Второй шанс попаданки. Войти в элиту

Пролог

– Ната, ты идешь? – спросил меня Вадик и полез на заднее сидение отцовского джипа. Нет, не с целью меня соблазнить, а потому что был настолько пьян, что даже сам осознавал – машину вести не сможет.

– Прелестно! – отозвалась я, оглядывая композицию.

Вадик залез в джип, где и вырубился с торчащими на улицу ногами. Нетвердой походкой подошел Сава и безуспешно попытался упаковать его в салон целиком, но пока сгибал одну ногу, другая разгибалась.

– Это было бы смешно, если бы не было так грустно, – пробурчала я на ухо Кате, которая пьяно хихикала и показывала пальцем.

Как же меня вся эта компания раздражает!

“Съезди развейся!” – говорил он и продолжал нравоучения: – “Что ты ведешь себя как бабка старая? Никуда твои учебники от тебя не убегут”.

И кто бы вы думали у нас поборник молодежных тусовок и безудержного веселья? Нет, не мой парень, который сейчас пнул Саву в пах, даже не просыпаясь, и не лучшая подружка, которая рядом стоит, покачиваясь и распространяя удушающий запах дорогого парфюма и перегара. Не-е-ет, это мой любимый папа сказал!

Как же, дочка-отличница должна отдыхать и развлекаться! А то, что дочка – отличница именно потому, что вместо тусовок предпочитает писать рефераты и корпеть над дипломом, до которого остались несчастные три месяца – это все ерунда! Она сама собой отличница, звезды так совпали, ага!

Не может же его дочка не быть отличницей и краснодипломницей, правда? Правильно, не может. А значит никаких усилий для этого она не прикладывает и может целыми днями ходить по маникюрным салонам, кафе и вообще развлекаться.

Обожаю папу!

Нет, серьезно. Он хороший человек, честный офицер, большой начальник в городской полиции, но иногда он такой…

У папы нас три дочки и два сына. Все дети как дети – золотая молодежь, клубы, тусовки, алкоголь. Киря и кое-что потяжелее принимает. Одна я – белая ворона – предпочитаю тусовкам в компании не менее золотых мальчиков и девочек учебу.

А все почему? Потому, что большими начальниками в полиции тусовщики не становятся. А это моя стратегическая цель. Вот закончу юридический и по стопам, так сказать, пойду.

Хотя к родственникам я немного несправедлива, конечно. Старшая сестра давно замужем, у нее дети, хоть против тусовок она и не возражает. Старший брат боевой офицер, сейчас служит на Дальнем Востоке. Это младшенькие наши – оторви и выбрось.

– Так, все, мне это надоело! – вздохнула я под навязчивое хихиканье Катьки. – Мне завтра вставать рано, надо ехать.

– Завтра воскресенье, уймись, Натка. На свои драгоценные лекции не опоздаешь.

– У меня в девять утра занятие в спортзале с тренером, - пробурчала себе под нос, понимая, что меня просто не услышат.

Если хочешь чего-то добиться в жизни – соответствуй и без всяких скидок на устала, не хочу, всю ночь гуляла. И я стараюсь. Раз обещала себе, что буду ходить на занятия по рукопашному бою, значит буду и точка.

– Ну напиши ему, что не сможешь, подумаешь, какое дело! Нас вообще на автопати в Крылатском ждут, – как я думала, мои слова пропустили мимо ушей.

– Какое пати, Сав? Кто будет гонять?

– А мы просто потусим, – радостно заулыбался он.

– Мне надо ехать, – заупрямилась я. – Вы как хотите, а мы по домам.

– Мы на тачке Вадика приехали, – набычился Сава.

– А вот не надо было его спаивать. Ничего, такси возьмете, а я его домой отвезу.

– Ты чего говоришь-то, Натка? Какое такси – мужики не поймут! – парень надвинулся на меня. Если бы я не знала его с первого класса, подумала бы, что пытается меня запугать. Только он в курсе, что на мне это никогда не срабатывало и не сработает.

Меня как-то, когда практику проходила, осужденный с тридцатилетним стажем запугать пытался. И то не испугалась. А тут Сава! Да куда ему, медведю плюшевому?

– Я еду домой, я вы как хотите, – отрезала я. – Могу вас подбросить до дома, а можете ехать в Крылатское, но без нас и без машины.

– Натка, ты такая…

Какой я нехороший человек, дослушивать не стала, все равно там было мало цензуры и много пьяного бреда – завтра сам же извиняться будет. Пошла к машине, но только открыла дверь, как большая Савина лапища схватила меня за плечо и с огромной силой оттолкнула.

Я помню как падала, помню взрыв адской боли в затылке и красную пелену перед глазами, а дальше пустота.

Было ли мне страшно умереть? Не знаю. Я плыла в сером ничтО и ничего не чувствовала. Сколько я была в безвременье, не могу сказать, но я осознавала себя. Иногда что-то всплывало в памяти, но как-то блекло, без эмоций, ну было такое в моей недолгой жизни и было.

Я откуда-то знала, что вокруг меня такие же… Души? Сущности? Серые и бестелесные сгустки энергии. Но они другие.

Как там было у старины Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую?”

Так вот, я существовала, я мыслила, а значит я есть. Где-то… Не знаю, когда и где, да и какая разница? А вот те, другие, они не такие, как я, не такие яркие, не насыщенные, не живые, всего лишь духи.

Глава 1

В себя я приходила медленно, то вроде бы обретая ясность сознания, то опять проваливаясь в затягивающую черную воронку. Но, в конце концов, я опять почувствовала себя, осознала, что не растворилась в безвременье.

А еще пришла боль, настоящая физическая боль, которая разрывала на части буквально все мое тело. Если мне не дадут обезболивающее, я, пожалуй, умру от болевого шока. Хотя как дух может от него умереть? Не знаю, не знаю, но уж очень реальны были все ощущения и чувства.

А потом я что-то услышала. Рядом со мной кто-то ходил и что-то говорил. Я не очень понимала, кто и что, потому что все слова сливались в один только гул, но могла сказать одно – трупы обычно ничего не слышат. Ну, мне так кажется…

Я же умерла, верно? Так какого дьявола?!

Но что, если мне все это приснилось и я не отдала богу душу, а просто сильно ударилась головой? Может быть, конечно, только я в это не верю. Уж слишком реально это все было, да и ощущение времени… В безвременьи…

Ладно, дело ясное, что дело темное. Но что ж так болит-то?! Я же вроде только головой ударилась, так почему у меня болит каждая клеточка тела? И почему мне обезболивающее не дают?

Так, с этим вопросом надо разобраться.

Я открыла один глаз. И у меня это получилось! У меня есть глаза! По крайней мере, один. Вот только видела я что-то мутное, какие-то тени. Они лениво двигались, иногда приближаясь ко мне, иногда отходя дальше.

Пока я пыталась рассмотреть, что происходит вокруг, так устала, что опять провалилась в вязкое серое ничто. Оно было уже другое, будто меня затягивает в болото и не отпускает. Ох, кажется, у меня температура. Обычно такое вязкое состояние, на грани бодрствования и отключки, когда очень сильный жар.

На этой умной мысли я, собственно говоря, и отключилась.

Через какое то время я проснулась, но не сама, меня разбудили громкие стоны, которые раздавались откуда-то сбоку. Слышала я их отчетливо, гораздо лучше, чем в прошлый раз, когда все звуки были будто через вату.

Открыла глаза, по которым тут же резануло ярким солнцем. Пришлось долго щуриться и смаргивать слезы. Я бы прикрылась ладонью, но руку поднять была не в состоянии из-за ужасной слабости.

Но по крайней мере, сильно ничего не болело, так чувствовались изредка отголоски, в основном, в спине и ногах. Ощущение, будто меня машина сбила.

Меня Сава переехал что ли? Да нет, не может быть… Он, конечно, альтернативно одаренный, но не до такой же степени! Не до такой же, верно? Но тогда почему у меня болит то, что не пострадало? Хотя голова тоже болит, как раз затылок.

Наконец проморгавшись, я попыталась осмотреться и оценить обстановку. И чем больше я осматривалась, тем больше росло мое недоумение.

Я лежала в какой-то большой комнате. Высокие беленые сто лет назад потолки, при ярком солнце показавшиеся серыми и грязными, желтые стены, тоже не слишком чистые. И все помещение, насколько я могла рассмотреть, было заставлено рядами кроватей.

И на некоторых из этих кроватей тоже кто-то лежал. Именно стон одной из соседок меня и разбудил. Женщина стонала непрерывно, лишь временами переходя на тяжелое дыхание.

Ну, можно предположить, что я в больнице. Наверное. Потому что на больницу-то это как раз и не очень похоже. Где аппаратура? Ну хотя бы кронштейны для капельниц? Кровати старые, еще дореволюционные, как и ремонт. Но это ладно, я столичная девочка, могу много не знать. Хотя все же я сомневаюсь, что у нас есть больницы с палатами на несколько десятков койко-мест.

Меня другое волнует… Проводка где? В старых больницах, старая проводка. Правильно я мыслю? Правильно. Ну и где она? Ни одного завалящего провода, розетки, лампочки.

Я попыталась приподняться на локте и осмотреться внимательнее, но у меня не получилось, слабость была жуткая. Однако мои копошения заметили, и ко мне подошла девушка.

Выглядела она, ну не знаю, лет на шестнадцать. Практикантка какая-нибудь из медучилища? Да и одета была странно. Длинное до лодыжек темно-серое платье, сверху белый фартук. Ну не то чтобы белый, но это детали. Выглядела она как сестра милосердия со страниц книг о первой мировой. Я что, в прошлое попала?

Вот только вышитый значок на груди… Не красный крест и даже не посох Асклепия, а какая-то непонятная зеленая зверюга с разинутой пастью. Невероятно кропотливая работа вышивальщицы, можно только завидовать, но факт в том, что я никогда раньше таких знаков не видела.

Девушка меня что-то спросила, но я поначалу не поняла. В голове как-то сразу зашумело, а потом взорвалось такой резкой болью, что я застонала и чуть не отключилась.

Постояв несколько секунд и совершенно не собираясь бросаться мне на помощь, хотя я думала, что моя голова сейчас взорвется, девушка повторила вопрос. И на этот раз я поняла, что она говорит, хоть и с трудом.

Язык был незнакомым и непривычным, но я его как-то понимала. Боженьки, где я?

– Как меня зовут? – спросила я, с огромными усилиями ворочая языком. Спросила на этом самом чужом языке.

А, собственно, как? Наталья Владимировна Синельникова осталась там… Не знаю, где. Вопрос с тем, что мне ничего не приснилось и я действительно умерла, можно считать закрытым ровно с того момента, как девица открыла рот. Это точно не Россия. Да, было бы очень сложно поверить, что я из центра Москвы попала в какое-то совершенно убитое захолустье, но даже там нет таких больниц. И это не прошлое, по крайней мере, на прошлое нашей страны.

Глава 2

Утром меня действительно выкинули за порог, причем совсем рано утром. Я едва успела привести себя в порядок. Правда, тут возникла загвоздка, потому что обувь-то у меня попытались украсть.

– А где мои ботинки? – спросила я очередную девицу в сером. – Я что, босиком пойду?

– Не было ботинок, – твердо ответила она, но вильнула взглядом.

Ага, понятно все. Я, признаться, опасалась, что их еще на улице могли снять, но выходит, что тут воровство налажено. Только от будущего следователя по особо важным делам Натальи Владимировны Синельниковой еще никто просто так не уходил.

– Ты мне это брось! – я погрозила девице пальцем. – Ботинки были и лучше бы тебе их найти прямо сейчас.

– Что, жаловаться будешь? – набычилась та.

– Жаловаться?! - притворно удивилась я. А кому мне жаловаться тут? Я ведь никого не знаю, да и сомневаюсь, что руководство не в курсе мелкого воровства, само небось не лучше. – Не-е-ет, жаловаться я не буду. Я тебе просто руку сломаю. Как ты после этого работать будешь? Тебя на улицу выкинут, как сейчас меня, и никому ты будешь не нужна.

Это, конечно, пальцем в небо. Может, своих сотрудников они все-таки полечили бы, да только девочки-санитарки настолько худые, что тут, похоже, с едой проблемы, не то что с медобслуживанием.

Просто я вчера заметила одну забавную вещь: если беловолосые здесь лежали довольно бедно одетые, еще похуже меня, то темненькие все были если не зажиточные, то точно не нищие. Из чего я сделала вывод, что тут процветает что-то типа расовой сегрегации. Светлые явно стоят в табели о рангах выше и даже если у них нет денег, их все равно кое-как, но лечат, а вот с темными – не факт.

Что-то мне подсказывает, что если бы у меня была оливковая кожа и черные волосы, то оставили бы меня там на улице и сюда не принесли, а просто отодвинули бы с дороги, чтобы проезду не мешала.

И надо сказать, что мой расчет оправдался – девица действительно испугалась, хоть и старалась виду не показать.

– Я попробую что-нибудь найти, – ответила она и убежала. Надеюсь, не за подмогой или полицией.

Не привела. Через несколько минут она вернулась с кожаными коричневыми сапожками, даже не ботинками и не туфлями.

– Вот, – она протянула их мне.

Я, не мешкая, обулась, и необычайно мягкие сапожки оказались впору. А значит что? Значит, это моя обувь и была.

– Спасибо, – поблагодарила я, хотя в нашей ситуации это звучало странно.

А потом я отправилась на выход, и тут же поняла, почему врачи удивились, что это светлая ренна делала в таком районе. За моей спиной остался двухэтажный корпус лечебницы. Он чем-то напоминал дореволюционные постройки – много колонн, помпезность, только серая и выцветшая, такое ощущение, что покрытая пылью.

Хотя почему ощущение? Именно что покрытая. Пыль была везде, она покрывала здания, дорогу, чахлые кустики, проходящих мимо людей. Хрустела на зубах.

И это неудивительно, потому что я оказалась в самой гуще какого-то промышленного района. Искренне надеюсь, что тут не все такие. Потому что что-то мне совершенно не хочется жить в этаком угольпанке. Пусть уж лучше обычный стимпанк будет, там хоть машины на пару.

А район выглядел именно как сошедший со страниц книг про изрядно отформатированную фантастами Викторианскую эпоху. Трубы, трубы, трубы, огромные дымящие заводы, заслоняющие небо своими монструозными тушами, смог, который можно пощупать пальцами, конные экипажи и даже медленно проплывающий в небе огромный дирижабль.

Прелестненько! Лучше бы тут стимпанк выражался в корсетиках и оборочках, а не в этом вот всем!

Ну это ладно, а дальше-то мне куда идти?

Еще раз осмотревшись, я зашагала в сторону просвета между заводами, полагая, что выйду либо из города и тогда придется топать обратно, либо в его менее заводскую часть. Тут же есть такая? По логике, должна быть.

Первый вопрос, который я намеревалась решить – это осмотреться. Как люди одеты, как выглядят, к какому примерно классу я могла бы относиться, учитывая одежду и район, в котором меня нашли. И держаться от них подальше.

Как и положено любому будущему следователю, практически закончившему университет, я обладала изрядной долей паранойи. Наивные среди нас вообще редко выживают, иногда в прямом смысле.

Так вот, если мои знакомые узнают, что я потеряла память или не дай бог поймут, что я другой человек, то они могут как помочь, так и попытаться с этого что-то урвать. Например, продать информацию обо мне семье этого тела, если она есть. Вот только не похоже, что меня кто-то ищет. Либо некому, либо просто их это не очень волнует. И тогда ситуация со знакомыми может быть еще печальнее.

Особенно, если заподозрят что-то неладное, типа переселения душ… На костре еще сожгут и вся недолга.

Шагала по дороге я довольно долго. И очень быстро поняла, как меня могли сбить. Конки носились как ненормальные по любой стороне улицы, как им удобно, тротуаров не было, так что приходилось уворачиваться. Почувствовала себя жительницей какого-нибудь Мумбая.

Тем не менее через примерно сорок минут, заводы остались за спиной, а стало появляться больше обычных зданий, часть из которых даже были жилыми и напоминали трех-четырехэтажные общежития, наверное. Остальные же были казенными учреждениями, вон на них даже вывески висели.

Глава 3

Тракт я нашла, хотя и не сразу – заплутала немного в том буреломе. Впрочем, далеко от проталины я не отходила, так что ориентировалась на просвет среди деревьев.

Идти было тяжело, колючие кусты и корни мешались, так что пришлось даже подоткнуть платье, чтобы его не порвать. Не дойдя до дороги метров пятьдесят, но уже отсюда увидев оживленное движение, в основном, из конных экипажей, а также просто людей верхом, я решила перекусить. Одна проблема: в отличие от города тут нет воды. Впрочем, здесь, в чаще и не особо жарко. Но и эту проблему надо решать.

Немного подкрепилась, действительно немного, потому что объесться после двух с половиной дней голода (это пока я была в сознании, а еще неизвестно, сколько пролежала без него), не слишком хорошая идея. После еды пошла дальше, остерегаясь попадаться людям на глаза. То есть шагала по лесу, стараясь просто не упустить тракт из виду.

Что мне не слишком нравилось, так это то, что мой путь часто пересекали звериные следы и были они далеко не маленькими. А еще на некоторых деревьях были видны зазубрины, будто большая кошка о них точила свои когти.

Что-то идея ночевать в лесу мне кажется безумной все больше и больше. Кстати, если тут и правда есть крупные и опасные ночные хищники, то становится понятным, почему и тракт, и деревня в темное время суток просто вымирают. То, что меня вчера никто не съел, иначе как везением сложно назвать.

И что теперь делать, поворачивать?

Изначально-то у меня был какой план… Я думала прийти в новый город, сказать, что по дороге меня ограбили и наняться на работу. Это могло бы и тут сработать, если бы я знала, где меня могут опознать, а где нет. Но мне не хотелось рисковать встретить знакомых. Не знаю почему, но у меня было прямо отторжение этой идеи почти на физическом уровне.

Невольно возникает вопрос, а сама ли я попала под экипаж?

Что-то тут не то, что-то нечисто. С чего бы меня выставлять из больницы сразу, с чего бы этим парням за мной следить? Самая первая мысль у меня была, что по какой-то причине меня ищут жандармы. Но тогда они либо пришли бы сразу в больницу, либо встречали меня на пороге.

Вторая мысль, что раз я потеряла память, то могу стать легкой добычей. Особенно, если меня никто не ищет. Возможно, но зачем? Сделать из меня жрицу любви? Да с такими телесами из меня только жрицу холодильника можно сделать! Хотя, конечно, это вопрос на любителя. Если тут есть рабство – это как один из вариантов, но уж больно хлопотный, тем более что я какая-то светлая ренна.

А может в этом дело? Хотят получить в качестве рабыни светлую ренну?

Возможно… А может врачи решили, что мой случай странный и лучше меня сдать на опыты? И в этом есть смысл, но не сказать, что они повели себя как-то необычно, когда меня обследовали. Признаков заинтересованности, нервозности, переглядываний там каких-нибудь, точно не было.

И еще один момент, если меня действительно сдал кто-то в больнице, не обязательно, кстати, врачи, хотя подозрительно, что они меня так рано выгнали, так вот, почему меня не схватили прямо когда я вышла.

Я же стояла, озиралась, глазами хлопала. Хотели проверить, не пойду ли я домой, действительно ли ничего не помню? Может, надеялись, что я пойду в жандармерию, как мне и советовали? А оттуда бы меня уже не выпустили. Или дело в том, что вокруг было банально много народу? Хотя на самам деле похитить человека среди толпы проще простого.

Ладно, это сейчас не важно. Важно другое, я понятия не имею, сколько идти до следующего города, возможно, не один день. И есть вероятность, что по дороге меня съедят.

Однако я не развернулась, я продолжила размеренно шагать вперед. Через какое-то время впереди я увидела проталину, потянуло дымом, ржали лошади.

Аккуратно я подобралась ближе и увидела большую стоянку, вероятно, здесь давали лошадям немного отдохнуть и напиться, тем более что за стоянкой серебрилась, поблескивая на солнце своими водами, небольшая речушка. Ну то есть как, небольшая, смотря с чем сравнивать. Не Волга, конечно, но и вброд такую вряд ли перейдешь.

Собственно, для форсирования сей водной преграды имелся каменный мост, который я никак по лесу не обойду. Еще один камешек в огород моей идеи идти дальше.

Вздохнув, я пошла налево, вверх по течению. Возвращаться не вернусь, ждать ночи, чтобы в гордом одиночестве перейти мост, тоже идея так себе, так что посмотрим, может, где-то можно переплыть.

Что? Это тело не умеет плавать? Так я-то умею. И неспешно текущую реку метров двести в ширину я, наверное, смогла бы переплыть. В том теле вообще без проблем, а если эта туша не хочет утонуть, то тоже переплывет, никуда не денется.

Так я брела вверх по реке, пока не начало смеркаться. Я уже давно вышла из чащи и шла практически по склону, поскольку оказалась на высоком берегу. По реке изредка проплывали небольшие лодки, но судоходной в общепринятом смысле слова она не была. Переплыть ее было можно, тем более что, как мне показалось, она была не очень глубокой, но вот лес на той стороне…

Если чаща на этой заставляла поежиться, то на ту сторону мне отчетливо не хотелось. Тот лес настолько непрогляден, что когда я всматривалась в него, было ощущение, что в нем клубится какая-то темная дымка.

Казалось ли мне со страху или от усталости? Очень сомневаюсь. Что-то там было, и дикие большие кошки из этого леса по сравнению с тем, мне уже виделись милыми котятами.

Глава 4

На скудной пище и постоянно тренируясь я действительно похудела. И сильно. Нет, такой как раньше, я еще не была, но двигалась в правильном направлении. И с чтением у меня было уже почти все хорошо, я даже научилась писать, тут была чернильница и перьевая ручка. Хорошо хоть не перо.

Кстати, когда обследовала близлежащую территорию я, кажется, нашла бывшую хозяйку домика. Правда, от нее остались только фрагменты скелета, который я похоронила. В конце концов, эта женщина хоть и невольно, но многое для меня сделала.

Поскольку кости я нашла на склоне небольшого оврага, думаю, она туда по какой-то причине упала и, что-то сломав, не смогла выбраться. А ночью, если она до того момента не умерла, пришли хищники. Этим и объясняется неполный скелет.

Тем не менее, прошел уже месяц после того, как я тут поселилась и надо было что-то решать с продовольствием и двигаться дальше.

Прочитав все неспециализированные книги, я решила уехать в столицу, там больше возможностей затеряться. Но тут же обнаружила неприятный факт. Здесь же не средневековье, для жизни нужны документы, которых у меня нет.

В принципе, план такой: добраться до столицы, а там обратиться к жандармам, сказать, что у меня украли сумку с документами. Здесь кроется один немаловажный момент: ничего из этого не получилось бы, если бы тут было как на Земле, когда при утере документов проверяют по базам, находят фото и так далее по списку. Я же имени этого тела на знала, а значит и проверять нечего. Но тут жандармы просто проверяют на артефакте правдивость слов гражданина о его имени и фамилии. А какое у меня имя? Правильно, Наталья Синельникова, но для лучшего встраивания в этот мир будет Ната Синель – такое имя никого не удивит. Надеюсь, артефакт сочтет это правдой, должен счесть, иначе будет беда.

Так вот, проблема в том, что в жандармерии ближайшего города я светиться не хотела. А значит, надо выяснить, смогу ли я уехать без документов.

Перебрав одежду, я натянула свое старое коричневое платье. А второе, довольно свободное серое, сложила в заплечную сумку вместе с деньгами и косынкой для волос. Ну то есть, оно свободное по сравнению с остальными, но влезла я в него с трудом. Того и гляди пойдет трещина по шву. И это я еще похудела, наверное, размера на два, а то и на три. В общем, если бы я в нем пошла по лесу, то оно бы точно порвалось и пришло в негодный вид.

Вышла я с первыми лучами солнца и побежала. Это было рискованно, я уже знала, что хищники не уходили сразу спать, но утро – не их время, а я пробиралась по склону вдоль реки, в лес пока не заходила.

В прошлый раз, чтобы добраться до избушки у меня ушел целый день. И в идеале я должна сегодня обернуться туда и обратно, только вряд ли это у меня получится. А значит, придется искать в городе гостиницу или постоялый двор. Деньги у меня есть, но если потребуются документы…

Как я и предполагала, удалось добраться до города уже только во второй половине дня. Солнце еще не клонилось к закату, но у меня было слишком много дел, чтобы тут же бросаться обратно.

Перед тем, как выйти к людям, я переоделась в серое платье, разгладила складки как могла, повязала косынку, оставив волосы свисать на лицо. Я, конечно, довольно сильно изменилась за этот месяц, похудела, но все равно будет плохо, если меня узнают. Поэтому я взяла специально высушенную на солнце и мелко толченую глину и немного очертила себе скулы, как бронзером из моего мира.

Я весь месяц продумывала возможности маскировки. Идеально было бы, конечно, стать темной. Даже в книге нашла, как сделать соответствующее снадобье, но ингредиентов у меня не было, да и проделывать на себе подобные эксперименты я тоже не горела желанием. Жаль, что обычной покраской волос дело не решить – кожа-то светлая никуда не денется.

Поэтому, после долгих дум и экспериментов, я сделала такой импровизированный бронзер, который меня неплохо старил и делал лицо более резким и угловатым. А что? Навыки не пропьешь, а краситься я умела.

На меня никто не обратил внимания, когда я улучила момент и вышла на тракт. Вышла, кстати, на другой, не на тот, который сразу углублялся в лес, а намного правее, почти к заводским районам. Он был гораздо более оживлен, тем не менее мое появление из чащи не вызвало подозрения. Ну мало ли, человеку по нужде понадобилось?

Так что со всеми этими обходными маневрами пришлось немало поплутать, да и путь я свой удлинила значительно, учитывая то, что сейчас мне до города было идти еще километра полтора, потому что тут лес был от его черты довольно далеко.

Мне, конечно, пришло в голову сначала закупить все продукты, выяснить вопрос с отъездом, но по здравому размышлению нужно было сначала найти ночлег. Поэтому как только я вышла в средний сектор, я тут же зашла в ближайшую книжную лавку. Я бы и в промышленном зашла, да там таковых не было.

– Светлого дня! Чем могу служить, уважаемая ренна? – подошел ко мне толстенький продавец.

– Светлого дня, уважаемый рен, – я слегка поклонилась в ответ на его поклон. – Я по делам в этом славном городе, но столкнулась с серьезной проблемой – быстро не могу найти те места, куда мне поручил съездить хозяин, а время поджимает.

Я долго прикидывала, какую бы легенду придумать. Нет, можно было бы обойтись и без нее, но это могло в глазах местных выглядеть несколько подозрительно. В итоге решила сыграть роль кого-то вроде курьера – приехала по делам хозяина фирмы или магазина, нужно обойти несколько мест, времени мало.

Глава 5

Единственное в нашем дилижансе окно на двери были зарешечено, будто это тюремная карета, но ни стекол, ни ставен не наблюдалось. От “взгляда” леса хотелось закрыться, замуроваться наглухо, но, вероятно, это было бесполезно, поэтому нам и предлагалось весело смотреть в окно, как на экскурсии.

Так получилось, что я как раз сидела у двери, желающих со мной поменяться не нашлось. Мужчина-рен, сидел напротив меня, так что мы оба были с краю. Сафии, двое мужчин и две женщины, забились в дальний угол экипажа и не проронили с момента переезда через мост ни слова, только с ужасом в глазах пялились в далекое от них окно.

Я же, несмотря на неприятный взгляд, с интересом осматривала окрестности. К тому, что нечто на меня смотрит, я за месяц, проведенный в сторожке, уже привыкла. И если раньше от этого, чем бы оно ни было, шла агрессия, ярость, желание растерзать, то потом оно сменилось интересом.

Ох, как бы нам этот интерес боком не вышел. А то вдруг это вот самое решит все-таки познакомиться с той, кто целый месяц выходила с утра на берег реки, махала ему рукой и здоровалась. Ну да, это стало моим ритуалом, когда я так делала, было не так страшно.

Когда мы въехали в лес, я сразу поняла, что проклята вся эта территория. Не знаю уж, каких усилий стоило проложить тракт или он уже был, но черная дымка стелилась не только по чаще, но и по самой дороге. Правда, среди деревьев ее концентрация была гораздо больше. Она действительно покрывала все, даже пыталась протянуть свои щупальца в наш дилижанс, но что-то ей мешало, буквально за полметра от окна мгла редела и распадалась. Так же она не затрагивала кучера и тех, кто ехал на лошадях. Какие-то артефакты?

– Ренна путешествует одна? – решил нарушить молчание блондинчик, который долго меня разглядывал, вовсе не обращая внимания на окружающую тревожную обстановку.

– Да, так получилось.

– В столицу?

– Нет, в Ифием, – назвала я город, находящийся далеко на западе. Ехать все равно через столицу, но конечную цель своего путешествия я называть не хотела. – Там тетушка живет.

– Почему не на пароходе тогда? Путь в Ифием на дилижансе не близок.

– Хотелось поскорее, – пожала я плечами. – Так обстоятельства сложились.

Хотя на самом деле на пароходе туда добраться было бы чуть ли не быстрее, но дороже в три раза, так что я сделала вид, что не хочу говорить про отсутствие у меня денег.

– Понимаю, – внимательно меня оглядев, ответил мужчина.

– А вы куда?

– В столицу. И как вам все это? – кивнув на лес, спросил он через несколько минут тишины.

– Нормально. Неприятно, конечно, но не вижу смысла трястись.

– Не первый раз едете, – не спросил, а скорее утвердительно сказал он. – Да, ко всему привыкаешь.

Я его разубеждать, разумеется, не стала.

– Или вы?.. – вдруг вперив в меня острый взгляд, спросил он.

– Что, я?

– Да так, ничего, – через минуту ответил он. – Показалось…

Что именно ему показалось, я спрашивать не стала. Догадывалась. Как, впрочем, догадалась и о том, почему он настолько расслаблен. Для магов Роща Демонов тоже представляет опасность, однако, не настолько уж сильную, не смертельную. В принципе, он мог бы здесь и один на коне проехать, но зачем находиться в постоянном напряжении на протяжении полутора дней, загонять свою лошадь, если можно путешествовать с относительным комфортом? Впрочем, как я знала из книг, королевские порученцы именно так и ездят, одни и на лошади. Видимо, лететь на дирижабле даже для них не по карману.

Дальше мы ехали в полнейшем молчании. Я обозревала окрестности, ловя полные интереса взгляды. С двух сторон. Причем один из этих интересов был чисто гастрономический. И нет, не тот, что шел от леса. Там все, как раз было не так однозначно.

Когда солнце начало уже клониться к закату, но при этом сумерки еще не наступили, мы доехали до пустого постоялого двора. Именно здесь нам предстоит заночевать.

И да, он был полон все той же дымки, но наши охранники активировали какие-то ярко светящиеся кристаллы по периметру, и та, будто нехотя, отползла обратно в лес.

– Уважаемые, теперь здесь безопасно, – объявил начальник каравана. – Дождемся встречный караван и запечатаемся полностью.

Мой новый знакомый подал мне руку и помог спуститься. На оставшихся сафиев он не обратил никакого внимания.

– Я вас провожу.

– Буду признательна, – улыбнулась я. Нет, я, конечно, и сама бы разобралась, что делать, но так даже проще.

Мы вошли в главное здание, а здесь было лишь оно и конюшни.

– Напоминаю для всех правила, – начальник каравана проследил, чтобы в здание вошли все пассажиры. – Воду, не привезенную с собой, не пить и не пользоваться в других целях, за границу действия защитных артефактов не заходить, после наступления темноты на улицу не выходить. Оно может вас приманить своими дьявольскими приемами и заставить выйти за периметр. Сейчас выдам вам ключи от номеров, ренны, прошу.

Помимо нас с моим соседом из светлых ехало еще двое, по виду, какие-то мелкие чиновники или вообще лавочники. Ехали они первым классом. Но кстати, там же было двое сафиев, так что при покупке билета была важна не раса, а наличие денег.