущаю на щеках слёзы. Тонкие дорожки катятся, прочерчивая мокрые линии на коже, и я не могу ответить, почему плачу. Облегчение? Радость? Или просто сдали нервы?

Бросаю беглый взгляд на Лизу, и она ревёт.

- Прости, - говорю сквозь слёзы, быстро смахивая влагу с лица. – Не знаю, почему спросила.

Включаю поворотник, перестраиваясь в правый ряд, и, заехав за толстую белую линию, ставлю машину на парковку и врубаю аварийки. Тянусь к Лизе, только мешает ремень безопасности, а потому отстёгиваю и накрываю сестру объятьями.

- Что с тобой тогда? – шепчу сквозь слёзы, и она качает головой. А потом достаёт телефон, будто сама не в силах рассказать, и я занимаю снова своё место, а Лиза быстро что-то набирает.

Принимаю чужой гаджет, понимая, что передо мной статья.

«Очередная шл… Лопырёва».

Сдвигаю брови на переносице, не понимая, что это такое. Бросаю на Лизу взгляд. Может, она хотела показать что-то другое, только она говорит.

- Читай.

Возвращаюсь к тексту, пробегая глазами по строчкам.

«Известный фотограф Вадим Лопырёв снова отличился в неразборчивых связях. Не так давно сотрудница проектной компании «Выше звёзд» - Высоцкая Елизавета Михайловна, пренебрегая рабочими обязанностями, в которые входила координация по работе с рекламным блоком для одного из известных издательств Екатеринбурга, вступила в интимную связь с официально женатым мужчиной».

Поворачиваю голову в сторону сестры. Что я вообще читаю? Жёлтую прессу?

Она смотрит в окно, чертя что-то пальцем по стеклу. Одно из её любимых занятий, когда пытается сбежать от реальности. А я возвращаюсь к чтению.

«На что только не пойдёт дешёвка, чтобы заполучить желаемое. Только хочется отметить, что у господина Лопырёва совершенно нет вкуса. Хотя об это стоит спросить Высоцкую. Каков на вкус современный фотограф. Только посмотрите на её мастерский ми…»

Округляю глаза, потому что передо мной фотография, где на коленях стоит… Лиза. Бросает в жар, и я не намерена разглядывать подробности, хотя и так понятно, что там изображено. Место действия какой-то лес. Чуть ниже ещё несколько снимков, явно с приличного фотоаппарата, но уже в других позах.

«Как долго продолжалось аморальное поведение сотрудницы – сказать точно не удастся. Но, судя по кадрам, она знает, как следует себя вести в подобных моментах. Интересно, а работу в компании она получила через какое место? Надеюсь, руководитель организации, Егоров Анатолий, который имеет жену и двоих детей, задумается, кого принимает на должность? Потому что слава будет греметь долго. Жаль не касающаяся действий самой фирмы.

Господину Лопырёву хочется пожелать всего наилучшего, и порекомендовать сдать анализы у партнёров нашего издания».

Далее идёт реклама нескольких клиник, а после всего яркая чёткая фотография Лизы.

«Героиню должны знать в лицо.

С новостями, ваша Л.»

Так было подписано фото.

Невыносимая грязь.

- Что это? – выключаю гаджет, укладывая его на приборную панель.

- Ты умеешь читать, - безрадостно отзывается сестра.

- Да, потому и спрашиваю. Это правда?

Она фыркает, а перед моими глазами из кратковременной памяти всплывает самая пикантная фотография короткой статьи.

- Я беремена, Карин, - отвечает на это, и я задумчиво моргаю. Час от часу не легче. Беремена.

Беременна, вашу дивизию! Уж не связаны ли эти два события? Спросить не успеваю, она сама принимается говорить.

- Я не знала, - но тут же перебивает саму себя. – Наверное, ты сейчас думаешь про ту вторую, что с Максом. И вправе считать меня падшей женщиной, но я тебе клянусь, что не знала о существовании жены Влада!

- Кто писал статью?

- Есть там одна, - качает головой. – Подруга жены его. Это я потом узнала, когда на меня чемодан дерьма вылили. Влад теперь со мной не хочет иметь никаких дел.

Ну ещё бы. Представляю, как на него там смотрят теперь. Только он всё же мужчина. Отряхнётся и дальше пойдёт. А Лиза так и останется шл… Лопырёва.

Глава 14

Сижу на краю ванной, опустив голову на грудь. Вода мерно течёт в раковину, создавая эффект моей занятости. Иногда хочется спрятать ото всех, чтобы побыть одной. И так за сегодня столько новостей, что голова кругом.

Ещё вчера у меня был дом и любимый муж, а сегодня успела узнать, что у Рубцова вторая семья, чуть не согласилась на интим с юристом Горячева, наврала, что у меня есть деньги на дом и была ошарашена новостью с сестрой.

В гостиной Кир показывает любимой тёте рисунки, а она одобряет, как когда-то я её в детстве. Будто возвращает мне похвалу спустя столько лет.

Что делать?

С сестрой, с домом, с мужем, с его любовницей? Надо достать лопату и разгребать завал, а у меня совсем нет сил. Даже плакать. На это тоже следует тратить энергию.

- Мам! - кричит под дверью Кир, и я отзываюсь. – Лиза привезла мне новые монеты!

Радость неподдельная. Надо же, как просто можно осчастливить в девять лет. Хотя раньше, во времена моей мамы, и жвачке радовались. Сейчас всё иначе. Головы заполонили айфоны и приставки, и я рада, что Рубцов привил сыну интерес к нумизматике. У него в коллекции уже несколько кляссеров, заполненных монетами. Что-то покупали, кто-то приносил, где-то менялся. И Лиза, когда приезжает, норовить притащить что-то в подарок. Вот и теперь.

- Здорово, сейчас выйду - покажешь.

Обманываю его спокойным голосом, а внутри всё дрожит. Откидываю волосы, поднимаясь с места, и упираюсь ладонями в раковину. Сегодня я пуста. Слишком много событий. Может, завтра посмотрю на всё иначе, а сейчас нет сил не то, чтобы бороться, а просто разогреть суп.

Когда возвращаюсь, на столе три тарелки. Лиза перестаёт улыбаться, встречаясь со мной взглядом, будто ощущает себя виноватой. Неужели, я так зло на неё зыркнула? Но я не злюсь. Не на неё. Или на неё? Сама запуталась настолько, что не могу ответить на простые вопросы.

Кир подходит ко мне, утаскивая к сестре, и мы стоим втроём, только раньше круг был единым, а теперь сломан с одного конца. Лиза положила руку мне на плечо, а я не могу заставить себя сделать то же. Будто это её признание настолько противно, что вижу перед собой Ингу.

Они не похожи. Но разве это отменяет то, что сестра спала с чужим мужем? И она чувствует это, отстраняясь. Вижу набирающие оборот слёзы и сжатые зубы. Жалко, конечно, но с оговоркой. Сама виновата. Вот она – другая сторона баррикад. Двойные стандарты, когда те, кто спят с моим мужем – шл…, а сестра - жертва обстоятельств. Только не могу уложить в голове, как можно не знать о существовании жены у какого-то известного фотографа.

Призываю себя к спокойствию и ухватываю её за рукав кофты, когда она пытается сбежать. Прижимаю к себе, чувствуя, как её тело сотрясается от плача. Испуганные глаза Кира, сдвинувшего брови домиком, и я грустно улыбаюсь, на сейчас раз подзывая его к себе.

Это моя семья. И я должна сделать всё, чтобы мы были счастливы.

За ужином молчим. Ложки то и дело задеваются за фаянсовые бока тарелок, создавая хоть какие-то звуки. И мой маленький взрослый сын бросает взгляды с меня на Лизу. Что в твоей голове, Кир?

Размещаю сестру, где обычно, оставляя одну, а сама отправляюсь укладывать ребёнка. Сказка на ночь – ритуал с рождения. Не потому, что не умеет читать, сейчас уже Кир сам озвучивает книги, а я просто лежу рядом, слушая его голос. Так и взрослеют наши дети. Сначала настолько малы, что погибнут без нашей помощи. Потом делают первые шаги, учатся всему, а теперь и сами справляются со многими задачами.

Лежать рядом, прикрыв глаза, - огромное удовольствие. Кажется, будто всё хорошо. И сейчас, как только выключу свет, отправлюсь к Максу. Вспышками память прорезают данные о его местонахождении и сопровождающей, и не сразу понимаю, что Кир зовёт.

Приподнимаю голову, разлепляя глаза. Кажется, успела задремать.

- Там кто-то ходит, - шепчет он, подзывая меня к окну, и чувствую, как учащённо бьётся сердце. Бросаю взгляд на часы – корабль с раздутыми парусами. Половина одиннадцатого. Утра или ночи? Судя по тому, что горит ночник, всё же вечер. Подхожу к месту, где из-за шторы выглядывает Кир, и не дышу, будто тот, кто внизу, может услышать моё дыхание.

Всматриваюсь в полутёмный двор. Фонари подсвечивают дорожки, но выхватить всё не могут. А между тем, кто-то затаился и ждёт, потому что я не наблюдаю ни одной фигуры.

- Показалось, - пытаюсь успокоить Кира, но сама продолжаю всматриваться в темноту. Точно показалось. Иначе и быть не может. – Сколько их было? – уточняю на всякий.

- Один.

Может, один, может несколько, может ни одного. Почему Кир вообще смотрел в окно?

- Откуда ты узнал, что там кто-то есть?

- Услышал странный звук.

Сглатываю излишнюю влагу в горле, потому что нереально страшно. Если бы не знала про Горячева, подумала, что кажется. Но так… Кто знает, что на уме у бандитов? Вспоминается Крот, которого я подставила. Неужели, он?

Глава 15

Макс поднимал вопрос о видеокамерах. Я считала это перебором. Район сразу выбрали спокойный, здесь лишних не было. Тихие люди в возрасте, вырастившие поколение оперившихся птенцов, и несколько молодых семей. Одинокая соседка, которая, как мне казалось, помешалась умом после ухода из жизни мужа, и нелюдимый сорокалетний бирюк, которого я вообще не брала в расчёт. Встречался редко, на приветствия неуверенно пожимал плечами, вроде здороваясь, но тут же показывая, что он нас терпеть не может.

У всех свои тараканы. Мы прекрасно сосуществовали на одной улице, носящей название Хрустальная, и друг другу никак не мешали.

Камер не было, если не считать одной, отвечающей за домофон. И сейчас кто-то жал кнопку, желая призвать меня к ответу. Сердце заходилось в бое, и я выскочила из комнаты, смотря на сестру.

- Это Ольга, - уверенно говорит она, спускаясь по ступеням. И, если какой-то час назад я думала, что моя сестра, мягко говоря, не очень хорошая женщина, которая, возможно, заслужила то, что с ней произошло. То сейчас готова защищать своего птенца.

Это моё гнездо.

- Не трогай, я сама, - уверенно спускаюсь, ощущая под ногами ровную поверхность дерева, покрытого лаком. Макс хотел мрамор, и мог себе позволить. Только у меня чёткая ассоциация с музеями или общественными местами. Дом – это дерево. Уют и крепость, и моя пока ещё стоит. Надеюсь, так и будет.

Сглатываю подкатывающий ком к горлу. Кто это? Уверена, что именно его и видел Кир. Только, если дверь не выбита с ноги, а прозвучал звонок, значит, убивать нас не намерены. Ведь так?

На экране мужчина, и я всматриваюсь в его лицо, чувствуя облегчение. Нажимаю на ответ.

- Привет, Лёш, что-то случилось?

Он говорит, что видел какую-то фигуру у нас под окнами, потому решил выйти и посмотреть. Подождал двадцать минут, набрал мне. Чтобы знала.

- Спасибо, да, Кир его видел.

- Тут недавно бомж несколько дней бродил.

- У нас? – немного удивлена. Странно, никогда прежде не было.

Хотя, что это я. У меня и мужа-мудака прежде не было, и дом был полностью мой. А теперь пойду милостыню просить, если не исправлю ситуацию. Благодарю соседа, отправляясь снова наверх, и вот сидим с Лизой в её комнате, каждая думая о своём.

- Как можно не знать, что мужчина женат? – наконец, спрашиваю, потому что носить этот камень за пазухой невыносимо.

- Презираешь, - кивает она несколько раз, подводя черту. – Думаешь: вот они – шл…, раздвигающие ноги перед чужими мужьями. Которые вообще ни на что не смотрят, потому что у них в одном месте горит.

Я так не думала. Ну, я про горение. Не от большого желания заниматься сексом они лезут в семьи. Найти того, кто будет удовлетворять потребности – проще простого. Тут вопрос стоит иначе. Им нужен статус, положение, мужчина, которого они станут называть своим. Хотя… Хотя до этого он был чужой!

- Прекрати.

- Ну давай, давай! – глаза Лизы блестят. От слёз или гнева, не знаю. Она выглядит так, будто готова идти на медведя с голыми руками. – Скажи мне, что я шал…, что родители бы сгорели со стыда, будь живы.

- Не скажу!

Всем нам следует успокоиться. Неизвестно, как пройдёт ночь. А потом, что будет завтра. Может, Горячев триста раз передумал идти на уступки. Интересно, он выяснил что-то по поводу того, кто вставил нож в Макса?

Лиза зарывается в ладони, а у меня скручивает внутренности. Вот и встретились два одиночества. Одна – обманутая жена. Вторая – обманутая любовница. Пересаживаюсь к ней, обнимая, и думаю, когда же уже закончится чёртов день. Кажется, только закрою глаза, - сразу усну. Защитная реакция.

- У них там всё сложно, - принимается рассказывать сквозь слёзы. Нос моментально закладывает, и она гнусавит. – Даже статью показал, где написано, что они разводятся.

Голь на выдумки хитра. Неужели, мужики настолько изворотливы, что готовы сочинять легенды настолько большого масштаба?

- Только это для прессы. Устроили скандал, чтобы к себе внимание привлечь, - вытирает она нос рукавом, а я скольжу взглядом по комнате, прикидывая, где у меня носовые платки или салфетки. Здесь нет. Это надо подняться и топать в свою комнату, но не намерена нарушать момент откровения.

– Не знаю, что у них там было. Но мне говорил, что разводится. Ухаживать красиво стал. А я – дура. Всё на веру принимала. Да и вокруг говорили об этом, тут грех не поверить. А потом женщина пришла.

Я сначала удивилась. Она так внимательно меня разглядывала, а я пыталась угодить. Вопросы задавала, думала, клиентка очередная.

- Как вам наше предложение? – спрашиваю у неё.

- А секс разве озвучивать не будете? – она мне в ответ.

Глава 16

Чёртов день наконец-то кончился, и я открываю глаза в новом.

Доброе, мать его, утро.

В голове укладываю предстоящие хлопоты. В полдень час «Х». Или придут с ружьём выселять, или же у Горячева есть сердце. Где-то в большой упругой груди, которую он накачивает в одном из элитных спортивных залов, или у себя дома. Тянусь за телефоном, надеясь, что там нет очередного дерьма, и читаю несколько сообщений от знакомых, который беспокоятся о состоянии Макса. Там смайлы вперемешку с вопросительными и восклицательными знаками. И часть из них больше для вида, желая выманить у меня сведения.

Диана прислала какое-то видео, и я не сразу понимаю, что это новости о Рубцове.

«Это вообще как??????????????» - куча вопросительных знаков.

Нажимаю проигрывание, слушая голос диктора.

- Вчера на пересечении улиц Лиговой и Назарова неизвестный ударил ножом одного из крупных бизнесменов города. Рубцов Максим Романович получил ножевое в левую подреберную область и был направлен в Межрайонную больницу имени Захарова».

Далее высвечивается фотография Макса на одной из встреч с компаньонами, а девушка продолжила вводить меня в курс дела. Ну, конечно, кто ещё, как не телевидение? Я же даже не уточнила, что у него и как. Потому что была поражена другим.

«Приехавшая на место карета Скорой сделала всё возможное, чтобы оказать помощь потерпевшему, и на сегодняшний день проведена операция, которая и спасла Рубцову жизнь. На данный момент его состояние оценивается, как крайне тяжёлое. Прогнозов медики не дают.

Нам удалось поговорить с женщиной, которая представилась женой бизнесмена».

С экрана смотрит лицо Инги, и я удивляюсь её наглости. Кем представилась эта женщина? Женой? Будто телевидение не в курсе, кто на самом деле жена господина Рубцова. Этакий секрет за семью печатями. Всё они прекрасно знают.

Уверена, даже обрадовались, что этим роликом поднимут рейтинг канала, и заветные циферки будут скакать. Потому что его станут пересматривать и пересылать остальным. Вот как мне теперь. Потому и сказали не «Жена Макса», а «женщина, которая представилась женой Макса».

Инга хорошо поработала. Кажется, ей пора давать Оскар, потому что выглядит она грустно и красиво одномоментно. Нет заплаканного красного лица с раздутым носом, как у Лизки вчера, а просто тихая грусть в глазах, где дрожат слёзы. Чудесный образ лицемерия.

Присматриваюсь, понимая, что глаза красные. Только вряд ли плакала, просто закапала что-то, чтобы спровоцировать раздражение. А у меня раздражение в её сторону, и я ощущаю, как ненавижу человека.

Вообще мне это чувство неведомо. Так повелось, что почти не было тех людей, кто меня раздражал. Настрой на доброжелательность и пофигизм в этом плане. Если появлялся кто-то негативный, я просто отступала в сторону, или воспринимала его, как уходящее явление. И вот неприятное чувство появилось почти сразу после интервью любовницы, которая, сказав, как она испугалась за своего мужа, тут же подняла на руки ребёнка, чтобы все могли рассмотреть чудесную дочурку Рубцова.

- Вот же су…, - усмехаюсь, наблюдая, как взрослый человек добивается своего, идя по головам.

Да плевать я хотела на то, кто получит Макса. Оставаться с человеком, который все эти годы лгал, - не уважать себя. Не иметь твёрдой земли под ногами. Не иметь будущего.

Может, это одна из. Кто знает, а где-то за границей сидит третья, терпеливо дожидаясь, когда прилетит чудо-бизнесмен.

«Ты скучаешь по папе?» - задаёт Инга вопрос ребёнку, а я поднимаю к потолку глаза. Этакий сброс негатива, потому что смотреть спокойно на фарс не в состоянии. Боже, в чём она заставляет участвовать бедную девочку? Уверена, после выхода этого ролика за ней стали охотиться другие каналы.

Девочка кивает, пряча лицо на её груди, а мне жалко малышку. Она же не повинна в том, что у неё мать-стерва, которая хочет чужого мужа. И, судя по всему, получит. Потому что я держусь подальше от грязного белья. Да пусть подавится.

Вопрос не в том, что я готова проиграть. Если есть за что бороться, не посмотрю ни на что. Соперничество давно в моей груди. Этот ещё отец привил и учитель физкультуры. Только приз гнилой, за такой бороться не следует.

Инга что-то вещает про сам момент, и немного перематываю обратно.

- Днём! – распахивает картинно глаза, ужасаясь случившемуся. – Мы шли чуть впереди, а когда обернулись, потому что Максим не отзывался, увидела, что он лежит в луже крове!

Представляю картину, немного кривясь. Всегда ненавидела такие новости, особенно в подробностях. А уж когда они касаются кого-то знакомого, вообще жуть. Из слов понимаю, что она совершенно ничего не видела. Ни капельки, ни грамма. И это настораживает.

На заднем фоне ходят медики в халатах. То ли для антуража, то ли действительно по делам. И несколько раз мелькают люди. Останавливаю кадр, приближая видео. Кажется, этого парня я где-то видела.

Глава 17

За час до полудня несколько раз вытираю ладони о рубашку, потому что они нещадно потеют, за полчаса мерю комнату шагами.

- Карин, давай вызовем полицию.

Лиза смотрит на моё мельтешение, сидя в кресле с чашкой чая, которую задумчиво пьёт вот уже минут двадцать.

- Нет, - качаю головой. Не хватало мне сюда ещё и полицию приплетать. И что я им скажу? Меня хотят выселить из дома законно? Буду надеяться на то, что даже у мудаков есть сердца.

Около часа успокаиваюсь, ближе к двум размышляю над тем, сколько у меня времени. Я же просила отсрочку, только по датам не договорилась. Да и что по цене? Он хочет полную стоимость дома или в два раза больше?

Кого я обманываю. Даже треть отдать так быстро не смогу, а он мне не крёстная мать, чтобы ждать вечно.

- Что собираешься делать? – интересуюсь у сестры. Нет, конечно, помогу, чем могу, только надо на вещи здраво смотреть. Я тоже женщина в затруднительном положении. И не сегодня – завтра останусь без крыши над головой.

Кир в школу не пошёл. Не хватало ещё, чтобы ему тыкали под нос видео со втором мамой. Понимаю, что это не выход из положения, и ему придётся учиться, но пока не могу придумать, как оградить ребёнка от грязи.

- Работу искать, - говорит Лиза, смотря куда-то в стену. – На первое время деньги есть, там посмотрим.

- Беременных не берут, - напомнила ей. – Или ты будешь врать?

- Могу работать на удалёнке.

- И что будешь делать?

- Копирайт текстов, тестировка продуктов, размещение объявлений. Не знаю.

- Вернёшься потом в город?

Спрашиваю, потому что у Лизы там трёхкомнатная квартира. То, что осталось от родителей. Она не захотела жить здесь, потому решили всё продать. Моя часть в доме, который уже не мой, её в городе, где каждый смотрит косо. Но у неё хотя бы что-то есть.

- Не хочу, - качает головой, и я понимаю её. - С чистого листа…

- Ладно, мне по работе надо уехать. Заскочу в типографию и обратно. За Киром присмотри.

Сестра кивает, и я иду переодеваться. Комната моя, но настолько чужой стала за вчерашний день. Будто и не была я тут счастлива. Около половины кровати Макса несколько обёрток от конфет. Всегда его ругала за подобное. Дурацкая привычка, от которой он так и не смог избавиться.

Выбираюсь из дома, приветствуя соседей. Уверена, у них столько вопросов, но хотя бы не лезут. И на том спасибо.

Встреваю в пробку, понимая, что проторчу здесь целую вечность, и рассматриваю схему проезда, чтобы проскочить через дворы. В нужном месте сворачиваю влево, принимаясь петлять.

- Чёрт.

Шлагбаум перегородил путь почти в самом конце. До адреса 600 метров. Проще дойти пешком. Паркуюсь на свободном месте, следуя за навигатором, когда понимаю, что снова перед рестораном, в котором встречалась с Горячевым.

На крыльцо выходит он с каким-то мужчиной, и я вглядываюсь в лицо, чувствуя, как меня окатывает холодным потом. Это мужчина из аптеки. Тот самый, что мельтешил сзади Инги. Они знакомы? Что если именно он выполнил приказ, связанный с Рубцовым?

Чувствую, как бешено колотится сердце. На плече сумка, подмышкой папка с рисунками. Не отрываю взгляда, слежу за ними. Горячев поворачивается в мою сторону, но тут же идёт дальше, а я резко присаживаюсь, чувствуя, что видела не то, что предназначено для меня. Теперь меня убьют?

Папка выпала, колготки порвались, потому что неудачно приземлилась на колено. Ну вот, тот ещё вид. А мне как бы в типографию. Прислушиваюсь, не идут ли за мной, и выглядываю осторожно из укрытия. Мимо проезжает машина, и я мельком вижу Горячева в ней.

Шумно выдыхаю, поднимая папку. На меня пялятся два мужчины.

- Упала, - нагло вру, откидывая волосы, и быстро ретируюсь с места.

Немного опаздываю, но тут уже меня знают, потому закрывают на это глаза. В сроки уложилась. Теперь дело за ними. Не думала, что кого-то будут интересовать иллюстрации по старинке. Сейчас всё сплошь на планшетах. Но мне понравился проект.

Пока возвращаюсь к машине, не могу перестать думать о Горячеве и том странном человеке. Киллер? Сразу представляю мужчину на крыше, который целится из снайперской винтовки. Но в случае с Максом был нож. И там, скорее, припугнуть хотели. Вопросов много, ответов нет.

- Да, - отвечаю на звонок, и мне представляются сотрудником правоохранительных органов. Этого мне ещё не хватало. Могу ли я заехать, чтобы поговорить? Становится не по себе. Что они хотят у меня узнать? Наверное, говорили с Ингой вчера. Не могли не явиться в больницу, а там жена. Только потом по базе пробили, что есть и другая. Законная. И вот звонят мне.

Глава 18

- Я его не трогала, - первое, что говорю, когда закидываюсь брамидом из баллона в кабинете следователя.

- А чего тогда приступ?

- Глаза у вас красивые, - пытаюсь перевести в шутку, и мужчина улыбается.

- Глаза, говоришь-шь-шь, - шипит последней буквой, складывая пальцы в замок, и буравит взглядом. – Где была… - подсматривает в бумаги, - Карина Михайловна Рубцова, в момент покушения.

Интуитивно поднимаю глаза в левый верхний угол, пытаясь припомнить.

- Работала.

- Кто может подтвердить?

- Никто, - пожимаю плечами. – Я на дому.

- Фрилансер?

- Художник.

- Не понравилась ситуация, так взяла ножичек и чик муженька? – сочиняет на ходу, а я чувствую себя в идиотском положении. Просто из тех людей, кто ничего не совершал, но выглядит виноватым, потому что неловко ощущает себя под натиском чужих слов. Страшно, что подумают на тебя. И подумают же! Наверное, заставь меня пройти полиграф, я окажусь виновной в любых смертных грехах.

- Какой нож? – пытаюсь себя защищать. – Даже не знала, что у него кто-то есть.

- Так вот, - выдыхает слова, - не кто-то, а конкретно любовница и ребёнок.

Усмехаюсь. Наша полиция нас бережёт.

- Вы уже и по ДНК уточнили, его это ребёнок или нет?

Он откашливается, поправляя китель.

- Зарегистрирована девочка на вашего супруга. Не знали, да?

Снова буравит меня взглядом, а я чувствую, как ухнула с горки вниз. Даже зарегистрирована девочка, признана, настоящая. Не нагулянная на стороне, а с документами, отчеством.

- Нет, - увожу глаза, будто виновата в чём-то. В том, что слепая, глупая идиотка, за спиной которой целую семью завели.

- Ясно-понятно, - принимается барабанить по столу. – Значит, алиби нет.

- Нет.

- Камеры в доме?

- Нет.

Снова эти чёртовы камеры, будь они неладны.

- Ладно, проверим, - говорит как-то бодро, будто рад, что у него вообще появился кто-то на примете из подозреваемых.

- Лучше бы проверили того, кого действительно следует.

- А вот это интересно, - загораются его глаза. – Только что никого не было, и нате. Сразу кого-то проверить.

- Как знаете, - намерена подняться, но он сбавляет обороты.

- Да вы сядьте, сядьте. Погорячился. О ком речь?

Рассказываю про странного мужчину, уточняя, что ничего точно не знаю, просто за последнее время примелькался. Умалчиваю пока про Горячева. Не хватало ещё, чтобы к нему пришли и сказали, что я вывела. А так, если к его человеку придут, получится, что не я. Он всё же навстречу мне пошёл, хоть я ему и никто. Может, попала в точку с Рубцовым, кто знает. Хотел рот заткнуть. Тут вообще вся ситуация очень странная.

Пока о нём не спрашивают, я тоже не буду говорить.

Следователь отыскивает то самое видео, принимаясь смотреть, и я указываю на мужчину.

- Этот!

Семён Борисович, как он представился мне в начале разговора, внимательно рассматривает новое лицо, что-то себе попутно помечая.

- Может, ещё что-то вспомните?

Качаю головой, потому что точно нечего сказать, и, наконец, меня отпускают.

На улице дышится лучше, и я отбегаю подальше от казённого здания, где только что себе чуть не подписала приговор. Они разберутся, надеюсь. А я теперь с этим Семёном наедине не останусь. Мало ли что ему ещё в голову взбредёт.

Денёк сегодня, конечно, уже не задался. Сначала безумно нервничала по поводу выселения, потом встреча с Горячевым, следователь. Надо срочно домой, пока ещё что-нибудь не случилось.

Заезжаю по пути в магазин, покупаю кое-какие продукты. Для Кира – набор мармеладок, для нас с Лизой – ведёрко мороженого. Пишу сообщение сестре, чтобы выбирали фильм. Хочется комфорта и домашнего уюта. Забыть о том, что произошло, побыть с семьёй.

Подъезжая к дому, почти успокаиваюсь. Всё наносное. У жизни две полосы: черная и белая. Вчера была одна, значит, сегодня очередь другой.

- Я дома, - вхожу в дверь, оповещая остальных, что добралась, и слышу, как звонит телефон. Не мой.

- Мам, - глаза Кира испуганные, что мне становится страшно.

- Что случилось? – чувствую, как внутренности покрываются льдом. – Что-то с Лизой?

Он быстро кивает, держа в руках свой гаджет, а из-за спины раздаётся голос сестры.