Второй брак (сборник)

Пролог и 1 глава

Широка и велика Степь. Прекрасны ее табуны, зелены травы, высоки и широки шатры орков, живущих между небом и солнцем.

В один из жарких осенних дней на пути к большому становищу вдруг появилась карета. Заметившие ее издалека дозорные тотчас помчались к старейшинам, чтобы известить их о необычном появлении. Старики даже не сразу поверили мальчишкам, которых днем обычно назначали в дозор. Решили, что сговорились пошутить, но через час, осторожно лавируя на узкой тропке, к стану действительно подъехала карета! Огромная, лакированная, с графским гербом, убранным черными лентами.

Кучер натянул поводья прямо у центрального костра.

Лакей соскочил с запяток, открыл дверь, опустил лесенку и подал руку изумительной красавице в черном платье.

Красавица осторожно спустилась на землю, постояла, поправила платье, обтянувшее заметный живот, и решительным шагом подошла к старикам:

— Добрый день! — произнесла она на ломаном орчанском наречии. — Я ищу отца своего ребенка!

Глава 1

Тыргын — могучий воин из славного рода, сидел у воды и, глядя на певучие струи ручья, пытался успокоиться. Ночь, проведенная в палатке шаманки, выбила его из седла.

А ведь как хорошо начинался этот сезон!

Он вернулся из дальней поездки и привез подарки всей своей семье. Яркие бусы сестренкам, большой ковровый платок матери. Новые седельные сумки — отцу. И братьев не забыл — кому нож, кому топор — всем гостинцы припас!

Табун его не потерял за лето ни одного жеребенка! Овцы начали уже ягниться, и каждая вторая приносила двойню! Живи да радуйся! Присматривайся к хорошеньким орчанкам, чтобы через месяц-другой принести к порогу юрты ритуальный пояс.

И вдруг эта карета, эта странная, необыкновенная женщина с кожей как взбитые сливки и волосами, похожими на солнечные лучи! А ее слова! Старики застучали своими посохами в надежде, что им привиделся злой дух, и он, конечно же, сразу исчезнет от звона бубенцов и стука косточек, подвешенных к их крепким кизиловым палкам.

Увы, женщина никуда не делась.

А привлеченная шумом шаманка неожиданно цыкнула на старейшин, коснулась костлявой рукой живота незнакомки и заявила, что носит она орка из сильного рода, и отец его действительно недалеко.

Старики снова зашумели, а шаманка скоренько увела женщину в тень своего шатра, послала девчонку за прохладной водой и заговорила с ней. А когда утомленная путешественница задремала, старуха вышла в круг старейшин и такое рассказала, что старики от возмущения даже про кумыс забыли!

Оказывается, женщина эта — богатая и знатная госпожа. И земли ее мужа рядом со степью лежат. Потому она и наречие знает, и куда ехать, где искать главное становище.

— Да вы про нее слышали все, — вздохнула старуха, — это госпожа соленых камней!

Тут старики аж подпрыгнули.

Известно каждому скотоводу: хочешь крепкий скот — раздобудь для него соль. Хоть солонец найди, хоть в брусках купи, хоть растения некоторые до пепла жги да пепел в воду добавляй. В общем, крутись как хочешь.

А в землях рядом со Степью в одном месте каменную соль добывали. Делами всеми женщина ведала, вот и прозвали ее “госпожа соленых камней”. Торговала она честно, цену не ломила, а в иной год могла и в долг дать соли — за шерсть, шкуры и мясо к зиме.

— Если это госпожа соленых камней, то понятно, как она могла встретиться с воином, — сказал седобородый Углук. — Только почему она не знает, кто он? Имени не спросила? Знаков племени не рассмотрела? Неужели наш воин даже кольцо ей не оставил?

— Э-э-э-эх, — вздохнула Ирлында, — воин наш тоже не помнит, в чьей постели побывал. Нехорошее там дело сладилось…

Тут старуха оглянулась на уснувшую госпожу и сделала знак своей помощнице. Та давно уже увела карету, коней и слуг госпожи за шатры — чтобы на глазах не болтались и не подслушивали. А теперь девчонка шустро пробежала вокруг сидящих старейшин, разматывая красную нитку с бусинами и замыкая ее в круг — чтобы и свои не слушали, да по степи слухи не носили.

— Госпожа соленых камней была замужем, — тут старуха вынула свою трубочку и раскурила ее. — Муж ее сильно старше, взял ее молоденькой, отправил в наши края и наезжал раз в год, пытаясь наследника зачать. А остальное время в столице гулял, деньги, что госпожа зарабатывала, тратил.

Старики вздохнули. Бывало и в становищах такое.

Невидный да слабый воин уцепится за крепкую орчанку, в уши ей напоет, наобещает горы мяса, шерсти и соли, а сам потом едва-едва свой табун пасет, пока жена у очага бьется, шкуры выделывает, шерсть прядет, а то и кожи мнет.

— А в начале года этого приехал как всегда, а госпожа соленых камней уж подросла, окрепла и не пустила его в кровать. Озлился он и пообещал, что отомстит. Подложит под самого страшного мужика в округе.

Старики дружно стукнули посохами в утоптанную землю, осуждая бессовестного мужика. Ну не пустила жена в постель, так подарочек поднеси, мяса добудь или золота в ручье намой да златокузнецу снеси, чтобы серьги или подвески для любимой изготовил. Сердце женское мягкое, отходчивое, глядишь, и смягчится.

— Госпожа соленых камней не поверила ему, конечно, но держалась настороже, никого не приглашала, никуда не ездила. Муж вроде как уехал. А сам спрятался. Когда наши воины за солью приехали, он ей отвар подлил… который коням для случки дают!

Тут старейшины охнули.

Отвар-то коням раз в год дают. Да и то не всем. А самым сильным да красивым, избранным для праздника Стерегущего коней. И не каждый конь тот отвар выдерживает! Бывает, падает и уж не встает. А тут…

Старики невольно покосились на хрупкую даму, обнимающую живот.

— Ей подлил и воину нашему, — вздохнула старуха, — да еще травку подмешал, память отбивающую. Госпожа и не знала, с кем ночь провела. А мерзавец этот, муж ее, утром явился да и заявил ей, что все стало, как он ей сказал, а после уехал в столицу, и убили его там. А госпожа как себя в тягости почувствовала, начала искать да допытываться, кто в замке в то время был, кто куда ходил и что делал.

Глава 2

Дэлиана, графиня Корф, просыпалась медленно и неохотно.

После того, как муж рассказал ей, что подлил ей в чай возбуждающее средство и привел мужчину, который всю ночь был с ней, она боялась спать в замке. Даже после известия о смерти мужа спала она отвратительно.

Поездка в столицу, мрачный похоронный обряд — все прошло в тумане полусна, потому что молодая женщина не позволяла себе расслабиться. Жена графа — его тень, а вдова графа — пыль под ногами, даже если есть наследник. А наследника-то и не было. Мучительные попытки отыскать выход из этой ситуации не оставляли Дэлиану ни днем, ни ночью. Может, поэтому ей стало дурно на похоронах, а молоденький лекарь, срочно вызванный перепуганными слугами диагностировал беременность.

После этого слухи разлетелись по столице мгновенно. Те, кто едва замечал вдову, вновь начали кланяться, а спустя всего несколько дней вдовствующую графиню Корф вызвали к его величеству и зачитали завещание графа, заверенное по всем правилом королевским нотариусом.

Как ни странно, супруг все оставил ей. Титул должен был перейти дальнему родственнику, но раз ее сиятельство беременна… Значит, титул достанется наследнику графства.

Дэлиана испугалась. Она-то знала, что ребенок в ее чреве никак не может быть сыном или дочерью графа Корфа!

— Ваше величество, — спросила она потупившись, стиснув пальцами кружевной платок так, что побелели костяшки, — что если у меня родится дочь?

— Она станет хранительницей титула, — пожал плечами король, — передаст его сыну.

— А если я выйду замуж? — осторожно уточнила Дэлиана.

— Это никак не повлияет на закон, графиня. Ваш ребенок зачат в браке с графом Корфом и станет его наследником!

— Могу я получить бумагу, подтверждающую ваше решение, ваше величество? — Дэлиана присела в реверансе, боясь поднять глаза. Ее слова можно было счесть косвенным подтверждением измены, впрочем, нередко на такие связи общество смотрело сквозь пальцы — титул и деньги прикрывали многое.

Повисла пауза.

Король полистал какие-то бумаги на столе, потом спросил:

— Скажите, графиня, это правда, что вы ведете все дела графства, пока ваш супруг находится в столице?

— Это так, ваше величество, — Дэлиана не стала скрывать то, что, по мнению многих, следовало прятать.

— И то, что граф забирал четыре пятых доходов? — король изумленно поднял брови, разглядывая суммы.

— Так и было, ваше величество, — Дэлиана вскинула голову, показывая, что ничуть не стыдится этого факта. Она делала что могла и честно платила налоги, а то, что делал ее муж…

— Граф Корф посещал веселые дома, играл в карты, содержал пяток любовниц, но при этом нередко бранил вас в компаниях за то, что не сумели зачать наследника, хотя, по отзывам моих информаторов, приезжал в поместье не чаще раза в год? — тут выдержка слегка изменила его величеству, но понять это можно было только по удивлению, мелькнувшему в голосе.

— Я не знаю, как мой супруг проводил время в столице, — ровным тоном ответила Дэлиана, хотя ей отчаянно хотелось кричать. Что толку спрашивать обо всем этом сейчас? Никто не интересовался тем, как живет графиня Корф, пока ее муж был жив и тратил заработанное ею золото. — В замок он действительно приезжал редко.

— Целитель уверяет, что вашей беременности не больше двух месяцев. Насколько мне известно, граф Корф в это время был как раз в замке, — король еще пошуршал бумагами. — Так почему вы сомневаетесь в праве вашего ребенка на титул?

Дэлиана вздохнула.

Она действительно не знала, кто был отцом ребенка. Возможно, граф воспользовался ее невменяемым состоянием сам? Или все же сделал, как угрожал — и привел кого-то другого в ее спальню?

— Я лишь хочу быть уверенной, ваше величество, что ничто не помешает моему малышу получить титул.

Вот. Она это сказала. подтвердила возможную измену. Облила себя грязью, хотя это сделал ее покойный муж. Выпрямив спину до хруста Дэлиана застыла, как изваяние. Куда она пойдет, если ей не подтвердят титул для малыша? Обратно к родителям? Или в тот крохотный коттедж, который называют в графстве “вдовьим домом”? Стоит королю отдать приказ и ее затравят родственники графа, забирая все, до последней монеты. Где искать защиты ей и… маленькому чуду в ее животе?

Король смерил вдовствующую графиню сложным взглядом, полистал что-то в папке и кивнул сам себе, словно принял решение:

— Вы происходите из старинного баронского рода, много сделали для графства и, надеюсь, еще сделаете немало до совершеннолетия вашего малыша. Поэтому… Я дарую вам бумагу, которую вы просите. Секретарь!

Через два часа вдовствующая графиня Корф на подгибающихся ногах покинула королевский дворец.

В ее ридикюле лежал королевский свиток, уведомляющий всех желающих о том, что ребенок, которого графиня Корф носила во чреве на момент смерти графа Корфа, является наследником титула, замка и прилагающегося к замку клочку майоратной земли. Все остальное является собственностью графини согласно завещанию ее супруга.

Кажется, король понял то, что Дэлиана не сказала — ребенок мог быть зачат не графом. Однако в аристократических семьях подобное случается, а король вправе наградить титулом кого угодно. Даже нерожденного ребенка или его мать.

Закончив дела в столице, вдовствующая графиня Корф отбыла в свое поместье, устроила допрос слугам, а после одним днем приказала заложить карету и поехала в Степь, взяв с собой только кучера, лакея и камеристку.

И вот теперь, утомленная долгой дорогой, слезами и разговором со старой шаманкой, графиня безмятежно спала в тени палатки, не зная, что старейшины уже придумали, как решить самый главный ее вопрос — кто отец ребенка и что ей дальше делать?

Глава 3

Старая шаманка, хитро улыбаясь, подошла к гостье и сказала:

— Старейшины приговорили, сегодня ночью обряд проведем, чтобы память тебе вернуть. А завтра наши воины в стане соберутся, дела решать будут. Вот всех и увидишь. Найдешь того, кому сына родишь!

— А если он меня не вспомнит? — Дэлиана потерла лицо, отгоняя сонную одурь.

— Ему тоже обряд проведу, — успокоила ее шаманка. — Пойдем, покажу, где спать будешь, да покормлю тебя. Мужчина должен есть мясо!

— А… там точно сын? — женщина положила ладонь на аккуратный живот, прислушиваясь к себе.

— Точно-точно! — хмыкнула старуха и повела графиню в палатку.

Устроили Дэлиану по местным меркам роскошно.

В шатре занавеской отгородили место у стены, туда принесли матрас, набитый овечьей шерстью, стопку одеял, подушки в шелковых разноцветных наволочках и местную одежду.

— Тебе все человеческое снять надо, помыться и нашу одежду надеть, — объясняла графине шаманка. — Чтобы духи тебя увидели и помочь захотели. Вот, я у Ырмыры попросила для тебя платья, у нее семь дочерей, и шьет она ладно.

— Я служанку позову, она поможет мне платье снять… Только где мне помыться?

— Наши женщины летом к ручью ходят, но тебе туда нельзя, — сказала старуха, — оберегов на тебе нет, духи и обидеть могут. Сейчас девчонок покличу, они тебе воды принесут и таз медный. Как-нибудь управимся.

Шаманка велела своим быстроногим помощницам отыскать служанку графини. Горничная примчалась быстро. Достала из сундука в карете чистые простыни, душистое мыло и щетку для волос, но шаманка все забраковала. Простыни вынула из своего сундука — тонкие, льняные, вышитые по краю грубоватым узором из колес и спиц. Вместо душистого человеческого мыла орчанка достала свое — серое, крепко пахнущее степными травами. Вместо щетки извлекла из сундука гребень:

— Вот, новый совсем, думала невесте какой подарить, да тебе сгодится.

Пока горничная снимала с госпожи человеческое платье с корсетом, шаманка навела теплой воды для купания и велела одежду графини скрутить в плотный сверток:

— Ночью духам в дар принесем. Чтобы открыли тайну. А пока давай мойся!

Дэлиана так устала в пути от пыли, жары и насекомых, что ничуть не возражала против примитивной купальни. Горничная поливала ее теплой водой из кувшина, натирала пучком горько пахнущих трав и мылом. Потом снова поливала, и так семь раз, по приказу шаманки. Воду после купания помощницы выливали на голые камни, и все шептались, что вода с камней испаряется с шипением.

После седьмого обливания графиню облачили в тонкую льняную сорочку, вышитую по краю подола и по рукавам едва заметным зеленым узором. Повязали ее тонким поясом — плетенкой с такими же узорами. Сверху на лен накинули шерстяное платье из окрашенной в зеленый цвет шерсти.

— Зеленый — цвет жизни, — сказала шаманка и взялась за гребень.

Она долго расчесывала Дэлиане волосы, шепча какие-то наговоры, и женщина едва не уснула под это бормотание. Потом старуха заплела графине две косы на висках, вплетая в них амулеты, кожаные шнурки и даже какие-то травы.

— Вот теперь хорошо, духи не обидят и за свою примут. Тырта! Поди сюда!

В шатер заглянула зеленокожая девочка с забавными перышками в косичках.

— Отведи мою гостью погулять. Сходите к ручью, к табуну, ей нужно немного развеяться.

Девочка поклонилась шаманке и с любопытством уставилась на Дэлиану. Графиня действительно хотела уже размяться — устала сидеть. Старуха вручила ей кожаные башмаки безо всяких чулок и махнула рукой:

— Идите! Возвращайтесь к закату.

Дэлиана неуверенно вышла из шатра.

Вообще, ее идея ехать в стан к оркам, чтобы отыскать отца своего ребенка, была идиотской. Зачем ей орк? Нужно было доносить дитя, родить его, а потом забрать из приюта подкидыша и выдать его за наследника графа Корф. Во всяком случае, нечто похожее провернула одна приятельница Дэлианы.

Правда, там супруг требовал от дамы наследника, а рождались у него только девочки. Вот почтенная баронесса и устроила маленький подлог — “рождение королевской двойни”. Сын, кстати, был действительно от барона, только родила его служанка баронессы. Но кого интересуют эти мелочи, если долгожданный наследник есть?

Но Дэлиана слишком долго жила рядом со Степью.

Она знала, что оркам, даже полукровкам, нужна родная земля. Их с рождения до смерти охраняют духи, живущие в Степи. Без привязки к роду отца, без поддержки невидимых помощников новорожденный орк становится легкой добычей болезней, несчастий или хищников. Разве могла графиня Корф сотворить такое с ребенком?

Конечно, оставался совсем крохотный шанс на то, что она понесла наконец от мужа. Но проводя свое расследование, Дэлиана узнала много всего любопытного. Например, то, что ее муж год назад подхватил в столице дурную болезнь. Лечился и даже сохранил мужскую силу, вот только детей у него больше быть не могло! А значит, она понесла от того, кому граф предложил заглянуть в будуар супруги поздним вечером. Орка видела мельком девочка-служанка, уснувшая в коридоре. Но, конечно, примет, кроме “огромный, зеленый и волосатый”, назвать не смогла. Поездка в становище стала последним шагом измученной подозрениями женщины.

Увы, шаманка их подтвердила.

Дэлиана шла по становищу, не особо глядя по сторонам, и думала. Думала о том, что она будет делать, когда найдется отец ее малыша?

Она графиня Корф, “госпожа соленых камней”. Она курирует добычу качественной каменной соли, ее поставляют даже в столицу, но главное — ее покупают промышленники для заготовки мяса и шкур. Берут рыбаки для засолки рыбы. Даже орки берут ее соль, чтобы их стада были крепкими и здоровыми.

От нее зависят жители замка и приграничных деревень. Именно графиня Корф поставляет в ближайший гарнизон мясо, шкуры, крупу и соль для солдатской каши. А солдаты в свою очередь защищают границы от набегов разбойников и конокрадов, охотятся на волков и подновляют стены маленькой крепости, стоящей на границе со Степью.

Глава 4

В тени деревьев графине стало легче. Тень и прохлада окутали ее словно покрывалом. Она даже перестала волноваться, что бродит по становищу без чулок, и ветер шевелит тонкий подол, забираясь в разрезы шерстяного платья.

В своем замке она носила пеньюар поверх рубашки только в спальне, а здесь такая одежда считалась достаточной в летнюю жару. Зимой и орки, и орчанки надевали под длинные туники и платья меховые штаны или шерстяные чулки грубой вязки. Накидывали сверху не одно шерстяное полотнище с разрезами по бокам, а плотное одеяние, похожее на меховой мешок. Носили и суконные плащи, перенятые у людей, и валяные шапки, рукавицы и сапоги.

Летом большая часть мужчин ограничивалась воинским поясом с бляхами да коротким подобием юбки из тканых или кожаных полос. Пока графиня шла по становищу — насмотрелась на крепкие зеленые торсы.

Мужчины постарше даже в жару носили кожаные жилеты. Присмотревшись, Дэлиана поняла — чем моложе был орк, тем уже его воинский пояс и глаже жилет. Если на выделанной коже есть вышивка, значит, мужчина уже хороший воин, и пояс его звенит бляхами побед, а ниже свисают косточки или кусочки рога, которыми отмечают десяток овец, коз или коней в табуне.

Старики носили меховые жилеты, богато расшитые разноцветными нитями, кисточками из конского волоса и медными кольцами. Старухи надевали такие же овчинные жилеты поверх длинных платьев, а в косы вплетали крашеный конский волос.

Но все это графиня Корф видела и раньше — в малом становище возле своего замка. Просто не обращала особого внимания. С орками она вела торговлю, вполне удачно меняя соль на мясо, шкуры, овечью и козью шерсть и целебные степные травы. Ее замок нуждался во всем этом, а зеленокожим кочевникам нужны были соль, мука, металлические иголки, тонкие шелковые нитки и цветные ткани.

Еще орки покупали дерево, доброе и крепкое — на изготовление повозок, оснований для шатров и сундуков, и бросовое — для костров, мелких поделок и нужных в хозяйстве вещей.

Графиня сочла удобным такое положение дел и давно приказала своим людям высаживать на месте вырубок новые деревья, использовать под новые посадки пустошные земли, и даже границу графства обозначила, высадив желуди тремя плотными рядами. Пусть деревца пока малы, зато потомки будут ей благодарны, ведь такую границу придется прореживать, а молодые дубы отлично продаются.

Дойдя до ручья, молодая женщина остановилась, приглядываясь к тому, чем у воды занимались орчанки. Дел тут было много.

Кто-то придавливал камнями на мелководье тяжелые кожи — чтобы потом выделать их. Кто-то в стороне месил глину и заворачивал ее, жирную и блестящую, в мокрую овчину. Кто-то уже лепил горшки и крынки и ставил в тень, чтобы просушить перед обжигом.

Тут же в тени сидели мастерицы с челноками в руках. Они перебрасывали яркие нити, сплетая красивые пояса с пышными кистями. Рядом сидели девочки и тоже занимались рукоделием. Кто-то плел поясок, кто-то соединял полоской кожи половинки сумки, кто-то плел оберег из медных и коралловых бусин. Особенно усердные еще и нарезали на полоски кусочки выделанной кожи, и украшали ее тиснеными узорами.

В общем, ручей был местом ремесла, и судя по тому, как все было устроено, здесь всерьез работали каждый день.

При этом местность вокруг ручья выглядела довольно аккуратно. Дэлиана присмотрелась и поняла, что мусор, обломки и отходы складывали в яму, которую потом закапывали, а ведь граф Корф и другие аристократы нередко называли орков воинственными лентяями и грязными дикарями!

Вверх по течению раздавались веселые крики, плеск воды и какой-то шум. Дэлиана поманила свою спутницу ближе и спросила:

— Что там?

— Купаются, — ответил девочка.

Они немного прошли вдоль ручья и обнаружили тихую заводь, в которой плескались орчанки. Женщины постарше мыли детей, молодые девушки сидели на берегу, расчесывали и сушили на солнце длинные черные косы.

— А мужчины где моются? — вдруг спросила Дэлиана и покраснела. Вопрос прозвучал слишком неприлично для благородной леди.

— Воины моются вечером, — ответила Тырта, — днем они возле стад. Пригонят скот доить — и помоются, и поедят. А вечером будут танцы!

Дэлиана покивала. Она не очень знала, как у орков все устроено, но понимала, что травы возле постоянного становища нет совсем. Орки потому и кочуют, что их стадам нужна трава. Этот стан остается на месте, потому что в нем живут ремесленники, старики и женщины с младенцами, да и то не все. Однако все время кочевать невозможно, вот и меняются семьи в становище. Одни уехали, другие приехали. Поставили шатры на те же места, разожгли огонь на старом кострище, а людям кажется, что стан стоит незыблемо, как каменные человеческие города.

У воды графиню начали одолевать насекомые. Она отмахивалась от них, сколько могла, потом ее беду заметила орчанка средних лет. Подошла, потрогала тонкую белую кожу и сказала:

— Белая, сладкая! Едят. Вот, держи! — и сунула ей в руку горшочек.

— Что это? — спросила Дэлиана у Тырты.

— Насекомых отгонять, — ответила девочка, — надо мазать. Стада пригонят, тут будет ж-ж-жух сколько кусалок.

Графиня понюхала содержимое горшочка. Пахло полынью, овечьим жиром и чем-то знакомым. Кажется, этим самым пахли орки, приезжающие в замок. А еще… запах вдруг всколыхнул в памяти зеленую крепкую грудь в кожаных ремнях, черные пряди волос на зеленой коже… Судорожно вздохнув, Дэлиана нанесла мазь на лицо, руки и, немного посомневавшись — на ноги. Девчонка одобрительно кивала и хлопала в ладоши.

Потом они бродили у ручья до заката, присматриваясь к мастерам, бросая в воду камушки, а когда солнце склонилось за горизонт и вдалеке раздался звук колокольчиков, Тырта потянула Дэлиану в становище.

— Сейчас дойка будет! Потом ужин! Ирлында ждет!

Графиня послушно шла за девочкой, но в какой-то момент поняла, что они поднялись на невысокий холм, и с него открылся вид на освещенные закатным солнцем стада коз, овец и коней. Орчанки с ведрами в руках выходили из становища, усаживались на маленькие скамеечки и ставили рядом ведра и крынки. Животные сами подходили к ним, чтобы избавиться от тяжести в налитом вымени, получали несколько кристалликов соли с ладони и подставляли бока ловким зеленым пальцам.

Глава 5

Тыргын был рад, что после поездки к людям его направили к стадам. Три месяца он кочевал, до самой осени, а приняв ягнят, явился в главный стан, чтобы отлеживаться в шатре у матери, попивая кумыс и заедая его мясом.

За первую же неделю его отдыха в шатре побывали все симпатичные дочери соседей. Кто за нитками заглянул, кто за травами для острого сыра, кто булавку в шатре забыл, кто бусину — в общем, каждая нашла заделье покрасоваться, позвенеть амулетами в косах, поблестеть зубами. Только ни одна из них не тронула сердце Тыргына.

С той поездки за солью он был сам не свой.

Обычно на ярмарки орки ездили осенью, после стрижки овец, и весной — так же после стрижки, чтобы продать излишки шерсти и закупить для кочевья разные мелочи. В главный-то стан торговцы иногда приезжали сами, а вот в мелкие кочевые улусы если только случайно заглянут. А в пути много всего нужно. Ножи, иглы, крепкие котлы, пряжки для упряжи и шила для починки обуви и сбруи. И соль. Много соли.

Старики отправляли к людям мужчин и пару старух.

Мужчин выбирали жребием, но старались, чтобы было всех поровну — два-три мудрых старика для закупок, два-три середняка для выбора, пять-шесть молодых мужчин для охраны и таскания тяжестей. Ну и подростков парочку, чтобы учились всему и не боялись говорить с людьми.

Тыргын попадал в торговый караван не первый раз. Он и язык людей хорошо выучил, и в ценах разбирался, и, было дело, ездил не только в графство Корф, но и в Линей — за сырым железом для кузнецов, и в Берстов — менять бараний жир с травами на зерно и сладости.

Только на этот раз в графстве произошло что-то странное. Они все закупили, сложили в кибитки соль, дерево и зерно. Оставался последний вечер в этих землях, так что старый Дургын покормил духов мясом и жиром, плеснул в огонь немного араки, чтобы духи были благосклонны к ним, а после все собрались спать.

Тыргыну спать не хотелось. Он отошел немного в сторону и засмотрелся на восход луны. Почему-то здесь, среди высоких деревьев и каменных домов, луна выглядела иначе, вызывая в сердце щемящую тоску по просторам Степи.

Вдруг рядом раздался шум.

Тыргын обернулся и получил удар дубиной под колени. Он свалился как подкошенный, грянувшись всем телом о землю. Из груди выбило воздух, и он судорожно пытался вдохнуть. Из кустов выглянул граф Корф, оценил лежащего на земле орка и вздохнул:

— Слишком хорош. Впрочем, какая разница? Эта сучка умрет от ужаса и отвращения завтра утром!

С этими словами аристократ склонился над орком и влил ему в рот зелье из флакона. Подождал, пока он невольно проглотит горькое зелье, и влил второе, а потом третье.

— Вот так, послушный беспамятный дикарь. Вставай! Иди за мной!

С этого момента Тыргын не помнил ничего.

Очнулся утром на земле у костра. Рядом неопрятной кучей лежала одежда. Тело было покрыто мелкими синяками, царапинами и укусами. А еще кое-что говорило о том, что он провел время с женщиной. Страстной, огненной женщиной! Но в поездку не брали девиц брачного возраста или замужних женщин. Иногда приглашали вдов в надежде, что у них сладится в пути с кем-нибудь из одиноких орков, только в этот раз в обозе кашеварили две сухопарые старухи, вырастившие правнуков, и ни одна из них не сумела бы так укатать сильного воина на шкурах!

Стыдясь, Тыргын сбегал к ручью, смыл все следы ледяной водой, намазал царапины мазью и натянул чистую одежду. Спутникам утром объяснил, что споткнулся, упал и сильно расшибся. Те косились недоверчиво — молодые орки ловки как кошки, но сделали вид, что поверили. Запрягли коней и тронулись в путь, не оглянувшись на замок.

Духи были благосклонны — караван добрался до становища без происшествий. Уже в становище Тыргына свалила непонятная болезнь. Он метался на шкурах, стонал, словно от сильной боли, ослабел и несколько дней не в силах был разжевать мясо. Вызванный на помощь шаман сказал, что духи не открывают причину болезни. Мать Тыргына пожертвовала духам красивое ожерелье из металлических и деревянных бусин, добрый кусок мяса и полоску ткани. Тыргыну стало легче, и вскоре он встал и отправился на кочевье, совершенно забыв про болезнь и поездку к людям. А теперь вот вернулся и почему-то не находил себе места.

Вечером, когда скот пригнали на дойку, молодой орк сгреб в охапку ведра, крынки, скамью и понес их туда, где мать обычно доила овец, коз и кобылиц. Гырдына шла и гордилась сыном, вспоминая, как в подростковом возрасте он запальчиво отказывался помогать ей, называя дойку “женской работой”. Как уверял, что будет воином и никогда больше не понесет ведро с молоком, как ребенок.

А вот теперь нес. Вырос. Осознал! Ох, дали бы духи ее мальчику добрую жену! Крепкую орчанку из хорошей семьи, с добрым шатром в приданое, да со всякой домашней утварью. Еще хорошо, чтобы здоровая была и быстро родила внуков. И мастеровитую хорошо бы. Тыргын воин, одежду рвет и пачкает часто. Порой руки в кровь сотрешь, замывая пятна, а иногда легче их шитьем прикрыть, чтобы не перешивать добрую рубаху или штаны!

Гырдына запнулась, налетела на сына и высунулась из-за его широкой спины взглянуть, что его так изумило.

На холме стояла женщина. Не орчанка — слишком тонкая, невысокая и хрупкая. Солнце золотило ее волосы, вплетая огненные лучи. Благодаря ветру платье обнимало фигуру. Звенели амулеты в косах и на поясе. Эх, будь она орчанкой, более рослой и крепкой — не сыскать лучше невестки, да только…

— Это госпожа соленых камней, сынок. К шаманке приехала. Говорят, обряд для нее проводить будут.

— Давно приехала? — сын отмер и шагнул дальше.

— Да сегодня только. Девчонки-помощницы уже весть разнесли. Болтают, что на праздник полной луны останется. Что-то ей Ирлында пообещала.

Тыргын отвел глаза.

Почему-то эта женщина не показалась ему ни слабой, ни больной, как все те, кого он встречал у людей. Тонкая и звонкая, как клинок в ножнах. Пока не вынул — не видна сталь. Красивая. Странно, что он видит красоту этой госпожи. Обычно орки не замечают людских женщин, а те вообще пугаются зеленокожих гигантов. Правда иногда находятся среди людских жилищ любительницы экзотики, что приглашают орков к себе в постель, но не каждый орк соглашается. Если уж совсем немощный, или слабый духом, падкий на деньги или женскую слабость.