Выбор

Глава 1 Попала

Олеся Ивановна

Весна набирала обороты. С каждым днём, всё громче чирикали воробьи, всё ярче светило солнце, всё быстрее таяли сосульки.
Подслеповато щуря глаза, Олеся Ивановна смотрела в окно: «Жизнь кипит».
Да… жизнь за окном кипела.
Дети шли со школы, весело обсуждая свои важные дела, неспешно прогуливались мамочки с колясками, соседский кот развалился на согретой солнцем лавочке.
Жизнь во дворе их пятиэтажки кипела. Впрочем, как всегда.
И десять лет назад, и двадцать лет назад и даже тридцать лет назад, всё было так же.
Весело смеясь, шли дети, прогуливались мамочки и рыжий кот лежал на лавке, лениво щуря глаз.
Вздохнув и оторвавшись от окна, Олеся Ивановна вернулась в кровать.
Тяжёлая болезнь, которая скосила пол страны и до сих пор держала в страхе город, свалила и её.
С трудом выкарабкавшись, Олеся Ивановна, всё ещё чувствовала себя слабой. Сын Виталик категорически запрещал ей что-либо делать по дому, прибегая по вечерам вместе с женой к ней на помощь.
Устроившись на кровати, Олеся Ивановна улыбнулась своим мыслям.
Её сынок, её гордость и опора. Олеся Ивановна смахнула набежавшие слёзы. Так всегда было, когда она думала о сыне.
Словно почувствовав её мысли, позвонил сын.
– Привет, мам. Ты как?
– Хорошо, Виталик. Всё хорошо.
– Ничего не беспокоит, мам?
– Нет сына. Всё как обычно.
– Сегодня, может, пораньше зайду. Постараюсь. Хорошо?
– Хорошо, сынок. Не беспокоился бы. Я же хожу уже. Сама всё могу.
– Не надо пока сама, мам. Слышишь?
– Ладно, сына, ладно. Не буду сама. Тебя ждать буду.
Ласково попрощавшись с сыном, Олеся Ивановна легла на кровать.
«Значит и он чего чувствует…».
Вот и Олеся Ивановна чувствует…
И вроде день как день, а всё равно…
Улыбаясь, она закрыла глаза.
Смерти она не боялась. Это наверное профессиональное. Всю жизнь проработав в реанимации медсестрой, она каждый день её видела. В разном виде.
Чего ей её бояться?
Жизнь она прожила хорошую. Добрую. Сына родила, дом построила, деревьев сколько посадила! Она снова улыбнулась… И внук подрастает.
Мир вот не посмотрела. Всё некогда было. Одна сына поднимала. Без помощи.
Её лицо помрачнело. Что уж жалеть? Это был её выбор. Может и не правильный. Но её.
Работая в реанимации, влюбилась она в доктора. До дрожи в ногах.
Умный, красивый, высокий. Выше её был на голову. Но женатый.
Два года скрывала она свою любовь. Прятала ото всех, а ещё больше от него. Потому что видела, что он тоже смотрит, и в глазах тоска, такая же, как у неё.
И пробовала она знакомиться с другими, и даже встречалась… но не то.
Всё случилось на новый год. После корпоратива он пошёл её провожать. И остался.
– Не могу уйти. Не гони.
С этих слов и начался их роман, который длился два месяца. Игорь подал на развод. С женой они, по его словам, уже полгода жили как соседи.
А потом к ней пришла его жена. Выбрала день, когда Игорёк был на работе, и пришла.
Плакала, молила, просила не разрушать семью, а под конец сказала, что она беременна. Срок три месяца.
После её ухода Олеся рыдала часа два, а потом собрала свои вещи, написала Игорю записку и ушла.
Приехав на работу, повинилась старшей медсестре и её отпустили. Одним днём уволили.
Ничего не сказала ни Игорю, ни девочкам с работы. Просто уехала, увозя маленькую жизнь под сердцем.
Уже потом, через лет десять она узнала, что никакой беременности у его жены не было, Игорь всё-таки развёлся с женой и больше не женился, все силы отдавая работе. На которой и умер от инфаркта через пять лет, не дожив даже до сорока лет.
– Он же искал тебя, Олеся. Старшая ваша с его женой подружки были. А ты поверила, – его друг-доктор, которого она случайно встретила, с осуждением смотрел на неё. – Из-за всей этой истории и сгорел Игорь.
Обречённо махнув рукой, он ушёл не оглядываясь…
Олеся Ивановна стёрла ладошкой слёзы. Вот ведь… Сколько лет прошло, а всё душа болит.
Может, потому она и не боится смерти? Вдруг там её Игорёк ждёт. Ей бы повиниться перед ним. Прощения попросить. За то, что скрыла от него Виталика, за то, что слова сказать не дала в оправдание. За то, что не боролась за любовь…
Сердце больно сжало, запекло, закололо…
Дыхание перехватило…
«Вот не зря с утра предчувствие было. Ох, Виталик расстроится. Прости меня, сынок».
Олеся Ивановна, проработав в реанимации всю жизнь, понимала, что вот он… её конец…
«Может, Игорёша, встретимся… там».
Закрыв глаза, она постаралась расслабиться. Боль скручивала, лишая дыхания. В груди горело…

Алисия

В груди горело… И не только в груди.
Жар, казалось, выжигал все внутренности. И очень хотелось пить.
«Что же это такое-то? Инфаркт? Так вроде не похож, больше на пневмонию тянет с температурой».
Олеся Ивановна попробовала пошевелиться и поняла, что не может.
Сильнейшая слабость спеленала её как ребёнка.
– Ммм… – простонала она, пытаясь разлепить веки.
– Алисия! Живая! – радостный писк раздался рядом.
«Внук что ли пришёл? Так у него бас уже. А здесь ребёнок. Какой ребёнок?!».
С трудом, но всё-таки разлепила веки и тут же снова зажмурилась. Яркий свет заливал всё вокруг и нещадно слепил при этом.
– Алисия! Пожалуйста, не закрывай глаза! Я боюсь…, – ребёнок снова начал пищать рядом с ухом.
«Что за Алисия такая бестолковая рядом. Ребёнка мучает!».
Рассердившись, Олеся Ивановна снова открыла глаза, на этот раз с осторожностью.
– Я умерла? – растерянно смотрела она на личико Ангела.
Маленькое чудо с огромными темными глазами и шелковистыми локонами смотрело на неё со слезами.
– Алисия! – пропищал Ангел прямо ей в лицо. – Ты живая!
Ладошки Ангела скользнули по щекам, словно ощупывая, не веря в то, что она действительно живая.
– Ты кто? – прокаркала Олеся Ивановна и сама испугалась своего голоса.
Хриплый, сухой, чужой…
– Алисия? – глазки малышки наполнились слезами. – Ты меня не узнаёшь? Я Роззи, – протяжный всхлип. – Сестра твоя.
– Прости, Роззи, – Олеся Ивановна вздохнула и закашлялась.
«Вот ведь… Никакой не инфаркт. Инсульт, похоже… Галлюцинации вот. Я, наверное, в коме и пневмонию подхватила, а может уже отёк лёгких. Ну, значит, дело времени. Вряд ли вытащат».
Олеся Ивановна закрыла глаза и принялась ждать смерти. То, что дело дрянь, она уже поняла.
Прохладная тряпка легла на лоб, принося небольшое облегчение.
– Пей! – возле губ появилась чашка чего-то горячего, травяного. И ужасно горького.
– Фууу…, – попыталась отвернуть голову, но безрезультатно.
Чьи-то крепкие сухие пальцы держали её, продолжая заливать какую-то мерзость в рот.
«Полынь что ли заварили?», – мелькнула мысль, а потом постепенно мышцы расслабились и Олеся Ивановна почувствовала, что засыпает.
«Снотворное? Какие-то методы лечения непонятные».

Глава 2 Что делать?

– Алисия…, – снова шёпот возле уха и маленькие ладошки тормошат, нежно поглаживают. – Ты живая? Не ушла к предкам?
Олеся Ивановна открыла глаза и встретилась взглядом с Роззи. Это было бы смешно, если бы не было так грустно.
Малышка сидела на кровати и встревоженно смотрела на неё. Худенькая, почти прозрачная, в какой-то обветшалой сорочке.
– Живая, Роззи. Живая.
– Я так рада, Алисия! – худенькое личико осветила улыбка.
–Скажи мне, Роззи. А в доме нет больше взрослых?
– Не-а…, – она грустно вздохнула. – Никого. Только мы. Старая Велена приходит один раз в день. Лекарства дать тебе, да меня накормить, – она снова грустно вздохнула и отвела глаза. – У нас нет денег. Совсем. Последние гроши забрали, когда нянюшку хоронили. И больше нет ничего.
– А от папы с мамой нам ничего не досталось? – удивилась Олеся Ивановна.
– Не знаю. Нянюшка говорила, что у папы было много денег. Но ты же девушка. За тобой должен быть опекун. Деньги у него, – она снова вздохнула. – А он не даёт, – она так забавно развела ручки, что Олеся Ивановна не смогла сдержать смешок.
– А вы писали ему?
– Не знаю, – она снова пожала плечами. – Я же маленькая и, – она поморщилась, словно вспоминая, – не-за-ко-нно-рож-дён-ная. Вот. Моя мама была не женой нашему папе. Мне не положено знать такие вещи.
Олеся Ивановна молчала, сказать что-либо по этому поводу было нечего.
«Мракобесие», – вот, пожалуй, и всё, что пришло в голову.
– А я какая?
– Ты настоящая. У тебя мама была жена у папы. Просто она умерла. Ты теперь меня выгонишь? – она заглянула ей в глаза.
– Что за ерунда! Нет, конечно! И куда? – заворочавшись в постели, Олеся Ивановна села, опираясь на подушки.
«Уффф…, ну и запах!», – долгое лежание в постели, то ли в бреду, то ли в обмороке, привело к тому, что от неё, откровенно говоря, пахло. И вообще, словно вся комната пропахла чем-то затхлым и кислым.
– Роззи…, милая, а как бы мне помыться? – Олеся Ивановна посмотрела на малышку с мольбой.
– Помыться? – малышка нахмурилась, видимо думая. – Я в речке моюсь… А раньше нянюшка в корыте мыла меня.
– А вода? В доме?
– Неет! – Роззи рассмеялась. – С речки носим. Нам сейчас платить-то нечем, и не носит никто.
«Какой ужас!», – от ощущения безысходности Олеся Ивановна прикрыла глаза. Судя по всему, они с малышкой либо от голода умрут, либо от болезней.
– Пришла в себя? – грубый голос заставил распахнуть глаза. В комнату вошла старуха. Высокая, худая, вся в морщинах, с седыми лохматыми волосами, торчащими в разные стороны из-под чёрного платка, она производила неизгладимое впечатление.
– Старая Велена! Алисия не ушла к предкам! Она осталась здесь, со мной!
Малышка Роззи, совершенно не испугавшись ужасной старухи, спрыгнула с кровати и, подлетев к ней, обняла.
На мгновение черты лица старухи разгладились.
– Это хорошо. Ты справилась, малышка Роззи.
– Справилась? – удивлённо переспросила Олеся Ивановна. – С чем?
– Твой Дух удержала она. Иначе ушла бы, – она пожала плечами и вышла из комнаты.
Роззи, счастливо улыбнувшись, тоже убежала.
«Всё понятно, что ничего не понятно…».
Через несколько минут Велена принесла в тарелке дымящийся бульон.
– Много не дам…, – она строго посмотрела на неё. – Да и нет, много-то.
Бульон был горячий, но совершенно пустой. Словно и не было в нём ни мяса, ни костей. Так, прополоскали что-то в воде и зелень накидали. Но даже эта, фактически не еда, придала сил.
– Легче? – Велена проницательно заглянула в глаза и, удовлетворённо хмыкнув, встала. – Легче… Дух прижился…
– Какой Дух? – осторожно спросила её Олеся Ивановна.
– Твой, – старуха пожала плечами. – Алисия слабая была, да набожная. Всё плакала, да молилась. Вот Дух и не выдержал, ушёл. А твой Дух сильный, – приговаривая, она подошла к двери. – Отдыхай. Спи. Потом разберёшься.
Олеся Ивановна потрясённо смотрела на закрывшуюся дверь. Всё, что сказала эта странная старуха, просто не укладывается в голове!
Слабый Дух, сильный… Что это? О чём речь?
Потрясла головой, прогоняя ненужные мысли. Получается, эта старуха знает, что в теле Алисии (ужасно звучит, конечно) сейчас другая душа?
А её душа, самой Алисии, то где тогда?
И почему при перемещении душ с ней осталась память? Не Алисии, а её, Олеси Ивановны?
С медицинской точки зрения это невозможно. Потому что все наши воспоминания хранятся в головном мозге.
Тяжело выдохнув, Олеся Ивановна снова обвела свою «келью» взглядом.
«Теперь ещё раз себя ущипни, и скажи, что это не правда!».
Да, хоть щипай, хоть нет, всё остаётся на своих местах. В том числе, запах немытого тела.
«Помыться бы тебе, Олесенька, пока грибочки не выросли».
Кряхтя и охая, а также отдыхая каждую минуту, Олеся Ивановна, наконец, сползла с кровати.
Голова кружилась, ноги дрожали…
Судорожно вцепившись обеими руками в спинку кровати, она стояла, стараясь привыкнуть к вертикальному положению.
«Анемия, к тому же, второй степени», – бурча и ворча, она попыталась выровнять своё положение.
– Ты куда встала-то? – сердитый голос Велены раздался за спиной.
– Помыться хочу… и вообще… мне надо.
– На горшок? Так он под кроватью. Сама не достанешь.
Скрипя коленками, старуха полезла под кровать и достала самый настоящий горшок.
С трудом уговорив себя не стесняться, Олеся Ивановна справила нужду в этот доисторический горшок.
– Вода греется. Сейчас приду, помою тебя. Ложись пока.
–Нет, не лягу. Грязно. Лучше посижу.
Ложиться в постель, из которой она только-только выбралась, не хотелось. Даже смотреть неприятно на эти грязные, мятые тряпки. Фуу…
Чуть пошатываясь, она тихонько добралась до табуретки и села.
Голова уже меньше кружилась.
Осторожно, стараясь не делать резких движений, она вытянула грязную простыню, на которой лежала. Лучше лежать на голых досках, чем ложиться в эту постель. Что такое сыпной тиф и чем он чреват, она знала чисто теоретически, но совсем не хотелось бы узнавать об этом на себе.
Передёрнулась от отвращения.
Велена вместе с Роззи затащили в комнату большое корыто и ведро воды, от которой поднимался пар. Раздев её, они помогли сесть в корыто.

Глава 3 Вопросы

– Ходишь уже? – Велена пришла как обычно в районе обеда. – Хорошо, что ходишь.
Олеся Ивановна прошла за ней на кухню и села за стол. Малышка Роззи убежала рано утром. Бедный ребёнок помогал по хозяйству, она сидела с малышами в доме старосты. За это её кормили и давали с собой хлеба.
– Алисия не работала? – Олеся Ивановна в раздражении барабанила пальцами по столу.
– Куда ей…, – Велена мешала бульон в котле. – Слабая, болезная. Молилась да плакала. Иногда вышивала. Вышивку няня продавала.
Олеся Ивановна фыркнула пренебрежительно.
– Да и кто бы взял её? Она же дочь барона.
– Роззи тоже его дочь.
– Незаконная она. Поди, узнай, чья дочь. Может его, а может, и нет. Он на себя её не записал…
– Почему мы здесь? Почему не в родовом замке?
Велена налила бульон в чашку и поставила перед ней.
– Пей. Потом вопросы…
– Спасибо, Велена, – Олеся Ивановна обхватила чашку руками и втянула аромат бульона.
Горячий, хоть и пустой, бульон дал приятное ощущение сытости.
– Я кое-что нашла, – выпив бульон и отставив чашку в сторону, проговорила Олеся Ивановна. – Вот, – она положила на стол монету.
Велена задумчиво посмотрела на монету.
– Значит, права была Агата. Отец вам с собой денег дал. Много таких? – она подняла глаза на Олесю Ивановну.
– Много…, – не скрываясь, сказала Олеся Ивановна. Почему-то она была абсолютно уверена в Велене. Ни капли сомнений.
– Жаль…, что не раньше, – она задумчиво пожевала губу. – Но так тоже хорошо.
– Почему мы здесь? – повторила свой вопрос Олеся Ивановна.
– Отец ваш умер. По наследству титул перешёл к его брату. Отец вас выслал…, чтоб не убили.
– Убили? – потрясённо повторила Олеся Ивановна. – Зачем?
– Лишние вы. Наследство тебе достанется. Как совершеннолетия достигнешь. А что титул без денег? Пустое.
Олеся Ивановна расстроено покачала головой. Как всё тут… опасно.
– А что опекун? Где он? И кто он?
– Я же много не знаю, – она покачала головой. – Только то, что нянька ваша рассказала. Она из этих мест, потому и вас сюда увезла. Мама Роззи только не доехала, – она покачала головой и тяжело вздохнула.
«Бедная малышка…», – сердце Олеси Ивановны защемило грустью.
– Хорошо, что нашла, – она поджала губы и покачала головой.
Обе замолчали, каждая переживая по-своему.
Ведь, если бы Алисия нашла эти деньги раньше, может, не умерла бы нянька, а маленькая Роззи не бегала бы ради куска хлеба на работу. Но…, что сделано, то сделано. В любом случае, хорошо, что хотя бы сейчас нашла.
– Как мне купить продукты на эти деньги? И, может, одежду? И мне, и Роззи. Нет же ничего.
– В город надо. А ты совсем слабая. Здесь светить такими серебрушками нельзя! Вопросы будут.
Олеся Ивановна согласно кивнула.
– А если и нам в город поехать? Там же, наверное, легче затеряться?
– Легче. Здесь вы на виду, – Велена снова задумалась. – Что у тебя осталось из прошлого? Что ещё нашла?
– Ткани только, два куска. Да сундук маленький.
– Давай мне. Серебрушку спрячь пока. Сама в городе поменяешь. Как окрепнешь.
Велена забрала сундучок и кусок ткани, сказав, что этого хватит пока на продукты.
Посидев ещё немного, Олеся Ивановна пошла к себе. Слабость после болезни была ещё сильной. Нужно отдыхать и восстанавливаться. У них с Роззи ещё вся жизнь впереди. По крайней мере, хочется в это верить.
То, что Велена забрала с собой, она смогла обменять на десяток яиц, мешок муки, крупу и две довольно большие тушки куриц.
Олеся Ивановна смотрела на это богатство и не могла нарадоваться.
«Как всё-таки мало надо человеку! Еда и тепло… И всё, он может быть счастлив».
Пришедшая вечером Роззи с удивлением смотрела на чашку дымящегося ароматного супа с лапшой, сверху посыпанного зеленью.
Небольшой огород, который развела их няня, когда была ещё жива, сейчас был заросшим, конечно, но какая-то зелень там росла.
Велена, чья помощь была просто неоценима, сидела рядом и довольно жмурилась, глядя на суп.
– Алисия? Откуда ты взяла монеты? – Роззи недоверчиво мешала в чашке суп, видимо боясь поверить в счастье.
– Это Велена обменяла наш сундучок на продукты.
– Да? Ты раньше не давала нам его продавать. Это был твоей мамы сундучок. И молитвенник её, – Роззи вспыхнула и виновато потупилась. – Извини, Алисия. Я не хотела тебя расстраивать.
– Всё хорошо, милая. Ешь, давай, пока не остыло, – Олеся Ивановна улыбнулась малышке, а про себя сердито цыкнула.
«Вот ведь, зараза какая! Сундучок не продавала…».
А, с другой стороны, эта Алисия, хоть и большая была, а всё ребёнок, может, этот сундучок был действительно ей очень дорог. Хотя, с другой стороны, голод – не тётка. Выбирая между жизнью и памятью, Олеся Ивановна выбрала бы, однозначно, жизнь. Глупо держаться за память, если стоишь на пороге голодной смерти.
Пожав плечами, она с удовольствием съела суп. Благодаря этому сундучку и куску ткани, они сейчас окрепнут и смогут переехать в город. А там уж она осмотрится и решит, чем им заниматься.
Изучив те записи, документы и письма, которые нашла в тайнике, а также благодаря рассказу Велены, она знала, что является дочерью барона. Её мать умерла родами и больше отец не женился. Так как она девочка, то титул наследовать не может. Только выйдя замуж и родив сына, она сможет вернуть ему титул. А вот имущество отца и его деньги, это всё должно стать её после достижения ею совершеннолетия.
На данный момент в их доме живёт брат отца. Тот самый, который сейчас стал бароном, и тот, от кого её отец прятал. Мать Роззи была при нём достаточно долго, и ей, как доверенному лицу, он поручил свою дочь. Удивительно, но мама Роззи не обижала Алисию. Может, это и было в их общении, но сама Роззи уверяла, что Алисия обожала её маму. А когда та умерла, девочка замкнулась в себе, и так и не оправилась.
– Ты плакала, плакала, плакала, а потом стала как статуя. Холодная и молчала всегда. Даже с нянюшкой не говорила. И со мной.
Роззи сидела у Олеси Ивановны на коленях, обнимая её.
– Я так рада, что ты другая теперь.
Олеся Ивановна сморгнула непрошеные слёзы.
– Я теперь всегда такая буду… Другая.
Она гладила малышку по волосам.
– Расскажи мне про отца? Какой он был? Я совсем его не помню после болезни.
– Высокий и грозный. Его только мама не боялась.
– А ты?
– А я боялась, – Роззи понизила голос до шёпота. – Он мальчика ждал, а родилась я… Как посмотрит на меня сердито, убежать хотелось.
Олеся Ивановна крепче прижала к себе малышку. Зла не хватает на таких отцов! Ну, что ему, сложно было чуточку любви ребёнку дать? Девочка – не человек, что ли? Но для него, видимо, не человек.
– Ты очень красивая девочка и прекрасная малышка!
– Правда? – глаза на пол-лица и голос дрожит.
– Конечно, правда. Очень красивая малышка! Я очень рада, что ты со мной. Что ты моя сестрёнка!
Роззи недоверчиво посмотрела на неё, а потом, робко улыбнувшись, прижалась.
– Я тоже рада, что ты не ушла, Алисия. Я так боялась остаться одна!
С хорошими продуктами и своевременным питанием силы возвращались гораздо быстрее. Олеся Ивановна всё чаще выходила из домика на улицу.
«Воздух, солнце и вода – наши лучшие друзья», – напевая про себя, Олеся Ивановна стирала их с Роззи вещи. Настроение было хорошим, таким же весенним и солнечным как погода.
Вообще, место, куда она волею богов попала, было чудесным и, что самое приятное, привычным. Такое же небо голубое, солнце жёлтое, река синяя, а деревья зелёные. Судя по деревьям, правда, было ощущение, что она где-то на юге. Тёплый влажный воздух только подтверждал её мысли.
«Наверное, это действительно параллельный мир, такой же как и наш».
Знаний, конечно же, не хватало. Память Алисии упорно молчала, подкидывая иногда смутные образы, но, увы, не знания. Велена тоже не могла помочь. Выросшая в деревне, она много не знала, но старалась.
Олеся Ивановна вздохнула, продукты подходят к концу, а светить серебрушкой здесь нельзя. Снова придётся что-то менять.
Свой отъезд в город они запланировали на конец месяца, а это ещё десять дней почти. Раньше не получается, к сожалению. Дорога не близкая, весенние ночи холодные, а ослабленный организм Алисии может не выдержать переезда.
– О чём задумалась, Алисия?
Велена подошла к ней и села рядом на скамейку.
– О переезде. Продукты заканчиваются. Снова что-то менять придётся. А нет почти ничего.
– Того, что есть, пока хватит. В конце месяца в городе ярмарка, многие поедут туда. И мы поедем. Уже поговорила с Марко. Его жена на сносях, помощь им нужна. Он птицу повезёт в город. Вы с Роззи в пути помогать ему будете.
Она устало вытянула ноги и отвернулась.
Олеся Ивановна взяла её за руку.
– А ты, Велена? Ты поедешь с нами?
– Мне там делать нечего. И не ждёт меня там никто, – она тяжело вздохнула и похлопала Олесю Ивановну по руке. – Обуза я.
– Не надо так говорить. Пожалуйста! Мы ведь тоже тогда обуза для тебя. Беспомощные, больные. Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Мне страшно там быть одной.
Олеся Ивановна замолчала. Ей действительно было страшно. А кому было бы не страшно? В незнакомом месте, с ребёнком на руках, без знания местных законов и обычаев. Очень страшно!
– Мне нужна помощь, Велена. Человек, которому я могу доверять. Если, конечно, ты не хочешь, то я не буду настаивать.
Велена ничего не ответила, молча сидела рядом, сцепив руки в замок.
– Мне надо подумать, Алисия, – наконец сказала она, вставая. – Завтра скажу ответ.

Глава 4 Дороги

Дорога в город была долгой и утомительной. На второй день пути, уже почти на подъезде, их накрыло дождём. Сильный весенний ливень буквально водопадом обрушился на них, не оставляя ни единого шанса на то, чтобы спрятаться.
Марко отдавал приказания резким злым голосом.
– Давай! Укрывай! Быстрее!
И Олеся Ивановна его понимала: целая телега птицы. Погибнет она, будет голодать его семья. Поэтому она, не жалея рук, держала шкуры, жёсткие и колючие настолько, что резали руки не хуже ножа. Тянула верёвки, затягивая узлы, стремилась хоть чуть-чуть, хоть немного, защитить их живой груз от холодного дождя. Роззи она посадила туда же, к птице, и накрыла своим плащом, стараясь укрыть малышку.
Велена, согласившаяся, к счастью, поехать с ними, сейчас наравне с ней и Марко спасала птиц.
Ситуация усугублялась тем, что они были на открытой местности, в поле, никак и ничем не защищённые от проливного дождя. Сильный ветер, поднявшийся неожиданно, срывал шкуры, практически не давая им шанса закрыть телегу.
Наконец, когда последняя шкура была закреплена, Олеся Ивановна, тяжело дыша, привалилась к телеге, стремясь выровнять дыхание.
Они смогли… всех укрыли. Может быть, если и не вся птица, то уж большая часть выживет.
Велена подошла к ней и накинула ей на плечи шкуру.
– Укройся, – устало выдохнув, она также привалилась спиной к телеге.
Весь их большой обоз сейчас замер в поле, сгрудился, пережидая дождь.
Дрожа от холода и сырости, Олеся Ивановна сердито закусила губу.
«Ещё бы не заболеть. Только оправилась…».

Переждав дождь, по раскисшей от влаги земле, едва переставляя ноги, уже к ночи они вошли в город.
«Нужна горячая вода. И водку бы… для растираний. Только где возьмёшь эту… водку?».
Марко, в благодарность за помощь, сам заплатил за них на постоялом дворе, куда они шумной, мокрой и уставшей толпой ввалились.
– Горячей воды, лохань и вина, – отдав распоряжение, они устало поднялись в комнату.
Горящий камин и стопка дров рядом с ним подняли настроение.
Олеся Ивановна размотала Роззи из плаща и посадила их с Веленой поближе к огню.
Из сундука, который за ними занесли в комнату, достала чистых сорочек.
– Раздеваемся, растираемся и пьем горячее. Надеюсь, пронесёт нас. Не заболеем.
Велена, едва согревшись, достала из своей огромной заплечной сумки какие-то травы, положила их в кувшин с вином и поставила его греться в камин.
Олеся Ивановна засунула в лохань с горячей водой сонную Роззи, а Велена протянула ей разбавленное вино с травами.
– Пей. Давай, малышка, – напоив, Олеся Ивановна растёрла её докрасна и уложила в постель, закутав в какие-то шкуры.
Вымывшись сама, отправила в лохань и упирающуюся Велену.
– Давай, давай. Чистота – залог здоровья!
Напоив и её горячим вином, уложила рядом с Роззи.
– Непривычно мне как благородной спать. На кровати, – ворчала Велена. – Я и на соломе могу.
– Нет тут соломы, ложись на кровать, – заботливо укрыв старуху, Олеся Ивановна пошла к камину.
Сев поближе к огню, она задумалась.
Деньги у них сейчас есть. На ближайшее время хватит. Но это при условии, что ничего с этими деньгами не случится. А если украдут? Олеся Ивановна, вспомнив лихие девяностые, поёжилась. Вряд ли здесь, в этом глухом средневековье, где даже мыла нет, можно рассчитывать на то, что нет бандитов и разбойников. А они сейчас крайне лакомый кусочек. Может, в каком-то смысле в деревне было и безопаснее. Все друг друга знают и всё друг про друга знают. А, с другой стороны, они с Роззи там были чужачки. Пришлые. И деньгами им светить опасно. И так сколько разговоров было, кто они и откуда. За год, что Алисия и няня с Роззи прожили там, к ним немного привыкли, но и за своих не держали. Нет! Хорошо, что уехали из деревни.
Устало потерев лицо руками, Олеся Ивановна вздохнула. Как ни крути, а им дальше ехать надо. Выйдут на их след, если дойдут до деревни, а там и узнают, что в город ушли. И здесь, в небольшом городке, их тоже легко найти. Нет. Решено. Им надо идти дальше. Идеально – в портовый город. Там всегда народу масса, и затеряться бабушке с двумя внучками не такая уж сложная задача.
Удовлетворённо выдохнув, Олеся Ивановна потушила свечи и легла спать. Утро-то, оно, в любом случае, мудренее.

И всё-таки Роззи заболела. Наутро проснувшись с сильным кашлем она напугала Олесю Ивановну.
«Если будет воспаление лёгких, то как его здесь лечить?».
Велена ушла на кухню заваривать травы. А Олеся Ивановна осталась сторожить пышущую жаром Роззи, меняя ей холодные компрессы.
Беспокойство за девочку заставило без конца ходить по комнате, едва не заламывая руки, ожидая Велену.
«Что делать-то? Что?».
Ехать сейчас они не могут. Пока Роззи не поправится, уезжать опасно. Смертельно опасно. Нужно им здесь пока остаться.
За несколько недель, что она живёт в этом мире, Роззи стала для неё по-настоящему близка. Маленький Ангел, любящий сестру безмерно, просто так. Малышка Роззи заняла место в её сердце. Олеся Ивановна всегда хотела иметь дочь. Бантики, косички, нежные улыбки, куклы… Это было то, о чём она мечтала. В глубине души. Очень глубоко…
И сейчас при взгляде на девочку у Олеси Ивановны в груди рождалось отчаяние.
– Малышка… Роззи… Не уходи! Пожалуйста. Ты так мне нужна…, – шептала она, поглаживая тёмные локоны. Волосы от пота слиплись, испарина покрывала всё лицо. Осторожно, стараясь сильно не тереть, Олеся Ивановна влажным полотенцем обтёрла её.

Три дня. Три бесконечных, сложных, наполненных отчаянием дня, просидела она у кровати с Роззи.
Малышка горела, кашляла, мёрзла... И только сегодня, наконец-то, не было этой ужасающей температуры. И даже кашель стал мокрым и не таким страшным.
«Пронесло…, не дошло до воспаления», – устало выдохнула она, убирая волосы со лба Роззи.
– Ты поспи…, – Велена ласково погладила по плечу. – Сама с ней посижу. Себя уморишь, тоже ничего хорошего.
Олеся Ивановна согласно вздохнула. Усталость этих дней буквально размазывала, притупляя ощущения.
– Я бульон принесла. Поешь…, – она захлопотала, усаживая Олесю Ивановну за стол. – Давай, давай. Ешь.
Горячий бульон, несмотря на отвратный вкус, и в самом деле дал сил.
– Из чего они его варят-то, что так невкусно? – помешав ложкой остатки, с усилием впихнула в себя последнее.
– Из мяса. Хряк старый видать был. Это же дешёвый двор. Чего выкидывать, всё идёт, – она вздохнула. – Серебрушку твою разменяла. Пришлось уж. Сама не ходила. Марко просила.
– Не удивился? – зевнув, Олеся Ивановна потянулась лениво. После бульона, даже невкусного, разморило. Встав, она пошла к кровати.
– Удивился…, – Велена хмыкнула. – Сказала, что всю жизнь грошики копила. На старость. Он больше и не спрашивал.
– Спасибо, Велена! Ты удивительная! – пробормотав, Олеся Ивановна закрыла глаза и уснула…

Глава 5 Город

– Кто?! – голос сорвался в писк. Олеся Ивановна прокашлялась. – Кто, Роззи?
– Жених! Он приезжал, когда папа… к предкам ушёл. Вместе с тем злым дядькой, – Роззи всхлипнула. – Не ходи к нему! Алисия!
– Тише, Роззи, тише! Не иду я никуда, – покрепче обняв малышку, Олеся Ивановна задумалась.
На самом деле первым порывом было кинуться за мужчиной, что так поразительно похож на Игоря. Но информация, что он был вместе с дядей, тем самым, от которого они бежали, удержала от этого поступка.
К тому же напрягает тот момент, что в документах отца нет ни слова о женихе. Даже упоминания. Лишь вскользь говорится, что в наследство она сможет вступить не только после совершеннолетия, но и после брака. Так может её поэтому ищут?
Сердито поджав губы, Олеся Ивановна нахмурилась.
– Роззи, малышка, я не помню его совсем. Давно у меня жених?
– Нет… Мама сказала, что его этот дядька нашёл. А ты плакала потом в комнате, – она понизила голос. – Мы убежали. Мама сказала, что нам было опасно оставаться там.
«Ясно… Что ничего не ясно…», – Олеся Ивановна грустно вздохнула. Даже себе самой стыдно признаться, что она готова побежать за этим «не Игорем». Но страшно… Страшно выдать себя. У Олеси Ивановны нет причины не доверять малышке. Может быть, она что-то и не поняла, в силу возраста, но и в документах же упоминания о женихе нет. А раз так, то лучше сидеть мышкой, пока она не достигнет совершеннолетия.
– Всё хорошо, Роззи, – Олеся Ивановна сморгнула непрошенные слёзы. – Всё будет хорошо.
Отряд воинов, что так вовремя пришёл им на помощь и отбил их обоз от разбойников, отправился дальше. И чем дальше они уходили, тем тоскливее становилось на сердце. Словно частичку её души унёс с собой темноглазый «жених», так похожий на её Игоря.
Дальнейшая дорога прошла без происшествий. Велена сказала, что их обозу выделили дополнительное сопровождение для защиты.

На рассвете, когда солнце, просыпаясь, раскрасило небо в нежно-розовый цвет, они подъехали к городу.
Он стоял чуть на возвышенности. Спускаясь постепенно к синему бескрайнему морю, залитый рассветным солнцем, он производил неизгладимое впечатление.
Олеся Ивановна замерла от восторга, вглядываясь в очертания города.
«Это моя ожившая мечта! Жить возле моря!».
Но по мере того, как они подъезжали ближе, настроение её падало. Грязные тесные улицы, дома, покрытые тёмными пятнами плесени, бедные хибары, которые стояли лишь чудом, хмурые, плохо одетые люди…
«Неужели здесь везде так всё уныло?».
– Это бедные кварталы. Там, дальше, будет лучше, – видимо заметив её разочарование, сказал их возница.
Немного приободрённая этим заявлением, Олеся Ивановна повеселела и принялась с интересом осматриваться. И в самом деле, чем дальше они заезжали в город, тем лучше становились дома, тем чище было вокруг.
Наконец, их выгрузили возле постоялого двора. Устало потянувшись, Велена пошла внутрь, договариваться о комнате для них.
– Мы будем здесь жить? – Роззи со страхом смотрела на старое, местами пошарпанное, здание.
– Надеюсь, что мы здесь ненадолго, – хмыкнув, Олеся Ивановна улыбнулась малышке. – Главное, здесь есть кровать и можно помыться. А дальше решим, что делать.

Возница, который привёз их сюда, сказал, что это , один из лучших постоялых дворов в городе.

В любом случае, у них не было выбора. Дорога была настолько утомительной, что хотелось, просто куда нибудь приткнуться и выдохнуть.
Велена вышла через несколько минут, показавшихся вечностью.
- Пойдём, сняла нам комнату на пару дней. – она устало вздохнула и взяв Роззи за руку, пошла внутрь. Вышедшие за ней, двое, довольно тщедушных мальчишек, подхватили их сундук.
«Это хорошо, что наш сундук почти пустой!»
Олеся Ивановна недовольно нахмурилась наблюдая за тем, как мальчишки с трудом подхватили сундук и понесли его.
- Поставьте! – не выдержала она и сердито возмущаясь, вытащила из сундука одеяла. – Хоть не много, но так будет легче.
- Не надо было, месса. – один из мальчишек, видимо который был постарше, подарил ей крайне недовольный взгляд. – Справимся.
Снова подхватив сундук, они пыхтя и сопя понесли его внутрь.
Наконец, разместившись в номере, Олеся Ивановна села в кресло и вытянула ноги.
- Сейчас, воду принесут. – Велена тоже устало вытянулась на кресле.
Малышка Роззи, сопела на кровати, досматривая сны.
Олеся Ивановна осмотрелась. Комната, была достаточно уютной. Ну, насколько могут выглядеть уютно, толстые стены из камня и деревянная мебель.
«Добавить занавесок, ковриков, ярких покрывал и будет очень хорошо.»
Но самое приятное, что выгодно отличало этот постоялый двор от других, здесь было чисто. И не воняло прокисшей едой.
В дверь постучали и те же мальчишки, вытащили лохань в комнату.
- Сейчас, воды принесём. – буркнул старший и подталкивая в спину младшего, вышел из комнаты.
«Они так до грыжи дотаскаются», нахмурившись

На рассвете, когда солнце, просыпаясь, раскрасило небо в нежно-розовый цвет, они подъехали к городу.
Он стоял чуть на возвышенности. Спускаясь постепенно к синему бескрайнему морю, залитый рассветным солнцем, он производил неизгладимое впечатление.
Олеся Ивановна замерла от восторга, вглядываясь в очертания города.
«Это моя ожившая мечта! Жить возле моря!».
Но по мере того, как они подъезжали ближе, настроение её падало. Грязные тесные улицы, дома, покрытые тёмными пятнами плесени, бедные хибары, которые стояли лишь чудом, хмурые, плохо одетые люди…
«Неужели здесь везде так всё уныло?».
– Это бедные кварталы. Там, дальше, будет лучше, – видимо заметив её разочарование, сказал их возница.
Немного приободрённая этим заявлением, Олеся Ивановна повеселела и принялась с интересом осматриваться. И в самом деле, чем дальше они заезжали в город, тем лучше становились дома, тем чище было вокруг.
Наконец, их выгрузили возле постоялого двора. Устало потянувшись, Велена пошла внутрь, договариваться о комнате для них.
– Мы будем здесь жить? – Роззи со страхом смотрела на старое, местами пошарпанное, здание.
– Надеюсь, что мы здесь ненадолго, – хмыкнув, Олеся Ивановна улыбнулась малышке. – Главное, здесь есть кровать и можно помыться. А дальше решим, что делать.
Чтобы не привлекать к себе ненужное внимание, мы старались заселяться на постоялые дворы, лишь в крайнем случае. За две недели дороги, лишь три ночи провели они в таком месте.
Ужасные условия, вернее отсутствие таковых, навевали тоску. Продуваемые комнаты, грязные соломенные тюфяки, покрытые серыми тряпками, вонючий горшок под кроватью и ужасный запах еды. Что то тяжёлое и противное, витало в воздухе, полностью пропитывая все вокруг.
«Надеюсь, что здесь, не так все страшно!», по крайней мере, снаружи дом выглядел добротно и улица, на которой он стоял, была чистой и даже, ухоженной.

Глава 6 Покупка

«Тридцать серебряных монет. Тридцать! Это же уйма денег!».
За пять серебряных монет можно купить очень хороший дом. Три комнаты и небольшой двор. Она уже смотрела такой буквально вчера.
– Нет. Это дорого, – Олеся Ивановна покачала головой. – Очень дорого.
Старушка, хозяйка постоялого двора, усмехнулась.
– Это не дорого. Это достойно.
«Достойно, конечно… Но дорого».
Олеся Ивановна снова покачала головой.
– Я подумаю.
– Подумай, конечно. Походи по городу. Спустись к морю. Посмотри там всё. Подумай, – она легко улыбнулась и ушла.

Буквально вчера она огорошила их своим предложением продать свой дом.
Постоялый двор, а по сути, гостиница, была построена ими с мужем лет тридцать назад, ещё на заре их совместной жизни.
А когда муж умер, бизнес этот начал её тяготить.
– Муж всем заведовал. Что где достать, купить, сделать, – она грустно вздохнула. – Моё дело – только кухня, да чистота в комнатах. А сейчас… не справляюсь я. Да и тяжело здесь быть без него. Всё кажется, что его увижу...

Олеся Ивановна ходила по городу в сопровождении Велены и одного из мальчишек. Из братьев он был старший, она угадала с возрастом. Алехандро.
– Сашка…, – Олеся Ивановна тепло улыбнулась ему. – Буду звать тебя Сашкой.
Ворчливый, недоверчивый, колючий, но очень ответственный мальчишка сразу понравился ей.
Показывая город, подробно всё рассказывал о каждой улице, каждом доме.
Их отец, как и многие мужчины этого города, был рыбаком. Погиб во время шторма.
Мать их двоих одна тянет.
«Всё как везде…», – хмыкнула про себя Олеся Ивановна.
Сейчас в городе не сезон. Ранней весной и зимой кораблей много. Работы мало. Соответственно, и денег тоже не много. Как и любой приморский город, они жили за счёт летних месяцев.
– Летом людей больше становится. Все свободные дома заняты.
Олеся Ивановна стояла, задумчиво смотря на море. Велена с Сашкой переговаривались чуть подальше от неё, не мешая ей.
«Расположение гостиницы удачное. Почти вторая линия. Часть окон смотрит на море. На крыше можно сделать открытую террасу и там пить чай в хорошую погоду. Недалеко большой рынок. Всё хорошо... Только дорого. За двадцать, ну двадцать две монеты, она бы ещё купила. А так… дорого».
Олеся Ивановна задумчиво кусала губы, размышляя. Сумма, которую запросила Мария, была огромной. В той деревне, где они жили, можно было все дома скупить на эти деньги… И ещё останется. Природная бережливость, по-простому, жаба, требовала отбросить эту мысль в сторону, купить что-нибудь поэкономичнее и сидеть, не высовываясь. С другой стороны, её деятельная натура уже всё распланировала и срочно требовала наступить на горло жабе и купить эту замечательную гостиницу. Основным аргументом была возможность зарабатывать, не надеясь на гипотетическое наследство.
«Нет… Это дорого», – убедила её всё-таки жаба.
Приняв решение, она неторопливо повернула в сторону гостиницы.
– Ну, что подумала? – старушка встречала их в холле.
– Дорого, Мария. Это очень дорого, – она покачала головой и неожиданно, даже для самой себя, добавила. – За пятнадцать монет взяла бы.
– Неет… Двадцать восемь! – глаза Марии сверкнули озорством. – И не монетой меньше!
– Двадцать восемь? Вы шутите? Да за этот дом и семнадцати жалко! – Олеся Ивановна вошла в раж. Скрестив руки на груди, она притворно нахмурилась. – Семнадцать!
– Ты решила меня ограбить? Наглая девчонка! – Мария нахмурилась. – Двадцать пять!
– Вы с ума сошли? Это грабёж! Двадцать!
Пока они с азартом торговались, вокруг них с открытыми ртами замерли Велена с Роззи и Алехандро.
– Двадцать три! – театрально закатив глаза и схватившись за сердце, наконец, выдала Мария.
– По рукам! – Олеся Ивановна рассмеялась.
Обнявшись, словно и не было между ними сейчас оживлённой торговли, они снова рассмеялись, довольные друг другом.
– Это город торговли. Город, который любит задор, – Мария снова улыбнулась. – Ты сделала правильный выбор, малышка!
За рыбой на четвёртый день ходи. Я тебе сказала, у кого брать. У них только и бери. На дешевизну не кидайся, дороже встанет. Муку Анна знает, где брать. У Лизы. Анна печёт если из неё, то её булки три дня не черствеют.
Мария говорила, а Олеся Ивановна записывала. Уедет Мария через пару дней, где что искать? Так-то Анна, что знает, подскажет, конечно. Но информация из первых рук важнее.
– А ткани где лучше взять?
– Ткани? Хмм.. По тканям ты сестру Анны спроси. Она по ним мастерица. А я не знаю. Всегда у неё спрашивала. А зачем тебе ткани?
– Хочу покрывала сшить. На кровати. И красиво, и постель защищать будет от грязи.
– Красиво-то, может быть. Только стирать кто будет? Надо прачку брать. И охранника бери. Без охраны не оставайся. У вас тут одни бабы да дети, не порядок, – она покачала головой. – И за лошадьми уход нужен. Когда народу мало, мальчишки справляются, конечно, – она задумчиво постучала пальцем по губам.
– Надо с Андреа поговорить. Сам не пойдёт, конечно, но кого-нибудь посоветует. И вообще, тебе с Андреа подружиться надо. Он, конечно, ни с кем дружбу не водит, но без его помощи тоже никак.
– А как я его узнаю и где найти? – от обилия информации и имён в голове уже шумело.
– Андреа воду тебе приносил. Хороший мужик. Честный, – Мария устало вздохнула. – Ещё дел столько…, как успеем?

Дел и вправду было много.
Во-первых, всё пересчитали. Столы, стулья, кровати, сундуки и шкафы. Посмотрели, что нужно отремонтировать, то отложили в сторону. Проверили все припасы на кухне. Там работала Анна, тихая, спокойная женщина. Довольно молодая, но хроническая усталость и беспокойство, присущее всем матерям, в одиночку поднимающим детей, придавало ей возраста.
Чистота и порядок на кухне порадовали Олесю Ивановну. Не было здесь следов пребывания мышей, крыс и прочей живности. Чисто, просторно и приятно пахло.
Заглянув во все кастрюли и сковороды, Олеся Ивановна поставила себе галочку разобраться с меню. Суп, уха и каша с хлебом – вот и всё разнообразие.
– Сытно, не хлопотно, – пожала плечами Мария.
– А разнообразие? – удивлённо посмотрела на неё Олеся Ивановна.
– А кому оно надо? Люди здесь ненадолго. Так, переночевать. Горячее, и ладно.
«Может, конечно, и так, но вкусно поесть уж все любят. Может, было бы вкусно, так и сейчас все столы были бы заняты?».
– А есть в городе место, куда ходят поесть?
– Приезжие?
– Нет…, не только. Местные.
– Местные дома едят. Зачем им куда-то ходить? – недоумённо покачала головой Мария. – У нас едят те, кто приехал издалека. Больше некому.
«Ну, может и так… Но даже для себя самих стоило бы расширить список блюд».
Разобравшись с кухней, мы осмотрели конюшню, колясочную и задний двор.
Территория, окружающая дом, была не очень большой, но достаточной для того, чтобы здесь разместился небольшой огород и несколько деревьев. Но самым главным было наличие своего собственного колодца. Вода рядом, это большая удача!
Сделала в голове мысленную заметку: подумать, как завести воду в дом и решить вопрос с мытьём и стиркой.

Глава 7 Происшествие

– Алисия! – к ней в комнату залетела перепуганная Роззи. – Сашка женщину нашёл! С ребёнком!
– Какую женщину? – Олеся Ивановна вскочила со своего места.
– Не знаю. За тобой послали.
Олеся Ивановна, подобрав юбку, побежала за Роззи.
Возле одной из гостевых спален на первом этаже собралась вся их небольшая компания.
– Что случилось? – достаточно громко спросила она.
Все тут же расступились, пропуская её к дверям.
За то время, что прошло с момента отъезда Марии, она заслужила уважение своего небольшого коллектива.
Анна, её сыновья, Жан – огромный суровый охранник, которого им посоветовал Андреа, и, конечно же, Велена с Роззи слушали её беспрекословно.
– Я женщину нашёл с ребёнком, – Сашка, явно нервничая, теребил свою куртку. – Вышел Альму проверить. Писк услышал. Думал, родила. А это…, – он сглотнул. – Мелкий пищал.
Он вдруг подобрался весь, нахмурился и выпалил:
– Я не мог их там оставить!
Олеся Ивановна удивлённо посмотрела на него. Мальчишка упрямо выпятил губу. Сердитый, колючий ёжик.
«Он думает, что я ругать его стану? За то, что их подобрал?», – эта мысль неприятно кольнула.
Подавив раздражение, она тихо сказала:
– Ты правильно поступил, Сашка. По-мужски… Пропустите, я хочу осмотреть женщину.
Не глядя ни на кого, она подошла к дверям.
Малышка Роззи шмыгнула за ней, стоило только открыть дверь и войти в комнату.
В полумраке горящей свечи Олеся Ивановна увидела женщину, лежащую на кровати. Заострившиеся черты её лица не обнадёживали.
«Истощение… Судя по всему, едва ли не критическое. Не знаю…, выберется ли», – Олеся Ивановна сердито нахмурилась, рассматривая женщину, лежащую на кровати.
– Не кормить. Ни в коем случае. Давать только воду с мёдом. Немного, – она поискала глазами ребёнка. – А где малыш?
– Его Велена унесла. На кухню, – Анна шмыгнула носом. – Как так-то? Как? – она беспомощно обернулась. – Это же как надо так довести…, – не выдержав, она всхлипнула. – Бедная… Бедная…
– Не плачь…, – Олеся Ивановна нахмурилась. – Наши слёзы им не помогут. Лучше попроси мальчишек воды принести, да чистую одежду ей надо.
После того как женщину раздели, Олеся Ивановна обтёрла её мокрыми тряпками и переодела в чистое бельё.
Женщина тяжело дышала, периодически пытаясь открыть глаза.
– Лежи… Всё хорошо. Твой ребёнок в безопасности, – Олеся Ивановна гладила её по голове, пытаясь успокоить.
– Надо малыша к матери принести. Она не успокоится. Так и будет дёргаться.
И в самом деле, только когда принесли, так же вымытого и накормленного, малыша и положили ей под бок, она устало вздохнула и, чуть прижав его к себе, уснула.
– Худой какой…, – Велена промокнула свои глаза кончиком полотенца. – Одни кости. Даже голову держать не мог.
– Да ужжж…, – Олеся Ивановна прикусила губу, пряча эмоции. Привычка, выработанная годами работы в реанимации. Нельзя действовать сердцем. Все эмоции потом, после того, как будет оказана помощь.
– Анна. Утром отправь Сашку к Андреа. Пусть расскажет всё. Он, как старший по кварталу, подскажет, что делать дальше. Их не кормить! – она повернулась к Анне и строго посмотрела на неё. – Это важно! Просить будут. Плакать. Требовать даже. Нет! – она обвела взглядом всех присутствующих. – Это опасно для них! Пока сладкая вода каждый час. Потом, через день, бульон пустой. Там дальше видно будет.
– Велена, на тебе контроль за ними. Я тебя сменю утром.
– Оставь Роззи со мной, – Велена задумчиво смотрела на женщину и малыша. – Боюсь, Дух её слаб совсем. Уйдёт.
– А Роззи тут причём? – Олеся Ивановна удивлённо посмотрела на неё. – Незачем ребёнку это видеть.
– Роззи Дух её поможет удержать. Оставь…, – Велена прямо посмотрела на неё. – Иди. Отдыхай. Мы с Роззи здесь будем.
Пожевав губу в нерешительности, Олеся Ивановна кивнула и пошла в свою комнату. По пути отдала распоряжение Жану, чтобы не забыл закрыть двери. Ещё раз похвалила Сашку, чуть обняла растерянную Анну. Ей важно было всё проконтролировать. Обязательно. Этим она как бы удерживала себя от истерики. Потому что видеть настолько измождённых людей даже ей тяжело. А может именно ей и тяжелее всех. Потому что здесь, не имея рядом врача, инъекций, оборудования, почти невозможно помочь. Сморгнув слёзы, Олеся Ивановна устало легла на кровать. Всё, что она могла, сделала. Сейчас нужно только время. И надеяться на то, что молодой организм женщины победит в борьбе за жизнь.
Сон не шёл. Несколько раз она подавляла в себе порыв пойти проверить, как там женщина и её малыш.
Но буквально заставляла себя лежать. Завтра будет тяжёлый день. Нужно будет пригласить стражей правопорядка, выяснить, откуда эта женщина появилась здесь. Ещё раз самой осмотреть малыша.
Ребёнку, судя по всему, чуть больше года. Слабый, хилый, худой… Снова до крови закусив губу, Олеся Ивановна всхлипнула.
«Кто же довёл вас до такой степени?».

Утром, едва открыв глаза и умывшись, Олеся Ивановна побежала к найдёнышам.

- Как они? - с тревогой спросила она, вглядываясь в изможденное лицо женщины.

- Уже лучше. Побудь с ней, Алисия. Гладь, разговаривай. Твой дар ей нужен.- Велена устало поморщилась.

- Ты говоришь загадками, Велена. – Олеся Ивановна покачала головой. – Какой дар?

Она осторожно осматривала женщину, ощупывала ее голову, ребра, руки, на предмет повреждений. Вчера, ночью, она лишь бегло осмотрела её.

- У каждого из нас, есть свой дар. Чем выше человек, тем дар его сильнее.

- Получается…- Олеся Ивановна задумчиво слушала Велену,- Получается, что у Жана, дар больше чем у Роззи?

- Нет…- Велена тихо рассмеялась. – Когда боги создали этот мир, они населили его людьми, подобными себе. Мудрым, сильными, смелым, имеющими сильный дар и даже не один. Но…- Велена покачала головой, - со временем, сила людей начала уменьшаться. Зависть, злоба, жадность… это убивало дар. Сейчас, мы, владеем лишь крупицами дара. И чем дальше человек от древней крови, тем меньше его дар.

Глава 8 Обустройство

Найденышей звали, Франческа и Матео. После того, как девушка не много пришла в себя, к ним снова пришёл городовой. Опросить, уточнить по документам… И девушка, рассказала свою историю.

Банальную и жестокую.

Жила была девушка, полусирота, отец погиб, когда она была маленькой. Мать снова вышла замуж и родила ещё детей. Старшая, конечно же, была не нужна новому мужу. Нет, как нянька, рабочая сила, конечно нужна, а как рот, который надо кормить и одевать - нет. А мать? Ну мать что… глаза закрыла. В новой семье, новые дети. И вот, росла Франческа, росла и выросла. Высокая, красивая, работящая. Стали парни заглядываться. Мать с отчимом, быстро, от греха подальше, её замуж выдали. За сына мельника. Хороший дом. Крепкий. Мельница большая. Все бы хорошо. Да работы ещё больше. Бедную девушку, шпыняли все кому не лень. И свекр и свекровь. Муж выпивал, гулял и периодически, поколачивал молодую жену. Для воспитания. И даже беременность её, не спасала от работы. И может, ладно бы так. Все живут. И ребёнок родился. Мамина радость. Только погиб муж. Глупо, по пьянке. Придавило его. И началась совсем другая жизнь. После смерти мужа, стала она, никто. Приживалка. Нахлебница. Дармоедка.

А закончилась история эта, совсем плохо. Стал к девушке, свекр приставать, по углам зажимать. А когда свекровь на этом его поймала, быстро вину на невестку скинул. «Не виноват я. Она сама пришла, в штаны лезла, в углу зажимала»

Её и выгнали. В чем была. И ребёнок даже не нужен. Потому что не факт, что не нагуленый. Незная что делать, она пошла в город, в надежде найти работу. Что находила в пути, то и ела. Благо, хоть ребёнок, ещё от груди был не отучен.

А в городе, кто работу даст? Женщине с ребёнком…

Олеся Ивановна слушала эту историю, едва сдерживая себя. Злость клокотала в ней, требуя возмездия.

- Да как же так то! – не в силах сдержаться, она вскочила с места и кинулась обнимать Франческу. – И как таких земля то носит?

Смех городничего заставил её сердито нахмурится. – Спокойно носит. Все дело в деньгах. Вот, я сейчас приеду в её деревню. Пойду к мельнику и он мне расскажет , как они с женой пылинки с нее сдували, заботились, а она гуляла, да к нему лезла. И все, кто живёт в деревне, подтвердят это.

Он смотрел на них своими глазами- бусинами, сложив руки на большом животе. – И даже мать её, его слова подтвердит…- он пожевав губы и добавил, - А знаешь, почему?

Олеся Ивановна не хотя кивнула. Конечно она все понимает. Кто пойдёт против мельника? Единственного, кто муку в деревне мелет.

Она тяжело вздохнула и едва слышно сказала-

- Но так же не правильно.

Он снова рассмеялся. – Не правильно… Хорошо. По смотрим, как правильно. Что делать будешь? – кивнув на притихшую Франческу спросил, - Оставишь?

Олеся Ивановна поджала губы и возмущенно фыркнула- Конечно! Куда я их? Рабочие руки нам нужны.

Франческа сползла со стула и бухнулась на пол- Спасибо, месса. Спасибо. Всю жизнь, богам молиться буду. – она рыдала, пыталась поцеловать её подол.

Велена, подхватив её под руки, бормоча успокаивающие слова, увела из комнаты. Олеся Ивановна ошеломленно потерла лицо рукой. – Ерунда какая… Она что, реально думает, что я её выгоню?

- Нет… не выгонишь. – Лоренцо тяжело встал, - Продашь. В работный дом.

Он подмигнул ей и тоже вышел из комнаты.

Потрясенно покачав головой, Олеся Ивановна, устало упала на стул.

Этот мир, нравится ей все меньше и меньше…

На следующий день, от городничего прислали телегу, груженную мукой. Хорошей мукой, отменного качества.

Анна стояла и широко раскрытии глазами, обозревала это богатство.

- Это же сколько можно испечь хлеба! А пирогов? А булочек!

Человек , пригнавший телегу, лишь коротко бросил- Извинения это…

И документы им передал. Что-то вроде удостоверения личности для Франчески и маленького Матео.

Олеся Ивановна довольно улыбнулась, убирая документы в сейф.

«Миры разные, а порядки одинаковые. Без бумажки ты букашка, а с бумажкой, человек»…

Франческа, каждый день рвалась к работе, не в силах усидеть на месте. Все ей казалось, что она не достаточно отрабатывает свое содержание. Олеся Ивановна качая головой, ругала её.

- Тебе окрепнуть надо. Длительное истощение было же. Не торопись. Всем работа найдётся.

Маленький Матео, чуть окрепнув раскрылся, перестал прятаться за широкую юбку матери и даже, иногда робко улыбался. Будучи самым маленьким, он был обласкан со всех сторон.

Людей, в их гостинице становилось с каждым днем, все больше и больше. Обеденный зал, теперь, был битком забит каждый день.

Работы прибавилось для всех.

А вот людей, катастрофически не хватало.

Выпускать красавицу Франческу в зал, как подавальщицу, Олеся Ивановна, категорически не хотела. Все таки, большая часть посетителей, это мужчины. Зачем дразнить? Она работала на кухне, помогая Анне.

Глядя, как зашиваютя мальчишки, разнося тяжёлые подносы с едой, Олеся Ивановна задумчиво покусывала губу. Требовалось что то делать. Причём срочно.

Ещё раз оглядев зал, Олеся Ивановна приняла решение. Придётся запускать, что то вроде самообслуживания. Этакая столовая. Подошёл, тебе все положили и сразу забрал. Быстро и удобно.

- Это как это будет? Сами возьмут. А как возьмут? – Жан удивлённо почесал макушку.

- Ох Алисия, думаешь надо им так будет?- Анна задумчиво покусывала губу.

- Так выйдет быстрее. – Олеся Ивановна, терпеливо объясняла суть своей идеи. – Самый наплыв у нас обед и вечер. Вечером сложнее это провернуть. Все таки люди хотят отдохнуть. А вот в обед, всем надо быстрее. К тому же мы, сократим время выбора.

- А вечером? – Жан смотрел на неё с интересом.

- А вот вечером… У меня тоже есть идея. Но это позже. Здесь бы все разгрести.

Не много поспорив, они все же решили попробовать.

Уже на следующий день, Олеся Ивановна начала осуществлять свою идею. Заказала большой стол, с вырезанными под поддоны выемками. Внизу крепились ёмкости с горячими камнями, для того, что бы еда, находящаяся в поддоне, быстро не остывала. Не совсем самообслуживания, но все таки что-то очень похожее.

Глава 9 Первый пациент

Первого раненого, ей принесли как это обычно водится, ночью. Вернее даже под утро. Тогда, когда самый сладкий сон и постель не хочет тебя отпускать.

Олеся Ивановна встала, быстро оделась в ту одежду, которую приготовила для таких случаев. Закрытая, но удобная туника , чуть ниже колена и брюки. Что-то вроде медицинского костюма.

На голову платок и маска на лицо. Та самая, пресловутая медицинская маска.

Ещё раз оглядев себя, она вошла в «тайную» комнату, как она назвала дальнюю спальню, переделанную под небольшую палату.

Эта комната, находилась на первом этаже, в самом конце коридора. Люди, которых как и обещал, прислал ей городовой, сделали из этой комнаты прямой выход на улицу, а со стороны коридора, дверь заложили камнем так искусно, что никто бы и не догадался, что раньше там был вход в комнату.

Попасть в эту комнату, можно было только с улицы или через небольшой коридор, практически прямо из спальни Олеси Ивановны.

Велена долго возмущалась такому положению вещей, но по другому сделать было не возможно.

Одну часть её комнаты отделили, получили при этом небольшой коридорчик из которого и вела дверь в тайную комнату.

Со стороны пришедшему человеку, было не заметно, что в одной из стен спрятана небольшая дверь и лишь те, кто знал что она там была, видели её.

Войдя, она подошла к пациенту.

«Ну конечно… что ещё могли мне принести?»

Сердито насупившись, она осматривала пациента и все больше хмурилась.

«Колоторезаные раны… плечо, грудь, бок. Не глубокие, это хорошо. Большая потеря крови, это плохо.» Даже беглый осмотр показал, что ситуация критическая. Ещё не много и даже Роззи не поможет. Душе будет просто не за что держаться.

Быстро приготовив все необходимое, она обработала раны и принялась накладывать повязки. Один из мужчин, которых прислал им городовой, держал пациента крепко, что бы тот не сбил повязки.

Перевязав две раны, она склонилась над третьей.

«Шить придется», недовольно хмыкнула она. Рана на боку была самой большой. Широкая, рванная, грязная. Одно хорошо. Поверхностная. Осмотрев её, Олеся Ивановна довольно улыбнулась. «Даже мышцы не задеты. Повезло.»

Щедро плеснув в чашку самогона, который она сварила специально для таких случаев, она от души полила его на рану.

Пациент задергался, зашипел. Ещё бы не шипеть. Хороший самогон получился. Крепкий, чистый. Олеся Ивановна довольно улыбнулась, практически медицинский спирт.

- Держи его крепче. А лучше, как я и говорила, ремнями пристегни. Я сейчас его шить буду.

Шить раны она умела. А как не уметь?

Большую часть времени, она конечно в реанимации проработала, но был у неё опыт и в хирургии, в операционной постоять. Долго не смогла там. Адский труд. Стоять несколько часов, это очень тяжело.

«Вот ведь и не подумала бы никогда, что навык пригодится…»

Зашив рану, она наложила повязку.

Устало откинувшись на стул, осмотрела своего пациента.

Молодой. Лет тридцать, не больше. Сильный. Крепкий. Массивная челюсть, глубоко посажённые глаза и кустистые брови, конечно прибавляли ему возраста.

«Все равно молодой…Поживет ещё », довольно кивнув сама себе, она протерла все тем же самогоном свои перчатки, стол и замочила в нем инструменты.

Собрав все грязные тряпки, сложила их в углу. Ещё раз обработав свои кожаные перчатки, она сняв их, взяла руку больного.

Дар её, тут же заискрившись, побежал по пальцам, наполняя силой пострадавшего.

Веки его затрепетали, на лице появился, чуть заметный румянец.

- Ну и хватит пока…- Олеся Ивановна убрала свою руку, почувствовав, что его жизни больше ничего не угрожает.- Пусть спит. Не отстегивай его пока. Повязки не надо трогать.

Устало зевнув, она встала. Спать хотелось неимоверно. Но уже не было времени.

Подхватив грязное белье, вышла во двор.

Огороженный высокой стеной, со всех сторон, он был не виден с улицы. Примыкающий к глухой стене дома, не привлекал к себе не нужное внимание. Об этом скрытом от глаз дворе, знали только несколько человек. Неприметная калитка, вела сразу на улицу, да и там была словно в углублении, закрытая пышным кустом олеандра.

Олеся Ивановна прошла к небольшой прачечной и скинула куль с тряпками.

Эта прачечная была её тихой гордостью.

«Все по последнему слову техники», смеялась она про себя.

Она состояла из двух комнат. В одной была небольшая печь, где можно было греть воду и кипятить белье, а второй комнате, она устроила полоскание.

Им очень повезло с тем, что на территории их гостиницы, был свой колодец. И ходить за водой далеко не надо. Вот от этого колодца ей и проложили трубы к прачечной. Система простая до примитивизма.

Это она из той, своей жизни, знания приложила. Когда они, с сыном, получили свои четыре сотки, под дачу, она там выкопала колодец. Поливать то надо. А когда ещё воду заведут?

Сначала с рамкой ходила, искала место, а потом уж, двум мужикам заплатила, они ей и выкопали колодец.

Как он её выручил! И воду для бани натаскать и деревья полить, и для грядок… Красота! Соседи тоже у неё брали на полив. А потом, у одной соседки брат, им воду в дом провел и насос установил. Накачаешь воду, она по трубам и в дом. Большую ёмкость наберут воды, а потом используют по необходимости.

Олеся Ивановна, прополаскала белье в холодной воде, а потом загрузила его в большую бочку и открыв кран с холодной водой, добавила не много мыльного раствора. "Пусть отмокает"...

Мыло она, слава богам, варить научилась. Неделю, если не больше искала рецепт. Как говорится, методом проб и ошибок.

Сначала, они с Анной, настояли щелок в ведре, потом она его поставила на огонь и слила в другую емкость. Добавила готовую щелочь к маслу. Оливковому. Варила несколько часов! А получила, что то гелеобразное, вонючее и зеленовато коричневое.

Расстроенная, отложила эту субстанцию в сторонку. Выкинуть рука не поднялась. Столько труда и масла! Может, куда нибудь сгодится. Или переварит, потом как нибудь.

Глава 10 "Кривой" дар

- Алисия…- Анна устало опустилась на стул. – Мы не справляемся… - она с тихим стоном потерла лицо. – Так много работы, что я уже не могу. Даже деньги не прельщают. – она виновато посмотрела на Олесю Ивановну.

- Понимаю, Анна. Понимаю… - Олеся Ивановна, грустно вздохнула. – Есть кто на примете?

- Да… вроде кто то придти должен сегодня- завтра. – Анна потянулась и встала. – Нам бы Франческу заменить. Не её это. Чахнет она.

Олеся Ивановна согласно кивнула, - Да, вижу. Только людей нет.

Устало потянувшись, Анна вышла в коридор.

Их гостиница, сейчас испытывала небывалый наплыв. Многим приходилось отказывать. Мест не было. И все равно, работы было так много, что они не успевали.

Франческа, старательная и исполнительная, привыкшая к деревенским просторам, задыхалась в тесном пространстве кухни. Ей больше подошла бы работа в саду, с цветами. Она, чутко чувствующая красоту, среди кастрюль, была не на своём месте. Анна и Олеся Ивановна жалели её, а что толку. Пускать вместе с Лучией на уборку? Чревато для самой Франчески. Нежная хрупкая красота её и так привлекала к себе не нужное внимание постояльцев.

Крики, раздавшиеся в коридоре, заставили забыть об усталости и подхватив юбки, кинуться туда.

Картина, которую она застала, была достаточно не приглядной.

Красная как рак Франческа, придерживающая край разодранного платья, рядом с ней, чуть обнимая её, стояла Лучия, а чуть дальше, прижавшись к углу, дрожал, не отрывая глаз от щуплого Антонио, здоровый бугай.

- Что случилось? – одновременно с ней, воскликнул подбежавший Жан.

Франческа закрыв лицо руками, молча качала головой.

- Этот, подонок,- зло прошипела Лучия, утащил Франческу в комнату. Ладно Антонио заметил, да за ним кинулся, меня позвал. Вот, вместе и отбили её. Едва успели.

Франческа всхлипнула и ещё больше сжалась. Жан свирепо рыкнув, подскочил к сжавшемуся бугаю.

- Он больше не причинит вреда. – Антонио устало пошатнулся. – ни одной женщине.

Бугай, бледный, покрытый бисеринками пота, что то бессвязно бормотал, затравлено озираясь.

- Уведи его Жан. А как придёт в себя, выгнать и больше к нам не пускать.

Подхватив под руку, ослабевшего Антонио, Олеся Ивановна повела его в свой кабинет.

- Лучия, напоите Франческу чаем. А я пока поговорю с Антонио.

Кивнув ей, Лучия увела Франческу на кухню, а Жан, схватив за шкирку бугая, потащил его в другую сторону.

Это был уже не первый случай, когда постояльцы распускали руки, но первый, когда едва не дошло до насилия.

Усадив Антонио на стул, Олеся Ивановна, продвинулся к нему тарелку с печеньем. – Ешь. Они силы дадут.

Через несколько минут, когда у Антонио, мертвенная бледность сменилась едва заметным румянец, она спросила, - Что это было?

Антонио поморщился и отвел глаза, - Вы же поняли…

Она согласно кивнула, - Поняла. И все таки?

- Дар у меня такой. Я могу нравиться, а могу ужас вызвать. Внушить страх. Любое чувство внушить.– не хотя сказал он. – Только тяжело это. И опасно. Не могу контролировать.

- Понятно… - Олеся Ивановна, побарабанила по столу. – То, что произошло, останется здесь же.

- Спасибо. Никто и не знал. Я не делал так раньше. Один раз только.

Ещё раз кивнув, Олеся Ивановна, отпустила его отдыхать.

Уже вечером, к ней постучалась Лучия.

- Алисия… я по поводу внука.

Олеся Ивановна молча смотрела на неё.

-Он так не делает... просто так. Рассердился просто. – Лучия нервно теребила подол платья.

- Я не ругала его. Он поступил правильно. Защитил Франческу.

Облегчённо выдохнув, Лучия закрыла лицо руками. – Спасибо! Нам нравится у вас. Не хотелось уходить. Ты платишь хорошо, кормишь вкусно… Люди здесь добрые.

- С чего я должна, решить вас прогнать? – Олеся Ивановна пожала плечами. – Ты хороший работник, ответственная, порядочная. Антонио тоже старается, помогает во всем. У меня нет к вам нареканий.

В глазах Лучии заблестели слезы. – Спасибо тебе!

Махнув рукой, Олеся Ивановна сказала, - Я тоже тебе благодарна за хорошую работу. И внука ты воспитала, достойного. Ты мне лучше скажи, отчего он такой хромой? Родами долго шёл?

- Нет… Дар сильный. Ломает его. Выход ищет. Не принимает он свой дар, вот его и корежит. Отец его, сильный был. Древней крови. Я тогда работала в доме богатом и Алиса со мной. Там росла. Рядом. В один из дней, гости приехали к хозяевам. Видать, одному из них, она и приглянулась. Он дочь мою, против её воли взял. А потом, видимо, внушение сделал. Она после этого, молчала все время. А после родов, сгорела за два дня.

Олеся Ивановна, потрясенно покачала головой.

- Антонио не принимает дар. А чем дар сильнее, тем больше выход ищет. А он не хочет быть, как отец его. Подавлять волю.

- Подожди… но ведь не обязательно девушек соблазнять.

Она задумчиво барабанила пальцами по столу.

- Надо просто ему занятие придумать. Что то такое, что поможет дар выпускать.

- Он и так его, по чуть-чуть, выпускает. Очень хочет, что бы все посетители довольные были. – Лучия смущённо улыбнулась. – Нравится ему здесь.

- Я и заметила, что ходить лучше стал. Все голову ломала, почему. Вот в чем дело, оказывается.

- Он поет хорошо…- неожиданно сказала Лучия и посмотрела на неё, с надеждой. – стесняется только.

- Поёт? А играет?

- Чуть только. Кто учил бы…- она грустно вздохнула.

- Думаю, учителя найдём.- Олеся Ивановна, задумчиво прикусила губу

Она уже несколько дней, думала над тем, чтобы нанять учителя для Роззи и мальчишек Анны. Значит, решено, пора искать учителей.

- Роззи, малышка.- Олеся Ивановна ласково погладила её по голове. – Ученье это свет, а не ученье, тьма.

- Алисия!- она закатила глаза и надулась, - Я умею читать и считать. Этого более чем достаточно!

- Нет, милая. И ты это знаешь…

- Уффф… Алисия! – Роззи сердито пыхтя, ходила по комнате. – Я не настоящая! Это тебе надо! Вот ты и учись.

Глава 11 Сладости и Анжело

Олеся Ивановна задумчиво смотрела в окно. Лето было в разгаре. Самая жаркая пора.

По её рисункам, рабочие пристроили террасу к дому. Сверху, натянули плотную парусину и ее же, как шторы, она приспособила по бокам. Получилось очень хорошо. Тень и небольшой сквозняк, создавали комфортные условия.

Теперь, те, кто приходил к ним на обед, старались перейти на террасу.

У них в меню, появились десерты. Тонкие, ажурные блинчики с густым ароматным вареньем, кексы с орехами и шоколад. Да, чашечка горячего, сладкого напитка, появилась, когда Олеся Ивановна, в качестве благодарности от одного из пациентов, получила шоколад. Вернее, несколько мешков, какао бобов.

Она не поверила своим глазам, когда открыла мешок и знакомый аромат окутал её, заставляя прикрыть глаза от удовольствия.

Она даже не помнила лица, этого пациента, как обычно, оказывая помощь. А он вот так, отблагодарил.

Несколько дней, она колдовала над ними, сильно жалея, что нет в этом мире такого понятия, как интернет. И приходится самой, придумывать рецепты.

Методом проб и ошибок, но она все таки получила, тот самый, горячий шоколад. Густой, ароматный, бодрящий. Мммм…

Она заказала для шоколада, маленькие чашечки и когда получила их, накрыла на стол, пригласив домочадцев.

Видя восторг на их лицах, она довольно улыбалась, ощущая себя так хорошо, словно она дома, среди близких.

«А ведь это и есть теперь, мой дом. И я, Алисия, а не Олеся Ивановна. Пора принимать себя и свою судьбу.»

Ей действительно, грех жаловаться на судьбу. У неё было все, что нужно человеку для счастья. Велена, Роззи, Анна с сыновьями, Франческа и Матео, Жан, Лучия и Антонио.

На кухню, она взяла трех женщин. Спокойных, расторопных, чистоплотных. Они прекрасно справляются с обязанностями, позволив им немного выдохнуть.

Их гостиница, была полна посетителей, а обеденный зал не пустовал даже поздним вечером, хотя она, категорически запретила продавать алкоголь после десяти вечера.

Чудесный голос Антонио, под аккомпанемент инструмента, похожего на гитару, разливался вечерами, наполняя сердце радостью.

Что бы его не узнали, Алисия, придумала специальный, сценический образ.

Антонио упирался, возмущаясь- Я не буду петь перед всеми!

- Но, Антонио! Это преступление, скрывать такой голос от людей!

- Но я не могу к ним выйти!- Антонио замотал головой.

- Подожди… Ты стесняешься? А если… если я придумаю так, что тебя даже Лучия не узнает, ты выйдешь?

- Это не возможно!

- А если?- она хитро улыбнулась.

- Если сделаешь так, то выйду. – буркнул он.

Так, у них появился таинственный певец, Анжело. Тёмный ангел.

Возле одного из выходов в зал, она устроила небольшую сцену. Все как положено. Занавес, подиум…

Заказала ему чёрный костюм. Рубашка, штаны, плащ и шляпа. На лице повязка, скрывающая пол лица.

- Тебя вообще никто не узнает. Имя даже другое будет. Пой! – она стояла уперев руки в бока.

Антонио с сомнением оглядел себя и неуверенно кивнул.

- Хорошо… можно попробовать.

- Нужно! Сегодня и выйдешь на сцену.

Вечером, когда зал был полон людей, раздались первые аккорды, заставившие смолкнуть шум.

Сашка открыл занавес и Антонио запел. Перебирая струны, он пел о море, о любви, о прекрасных мечтах. Пел так, что замирало сердце.

Десятки глаз, забыв о своих проблемах, переживаниях и сомнениях слушали его, погружаясь в мечты.

Когда Антонио замолк и занавес закрылся, раздались восторженные крики.

Алисия довольно улыбалась. У них получилось. Антонио выплеснул свой дар, а значит это, пойдёт ему на пользу.

Вернувшись в комнату, она нашла возле дверей, Лучию.

Увидев её, Лучия упала на колени и пыталась поцеловать подол её платья.

- Лучия! Прекрати! Ты что??- она испуганно отскочила от неё.

- Месса! Месса Алисия! Вас послали сами боги! Как мне благодарить вас? Как?

Она плакала, прижимая к груди руки. – Я не чаяла видеть его счастливым. Месса Алисия…- она всхлипывая, подняла на неё свои глаза.

Алисия опустилась рядом с ней на колени. – Тише, Лучия, тише. Твоя искренность и есть награда.

Она словно баюкала её, в своих объятьях, прекрасно понимая причину слез. Когда живёшь борьбой, без всякой надежды на улучшение, очень тяжело поверить в чудо. И боль, так долго хранимая, выплёскивается слезами. Потоками слез.

Наконец, успокоившись, Лучия, низко поклонилась ей и вышла.

С этого дня, Антонио, а если правильно, Анжело, пел у них, два раза в неделю, по вечерам. Пел так, что к ним, задолго до его выступления, начинал стекаться народ, занимая все пространство улицы.

Лоренцо удвоил их охрану, ворча, что Алисия слишком привлекает внимание к гостинице.

- Но ведь внимание тоже хорошо. Он его наоборот, на себя отвлекает.

- Привлекает, отвлекает…- Лоренцо привычно ворчал, но за его недовольством, она отчетливо чувствовала беспокойство. Настоящее беспокойство, от которого приятное тепло разливаясь, согревало сердце.

- Не ворчи…Лучше попробуй новинку.

Мелькнувший в его глазах восторг, быстро сменился на наигранно безразличное выражение лица. – Какая новинка?

- Вам понравится мессир!- хитро улыбнувшись, она принесла на тарелочке безе. Маленькие, воздушные, хрустящие безешки и горячий шоколад.

Сладкоежка Лоренцео едва не мурчал от удовольствия, поглащая лакомство.

- Ну как?- Алисия посмотрела на пустую тарелку.

- Как, как… мало.- Лоренцо тоже грустно смотрел на тарелку. – Но вкусно!

Алисия довольно кивнула. Да, это вкусно. Хлопотно, но вкусно.

- Я хочу открыть кафе. Где только вкусности. Без еды. Как думаешь, получится?

- Кафе?- Лоренцо умиротворенно сложил руки на животе. – Когда успевать будешь?

- Не знаю… Но очень хочется. У Анны дар на вкусности. Её там поставлю. Буду помогать с рецептами.

- Поставь, да. А Франческа?

- С ней сложно. – Алисия закусила губу. – Не знаю, что делать.