Второй шанс. За гранью любви

Глава 1. Пролог.

- Мир, а ты не видела мои носки?

Пш-ш-ш-ш…

- Ми-и-ир, так что там с носками?

Пш-ш-ш-ш-ш…

- Мира?

На этот раз Костя заходит уже в комнату, и игнорировать вопрос и в третий раз не получается.

- Уточни, какие конкретно носки тебя интересуют, – меланхолично интересуюсь у мужа, не глядя ему в глаза.

- Носки, Мира! Которые надевают на ноги.

Пш-ш-ш-ш-ш-ш-ш…

Последняя струя пара у меня получилась особенно удачной. Ну лично я так считаю, а так как мы с Афанасием уже неделю как превратились в неразлучных друзей, то опыт в этом деле у меня немалый.

Знакомьтесь, Афанасий – ручной отпариватель. Появился в нашей квартире примерно тогда же, когда дочь внезапно вспомнила, что она – девочка, и на окончание школы заказала бабушке красивое и воздушное платье. Подарок, кстати, полная фигня, но именно из-за него Косте пришлось в срочном порядке покупать нам в дом отпариватель. Я назвала этот агрегат Афанасием, нарисовала перманентным маркером глаза и смешную рожицу, и теперь мы с ним фактически не разлей вода. Во всяком случае, до его появления к глажке я особой любовью не проникала, и вообще руководствовалась принципом, что аккуратно развешенные на плечиках вещи в знакомстве с утюгом не нуждаются. Сейчас же мы даже диалоги с семейкой ведём на пару с Афанасием. Собственно, именно ему я и стала говорить всё, что думаю о носках.

- Видишь, Афанасий, как хорошо, что у тебя нет ножек, - наставительно заявляю, любовно проводя отпаривателем по Нюшиной футболке. – А вот у Кости они есть, и он порою забывает, что чистые носки должны лежать в шкафу, а грязные – в корзине для белья.

- А если их нет ни там, ни там? - хмыкает Константин, который вообще-то стоит в трёх шагах от меня.

- Возможно, гномики выбросили? – пожимаю плечами. – Как ты считаешь, Афанасий?

Костя возводит глаза к потолку и выходит из комнаты под обещания о том, что скоро его терпению придёт конец и он попросту выбросит этот отпариватель.

- Не бойся, малыш, - успокаивающе поглаживаю прибор по кнопкам. – Злой дяденька тебя не тронет, ведь ему тоже нравится, что после твоего появления его рубашки стали только лучше.

- Претензии здесь только к тому, что ты повадилась разговаривать с техникой. Мира, - Костя возвращается, притом прямо с бельевой корзиной. – Полосатых носков нет ни здесь, ни в шкафу, ни на сушилке.

- Милый, ну неужели тебя не пустят на работу тупо в чёрных?

- У нас флешмоб.

Я снова отворачиваюсь от мужа и сосредотачиваюсь на глажке. Кажется, этот процесс – единственное, что вообще может меня успокоить в последнее время.

Ой, кстати, забыла представиться. Я – Мира, и мне слегка за тридцать. Ну ладно, не слегка. А ещё я теперь снова домохозяйка.

На самом деле, после того как закончилась моя эпопея с перемещениями между телами и агентством «Второй шанс», я достаточно быстро устроилась на работу в офис. Вот прямо после майских праздников разместила резюме, откликнулась на пять вакансий, сходила на три собеседования и уже через несколько дней приступила к своим новым должностным обязанностям. Вернее попыталась.

Оказывается, я уже давным-давно не могу назвать себя гибкой и умеющей подстраиваться под людей. Мне сложно понижать свою планку требований, сложно искоренять какие-то из привычек навроде отсутствия в речи матового покрытия или свой строгий взгляд. А ещё я, как выяснилось, слишком пробивная для офисной работы. Годы жизни приучили меня к тому, что если проблема есть, её надо решить. Желательно быстро и с минимальными потерями. Но в офисах эта логика работает как-то по-другому. Ну то есть проблему бы решить неплохо, но вначале обязательно создать служебную записку, поставить в копию всех начальников и запастись терпением. Там, где я могла бы просто подняться на два этажа и пять минут поговорить со специалистом, приходилось растягивать цепочку и удлинять процесс решения пустякового вопроса дня эдак на четыре. Да и то если никто не окажется в отпуске.

Не отрицаю, возможно я просто ещё не нашла своего работодателя, но в этот раз, завершив две ознакомительные недели, я помахала рукой коллективу, который обращался ко мне только чтобы намекнуть на сдачу денег средств ко дню рождения очередного человека, которого я знать не знала, и была такова. К счастью, трудовой моей у них так и не появилось.

После этого я сходила ещё на четыре собеседования, но теперь уже была въедлива, как бульдог. Стоит ли удивляться, что это отпугивало потенциальных работодателей, а одна рекрутер, бледнея, сама сообщила, что они пока не готовы принять такого замечательного специалиста. Так что я опять пополнила ряды безработных, и это также не сказывается на моём настроении положительно. Впрочем, тут и без трудоустройства забот хватает.

- Серьёзно? – опять поворачиваюсь лицом к мужу. – Носочный флешмоб? И кто инициатор, если не секрет?

- Таисия Васильевна, - Костя пожимает плечами, а моё и без того отвратное настроение уходит в минус.

- Ну разумеется Таисия Васильевна. И как я сама-то не догадалась?

- Мир, ну хватит.

Я отвожу взгляд. Костя прав, я завожусь на пустом месте. Хотя как по мне, не такое уж оно и пустое.

Глава 2.1. Знакомство.

- А вот и наш оператор! – нарочито бодрым и весёлым голосом проговорил Стас, стоило мне открыть дверь в лабораторию. – Знакомьтесь, Людмила Николаевна, это Мира.

Я скинула сумочку у входа, привычно перед дверью отключив телефон, и заглянула в то помещение, которое у нас считалось подходящим для приёма гостей. Гостья наша поднялась мне навстречу из-за стола, за которым они со Стасом только что пили чай, и я почти сразу же застыла памятником себе.

Невысокая. Хрупкого телосложения. Тёмные волосы собраны в низкий пучок, слегка небрежный и потому косая чёлка смотрится в причёске очень органично. Ей лет… наверное чуть-чуть больше сорока, но выглядит моложе. Хотя уколы красоты здесь не причём, в этом я могу быть уверена. Тонкие черты лица. Яркие синие глаза, взгляд которых весьма цепок. Губы средней полноты. Покатые плечи.

Вообще, перечислять можно было бы ещё долго, но чем пристальнее смотрела, тем больше уверялась в том, что вижу перед собою свою более взрослую копию. Удивительно, но факт – мы с этой женщиной похожи так сильно, что у меня пробежался мороз по коже.

- Надо же, вы выглядите ровно так, как вас и описала Илона, - говорит мне гостья, и меня наконец отпускает. Нет, мы разные. Форма бровей отличается. Немного другой тембр голоса, да и оттенок волос не идентичен. А ещё у меня нет родинки под губой, а у стоящей передо мной женщины она имеется. – Мы с вами действительно похожи.

- Похожи, - эхом повторяю я, и только несколько долгих секунд спустя до меня доходит смысл слов клиентки. – Погодите, кто?

- Мне порекомендовала ваше агентство Илона Акимова, - эта Людмила Николаевна смотрит на Стаса мягким взглядом. – Очень и очень хвалила вас и рассказывала, что решили её проблему быстро и грамотно.

- Умеем, можем, практикуем, - с гордостью говорит Стасик, но я его перебиваю.

- Вы знакомы с Илоной? И как у неё дела?

- На самом деле, - клиентка улыбается мне лёгкой улыбкой, - я знакома скорее не с ней, а со Степаном Масловым – мы учились в параллельных классах. А уже через него начали общаться и с Илоночкой.

- То есть, они всё-таки сошлись? – хмыкаю я. Собственно, чего ещё ждать от пробивного адвоката?

- Не то, чтобы сошлись, - Людмила пожимает плечами. – Я бы не назвала эти отношения романтическими, со свиданиями и прочим. Но они то и дело ходят вместе то на выставки, то на различные квизы. Подозреваю, ещё пару лет эта парочка продолжит в том же духе, а потом сами будут очень удивляться, откуда рядом появилась ещё и коляска с младенцем.

Я мысленно хихикаю – а ведь вполне могут. Любовь не обязательно будет такой, как нам рассказывают в сказках. Многие очень рады и спокойной её версии, без потрясений, надрывов и всего, что бередит душу.

- Что ж, значит меня вы, Людмила Николаевна, уже заочно знаете.

- Можно просто Людмила, или даже Мила, - отмахивается женщина.

Мила и Мира. Интересное кино…

- Людмила, - всё же я не готова сопоставлять нас ещё сильнее. – Расскажите в двух словах, для чего вы к нам обратились.

Обычно допросами у нас занимается Стасик, но в этот раз он видимо уже выяснил всё, что мог, пока ждали меня. Подробности я всё равно получу после перемещения, но сейчас хотелось бы услышать краткую выжимку.

- Мне сообщили, что вы можете прожить вместо меня какой-то небольшой промежуток времени, - спокойно отвечает женщина. – Сегодня вечером мой муж вернётся домой и предложит мне развестись. И я бы хотела, чтобы эти слова от него услышал кто-то другой.

В лаборатории повисла тишина. Я бросаю быстрый взгляд на Стаса, но тут же возвращаюсь к клиентке. Просьба… Она не странная, а, пожалуй, даже слишком здравая. Приглядываюсь к этой Людмиле повнимательнее, но единственное, что мне дозволено видеть на той маске, что у женщины зовётся лицом – спокойствие. И пустоту в глазах.

- Я не пытаюсь убежать от реальности, - наша клиентка по-своему интерпретирует возникшую паузу. – И я осознаю последствия развода в полной мере. Просто понимаете, - на лбу промелькнула едва заметная морщинка, но миг, и мимика снова под контролем. – Мне очень важно встретить эту информацию спокойно. Без трагедий, без слёз, без истерик, да ещё и не потерять лицо. Но я, кажется, пока не готова подойти к решению этого вопроса по-деловому, и потому прошу вас заменить меня сегодня и в поездке.

- Поездке?

- Рабочая, но мы едем с мужем и детьми. К сожалению, отменить уже нельзя, но она всего-то с воскресенья по вторник. А после этого вы, думаю, сможете быть свободны.

- Ясно, - киваю, хотя на самом деле, вопросов у меня куда как больше, чем ответов. – Вы бы хотели отомстить мужу за развод?

- Ой, нет, что вы! – Людмила даже руки вскинула. – Там нет какой-то злостной подоплёки, просто чувства остыли. Вы ведь не станете мстить человеку из-за того, что он вас разлюбил?

На самом деле, очень многие наши клиентки могли бы поспорить с Людмилой Николаевной. Но я в это на всякий случай не лезу: в моих же интересах, чтобы дело получилось максимально спокойным и тихим.

- Мы уже обговорили все основные моменты и подписали документы, - вклинивается в разговор Стасик. – Можем смело начинать перемещение, как все присутствующие будут готовы.

2.2.

- В общем, я решила устроиться на подработку, - меж тем, продолжает женщина. – Симпатичные старшекурсницы обычно брали себе смены в ресторанах и уходили оттуда с приличными чаевыми. Просто шустрые девчушки, которые не вышли мордашкой, могли рассчитывать на трудоустройство в местных кафешках: не слишком доходно, но всё равно лучше, чем сидеть на попе ровно. Я красоткой никогда и не была, к тому же с детства немного неуклюжа, но очень рассчитывала на место хоть в какой-то столовой. Однако поработать в сфере общепита мне так и не пришлось: когда отец узнал, что хочу устроиться официанткой, закатил настоящий скандал. Для родителей эта профессия казалась сродни панели, и по их мнению, приличной девочке не стоит курсировать ночами между столиками, цепляя мужиков. В общем, я даже санитарную книжку сделать не успела. Но что-то кушать было нужно, и потому устроилась на подработку в издательский дом, который находился буквально на соседней с университетом улице. Наборщиком текста, хотя по факту девочкой на побегушках. К счастью, пары в универе заканчивались в обед, и мне пошли навстречу, взяв на половину ставки: с часу дня и до семи вечера. Денег, конечно, много не платили, и это даже не близко не стояло с чаевыми в кафе. Но у меня хотя бы появилось на что купить продуктов, да и родители смогли выдохнуть спокойно, и после первой же моей зарплаты прекратили давать карманные. Не могу их осудить, ведь болезнь отца стала прогрессировать, и каждая копейка была на счету.

Людмила делает глоток чая, и, словно собравшись с духом, продолжает.

- Так и начались мои суетливые будни. Утром учёба, потом работа, вечером уроки. Спала я в те годы почти так же мало, как и ела, но молодость прощает вам и не такие издевательства над своим организмом. Студенческая жизнь, если честно, начала обходить меня стороной, зато в издательстве я прижилась. Начальство знало, что мне нужны деньги, и потому спокойно подкидывало всё новые халтурки. Постепенно я научилась и вёрстке, и корректуре, и за секретаря как-то сидела. Казалось, единственное, что мне не доверили – уборку по вечерам, да и то просто побоялись, что при моём весе я не унесу ведро, - короткий смешок, но он совсем не весёлый. – Зато платили, и мне хватало и на одежду, и на обувь, и на еду. А когда брат намекнул, что неплохо бы и в семью что-то приносить, тоже пускай по чуть-чуть, то добавляла тысячу или две в общий котелок.

- Вы так и остались в издательстве? – спрашиваю, потому что пауза получалась совсем уж грустной. По сути, молодую девушку совсем лишили юности. Посиделки с подругами после пар, походы в кино, свидания… Всё, о чём думала в те годы молодая Мила – как прокормить себя и не выглядеть совсем уж оборванкой.

- Да, привыкла. И даже практику они мне как-то рисовали в зачётке, хотя после третьего курса неплохо было бы пойти и отработать в школе. Но чем дальше, тем меньше я видела себя учителем, пускай сама математика продолжала нравиться. А потом настал мой последний курс. Мира, можно мне ещё чаю?

- Конечно, - поднимаюсь и иду заваривать новую порцию. Кажется, впереди нас ждёт нечто, что стало для нашей клиентки следующим поворотным моментом.

Кружки опять наполнены мятным чаем, но мы не столько пьём, сколько греем руки. Если это вообще имеет смысл в середине июня.

- Отца не стало, когда я сдавала госы, - продолжила Людмила Николаевна. – Но мой старший брат, к счастью, на тот момент взялся за ум, и семья не голодала. Вернее, ему пришлось это сделать, потому что как раз женился, привёл в дом супругу, и Аля была уже в положении. В нашей трёшке за мной по-прежнему оставался угол, хотя теперь я обитала в проходной комнате. Но в принципе не была против, ведь приходила только поспать, и даже диплом писала за столом в офисе. Кстати, на самой работе начались настоящие пертурбации: издательство выкупили большие хозяева, предыдущее начальство оказалось не у дел, и сотрудники бежали, словно крысы с тонущего корабля. Мне бежать было особо некуда, разве что увольняться с концами. Но кто возьмёт на работу девчонку, которой до диплома два месяца? К тому же, я привязалась к издательскому дому. Не к людям, а самой компании, и полюбила её. Поэтому продолжала работать, хотя моя так и не имеющая нормальной записи в трудовой книжке должность чаще всего состояла в том, чтобы затыкать то и дело образовывающиеся дыры.

Теперь речь женщины стала спокойнее, а вместе с Людмилой успокаивалась и я. Кажется, мы постепенно настраиваемся на предстоящую работу.

- В таком темпе мы продержались месяца полтора, а потом приехал, как в том известном произведении, ревизор. Из старожилов в издательстве осталось человек двадцать, и с каждым из нас этот самый приезжий дядечка общался приватно и весьма обстоятельно. С некоторыми, кстати, дважды. Часть народа после этой беседы написала заявление по собственному, но кто-то, наоборот, воодушевился. Меня также вызвали на разговор, и в основном спрашивали, что умею и как давно уже в издательстве. А неделю спустя вызвали снова, и этот самый ревизор сообщил мне «Людмила, я сейчас удивлён не меньше вашего, но кажется на ближайшие три месяца исполняющим обязанности директора будете именно вы. Если не откажетесь, разумеется». Мне нужно было позволить компании продержаться до тех пор, пока не найдётся новый директор, а в обмен обещали денег втрое больше прежнего и красивую запись в трудовой. Это был по-настоящему крутой скачок, и я очень быстро согласилась, хотя самым ёмким словом того состояния, что испытала, было «офигела». Помню, даже домой тортик купила, чтобы отпраздновать, но там меня ждал ещё один сюрприз.

Не тороплю нашу гостью, потому что подозреваю – сюрприз был далеко не самым приятным.