Второй шанс для сгоревшего феникса

Глава 1

Сознание вернулось внезапно, будто меня выдернули за волосы из черной воды. Я открыла глаза, моргнула… Что?!

Потолок. Тот самый, с нежно-персиковыми фресками, которые дядя приказал нарисовать к моему «торжественному возвращению» в родовое гнездо. Я лежала в своей постели в особняке Нияр. Но это невозможно! Предсмертный бред? Так бывает при отравлении угарным газом?

А если… если пошевелиться? Поднять руку? Получилось?! Но как?!

Медленно, будто сквозь мед. Пальцы дрожали, но слушались. Они коснулись губ — теплых, влажных, живых. Не тех пересохших губ паралитика, что я помнила.

— Матерь богов... — Собственный голос прозвучал хрипло, но это был голос. Настоящий.

Я подышала немного, чтобы успокоиться, и попробовала сесть. Боги, такое простое движение! Без помощи сиделки! Ноги — мои ноги! — опустились на пушистый коврик перед кроватью. Теплый и мягкий. Осязаемый. Настоящий.

Зеркало. Нужно дойти до зеркала!

Первые шаги вышли неуверенными, как у только что родившегося олененка. Но я шла. Сама. Мне казалось, что это ужасно важно, что вот сейчас я увижу что-то… что-то такое!

Отражение в зеркале заставило сердце бешено забиться: худое скуластое лицо в обрамлении коротких белокурых прядок. Я добровольно подстриглась всего раз в жизни, за день перед роковой вечеринкой, в роскошном салоне на набережной Цветущих Лотосов, по рекомендации кузины… Мне казалось, что это так модно, стильно и соблазнительно! Только много позже я поняла, что выглядела смешной с этим дурацким растрепанным помелом на голове.

Не в силах поверить собственным глазам, я огляделась, схватила с туалетного столика брошь с янтарем под цвет моих глаз и безжалостно вонзила острие булавки в руку чуть выше запястья. Вскрикнула — боль пробежала по нервам молнией, показалась кровь. Настоящая. Это не сон? Это не сон!

Солнечный луч пробивался сквозь опущенные шторы, окна у меня на восток, значит, сейчас раннее утро. Часы на камине показывали без семи минут семь.

— Двенадцать часов до катастрофы... — прошептала я, и губы сами растянулись в улыбке, которой позавидовала бы самая злобная гиена. Перед глазами все еще стояла картина последних минут моей жизни. Прошлой жизни. Как это было?

Очень просто. Когда ты полностью парализован, с тобой можно сделать все что угодно. Так что дорогой кузен Арчи легко подкатил мое кресло к дубовому столу, заваленному документами — безмолвными свидетельствами семейных махинаций. В тишине кабинета раздался металлический щелчок зажигалки.

Голубой огонек, словно живое существо, прыгнул на шелковую штору и начал стремительный путь вверх, оставляя за собой черный след.

— Тебе даже не будет больно, Арисоль. — Кузен сложил пальцы в ритуальном жесте. — Пламя — твоя стихия, как жаль, что ты не умеешь им управлять. Но ведь не зря говорят, что огонь милосерден к идиотам и паралитикам. Он вознесет тебя прямиком в Сады Вечного Покоя. Ты не будешь больше мучиться. — Его губы растянулись в улыбке, когда он повернулся к выходу. — Прощай.

Дверь захлопнулась с окончательностью гробовой крышки.

Пламя между тем вело себя как опытный убийца — сначала осторожно пробовало на вкус антикварную ширму, затем жадно впилось в дубовую панель. Воздух наполнился треском горящего дерева и сладковатым запахом тлеющего шелка.

Я закашлялась, но дым уже делал свое дело — слезы застилали взгляд, в груди рос колючий ком.

Нет. Нет. НЕТ!

Вместо обещанного освобождения я чувствовала только всепоглощающую ярость. Пламя между тем добралось до ковра. Первый язык лизнул подол моего платья.

Если бы я не пошла на ту проклятую вечеринку... Если бы не приняла тот роковой коктейль из рук мужчины, в которого была влюблена... Если бы не превратилась в эту беспомощную куклу...

Если бы. Если бы можно было все исправить! Это желание было таким сильным и отчаянным, что медальон, оставшийся от мамы, моя единственная настоящая ценность, вдруг вспыхнул звездой, такой яркой, что огонь будто отступил в испуге. А затем накинулся с новой силой, но я больше не чувствовала, что это враг. Скорее наоборот — я купалась в нем, я стала фениксом, сгорающим для того, чтобы возродиться! Не зря же когда-то мама шептала мне сказку о нашем дальнем предке — птице с пламенным оперением и янтарными глазами. Совсем как у меня…

Где-то внизу, в роскошной столовой особняка Нияр, звякнул серебряный поднос. Этот звук вернул меня из прошлого в настоящее. Мое желание исполнилось!

И пока неважно, как это получилось, почему и чем придется заплатить. Я могу начать сначала. Но теперь все пойдет иначе. Теперь я знаю правила этой игры. Я больше не та наивная Арисоль Нияр, сирота, едва окончившая пансион госпожи Балиньоль.

От туалетного столика я вернулась к кровати, но не села, а, потоптавшись, прошла к окну, выглянула наружу, затем с наслаждением сделала пару кругов по комнате. Как же восхитительно и роскошно иметь возможность двигаться, ходить! Танцевать…

Я зацепилась ногой за край ковра, а мыслями — за предстоящую вечеринку, на которой меня ждут заводной фокстрот с синеглазым красавчиком Ялисом, которого мне очень искусно подвели дорогие родственники, слишком смелое танго с ним же и бокал с ядовитым зельем, замаскированным под модный коктейль. До сих пор на языке будто чувствуется приторно-медовый вкус с нотками шафрана. Черт! К горлу подступила тошнота, спина стала мокрая. В ванную пришлось почти бежать, чтобы опереться на вычурную фарфоровую раковину и переждать приступ дурноты.

Коктейль я не стану пить — это факт. Но если просто откажусь, то позволю дорогим родственникам заподозрить, что не так наивна, как стараюсь показаться. Вдруг они сразу придумают другой способ сделать меня инвалидом? Убивать пока не будут, дедушкино завещание им этого не позволит. Нет, если хочу выжить и отомстить, должна притворяться наивной до тех пор, пока не буду уверена в своей безопасности.

Я могу случайно уронить коктейль… ага, прямо на рубашку или брюки Ялиса.

Глава 2

В прошлом яркая улыбка смешливой горничной Веллы казалась мне искренней и подкупающей, но теперь я отчетливо видела фальшь и опаску, таящуюся на самом дне голубых глаз. В памяти возникли картины одна неприятнее другой. Когда ты беспомощный немой инвалид, люди не скрывают от тебя своих намерений, каждая подлость расцветает пышным цветом, каждая капля злобы выливается, пользуясь безнаказанностью.

Сноровисто готовя для меня утреннее платье, Велла радостно рассказывала, что погода вопреки прогнозам сегодня безоблачная, что кухарка вместо кофе заварила дворецкому черный перец, что кошка Муся принесла в зубах живую мышь, чем до визга напугала кастеляншу.

Я мирно слушала, кивала. Все как в прошлый раз.

— Госпожа, принести завтрак сюда, накрыть в малой столовой или вы присоединитесь к господину Бойду? Он в большой столовой читает свежие газеты.

Про стрижку и вечеринку я помнила, а мелкие детали забылись. Какой завтрак я выбрала в тот раз?

Чуть не ляпнула, что хочу завтракать в кабинете деда. Нет, рано показывать свои настоящие предпочтения, а наивная Арисоль среди книг и старых писем скучала, кабинет казался ей скучным музеем, не то что мне нынешней, для которой это уютный уголок, хранящий память о единственном человеке в особняке Нияр, который любил меня.

— Госпожа?

— Кажется, я не выспалась. Принеси мне кофе, Велла. И завтрак. — В столовой мне делать нечего, а составлять компанию дядюшке я тем более не хочу.

— Да, госпожа! — Велла радостно улыбнулась и упорхнула из комнаты.

Оставшись одна, я принялась неспешно одеваться, прошлась по подстриженным волосам щеткой, усмехнулась и уложила волосы не так, как вчера показали в салоне, а чуточку иначе. И сразу перестала быть похожей на ощипанную курицу. Зачем-то, сама не знаю зачем, капнула на ключицы и запястья легкий жасминовый парфюм.

Велла вернулась быстрее, чем я ожидала, причем без подноса.

— Госпожа, ваша кузина тоже уже встала и приглашает вас позавтракать с ней.

Точно! Именно так в тот раз и было. Кузина Жюли позвала, и я побежала на зов, как прирученная собачонка. Мне так хотелось ей понравиться, войти в круг блестящих молодых лордов и леди, в котором она вращалась… и обратить на себя внимание одного синеглазого парня.

То, что Велла передала приглашение, правильно. Однако то, что она решила не выполнять мой прямой приказ, никуда не годится.

Так стоит ли мне воспользоваться ее оплошностью? Нет, рано. Рано-рано, Ари, не торопись. Эта игра вдолгую. Не спугни дичь, иначе охота станет менее интересной. Пожалуй, это даже захватывающе — притворяться жертвой, чтобы подманить охотников поближе. А потом…

Но это значит, что сейчас лучше спуститься и позавтракать с Жюли. Уверена, она начнет расхваливать своих друзей и ту самую вечеринку, на которую я еще даже не приглашена, но кузина сейчас благородно пообещает помочь и поспособствовать. Как будто без ее хлопот мне ни за что не попасть в изысканное общество. Ага. Эти стервятники спят и видят, как бы меня заманить. Ну-ну…

Легкий аромат жасмина, казалось, плыл передо мной по мраморной лестнице. Как я по нему скучала… это мои любимые духи, и, конечно, меня их лишили, как только у дорогих родственников появилась власть.

В столовой царила нарочитая непринужденность. Солнечные лучи играли на хрустале и серебряных подносах, а за длинным столом, кроме Жюли, сидели дядя Бойд, по-прежнему погруженный в чтение утренней прессы, и кузен Арчи, лениво размазывающий икру по тосту. И… он. Ялис Иглори.

Его синие глаза, холодные, как горные озера, скользнули по мне с таким же безразличием, как по стене. Он присутствовал здесь по делам дяди — младший партнер в его сомнительных предприятиях, как я позже узнала.

— Ари, милая! — Жюли вспорхнула, сияя фальшивой улыбкой. — Как ты вовремя! Мы как раз прощаемся с Ялисом. У него срочные дела в городе, жаль, конечно, что визит вышел таким коротким, но ничего.

Ялис тут же встал из-за стола. Учтиво поклонился вынырнувшему из газеты дяде, кивнул Арчи, Жюли и даже в мою сторону вежливо склонил голову.

— Леди Нияр, — его голос был ровным, вежливым и пустым, — до свидания.
И ушел не оглядываясь. Демонстративно. Как и тогда.

Внутри я забавлялась. Ох, как же старательно ты игнорируешь меня, Ялис. Как же удобно для них, что ты так явно показываешь свою «незаинтересованность». Внешне же я опустила глаза, изображая привычную робость и легкое смущение от его присутствия… и ухода. Какой наивной я была когда-то, думала, что мою глупую влюбленность никто не замечает.

— Не обращай внимания, Ари. — Жюли взяла меня под руку, усаживая рядом. Ее пальцы были холодными. — Наш добрый друг Ялис вечно куда-то спешит. Работа! Скучные мужские дела. Многое надо успеть, ведь этим вечером он тоже приглашен к моей подруге. — Она многозначительно подмигнула Арчи, который фыркнул. — О, это будет нечто! Весь цвет общества соберется. Музыка, танцы… обещали даже этот новомодный агрегат с трубой для воспроизведения музыки! Представляешь, он работает от электричества, а не от пружины, которую надо заводить! — Она наклонилась ко мне, делая вид, что делится великой тайной. — Жаль, что туда так трудно попасть, не будучи представленной в определенных кругах…

Тут кузина многозначительно примолкла, взяв театральную паузу. В прошлый раз, помню, я моментально бросилась упрашивать ее взять меня с собой и она «великодушно» согласилась.

А сейчас я, внутренне покатываясь от недоброго смеха, эту паузу поддержала. Сделала вид еще более глупый и смущенный, примешав к маске еще и искреннего огорчения провинциалки. Всем своим видом показав, что даже не надеюсь попасть в высшее общество.

Жюли быстро переглянулась с Арчи и с самим дядей. Их план споткнулся на первой же ступеньке. Пришлось менять его на ходу:

— А знаешь, дорогая… мне будет тоскливо там без тебя. Мы ведь столько лет не виделись! — Жюли изобразила нежный энтузиазм. — Решено! Я сама поговорю с хозяйкой. Уверена, она будет рада видеть мою кузину и наследницу рода Нияр. Я тебя представлю, все устрою!

Глава 3

Звонко рассмеявшись, кузина похлопала меня по плечу:

— Ари, дорогая, конечно же, я помогу тебе справиться! В любом случае как леди Нияр тебе придется стать частью высшего круга. Так почему бы не начать с камерной вечеринки для избранных? Тем более хозяйка вечера моя подруга, она не станет ловить тебя на ошибках, а, наоборот, поможет.

— Но… — Я продолжала изображать сомнение.

— Ни о чем не беспокойся, Ари! Однако… Хотя вечеринка будет камерной, все равно важно, какое впечатление ты произведешь, появившись на светском мероприятии впервые. Нам нужно срочно продумать твой наряд, подобрать аксессуары. И у тебя до сих пор нет модных перчаток без пальчиков! Едем в галантерейный бутик мадам Эриетты!

Кузина поднялась из-за стола и с недоумением оглянулась, потому что я продолжала сидеть. В отличие от Жюли я до сих пор не позавтракала, тарелка передо мной была все еще пустая.

— Ари?

— Прости, я голодна. — Моя память рисовала одну картинку за другой, в том числе и ту, где в магазине нас поджидали подружки кузины, выступавшие в качестве группы поддержки. Они прекрасно умели пользоваться моей наивностью и перекидывались завуалированными оскорблениями в мой адрес, при этом одаривая меня ласковыми улыбочками. И все как один пели дифирамбы сегодняшней вечеринке, обсуждая будущие чудеса и распаляя во мне чувство, будто я буду жалеть всю жизнь, если не попаду на это мероприятие.

Что ж, я согласна посмотреть представление еще раз. Но на своих условиях. В частности, не собираюсь пропускать завтрак. Помню, как у меня сосало под ложечкой и как кружилась голова от запаха выпечки на набережной. Но ведь «есть на улице — фи! Как неаристократично». Так я и ходила за кузиной весь день хвостиком голодная. К вечеру готова была съесть и выпить что угодно…

А теперь пусть меня подождут. Я собираюсь не просто мстить, я хочу получить от этого удовольствие!

Жюли захлопала глазами. И сам факт, что я отказываюсь, и твердость моей интонации для нее оказались неожиданными. Я даже на миг засомневалась, не перегнула ли палку.

Дядя продолжал шуршать газетой, кузен, отложив огрызок бутерброда, тоже взялся за прессу, а я оглянулась на дверь. Никто из слуг не торопился принести для меня с кухни основное блюдо.

Ладно.

— Эбир, — обратилась я к лакею, изображавшему безучастный столб. — Я буду омлет с сыром и мясной рулет.

— Д-да, госпожа Арисоль. Только омлет на сегодня не готовили.

— Ох… правда? — Я приняла самый удрученный и смущенный вид, какой только могла вспомнить из прошлого. Поскольку эта картинка более чем знакома дорогим родственникам, в следующей фразе они ни за что не заподозрят подвоха: — На кухне закончились куриные яйца? Они так дорого стоят в столице? В пансионе даже самый скромный завтрак всегда начинался с омлета, но я понимаю… возможно, нам не по карману…

Жюли в ответ на эту сентенцию сделала круглые глаза. Дядя подавился кофе и уронил газету, а кузен приоткрыл рот, не найдясь с ответом.

— Господи, только не сболтни что-либо подобное в обществе. — В голосе кузины звучал настоящий ужас. — Как тебе могло в голову прийти!.. Эбир, ты слышал, что желает хозяйка? Поторопись!

Я мысленно усмехнулась, внешне выдав привычный зрителям растерянно-благодарный взгляд. Ну-ну, дорогие мои, я еще научу вас играть по правилам. У меня было больше десяти лет, чтобы наблюдать ваши хитрости, подлости и прочие маневры с самого близкого расстояния. Ведь нет никакого смысла стесняться немого инвалида. При ней можно обсуждать самые грязные делишки, сплетни, тайны…

Завтрак пришлось подождать, кухарка готовила омлет специально для меня, и именно этот факт делал простое блюдо особенно вкусным.

А потом мы с кузиной все же отправились по магазинам. И конечно, встретили ее подруг на набережной. Правда, на мой взгляд, выглядели прелестные голубки кисленько и не очень искренне изображали радость встречи. Девиц можно понять — они прождали нас минимум час! Вряд ли Жюли, предлагая милым подруженькам развлечение, предупредила их о том, что ради него придется торчать на солнцепеке столько времени.

Кузина, выйдя из автомобиля, бросилась к ним с лепетом о «непредвиденных обстоятельствах» и «непозволительной медлительности слуг». Я шла следом, излучая привычную для них робость, внутри же ликовала. Ох, милые, раздражение вам к лицу. Жарко? Устали? Отлично.

— Арисоль, дорогая! — Одна из подруг кузины, леди Лианна, девушка с лицом куклы и глазами гадюки, протянула мне холодные пальцы для пожатия. — Ты выглядишь… как всегда прелестно! Вот что значит хороший провинциальный пансион — там наверняка специально учат, как с помощью скромности и неловкости похищать сердца! — Ударение на «провинциальном» и «неловкости» было шикарно ядовитым. В прошлом я бы покраснела до корней волос, смутившись от подобного намека. Теперь же… потупилась, а затем ответила:
— Спасибо, Лианна. — Мой голос прозвучал тихо, но четко. Я широко, невинно улыбнулась. — Да, воздух сегодня чудесный! И вы, должно быть, им так наслаждались, ожидая нас! У вас даже щечки так ярко горят! И загар такой приятный. Прямо как у деревенских девушек после сенокоса! Очень… жизнерадостно выглядите!

Подружки сдавленно зашипели, кашлем маскируя смех, а главная гадюка аж отпрянула и невольно коснулась щеки.

Кузина же заметно растерялась.

— Ари, — только и смогла сказать она.

Галантерейный бутик мадам Эриетты встретил нас запахами натуральной кожи, парфюма и полированных поверхностей. Внутреннее убранство буквально кричало о роскоши: панели из темного дерева дополнялись нежно-кремовыми обоями из шелка, мягкую мебель обтягивал плюш пастельных тонов и украшала золотая нить, сияли волшебным светом стеклянные витрины и хрустальные люстры. И конечно, выбор поражал воображение: здесь продавались лучшие ткани, выставлялись модные журналы, предлагались самые изысканные кружева, на полках красовались вечерние клатчи и повседневные ридикюли, изысканные веера и футляры для них, сами по себе как произведение искусства.

Глава 4

— Вот, Ари. — Кузина протянула мне пару перчаток с вырезанными пальцами, украшенными бисерной бахромой. — Именно такие сейчас на пике моды.

Я сделала вид, что восхищенно рассматриваю их, внутренне отмечая ценник — стоимость месячного жалованья горничной. В прошлой жизни я покорно купила эту безвкусицу.

— Ой, какие необычные! — воскликнула я громче чем нужно, привлекая внимание других покупательниц. — Это же как у тех... девиц из кабаре «Розовый фламинго»! Я видела их на афише, когда мы проезжали мимо!

В бутике повисла мертвая тишина. Продавщица закашлялась. Лианна выронила шляпку, которую вертела в руках. Жюли побледнела как полотно.

— Арисоль! — прошипела кузина, хватая меня за локоть. — Это высокая мода!

Я сделала большие наивные глаза.

— Ой, правда? Простите, я не знала... — Затем потянулась к скромным лайковым перчаткам кремового цвета. — Может, возьмем вот эти? Они похожи на те, что носила наша преподавательница хороших манер. Мне всегда так нравилось на нее смотреть — леди была сама элегантность!

Жюли закусила губу. С одной стороны, ей очень нравилось выставлять меня дурновкусной клоунессой. С другой — нельзя было передавить.

— Конечно, дорогая, — выдохнула она наконец. — Эти перчатки действительно традиционно элегантные.

— И стоят почти так же дорого! — восторженно подхватила я. — Значит, хорошие… Правда, я потрачу на них все деньги, что взяла с собой на эту прогулку, но ничего, обойдусь без других покупок!

— Арисоль, — Жюли шокированно приоткрыла рот, — что значит — все деньги? А разве…

— Дядя Бойд недавно сказал, что ходить по лавкам с чековой книжкой — дурной тон и слишком расточительно, — виновато потупилась я, с наслаждением выворачивая в свою сторону мельком подслушанную беседу дяди и кузины о том, что они пока не могут себе позволить тратить деньги не считая. — Но не беспокойся, тебе на скромный подарочек хватит! Я же не могу обделить почти что сестру? Особенно когда ей самой так трудно…

Это надо было видеть. Жюли стала малиновой от унижения — ведь мои дорогие родственники изо всех сил скрывали от знакомых свое бедственное положение. Да, дедушка оставил все мне, и дядина семья превратилась в приживалов. Но гонору это ничуть не убавило.

Подруженьки-змеючки, кстати, с одной стороны, выглядели не очень довольными — наш разговор с кузиной ясно дал понять, что платить за кого-то еще я не собираюсь, нечем. Зато они получили в свои дрожащие от нетерпения лапки горячую сплетню. Младшая ветвь Нияр внезапно обнищала! Жюли вынуждена просить деньги на покупки у кузины-провинциалки! Надо же… ах, какая бедняжка!

— Вот, смотри, какая милая брошка! — Я делала вид, что ничего этого не замечаю, я вообще страшно далека от истинной картины мира. И громко прошептала на ухо «милой почти сестренке»: — Она подойдет к твой желтой блузе, ну той, что ты велела перешить, чтобы она казалась новой!

Все. Кузина в нокауте. Можно сказать, что утро удалось! Как и весь последующий день — мы так быстро распрощались с подругами, что я мяукнуть не успела. А оказавшись дома, Жюли, с трудом скрывая раздражение, оставила меня до самого вечера. Обедала я одна. И готовилась к выходу в свет тоже в гордом одиночестве, даже Велла куда-то подевалась. Ну ничего, сегодня мне и не нужна была ничья помощь.

Вечерние огни поместья Нияр уже отражались в лакированном капоте шикарного семейного авто, когда я вышла из дома. Поправляла перед парадными зеркальными дверьми жемчужную заколку, любуясь своим отражением — прямое платье-футляр из изумрудного шелка, короткая стрижка, которую я сама уложила совсем не так, как советовали в салоне. Никаких кричащих бантов, как настаивала Жюли.

— Ты уверена в своем выборе? — Кузина скептически кисло оглядела мой наряд. — Выглядишь... скромно.

Я притворно замялась:

— Просто не хочу затмевать тебя, дорогая. А где Арчи? Разве он с нами не поедет? — И обеспокоенно заерзала, делая вид, что вопросом о планах кузена маскирую интерес совсем к другому парню.

— Он будет позже, — отмахнулась Жюли, но потом многозначительно поджала ярко накрашенные губки. — И не один… Ты понимаешь? У нашего синеглазого красавчика слишком много дел. Именно поэтому мальчики задержатся.

— О…

Когда наш кабриолет резко затормозил у особняка маркизы, из открытых окон уже лился новомодный джаз, смешиваясь со звоном бокалов. Испытание начиналось.

Вслед за кузиной я поднялась по парадной лестнице в светлый холл, где нас встречала хозяйка вечеринки леди Морин. Яркая, немного эксцентричная дама облачилась в темно-коралловый шелк. Я вспомнила, как во время танго ее воздушный подол закрутится вихрем у ног и взглядам приоткроется пламенно-алый нижний слой. Именно глядя на Лизетт Морин, в тот раз я осмелилась станцевать не только сдержанный фокстрот.

Хотя прекрасная Лиззи приятельствовала с Жюли, я не была уверена, что их отношения можно считать крепкими. Возможно, Жюли привечали в свете не столько за ее личные качества, сколько за фамилию Нияр. По крайней мере леди Морин дважды навещала меня в больнице, в том числе и после того, как мое состояние признали безнадежным. Выгоды с того визита она не получила. Но откуда мне знать, приходила она из искреннего сочувствия или из беспокойства о своей репутации, все же коктейль был подан мне во время ее вечеринки.

— Добро пожаловать, леди Арисоль, чувствуйте себя свободно. — Ее голос, звучавший протяжно и сладко, мне не нравился ни в прошлом, ни теперь.

— Благодарю вас! — восторженно ответила я и протянула руку для рукопожатия.

До недавнего времени этот жест был исключительно мужским приветствием, в исполнении леди он выглядел свежо и дерзко, как раз в духе Лизетт.

Она широко улыбнулась и охотно ответила, наши ладони соприкоснулись, и сквозь тонкую ткань перчатки я ощутила ее крепкую хватку.

— Какая вы, оказывается, интересная особа, леди Арисоль. Я обязательно украду вас у вашей кузины на небольшой тет-а-тет.

Глава 5

— Нина, дорогая, позвольте представить вам мою кузину. — Жюли слащаво улыбнулась, подталкивая меня к высокой даме в жемчужно-сером. — Ари просто обожает вышивание крестиком!

Графиня де Виаль едва заметно поморщилась. Я вспомнила — после того как ее любимая нянька-рукодельница слишком увлеклась своим хобби и едва не проворонила малыша, сунувшегося к горящему камину, графиня терпеть не могла вышивальщиц.

— О, в пансионе нас заставляли вышивать по три часа в день! — воскликнула я с наигранным восторгом, замечая, как графиня напряглась. — Но теперь, слава богине, я на свободе и больше в жизни не возьму пяльцы в руки!

Графиня неожиданно рассмеялась, глядя на меня с интересом и теплотой, а Жюли скривила губы. Это был уже пятый подобный случай за вечер. Все ее попытки выставить меня неотесанной, а главное, несимпатичной провинциалкой оборачивались против нее самой, причем так «случайно», что кузина злилась, но не заподозрила подвоха.

Музыка внезапно сменилась на стремительный фокстрот. В дверях появились Арчи и... он. Ялис Иглори.

Даже в переполненном зале он выделялся, как пантера среди домашних кошек. Темные волосы, чуть растрепанные с нарочитой изящной небрежностью. Глаза — два осколка зимнего неба, такие яркие, что казалось, они светятся изнутри. Строгий темно-синий костюм облегал атлетическое тело, подчеркивая каждое движение. Когда он шел сквозь толпу, дамы невольно прикусывали губы, а кавалеры инстинктивно выпрямлялись.

— Сестрица. — Арчи хлопнул Жюли по плечу и поцеловал в щеку, — Скучали по нам? Арисоль, извини, я украду Жюли ненадолго, ее ищет одна заинтересованная особа. Ялис, ты ведь присмотришь за нашей маленькой Арисоль? Потанцуйте, что ли, и тебе полезно, и кузина развеется!

Ялис молча поклонился. Его движения были сдержанны и грациозны одновременно — как у дикого зверя, играющего в домашнего.

— Танец, леди Нияр? — Его голос звучал низко и ровно, без прежнего холода, и от этого только сильнее завораживал.

Прежде чем я успела ответить, сильные пальцы уже обхватили мою руку. На паркете он преобразился — каждый шаг, каждый поворот были выверены с математической точностью. Его ладонь на моей талии казалась одновременно невесомой и властной, вела меня в ритме так уверенно, будто мы танцевали вместе всю жизнь.

Когда он кружил меня в быстром повороте, я уловила тонкий аромат его одеколона — морозная мята и что-то глубинное, древесное. В прошлом я бы растаяла от этого танца. Теперь же замечала лишь, как его взгляд скользит к буфету, к лакеям...

— Вы сегодня особенно... собранны. — Он слегка наклонил голову, и в его синих глазах мелькнуло что-то — удивление? интерес?

— Игристое мне противопоказано, — ответила я с наигранной робостью, чувствуя, как его пальцы чуть сильнее сжимают мои. — В пансионе нас не баловали винами, мне непривычно…

Танец закончился слишком быстро. Ялис галантно отвел меня к одному из столиков, стоявших по периметру зала, и, воспользовавшись тем, что новые знакомые тут же окружили нас, наперебой высказывая комплименты моему умению танцевать, на секунду исчез. Чтобы вернуться с тем самым бокалом в руках.

— Вам стоит освежиться. — Синеглазый искуситель мягко улыбнулся, протягивая мне янтарный слоистый яд в тонком обрамлении хрусталя. — Особый рецепт. Без игристого.

Мои пальцы дрогнули, когда я взяла бокал. Вот он — тот самый момент, когда жизнь разделилась на до и после. Я так и не увидела, где Ялис взял отраву. Не смогла уследить, кто именно добавил в коктейль маленькую секретную добавку, превратившую меня в овощ.

Я подняла глаза и встретила безмятежный ледяной взгляд. В глубине синих озер таилась загадка. Кто же он, Ялис Иглори, — палач или такая же жертва, которую использовали втемную?

— Благодарю вас, лорд. — Изображая неловкость, я приняла бокал, крепко сжала тонкую ножку и уже собиралась переломить, чтобы избавиться от отравы, как заметила стоящего неподалеку носатого блондина в добротном, но не модном костюме.

Не знаю, кем он является сейчас, зато знаю, что в будущем за раскрытие скандального убийства в особняке Лафет он получит звание капитана, журналисты будут писать о нем как о неподкупном защитнике закона и справедливости, позднее он поднимется до майора… Надо полагать, он уже младший офицер?

Изначальный скромный план меняется — я рискну!

Ускользая от цепких рук недавней знакомой, я увлекла Ялиса за собой. Собственно, пока не вернутся Арчи или Жюли, он вынужден меня сопровождать.

Я остановилась в трех шагах от будущего капитана, улыбнулась Ялису:

— Точно без игристого? — Мой вопрос походил на неумелое кокетство, однако на самом деле предназначался он отнюдь не синеглазому красавцу.

— Угощайтесь, леди, смелее.

Неужели он все-таки замешан? Жаль…

Я поднесла бокал к губам, наклонила. Язык обжег тот самый вкус, раз за разом возвращавшийся ко мне в кошмарах: приторная сладость меда и нотки шафрана. Пусть окружающие думают, что я сделала приличный глоток. На самом же деле пить коктейль я, разумеется, не стала, проглотила неполную чайную ложку. Такая мелочь непоправимого вреда не причинит, зато лекарям будет что найти в моей крови. Мне нужны доказательства! Иначе не выйдет обезвредить врагов, они придумают новый план, о котором я не буду знать… да, я помню, что в прошлый раз выпила все, что было в бокале. Да, я слышала их разговоры, именно количество выпитого повлияло на степень вреда. Но все равно страшно до ужаса. И все же…

— Что это?! — воскликнула я, привлекая внимание, и покачнулась.

Бокал не удержался в дрожащей руке, и коктейль вылился на платье. Опять же, жандармам будет с чем работать. Яд на ткани вполне выявляется специальным анализатором. Пролей я на пол — слуги бы вытерли.

— Леди? — С недоумением Ялис подхватил меня под локоть.

— Что вы мне дали, от чего мне разом стало дурно? — спросила я. — Зачем? Вы хотели меня отравить? Что я вам сделала?!

Я прикрыла ладонью рот, будто меня мутило, еще раз качнулась и осела на пол. Ялис не позволил мне упасть, придержал.

Глава 6

— Всем стоять! — Голос, твердый и не терпящий возражений, разрезал суету. Будущий капитан жандармерии, о котором без ругательств не мог и слова сказать мой кузен, когда рассказывал полутрупу в инвалидном кресле о своих аферах, шагнул вперед, его еще по-юношески щуплая фигура вдруг обрела неожиданный авторитет. — Не трогать бокал! И платье леди! Это вещественные доказательства!

Даже легче стало. Руки перестали предательски неметь. Но «приходить в себя» я и не думала, притворно застонала, приоткрыв глаза на щелочку, чтобы наблюдать за происходящим под прикрытием полуобморока.

— Что случилось? — Жюли ворвалась в круг зевак, лицо ее было бледным, но больше от злости, чем от беспокойства. Арчи топтался позади, растерянно глядя то на меня, то на Ялиса, которого молодой офицер уже мягко, но неумолимо оттеснял в сторону.

— Ваша кузина успела сказать, что ей стало дурно после глотка коктейля, предложенного этим господином. — Офицер кивнул в сторону Ялиса. Его голос был лишен обвинений, лишь констатировал факты. — И подозревает отравление. Я прошу всех сохранять спокойствие и не покидать зал до выяснения обстоятельств. Леди Морин, — повернулся он к подбежавшей хозяйке, — мне потребуется отдельная комната для первичного осмотра и изоляции пострадавшей. И доступ к телефону.

Маркиза кивнула, ее эксцентричная веселость сменилась деловой собранностью. Я же внутренне ликовала. Попался, мой юный капитан. Ты еще не знаешь, что твоя карьера только что получила мощнейший толчок.

Меня бережно подняли с кушетки. Ялис стоял неподвижно, его лицо было каменной маской, лишь в синих глазах бушевал настоящий шторм — шок, непонимание и... гнев?

Авто медицинской скорой помощи было небольшим, но современным. Меня уложили на носилки. Арчи и Жюли втиснулись на узкие откидные сиденья рядом, их лица в тусклом свете салона казались восковыми. Ялис сел рядом с водителем, как и офицер, представившийся наконец лейтенантом Дэмиеном Фарроу.

Дорога в клинику казалась вечностью. Я притворялась полубессознательной, ловя обрывки шепота за спиной.

— ...идиотка, почти все вылила… — шипела Жюли, пользуясь тем, что фельдшер сопровождения сидит у самой кабины и точно ничего не слышит за шумом мотора.

— Успокойся... главное, подействовало… но странно, что так быстро, должно было проявиться через пару часов, по дороге домой… не так явно…

— А этот Фарроу... вызовет скандал... Надо связаться с отцом…

Я пользовалась тем, что двое этих гаденышей шепчутся буквально у меня над головой, и впитывала, впитывала информацию. Но так и не дождалась ни подтверждения, ни опровержения того, что Ялис тоже замешан. В прошлой жизни именно он пошел на каторгу за это преступление. Именно его забили насмерть в течение полугода. Но был ли он настолько виновен?

В приемном покое клиники «Серебряный ключ» царила тихая суета. Меня быстро переложили на каталку. Лейтенант Фарроу предъявил свои документы дежурному врачу, старому мужчине с умными, усталыми глазами.

— Подозрение на отравление, доктор Виллен. Коктейль. Часть пролита на платье, часть предположительно проглочена. Требуется срочный анализ крови и образцов с одежды.

Доктор Виллен кивнул, его взгляд скользнул по мне, по моим «родственникам», задержался на напряженной фигуре Ялиса. Ох, а тот ведь уже пристегнут наручниками к юному жандарму! Подозрения в полный рост, никто теперь не отпустит синеглазого красавца без объяснений.

— Отдельный бокс. Никого не пускать, кроме медперсонала и офицера. Сестра, образцы крови, желудочного содержимого — немедленно. И платье аккуратно снять, упаковать.

Жюли ахнула:

— Но ее платье... оно от-кутюр! Его испортят!

— Жизнь и здоровье леди Нияр важнее платья, мадемуазель, — холодно парировал Фарроу. — Учитывая, что она недавно унаследовала крупнейшее состояние в провинции, это вдвойне подозрительно. Я уже сообщил начальству и получил распоряжение заняться этим делом. Доктор, прошу.

Меня покатили по длинному коридору. В последний момент перед тем, как двери бокса закрылись, я мельком увидела лицо Ялиса. Он смотрел прямо на меня. И в его глазах было слишком много всего, чтобы с уверенностью прочесть, что же он на самом деле чувствовал.

«Палач или жертва?» — пронеслось в голове, пока сестра втыкала иглу в вену. Пока неясно. Но игра только началась, господин Иглори. И на этот раз правила диктую я. Даже ваш арест на руку именно мне.

Лекарство из капельницы побежало по венам, и я действительно почувствовала себя лучше, онемение в пальцах стало проходить. В тишине палаты, нарушаемой только шагами медсестры, я открыла глаза и прошептала:

— Где я?

— Леди, как вы себя чувствуете? Я немедленно приглашу лекаря.

— Пальцы не слушаются, — пожаловалась я.

— Все будет хорошо, леди, вы в надежных руках.

Я улыбнулась и вскоре соскользнула в целебный сон.

В больнице пришлось провести всего четыре дня. Расчет оказался верным: выпитой отравы хватило, чтобы анализ крови ее показал, и при этом яд не причинил серьезного вреда. Так что, пользуясь случаем, я отдыхала, восстанавливалась, много думала, вспоминала, раскладывала по мысленным полочкам знания о ближайшем и отдаленном будущем, планировала.

За недолгое, но такое приятное время, что я провела под присмотром лекарей, меня многие пытались навестить, однако я, ссылаясь на слабость, отказывалась от встреч. Исключением стали визит делегации дорогих родственников с дядей во главе, а также визит офицера Фарроу, заставивший меня сомневаться в правильности своей импровизации. С одной стороны, я уверена в неподкупности и сыскном таланте будущего майора, но с другой стороны, мне есть что скрывать. Например, как верно заметила кузина, отрава подействовала подозрительно быстро, обморочная слабость длилась нетипично долго, а вот разрушительных для здоровья последствий не оказалось. Лекарь предположил, что у моего организма случилась индивидуальная реакция.

Каковы шансы, что офицер Фарроу догадается, что жертва знала про яд в бокале?

Глава 7

В небольшом кабинете идеальный порядок не оставлял места для уюта. Дневной свет проходил через квадратики металлической решетки и яркими пятнами падал на закрытые стеллажи, секретер с картотекой и висящий на дальней стене портрет нашего нынешнего короля.

Офицер Фарроу принял меня незамедлительно. Он расположился за письменным столом, положил в центр пустой столешницы записную книжку и принялся крутить в пальцах остро заточенный карандаш. Я не могла не отметить, как ему идут сосредоточенность и форма.

И вот, сидя на обтянутом потертой кожей стуле, скромно держа ладони на коленях, я в очередной раз пересказывала события на роковой вечеринке.

— Офицер Фарроу, я слышала, лорда Иглори оставили под арестом?

— Так и есть. Подозрение в покушении на убийство — это очень серьезно. Не стоит доверять его привлекательной внешности и хорошим манерам, леди Нияр.

Я согласно кивнула.

Доверять я точно не собиралась, да и манеры хорошими не считала. Без публики, в особняке, он держался холодно, смотрел на меня как на пустое место.

— Дело не в том, что я ему симпатизирую, совсем нет, офицер Фарроу. Я лишь думаю о том, что лорд ничего не выиграет от несчастья со мной. Должен быть кто-то еще, кто-то заинтересованный.

— Ваш дядя?

— Офицер… Он мой дядя. Как я могу заподозрить его в столь грязной уловке? — Я пожала плечами.

— Именно ваш дядя использовал все свои связи, чтобы добиться моего отстранения от дела.

— Вот как? — М-да, интересно, насколько правдоподобно сейчас выглядит мое удивление.

— Что касается вашего вопроса, то лорд Иглори является младшим партнером вашего дяди, и в этом плане его интерес можно считать косвенным.

— Лорд признался?

— Лорд утверждает, что ничего не знал. Объяснить, зачем он настаивал, чтобы вы непременно попробовали коктейль, он не может. И вообще отказался давать показания. Не беспокойтесь, леди, я не отступлюсь, пока не выведу на чистую воду всех виновных и причастных.

— В таком случае… — я сделала паузу, глядя на офицера глазами нежной фиалки, — возможно, если я сама с ним поговорю, он что-нибудь объяснит? Хотя бы скажет, кто именно передал ему в руки бокал с отравленным коктейлем?

Фарроу глянул на меня, как и ожидалось, как на романтичную идиотку, околдованную синими глазами.

— Почему вы думаете, что с вами подозреваемый будет более откровенен, чем с властями? — спросил он, тщательно маскируя насмешку в голосе.

— Как минимум он выскажет хоть какую-то версию, — снова пожала я плечами. — Пусть даже и ложную. Зато будет от чего оттолкнуться.

— Хм… — Фарроу заинтересованно посмотрел на меня. — Что-то в этом есть. Хорошо, леди Нияр, я устрою вам свидание с подозреваемым. На это уйдет некоторое время. Будете ждать?

Естественно, я согласилась.

Ждать пришлось около получаса, сидеть в крошечной допросной на привинченном к полу стуле за привинченным к полу столом. Приведший Ялиса жандарм не стал снимать с него наручники, соединенные с ошейником и «наножниками», или как это правильно называется, когда цепь проходит к таким же браслетам на лодыжках? Неважно. Впечатление производит удручающее — это да. Особенно когда заключенного за эту самую цепь пристегивают к кольцу в полу, чтобы он при всем желании не мог никуда дернуться с неудобного металлического стула. К которому его еще и за ошейник пристегнули!

Зато после этого охранник отошел и встал поодаль за решеткой, оставив нас почти наедине.

Я отметила ссадины на лице и общую помятость Ялиса. И попыталась определить, насколько мне это нравится или не нравится. С учетом знаний из будущего.

Тишина в каморке давила тяжелее свинца. Сквозь решетку окна падали пыльные лучи солнца, выхватывая из полумрака ссадину на его скуле, синеву под левым глазом, неестественную бледность под загаром. Цепи — от ошейника к запястьям, от запястий к лодыжкам, от лодыжек к кольцу в полу — звякали при малейшем движении. Удручающее зрелище. Но вызывало ли оно у меня жалость? Скорее холодную оценку. В прошлом он умер на каторге быстро и мучительно. Значит, слишком много знал или слишком мешал.

— Лорд Иглори, — начала я тихо, чтобы жандарм за решеткой не услышал, — нам надо поговорить. Отбросим формальности. Вы знаете, за что здесь сидите?

Он поднял голову. Синие глаза, лишенные прежнего льда, смотрели устало, но без тени симпатии. Губы сжались в тонкую линию.

— Меня подозревают в покушении на вашу жизнь, леди Нияр. Несправедливо. Я ничего не подсыпал в ваш бокал.

— А кто подсыпал, лорд? — спросила я мягко, как будто интересуюсь погодой. — Кто передал вам тот бокал? Вы же не сами его наливали у стойки. Вы подошли к бару, поговорили с барменом… или с кем-то еще? Может, с кузеном Арчи?

Ялис отвел взгляд в сторону, к зарешеченному окну.

— Не помню деталей. Было шумно. Мне протянули бокал, я передал его вам. Всё. Показания давать не буду. Не намерен свидетельствовать против себя.

— Против себя? — Я сделала удивленные глаза. — Но вы же только что сказали, что невиновны! Разве свидетельствовать в свою защиту — это против себя? Странная логика, лорд. — И наклонилась чуть ближе, понизив голос до шепота: — Или вы боитесь кого-то больше, чем каторги? Потому что каторга, лорд Иглори, — это не просто лишение свободы. Это грязь, болезни, побои каждый день. Это работа, которая превращает человека в скотину. А для такого, как вы… — Я кивнула в сторону его изящных, пусть и в синяках, рук, его осанки, которую не сломили даже цепи. — Для вас это будет медленной мучительной смертью. Вы не протянете и полугода. Я это знаю.

В его глазах что-то дрогнуло. Не страх. Что-то глубже — тень вины? Или осознание тупика? Но он сжал челюсти, снова превращаясь в каменную статую.

— Ваши фантазии, леди, меня не интересуют.

— Фантазии? — Я рассмеялась тихо, почти беззвучно. — Хорошо. Давайте о реальности. На кого вы надеетесь? На дядю Бойда? На кузена Арчи? Вы думаете, они бросятся вас спасать? Вас, младшего партнера, который знает слишком много о делах семейства, оставшегося без наследства?

Глава 8

Повисла тишина.

Ялис моргнул, на его лице медленно проступало осознание моих слов. Рваный, свистящий выдох, гримаса, отразившая целую палитру эмоций, лопнувшая корочка на щеке и выступившая капля крови.

Я невозмутимо ждала.

— Шутите, леди? — зло, по-змеиному прошипел он. — Свободу в обмен на клятву? Вы бы еще нож в сердце предложили за жизнь.

— Я предложила свободу от каторги, лорд.

Он покачал головой, нахмурился.

Клятва… Нужно быть в отчаянном положении, чтобы согласиться отдать над собой власть другому человеку, притом вероятному недоброжелателю. У Ялиса нет причин ждать, что я буду милой, а не решу отыграться и за бокал, и за его партнерство с дядей.

Я не торопила, не уговаривала. Да и что нового я могла сказать? И зачем?

— Знаете, леди, я, пожалуй, откажусь.

— Вы уверены?

— Наш суд неподкупный и справедливый. — Он криво ухмыльнулся, явно вкладывая в свои слова не веру, а издевку. — Я действительно не знал, что в бокале, а если бы знал, никогда бы его вам не предложил. Я выйду отсюда живым, оправданным, свободным по-настоящему. Уведите меня!

От его громкого окрика я вздрогнула. Вот же паршивец. Ну ладно, сам напросился.

Его ледяной взгляд обжег, и тут же зазвенел металл цепей. Жандарм, о котором я почти забыла, вышел из тени под лучи дневного света, ловко отстегнул наручники от вмурованного в пол кольца и совершенно ненужным, ведь Ялис не сопротивлялся, пинком попытался заставить его идти быстрее.

Я до последнего смотрела Ялису в спину, он так и не обернулся, зато, насколько позволяли цепи, держал осанку.

Шаги и позвякивание стихли.

Что же, его выбор. Независимо от того, знал парень про бокал или нет, он был бы мне полезен. Да и будет полезен, когда осознает, насколько глубоко провалился в ад. Иллюзии в тюрьме рушатся быстро.

— Леди Нияр, как все прошло? — На стул, где пять минут назад сидел Ялис, опустился офицер Фарроу.

— Со мной он говорил, — вздохнула я. — Сказал, что невиновен, что надеется на дотошность следствия и справедливость суда. Кто дал ему бокал, он якобы не помнит. По-моему, лжет. Увы, я сама очень плохо помню этот момент, слишком все вышло неожиданно. Я так испугалась…

— Не стоит себя винить, леди, это была хорошая попытка. Если еще что-то вспомните, обязательно поставьте меня в известность.

— Вы разочарованы, лорд Фарроу?

— Нет, идея была хорошей. Идемте в кабинет. И будьте добры, постарайтесь передать мне все, о чем вы говорили, в подробностях.

Я кивнула и, когда мы вернулись к его столу, действительно постаралась чуть ли не дословно повторить, о чем мы с Ялисом говорили. Фарроу быстро скользил острием карандаша по страницам своей записной книжки, задавал уточняющие вопросы, помогал вспомнить нюансы и детали.

О предложенной Ялису сделке я умолчала. Будем считать, что это слишком личное.

Когда офицер закончил писать, я побарабанила ногтями по столешнице и задумчиво протянула:

— Лорд Фарроу, можно… вопрос? Лорд Иглори плохо выглядит. Ссадины, синяк под глазом. Если он скрывает имя соучастника, то не заставят ли его замолчать… навсегда? — И посмотрела в глаза жандарму проникновенным взглядом нежной фиалки со стальными тычинками. Чтобы без слов понял сразу несколько вещей: я хочу докопаться до правды, а значит, Ялис мне нужен живым. По этому поводу я собираюсь капать всем на мозги с упорством дырявого шланга. Мало ли, насколько я знаю будущее, все может измениться. Уже меняется, я ведь не валяюсь в клинике под капельницей. И дорогие родственники тоже могут подсуетиться, убрав козла отпущения раньше, чем состоится суд. А мне этого не нужно.

Прошла неделя.

Пока Ялис гнил в камере, а лейтенант Фарроу копался в личных делах слуг, подававших коктейли в тот день, я вела свою партизанскую войну в особняке Нияр. Родня, как коршуны, кружила, желая прижать меня к стенке для «сердечного разговора».

Дядя Бойд пытался устроить семейный совет у камина. Я встретила его, бледная как полотно, в пеньюаре, с мокрым полотенцем на голове.

— Дорогой дядя, простите… Лекарь строго-настрого запретил волнения… Голова кружится… — Мой голос дрожал так искусно, что даже Велла, наблюдавшая за мной весь день, поверила.

Жюли атаковала во время завтрака, намекая на «неловкую ситуацию» с Ялисом и Фарроу.

— Ох, кузина, этот ужасный коктейль! — Я закатила глаза, хватаясь за сердце. — Мне опять дурно… Богиня, помогите, воздуху! — И ретировалась в спальню под предлогом приступа.

Арчи то и дело поджидал у библиотеки, у столовой, у выхода из дома, намекая, что готов выслушать, а то и обсудить то, например, что происходит.

— Арчи, милый, — вздыхала я, делая умирающий вид. — Только не сейчас! Я не могу даже слышать что-либо подобное, мне делается дурно!

Я ела в комнате, гуляла с охраной (нанятой через Фарроу под видом защиты от папарацци), а ночи тратила на изучение старых счетов и тайных записей деда. Удивительно, сколько дыр можно найти в «непогрешимых» отчетах дяди, когда знаешь, где искать.

Увы, избегать встречи бесконечно я не могла, да и продолжать ссылаться на нервное расстройство было плохой идеей: дядюшка задумался, не пригласить ли мне лекаря душевных болезней. Так недолго и в сумасшедший дом загреметь. Успокоительные быстро превратят меня… в куклу. Точь-в-точь такую же, как я была в своей первой жизни. Нет, я ни за что не позволю повторить этот кошмар наяву.

Утром нового дня я встала раньше обычного и объявила, что еду в храм вознести богине благодарность за мое чудесное спасение. Сделай я на пару глотков отравы больше… Продолжать я не стала, улыбнулась и, накинув на плечи широкий палантин, поспешила вниз по ступенькам, благо помешать мне было некому: дядя и Арчи отсыпались после ночного бильярда в Чаркском собрании, а кузина просто любила понежиться под одеялом.

Впрочем, слуги донесли, и, когда я садилась в семейный автомобиль, Жюли выбежала из дверей. Стараниями горничных выглядела она элегантно и уместно.