Второй брак герцогини Файф

Пролог и 1 глава

Задыхаясь от душевной боли, Лаура Аннунциата Геновефа Лиадар, гранд-дама в собственном праве, герцогиня Файф смотрела в окно. За ее спиной секретарь чуть слышно шелестел бумагами.

— Госпожа, — наконец осмелился заговорить он, — члены совета просили напомнить вам, что герцогство нуждается в герцоге.

Молодая красивая женщина отвернулась от окна и пристально всмотрелась в седовласого невысокого мужчину, одетого в удобный и практичный траурный костюм.

Гэр Толбейн служил секретарем у ее отца. Потом перешел по наследству к ней. Он всегда соблюдал интересы герцогства и очень любил и поддерживал юную герцогиню.

— Я помню, гэр, — мелодично ответила хозяйка кабинета. — Скажите, совет уже приготовил список кандидатов?

— Да, госпожа.

— Среди них есть вдовцы с детьми?

— Очень мало, госпожа, — ответил секретарь, и его лицо выразило удивление. Он помнил герцогиню голенастой девчонкой в бриджах и камзоле, видел, как она превращается из сорванца в юную девушку, потом в жену, будущую мать… Но никогда не мог угадать, что творится в этой светловолосой голове!

— Сделайте, пожалуйста, краткий список. Вдовцы с одним ребенком до десяти лет.

— Вдовцы? С ребенком? Почему? — не удержался от вопросов секретарь.

— Потому что я намерена предложить соправителю белый брак, — так же мелодично ответила герцогиня и отвернулась к окну.

Глава 1

Герцогство Файф было государством в государстве. Его правители подчинялись общим законам империи Хайриз, но могли вводить собственные законы, соблюдали иные традиции, а еще корону Файфа могли носить и женщины, и мужчины.

Второй особенностью герцогства был магический источник. Он располагался практически в центре долины, окруженной горами. Благодаря этому все рожденные в долине были магами, отличались долголетием и здоровьем.

Климат, правда, был не самым лучшим — жаркое лето с проливными дождями, мороз и ветер зимой, но люди научились извлекать пользу даже из длительных дождей — водяника, ягода, которая росла только здесь, пользовалась бешеным спросом за пределами долины, потому что помогала юным магам раскачивать резерв.

Кроме того, в горах, окружающих долину Файф, водились редкие травы, звери и кристаллы. Добытый в этих горах простой кварц заменял в артефакте бриллиант.

В общем, герцогство было богатым и благополучным, но было у него две напасти — постоянные обвалы в горах и контрабандисты, желающие ухватить хоть что-то из богатств этой удивительной долины.

Спасать людей, расчищать дороги и шахты, ловить охотников, собирателей и “черных шахтеров” приходилось герцогу и его летучему отряду “черных егерей”. Герцогиня же занималась хозяйственными делами герцогства — плантациями водяники, разведением пуховых коз и обработкой тех самых кристаллов.

Отпустив секретаря, герцогиня посмотрела в окно на круглый замковый двор.

Прошло полгода с того момента, как ей принесли тело ее мужа. Молодой, красивый, безумно притягательный и яркий герцог Файф погиб, спасая людей после обвала. Вторая волна грунта сошла внезапно, похоронив часть спасателей. Его нашли благодаря ярко-алому плащу — ее подарку на третью годовщину свадьбы. На нем и принесли в замок.

Положили у крыльца, встали полукругом, расступаясь перед ней. Она ждала наследника герцогства, поэтому не сразу поняла, почему алый плащ лежит на белой мраморной крошке, а когда поняла… Нерожденный наследник погиб вместе с отцом. Две недели она висела между жизнью и смертью, потом, к удивлению претендентов на трон, встала и приказала подать королевский траур. Она правительница, герцогиня, гранд-дама в собственном праве — она имеет право тосковать в белом!

Слуги изумились, но… нашли белое платье, белую мантию, белого коня для сопровождения тела герцога к месту последнего упокоения.

С той поры Лаура Лиадар всюду появлялась в белом. Ее покои отделали белыми тканями, волшебной красоты синий сервиз из далекой страны Тиай сменили на белоснежную посуду из Иппона. Белый сургуч для печати, белый жемчуг и горный хрусталь в украшениях — ее прозвали “Белой герцогиней” и жадно ожидали — кого же правительница пригласит в свою спальню, чтобы забыть внезапно ушедшего супруга?

Кандидатов нашлось достаточно. Были среди них и храбрые рыцари, и богатые торговцы, и мудрые ученые, и сильные маги.

Сначала ехали из почтения и любопытства, потом с конкретными предложениями. Многие жаждали надеть корону, стать отцом наследника или просто подгрести под себя казну богатого домена.

Увы, ее светлость строго соблюдала траур и выходила к гостям неохотно.

Общалась вежливо, но прохладно. Никого не выделяла. Дела вела жестко, опиралась на соратников погибшего мужа, но с осторожностью — власти никому не давала, печати родовой не передавала и бумаги подписывала после внимательного изучения и трех магических проверок.

Полгода траура пролетели, зима сменилась летом, приближалась осень — время свадеб, и Совет Верных начал настаивать на выборе герцогиней супруга. К управлению претензий не было, но герцогству нужен был прямой наследник по крови. Родственники семьи Файф существовали, но довольно дальние и в большом количестве. Не будет наследника — передерутся.

Лаура все это понимала, но… Разве можно было забыть супруга? Красивого, смелого, сильного принца Рэгмирена? Увлекшего юную наследницу Файфа не только своей доблестью, но и разумом?

Потерять любимого мужа и нерожденного сына было больно. Но еще больнее было предать их память…

Герцогиня вышла из кабинета и неторопливо спустилась в главный зал. Тут суетились слуги, наводя порядок после завтрака, но в целом было практически пусто и чисто. Обитатели Файфер-холла давно разошлись — кто в мастерские, кто на тренировочную площадку, а гостей пригласили в сад — прогуляться и послушать игру маленького замкового оркестра.

— Ваша светлость, — Лауру окликнул начальник стражи, — новые гости пожаловали. Из Рюнгена. Старший сын графа со свитой.

Глава 2

В гостевых покоях замка Файф суетились слуги. Вносили дорожные сундуки, носили ведра с водой, подносы с перекусом и баночки с мазями. После долгой скачки гости отчаянно нуждались в горячих ваннах, чистом белье и лечении.

Самые большие покои из двух комнат отвели наследнику. Ему первому принесли лохань с горячей водой, блюдо с холодной говядиной, кувшин эля и пирог.

Пока наследник отмокал в лохани, его слуги приготовили чистую одежду и бритвенный прибор. Сундуки с подарками ее светлости уже стояли вдоль стен в спальне, на них сидели его младшие братья, обсуждая встречу, замок Файф и зачем они вообще поехали в такую даль.

— Герцогиня не вышла навстречу, — буркнул младший, Эсташ.

Он был еще совсем молодым — всего шестнадцать. При этом весьма миловидным юношей с талантом к музыке, чтению и рисованию. Андреас знал об увлечении брата и сам привозил ему то лютню от известного мастера, то стопку хорошей бумаги или редкие минералы для красок.

— Она разумная дама, — ответил Андреас, — признайся, с дороги мы выглядим весьма потрепанно, а пахнем еще хуже!

— Замок очень большой и красивый, — сказал средний брат, Кармил, очень похожий на старшего, только рыжий, — слуги очень расторопные, и всюду чисто.

— Да, судя по всему, ее светлость отличная хозяйка, — задумчиво сказал старший, намыливая волосы мылом, которое подали вместе с корытом. Оно пахло анисом и лимоном. Приятный аромат дорогого цитруса маскировал истинное назначение этого бруска — избавлять людей от насекомых.

Мужчина оценил ненавязчивую заботу и осторожность обитателей замка. Встречающие их стражники держали на сворках собак, в узкий дворик целились лучники, когда начальник стражи замка объявлял им правила — оружие завязать, драки не затевать, замковую прислугу не обижать. Нарушители волей герцогини Файф навсегда покинут территорию герцогства без права на возвращение.

Люди наследника не спорили — эти правила существовали во многих замках, так что спокойно убрали оружие в сундуки, а на родовые кинжалы и мечи повесили кожаные “бирки перемирия”. Воина с таким знаком на оружии никто не вызовет на дуэль и не обвинит в том, что он отказался — уважение к хозяину дома много значило в этих суровых местах.

Еду подали быстро и много. Все хорошо приготовленное, но чувствовалось, что взято с ледника и приготовлено так, что предложенный обед можно сунуть в дорожную суму. А значит, в этом доме рассчитывают запас продуктов на гостей и путешественников. Впрочем, то, что он слышал о герцогстве Файф, говорило в пользу герцогини. Твердыня принимала пострадавших после обвалов и селей, отсюда круглый год выезжали на дежурство егеря, охраняющие перевалы.

Смыв пену, Андреас бросил взгляд на братьев. Их пришлось взять с собой. В родном доме небезопасно. Он и Маришку бы взял, но дочь пришлось оставить в доме целителя. Старенький лекарь сказал, что лежать ей в повязках еще недели две, а то и три, прежде чем нарастет новая кожа, и можно будет осторожно вставать, не боясь получить новые раны.

Скрипнула дверь — вошел личный слуга наследника, добавил в лохань кувшин кипятка и невозмутимо взялся за бритву.

— Что удалось узнать от слуг? — спросил Андреас, заметив краем глаза, что младшие отвлеклись на еду.

— Все обитатели замка очень сочувствуют ее светлости, — склонившись к подбородку господина, отвечает камердинер, — любовь между герцогиней и ее мужем замечали все. У них… — тут старый слуга понизил голос, — была одна спальня на двоих! Сейчас ее светлость приказала закрыть те покои и вернулась в девическую спальню. Дамы недовольны, там мало места, но гэри настаивает.

Андреас нахмурился.

Он свою жену полюбить не успел. Брак устроил отец. Хрупкую девочку с шелковистыми светлыми волосами привезли в Рюнген весной вместе со стадом молочных коров, парой породистых кобыл-трехлеток и сундуками приданого.

Сыграли свадьбу, он провел в ее постели несколько ночей и уехал охранять дороги маркграфства. Вернулся к осенней распутице и обнаружил за столом вместо жены колобок на ножках. Отец его был доволен — невестка сразу понесла и, судя по размеру живота, собиралась подарить маркграфству наследника, но…

Эльза умерла родами, вытолкнув на свет крошечную, красную от натуги дочь. Такую маленькую, что повитуха сунула дитя в меховую рукавицу, заявив, что ее нужно греть, как мокрого цыпленка, а то не выживет.

Возиться с такой крохой никто не хотел, но повитуха попалась упертая — сунула рукавицу Андреасу за пазуху и прибегала каждый час с рожком козьего молока, чтобы покормить малютку и сменить тряпицу между ног.

Первые сутки тряпица оставалась почти сухой и чистой, и добрая женщина твердила молитвы, растирая крохотное краснокожее существо маслом, вливая по капле молоко, а потом… Под радостные крики повитухи Андреас морщился и боролся с желанием выбросить рукавицу в окно, чтобы избавиться от запаха того, чем наполнился самодельный подгузник.

— Ваша гэри будет жить, гэр! — обрадовалась старушенция, купая Маришку в большой глиняной миске.

Наследник только хмыкнул и закрыл глаза. Ему хотелось спать, но нужно было идти к отцу, вносить в семейную книгу имя дочери, а после хоронить ее мать.

Андреас справился, но жен больше не брал, как ни уговаривал его отец. Тогда маркграф Рюнгена женился сам, и в замке настали новые времена.

Поначалу наследник не заметил разницы — как мотался по дорогам, так и продолжил, заезжая в замок отчитаться, отмыться, поесть пирогов, поспать в кровати, и снова уносился на дорогу. Однако пришла осенняя распутица, и ему пришлось вернуться в Рюнген больше чем на месяц.

Слуги вели себя иначе. Новая хозяйка выделяла “любимчиков” и жестоко порола тех, кто ей не угодил. Братья сникли и похудели. Оказывается, увлечения младшего назвали “глупостями”, отобрали дорогие краски и бумагу и усадили Эсташа с дамами — подавать платки, держать клубки и приносить при необходимости нюхательные соли.