Второй шанс для матери-злодейки

Глава 1. Лю Фан

Лю Фан – нелюбимая наложница императора, погибает от козней соперниц и просыпается в теле молодой девушки… в современном мире.

Теперь у нее есть все, о чем она раньше не смела даже мечтать: красавец-муж, которого не нужно ни с кем делить, очаровательный и не по годам умный карапуз, а также шанс на новую жизнь.

Но оказалось, что та, в чье тело вселилась ее душа, была настоящей злодейкой, портившей жизнь всем окружающим. Удастся ли теперь Лю Фан завоевать сердце сурового мужа, вернуть любовь сына и обрести семейное счастье?

Глава 1. Лю Фан

— Так она что, жива? — раздался будто сквозь вату раздраженный женский голос. — И ради этого меня оторвали от работы?

— К сожалению, супруг вашей сестры оказался недоступен, а других экстренных контактов у нее нет, — ответил спокойный мужской голос.

— Что с ней вообще произошло?

— Госпожа Лю попала в аварию. Ее сбила машина. Но ей повезло: отделалась незначительными ушибами и ссадинами. Однако из-за удара головой она в данный момент находится без сознания. Ничего серьезного. По прогнозу, должна очнуться в течение часа.

— И что теперь? Я обязана за ней ухаживать, переодевать, водить в туалет?

— Нет никакой необходимости. Как только ваша сестра придет в себя — можете увезти ее домой.

— Прекрасно… — фыркнула женщина.

Врач не стал ничего отвечать. Через минуту раздались тяжелые, удаляющиеся шаги. Вслед за ними застучали каблуки.

Лю Фан, затаив дыхание, все это время внимательно прислушивалась к разговору. Ее глаза оставались плотно закрытыми, дыхание — ровным. Ей почему-то не хотелось, чтобы кто-то заметил, что она уже проснулась.

Лишь убедившись, что осталась одна, девушка медленно открыла глаза. Её встретил ослепительно белый потолок, с которого свисал странный фонарь.

Она медленно огляделась, пытаясь понять, где находится. Чем больше видела, тем сильнее нарастала тревога.

Почему все такое чужое и непонятное, начиная от странной мебели и заканчивая одеждой и прическами людей, ходящих за открытой дверью?

Что это за место? Почему она здесь?

Лю Фан снова закрыла глаза. Сердце гулко забилось.

Она же умерла… Точно умерла. Наложница Цинь приказала своей горничной сорвать с ее запястья бабушкин нефритовый браслет и толкнуть ее, ради забавы, прямо на каменный столб, пока никто не видит.

Впрочем, даже если бы и увидели, какое кому дело до самой низшей наложницы императора по имени Лю Фан?

За всю ее недолгую жизнь о ней никто никогда не заботился. Ни семья, воспользовавшаяся её красотой и продавшая её в императорский гарем, где уже жило больше сотни женщин, ни сам император, понятия не имевший о её существовании, и уж тем более ни его погрязшие в кознях и интригах многочисленные наложницы.

Лю Фан давно потеряла смысл жизни. Ещё когда при входе во дворец была отравлена ядом «Цинлай», лишающим женщин возможности забеременеть. Кому могла помешать робкая девушка без крепких семейных связей, она так и не узнала. Императорский лекарь посоветовал радоваться, что доза была небольшой. Иначе последствия были бы намного серьёзнее.

Все эти события так подкосили Лю Фан, что она даже не стала сопротивляться нападению горничной, надеясь, что в следующей жизни ей повезёт больше.

Сделав глубокий вдох, девушка снова открыла глаза.

Неужели это и есть следующая жизнь? На императорский дворец совсем не похоже. И точно не подземное царство. Как именно оно выглядит, она не знала, но определённо не так. Да и проходящие мимо её комнаты люди были вполне себе живыми.

Лю Фан опустила взгляд на своё тело и… застыла в ужасе.

Являясь шестой, рожденной от наложницы дочерью в семье обедневшего Наня[1], Лю Фан – самая слабая и тихая – с детства привыкла выживать.

Рано потеряв мать, она сама себе готовила из тех скудных ингредиентов, с которыми ею изредка делились на кухне. Благо от бабушки по материнской линии, которую Лю Фан и в глаза не видела, внучке осталось приданое: старый нефритовый браслет и книга с рецептами. По ней Лю Фан учила иероглифы. Вызубрила все наизусть.

Также она сама перешивала себе одежду, которую донашивала за старшими сёстрами. За неимением лишних рук сама убирала свой маленький двор.

Из-за постоянного недоедания девушка всегда была довольно худенькой. Однако сейчас её тело кардинально изменилось.

Почему она стала такой… большой?

Грудь, из-за которой едва сходились пуговицы странной пижамы. Складка на животе. Толстые запястья и пальцы. Короткие изгрызенные ногти, под которыми проступала грязь.

Что это за свинюшка? Определённо не она!

Девушка со всей силы дала себе пощечину и резко вскрикнула от боли.

Похоже, это не сон, а самая настоящая реальность.

Мысль ударила в голову, будто молния, и внутри всё похолодело.

Она не переродилась, а вселилась в чужое тело, хозяйка которого, по всей видимости… умерла?

***

[1] Младший дворянский титул, вроде барона.

Глава 2. Амнезия

— Так и знала, что ты притворяешься, — раздался со стороны двери полный возмущения женский голос. — Если хотела отлежаться здесь за мой счет, даже не надейся. Врач сказал, что с тобой все в порядке. Одевайся и езжай домой.

Лю Фан резко вскинула голову и уставилась на стоящую в двери женщину. Молодая, стройная, красивая. С длинными черными волосами, ярко-красными поджатыми от гнева губами, в облегающем шелковом платье с открытыми до неприличия плечами и на очень высоких каблуках.

Лю Фан молча моргнула, не зная, что ответить. Да и нужно ли отвечать? Эта женщина явно испытывала к ней неприязнь. Вдруг, если откроет рот, она навлечет на себя еще больше гнева?

— Почему ты молчишь? — между тем продолжала возмущаться незнакомка. — Думаешь, я вечно буду стоять здесь и ждать, пока ты встанешь? Мне некогда за тобой ухаживать. Скажи Юань Хао, пусть наймет тебе сиделку, а Баоцзы[1] — няню. Если ему, конечно, не жалко на вас с сыном денег…

Юань Хао? Баоцзы? Кто это такие?

У Лю Фан из-за волнения и охватившего все ее тело напряжения начал подергиваться глаз. Но она все равно не решалась задать незнакомке ни единого вопроса, предпочитая слушать и наблюдать.

Женщина, видя, что ее слова не вызывают никакой реакции, нахмурилась еще больше. Если бы не страх потерять лицо перед знакомыми, она бы давно плюнула на все и ушла.

Почему Лю Фан ведет себя так странно? Не скандалит, не кричит, не язвит в ответ на грубые слова? Спокойно смотрит и смущенно хлопает глазами? Совсем на нее не похоже.

Складка между ее бровей стала еще глубже.

Лю Фан поняла, что незнакомка в замешательстве, и по ее спине пополз озноб.

Надо открыть рот, что-то сказать. Но что? Не может же она выдать себя и сообщить, что жившая в этом теле душа исчезла и она заняла ее место? Чего доброго решат, что перед ними сумасшедшая. Тогда или отправят в монастырь, или запрут в комнате на всю оставшуюся жизнь.

Но и спросить, кто она такая и кем ей приходится эта женщина, тоже нельзя.

Внезапно девушке вспомнился случай, произошедший за два года до ее попадания в императорский дворец. Дочь соседской служанки попала под повозку, стукнулась головой и долго лежала без сознания. А когда пришла в себя, все забыла: и родню, и даже кто она такая. Навестивший ее лекарь сказал, что так бывает. Память либо со временем вернется, либо нет.

А что, если притвориться, что она тоже потеряла память? Это же так ей поможет и многое для других объяснит.

— Простите, госпожа, — наконец произнесла Лю Фан слегка охрипшим от долгого молчания голосом. — Но я вас не знаю.

Незнакомка шумно выдохнула от неожиданности. Обе ее брови взлетели к волосам.

— Не знаешь меня?

Лю Фан отрицательно качнула головой.

— Доктор! Доктор! — закричала незнакомка, прежде чем исчезнуть в коридоре. — Моя сестра потеряла память.

Последующие события завертелись со скоростью несущихся с горы камней.

В комнату Лю Фан прибежал молодой мужчина в белом халате, а вместе с ним еще две женщины. Приблизившись к девушке, он попросил ее запрокинуть голову, а сам стал светить ей в глаза из похожего на палку предмета.

От страха у Лю Фан даже в горле пересохло. На все его вопросы, касающиеся ее личности, она лишь отрицательно качала головой.

— Похоже, у вашей сестры полная амнезия, — наконец выдал свой вердикт врач. — К сожалению, я здесь бессилен. Клиника у нас маленькая. Могу выписать лишь ноотропы для улучшения мозгового кровообращения. Но полностью ее вылечить может только время, а также семейная терапия и полное отсутствие стресса. Для более глубокого обследования вам лучше обратиться в неврологический центр.

— Значит, ей не обязательно оставаться здесь? — уточнила женщина, приходящаяся изначальной Лю Фан сестрой.

— Не обязательно, — ответил врач. — Нахождение в кругу семьи больше поспособствуют лечению. В некоторых случаях память возвращается довольно быстро.

— Отлично, значит мы можем идти.

— Идти? — переспросила Лю Фан. — Но куда?

Женщина скользнула по ней нечитаемым взглядом и медленно приблизилась.

— Лю Фан, я — твоя старшая сестра Лю Мейлин. У меня мало времени, я опаздываю на работу, поэтому могу только отвезти тебя домой. Вставай, одевайся и пошли.

Судорожно сглотнув, девушка кивнула. За врачом закрылась дверь. Медленно поднявшись с кровати, она стащила с себя некрасиво обтягивающую ее полное тело синюю пижаму. Надела найденное Лю Мейлин в прикроватной тумбе широкое, но, судя по добротной ткани, довольно дорогое платье с черным пятном на подоле — видимо оставшееся после падения — и туфли на низком каблуке. Схватила с вешалки сумку и молча направилась вслед за женщиной, стараясь не отставать.

***

[1] Баоцзы – (с кит. Пирожок), детское имя (прозвище) ребенка. В Китае, традиционно, в течение первых ста дней жизни ребенку дают неофициальное "молочное" имя, которое может отражать его характер, хобби или внешность. Часто это имя что-то вроде оберега.

Глава 3. Баоцзы

Странные вещи и запахи, стекла во всю стену, яркие огни, бегущие по коридорам люди. Чем дальше продвигалась Лю Фан, тем сильнее росло её изумление. Она походила на деревенскую простушку, впервые очутившуюся на ярмарке. Все новое, непонятное.

Но апогей случился, когда Лю Мейлин подвела её к металлическому сундуку на колесах, чем-то отдалённо напоминавшему повозку, и велела лезть внутрь. Затем этот сундук резко рванул с места и понёсся по дороге быстрее целого табуна лошадей.

В желудке все сжалось. К горлу подступила тошнота. Девушка прилагала все силы — жмурилась, прижимала ладонь ко рту, чтобы не закричать от страха.

Наконец они остановились. Бледная, как привидение, Лю Фан открыла глаза и первое, что увидела в окне — чуть ли не касающийся ясного неба высокий дом, похожий на коробку с кучей окон.

Сердце забилось ещё сильнее. Лю Фан пришлось сделать два глубоких вдоха, чтобы успокоиться. Сидящая рядом сестра бросила на неё неприязненный взгляд.

— Ну что, что-то вспомнила? — Лю Фан отрицательно качнула головой. Лю Мейлин закатила глаза. — Вон видишь, на пятом этаже, желтая ваза в окне? Это твоя квартира, ты там живёшь.

Она выговаривала каждое слово по слогам, словно напротив неё сидела полная дурочка.

Понимая, что самой ей будет сложно попасть в эту самую «квартиру», Лю Фан подняла на женщину полный мольбы взгляд.

— Госпож… старшая сестра, не могла бы ты проводить меня туда? Я… я ничего не помню.

Всплеснув руками, Лю Мейлин взглянула на часы на приборной панели. Затем раздражённо процедила:

— Нашла тоже няньку… Хорошо, следуй за мной.

Она выхватила из рук Лю Фан сумку, порылась в ней и достала ключи. Нажала какие-то кнопки на двери, после чего та отворилась. В коридоре Лю Фан ждало новое испытание, которое Лю Мейлин назвала «лифтом». Выходя из узкого ящика, девушка покачнулась. Ноги ослабли, закружилась голова.

Не обращая на неё внимания, Лю Мейлин подошла к ещё одной двери и открыла её ключом. Распахнула пошире и, даже не попрощавшись, передала ключ Лю Фан, развернулась и ушла. Грустно проводив её взглядом, девушка шагнула вперёд.

— Здесь есть кто-нибудь? — негромко позвала она.

В ответ — тишина.

На потолке ярко горел светильник. На полу лежал мягкий ковер. Четыре комнаты. Дверь в одну оказалась распахнута. В проёме виднелась детская кроватка, на которой, раскинув толстенькие ручки, спал ребёнок.

Лю Фан разулась, на носочках прокралась ближе к малышу, застыла у кровати и, словно заворожённая, принялась его разглядывать. Зрелище оказалось до того захватывающим, что она не могла оторвать глаз.

Мягкий, белый, пухлый, как сладкий рисовый шарик. С длинными черными ресницами, румяными щечками, причмокивающими розовыми губами и кругленьким животиком, видневшимся из-под задранной рубашечки, который он во сне поглаживал маленькой, но толстенькой ладошкой.

Лю Фан никогда прежде не видела настолько милого и одновременно красивого ребенка. Аж ладони зачесались — так сильно ей захотелось его коснуться, погладить по голове.

Малыш, будто почувствовав, что его изучают, тихонько всхрапнул и перевернулся на бочок, смешно засучив толстенькими ножками.

В груди Лю Фан бушевала буря. Внезапно вспомнились слова лекаря, сказанные Лю Мейлин:

«К сожалению, супруг вашей сестры оказался недоступен».

Что же получается, она замужем? А если этот красивый малыш находится в ее доме, значит он… ее сын?

Умозаключение заставило Лю Фан судорожно сглотнуть.

Выходит, она — мать?

Голова пошла кругом. Несмотря на все обстоятельства, девушка внезапно почувствовала, как ее переполняет восторг.

В той своей прошлой жизни она уже похоронила всякую надежду стать матерью. Выходит, небеса над ней сжалились?

Лю Мейлин упоминала несколько имен, и среди них — Баоцзы. Скорее всего, это он. Малышу подходило «молочное» имя. Он действительно напоминал приготовленный на пару пирожок. Так и хотелось съесть. Ну или хотя бы надкусить.

Живот малыша внезапно издал голодное урчание. Он снова зашевелился и открыл глаза — черные, яркие, как две переспелые виноградинки.

Глава 4. Доставка.

С болью в сердце Лю Фан вынуждена была признать, что ее появление не вызвало у ребенка никакой радости. Небольшое удивление — возможно. Досаду — определенно. Презрение — почти наверняка.

Шумно фыркнув, малыш надул губки, нахмурился и отвернулся к стене. Учитывая его маленькое и круглое, как арбузик, лицо, выглядело это слегка комично. Девушка не выдержала, уголки ее губ начали подрагивать.

— Баоцзы хочет кушать? — нежно спросила она и, наклонившись, с улыбкой погладила лежащее у него в ножках тонкое покрывальце.

— Уйди, лаздлажаешь! — буркнул он в ответ детским, мягким голоском.

Затем повернулся к ней круглой попой, соскользнул с кровати и быстро потопал на толстых ножках к выходу из комнаты. На Лю Фан он даже не оглянулся, словно и видеть ее не желал.

Девушка грустно вздохнула, не понимая, что происходит. Почему ей кажется, что никто из встреченных ею родных изначальной Лю Фан — будь то сестра или сын — ее не любит? Неужели та, в чье тело вселилась ее душа, была… плохой?

Пока Лю Фан предавалась невеселым мыслям, малыш успел дойти до двери, переступить порог и выйти в коридор. Не зная, куда себя деть, девушка пошла за ним.

Достигнув самой отдаленной комнаты — судя по внешнему виду, это была кухня — они, наконец, остановились. Приблизившись к белому шкафу с выпуклой дверцей, Баоцзы дернул за ручку. Стоявшая за его спиной Лю Фан почувствовала, как на нее пахнуло холодом и… чем-то несвежим. На верхней полке лежало два яйца, пучок пожухлой зелени и миска с остатками риса. Больше внутри ничего не было.

Девушка удивленно захлопала глазами.

Почему в кладовке совсем нет продуктов? Такого она не видела даже в самый голодный свой год. Как же предыдущая хозяйка тела заботилась о бедном ребенке? Очевидно, ужасно, раз он так на нее зол.

Непонятно, сколько времени Лю Фан провела в больнице, а малыш даже не спросил, где она была. Видимо, подобное в этом доме в порядке вещей. Придя к неутешительным выводам, девушка почувствовала боль в сердце.

Рядом тяжело вздохнул малыш, сильно походя в этот момент на маленького старичка. Закрыв дверь, он потопал в следующую комнату. По размерам она превосходила две предыдущие. В центре стоял диван и два кресла, а напротив — тумба со странным плоским ящиком на ней.

— Я сто, тебе мама-утка? Чего ты за мной ходис? — возмутился ребенок, бросая косые взгляды на стоявшую за его спиной девушку.

Затем снова отвернулся, приблизился к дивану, с трудом взобрался на него и засунул пухлую ладошку между подушек. Извлек небольшой продолговатый черный предмет, положил его себе на коленки и ткнул в самый центр толстым пальчиком. Предмет зажегся яркими цветами, заставив Лю Фан вздрогнуть.

Что это еще за магия?

— Баоцзы, что ты делаешь? — взволнованно спросила она, глядя на насуплено-сосредоточенное лицо малыша.

— Не видис? — отмахнувшись от нее, как от назойливого комара, буркнул ребенок. — Зову доставку.

Лю Фан не поняла его ответа, но переспрашивать не стала. Сев рядом, она следила за его действиями. Предмет в руках Баоцзы показывал картинки с блюдами. Малыш нажал на некоторые пальчиком, затем проделал еще несколько непонятных манипуляций. После чего вернул предмет туда, откуда он его взял. Слез с дивана, прошел к громоздкому шкафу, достал из него игрушечного человечка на лошади, положил его на пол и, полностью игнорируя посторонних, стал сам себя развлекать.

Лю Фан начала разглядывать окружающую ее обстановку. Все чисто, мебель добротная, пижамка у ребенка красивая — из белого шелка с нарисованными на ней желтыми цыплятами. К тому же внешне как Баоцзы, так и она сама немного… упитаны. Все признаки того, что живущая здесь семья явно не бедствует.

Лю Фан скользнула взглядом по висевшему на стене зеркалу, в котором отразилось незнакомое ей лицо. Лишь через некоторое время до нее дошло, что это она сама.

Слегка подкрученные на кончиках длинные ресницы, черные блестящие глаза, аккуратный нос — совсем игрушечный на фоне пухлых розовых щек, округлый подбородок с едва заметной ямочкой, розовые губы. Учитывая ее немалый вес, совсем не красавица, но довольно миловидная.

Девушка в отражении отличалась от той прошлой Лю Фан как небо от земли. Но и на Баоцзы она была не похожа. Видимо, все свои красивые черты малыш перенял от отца. Ее… мужа.

Почему-то стоило подумать об этом, как кончики ушей Лю Фан обожгло смущением. В этот же миг царящую в квартире тишину разорвал прерывистый звон.

Глава 5. Клятва

Ребёнок словно только этого и ждал. Пока Лю Фан панически озиралась по сторонам, пытаясь найти источник звука, он поднялся на ножки и, смешно переваливаясь, побежал ко входной двери. Приставил маленькую табуретку, встал на неё, повозился немного с замком и открыл.

Когда девушка опомнилась и бросилась следом, Баоцзы уже закрывал дверь, пытаясь при этом удержать в маленьких ладошках два небольших пакетика. Закончив, он потопал на кухню. Положил свою добычу на низкий столик и принялся вытаскивать на свет небольшие тарелочки: с куриными крылышками, тушёным мясом и жареным рисом с креветками.

Аппетитный запах щекотал ноздри, заставляя малыша сладко жмуриться. С серьёзным видом, держа палочки, он ел, будто взрослый. Выпячивал губки, дул на еду и только после этого отправлял её в рот.

Несмотря на собственное чувство голода, Лю Фан не могла оторвать глаз от маленького комочка. Он проделывал все так умилительно, что девушке казалось, она не выдержит, потянется и ущипнёт его за мягкие щёчки.

Останавливало лишь понимание, что ему это вряд ли понравится.

Малыш был до крайности самостоятельным. Он не боялся оставаться в доме один. Знал, где достать еду. Сами по себе эти качества были похвальными. Но в таком юном возрасте говорили об отсутствии внимания со стороны взрослых. Так же, как и ей когда-то в детстве, ему пришлось научиться самому заботиться о себе.

При мысли об этом Лю Фан почувствовала горечь во рту.

Что за злодейкой была та, в чьё тело она вселилась? Как могла так издеваться над собственным ребёнком? Вряд ли мать его колотила, иначе малыш вырос бы запуганным, боящимся собственной тени. Скорее всего, она просто его игнорировала, поэтому ребенок сейчас так к ней относится.

«Он испытывает к ней неприязнь», – пришла к неутешительному выводу девушка. – «Вернее, он испытывает её к той, изначальной Лю Фан. Но теперь именно она его мама. И неприязнь – это последнее, что ей бы хотелось, чтобы этот малыш к ней испытывал. Ей нужна его любовь. Чистая, нежная. Та самая, что бывает между матерью и сыном».

Подняв голову к потолку, Лю Фан мысленно поклялась перед небесами, что непременно её добьётся.

Баоцзы, между тем, потянувшись к одной из тарелочек, попытался зацепить куриное крылышко, но ничего не выходило. Пытаясь ему помочь, Лю Фан взяла со стола палочки, достала скользкое мясо и положила сверху на его рис.

Малыш выпучил маленькие глазки. Через мгновение они вдруг покраснели и увлажнились. Губки обидно задрожали.

— Не нузно! – сердито булькнул он и отодвинул от себя миску с рисом.

Демонстративно отвернувшись от девушки, он потянулся к тарелочке с тушёным мясом и продолжил есть.

Лю Фан тихонько вздохнула.

— Баоцзы, — нежно позвала она, когда он, закончив, откинулся на спинку детского стула и погладил кругленький животик. — Мама хочет что-то у тебя спросить.

Ребёнок нахмурил маленькие бровки и смерил Лю Фан настороженным взглядом.

– Сто?

Девушка слабо улыбнулась, пытаясь скрыть охватившую её нервозность.

– Ты знаешь, почему мамы сегодня не было дома? – Немного подумав, отвечать ли ей, малыш всё же отрицательно качнул головой. – Мама была в повозке. Случилась авария. Мама ударилась головой и теперь ничего не помнит. Твою старшую тётю Лю даже вызывали к лекарю. Она привезла маму домой.

— Не помнис? — с недетским скептицизмом во взгляде переспросил малыш. — Ничего-ничего? Совсем-совсем?

— Ничего-ничего, совсем-совсем, — повторила Лю Фан, покачав головой. — Мама даже не знала, где живёт. Если бы не твоя старшая тётя Лю, не смогла бы вернуться.

Баоцзы долго смотрел на неё, будто выискивая подвох, но Лю Фан оставалась спокойной, взгляд её был мягким и ласковым. Ни тени прежней вспыльчивости и злости. Малышу даже показалось, будто перед ним другой человек.

Глаза словно стали ярче, кожа светлее, черты лица красивее. От неё перестал исходить леденящий холод; на его место пришло успокаивающее тепло.

Она уже столько времени находится дома, но ещё ни разу не закатила истерику, не накричала на него, не кинула ничего в стену. Действительно, странно. Может, она не врет?

Баоцзы вдруг так сильно захотелось ей поверить, что у него вспотели ладошки. Чтобы она вдруг не заметила, малышу пришлось со всей силы сжать их в кулачки.

— Баоцзы, — снова позвала его Лю Фан, заметив в глазах ребёнка замешательство. — Ты не мог бы помочь маме вспомнить некоторые вещи?

Немного подумав, он важно махнул пухленькой ручкой, словно делая ей императорское одолжение.

— Сплашивай.

Глава 6. Первая ступенька

Лю Фан пришлось приложить все имеющиеся у нее силы, чтобы сдержать улыбку. Еще не время. Малыш, пусть и пошел сейчас на небольшую уступку, совсем ей не доверял. В его глазах смешались удивление, подозрение и интерес. Но стоило их взглядам встретиться — он тут же отвернулся, будто ничего и не было.

Лю Фан понимала: малейший промах с ее стороны, и между ними снова вырастет неприступная стена. Нельзя рисковать.

— Давай начнем с чего-то попроще, — осторожно предложила она. — Этот дом… мы живем здесь втроем? Мама, папа и Баоцзы?

Помнится, Лю Мейлин предлагала ей нанять няню и сиделку, значит, слуг в доме точно нет. Да и не так здесь много комнат для большего количества людей. Детская, где спал малыш, кухня, гостевая и та, с закрытой дверью, в которой Лю Фан еще не была. Скорее всего, это хозяйская спальня.

При мысли о том, с кем ей придется ее делить, уши девушки заметно покраснели. К ее счастью, Баоцзы ничего не заметил. Услышав ее вопрос, он важно кивнул.

— Так.

«То есть родителей у мужа нет, или они живут отдельно», — резюмировала про себя девушка. — «Вряд ли прежняя хозяйка тела вела бы себя так ужасно с собственным сыном, если бы кто-то из них был рядом».

— А где… папа?

Стоило ей спросить, как ребенок заметно приуныл. Глазки покраснели и стали влажными. Щечки опустились. Губы задрожали. Гладящие округлившийся после ужина животик пальчики сцепились в маленький замочек.

— Папа слузит в полицейском спецназе. Дома бывает ледко. Сейчас на вазном задании.

Лю Фан не знала, что такое «полицейский спецназ», но по общему контексту поняла: папа Баоцзы был кем-то вроде военного. Она тут же прониклась к нему глубоким уважением. В ее прошлой жизни солдаты, служащие своей стране и императору, охранявшие границы от внешних угроз вроде кочевников, были самыми почитаемыми в народе людьми.

Выходит, ее муж из-за своей опасной работы не может проводить много времени с ребенком. Уезжая на задания, он оставлял его с матерью. Интересно, знает ли он, как та относилась к сыну?

— Баоцзы любит папу?

Малыш активно закивал.

— Папа — холоший и класивый. Плямо как Баоцзы.

Говоря это, он важно надулся и даже выпятил грудь. Лю Фан едва сдержала смех. Малыш, нагло восхваляя себя и отца, выглядел до невозможности милым.

Спасибо небу и земле, его мать, до своего исчезновения, не успела подорвать его самооценку. Видимо, муж все же как-то ее сдерживал.

Девушке хотелось продолжить разговор об их семейной жизни, но она заметила, что при упоминании отца ребенок становился чересчур печальным. Похоже, он очень по нему скучал. Лю Фан поспешила сменить тему.

— Баоцзы, а мама обычно чем занимается?

Он удивленно захлопал глазками, затем поднял пухлую ладошку и принялся загибать толстые пальчики.

— Покупает одезду в интелнете. Смотлит доламы по телевизолу. Ест закуски из доставки. Никогда не делится. Кличит, лугается. Мама — плохая.

Его детский голосок был полон злости. Но… эта злость звучала так трогательно, что Лю Фан едва не рассмеялась от умиления. Похоже, ребенок очень любил поесть. Жалуясь на то, что с ним не делятся закусками, он выглядел таким обиженным. Вот-вот расплачется.

Из всего, что он перечислил, Лю Фан сделала вывод, что прошлая хозяйка тела была ленивой обжорой. Не работала, а значит, тратила деньги мужа. Еще и за собственным ребенком не следила. Игнорировала его, а если он пытался привлечь ее внимание — ругалась и кричала.

Врагу не пожелаешь такой матери.

Растопить маленькое детское сердечко Баоцзы будет, определенно, нелегко. Одной улыбкой и добрым словом здесь не отделаться. Но ничего. В этот раз Лю Фан не сдастся. Каким бы сложным ни был путь, она обязательно справится. Но для этого придется самой проявлять инициативу.

Тяжело вздохнув, девушка коснулась маленькой, крепко сжатой ладошки. Малыш тут же ее одернул.

— Баоцзы, мама и вправду была плохой, — взглянув ему в глаза, искренне произнесла она. — Но больше она никогда тебя не обидит…

— Я тебе не велю! — насупившись, буркнул ребенок и, глядя в пол, поджал дрожащие губы.

У Лю Фан мгновенно заболело сердце. Желудок скрутило.

— Пожалуйста, прости меня, малыш, — от едва сдерживаемых чувств у нее защипало в носу. — Раньше мама тебя обижала. Но теперь… теперь всё будет иначе. Дай маме шанс? Просто посмотри, как я буду себя вести, и реши, прощать меня или нет. Хорошо?

— Пфф! — гордо фыркнул ребенок, не поднимая глаз. Не громко, но с такой смешной гримаской, что Лю Фан не сдержала улыбки.

Ей почему-то показалось, что это его «пфф» было её первой ступенькой к успеху.

Глава 7. Стать родной

Очень скоро Баоцзы начал тереть маленькими кулачками то глазки, то щечки и смешно зевать. Его движения постепенно замедлялись, реакция становилась вялой. Заметив это, Лю Фан вдруг осознала, что время позднее. Как бы ей не хотелось побыть с ним еще немного — пусть даже просто глядя на то, как он играет со своими игрушками — ребенку пора спать.

Расплывшись в виноватой улыбке, она кивнула на дверь, которая вела в ванную комнату.

— Баоцзы, давай мама тебя искупает и уложит в кроватку?

Малыш отвлекся от деревянной лошадки, поднялся на толстенькие ножки и приблизился к дивану. Снова достал продолговатый черный предмет, по которому до этого заказывал еду. Понажимал кнопочки, но, видимо, не увидел того, чего хотел. Выпятил дрожащую нижнюю губу и тяжело вздохнул. У Лю Фан при виде этого аж сердце заныло.

— Не нузно меня купать, — грозно топнул он ножкой. — Я уже взлослый. Сам.

Лю Фан не стала настаивать, понимая, что еще рано. Ребенок пока не готов ее простить и точно не примет помощь. Уже хорошо, что он не злится и спокойно, пусть и настороженно, отвечает на ее вопросы.

Например, показал, как пользоваться «телевизолом». «Доламы», которые так любила изначальная Лю Фан, девушку не заинтересовали. Чего не скажешь о новостном канале. За какие-то полчаса она почерпнула много нового о том времени, в котором очутилась. И это при том, что даже не сосредотачивалась, постоянно отвлекаясь на малыша.

Для нее это уже был огромный шаг вперед к заветной цели. Лю Фан верила: однажды ее упорство вознаградится, и Баоцзы станет относиться к ней как любящий сын к матери. А пока… можно начать с ванночки для ног.

Найдя на кухне небольшой таз, Лю Фан заполнила его теплой водой из чайника и села дожидаться малыша. Купался он недолго. Вышел в одних шелковых штанишках, поверх которых выступал круглый, как шарик, животик.

Войдя после него в ванную комнату, Лю Фан обнаружила свисающую с приставленной к раковине детской табуретки рубашечку, которую он успел намочить. Улыбнувшись про себя, она отложила ее в сторону, чтобы потом постирать.

— Баоцзы, разреши маме хотя бы помыть тебе ножки? Мама так хочет хоть что-то для тебя сделать, — она затаила дыхание, дожидаясь его ответа, но ребенок лишь упрямо надул губки. — Мой хороший, мой маленький, мой пирожок, мое солнышко. Ну пожалуйста. Мама так тебя любит. Разреши?

Никогда не слышавший в свой адрес подобных нежностей, малыш удивленно захлопал глазками и после небольшой паузы важно махнул пухленькой ручкой, будто делая ей великое одолжение:

— Холошо, только не нуди.

Лю Фан от счастья запрыгала на месте, хлопая в ладоши. Баоцзы укоризненно покачал головой, мол, какая глупая — радуется мытью его ножек. Но на сердце почему-то сделалось сладко. Будто он съел несколько палочек танхулу[1].

Плюхнувшись на попку, малыш закатал штанишки и опустил ножки в воду. Немного поболтал ими, привыкая к температуре. Лю Фан села на корточки и дрожащими руками принялась касаться акупунктурных точек, делая ребенку расслабляющий и успокаивающий массаж. Его кожа была до того нежной и мягкой, что девушка постоянно жмурилась от умиления.

Уже через пару минут с той стороны, где сидел Баоцзы, послышалось тихое посапывание. Увидев, что малыш, закрыв глазки, спит, прислонившись спиной к кровати, Лю Фан не на шутку обрадовалась. Это значило, что он перестал её опасаться, раз смог ослабить защитные барьеры.

Закончив процедуры, она осторожно, чтобы не разбудить его, вытерла ножки полотенцем, подхватила ребенка под спину и коленки, подняла и уложила в постель.

Почувствовав под собой мягкие простыни, Баоцзы тут же раскинул ручки и ножки, принимая позу звездочки. Ротик чуть приоткрыт. Животик ритмично опускается и поднимается в такт дыханию.

Лю Фан невольно улыбнулась, коснулась пухлой ладошки и слегка её сжала. Какой же этот ребенок мягкий, хрупкий, нежный. Настоящее бесценное сокровище. Однако изначальная хозяйка тела не смогла этого понять и оценить.

Теперь она, Лю Фан, будет его мамой. Заботливой, любящей. Разве не об этом она мечтала всю свою прошлую жизнь? Иметь настоящую семью: доброго мужа, милых деток. Тогда судьба не дала ей шанса. Но в этой жизни она ни за что их не отпустит. Сделает всё, чтобы стать для этих несчастных отца и сына самой родной.

Лю Фан долго смотрела на спящего малыша, пока глаза не начали слипаться. Наклонилась, поцеловала его в лобик, укрыла покрывалом и, не издав ни звука, вышла в коридор.

Принимая ванну, она долго разбиралась с тем, как пользоваться различными бутылочками, щетками и прочими непонятными штуками, пока наконец не привела себя в порядок. Переоделась в найденную в шкафу пижаму. Уставшая, как выжатый лимон, направилась в хозяйскую спальню и рухнула на мягкую кровать.

Желудок сосало от голода, но девушка помнила, что в доме из всех продуктов имелась лишь пара яиц. Лучше оставить их на завтрак. Для Баоцзы.

С этими мыслями она закрыла глаза и мгновенно уснула.

[1] Танхулу – это популярная китайская уличная закуска, представляющая собой ягоды или фрукты, нанизанные на бамбуковую палочку и покрытые слоем застывшего карамельного сиропа.

***

От автора: Папа Баоцзы у нас пока маячит далеко на горизонте, но мы обязательно с ним встретимся, и это будет вкусно и интересно! История планируется НЕ короткой, так что запасайтесь терпением и не жалейте для книги лайк, если она вам нравится.

По поводу прод: Со следующей недели – 5 раз в неделю. Выходные – суббота и воскресенье. График пока такой.

Глава 8. Яичные лепешки

Проснулась Лю Фан очень рано, еще даже до восхода солнца. Долго лежать не стала. Протерла глаза, поднялась с кровати и нажала на кнопку на стене, которая включала свисающий с потолка фонарь. Комнату тут же озарило ярким светом.

Вчера, из-за отсутствия сил, она легла в постель в полной темноте, не успев оглядеть хозяйскую спальню. Теперь восполняла пробел. Прошлась по кругу, проверила все полочки и шкафчики. К ее удивлению, мужских вещей здесь не было.

Где же тогда спал папа Баоцзы, если не с женой?

В комнате сына имелась помещенная в красивую рамку картинка с детальным и ярким изображением серьезного малыша, гордо сидящего на высоком стуле. Лю Фан в тайне надеялась, что в хозяйской спальне найдется точно такая же, принадлежащая ее мужу. Но, к сожалению, ничего не нашла.

Девушка немного расстроилась. Ей так хотелось хотя бы одним глазком взглянуть, как выглядит мужчина, с которым ее соединила судьба. Высокий ли? Статный ли? Основываясь на внешности ребенка, он должен быть очень красивым. Не зря же Баоцзы так хвастался…

Но если это так, как он мог связаться с прошлой хозяйкой тела? И дело даже не в ее полноте, а в характере. Целыми днями ела, смотрела «телевизол», покупала вещи, тратя на это заработанные кровью и потом деньги мужа — единственного кормильца в семье.

И пусть живут они, судя по дому и вещам в нем, не бедно. Разве может у обычного солдата быть большой заработок?

Девушке вдруг стало очень стыдно за изначальную Лю Фан, чьи проступки теперь лежали на ней тяжким бременем. К череде ее мысленных клятв добавилась еще одна — сделать все возможное, чтобы помочь папе Баоцзы хорошо заботиться об их маленькой семье.

Закончив исследовать спальню, Лю Фан умылась и переоделась в одно из платьев прошлой хозяйки тела. Девушке оно не нравилось: слишком мешковатое, пестрое и открытое для ее вкуса. Но, наверное, такая сейчас мода. Выбора не было. Не ходить же целый день в пижаме?

Зайдя на кухню, Лю Фан первым делом достала из холодной белой кладовки все, что могло бы ей пригодиться: два яйца и немного пожухший пучок зеленого лука. Дальнейшие поиски в закрытых шкафах помогли ей разжиться бутылкой кунжутного масла, коробочкой с солью и остатками белоснежной муки.

Размешав все это в миске с кипяченой водой из чайника, она довольно быстро замесила жидковатое тесто. А вот с плитой пришлось основательно повозиться. Если бы не рисунки на кнопках, объясняющие, куда и для чего нажимать, Лю Фан пришлось бы туго.

Разогрев сковороду, она смазала ее маслом и вылила тесто тонким слоем. Затем посыпала сверху мелко нашинкованным зеленым луком и пожарила с двух сторон по полминуты.

Только что проснувшийся Баоцзы мгновенно почувствовал доносящийся с кухни аппетитный аромат и жадно сглотнул скопившуюся во рту слюну.

Что происходит в их квартирке? Здесь никогда так вкусно не пахло. Особенно по утрам. Неужели папа вернулся?

Резво соскочив с кроватки, малыш, быстро перебирая толстенькими ножками, бросился на запах, но на кухне никого, кроме мамы, не обнаружил. Маленькое сердечко сжалось от горя. В глазах блеснули слезки.

— Доброе утро, мамин сладкий пирожочек! — радостно улыбнулась ему Лю Фан. Но заметив печальное выражение лица сына, тут же стала серьезной. — Что случилось, Баоцзы? Приснился плохой сон?

Ребенок надул щечки и отрицательно мотнул головой. Затем его глаза зацепились за блюдо во главе низкого стола, доверху наполненное странными толстенькими блинчиками. Проследив за его взглядом, Лю Фан махнула малышу рукой.

— Баоцзы проголодался? Мама приготовила тебе яичные лепешки!

— Плиготовила? Сама? — опешил ребенок, смешно выпучив глазки. Лю Фан весело закивала. — Ты же не умеес?

– Мама хочет всегда радовать Баоцзы, поэтому пришлось научиться, – развела руками Лю Фан. – Иди умывайся и садись за стол.

Благодаря невероятному запаху, от которого все скручивало в животике, долго уговаривать малыша не пришлось. Быстро закончив с утренними процедурами, он сел на детский стульчик и принялся нетерпеливо болтать ножками, дожидаясь завтрака.

Лю Фан поставила перед ним коробочку с найденным в дверце кладовки соевым молоком и тарелку с успевшими немного остыть яичными лепешками. Малыш, насупив бровки, ткнул в самую верхнюю толстым пальчиком, будто проверяя её на прочность. Тот наполовину провалился в ароматную мякоть. Распространявшийся по квартире аппетитный запах стал ещё сильнее.

Голод победил. Оторвав самый краешек, Баоцзы положил его в ротик и начал жевать. Глазки широко распахнулись. Было так сочно и восхитительно, что ему захотелось облизать пальчики.

– Вкусно? – затаив дыхание, спросила Лю Фан, всё это время не сводившая с сына зачарованного взгляда.

– Нолмально, – важно кивнул малыш.

Затем схватил с тарелки уже целую лепешку, сделал большой укус и, сладко жмурясь, её проглотил.

Глава 9. Садик

Убедившись, что ребенок не останется голодным, Лю Фан налила себе в стакан теплую воду, села рядом с сыном, отломила половинку лепешки и принялась за еду. Из-за дефицита ингредиентов это был весь ее завтрак. Чтобы заглушить урчание в желудке, девушка ела медленно, по маленькому кусочку. Когда она закончила свою порцию, Баоцзы уже успел расправиться со всем остальным и теперь, причмокивая блестящими от масла губами, допивал молоко.

Опустошив коробочку, он заметно подобрел, откинулся на спинку стула, вытер тыльной стороной ладошки ротик и похлопал себя по слегка увеличившемуся животику. Вкусная еда подняла ему настроение. Малышу даже показалось, что никакие куриные крылышки из доставки не сравнятся с мамиными яичными лепешками. Но так как он все еще не хотел ее прощать, не стал говорить об этом вслух.

Не зная, какие мысли бродят в его маленькой головке, Лю Фан облокотилась на стол и уперлась подбородком в ладони. Ее губы растянула сладкая улыбка:

– Баоцзы, а что вы с мамой обычно ели на завтрак?

– Я ухожу лано, мама еще спит. Завтлакаю в садике, – подняв вверх ладошку, он начал загибать толстенькие пальчики, перечисляя. – Там дают лисовую кашку, но она не вкусная. Без мяса. Еще маньтоу[1] и сладкий йогулт.

– А что такое «садик»? – спросила девушка.

– Садик – это… ну… – замялся Баоцзы, подбирая слова. – Где детки делают гимнастику, учат иелоглифы, поют, гуляют, лисуют, иглают, а потом идут домой.

Лю Фан решила, что садик — это что-то вроде школы для малышей, и внутренне порадовалась, что ребенок в таком маленьком возрасте уже получает образование. Значит, он вырастет очень умным и будет иметь светлое будущее. В ее прошлой жизни ученые по статусу шли сразу после солдат.

– Баоцзы, а кто водит тебя в садик?

– Мама моего длуга – Цзю Лэлэ[2]. Они живут в нашем доме на тлетьем этаже, – честно ответил ребенок и ткнул пальчиком в настенные часы. – Когда маленькая стлелочка показывает «восемь», а большая – «двенацать», я выхожу во двол и жду их на скамеечке.

У девушки неприятно кольнуло в груди. Что это за мать такая — спит вместо того, чтобы кормить собственного сына и провожать его на учебу? Почему малыш должен завтракать в другом месте и уходить с чужими людьми? До чего же безответственной была прошлая хозяйка тела! Не зря так прогневала небеса, что они решили ее заменить.

– Баоцзы, – после небольшой паузы снова позвала его Лю Фан. – Завтрак должен проходить в кругу семьи. Готовить его нужно с любовью. Мама раньше об этом не знала, но теперь будет вставать очень рано и кормить тебя вкусной едой, хорошо?

Малыш, в ответ на ее слова, хотел было скривить губки, чтобы произнести свое любимое, высокомерное «пфф», но вспомнив вкус недавних лепешек, передумал и промолчал. Ребенку было сложно сопротивляться собственному желудку. Но нужно было держать лицо, а потому он безразлично махнул пухлой ручкой.

– Ну ладно.

Лю Фан от радости чуть не заплакала, но было слишком рано праздновать победу. У нее имелась еще одна просьба к малышу, и никакой уверенности, что он согласится. А дело было очень важным.

– Мамин пирожочек, тебе сегодня тоже нужно идти в садик?

– Угу.

– Можно… можно вместо мамы Цзю Лэлэ теперь я буду провожать и забирать тебя домой? – Чтобы укрепить просьбу, Лю Фан воспользовалась вчерашним приемом с мытьем ножек и взмолилась: – Пожалуйста, мой золотой, мой хороший, мой маленький, мое солнышко…

Они уставились друг на друга: пара блестящих женских глаз против маленьких ярких виноградинок, в глубине которых скрывалась настороженность. Молчаливая дуэль длилась около минуты. Первым сдался Баоцзы. Кончики его маленьких ушек заметно покраснели. Губки поджались. Соскользнув с детского стула, он быстро потопал в свою комнату:

– Только потолопись. Опоздаес – я не буду тебя ждать.

[1] Маньтоу – пресные паровые булочки, без начинки.

[2] Лэлэ – детское «молочное» имя ребенка, переводится с кит. «радость, веселье»

Глава 10. Супермаркет

Когда Баоцзы, переодевшись в хлопковую футболочку и шорты, надел на плечи маленький рюкзачок и вышел в коридор, он с удивлением увидел ожидавшую его у дверей маму.

Всё это время малыша мучили сомнения. Он не верил, что она действительно станет провожать его в садик. Да ещё и с таким воодушевлением. Раньше в это время её было не добудиться.

А сегодня она не только проснулась рано, но и завтрак приготовила. До того вкусный, что в животике до сих пор ощущалось приятное тепло. Неужели если стукнуться головой, можно так сильно измениться? Вот бы мама навсегда осталась такой …

Мысли в детской головке отвлекали малыша. Они мешали ему надевать сандалики: то не на ту ножку, то застегнуть не получалось. Лю Фан, не выдержав его мучений, попыталась помочь, но ребенок в свойственной ему манере надул губки и буркнул:

– Сам.

Девушке пришлось смириться и отступить. Когда малыш закончил обуваться, он толкнул входную дверь, вышел в коридор и направился к лифту. Лю Фан не отставала от него ни на шаг, запоминая каждое действие и движение: как защелкивать замок, какие кнопки нужно нажимать в лифте. Баоцзы делал все так естественно, словно был не ребенком, а маленьким взрослым.

Выражение его лица было до предела сосредоточенным. На фоне толстых щечек, маленького носика и блестящих глазок это выглядело слегка комично. Но Лю Фан не позволяла себе даже улыбки. Меньше всего на свете ей хотелось ломать ту хрупкую связь, что медленно крепла между ней и Баоцзы.

С одной стороны, девушку радовала сообразительность малыша. В прошлой жизни, у её Старшего брата, рожденного от законной жены и женившегося на Третьей дочери Цзы[1], был четырехлетний сын, который без помощи няни не мог даже палочки в руке удержать. Он Баоцзы и в подметки не годится. Но с другой… что за жизнь была у этого ребенка, раз ему так рано пришлось всему научиться?

Он же до невозможности милый и хороший. Как предыдущая хозяйка тела могла к нему так плохо относиться? Наверное, у неё было не всё в порядке с головой.

Стоило им выйти на улицу, как Лю Фан атаковали незнакомые виды, громкие звуки, производимые ящиками на дорогах, странные запахи. Не зная, куда идти, она потянулась, чтобы взять сына за ручку. Но Баоцзы не дался: дернулся, как от призрака, и положил обе сжатые в кулачки пухлые ладошки в карманы шорт.

Лю Фан в ответ лишь грустно улыбнулась и побежала следом, стараясь от него не отставать.

Вот же маленький упрямец!

– Баоцзы, мама не знает, где находится садик, – вздохнув, призналась девушка, поравнявшись с ребенком. – Ты можешь помочь мне его найти?

– Недалеко, – снисходительно ответил малыш. – Челез два дома и наплаво. Папа специально снял квалтилу лядом с садиком, чтобы не нузно было ездить на автобусе.

«В одном Баоцзы точно повезло», – решила про себя Лю Фан. – «Папа у него действительно хороший. Борется с плохими людьми, зарабатывает деньги, чтобы прокормить семью. Как же ему, наверное, тяжело».

Интересно, какой он человек? Как ей себя вести при их первой встрече? Вряд ли он питал какие-то чувства к злобной обжоре, которой была предыдущая Лю Фан. Но тогда почему не разводился? Что его удерживало? А вдруг и она ему не понравится? Вдруг он решит её выгнать? Что тогда делать?

Гоня прочь мрачные мысли, девушка снова обратилась к сыну:

– Мамин любимый пирожочек, а в какое время вы обычно собираетесь домой?

Малыш, всё еще не привыкший к её нежностям и потому всегда терявшийся, стоило ей начать с ним ворковать, ненадолго задумался.

– Когда маленькая стлелка показывает «шесть», а больсая – «двенацать».

Лю Фан кивнула. Значит, к ужину.

Внезапно она вспомнила о пустой кладовке в доме. Чем же ей сегодня кормить сына? Откуда взять продукты? А самое главное, чем за них платить?

– Малыш, а где мы обычно покупаем мясо и овощи?

– Зачем? – удивился ребенок, привыкший, что еда доставлялась курьерами уже в готовом виде.

– Мама хочет приготовить Баоцзы кое-что вкусненькое, но делать не из чего, дома всё закончилось, кладовка пустая.

– Кладовка? – не сразу понял малыш. – А, холодильник. Ты хочешь купить плодукты и положить в него?

Лю Фан кивнула.

– Тогда тебе нузно сходить в супелмалкет, – уверенно заявил малыш. – Он вон там.

Девушка проследила за его толстеньким пальчиком. Действительно, напротив них находилось большое одноэтажное здание, сплошь состоящее из окон. У входа толпились люди. Кто-то заходил внутрь, кто-то выходил наружу. Вторые в руках несли доверху наполненные сумки.

Лю Фан запомнила дорогу, решив наведаться сюда на обратном пути.

– Маме, наверное, нужны деньги, – даже не заметив, произнесла она вслух.

Услышавший ее ребенок удивленно насупил маленькие бровки. Затем стащил с плеч рюкзачок, открыл замок, порылся внутри и достал банковскую карту, которую отец оставил ему для критических ситуаций, велев хранить и никому не показывать.

Но разве ситуация, когда отсутствуют продукты для приготовления чего-то вкусненького, не критическая? Для маленького Баоцзы это был самый что ни на есть конец света. Недолго думая, он протянул карту матери.

– На, купи все, что нузно, – с напускной важностью, будто одаривал нищего несметными богатствами, заявил он.

Приняв из мягких ручек твёрдый кусок бумаги, Лю Фан принялась его разглядывать, недоумевающе хлопая ресницами.

Какие странные деньги в этом времени. К тому же всего одна штучка. Что на неё можно купить?

[1] Цзы – титул в Китае соответствующий европейскому «виконту».

Глава 11. Мама Цзю Лэлэ

Заметив, какой растерянной выглядит мама, вертя в руках незнакомый предмет, Баоцзы принялся разъяснять ей, как происходит оплата банковской картой. Мол, прикладываешь к штучке, которую тебе протянет продавец, вводишь код — он прошептал его Лю Фан на ухо еле слышно, предупредив никому не говорить — и все готово.

Разумеется, малыш описывал все это со стороны ребенка, не понимающего, как на самом деле работает банковская система. Для Лю Фан его объяснения звучали не слишком правдоподобно. Однако вслух в словах сына девушка сомневаться не стала. Тем более что раньше существование таких вещей, как лифт, плита без огня, «телевизол», тоже было за гранью ее представлений. Но здесь же они существуют…

Вскоре мать с ребенком подошли к воротам детского сада, у которых уже толпились провожавшие детей родители. Некоторые из них с любопытством разглядывали незнакомую девушку, стоящую рядом с Баоцзы.

Ребенок вел себя все так же отстраненно: не давал Лю Фан держать себя за ручку и не смотрел в глаза. Но находился в поле ее зрения, не отдалялся. У девушки отлегло от сердца: все это время она больше всего переживала, что он станет ее стыдиться.

Мамы других малышей выглядели опрятно, в красивых нарядах, стройные, на высоких каблуках. Их одежда была либо пастельных, либо приглушенных тонов. И только Лю Фан походила на белую ворону в ярко-желтом мешковатом платье без рукавов, облегающем ее толстые бока.

Сколько же нужно есть без перерыва, чтобы накопить столько жира? Месяц? Год?

Как любой молодой девушке, Лю Фан хотелось выглядеть привлекательно. Еще пару дней назад у нее была тонкая талия, которую можно было обхватить двумя ладонями. Теперь же ей казалось, что она похожа на свинюшку. Толстые щеки делали ее маленькое лицо круглым, как арбуз. Выглядело немного мило, но размыто. Непонятно, какие у нее черты?

— Юань Баоцзы [1]! — раздался вдруг писклявый детский голосок, и из-за их спин выскочил весело улыбающийся мальчик на год или два старше Баоцзы. — Ты почему не дождался нас с мамой? Кто тебя привел?

— Ты, должно быть, Цзю Лэлэ? — улыбаясь, обратилась к ребенку Лю Фан. — Баоцзы привела я — его мама.

Мальчик удивленно захлопал глазами, делая шаг назад и хватаясь за руку выступившей из толпы очень красивой молодой девушки в белой, слегка прозрачной рубашке и очень узкой юбке до колен. Пройдясь по Лю Фан внимательным взглядом, она слегка поморщилась. Почти неуловимо. Если бы Лю Фан тоже ее не разглядывала, она бы этого даже не заметила.

— Мама Юань Баоцзы? — воскликнул мальчик, заставив некоторых родителей обратить на них внимание. — Ты же говорил, что у тебя есть только папа?

Баоцзы смущенно покосился на Лю Фан, а когда она повернулась к нему, быстро отвел взгляд. Он не стал отвечать. Но в разговор вмешался еще один ребенок, уверенно заявивший:

— Это точно мама Юань Баоцзы. Смотрите, она такая же толстая.

— Да-да, толстая! — тут же подтвердил Цзю Лэлэ.

Некоторые из детей дружно закивали. Баоцзы резко поднял голову. Его маленькие глазки пылали от возмущения.

— Сами вы толстые. И мамы ваши тозе.

— Моя мама самая красивая, — тут же возразил Цзю Лэлэ и вцепился в ладонь своей матери еще сильнее. Та, в ответ, не стала его ругать. Даже слегка усмехнулась.

Покрасневший от злости Баоцзы сжал пухлые ладошки и уже собирался накинуться на обидчиков с кулачками, как его быстро перехватила Лю Фан. Наклонившись к ребенку, она спокойным голосом, но достаточно громко, чтобы услышали все находящиеся рядом люди, сказала:

— Все хорошо, мой сладкий. Не нужно драться. Только дети без домашнего воспитания говорят грубости. Ты же у нас самый умный, самый добрый, самый лучший малыш?

Ни капли агрессии, зато море здравого смысла. Баоцзы под напором мягкого голоса Лю Фан немного расслабился. Несколько раз бросил на неё колеблющийся взгляд и только затем разжал кулачки.

Осознав, что это камень в её огород, мама Цзю Лэлэ поджала губы и собралась было ответить, но ее сдержали осуждающие взгляды некоторых взрослых. Девушка резко одернула сына.

— Сейчас же извинись.

— Мама, но это не я сказал, что мама Юань Баоцзы толстая, а Сы Сяолун[2].

Услышав свое имя, Сы Сяолун испугался, что его тоже заставят извиняться. Даже не попрощавшись с бабушкой, он резко развернулся и побежал через ворота к дверям здания, у которых уже стояла воспитательница.

— Юань Баоцзы — твой друг, все равно извинись, — продолжила строго настаивать мама Цзю Лэлэ.

Её сын возмущенно нахмурился, но сделал шаг вперед.

— Прости, — процедил он мрачный от гнева, ясно показывая, что никакой вины не чувствует.

Баоцзы в ответ презрительно фыркнул.

Как он раньше не замечал, до чего этот хвастливый пес противный? Наверное, из-за его мамы. Она всегда, провожая их с Цзю Лэлэ в садик, давала им с собой много сладостей. Увидев их с папой на улице, всегда улыбалась и приглашала Баоцзы к ним в гости. Малыш мечтал о том, чтобы и его мама была такой же хорошей. Он очень завидовал другу…

Ровно до сегодняшнего дня.

— Мне пола, воспитательница ждет, — пробормотал ребенок, повернувшись к Лю Фан и, прежде чем она смогла с ним попрощаться, умчался вперед, быстро перебирая толстыми ножками.

[1] Небольшое пояснение для тех, кто не в теме. Первой у китайцев идет фамилия, и только потом имя. То есть «Лю Фан»: Лю – фамилия, Фан – имя. В Китае традиционно жены не берут фамилию супруга после замужества, так как фамилия считается связующим звеном с предками и родом. А вот дети получают фамилию отца. В данном случае «Юань», это фамилия папы Баоцзы.

[2] Сяолун – детское «молочное» имя ребенка. Переводится с кит. «маленький дракон».

Глава 12. Брат Юань

Когда все дети зашли в здание, родители начали расходиться. Лю Фан, немного постояв у кованных ворот, тоже направилась в сторону дома. Дорогу, благодаря Баоцзы, она запомнила хорошо. К тому же супермаркет, куда собиралась заглянуть, был неподалеку. Но внезапно перед ней выросла знакомая фигура и преградила путь.

— Госпожа Лю, мы с вами не знакомы, но ваш муж лично просил меня присмотреть за Баоцзы. Отводить его в садик и забирать тоже, — без лишних предисловий гордо заявила мама Цзю Лэлэ. — Для нас это даже в радость, ведь мой покойный супруг, папа Лэлэ, был лучшим другом брата Юань[1]. Так что, пожалуйста, впредь не утруждайте себя. Оставьте эту заботу мне.

Лю Фан немного опешила от её напора, но быстро взяла себя в руки. Девушка ей не грубила. Говорила приторным голосом, будто уговаривала. А слово «брат» протянула так сладко, что у Лю Фан вдруг к горлу подкатила тошнота. Ей вспомнилось, как наложницы во дворце точно так же произносили «ваше величество», обращаясь к императору.

Неужели у этой девушки недостойные мысли о её муже?

Лю Фан вдруг стало не по себе. Ей пришлось приложить все силы, чтобы подавить странное чувство.

– Госпожа, – спокойно ответила она, вежливо приподняв уголки губ. – Большое спасибо вам от нашей семьи за то, что так долго помогали заботиться о Баоцзы, пока я была в плохом здравии. Но теперь я поправилась и буду сама заниматься сыном. Вам не нужно больше беспокоиться.

– Да какое тут беспокойство? – замахала руками девушка и прошлась по формам Лю Фан снисходительным взглядом. – Если вы плохо себя чувствуете, продолжайте сидеть дома. Дети… они порой безжалостные. Такая ситуация, как сегодня, может не раз ещё повториться. Баоцзы это вряд ли понравится. А для меня нет большой разницы заботиться об одном ребенке или двух.

Обидные слова причиняли боль. Лю Фан задумалась. Может, поэтому бывшая хозяйка тела предпочитала уют, комфорт и уединенность квартиры выходам на улицу? Стеснялась своего тела?

Лю Фан тоже была от него не в восторге, но не собиралась жертвовать ради собственного спокойствия своим драгоценным малышом. Но этой девушке вряд ли что-то можно было доказать. Она явно преследовала свою какую-то цель и предпочитала не слышать никаких доводов.

Лю Фан решила ответить в духе сына: коротко и ясно:

– Не нужно. До свидания.

Она обошла девушку, чтобы двинуться дальше, но та не собиралась так просто сдаваться и прокричала ей вслед:

– Смотрите, как бы ваше единоличное решение не привело к очередной ссоре с братом Юань.

И, развернувшись на каблуках, пошла в другую сторону. Лю Фан не стала оборачиваться, но и с места не сдвинулась. Её застали врасплох брошенные в спину слова.

Неужели прошлая хозяйка тела часто ссорилась с мужем, кричала, проявляла агрессию? И даже посторонние об этом знали.

Но как такое возможно? Ведь если женщина выходит замуж, она должна уважать своего супруга, заботиться о нём, быть хорошей женой и матерью. Этому в её прошлой жизни учили с детства. Разве можно вести себя по-другому?

Если это правда, почему они до сих пор не развелись? Наверное, из-за сына.

Решили, что ребенок еще маленький и ему нужна мама? Баоцзы хоть и старается этого не показывать, но, как и любой малыш, очень хочет, чтобы его любили. И она обязательно подарит ему всю свою любовь.

Эти отец с сыном её единственная опора в новом для нее мире. Если не заботиться о них, всё станет бессмысленно. Ради кого тогда жить[2]?

Пусть они её пока не знают. Но она будет стараться. Сделает всё, чтобы заслужить их любовь и доверие.

[1] В Китае полуформальной, но дружеской формой обращения девушки к знакомому мужчине «брат + фамилия». В данном случае – брат Юань.

[2] Героиня этой книги сильно отличается от привычных современных женщин. Она — дитя феодального уклада, выросшая в другой культуре, где главные ценности — семья и дом. Она искренне верит, что забота о муже и детях — её долг и счастье. Не будем ее за это судить ;)

Глава 13. Казармы

Добравшись до супермаркета, Лю Фан не сразу решилась войти. Она несколько минут мялась у входа в здание, наблюдая за покупателями. Мужчины и женщины первым делом подходили к длинному ряду тележек, доставали монетку и вставляли её в замок. После этого раздавался щелчок, и тележка, отделяясь от других, отъезжала в сторону.

Зрелище было настолько захватывающим, что Лю Фан после каждого щелчка едва не прыгала от восторга, словно находилась на представлении знаменитой труппы. Единственное, что её огорчало, — это отсутствие монетки. Самой даже не попробовать, а так хотелось.

Лишь почувствовав на себе удивлённые взгляды других покупателей, девушка смущённо улыбнулась и схватила верхнюю из лежащих у входа корзин. Повесив её на руку, она вошла внутрь.

Стоило переступить порог, как от обилия товаров на полках глаза разбежались. Никакая городская ярмарка в её прошлой жизни не могла сравниться с богатством и изобилием супермаркета.

Людей было очень много. В основном они ходили между высокими стеллажами семьями: отец, мать и сидящий в тележке ребёнок. Умилительная картина. Лю Фан так сильно захотелось оказаться на их месте — вот так же весело ходить за покупками с мужем и сыном — что даже заболело сердце. Пытаясь отвлечься, девушка начала изучать ассортимент на полках и снова мысленно восхитилась.

В этом мире жизнь у людей, как у небожителей. Существует всё, чего душа не пожелает.

Первым делом Лю Фан решила купить самое простое — овощи. Прежде чем что-то делать, она всегда следила за действиями других покупателей. Выбрав товар, они вставали в очередь на взвешивание. Затем, получив заветную бумажку с весом и суммой, шли к стойке оплачивать товар.

Лю Фан не стала жадничать. Во-первых, корзинка была небольшой, а у неё не так много сил, чтобы таскать тяжести. Во-вторых, неизвестно, когда вернётся муж. Их с Баоцзы всего двое, много еды им не нужно. Наполнив прозрачные пакеты именно теми продуктами, которые понадобятся ей для готовки в ближайшие пару дней, девушка с помощью женщина–ассистента взвесила все и направилась дальше.

После овощей настал черед фруктов, приправ и бакалейных товаров. Не считая полной корзины, сумок и пакетов в руках Лю Фан, с каждым пройденным рядом становилось всё больше и больше. Даже несмотря на то что она брала только нужное, ходить с такой ношей вскоре стало очень сложно. Заняв место в хвосте длинной очереди к прилавку, над которым висела табличка «касса», девушка едва не падала от усталости.

Стоявшая перед ней старушка, заметив покрасневшее лицо Лю Фан, с сочувствием вздохнула:

— Тебе бы замуж поскорее выйти, доченька. Не дело такой молодой самой тяжести таскать.

— Я замужем, бабушка, — смущённо ответила ей девушка.

— Так чего муж не помогает тебе с покупками?

Лю Фан задумалась, как бы ей ответить? Затем вспомнила слова сына.

— Мой муж — солдат. Он сейчас на важном задании. Помогает защищать нашу страну.

В последней фразе чувствовались хвастливые нотки, но Лю Фан не могла с собой ничего поделать. Она еще не знала мужчину, которого послали ей небеса. Но разве может он быть плохим, если его так сильно любит их общий малыш?

***

Где-то в пятистах ли[1] от города, казармы при оперативной базе.

— Брат, ты что, всю горячую воду использовал? — жалобно протянул Ли Цай, глядя на вошедшего в комнату друга.

Из всей формы на Юань Хао остались только черные карго-штаны. Под глазами на холодном красивом лице залегли глубокие тени. По загорелому, атлетическому торсу на пол стекали капли воды. Но он, выжатый как лимон после недавней вылазки, казалось, ничего не замечал.

— Немного оставил, наслаждайся.

Все, чего хотел сейчас мужчина, — это поспать. Часов пять хотя бы. Но мечте не суждено было сбыться, так как ему предстояло еще заполнить рапорт. Затем подать заявление на отпуск.

В этот раз их задание продлилось намного дольше обычного. Он больше месяца не видел сына и безумно по нему соскучился. Стоило только представить, как малыш обрадуется его приезду и протянет пухлые ручки, просясь покатать его на шее, как впервые за долгое время взгляд Юань Хао перестал излучать ледяной холод и стал мягче.

[1] Ли – мера длины в Китае. 1 ли равен 500м.